Юрий Дрюков

Императрица Мария Фёдоровна -
жена Александра III и мать Николая II

Не может быть Голгофы без Воскресения.

А более тяжкой Голгофы,

чем Голгофа Великомученицы России,

мир не видел.

Великий Князь Александр Михайлович.

Париж.

Июнь 1932 г.

Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Анна Ахматова.

Распятие (из поэмы "Реквием").

1940 г.

Дагмар, значит Утренняя заря

В семье датского короля Христиана IX и королевы Луизы Гессен-Кассельской было шестеро детей.

Принц Фредерик - будуший король Дании Фредерик VIII.

Принцесса Александра, мужем которой станет принц Уэльский - будуший король Великобритании Эдуард VII.

Принц Георг - будущий король Греции Георг I.

Принцесса Мария София Фредерика Дагмара, которая уедет в Россию, чтобы стать женой цесеревича Александра Александровича, будущего императора Российской империи Александра III.

Принцесса Тира, ставшая супругой принца Ганноверского Эрнста Августа II.

Принц Вальдемар, который возьмёт в жены французскую принцессу Марию Орлеанскую.

Дети очень любили сказки, особенно, волшебные истории Андерсена, и поэтому каждое посещение Ханса Кристиана королевской семьи становилось настоящим праздником для всех. Ведь на чтении сказок присутствовал даже прелестный малютка Вальдемар, которому в этот вечер позволялось лечь в постель получасом позже обыкновенного.

"...Мальчишки играли во дворе, и на груди у самого младшего красовалась звезда, которую носила елка в самый счастливый вечер своей жизни..."

Андерсен улыбнулся мальчугану.

"...и с елкой все кончено, и с этой историей тоже..."

Принцесса Дагмар родилась 14 ноября 1847 г.

Как братья и сестры, она получила домашнее образование, в котором кроме общих знаний большое внимание уделялось французскому и английскому языкам, музыке и рисованию. Были ещё обязательные занятия гимнастикой и основам верховой езды, поэтому Дагмар и Александра стали прекрасными наездницами.

В семье все очень любили друг друга, но особенно близки были Александра, которую называли Аликс, и Дагмар, которую называли Минни. Чтобы подчеркнуть свою дружбу, сёстры часто одевались в одинаковые наряды и делали это даже став взрослыми.

Дагмар очень любила этот дивный и праздничный мир. Да вот только мир этот внезапно оказался омрачён ужасами войны.

Её отец, Христиан IX, стал королём Дании в 1863 г. Одновременно он был герцогом Шлезвига, Гольштейна и Лауэнбурга.

13 ноября 1863 г. в Дании была принята конституция, устанавливавшая нераздельность Дании и Шлезвига. Но в конце января 1864 г. началась Австро-Прусско-Датская война, в ходе которой датские войска потерпели поражение и Шлезвиг стал принадлежать уже Пруссии.

Дагмар навсегда запомнила горечь этого поражения и навсегда сохранила ненависть к торжествующим врагам...

Но война закончилась и вновь началась мирная жизнь, в которой так хотелось волшебства и чудес...

И вот, летом 1864 г., принцесса узнала, что для знакомства с ней из загадочной страны России должен приехать цесаревич Николай Александрович.

Дагмар - это чрезвычайно очаровательное создание - сразу же произвела на молодого великого князя неотразимое впечатление. Они сразу же подружились, а вскоре уже просто не представляли своей жизни друг без друга.

"О, как благодарна я Господу за его милость ко мне... Ах, если бы ты только видел и знал его, то мог бы понять, какое блаженство переполняет меня при мысли, что я могу назвать себя его невестой", - напишет Дагмар брату Георгу.

А Николай восторженно сообщит брату Александру:

"Как-то незаметно мы очутились рядом... Мне кажется, что в эту минуту я желал провалиться сквозь землю; перед этим мне было холодно, теперь я горел, как летом. Мало-помалу я стал вести откровенный разговор, потом всё яснее и яснее и, наконец, слово за словом, выговорил, что было на душе. Надо было видеть, что сделалось тогда с Dagmar: сначала она была бледна, как полотно, слова как будто замирали у неё на губах. Когда же я проговорил своё несмелое последнее слово, она вспыхнула, повернулась ко мне, взяла меня за руку и притянула к себе - мы в первый раз поцеловались. Щёки её горели, а глаза говорили то, что она чувствовала..."

Свадьбу Никсы и Дагмар решили отпраздновать 8 сентября следующего года - в день рождения цесаревича.

