Дремлющий : другие произведения.

Цитадель Метамор. Книга 1. Начало

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало. Автор: Copernicus
    Мальвуази. Автор: Wanderer
    Игра с огнем. Автор: Phil Geusz
    Снадобье. Автор: Pascal Q. Porcupine
    Возвращение домой. Автор: Christopher Hughes
    Один во тьме. Автор: Dan D'Alimonte
    Библиотека. Автор: Pascal Q. Porcupine
    Хранитель бурь. Автор: Terry Spafford
    Дозор. Автор: Christopher Hughes
    Коллекционер. Автор: Jon Sleeper
    Жрица. Автор: Raven Blackmane
    Соленые ветра. Автор: Terry Spafford
    Гильдия писателей. Автор: Charles Mattias
    Гонец. Автор: Kee Coyote
    Путь Странника. Автор: Wanderer




Цитадель Метамор
Книга первая. Начало

Сфероид — Пресс
2013



Цитадель Метамор: metamorkeep.ru


Оглавление

      Начало. Автор: Copernicus
      Мальвуази. Автор: Wanderer
      Игра с огнем. Автор: Phil Geusz
      Снадобье. Автор: Pascal Q. Porcupine
      Возвращение домой. Автор: Christopher Hughes
      Один во тьме. Автор: Dan D'Alimonte
      Библиотека. Автор: Pascal Q. Porcupine
      Хранитель бурь. Автор: Terry Spafford
      Дозор. Автор: Christopher Hughes
      Коллекционер. Автор: Jon Sleeper
      Жрица. Автор: Raven Blackmane
      Соленые ветра. Автор: Terry Spafford
      Гильдия писателей. Автор: Charles Mattias
      Гонец. Автор: Kee Coyote
      Путь Странника. Автор: Wanderer

Copernicus, Pascal Q. Porcupine и другие
      Цитадель Метамор, кн.1. Начало — Сб. рассказов
      Перевод: Рэдгерра, ANDRoid, РикЧикЧик
      Предварительная редактура: Lefedor, Ano, Kendo, Roccomaxa, Рыж
      Литературная правка: Дремлющий
      Оформление: Дремлющий
      СФЕРОИД-ПРЕСС, 2013


История 1. Начало Copernicus К оглавлению


      Год 705 AC, середина-конец августа

      Мишель из последних сил старался идти вровень с другими охранниками. Горло хрипело, легкие горели, но он упорно ускорял шаги.
      — На за что... не... отстану...
      Свисающий с пояса меч цеплялся за все на свете, успевая при этом колотить по коленям, солнце слепило залитые потом глаза, руки тряслись, ноги... ноги... Ох-х-х...
      Юноша не уставал удивляться — каким образом все эти напасти миновали остальных воинов каравана? И самое главное — как они могут идти так быстро по крутой горной дороге, и при этом едва-едва вспотеть?
      Позади скрипели колеса фургонов, сухой стук лошадиных подков резко контрастировал с почти беззвучными шагами идущих рядом людей. Кони нервно шарахались, стараясь держаться подальше от обрыва, и людям приходилось идти по самому краю дороги.
      «Скалы, скалы, скалы... и эта пародия на дорогу... — думал Мишель, сдерживая невольный стон. — Или лошадь взбесившаяся растопчет, или костей не соберешь...»
      Он так боялся оторвать взгляд от тропы, что остановился, только уткнувшись головой в грудь высокого синеглазого охранника.
      Охранник легонько улыбнулся и подмигнул Мишелю.
      «Джерек» — вспомнил юноша.
      — Первая ходка? — спросил Джерек.
      — Ага... — Мишель сглотнул густую слюну, подавившись сухим горным воздухом.
      — И у тебя маленькая проблема — не можешь угнаться за остальными?
      — Угу...
      — Хочешь совет?
      — Ох... — только и смог сказать Мишель. «Помогите мне, пожалуйста!!!» — звучало бы куда лучше, но он едва мог дышать, а уж говорить...
      — Просто делай так, — улыбнулся Джерек, — совсем не думай о дороге. Мечтай о чем-нибудь приятном.
      — А?..
      — Именно. Телом я здесь, на тропе, но душой я все еще там, в доме матушки Долли, с ее веселыми красотками... — Джерек засмеялся, и пошагал дальше.
      «Мечтать...»  — думал Мишель, переставляя неподъемные ноги. — «Чего я точно не могу представить, так это веселых красоток матушки Долли...»
      Весь его жизненный опыт остался там, позади — в маленькой деревушке в самом, наверное, захолустном углу Северного Мидлендса...


* * *

      Он был младшим из троих детей. Семья жила на дальней ферме, так что гостей, кроме мытника, бывало немного. Отца Мишель почти не помнил. Только одно отчетливое воспоминание — низкорослый, жилистый мужчина, с рогатиной и походным мешком за спиной, уходит за ворота, а мать, захлебываясь слезами, тянет руки вслед...
      Как бы то ни было, назад отец не вернулся. Мать, волевая женщина, приняла на себя заботы о ферме и семье, держа сыновей в ежовых рукавицах. Месяц за месяцем Мишель с братьями усердно трудились на ферме, успев изучить каждый квадратный дюйм их клочка земли. Скучная жизнь, но для сына фермера это был единственный и вполне естественный вариант.
      Шли годы. Мишель взрослел. Вместе с братьями, втайне от матери, он посещал сборища молодежи в соседней деревушке. Первая драка, первая девушка, первая выпивка...
      Так бы все и шло — шаг за шагом, день за днем, но...
      Ему как раз исполнилось семнадцать, когда на ферме появился бродяга, искавший заработка. Мать Мишеля нашла работу и несчастный колол дрова, пока не свалился с ног. Накормленный и выспавшийся на сеновале, бродяга ушел на следующий день. К сожалению, он пришел не один и его спутница задержалась на ферме дольше.
      Чума...
      Братья умерли первыми, следом угасла мать. Мишеля хранили боги... хотя были мгновения, когда он завидовал тем, чьи тела опускал в землю.
      После похорон матери юноша упаковал пожитки и навсегда покинул ферму.

      Экономно тратя имевшиеся деньги, он добрался до ближайшего города. Конечно, пыльный городишко, притулившийся в излучине мелкой и грязной речки, едва ли можно было именовать столь громко. Впрочем, для парня, выросшего на ферме и видевшего город впервые...
      В любом случае, Мишель застрял в незнакомом месте без малейшего представления, что же делать дальше. Военная служба пугала его, желания возвращаться на ферму не было никакого... Проблему помог разрешить хозяин постоялого двора, где Мишель за два медяка в день получил охапку сена в углу конюшни и миску супа:
      — Хочешь мир посмотреть — иди в охранники каравана. Вон глянь, у окна сидят.
      Крепкие парни, числом не менее десятка, пили пиво и весело смеялись, во главе стола сидела кэптан — суровая женщина с седыми косами, ястребиным носом и коротким мечом на поясе.
      Мишель взглянул в серые глаза кэптана. Втянул носом запах жаркого, стоявшего на столе перед парнями.
      И решился.
      На следующий день, истратив остаток денег на покупку короткого меча и кожаных доспехов, юноша отправился наниматься в охранники.

* * *

      «Каким я был идиотом... — думал Мишель, из последних сил переставляя неподъемные ноги, в очередной раз поправляя сбившийся на бок меч и поводя ноющими плечами. — И теперь я буду всю оставшуюся жизнь тащиться по этой забытой богами доро...»
      — Почти пришли, юноша!
      Голос Джерека заставил Мишеля оторвать взгляд от тропы.
      Дорога в который раз вильнула, обходя очередную скалу, и вдруг вырвалась на просторы плоскогорья. Там, посреди зеленых лугов высились стены маленького городка.

      Нестройной толпой, со смехом и воплями охранники втиснулись в местную таверну. Мишель понимал, почему. Он и сам был так счастлив покинуть осточертевшую дорогу, что чуть не заплакал от радости.
      — Пива?
      — Ээээ... воды.
      — Умыться?!
      — Пить.
      — Как хочешь...
      Угрюмый половничий без церемоний наполнил высокую пивную кружку водой и плюхнул на стойку.
      Мишель оглянулся по сторонам — не слышал ли кто из охранников его заказ — и осторожно сделал маленький глоток. К счастью они уже здорово набрались, и совершенно не обращали внимания на сидящего в углу новичка.
      Мишель потихоньку отхлебывал из кружки, прислушиваясь к болтовне товарищей, частенько краснея от услышанного, но продолжая слушать...
      — Так, — кэптан сказала всего одно слово, и все разговоры за столом затихли как по волшебству. — Развлечения это хорошо, но завтра последний переход. Цель всем известна?
      Охранники забормотали и тихо зачертыхались, а один буркнул вполголоса:
      — Земли демонских выродков. Метамор.
      Кэптан повернулась к несдержанному на язык охраннику, пригвоздив его к столу ледяным взглядом.
      — Да, Цитадель Метамор. Объясняю для тех, кто идет с нами в первый раз, — чуть ироничный взгляд серых глаз остановился на Мишеле. — Местные жители выглядят дьявольски необычно. Но мне плевать. Они хорошо платят, никогда не обманывают, а их золото высшей пробы. И пока они платят, меня абсолютно не волнует, как они выглядят! Ваша задача — охранять обоз от нападения лутинов. Когда я буду вести переговоры, не приближайтесь. Держитесь вместе. Всем понятно?
      Обведя пронзительным взором подчиненных, кэптан вышла из зала.
      Охранники снова взялись за кружки с элем но разговоры теперь звучали гораздо тише. Некоторые ушли из таверны поискать ночных развлечений, но большинство вскоре после наступления темноты отправились спать...

      Топчан Мишеля оказался по соседству с койкой Джерека и юноша не смог сдержать любопытства:
      — Джерек, — сказал он, — о чем говорила кэптан? Что за Цитадель? Почему демонские выродки? Звучало страшно!
      Джерек приподнял голову:
      — А ты не знаешь, малыш? Ты что, вырос на ферме?
      — Ну... Да.
      — О... Тут такая история... Цитадель Метамор находится в седловине Барьерных гор, преграждая проход между Холмами Гигантов и Мидлендсом. Точнее, северным Мидлендсом — где живем мы. Холмы Гигантов — земли, где властвует злая магия, жуткие монстры и прочая мерзость. Цитадель была построена тысячи лет назад, и она разделяет эти земли. За все эти годы она ни разу не была захвачена, и лю... хм, существа которые там живут, являются самыми стойкими бойцами в мире.
      — Джерек, а почему кэптан назвала их странными?
      — Ну... Несколько лет назад какой-то колдун с той стороны собрал армию, здоровенную армию. Чертовски здоровенную. Хранители сумели отбросить его, но заплатили немалую цену. Жизнями и... Еще кое-чем.
      Мишель вздрогнул.
      — А чем?
      — Знаешь... Они хорошие ребята, и не слушай, что там всякие болтают... Чего тебе действительно стоит остерегаться, так это лутинов. Это отвратительные маленькие говнюки... Мда. Хранители пытаются извести их, но эти ублюдки упорные. Так что держи меч наготове...
      Джерек перевернулся и вскоре захрапел. Поворочавшись немного, Мишель присоединился к нему...

      Следующее утро было солнечным и тихим.
      Когда взошло солнце, Мишель был уже на ногах. Поднявшись до рассвета, он подремывал на ходу, под ритмичный скрип колес фургонов. Несмотря на все еще спотыкающуюся походку, сегодня ему не составляло труда держаться рядом с опытными охранниками — вместо обычного широкого шага они шли медленно, внимательно глядя по сторонам.
      Постепенно Мишель проснулся, и зашагал бодрее, стараясь держаться рядом с Джереком. Тем временем местность в очередной раз изменилась — зеленые луга нижнего плоскогорья постепенно уступили перелескам и редкому кустарнику. Потом перелески слились, кустарник стал гуще, и вот уже по сторонам дороги тянется пока еще редкий, но уже лес, а дальние горы незаметно приблизились.
      Когда фургоны остановились для короткого отдыха, кэптан обошла весь караван, а охранники осмотрели оружие и доспехи. Мишель тоже проверил, легко ли вынимается меч. Хотя толку-то — юноша все равно не умел махать этим куском острого железа. Ну, да, хоть что-нибудь...
      Вскоре караван уже двигался через низкорослый лес, а горы надвигались все ближе, занимая полнеба и лес постепенно густел, превращаясь в непролазную чащобу...

      После полудня караван достиг подножья гор и, подойдя к входу в узкое ущелье, Мишель прочел выбитые на камнях слова: «Цитадель Метамор». Немного постояв, караван двинулся вперед.
      Не прошло и двух минут, как шелест в кустах заставил мечи покинуть ножны. Однако Джерек и другие опытные охранники не стали хвататься за оружие, и доверяя им, Мишель тоже сохранил спокойствие.
      — Хранители, — буркнул Джерек. — Проход через ущелье стерегут. Лутинов никто бы не услышал... до нападения. Хранители, если захотят, тоже подойдут так, что и не заметишь... Или наоборот. Так подойдут, что и захочешь не увидеть, да не сможешь. Да вон сам погляди.
      Тем временем из кустов вышли две самые красивые женщины, каких Мишель когда-либо видел. В кольчугах и доспехах из кожи, только подчеркивавших своей грубостью изящество идеальных фигур. Правда вид оружия, пристегнутого к ремням, поясным и нагрудным... нагрудным... ремням...
      Мишель наконец заметил, что Джерек машет рукой у него перед глазами и поспешно захлопнул рот.
      — Это Хранители?! Они, что, все такие?!! — спросил он Джерека. Амазонки обернувшись, глянули на Мишеля, потом одна что-то вполголоса сказала другой, и обе засмеялись.
      — Не все... — едва слышно прошептал Джерек, — прибудем, сам увидишь.
      Не обращая внимания на любопытные взгляды некоторых охранников, Хранители приступили к делу. Подозвав кэптана, они внимательно проверили ее бумаги, часто спрашивая о чем-то. В конце концов, пожали кэптану руку и исчезли, буквально растворившись в зелени подлеска.
      Натужно заскрипев, фургоны двинулись вперед, а Мишель до самого поворота так и таращился на кусты, за которыми исчезли прекрасные амазонки.
      — А вот теперь стоит поспешить, — сказал Джерек, — если хотим добраться до Цитадели Метамор до темноты. Ночевать на этой дороге...

      До стен цитадели оставалось всего две или три мили. Солнце уже клонилось к вечеру, зазвучали шутки, смех, близость безопасного места расслабила всех. Большую часть прошедшего дня охранники сохраняли бдительность, но теперь их реакция замедлилась...
      За мгновение до атаки, они все же успели получить предупреждение — от охранника заднего фургона. Его предсмертный крик.
      — Лутины!!! — завопила кэптан, ответом ей стал слитный свист, выхватываемой из ножен стали.
      Мишель тоже вытащил меч и выставил перед собой, боясь этот кусок стали почти так же как лутинов.
      Вокруг тем временем возник жуткий бедлам. Орда визжащих маленьких созданий бросилась из чащи на охранников и коней. Размахивая маленькими ножами и короткими кинжалами, прыгая почти на высоту человеческого роста, карлики старались первым делом выколоть людям глаза или резануть горло. Ездовые хлестали коней, пытаясь составить фургоны в круг, в то время как охранники сражались против двух или трех созданий каждый.
      Вокруг Джерека крутились четверо... или пятеро, но он только грозно скалился, широко размахивая мечом и успевая между делом пнуть, то одного, то другого.
      Мишель нервно крутил головой, не зная, что делать. Почему-то в первой атаке его проигнорировали, а сам он не мог решиться напасть.
      Затруднения разрешились, когда лопоухий, заросший редкой рыжей шерстью карлик, с пронзительным воплем бросился в его сторону. Мишель непроизвольно сделал шаг назад, неуклюже махнул мечом... и все. Острое как бритва лезвие перечеркнуло лутину шею, голова отлетела прочь, тело, сделав еще шаг, завалилось набок. На мгновение Мишелю стало дурно, но подавив тошноту, он заставил себя осмотреться.
      Перевес сил все же был на стороне охранников. Некоторые из них лежали на земле, некоторые держались за глаза или горло, но двигались вроде бы все. Злобно верещащие уроды еще сохраняли численное превосходство, но охранники уже хорошо проредили их и продолжали убивать одного за другим.
      Осмелев, Мишель повернулся, желая схватиться с кем-нибудь еще. Его взгляд остановился на злобно оскалившемся лутине, который раскручивал пращу. Еще мгновение глаза Мишеля зачарованно следили за полетом камня... потом его взгляд сосредоточился на звездах, закруживших перед ним в хороводе, а потом он уже больше ничего не видел...

      — Кого мы потеряли, Джерек?
      — Тима и Гарека... Скаррет может лишиться глаза, у всех раны от кинжалов, но это все. Мы легко отделались. Ах, да... еще Мишель...
      — Его я видела. Проклятье... малыш... нам придется оставить его здесь.
      — Кхм... Кэптан...
      — Он крепкий парень, справится. Мы все равно не сможем ухаживать за ним в пути, так что его единственный шанс выжить — остаться в Цитадели.
      — Вы как всегда правы, кэптан. Надеюсь, он не будет против приобрести пару огромных сисек или стать малышом или покрыться...
      — Хватит, Джерек! Будем надеяться...
      — Ш-ш-ш-ш... Кэптан, я хочу лично иззвинитьсся за то, что насс не было рядом. Мы не ожжидали что Лутины рисскнут подобратьсся к Цитадели так близзко. Мы посстоянно исстребляем их, но... Могу я помочь вам чем-нибудь ещще?
      — Премиальные были весьма щедрыми, сэр, а ваши целители — просто чудотворцы. Вы действительно сделали все, что могли. Да, кстати — один из наших людей получил ранение в голову. Мы не сможем ухаживать за ним как следует. Мы вынуждены оставить его... здесь. В Цитадели.
      — Мишшель. Ш-ш-ш-ш... Вы уверены? Вы жже ззнаете, что...
      — Отправившись с нами, он умрет. У вас он, по крайней мере, останется жив. Пусть даже и...
      — Ш-ш-ш-ш... Хорошшо. Я не могу отказзать вам, кэптан. Но пробужждение в Цитадели Метамор будет для него нелегким исспытанием...

* * *

      «Он приходит в себя?»
      «Трудно сказать... сейчас посмотрим...»

      Слова грубо вторглись в его сны, сны, в которых смешались женщины-амазонки, где-то потерявшие доспехи и одежды, охранники, танцующие с амазонками под перестук пивных кружек... тут же была кэптан, потом она стала мамой, и почему-то врезала ему между глаз старой сковородой с шипящей на ней яичницей со шкварками...

      «Пусть поспит еще денек».
      «Во-первых, посмотри — от раны уже остался едва заметный шрам, а значит, он совершенно здоров; во-вторых, если его не разбудить в ближайшее время, он вообще никогда не проснется; и в-третьих, мне надоело кормить его с ложечки и подставлять утку!»
      «Ладно... как скажешь».

      Мишель скользнул обратно в сон с амазонками, но что-то изменилось. Как будто подул холодный сквозняк, как будто ледяной ветер скользнул сквозь сон, мешая, раздражая... Юноша очень расстроился, потому что амазонки только-только начали двигаться так волнующе, танец их действительно стал интересным, и ему так хотелось досмотреть... Но ветер дул все сильнее и сильнее, и амазонки вдруг задрожали, как осенние листья на ветках, задрожали... и исчезли. Исчезли совсем, оставив его в холодной и неуютной тьме. Мишель даже чуточку всплакнул, но тут вновь послышались голоса:

      «Он шевельнулся! Я почти разбудил его!»
      «Дай я попробую!!»
      «Коп, ты весишь почти пятьсот фунтов1! Ты оторвешь ему голову!»
      «Я осторожно...»
      ХЛЕСЬ!
      — Ой!!
      «Он просыпается!!»

      Мишель попытался открыть глаза и ощутил, что все его тело ужасно затекло. Он скривился, мысленно бормоча проклятия, когда кровь, быстрее побежав по жилам, принесла боль в затекшие ноги и руки, и спину, и ребра, и затылок... Даже уши каким-то образом умудрились заболеть. Невероятным усилием он открыл тяжелые веки... и тут же захлопнул обратно — свет прямо таки резанул отвыкшие глаза. Однако постепенно огненные круги рассеялись, а глаза сфокусировались на чем-то... или ком-то, стоящем прямо перед кроватью...
      Всего в футе от лица находилась морда гигантской рептилии, глядя на Мишеля парой хищных глаз с вертикальными зрачками. Открылась черная пасть, обнажив ряды острых зубов...
      — Привет!
      — AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!
      Мишель боролся с непослушными конечностями, пытаясь отодвинуться от монстра... но затекшие руки и ноги отказались двигаться и юноша всего лишь задергался под одеялом.
      Под одеялом?!
      Что он делает в постели?!
      Где он вообще?!
      Мишель поспешно осмотрелся по сторонам, пытаясь осмыслить ситуацию, ища дорогу к спасению или хоть какое-нибудь оружие...
      Наконец мозг начал осмысливать то, что увидели глаза.
      Маленькая комната, серые каменные стены, белый потолок. Кровать, тумбочка, с кучей стаканов, кружек и каких-то сосудов. В углу кресло, в кресле, держа в лапах открытую книгу, устроился енот. Рядом стоит на задних лапах высоченный ящер, стоит и нервно дергает рукав плотного серого одеяния.
      Енот. В кресле. С книгой.
      Ящер. В одежде.
      «А я действительно проснулся?» — усомнился юноша.
      Он снова посмотрел на гигантского ящера, который продолжал нервно мять одежду.
      — Я так и знал, что ты его перепугаешь, Коп. Проклятье, ты испугал даже меня!
      — Ничего ему не будет, я же осторожно... — ящер покосился на енота, потом повернул голову и, увидев, что Мишель смотрит на него, смущенно потупился.
      В комнате повисло молчание.
      Ящер не выдержал первым.
      — Гхр... ты это, извини... меня зовут Коперник... в углу с книжкой — Брайан. Гхм... добро пожаловать в Цитадель Метамор. Да.
      Мишель поморгал, вернул на место отвисшую челюсть.
      — Чево? Вы кто?!
      Ящер растерянно оглянулся на енота.
      — Цитадель Метамор... разве ты не знаешь? Я думал, все знают...
      Мишель на всякий случай протер глаза, ущипнул себя за ухо... Нет, вроде не сон.
      — А-а-а... Э-э-э... Я это... В деревне вырос.
      — То-то я смотрю, румяный какой... на свежем-то воздухе. И о тройном проклятье Насожа ничего не знаешь?
      — Не... Ни... Не знаю.
      — Это хорошо... То есть плохо, то есть ты именно поэтому так напугался. Обычно люди слегка нервничают, когда сталкиваются с Хранителем... Самую малость. Они в основном магии боятся. А ты чуть не... — ящер втянул ноздрями воздух. — Нет, все же, кажется не...
      Мишель по-тихому пощупал простыню под задницей... вроде сухая. Фу-у-у...
      — ...И тогда, я проведу тебе грандиозное турне по Цитадели! — продолжал тем временем разглагольствовать нервный ящер. — Как только ты немного наберешься сил. Завтра. Тут слишком много всего, упадешь еще, на полдороге. Сейчас Брайан тебя покормит... я как раз только что принес тебе кашу.
      Ящер отодвинулся в сторону, и Мишель еще раз заметил, что тот нервничает. Казалось, Коперник избегает встречаться с юношей взглядом... правда Мишель и сам не горел желанием заглядывать в глаза гигантской рептилии.
      Брайан фыркнул:
      — Ладно уж, иди, Ужасный Ящер, с ложкой больной уже сам управится.
      Мишель хотел задать еще кучу вопросов, но для начала пришлось съесть поданную Брайаном прямо в постель тарелку каши, потом выпить кружку яблочного компота, с едва уловимым привкусом каких-то трав, а потом юноша как-то вдруг почувствовал накатывающую волнами усталость. Вопросы все куда-то делись, голова опустела и, едва успев поудобнее устроиться под одеялом, Мишель уснул.
      На этот раз без снов.

      Проснулся он легко и быстро. Странно мутное окно, устроенное в потолке комнаты заливало комнату солнечным светом, человек-енот Брайан все так же сидел в кресле с книгой в углу. Потерев голову чуть выше правого виска (не болит! и вообще не чувствуется! кажется, я уже выздоровел?), Мишель почесал лицо и мимолетно удивившись отросшей щетине, почти бородке (да сколько же я здесь пролежал?!), осмотрел енота внимательнее. Странно, — отметил юноша, — в прошлый раз тот выглядел вроде бы немного иначе. Более... животным, что ли. В этот раз Брайан смотрелся почти человеком — нормальные руки, почти человеческая фигура, вот только ноги-лапы... а еще морда, шерсть... и когти...
      — Давно я здесь? — решился, наконец, Мишель.
      Опустив книгу, Брайан поднял глаза, окаймленные как полумаской, черным мехом.
      — Больше недели.
      — А... караван?! — растерялся юноша.
      — Ушел.
      — А... м-меня они б-бросили?.. — Мишель крепился изо всех сил, но голос все-таки предательски задрожал.
      — Малыш, раненых в голову по горам не возят. С такой раной, как у тебя, вообще никуда не возят. Разве что на кладбище. И оставаться дольше они тоже не могли — без последствий.
      Мишель решил не спрашивать, каких.
      — А... кто ты?
      Брайан пожал плечами.
      — Брайан Кой Энрик... енот-морф. Немного разведчик, немного помощник целителя, немного картограф... здесь, в Цитадели почти каждый — мастер на все руки. Мы по очереди присматривали за тобой. Все, кроме Копа. Он здесь торчал постоянно.
      — А... то есть, почему?
      — Когда на вас напали, он был на патрулировании. Лутины знали об этом, и послали дюжину своих, чтобы его задержать. И теперь он чувствует себя виноватым, что не смог быстро прийти вам на помощь.
      — Он один перебил дюжину лутинов?!!
      — Тебя это удивляет?
      Мишель задумался.
      — Не... не знаю. А должно?
      — Разумеется! Дело в том, что, несмотря на грозный вид, Коп не воин. Большинство из нас справилось бы куда быстрее. А Коп, увы... Вместо того чтобы тренироваться, он слишком много времени проводит, глядя на звезды.
      Мишель подумал, каким же тогда должен быть стандарт «хорошо» для Хранителя? Дюжина на одного...
      — Так что не будь слишком строгим с беднягой. Он и так будет таскаться за тобой словно щенок...
      Дверь сотряс громовой стук.
      Вошел Коп, все еще выглядевший настолько виноватым, насколько это могла выразить морда рептилии.
      — Ну, как? Уже проснулся?! Отлично! Сейчас позавтракаешь и прогуляемся. Согласен? — спросил он Мишеля.
      Мишель сделал пару приседаний, и понял, что чувствует себя хорошо. Черт возьми, да просто отлично, словно спал целую неделю!
      «Наверно так и было...» — подумал он.
      — Где там завтрак?!

      Мишель шел следом за Копом, усердно пялясь во все стороны сразу. Для юноши с глухой фермы, все архитектурное образование которого ограничивалось лачугами, тавернами, да убогой церквушкой Эли Открывающего Дороги, Мишель обладал неплохим воображением. Но увиденное в цитадели совершенно не укладывалось в мозгах. Он просто не знал, что и подумать о мерцающих мраморных стенах, которые где-то в поднебесье переходили в арочные потолки. Он не знал, как реагировать на зал, дальняя стена которого уходит куда-то за горизонт, а боковые увешаны великолепными гобеленами и украшены витражами...
      — Поразительно, не правда ли? — заметил Коп, — некоторые считают, что Цитадель Метамор основали Боги. Правда, ходят слухи, будто сами боги считают создателем Цитадели кого-то Высшего. Высшего над богами. Каково, а? В любом случае, это самое красивое здание в мире, и это еще одна из причин, почему мы защищаем проход... А вот один из парадных залов. Великолепно, не правда ли? Не спеши соглашаться! Подожди, пока увидишь тронный зал! Бывали случаи, что иные посетители там от восхищения в обморок падали...
      С этого момента Мишель перестал слушать Копа, целиком поглощенный разглядыванием местных жителей.
      Первыми его внимание привлекли женщины. Он сразу заметил амазонок, похожих на тех, что встречали караван, да и вообще многие женщины в зале были одеты в легкие кожаные доспехи или имели оружие. Некоторые, одеждой и поведением, напоминали изящных куртизанок, выглядя воплощением женственности — короткие юбочки и большая (а иногда и очень большая) грудь...
      Но в основном женщины были похожи... на самых обычных женщин, за исключением того, что почти никто не носил длинных юбок.
      Потом Мишель заметил существ напоминавших человеко-енота Брайана — зверолюдей. Человек с рогами и оленьей мордой, любезно беседующий с женщиной-волчицей. Через зал прошествовал кто-то с клювом вместо носа и перьями на руках... Группа людей-кошек, о чем-то разговаривающих между собой...
      Были в зале и обычные животные — собаки, коты и волки (волки!!), свободно бегающие везде. Мишель краем глаза даже увидел коня, трусцой пересекшего дальний конец зала...
      Напоследок Мишель заметил детей. Вроде бы обычные девочки и мальчики, от едва вставших на ноги, до подростков. Что привлекало внимание — отношение к ним взрослых. Мишель увидел группу женщин и животных-людей, которые внимательно слушали семилетнего мальчишку. И еще — некоторые дети были одеты в обычную детскую одежду, но одежда взрослого покроя, только маленьких размеров, встречалась гораздо чаще. Более того, у некоторых детей в руках были пергаментные свитки, а кое-кто, вполне по-взрослому играл в настольные игры...

      Чешуйчатая рука, хлопнувшая по плечу, заставила Мишеля моргнуть.
      — Насмотрелся? — с легкой усмешкой спросил Коп, — двигаем дальше. Ты не против чуток выпить и перекусить? Тогда зайдем в нашу таверну, называется «Молчаливый мул», лучшая таверна на триста миль вокруг!
      Мишель только кивнул, все еще растерянно глядя по сторонам.
      Коп наполовину вывел, наполовину вытянул Мишеля из зала в узкий коридор, со стенами из простого камня. Потом, через дверь с табличкой, на которой был нарисован маленький то ли ослик, то ли и вправду мул, внутрь помещения очень похожего на богатую таверну... если конечно игнорировать внешность посетителей.
      Похоже, Коп оказался местной знаменитостью — большинство клиентов подняли кружки, приветствуя его, а ящер смущенно ухмыльнулся. Он утащил Мишеля к столу в углу заведения и махнул хозяину. Большой бык плюхнул на стол пару пива и отошел.
      — Это Донни... — шепнул Коп, — сильный и молчаливый. Но дело знает...
      Мишель пытался разглядеть вокруг все сразу, но Коп не давал ему сосредоточиться:
      — Еще одно, — сказал он Мишелю, — еще одно ты должен знать. Ты можешь звать меня Коперник, Коп, Копер, Копина, или моим вторым именем, — Кевин, но никогда, никогда, никогда, не называй меня...
      — ...эй, Жабий рот! Как делишки?!
      Коп раздраженно оскалился, когда рядом с ним сел десятилетний мальчишка с огромной кружкой пива. Хотя Мишеля больше заинтересовала весьма и весьма изящная девушка, которая тоже присела за столик.
      — Все пучком, Памперс, а у тебя?
      — Просто отлично, Жабий рот. Кто твой приятель?
      — Ах да... разреши мне представить. Мишель, это Дженн Роуз и Марк Ван Скивер.
      Юноша изумленно пожал им руки. Потом сделал очень большой глоток пива.
      — Мишель здесь недавно. Он только что оправился от тяжелого ранения, и я показываю ему Цитадель.
      — Так он не...
      — Нет.
      Марк внимательно осмотрел смущенного человека:
      — Значит, в будущем у него есть шанс называться Мишелеттой... — и подмигнул озадаченному юноше.
      Мишель наконец смог высказаться:
      — Да кто же вы все такие?!
      — Не те, кем кажемся, малыш, совсем не те... Например, вот этому телу, — ребенок хлопнул себя по груди, — почти 26 лет. Дженн начинала карьеру с несколько большим числом конечностей и несколько меньшим объемом груди... — Марк еще раз подмигнул, — а Жабий рот, наш всеми любимый ящер, был таким же розовым, как и ты.
      — Чего?! — вытаращил глаза Мишель.
      — Мы все были нормальными людьми, пока не вмешалась магия. Шесть лет назад могущественный колдун Насож спустился с Холмов Гигантов в проход. Он шел завоевывать Срединные Земли, и естественно, Цитадель Метамор, оказалась на его пути. Тогда Насож применил три проклятья чудовищной силы. Результат перед тобой — некоторые из нас частично превратились в животных, вот как наш ящер. Раньше он носил очки и был ростом чуть выше тебя. Некоторые, вот как я, основательно помолодели. А кое-кто, не будем указывать пальцем, изменил пол. Видишь ли, Насож считал, что женщины не смогут сражаться. Ха!
      Мы можем контролировать нашу форму... но не полностью. Морфы, так мы называем превращенных в животных, могут выглядеть совсем зверем, а могут выглядеть как что-то такое, вроде гибрида зверя с человеком. Попавшие под заклинание «регресс возраста» могут изменяться от младенца до... ну скажем четырнадцати лет. «Сменившие Пол» могут всего лишь слегка изменять внешний вид. От обычной женщины, до такой... такой... с такими (тут Марк показал руками какими) и соответственным противовесом сзади. Ну, ты, наверное, сам видел. Большинство «женщин» не считают такой вид особенно полезным, но некоторым нравится...
      А кто мы по существу... Все мы — защитники Цитадели Метамор. Мы удерживаем всякую нечисть, живущую к северу отсюда, мы не даем им прорваться в цивилизованные южные земли. Хотя и не могу сказать, что мы получаем за это много благодарностей.
      В разговор вмешался Коперник:
      — Марк и многие другие «дети» занимаются дипломатией на юге. Они единственные, кого не пытаются изнасиловать или поджарить, насадив на кол. Правда, их дипломатические методы зачастую слегка нестандартны.
      — Шпионаж, — с усмешкой пояснил Марк, — А еще, все мы, бедные маленькие детки, ужасные воры! И к тому же неплохие бойцы. Ты имеешь природное преимущество, когда как раз подходящего роста, чтобы врезать противнику в пах...
      Мишель хотел отхлебнуть еще глоток, но обнаружил, что его кружка пуста.
      «Когда это я успел?» — удивился он.
      Теперь заговорила Дженн:
      — Большинство «девушек» несут воинскую службу — например, патрулируют границы. Но в действительности мы делаем все, что потребуется, а также все, что не может быть сделано теми, кто ростом чуть выше метра, или не имеет противостоящих больших пальцев.
      Мы не можем позволить себе упасть духом, понимаешь? Иначе в следующий раз, когда какой-нибудь очередной Насож двинется в проход, мы не сможем его остановить.
      — А... А кто всем управляет? — спросил Мишель.
      — Официально правитель Цитадели Метамор — герцог Томас Хассан IV, — продолжил рассказ Коперник, — но он не любит этим заниматься. По сути дела, он просто очень умный парень, которого мы придерживаем рядом на случай кризиса, парень, который указывает, что конкретно должно быть сделано. К тому же, правители с юга чувствуют себя гораздо комфортнее, когда имеют возможность говорить с кем-нибудь «их уровня». Эй, а хочешь с ним встретиться?
      — Что, просто так войти и посмотреть?!
      — Конечно. Мы тут, в Метаморе все свои. Томас иногда исполняет роль судьи в решении небольших споров, ну знаешь, бывает время от времени... сейчас он должен быть на месте.
      — А... А пошли! — любопытный Мишель решил разузнать, как управляется все это странное общество.
      «Может быть мне... Быть может мне... В самом деле... разрешат остаться здесь?..» — подумал он.
      Почти по-приятельски попрощавшись с Марком и Дженн, Мишель с Копом покинули бар.
      Пока они шли через бесконечные залы и коридоры, Коп продолжил монолог:
      — Цитадель Метамор всегда была пристанищем для странных, отверженных, и просто не таких как все. Мы принимаем всех, если они согласны работать и воевать. Нам нужны все, кто может держать оружие, чтобы отражать вторжения от севера. А кроме того мы с удовольствием примем и тех, кто что-то изобретает, создает, строит...
      — А... Понятно. А почему вы такие... странные? Объясни, а то Марк все так быстро... Я ничего не понял.
      — Еще бы. Его объяснения я и сам бы не понял. Ну, значит так. Примерно шесть лет назад с севера, через проход вторглась армия. Мощная армия, большая армия, такой большой армии Метамор еще не видел.
      Лутины, великаны, гигантские жуки и сотни других созданий объединились под предводительством могущественного колдуна Насожа и образовали... Знаешь, есть такое слово — ОРДА. Очень точно.
      Мы попытались остановить их севернее, защищая земли фермеров, но нас просто сметали с позиций. Тогда Томас решил отступить в Цитадель.
      Мы сдерживали врага долго, но все понимали, что мы не в силах держаться бесконечно. Все шло к тому, что в Цитадели могло не остаться вообще ни одного защитника...
      Тогда мы составили план, используя архитектурные особенности Цитадели. Дело в том, что в северной стене Цитадели трое ворот. Каждые ворота ведут в собственный проход... И все три прохода кончаются тупиками! Три, устроенных еще древними строителями, ловушки.
      Мы собрали всех оставшихся людей на стенах над каждым из трех входов.
      А потом открыли ворота...
      К этому времени орда уже сильно ослабела, а Насож был в отчаянии из-за отсутствия продовольствия. Но мы-то этого не знали! Он двинул вперед сразу всю армию, и попытался прорваться одновременно через все три прохода.
      Исход битвы был неясен, никто не мог получить перевеса. Войско Насожа оказалось заблокировано в тупиках, и он мог надеяться только на магию. Маги, защищавшие Цитадель готовы были отразить практически любое боевое заклятье... К сожалению, колдун знал этих магов, знал, что они могут, и применил нечто для них совершенно неожиданное. Он использовал проклятье детского возраста, проклятье морфа, и проклятье женственности. И это сработало...
      Защитники первых ворот превратились в женщин... и рухнули на землю от невероятного веса своих... грудей.
      Во вторых воротах люди претерпели трансформацию, превратившись в животных, и были полностью дезориентированы.
      В третьих помолодели до возраста младенцев, неспособных даже ходить.
      Наши маги отчаянно работали над антизаклинаниями, хотя тоже изменились. Но магия Насожа была невероятно мощной, и нейтрализовать ее удалось только частично. Женщины приобрели более-менее обычный женский вид. Превратившиеся в животных стали наполовину людьми. Дети стали старше, достигнув примерно 14 лет...
      В общем, мы все же сумели отбить атаку. Закрыв ворота, так что враги не могли выбраться, мы уничтожили всю армию Насожа, хотя сам он успел бежать на север.
      К сожалению, победив армию, мы не смогли победить заклинания. Да, магия Насожа действует до сих пор. Мы можем немного изменяться, но не можем вернуть себе наш прежний вид...
      О! Уже пришли. Взгляни, вот это и есть двор герцога Цитадели Метамор, лорда Томаса Хассана IV!

      Убранство двора оказалось великолепным.
      Золототканый и серебротканый щелк, украшающий кресла и диваны, расставленные вдоль стен просторной залы. Арочный расписной потолок. Стены, украшенные шелковыми шпалерами и драпировками. Разноцветные солнечные лучи, окрашенные многоцветьем оконных витражей... Вот только вместо королевских апартаментов этот двор больше напоминал смесь зоопарка и бара!
      Мишель крутил головой, пытаясь уследить за всем сразу.
      Вот кролик-морф что-то небрежно черкает на листках бумаги, одновременно жуя салат. Вот кто-то, похожий на дикобраза, пронесся мимо, держа в лапах бутылки с бурлящей жидкостью.
      — Фил, придворный кролик... Паскаль, придворный алхимик, — едва успевал представлять встречных Коперник.
      Мимо прошел волк-морф, напевая приятным баском и бренча на банджо какую-то мелодию.
      — Странник, придворный актер и поэт...
      Пока они двигались по залу в сторону трона, возвышавшегося в дальнем конце, Коперник непрерывно выдавал быстрые описания и имена:
      — Джордж Уэллс, придворный писатель... Артур, придворный артист... Билл Харт, придворный писатель... Дженифер Адамс, придворный писатель... Чарльз Маттиас, придворный писатель, глава гильдии писателей, кстати! Брайан Дирксон, придворный безумный ученый... IWP, придворный мистик... Магус, придворный маг... Джон Слиппер, придворный писатель...
      — А... О... Сколько же вас здесь всех... таких... при дворе?!
      — По сути — большинство из живущих в Цитадели. Можешь посмотреть в библиотеке, если интересно, там есть полный список. У нас ведь так — если имеешь какой-то талант, то двор тебя поддержит. Деньги — большей частью твоя собственная проблема, но здесь достаточно гениев, а многие с юга хорошо платят за решение их проблем, так что деньги — не главное. Ты тоже можешь назначить себя в команду. Например, я придворный астролог, ученик придворного целителя и придворный ящер.
      — Как-то странно... Я представлял придворных... не такими.
      — Не многие придворные могут похвастать господином, для которого привычно расчесывать гриву и полировать копыта. К тому же, знаешь, когда смерть от следующего вторжения может постучать в дверь прямо завтра... все воспринимается гораздо проще.

      Наконец они подошли к трону.
      Трон разительно контрастировал с окружающей роскошью. Вытесанный из цельной глыбы мерцающе-черного камня, простой и строгий, он стоял на беломраморном постаменте, не возвышаясь, но царя над всем пространством зала.
      Трон был пуст.
      Зато перед троном, в простом деревянном кресле сидела женщина, почти девушка, сумевшая выглядеть одновременно и скучающей и сердитой. Она в чем-то укоряла кота-морфа, который смущенно опустил голову, слушая выговор.
      До Мишеля донеслись ее последние слова:
      — Это было невероятно глупо, Джейсон. Ты извиняешься?
      — Да! Да! Простите меня!
      — Хорошо... ты прощен. Но в наказание ты должен написать еще одну историю про ящерицу.
      — Они же такие скучные!..
      — А ты придумай что-нибудь! И сделай все нужного размера, чтобы на этот раз в библиотеке могли переплести.
      Пристыженный и смущенный, кот отошел, и Коперник потянул Мишеля в сторону, пока женщина смотрелась в зеркальце, ожидая следующего просителя.
      — Это Малиса, приемная дочь лорда Хассана, и его наследница. Скорее всего, именно она займет трон после Томаса.
      — А... она случайно не была раньше мужчиной?
      — В точку. И звали ее лорд Мат. Она очень приличный маг, и к тому же хороший боец, хотя самую чуточку с характером. Эй, помнишь Дженн?
      — О... Девушка-лань в баре?
      — Они были помолвлены.
      — Ох...
      Коп направился к столу в углу зала, за ширмой. Сидевший там конь-морф, разбирал кипу пергаментов.
      — Это Боб, лорд-казначей. Томас управляет королевством, а Боб опекает наши финансы. Знаешь, действительно, необычно видеть его за столом. Большую часть времени он проводит, состязаясь в скорости с Дестером и Тони. Они наша кавалерия.
      — Круто...
      Через маленькую дверь, в дальнем конце залы, Коп и Мишель вышли во внутренний дворик.
      — Да... Эта Цитадель, просто какая-то... нескончаемая!
      — А ты думал! — зажмурился Коп. — Цитадель Метамор велика настолько, насколько сможешь представить.
      — Как это так?!
      — Ну, понимаешь, геометрия здесь понятие довольно расплывчатое...
      — Не понимаю...
      — Еще поймешь. Главное, иди вперед и не бойся заблудиться. И придешь.
      Отдохнув под сенью плодовых деревьев, они прошли еще немного, до большого холла с рядом одинаковых дверей и фонтаном.
      — Думаю, для начального турне по Цитадели вполне достаточно. Ты видел примерно одну пятнадцатую часть всех помещений, но думаю, суть уловил. Твоя комната вот эта.
      — Моя комната?
      — Утром после завтрака у тебя боевая тренировка с Джеком, после обеда Магус проверит твои магические способности. Мы хотим, чтобы ты привыкал как можно быстрее...
      — Боевая тренировка?!
      — Библиотеку найти очень просто, так же как гимнастический зал или бар, или куда еще ты захочешь пойти. Просто следи за указателями...
      — Коп!
      — В любом случае, добро пожаловать в Цитадель Метамор! Мы рады, что ты здесь. На рассвете Рыжехвостый принес тревожные вести — на севере опять зашевелился Насож. Значит, вскоре нам понадобится каждый воин, и каждый маг...
      — Коп!! Какая тренировка?!! Коп! Какая магия?!! О чем ты... Ты... Ты хочешь сказать, что меня не... не?!..
      Коперник опустил взгляд.
      — Понимаешь, Мишель... дело тут вот в чем... когда Насож использовал свои заклинания, они оказали на Цитадель и окрестности постоянный эффект. Любой, кто остается здесь больше чем на неделю, оказывается пойман. Заклинания входят в его плоть и душу... и он меняется.
      Юноша ощутил холодок в животе.
      — Мишель... ты здесь больше недели. Если бы это было изменение пола, или возраста, но... ты становишься морфом.
      — Это ты так считаешь!
      — Прости, Мишель... но у тебя уже есть мех... сзади, на шее... Когда на юге ловят животное-морфа, его обычно сжигают живьем... так что ты здесь навсегда.
      Мишель поспешно потянулся к шее, и почувствовал под пальцами короткие мягкие волосы... мех, которого там раньше не было...
      Он вздохнул.
      Да...
      По крайней мере, скучно ему теперь точно не будет.



      Перевод — Redgerra.
      Литературная правка — Дремлющий.



      1 500 фунтов — чуть более 226 килограмм


История 14. Мальвуази Wanderer К оглавлению



      «...Роберт Стейн. Известен прикладными исследованиями.
      — О да! А вот наставником он был отвратительным! Ни одного сколь-нибудь известного ученика!
      — Насож.
      — Не доказано!
      — Ну, еще бы!»
      Блез и Мария Маттиас.
      «История Цитадели Метамор в лицах и мордах».



      Год 699 AC, начало-середина августа

      — Что ты видишь, ученик?!
      — Я...
      — Ну же!! — зарычал Роберт Стейн, он же маг Пости. — Да что ты на меня уставился!! Прикрой глаза! Отринь мысли и чувства! А теперь — Что. Ты. Видишь?!
      — Что-то... мигает... — растерянно пробормотал мальчик.
      — Тьфу!! Это свет факела! Попробуй еще раз, ученик — и на этот раз смотри не глазами!
      — А как, сэр?
      Маг грозно нахмурился:
      — Что значит как? Что значит КАК?!! Чем ты слушал вчерашний урок?! Задницей?! Где были твои уши?! Внутренним зрением, ученик! Магия исходит отовсюду, от каждой вещи! Но сначала ты должен увидеть ее! Ты можешь ее увидеть!! И ты ее увидишь, не будь я магом!!!
      — Я... у меня... не получается...
      — Madzentito marazmato! — несколько мгновений Пости раздраженно сверлил мальчика взглядом, потом тяжело вздохнул. — Ладно, маленький бездельник... придется тебе помочь.
      Ученик облегченно вздохнул, на миг позволив себе расслабиться и улыбнуться, но тут же спрятал улыбку — словно свет фонаря, фитиль которого прикрутили, чтобы не заметил враг...
      Тем временем, Пости направился к сундуку, задвинутому в угол у входной двери. Достав из кармана ключ, он широко раздвинул руки — и полы его плаща помешали ученику увидеть, как скользнула в сторону, открывая потайную скважину, дряхлая и пыльная на вид доска.
      Щелк, щелк, щелк... Еще один поворот ключа, мелодично забренчали колокольчики, и  крышка звучно ударилась в стену. Маг достал из глубин сундука плотно закрытый горшочек с мазью, снова забренчали колокольчики, едва слышно щелкнули ригели замка, встала на место отодвинутая планка...
      Все.
      Маг заговорщически усмехнулся сам себе. Он знал, что неофитам весь этот ритуал открытия магического хранилища казался некой мистерией. Хотя на самом деле это был еще один урок. Урок того, что даже самому сильному магу не стоит забывать о немагических средствах. В конце концов, любой базарный вор вполне владел непростым искусством отвлечения внимания.  И магу оно может быть... небесполезно.
      Вернувшись назад, маг открыл горшочек, и указательным пальцем подхватил чуть-чуть мази.
      — Имя? — властно сказал он, подходя к ученику, который все еще завороженно смотрел на неприметный деревянный ящик.
      Мальчик вздрогнул:
      — Я... вы же... Рэндал, милорд.
      Маг фыркнул:
      — Не твое настоящее имя, олух! Имя, коим ты наречён при посвящении!
      — С-Сполох, сэр...
      — Сполох, хмм... — фыркнул маг, пряча улыбку. — Значит, власть над огнем?
      — Да, сэр! — сказал мальчик и улыбнулся, заметив что настроение его учителя явно улучшилось.
      — Гмм... ладно, посмотрим... — буркнул Пости, возвращая себе обычный хмурый вид. — Теперь закрой глаза, Сполох!
      Мальчик с опаской посмотрел на мага, прищурился, но не закрыл глаза полностью.
      Маг зарычал:
      — Ты хочешь чему-нибудь научиться, ученик?!
      — Да, сэр! Конечно, сэр!
      — Тогда закрой свои треклятые глаза!!!
      Теперь глаза Сполоха закрылись мгновенно.
      — Сейчас, — сказал Пости, нанося драгоценное снадобье на веки мальчика, — будет немного больно. Так и должно быть — это не даст тебе привыкнуть к мази. Запомни, мальчик, магу нельзя, ни в коем случае нельзя зависеть от посторонней помощи! А иначе в один не очень прекрасный день ты даже стоять без неё не сможешь!
      — Да, сэр...
      — А теперь, — сказал Пости, закрывая банку, — открой глаза!
      Сполох осторожно открыл глаза; его веки затрепетали, медленно поднимаясь — словно решетки крепости, не зная, кто окажется перед воротами — друзья или враги...
      Свистящий вдох — глаза ученика широко распахнулись и Пости понял — его цель достигнута.
      — Что это?.. — выдохнул Сполох.
      Он увидел мерцающие, переливающиеся... тусклые и сияющие... фигуры... людей?! Людей... А еще... немного дальше он увидел сияющую фигуру лошади... Еще одну... еще... А вон собака... Да это же конюшня! Но ведь до нее полторы сотни шагов! А комната вся в дюжину...
      Образы мерцали, словно тени без света. Плыли с места на место, переливались, меняли цвет...
      — Ну, ученик? — услышал Сполох вопрошающий голос учителя. — Нравится?!
      Мальчик повернулся к магу... и охнул, пораженный.
      Там, где он видел дряхлого и ворчливого старика, теперь высилась светящаяся, пылающая, окутанная струящимся сиянием фигура, на голову выше самого рослого воина Цитадели. Энергии, названий которых ученик еще не знал, омывали высоченную фигуру, истекали из нее струями серебряного огня, ручьями растекаясь по сторонам...
      — У-учитель?..
      Стейн хихикнул.
      — Да, мой мальчик! Это я, твой дряхлый наставник! Вернее, мое астральное тело. Впечатлен? А теперь посмотри на себя.
      Мальчик взглянул вниз, и замер...
      Он увидел свои руки и грудь, переливающиеся живым огнем — вот только они пылал яркой зеленью и солнечной желтизной; как молодая листва, хорошо промытая весенним дождем, в блестках солнечных лучей; как свежая трава на тихой поляне, когда лучи солнца проникают сквозь листву старых дубов...
      — Этот отблеск, — сказал маг, заметив, что мальчик сморит то на свой огонь, то на его, — свет невинности, сияние юности... К сожалению, со временем он пропадает... А теперь скажи мне, — сменил тон Стейн, — ты видишь вон те образы? Полупрозрачные, расплывчатые, разных цветов, они плавают вокруг... Вглядись хорошенько и выбери тот, что тебе нравится.
      — Ч-что? О... о да, сэр!
      — Хорошо, — усмехнулся маг. — Поймай один из них!
      Мальчик растерянно оглянулся по сторонам.
      — Да, ты!! — загремел Стейн; его голос раскатился, громыхнул горным обвалом... До невозможности громкий, в этом странном месте. — Насколько я знаю, ни других учеников, ни духов, ни демонов к которым я мог бы обратиться, поблизости нет! Так что я, по-видимому, обращаюсь именно к тебе! Ну же, попробуй взять один!
      Сполох кинутся вперед... и тут же врезался в стену — та, хоть и выглядела совершенно прозрачной, но была такой же твердой, как и всегда.
      Маг вздохнул:
      — Потянись мыслью! Вот так! — сказал он и протянул руку вперед. Размытый, полупрозрачный клубок; синий, водянистый; сам собой поплыл к руке учителя...
      Увидев это, Сполох так же потянулся вперед, и... и светящийся клубок, теплый, пушистый, уютный как рыжий котенок, лег в ладонь ученика.
      — Хорошо! — сказал Стейн. — Это дух огня — выбранного тобой элемента. Теперь поднеси его к свече на столе.
      Мгновение Сполох стоял неподвижно.
      — Да шевелись же! — зарычал Пости.
      Сполох осторожно двинулся вперед, приблизившись к конической свече, стоявшей в канделябре. Протянув руку, он поднес светящийся клубочек к свече.
      — Фитиль!! — раздраженно рявкнул маг, — прикоснись к фитилю!!
      Сполох передвинул образ выше... Фитиль едва слышно затрещал, затлел... и вдруг вспыхнул.
      — Получилось... — выдохнул Сполох. — В самом деле, получилось!!
      Внезапно пламя погасло, сбитое появившимися из ниоткуда брызгами воды. Быстро оглянувшись, Сполох заметил серьезный взгляд учителя.
      — Неплохо, — сказал маг. — Неплохо... для начала. Со временем ты... но я забегаю вперед. Итак, это, — он махнул рукой в сторону размытых клубков,  плавающих вокруг, — элементали.
      Сполоху показалось, что от последнего слова, произнесенного учителем, дрогнул воздух в комнате, и не только воздух — по несокрушимым каменным стенам пробежала упругая волна, словно от упавшего в воду камня...
      — Элементали — суть кирпичики, из которых построено все сущее. Научившись брать и использовать их — по отдельности или в комбинации с другими, маг может в широких пределах изменять все что угодно...
      — Со временем, — продолжал маг, снова начиная прохаживаться, — ты научишься удерживать в руках больше элементалей, научишься их изменять и приспосабливать... Ты сможешь, потянувшись мыслью, положить элементали туда, куда захочешь, даже не прикасаясь к ним... Но сначала, — со зловещей улыбкой добавил он, — тебе придется смыть мазь с глаз и повторить сделанное без нее!