После Дании наследник поедет в Италию, а зиму проведёт в Ницце, где в это время находилась его мать. И вдруг там лёгкое недомогание Никсы, которому не придавали требуемого внимания, сменилось серьёзной болезнью, и он стал угасать прямо на глазах. Императрица срочно сообщила о болезни сына Александру II, и тот вместе с сыновьями поспешит к больному. Приедет в Ниццу и принцесса Дагмар с братом Фредериком и матерью.

Николай Александрович скончается в ночь на 13 апреля 1865 г.

"У изголовья больного стояла Императрица, в его ногах - Государь, а по бокам постели - великий князь Александр и Маленькая Невеста, держа каждый руку умирающего... Четыре раза принимались читать отходную... Мучения длились шесть часов..."

Накануне отъезда домой Дагмар напишет отцу:

"...Я не могу, однако, не благодарить Бога за то, что застала его, мое дорогое сокровище, ещё в живых и была узнана им в последнюю минуту. ... Никогда-никогда я не смогу забыть взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я приблизилась к нему. Нет, никогда!!! Бедные Император и Императрица, они так были внимательны ко мне в моём, а также в своём горе; и его бедные братья, особенно старший - Саша, который любил его так возвышенно и не только как брата, но и как своего единственного и лучшего друга. Для него, бедняги, очень тяжело, что теперь он должен занять место своего любимого брата, для него это просто ужасно!!!"

Дагмар вернулась домой. Волшебство закончилось.

Но кроме волшебства, существовала ешё и государственная политика. Намечающийся брак был крайне необходим для укрепления союза двух госуларств.

Дания, потерпевшая поражение в войне, надеялась установлением дружественных отношений с великой державой противодействовать агрессивной политики Пруссии. Россия же была заинтересована в беспрепятственном выходе в Балтийское море через проливы, находящиеся под контролем Дании.

А так как эта девочка уже стала для российской императорской семьи как родная, то Александр II напишет письмо Кристиану IX с предложением брачного союза Дагмар уже с Александром. Узнав об этом, Дагмар напишет российскому царю:

"Мне очень приятно слышать, что Вы повторяете о Вашем желании оставить меня подле Вас. Но что я могу ответить? Моя потеря такая недавняя, что сейчас я просто боюсь проявить перед ней свою непреданность. С другой стороны, я хотела бы это услышать от самого Саши, действительно ли он хочет быть вместе со мной, потому что ни за что в жизни я не хочу стать причиной его несчастья. Да и меня бы это скорее всего также не сделало бы счастливой. Я надеюсь, дорогой Папа, что Вы понимаете, что я этим хочу сказать. Но я смотрю на вещи так и считаю, что должна об этом Вам честно сказать".

Королева Луиза тоже была не против нового брака дочери, хотя считала, что необходимо подождать какое-то время, чтобы избежать ненужных толков.

Но ведь даже в Библии было сказано: "Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его..."

И тут, в ходе обсуждения нового брачного союза, сначала в одной французской газете, а потом и в других, и даже, о, ужас!, якобы и в Дании, появляются сообщения о том, что Наследник Русского Престола ведёт несерьёзную жизнь и крайне увлечён княжной Мещерской.

Христиан IX немедленно обращается к Александру II за объяснением.

У императора тут же состоится серьёзный разговор с сыном. Сначала он говорил с ним по-отечески, но постепенно ему пришлось сменить тон и говорить уже как с наследником. "Я тебе приказываю ехать в Данию, и ты поедешь..."

И Александр Александрович поехал в Данию, где ему был оказан замечательный приём.

Прошёл первый день, потом второй, третий... Дни шли, а Цесаревич все никак не мог отважиться сделать предложение. Ситуация становилась довольно двусмысленной.

Долгожданное для всех объяснение случилось только на десятый день.

И вот, наконец, "...сначала осмотрел всю ее комнату, потом она показала мне вещи Никсы, его письма и карточки. Пока я смотрел альбомы, мои мысли были совсем не об них; я только и думал, как бы начать с Минни разговор... мои руки начинают дрожать, я чувствую страшное волнение... я решаюсь начать и говорю ей: говорил ли с Вами король о моем предложении и о моем разговоре? Она меня спрашивает: о каком разговоре? И тогда я сказал, что прошу ее руки. Она бросилась ко мне обнимать меня... Я спросил ее: может ли она любить еще после моего милого брата? Она ответила, что никого, кроме его любимого брата, и снова крепко меня поцеловала. Слезы брызнули и у меня, и у нее. Потом я ей сказал, что милый Никса много помог нам в этом деле и что теперь, конечно, он горячо молится о нашем счастье..."

Она вся сияние, юность, грация...

Навстречу королевскому "Шлезвигу", доставившему Дагмар в Кронштадт, вышла Императорская яхта "Александрия" с членами царской семьи. По периметру акватории стояла русская военная эскадра более чем из 20 судов.

На Русскую землю Дагмар сошла в Петергофе. Императрица Мария Александровна посадила ее с собой рядом в открытый экипаж, который двинулся в Царское Село...

12 октября 1866 г. в церкви Зимнего дворца состоялось миропомазание датской принцессы, получившей имя Марии Фёдоровны.

"Она действительно очень мила. В ней нет ничего величественного, но она вся сияние, юность, грация". (А.В. Никитенко)

"Образ Дагмары, 16-летней девочки, соединяющей в себе нежность и энергию, выступал особенно грациозно и симпатично. Она решительно всех пленяла детскою простотою сердца и естественностью всех своих душевных движений". (И.С. Аксаков)

13 октября совершится обряд обручения, а 28 октября состоится торжественное бракосочетание великого князя Александра Александровича и великой княжны Марии Фёдоровны.

"Нельзя себе представить чувство, которое овладело мною, когда я подошел к своей душке и обнялся с нею. Долго мы обнимали друг друга и целовали. Потом я помолился, запер дверь в кабинете на ключ, потушил свечку и пошел к постели. Снял халат и туфли и лег в постель. Первое чувство было непонятное, когда я очутился в постели и почувствовал все члены моей душки на моем теле, которая так и обвилась кругом меня. Здесь далее я не буду распространяться..."

"...Часто я думал, что я не достоин ее, но если это и правда, то постараюсь быть достоин ее. Часто я думал тоже, как все это случилось... Как я наследовал от моего брата и престол и такую жену, как Минни, которую он любил, еще не знавши ее, и о которой я тогда и не думал, и уже в голову не приходило, что она будет когда-нибудь моей женой. Вот это значит Божья Воля! Человек думает одно, и Бог совершенно иначе располагает нами..."

Началась семейная и парадная жизнь царской семьи.

Мария Фёдоровна будет удивительно элегантной на вечерах и на балах. А когда она примет участие в царской охоте в окрестностях Царского Села, то в облегающей ее стан амазонке, на рысистой лошади со стеком в руке Дагмар будет явно затмевать других дам, сопровождавших охотников-мужчин.

"Цесаревна наслаждалась верхом, скакала через рвы и канавы, брала препятствия, с трудом за нею угонялись... на лошади она в своей стихии и охотно этим щеголяет". (С.Д.Шереметев)

В мае Дагмар с Александром поедут в Европу. Сначала в Париж. И там, когда экипаж, в котором сидели Александр II, Наполеон III, Цесаревич и Владимир Александрович, проезжал Булонский лес, раздастся выстрел. Пуля угодит в лошадь и поэтому никто не пострадает.

Император, переживший уже второе покушение, напишет потом сыну:

"Желаю только, чтобы ты почаще и серьезно думал о твоем призвании и готовил себя меня заступить ежеминутно, не забывая 4-е апреля и 25 мая, где рука Всевышнего отстранила еще на время от тебя ту страшную обузу, которая тебя ожидает и на которую и я иначе не смотрю, как на крест, который, по воле Божией, нам суждено носить на этом свете"...

В октябре 1867 г. в Санкт-Петербурге будет сыграна пышная свадьба великой княгини Ольги Константиновны, дочери великого князя Константина Николаевича, с братом Дагмар принцем Георгом, который, взойдя на греческий престол, получит имя ГеоргаI.

С Ольгой Константиновной у Марии Федоровны на долгие годы установятся самые тёплые и доверительные отношения.

Цесаревич с женой поселятся в Александровском дворце Царского села, и здесь 6 мая 1868 г. появится на свет их первенец - сын Николай.

26 мая 1869 г. у них родится второй сын - Александр, но он умрёт, не достигнув годовалого возраста.

""Да будет Воля Твоя, Господи", и мы смирились перед Тобой и Твоею Волею. Господи, успокой душу младенца нашего, ангела Александра".

27 апреля 1871 г. уже в Аничковом дворце в царской семье родится третий сын - Георгий.

Дагмар обожала балы и всегда чувствовала себя легко и свободно в вихре праздничного кружения. Тем более что желающих танцевать именно с ней было просто несказанно много. Став императрицей, она не изменит своей привязанности.

Император балов не любил, но зная об этой слабости жены, даже когда чувствовал себя не лучшим образом, то и тогда продолжал оставаться на балу, лишь бы сделать приятное своей Минни.

В 1873 г. цесаревич и цесаревна посетили Англию, где были гостями любимой сестры Марии Фёдоровны - Аликс и наследника английского престола Эдуарда.