* * *

      Когда Сполох закончил умываться, и вытирался грубым полотенцем, в дверь постучали.
      — Входи! — раздраженно буркнул Пости.
      Дверь открылась, и они увидели неприметного серого человечка — секретаря герцога Хассана.
      — Маг Роберт Стейн... — прошелестел человечек, — лорд Хассан желает видеть вас немедленно.
      Пости нахмурился. Он догадывался о причине столь внезапного собрания...
      — Магус тоже вызван?
      — Да, — невозмутимо кивнул секретарь. — А также Электра, Паскаль и прочие маги...
      Пости коротко фыркнул. Он никогда не понимал придворного алхимика. Эксперименты с древесными соками и вытяжками из листьев... Смешивание, растирание... А-алхи-ими-ия. Правда, учитывая ситуацию...
      Пости кивнул человечку:
      — Очень хорошо. Сообщи милорду, что я буду, как только смогу... Чего ты еще ждешь?! Собираешься отвести меня силой?!
      Секретарь слегка скривил губы в подобии улыбки:
      — Разумеется нет, лорд чародей.
      Когда он направился к двери, Пости снова нахмурился. Вести о предстоящей войне уже приходили в Цитадель и придворные маги в принципе подготовились к войне. Могла ли ситуация ухудшиться? Что ж, посмотрим, что скажет лорд герцог...
      Маг повернулся к ученику.
      — Итак, Сполох, я не смогу остаться, чтобы понаблюдать за твоими успехами. А в мое отсутствие ты не должен пользоваться магией...
      — И поэтому, — быстро добавил он, когда Сполох расплылся в довольной улыбке, — я хочу, чтобы ты заштопал три плаща, возьмешь в моем одежном сундуке; наполнил мой личный фонарь маслом и забрал мазь у аптекаря. Еще не забудь подмести пол и смахнуть со всех углов паутину. А когда закончишь, — Пости с ухмылкой следил, как лицо ученика вытягивается по мере перечисления заданий, — до моего возвращения можешь чем-нибудь развлечься!
      С этими словами маг сунул горшок волшебной мази в сумку на поясе и вышел из комнаты.

* * *

      В зале собраний маг Пости сразу же унюхал экзотический букет запахов, распространяемый Паскалем. Запах горелого дерева, смешавшись с эманациями сока каких-то экзотических листьев и с ароматом чего-то непонятного, но пряного и острого, образовали совершенно особую, бьющую в нос, выжимающую слезы композицию...
      Алхимик уже разместился за столом совещаний; его разноцветная одежда сегодня щеголяла прожогами и пятнами золы. Сидящий напротив Магус, как обычно одел скромную коричневую рясу и в данный момент рассеянно глядел в пространство.
      Другие маги тоже заняли места.
      Во главе стола неподвижно замер герцог Томас Хассан.
      Маг склонил голову:
      — Милорд...
      — Входи, Пости, — сказал герцог.
      Маг сел в конце стола напротив герцога, аккуратно расправив одежду — чтобы легла красивыми складками.
      Усевшись, он расслабился, ожидая первого слова Томаса.
      — Думаю, вы уже знаете, о чем будет разговор, — вздохнул герцог.
      — Насож, — буркнула Электра.
      — Все верно. Ночью прибыл посланник — войска, высланные навстречу врагу, разбиты, командующий, лорд Кромарти убит. Остатки армии отступают к югу... к нам. Войско Насожа движется следом. Друзья... На его пути остались только мы. Если он прорвется к югу...
      За столом воцарилась мертвая тишина.
      Цитадель Метамор, веками ограждала цивилизации юга от чудовищ, злобной магии и армий севера. И веками же, северные земли, как какая-то бездна, порождали новые и новые армии, злобных магов и чудовищ...
      К сожалению, магическая природа Цитадели не имела прямого защитного эффекта. К тому же Цитадель очень сильно зависела от окружающих ее фермерских угодий, и от поставок продовольствия с юга...
      — Помощь? — спросил Пости.
      — По всему Северному Мидлендсу спешно собираются ополчения и остатки войск, но... — скривил губы лорд. — Силы Насожа будут здесь уже через несколько дней, тогда как ополчению и собранной армии только на дорогу понадобится минимум месяц. Если не больше.
      — Мы сможем продержаться? — буркнул Паскаль, и его черная от сажи рука сжала подлокотник кресла. — Я хочу знать, как долго мы сможем?..
      Получив кивок от герцога, заговорил неприметный серый человечек, до того стоявший позади кресла лорда Хассана:
      — Имеющихся запасов пищи хватит на пять-семь недель — согласно подсчетам ДеМуле. При жестком нормировании и отсутствии непредвиденных обстоятельств, вполне возможно, что мы сумеем продержаться до прибытия подкрепления...
      Слово «возможно» повисло в воздухе, словно призрак, прекращая все разговоры одним своим присутствием...
      — Стены цитадели высоки и еще ни один враг не смог их разрушить. Мы сможем отражать атаки вражеских войск долго, очень долго. К сожалению, не могу сказать того же об их магии. Здесь уже придется трудиться вам.
      Маги почти одновременно кивнули. Они уже мысленно перебирали свои знания в поисках чуда, способного помочь Цитадели...
      — Электра, твой ученик, Сарош сообщал что-нибудь?..
      — Да милорд, — улыбнулась магесса. — У него все прекрасно. Он выздоравливает от простуды и продолжит путь в течение двух-трех недель. В зависимости от погоды.
      По зале прокатилась волна смешков.
      — Что-ж... — улыбнулся Хассан. — Хоть у кого-то все хорошо. Продолжай пересказывать ему все происходящее. И передай мой приказ — если войска Насожа возьмут крепость... возвращаться сюда будет нельзя. Пусть скроется на подвластных королю землях. Либо... на землях захваченных врагом. В любом случае, ему предстоит перезакреплять заклинания самому, каждый год. И передать знания ученикам. Все понятно?
      — Будет исполнено, милорд.
      — Прекрасно. А теперь все свободны, джентльмены! — устало вздохнул герцог.
      Проводив взглядом уходящих магов, лорд Хассан повернул голову к секретарю:
      — Сообщи ДеМуле, что я хочу с ним поговорить.
      — Да! — добавил лорд Хассан, когда тот поклонился и шагнул к выходу, — еще, вызови нового каптернамуса, Джонатана. Он, кажется, увлекается археологией. Пусть принесет записи по истории Цитадели.
      — Слушаюсь, милорд...

* * *

      — Вы звали меня, милорд? — длинноногий, тощий, весь какой-то нескладный и пугливый мужчина просунул голову в щель, сам оставаясь за дверью.
      — Да, Джонатан, — ответил лорд Хассан. — Входи, усаживайся и подожди немного.
      Ученый едва успел занять указанное кресло, как в дверь опять постучали.
      — Войдите!
      В комнату заглянул секретарь:
      — Милорд. Мастер ДеМуле прибыл.
      Томас кивнул:
      — Зови.
      Неприметный человечек отступил в сторону, впуская главного интенданта Цитадели. Низенький, уже весь седой и морщинистый, но  все еще очень плотный, и потрясающе громогласный, ДеМуле слегка напоминал оживший древний каменный монолит, из тех, что кругами стоят в иных местах. Такой же квадратный, упрямый и, в общем-то, даже красивый... красотой каменной стены.
      — МИЛОРД? — громыхнул он. Звякнули стекла, задрожала дверь, а секретарь герцога привычным движением заткнул уши.
      — Входи. Садись, — сказал Томас, указывая на кресло рядом с ученым. — Итак, Джонатан расскажите нам, что вы узнали об истории Цитадели Метамор.
      Ученый, внезапно оказавшийся в центре внимания, на мгновение замер под внимательными взглядами, потом откашлялся:
      — Откуда я должен начать, милорд?
      — С самого начала, — сказал Томас.
      Джонатан кивнул:
      — Ну... — он еще раз сверился с записями и заговорил тоном лектора. — Древнейшая история Цитадели Метамор документально не зафиксирована и до сих пор не поддается восстановлению. Но однозначно установлено, что Цитадель находилась здесь еще до начала письменной истории в какой-либо форме.
      В самых древних записях название Цитадели звучало несколько иначе. Тиннеды не были гуманоидами и их язык поддается звуковой расшифровке с большим трудом, но можно передать их название Цитадели звукосочетанием «М'Таммур». Причем, как следует из косвенных данных, это название заимствовано из еще более древнего источника.
      На протяжении прошедших тысячелетий название менялось: «М'Таммур» — «М'Таммор» — «Метаммор». И наконец, примерно четыреста лет назад, впервые зафиксировано употребление современного варианта названия — «Метамор».
      Первые документально зафиксированные исследования Цитадели были проведены во времена Элдина Толстого, в архивах его царствования мы нашли описания многих необычных особенностей Метамора. К примеру, описание щита, который предохранял от проникновения внутрь в любой точке, кроме главных ворот...
      — Этот щит, — прервал его герцог, — мы сможем применить его для защиты?
      — К сожалению, — вздохнул Джонатан, переворачивая страницу, — в те времена магические инструменты не отличались тонкость и аккуратностью... и тогдашние маги тоже. Увы, щит исчез при попытке исследовать его структуру. Все попытки воссоздать его оказались безуспешными...
      — Уточни, — обронил лорд Хассан.
      — Щита уже не было во время правления герцога Годвина, приблизительно четыреста лет назад, — сказал ученый, поправляя сбившиеся очки, — и разумеется, нет его и теперь...
      — Так... — кивнул герцог. — Что-нибудь еще?
      Джонатан нервно откашлялся.
      — М-м... К сожалению, из-за непрерывных войн документальные свидетельства последующих исследований практически не сохранились, и многие знания были утрачены... А планомерные исследования Цитадели не ведутся даже и сейчас. К сожалению, мои разработки более чем любительскими назвать нельзя. Хотя даже они позволили мне оценить истинные масштабы того грандиозного чуда, в стенах которого мы имеем честь обитать.
      — И КАКОВЫ ЖЕ ОНИ? — спросил ДеМуле.
      — Они невероятны! — сказал Джонатан, бросая оставшиеся записи на стол. — Внешняя оболочка Цитадели, кажется нам всего лишь обычной каменной структурой, и сохраняет более или менее постоянный облик... Хотя и здесь есть расхождения. Но внутренняя часть демонстрирует нам почти бесконечные изменения... и это просто чудесно!
      Герцог Хассан кивнул:
      — Да... Я помню, в годы моей молодости население Метамора начало увеличиваться... Но, сколько бы новых жителей замка не прибывало, комнат хватало всегда. И таверна...
      — Помещение таверны появилось, когда вам было шестнадцать, милорд, — забыв об этикете, уточнил Джонатан. — Примерно в то же время и позже появились лаборатории алхимиков и магов, жилые комнаты магов, зимний сад, южный внутренний дворик и восточный парадный зал... Есть документально зафиксированные свидетельства появления комнат и иных помещений заранее, до того, как люди узнавали, что приедут сюда... — ученый перевел дыхание, и собрал записи в стопку.
      Лорд Томас на мгновение задумался.
      — Все, что вы нам рассказали прекрасно, но может ли Цитадель производить что-либо необычное... в помощь ее защитникам?
      Археолог печально покачал головой:
      — К сожалению, милорд, мы не знаем... Вполне возможно, что в стенах цитадели укрыто магическое оружие неимоверной мощи, способное смахнуть наших врагов с лица земли, как пыль со стола, но увы... Ни величайшие маги прошлого, ни нынешние маги не смогли найти ничего, хотя бы приблизительно напоминающего такое. Пример тому — царствование предыдущей династии, которая не смогла противостоять силам, пришедшим с Холмов Гигантов. Вы должны знать эту историю, милорд, ведь именно ваш дед вновь отвоевал Цитадель. Учитывая ситуацию, мне бы тоже очень хотелось найти что-либо, способное помочь в битве нашим войнам или магам, но, увы...
      Лорд Томас вздохнул, и повернулся к коменданту:
      — Итак, — хмуро сказал он, — как у нас обстоит дело с обороной?
      ДеМуле на мгновение задумался.
      — ЕСЛИ НЕ СЛУЧИТСЯ НИЧЕГО, ИЗ РЯДА ВОН ВЫХОДЯЩЕГО, — сказал он, — МЫ СМОЖЕМ ПРОДЕРЖАТЬСЯ ОЧЕНЬ ДОЛГО. ВОЗМОЖНО НЕ ОДИН МЕСЯЦ. РАЗУМЕЕТСЯ, ЕСЛИ НЕ ВМЕШАЮТСЯ ВРАЖЕСКИЕ МАГИ...
      Герцог кивнул.
      — МИЛОРД, — вздохнул ДеМуле, — МОЖНО МНЕ СКАЗАТЬ ЕЩЕ?
      Лорд Томас улыбнулся:
      — Естественно, для того мы здесь и собрались.
      ДеМуле покосился на Джонатана.
      Лорд Томас, заметивший многозначительный взгляд коменданта, кивнул и обратился к ученому:
      — Джонатан, ты можешь идти!
      Тот, заметив обмен взглядами, вздохнул и направился к двери.
      — МИЛОРД, — сказал ДеМуле вполголоса... все равно громковато... ну, да ладно, — БУДЕТ ЛИ РАЗУМНО ДЕРЖАТЬ ЗДЕСЬ ВСЕХ ЭТИХ... ХУДОЖНИКОВ И ВСЯКИХ ПИСАК... В ТАКОЕ ВРЕМЯ?
      Лорд Томас скивился:
      — Музыкантами и художниками мой двор известен всему Мидлендсу и даже за его пределами. Я не могу вот так просто отказать им в покровительстве...
      ДеМуле продолжал мрачно смотреть на герцога.
      Томас вздохнул.
      — Да, я все понимаю. Сократив двор, мы без проблем продержались бы до прибытия помощи. К сожалению, — сказал он, прежде чем комендант успел вставить хоть слово, — мы уже не успеваем разместить их где-нибудь в безопасном месте, даже имей мы такое...
      ДеМуле вздохнул:
      — МНЕ НЕ НРАВИТСЯ, ЧТО В ЦИТАДЕЛИ ТАК МНОГО ВСЯКИХ... ОСОБЕННО СЕЙЧАС!
      — Мне тоже, — сказал Томас печально, — мне тоже...

      Джон ДеМуле вышел из приемной герцога погруженный в мрачные мысли. Грядущее сражение обещало быть нелегким...
      Внезапный толчок вырвал его из размышлений. Перед ним стояло разноцветное недоразумение — Паскаль, придворный алхимик, все еще в том же запятнанном цветном одеянии и попахивающий едким дымом.
      — А! — сказал странный маленький человек. — Господин ДеМуле! Я как раз хотел с вами поговорить!
      — ПАСКАЛЬ! — громыхнул Джон. — У МЕНЯ СОВЕРШЕННО НЕТ ВРЕМЕНИ!
      — Это займет всего мгновение, комендант! Пожалуйста!
      Джон вздохнул:
      — ТОЛЬКО БЫСТРО!
      — Ээ... — сказал алхимик, отряхивая с рукава разноцветного балахона сажу, — понимаете... я только что занялся серией экспериментов, которые требуют прохлады и сухости. А моя лаборатория в нынешнем состоянии вообще ни на что не годится... Честно говоря, там жарко и сыро! И вот, я вынужден постоянно отвлекаться, чтобы поддерживать ровное пламя в ходе моего эксперимента...
      — СЕЙЧАС Я НЕ МОГУ ПОМОЧЬ ВАМ С ПЕРЕСЕЛЕНИЕМ! — нахмурился ДеМуле
      — Нет-нет-нет!! — замахал руками Паскаль. — Я справлюсь сам! Всего лишь позвольте мне воспользоваться ненужной офицерской кают-компанией, караульным помещением или будкой часового. Какое-нибудь прохладное, сухое место без окон.
      Джон раздраженно фыркнул. Ну, самое подходящее время! Цитадель может быть атакована в любой...
      Ха!
      — НУЖНА ПРОХЛАДА? — ухмыльнулся ДеМуле.
      — Да, да! Именно, прохлада! — закивал алхимик.
      — СВЕТ?
      Паскаль пожал плечами:
      — Нет! Простой свечи будет вполне достаточно. Понимаете, я осаждаю вытяжку...
      — ДА-ДА, КОНЕЧНО! — прервал алхимика ДеМуле. — ЕСТЬ ПОДХОДЯЩЕЕ МЕСТО! ИДИТЕ В КАРАУЛКУ И СКАЖИТЕ, ЧТО Я РАЗРЕШИЛ ВАМ ЗАНЯТЬ КОМНАТУ ДЛЯ ОХРАНЫ МЕЖДУ ВОРОТАМИ ОДИН И ДВА!
      — Один и два?
      — ДА.
      — Спасибо! — сказал Паскаль, обоими руками тряся лапищу Джона. — Большое спасибо! Заходите на следующей неделе, и сможете увидеть результаты! — с этими словами алхимик повернулся на каблуках, стряхнув с разноцветного балахона еще немного копоти, и ушел, в сторону караулки.
      Комендант насмешливо хмыкнул, потом поморщился, и вытер руки платком. Одним махом решены две проблемы — Паскаль получил лабораторию, а Цитадель — отвлекающую уловку для захватчиков, которые обнаружат дверь в стене между первыми и вторыми воротами...


      Год 699 AC, конец сентября

      Маг и его ученик готовились к очередному дежурству в заклинательной палате. Не в первый раз... и, к сожалению, не в последний.
      — Не забудь запасной мелок для магического круга! — строго сказал Пости.
      — Да, сэр, — послушно ответил Сполох.
      Осада Цитадели шла уже несколько недель. Простые атаки сменялись магическими, потом снова в дело шли войска...
      Укладывая в сумку негасимые свечи, он на мгновение остановился.
      — Учитель?
      — Да? — отозвался Пости, оторвавшись от проверки магических трав.
      — Кто такой Насож?
      — Кто такой...? — старик повернулся и изумленно взглянул на мальчика, но потом выражение его лица смягчилось:
      — Ах да... ты же еще совсем молод, чтобы помнить те времена... — вздохнув, Пости присел на кровать. — Что-ж, тогда послушай...

      — В магии много путей ведущих к силе, — начал рассказ маг, — некоторые легкие, некоторые трудные. Некоторые простые, некоторые сложные. И велик, невероятно велик соблазн пойти легким, простым путем...
      — Насож, — сказал маг с ноткой презрения в голосе, — просто кретин... О, не смотри так удивленно! Да, Насож силен. Сильнее любого другого мага. Возможно, сильнее трех магов, действующих сообща...
      Он вздохнул, когда у Сполоха отвисла челюсть.
      — Насож — маг-недоучка, изгнанный собственным учителем, за... В общем, было, за что. Потом он нашел, — и освободил, — дух великой силы, и еще большего зла. В обмен на дарованную силу, дух потребовал жертвы. Души и жизни людей. Как это ни прискорбно, Насожу идея пришлась по душе.
      К счастью для нас, его главная слабость — отсутствие знаний. При всей его чудовищной мощи, дарованной покровителем, сам Насож разбирается в магии даже меньше тебя сегодняшнего.
      — Но почему тогда все так обеспокоены? — спросил Сполох, растерянно наморщив лоб.
      Пости вздохнул.
      — Сполох, — сказал он, — хотя истинно то, что ни один маг не должен слишком зависеть от любой поддержки, чтобы она не стала для него костылями, — так же правда и то, что иногда костыль может обеспечить преимущество...
      Маг на мгновение задумался.
      — Посмотри на это таким образом, — наконец сказал он. — Ты идешь по двору, и встречаешь мальчика, который старше тебя на несколько лет, и хочет тебя побить. Ты знаешь о том, что он медленно соображает. Кто победит в драке?
      — Он.
      — И почему?
      — Потому что он силь... о!
      — Вот именно, — сказал Пости печально. — До сих пор мы отражали все атаки Насожа. Но если ему удастся всего одна-единственная хитрость, и он сумеет провести через нашу защиту, хотя бы одно заклинание — его мощь просто сметет нас... — Маг встал и взял сумку. — Когда Насож приходил в последний раз, он еще не был серьезной угрозой. В основном он использовал огонь, пытаясь сжечь все дотла — довольно примитивная стратегия, которой легко противостоять.
      — А сейчас? Мы уже дежурили несколько раз, какую магию он использует сейчас? — спросил Сполох.
      Пости грустно улыбнулся.
      — И сейчас его магия не стала сложнее. Она столь же сильна и столь же проста, но...
      — Но?
      — Но три форта, на пути к Холмам Гигантов, он уже захватил. А ведь там были маги немногим слабее меня...
      Внезапно запели рога. Пости тревожно обернулся.
      — Атака... — прошептал он. — Еще одна атака...
      Повысив голос, он позвал ученика:
      — Сполох! Быстрее! Поспешим в палату заклинаний!

* * *

      Насож улыбнулся, глядя на магическую модель Цитадели Метамор; в тусклом свете дня его глаза хищно блеснули.
      Казалось,  само солнце сегодня избегает его взгляда, скрывшись за тучами...
      — Скоро... — прошептал он. — Еще чуть-чуть... ты чувствуешь, как близка победа?
      — Да... — голос, словно шипение раскаленного угля, гаснущего в воде, голос тени, тени, которой не нужен свет. — Да... Близко... Твой план великолепен...
      — Не сомневаюсь! — самодовольно сказал Насож.
      Он шевельнул пальцами, и иллюзия поблекла как раз в тот момент, когда в шатер вошел один из его помощников.
      Насож холодно взглянул на вошедшего.
      Человек торопливо поклонился:
      — Очередная атака началась, повелитель Насож...
      Насож улыбнулся.
      — Превосходно, — сказал он. — Но в этот раз, все будет по-другому. Ты готов?
      — Да, повелитель Насож, — сглотнув, ответил помощник.
      — Тогда начнем!
      Тень, не имевшая источника, выскользнула из ниоткуда, и часть ее, словно впиталась в тело помощника...
      — ДА!!!! — выдохнул тот, когда все его, доселе тщетные мечты о власти над магией обрели жизнь... но внезапно замер, даже не дыша...
      Он смотрел, — и это было всё, на что он был способен, а Насож шагнул ближе, и властно сжал ему горло.
      — Одной мыслью, я могу заставить тебя не дышать. Одним жестом я могу превратить тебя в лепечущего идиота... Помни, — зловеще улыбнулся Насож, — и не смей даже подумать о предательстве!
      Насож упивался чужим страхом. Он знал, что оба его помощника действительно верят в то, что он разделит с ними власть после того как раздавит этого глупого и ничтожного короля. Такая наивность...
      — Иди! — сказал Насож, и человек исчез.
      — Помни... — прошелестела тень. — Помни о договоре...
      — Я помню! — сказал Насож с улыбкой. — Плата за силу — кровь и души!

      — Поспеши, Сполох! — рычал Пости, рывком распахивая ворота заклинательного покоя. — У нас мало времени!
      — Пости!! — закричал Магус, когда они возникли перед ним. — Скорее, же!!
      Двигаясь с необычной торопливостью, два мага приступили каждый к своей работе. Пока Магус подновлял меловой круг на полу и дополнял его символами, Пости собрал травы и приказал Сполоху наполнить древесным углем жаровню, в центре комнаты.
      Внезапно маг оглянулся по сторонам:
      — Паскаль! Где этот разноцветный придурок?!

      В тихой комнате с каменными стенами Паскаль осторожно поставил на стол наполненный древесным соком поднос и установил проволочный каркас так, чтобы нижние проволочки были покрыты соком. Потом, достав из сумки письменные принадлежности, записал в журнале:
      — Эксперимент ?19... — ложились на бумагу аккуратные строчки. Оторвавшись от письма, Паскаль еще раз обдумал предстоящий опыт, даже не подозревая об очередной тревоге, надежно огражденный от нее толстыми каменными стенами. — Я должен попытаться сформировать субстанцию, известную как латекс, в форму, пригодную для использования...

      — Нет времени! — ответил Магус, завершая последний символ. — Начнем без него!
      Пости повернулся к ученику:
      — Сполох, встанешь в круг!
      — Но, учитель, я...
      — Да, Сполох, — сказал Пости тихо, — нам нужен третий источник силы. Просто внимательно слушай все, что я буду говорить, и делай это внутри круга. Ты понял?
      — Х-хорошо, сэр...
      — Вот и отлично.
      Пости отвернулся и вздел руки, начиная магическое действо, а Сполох задумался — нормально ли это — так бояться своего первого обряда...

      — Насмешник!
      — Да, милорд?
      — Насмешник, сообщение Джону ДеМуле, в главные ворота. Скажи ему, что слуги не видели, чтобы Паскаль входил в заклинательный покой.
      — Не обижайтесь, милорд, но почему вы думаете, что Джон может знать, где прячется этот учёный мухомор?
      — Потому что если комендант крепости не знает, где находится маг, призванный защищать эту крепость, во время атаки, то грош цена и этому коменданту и этой крепости! Иди! Быстрее!!

      Волна атакующих накатила и прежде чем маленькие гуманоиды были отброшены, они успели уничтожить часть защитников первой линии обороны. Маленькие, слабые и глупые лутины, поодиночке не представляли опасности для воина, но собери их достаточное количество в одном месте — и получишь армию.
      Волна лутинов была похожа на поток муравьёв — она будто бы и не двигалась, но, тем не менее, переливаясь, накатывалась на всё новые и новые территории, дальше и дальше...
      Взбираясь на стены, лутины не пользовались лестницами, больше полагаясь на собственную силу и природное умение, они карабкались вверх, цепляясь за малейшие неровности, и продвигались очень, очень быстро...
      Солдаты внутри Цитадели перегруппировались, сосредоточившись возле мест прорыва врага. Опомнившись, оставшиеся защитники первой линии быстро искрошили на куски первую волну, в то время как ножики карликов бессильно звякали о доспехи солдат.
      На очищенные участки выдвинулись лучники, их длинные луки запели мелодию смерти, выпуская стрелы...

      Находившийся позади войска, Насож сдавленно зашипел...
      Если бы лутины были более эффективны, его армия не лишилась бы припасов, которые фермеры сожгли при его приближении. Тогда Цитадель можно было бы сорвать словно зрелую сливу... Впрочем, никуда она не денется и теперь!
      А перед захватом столицы стоит расспросить его союзника, быть может, он сможет изменить лутинов так, чтобы они стали сильнее и страшнее в сражении...
      Его шипение стихло, и сменилось довольной улыбкой, когда он в очередной раз проверил золотистый купол защитного заклинания, окружавший Цитадель. Лишь чуть сильнее, чем в уже захваченных фортах.
      «Преимущество одиночки в том, — хищно улыбаясь, думал он, — что никто не ожидает появления у тебя союзника...»
      — Отзывай лутинов, — шепнул Насож своему другу. — Мы достаточно измотали врагов ложными атаками. Пришло наше время!

* * *

      Так же внезапно, волна лутинов откатилась, раздвинувшись, словно вода перед носом корабля, когда в передний ряд вышли три высокие фигуры. Лучники сделали залп, но их стрелы лишь бессильно отскочили в стороны, или еще на подлете рассыпались в пыль.
      Когда фигуры начали петь, и вокруг них возникла поглощающая свет аура, солдаты начали молиться...
      Внезапно пение прекратилось.
      И мир изменился...

      В комнате с каменными стенами самка дикобраза, укутанная разноцветной тканью, лизала древесный сок с подноса — жертва наложившихся друг на друга заклинаний...
      С другой стороны толстенной каменной стены, черная змея то сворачивалась в кольцо, то разворачивалась, в растерянности крутясь на месте, ибо разум покинул существо, еще недавно бывшее женщиной по имени Насмешник...
      В одной из комнат замка кролик, всего мгновение назад бывший придворным писателем, лениво покусывал перо, слизывая капли сделанных из овощей чернил...
      В комнате герцога конь задумчиво жевал занавеску, в то время как в оружейной крыса грызла сделанные из оленьих сухожилий тетивы висящих на стенах луков...
      В библиотеке замка лис и олень растерянно оглядывали себя, больше не понимая назначения лежащих вокруг пергаментных свитков...
      Во дворе на землю рухнул мул; его копыта больше не могли держаться за лестницу, и он больше не умел ею пользоваться...

      Во вторых воротах воцарилось иное безумие.
      Здесь на земле лежали женские тела гротескных очертаний. Распухшие словно в кошмарном сне женские фигуры, без проблеска мысли в глазах, осознававшие единственную цель — ублажить мужчин, которые придут к ним...

      В третьих воротах был слышен громкий плач; младенцы, погребенные одеждой, в которую всего мгновение назад они были одеты, звали матерей, которые не придут никогда...

      Насож торжествовал — потому что он уже победил.

      В ритуальной палате тоже царил хаос...
      В то же мгновение, когда произошло изменение в первых воротах, маг Пости пошатнулся, пытаясь устоять на ногах. Его бедра развернулись назад, ступни вытянулись, а пальцы заострились и потемнели, превращаясь в копыта. Рядом взвизгнул Магус, когда пышный лисий хвост прорвал его штаны...
      Сполох потрясенно пискнул, глядя на свои руки, уменьшавшиеся на глазах, превращавшиеся в мышиные лапки.
      — Нее-ее-еет!!!! — пронзительно завопил-заржал Пости. — Дее-ее-ржись!!! Не... теряй... концентраааааациииййййууу!
      — Я старррраюсь!!! — прорычал Магус, кисти рук которого укоротились, а редкие волосы на коже сменились густым черно-рыжим мехом. — Кннн... — проскулил он, прежде чем снова обрел голос. — Khinn`t hha`ard' i-innnn!..
      Мысли Пости туманились под ударами чужой силы. С каждым мгновением он часть за частью терял самого себя...
      И тогда он решился на отчаянный шаг...

      i-innnn!..

      Насож торжествующе улыбнулся, когда золотистый купол над Цитаделью начал мерцать, таять, сокращаться...
      Через мгновение лутины уже были на стенах, и вскоре ворота распахнулись.
      Шествуя через двор, Насож развлекался, кидая клубки огня в испуганно мечущихся животных — бывших защитников его нового замка. Их крики музыкой звучали в его ушах.
      Как только они откроют остальные ворота, лутины получат в награду мясо животных и детей, а женщин можно будет использовать... по-другому.

      i-innnn!..

      — Спо-спо-спо-спо-спооооооолох! —  заржал/закричал Пости. — Дос-дос-дос-тань! Су-су-сууумка!
      Когтистой лапкой Сполох проворно залез в сумку на поясе своего учителя, на котором едва держались  последние обрывки клетчатых штанов.
      — Скорее!!! — завизжал Пости, — Намаж! Это! На! Мои! Глаза!
      Магус скривился, когда, испугавшись вопля, Сполох уронил банку.

      i-innnn!..

      — Сейчас! — приказал Насож ближайшему лутину. — Открыть все ворота!

      i-innnn!..

      Став теперь куда короче, Сполох нагнулся и, зачерпнув полную лапу мази из черепка, вскарабкался на изменившегося учителя,  намазав его закрытые веки. Потом — на всякий случай — он намазал ею и себя самого и Магуса.
      Внезапно магический круг ярко вспыхнул, и медленно, очень медленно золотой купол начал восстанавливаться...

      i-innnn!..

      Насож хмыкнул и поднял руку, останавливая лутинов, уже открывших ворота.
      Кто-то пытался восстановить защитное заклинание.
      Насож хмыкнул еще раз и сконцентрировал поток силы своего друга...

      i-innnn!..

      Магус пришёл в себя первым:
      — Сполох, быстрее!! — рявкнул он. — Мой жезл! Я оставил его на столе!
      Продолжая поддерживать поток энергии настолько, насколько это было возможно в такой ситуации, Сполох метнулся к столу.
      Когда когтистая лапа сжала рукоять, мерцающая аура, окружавшая его, вспыхнула с новой силой...

      i-innnn!..

      Насож нахмурился. Чародеи противника все еще сопротивлялись.
      Купол еще уменьшался, да, но теперь гораздо медленнее.
      Потянув вперед руки, он послал двойной луч энергии, пронзивший купол. Его поглощенные тенью помощники тоже подняли руки и метнули вперед двойные лучи, вкладывая в них энергию собственных жизней...

      i-innnn!..

      Магус завизжал, когда новая волна вражеской магии заставила его мех струиться под порывами невидимого ветра.
      — Скорее!!! — взвыл он, повернув морду к Сполоху. — Поставь его в огонь!!
      Сполох воткнул нижнюю часть жезла в угли, стараясь установить его строго вертикально. Странно, но соприкоснувшись с жезлом, пламя изменило цвет и стало холодным...
      Когда же Сполох поставил жезл вертикально, тут же верхний конец вроде бы деревянной палки засиял и начал менять форму. Весь жезл задрожал, качнулся из стороны в сторону, выворачиваясь из лап...
      Увидев, что ученик едва справляется, Пости добавил к борьбе свои копыта и свою силу... Жезл вытянулся вверх еще на несколько дюймов, засиял сильнее, когда в его верхней части столкнулись противостоящие потоки энергии.
      В этот момент и Магус положил лапы на жезл, и последним усилием они удержали его. Теперь жезл, словно рукоять огромного зонта, был увенчан куполом золотистого мерцающего света, пылающим, словно маленькое солнце...
      Золотистая волна прошла от посоха к стенам палаты и дальше, прозвучал мелодичный гул — словно невидимый молот ударил в неощутимый гонг — и внезапно Пости понял, что снова может стоять прямо.

      Когда золотистый свет пронесся через двор, Насож пронзительно закричал, но в тот, же миг появившаяся ниоткуда тень накрыла его:
      — Прочь!.. — прошипела тень, унося колдуна к северу, в сторону Холмов Гигантов. — Про-о-о-о-очь...

      Во всех воротах золотистый свет немного изменился, в каждом проходе приняв собственный оттенок.
      В третьем проходе уцелевшие лутины были изрешечены стрелами, а потом разорваны на части разгневанными амазонками, которые выместили свой гнев и унижение на отрядах Насожа...
      Во втором проходе на стенах внезапно появилась молодежь, чьи юные мускулы, направляемые зрелым умом и многолетним боевым опытом, быстро очистили внутренний дворик.
      А в первом проходе шло сражение, подобного которому человеческие глаза еще не видели... Зубы, когти, и копыта защитников буквально разодрали в клочья всех вошедших в ворота лутинов...
      Осада Цитадели Метамор закончилась.


* * *

      Со времени Битвы Трех Ворот прошло несколько дней, и жизнь в стенах Цитадели Метамор вернулась в привычное русло...
      Почти.

      — ЧТО-О?!!!!
      — Джон, — мысленно возблагодарив богов и одну чудесную настойку (из неприметного старого сундука) за дарованное ему терпение, старый плешивый осел... то есть придворный маг Роберт Стейн, он же Пости, в сотый раз начал с начала, — поверь, я пытался! Или может, ты думаешь, я хочу остаток жизни прожить в шкуре человека-осла? Нет, у нового тела есть свои достоинства...
      — БРМ!
      — Да, — задрал нос Пости. — И не маленькие! Но все равно я бы предпочел ноги, а не эти... эти... копыта. И нормальные руки, с обычными ногтями, без этих... копытцев на пальцах!
      — НЕТ, ТЫ ПОСЛУШАЙ! — взревел Джон ДеМуле, ныне уже не столь красивый, но все еще столь же громогласный... даже более чем громогласный... и менее чем красивый... Хотя как посмотреть, самке обезьяны-ревуна он, наверное, пришелся бы по вкусу... — ВСЕ, ЧТО Я ХОЧУ ЗНАТЬ — ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ИЗМЕНИТЬ МЕНЯ НАЗАД?!
      Пости вздохнул, еще раз мысленно возблагодарив богов... и чудесную настойку...
      — Джон, я бы и сам хотел это знать... лучшее, что я могу предположить — что заклинание Насожа как-то смешалось с защитным заклинанием, произведя частичное возвращение, которое мы теперь имеем... Сама Цитадель тоже могла повлиять на заклинания. К сожалению, мы еще не закончили исследований...
      — А ТЫ ПОНИМАЕШЬ, — опять взревел комендант, хватаясь за космы на макушке, — ЧТО ТРЕТЬ НАШИХ МЕЧНИКОВ ОСТАЛАСЬ БЕЗ БОЛЬШИХ ПАЛЬЦЕВ? КАК ОНИ ДОЛЖНЫ ДЕРЖАТЬ МЕЧИ?!
      — Джон, — устало сказал Пости, — обсуди это с кузнецом...
      — ОТЛИЧНО, И ГДЕ ОН?
      — Он... он был в третьем проходе... — вздохнул Пости. — И теперь она в кузнице, надо полагать...
      — Всем доброе утро! — раздался веслый женский голос. — Кто-нибудь может объяснить мне, что произошло?
      Повернувшись, собеседники увидели большую самку дикобраза, стоящую на задних лапах, одетую в знакомую разноцветную одежду, сейчас оттопыренную мехом, иглами и... В общем, в груди одежда ему... ей была явно мала.
      — Паскаль?! — изумленно вопросил Пости. — Ты... Так, похоже, ты попал под два заклинания сразу.
      — Да! — восторженно ответил... ответила Паскаль. — Ты не поверишь, мне так нравится это изменение! Хотя я понятия не имею, какова его причина, я немедленно отправляюсь назад, чтобы начать эксперименты... о, это напомнило мне... Джон, я никогда не говорил вам о своем...
      — Паскаль! — завопил Пости... похоже, благословение богов, а может благословенная настойка... в общем, они уже выдохлись. — В прошлом месяце сюда вторгся Насож!!
      — Что, правда?
      Маг медленно выдохнул, уставившись на алхимика... потом медленно вдохнул... и наконец кивнул.
      — Мы победили?
      — В каком-то смысле... да, — скривившись, еще раз кивнул человеко-осел.
      — БРМ! — проворчал Джон. — НЕТ БОЛЬШИХ ПАЛЬЦЕВ, УЙМА ШЕРСТИ, КАЗАРМА ПАХНЕТ, СЛОВНО ПТИЧИЙ ДВОР, МОЙ СЫН ДЖЕК ОБЗАВЕЛСЯ КОПЫТАМИ И ХВОСТОМ... НО МЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОБЕДИЛИ!
      — Джон!! — зарычал Пости. — И я и Магус, мы оба сделали все, что могли! Все! Нашими усилиями вы все хоть как-то ходите и можете взять в руки... лапы оружие.
Но это все! Большего ни я, ни Магус не можем!! Смирись! Это навсегда!
      — НАВСЕГДА... — растерянно громыхнул комендант.
      Пости еще раз глубоко вдохнул, но тут в разговор встрял... встряла Паскаль:
      — Ну, это же так просто! Джон, в принципе маг может распустить заклинание, как швея распускает ткань — нитка за ниткой. Но тут есть проблема. Маг легко может распустить свое заклинание. С чужим все сложнее. Намного сложнее. Нужна либо магическая мощь, чтобы преодолеть силу вложенную другим магом в заклятье, либо же мастерство, чтобы это заклятье расплести.
      — Угу... — совсем уж скривившись мордой, кивнул Пости. — Мы с Магусом оценили структуру Тройного проклятья. Не знаю, как Насож его сплел, но ни я, ни Магус расплести его не сумеем. А преодолеть... Его проклятье каким-то образом коснулось магической основы самой Цитадели. И смешалось с ней! Теперь его проклятья питает силой сама Цитадель! А она сильнее любого мага!! Понимаешь?
      ДеМуле вздохнул:
      — ДЕЛО ЯСНОЕ, ЧТО ДЕЛО ТЕМНОЕ...
      Пости похлопал его по меховой спине.
      — Могло быть и хуже! Ты слышал про нашего повара, приехавшего перед самой битвой?.. — Пости умолк, когда со стороны поварни донесся пронзительный, закладывающий уши свиной визг...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Kendo.
      Литературная правка — Дремлющий.



История 20. Игра с огнем Phil Geusz К оглавлению


      Год 705 AC, начало сентября

      Нравится мне сидеть в Молчаливом Муле, попивать тягучий, чуть горьковатый, но такой приятный местный эль, глядеть на игроков, поводить длинными ушами, слушая сплетни, слухи, разговоры... Цитадель Метамор — странная штука. Вещь в себе, сказал бы Маттиас. И был бы прав. Крепость вообще-то веселое место, но иногда... О, иногда она поворачивается к тебе темной стороной. А мои обязанности, увы, концентрируются именно вокруг тех самых сторон нашей жизни. И вот, я сижу в Молчаливом Муле, сижу, чтобы послушать новый анекдот, рассказать что-нибудь Донни или покаламбурить с Томасом... Поддерживаю ясность рассудка. Более-менее.
      Нравится мне сидеть здесь, хрустеть тонкими солеными сухариками, ощущать лапами шершавую надежность дубового стола, вдыхать мокрым кроличьим носом запахи друзей и ждать. Просто сядь и подожди, сказал бы Коперник. Только выбери нужное место, добавил бы Крис. И они оба правы. Рано или поздно Мишель придет сюда — выпить ли пива, перекусить ли, придет и уставится на меня, как все новички... Ну и пусть смотрит, в конце-концов, я ведь хочу с ним познакомиться. Нас могли бы представить друг другу на собрании гильдии Писателей — увы, я его благополучно пропустил... были срочные... дела.
      Нравится мне сидеть здесь, в полутемной комнате, опираться пушистой спиной о спинку лавки, осторожно держать в лапах тяжелую, чуть скользкую стеклянную кружку, отпивать глоток за глотком прохладную горечь, в упор не замечая глазеющего на меня юноши... Бедняга, — мир вокруг него изменился, стал другим бесповоротно и навсегда; сам он меняется, становясь морфом, не понимая, что творится с его телом. Но сегодня я помогу ему, хотя бы чуть-чуть, выскажу немного сочувствия, дам пару добрых советов...
      — Как жизнь, парень? — спросил я, чуть искоса глядя, как медленно и осторожно садится напротив Мишель. Кто-то уже предупредил его, уже рассказал обо мне, посоветовав быть осторожнее и не пугать «зайчика»... но парень явно перестарался. Что ж, спасибо за заботу, неизвестный доброжелатель!
      — А... да все просто прекрасно! Пиво вот, и вообще...
      — Уже знаешь своего зверя?
      В ответ Мишель лишь скривился, да пожал плечами. И кажется... да, чуть-чуть прижал пока еще человеческие уши. Хм...
      — Боишься, что будет так же плохо, как у меня? Не лев, не собака, не тигр, не дракон, а просто глупый, трусливый кролик?
      Парень опустил голову, вздохнул и заерзал на твердом сидении. Что-ж, похоже, я угадал, и ему теперь стыдно...
      — Сынок, изменение — сложная штука, сложная и болезненная, для всех нас. Шерсть, растущая у тебя на спине — не шутка. Она настоящая и она — твое будущее. Ты можешь стать кроликом... или мышью, или кротом... если повезет. А ведь есть варианты и похуже, знаешь ли. Например, мой. Подумай над этим.
      Мишель долго сидел тихо, старательно глядя в сторону, собираясь с духом, и наконец спросил:
      — Фил, а что произошло с тобой? Как ты изменился?
      Вот так, главный вопрос вечера задан. Я знал, что он это спросит... сам подталкивал разговор. Парню полезно будет услышать мою историю... но как же непросто ее рассказать!
      — Мишель, поверишь ли, если я скажу, что когда-то сжигал людей заживо... и это было моей профессией?
      Уставившись на меня круглыми глазами, юноша смог только кивнуть.
      — Так оно и было, — усмехнулся я. — Еще мальчишкой я стал подмастерьем у мастера, создававшего Гракхов огонь. Слышал о таком?
      Мишель сглотнул, справляясь с нахлынувшей тошнотой, и еще раз кивнул. Что поделать, у наших метателей огня репутация... не самая лучшая.
      — Обычно его используют на воде — знаешь, галеры, парусники, морские битвы... И те, у кого он есть, побеждают... почти всегда. Мы, мастера, храним секрет Гракхова огня, нас очень мало и цена наших услуг высока. Работа с огнем опасна, но за несколько лет мастер становится богатым человеком. Очень богатым. Сжигая людей заживо.
      — Это... страшная работа!
      — Может быть, — усмехнулся я, качнув длинными ушами. — Может быть... Как бы то ни было, путешествуя по миру, я часто слышал о Цитадели Метамор. Рассказы о хранителях, удерживающих зло вне нашего мира. О могущественных магах, о лучших в мире воинах, о поэтах и художниках, о богатстве и блеске двора герцога Хассана... Замечательное место — думал я тогда — превосходный финал моей феерической карьеры. У меня неплохо получалось сжигать флотилии, но я начал уставать от морских баталий, а единственное место на суше, которому мог пригодиться Гракхов огонь — это Цитадель. Я даже сделал лорду Томасу Хассану скидку... за долгосрочный контракт.
      И вот я здесь. Все было прекрасно, все было великолепно — маги, воины, двор... И война. Та самая, Война. И битва Трех Ворот.. Поначалу моя огненная машина работала как должно. Но к концу третьей недели штурма... или четвертой... Точно не знаю — я к тому времени вымотался так, что уже не вел счета времени. Не было уже ни осадных башен, ни громадных животных, ни огненной магии, ни даже лестниц. Только лутины и смерть. Они лезли и лезли, волна за волной, тысячами. Мы отбивались. Я жег лутинов сотнями, жег непрерывно, пока... Не знаю, что произошло, но думаю — разошелся шов на питающем патрубке... на одной из труб моей машины. Возможно, металл просто устал, может быть был поврежден при перевозке, все может быть. В любом случае — труба лопнула, и машина взорвалась огненным облаком. Меня задело самым краем, но и этого хватило. Это было... было... больно. Очень больно. Я горел весь, с ног до головы, я поджаривался живьем, а время словно замедлилось... я был в сознании и прекрасно чувствовал и понимал, что происходит. Солдаты пытались сбить, загасить пламя, но Гракхов огонь загасить нельзя! Я... я чувствовал все! Я видел, как полыхнула одежда,  ощущал, как лопнули и запеклись глаза, как вспучилась и потекла кожа, как начало гореть мясо и обнажились кости...

      Не в силах рассказывать дальше я смолк. Воистину, смелый умирает один раз, трус тысячи. А я трус! Да, я боюсь... И каждый раз, вспоминая тот бой, я умираю, я сгораю заживо опять...
      Усилием воли вынырнув из прошлого, я глянул в круглые как блюдца глаза Мишеля, криво усмехнулся, увидев его бледное лицо.
      — Ты хотел бы знать, почему я все еще жив? Человек не может остаться в живых, перенеся такое. Ни человек, ни морф, ни даже дракон. Никто. А я жив! Все потому, что именно в это время, ни мигом ранее, ни ударом сердца позже, Насож обрушил на Цитадель свои проклятья. И я испытал на себе их полную силу... Все то время, пока огонь и магия боролись, те бесконечно долгие секунды... Это была непередаваемая боль. Немыслимая... Я ощущал, как лопнули и разошлись кости черепа, как выгорал мозг, выкипала кровь... и в то же время чувствовал, как на месте сгоревшей нарастает новая ткань, чтобы тут же снова сгореть... А потом все кончилось. Огонь прогорел, погас, и магия наконец-то превратила меня в пушистого, глупого, трусливого кролика.
      Следующие три или четыре месяца были... странными. Я их помню, помню очень четко, ярко, все понимаю но... я не могу выразить увиденное, услышанное и унюханное словами.  Дело в том, что выгоревшая часть моего мозга по-настоящему стала кроличьей. И эти месяцы, даже обращенный магами в морфа, я по сути оставался настоящим кроликом. Думал как кролик, вел себя как кролик... Воспринимал все, как кролик... Знаешь, в основном через запахи и слух. О да, у меня и сейчас великолепные уши и феноменальный нос — по сравнению с людскими, но тогда... Каждый ветерок нес целую симфонию запахов, а уши слышали и понимали любой шорох, любое шевеление... И так и было, пока что-то, даже не знаю что, не вернуло меня назад. Ни я, ни маги до сих пор не знаем, что это было... но, по крайней мере, мой случай дает надежду полным морфам, а?
      — Ага... точно! — согласился Мишель.
      — И вот я животное... куда более чем любой другой морф, — я легонько усмехнулся юноше, опять шевельнув ушами. — Теперь я трус и часто делаю вещи, понятные и очевидные мне... но совершенно безумные для остальных. И больше не боец. Теперь уже совершенно не пригоден.
      Знаешь, эти месяцы в кроличьей шкуре изменили мои взгляды на жизнь, сынок. Пока тело мое жило тут, я сам был где-то там и думаю... Я не помню, но кажется, я все это время переосмысливал, открывал себя заново. И я действительно изменился. Теперь я уже не смогу использовать Гракхов огонь... Даже против лутинов.
      — Ага... огонь — страшная штука! — согласился Мишель.
      — Еще бы! Сгорая, лутины кричат так же, как люди... Я знаю — они думают и чувствуют, они мыслят и... нам приходится убивать их. Что ж... Зачастую, выбора у нас нет. Но может быть, когда-нибудь... такой выбор появится. Откуда? Хм... Знаешь, я трачу время, выясняя, откуда они, почему они продолжают приходить, что им нужно и возможен ли мир... хоть когда-нибудь. Наши разведчики поддерживают меня, хоть и не все и Лорд Хассан тоже. В конце-концов, не так уж велики затраты — прокормить еще одного кролика.
      Я по-кроличьи передернул ушами и носом, — Майкл, все еще заворожено уставившийся на меня улыбнулся. Хороший признак... Наш разговор был очень серьезным, но одна вещь еще осталась:
      — И знаешь, сынок, в моем положении есть еще одна... проблема. Наши маги считают, что если когда-нибудь они смогут обратить заклинание Насожа... или стереть его или еще как-нибудь... в общем, я снова стану сгоревшим до костей человеком. И на этот раз навсегда. Так что... Есть вещи похуже, чем быть глупым, трусливым кроликом. Помни об этом.
      Парень ошарашено смотрел на меня два или три удара сердца... А потом спросил:
      — Кхм... Спасибо Фил. Спасибо, за рассказ. И... позволь угостить тебя пивом, за мой счет, а?..

* * *

      Нравится мне сидеть в Молчаливом Муле, попивать тягучий, чуть горьковатый местный эль, поводить длинными ушами, слушая сплетни, слухи, разговоры, посматривать на сидящего напротив юношу и думать... Мишель молод, очень молод, и неизвестно еще, чья шерсть ему достанется. Но... Лорд Хассан просил присмотреться — не подойдет ли мальчик для самой тихой и малоизвестной гильдии Цитадели, для гильдии Разведчиков. Путешествовать в обличии зверя по территории врага... Пока еще рано, слишком рано решать, но все же, все же... Может быть, со временем, он нам подойдет.
       



      Перевод — РикЧикЧик
      Литературная правка — Дремлющий


История 8. Снадобье Pascal Q. Porcupine К оглавлению


      Год 705 AC, первая декада сентября

      — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Раз.
      — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Два.
      — Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Три.
      Я как раз погасила спиртовку под снадобьем улучшения ночного зрения, когда в дверь постучали.
      — Подождите немного!!
      Оставив колбы и пробирки, я быстро сменила облик и, накинув одежду — не хочу, чтобы кто-либо видел меня обнаженной... слишком часто — пошлепала к двери.
      — Кто там?
      — Мишель.
      — Какой Мишель?
      — А... новичок!
      — О! Помню, есть такой, Коперник тебя упоминал! Входи.
      Дверь содрогнулась.
      — Тут заперто!
      — Ой, извини.
      Я отперла дверь. Юноша передо мной выглядел обычным человеком — краснощекий, круглолицый такой, явно только-только из деревни...  
      — Это ты Мишель? Там, за открытым ртом? — спросила я.
      Юноша похлопал глазами.
      — А... мне рассказывали... и я видел тебя... вроде бы... но я не ожидал...
      Я повернулась кругом:
      — Тебе нравится?
      Он откашлялся.
      — Э-э-э... да... наверно. Но вообще-то...
      — Вообще-то?
      — А... собственно... я здесь... может, ты сможешь помочь?
      — Может и смогу. И в чем же?
      — Ну... я застрял здесь... и магия начала изменять меня... в какое-то животное. Может быть, ты сможешь... сказать в какое?
      Я на пару секунд задумалась.
      — Вряд ли. Хочешь выпить?
      — Э... не знаю...  
      Достав из буфета стакан, я подошла к рабочему столу и плеснула немного из реторты.
      — Пробуй.
      — А... что это?
      — Снадобье ночного зрения. А еще бодрит и не дает заснуть.
      — Цветом похожа на деготь... — он принюхался, — и пахнет так же.
      Я кивнула:
      — И вкус такой же.
      — А... что в нем?
      — Ну, вода, семьдесят пять миллиграммов кофеина, вытяжка из листьев Lady's Mantle и Viper's Bugloss, а также выварка из корня Spiddal Stick.
      — А-а-а...  
      — Не беспокойся, зелье совершенно безопасно.
      Юноша выпил микстуру одним духом.
      — Хмм... Мда... А... ниче вроде, бодрит.
      — Тебе понравилось?
      — Бр-р-р... Может, хоть меда добавишь? Для сладости, — он вернул мне стакан, — но все же... значит, ты не можешь мне помочь?
      — Напомни еще раз, какая проблема?
      — Я хотел узнать, кем я становлюсь, — сказал Мишель слегка раздраженно.
      — Ах да, это... прости, я довольно рассеяна. Нет, я ведь не маг. Вот Магус возможно сумеет тебе чем-то помочь.
      — Хм...
      Он задумался, и у меня было время не спеша отнести стакан к мойке.
      Когда я вернулась, он все еще размышлял.
      — Ты хочешь узнать еще что-то? — спросила я.
      — А... я слышал, ты делаешь... э-э-э... «кольца изменения».
      — Да, а что?
      — А... может ли такое кольцо... ну, чтобы я остался... ну, человеком?
      Я только вздохнула:
      — Неужели кто-то может этого хотеть?! Впрочем... Нет, они на это не способны. Они недостаточно сильны, чтобы нейтрализовать здешнюю магию.
      — У-у-у...
      — Увы, тебе придется стать морфом-животным. Смирись.
      — Ох...
      — Некоторым нравится. Мне, например.
      — Извини...
      — Да ладно... знаешь, сейчас у меня в запасе нет ничего подходящего, но если хочешь попробовать некоторые животные формы, чтобы привыкнуть, у меня есть кое-что. Можешь взять. Только ненадолго!
      Он вздохнул.
      — Угу...
      Я сунула лапу в карман, потом в другой, третий...
      — Да где же оно?!! А, вот!
       Достав кольцо изменения, я осторожно протянула его юноше:
      — Надень, закрой глаза и сконцентрируй мысли на кольце. «Увидишь» список вариантов, выбери любой.
      Он надел кольцо — изящное переплетение золотых и серебряных нитей, с вплетенным рубином — и закрыл глаза.
      — А... что такое «латекс»?
      Я внезапно поняла, что дала не то кольцо!
      — Ох, проклятье... НЕ НА!..
      Но было поздно — он уже сделал выбор. Тело юноши замерцало янтарным светом, уменьшаясь до моего роста, одежда повисла мешком... в плечах. А в груди наоборот, сильно натянулась... Лицо изменилось, превращаясь в морду грызуна, уши переместились наверх и вытянулись...
      Янтарное сияние угасло, стало видно, что теперь он весь покрыт кожей из пятнистого черно-желтого латекса.
      — Не стоило выбирать это, — вздохнула я.
      — Почему нет?
      — Я дала тебе не то кольцо. Это мое личное кольцо изменений. Ты выбрал форму, которую я использую для смешивания едких растворов, и для... ну, других вещей...
      — Ой...
      В тот момент слишком свободные штаны наконец свалились, обнажив гладкий пах с вертикальной щелкой...
      Мишель завизжал:
      — Что это такое?!
      — Успокойся, пожалуйста...
      — Успокоиться?! О боги... я хочу назад! — он закрыл глаза. Потом открыл и снова закрыл.
      — Вряд ли у тебя что-то получится, пока ты так напряжен и взволнован... и к тому же твоя предыдущая форма не записана в кольце. Ты не сможешь измениться назад с его помощью.
      — О боги!! И... И что теперь?!
      — Вернуть мне кольцо и успокоиться. Кольцо работает по принципу психосоматики, и когда наведенный образ полностью исчезнет из сознания, твой прежний облик вернется сам собой.
      Он вздохнул, снимая кольцо.
      — А... А... А если я застряну?!!
      — Тьфу, тоже мне, проблема. Прими холодный душ, поспи. Это легче чем ты думаешь. Максимум завтра к утру все пройдет, — сказала я, забирая кольцо.
      — И... что мне делать, до завтра?
      — Во-первых, сними одежду. Она будет только мешать, и в этой форме она тебе все равно не нужна. Будешь некоторое время просто носить ее с собой. Во-вторых, теперь у тебя нет потовых желез, а латекс плохо проводит тепло. Придется окунаться в холодную воду каждый раз, когда перегреешься. Ты уже встречался с Маттиасом?
      — Крыс-писатель?
      — Он самый. Обратись к нему, он покажет тебе бани. И еще, тебе понадобится это.
      Он повертел в латексных лапах тонкую трехдюймовую трубку из нержавеющей стали.
      — Для чего это?
      — Это нужно, чтобы помочиться.
      Он тут же выронил трубку, и она закатилась в угол, под шкаф.
      — Ничего не трогай! — на всякий случай предупредила я Мишеля и полезла доставать. — Я мою ее после каждого использования... И тебе рекомендую.
      Пошарив в углу, я нашла трубку, и попытавшись встать, ударилась головой о раскрывшуюся дверцу.
      — Ой!!
      — Ты ушиблась?
      — Нет!.. Так, немного... Бывало и сильнее... — выбравшись из угла, я подошла к умывальнику, и сполоснула трубку. Потом сунула ее в покрытую латексом лапу.
      — Не потеряй.
      Он вздохнул, и спрятал трубку в карман штанов, лежащих на рабочем столе.
      — Тебе стоит снять и рубашку. Она будет только мешать.
      Он вздохнул, и начал расстегивать пуговицы. Но через мгновение замер, глядя на свою грудь.
      — Демонова отрыжка! А это еще что?!
      — Груди. В конце концов, я ведь женщина.
      — Но почему четыре?!
      Я пожала плечами:
      — Дикобразы имеют две пары. Что я могу поделать?
      — Ты же говорила, что используешь эту форму для работы!
      Я смутилась и даже чуточку покраснела. Кажется.
      — Не только.
      Он вздохнул-зарычал, и сняв наконец рубашку, бросил поверх штанов.
      — О, и раз ты все равно застрял в этой форме, ты можешь также... эээ... кое-что исследовать. Попробуй, пожалуйста, вот это... — я подошла к другому буфету, и достала маленький прибор с насадкой на конце.
      — Что это?
      — Грудной насос. Только не раздувай их слишком сильно.
      Беря насос, Мишель снова вздохнул.
      — Оно мне надо?.. — проворчал он.
      — Ну, — смущенно прижав иголки, сказала я, — если ты попробуешь, от тебя не убудет.
       Он поднял груду одежды:
      — А... Все?
      — Кажется да. Ты еще чего-нибудь хочешь?
      — Э-э-э... — пробормотал он, толкая задницей дверь, — как-нибудь в другой раз. Э-э-э... до свидания, мадам.
      Я печально смотрела вслед, пока Мишель не скрылся за поворотом винтовой лестницы. У бедняги и без того куча проблем, а тут еще я...
      Тяжело вздохнув, я тихонько закрыла дверь и, выбросив из головы лишние мысли, вернулась к работе над снадобьем.



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Lefedor.
      Литературная правка — Дремлющий.


История 17. Возвращение домой Christopher Hughes К оглавлению


      Пролог. Эллькаран. Год 705, начало августа

      Корин, десятник городской стражи, наблюдал, как медведь уходит из таверны в компании Ниссы, городской целительницы.
      — Говорю вам, — сказал он, и сказал громко, — это добром не кончится! Этот выблядок из Метамора явился в город вместе с Честером и Эдуард умер, не прожив и трех часов! А Нисса и Честер ничего не сделали!
      Согласное бормотание пронеслось над столами. Большинство сидевших в таверне, а были там, в основном городские стражники, заинтересованно прислушались. Один из стражников даже ответил:
      — Корин, демона тебе в глотку, говори вполголоса! Мало ли кто услышит! Городского мага только на нашу голову не хватало!
      Говоривший, молодой стражник, оглянулся по сторонам, убеждаясь, что городской маг Эллькарана не стоит где-нибудь в тени незамеченный.
      — Натан, ты конечно парень, что надо, — скривил рот десятник, — а если помолчишь, когда старшие дело говорят, будешь и еще лучше! Говорю вам! Этот медведь заколдовал Честера! Я сам все видел! Я в воротах стоял, когда они в город вошли! Представляешь, заявил, что он сын нашего алхимика! И Честер его поддержал! Медведя-то! И вообще, Честер, как вернулся, странный какой-то стал! Говорю вам, его околдовали!!
      Несколько секунд за столом царила почтительная тишина...
      — Демоны их всех раздери, именно так! — грохнул кружкой об стол Джаред,  гвардеец местного графа. — Я видел эту Цитадель собственными глазами, Корин  прав!!
      Натан восторженно уставился на Джареда:
      — В самом деле? Расскажи, как оно там?
      Джаред нахмурился:
      — Бррр... Жуть! Везде эти женщины... одеты как проститутки... Суккубы, воистину суккубы! Ходят там, почти голые! Жопами виляют, зазывают!! Представляешь?!! А еще полулюди-полузвери! А то и вообще звери! А ведут себя как... Одно слово, оборотни!! А еще там есть дракон! А может даже два! И любой, кто пробудет там дольше недели, тоже будет проклят!!
      — Демонские ублюдки, это точно они! Честер поехал в Метамор искать сына Эдуарда, тогда-то его и околдовали! Опоили и околдовали!!
      Натан оглянулся на Корина:
      — А вдруг медведь действительно Христофор?
      Стражники за столом возмущенно загудели, а кто-то выкрикнул:
      — Да что мы Криса что ли не знали?! Не он это!!
      — Тихо! — Корин еще раз стукнул кружкой. — Пусть так! Пусть этот проклятый медведь — Христофор, сын Эдуарда! Но не слишком ли быстро умер его отец?! Эдуард болел два года, и тут вдруг взял, да и умер! Надо же так случиться, всего через три часа после приезда его сына! Какое печальное совпадение!!
      Натан слегка побледнел, но ничего не сказал в ответ...


      Глава  1. Цитадель Метамор. Год 705 AC, конец июля

      — Крис?
      Я узнал голос — Алекс, один из пажей лорда Хассана. Красивый парень лет пятнадцати, не слишком умелый в боевой магии, но ловкий в обращении с луком и магией исцеления. Появился в Цитадели дней пять назад и, похоже, намерен здесь остаться... Интересно, как скоро он начнет изменяться? И кем станет? Первые признаки действия магии изменения (да будет проклят Насож... чтоб ему икнулось...) обычно появляются к началу-середине второй недели. Помнится, я сам начал превращаться в медведя именно...
      Не отрывая взгляда от страниц большой книги, я пробурчал:
      — Слышу... Подожди немного.
      Дочитав абзац, я отметил место плетеной кожаной закладкой, потом вынул монокль и помассировал веки. Эта хрустальная линза улучшает зрение достаточно, чтобы я мог читать, но глаза все равно устают... К тому же, монокль не помогает мне видеть цвета. Увы, теперь мне остались только намеки на былое великолепие — оттенки серо-коричневого, да память...
      Успокоив тянущую боль в глазу, я повернулся к юноше:
      — Да, Алекс?
      Паж произнес шепотом, не желая нарушать тишину библиотеки:
      — Там во дворе человек, зовет вас!
      — Меня?!
      Немногие за пределами Цитадели знают, где я живу... и уж совсем мало кого из них я хотел бы здесь видеть.
      Алекс кивнул:
      — Он просил передать, что его зовут Честер. Вы знакомы?
      Ох...
      Только этого мне не хватало!
      — Спасибо, Алекс... сообщи этому человеку, что я вскоре приду.
      Юноша прикусил губу:
      — Сэр... он сказал, что это очень срочно!
      Я вздохнул:
      — Хорошо. Но тебе придется вернуться сюда и попросить Лиса Куттера прибраться за мной, — закрыв древнюю книгу, я поднялся и махнул лапой. — А теперь веди.

* * *

      Осмотрев пустой двор и предположив, что гость увел коня на конюшню, Алекс убежал обратно в библиотеку.
      Я лишь рассеянно кивнул, полностью погрузившись в размышления.
      Честер! Честер. Честер... Мда. Мы не виделись почти десять лет. Какие боги занесли его сюда, в Цитадель?! Какого демона ему понадобилось от меня?! Размышляя так, я шел на запах свежего навоза. Мой нюх и слух многократно улучшились, когда я стал медведем-морфом. Не то чтобы я был против... хотя от хорошего цветного зрения не отказался бы. Увы, нельзя иметь все сразу... В любом случае, мне здесь нравится так, как нигде больше. Вот только, спустя шесть лет после приезда в Цитадель, меня настигло прошлое.
      Превращаясь в медведя, вернее, как говорят у нас, становясь медведем-морфом, я обрел немало новых способностей... к сожалению, скрытность в их число не входит.
      — Крис, это ты там топаешь?
      Смесь любопытства и веселья. Голос Честера. Я нащупал монокль, поднял его к левому глазу, прищурил правый...
      Он. Шесть футов роста, худой, почти костлявый. Высокий лоб, белокурые волосы, связанные кожаным ремешком в «конский хвост». Черная рубашка — запах пиралианского шелка я различил даже на фоне конского и человеческого пота, пошитые на заказ штаны и сапоги для верховой езды. На безымянном пальце правой руки поблескивает светлый перстень с темным камнем. Эх, где ты мое цветное зрение... Впрочем, память мне подсказывает, что перстень, скорее всего серебряный, а камень — оникс. Левое плечо укрывает плащ. Черный, со светлыми полосами — кремовыми или зелеными...
      Богат. Очень богат. Что ж... Ну и ладно.
      — Честер...
      Его имя, вернее общеизвестное прозвище, отлично соответствует характеру. Его права по рождению и настоящее имя известны мне, но я о них промолчу.
      — У нас вообще-то есть конюхи, знаешь ли.
      Он вышел из стойла и осмотрел меня, склонив голову набок. И улыбнулся:
      —Знаю, но люблю присматривать сам. К тому же место здесь укромное, мало ли, вдруг я обделаюсь от одного твоего вида?
      Я не сумел сдержать смешка:
      — Ты так и остался мизантропом? Можем пойти ко мне... или попросить приготовить комнату?
      Он покачал головой:
      — Койки в твоей вполне достаточно. Я пробуду тут только один день и завтра... а лучше сегодня, мы уедем.
      Я махнул лапой, приглашая его следовать за собой, но тут до меня дошло, что он сказал:
      — Мы уедем?!
      Честер бесстрастно взглянул на меня:
      — Да. Завтра. У нас очень мало времени.
      — Так, — несколько ударов сердца я смотрел ему в глаза... но потом решил, что открытая со всех сторон конюшня —  не лучшее место для личных разговоров. — Давай поговорим у меня в комнате.
      Пока мы шли, он оглядывался по сторонам с выражением насмешки и любопытства, а я представлял всех знакомых встречных. На полпути я спохватился, и чертыхнулся про себя.
      «Дурак!» — подумал я. — «Перед кем я выставляюсь? Это же Честер! Он меня никогда и в грош не ставил... И сейчас не будет...»
      Когда я резко умолк и остановился, Честер засмеялся:
      — Извини, Крис, — сказал он, ухмыляясь. — Я не хотел смущать тебя так...
      — Не волнуйся... уж как-нибудь переживу. Просто я все еще ошеломлен твоим появлением. Что привело тебя в Метамор?
      Он сжал губы в тонкую линию:
      — Собственно говоря, ты. Но мы вроде бы куда-то шли? Давай продолжим разговор на месте.
      Я пожал плечами, и мы продолжили путь — теперь уже молча.


* * *

      Моя комната... ну, можно сказать, Г-образной формы. Длинную часть занимают кровать и шкаф, поперечину — стол с книжными полками. Еще есть большое зеркало — промеж окон, напротив кровати.
      Войдя внутрь, я доплелся до кровати, и лишь распрямив спину, осознал, как долго просидел в библиотеке. Преодолевая боль в спине, я поднялся, сбросил одежду и начал чесаться об угол стены. Медленно и постепенно ушло напряжение, расслабились мускулы... Закончив, я даже вздохнул от облегчения. И лишь потом понял, что примостившийся на столе Честер все это время смотрел на меня! Я никогда не страдал излишней скромностью, но все же, все же...
      Однако, прежде чем я успел открыть пасть, он поднял руку:
      — Не тревожься, друг мой! Я скорее рад тому, как успешно ты приспособился к жизни здесь, чем расстроен тем, насколько ты стал медведем... в любом случае, тебе это очень подходит. Ведь ты никогда не был счастлив среди людей, так?
      Пожав плечами и, одевшись, я сел в любимое кресло.
      — Ты прав... раньше я бы с тобой не согласился, но сейчас... после изменения... Знаешь, я изучил все, что смог узнать о магии, примененной Насожем, тогда, во время осады. И получил весьма интересные выводы — несомненно, атакующие заклинания вошли в резонанс с магией, поддерживающей существование самой Цитадели. И теперь, задержавшись здесь более недели, ты станешь одним из нас! Совсем недавно я помогал одному молодому человеку, его зовут Мишель, пройти через изменения... Следить за ним и помогать было невероятно интересно! Я день за днем наблюдал за ростом меха, изменением фигуры, осанки, органов обоняния и слуха, зрения и осязания! Просто...
      Тут я спохватился, увидев кривую ухмылку Честера. Мда, читаю лекцию, словно перед студентами...
      — Вот теперь, — ухмылка Честера стала еще шире, — вот теперь я действительно убедился. Как бы ни изменялся твой облик, Крис, ты остаешься тем же!
      Я вдруг понял, что усмехаюсь вместе с ним.
      — Ну ладно, Честер... говори, что заставило тебя искать встречи со мной?
      Его лицо поблекло:
      — Твой отец Крис. Он умирает...

* * *

      — Так чего тебе нужно? — откинувшись на спинку кресла, конь-морф, лорд Томас Хассан IV, герцог Цитадели Метамор, отложил в сторону свиток и взглянул мне в глаза.
      — Я хочу... нет, мне необходимо покинуть Метамор. Это мои личные дела, милорд. Цитадели они никак не касаются...
      Одним взглядом лорд Томас заставил меня умолкнуть:
      — Любые проблемы моих подданных — это проблемы Цитадели, а значит и мои проблемы тоже. Я не говорю «нет», Крис. Но я хочу знать, какое такое дело заставило тебя рискнуть шкурой, отправляясь в Серединные Земли среди белого дня и без сопровождения.
      Я проглотил комок в горле. Что-ж...
      — Мой отец умирает.
      Герцог медленно кивнул:
      — Твой отец? Я считал, что твоя семья умерла от чумы еще... до твоего прихода сюда.
      Я поморщился — у нашего герцога хорошая память... даже слишком.
      — Не совсем так. К тому времени, как я пришел в Метамор, я уже почти три года не виделся с ними. Моя последняя встреча была еще до того, как я поступил в Университет. К тому же, они жили в местности, которая сильно пострадала от чумы...
      Глаза герцога слегка сузились:
      — И ты не пожелал уточнить?
      — Нет, милорд. Мы расстались... не совсем тепло.
      — Но теперь ты все же хочешь вернуться?
      — Он мой отец. К тому же... другого шанса примириться может и не быть.
      — Он знает, кем ты стал? Он понимает, что он делает?
      Я не смог заставить себя сказать «нет». Я просто молча стоял там.
      Выждав немного, Лорд Томас кивнул:
      — Понятно... — и продолжил, слегка понизив голос. — Кто этот Честер? Что он такое? И откуда он узнал, что ты здесь?
      Я снова вздохнул. Словно всего остального было недостаточно...
      — Он мой брат, милорд...
      Конь-морф молча откинулся на спинку кресла и приподнял брови.
      — Не по рождению... духом!
      Герцог продолжал вопросительно смотреть на меня.
      — Милорд... мы... мы родились в одном городе, наши родители жили рядом, наши отцы были деловыми партнерами... Ни у меня, ни у Честера не было братьев, и мы выросли, считая друг друга одной семьей. Честер был на пять лет старше меня, но мы называли друг друга «брат»... Впрочем, многие горожане тоже считали нас братьями, и у меня не было друга лучше...
      Мой отец и я... мы никогда не были близки. Он не был жестоким человеком, но его любовь имела цену. Я должен был во всем повиноваться ему, а мои собственные желания... значения не имели. В результате — чем больше времени я проводил с Честером, тем меньше отец общался со мной. И когда я сообщил ему о своем желании поступать в Университет вместе с Честером... Отец дал мне сумму денег, достаточную, чтобы оплатить обучение и сказал, что не хочет больше видеть меня на пороге.
      В Университете я стал помощником Честера. Он уже заканчивал учебу... И я помогал ему в его проектах, а он мне в учебе. Возможно, это время было лучшим в моей жизни... Но постепенно все изменилось. Через год собственное разгильдяйство начало создавать мне проблемы. Деньги, данные мне на учебу, уходили на другое — на пиво, на вкусную еду каждый вечер, на дорогую одежду... Я не хотел подрабатывать, отговариваясь занятостью и учебой... хотя на самом деле просто не хотел лишнего беспокойства. К концу второго года денег для оплаты обучения не осталось, и Университет расстался со мной. Не то чтобы я плохо учился — просто у меня больше не было денег, чтобы оплачивать обучение...
      После отчисления я взялся за ум, но было слишком поздно. Тогда-то нам с Честером и пришлось расстаться. Я больше не мог оставаться в Университете, а он не пожелал бросить науку.
      После мы не встречались больше десяти лет. Я учился и одновременно работал в школе алхимии, но находил это занятие слишком скучным. Тратя лишь самый минимум, я накопил денег и смог приехать сюда, в Цитадель.
      Метамор граничит с землями, насыщенными сильной магией. Здесь живут и практикуют могущественнейшие маги и один из лучших алхимиков. Здесь я развил собственный талант и понял, что с удовольствием передаю знания другим. К тому же, мне нравится изучать науку ради самого знания...
      И вот теперь... Честер явился с новостями о приближающейся передаче мне по праву наследства имущества отца, и я хочу быть там. Я осознаю риск, но Честер — могущественный маг, да и у меня самого имеются некоторые способности.
      Если отец послал Честера за мной... быть может, он согласен оставить позади разногласия и принять меня таким, какой я есть. И если Честер прав, а я не думаю, что он ошибается, то смерть моего отца близка, и я должен спешить...
      После короткой паузы герцог кивнул:
      — Если не вернешься обратно, или не отправишь мне весть через три недели, я отправлю Сароша искать тебя. Он дракон, он тебя найдет, живым или... Поспеши, — лорд поднялся, давая мне понять, что аудиенция окончена.
      Я кивнул и направился к выходу. Но, уже взявшись за ручку двери, я услышал последние слова лорда Хассана:
      — И постарайся не стать чьим-нибудь охотничьим трофеем, Крис.


      Глава 2. Северный Мидлендс. Год 705 AC, конец июля

      Нелегко мне было сосредоточиться на сборах, ох нелегко... Покинуть Метамор, бросить мои исследования, учеников, посиделки в «Молчаливом муле»... Так много времени прошло с тех пор, как я последний раз покидал Цитадель, что на мгновение я даже подумал — а стоит ли идти вообще? Но потом взял себя в лапы. Я должен, я обязан! Вне зависимости — хочу, не хочу...

      Честер уже ожидал в воротах. Когда я подошел, он приподнял бровь и спросил:
      — И на чем же ты поедешь?
      Я ухмыльнулся:
      — И на чем ты предлагаешь мне ехать, друг мой? Ни один конь в своем уме не станет и пытаться нести мой вес!
      Честер поморщился и вскочив на коня бросил:
      — Значит на своих двоих. Мда-а. Долго же мы будем тащиться!
      Я покачал головой, и улыбнулся еще шире:
      — Как я уже говорил лорду Томасу, у меня имеются собственные таланты... мы не задержимся!
      Честер поднял уже обе брови, потом хмыкнул и ухмыльнулся:
      — Ну-ну... Посмотрим, чему ты научился за это время.
      Мы уже повернулись уходить, когда к нам приблизился Странник.
      — Крис, я смотрю, ты нас покидаешь, — сказал волк-морф, внимательно осмотрев меня и Честера. — Что заставило тебя оставить Метамор, и когда ты вернешься?
      — Понятия не имею... — вздохнул я, — но надеюсь вернуться в течение десяти дней.
      Странник кивнул, и подняв лапу к подбородку, продекламировал:

      Спеши!
      Пусть дух дорог благословит твой путь.
      Прохлада ночи остудит уставшие в дороге лапы,
      А разум и удача шкуру сберегут,
      Твои пусть когти не лишатся силы.
      Мы ждем тебя обратно, наш медведь-ученый!
      Спеши!

      Then haste! And spirits speed you on your path.
      May night air soothe your travel-weary paws.
      Luck and wit to save your hide from wrath,
      But, should you need it, strength to back your claws
      Return to us, oh ursine intellect.
      Without your words on reading, prose and math,
      Your students; educations go unchecked.
      So haste, and spirits speed you on your path.

      Я помахал на прощание лапой, и мы с Честером покинули Цитадель Метамор.

* * *

      Едва оказавшись за воротами, Честер посмотрел на меня с обычной кривоватой улыбкой:
      — Он всегда вот так говорит?!
      — Конечно! Он же придворный поэт! — Я остановился и сняв рюкзак, уже расстегнул воротник рубашки, когда Честер остановил меня:
      — Могу я хотя бы спросить, что ты собираешься делать?
      — Можешь спросить, — ухмыльнулся я. — А можешь и увидеть!
      Сняв одежду и уложив ее в рюкзак, оставив только монокль, свисающий с цепочки на шее, я закинул рюкзак на спину и затянул лямки на плечах и талии. Теперь повернуться мордой в сторону цели, в сторону дороги, ведущей к Южным Королевствам и закрыть глаза.
      Дорога...
      Я сосредоточился, позволив магии, что пронизывала всю мою сущность, обрести полную силу. Ах!.. Какое наслаждение!! Как долгожданный дождь после засухи... Как прохладный ветерок в знойный полдень!
      Тем временем мой позвоночник выгнулся, бедра вывернулись, встав под другим углом к телу. Шея изогнулась назад, позволив смотреть вперед, не вставая на задние лапы. Чувства, и так уже совсем медвежьи, еще немного сдвинулись — запахи и звуки обрели пронзительную остроту, зрение стало каким-то совсем плоским и маловажным... Единственное, о чем я жалел, это о потере способности говорить и о противостоящих больших пальцах — но они вернуться, когда я снова стану на две ноги.
      Я продолжал концентрироваться, сосредотачивая магию на собственном теле.
      «Скорость» — думал я. — «Легкость, свобода. Словно ветер, словно ураган!»
      Как будто горячая волна прошла по телу, стирая усталость, горяча мышцы, заставляя сердце биться мощно и редко... Я выдохнул пылающий воздух из легких, как дракон выдыхает струю огня и медленно открыл глаза, встретив внимательный взгляд Честера. И улыбнулся, словно школьник своей первой высшей оценке. В принципе, ведь так оно и есть...
      А потом я ПОБЕЖАЛ!
      Косматым метором я ринулся вперед по дороге. Сзади донесся глухой топот, это Честер вынужден был пустить коня галопом, чтобы не отстать. Впрочем, вскоре я перестал его замечать — мое внимание целиком сосредоточилось на дороге.
      Вперед!
      Дорога сама ложилась под мои лапы, сжавшись, как высохшая на солнце кожа, даже время исказилось — казалось, прошло не больше часа, когда магия перестала действовать, и я остановился, обессиленный. Однако, оглядевшись, я с изумлением обнаружил, что уже стемнело...
      Честер прибыл примерно через четверть часа, я к тому времени уже лежал на спине, восстанавливая силы и дыхание.
      Он спешился и, привязав коня, подошел ко мне:
      — Великолепно, Крис! Просто великолепно! Отличное применение магической силы! Мне даже пришлось подгонять Мафусаила магией!
      Я торжествующе зарычал. Он вынужден был наложить на своего скакуна подобное заклинание? Ха!
      Минут через пять я восстановил физические и магические силы достаточно, чтобы применить преобразующие заклятья, возвращаясь к моему обычному полузверинному облику и сесть по-человечески.

      Мы разбили лагерь почти там же, где я остановился — лишь отошли в сторону от дороги. Поставив магическую охрану по периметру, Честер сел у костра:
      — Нет смысла дежурить; мы проснемся, если хоть что-нибудь приблизится.
      И мы сидели у костра, просто глядя в пламя, любуясь танцующими языками и думая — каждый о своем. О чем думал я? Я думал о нас. Обо мне и Честере. О том, что прошло восемь лет... И вот человек, что был мне братом во всем, кроме рождения, а во многом и отцом, внезапно снова появился в моей жизни... Но могу ли я теперь назвать его братом?
      Я долго собирался с духом, и наконец решился:
      — Честер, почему ты здесь?
      — O чем ты говоришь? — воззрился он на меня. —  Твой отец умирает — этого мало?
      Я покачал головой:
      — Ты отлично знаешь как мы расстались. Ты знаешь, что и отец и я поклялись никогда более не разговаривать. Здесь присутствует что-то еще. Что?
      Честер устало вздохнул и отвернулся:
      — Крис... твоя мать очень тяжело перенесла твой разрыв с отцом... Ты прекрасно знаешь, сколько сил она прилагала, чтобы удержать тебя и твоего отца от ссор. Она была сильной женщиной, но ты ушел, поклявшись никогда не возвращаться, и в ней словно что-то сломалось... Целительское искусство не подводило ее — до твоего ухода. А потом пришла чума. И половина Эллькарана за какие-то три недели вымерла напрочь! И твоя мать тоже...
      Твой отец пережил эпидемию лишь потому, что по сути дела заперся в лаборатории.
      Впрочем... Избежав болезни восемь лет назад, он не смог уйти от ее последствий — смерть жены подкосила его самого. Уже два года он болеет непрерывно, а в последние десять дней медленно, но верно умирает. Он уже не встает с постели, его душит кашель — легкие совсем прогнили, сердце постоянно пытается остановиться. Демон тебя побери, Крис!! Я мчался в Цитадель изо всех сил, остановившись лишь раз — чтобы определить твое расположение... — Честер умолк, на секунду уставившись в огонь. — И мчал я, зная причину его смерти, Крис. Сердце твоего отца разбито. Разбито тобой, брат мой!

      Я смотрел в огонь, рассеянно наблюдая игру языков пламени, и слова Честера камнем лежали на моем сердце. Никогда я не думал о том, какую боль причинил маме мой разрыв с отцом...
      Я знал — она мечтала о большой семье, но после моего рождения она стала бесплодной, и причину, ни отец, ни Честер так и не смогли определить. Я был ее гордостью и радостью, но мои ссоры с отцом причиняли ей ужасную боль — она защищала нас друг от друга, причем нередко во вред обоим.
      Когда я объявил о своей независимости, отец охотно согласился, дав мне достаточно денег, чтобы оплатить дорогу и учебу в университете в Эльфквеллине. Но я даже не догадывался, какую боль причинил маме, пока об этом не сказал Честер... Вернее, я не думал... заставил себя не думать...
      Непрошеные слезы, смачивая мех на морде, тихо капали на землю...
      Честер поднялся, обнял меня, и продолжал обнимать, пока я плакал. Потом он отодвинулся, и внимательно посмотрел мне в глаза:
      — Жизнь продолжается, брат.
      Я кивнул, глядя на него все еще затуманенным взором:
      — Да, брат...


      Глава 3. Северный Мидлендс. Год 705 AC, начало августа

      Путешествие к Эллькарану заняло у нас три последующих дня.
      Днем мы мчались по торговому тракту — решив, что так будет быстрее. Редкие прохожие и проезжие не могли нам помешать, — Честер использовал магию иллюзий, отводя их внимание. Я не люблю, когда ко мне применяют чародейство, особенно незнакомое... впрочем, меч испуганного путешественника в моих ребрах я люблю еще меньше.
      Вечерами мы разбивали лагерь вдалеке от поселений, подальше от любопытных глаз местных, — Честер не хотел чтобы я беспокоил жителей Срединных Земель, опасаясь задержек. Время в лагере мы проводили, рассказывая друг другу о нашей жизни, о произошедшем за десятилетие, которое разделило нас.
      Разговоры...
      Мои студенты нередко в шутку обвиняют меня, что я говорю исключительно для того, чтобы слушать звук собственного голоса... Ха! Смешно, но доля правды в их словах есть.
      Я рассказывал Честеру о жизни в Цитадели. О том, как это — быть зверочеловеком, морфом. Каково это — общаться с мужчинами, которые стали женщинами или детьми...
      Он поражался тому, как быстро мы сумели приспособиться к новой жизни. Когда же я сказал, что некоторые из нас — например, Паскаль и я сам — были только рады изменению, Честер покачал головой и улыбнулся...

      Наконец мы приблизились к Эллькарану.
      Город изменился и сильно. Деревянный пригород и выселки, которые я когда-то знал, как свои пять пальцев исчезли, пепелища и развалины заросли травой и кустами. Лишь городская стена и главные ворота все так же гордо высились над дорогой.
      Я замедлил бег и, подбежав к кустам в стороне от дороги, рухнул на землю.
      Спрыгнув с коня, Честер подошел к краю дороги, и спросил:
      — Почему ты остановился?
      Я махнул лапой — мол подожди, сейчас — и он стоял, нетерпеливо притопывая, пока я отдышался и опять преобразовал себя к прямостоящей форме. Чуть отдохнув, я достал из рюкзака одежду, и натянул ее.
      — Знаешь Честер, я предпочитаю не мчаться по городу, сбивая с ног его жителей.
      Он вздохнул:
      — Нам нужно торопиться, Крис!
      Я взглянул ему в глаза, и зарычал. Он нахмурился, но не отвел взгляда.
      В конце-концов я сказал:
      — Честер, это моя родина! Я здесь вырос! Я войду через ворота и пойду по улицам к своему дому. На виду у всех. И это значит, что ты снимешь все иллюзии, которые наложил на меня. Ты думаешь, я не заметил, что люди на дороге не обращали ни малейшего внимания на бегущего медведя?
      Честер пожал плечами:
      — Что ж... Если настаиваешь...
      Он произвел небрежный пасс, а я ощутил пробежавшую по телу легкую дрожь...
      Вот и прекрасно. Ну, посмотрим, что скажут горожане.
      Тем временем Честер уже вскочил на коня и с легкой усмешкой взглянул на меня сверху:
      — Если твое медвежество полностью готово, то может быть, мы все же двинем куда-нибудь? Желательно вперед!
      Я кивнул, вздохнул, и мы направились к воротам Эллькарана...

      Нас встретил торопливый лязг оправляемых доспехов, настороженный шепот и мягкий шелест оружия, извлекаемого из ножен.
      Подойдя ближе, я смог разобрать отрывки разговоров:
      — ...чудовище из Метамора...
      — ...что оно здесь делает?
      — ...тсс! Оно с городским магом...
      — ...все равно, мне это не нравится...
      Я вздохнул с некоторым облегчением. Могло быть и хуже.
      Когда до ворот оставалось не более двадцати футов, тихие переговоры прекратились и один из них, одетый попышнее и побогаче, крикнул:
      — Стой!
      Мы послушно остановились. Честер слез с коня, и мы замерли на месте, ожидая, пока охранник подойдет ближе.
      — Привет, Честер! Хорошо, что ты вернулся! — подойдя вплотную к моему... брату? Да, наверное, все же брату... В любом случае, стражник, подойдя к Честеру, зашептал, по-видимому надеясь, что я не услышу. — Я тебе доверяю, но... — тут стражник ткнул пальцем в мою сторону. — ЭТО... ЭТОТ... Он с тобой?
      Я не смог удержаться.
      — Нет, — произнес я самым вежливым тоном, с самым лучшим местным выговором. — Я не с ним. Мой отец — алхимик Эдуард, сын Аубрана. Меня зовут Христофор, и я здесь родился.
      Охранник вздрогнул, отступив на шаг, уставился на меня... Потом взяв себя в руки, картинно фыркнул:
      — А я внебрачный сын лорда Овида!
      Честер ухмыльнулся:
      — Нет, Корин, ты на него совсем не похож. К тому же, ты — десятник городской стражи, а его папочка сотником устроил. Разве что пьете вы одинаково... А вот это чудовище говорит правду. Я за него ручаюсь.
      Охранник удовлетворился словами Честера, хотя по-прежнему смотрел на меня недоверчиво. Помявшись еще на пороге ворот и поняв, что мзды от мага он не дождется, десятник хмыкнул, и махнул стражникам, пропуская нас.
      Уже пройдя ворота, я услышал за спиной произнесенное вполголоса:
      — ...развелось чудовищ... с севера...
      Я вздохнул:
      — Неужели все жители Серединных Земель столь недоверчивы?
      Честер холодно взглянул на меня:
      — Нет, только те, которых ты провоцируешь. Если бы ты позволил мне управлять ситуацией, этого могло и не случиться.
      Я прищурился, глядя на брата:
      — Точно? Сделав так, чтобы он увидел двух простых путешественников? Ты не позволил людям на дороге увидеть нас... Что же, спасибо за защиту, брат! Но было бы еще лучше, если бы ты меня спросил — а нужна ли мне такая защита! Так вот теперь мне защита более не нужна! И скажи мне еще одну вещь, брат — ты сказал отцу о моем возвращении? Ты говорил — он не знает о моем местонахождении... а о твоем он знает?!
      Взгляд Честера стал холоднее зимнего тумана:
      — Я пришел дать тебе шанс помириться с отцом, прежде чем он умрет! Да хотя бы дать тебе возможность увидеть его и попрощаться! Демон тебя раздери Крис, ты ведь так и не приехал проститься с матерью!
      Я смотрел на него, и чувствовал, как гнев кипящей волной подниматеся в душе:
      — Нет, Честер, ты пришел, потому, что ты увидел возможность снова сыграть в моей жизни героя! Проклятие! Ты ведь отлично знаешь, — умри отец в одиночестве, меня бы это ни капли не взволновало! История повторяется, не так ли, Честер? Ты уже делал так, когда я был молод! Ты пришел в Цитадель, и я бросил все, чтобы пойти с тобой — именно так, как ты и ожидал!
      Чудовищным усилием я взял себя в лапы.
      — Я больше не твой слуга, Честер... Твой брат — да! Твой друг — возможно! Но не твой ученик, и не твоя марионетка!!
      С этими словами я повернулся, и помчался по улице, не замечая пораженных взглядов случайных прохожих.
      Меня догнал голос Честера, хотя я знал, что он не пошел за мной:
      — «И куда же ты сейчас?»
      Сосредоточившись, я послал обратно по ветру:
      — «Я иду к дому своего отца!»

* * *

      Дом выглядел сгорбленным стариком. Накренившийся, выцветший, весь какой-то потрепанный и поблекший. Одним словом, обветшавший...
      Я нерешительно приблизился.
      Мои воспоминания о доме состояли в основном из споров, взаимных обвинений и хмурой тишины. Немногие приятные воспоминания были связаны с мамой — но ее больше не было здесь...
      Я подошел к двери и постучал.
      Через несколько секунд она открылась, и на пороге появилась молодая женщина, одетая в светлую одежду с высоким воротником. Увидев меня, она невольно попятилась.
      — Ч-что в-вам здесь надо?!
      — Миледи, не бойтесь! — я успокаивающе поднял лапы. — Мы никогда прежде не встречались, но меня зовут Христофор.
      Я замолчал, и краешек моей пасти невольно приподнялся. Возвращение блудного сына Эдуарда...
      Она чуть наклонилась вперед, вглядываясь — а потом ее глаза широко открылись от удивления. Как и Честер, она явно что-то разглядела во мне, потому что прижала руку к губам:
      — Так значить, вы... о боги! Заходите, заходите! — шагнув в сторону, она кивнула, приглашая меня войти. Я благодарно склонил голову и вошел в дом...

      Внутри было чисто, хотя кое-что явно нуждалось в ремонте — так же, как и многое снаружи.
      Я посмотрел на женщину... интересно, кто она? Прислуга? Хм... Сняв с шеи цепочку с моноклем, я вставил его в глаз.
      Светловолосая, светлоглазая, высокие скулы, правильные черты лица. На шее тонкая серебряная цепочка с единственным прозрачным камнем в виде подвески. Довольно привлекательна — но чуточку холодна.
      Заметив мой пристальный взгляд, она улыбнулась:
      — Вы всегда так таращитесь?
      — Таращусь? — вернув монокль обратно на шею, я улыбнулся, стараясь не демонстрировать зубов. — Зачем же так грубо, миледи? Просто я изучаю все, что есть вокруг. Но я так и не услышал вашего имени...
      Она кивнула, и протянула мне руку:
      — Нисса. Я училась у вашей матери до самой ее смерти, а теперь ухаживаю за вашим отцом.
      Взяв изящную женскую руку когтистой лапой, я поднял ее к склоненной морде и лизнул:
      — Приятно познакомиться, Нисса... — и выпрямившись, взглянул ей в глаза. — Как он?
      — Плохо,— нахмурилась женщина. — Он вот-вот умрет. Я могу уменьшить боль, но исцелить вашего отца мне не по силам. Сейчас он отдыхает, проснется не раньше чем через два часа. Тогда вы сможете увидеть его.
      Я кивнул и, сбросив с плеча рюкзак, продолжил:
      — Скажите, Нисса, как получилось, что вы так спокойно реагируете на меня? Довольно... нетипичная реакция.
      — А чего вы ожидали? — она осмотрела меня насмешливым взором. — Огненной магии и стрел?
      Я поморщился:
      — Ну... скажем так — стража в городских воротах встретила меня чуточку прохладно.
      — Идиоты... — вздохнула Нисса. — Необразованные придурки, они боятся всего, что выходит за пределы их ежедневной серой жизни! Одни считают «метку» Метамора знаком удавшегося вторжения с Холмов Гигантов. Другие думают, что защитники Цитадели изменились добровольно. Ну не бред ли?!
      Я непроизвольно заулыбался:
      — Мне кажется, миледи, мы подружимся... Комната над лестницей все еще моя? Ее никто не занял?
      Нисса еще мгновение смотрела на меня, потом кивнула:
      — Ваш отец оставил все, как было при вас.

      И в самом деле — за исключением тонкого слоя пыли, моя комната практически не изменилась.
      Кровать, аккуратно убранная, со свежими простынями — вместо мятой кучи, к которой я больше привык. Гардероб, теперь пустой. Полка с оплывшей свечой, книги, когда-то разбросанные повсюду, теперь лежат аккуратной стопкой...
      Забыв о своем теперешнем размере и весе, я сел на кровать... услышав, как затрещало подо мной дерево, быстро вскочил, — но кровать так и осталась слегка перекошенной на одну сторону. Что ж, пришлось сесть на пол. Усевшись, я достал из рюкзака научный журнал, вставил в глаз монокль и погрузился в мир магических формул...

      Прошло не меньше часа, когда раздался стук в дверь. Не поднимая взгляда, я отозвался:
      — Войдите!
      Дверь открылась, и я услышал звук легких шагов по деревянному полу. Дочитав абзац, я закрыл книгу и, подняв взгляд, увидел Ниссу.
      — Чем могу помочь?
      Присев на кровать, она пристально взглянула мне в глаза и спросила:
      — Почему вы вернулись?
      Я вложил закладку в журнал, сложил его, завернул в плотную дерюгу, открыл рюкзак, снова закрыл, положил сверток с журналом обратно на колени... Похоже, я тяну время. Хм...
      — Миледи, я тоже задавал себе этот вопрос... если честно, то я вернулся назад, потому что Честер сказал, что мой отец умирает. В тот момент я думал, что это отец позвал меня. И только час назад я узнал, что отец даже не знает о моем возвращении...
      Нисса кивнула:
      — Честер известен такими хитростями. Вы хорошо его знаете?
      Я кивнул, улыбаясь некоторым воспоминаниям:
      — Мы росли вместе. Наши отцы были партнерами, наши семьи жили по-соседству... Однако, моя дружба с Честером не нравились отцу. Быть похожим на Честера, — худшее, что могло случиться со мной, считал отец. К сожалению, именно это и произошло.
      А потом я решил уехать в университет... Я тогда заявил, что с меня хватит и ушел из дома. Отец дал мне денег, но сказал, чтобы я никогда не возвращался...
      И вот я вернулся, в надежде, что отец наконец смирился.
      Нисса мягко улыбнулась:
      — Ваш отец смирился в тот самый день, когда вы ушли... но он не имел возможности найти вас. Он по-прежнему не разговаривает с Честером, несмотря на хорошие отношения с его отцом. В любом случае, думаю, ваш отец будет рад увидеть вас. Мне зайти сказать, когда он проснется?
      Я снова открыл рюкзак и наконец положил журнал на место.
      — Знаете... я не отказался бы побыть это время в компании. Скажите... как хорошо вы знаете Честера?
      Она откинулась назад, опершись руками на спинку кровати.
      — Ох... он вернулся в Эллькаран четыре года назад, закончив обучение в Эльфквеллине. С того времени я не раз встречалась с ним, но не могу сказать, что мы близки. А что?
      Я вздохнул.
      — Честер мне как брат. И все же, все же... он просто... он вел себя так, словно я его игрушка, ребенок, которого можно обмануть, обвести вокруг пальца... Он нашел меня, сказал ровно столько, чтобы заставить меня прийти сюда... но так и не сказал мне правды!
      Нисса хихикнула.
      — Что это тебя так развеселило? — обиженно буркнул я.
      — Честер — маг, — с улыбкой сказала женщина. — Он... он привык манипулировать людьми. На пользу ли, во вред ли... Друзьями, врагами... Вы — его друг, так что вряд ли он будет использовать свои способности во вред, скорее уж в помощь. Наверняка, он считал, что возвращение домой пойдет вам на пользу. Ну, вот как вы сами считаете, он причинил вам вред, приведя сюда?
      Я считал, что да, но не желая спорить с женщиной, покачал головой.
      — И, скорее всего он помогал вам в пути?
      Моя обида уже угасла, и я кивнул.
      — Тогда в чем же вред? Он действительно управлял вами, и я могу согласиться, что его действия были неэтичными, — но тогда получается, что вы не хотели возвращаться только для того, чтобы досадить своему отцу!
      Ее заявление на мгновение ошеломило меня своей холодной справедливостью... Но прежде чем я сумел ответить, из коридора донесся звук хриплого кашля.
      Я вскочил на ноги.
      — Он проснулся! — Нисса соскочила с кровати и шагнула в коридор. — Идем скорее!