После возвращения цесаревичу придётся заняться изучением основ управления государством и работы с государственными документами, а Дагмар посвятит себя воспитанию детей.

25 марта 1875 г. у них родится дочь - Ксения.

Дагмар и Александр любили театр и увлекались живописью.

После создания Товарищества передвижных художественных выставок царская чета регулярно посещает выставки передвижников и покупает наиболее понравившиеся картины. Члены товарищества получают регулярные заказы от царской семьи.

Цесаревич позировал И.Н.Крамскому, и его большой портрет экспонировался на Выставке Товарищества художников-передвижников в 1876 г. В 1875 г. Крамскому будет заказан портрет цесаревны Марии Федоровны, и в 1882 г. на передвижной выставке будут экспонироваться три портрета императрицы работы Крамского, из которых "Самым изящным по тонам ансамбля и грации выражения был большой портрет Ея Величества Государыни Императрицы в орденском костюме Св. Екатерины".

В 1877 г., когда начнётся война с Турцией, наследник с государем императором отправится в действующую Дунайскую армию, где Александр Александрович вступит в командование Рущукским отрядом.

Он напишет Марии Федоровне с фронта: "Скажи от меня Ники и Георгию, чтобы они молились за меня; молитва детей всегда приносит счастье родителям, и Господь услышит и примет ее..."

Мария Фёдоровна возглавит Красный Крест и будет отправлять на фронт медикаменты, тёплые вещи, продукты, табак и папиросы.

"...получил посланные тобой вещи для офицеров и солдат. Первый транспорт уже роздан во все части, где в каждом полку устроена была лотерея и доставила большое удовольствие людям; и этим путём никто не был обижен, а иначе не знаешь, как раздавать вещи...

Если будешь еще присылать, то, пожалуйста, побольше табаку и именно махорки; это главное удовольствие бедных солдат, и даже более удовольствие им делает махорка, чем чай, который они получают иногда от казны, а табак никогда... Одеяла, чулки, колпаки и проч.- все это хорошие вещи и нужны. Папиросы для офицеров тоже нужны, здесь трудно достать и дороги..."

24 апреля 1878 г. указом АлександраII Мария Федоровна будет награждена знаком отличия Красного Креста первой степени за попечительство о раненых и больных воинах.

22 ноября 1878 г. в царской семье родится сын - Михаил.

В семейной жизни Александр и Дагмара будут по-настоящему счастливы.

Цесаревич любил играть с детьми, которые часто просили его, обладавшего необыкновенной силой, порвать руками колоду карт, завязать узлом железный прут или кочергу, согнуть пальцами серебряный рубль в трубочку или перекинуть мяч из Аничковского сада через крышу дворца.

Но эта мирная жизнь была не такой мирной, как хотелось. На Александра II народовольцами объявляется настоящая охота, одно покушение следует за другим.

5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце был намечен большой приём с участием всех представителей царской фамилии. Цесаревич, встретив своего дядю Александра Гессенского, приехавшего вместе с сыном, князем Болгарии, провёл их в покои императрицы. Она долго не хотела отпускать от себя брата и племянника, и встреча затянулась. Когда они, наконец, направились в столовую, то "раздался страшный гул и под ногами всё заходило и в один миг газ везде потух. Мы все побежали в жёлтую столовую, откуда был слышен шум, и нашли все окна перелопнувшими, стены дали трещины в нескольких местах, люстры почти все затушены и все покрыто густым слоем пыли и извёстки... Немедленно мы с Владимиром побежали на главный караул... вся большая караульня, где помещались люди, была взорвана и всё провалилось более чем на сажень глубины (1 сажень = 2.1336 метра), и в этой груде кирпичей, извёстки, плит и громадных глыб сводов и стен лежало вповалку более 50 солдат, большей частью израненных, покрытых слоем пыли и кровью. Картина раздирающая, и в жизнь мою не забуду я этого ужаса!"

Сразу же будет создана Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия с чрезвычайными полномочиями во главе с Лорис-Меликовым. Но вскоре последует нападение уже и на него.

"...к счастью, несмотря на то, что убийца стрелял в упор, Граф ранен, но разорвана шинель и мундир и легкая контузия. Слава Богу, что уцелел этот человек, который так нужен теперь бедной России!

Сегодня начался уже суд над убийцей Гр. Лориса и к 3 ч. все было кончено, а завтра утром назначена уже казнь. Вот это дело и энергично!" - запишет в дневнике цесаревич.

22 мая 1880 г. скончается императрица Мария Александровна.

Александр II вскоре женится на своей (с 1866 г.) любовнице, княжне Екатерине Михайловне Долгорукой, которая по этому случаю получит титул "светлейшей княгини Юрьевской".

Долгорукая уже давно жила в Зимнем дворце. И вот сейчас она, уже как княгиня Юрьевская, с нетерпением ждала коронации, после которой её представят стране как будущую Екатерину III.

И тут Мария Фёдоровна почувствовавла явную угрозу своим детям!!!

"У меня их крали, как бы между прочим, пытаясь сблизить их с ужасными маленькими незаконнорождёнными отпрысками. И тогда я поднялась, как настоящая львица, защищающая своих детёнышей. Между мной и государем разыгрывались тяжёлые сцены, вызванные моим отказом отдавать ему детей".

Александр II тогда впервые критически отозвался о невестке, заметив, что у неё "вздорный характер". А когда она прямо заявит, что не желает общаться с Юрьевской, то гневно одёрнет её: "Попрошу не забываться и помнить, что ты лишь первая из моих подданных".

"Однако совместные прогулки с новой семьёй прекратились, и княгиня крайне раздражённо заметила, что не понимает, почему я отношусь к её детям, как к зачумлённым..."

Но вскоре всё резко изменится. 1 марта на набережной Екатерининского канала Николай Рысаков подорвёт бомбой царскую карету, а Игнатий Гриневицкий бросит свой метательный снаряд под ноги вышедшего из кареты Александра II...

4 марта Мария Федоровна напишет матери:

"Какое горе и несчастье, что наш император покинул нас таким ужасным образом. Сердце разрывалось видеть его в этом жутком состоянии. Лицо, голова и верхняя часть тела были невредимы, но ноги абсолютно размозжены и вплоть до колен разорваны в клочья, так что я сначала не могла понять, что собственно я вижу - окровавленную массу и половину сапога на правой ноге и половину ступни на левой. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Нет, это было ужасно!

...Вид горя несчастной вдовы разрывал сердце. В один момент вся неприязнь, что мы к ней испытывали, исчезла, и осталось только величайшее участие в ее безграничном горе.

Моему миру и спокойствию пришел конец, ибо отныне я никогда больше не смогу быть спокойна за Сашу... Господь наш, услышь мою молитву, защити и сохрани Сашу! Благослови его пути, помоги ему исполнить с мудростью и успехом все его добрые намерения в отношении страны, благополучия, счастья и благословения народа!"

Царствование Александра III

1 марта 1881 г. императором Российской Империи становится Александр III.

29 апреля публикуется Манифест "О незыблемости самодержавия", и вскоре Мария Федоровна напишет матери:

"В последние дни у Саши было много неприятностей с министрами. Лорис-Меликов подал в отставку (что вообще-то хорошо), и Саша не стал его удерживать. Однако самым неприятным было то, что и министр финансов Абаза также подал в отставку, а это уже большая потеря, так как он прекрасно распоряжается финансами и его будет трудно кем-либо заменить. Я нахожу действия этих господ в такой момент уйти в отставку подлыми и гнусными. Они всегда ставят свои личные интересы выше патриотических, что просто отвратительно!"

Зиму императорская семья проживёт в Аничковом дворце, а с началом весны переедет в Гатчину.

"...Мне стоило много сил и переживаний, чтобы покинуть любимый, уютный дом в Аничкове и отправиться в середине зимы в этот огромный, пустой и необжитой дворец. Но я старалась скрыть слезы, так как бедный Саша с таким нетерпением хотел уехать прочь из города, который был ему просто ненавистен после всего ужаса и горя, которые он там испытал".

1 июня 1882 г. в Гатчинском дворе родится их дочь - Ольга...

Александр III постарается сделать всё, чтобы княгиня Юрьевская как можно скорее покинула страну. Она поселится с детьми в Ницце, но будет неоднократно посещать Россию.

"Она полагала, что обладает неоспоримыми правами на нас. Но время сделало свое дело, и она не находила у нас ничего, кроме простого проявления вежливости. Тогда она стала закатывать сцены... В один из своих приездов княгиня заявила нам, что как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Эта затея ничуть мне не улыбалась, так как я предвидела, какие неприятности нас могут ожидать. Я ничего не ответила, но Государь, следивший за разговором, вмешался и произнес всего одну короткую фразу, которая подействовала на мечтания княгини, как ушат холодной воды. На Вашем месте, - сказал ей Государь очень спокойным тоном, - вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре"...

15 мая 1883 г. в Успенском соборе Московского Кремля состоится коронация императора АлександраIII и императрицы Марии Федоровны.