      Открыв дверь в комнату отца, я на мгновение замер. Запах болезни, запах умирающего человека, запах лекарств буквально ошеломил меня. Когда же я смог подавить подступившую тошноту, унять головокружение и взглянул на отца, лежащего в кровати, то был поражен не менее. Я помнил отца большим сильным и здоровым человеком. Слегка полноватый, но высокий, с густой бородой, с гривой волос цвета «соль с перцем».
      Теперь же я видел сморщенного старика, практически лысого, с совершенно седой бородой. Истончившаяся кожа нездорового пепельного оттенка выглядела слишком свободной для высохшего тела. Только глаза остались теми же — желтые, прозрачные, словно куски светлого янтаря, они наливались темнотой, когда отец кашлял, судорожно борясь за каждый вдох...
      Нисса грусно посмотрела на меня и покачала головой.
      — Что с ним?
      Она снова посмотрела на отца и, положив ладони на судорожно вздымающуюся грудь, сосредоточилась.
      Отец схватил ее за руку и зашептал хриплым, горячечным голосом:
      — Нисса, Нисса, кто это? Кто он? Зачем ты привела его сюда?..
      Я взял его руку лапой:
      — Отец!
      Его голова рывком повернулась ко мне.
      Я видел сбегающие по его лицу капли пота, чувствовал холодную липкость руки.
      — Такой знакомый голос... Не может быть... Крис?! Ты... ты?!
      Я кивнул, поглаживая тыльную сторону отцовской ладони, пытаясь успокоить его, пока Нисса успокаивала боль.
      — Да, отец... это я... я вернулся...
      — Крис... — он тяжело вздохнул, и Нисса посмотрела на меня, собираясь что-то сказать, но только покачала головой и снова обратила все внимание к пациенту.
      Ладонь отца сильнее сжала мою лапу:
      — Я вижу Метамор сделал... изменил... с тобой... тебя... Твоя мать... никогда бы не поверила... — он судорожно глотнул воздух и заставил себя продолжать:
      — Я верил... я знал... ты вернешься... скажи сын... я... я прощен?
      Я успокаивающе улыбнулся:
      — Не за что прощать, отец. Я был тупоголовым ребенком... а теперь вот медвежьеголовым, но это почти то же самое.
      Ладонь отца сжалась снова:
      — Скажи мне!
      Я глубоко вздохнул, задержав воздух в груди, и, опустив взгляд, взглянул в его потемневшие от боли глаза:
      — Я прощаю тебя, отец...
      Ладонь расслабилась, и я увидел в глубине его глаз тень смерти. Взгляд отца смягчился, расплываясь, словно тающий воск, — и Нисса почти рухнула ему на грудь, обессиленная и плачущая.
      Эдуард, сын Аубрена и мой отец был мертв...


      Глава 4. Эллькаран. Год 705 AC, начало августа

      Я проснулся наутро с болью в мышцах, и по-прежнему усталый.
      Не желая до конца уничтожить свою кровать, я спал на полу, лишь накрывшись одеялом. Несколько раз в течение ночи я просыпался от чужого окружения и застывшего в воздухе запаха смерти... Как странно, я назвал собственную комнату, чужой... Быть может это просто близость смерти. Быть может волнения прошедших дней... А быть может, я теперь считаю своим домом Цитадель? А этот обветшалый дом — уже нет...
      Жрецы местного храма забрали тело еще вечером, чтобы приготовить к похоронам, — но запах его трупа, а возможно, и его дух, все еще висел в затхлом воздухе.
      С рассветом я наконец перестал насиловать организм, пытаясь уснуть, и поднялся. Старательно размяв затвердевшие мышцы, я занялся внешним видом — попытался привести в порядок мех, и уже почти закончил это хлопотное дело, как в дверь постучала Нисса. Поспешно натянув одежду, я позволил девушке войти. Она выглядела очень утомленной, и я подумал, что наверняка выгляжу не лучше.
      Пару раз моргнув, она тихим голосом спросила, не желаю ли я позавтракать вместе с ней.
      — Конечно, миледи. Но вы сейчас явно не в состоянии обслуживать других, а я не самый лучший повар... думаю, нам лучше поесть в таверне. Есть тут у вас что-нибудь подходящее?
      Она улыбнулась и слегка покачала головой:
      — Я не против. Но как же вы? Вы уверены, что хотите показаться на глаза горожанам?
      Я фыркнул:
      — Нисса, если конечно память меня не подводит, вы сами сказали, что жители Эллькарана опасаются того, чего не видели и не понимают. Как они смогут что-то понять, если ничего и не увидят? Ни ты, ни я не в настроении заниматься готовкой. Прошу тебя, Нисса. Давай попробуем.
      В ответ она кивнула и почти незаметно вздохнула...

      Мы направились в ближайшую таверну — крепкое двухэтажное здание с облупленной вывеской, провозглашающей, что «Отдых путника» — «луччее заведение в ентой части города».
      Когда мы вошли, в зале воцарилась тишина. Нет, не так, — сначала хлопнула дверь и как волна от упавшего камня, по залу раскатилась мертвая тишина. Сидевшие спиной оглянулись, сидевшие лицом просто уставились на нас. А я, вслед за Ниссой потащился к прилавку. Она села, я остался стоять — хилый, весь какой-то потертый и малость заляпанный жиром табурет не внушил мне особого доверия. Развалится, под моим-то весом...
      Вскоре задняя дверь распахнулась, впуская волну горячего воздуха, стук ножей, звон моющейся посуды, запах свежей и не очень пищи, в компании с хозяином таверны. Полный, лысоватый мужчина, увидев меня сбился с шага, пару ударов сердца колебался — идти ли ему вперед или рвануть назад и подпереть дверь чем тяжелым, но в конце-концов корысть перевесила и хозяин таверны направился к нам.
      — Что желает госпожа?..
      — Да, пожалуйста, — ответила Нисса; голос ее чуть дрожал, но тон был уверенным и спокойным — Мы желаем пообедать. Подайте, что у вас есть готового... и кружку светлого пива для моих нервов.
      Хозяин кивнул, затем взглянув на меня, шепотом спросил:
      — А ваш... спутник... тоже будет... есть?
      Я закатил глаза и кашлянул:
      — Безусловно. То же самое в тройном размере, но вместо пива кружку воды, — я плохо переношу алкоголь.
      Услышав мои слова, владелец таверны замер, громко глотнул воздуха, быстро-быстро закивал, и так кивая, задом исчез в кухонной двери.
      Тем временем, разговоры в зале возобновились. Повернув уши, я услышал отрывки, варьирующиеся от потрясения и восхищения, до неприкрытой ненависти.
      Я повернулся к Ниссе:
      — Ты уже думала о том, куда теперь пойдешь работать? Уверен, твои услуги будут востребованы.
      Она нахмурилась и повернула ко мне удивленный взгляд:
      — Не прошло и дня после смерти твоего отца, а ты уже обсуждаешь мое будущее, словно ничего не случилось?! Неужели в твоем сердце нет никаких чувств к умершему?!
      Я взял ее руку в свои лапы:
      — Нисса... — сказал я тихо. — Я понимаю и принимаю твои невыплаканные слезы... Умом. А чувства... Я уже пережил его смерть — когда ушел из дому, провожаемый словами: «Никогда не возвращайся!» Слезы, чувства... давно все пусто, все сгорело. Я рад, что вернулся, — хотя бы затем, чтобы успокоить его душу перед смертью, но не стоит ожидать ярких чувств от меня.
      К тому же, смерть в Цитадели — частая гостья.  Наши друзья гибнут, мы остаемся. А жизнь продолжается, и ничего тут не поделаешь.
      Мои слова оказались для нее неожиданностью, но она приняла их.
      — Понимаю... — ее голос был холодным, почти разочарованным. Но уже не удивленным.
      Тем временем вернулся хозяин таверны, с помощницей и принялся расставлять тарелки и кружки. Нисса рассеянно достала из сумки на поясе две серебряные монетки — для хозяина, и еще одну медную — для женщины, помогающей хозяину таверны. Получив деньги, те раскланялись и поспешно оставили нас.
      Какое-то время, единственными доносящимися от нас звуками было удовлетворенное урчание, да звяканье ножей и вилок по тарелкам...

      Закончив завтрак, Нисса поднялась. Теперь она выглядела куда лучше — исчезла мертвенная бледность, появился легкий румянец, в движениях появился намек на сытую уверенность. Но в глазах женщины все еще стояли невыплаканные слезы — по-видимому, она действительно любила моего отца...
      — Нам стоит поспешить в храм, твой отец просил о коротких, быстрых похоронах. После будет оглашено завещание. Жрецы обещали к полудню сделать все приготовления и связаться с нужными людьми.
      Очень похоже на отца — побыстрее закончить с одним делом, чтобы заняться другим... А потому,  положив вилку на пустую тарелку, я последовал за Ниссой. И уже выходя за дверь, мельком услышал слова, громко сказанные одним из городских  стражей:
      — Говорю вам! Это добром не кончится!..

* * *

      Похороны отца были короткими и простыми. Насквозь практичный человек, он считал оправданным полное отсутствие помпы и достаточным минимальное количество ритуалов для защиты души, — и не больше. Немногие присутствовали в храме на церемонии.
      Отец Честера, невысокий рыжеволосый человек хрупкого телосложения, прочел панегирик.
      Нисса плакала, и он тоже смаргивал подступающие слезы...
      Я сидел неподвижно, с сухими глазами, понимая, что был единственным, кто не оплакивал Эдуарда. Но я думал, что лживые слезы были бы еще хуже... Воистину, мои слова, сказанные Ниссе, были правдой до последнего слова — пустота, то единственное, что я ощущал в душе, слушая проникновенные слова...
      Когда же отец Честера оставил храмовый помост и гроб отца наконец понесли к могиле, я ощутил лишь облегчение — наконец-то все кончилось!
      Я помог подняться Ниссе, и мы направились к выходу из храма.

      Возле ворот к нам подошел Честер. Он подал заплаканной Ниссе платок, а потом обнял ее. Она тоже на мгновение обняла моего брата, а потом отступила назад, и прикоснулась платком к глазам.
      — Да, Честер?
      Он мгновение смотрел на нее, потом повернулся ко мне:
      — Твой отец сделал меня своим душеприказчиком. Он не планировал делать меня наследником, но ему был нужен кто-то, в ком он был уверен...
      Видя мое удивление, и предупреждая вопросы, Честер поднял руки:
      — Я не меньше тебя был поражен подобным решением. Пожалуйста! Давай продолжим в моем доме. Нисса, твое присутствие также необходимо. Мой отец тоже там будет.
      С этими словами он повернулся и, не оборачиваясь, пошел к боковой улице. Мы с Ниссой переглянулись, и, пожав плечами, шагнули следом...

      Дом Честера стоял на окраине, почти у городских стен — маленькое, хорошо сохранившееся одноэтажное здание. Внешне оно выглядело почти новым, а внутри оказалось обставлено небогато, но со вкусом.
      Отец Честера уже разместился в большой комнате перед тихо потрескивающим камином. Когда мы вошли, он кивнул, но ничего не сказал.
      Нисса села на краешек другого свободного кресла, протянув руки к огню, а я устроился рядом на ковре.
      Честер подошел к камину и взял с полки шкатулку. Подтянув рукава повыше, он достал из воздуха металлический ключ. Открыв замок, тут же, как будто случайно выронил ключ — и тот исчез на полпути к земле...
      Глаза Ниссы широко открылись при виде такой явной демонстрации магии, но я только ухмыльнулся. В этом был весь Честер — затейник и артист до мозга костей.
      С торжественным видом он вынул из шкатулки несколько свитков. Поставив открытую шкатулку обратно на камин, Честер торжественно откашлялся:
      — Итак, я могу долго читать всю эту макулатуру, со всеми ее словесами и красивостями или могу объявить волю Эдуарда своими словами и быстро. Что скажете?
      Нисса нахмурилась, недовольная его явным неуважением к воле умершего, но я поднял лапу, предупреждая любое недовольство:
      — Честер, объяви основное.
      Он кивнул:
      — Тогда так. Отец... Эдуард завещал тебе лабораторию и все ее содержимое включая его журнал и прочие записи.
      Отец Честера кивнул, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
      — Спасибо, сынок...
      — Нисса, тебе он оставил дом и сумму в одну тысячу солидов...
      Нисса охнула, да и я сам разинул пасть от удивления. Собственно говоря, я всегда знал, что у отца были деньги, — но я даже не представлял, что их было так много!
      Честер улыбнулся:
      — Возражений нет? Отлично! Деньги вложены в казначейские векселя Эльфквеллина.
      Он извлек из шкатулки разукрашенный печатями и вензелями свиток тончайшего пергамента и подал его Ниссе:
      — Депозитный сертификат.
      Потом он просмотрел дальше:
      — Остальное он оставил тебе, Христофор.
      Честер подал мне еще один свиток, — такой же, как у Ниссы, — а я взглянул на общую сумму. О боги! Увиденное поразило меня неимоверно. Я держал в руках сумму, достаточную чтобы жить в достатке до самой смерти, даже если я проживу еще триста лет!
      И в то же время я чувствовал, что не вправе принять эти деньги. Я не заработал их... я не заслуживал их... и, демон меня побери, я не знал, что с ними делать!
      Сложив лист, я спрятал его во внутреннем кармане рубашки.
      Честер взглянул на нас:
      — Собственно говоря, это все. Теперь, позвольте мне попрощаться с вами до завтра — я бы хотел отдохнуть...
      Он поклонился, и все мы направились к выходу.
      После того как Нисса и отец Честера вышли за калитку, я остановился и спросил брата, провожавшего нас:
      — Честер? Мы можем поговорить?
      Пристально посмотрев на меня, он не сказав ни слова, вернулся в дом. Что ж... я прошел следом.
      Он стоял у огня, спиной ко мне. Приблизившись, я остановился в двух шагах позади.
      — Честер?
      — Чего тебе нужно, Христофор? — его голос звучал устало и чуть отстраненно.
      — Я хочу извиниться.
      В кои-то веки раз, мне удалось поразить своего брата. Он повернулся, и слегка приподняв брови, уставился на меня:
      — Извиниться? В самом деле?
      Я улыбнулся:
      — Да. За то, что подозревал тебя. За то, что не заметил, как ты изменился... За то, что вообще ничего не замечал, занятый только собой и своими воспоминаниями. За то, что не послушал твоего совета, потому что хотел доказать тебе и самому себе... Сам не знаю что. В общем... Брат, извини меня, за то, что я такой медвежьеголовый придурок! Я такой, какой есть... И другим уже не стану. Вот за это и извини.
      Я протянул ему лапу.
      Честер засмеялся и, не обращая внимания на лапу, тепло обнял меня:
      — А ты думаешь, я тебя не знал? О том, что ты — медвежьеголовый... и что тебя мама головой об пол роняла, я еще в детстве знал! Но не огорчайся, мы ведь оба хороши — только я извиняться не буду. Ни за то, что солгал тебе, с самыми лучшими намерениями... Ни за то, что наставлял тебя на путь истинный... И правда, зачем он тебе? Ни за то, что сомневался в твоей дружбе, брат!
      Я вдруг понял, что ухмыляюсь во всю пасть... Честер неисправим! А может все же попробовать?..
      — Ой! Ах ты шкура ходячая!! Ты кому подзатыльники отвешиваешь?!!! Да я тебя сейчас... В блин раскатаю!!!
      Наше братское примирение было прервано тревожным стуком в дверь.
      Честер шагнул назад, и нахмурился:
      — Демон вас всех побери... кто там приперся?!
      Он открыл дверь. С той стороны стоял запыхавшийся городской стражник.
      — Натан? — лицо Честера посуровело. — Что привело тебя сюда в такой спешке?
      — Корин и... и другие! Они... собрались... убить медведя! — юноша проглотил комок в горле. — Они думают... что он убил Эдуарда, и... и заколдовал вас!
      Честер расхохотался:
      — Невежественные пьяницы! И они идут сюда, чтобы убить моего брата?! — он потер ладони друг о друга и развел в стороны. Маленькая молния пробила воздух, остро запахло озоном.
      Я нахмурился и, подойдя к Честеру, опустил лапу ему на плечо:
      — Нет, брат! Убийства — не выход. Может быть это глупо звучит, но они пытаются защитить тебя. Не торопись, у меня есть лучшее решение.
      Честер затащил стражника внутрь, и захлопнул дверь.
      — И что теперь? Как ты покинешь это место?
      Я ухмыльнулся... а потом выругался:
      — Мой рюкзак!! Он остался моем до... в доме Ниссы!.. Натан! Ты можешь сбегать туда? Сколько у нас есть времени?
      Натан вздохнул:
      — Мало. Минут десять... они хотят приблизиться незаметно. Я не успею добежать до дома Эдуарда, найти рюкзак и вернуться назад!
      Честер покачал головой:
      — Ты забыл, с кем разговариваешь, парень!
      Он коснулся груди Натана, потом присел на одно колено и провел пальцами вдоль ног парня, от ступни до поясницы, одновременно едва слышно бормоча слова заклинания... Очень даже знакомые слова!
      А Честер уже снова коснулся груди Натана:
      — Беги!
      Натан повернулся и в мгновение ока исчез за дверью.

      Казалось, я целую вечность ходил из угла в угол, ожидая возвращения стражника. Демон его побери, где он там бродит?! Взглянув на стрелки напольных часов, я подумал, что они, наверное, испортились — выходило, что прошло всего три минуты... Но тут дверь снова хлопнула, и в комнате появился молодой стражник:
      — Как, во имя всех духов, ты это сделал? — спросил он Честера.
      Я забрал рюкзак из протянутой руки.
      — Старый детский трюк! — подмигнул Честер, помогая мне закинуть рюкзак на плечи, потом взглянул в сторону двери, и снова нахмурился. — Натан, похоже, ты немного ошибся... они уже близко. Крис, что бы ты ни планировал, поторопись!
      Я улыбнулся, и напоследок еще раз обнял брата:
      — Попрощайся за меня с Ниссой...
      Отступив назад, сжал в лапе хрустальную линзу монокля, и рывком разорвал цепочку...

      Бум-м-м-м!
      Беззвучный удар сотряс мои внутренности, на секунду я почувствовал бешеное движение воздуха вокруг — как будто я стоял в центре вихря...
      И тут же все кончилось.
      Открыв глаза, я понял, что стою в своей комнате в Цитадели. Но попытавшись двинуться с места, лишь с глухим стуком рухнул на пол, совершенно обессиленный. И только почти через четверть часа сумел издать громкий болезненный стон.
      Через какое-то время послышался стук в дверь.
      — Крис? — прозвучал вроде бы знакомый, но какой-то странный голос.
      Я попытался ответить, но сумел только прохрипеть что-то неразборчивое...
      Дверь открылась и вошла девушка, одетая в камзол пажа. Увидев меня, она тут-же плюхнулась на колени рядом:
      — Крис! Что с тобой?! Ты жив?! Как ты себя чувствуешь?!
      Не то чтобы я был против, вид мне открылся просто великолепный — пажеский камзол так аппетитно обтянул крепенькие груди... Но, увы, в ответ на ее вопросы я смог лишь еще раз жалобно простонать.
      — Крис!!! Ты выглядишь совсем больным!! Как будто на тебе ехали вскачь от самого Эллькарана! Ой, подожди немного, сейчас я...
      Сумев наконец отвлечься от весьма и весьма аппетитного вида, я взглянул в лицо девушке... В очень даже знакомое лицо...
      — Алекс?!
      Ой... Хотя... Следовало ожидать!
      Девушка улыбнулась:
      — Теперь уже Алексис... но вообще-то, да. Магия Метамора подействовала на следующий день после того, как ты ушел. Самыми неприятными были первые несколько дней, — я не привык... ла... заниматься некоторыми делами сидя...
      Услышав ее слова, я невольно расхохотался, и это усилие меня добило — комната, вместе с очаровательной Алексис шатнулась куда-то, поплыла...

* * *

      Очнулся я в собственной кровати. Мой медвежий нос поведал, что рядом находится енот-морф Брайан, а новоиспеченная девушка Алексис очень даже уютно устроилась где-то в ногах.
      Открыв глаза, я увидел, что так и есть — Брайан сидел в кресле возле изголовья, а Алексис...
      — Ага! Проснулся! Самоубийца ты наш, хоть бы предупредил! Мы бы подготовились! — Брайан ехидно улыбнулся, и посмотрел на Алексис. — Ладно, он пришел в себя... а поскольку ничего опаснее сильнейшего магического истощения у него не обнаружено, то теперь, думаю, ты и сама справишься.
      С этими словами он покинул комнату, а Алексис заняла освободившееся кресло.
      — Крис, но как ты оказался здесь? В ворота ты не входил, по коридорам не проходил... Весьма загадочно!
      — Небольшая магия, которой я научился давным-давно... Правда, воплотить ее я смог всего полгода назад. В общем... создаешь недостроенное заклинание, а замкнутый круг цепочки действует как замок. Если ее разорвать, заклинание освобождается, достраивается и начинает действовать. В данном случае это было заклинание телепортации. Вообще-то, я планировал использовать его только в бою, — но избежать драки тоже неплохо...
      Я потянулся... Ух! Какая противная слабость! Лапы дрожат, перед глазами все плывет... Да... Заклинание, не рассчитанное на столь дальнее расстояние, достраиваясь, вытянуло из меня всю энергию... и даже часть ауры. Магическое истощение... В животе что-то противно сжалось, а по позвоночнику пробежала волна холода... А ведь будь расстояние чуть большим, я мог бы и умереть!
      Чтобы отвлечься, я продолжил разговор:
      — Это ты позвала Брайана?
      Алексис покачала головой:
      — Нет... Я позвала Коперника. А он остальных. Знаешь, ты пролежал в беспамятстве больше тридцати часов. Нам пришлось собрать целую команду, чтобы взвалить тебя на кровать.
      Мы оба улыбнулись, и в этот момент я понял, как лучше всего использовать прощальный подарок отца.
      Я попросил Алексис принести рубашку и, покопавшись во внутренних карманах, вытащил свернутый вчетверо лист пергамента.
      — Алексис... ты хочешь продолжить обучение искусству магии лечения? Похоже, твое мастерство уже превзошло все, чему я мог тебя научить.
      Она улыбнулась, но ничего не ответила.
      — Я уже давно подумывал о твоей дальнейшей учебе... скажи мне, Алексис... — я раскрыл депозитный сертификат. — Ты хочешь учиться в Магическом Университете Эльфквеллина, получая стипендию от Цитадели?



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Рыж.
      Литературная правка — Дремлющий.


История 7. Один во тьме Dan D К оглавлению


      Год 705 AC, конец августа — начало сентября

      — Добрый день, Коперник — просипел я, продолжая рыхлить землю в ямках.
      — Привет, Дэн. Как там караван? — спросил ящер-морф.
      — Коп, ты меня знаешь. Все уже готово. Вскрыто, проверено, задокументировано. Ведомости на оплату отосланы лорду-казначею еще час назад.

      Работа придворного садовника и в обычные дни нелегка, а уж когда в Цитадель Метамор прибывает караван, да не просто какой-то там, а целиком загруженный товаром именно для меня и предназначенным... просто какая-то садово-хозяйственная лихорадка. И единственной отдушиной, не дающей мне свихнуться от множества проблем, является моё хобби. Оно же мое хозяйство. Мой личный сад!
      Давным-давно, едва появившись здесь, я обратил внимание, что Цитадель Метамор полностью зависит от регулярности поставок пищи из Серединных Земель. О да, разумеется, в Цитадели есть запасы, есть кладовки, но... Тогда я сумел убедить лорда Хассана, что имеющиеся оранжереи и внутренние сады можно использовать для обеспечения Цитадели собственным продовольствием. Хотя бы частично.
      Вырастив первый урожай, я выделил уголок и для других полезных растений. Со временем уголок расширился, разросся, превратившись в уютный внутренний сад, заполненный экзотическими и редкими образцами. Вырастить некоторые из них было очень сложно, но терпеливо экспериментируя, и пользуясь магией, я сумел достичь многого. И вот теперь, ожидая, когда Коперник сообщит настоящую причину визита, я начал пересаживать кедровые саженцы. Очень, очень нежная культура. Любит тень, не любит влагу, любит холод...

      — Знаешь, Дэн... а ведь ты уже давно не был в дозоре. Четыре месяца, вообще-то.
      — Спасибо за напоминание, Коперник. Если ты заметил, у меня нет времени. Сам знаешь — обязанностями придворного садовника, уход за внутренними садами... — проскрипел верхними дыхальцами я. Нет, я вовсе не... совсем не... А, да ладно, я оправдываюсь.
      Молчание Коперника стало укоряющим.
      Какое-то время мы соревновались в «кто кого перемолчит». Обычно первым не выдерживает тот, чья совесть нечиста. Вот и я...
      — Коп, ну ты же знаешь...
      — Знаю. Но твои обязанности никто не отменял. А лорд Хассан попросил меня передать тебе его неудовольствие и напомнить, что ты тоже должен выходить в патруль. Так что, через час, в арсенале.
      В ответ я только зашипел нижними дыхальцами.
      — Дэниел Д'Алимонте, вздохи — это не ответ. Это уловки судейского крючка.
      — Ну ладно, ладно. Через час, в арсенале! — проскрипел я.
      После ухода Коперника, я закончил пересадку саженцев, вычистил землю из когтей...
      И понял, что тяну время.
      Мда.
      Действительно, тяну.
      Что ж, пора идти.

      Большую часть жизни я стараюсь держаться в стороне от всех. Занимаюсь наискучнейшей бумажной работой, провожу свободное время с моими растениями. Одно время я убеждал себя, что причиной тому мой облик. Но, увы... подобное оправдание не выдерживает никакой критики в таком загадочном и странном месте, как Цитадель Метамор. Это наверно единственное место в мире, где гигантскую саранчу-морфа не станут бояться и избегать.
      Я убеждал себя, что мне надо выходить в общество чаще, но пару раз выбравшись в «Глухой Мул», я просто сидел в углу, и смотрел на мельтешащую толпу...

      Добравшись до арсенала (куда быстрее, чем хотелось бы) я проскользнул к стойке. Дожидаясь оружейника, и рассеянно изучая стояки с  оружием и вешалки с доспехами, я совершенно не заметил как из задней комнаты вышел... Собственно, он и вышел.
      — А-А-А!!! ЯВИЛСЯ, ЗЛОСТНЫЙ ПРОГУЛЬЩИК!!! — взревел Джон.
      Маленький, можно даже сказать, щуплый, он обладает потрясающими голосовыми данными. Может, потому, что он — обезьяна-ревун?
      — Мне есть чем заняться, и праздное любование окрестностями не поможет мне сделать работу, — просипел я.
      — ОТГОВОРКИ!!!! — праведный пыл добавил в голос Джона еще мощи. — ВСЕ ДОЛЖНЫ ХОДИТЬ В ДОЗОР!!!! НЕ УВИЛИВАЙ!!!!
      — Я уже слышал то же самое от Копа... — на фоне громогласного рева, мой голос показался едва слышным шелестом.
      — И ОН ПРАВ!! ДА ТЫ ЖЕ САМ ЗНАЕШЬ! ЛАДНО, Я ЗАКЛЮЧИЛ ПАРИ, ЧТО ТЫ НЕ ЯВИШЬСЯ ПАТРУЛИРОВАТЬ, ПОКА ТЕБЯ НЕ ЗАСТАВЯТ!! ПОХОЖЕ, Я РАЗБОГАТЕЛ НА ДЕСЯТОК ЖЕЛТЕНЬКИХ1!! СПАСИБО ТЕБЕ, ДЕН!!!
      НУ, ДА ЛАДНО! ТЫ МНЕ ВОТ ЧТО СКАЖИ — ЧЕГО ТЫ ТАК УВИЛИВАЕШЬ?!! НЕТ, НУ СКАЖИ!!! НАКЛАДНЫЕ... БУМАЖКИ... БУ-У-У... — раздул горловой мешок Джон. — ДЕРЕВЬЯ... КУСТЫ...  ФУ ГАДОСТЬ!!! ТОСКА ЗЕЛЕНАЯ!!! МОЛЧИШЬ?!! ВО-ВО!! ОРУЖИЕ, КАКОЕ ВОЗЬМЕШЬ?!! БРОНЮ ТВОЮ Я УЖЕ ПРИНЕС!! — Джон указал на кучу кожи, лежащую на стойке.
      — Как обычно... — просипел я, тряся звенящей головой, — средний лук, кинжал, и алебарду.
      — АГА!!! ТАК Я И ЗНАЛ!!! ТЫ ВСЕГДА БЕРЕШЬ ДЛИННОЕ!!! НУ ПОЧЕМУ ТЫ НИКОГДА НЕ ВОЗЬМЕШЬ ХОРОШИЙ МЕЧ?!!!
      — Мечом я только самому себе антенны пообрезаю, — просипел я, пожевав нижними жвалами.
      Джон громогласно фыркнул, и ушел за оружием.

      Многие жители Цитадели имеют собственное оружие, но поскольку я постоянно пытаюсь увильнуть от боя, то при нужде просто беру его в арсенале.
      Оружие, но не доспехи.
      Уникальные формы моего тела требуют, столь же уникальной брони. В моем случае доспехи состоят в основном из кожаных ремней, они покрывают мягкие сочленения и швы между пластинами моего внешнего скелета. В остальном я полагаюсь на естественную броню — хитин, который легко отражает скользящие удары...

      Тем временем Джон уже вернулся, притащив оружие.
      Лук, из ясеня. Не сказать, чтобы самый лучший, но вполне приличный. Колчан стрел. Кинжал длиной в фут. И разумеется, алебарда. Чуть короче обычной — древко почти два метра, острый как бритва топор, не менее острый наконечник на другом конце. В умелых руках...
      Джон подвел меня к висящей на стене карте местности.
      — ТВОЙ СЕКТОР — СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫЙ!! ТАМ ВРОДЕ ПОПРИТИХЛО!! НО ТЫ ВСЕ РАВНО СМОТРИ В ОБА ГЛАЗА!!! ПАТРУЛИРУЕШЬ ПО МАРШРУТУ!! ЯСНО?!!
      Я изучил карту, запоминая маршрут и главные ориентиры. Потом подошел к стойке, и натянул доспехи. Восхитительное удобство, изящество и целесообразность. Ремни сидят удобно, и именно там, где нужно, почти не ограничивая мои движения. Это очень важно, когда прыжки — твоя главная защита.
      Под конец я пристегнул кинжал и колчан со стрелами к ремням — оба в пределах досягаемости любой из моих шести рук. И так — с луком в одной руке, алебардой в другой, кинжалом в третьей и колчанов в четвертой, я убрался из арсенала.
      Завернув по дороге в свою комнату, я прихватил пятой рукой еще и сумку — плащ-палатка, немного еды, фляжка с водой, фляжка с... не знаю, что туда намешала Паскаль, воды там явно не много, но согревает хорошо. Да еще компас и прочие полезные мелочи. Нагрузившись, я направился к северным воротам.
      — Явилсся, прогульщщик!! — саблезубый тигр-морф, пришептывая из-за громадных клыков, поприветствовал меня у ворот. — Дэн, сскажи, ты ссам пришшел или...
      — Если ты на меня поставил, то мне положен процент от выигрыша! — просипел я.
      — Очень ссмешшно! — расплылся в улыбке полосатый. — Первый разз сслышшу, как ты пошшутил!
      — Я не шутил... — буркнул я под... хм... поскольку носа-то у меня нет, то я просто буркнул, выходя за ворота.

* * *

      Покинув Цитадель, я остановился осмотреться, оценить обстановку. Уже далеко за полдень... значит, вернусь назад поздно утром. Не то чтобы меня это беспокоило — мое великолепное ночное зрение, не уступает столь же превосходному нюху, но... Серый, холодный день, низкие, набрякшие дождем тучи, северный ветер. Расправив антенны, я учуял множество несомых ветром слабых запахов... Да, ночью пойдет дождь и похолодает.
      В общем, я решил надеть плащ. Не люблю плащи. Эти текстильные мешки мешают крыльям, а ведь крылья очень, очень важны для сохранения равновесия и управления прыжками. В то же время, плащ мне необходим — ведь я холоднокровный и на моем теле нет шерсти, мне нечем защититься от пронизывающего, холодного ветра...

      Идя по горным тропам, я напрягал все свое внимание, выискивая признаки кого-то или чего-то... врага. Да, мне не нравится патрулировать, но раз уж я вышел, надо быть настороже. В конце концов, я ведь помогаю защите всего Мидлендса. И самого себя поберечь тоже неплохо бы.
      Я ветеран предыдущих кампаний в окрестностях Цитадели... тогда мы отбились. Но в любой день со стороны Холмов Гигантов может появиться новый враг. А потому я могу проводить время в теплицах, могу исполнять обязанности квартирмейстера... но в патруль идти все одно надо.

      К полуночи я был примерно в пяти километрах от Цитадели. Темная громада, еще недавно видневшаяся на фоне вечернего неба, уже исчезла во мраке ночи. Ночь выдалась спокойной — никаких чужих и странных запахов, ничего кроме шума ветра.
      Вскоре после полуночи пошел дождь. Слабый, почти морось, он сделал две вещи — уничтожил любой шанс услышать или учуять что-либо и охладил воздух еще сильнее.
      Холод. Для меня это слово — почти приговор. Холод парализует мне мышцы, замедляет мысли, а если я промедлю немного, холод убьет меня, столь же эффективно, как кинжал в сердце. Я хладнокровный, а потому вынужден использовать магическую защиту. Спасибо нашим магам — мне пришлось всего лишь достать и активировать маленький амулет. Не люблю его, ночью он делает меня хорошо заметным для любого ощущающего тепло существа.  Но...

      Это произошло на рассвете — когда ночная тьма уже ушла, но солнце еще не показалось... впрочем, оно и не покажется, весь день будет прятаться за мокрыми серыми тучами. В любом случае, к тому времени я уже подошел к концу маршрута и подумывал о возвращении. Путь мой заканчивался в маленькой долине, заросшей густым лесом. Выйдя на прогалинку, я решил отдохнуть и перекусить.
      Обстоятельно прожевав ломтики овощей — я, конечно же, в дозоре, но спешка нужна, сами знаете когда — и уже готов был отправиться дальше, когда заметил позади движение. Ко мне пытался подкрасться один из мерзких маленьких лутинов. Глупость какая, подкрадываться к существу, у которого зрение почти круговое!
      Быстро и бесшумно я снял со спины лук, и маленький монстр получил стрелу в грудь. Но как только его тело рухнуло на землю, с окружающих поляну деревьев раздались пронзительные вопли.
      Засада!!
      Я выхватил из колчана следующую стрелу... каррамба!!! Мерзкий плащ!!! Захлестнув колчан, крепкая ткань зацепилась за оперенье стрел! Проклятье!! Ненавижу плащи!!
      Отбросив лук, я схватил алебарду. А тем временем десяток лутинов уже бежали ко мне от деревьев.
      Первому я прошиб череп рукоятью. Еще двоих лезвие топора разрезало почти пополам.
      Трое.
      Отлично.
      Оставшиеся отступили назад, и я получил секундную передышку.
      Как хорошо, что в бою они пользуются только ножами и коротенькими мечами! Пара лучников сделала бы из меня красивого ежа... А так, орудуя алебардой, я удерживаю их на расстоянии...
      Атака!!
      Следующий лутин упал, проткнутый насквозь наконечником алебарды. Его приятель получил по черепу изогнутым лезвием.
      Пятеро.
      Еще один сумел проскользнуть ближе. Алебарда была занята, и я использовал кинжал, выхватив его одной из средних рук.
      Шестеро.
      Осталось четверо... но последний лутин, умирая, зажал в руках мой кинжал. Теперь у меня только одно оружие, и я уже начал уставать.
      До сих пор вражеские удары попадали либо по хитиновым пластинам, либо по коже доспехов, но рано или поздно один из их ножей найдет щель и заденет что-нибудь жизненно важное.
      Пора менять стратегию!
      Сбросив плащ, я опустился на корточки. Лутины двинулись ко мне, решив, по-видимому, что я серьезно ранен.
      Когда они приблизились, я прыгнул.
      Еще в полете я успел рвануть одного когтями, и рубануть второго алебардой. Приземлившись за спинами врагов, я в развороте снес голову раненному.
      Восемь.
      Осталось двое, притом один ранен.
      Раненый лутин с диким воплем бросился на меня. Не успевая прикрыться, я попытался отпрыгнуть... но оказался недостаточно быстр.
      Острая боль пронзила правый бок, на секунду я потерял контроль над телом, и инерция прыжка швырнула меня на землю.
      Извернувшись, я вскочил на ноги, и увидел, как раненый лутин поднял что-то с земли, и... начал грызть!
      Карррамба!!! Это же одна из моих средних рук! Быстрый взгляд вниз подтвердил опасения — маленький ублюдок оторвал мне правую среднюю руку!!!
      Ох, как больно!.. Боль ввинтилась в бок раскаленным шампуром... Все вокруг поплыло...
      Лутины заметили, что я пошатнулся, и тут же бросились в атаку.
      Превозмогая дурноту и слабость, я снова прыгнул прочь. Споткнувшись при приземлении, упал на колени...
      Пока я пытался подняться на ноги, оставшиеся в живых лутины, осторожно приблизились ко мне. Карррамба!.. Я слабею с каждой секундой... Есть! Я бросил в ближайшего алебарду.
      Девять.
      Проткнутый насквозь лутин, вопя, рухнул на землю, на секунду перегородив путь второму. Это дало мне время... Если бы я еще мог встать... 
      Каррамба!!!
      Теперь передо мной вооруженный враг, а я ранен, безоружен, и почти без сил... И даже не могу подняться!!!
      Лутин, с торжествующим воплем ринулся ко мне. Рано радуешься, урод... Может, я здесь и лягу, но уж тебя-то прихвачу... Поджать ноги и ждать, ждать, ждать... Слишком рано —  промахнусь, слишком поздно — получу нож в живот...
      Когда он оказался на расстоянии шага, я резко выпрямил задние ноги.
      Десять.
      Взлетев в воздух, лутин с глухим стуком врезался в ствол дерева. Все. По опыту знаю — удар ноги семифутового2 кузнечика-морфа убивает лошадь.
      Теперь перевязать бок... Обильная кровопотеря мне не грозит, кровеносные сосуды уже самопережались, кровь лишь чуть сочится... Но больно... Ох...
      Именно в этот момент я заметил движение между деревьями.
      Снова Лутины! Спешат на помощь уже мертвым приятелям!
      О боги!..
      Этот бой я не переживу.
      Оставшийся вариант мне не нравился. Не люблю убегать. Но выбора нет — или побег, или я стану трофеем...

      Попавшие под заклинание Насожа, имеют ограниченную способность изменять форму. Я не исключение. Разумеется неприятно, сильно дезориентирует, да и вообще... Не так-то просто стать двухдюймовым3...
      Впрочем, выбора нет.
      Со стороны это должно выглядеть так, словно я исчез, а я смогу затаиться или отправиться в обратный путь к Цитадели.

      Когда темные фигуры уже начали появляться из леса, я сосредоточился...  мгновенное головокружение и вот я уже цепляюсь за ветку куста, а выгляжу как самая настоящая саранча.
      Приведя в порядок чувства, и сориентировавшись, я начал путешествие домой. Это был трудный и медленный переход. Я очень устал, у меня кружилась голова и, примерно  через час все вокруг окуталось туманом...

* * *

      Приходил в себя я как-то очень... постепенно. Сначала появились звуки. Шуршание одежды, звук дыхания... едва слышный стук когтей по каменным плитам... тяжелый вздох... скрип пружинной подушки стула...
      — Мы более не можем рисковать жителями Цитадели, высылая их в патруль поодиночке.
      Знакомый голос...
      — Но скауты не смогут одновременно выходить в дальние рейды и патрулировать ближние окрестности. Нас просто не хватит и на то и на это. Извини Джек.
      Еще один... тоже не единожды слышанный...
      — Михась, ты же понимаешь, что о прекращении патрулирования ближних подступов не может быть и речи. Но и рисковать неподготовленными...
      — ГРМ!
      Знакомое покашливание... вернее, знакомо ГРОМКОЕ громыхание.
      — Да отец?
      — ДЖЕК, СЫНОК, ПОДУМАЙ. ГЛАВНЫЕ СЛОВА: «ОДИН» И «ОПЫТ».
      — Хм... Предлагаешь посылать парами... или тройками... и ставить во главе тройки кого-то с опытом... из скаутов?
      Шорох ткани, скрип пружин стула, кто-то проходит из угла в угол, едва слышно касаясь когтями каменных плит.
      — Вариант не столь плох, но дополнительная нагрузка все равно остается...
      — ГРМ! МИХАСЬ, ГЛАВНОЕ СЛОВО: «СТАЖЕР».
      — Отбирать перспективных и приглянувшихся? — опять скрип пружин. — Да, ряды скаутов давно пора расширять. Фил, что скажешь?
      — Согласен, — мягкий баритон, очень мягкий... обманчиво мягкий! — К тому же, служба под началом опытного разведчика будет небесполезна и для остальных жителей Цитадели. Хорошо. Я поговорю с лордом Хассаном...

      В следующий раз я очнулся уже полностью. Повел антеннами, прислушался... и открыл глаза. Я лежал в своей кровати, в маленькой комнате, с окнами выходящими на один из внутренних садов Цитадели. Пошевелив руками, обнаружил, что все мои раны перевязаны, а рана на месте оторванной средней правой почти зарубцевалась. И, кажется даже начала отрастать новая рука...
      Хм! Сколько же я здесь лежу?!!
      Оглянувшись по сторонам, я увидел Джона, сидящего в кресле возле камина Начальник арсенала, удобно устроившись в кресле, смотрел на меня.
      — ПРОСНУЛСЯ!! НАКОНЕЦ-ТО!! — от мощного баса задребезжали стаканы в шкафу и колыхнулись занавески.
      — Давно я здесь? — прошипел я.
      — ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ! ТЕБЯ ПАТРУЛЬНЫЕ ТРИ ДНЯ НАЗАД ОБНАРУЖИЛИ!! НЕВДАЛЕКЕ ОТ ВОРОТ! ТЫ МНЕ ВОТ ЧТО СКАЖИ — ТЫ ГДЕ ДВЕ НЕДЕЛИ ШЛЯЛСЯ?!!
      — Две недели?! — просипел я.
      — АГА!! КАК В ДОЗОР ПОШЕЛ, ТАК И ПРОПАЛ!! МЫ УЖ ВСЕ ОКРЕСТНОСТИ ОБЫСКАЛИ, НИ ТЕБЯ, НИ ТЕЛА ТВОЕГО!!! НИ СЛЕДОВ... А ТУТ СМОТРИМ — ЛЕЖИШЬ!!
      — Ну... Я попал в засаду, от одной группы лутинов смог отбиться, от второй сбежал, трансформировавшись. Полностью. Потом... потом... не помню.
      — СКОЛЬКО И ГДЕ?! — спросил Джон.
      — Одиннадцать в первой группе, пятнадцать или двадцать во второй. Не могу сказать точно, не стал задерживаться, чтобы выяснить. Около пятнадцати километров к северо-востоку от Цитадели.
      — ХММ... ПОСЫЛАТЬ КОГО-ТО ПРИБРАТЬСЯ ЗА ТОБОЙ ПОЗДНО... ЛАДНО, ПОСМОТРИМ!
      — Рад видеть, что ты заботишься обо мне, — буркнул я.
      — СЧАС!!! Я ЗДЕСЬ ЧТОБЫ УЗНАТЬ — ЧТО С ОРУЖИЕМ И ДОСПЕХАМИ!!!
      — Я потерял все, когда изменялся. Извини, Джон, но скорее всего оно уже где-то в Холмах Гигантов.
      — АГА-А-А!!! ПРИДЕТСЯ ОТРАБАТЫВАТЬ!!! — радостно взревел Джон.
      — Вымогатель... — просипел я.
      — ТОЧНО!!!
      — Ладно... Пусть так — твой счет в «Муле» теперь на мне, пока не покрою стоимость оружия, идет?
      — СОГЛАСЕН!!! — ухмыльнувшись, Джон протянул мне руку.
      Кажется, я только что лишился всей свободной наличности. Во всяком случае, на обозримое будущее...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Lefedor.
      Литературная правка — Дремлющий.



      1 Желтенькая, половинка, полулуна — бронзовая монета, номиналом 50 медных звезд. Продуктовая покупательная способность в сравнении с рублем, по состоянию на конец декабря 2012 года — примерно 7,5-10 тысяч рублей (6 полулун — крупная корова, живым весом в 300 килограмм).
      2 2 метра 13 сантиметров.
      3 Чуть больше 5 см.


История 9. Библиотека Pascal Q. Porcupine К оглавлению


      Год 705 AC, первая декада сентября

      Фокс наводил порядок на полках, расставляя книги по местам, когда услышал, как кто-то хлопнул дверью. Поправив очки на длинной морде, лис-морф поспешил к конторке.
      — Кхе, кхе!
      Многоцветный человеко-дикобраз, настоящая колючая радуга, замерший в центре холла, вздрогнул и оглянулся.
      — Доброе утро. Раньше я вас здесь не видел, уважаемый... — Фокс сделал паузу, надеясь услышать имя необычного посетителя.
      — О... да. А я сюда раньше и не заходила, — острая мордочка, тонкие разноцветные лапы, алая накидка подвязанная золотым поясом...  
      Внимательно осмотрев изящную гостью, Фокс позволил себе чуть улыбнуться:
      — Вы недавно в Цитадели?
      — Я?.. — золотистые брови удивленно приподнялись. — Я здесь с самого начала... ну почти.
      — Хм... Я никогда не видел вас здесь или в "Муле" раньше, уважаемая... — он сделал паузу, снова ожидая услышать имя.
      — А я там редко бываю. Метамор большой, знаете ли, есть и другие места. К тому же, в Молчаливом Муле шумно и много народу...
      Лис-морф снова улыбнулся:
      — А как вас зовут, мисс разноцветная колючка?
      — Паскаль, — теперь улыбнулась и она, — придворный алхимик. А вас?
      — А я Фокс Куттер, придворный библиотекарь. Я кое-что о вас слышал... это правда, что вы превратили этого новенького, Мишеля, в...
      — Правда!! И давайте сменим тему! — прорычала дикобразиха, взъерошив иглы.
      Лис приподнял брови.
      — Ну... как скажете... хотя, по-моему, весьма забавно.
      Паскаль нервно вздохнула.
      — Нет, я... это совершенно безопасно и исчезнет через несколько дней, но... — она вздохнула еще раз. — Ладно, могу я взять у вас книгу?
      Фокс кивнул.
      — Конечно! Что именно вам нужно?
      — Нет ли у вас... — она смущенно сжала руки и продолжила, — нет ли у вас нотных записей?
      — Ноты? — снова поднял брови лис.
      — Да, для фортепьяно. Я так давно не практиковалась...
      — А, так значит, вы еще и пианист?
      Она нервно хихикнула.
      — Была когда-то. Не садилась уже лет десять... даже не знаю, смогу ли восемью пальцами...
      Фокс сочувственно покачал головой.
      — Так давно?
      Паскаль только вздохнула.
      — Что ж, давайте посмотрим, что мы сможем для вас найти... — Фокс направился в самую дальнюю секцию библиотеки.
      Паскаль пошла следом, но как-то странно — она, то отставала метра на три, то снова догоняла библиотекаря. В конце концов лис остановился:
      — Может быть, я иду слишком быстро?
      Паскаль пожала плечами:
      — Вообще-то да.
      Мысленно пожав плечами, Фокс снова двинулся в сторону музыкальной секции, теперь чуть медленнее.
      — Боюсь что у нас здесь очень мало нотной литературы... — начал он и осекся, увидев, что разноцветный дикобраз уже обыскивает полки, доставая пыльные книги. Лис отступил в сторону, и смотрел, как придворный алхимик отобрала десяток альбомов с нотами. Она прижала их к груди, вдохнув книжную пыль, чихнула и довольно заулыбалась.
      — Ммм... как раз то, что надо. Спасибо!
      Коротко поклонившись, Фокс сказал:
      — Всегда пожалуйста. Я могу сделать для вас что-нибудь еще?
      Она сунула конец когтя указательного пальца в пасть, и задумалась.
      — Хмм... да. Тут есть подробные летописи Цитадели?
      — Только последних десятилетий. Более ранние в дальних хранилищах... Но это же десятки томов! Может быть что-нибудь более конкретное?
      — О, мне нужно провести небольшое... расследование, — сказала Паскаль. — Меня интересует один из местных обитателей. Вы знаете... придворный мистик.
      — IWP? Конечно. Не могу сказать, что часто с ним общаюсь... честно говоря, я его совершенно не понимаю.
      Разноцветный дикобраз скривилась.
      — Потому он и является придворным мистиком... Собственно, я пытаюсь понять, почему и каким образом он все еще остается человеком.
      — Возможно, он был первоначально "она"?
      — Нет, этот вариант я проверила, — покачала головой Паскаль
      Фокс лицемерно вздохнул.
      — Я наслышан о его "дружеских" шалостях... Что он сделал на этот раз?
      — На этот раз он перешел черту! Он использовал заклинание или какой-то артефакт, который превратил все, к чему я прикасалась — предметы, одежду, все! — в чесоточный порошок! Мне пришлось бежать через весь двор обнаженной, расчесывая места, чтобы увидеть которые мне нужно три зеркала!! К тому же я чуть не потеряла мои кольца изменений! И мои приборы... и украшения...
      Ее глаза подозрительно заблестели.
      Лис вздохнул, уже по-настоящему, и нежно лизнул изящную разноцветную лапку.
      — Пойди к лорду Хассану и попроси изгнать его из придворных.
      — Это не в моих правилах... — тяжело вздохнула Паскаль. — Понимаешь, я очень не люблю конфронтации. Но оставить все так просто я тоже не могу... Так что, я хочу разузнать о нем все... И хорошенько подумать.
      Фокс кивнул и присел, оказавшись теперь на одном уровне с глазами дикобраза.
      — Я уверен, ты справишься. Но знаешь... когда ты вошла... по-моему, ты была чуточку выше ростом.
      Паскаль засопела и хихикнула.
      — Когда ты показал мне ноты, я почувствовала себя щенком в кондитерском магазине... наверно кольцо исполнило подсознательное желание и сделало меня меньше, — она показала кольцо с рубином, сплетенное из золотых и серебряных нитей. — Хи-хи, ой... сейчас, подожди чуть-чуть...
      Отступив на пару шагов, она закрыла глаза и засияла янтарным светом. Когда она подросла почти до роста Фокса, янтарный ореол угас, и Паскаль открыла глаза.
      — Эти кольца изменения хитрые штуки... но иногда немного самовольничают, — сказала она.
      Лис кивнул:
      — А... да. А как ты научилась их делать?
      — Идея таких колец просто... просто пришла ко мне однажды и все, — пожала плечами Паскаль. — Друзья мне говорили, что это немного странно... Ну и ладно! Я вообще вся такая странная...
      Паскаль хихикнула и, сняв кольцо с пальца, спрятала его в складках багряной одежды:
      — Лучше уберу, пока не стала двухметровой!
      — Удивительно, — сказал лис — твоя одежда тоже меняет размер, вместе с тобой. Как это тебе удалось?
      — Один размер соответствует всем. Поразительная концепция, не правда ли? Потому-то эта ткань так хорошо накрывает мои иглы. Я алхимик, а не швея, к тому же местные портные, похоже, не знают, как шить для тех, у кого есть иглы. Поэтому я просто сделала эту ткань, а потом заставила одного из них сшить для меня накидку...
      — Как интересно...
      — Ничего особенного. Куда интереснее было менять расцветку кожи и игл!
      — Ты хочешь сказать, что твои цвета не являются частью действия кольца изменений?
      Паскаль опять хихикнула:
      — Не-а... теперь это моя "естественная" форма. Хотя если хочешь, можешь увидеть, как я выглядела раньше.
      Лис усмехнулся:
      — Хочу.
      Паскаль кивнула, и снова надела кольцо. Закрыв глаза она на несколько секунд засияла янтарным светом. Потом сияние схлынуло и стали видны коричневый мех, белесые иглы и рыжевато-коричневая кожа.
      — Довольно скучно, как считаешь?
      — Хм... — Фокс почесал затылок, — не знаю, ты мне больше нравишься блондинкой.
      Она кокетливо хихикнула.
      — Признаюсь, иногда мне хочется почувствовать себя обыкновенной... Тогда я возвращаюсь к этой форме только ради ее простоты.
      — Мне и в голову не приходило, что ты можешь быть такой как все!
      Паскаль покачала головой и снова закрыла глаза, возвращаясь к привычному образу "разноцветного дикобраза".
      — Мне нужно приходить сюда чаще,
      — Да, это было бы неплохо, — согласился Фокс.
      — И мне нужно убрать из этого кольца безусловную особенность изменения размера. Иначе я когда-нибудь точно попаду в беду.
      Лис только улыбнулся.
      Паскаль улыбнулась в ответ, и подняла ноты.
      — Спасибо! Приятно было познакомиться, Фокс Куттер.
      Он согнулся в изящном поклоне:
      — Мне тоже.
      Паскаль засуетилась, не зная, куда деть альбомы, и наконец, сунув их под левую лапу, протянула правую.
      Они обменялись лапопожатиями.
      — Знаешь, — чуточку притворно вздохнула она, — я понятия не имею, как отсюда выбраться. У меня просто ужасное чувство направления...
      Фокс ухмыльнулся, и моментально поменял положение, одним ловким движением встав справа от Паскаль, и согнув скобкой левую лапу:
      — Тогда я просто обязан провести вас к двери, мадам! — произнес он тоном заправского ухажера.
      Она улыбнулась.
      — Определенно, сударь!

      Две недели спустя Фокс слушал первое выступление Паскаль в "Молчаливом Муле"...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура Lefedor.
      Литературная правка — Дремлющий.


История 10. Хранитель бурь Terry Spafford К оглавлению


      Год 705 AC, вторая декада сентября

      Мишель сидел за столиком в "Глухом Муле", наблюдая, как входят и выходят посетители. Сюда его привел Коп и, усадив в углу, возле стойки, отправился за выпивкой. Он вернулся ровно настолько, чтобы, оставив пиво, тут же ввязаться в спор с группой волков.
      Мишель потрогал пятно меха на затылке, которое, похоже, стало больше с того момента, когда он касался его всего пару мгновений назад...

      «Это ты новичок с фермы?» — услышав голос, говорящий прямо внутри головы, юноша подпрыгнул так, что даже расплескал пиво.
      Обернувшись, Мишель увидел массивного и очень высокого незнакомца. Темно-бронзовая кожа, вполне человеческое, правда, чрезмерно клыкастое лицо.  Вот только глаза... было в них что-то такое, такое... Мишель никак не мог определить что.
      «Извини... давай помогу», — снова прозвучал голос в голове.
      Пока когтистые руки вытирали разлитое пиво взятой со стойки тряпкой, Мишель  разглядывал незнакомца. Голова на длинной шее, на спине вяло болтается пара недоразвитых крыльев. От крестца отходит толстый хвост, длиной чуть ниже колен, с треугольной лопастью на конце.
      Вытерев разлитое пиво, странное существо взяло стул и, повернув так, чтобы спинка оказалась впереди, уселось.
      «Привет, я Сарош, — улыбнувшись, не разжимая губ, существо протянуло Мишелю когтистую руку. — Будем знакомы. Я придворный Маг погоды и придворный метеоролог, а также дракон-морф».
      — А... Тебе обязательно нужно делать это?! — спросил Мишель, слегка раздраженный бесцеремонным присутствием в голове чужого голоса.
      «Делать что?»
      — Вот так говорить в моей голове!
      Сарош пожал плечами.
      «Ну, я могу высказаться вслух, но боюсь, тебе не понравиться».
      — А... А ты проверь!
      Сарош скривил обтянутую чешуйчатой кожей морду в усмешке:
      «Только не говори потом, что я тебя не предупреждал...»
      Из раскрывшейся пасти раздался громкий рев, сопровождаемый пронзительным стонущим звуком, сотрясший весь бар. Перепуганный Мишель, отпрянул назад так, что свалился со стула.
      Сарош ухмыляясь помог Мишелю подняться. Поднимаясь, юноша огляделся вокруг — Донни глянул в их сторону и лишь усмехнулся, остальные клиенты оглядывались, и тоже  лишь посмеивались...
      После того как они снова уселись, в голове юноши опять зазвучал голос дракона-морфа:
      «Заклинание морфа, изменив тело, лишило меня голоса... хотя, признаюсь, в том частично и моя вина...»
      — А... как это, ну, случилось? — спросил Мишель.
      «Ну-у... все произошло примерно шесть лет назад», — начал Сарош, его взгляд остановился и затуманился, когда он погрузился в воспоминания.
      В сознании Мишеля чередой побежали живые, объемные картины, и каждая из них соответствовала истории, которую рассказывал Сарош...
      «В то время я был обычным человеком, как и все остальные здесь, и обучался магии. Еще юношей я показал сноровку в предсказании и управлении погодой, хотя мои способности в управлении ограничивались вызовом небольших дождевых туч, маленьких смерчей и ударами молний — собственно, ничего действительно внушительного.
      Электра — маг, мой первый наставник и фактически приемная мать, помогла определить пределы моих возможностей, и попытаться выйти за них.
      Другие наставники тоже пытались учить меня, но их успехи были куда скромнее...»

* * *

      — Сарош!!! Serdissimo grando! Сколько раз я вам говорил!! Листья artonis lubrum sertussim и чеснок надо смешать с водой, и только потом ставить на огонь!
      — Извините маэстро, я перепутал... — сказал Сарош, отступая на несколько шагов и задевая плечом полку.
      Маленький ящичек, наполненный белым порошком, наклонился и шлепнулся в кастрюлю...
      — О-о!! О-о!! Все пропало!! Lubestento sartome!! О-о!! — отчаянно воскликнул крупный мужчина, хватаясь за голову.
      — Простите! Я сейчас все попра...
      — Вон из моей кухни!!! Вон!!! Dretrendo marazmo!! Убирайся!!! Вон или сегодня на ужин будет "Тушеное мясо Сароша"!!
      Юноша поспешно выскочил из кухни, опасаясь, что повар действительно может выполнить угрозу...

* * *

      «Так или иначе, но вскоре пришло время путешествия, — продолжил Сарош, с улыбкой вспоминая встречи с шеф-поваром. — Мы регулярно ездим на пик Виггль, на самый юг Северного Мидлендса, закрепляем заклинания управляющие погодой».
      — А... это же... ой, так далеко! И это... а какой погодой? — спросил Мишель.
      «Это заклинания, или возможно, объект, на который были наложены чары, уточнить мы так, и не смогли, установлены задолго до появления первых известных записей в хрониках Цитадели. Заклинания частично регулируют погоду здесь, в седловине Большого Барьерного хребта. Они ослабляют или отводят в сторону самые сильные ветра и ураганы, они же делают климат здесь, в окрестностях Цитадели, немного теплее. Да-да, именно благодаря им мы может заниматься здесь сельским хозяйством, и дождь, приносимый бурями, орошает только сухие поля. Без тех заклятий Метаморское плоскогорье будет источенной непрерывными ветрами голой скалой.
      Несколько столетий назад один из магов Цитадели впервые посетил те места, он то и обнаружил эти контролирующие бури заклинания. Еще он заметил, что они начинают отдаляться от земли. Не было никаких признаков ослабления самих заклятий, но возник и постепенно увеличивался зазор между землей и областью контролируемой погоды. Маг решил, что если ничего не предпринять, то они могут оторваться от земли, тогда бури ворвутся на плоскогорье, и сдуют все — деревни, фермы, плодородную землю.
      Маг действовал решительно — он создал магические скрепы, прикрепившие контролирующие силы к земле. Это было мощное заклинание, но, как впоследствии выяснилось, все же недостаточно прочное.
      Вернувшись на плато через год, маг обнаружил, что созданные им магические якоря почти освободились, и тогда он снова закрепил их, и стал делать это регулярно, пока не постарел, передав эту обязанность молодому коллеге.
      С тех пор каждый год в определенный день кто-то из магов цитадели отправляется туда, и закрепляет контролирующие чары, прежде чем они вырвутся на волю. Таких магов называют Магами Погоды.
      Поверь мне, я знаю силу бурь, что приходят сюда весной и осенью. Если чары когда-нибудь вырвутся на волю, все, кроме разве что самой Цитадели, будет сдуто напрочь, при первом же сильном ветре».
      — А... А почему я никогда не слышал... ничего?
      Сарош пожал плечами:
      «Не то чтобы мы скрывали... Но мы стараемся не болтать об этом вне стен Метамора. В конце концов, сможешь ли ты жить спокойно, зная, что единственная вещь, не дающая твоей ферме улететь в море — это древнее заклинание, которое нужно перезакреплять каждый год?»
      Мишель молча почесал затылок.
      «Ладно... на чем я остановился? Ах да... это было мое четвертое путешествие, и я очень волновался. В тот год я должен был первый раз принять участие в ритуале закрепления. До того я только наблюдал за действиями Электры, тогдашнего Мага погоды.
      Однако вмешались непредвиденные... проблемы».

* * *

      — Я только что получил последние донесения... — обратился Томас к конклаву. — Насож собирает войска. Его армия будет готова в ближайшие недели. Когда именно он будет здесь, мы точно не знаем, но скоро. А потому я призываю всех собраться в Цитадели и приготовиться ее защищать...
      — Милорд! Но как же заклинание контроля погоды?! Подходит время его закрепления! — схватилась за голову Электра. — Я говорила с Сарошем, он предсказывает в этом году сильные бури и шторма. Если чары вырвутся на волю, наша жизнь станет очень и очень... незавидной. Пусть и не в один день, но тем не менее.
      — Знаю! — нахмурился Томас. — Я это понимаю... но в то же время, маги нужны нам здесь, для защиты Цитадели! Ты готовила Сароша себе на замену. Сможет он сам провести ритуал?
      По комнате пробежала волна шума.
      — Он знает заклинания и порядок их применения... — ответила Электра, — он в силах их применить, но... не знаю, готов ли он. Сарош еще так молод... Все может закончиться еще одним Каснером...
      На этот раз волна шума была громче, раздались даже отдельные выкрики.
      Томас нахмурился сильнее:
      — Нам всем известна опасность. Никому из нас не хотелось бы повторения Года бурь или Года засухи... но мы не можем рисковать. Для защиты будут нужны все наши опытные маги! Выбора нет. Сарош поедет к пику Виггль один. Все остальные маги остаются в цитадели.
      Следующий вопрос — состояние оружейной мастерской...

* * *

      — Кем был этот Каснер? — спросил Мишель.
      «Ты слышал о Годе бурь и Годе засухи?» — спросил Сарош.
      Мишель кивнул. Те два года до сих пор иногда вспоминали на фермах, хоть и случилось это давным-давно.
      «Так вот, в то время Магом погоды был Каснер. Мы не знаем, что именно произошло, но думаем, что он позволил силе захватить его, и упустил контроль. В результате якорное заклинание пошло вразнос. Произошел магический выброс, и управляющие заклинания были отброшены столь далеко, что его коллеги только через два года смогли вернуть их на место, и закрепить снова. Таким образом, ошибка Каснера породила  Год бурь и Год засухи.
      Но вернемся к нашей истории.
      После долгого обсуждения конклав магов, а если честно, сам Томас Хассан решил, что я знаю и умею достаточно, чтобы закрепить заклинания погоды. Мне дали коня, двух охранников, и заклинание телепатии — поддерживать контакт с магами конклава.
      Я просто трепетал, ужасно нервничая от мысли, что мне придется закреплять заклинания погоды самому. В одиночку. Больше всего на свете я боялся подвести коллег...
      До оптимального момента оставалось еще две недели, когда мы втроём не спеша направились к горе Вигль. Через заклинание телепатии я знал, что происходит в Метаморе. Утром того дня, когда мы прибыли к пику Вигль, я уже знал, что Насож отбросил защитников к самой Цитадели, и готовился к последней атаке...
      Я нуждался в полной концентрации, для подготовки якорного заклятья, а потому прервал телепатическую связь и взялся за работу, хотя многое бы отдал за возможность узнать о результате боя, и о том, будет ли мне куда возвращаться...»

* * *

      — Вы двое, разбивайте лагерь здесь внизу, и ждите моего возвращения! На вершину могут подниматься только маги. Не беспокойтесь, я вернусь, завтра после обеда, — сказал Сарош охранникам.
      Они занялись лагерем, а Сарош пошел по тропинке, ведущей на вершину горы.
      За несколько столетий дорожка была хорошо утоптана, и всего через пару часов подъема он достиг цели.
      Поставив сумку на землю, Сарош наскоро перекусил и, прислонившись спиной к одному из валунов, кольцом окружавших вершину холма, расслабился, ожидая нужного положения солнца. Заклинания нужно было начать на заходе солнца, и ни в коем случае не прерывать...
      Наконец, когда солнечный диск коснулся горизонта, он начал творить магические скрепы, обновляя якорное заклятье.
      Произнося слова, Сарош чувствовал, как сквозь его душу потекла сила. Нет, СИЛА!! МОЩЬ. Воистину могущественная магия превратила Сароша в узкое горлышко, в стремнину, сквозь которую прорывался ревущий поток, в ярмо стиснувшее шею могучего зверя. Отстраненная сила, рвущаяся из непостижимых глубин, самая суть магии!
      Потрясенный разбуженной им мощью, Сарош онемевшими губами продолжал произносить заклинания...

* * *

      «Ты даже представить себе не можешь, какое невероятное ощущение — держать в руках чистую СИЛУ!» — мысленно прошептал Сарош, явно захваченный воспоминаниями.
      Глубоко вздохнув и тряхнув головой, он продолжил:
      «Как я уже говорил, это было мое четвертое путешествие, но тогда я впервые устанавливал магические якоря сам и один! Можешь себе представить, что я чувствовал, когда мне пришлось полагаться только на себя...
      В моих руках сошлись силы солнца и облаков, ветра и дождя, града и снега и все, все, все остальные, готовые... готовые... Да к чему угодно. Но и требующие взамен... всего. Всего меня, в обмен на... блаженство? экстаз? Не знаю. Это было... немыслимо. В одно жуткое мгновение я чуть было не отдался во власть этой силы, чуть было не бросил все... но мысль о том, что сейчас происходит в Цитадели, поддержала меня. В тот момент я ох как хорошо понял, что произошло с Каснером...
      Я сумел стряхнуть наваждение и закрепил заклинания управления погодой.
      Усталый, но все еще наполненный силами природы, я легко восстановил связующие нити, узнав, что Насож атаковал Цитадель, и был разбит. Но также я узнал, сколь дорого это стоило защитникам!»

* * *

      Сарош буквально сбежал вниз с горы Вигль. Фантастические картины, полученные от Магуса и Электры, все еще стояли перед его глазами. Электра уверяла, что теперь все под контролем, и нет никакой нужды спешить, но Сарош не мог сдержать нетерпения. Он должен собственными глазами увидеть, что там произошло...
      Удивленные охранники встретили бегущего мага у конца тропы. Услышав рассказ о битве у Цитадели, они свернули лагерь и пустились в обратный путь так быстро, как могли двигаться кони.
      К входу в цитадель они прибыли неделю спустя. Сарош уверенно шагнул в ворота, но охранники остановились снаружи, не решаясь войти следом...

      Войдя во двор, Сарош обнаружил, что обитатели Метамора действительно изменились... И изменились сильно.
      Малыш, на вид шести-семи лет, шел рядом с упряжкой быков, которые тянули нагруженную мебелью телегу...
      Три женщины — самые красивые из всех, которых он когда-либо видел — что-то обсуждали с человеком-волком и человеком-котом...
      Сарош двинулся в сторону тронного зала, таращась на измененных... людей? Его окликали и поздравляли с выполненной работой, но молодой маг не отвечал, никого не узнавая...
      У дверей приемной лорда Хассана его встретила девочка лет двенадцати:
      — Привет, Сарош! Отличная работа по закреплению. Я была уверена, что ты справишься!
      — Электра?!
      Девочка улыбнулась:
      — Во плоти! Входи, Томас уже ждет тебя.
      На герцогском месте просматривал какие-то бумаги человек-конь.
      Заметив вошедших, конь-морф отложил свитки в сторону:
      — Поздравляю с превосходной работой, Сарош! Твои коллеги охарактеризовали ее в высшей степени благожелательно. Ты будешь превосходным магом погоды! — сказал он, протягивая молодому магу покрытую коричневой шерстью руку, с миниатюрными копытцами на каждом пальце.
      Сарош ошеломленно пожал ее.
      — М-маг погоды? Но разве это не должность Электры? — спросил он.
      — Так было раньше, но я уже слишком стара для этой работы, — сказала Электра. Посмотрев на свое новое тело, она засмеялась над иронией собственных слов. — Мы оба знали, что, в конце концов, ты сменишь меня — это был только вопрос времени. Что ж... Твое время пришло, юноша. Только не вздумай задирать нос! Тебе все еще надо очень много учиться, молодой человек, и я все еще имею место в конклаве, пусть даже ты и занимаешь теперь мою должность! — строгим тоном добавила она, правда, смягчив слова улыбкой.
      — Да, мэм! — отозвался Сарош.
      Он повернулся Томасу.
      — Спасибо милорд! Это больше чем я мог ожидать!
      Томас махнул рукой, пробормотал что-то неразборчивое и снова углубился в бумаги.
      Электра потащила Сароша из приемной.
      — Тебе лучше вернуться в свою комнату и отдохнуть. Завтра мы найдем, чем тебе заняться, чтобы у тебя не закружилась голова от излишнего самомнения, — сказала она.
      Уже направившись дальше по коридору, Электра о чем-то вспомнила и вернулась:
      — Знаешь, держись в стороне от других магов. В цитадели еще остались последствия заклинаний Насожа, и мы сейчас очень заняты, пытаясь их вычислить и убрать...

* * *

      «Всю следующую неделю я работал изо всех сил, помогая перестраивать помещения, и занимаясь другой случайной работой — «чтобы отвлечь твою распухшую от мыслей голову» — как заметила Электра.
      А на восьмой день я заметил на руке первую чешуйку», — Сарош показал место, точку, неотличимую от остальной его бронзовой шкуры...

* * *

      Проснувшись, Сарош сладко потянулся и неторопливо начал одеваться. Впервые за неделю ему нечего делать аж до самого ленча, и он собирается отдохнуть большую часть выходного дня. В Метаморе наконец все наладилось, и обычная жизнь потекла дальше...
      Он плеснул на лицо немного воды, и в этот момент заметил на руке что-то странное. Подойдя к окну, присмотрелся внимательнее...
      Вся наружная часть предплечья была покрыта сине-зеленой чешуей!
      — ЭЛЕКТРА!!! — закричал он, не в силах оторвать взгляда от чешуи.
      Двенадцатилетняя девочка, которая теперь жила по соседству, ворвалась в его комнату.
      — Что случилось?!
      — Вот!! — ответил Сарош, протягивая покрытую чешуей руку.
      — О боги!.. — охнула Электра, потом шагнула ближе и начала рассматривать изменившуюся конечность. Несколько минут она щипала и мяла его предплечье, что-то хмыкая и мыча под нос.
      — Ну, из-за чего это? — наконец не выдержал Сарош.
      — Хм? О, да... О, хм... Мда, это определенно действие того самого заклинания, которое мы пока не определили... Похоже... оно активировало в тебе случайное изменение...
      — Так что, мне теперь придется стать животным?
      — Да и судя по чешуе — драконом, — ответила Электра, отпустив его руку. — Не волнуйся, то же заклинание, которое позволяет другим измениться, должно подействовать и на тебя. Но это не по моей части. И запомни, не применяй на себя никакой магии! Вообще ничего! Иначе все ужасно запутается... кстати, ты снял заклинание телепатии?
      — Нет. У меня не было времени...
      — Проклятье! Ну что же... теперь придется ждать, пока все не закончится. — Она повернулась, направляясь к двери. — Я собираюсь поговорить с остальными магами, во всяком случае, теперь мы знаем об этом заклинании, и значит, со временем сможем его снять. И помни! Никаких заклинаний, пока мы не разрешим!
      — Да, мэм, — выдохнул Сарош, оторвав, наконец, взгляд от руки...

* * *

      «Я следовал ее указанию целых два дня. За это время моя рука полностью покрылась чешуей, — сказал Сарош, изогнув губы в подобии улыбки. — Но в то время мне было всего двадцать, к тому же я был нетерпелив от природы. Явно не самая удачная комбинация...»

* * *

      Сидя за рабочим столом в лаборатории, с толстенной книгой в руках, Сарош готовил заклинание. Очень простое, почти примитивное, используемое для выявления магического воздействия на личность.
      Он осторожно смешал ингредиенты, произнес слова активации, вложил положенную силу... и вспомнил, что забыл зажечь огонь, чтобы нагреть смесь!
      Торопливо — заклинание могло разрушиться — он вызвал маленькую грозовую тучку и заставил ее ударом молнии зажечь дрова в камине.
      Огонь разгорелся и Сарош потянулся к чашке с ингредиентами.
      Он совсем забыл про тучку, маленькую грозовую тучку, очень недовольную тем, что её игнорируют. И она напомнила о себе — ударом молнии взметнула превращенные в пыль ингредиенты и сбежала через окно...
      Разряд прошел через активную зону заклинания, преждевременно активируя и хаотически перемешивая потоки силы, вошел в реакцию с ингредиентами, окончательно сбивая настройку и превращая заклятье в магический хаос. Потом разряд пронзил руку Сароша, сбивая юношу с ног и заставляя расплескать остатки заклинания на самого себя...

      Сарош с трудом приподнял раскалывающуюся от боли голову...
      Приблизив руку к лицу и сфокусировав разъезжающиеся глаза, он почти сразу осознал две вещи. Во-первых — сине-зеленая чешуя сменилась шероховатой бронзовой кожей, или даже скорее шкурой, а во-вторых — помещение лаборатории, кажется, стало меньше...
      Пока он ошеломленно оглядывался по сторонам, комната стала еще меньше... и еще...
      «О боги, да я же расту!!!» — изумленно подумал юноша.
      Затрещал стол, сминаемый неосторожным движением, рухнули стеллажи... Не раздумывая, Сарош нырнул в окно лаборатории — вернее протиснулся в жутко узкий и тесный проем — и рухнул на землю, с высоты второго этажа...

      Открыв глаза во второй раз, Сарош уже не рискнул двигаться — все его тело как-то странно исказилось, глаза никак не могли сфокусироваться на одной точке, звуки то накатывали шумной волной, то в затихали в ватной тишине...
      — Ты просто не можешь не создавать проблем! — сказал чей-то знакомый и очень сердитый голос... Электра!
      Сарош, наконец, догадался прикрыть один глаз и оглядеться вторым. Кажется, за то время, что он лежал без сознания, преобразование завершилось, а вокруг его тела успела собраться небольшая толпа.
      «Какие-то они все маленькие... — подумал юноша. — Или это я большой?!!!»
      Миниатюрная Электра сердито сказала:
      — Помолчи уж... ну ладно, зато теперь мы сможем наложить на тебя контролирующее заклятье.
      Сарош рискнул открыть второй глаз и поднять голову. Повернув неожиданно длинную шею, юноша смог оценить, каким большим он стал.
      От головы, вниз по длинной шее и большому телу со слоновьей толщины лапами и громадными крыльями, до конца длинного хвоста...
      «Как минимум сорок пять футов!»
      — Скорее даже пятьдесят, — сказала Электра. — А теперь, пожалуйста, попытайся думать потише! Похоже, ты затронул еще и заклинание телепатии...
      Сарош опустил голову на землю и расслабился.
      Через несколько минут Электра приказала всем отойти подальше, и маги начали.
      Навалилось головокружение, все вокруг стало расти, расти, расти... Дурнота навалилась сильнее, Сарош, как сквозь слой мутной воды видел, что его ноги начали терять массивные мускулы, а крылья уменьшились до полной бесполезности. Потом он ощутил, как передние лапы изменяются, становясь более похожими на руки, правда, пальцы все еще заканчивались когтями. Большой гребень, сбегающий вниз по  шее и спине, сократился и почти полностью исчез...
      — Все, — сообщил один из магов. — Больше мы ничего не сможем сделать. Заклинания слишком запутаны.
      Сарош приподнял голову, на все еще длинной шее, потом рискнул встать.
      Единственный кому он смог смотреть в глаза не сгибаясь, был жираф-морф, девяти футов ростом.
      — Спасибо, — попытался сказать Сарош, но у него получился только рев, который заставил толпу попятиться.
      — Что такое? — спросила Электра, проталкиваясь вперед. — Ты не можешь говорить?
      Сарош пожал плечами, и снова попытался что-то сказать. Получился только пронзительный стон и очередной рев. Вспомнив о телепатии, он заговорил мысленно:
      «Я не могу говорить!!»
      — Успокойся, и позволь нам осмотреть тебя! — приказала Электра.
      Он подчинился.
      После осмотра, длительной консультации с остальными магами, еще одного осмотра и еще одной консультации, Электра продолжила:
      — Ладно. Хватит... на сегодня. Общий результат таков — не понимаю... пока не понимаю, как тебе это удалось, но ты сумел удалить себе природную способность говорить. Взамен ты получил заклинание телепатии. Вместо голоса. Теперь оно стало естественной частью тебя, это уже больше не заклинание, а естественная способность.
      Но есть одна тонкость — теперь твои мысли разносятся на такое же расстояние, насколько раньше разносился голос. Так что, поговорить с Магусом от пика Вигль ты теперь не сможешь, но хотя бы как-то общаться сможешь, — она покачала головой. — Ты хоть представляешь, как тебе повезло? Смешивать заклинания очень опасно, ты легко мог погибнуть! Вместо этого ты, вляпавшись по самые уши, выбрался целым и чистым, что само по себе чудо!
      «А я смогу восстановить якорное заклятье в следующем году?» — обеспокоено спросил Сарош.
      Над его бронзовой головой сгустилась маленькая, но очень грозная тучка.
      — Пока не знаю. Нам нужно будет кое-что исследовать, чтобы выяснить... Эй!! Следи за своими тучами!! — закричала Электра, отбегая в сторону, когда над головой бронзового дракона-морфа сверкнула миниатюрная молния.
      Сарош поднял глаза, и быстро развеял облако... успев, правда, совершенно промокнуть.
      Как только небо над его головой очистилось, Электра вернулась:
      — А пока придется поискать тебе новое жилье — старая комната явно будет мала. Есть что-нибудь на примете?
      Сарош посмотрел на одну из башен, которые он исследовал пару лет назад. Верх башни представлял собой одну большую комнату с выходящим на балкон дверным проемом, достаточно широким даже для дракона. Этим помещением никто не пользовался, потому что единственным путем наверх, кроме полета или заклинания телепортации, была узкая и очень крутая лестница.
      «Во-он та!» — сказал он, показывая на башню.
      Электра взглянула в ту сторону и улыбнулась:
      — Надеюсь, крылья у тебя не только для красоты!

* * *

       «Они настоящие.
      В полной драконьей форме я легко перенес туда свои вещи. Пришлось, правда, обновить гардероб... Последующие исследования показали, что я все еще могу использовать якорное заклятье. Этим я и занимаюсь теперь каждый год. Собственно, я как раз вчера вечером вернулся с горы Вигль», — закончил Сарош.
      — Так значит, это тебя я должен благодарить за хорошую погоду?
      «Если хочешь, но я, ведь только поддерживаю его. Заклинание в основном работает самостоятельно... Привет, Коп. Вот, болтаем с твоим новым другом».
      Мишель слегка растерялся от внезапной смены темы разговора, тем более что Сарош по-прежнему смотрел на него.
      Однако, оглянувшись через плечо, он увидел приближающегося Коперника.
      — Привет, Сарош! Какая сегодня будет погода?
      Сарош помедлил, и казалось, впал в транс:
      «Утром легкий ветер с юга, переменная облачность. После полудня ливень, временами очень сильный, начнется примерно в три по-полудня», — механическим голосом выдал Сарош.
      Очнувшись от транса, дракон-морф моргнул и куда-то заторопился:
      «Прошу прощения, но мне нужно спуститься в прачечную, предупредить дежурных, чтобы они успели убрать белье до начала дождя».
      «Приятно было побеседовать! До встречи, Мишель!» — сказал он, на прощание крепко пожав руку юноше.
      Подойдя к двери, Сарош пригнулся — чтобы пройти в низкий для него дверной проем...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура Lefedor.
      Литературная правка — Дремлющий.


История 11. Дозор Christopher Hughes К оглавлению


      Цитадель Метамор. Год 705, вторая декада сентября

      ...Я проснулся от очень настойчивого стука в дверь.
      С тихим стоном (моим и кровати) перевернулся и опустил лапы на пол:
      — ХРРРРРРРРРРРР!!
      Изо всех сил потянувшись и хрустнув позвонками, я обвернулся одеялом и открыл дверь.
      С той стороны на задних лапах стоял 300-фунтовый ящер.
      Наверное, лет десять назад я бы решил, что мне снится какой-то причудливый сон и вернулся бы в постель. Увы, теперь не получится...
      — Уррррррргххххх! — широко зевнул я.
      Ящер-морф осмотрел меня с явным беспокойством:
      — Крис, ты... Ты как себя чувствуешь? Уже почти полдень!
      — Хххрррмппфффф... — зевнул я еще раз.
      Коперник ухмыльнулся:
      — Понятно. Опять пробовал новые коктейли Паскаль. Когда лег? На рассвете? Ну, в любом случае пора вставать. Сегодня утром Дэн пришел в себя.
      — Дэн? Кха! Кху! Хр-р-р... Жить будет?
      Я знал Дэна... встречал, пару раз. Он в основном держался отсторонь, вероятно потому, что, будучи единственной саранчой в Цитадели, малость стеснялся.
      Знакомое ощущение...
      Коперник поморщился:
      — У бедняги оторвана правая средняя рука и очень серьезная кровопотеря. Коу его подлатал, но для восстановления руки понадобится кто-нибудь уровня Пости или Магуса.
      Я скривился:
      — И много-много денег. Ух-х-х...  Дозор?
      Ящер кивнул, а я вздохнул про себя...

      Мне кажется, что обязанность идти в ближний дозор схожа с тасканием навоза.
      Это совершенно необходимо, но ужасно неприятно. А еще скучно, долго, и все время приходится озираться по сторонам. Причем, не факт, что произойдет хоть что-то. В общем-то, я согласен, время от времени каждый должен выходить в дозор, и нести службу. В принципе. Заочно. В смысле, все кроме меня. Ан вот...

      Я зевнул третий раз, думая — «Все, хватит! Больше никакого варева Паскаль, как ни приятно его действие...»
      — Ухху-у-у... Когда выходить? А-а-а-ах-а-а... Через час подойдет?
      — Отлично, — кивнул Коперник. — Увидимся, когда вернешься!
      Он повернулся и ушел по коридору, тихо шурша хвостом  по каменному полу... Но метров через пять остановился и обернулся, щелкнув когтями:
      — О, и еще кое-что, Крис!
      Я высунул морду за дверь:
      — Кхм?
      Он улыбнулся.
      Улыбку Коперника назовет хищной только тот, кто мало с ним знаком. Но все же, все же... хорошо, что я не превратился в травоядное животное...
      — Во-первых, возьмешь с собой Мишеля. Пора ему заняться серьезным делом. Во-вторых, с вами пойдет Крэйг.
      — Крэйг?! — от удивления я даже почти проснулся. — Он же скаут! С чего бы ему у стен Цитадели шляться?
      — Есть тому причина, — сердито хлестнул хвостом по стене Коперник. — Опасно стало даже за Отпорной стеной. Так что, будете теперь ходить в дозор как взрослые, тройками и со скаутом.
      — Хе. Нашел детишек... Да! Кто Мишеля снаряжать будет?
      Коп фыркнул и, уходя за поворот коридора, все-таки ответил:
      — Он уже собран и ждет тебя у ворот!
      Я сердито крякнул — частично от досады, частично от удовольствия, внезапно наполнившись ощущением собственной значимости...

* * *

      Сборы заняли ровно на полчаса дольше, чем было обещено. Но, что поделать...
      Они ждали меня у северных ворот. Юноша, пока еще почти человек и грызун. Крэйг, молчаливый, тощий как палка морф луговой чернохвостой белки, сидел на вещевом мешке, прислонившись к стене и накрыв глаза листом лопуха. А Мишель потерянно бродил вокруг, со смесью скуки и раздражения на лице:
      — Ты не торопился со сборами. Коперник оставил меня здесь два часа назад!
      Я пожал плечами, последний раз проверяя груз и амуницию:
      — Семь раз проверь, один отгрызи... откуси. Я это к тому, что лучше все несколько раз перепроверить, чем потом жалеть.
      Про себя же я улыбнулся. Похоже, Мишель уже справился с первым потрясением. Его реакция на меня была приемлемой — он увидел что-то, что считал вполне обычным.
      — Ну, все готовы? Пошагали.

      Джек ДеМуле, комендант Цитадели, помощник его светлости лорда Хасана в делах обороны, просил начать с того места, где на Дэна напали. Поискать лутинов, посмотреть потерянное снаряжение. В основном второе. Очень смешно. Я ему дважды повторил, что лутины никогда не оставят что-либо полезное, если только их всех не перебить, но Джек бывает таким упрямым... даже упрямее меня.

      Я рассказал об этом Мишелю, пока мы втроем шагали на северо-восток от Цитадели.
      Он нахмурился:
      — А... Так значит, они послали нас туда, где на одного из вас напали... Они что, хотят, чтобы нас тоже порезали?
      Крэйг только фыркнул и чуть прибавил ходу, я же вздохнул и покачал головой:
      — Нет, Мишель. Джек хочет знать, есть ли там, и где именно лагеря лутинов. Тогда их можно будет окружить и уничтожить. Лутины — они ведь как паразиты. Если их всех не убить, они снова быстро размножаются до прежнего количества.
      Мишель вздохнул, несколько минут смотрел по сторонам, но потом опять не выдержал:
      — А... Сколько нам туда идти? И... долго мы там будем?
      Я поднял глаза к небу... идем мы ходко, хотя вышли поздно...
      — Доберемся ближе к сумеркам, там разобьем лагерь, и будем дежурить по очереди. Раньше мы сюда отправляли одиночные патрули, боевые отряды редко, дорого. Но последние недели скауты подняли тревогу, слишком много стало вокруг Цитадели лутинов. Так что теперь ходим тройками...
      Юноша остановился и недоверчиво посмотрел на меня:
      — Они... они хотят, чтобы мы оставались здесь всю ночь?! Посреди этой пустыни? Одни?!
      Крэйг еще раз фыркнул, на этот раз насмешливо, а когда я остановился, сошел с еле заметной тропки и, буквально в два прыжка взобравшись на ближайший холм, замер на нем столбом, осматривая окрестности из-под лапы. Я же скрестив лапы на груди, повернулся назад:
      — Нет, Мишель. Они вовсе не ждут, что мы пробежим туда и обратно, без единой остановки. Они ждут, что мы проведем разведку и принесем достоверную и полную информацию. Иначе, рано или поздно, враг придет под самые стены... А мы и не заметим!
      Приблизившись, я похлопал юношу лапой по плечу:
      — И Коперник, и Джек знают, что мы ушли на всю ночь, знают куда мы ушли, знают где нас искать, случись что. Кроме того, так ли просто нас взять? Ты неплохо машешь мечом, я знаешь ли наблюдал за твоими тренировками. Я, если ты заметил, вообще-то медведь-морф, и даже сам по себе могу приложить лапой, так что не всякий встанет... это даже если не вспоминать про мою полную животную форму... и про мою, пусть и слабую, но все же магию. О Крэйге вообще упоминать не буду, он нарубил столько лутинов, что и не сосчитать. Так что, будь уверен — взять нас троих куда как не просто! — повернувшись, я двинулся дальше. — Идем. Нам еще топать и топать.

* * *

      Патруль — занятие утомительное.
      Что еще тут можно сказать? Так и есть. Зыркаешь по сторонам, высматривая, не подкрадывается ли кто-то к тебе, не ожидает ли за следующим поворотом, чтобы разорвать тебя, устроив потом праздник над твоими внутренностями...
      А время все тянется и тянется...
      О да, конечно, надо следить за тем, куда ступаешь, и запоминать ландшафт — на  случай драки... или бегства. У опытного патрульного в пути мысли бродят где-то далеко, а тело движется самостоятельно.
      Но время все равно тянется.
      И тянется...
      И тянется...
      И тянется...
      Когда в дозоре двое, еще хуже. Если ты один, и не с кем перекинуться словом, тогда желание говорить пропадает. В присутствии же кого-то рядом, жажда наполнить тишину чем-то кроме звуков природы, становится невыносимой. Но болтовня будет отвлекать всех и приходится молчать. И вот тишина, которая сначала была просто частью работы, превращается в барьер между вами, и к тому времени как вы останавливаетесь для отдыха, вы все уставшие и раздраженные.

      Очень точное описание состояния, в котором мы были, когда стемнело.
      Крэйг, приняв полую животную форму, запрыгнул на вершину небольшого нагромождения валунов, у подножья которого мы устроили лагерь. Я же развел костер и вскоре обнаружил, что Мишель оказывается прирожденный повар! А может я просто был уж очень голодным? Ну... В любом случае, в его руках самый что ни есть обычный пеммикан превратился в весьма недурную похлебку, куда вкуснее, чем я помнил с последнего путешествия. Как это ни странно, но и Крэйг согласился с этим.
      На наши похвалы Мишель только пожал плечами:
      — Я вырос на ферме. Там и научился...
      Он жевал, осматривая место, которое мы выбрали для лагеря — поляну, прикрытую с одной стороны нагромождением валунов, с других — густыми и колючими кустами... вполне безопасная стоянка.
      Маленький костерок, в углублении скалы рождал танец теней, такой же умиротворяющий, как в камине моей комнаты... только здесь он казался более живым...
      Я подождал, надеясь, что Мишель продолжит свою историю, но он упорно молчал.
      «Ну ладно, — подумал я, когда грызун-морф опять устроился на самом верхнем валуне. — Пора знакомиться поближе...»
      — Мишель, как проходит твое изменение? — спросил я, нейтральным тоном,  внимательно следя за его реакцией.
      Юноша вздохнул и ответил с ноткой горечи в голосе:
      — Понятия не имею... я даже не знаю, кем я становлюсь! Я пошел к этому... к этой... к дикобразу, узнать, вдруг она сможет сказать мне, но...
      Его голос смущенно затих.
      Я знал, о чем речь от Паскаль... но самого эффекта не видел. Вообще-то о том случае болтала вся Цитадель, но думаю, обсуждать эту тему с Мишелем будет... непрактично. Я ведь пытался помочь ему почувствовать себя нужным, а не оттолкнуть еще больше...
      Я беспечно махнул лапой:
      — Пожелай Паскаль сделать тебе гадость, действовала бы иначе. Она же алхимик. Учти это. К тому же, она пыталась остановить тебя, но не успела, — я почесал подбородок. — Знаешь, возможно, я смогу определить твой фенотип...
      Мишель удивленно уставился на меня.
      — Ээ... думаю, я смогу сказать тебе, кем ты станешь, — поспешил пояснить я. — Можешь снять рубаху?
      Он пожал плечами и, повернувшись кругом, обнажил покрытую мехом спину. Я поднялся, и подошел ближе, рассматривая его мех. Ерошимый ночным ветерком, в свете костра он отблескивал оранжево-черным.
      — Черно-коричневый... Ость длинная и жесткая. Какой плотный подшерсток... И как будто чуть маслянистый... Что-то не припомню животных с таким мехом.  Определенно ни у кого из наших нет такого... Хм. Что-то вертится на языке, но... нет, не помню.
      У меня мелькнула интересная мысль и, положив когти на его затылок, я медленно провел ими сквозь мех, касаясь шкуры только самыми кончиками. Я прошелся вдоль всего позвоночника, где его спина была покрыта мехом, потом снова вверх и дальше по плечам. Мои действия были вознаграждены громким низким рычанием, выражавшим удовольствие, которое порадовало меня — и испугало его настолько, что он дернулся и отпрянул в сторону от моей лапы...
      — Что... что это было?! — его голос звучал напряженно.
      Он быстро натянул тунику, и сел спиной к скале, лицом к огню.
      Я ухмыльнулся, увидев его реакцию и сел рядом, отвернувшись от поляны.
      — Твое тело изменяется... появляются новые ощущения, которые ты можешь найти приятными... Или болезненными. Например, Странник больше не может есть некоторые сладости, они ядовиты для его собачьей природы. Мое зрение теперь едва поддается коррекции, и я не почти различаю цветов. Хотя слух и нюх — выше всяких похвал. Но в целом... в целом, я доволен новыми возможностями.
      — Доволен?! — почти завопил Мишель. — Доволен?! Ты превратился в зверя, и доволен?!
      Я серьезно посмотрел на него и кивнул.
      — Да. Доволен. Раньше, до приезда в Метамор, я плохо вписывался в общество. Теперь у меня есть дом — настоящий дом и семья. Скажи Мишель, у тебя есть кто-либо за пределами Цитадели, к кому ты можешь вернуться? Неужто тебя ничем не привлекает это место?
      Взгляд, который он бросил на меня, был полон печали, и я понял, что затронул его за живое. Он снова уставился на огонь... и, в конце концов, ответил глухим бесцветным голосом:
      — Нет... чума забрала всех. Кроме отца. Но его я едва помню. Он ушел воевать... в наемники, и больше не вернулся...
      Я придвинулся ближе и опустил лапу на его колено.
      — Прости...
      Хотя мой голос грубый, я попытался максимально выразить сочувствие.
      Он поднял глаза:
      — Как ты догадался?
      — Мало людей выбирают жизнь "живого щита", если у них есть к кому вернуться вечером. Ещё меньше принимается за эту работу в караванах, которые путешествуют по всему королевству.
      Он кивнул:
      — А... а ты? Ты кого-нибудь оставил, когда пришел сюда?
      Я покачал головой.
      — Как я уже говорил, общество было чуждо мне. Мой отец — алхимик, малоизвестный, но не бедный. Мать — целитель. Они так и не придумали, что со мной делать, да я и сам не знал, чем хочу заняться, поэтому, когда я подрос, они дали мне денег и отправили в школу магии.
      Я всегда говорил, что хочу быть мастером заклинаний.
      Но вскоре я ушел оттуда; без денег, едва изучив самые основы колдовства. Я попробовал силы в алхимии и добился лучших успехов, но работа со снадобьями для меня была слишком скучной. И когда приблизился момент посвящением в подмастерья, я ушёл...
      Мгновение Мишель смотрел на меня:
      — А почему ты пришел именно сюда?
      Я улыбнулся, вспоминая:
      — Цитадель Метамор стоит между хорошо исследованными землями юга и дикими землями севера. Там, на севере... на Холмах Гигантов... там сокрыта темная магия и злобные демоны, там жуткие тайны и загадки. Кроме того, сама Цитадель. В этих стенах упрятаны древние секреты и не менее древняя магия...
      Тайные знания всегда очаровывали меня. И вот я пришел сюда учиться, исследовать, изучать. Я пробыл в Цитадели неполный месяц, когда началась осада. К тому времени как все кончилось, идти мне было уже некуда.
      Тот, кто стал женщиной или подростком могут уйти, могут даже жить в Серединных Землях. Мы же, кто стал «зверолюдьми», как говорят на юге, заперты здесь, в Цитадели.
      Юноша вздохнул:
      — Извини... это всё так странно. Всего месяц назад я был фермером, две недели назад был охранником, а теперь я не-пойми-кто, в каком-то странном месте!
      — Слишком много для парня с уединенной фермы да? Что тебе на это сказать... А ведь ты прав. Сейчас ты и правда не-пойми-кто, и будешь им, до тех пор, пока не примешь Цитадель. Как дом, как часть себя, как свою семью... Да-да! Ты пришел в нашу странную, пугающую, но все же семью. Тебе выбирать — остаться за ее пределами, или стать ее частью. Если ты будешь держаться осторонь, то скорее всего, будешь постоянно расстроен и раздражен тем, что тебе пришлось остаться с "уродами" и "животными". Если же ты примешь нас как есть, то думаю, вскоре найдешь, что мы можем быть весьма милыми и гостеприимными.
      Прибыв сюда, я не знал никого, но через месяц я уже был на "ты" со многими... Да почти со всеми.
      У нас не все идеально, и тоже бывает... всякое, но общие обстоятельства объединяют нас так, как я никогда не видел за пределами Цитадели, даже во время учебы.
      Мишель вздохнул:
      — Но... но что мне делать? Я умею только растить овощи и хлеб, да ухаживать за скотиной. Кстати, а чем занимаешься ты? Ты сказал, здесь есть куда более могущественные мастера заклинаний. В чём тогда твой вклад?
      — Мой?
      — Ага.
      — Ну... вот, скажем, Фокс — наш библиотекарь, но он знает только где какая книга стоит. Моя же обязанность — знать, где находятся знания. Если кто-то придет ко мне с вопросом, я смогу дать ответ... или подсказку — где искать. А кроме того, я придворный наставник, учу всех, кто того желает читать, писать, считать. Преподаю основы магии, алхимии, механики и всего прочего, чем владею.
      Мишель снова кивнул:
      — А... я? Чем заняться мне?
      — Ну, если хочешь услышать совет... когда вернемся, пойди к Донни, и предложи ему помощь на кухне. Не хочешь работать в таверне? В Цитадели есть целое кухонное крыло. Там всегда требуются помошники. Не знаю, что ты сделал с пеммиканом, но в пути я еще никогда не ел вкуснее. Хотелось бы увидеть, что ты сможешь сделать, имея под рукой хороший выбор продуктов и специй.
      Он улыбнулся и зевнул. Это было так заразительно, что я тоже зевнул...
      Внезапно осознав, что один из нас, похоже, пропустил время дежурства, я вздохнул:
      —  Так... Крэйгу пора сменяться, а мы с тобой пропустили возможность поспать. Проклятье... Не хочется, но надо...
      Мишель уставился на меня:
      — Надо чего?
      Я поднялся и, порывшись в мешке, достал бутылочку. Взяв ее, Мишель рассмотрел подозрительное желто-зеленое содержимое и приподнял брови:
      — Э... Ты будешь это пить? Меня Паскаль поила, вкус... специфический.
      Я кивнул.
      — Паскаль сказала, что цвет — чистая случайность. В отличие от ее собственного, — фыркнул я.
      Откупорив бутылочку, я выпил сладковатое снадобье.
      — Надо же, только сегодня утром зарекался пользоваться этим... Уж очень у него побочные эффекты гадостные... ну да, часа на четыре хватит, потом меня Крэйг сменит. А ты спи, Мишель. С рассветом разбудим...
      Я сел у огня, поджидая, пока мои спутники завернутся в одеяла, потом пошевелил угли. Воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня, и несколько минут спустя, парным храпом...

      Грызун растолкал нас, меня и Мишеля, едва взошло солнце. Пока я потягивался и ворошил угли угасшего костра, юноша вскочил и тут же схватился за спину:
      — Похоже, ко мне ночью подобрались лутины и напихали под лежанку острых камней, чтобы не дать выспаться!
      Я ухмыльнулся:
      — Какой наглый поклеп! Не было здесь никого, так что все камни под одеялом — результат только твоих собственных кривых рук.
      Он хихикнул, а я улыбнулся про себя.
      «Как быстро все меняется, — подумал я. — Он уже стал свободнее общаться со мной. Хорошо бы это распространилось и на остальных в Цитадели...»
      Пока я упаковывал снаряжение, Мишель снова сотворил чудо из пеммикана. По-быстрому перекусив, мы затушили костер и, убедившись, что поляна выглядит точно так же, как до нашего прибытия, а холодное кострище надежно укрыто дерном, отправились дальше — осматривать местность.

      В течение трех часов не было заметно никаких признаков ни лутинов, ни само собой, снаряжения, хотя место сражения мы нашли, вернее Крэйг нашел. Хотя и не без моей помощи. Вот только что с того? Даже рука Дэна пропала, скорее всего, уже давно переварившись в желудке у какого-то везучего лутина.
      Я поежился при этой мысли, но не стал говорить Мишелю о подозрениях. Хотя подумал — интересно бы проверить, что же карлики едят, когда посторонние в дефиците? Но тут же отбросил эту мысль. Я любознателен, но отнюдь не самоубийца...

      Через пять часов, не найдя поблизости никаких следов присутствия напавших на Дэна лутинов, мы отправились в обратный путь.

      И снова между нами царило молчание, но на этот раз оно было совсем другим. Прежде в нем словно висело напряжение. Теперь же было просто молчание трех существ, которые возможно станут друзьями. Пусть не сейчас, пусть в отдаленном будущем, но все же...

      Уже начали сгущаться сумерки, когда мы вошли в ворота Цитадели.
      Коперник ждал нас:
      — Нашли что-нибудь?
      Крэйг покачал головой.
      — Ничего, только несколько пятен крови, — дополнил молчаливого грызуна я.
      — И дом, — добавил Мишель. — Коп, знаешь я... я хотел бы поскорее сдать меч Джеку. Может, я еще успею поговорить с Донни, прежде чем он закроет "Мул" на ночь, — с этими словами юноша кивнул ящеру-морфу и направился к арсеналу.
      Коперник приподнял бровь, глядя на удаляющуюся спину Мишеля, потом с подозрением посмотрел на меня, на Крэйга.
      — Дом? Он определенно очень быстро... что вы там ему наговорили?
      Я зевнул, а грызун пожал плечами и быстренько утопал куда-то по своим скаутским делам.
      — Только, что он неплохо управляется с поварешкой... Коп, ты уж спроси его сам, если тебе интересно... — я подавил очередной зевок. — А теперь извини... я прямо слышу, как меня зовет постель.
      И я прошел мимо, оставив бедного ящера стоять с удивленно поднятыми бровями...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Lefedor.
      Литературная правка — Дремлющий


История 12. Коллекционер Jon Sleeper К оглавлению


      Цитадель Метамор. Год 705, середина июля — начало августа

      В последний раз щелкнул замок. Чуть слышно скрипнув, распахнулась тяжелая, двухдюймовой толщины дверь. Пыльный, затхлый воздух кольнул ноздри оленя-морфа, вошедшего в одну из бесчисленных кладовых Цитадели...
      — Чхи!

      Сегодня я занят поисками одной вещи.
      Проблема том, что я не помню, где она лежит... Вернее, я точно знаю — ни в одной из упорядоченных, используемых для хранения еды, оружия и прочих вещей кладовых ее нет. Еще бы мне не знать — ведь я один из интендантов. Кроме того, я еще и придворный археолог... Но это так, к слову.
      Однако эта кладовая лично моя. И в ней хранится мое второе хобби — моя коллекция. Я ведь не только археолог. Я — коллекционер! Собиратель артефактов и сокровищ давно исчезнувших цивилизаций. И мое весьма обширное собрание уже заполнило среднего размера кладовую и почти половину еще одной...