"Миниатюрная, по сравнению с великаном царем, она расточала всем присутствующим свою ласковую чарующую улыбку. Залитая драгоценностями, как некое восточное божество, она двигалась вперед маленькими шагами, и четыре камер-пажа несли ее длинный, вышитый золотом и отороченный горностаем шлейф". (Вел. кн. Александр Михайлович)

Вместе с Александром III Мария Фёдоровна будет присутствовать на балах и раутах, выездах в театр и на концерты, в поездках по святым местам, на охоте и, конечно же, на всех крупнейших манёврах, смотрах и на юбилейных воинских торжествах.

15 мая 1885 г. произойдёт торжественное открытие санкт-петербургского Морского канала.

Мария Фёдоровна поднимется на мостик императорской яхты "Держава", над которым тянулась трехцветная шелковая лента, символизирующая препятствие судоходству по каналу. Посередине ленты был закреплен шелковый трехцветный мешок, разделенный золотой перевязью на две части, которые были украшены золотыми кистями и бахромой.

На голубой бархатной подушке ее императорскому величеству будут поднесены серебряные ножницы. При звуках народного гимна двух хоров военной музыки, размещенных по сторонам канала, и пальбе из орудий полевой артиллерии Мария Федоровна разрежет ножницами золотую нитку, разделяющую шелковый мешок на две части, и из него, как из рога изобилия, посыпятся лепестки роз.

"Держава" величественно тронется вперёд. А за ней последует целая вереница пароходов и яхт с высокопоставленными гостями...

Портреты Марии Фёдоровны писали лучшие русские художники: И.Н.Крамской, В.Е. Маковский, А.П.Соколов, И.С.Галкин и другие.

Поэты Ф.И.Тютчев, А.Н.Майков, К.К.Романов посвящали ей стихи, а композитор П.И.Чайковский - двенадцать своих лучших романсов. В знак признательности императрица в марте 1887 г. пришлёт Чайковскому "свой портрет с надписью в роскошной раме".

В домашней обстановке императрица любила рисовать, при этом художник А.П. Боголюбов отмечал её большие способности в живописи.

(Два натюрморта Марии Фёдоровны и копия картины французского художника Жан-Луи-Эрнеста Месонье "Скряга" находятся в Музее изобразительных искусств Республики Карелия в Петрозаводске, а картина "Портрет кучера Григория" включена в экспозицию Русского музея.)

Император же любил музицировать. Иногда они играли вдвоём - он на корнете, а Дагмар на фортепьяно.

В работе Александр III не щадил ни себя, ни своих министров. Его рабочий день начинался в 8 часов утра, в час дня император завтракал, а потом занимался делами в своём кабинете. Перед обедом, который начинался в 8 часов, он проводил несколько часов с семьёй, а после обеда вновь отправлялся в кабинет, где работал до двух-трёх часов ночи.

Только в исключительных случаях им удавалось провести целый день вместе. Это случалось, когда отдыхали в Ливадии, в Спале или Беловеже или когда выезжали к родителям Дагмар в Данию. Однако Император, погостив всего несколько дней у тестя и тёщи, уезжал, а вот Минни оставалась подольше, а порой ещё и наносила визиты своим многочисленным родственникам в различных частях Европы.

3 июня 1884 г. состоится свадьба брата императора Сергея Александровича с Гессен-Дармштадтской принцессой Елизаветой, которую в семье звали Эллой. Новая великая княгиня получит имя Елизаветы Федоровны. Вместе с ней в Россию приедут отец, брат и сестры.

Её младшей сестре Алисе, которой было тогда 12, суждено будет стать женой Николая II...

На Пасху 1885 г. Александр III подарит супруге пасхальное яйцо "Курочка", сделанное ювелиром Карлом Фаберже. Снаружи яйцо было покрыто белой, имитирующей скорлупу эмалью, внутри его был "желток" из золота, в котором находилась золотая курочка, а внутри курочки была спрятана рубиновая корона на бриллиантовом ободке.

Императрица была очарована этой драгоценностью. И с 1885 г. традиционными пасхальными подарками в императорской семье станут пасхальные яйца, выполненные Фаберже.

Всем развлечениям Александр III предпочитал охоту и рыбалку. Успешной в этом занятии была и Мария Фёдоровна.

Она всегда свято верила в предначертанность жизненного пути и поэтому в 1887 г., на пороге своего сорокалетия, написала: "Это все Божия милость, что будущее сокрыто от нас, и мы не знаем заранее о будущих ужасных несчастьях и испытаниях; тогда мы не смогли бы наслаждаться настоящим и жизнь была бы лишь длительной пыткой".

Крушение поезда

В середине октября 1888 г. императорская семья отправится из Крыма в Петербург.