      Брайан, мой волонтер, помогающий, когда нужно найти что-то особенное, скучал, прислонившись к стене, дожидаясь, когда я переберу почти сотню ключей.
      — Ты уверен, что это здесь? — спросил он.
      Я неуверенно кивнул, повернув одно ухо назад, чтобы лучше его слышать.
      — А не может оно быть где-нибудь в другом месте? — Брайан страдающе закатил черные енотьи глаза. — Мы уже везде искали. Как ты ухитряешься вообще хоть что-то найти в этой куче мусора?
      Я криво улыбнулся.
      — Благодаря хорошей памяти... наверно.
      — Ну да, конечно... — скептически хмыкнул енот-морф.
      В очередной раз скрипнула тяжелая дверь, и мы вошли в кладовую.

      Последние шесть лет (да будет проклят Насож... и его проклятья...) я почти не пополнял коллекцию. В конце концов, когда ты выглядишь как желанный трофей для охотника, требуется немалое мужество, чтобы покинуть убежище... Особенно в осенние месяцы. Ведь для большинства жителей местных городков и сел я просто оленина...
      Поэтому я склонен называть Цитадель и окружающий ее лес своим домом.
      Хотя если оставаться здесь долго, можно просто сойти с ума — от скуки. Пусть даже крепость размерами побольше иного городка. Пусть даже население Цитадели повеселее иного цирка... Но в конце-концов, даже постоянно изменяющиеся коридоры ужасно надоедают.
      И только артефакты помогают мне заполнить время между писательством и боевой подготовкой.

      Я шел по проходу между полками:
      — Он точно должен быть где-то здесь!
      — То же самое ты говорил и в предыдущей кладовой! — фыркнул Брайан.
      Я повернулся к нему, наклонившись вправо чуть больше чем надо, и почувствовал, как мои рога что-то задели. Небольшой предмет свалился с полки и с печальным звоном разлетелся на осколки, коснувшись каменного пола.
      Я огорченно дернул коротким хвостом и вздохнул, приседая на раздвоенных копытах над осколками:
      — Это была ваза эпохи Каладониан... три тысячи лет до нашей эры... и теперь мне придется потратить не меньше месяца, чтобы склеить ее снова...
      Брайан ухмыльнулся:
      — Ты всегда можешь измениться в менее высокую форму!
      Я дернул ухом:
      — Я-то могу, но что пользы? Рога останутся прежними...

      Наконец я добрался до дальней полки и взял один из самых старых артефактов — как по времени его находки, так и по фактическому возрасту. Этот кусок камня когда-то положил начало моей коллекции... Каменная плитка, содержащая надписи на трех древних языках. Вернее, одна и та же надпись на двух языках (на которых я читал довольно бегло) и совсем маленький фрагмент той же надписи на третьем языке.
      Самый важный фрагмент!
      Потому, что один из моих артефактов, — свиток, длиной почти в три локтя, предположительно той же эпохи, написан на языке того самого, третьего фрагмента. Я сумел перевести три слова на плитке и нашел те же слова в свитке. Слова, которые соответствовали предлогам: "и", "это", "он".
      Практически бесполезно...
      Но я очень надеялся, что письмо, лежавшее в моей комнате, поможет понять остальные.
      Мой наставник, человек по имени Смитсон, наконец, написал — впервые за последние шесть лет. Я сам написал ему почти четыре года назад, сообщив, что еще жив и детально описав, как в один, не очень приятный день очнулся с рогами, копытами и хвостом.  Два года набирался я смелости, чтобы написать те строки. И вот, ответ.
      Смитсон был моим наставником. Но не только. Еще он был моим старым другом, он всегда поощрял мою любовь к прошлому, и мне очень хотелось показать ему, что я сумел узнать за истекшие годы. Даже просто увидеть его снова значило для меня очень много.

      Брайан небрежно крутил в руках хрупкую статуэтку, реликт культуры народа тиннед, — пять тысяч лет до нашей эры...
      — Брайан, будь добр, поставь ее на место! — буквально простонал я.
      — Что? О... извини, — сказал енот, осторожно возвращая статуэтку на полку. — А у Фокса есть что-нибудь? Ну, по этим твоим камням?
      — Нет. Он перерыл в библиотеке все, что смог и не нашел никаких записей старше пятисот лет. Впрочем, сам знаешь — в иные разделы Библиотеки не рискует заходить даже Фокс! Правда, я все еще уверен, что старые вещи могут находиться в нижних хранилищах. В тех, которые я еще не полностью исследовал.
      — Подумать только — почти двадцать лет в Цитадели и тебе не хватило времени! — фыркнул Брайан. — Хотя, не удивлен — думаю, даже если все мы дружно примемся за поиски, на переборку уйдет добрая тысяча лет! Ты же знаешь, некоторые из тех хранилищ так набиты, что без лома туда даже не войдешь!
      Я угрюмо кивнул, вспомнив о последней попытке проникнуть в одну из старых кладовых. Когда я, с огромным трудом, взломал дверь, то оказался погребен под лавиной древних... Э-э-э... Ну, до некоторой степени данный инструмент можно посчитать некоей помесью метлы и швабры.
      Усмехнувшись промелькнувшим воспоминаниям, я еще раз взглянул на предмет, который мог стать... который станет краеугольным камнем работы всей моей жизни!
      — Теперь, когда я знаю, где ты находишься, я могу пойти и посмотреть, что мне написал Смитсон, — сказал я к камню. — И возможно, потом я посмотрю, что сможешь сказать мне ТЫ!
      Камень хранил упрямое молчание...

* * *

      Я уже слегка проголодался, а потому, покинув кладовые, отправился в едальню, по дороге прихватив письмо Смитсона и намереваясь прочитать его во время еды.

      Свободно организованный распорядок дня большинства из нас означает, что в едальнях нет установленного времени принятия пищи, а поскольку многие из нас не являются людьми, то и пища там подается очень необычная...

      Брайан подхватил немного свежих речных устриц с раздаточного стола для плотоядных, а я наполнил миску ветвями жимолости, кленовыми почками, желудями и кусочками фруктов.
      Я люблю фрукты, но слишком много плодов начнут бродить в многокамерном желудке, опьяняя меня. Однажды я съел целый бочонок яблок и опьянел на несколько дней. Было чуточку забавно... Но в основном неудобно.
      Увидев сидящего рядом с окном близкого родственника оленей — лося-морфа, я решил к нему присоединиться.
      — Привет, Ленс. Как дела?
      Ленс усмехнулся, что было едва заметно под его горбатым носищем.
      — Все цветет и пахнет! В основном. Правда есть маленькая проблема с выращиванием моих любимых водяных растений. Фокс дал мне несколько книг... но они мало помогли, и теперь приходится ограничивать себя... — он вздохнул, недовольно глядя на стоявшую перед ним миску с зеленью.
      Я сел, пропустив хвост между спинкой лавки и сиденьем, и бросил в рот пару желудей.
      — Ну, возможно в некоторых из тех свитков на неизвестном языке, которыми я сейчас занимаюсь, найдется что-нибудь полезное, — пошутил я.
      Брайан сев рядом со мной с треском открыл устрицу и кивнул Ленсу.
      — Ты, в конце концов, собираешься распечатать это письмо? — сварливо спросил он меня.
      — Ладно, уговорил. Вскрою, — улыбнулся я, разламывая сургучную печать острыми копытцами, на концах пальцев.
      «Дорогой Джонатан...»
      — По крайней мере, он все еще помнит мое имя, — еще раз улыбнувшись, заметил я и продолжил чтение:
      «Должен признаться, я был потрясен твоим письмом. Мы все слышали о том, что произошло в Цитадели... Честно говоря, я даже не знал чего мне бояться — твоей гибели... или  худшего. Но прочтя письмо, я подумал, что худшее все же случилось.
      Рог и эскизы, которые ты приложил к письму, подтвердили мои предположения, вот почему я так долго не решался ответить. И за это прошу меня простить...»
      В этом месте чернила брызнули на страницу — словно написать эти слова стоило больших усилий.
      «Прости меня, старый друг. Два года, я набирался решительности продолжить это письмо. Все это время я регулярно брал в руки пахнущий мускусом рог, который ты прислал мне, и рисунки, на которых изображен ты. Я не могу этого объяснить, но мне кажется, что они пахнут тобой. И эти рисунки такие...
      Но я отклонился.
      Прямо сейчас я смотрю на камень, который, я уверен, может помочь тебе оставить след в этом мире. Я верю, что нашел нижнюю часть Ключевого Камня. И мне очень хочется увидеть эти два куска соединенными!
      Я отправлюсь в путь через две недели. Если путешествие пройдет без происшествий, то прибуду спустя две недели после письма. Думаю, нам стоит встретиться на той поляне, где мы нашли артефакты народа тиннед десять лет назад.
      На этом остаюсь, навеки твой, Смитсон.
      P. S. С нетерпением жду встречи, коллега!»

      Я пару раз перечитал окончание... и моя рука замерла на полпути к миске. Последняя доставка почты задержалась почти на полторы недели... спасибо отвратительной погоде и нападению банды разбойников... прочитал я письмо не сразу, были к тому причины... а значит, прошло уже около двух недель с тех пор, как оно должно было прибыть...
      Смитсон приезжает завтра!

* * *

      Утром следующего дня я стоял в оружейной комнате.
      Раз уж я собираюсь выйти из цитадели, неплохо бы вооружиться. Я выбрал любимый короткий лук, кожаную броню, зачарованную на изменение формы и размера вместе с моим телом (кстати, очень дорогая штука!) и колчан стрел.
      Любой охотник, который попытается меня подстрелить, будет чуточку удивлен!
      Я решил — будет лучше, если я скажу о предстоящем походе только ближайшим друзьям. Поскольку я интендант, я могу пойти, куда захочу, никому ничего не говоря... ведь надо быть просто сумасшедшим, чтобы выйти из Цитадели в это время года. Мои рога уже полностью окрепли, а охотников за трофеями вокруг хоть отбавляй!

      Повернувшись к выходу из оружейной, я уткнулся носом в стоящего позади Брайана, уже облаченного в броню и с коротким мечом-кинжалом на поясе.
      Енот радостно ухмыльнулся:
      — И долго же ты собирался!
      — И почему я почти не удивлен? Наверное, тебе понравилось спасать мою шкуру, — улыбнулся в ответ я. — Впрочем... Думаю, тебе просто хочется опять заиметь меня в должниках!
      — А то! Не каждый день удается спасти от смерти интенданта! — согласился енот. — Все выбрал?
      — Такое, чтобы бежать не мешало. Ты сам готов?
      Брайан кивнул, и мы пошли к боковому, «совершенно секретному» выходу из Цитадели...

      За стенами нас ждал Бриан.
      Он предпочитает называть себя "нага".
      Двадцатифутовой1 длины змее-человек развернул чешуйчатые кольца, поднимаясь из густой травы. Коричневая, местами затейливо сменявшаяся изумрудно-зеленой, чешуя тихо зашуршала, очкастый, как у кобры капюшон плотнее прижался к шее. Без ног — только пара тонких рук, которые он плотно прижал к змеиному телу. Его раздвоенный язык мелькал взад и вперед, а плоские немигающие глаза лукаво поблескивали, когда он двинулся к нам:
      — Вы жжже не сссобиралисссь уйти бессс меня?
      Я  смущенно дернул ушами. Брайан ухмыльнулся:
      — Прости, — сказал он, — но я думал, что ты занят одним из твоих Грандиозных Проектов.
      Частичное раскрытие капюшона Бриана было его вариантом улыбки.
      — Ссссс! Большшшшой Зззамысссел! Шшшш! Я хххочу зззнать, что написсссано на ссстелле Джжжошшшша! — он посмотрел на седельную сумку, которую нес я. — Эта вещщщщь такххххая теплая, как сссмотритссся?
      Я вздохнул.
      Бриан не то чтобы не любил ходить, вернее «скользить», просто по возможности предпочитал передвигаться верхом. Когда-то он уже ходил со мной и Брайаном за стены, но это было когда он только-только появился в Цитадели, и еще был человеком. Еще раз вздохнув, я развязал шнуровку на седельной сумке — в ней все равно было только немного еды.
      — Конечно. Если тебе там будет удобно, я не против. Только давай я сначала изменюсь, тогда Брайан тоже сможет ехать.
      Я изменил форму, доспехи... хм. Магический доспех хорош... но имеет и недостатки. В частности, он всегда немного отстает с изменением. Представьте себе оленя, затянутого в человеческую одежду. Вот-вот. И я думал примерно то же самое, пока кожаные пластины растягивались в одних местах и уменьшались в других, приспосабливаясь к телу белохвостого оленя.
      Брайан ещё раз проверил, надежно ли закреплено наше оружие и начал меняться сам. Через десять вздохов почти обычный енот вскарабкался мне на спину, ухватившись за ремни, сделанные там специально для него.
      Тем временем Бриан тоже закончил полное превращение, и очкастая кобра скользнула в седельную сумку.
      «Готовы?» — обернулся я к спутникам.
      «Поехали!» — хлопнула меня по крупу миниатюрная енотья лапка.
      Фыркнув, я поднялся на ноги и вошел в лес...

      Тиннеды... Негуманоидная раса. Таинственная, непознаваемая, почти не оставившая доступных для археолога следов цивилизация достигла пика развития восемнадцать-двадцать тысяч лет назад и внезапно, буквально мгновенно исчезнувшая всего лишь через три тысячелетия. Культура тиннедов, странная и во многом непонятая, удивительным образом замыкалась на поклонении Цитадели Метамор, как живому существу. Рисунки, сохранившиеся предметы культуры и малочисленные письменные источники позволили мне сделать столь парадоксальный вывод.
      Зная по собственному опыту, как может изменяться Цитадель, я очень хорошо понимал вымерших разумных нелетающих птиц.
      Ключевой Камень я приобрел почти за двенадцать лет до атаки Насожа. Тогда мне было всего пятнадцать лет, и я купил его на городском рынке, у торговца древностями, далеко на юге.
      Определив его происхождение, я тут же направился к Цитадели.
      С первого же взгляда я полюбил это место. Полюбил настолько что, не задумываясь, присоединился к Хранителям. И не пожалел. Даже после Сражения я продолжал исследовать окрестности Цитадели.
      Не найдя ни одного артефакта столь развитой культуры внутри самой крепости, я предположил возможность существования у тиннедов табу на вход внутрь объекта поклонения и продолжил поиски снаружи. К сожалению, тысячи прошедших лет, многочисленные осады и сражения практически стерли следы ушедшей цивилизации...
      Но сдаваться я не собирался!
      Тем более, после того, как за четыре года до Сражения я со своим старым другом Смитсоном нашел руины, к которым мы сейчас и направлялись...

      Тропа ложилась под копыта, прохладный ветерок щекотал ноздри, шевеля густую шерсть, неся пахучие следы других оленей, прошедших здесь всего час назад. Я чуял запахи енотов, скунсов, индюшек, лосей, червей, грибов — пряные, густые, влекущие запахи позднего лета...  В которые диссонансом вплетался запах человека.
      И не одного.
      — Пф-ф! — фыркнул я.
      Бриан тоже принюхался и хлопнул меня лапой по шее:
      — Чую. Там. Нюх... нюхай!
      Он единственный из нас троих даже в самой животной форме сохранял возможность говорить. Хотя речь его при этом становилась больше похожей на тяфкание, но все-таки...
      Я опустил голову и глубоко вдохнул, подворачивая верхнюю губу — чтобы лучше определить запах.
      Один из запахов оказался смутно знаком. Должно быть Смитсон. Еще двое... нет трое незнакомых...
      — Чет... чет-ве-ро. Так? Вет-ка. Под-са-ди.
      Я подошел к дереву, дав еноту возможность вскарабкаться на толстую ветвь. Уцепившись покрепче, он изменился до получеловеческого вида — до формы енота-морфа. Тем временем я сам тоже поднялся на задние ноги, изменяясь, и подал Брайану его оружие. Теперь мы могли нормально поговорить:
      — Там Смитсон, дальше всех, его запах самый слабый, — едва слышно прошипел я. — Остальные мне не знакомы. Похоже Смитсона преследовали. Его следы идут по тропе, прямо к руинам. Трое двигались по сторонам, кажется, они старались идти незаметно.  И было это буквально вот только что!
      — Все равно пойдем туда? — поводил носом енот.
      — Да, — кивнул я. — Не представляю, зачем кому-то понадобилось следить за Смитсоном, но я его не брошу!
      — Еще бы! — фыркнул Брайан. — Как будем действовать?
      Тем временем запахи изменились... Тем лучше.
      — Они разошлись. Один ушел вправо... Брайан, двигай туда по деревьям, присмотри за ним. Бриан, ты пока сиди в сумке. Я пройду вдоль тропы, посмотрю второго. Третьего... позаботимся о нем вместе!
      Едва слышно зашуршали листья и енот-морф стремительной тенью исчез в ветвях.  А я снял с пояса короткий лук и, вытянув стрелу из колчана, нырнул в подлесок, стараясь шагать медленно и беззвучно.
      То ползком, то тихим шагом, осторожно отклоняя рога от ветвей, я двигался вперед. Наконец, оказавшись достаточно близко к руинам, я увидел Смитсона.
      Замерев на месте, я разглядывал старого друга. Его волосы поседели, лицо приобрело "почтенные" черты, и покрылось морщинами... но добродушная улыбка осталась прежней. Знакомый запах нес доброжелательность, что была отличительной частью его души. Одетый в коричневую крестьянскую блузу, он сидел на обломке мраморной колонны, а позади него сверкали на солнце серебряные струи маленького  водопадика, текущие прямо из камня...
      Рядом с обломком, служившим сиденьем моему другу лежала потертая сумка.
      Быть может там камень?..
      В этот момент ветер переменился, неся запах чужака, прячущегося поблизости. Кем бы он ни был, я сумел разглядеть его сквозь подлесок.
      Лучник. Вооруженный охотничьим луком и... очень, очень необычными стрелами. Одна из стрел, уже наложенная на тетиву, была ясно видна. Тупое, мерцающее острие... Похоже на стрелы наложены какие-то чары. Скорее всего, парализующие.
      И целью должен был стать я!!
      Мерзавец!!!
      Я поднял лук, взяв на прицел точку чуть пониже спины. Это его не убьет, а всего лишь причинит сильную боль... Сейчас...
      К сожалению, я не смог учуять другого человека до тех пор, пока острие его ножа не проткнуло шкуру на моей спине...
      Его голос был грубым но странно тихим:
      — Вот ты и попался, олень-демон!
      — Олень-демон?! — недоуменно переспросил я.— Сэр, вы мне льстите!
      — Тихо! Помалкивай! Сними сумку и брось оружие!
      — Вы же не собираетесь убивать меня? — спросил я вполголоса.
      — Может быть, и не убью. Но сперва я хочу видеть, что у тебя в сумке. Вы, демоны-хранители, носите на себе золотые украшения... это все знают! — он больно дернул меня за хвост. — Я всегда хотел иметь одно из таких...
      Я не смог удержаться, чтобы не сказать:
      — Ну, пожив немного в Цитадели, вы сможете получить их... и много чего еще.
      — Молчать! — прошипел он, опасливо оглянувшись в сторону союзника... конкурента. — Сначала посмотрю, что в твоей сумке...
      — Там ядовитая змея, кобра, — честно сказал я.
      Он резанул ножом завязки на седельной сумке:
      — Ага... так я тебе и поверил!
      Чужак полез внутрь... и замер, когда Бриан вонзил зубы в его руку.
      Очкастая змея — очень ядовита...
      Лицо человека почернело, дыхание пресеклось и, не издав ни звука, он опрокинулся назад.
      Выскользнув из седельной сумки, Бриан изменился в форму змеи-морфа:
      — Гадосссссть!! Вкусссссс ужжжжасссссный!
      В этот момент второй человек повернулся к нам лицом.
      Я подхватил с земли лук, и навскидку пустил стрелу сквозь ветви деревьев. Послышался тихий хрип, и шум падения тела...
      Я подбежал туда, откуда донесся звук:
      — Прямо в горло. Треклятая привычка...
      — Ессстессственно, — просвистел Бриан. — Интересссссно, шшшшто там у Брайана?
      Ответом на вопрос стал появившийся из чащи связанный человек, подталкиваемый сзади енотом-морфом. Человек шатался и утирал связанными руками текущую из царапин на щеках кровь. Брайан улыбался, помахивая хвостом, и изредка покалывал пленника острием кинжала в ляжки.
      — Ты же сам сказал — присмотри за ним, разве не так?
      Я невольно улыбнулся.
      — Да, конечно... — посмотрев в сторону водопада, я убедился, что Смитсов все еще ждет меня. — Ребята, вы не допросите нашего гостя, пока я встречусь с другом?
      — Прекрасссссно, — выдохнул Бриан. — Я как расссс в насссстроении перекусссссить... — он посмотрел на человека плоскими немигающими глазами и широко развернул капюшон, показывая темные "очки". Должен признать, впечатляющее зрелище. Правда, человек почему-то не разделил моего восхищения.
      Он обмочил штаны...

      Я пошагал к водопаду, на ходу складывая и пряча лук. Добравшись до опушки, я закричал:
      — Смитти!! Привет старина!
      — Джон?! — раздался ответный крик. — Где ты?
      — Здесь!
      Смитсон повернулся, и наши взгляды встретились... Он пару раз моргнул, словно не веря своим глазам... Я попытался сказать что-то еще, а он просто разглядывал меня сверху донизу...
      А потом он меня удивил.
      Он улыбнулся!
      — Джон, ты так и будешь стоять столбом, или, наконец, подойдешь ближе и пожмешь мне руку?
      От удивления я дернул ушами, но шагнул вперед и взял протянутую руку.
      — А разве ты не собираешься завопить и убежать? — спросил я.
      — Я, знаешь ли, Джон, уже не в том возрасте, чтобы бегать. Года четыре назад мог бы. А сейчас увы... — тут он потер спину и притворно закряхтел. — Артрит, знаешь ли! А если серьезно, то... я обдумывал эту встречу с тех пор, как получил письмо. Тот портрет, что ты приложил, очень помог...
      Я смущенно прижал уши:
      — У нас в Цитадели есть несколько хороших художников...
      Непроизвольно мой взгляд притянула разбухшая сумка, лежащая на сломанной колонне. Мой хвост дернулся от предчувствия.
      — Надеюсь, ты не обидишься, но... — я указал глазами на нее.
      — О! Да-да, конечно! Как глупо с моей стороны!
      Он быстро развязал завязки:
      — Мне доставил его тот же торговец древностями, что продал тебе верхнюю  половину. Примерно через год после вашего сражения с Насожем. Я думал, ты погиб, но все равно купил, — Смитсон достал камень и мое сердце замерло... Темный камень с белыми прожилками, верхний край слегка побит, многие из слов потеряны, но даже через пять тысяч лет большинство надписей сохранились достаточно хорошо.  Сохранились даже острые грани в верхней части, там, где когда-то был отколот принадлежащий мне фрагмент.
      — Он... — прошептал я. — Я смогу узнать, о чем говорили Тиннеды!
      Смитсон улыбался до ушей:
      — Отлично! Остается отнести его в Цитадель, и мы сможем начать работу по переводу. Ты ведь не против?
      Я замер как вкопанный:
      — Смит, знаешь, если ты останешься в...
      — Знаю! — прервал меня он, — Я провел собственные исследования. И подготовился.
      — В самом деле? И как же? — поднял я брови.
      — Очень просто; я задержусь в Цитадели всего лишь на неделю... Ну, может быть еще пару дней, и проклятье не успеет подействовать. Потом...
      Сзади раздался голос Бриана:
      — Не сссстоит на это рассссчитывать, сссссэр. Шансссов осссстатьсссся в облике человека большшше, но вссссе жжже вашшша жжжжизззззнь может резззззко иззззменитьсссся. Бывали сссслучаи и более быссстрого иззззменения, ссссэр.
      Смитсон медленно развернулся. Увидев нага, он судорожно сглотнул и попятился. Я положил руку ему на плечо:
      — Вот каким ты можешь стать, если задержишься в Цитадели. Ты готов к такому?
      — Э... мда. А есть еще варианты? — спросил Смитсон.
      Теперь настала очередь Брайана:
      — Еще вы можете стать ребенком, лет четырнадцати или очень миловидной женщиной.
      — Женщиной? Ребенком?.. Похоже... — Смитсон сглотнул. — Похоже, я не все знаю про это место...
      — Теперь все, — улыбнулся я. — Ну что, хочешь помочь мне с переводом?
      — Дай подумать... — помрачнев, сказал он.
      Смитсон уставился в землю, сложив руки на груди. Потом отошел к прозрачным как хрусталь струйкам водопада и остановился, глубоко задумавшись...
      Пока Смитсон думал, я повернулся к друзьям:
      — Ну, узнали что-нибудь полезное от нашего гостя?
      — Сссссс... — Бриан раздвинул капюшон, обозначая улыбку. — Сссслабый, сссслабый человек. Сссстоило показзззать ззззубы...
      — И остановить его словесный понос мы уже не смогли, — фыркнул Брайан. — В общем, если опустить описания тяжелого детства и денежных проблем, то выяснилось, что они были наняты кем-то по имени Сейд Шоуми. Этот тип со странным именем, содержатель цирка в одном местном городке, решил разжиться животным-морфом. В любом случае, похоже, этот Сейд совершенно не умеет выбирать наемников...
      — Есть предложения, что нам теперь делать с гостем?
      — Знаешь... Я не мог хладнокровно убить его, да и вообще... В общем, я его развязал и задал направление хорошим пинком, — сказал Брайан.
      Бриан раздвинул капюшон, изображая усмешку:
      — Сссс... В сссссторону Холмов Гигантов. Боюссссь, он долго не осссстановитсссся...
      Я задумчиво почесал подбородок.
      — Думаю, лорда Хассана беспокоить из-за такой мелочи не стоит. Но сообщить Горелому все же придется...  он пошлет кого-нибудь в город узнать, что этот Сейд Шоуми собой представляет... — я оглянулся на Смитсона. — А пока, подождем...
      Ожидание не заняло много времени. Смитсон подошел, как только мы закончили разговор:
      — Что стоим? За работу!

* * *

      Следующие две недели были заполнены напряженным трудом. В редкие минуты, когда мы не трудились над переводом, мой друг торчал в столовой, уточняя у жителей Цитадели подробности их изменений.
      Смитсон расспрашивал Дженифер Пауэлл об «особенностях» превращения мужчины в женщину, приставал к другим, допытываясь, на что это похоже — иметь взрослое сознание в теле ребенка...
      Частенько по утрам у него у него слипались глаза. На мои недоуменные вопросы, Смитсон сказал, что провел ночь, разговаривая с лордом Томасом Хассаном:
      — Мне всегда нравились кони! — ухмыльнулся он.

      Отчет про содержателя цирка пришел через неделю после прибытия Смитсона.
      — Глуп, как пробка! — презрительно сказал Фил, откинувшись в кресле. — Серьезной угрозы не представляет. Что он сам, что его компаньоны. Мы будем следить за ними, но вряд ли они снова осмелятся мутить воду у Цитадели...

      Однажды утром, к концу второй недели, со дня приезда Смитсона, я проснулся от оглушительного стука в дверь:
      — Джон!! Это случилось!! Открой дверь!! — донесся сквозь дверь голос моего друга.
      Я вскочил, думая, показалось ли мне, что голос звучит немного по-детски... или, скорее, по-женски...
      Не угадал.
      За дверью красовался мой старый друг, но с парой козлиных рогов... вернее, пока еще рожек, на голове. Черты его лица слегка исказились расплющенным носом, а уши расширились и заострились.
      Он почти заблеял, но сумел сдержаться.
      — Кажется, однажды ты назвал меня «старым козлом»!!
      — Что-то не припоминаю, — с усмешкой соврал я.
      — Не помнишь? Ну ладно, юный самец, — теперь я действительно старый козел! И, драконий хвост вам всем куда надо и куда не надо — я этим воспользуюсь!! — он направился в комнату, где мы работали над переводом. — А сейчас старый козел возвращается к осколкам и камням. Увидимся в мастерской!
      Не удержав смеха, я начал одеваться.
      Как хорошо снова быть вместе!



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Ano.
      Литературная правка — Дремлющий.



      1 20 футов — чуть больше 6 метров.


История 13. Жрица Raven Blackmane К оглавлению


      Год 705 AC, начало июля

      Я касаюсь взглядом фитиля, и теплый огонек рождается во мраке. Произнося слова, давно забытые миром, шагаю вдоль бугристой стены, одним только взглядом даря свет застывшим свечам. Как и тысячи раз до того, я  приближаюсь к алтарю, шепча неподвластные времени слова. Медленно, медленно... Каждый жест выверен тысячелетиями. Каждый шаг — судьбой.
      Широко раскинув повернутые вверх ладони, я опускаюсь на колени — почтение и подчинение, демонстрирует мое тело силам, властвующим в мире...
      Я жрица.

      Я поднимаю голову, устремляя взгляд на алтарь. На каменной плите лежит Его символ. Простой деревянный брус, с двумя перекладинами. В нем скрыта сила. Сила не подчиненная ни колдунам ни магам.
      Я — и только я имею право и власть направлять эту силу!
      Я жрица!

      Едва слышно шепчу я слова, пришедшие ко мне сквозь мрак и свет ушедших лет... Пламя свечей мерцает и колеблется, подчиняясь дуновеньям ветра, ветра дующего из ниоткуда, ветра дующего в никуда. Воздух потрескивает, насыщенный незримой силой и мой мех шевелится — как будто невидимая рука проводит ладонью по моим плечам. Я снова склоняю голову...
      Он пришел.

      — Дитя мое... рад видеть тебя...
      Непроизнесенные слова приходят ко мне от сущности, стоящей за алтарем. Лицо его скрыто в тени, но запах... Запах его я узнаю всегда и везде!
      — Мой Лорд... Вы пришли на мой зов... — шепчу я с привычной покорностью. Не подобает вести себя высокомерно перед таким могуществом.
      И пусть в действительности он вынужден явится... И пусть мы оба знаем это...
      Он пришел!

      Он улыбается. Всей шкурой чувствую я сияние его улыбки. Как будто невидимая рука гладит мою шерсть, укладывая ее, шерстинка к шерстинке...
      — Дитя мое, посмотри на меня...
      Я поднимаю взгляд...

      — Дочь моя, скажи, зачем ты звала меня?
      Миг, равный вечности проходит, и я вспоминаю, кто я, и где я...
      — Фермеры Метамора просят вашей милости, мой повелитель, — говорю я, опуская глаза к алтарю. — Погода этой весной очень плоха, дожди заливают поля, а лес наступает на расчищенные участки. От их имени пришла я сегодня. Прошу тебя, мой повелитель, помоги нам!
      Он тихо смеется... Серебристый звук — отзвуки ласкового дождя, звон ручейка,  шепот росы...
      Я поднимаю взгляд!

      Но в глазах Его печаль...
      — Дочь моя, ты думаешь — это я послал дожди?..
      Я вновь опускаю глаза...
      — Лорд мой, воля Твоя направляет на эту землю дожди и солнце, когда считает необходимым...
      — Это так, дитя мое... И все же... Не только я властвую в мире этом... Есть силы могущественнее... Есть силы слабее... А есть...
      К северу от Цитадели, на границе дубового леса умирает дриада... Один из фермеров расширил свои земли и срубил священный дуб — ее пристанище... Умирая, дриада обратила остаток жизни в месть...
      — Ей еще можно помочь?..

      — Дочь моя, нет такой магии, что могла бы сделать мертвое — живым... Дриада умирает, пусть даже смерть ее займет многие месяцы... И нет силы, что могла бы обратить время вспять...
      — Но, что же нам делать, мой Лорд?
      — Там, где была душа дриады, теперь пустота... Нельзя убить пустоту...
      — Но ее можно... — я поднимаю взгляд...
      — Но ее можно заполнить... — и Он вновь улыбается мне.
      — Ей еще можно помочь!

      — Я отметил путь, но пройти его можешь лишь ты... Ты моя длань в мире... Иди!
      В последний раз Он дарит мне улыбку... Пламя свечей опять колеблет ветер — Он исчезает. Уходит сила, стихает ветер, гладивший мою шерсть. Лишь на каменной плите алтаря, возле Его символа, Его знака лежит свиток. Письмо... Я читаю имя на свитке.
      Путь начался.

      И вновь шепчу я слова, неподвластные времени, давно забытые миром... Шаг за шагом, обхожу я бугристые стены святилища, взглядом гася трепетные огоньки свечей. Медленно-медленно... Каждый жест выверен тысячелетиями. Каждый шаг — судьбой.
      Путь начался!

* * *

      Щелчки и свист разносятся по внутреннему саду. Прекрасна песня соловья... Маленькая серая птичка замерла на ветке плодового дерева и поет, поет, поет... Но существу, замершему над взрыхленной землей, некогда слушать чужие песни. Все его шесть рук заняты делом — нижние взрыхляют острыми когтями землю, средние заливают в лунки раствор, верхние сажают в грязь ростки и присыпают их корни. Ден, придворный садовник, саранча-морф, не склонен отвлекаться — дело, прежде всего!
      — Смесь номер два, — скрипит Ден Д'Алимонте нижними жвалами, в такт движениям всех шести рук. — Азот, фосфор, калий, магний, бор и молибден...
      — Все смешать с водой и вылить! — подхватывает скороговорку гостья.
      — В грядку, — соглашается садовник.
      — Лучше в окно, — скалит белые зубы в улыбке волчица.
      — Спорно, очень спорно, леди Жрица, могут пострадать невинные прохожие. Прошу прощения... Забыл ваше имя. Но все же, чем обязан?
      — Мне нужен росток дуба. Молодой, способный прижиться на новом месте.
      — Что ж леди, вы пришли по нужному адресу... и вовремя. Есть у меня такой росток, и я как раз собирался его выкинуть. Кто-то попросил меня вырастить его, а забрать не пришел. Не помню, кто... Ах, да, наш придворный алхимик, Паскаль. Интересно, зачем ей росток дуба?.. И, кстати, где ее письмо?.. — алхимик проходит к рабочему столу, стоящему прямо под плодовым деревом. — Странно, у меня никогда ничего не пропадает! Ни единой бумажки, а письма нет! Хм... Но, в любом случае, если вам нужен росток, то забирайте его.
      — Как интересно... — скрывая понимающую улыбку, жрица трогает пушистой лапой практически голый, но толстый, плотный и какой-то низенький стебель молодого дубка, с розеткой свежих листьев на самой верхушке.
      — Нижние листья у рассады нужно регулярно удалять, леди... — бурчит садовник, упаковывая горшок с ростком в сумку. — Тогда рассада не будет тянуться вверх, а вырастит толстый стебель и мощные корни... Вот вам лопаточка — вряд ли вы захотите копать землю вашими... коготками.
      Садовник озадачено шевелит жвалами, разглядывая сумку, в особенности вышитый на боку двойной крест.
      — Ладно, вот ваш росток. Еще неплохо бы заказать у Паскаль сыворотку ускорения роста... И не забудьте, высаживать нужно обязательно в сырую землю!
      — Спасибо Ден Д'Алимонте! — говорит жрица, принимая сумку. Перекинув ремень через плечо, волчица кладет лапу на плечо садовнику, взгляд жрицы вновь становится строгим и торжественным. — Солнцем и землей, дождем и ветром благословляю тебя, служитель жизни. Да не иссякнет источник в твоем саду, да не затмится тучами солнце, да принесет тебе ветер лишь свежесть и да уродят твои земли тучно и обильно!
      Склонив голову, садовник, саранча-морф прижимает все шесть покрытых хитином рук к груди и, бормоча под нос очередную скороговорку, возвращается к работе:
      — Что за пропасть? Жрица сумку вроде бы не приносила, у меня не было...


* * *

      Женщина-дикобраз сидит за рабочим столом, над колбами и пробирками... Все они давным-давно чисто вымыты, и пора бы убрать их в шкаф — спрятать от пыли, но придворный алхимик все сидит, рассеянно вертя в лапах лупу и золотое кольцо с зеленовато-синим камнем, смотрит на пачку нотных книг, лежащих на уголке стола и мысли ее далеко...
      — Паскаль... — пушистые волчьи лапы щекочут алхимику уши. — А ведь он красавчик, не правда-ли?
      — О, да! — отвечает Паскаль. — Ой! Привет... Э-э-э... Кхм... Прости, я опять забыла твое имя... Мне говорили его сотню раз! Но я такая рассеянная... Извини...
      Жрица, волчица-морф, скалит острые зубы в улыбке:
      — Что поделать, такова моя судьба... Но хватит о личном. Мне нужна сыворотка ускорения роста, подходящая для дуба.
      Паскаль встает и удивленно оглядывается:
      — У меня есть такая, но откуда ты знаешь?.. — говорит она, подходя к одному из шкафов.
      — Мне многое ведомо... — вновь улыбается жрица, прислушиваясь к слышимому ей одной журчащему смеху.
      — А, понимаю! Это он для тебя заказал! Конечно для тебя! Зачем она Дену? Наш садовник занимается только внутренними садами Цитадели, где уж ему дубы выращивать... — алхимик на мгновение прекращает просматривать ряды реторт и оглядывается, задумчиво морща морду. — Вообще-то, мог бы и написать! Ну, что заказ для тебя.  А то прислал письмо — ни здравствуй, ни прощай, сама посмотри... Хм... Где же... Я же его в карман... Ладно, потом найду. Наверное, переложила... Я такая забывчивая... Вот.
      Паскаль достает из шкафа коричневую флягу. Толстостенная, тяжелая, как будто вырезанная из дубовой коры, фляга пахнет травой, теплой землей и чуть-чуть навозом. Пробка ее плотно заткнута и залита воском, а на боковине вырезан знакомый жрице символ — двойной крест...
      — Странно... — опять морщит лоб Паскаль. — Я же точно помню, что переливала состав в стеклянную бутылку... Плоскую такую, зеленую... Напрочь не понимаю, откуда у меня фляга?.. Ну да ладно, свое дело сыворотка сделает, хоть ты ее в ночную вазу налей. То есть, хоть из ночного горшка под корень ростку вылей!
      — Спасибо Паскаль! — улыбается жрица, бережно принимая флягу. Спрятав сосуд в сумку, волчица-морф кладет лапу на плечо алхимику, взгляд жрицы становится строгим и торжественным. — Солнцем и землей, дождем и ветром благословляю тебя, служительница знания. Да освежит тебя дождь в час жажды, да осветит солнце твой путь, да ляжет дорога тебе под ноги и да принесет тебе удачу ветер.
      — Ага, пусть принесет... Удача мне пригодится! — Паскаль искоса бросает взгляд на стопку нотных книг, лежащих на столе.
      — В делах сердечных, тебе удача не нужна — смеется жрица, закрывая за собой тяжелую дверь. — Все уже предопределено...
      — Предопределено?! Что предопределено?! — Паскаль безуспешно дергает ручку двери, потом откидывает щеколду и выбегает на площадку винтовой лестницы. Но проход пуст, лишь журчащий, едва слышный смех тает в воздухе, да неизвестно как залетевший в древнюю башню ветерок ерошит жесткую шерсть меж длинных игл...

* * *

      Ладан горит, и пряный запах его наполняет воздух.
      Свежий, зеленый дубовый лист лежит в центре пня — место концентрации сил.
      Четыре стихии призываю я, четыре круга замыкаю я.
      Первый круг черного песка со дна глубочайших пещер — символ земли. Второй круг синего песка со дна моря — символ воды. Третий круг желтого песка из самого сердца южной пустыни — символ солнца. Четвертый круг голубого песка со склонов поднебесных гор — символ воздуха.
      Шум дождя, шорох веток, шелест ветра — все осталось там, за границами кругов. Здесь — лишь тишина и покой.
      Я начинаю:

      О Госпожа!
      Хранительница леса!
      Вершительница судеб жизни!
      Услышь зов! Приди!

      Холодный, промозглый, леденящий ветер ерошит мою шерсть.
      Ветер, дующий только внутри круга.
      Ветер ниоткуда, ветер в никуда...
      Но как он отличен от Его ветра!
      Там, в пещере, ветер нес запах весны, запах рассвета, аромат вечной юности...
      Здесь, посреди летнего леса, ветер несет промозглый запах глубокой осени. Холод и стужа, без надежды и просвета. Запах будущего, которому не суждено свершится... Шелест опавших листьев, шорох ветвей. Мертвых ветвей, которым уже не суждено одеться весенней листвой...
      Она пришла.

      Я поднимаю взгляд от сморщенного и засыхающего листка, лежащего в центре пня. Она здесь — летящий вихрь желтых и черных дубовых листьев на миг принимает вид обнаженной женщины и тут же бессильно рассыпается полупрозрачной тенью...
      И я слышу ее голос. Шуршащий, едва различимый, как шелест опавшей листвы:
      — Зачем ты пришла жрица?.. Что еще вам нужно, люди?.. Вы убили мой дуб! Теперь умираю и я! Уходи!
      — Госпожа... — мой голос пресекается, ибо я вижу тень смерти в ее глазах. Она еще жива, но день ее близок... — Госпожа, я пришла принести извинения... И возместить ущерб.
      — В твоих силах сделать мертвое живым жрица?! — голос дриады на миг обретает силу урагана, ледяной ветер рвет из рук сумку и режет глаза. — В твоих силах оживить мое дерево?!! Ты пришла посмеяться над моей смертью! Уходи!
      — Госпожа! Я... Я понимаю твое горе... Я не могу исправить содеянное... И никто не может. Но... Я могу сказать — прости нас госпожа! Если это в твоих силах, прими мои слова... И мои дела.
      Я открываю сумку — достаю лопатку, росток в горшке и флягу.
      Вырыв ямку во влажной от дождя земле, я выливаю под корни дубовому ростку флягу.
       Старый пень укроет росток от ветра.
      Его корни послужат ростку удобрением.
      Что ж...
      Я гляжу на дриаду.
      Ее тень, ее фигура, сотканная из мертвых и умирающих листьев, нависает надо мной, а ледяной, промозглый ветер рвет мою шерсть... Она шепчет, и шепот ее громом отдается в ушах:
      — Как просто и как глупо! Неужели ты думаешь, жрица, что я смогу перейти в другое дерево?! Ты глупее чем...
      Слова ее замирают, ибо что-то меняется в круге силы.
      Меняется ветер.
      Он все еще холоден и все еще несет запах безнадежной осени.
      Но к запаху тлена и смерти примешивается аромат свежей зелени...
      А в шелесте мертвых листьев ясно слышны отзвуки детского смеха...
      В круге силы появился еще один вихрь.
      Маленький и слабый, он весело скачет по мокрой траве, шурша листьями, принимая на миг облик то маленькой девочки, то пушистого котенка, тут же растворяясь кружением цветочных лепестков...
      Я поворачиваюсь назад:
      — Госпожа... Я не могу вернуть тебе утраченное. Я могу только дать надежду на продолжение. Так же, как люди продолжают себя в детях...
      Вихрь мертвых листьев на миг замирает, принимая облик плачущей женщины... Женщина протягивает руки и навстречу ей бежит девочка. Кажется, я даже слышу голос:
      — Мама, мама, смотри, что я нашла!..

      Ладан погас, и пряный запах его развеялся.
      Четыре круга разрываю я, четыре стихии благодарю я за помощь.
      Первый круг черного песка со дна глубочайших пещер — символ земли. Второй круг синего песка со дна моря — символ воды. Третий круг желтого песка из самого сердца южной пустыни — символ солнца. Четвертый круг голубого песка со склонов поднебесных гор — символ воздуха.
      Шорох веток, шелест ветра возвращаются в круг призыва.
      Возвращается все... кроме шума дождя. Ибо дождя больше нет. Тучи, висевшие над Цитаделью, уходят.
      Дело сделано. Путь пройден.

* * *

      В Метаморе много жителей, и каждый имеет свои обязанности и свои таланты.
      Одни сражаются с монстрами севера.
      Другие шпионят и торгуют с людьми юга.
      Я забочусь о другом — о тех невидимых сущностях, что окружают нас, проникают в каждый аспект нашей жизни. Я проситель к благожелательным божествам, защитник от злых, посол к нейтральным, неизвестным... и безумным.
      Я — жрица.
      У меня нет имени, ибо не нужно имя тому, чья суть — в служении.
      У меня нет прошлого и нет будущего. Только вечное, непреходящее сейчас.
      И сны.
      В снах я вижу... себя.
      Иногда у меня шесть рук и три глаза. И тогда я держу в руках копье и щит, и дротик, и лук...
      Иногда я одета в странную одежду и стою на сверкающем полу, а звезды в круглых окнах колют мне глаза своим сиянием...
      Но всегда я защищаю Цитадель.
      Цитадель, которую сейчас называют Метамор.
      И всегда я — жрица!



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура — Ano.
      Литературная правка — Дремлющий.



      Особые благодарности от редактора:

      Аазу — за ценные и уместные замечания о сути и поступках героини, а также за посильное участие в правке текста.
      Служительнице Баптисткой (старообрядческой) церкви г. Ангарска Кутас Лидии Николаевне (посмертно) — за проповедь «О служении».


История 25. Соленые ветра
Terry Spafford
К оглавлению


      Год 705 AC, конец июля — начало августа

      Солнце палило, в воздухе струилось ожидание дождя; в синем, таком по-летнему выцветшем и прозрачном небе мерцали струи раскаленного воздуха, и носовые пазухи чуть покалывало ожиданием грозы. Сарош с наслаждением вдохнул пока еще сухой воздух, опять ощутив предвестники дождя — прошло уже несколько недель с тех пор, как Жрица провела обряд успокоения дриад, чтобы отпустить облака на волю... Но на землю близ Цитадели до сих пор не упало, ни капли воды. Земля на полях уже начала пересыхать, урожай фермеров мог погибнуть и Сарош, дракон-морф и придворный метеомаг беспокоился — ему совсем не хотелось летать по округе и силой собирать дождевые облака. Подобное насилие могло еще ослабить и без того хрупкий баланс погоды вокруг Метамора.
      Но ожидание ожиданием, а пока Сарош сидел на балконе своей башни, на западной окраине Цитадели, сидел, уставившись на кучу щепок и старательно сосредотачивался. Маг пыхтел, скрипел зубами, дышал то через нос, то через зубы, но заклинание, заданное для освоения наставником, магом Электрой, упорно не поддавалось. Куча щепок нагло и беззастенчиво игнорировала все магические старания молодого дракона-морфа, не желая даже дымиться...
      Сарош пыхтел и скрипел зубами все громче — заклинание огня осваивалось магами первым и даже самые начинающие могли использовать его чуть ли не во сне. Все, но не Сарош. К тому же Электра сказала, что не будет учить начинающего мага ничему, пока тот не освоит магию пламени... и именно в эту минуту тяжелая тень накрыла пергамент с записью лексической формулы заклинания. Раздраженный непрошеным вмешательством, но в глубине души довольный им, Сарош поднял взгляд к небу и увидел большую грозовую тучу, наползающую на солнце с восточной стороны.
      «Они вернулись!!» — подумал он, едва сдержавшись от радостного мысленного вопля на всю Цитадель. Бросив пергамент с заклинанием внутрь комнаты, он переменился в полную драконью форму и прянул в небо.
      Обычно грозовые тучи были хмурыми созданиями, им нравилось сверкать молниями, грохотать, греметь и ворчать в поднебесье, расталкивая мелкие облака и эфирные создания со своего пути. Этот был другим — даже с земли Сарош видел, что у Громовержца есть история, и что он просто горит желанием ее рассказать.
      Сарош крутился среди меньших облаков, пока они нетерпеливо собирались вокруг большого, желая послушать его историю, а Громовержец тихо бурчал, неспешно затягивая горизонт влажной серостью. Но вот сверкнула ветвистая молния и долгий раскат грома, объявил о начале  истории.
      Как всегда, Сарош не улавливал тонких деталей и подробностей, но эмоций и ярких образов оказалось достаточно для воссоздания общего смысла происходящего...

      Громовержец висел над океаном, вдали от материка, собирая силы для долгого пути над землей, а внизу, люди на крупных баркасах и мелких кораблях, занимались рыбной ловлей. Событие было настолько обычным, что Громовержец практически не обращал на них внимания, пока внезапно вода у бортов не вскипела, взметнув вверх целый лес полупрозрачных щупалец.
       Теперь уже Громовержец смотрел неотрывно, замерев на месте, а люди мужественно боролись, рубя и отбрасывая липкие щупальца, ухватившие их хрупкие корабли. Яростное сражение длилось недолго — удачный удар гарпуном в центр массы щупалец и они бессильно обмякли. Воодушевленные победой, люди затащили чудовищную тушу на самый крупный корабль рыболовной флотилии и направились в сторону маячившего на горизонте острова...

      — Сааааароооооош!!!!! — раздавшийся снизу крик нарушил концентрацию. Сарош попытался игнорировать зов, потом вздохнул, и взмахом крыла попрощавшись с Громовержцем, направился вниз.
      Уже подлетая к своей башне, он заметил стоящую на балконе Электру. Магесса, во время войны Насоджа попавшая под заклинание «младенческого возраста», сегодня выбрала максимально взрослый внешний вид, и теперь выглядела четырнадцатилетней девочкой.
      «Почему, чем они младше, тем они громче?» — подумал про себя дракон-морф, приземляясь вблизи маленькой фигурки. «Что случилось?» — отправил он мысль, начиная переменяться в меньшую, человекообразную форму.
      — Ой, Сарош, да не беспокойся ты! Мы просто чуточку попутешествуем... И все!
      Дракон-морф опять вернулся в полную форму и подозрительно посмотрел на Электру, а та, не теряя времени, уже тащила из кладовой драконью сбрую, причем, как обратил внимание Сарош, грузовой комплект.
      «У-у-у-у...» — простонал он мысленно, опускаясь на колени, дав возможность Электре закинуть ремни на место. — «Куда полетим и чего повезем?»
      Как одно из немногих существ в Цитадели Метамор, способных быстро перенести грузы на большое расстояние, Сарош давно уже привык... но ему это не нравилось. К счастью, его не часто использовали как вьючное животное, в основном для доставки очень срочных или скоропортящихся грузов (и еще иногда деликатесов, для праздничного стола) из Северного и Центрального Мидлендса. Впрочем, задания были достаточно частыми, чтобы он имел свою собственную грузовую сбрую.
      — Полетим ко мне домой, на остров Магдалейн, — объяснила Электра, затягивая ремни. — Там рыболовы недавно выловили кракена...
      «Кракена?!!» — удивленный дракон припомнил рассказ Громовержца.
      — Да, кракена. Он напал на их корабли, они его убили и теперь распродают остатки всем подряд. Магус хочет, чтобы мы полетели на остров и забрали несколько щупалец прежде чем они протухнут, но самое главное, есть еще одно... дело. Мы с милордом Томасом его начали... И теперь мне поручено его завершить — при личной встрече.
      Она затянула последний ремень и влезла Сарошу на спину:
      — Наши путевые запасы все еще на земле. И я не собираюсь, затаскивать их сюда вручную!
      Сарош тихо фыркнул и, слетев на землю, подошел к куче мешков, тюков и свертков, сложенных у подножия башни. Электра, спрыгнув с драконьей спины, тут же перехватила Странника и Христофора, только-только вышедших из обеденного зала, и заставила помогать. Втроем они несколько часов таскали, размещали, перекладывали и закрепляли, а Сарош терпеливо лежал плашмя, изредка подавая советы. Когда он первый раз принимал подобный груз, то ощущал себя виноватым, что ничем другим не мог  помочь с погрузкой. Но ощущение вины исчезло напрочь после нескольких часов полета с грузом на спине, и в последующих путешествиях он обращал гораздо больше внимания на то, как все закреплено, и не смущался тем, что не помогает с самой погрузкой.
      — Спасибо мальчики! Я никогда бы не успела погрузить всю эту гору до темноты! — Электра помахала помощникам, последний раз осматривая двор. Напоследок она  проверила списки — не забыла ли чего, и стукнула задремавшего Сароша по боку. — Соня! Проснись! Пора лететь!
      «Готов, как никогда-а-а-а-а...» — распахнул пасть дракон и с громким ревом  сорвался с места.

      Это был быстрый ночной перелет над знакомой территорией — от Цитадели до берега Звездного моря... Отдохнув на пляже конец ночи, они направились вдоль побережья, сначала на юг, потом на запад, останавливаясь для отдыха в прибрежных лесах и других безлюдных местах. В пути, Сарош несколько раз спрашивал Электру — что за таинственное дело ждет ее на острове? Но магесса молчала, не желая рассказывать подробности, даже во время полета в чистом, безоблачном небе... лишь бурчала, что еще рано и пока дело не сделано, говорить не о чем.
      Наконец, после обеда четвертого дня пути, они достигли маленькой бухточки, посреди обрывистых скал Большого Барьерного хребта, на берегу широкого пролива между материком и островом Магдалейн. Правда, во время последнего перелета Сарошу пришлось отклониться от береговой линии в море, облетая маленькую деревушку, спрятавшуюся меж прибрежными скалами.
      — Заночуем здесь, а пролив перелетим завтра, — сказала Электра, слезая и потягиваясь.
      Доев остатки взятого еще в Цитадели вяленого мяса с походными лепешками, она достала небольшой, но смертоносный лук и пучок стрел. Из-за ее маленького роста, они решили, что разгружать и загружать дракона каждый вечер и утро займет чересчур много времени. И теперь Сарош оставался в драконьей форме и нагруженным все время. В принципе, ничего плохого в этом не было, кроме одного — он практически не мог охотиться. Электра помогала ему, охотясь на мелкую дичь во время остановок и разыскивая при помощи магии крупную. Но этого не хватало.
      — Ты отдохни пока, — невнятно говорила магесса, дожевывая кусок мяса. — Завтра перелет будет долгий, с грузом в море, сам знаешь, не больно отдохнешь. А я схожу в деревушку, пообедаю напоследок и новости последние узнаю. Может, рыбы тебе прикуплю, или по дороге кого подстрелю, а то ты совсем исхудал...
      Сарош даже не повернул головы на ее слова — он уже дремал, прикрыв один глаз, вторым лениво наблюдая, как Электра готовится к походу в деревню. А она переменилась до своего максимального возраста, умело нанесла легкий грим, состаривший ее, и накинула на шею ожерелье с медальоном мага-ученика. Небольшая ложь... Но путешествуя так далеко от Цитадели, да еще в одиночестве, они не рисковали показывать свою необычность. Разумеется, Электра вполне могла защитить себя, но столь высокий уровень магического мастерства вкупе со столь юным телом мог вызвать ненужные вопросы и подозрения... Путешествуя же, как ученик, она всегда могла заявить, что ее мастер занимается исследованиями и не желает терять время на пополнение путевых запасов.
      Вернувшись через несколько часов, и притащив (при помощи магии, естественно) половину говяжьей туши и целого тунца, она нашла дракона крепко спящим. Оставив мясо в сторонке, лишь наложив на него слабенькое заклинание — для отпугивания животных, Электра подготовила себе постель и, обнеся лагерь магической стеной,  уснула, обдумывая новости и слухи, узнанные в деревне.

      Разбудил ее жутковатый треск разгрызаемых костей. Подавив легкую дрожь, Электра огляделась, мысленно возблагодарив богов, надоумивших ее расположить лежанку подальше от принесенных продуктов. От говядины уже ничего не осталось — лишь уже подсохшее влажное пятно на песке, а Сарош в данный момент догрызал тунца.
      — Хорошенько вымой морду, и не забудь почистить зубы! — сказала Электра, тоном заботливой мамочки, отходя подальше и занимаясь собственным завтраком. Сарош неразборчиво рыкнул в ответ, и вежливо развернулся, загородив своей тушей поедаемую рыбину.
      Закончив еду, они искупались в море и занялись уборкой лагеря.
      — Нам самую малость не повезло. Увы... — вздохнула Электра, сворачивая лежанку. Почувствовав молчаливый вопрос дракона, она продолжила:
      — Мэр Джонстауна покинул Торментайн вчера утром. Разминулись всего на пару часов... Эх! Ну да ладно. Хорошо конечно было бы поговорить наедине, но мы в любом случае встретим его в Джонстауне. Как только паром пересечет пролив.
      Сарош кивнул, слушая ее вполуха. Он лег на песок, помогая магессе пристроить на место снятые мешки и тюки, а сам тем временем мысленно потянулся в небо... Погода сухая, небо чистое, дождя не будет еще несколько дней.
      Электра еще раз осмотрела лагерь и, схватившись за ремни, залезла на спину дракону, продолжая разговор:
      — Не понимаю, что происходит в деревне. Вроде бы все на месте, люди как обычно — в меру косятся, в меру дружелюбны, а вот, поди ж ты... Что-то там не так. Шестым чувством чую — крутится там... кто-то. Я не рискнула выспрашивать подробности, чтобы не привлекать внимания, но меня это... беспокоит.
      Она прочно устроилась между шейными буграми и крепко ухватилась за ремни.
      — Готов? Полетели! Последний рывок!
      Глубоко вздохнув, Сарош взглянул через пролив. Маленькое пятнышко на горизонте, скорее казавшееся, чем бывшее на самом деле... Ориентир. Остров Магдалейн.

      Поздно вечером усталый дракон приземлился наконец на песчаный берег острова. Путешествие оказалось не столь простым — чем ближе становился остров, тем сильнее нервничала Электра. В конце концов, Сарош не выдержал и спросил ее — что происходит? Но она не ответила, и более того — закрыла мысли от его взгляда.
      Когда остров вырос достаточно, чтобы можно было отчетливо разглядеть береговую линию, она наклонилась вперед и, изучив местность, направила дракона-морфа вдоль берега, продолжая разыскивать что-то. Сарош почувствовал слабое эхо телепатического разговора, но не смог различить подробностей. Наконец, она хлопнула его по спине, указывая на скалистый пляж небольшой бухточки.

      В кустах раздался шелест и оттуда вышел высокий, очень загорелый человек, с огненно-рыжей, такой же, как у Электры, шевелюрой. Он настороженно смотрел на дракона, пока громкий, радостный крик не пронзил воздух:
      — Горди-и-и-и!!!
      Сарош почувствовал, как груз на спине сдвинулся с места, когда маленькая фигурка спрыгнула вниз и бросилась вперед. Человек одно мгновение выглядел ошеломленным, — а потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Он присел и поймал девочку в объятья. Их встреча вылилась в стремительный разговор, построенный из половинок слов и кусочков фраз, понятных только им самим. В конце концов, терпение Сароша кончилось, и он коротко зарычал горлом, тут же сказав мысленно: «Извините!»
      Это напомнило паре, что в маленькой бухте они не одни. Электра, слегка покраснев от смущения, повернулась к Сарошу, одновременно переменяясь — становясь старше и выше. Глаза мужчины широко раскрылись, он даже отступил на шаг назад и тут же последовал еще один, столь же непонятный и очень торопливый разговор. На этот раз она вернула внимание к дракону почти тут же:
      — Сарош, это мой младший брат, Гордон. Он маг-целитель Джонстауна...
      — Младше только на 15 минут! - вмешался Гордон, улыбаясь. — Знаешь, я никак не могу привыкнуть, что моя дряхлая и старенькая старшая сестра-близнец выглядит так молодо, что могла бы быть моей дочерью! Особенно теперь, когда я все же увидел это сам... Демон нас всех побери, Элли, ты долго добиралась домой!
      — Ну, вряд ли это что-то меняет — Электра коротко оглянулась на брата. - Горди! — она произнесла это имя тем особым тоном, в котором равно смешались любовь и ненависть... и который мы позволяем себе употреблять только в разговоре с очень близкими родственниками. — Это мой ученик, метеомаг, дракон-морф Сарош.
      Гордон двинулся ближе к морде дракона и легонько поклонился:
      — Приветствую вас метеомаг Сарош. Добро пожаловать на Остров Магдалейн.
      Сарош тоже склонил голову:
      «Приветствую вас, главный городской целитель. Это очень красивый остров, судя по тому, что я уже увидел. Не хочу показаться невежливым, но не могли бы вы помочь мне снять эти штуки с моей спины?»
      Гордон чуточку напрягся, слушая телепатический голос дракона, но не удивился и не испугался. Вначале Сарош подумал, что это Электра предупредила брата о маленьком «дефекте речи» дракона... но потом как будто что-то щелкнуло в его мозгах, факты, фактики, подозрения и намеки встали на места и Сарош все понял:
      «Вы же близнецы!! Вы можете мысленно разговаривать друг с другом! Близнецовая телепатия! Электра, могла бы и рассказать!»
      Гордон усмехнулся и повел Хранителей подальше от берега — в уютную ложбинку между скал, загороженную и от ветра и от случайного взора.
      - Мысленная речь редко встречается у разнополых близнецов, но все же бывает. Обычно мы помалкиваем об этом... сам знаешь, как люди относятся ко всему необычному. Многие боятся, даже когда мы объясняем им, что можем читать мысли только друг у друга. Но все же это преимущество, пусть и небольшое. Вот, к примеру, знаешь, как моей старшей сестре пригодился мысленный разговор с братиком, когда она сдавала экз...
      Гордон поперхнулся, когда Электра ткнула его в бок локтем, а магесса, погрозив брату кулаком, взобралась на спину дракону и начала сбрасывать вниз тюки и мешки:
      — Сарош знаком с телепатией с тех самых пор, как изменился. Тогда же он и онемел. Конечно, если бы он не экспериментировал с вещами, которых не должен был касаться, то ничего бы с его голосом не случилось!
      Сарош только мысленно вздохнул, потом тихо зарычал, предупреждая ее и начал переменяться. Остатки груза и упряжь упали на песок, а дракон-морф отошел в сторону и хорошенько потянулся, пока его спутники разбирали упавшие вещи. Почесав натертые ремнями места, Сарош почувствовал внимательный взгляд Гордона:
      — Это твой самый человекообразный облик? — спросил целитель.
      «Боюсь, что да — ответил Сарош. — Я могу, разумеется, укрыться плащом, но толку от такой маскировки мало...»
      Гордон вздохнул и еще раз посмотрел на дракона-морфа:
      — Этого я и боялся. Знаешь... все же будет лучше, если ты останешься здесь в лесу, пока Электра и я занимаемся делами в Джонстауне. Плохо, что вы появились на день раньше, чем нужно бы... но все же, Элли мне будет скрыть легче, чем вас обоих, — он поднял взгляд и заметив беспокойство на лицах гостей, продолжил:
      — Не стоит волноваться. Большинство жителей города все же отнесутся к тебе... максимум с легким любопытством. Но несколько месяцев назад, с материка приехала пара человек... вот они могут составить проблему. Обычно они помалкивают о своих убеждениях, но и я и... м-м... кое-кто еще, видели как они пытались агитировать небольшие компании молодежи и... ну, скажем так — невзначай комментировали «монстров из Цитадели» и «демонов-хранителей», причем исключительно негативно.
      Мы противостоим их усилиям, как можем, но они же не идиоты... а потому стараются не давать нам повода для серьезных действий. Мэр Тобин пристально следил за ними и, в общем, они вели себя тихо. Но он уехал на материк несколько недель назад, и у них появилось больше возможности распространять их яд,
      Гордон вздохнул и пожал плечами:
      — А потому, я думаю, нам следует соблюдать осторожность. Я отведу Электру к себе домой, и она сможет пожить там до прихода парома и приезда мэра. А уж потом мы сможем привести в город вас обоих.
      Сарош оглядел пляж и ложбинку среди скал и кивнул:
      «Ну, что-ж... Похоже, этот пляж хорошо освещается солнцем, и я смогу неплохо отдохнуть. С удовольствием побуду здесь. Приходите, когда я вам понадоблюсь».
      Гордон довольно улыбнулся:
      — Отлично! Здесь вдоль берега сильное течение, а еще скалы и мели. Так что, рыболовы сюда не заходят и большинство горожан тоже. Только сам постарайся все же не привлекать к себе внимания...
      «Да уж постараюсь!»
      Напоследок Сарош помог Гордону и Электре собраться, отобрав самые необходимые вещи. Потом попрощался с близнецами и двинулся на согретый заходящим солнцем пляж, чтобы перекусить и вздремнуть...

      Звуки разговора и пения разбудили его через несколько часов. Оглядевшись по сторонам, Сарош увидел, что солнце уже двным-давно взошло и прогрело ложбинку между скал, в которой он устроился спать, а прислушавшись, понял, что голоса слышны из-за густых кустов, заслонявших опушку прибрежного леса. Послушав подольше, Сарош решил, что разговаривают мальчики, но слов разобрать не смог.
      Интересно...
      Забыв про предупреждение Гордона, Сарош решил сходить проверить, кто там бродит. Он вернулся к вещам и вытащил из тюка плащ. Плотная, зеленая с серыми пятнами ткань укрыла зачаточные крылья и почти весь хвост дракона-морфа, правда, придав ему вид горбуна.
      Прикрыв морду капюшоном, Сарош отправился в лес по едва заметной тропке, стараясь идти как можно тише. Продравшись через кусты опушки, он остановился на краю поляны, оставаясь глубоко в тенях, и насторожил подвижные уши, разыскивая источник звука. На другой стороне поляны четверо юношей, наверное, слишком молодые чтобы выходить в море с рыбаками, собирали чернику... вернее, трое бездельничали, сидя на валуне, пока четвертый собирал ягоды. Присмотревшись, Сарош понял, что лишь четверть собранных ягод попадало в висящую на боку мальчишки высокую корзинку, остальные отправлялись либо в рот юноши, либо летели в троицу, сидящую на валуне...
      Двое мальчишек пели старинную морскую песню, пока третий перехватывал ягоды, брошенные в них:

      Двенадцать человек на сундук мертвеца!
      Двенадцать человек на сундук мертвеца!
      Двенадцать человек на сундук мертвеца!
      Йо-хо-хо и бутылка рому!

      Наконец сборщик бросил работу и, поднявшись, сердито уставился на певцов:
      — Алан, Даррелл, эй, вы сладкая парочка! Может, хватит петь эту задрипанную песню?! Вы завываете, не переставая, с тех пор как мы вышли из Джонстауна!!
      — Сид, разве тебе не нравится наше пение? - ухмыляясь, спросил один из певцов.
      — О, я вовсе не против вашего пения! Мне просто надоело до изжоги слушать этот единственный куцый куплет снова и снова и снова! И кстати, если вы не забыли, наши мамочки обещали надавать нам хороших тумаков, если мы не соберем ягод по полной корзинке!
      Троица, сидевшая на валуне, чуточку подумала и спустилась вниз, на помощь сборщику. Правда, один из певцов тут же принялся барабанить по боку корзины в ритме, немедленно подхваченном остальными:

      У нас живет миленькая девушка,
      Ах, Мери-Мак, Мери-Мак!
      Ловкая, маленькая девушка,
      Ах, Мери-Мак, Мери-Мак!
      Она вся такая красавица,
      Ах, Мери-Мак, Мери-Мак!
      Губки бантиком,
      Попка пуфиком,
      Грудки гоп-ца-ца,
      Ах, Мери-Мак, Мери-Мак!

      Заразительный ритм веселой песенки затянул юных певцов, заставил их петь все быстрее и быстрее, с каждым куплетом. Даже Сарош вдруг понял, что притоптывает в такт. Он так увлекся песней, что совсем не глядя вокруг, сам того не заметив, шагнул вперед... И его нога опустилась на сухую ветку.
      Громкое «хрясь» разнеслось по поляне, прервав песню на середине слова. Мальчики на мгновение замерли, и тут же вскочили на ноги. У них не было при себе оружия, но один схватил толстый дорожный посох, а другой взял огромную корзину. Они осмотрели край поляны, пытаясь найти источник шума. Сарош же застыл неподвижно, жалея, что Электра учила его огненному заклинанию... вместо куда более подходящего заклинания невидимости. Он даже мысленно наметил поискать в библиотеке Цитадели такое заклинание...
      Впрочем, кажется, на этот раз заклинание не понадобилось — мальчикам уже надоело стоять на месте, и они подошли к деревьям ближе, все еще продолжая разыскивать источник шума. Сарош даже подумал, что его не заметят, но...
      — Ты кто? — один из мальчишек уставился на дракона-морфа широко раскрыв глаза.
      Кажется, его зовут Сид...
      И кажется, он вот-вот убежит...
      Сарош подумал было использовать небольшое, но плотное облако тумана, чтобы скрыться под его прикрытием, а потом подумал — раз уж мальчики здесь, так может быть попробовать поговорить с ними? Гордон говорил, что большинство жителей города терпимо относятся к «демонам» из Цитадели, а небольшая компания будет неплохим способом провести время, пока целитель и магесса занимаются большой политикой.
      Он сделал несколько шагов в сторону, выйдя на прогалину так, чтобы его можно было увидеть, но все еще достаточно глубоко в тенях, чтобы рассмотреть толком его было невозможно. Мальчики, смотревшие на него настороженно, чуть расслабились.
      «Меня зовут Сарош. Я маг из Цитадели Метамор» — отправил он мысль подросткам. Они напряглись снова, и он почувствовал борьбу их желаний — убеждать и подойти ближе. Похоже, упоминание Цитадели вызвало прилив любопытства, и в тоже время страха...
      — Он из этих, демонов-хранителей, Кен про них говорил! — прошептал один из мальчиков, не сводя глаз с Сароша. — Нужно бежать в город и предупредить всех!
      Сарош протянул вперед безоружные руки, надеясь успокоить их, до того как они сделали что-нибудь необдуманное. Мальчики попятились, явно испугавшись, а Сарош только сейчас вспомнил, что его когтистые лапы дракона-морфа вряд ли могли успокоить кого-либо... И тут ему пришло в голову — раз уж он говорит с детьми... то и говорить надо по-детски! А кто у нас в Цитадели большой ребенок? Мишель!! Дракон-морф припомнил юношу, представил его на своем месте... и заговорил:
      «Щас как дам больно! Сам ты демон! Я Сарош — большой и страшный дракон! Вот!»
      — Большо-о-ой! — хихикнул один из мальчиков.
      — И стра-а-ашный! — подхватил другой.
      «Чево?! Большой! И страшный! С крыльями и хвостом! Я проклятый, понятно вам?! И говорить могу только так, ясно?! И никакой я не демон!! Вот еще!»
      Несколько мгновений мальчики еще сомневались, но наконец, один из них, кажется Сид, решительно шагнул вперед:
      — Привет Сарош. А я Сид. А это мои друзья — Алан, Боб, а вон тот дурень с корзинкой — Даррелл. Ты и вправду из Цитадели? Нам говорили, там живут демоны... И что они едят людей... А еще выходят наружу и ловят людей... чтобы есть...
      «Я не ем людей! Вот еще! Вы невкусные! Мелкие, противные и ягодами кидаетесь! — не удержался от смеха Сарош, едва успев поправить падающий капюшон. —  И вообще, у нас почти все просто люди, это я такой! И никого мы не похищаем! Делать нам больше нечего!»
      Похоже, его слова окончательно успокоили мальчиков, а может просто их любопытство пересилило страх. Они осторожно приблизились, чтобы лучше его разглядеть, а Сарош медленно подняв руки, откинул капюшон, показывая драконью морду. Теперь вопросы посыпались градом. Забыв о страхах, они вышли из тени и устроились на валуне, пока Сарош отвечал. А тот рассказывал про Цитадель, про войну со злобным магом Насожем и проклятье изменения, все еще лежащее на стенах Метамора, он даже попытался рассказать, на что это похоже — быть драконом, правда, стараясь избегать упоминания способности хранителей менять форму. Наконец дракон-морф рассказал, что знал о том, почему он и Электра прибыли на остров, намеками подведя мальчишек к мысли, что они путешествовали с помощью магического портала.
      Наконец, Сарош заметил, что тени удлинились, солнце склонилось к горизонту, и спросил:
      «А вам домой идти не пора?»
      В ответ мальчики только засмеялись:
      — Наши отцы в море, ловят рыбу, а еще снова хотят поймать кракена, — сказал Даррелл. — И вернутся еще не скоро! Мы тоже хотели быть с ними... но они сказали, что им нужны только опытные руки. Угу... Мы несколько дней проторчали в городе... но там ску-у-чно!
      — А потом наши мамы почему-то сказали, что лучше бы нас взяли в море! — вторил ему Сид. — А еще лучше, чтоб нас съел там кракен!  И вообще это не мы! Ну, подумаешь, привязали кошке матушки Дивины к хвосту горшок... Мы же не думали, что кошка его протащит по чистому белью! А еще уронили в дымоход кирпич, только он все равно бы туда упал, и мы вовсе не специально, мы ей в котел не целились, оно само попало!
      — И мамы сказали нам идти в лес, набрать ягод, чтобы сделать варенье и пирог, — присоединился Боб. — И чтобы мы раньше чем через две ночи не возвращались! Ага! И наш лагерь здесь, поблизости! Пойдем с нами!
      «Мне вообще-то надо ждать Электру...»
      — Да ты просто боишься! — засмеялся Сид.
      — Да пошли с нами, мы не кусаемся! — подхватили остальные.
      «Но я могу ждать и в лесу! Идем».
      Вернувшись на пляж, он собрал остатки запасов, прикрыл вещи попоной и отправился вместе с мальчишками в лес.

      Возле костра, на маленькой полянке, подростки снова атаковали вопросами о Цитадели, но на этот раз, Сарош сумел вставить и пару своих. В результате, он узнал, что отцы Сида и Даррелла обычно ловят омаров и крабов, что они были на корабле, который поймал кракена, что отцы Алана и Боба ловят треску, а мама Сида, для которой они собирали ягоды, делает самый вкусный черничный пирог на острове...
      Вскоре они уже рассказывали поочередно. Сарош вспоминал рассказы, прочитанные в библиотеке, или истории, услышанные от облаков, а мальчики пересказывали истории их отцов — про чудовищных морских монстров, таких больших, что могли проглотить целый корабль, про морских жителей, про говорящих рыб, про бури и ураганы, такие сильные, что могли бы смыть целый остров... В конце концов уставшие и довольные, все пятеро уснули возле костра...

      Они проснулись поздним утром от громкого топота и треска ветвей — кто-то бежал через лес, тяжело дыша, и кричал:
      — Сарош! Сарош! Где ты?! Сарош!! — все они узнали голос Гордона и сразу же насторожились.
      «Гордон! Я здесь, в лесу! Иди на мой рев!» — послав мысль, Сарош открыл пасть и взревел как... как дракон, перепугав мальчишек. Буквально тут же треск кустов приблизился и на поляну ввалился Гордон.
      — Что... Что вы все здесь делаете?! — спросил он, отдыхиваясь.
      «Позже! Что случилось?!»
      Гордон взял у Алана чашку воды, проглотил залпом, чтобы смочить горло и рассказал:
      — Помните, те, с материка, о которых я тебе говорил? Их вожак, Кен, каким-то образом все же узнал, что, она из Метамора. Не знаю, как... мы пошли прямо ко мне домой, я рассказал только надежным друзьям... Наверно кто-то все же подслушал, и распустил слух! В любом случае, они схватили ее и хотят убить!!
      Сарош зарычал и непроизвольно хлестнул хвостом... но потом взял себя в руки. Гнев здесь не помощник.
      «Как ты смог уйти?»
      — Они оставили меня на свободе, только заперли в моем же доме. Сказали, мол, это она «околдовала» меня, и чары спадут, когда она умрет. Ха! Идиоты! Может быть я и целитель, но тоже кое-что могу! Так что я использовал кое-какую целительскую магию, чтобы усыпить охрану и помчался со всех ног сюда! — Гордон на мгновение остановился и продолжил в полголоса. — Если бы мэр все же был здесь... Он мог бы все это остановить одним словом... но паром прибудет только к вечеру!
      «Что сейчас с Электрой? Сколько у нас есть времени?»
      Гордон застыл на месте, его глаза расфокусировались, глядя куда-то вдаль... Сарош понял, что он мысленно разговаривает с Электрой.
      — Говорит — они все еще решают, что с ней делать... их там слишком много, она не справится со всеми сама! Она просит нас поторопиться!!
      «Правильно, нам лучше поспешить!»
      Сарош оглядел поляну и обратился к мальчикам:
      «Парни, отойдите назад. Мне нужно больше места, чтобы перемениться!»
      Он начал изменяться, как только они отошли подальше, и услышал восклицания:
      — Во дает!
      — Ого!
      — Ух ты!
      «Помните, я говорил вам, как заклинания Насожа превратили нас в животных, а наши маги другим заклинанием сделали нас людьми снова? В общем, я забыл упомянуть, что мы все еще можем превращаться обратно... Иногда бывает очень удобно!»
      — Сарош... — теперь заговорил Гордон. — Должен тебе сказать... Пожалуйста, поверь, Джонстаун — мирный город, и... эти, захватившие Электру... Мы их ни в коем случае не поддержим! И к тому же, почти все они — просто обманутые идиоты! Наслушались сказок Кена, а сами думать не желают! К тому же, наши почти все в море — ловят рыбу, пока стоит погода...
      Гордон еще говорил, а Сарош уже переменился до полного размера и стал самим собой — пятидесятифутовым1 взрослым драконом.
      «Гордон, я тебя понял. Мы уже встречали таких, вроде вашего Кена...»
      — Он не наш! — завопил целитель.
      «Тем лучше! — хмыкнул дракон. — Мы тоже делаем, что можем, в таких случаях. Но сейчас нам нужно спасать Электру. Залезай на спину, скорее!»
      Сарош лег на землю, поставив лапу ступенькой, и сильно удивился, когда вслед за целителем на спину полезли мальчишки:
      «Вы что делаете?! С ума посходили?!»
      — Мы летим с тобой! Те придурки не рискнут стрелять в тебя, если мы будем тут! — сказал Даррелл, садясь позади Гордона.
      А целитель опять застыл столбом...
      «Гордон, где ты ви...» — Сарош попытался было что-то сказать, но целитель прервал его:
      — Сарош! Быстрее! Они что-то решили!
      Рыча во все горло, Сарош взлетел и ринулся к городу со всей скоростью, на какую был способен. По пути он перехватывал все облака, какие только мог, сам не зная, что он с ними будет делать, на всякий случай.
      — Эти облака... они летят за нами? — дрожащим голосом спросил Боб.
      «Пожалуйста, сиди тихо... Если я отвлекусь, они разбегутся... — послал ему мысль дракон. После чего обратился к Гордону. — Где они ее держат?»
      — Вон там, видишь виселицу? — Гордон указал расположение, когда они пролетали над первыми домами городка. Люди внизу, заметив тень и подняв взгляды, начали кричать и тыкать руками в небо.
      Сарош сфокусировал бинокулярное зрение на том месте, куда показал Гордон, и увидел толпу, человек двадцать, тащившую маленькую, скованную цепями фигурку. Другие горожане боязливо отодвигались с пути, похоже, просто-напросто не зная, что делать. Едва успев предупредить пассажиров, Сарош спикировал почти до самых крыш и повис над улицей между виселицей и толпой. Сконцентрировавшись, он стянул захваченные облака под собой и, усилив магией ветер, дующий вниз от крыльев, образовал подобие смерча, перегородив площадь стеной ветра и тумана.
      Он уже пробовал так делать, но такое торнадо требовало очень серьезной концентрации и такого огромного количества сил, что в реальной жизни почти не использовалось. Но на этот раз, все почему-то получилось заметно легче. Сарош не мог отвлекаться, чтобы обдумать причину, потому что толпа, наконец, его заметила.
      «Остановитесь! Отпустите ее!» — мысленно крикнул он в толпу, одновременно взревев во все горло.
      Толпа замерла посреди улицы и забурлила, кое-кто попытался убежать, но главарь, старик с тростью и горящим безумием взглядом остался на месте. Он отступил на шаг и, схватив цепь Электры потянул ее на открытое место. Приглядевшись, он увидел и похоже узнал пассажиров:
      — Целитель! Так я и знал! Значит, ты продался демонам! А я считал тебя умнее!! Значит, ты позвал ее зверя, когда она сама не смогла!..
      — Кен, ты все же просто идиот! Если Электра, как ты говоришь — порождение демона то и я тоже! Она моя сестра-близнец! — крикнул Гордон вниз.
      Толпа охнула, и даже Кен, кажется, удивился. А Сарош тем временем сосредоточился, пытаясь добыть молнию из собранных облаков...
      Но Кен, опомнился очень быстро:
      — Он сам признает свое родство с демонами! Убейте их! Стреляйте!!
      Часть толпы были все еще на стороне Кена. Они схватили за луки, а Сарош заметив это, замахал крыльями сильнее, стремясь подняться выше и одновременно надеясь сбить прицел лучникам...
      — Подождите! Стойте! Там мой мальчик! — раздался чей-то крик снизу. Кричала женщина, бегущая к ближайшему лучнику.
      — Мамочка — прошептал Боб, пытаясь скрыться за спинами остальных парней.
      Кен, отреагировал очень быстро, ощутив изменение настроения толпы. Если любой из мальчиков, будет ранен... ему тоже не поздоровиться:
      — Остановите стрельбу! — крикнул он, меняя тактику.
      Подняв палку, он зажал ею шею Электры. Она охнула и, вывернув голову,  протянула закованные руки, безрезультатно цепляясь за одежду главаря.
      — Демон! Выпусти детей, тогда я отпущу девушку и позволю вам всем уйти! — завопил Кен.
      — Сарош! Он лжет! — Гордон захрипел, когда ему передалось удушье сестры. — Она не может... Палку...
      «Я пытаюсь! Но облака слишком слабы, ветер тоже... А молния, может попасть и в вас и в Электру!» —  Сарош мысленно завопил, чуть ли не на весь город, не зная, как помочь. Он думал уже самому броситься в атаку на Кена, в то же время понимая, что у того будет множество возможностей убить Электру прежде чем дракон его достанет...
      — Палка, палка! Она сказала палка деревянная! Используй огонь!
      «О, демон!.. Без рук?! Удерживая рисунок заклинания только силой мысли?! Она с ума сошла!!!»
      Сарош прошептал все это мысленно... И решился. Он прекратил подпитывать призванный торнадо, припомнил глиф2 заклинания и попытался воспроизвести его в точности, одновременно вкладывая энергию и сосредотачивая результат на палке...
      Палка полыхнула, как соломенная. Сначала там, где ее держал Кен, потом ниже и выше... Пораженный главарь отбросил ее, прежде чем огонь обжег руку или шею Электры. Палка упала на укрытые соломой дрова возле виселицы, и пламя хлынуло в стороны просто потоком. Полыхнули дрова, виселица, загорелся ближайший забор, огонь потянулся к окружающим площадь домам, завопили, разбегаясь с площади горожане... А Сарош ничего не видел и не слышал, охваченный восхитительным чувством власти над стихией. Заклинание все длилось и длилось, совершенно не требуя энергии, даже наоборот — освежая и добавляя сил...
      — Гордон, останови его! Он сожжет город!! — закричала Электра, пытаясь отползти, но Кен уже достаточно пришел в себя, чтобы поставить ногу на цепь, заставив ее остановиться.
      — Сарош!! Хватит, остановись!! — крик Гордона прямо в ухо вырвал дракона из огненной нирваны, и заставил, наконец, оглядеться.
      «О, демон!!»
      Стерев из мыслей пылающий глиф, Сарош призвал собранные облака, чтобы залить дождем пламя.
      — Ты пожалеешь демон! - закричал Кен. Он выхватил из-за пояса нож и, подтянув Электру за волосы к ногам, прижал лезвие к ее горлу. — Ты мог отпустить мальчиков, я сдержал бы обещание! Ты решил иначе, и теперь ты заплатишь! — бусина красного цвета появилась на конце ножа...
      — Остановись! — громкий властный голос резанул слух. Кен замер на месте, когда толпа раздвинулась, и показался высокий, широкоплечий человек.
      — Мэр Тобин! — Гордон и мальчики прокричали эти два слова практически хором. Сарош, услышав их, совсем ослабил контроль над ветром и облаками, ветер моментально стих, а тучи перестали поливать водой уже погасшую площадь.
      Мэр подошел к Кену, даже не взглянув на дракона:
      - Кен Кэмпбелл. Я чувствовал, что рано или поздно ты натворишь дел, — сказал мэр, печально качая головой.
      — Отпусти ее — добавил он. Сказал, не повышая голоса, не меняя тона, но эти два слова резанули слух острее любого лезвия. Кен выдохнул сквозь зубы, но убрал нож и отпустил магессу.
      — Ты цела, Электра? - спросил ее мэр, протянув руку.
      — Кажется... да, - ответила та, с трудом поднимаясь.
      Мэр кивнул и позвал пару женщин — снять с нее цепи и переодеть в сухое.  Сарош, увидев, что ситуация изменилась в лучшую сторону, приземлился на площадь, не обращая внимания на яростные взгляды Кена. Гордон и мальчики, быстро слезли с его спины и бросились к родным, а Сарош внимательно уставился на мэра.
      — Теперь Кен, объясни мне. Что все это значит?
      — Я защищал наш город, сэр.
      — Защищал наш город. От чего?
      — От таких, как они! — Кен указал на Сароша. — Они ЗЛО, неужели ты не видишь?! Они чистое ЗЛО!!
      Сарош увидел, как мэр замер, медленно вдохнул и выдохнул, сдерживая рвущийся наружу гнев. Когда же он снова заговорил, то Сарош услышал в тщательно контролируемом голосе дрожь едва сдерживаемой ярости:
      — Чистое зло. Все мужчины и женщины, которые живут в Цитадели, которые защитили южные земли от вторжения от севера, которые изменились против воли от проклятий злобного мага... Все те люди — чистое зло?! Люди, которые, несмотря на страшное проклятье, все еще защищают южные земли от непрерывных вторжений с севера, все они зло?!
      Кен молча смотрел на мэра, сжимая и разжимая кулаки. Глядя на полубезумный блеск глаз Кэмпбелла, на гуляющие по его лицу желваки, Сарош решил, что слова Тобина пропали даром... Но мэр повлиял на толпу! Люди заколебались, до того настроенные против пришельцев, они задумались, и думали они в правильном направлении. Мэр чувствовал это и решил действовать, пока толпа на его стороне.
      — Кеннет Кэмпбелл, я объявляю приговор прямо сейчас. Остров Магдалейн не нуждается в таких, как ты. Паром на материк отходит завтра на восходе солнца. Ты покинешь остров на нем, с тем имуществом, которое сможешь унести в руках. До тех пор ты будешь под домашним арестом, утром тебя проводят до парома. С того мгновения как ты покинешь остров, тебе запрещается возвращаться сюда, под страхом смерти, —  вокруг раздались изумленные вздохи и восклицания горожан, удивленных жестокостью приговора.  — Тем же, кто согласен с Кеннетом Кэмпбеллом в словах и поступках, кто не желает иметь каких-либо дел с Цитаделью Метамор и ее хранителями, я также предлагаю собрать вещи и покинуть остров. Потому, как то, что я скажу сейчас, вам не понравится.
      Он отошел от Кена, который замер с ошеломленным видом, и подошел к Гордону и раскованной и обсушенной Электре. Коротко переговорив с ними, похоже, уточняя что-то, он подойдя к Сарошу, встал спиной к дракону и лицом к толпе:
      — Я хотел сообщить вам все это совсем не так, но обстоятельства заставляют меня изменить планы. Что ж... Все вы знаете городского целителя, Гордона. А это его сестра-близнец, Электра. Она выросла здесь, на острове Магдалейн точно так же как все мы. Повзрослев, она покинула остров, отправившись учиться магии в Цитадель Метамор. Но наш остров навсегда остался в ее крови, в ее памяти, в ее душе! Прошло время, и она вернулась! Вернулась, принеся нам предложения от лорда Томаса Хассана, герцога Цитадели. Предложения о договоре!
      Это было год назад. За прошедший год, с их помощью я смог завершить переговоры, уточнить последние детали и вот, наконец, Электра и ее компаньон прибыли сюда для заключения договора!
      Мэр, сделал паузу и оглядел горожан.
      — Это будет торговый союз. Наши земли слишком далеки друг от друга, чтобы прийти на помощь в случае войны, но я уверен, мы найдем и другие способы помочь друг другу!
      Он повернулся к Электре и Сарошу:
      — В добавление к договору, который вы привезли сюда, я объявляю, что остров Магдалейн предоставит убежище любому защитнику Цитадели Метамор, нуждающемуся в помощи. С момента, когда нога любого из вас ступит на паром или на сам остров, и пока он не вернутся обратно на материк, он будут под моей защитой!
      Сарош и Электра изумленно уставились на мэра, но он уже повернулся к горожанам:
      — Если случаи, подобные тому, что произошел сегодня, повторятся снова, виновные будут навеки изгнаны с Острова Магдалейн. Если же они будут повинны в смерти жителя острова либо же кого-либо из защитников Цитадели, то наказанием виновным будет смерть!
      Горожане потрясенно молчали, а мэр опять повернулся к Электре и Сарошу:
      — Я хочу поговорить с вами после полудня. До тех пор, не стесняйтесь, осмотрите город, прогуляйтесь вокруг, познакомьтесь с людьми. Вы сами поймете, что Кен и его друзья на нашем острове — исключение.
      Напоследок он снова взглянул на старика, стоящего с парой сторонников посреди пустого пространства:
      — А тебе Кеннет, думаю, пора собирать вещи.

      Толпа медленно рассеялась, тихо, но оживленно переговариваясь, иногда оглядываясь на хранителей.
      «Смелые слова, но сможет ли он сделать все это реальным?» — пробурчал Сарош вполголоса. Он уже начал переменяться, уменьшаясь до своей меньшей, человекообразной формы, привлекая удивленные взгляды островитян...
      — Он сделает. Многие будут недовольны соглашением, но мэра любят и уважают... К тому же, до сих пор у нас не было причин жаловаться на его управление. Они будут ворчать, но последуют за ним, — ответил Гордон.
      «Но почему? Почему он делает это для Цитадели?»
      Электра улыбнулась:
      — Думаю, он сам расскажет нам все. Познакомишь нас? — добавила она, показав за спину Сарошу.
      Дракон-морф повернул голову и увидел идущих к нему четверых мальчиков, с женщинами. Хотя все они выглядели немного растерянными, но мальчики активно убеждали матерей, что у них все прекрасно.
      «Электра, это Сид, Алан, Боб, Даррелл и как я понимаю, их матери.  О! Большое спасибо! — Сарош благодарно принял плащ, принесенный Сидом. — Я встретил мальчиков в лесу вчера вечером...»
      Три женщины явно растерялись, услышав голос Сароша у себя в голове, особенно после того, как он переменился прямо на их глазах, а четвертая пристально уставилась на Электру, похоже даже не заметив дракона:
      — Элиза?! Это на самом деле ты?!!
      Электра покраснела и тоже внимательно осмотрела женщину...
      — Синтия?! Я не узнал тебя! Гордон, почему ты не сказал мне, что Синтия все еще в городе?!!
      Гордон пожал плечами. Он начал было что-то объяснять, но быстро понял, что его уже не слушают. Сарош, Гордон и мальчики, смотрели, как Электра и Синтия уходят, прихватив остальных женщин с собой. Те пару раз оглянулись, на дракона и мальчиков, но Электра взяв их за руки, заверила, что никакой опасности нет.
      Сарош посмотрел на Гордона:
      «Элиза?!»
      — Она всегда ненавидела это имя! — хмыкнул целитель. — И покидая остров поменяла его, — посмотрев еще раз на удаляющихся женщин, он добавил: — Ребята, похоже, про нас все забыли. Пошли, найдем чего-нибудь перекусить, заодно  расскажете, как вы умудрились встретиться...
      Гордон привел их в маленькое заведение, чуть в стороне от главной улицы городка. Все было очень вкусно и вполне прилично; пара тарелок, разбитых нервной официанткой, впервые в жизни увидевшей дракона-морфа не в счет. Бедная женщина так сильно нервничала просто от одного его вида, что Сарош так и не решился с ней заговорить...
      Остаток утра они потратили, всей компанией бродя по городу. Мальчики таскали их по улицам, показывая достопримечательности, интересные и просто красивые места, а Сарош смотрел, слушал и иногда обсуждал кое-что с Гордоном. Везде, где они проходили, люди прятались в домах, а кто посмелее и помоложе — просто за изгородями и поленницами. Но, так или иначе, дракон-морф постоянно ощущал любопытные взгляды.
      «Ты уверен, что договор будет работать?» — спросил Сарош, заметив, как какой-то прохожий метнулся на другую сторону улицы, когда они повернули за угол.
      — Будет. Просто дай людям время привыкнуть. Элли показала мне образцы новой парусины и канатов, которые делают в Цитадели... У вас там завелся паучок? Впрочем, нам без разницы, главное, что эти канаты и парусина прочнее и легче всего, что я когда-либо видел! Уже  одного этого достаточно, чтобы наши рыбаки поддержали договор. А где наши рыбаки, там и весь остров.
      Сарош вздохнул:
      «Торговые договора, новые ткани, альянсы, устраиваемые прямо у меня под мордой. Никто ничего мне не рассказывает. Ну ладно, обойдусь должностью младшего члена делегации... Как там, по-вашему, по-морскому? Юнги?»
      — Не думай про нас столь плохо! — засмеялся Гордон. — Планы создания этого альянса обсуждались очень долго. Целый год! Мэр и лорд Томас Хассан, а еще я и Электра. И решено было до подписания хранить все в тайне, — взглянув на солнце, целитель добавил: — кстати, кажется, нам пора идти на встречу с мэром.
      Заглянув на минутку в дом Гордона, чтобы прихватить бумаги, они отправились в мэрию. Возле входа они встретили Электру, которая все еще болтала с... теперь уже новыми подругами. Метаморцы и Гордон попрощались с друзьями, и вошли в офис.
      Мэр встал, когда они вошли, и подошел пожать им руки:
      — Добро пожаловать в Джонстаун. Приношу свои извинения за случившиеся, и заверяю — прежде здесь такого не случалось. И впредь не будет!
      — Спасибо сэр, и нет необходимости извиняться, — ответила Электра. — Мы хорошо знаем, как один человек может влиять на толпу, и должна признаться, вы великолепно справились с ситуацией. Я рада, что могу, наконец, познакомиться с вами лично. Я хочу представить ученика и помощника, придворного метеомага Сароша, и конечно вы знаете моего брата. Сарош не может говорить, он телепат, но благородный. Он не станет подсматривать ваши мысли.
      — Хмм... Как интересно! — улыбнулся мэр. — За вашими словами наверняка скрывается весьма интересная история. Но рассказ может подождать. Давайте приступим к делу и заключим, наконец, этот договор. Кстати, там есть еще одна или две детали, которые я хотел бы обсудить, и неплохо бы добавить... — сказал мэр, садясь на свое место. Электра и Гордон присели в кресла напротив, а Сарошу пришлось усесться на скамейку возле стены.
      Гордон достал бумаги, взятые дома, разложил их на столе, и началось обсуждение. Сарош практически ничего не понимал  — какие-то ежегодные возвраты, меновые стоимости и прочее, прочее, прочее... Послушав всю эту галиматью с четверть часа, он почувствовал, что его глаза слипаются, голова тяжелеет и...

      И был разбужен скрипом отодвигающихся кресел. Подняв голову, Сарош увидел, как мэр Тобин и Электра пожали руки, и наклонились, чтобы подписать и заверить печатями копии договора. Все!
      «Наконец-то!мысленно воскликнул дракон-морф. — Мэр Тобин, если вы не против моего вопроса... то почему вы все это делаете для Цитадели? Я еще могу понять Торговый Договор, но что вам дает право убежища для защитников Цитадели? Насколько я понял — ничего! Ведь вы не знали никого из нас, кроме Электры и лорда Хассана, зачем вам это?» — Сарош задал наконец вопрос, который давно не давал ему покоя.
      Мэр улыбнулся:
      — Пожалуйста, зови меня просто Брайан. И можно на «ты». Теперь, когда дело сделано, нам нет причины разговаривать столь формально. А почему я делаю все это? Хм... Все это сводится к истории, истории моей семьи в частности...
      Мэр поднялся и прошел вдоль длинной стены кабинета, указав на висевшие там портреты.
      — Взгляните, это портреты моих предшественников. Взгляните внимательно.
      Приглядевшись, Сарош увидел явное фамильное сходство изображенных людей.
      — Остров Магдалейн известен многие столетья. Он присутствовал на картах и лоциях, но мелководье не давало кораблям подойти к берегу, кроме периодов высокого прилива. А потому никто всерьез не озаботился его исследованием и колонизацией, до тех пор, пока примерно 150 лет назад, группа людей под предводительством моего прапрадеда, Джона Тобина, не основала Джонстаун. Большинством жителей новой колонии были рыболовы, а также немного крестьян и торговцев, собранных Джоном в деревнях на материке, но сам первый мэр был... Дело в том, что сам Джон был метаморцем!
      — Мой прапрадед был рожден в деревне Мерит, в семье рыбаков. К сожалению, а может быть и к счастью, он не имел рыбацкой сметки его отца, во всяком случае, вначале. Не имел он и желания заниматься рыболовством. Что естественно привело к семейному скандалу. Избегая конфликта с родителями, он уехал в Цитадель Метамор и присоединился к хранителям. Долгие годы он жил в Цитадели, убивая лутинов, гигантов, магических тварей и отражая регулярные попытки, бравшихся как будто из ниоткуда армий, прорваться к югу. Все точно так же, как вы делаете сейчас.
      — После одного особенно кровавого вторжения, он понял, что слишком устал от постоянных войн, непрерывных сражений и смертей... К тому же, ему начало сниться море... И он вдруг понял, что его место — там, в открытом море. Он был очень горд, и не желал возвращаться в Мерит, вместо этого, он потратил год, изучая библиотеку Цитадели, ища место для деревни или города, место для нового поселения. И прочитав про остров Магдалейн, он понял, что его будущее там.
      — Он покинул Цитадель, но не один — с несколькими друзьями, которые так же желали изменить свою жизнь — и путешествовал на юг, набирая по пути добровольцев. Они купили небольшое судно и направились к морю вдоль маршрута, в котором было столько же мифов, сколько и фактов. После долгого путешествия, они увидели остров, и нашли путь к берегу. Они основали Джонстаун и Джон стал первым мэром. Было много трудностей, были беды и проблемы... но под руководством Джона колония поднялась на ноги и стала процветающей. Он создал здесь семью, вырастил двоих детей и был мэром города, до глубокой старости. И умер он так, как и положено умереть мореходу — в море, во время шторма.
      — После смерти первого мэра, его старший сын, Джон Второй стал мэром Джонстауна и был он столь же хорошим лидером, как его отец. И с тех пор пост мэра передается из поколения в поколение, вместе с историями и уважением к Цитадели Метамор.
      Мэр, улыбнулся и присел на край своего стола:
      — Мой дед рассказывал мне истории о том, как первый Джон жил в Цитадели Метамор, стены и коридоры которой который постоянно изменялись, как он сражался с лутинами и охранял проход на юг. Когда мы узнали о большом войске, пришедшем с севера и о проклятье Насожа, я хотел вам как-то помочь... но мы находимся слишком далеко. Время шло, положение в Цитадели улучшилось, но начали распространяться странные слухи. Вас называли демонами, говорили, будто вы похищаете людей и едите их... Странно, но иногда мне кажется, что эти слухи распространяются намеренно! Регулярно появляются люди, вроде Кена Кемпбелла... Да. Это было очень печально, но я ничего не мог сделать, чтобы доказать, что это ложь. А потом Гордон случайно упомянул тебя, Электра, и рассказал о том, что с тобой произошло. Это навело меня на определенные мысли, и подсказало кое-какие идеи... И вот результат — мы с вами заключили Договор.
      Гордон поднялся и хлопнул ладонями:
      — А теперь, может быть, все же хватит о прошлом, займемся настоящим? К примеру, поговорим о банкете! Подготовку к которому, кстати, возглавляет моя жена! Опа... — он остановился и посмотрел на Сароша. — Я должен был спросить раньше... вам нужно что-то особое, или вы сможете есть обычную пищу?
      Сарош покачал головой:
      «Нет, я могу съесть практически все, что угодно. Хотя, предпочитаю мясо...»

      Жена Гордона, Марла, с помощью практически всех городских женщин устроила настоящий праздник. Было много вина, много мяса, и разумеется, много рыбы — всех видов и сортов, под самыми разными соусами и без. Даже на десерт подали очень странную рыбину... оказавшуюся впрочем, просто такой формы сладким пирогом.
      Слухи о случившемся с Электрой быстро распространились по острову, и потому большую часть вечера и начало ночи она провела, успокаивая старых друзей собравшихся со всего острова. Некоторые, правда, испытывали неловкость от её юного облика, но общие воспоминания быстро преодолевали сомнения.
      Сарош же вдруг оказался жутко популярен среди юного населения городка, разумеется, благодаря Сиду и его друзьям. Родители нервно оглядывались, и регулярно пытались оттащить молодежь, но безуспешно...
      После того, как еда была съедена, принесли пузатые бутыли с легким вином, и началось веселье. Откуда-то появились музыкальные инструменты, и музыканты объединялись в группы и расходились как-то сами собой, совершенно случайно. Сид и его друзья оказались в центре праздника. Они  станцевали уйму танцев, спели множество песен, и даже уговорили Сароша аккомпанировать одной из них. Дракон тогда неплохо повеселился, бухая в барабан  тупой стороной когтей.
      Электра тоже вышла на импровизированную сцену, и заставила толпу прослезиться, спев очень мелодичную, но печальную песню, принесенную в Цитадель откуда-то из далеких южных пустынь. Но тут же вернула веселье, спев дуэтом с Сидом разухабистую и совершенно непристойную местную песенку. А потом освободила место для следующих певцов под аплодисменты и веселые вопли толпы...

* * *

      Сарош и Электра провели остаток недели в городе. Заключив Договор в первый же день, они просто проводили время, помогая горожанам привыкнуть к хранителям. Сарош развлекался изо всех сил, в драконьей форме катая смельчаков вокруг острова — сначала покаталась вся молодежь, а потом решились даже кое-кто из женщин и семейных пар постарше. Неудивительно, что именно он первым увидел на горизонте возвращающийся рыболовный флот. Он сообщил новость семейной паре, сидевшей на спине, а те, после приземления разнесли новость по всему городу, заставив большую часть населения поспешить к докам, встречать мужчин.