Крушение царского поезда произойдёт 17 октября около станции Борки.

Когда императорский "Вагон-столовая" полетит под откос, то его стены начнут рушиться, а крыша, лишённая подпор, падать, грозя неминуемо погребсти под собою всю царскую семью и всех находившихся в вагоне.

Но случилось ЧУДО(!): падая вниз, крыша одним своим концом зацепится за гору взгромоздившихся друг на друга транспортных тележек. Другим же концом она упрётся в пол вагона, образовав пространство с треугольным отверстием высотой около 1,75 метра.

6 ноября Мария Федоровна напишет своему брату, греческому королю ГеоргуI:

"Невозможно представить, что это был за ужасающий момент, когда мы вдруг почувствовали рядом с собой дыхание смерти, но и в тот же момент ощутили величие и силу Господа, когда Он простер над нами Свою благодатную руку...

Как раз в тот самый момент, когда мы завтракали, нас было 20 человек, мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого все мы оказались на полу и все вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Все падало и трещало как в Судный день. В последнюю секунду я видела ещё Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который затем рухнул вниз вместе с обрушившимся столом. В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду.

Все грохотало и скрежетало, и потом вдруг воцарилась такая мертвая тишина, как будто в живых никого не осталось.

Это был самый ужасный момент в моей жизни, когда, можешь себе представить, я поняла, что я жива, но что около меня нет никого из моих близких. Ах! Это было очень страшно! Единственно кого я увидела, были военный министр и бедный кондуктор, молящий о помощи!

Потом я вдруг увидела мою милую маленькую Ксению, появившуюся из-под крыши немножко поодаль с моей стороны. Затем появился Георгий, который уже с крыши кричал мне: "Миша тоже здесь!" и, наконец, появился Саша, которого я заключила в мои объятья.

За Сашей появился Ники, и кто-то крикнул мне, что baby целый и невредимый, так что я от всей души и от всего сердца могла поблагодарить Нашего Господа за Его щедрую милость и милосердие, за то, что он сохранил мне всех живыми, не потеряв с их голов ни единого волоса!

Подумай только, лишь одна бедная маленькая Ольга была выброшена из своего вагона, и она упала вниз с высокой насыпи, но не получила никаких повреждений, также как и ее бедная толстая няня.

Но какую скорбь и ужас испытали мы, увидев множество убитых и раненых, наших дорогих и преданных нам людей. Душераздирающе было слышать крики и стоны и не быть в состоянии помочь им или просто укрыть их от холода, так как у нас самих ничего не осталось!

Саша сильно защемил ногу, да так, что ее удалось вытащить не сразу, а только через некоторое время. Потом он несколько дней хромал, и нога его была совершенно черная от бедра до колена.

Я тоже довольно сильно защемила левую руку, так что несколько дней не могла до нее дотронуться. Она тоже была совершенно черная, и ее необходимо было массировать, а из раны на правой руке шла сильно кровь. Кроме того, мы все были в синяках...

Теперь прошло уже три недели со дня происшедшего, но мы все еще думаем и говорим только об этом, и ты представь себе, что каждую ночь мне всё снится, что я нахожусь на железной дороге..."

Взросление детей

Детей в семье воспитывали в строгости, уважении к старшим, любви ко всему русскому и в глубокой вере в Бога. "Ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов,- писал АлександрIII одному из педагогов.- Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. Учите хорошенько, послаблений не делайте, спрашивайте по всей строгости, не поощряйте лень в особенности. Если что, то адресуйте прямо ко мне. Я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся - пожалуйста, но доносчику - первый кнут. Это самое мое первое требование".

Все дети получат хорошее домашнее образование, в рамках которого пройдут курс рисования у академика живописи К.В. Лемоха. По примеру Марии Федоровны, которая часто украшала свои письма легкими акварельными набросками, они тоже будут иллюстрировать свои письма и дневниковые записи. Особый талант к рисованию проявится у Ольги, которая станет профессиональной художницей.

В 1890-1891 гг. цесаревич Николай Александрович совершит длительное путешествие вокруг Азии, в которое его отправят родители для развития кругозора и навыков самостоятельной жизни.

Рано утром 30 апреля 1891 г. в Петербурге получат ужасное известие.

Когда после завтрака у губернатора цесаревич ехал по городу, то совершенно неожиданно на главной улице Оцу один из полицейских бросится с обнаженной саблей на сидевшего в рикше Николая. Цесаревич смог увернуться от смертельного удара, выскочил из экипажа и бросился бежать от преследовавшего его безумца.

Ему на помощь поспешил путешествуюший с ним брат матери, король Греции Георг I, который повалит злодея на землю.