      Сарош и Электра вместе с Гордоном и целой кучей медицинских припасов, ждали мореходов немного в стороне от доков. Толпа возбужденно загудела, когда первые паруса показались в створе гавани. Вскоре суда подошли ближе и люди услышали, что с переднего корабля что-то кричат. Сарош был далеко от берега и не расслышал, но толпа подхватила и разнесла слова моряка: «Еще один! Еще один!!»
      Гордон поднял лекарскую сумку и прошел к своему месту — чтобы осмотреть раненых или больных моряков, а Сарош, с его ростом, даже оставшись позади толпы, рассмотрел на палубе приближающегося флагмана рыболовной флотилии чудовищный горб — тушу кракена, укрытую парусиной. Он поднял Электру себе на плечо, чтобы она тоже могла взглянуть.
      Самые наблюдательные рыболовы тоже заметили дракона-морфа, стоявшего позади толпы с девочкой на плече, и начали задавать вопросы встречающим. Но их  подозрительность быстро рассеялась, когда друзья и родственники рассказали о новом договоре с Цитаделью и о произошедших в их отсутствие событиях.

      Ранним солнечным утром несколькими днями позже, Сарош снова надел грузовую сбрую. Десяток рыбаков занялись увязыванием и закреплением огромной массы на спине дракона — завернутая в зачарованную ткань студенистая масса должна была остаться свежей еще не менее недели. Сарош никак не мог поверить в такое вероломство его наставницы — купить для исследований целого кракена! Впрочем, что сделано, то сделано...  Недовольно фыркнув, он повернул голову и хорошенько прислушался.
      Электра и Гордон сосредоточенно разговаривали, как обычно — наполовину вслух, наполовину мысленно. Похоже на обычный прощальный разговор — слезы, утешения... Сарош негромко рыкнул, когда один из помощников затянул ремень слишком сильно и, разъяснив, что к чему, повернулся к друзьям
      Четыре мальчика стоял там, растерянные и грустно молчали. Помолчав немного вместе, Сарош решил их чуть-чуть утешить их:
      «Первый торговый караван к нам отправится в путь через несколько месяцев. Думаю, вы, сможете к нему присоединиться»
      Сид тяжело вздохнул и пнул камешек:
      — Это совсем не то. После всего того, что тут случилось... — он надул губы.
      Сарош согласно уркнул и кивнул:
      «Точно. Но! Вы же согласились с твоими родителями, что после всех этих событий лучше будет немного подождать. Пусть все успокоится. Кроме того, ты  действительно хочешь летать в Цитадель рядом с кучей гнилого мяса? Я так точно не хочу, но меня-то не спрашивают!»
      Сид снова тяжело вздохнул. Сарош опустил голову и легонько подтолкнул каждого носом, прощаясь... Он не очень-то верил, что они прибудут с ближайшим караваном, но придержал эти сомнения при себе.
      Все они повернулись, когда Электра заговорила громче. Она оставила брата и прощалась, обнимаясь со старыми и новыми друзьями. Сарош слегка забеспокоился, когда куча прощальных подарков размерами сравнялась с кракеном... Наконец, Электра добралась до конца ряда доброжелателей, и встретила мэра Тобина и его жену. Они долго обнимались, что-то шепотом обсуждали... в конце концов, магесса обернулась к горожанам:
      — Спасибо вам, это был потрясающий визит. Когда-то, еще подростком я покинула родной остров в поисках знаний и приключений. И закончила свой путь в Цитадели Метамор. Там я нашла новый дом. А теперь, снова став ребенком, я вернулась сюда и обнаружила, что мой настоящий дом всегда был, есть и всегда будет здесь...
      Ей пришлось отвернуться, чтобы вытереть слезы, когда люди вокруг одобрительно завопили. Мэр подождав немного, поднял руки, призывая к тишине:
      — Спасибо Электра, и тебе Сарош, тоже спасибо. Что ж, пусть у вашего визита было не самое лучшее начало, но я верю, что с тех пор вы убедились — такие как Кен здесь в меньшинстве. И пусть наши дома далеки друг от друга, пусть мы будем редкими гостями у вас, а вы у нас, но знайте — сколько бы ни прошло времени, и что бы ни случилось, здесь всегда найдется и место и помощь!
      Электра улыбнулась и благодарно кивнула мэру, снова вытерев слезы с лица. Гордон подошел к ней ближе и помог взобраться на Сароша. Устроившись в ремнях, она повернулась, чтобы помахать толпе в последний раз и шепнула на ухо дракону:
      — Давай убираться отсюда, пока я не разревелась!
      Сарош едва заметно кивнул, и широко распахнул крылья. Взмах, еще взмах — для разогрева, еще взмах, ветер понес по площади мусор, толпа расступилась, хлопая в ладоши и весело вопя, еще мах...
      Поднявшись, Сарош сделал прощальный круг над площадью и направился к морю.
      — Первая миля всегда самая трудная! — вздохнула Электра, вытирая слезы и плотнее заворачиваясь в дорожный плащ.
      «Покинуть дом не просто», — согласился Сарош мысленно.
      Они долго летели молча, думая каждый о своем. Но когда вдали показался берег моря, Электра заговорила:
      — Я наказала Гордону, чтобы он последил за Сидом. У этого мальчика есть кое-какие таланты.
      «В самом деле?»
      — Определенно. Проявились они поздно... что очень странно... и мы не можем пока определить его склонности... что не менее странно. Но у него открытая и очень мощная аура. А это первый признак. Гордон обещал присмотреть и потренировать мальчика. Хм...  Кстати, а если бы ты внимательнее занимался учебой, тоже знал бы признаки будущего мага!
      Сарош улыбнулся:
      «Очень хорошо. Кстати... Или некстати, но все равно — почему ты никогда не говорила мне о Гордоне?»
      — Да как-то к слову не пришлось. Мы не видели друг друга много лет, расставшись задолго до Битвы Изменения. Он городской целитель, должен был заботиться о целом городе, я — боевой маг Цитадели, мои интересы — ученики и защита Метамора. Мы поддерживали связь, и не более того. До недавнего времени. Впрочем, теперь, с заключением Договора, нам придется работать друг с другом куда больше.
      «Тогда, может, попросишь его проследить и за остальными мальчиками? Для меня. Я им явно понравился, и боюсь, как бы они не сбежали в Цитадель!»
      — Уже сделано! — сказала Электра через мгновение. — Если мальчики решат сбежать, ты узнаешь об этом вторым. После меня, — она поерзала, устраиваясь удобнее. — А теперь займемся делами. Ты неплохо освоил заклинание Огня, должна тебе сказать, в этом тебе помогла твоя драконья форма. У драконов врожденное сродство с огнем и магией воздушного начала. Метеомагией. Но контроль над заклинанием у тебя абсолютно никакой! Я не могу позволить тебе сжечь весь окружающий лес, пока ты пытаешься зажечь костер! Прилетев домой, мы займемся практикой. А сейчас настало время для следующей лекции. Итак, фаербол, он же огненный шарик...



      Перевод — Redgerra, Дремлющий.
      Литературная правка — Дремлющий.



      1 15,24 метра.
      2 Мысленный рисунок, мысленная структура, результат собственно произнесения вербальной формулы заклинания — особое состояние триединой (тело-душа-разум) сущности мага, позволяющее ему направлять контролируемую энергию на определенные цели. В данном случае на создание огня.


История 16. Гильдия писателей Charles Mattias К оглавлению


      Цитадель Метамор. Год 705, вторая декада сентября

      В очередной раз потрогав мех на спине, Мишель тяжело вздохнул...
      Он уже давно проснулся и теперь лежа в постели, вспоминал удивительные встречи и невероятных личностей — Коперник, Маттиас, Паскаль... особенно Паскаль! Ой...

      После завтрака и боевой тренировки Мишель снова отправился бродить по коридорам. Это занятие ему никогда не надоедало — разве может быть скучно в неизменно изменчивом и изменчиво неизменном месте, да еще с такими... хм... персонами... вот как эта... этот... это... Мимо юноши как раз прошествовал, или прошествовала почти семифутовая саранча.
      Впрочем, знакомые морды и лица тоже попадались. К примеру, тот же Маттиас... А вот и он сам — вынырнув из неприметного отнорка коридора, придворный писатель едва не столкнулся с Мишелем. Неизменная обгрызенная палка, куча пергаментных свитков, серо-коричневая шерсть, голый розовый хвост и длинные зубы — крыс-морф Маттиас увидев Мишеля, насторожил уши и весело пропищал:
      — Эй, привет, Мишель! Что у нас плохого?!
      — О... Чарльз! Да нет, ничего, гуляю, вот...
      Крыс подмигнул юноше:
      — Все еще интересно? Спорю на свой хвост — расскажи тебе кто про Цитадель Метамор раньше, ни за что бы не поверил!
      — Не знаю... наверное...
      Маттиас поправил охапку пергаментов и легонько хлопнул юношу обгрызенной палкой по предплечью:
      — Тогда, может быть, присоединишься ко мне? Я направляюсь на очередное собрание гильдии Писателей. Пойдем, посмотришь, познакомишься, себя покажешь!
      — Да?... Спасибо. А мне можно? Я же не в гильдии... То есть не вступал... — Мишель почему-то заподозрил, что Маттиас пытается его туда заманить... странно...
      — Поскольку тебя приглашаю я, проблем не будет. Идем!
      — Ну... ладно, — пробормотал юноша.
      — Отлично! Тогда помоги мне тащить вот этот хлам, он ужасно тяжелый! — с этими словами Маттиас подал Мишелю груду пергаментов.
      Тот взял их и, рассматривая ровные и красивые (а кое-где — кривые и корявые) письмена, обратил внимание на один из свитков. Изящные, чуточку вычурные строки, тисненая бумага с гербом, рисованные буквицы... Кто-то очень постарался, оформляя этот свиток.
      — Чарльз... а что здесь?
      — О, это истории, написанные соискателями места в гильдии! Хлам полный, годится только на растопку каминов... но встречаются и интересные мысли! Правда, мало...
      — А... вот тут, сверху, такой красивый...
      — Ну-у-у... — крыс смутился, но ненадолго. — Это мой. Сегодня собираюсь представить на собрании Гильдии. Некоторые исследования, изложенные в нехронологическом порядке.  
      — А... что значит «нехро... нехронололо-ги-чес-ком»? — спросил Мишель
      Тем временем они уже вышли во внутренний двор, под теплые лучи утреннего солнца. Двор был наполнен жизнью и движением — бабочки парили над ближайшей клумбой с розами, лавандой, ноготками и бархатцами; дети играли с обручами и палками, гоняя их по булыжной мостовой; птицы чирикали в ветвях яблонь, что росли вдоль каменной стены... Ветерок мягкой лапкой тронул ноздри юноши, принес такие насыщенные и яркие, почти вещественные ароматы...
      Запах зреющих яблок, теплых, нагревшихся на солнце, хрустящих, еще зеленых...
      Запах земли, тяжелой, маслянистой, чуть сыроватой, пронизанной ходами дождевых червей и корнями...
      Нежный запах плюща и камней, нагретых солнцем —  Мишель вдруг ясно вспомнил каменную арку, осыпанную яркими пурпурными цветами...
      Юноша неожиданно осознал, что его нюх стал острее и... избирательнее? Да, именно так, избирательнее, точнее — Мишель смог различить оттенки отдельных ароматов, смог выделить отдельный запах самого плюща — чуть затхлый, совсем слабый и запах цветов и даже запах нагретых солнцем камней... Мишель подумал, — интересно, а может ли Чарльз различить разную каменную кладку по запаху? — но так и не решился спросить...
      — «Нехронологически» означает, что все происходит не в том порядке, в котором это случилось.
      — Что?..
      Маттиас засмеялся:
      — Ладно, это действительно немного запутанно! Дело в том, что события в этой истории описываются не в том порядке, в котором они происходили. Иногда говорится о событиях будущего, а иногда о том, произошло в прошлом... Улавливаешь мысль?
      — Ага... ага, точно, — Мишель взглянул на крыса, который как раз стачивал резцы, грызя палку. — А зачем так? Разве не удобнее рассказывать от начала до конца?
      — Чаще всего да, но иногда, для определенного эффекта или для усиления интереса читателя, лучше излагать события в ином порядке.
      Тем временем они направились в сторону приземистого здания. Низкое, широкое, богато украшенное, оно вытянулось вдоль юго-западной стены Цитадели. Подойдя ближе, Мишель увидел грозный гранит толстых стен первого этажа, мраморные балюстрады второго этажа, смешные статуи курносых крылатых созданий с собачьими мордами на крыше и парадный вход, украшенный вычурной резьбой и серебряной чеканкой над дверью — перо, чернильница и свиток, символы гильдии писателей.
      — А... как давно ты уже пишешь? — рассеянно спросил Мишель, рассматривая здание.
      — О, с тех пор как оказался здесь, — признался Маттиас.
      — Да... А до того, нет?
      Маттиас смущенно прижал пушистые уши, куснул палку и сказал:
      — Вообще-то, я всегда дружил со словом... правда, не относился к этому серьезно, пока не оказался в Цитадели Метамор...
      — А почему...  в смысле, как... ну, в общем передумал?
      — Ну, когда твое тело меняется, с сознанием происходит то же самое... — вздохнул Маттиас, и что-то тихо пробормотав про себя, принялся яростно грызть палку, пока отгрызенный кусок не упал на каменную дорожку...
      Мишель почувствовал пробежавшую по спине дрожь, и понял, что прикоснулся к опасной теме. Даже больше — ему показалось, что он почувствовал в воздухе какой-то странный запах. Запах, заставивший шерсть на спине встопорщиться, как под порывом холодного ветра... Похоже, Цитадель наградила его не только мехом и тонким нюхом...
      — Мы войдем здесь? — спросил Мишель, подойдя к парадной двери.
      — Я уже несколько лет не входил через парадные двери... — опять вздохнул Матиас. — Я проведу тебя через мой вход.
      — О-о... у тебя есть свой собственный вход?!
      — Конечно! В конце концов, я ведь магистр гильдии!
      — Я слышал... ты только один из трех... — растерялся Мишель.
      — Технически да, но у меня есть право вето. А еще я могу отменить любое решение совета гильдии, если пожелаю, и это тоже мое право... право основателя гильдии... хотя должен признаться, пользуюсь я своими правами нечасто, — ответил Маттиас, подходя к боковой, куда менее внушительной двери.
      Открыв замок маленьким ключом, он впустил юношу внутрь.
      — Первоначально это была казарма гарнизона Цитадели, но дед герцога Хассана, отвоевав Метамор, построил другую, на противоположной стороне, а эту забросили. Организовав гильдию, я должен был подыскать для нее помещение. Мне предлагали комнату или две, в стенах главного здания, но я предпочел реконструировать это. Конечно, пришлось повозиться, но посмотри — какой простор! Сколько места! Какие стены, какие двери! Что, по-сравнению с этим, какие-то там пара комнат, пусть даже и под боком у герцога?!
      Мишель тем временем осматривал вестибюль — зал, примыкающий к парадным дверям, окруженный маленьким альковами, в которых теперь стояли полки с книгами и свитками. Юноша представил на месте полок стойки с мечами, луками, и другими смертоносными инструментами... он даже разглядел пятна ржавчины на полу, там, где много лет стояли доспехи.
      Альковы перемежались дубовыми дверьми. В торцовой стене — высокая, двойная, украшенная замысловатой резьбой с символикой гильдии и по две в боковых стенах.
      — По бокам у нас кабинеты магистров гильдии. Доктор Шаннинг работает там, — крыс-морф указал на дверь с вырезанной звездой. — Правда, большую часть времени она проводит в башне и здесь ее застать очень трудно. Но на еженедельные собрания достопочтенная все же спускается. Фил работает вот тут, его дверь без украшений.
      О, кстати... а может и некстати, но Фил сегодня на собрание не придет. Он сейчас в отъезде. Ну, да ладно, переживем... Третий кабинет, вот видишь, вырезанную головку сыра?  Мой. Торцевая дверь ведет в главный зал. И помни, — это место было просто казармой! — последнюю фразу Маттиас проговорил, уже распахивая двойные двери.
      Помещение, когда-то предназначенное для проживания солдат гарнизона, теперь было полностью переделано. Посреди широкого зала, облицованного белым мрамором с черной отделкой, освещенного через потолочные окна-фонари, составлены в круг столы. Вокруг столов, придвинутые и отставленные, а кое-где и опрокинутые на пол кресла, самых разных форм и высоты. На столах высятся стопки пергаментов и бутылки чернил — напротив каждого кресла.
      — Как видишь, члены гильдии уже начали собираться, — сказал Матиас, идя к столу.
      И действительно — некоторые места были заняты, а публика собралась самая необычная. Хотя, как посмотреть. Для данного места, пожалуй, наоборот — самая обычная. С десяток морфов, самых разных форм и расцветок, перемежались женщинами, весьма и весьма женственными... иногда так даже чересчур... и детьми.
      Однако Маттиас уже подошел к своему креслу и позвал Мишеля. Кресло крыса-морфа сразу привлекало внимание — узкое, но очень высокое, оно явно предназначалось специально для Маттиаса.
      Чарльз залез на сидение, и кивнул сидевшей рядом гусыне-морфу.
      — Привет, Чарльз! Цветешь и пахнешь?! — слегка склонила голову высокая и худощавая гусыня. Мишель прикинул — при всем своем росте, а она возвышалась абсолютно над всеми в зале, весила гусыня не более ста фунтов1. Ну, может быть, сто десять... и то вряд ли.
      Однако гусыня, похоже, была очень рада видеть Маттиаса.
      — Спасибо, достопочтенная! — улыбнулся Маттиас.
      Бросив изгрызенную палку на стол, крыс-морф повернулся и увидел Мишеля, тот все еще топтался в дверях.
      — Мишель! Раз сегодня Фила не будет, займи его место. И давай сюда свитки! Мне они сейчас понадобятся.
      Мишель сел в кресло, думая, что выглядит он наверное нелепо. Аккуратно положив пергаменты, он откинулся на спинку кресла и вновь ощутил упругость меха на спине...
      Маттиас кивнул:
      — Прежде чем я продолжу, разреши представить тебе магистра гильдии писателей, доктора философских наук, почетного профессора Эльфквеллинского императорского университета достопочтенную Джохан Натаниэль Мельхиор Шаннинг Фрейдих Фернандес Себастьен (де ла Фонтейн)! Почтенная! Это Мишель, — с недавних пор обитатель Цитадели!
      Гусыня-морф чуточку высокомерно склонила голову на тонкой шее:
      — Можешь звать меня доктор Шаннинг.
      — Да, мэм, — улыбнулся Мишель.
      Эту даму юноша до сих пор не встречал. Большинство обитателей Цитадели и большинство из присутствовавших он видел как минимум однажды, но эта доктор Шаннинг была ему незнакома.
      Незаметно для себя Мишель оказался вовлечен в неторопливую беседу — гусыня-морф оказалась весьма обаятельной особой, и умело направляла разговор. В то же время к собранию присоединялись все новые и новые существа. Отвлекаясь, Мишель замечал, любопытные взгляды в его сторону и тихие обсуждения — никто не проявлял назойливого любопытства, но посматривали на юношу почти все. Сидеть в центре всеобщего внимания и любопытства оказалось самую чуточку неуютно, как на сквозняке...
      Тем временем Маттиас взял в руки серебряный молоток, ударил по столу и объявил заседание открытым.
      Последовавшие два или три часа оказались самыми скучными в жизни Мишеля. Нет, конечно же, не скучнее кое-каких фермерских занятий, но все же, все же... Правда, стоит признать, некоторые из представленных историй были совсем неплохи, а пара коротких рассказов Маттиаса почти великолепны, но общее впечатление оказалось тягостным. Небольшое разнообразие вносили лишь комментарии магистров — зачитав или выслушав очередной рассказ, доктор Шаннинг или Матиас разражались потоком иногда смешных, иногда язвительных, иногда просто деловых замечаний, указаний и советов. Кроме того, иногда магистры спорили друг с другом — в основном о том, можно или нельзя представить данное произведение герцогу Томасу Хассану.
      Все это было запутанно, монотонно и настолько далеко от повседневной жизни, что Мишель потихоньку начал клевать носом...
      Внезапно шум голосов резко изменился и юноша поднял голову. Похоже, общее обсуждение уже закончилось, писатели разбились на отдельные группки и в одной из них назревал скандал. Толстоногий, с мощным хвостом и маленькой головой, весь какой-то треугольный писатель схватил со стола чернильницу и запустил ею в собеседника — черно-рыжего лиса...
      — ТИХО! — рявкнул Маттиас. — Здесь вам не эльфквеллинский ученый диспут! Нечего друг друга за шерсть хватать, чернильницами лупить, и чернилами поливать! Хотите выяснить отношения — марш на ринг! Да чтоб без трупов мне!
      Толстоногий, которого кто-то назвал словом «руу», одним гигантским прыжком оказался в отгороженном веревками квадрате — в конце зала. Остальные писатели потянулись следом.
      Мишель вопросительно посмотрел на Маттиаса.
      — Что такое?
      Маттиас фыркнул и махнул лапой:
      — А, так, литературная дискуссия! Если литературные аргументы кончаются, в ход идут кулаки. Мы ведь все бойцы, а форму надо поддерживать. Кстати, Хабаккук сейчас чемпион, победитель последних двух турниров. Ненавижу... это так бессмысленно!
      Шаннинг наклонила клюв в сторону Маттиаса:
      — Только потому, дорогой мой, что ты не способен оценить простую забаву и удовольствие, которое получают от этого писатели. Не обязательно стимулировать разум интеллектуальными вещами, чтобы дать ему пищу для работы.
      — Но обязательно ли стимулировать его мордобитием?!.. — еще раз фыркнул Маттиас.
      Тем временем Хабаккук уже вовсю разминался, боксируя с тенью.
      Шаннинг пожала плечами:
      — Ну что-ж, похоже жертва Хабаккука с тобой не согласна. Нахум почему-то решил, что у него есть шанс.
      — Лис? Хм-м-м...
      Черно-рыжий лис с пышным рыжим хвостом изящно перепрыгнул загородку, выпрямился и поиграл мускулами.
      Маттиас еще раз осмотрел обоих бойцов и покачал головой:
      — Нахум сильный и быстрый, но Хабаккук не просто так стал чемпионом гильдии... он справится.
      Шаннинг хмыкнула, взяла со стола молоток и, ударив по столешнице, провозгласила:
      — Начали!
      Бойцы бросились друг к другу и обменялись первыми выпадами — пока еще разведочными, не в полную силу.
      Оглянувшись, Мишель заметил, что Маттиас старается не смотреть бой, — он уставился в пол и яростно грыз палку, которая стремительно уменьшалась...
      Зато Шаннинг глядела за двоих, восхищенно покрякивая и охая, когда Нахум и Хабаккук обменивались особенно мощными ударами.
      Бойцы сперва казались равными по силе, но приглядевшись, Мишель обнаружил, что руу-морф Хабаккук сильнее, массивнее и мощнее бьет, а лис-морф Нахум бьет слабее, но берет свое скоростью и ловкостью — зачастую сильные удары противника приходились попросту в пустоту. Некоторое время исход боя колебался, но потом руу провел удачный удар и пока оглушенный лис приходил в себя, добавил еще парочку...
      — Победа руу Хабаккука! — вторично ударив молотком, провозгласила магистр Шаннинг.
      — А... Знаешь, Чарльз, ты был прав — руу победил! — сказал Мишель.
      Маттиас снова взглянул на сцену; его глаза на мгновение встретились с глазами Хабаккука.
      Руу оскалился:
      — Эй, Чарльз, хочешь бросить мне вызов?
      Маттиас яростно укусил палку:
      — Нет!
      — О, я не буду тебя калечить...
      — Извини, Шупар, не в этот раз... — прошипел Маттиас, оскалясь и тяжело дыша.
      — Ну пожалуйста! Я закончу ту историю, что ты заставлял меня писать прошедшие три года! — попросил Хабаккук, видимо очень желая вызвать главу гильдии на ринг.
      Чарльз сжал кулак и грохнул по столу с такой силой, что столешница треснула пополам.
      — Я СКАЗАЛ НЕТ!!! Найди себе  другого!!
      Хабаккук кивнул, пряча зубастую усмешку:
      — Прошу прощения, магистр... Вы в своем праве.
      Маттиас кивнул, но ничего не ответил.
      Шаннинг печально покачала головой и, наклонившись клювом к розовому уху крыса-морфа, прошептала:
      — Почему бы тебе не принять вызов? Позволь ему побить тебя... а лучше, побей его сам!
      — Ты же знаешь что я пацифист! — гордо ответил Маттиас.
      — Да — в данный момент! — загадочно ответила Шаннинг.
      Повернувшись, Чарльз зарычал на гусыню:
      — Что ты хочешь этим сказать?!!
      — Ничего. Просто высказываю свое мнение. Хочешь, я сама скажу плотнику, что нам снова нужно ремонтировать твой стол?
      С явно видимым усилием Чарльз взял себя в руки и заговорил почти спокойным голосом:
      — Почтенная... пожалуй, не стоит. Я сообщу сам.
      Шаннинг кивнула:
      — Извини. Я не хотела тебе напоминать...
      — Я понимаю. Просто наслаждайся боем, — Маттиас указал на Хабаккука, который уже вновь боксировал, на этот раз с молодым волком.
      Мишель отметил в памяти пару интересных моментов беседы, но решил оставить на потом выяснение тайн прошлого Маттиаса — бой молодого волка и руу был очень интересным...



      Перевод — Redgerra.
      Предварительная редактура Roccomaxa.
      Литературная правка — Дремлющий.



      1 45,3 килограмма.


История 18. Гонец Kee Coyote К оглавлению


      Цитадель Метамор просыпается рано, можно даже сказать — вообще никогда не спит. Здесь постоянно что-то куда-то движется, что-то делает, куда-то спешит... Вот и сейчас быстроногий койот-морф, с ворохом свитков в лапах, промчался по лестнице, распугивая громкими криками нерасторопных: «Дорогу, дорогу! Освободите дорогу! Я спешу!..»
       Никто точно не знал, откуда он родом, а сам Ки помнил из далёкого человеческого детства, только маленький оазис в далёкой Восточной пустыне. В любом случае, попав в Цитадель и превратившись в шустрого и выносливого койота-морфа, Ки стал курьером-посыльным и неплохо справлялся. По крайней мере, послания попадали к адресатам вовремя и почти целыми. Ну а тот факт, что это заслуга не только быстрых лап и сильных лёгких...

      Стремительно проскочив лестницу и пару залов, койот остановился посмотреть адрес следующего свитка. «Послание сие для ученого змия-морфа, Брианом именуемого...» Ки только вздохнул — лутины вас забери,  это же в другой конец крепости топать... Эх, ну ладно.
      Воровато оглянувшись, Ки снял с шеи маленький ключ серебристого металла и, приложив к ближайшей стене, тихо сказал: «В место надобно такое,  где, не ведая покоя, Бриан-змей живёт учёный, Цитадели гений новый...».
      Каменная стена, до сего момента незыблемая, словно сама вечность, чуть дрогнула, пошла мелкими круговыми волнами, как вода в фонтане и вдруг расступилась, открывая проход в хорошо знакомый коридор. Невдалеке уже виднелась нужная дверь, ну а тот факт, что до этой двери было почти полчаса ходьбы пешком...

      Тем временем кобра-морф Бриан собирал очередной «грандиозный проект». В данный момент он равномерно и аккуратно сжимал змеиной частью своего тела металлическое многосекционное устройство, одновременно готовясь руками насадить сверху ограничительное кольцо — для закрепления подпружиненных сегментов...
      — Оссссторожжжжно, оссссторожжжжно... — шептал сам себе змей-морф...
      Пружины сжались до предела, стопорное кольцо, тихо звеня, пошло вниз... Все. Со звонким щелчком кольцо встало на место, и Бриан с наслаждением распрямил затёкшие мышцы. Любуясь собранным устройством, напоминавшим высокий металлический цветок, вернее, бутон, обхваченный посередине широким обручем, он передвинулся назад, но тут послышался стук в дверь и громкий голос снаружи:
      — Послание от казначея Боба для ученого Бриана!!
      Распахнув дверь, змей-морф увидел на пороге койота-морфа, держащего в лапах  целый ворох свитков:
      — Это вам, сэр, — пушистая, желто-коричневая лапа безошибочно выхватила нужное послание, и только хвост мелькнул, когда Ки унесся вдаль, стуча когтями о каменный пол.
      —Шшшшш... Поссссмотрим, поссссмотрим, шшшшшто там нам пишшшшет нашшшшш казззззначей... — просвистел Бриан, распечатывая свиток и перемещая чешуйчатое тело обратно в комнату...

      Пробежав пару коридоров, Ки чуточку притормозил и взглянул на следующий свиток. На нём было имя Магуса. Койот, тихонько заскулив от досады, — «Опять! Неужели нельзя посылать письма в соседнюю комнату?!» — в очередной раз достал Ключ и направился к ближайшей стене:
      «Нужен мне великий Магус, чародей, колдун и маг!»
      Стена послушно пошла волнами, расступилась, но пропустив кончик пушистого, желто-коричневого хвоста, опять восстала нерушимой каменной кладкой...



      Перевод — ANDRoid.
      Литературная правка — Дремлющий.


История 19. Путь Странника Wanderer К оглавлению


      Цитадель Метамор. Год 705, первая декада сентября

      Странник, удобно устроившийся на площадке внешней стены Цитадели, наблюдал за Мишелем, неистово махавшим внизу коротким мечом. Юноша упражнялся с манекеном — бил по щиту, закрепленному на руке деревянного человека, и уворачивался от гирьки, болтающейся на конце цепочки, зажатой в другой руке. От удара по щиту деревянное чучело поворачивалось, дергая цепочку и гирьку...
      — Хм... Так опрометчиво... — фыркнул под нос волк-морф, — совсем защиту бросил юноша... И схлопотать ведь, совсем не дол...
      И точно, сильный выпад закрутил чучело волчком; гирька со свистом рассекла воздух и обрушилась на лёгкий шлем, едва закрывавший голову юноши....
      Странник охнул и непроизвольно поскрёб давным-давно зажившую ссадину — от точно такого же удара свинцовой гирькой. И шлем тогда гремел по присыпанной соломой брусчатке почти так же! История повторяется — немногие новички выходят с первых тренировок целыми и невредимыми...
      Тяжелые шаги и громкое пыхтение за спиной привлекли внимание Странника, заставив развернуть широкие волчьи уши назад:
      — Вот... ты где! — отдуваясь, пропыхтел Крис, плюхаясь на каменный парапет, рядом с волком-морфом. — Я тебя в библиотеке дожидаюсь, извелся весь, фу... похудел даже... местами, а ты на свежем воздухе прохлаждаешься! Ты что же это, совсем библиотеку позабросил? Книг не берешь, новостей не читаешь — скоро все буквы позабудешь! Нехорошо!
      Странник чуть улыбнулся, представив как грузный, косматый медведь-морф бегает вверх и вниз по бесконечным коридорам и лестницам Цитадели Метамор, пытаясь разыскать придворного поэта. А ведь судя по частому дыханию Криса, так и было!
      — Прости, прости, лохматый друг! Ты прав, совсем забросил чтенье! Воспоминанья, грёзы, сожаленья... И молодость прошедшая, перед глазами встала вдруг...
      — Вот, оно что-о! — уже отдышавшийся Крис заулыбался всей пастью и посмотрел вниз. — Так наш юный Мишель напоминает тебе одного нахального волчонка?!
      Волк-морф только молча кивнул, глядя как Мишель, держась за голову, медленно поднимается с травы. Неужели, он сам когда-то был таким же?

* * *



      Северный Мидлендс. Шесть лет назад

      Чарльз поморщился, когда телегу снова (наверно уже в тысячный раз) тряхнуло. Норовистая молодая кобылка, явно страдавшая избытком сил, в очередной раз вильнула к обочине — то ли присмотрев особо аппетитный цветок, то ли просто так — вытащив при этом старую скрипучую телегу из наезженной колеи, и тут же с треском уронив обратно. Увы, ни кобылу, ни телегу переделать было невозможно и молодому поэту оставалось только терпеть, ожидая когда же закончится это бесконечное путешествие...
      Узнав последние новости из Цитадели, Чарльз чуть с ума не сошел от радости. Казалось бы, известия о гибели придворного поэта лорда Томаса Хассана должны бы опечалить, или хотя бы вызвать сочувствие... Но для Чарльза эта весть стала настоящим подарком судьбы. Наконец-то у него появилась возможность прекратить порядком поднадоевшие странствия по всему королевству и заняться любимым делом, без которого он просто не мыслил своей жизни.
      Мать Чарльза умерла при родах, оставив его на попечение отца. Тот окружил его любовью и заботой, конечно же, надеясь, что сын пойдёт по его стопам. Продолжит семейное ремесло, сохранит и приумножит традиции. Да, за кареты, телеги и тарантасы действительно неплохо платили, но Чарльз не хотел быть каретником. Он хотел творить!
      Отец, разумеется, был против, и Чарльзу пришлось оставить родной дом, променяв обеспеченную и спокойную до тошноты домашнюю жизнь на пьянящую романтику дорог и приключений...
      — Эй, парень! — крестьянин, согласившийся за небольшую услугу подвезти его до границ владения лорда Томаса, тряхнул Чарльза за плечо. — Я тут распинаюсь, а ты и не слушаешь, поди, совсем? Ну-кась, повтори, что я последнее сказал!
      Поэт вздрогнул и хмуро покосился на мужика:
      — Я всё слышу! И запоминаю. Сейчас ты говорил, что твоя жена родила еще одного ребенка, что недавно купленная лошадь сорвалась с привязи и сгинула где-то в лесу, но к счастью год выдался на редкость урожайным, поэтому ты вскоре купишь другую, более покладистую.
      — А... ну ладно, — буркнул возчик. — Тока, смотри, красившее мне письмо напиши и без ошибок, когда приедем-то, а то, как обратно буду, так никакой лорд тебя не спрячет!
      Чарльз нахмурился, искоса глянул на возницу и процедил:
      — Послушай, неграмотный мой друг, если я допущу ошибку, ты этого даже не заметишь. Так что веди свою кобылу, а высокое оставь мне. Письмо - удел благородных!
      — Ха! — фыркнул извозчик — Так вы сударь благородных кровей? Ха и ха! Кто бы мог подумать! А по роже и не скажешь! Ну, надо же! А может быть вы уважаемый еще и колдун?!
      Чарльз с трудом сдержал очередной порыв гнева. Этот крестьянин, с его норовистой лошадью и дурными манерами, оказался единственным относительно быстрым и недорогим способом добраться до Цитадели Метамор.
      К счастью, путешествие уже подходило к концу, и Чарльз просто терпел этого назойливого фригольдера, чувствуя как чешутся кулаки и вскипает в сердце яростное пламя... Врезать бы хорошенько по этой ухмыляющейся морде, да так, чтоб кулаку от крови мозгло стало. Ух, как полетел бы через облучок этот самовлюбленный болтун!..
      «Нет! — Чарльз оборвал такие притягательные мысли, — Нет. Так нельзя. Поэту не к лицу бить всех, кто его раздражает. Даже если очень хочется...»
      Собрав силу воли в кулак, он подавил пылающую ярость, из-за приступов которой юного Чарльза когда-то звали — Бешеным. Чарльз, поэт по прозвищу Бешеный... Жуткая кличка, которую не пожелал бы себе ни один нормальный человек.
      Сглотнув, Чарльз задавил поглубже ярость, криво улыбнулся и сказал:
      — Ладно, земляк. Что там еще написать в письме твоему брату?


      Путь от указателя, подле которого Чарльз расстался с провожатым, оказался длинным, скучным, но к счастью не слишком утомительным. Прошагав больше половины, юноша остановился ненадолго — подтянуть ремешок на сумке. Закончив, он расправил плечи, закинул ее обратно на спину, и хотел уже пойти дальше, как вдруг услышал тихий шорох за спиной и осторожное покашливание.
      Обернувшись, Чарльз увидел человека, выходящего из-за кустов. Вернее, не совсем человека... Совсем не человека!! Сначала юноша подумал, что ему это чудится, но тут незнакомец заговорил:
      — И кто это у нас тут бродит?
      Перед Чарльзом стоял енот. Нет, всё же не енот... Или всё же енот? Человеческое тело... почти человеческое, во всяком случае, стоящее на задних... лапах?.. как человек, но с енотьей головой, и лапами, покрытыми чёрной шерстью, вместо рук... А зубы-то... И когти... А еще меч и кожаный доспех...
      Чарльз, разумеется, был наслышан о жителях Цитадели, но всё равно оказался не готов к такой вот встрече с одним из них. Чуть помедлив, юноша незаметно убрал руку от кинжала... правда, не слишком далеко.
      — Хм... Меня зовут Чарльз. А вы кто?
      Незнакомец фыркнул, как... как енот, и вместо ответа, снова спросил:
      — И что ты тут делаешь, Чарльз?
      На секунду юноша задумался, но потом, слегка склонив голову, приветливо улыбнулся и продекламировал:

      Назвал своё я имя, вы мне — нет,
      Но тут же задали вопрос и ждёте мой ответ,
      Ну, неужели я разбойник? Что вы! Нет!
      Я лишь хочу узнать, не нужен ли придворный вам поэт?

      Енот фыркнул еще раз и сказал:
      — Хех... неплохо. Прямо сейчас сочинил?
      — Разумеется!
      — Ну-ну... К милорду значит... Ладно...
      Енот встряхнулся и протянул когтистую руку-лапу:
      — Брайан Кой Эйрик, разведчик... Ах да, я енот-морф.
      Чарльз кивнул в ответ, и осторожно пожав протянутую руку... лапу, продолжил:

      Ну, вот и хорошо! Вы, наконец, заговорили сударь!
      Назвали имя, должность при дворе.
      Признаться думал я сперва, что нет доверия ко мне!
      А как вы тихи! Ну и удаль!
      Я даже испугаться не успел!
      Подумал было...

      — Ну, всё, всё, хватит! — немного раздраженно прервал его Брайан. — Я уже понял, что ты поэт.
      Чарльз прокашлялся:
      — Мои извинения, любезный. Не знаю сам я, что со мной! Сложить мне стоит только слог и всё — несёт меня поток, туда, где свежего вина глоток, рождает новый монолог! Рифмую всё подряд! И к месту и не... О, демон! Да что ты будешь делать!
      Брайн отчётливо фыркнул и дёрнул усами, очевидно рассмеявшись, и продолжил:
       — Ладно, придворный поэт нам действительно нужен. Идем, отведу к лорду Хассану. Если, конечно, по дороге не передумаешь.
      Разведчик двинулся к замку, а Чарльз, удивленно глянув ему в спину, пошёл следом.


      — Итак... ты хочешь занять место моего придворного поэта? — произнёс наследный герцог Цитадели Метамор лорд Томас Хассан IV, удобно откинувшись на спинку мягкого кресла и положив унизанные перстнями пальцы-копытца на покрытую бархатом столешницу.
      — Да, ваша светлость... — почтительно склонился Чарльз.
      Лорд Томас вздохнул, оправил гриву и продолжил мягким спокойным голосом:
      — Хорошо. Но прежде чем я рассмотрю просьбу, тебе стоит кое-что узнать.
      Юноша ждал, склонив голову.
      — Во-первых, запомни вот что. Колдовство, применённое Насожем в битве, которую не пережил наш поэт, действует до сих пор. Думаю, идя по коридорам Цитадели, ты обратил внимание на некоторую странность здешних обитателей. Так вот, оставшись здесь, ты станешь таким же. Может быть ребёнком, может быть женщиной, а может быть даже животным! И никто не сможет сказать, кем ты станешь, пока не появятся первые признаки изменения. Но в том, что они появятся, сомневаться не приходиться.
      Чарльз втянул воздух сквозь зубы. Лихо... Впрочем, стоит ли останавливаться в шаге от судьбы?!
      — Пусть будет так, мой господин... Зверем ли, ребенком ли, женщиной ли — я всегда буду подле вас, ваша светлость.
      Лорд Томас хмыкнул. Достойный ответ. В принципе... Правда, слишком смиренный. Слишком. Так обычно говорят слуги. Интересно, есть ли у этого человека гордость? И если есть, то почему он ее прячет?
      — Второе, — сказал Томас, пристально глядя на Чарльза. — В случае войны, каждый житель, каждый, должен участвовать в обороне цитадели. Все до единого, понимаешь? Я не потерплю здесь трусов, отсиживающихся в дальних коридорах во время атаки. Ты готов сражаться, если того потребуют обстоятельства? Даже если на нас нападёт сам Насож?
      В этот раз Чарльз не колебался ни секунды.
      — Я буду служить милорду верой и правдой, до последней капли крови!
      Почтительную тишину, замершую в приемной разбил металлический лязг. Вложенный в ножны меч упал у ног юноши. Комендант крепости Джек ДеМуле, человек-мул, до того стоявший позади лорда Хассана шагнул вперед:
      — Подними, — холодно сказал Джек.
      Чарльз посмотрел на меч, потом снова поднял глаза на коменданта.
      — Я сказал, подними!
      Джек повысил голос почти до крика, но юноша по-прежнему не шевелился. Он только посмотрел на лорда Томаса, надеясь, что тот скажет, что делать, но лорд просто сидел и ждал.
      Джек громко фыркнул:
      — Так я и думал, поэтишка. Красиво лепишь, а как до дела — так пшик и всё. Уходи. Нам нужны бойцы, которые не только смогут рассказать врагу пару стишков, но и хорошенько врезать. А ты к таким людям явно не относишься.
      Комендант свирепо глянул на всё ещё неподвижного Чарльза.
      — Ты слышал меня? Пошёл вон!
      Отбросив манеры и сдержанность, Чарльз позволил гневу вспыхнуть лесным пожаром и тут же сжал его обручем воли, направляя в русло действий. Мгновенье, и вот уже клинок освобождён из плена ножен и, жаждущий боя, нацелен на коменданта:
      — К услугам вашим, сударь! Надеюсь, зелень и салаты, не слишком истощили вас, мой друг? Хотите в деле посмотреть меня? Извольте! Сейчас вам гриву подстригу. О! Не волнуйтесь, я буду осторожен! Как с девой юной, в ночь любви!
      Обезумевший Джек яростно зарычал и потянул из ножен свой меч...
      — Довольно!
      Холодный голос лорда Хассана пролился на пылающий гнев коменданта, как ледяной дождь — вот только что на Чарльза скалился обезумевший получеловек, и вот уже за креслом герцога стоит спокойный и надменный военачальник.
      Юноша тоже замер. Гнев всё-таки затуманил его рассудок, почти порвав оковы воли... Но слова лорда Томаса вовремя его остановили.
      — Неплохо... поэт, — сказал лорд Томас с улыбкой. — Признаться, поначалу я подумал, что ты безвольный червяк, и в тебе нет ни капли смелости... Что ж, я ошибся.
      Он чуть склонил голову.
      — Я принимаю твою службу и разрешаю жить при дворе. Но всё же ответь мне, поэт. Ты согласен с тем, что изменишься, оставшись здесь?
      Чарльз, в глазах которого ещё не угасли последние огоньки гнева, поднял голову и взглянул в глаза лорда.
      — Изменюсь? За жизнь короткую свою, я в шкуре побывать успел солдата и писаки, певца и музыканта, наставника и подмастерья! Бывал я ранен, кровью истекал, был награжден, сидел в тюрьме — невинным и виновным! Я многолик, изменчив, как... как женщина; я верток и уклончив, как хорек; я молод и невинен, как дитя! Я... я — поэт, мой господин! Я ваш, я здесь — и будь, что будет!
      — Ну что ж, тогда мы рады приветствовать тебя в Цитадели Метамор. — еще раз улыбнулся лорд Хассан. — Джек, где он может расположиться?
      Комендант пристально осмотрел гостя и нахмурился:
      — Ну... У нас недавно освободилась бочка в винном погребе. Просторная, сухая...
      Лорд Томас чуть ухмыльнулся и покачал головой:
      — Нет. Знаешь, мне не хотелось бы, чтоб наш поэт свёл близкое знакомство с иными бутылками и бочонками. Нет.
      — Хм... А вот как раз позавчера оружейник выбросил ржавые латы, могу предложить освободившийся уголок.
      — Тоже нет, — сказал герцог, немного подумав. — Вдруг мне срочно понадобится поэт, а он весь в масле и в ржавчине! Нет.
      — Тогда... Остаётся только поселить его в комнатах, где живут придворные писатели. Сразу за библиотекой. Всё равно там занята только половина...
      — Отлично! Что скажешь, поэт?
      — Согласен, милорд, — сказал Чарльз, скрывая облегчение. — У меня нет возражений.
      — Хорошо, — сказал Томас. — Вложи меч в ножны и можешь идти.
      Чарльз, подобрав ножны, отброшенные в порыве ярости в дальний угол, уже выходил в дверь, когда его окликнул Джек:
      — Эй, поэт, а как нам называть тебя?
      Юноша замер в проеме открытой двери, обернулся...
      — Зовите меня Странник!

* * *

      Крис долго смеялся, местами даже взрыкивая:
      — И они так и не сказали тебе, так и не сказали! Я всё еще не могу поверить! Ведь ты был единственным претендентом, не сбежавшим из Цитадели! Все! Все остальные моментально удирали, едва узнав о предстоящих изменениях...
      — Да-а... были «люди» в наше время! — Странник тоже ухмыльнулся. — Быть может, они лишь опасались, что я последую благому примеру других поэтов?
      Крис расхохотался еще раз.
      — Может быть, может быть. Ха! А помнишь нашу первую встречу?
      — Первую? Конечно, помню!
      — Что ты искал тогда в библиотеке?
      Странник хмыкнул:
      — Ты не поверишь, Крис, ты не поверишь...

* * *



      Цитадель Метамор. Год 699, первая декада октября

      Шумно дыша и бормоча под нос проклятия, Странник схватил очередную книгу, пролистал и с сожалением отбросил в сторону. Учебники, самоучители... для музыкантов. Да вот беда - все они для людей. С нормальными руками и отстоящим большим пальцем. А как быть тем, у кого его нет?!
      Странник осклабился, тихонько зарычал, когда резкое движение лапы смяло хрупкий пергамент книжного листа, и принялся осторожно его разглаживать...
      Да... Теперь даже в зеркало смотреться не хочется. Вместо лица — жуткая морда, вместо рта — клыкастая пасть, а сзади ещё и хвост! Пришлось даже перешивать штаны ради него...
      Единственное что ему понравилось после трансформации — мягкая пушистая шерсть. Хотя, конечно же, добавилось забот — уход, мытье, расчесывание... Но всё это мелочи, так ерунда, по сравнению с ухудшившимся зрением. Теперь, чтобы прочитать хоть что-нибудь, всё приходится подносить очень близко, почти утыкаться носом.
      Но даже проблемы со зрением можно терпеть, а вот руки!
      Ох, руки...
      Или правильней сказать лапы? Они стали очень сильными, приобрели острые когти... и лишились отстоящих больших пальцев. Писать теперь приходилось специальными, остро заточенными иглами (взятыми со шкуры придворного алхимика-дикобраза), привязывая их к лапам ремешками. Почерк получался... ужасный.
      Но это ещё полбеды. Как, скажите на милость, играть на банджо, лире, или флейте, наконец? Без большого пальца?!
      Чарльз злобно рыкнул и нахмурился. Разве что на лире можно играть, но для банджо точно нужен большой палец — без него струны на грифе не зажмёшь. А флейта? Без большого пальца её и на весу-то не удержишь. Да и лира... если подумать, то и для неё большой палец необходим.
      Положив никуда не годную лапу на стол, волк-морф с сожалением посмотрел на неё. Со всем можно смириться, — с подушечками на ладони, с когтями, с шерстью... был бы только нормальный большой палец! И ведь палец-то никуда не делся! Просто теперь он не был противопоставлен остальным четырём. Двигался вместе с ними и не мог ничего зажать или схватить.
      Странник зарычал в голос, уже не сдерживаясь — книга в очередной раз закрылась, когда он попытался перелистнуть страницу. В гневе он сбросил увесистый том на пол.
      Внезапно за спиной раздался вкрадчивый мягкий голос:
      — Что-то не так?
      Едва сдержав рвущийся наружу очередной рык, Странник повернулся и сказал:
      — Извините. Просто у меня трудно... сти...
      Чарльз ожидал увидеть за спиной библиотекаря — лиса-морфа, жуткого зануду и педанта, очень настойчиво просившего беречь книги. Но там высился широченный медведь с ворохом свитков под правой лапой и моноклем в левой.
      — Трудности? Какие?
      — Ох... Прошу прощения, — сказал волк. — Но мы, кажется, не знакомы. Я Странник. Новый придворный поэт.
      — Кристофер, — ответил медведь, с силой пожимая протянутую лапу. — Я тут вроде как наставник, для новичков. Так что у тебя за проблема?
      Странник скривился:
      — Несколько дней назад я... у меня закончилась трансформация. Ну и до сих пор не могу привыкнуть к рукам... лапам. Может, что-нибудь посоветуете?
      — Может быть... — сказал медведь. — Может быть, вам стоит начать с...
      — Подождите! — перебил его Странник, сощурившись на огонек в дальнем конце комнаты. — В какое время вы зажигаете свечи в замке?
      — Свечи? — Ответил Кристофер и тоже сощурился в том же направлении. — Ох... То рыжее пятнышко, это свеча? Похоже мое зрение, увы, куда хуже вашего!
      — Поверьте мне, там свеча, — сказал Странник. — И это значит, что мы вот-вот пропустим ужин! Может быть, продолжим в обеденном зале?
      — Если вы согласитесь разделить со мной одну из каменных скамеек, — ответил медведь-морф. — Деревянные просто не выдерживают меня. Я уже боюсь на них садиться!
      Странник хмыкнул.
      — А почему бы и нет? Не люблю занозы в заднице! Пойдём же, мой медвежий друг, на ужин опоздать нам не досуг.
      — Медвежий друг? — подняв брови, переспросил Кристофер.
      — Тебе не нравится?
      — Да, в общем-то... Не важно.
* * *

      Два друга рассмеялись старым воспоминаниям.
      — Ты никогда не говорил о проблеме с банджо! — сказал Кристофер. — Почему?
      — Да потому, — сказал Странник улыбнувшись, — как только я перестал напрасно искать ответы в книгах, потренировался, поэкспериментировал с ремнями... И вот теперь в библиотеке лежит написанная мною книга.
      — Правда? — приподнял одну бровь Кристофер. — И как она называется?
      — «Играйте лапами!»
      Медведь-морф хохотнул:
      — Ага! Играйте лапами, виляйте хвостом, и фырчите при этом мордой! Ха-ха
      — Да ладно тебе! Возьми её лучше, поучишься!
      — Э, нет! Это для меня слишком!
      — Слишком? Что ты! Там даже щенок научится!
      — Чарльз, я сказал нет.
      — Ну, смотри, как хочешь. А кстати, зачем ты меня искал-то?
      — О! — Сказал Крис, хлопнув себя лапой по лбу. — Я же совсем забыл! На обед хотел тебя позвать!
      Странник подскочил и воскликнул:
      — Да? Так идём, идем скорее!



      Перевод — ANDRoid.
      Литературная правка — Дремлющий, ANDRoid.


      Особая благодарность от редактора:

      Авербух Наталье Владимировне — за консультации по взаимоотношениям и этикету в средневековом обществе.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"