Японский император лично принесёт извинения императорской семье.

Но ещё бoльше переживаний доставит родителям болезнь сына Георгия.

Его состояние то улучшалось, то ухудшалось. Врачи диагностировали туберкулез и рекомендовали ему проживание в Закавказье, в местечке Абастуман, славившемся своим целебным высокогорным воздухом.

Императрица часто навещала сына.

В апреле 1892 г., когда императрица в очередной раз уехала к сыну, царь послал ей из Гатчины очень грустное письмо.

"Ники всё еще в Петербурге, что Он делает - не знаю, Он ничего не телеграфирует, не пишет и не спрашивает у меня какие-либо известия от тебя. Я должен сознаться, что для меня лично это приятно, так как здесь Он скучает, не знает что делать, а знать, что Он остаётся здесь только по обязанности, и видеть скучающую фигуру для меня невесело...

Да, и Ксения теперь меня вполне игнорирует, я для неё совершенно лишний; разговоров никаких, никогда ничего не спрашивает, ничего не попросит, а я рад был бы так сделать ей удовольствие хоть в чём-нибудь. Например, в прошлом году зимою, когда Ники не было, я ездил с нею раза два-три кататься в санях и сказал ей, что если когда она захочет, чтобы сказала мне, и я с удовольствием возьму ее с собой. Она ни разу не попросила меня...

Меня это очень, очень огорчило, но я не хотел об этом говорить, потому что мне было бы слишком тяжело, а главное - к чему? Если нет этого чувства ко мне у неё, это значит, я виноват; не сумел внушить ей доверия и любви ко мне... Я должен сказать, что постоянно радовался и ждал того времени, когда она подрастет, чтобы с ней кататься, ездить в театр, увеселять её, но ничего этого нет; я ей не нужен, со мной ей скучно, и ничего общего между нами нет, только утром поздороваемся, а вечером - спокойной ночи и все! Умоляю тебя ничего ей об этом не говорить, будет ещё хуже, так как будет ненатурально, а для меня ещё тяжелее, и окончательно это её оттолкнет от меня...

Тоже и Жоржи меня ужасно огорчил за эту зиму. Написал только одно письмо, и это ещё в ноябре, после Крыма. К моему рождению я не получил ни одной строчки от него... Все это меня мучило за эту зиму, которая и без того была невеселая, но я не хотел об этом говорить; слишком тяжело было, ну а теперь все равно сорвалось, так уж нечего делать!"

Императрица тут же ответила мужу:

"Ты даже не можешь себе представить, как мне не хватало твоих писем на протяжении такого долгого времени! Ты только подумай, мы расстались уже 12 дней назад, и только вчера я получила твое письмо. И вообще, расстояние, разделяющее нас, такое огромное, что я чувствую себя здесь на краю света! Весь день я думаю о тебе с грустью и настоящей тоской. Мне тебя страшно не хватает. А мысль о том, что ты сейчас так одинок и печален в Гатчине, буквально всю меня переворачивает. Я не могу тебе этого описать. Она мне омрачает всю радость моего пребывания рядом с Георгием. Я, находясь здесь, чувствую каждое мгновение твоего одиночества и затворничества там...

Должна тебе сказать, что все, что ты пишешь в отношении детей, несправедливо. Как ты можешь допустить мысль, что ты для них ничто! И что они тебя не любят! Это почти сумасшествие, мой дорогой! Я так огорчилась из-за тебя, что даже плакала и не могла заснуть вчера вечером, так меня это взволновало!"...

25 июля 1884 г. в церкви Петергофского Большого дворца состоится свадьба Ксении с великим князем Александром Михайловичем (Сандро), двоюродным братом Александра III.

Впервые был нарушен закон, предписывавший членам Царствующего Дома вступать в браки только с равными по крови членами иностранных династий.

- Я не должна была бы тебя целовать, - сердито скажет Мария Фёдоровна Сандро. - Ты ведь отнимаешь у меня дочь. Но что я могу поделать?

Медовый месяц молодые проведут в Крыму, в именни Сандро Ай-Тодор.

О будущей свадьбе будет думать и Николай.

8 апреля 1894 г. объявляется его помолвка с принцессой Алисой Гессенской. После этого наследник прерывает отношения с балериной Матильдой Кшесинской.

Родители не очень одобряли такой выбор будущей невесты. Мария Федоровна очень рассчитывала на брак с французской принцессой, хотя присматривалась и к другим вариантам.

Смена императорской власти

Смертельный недуг - острое воспаление почек - таился в организме императора уже с 1893 г. Он не обращал внимания на признаки болезни, продолжая работать в привычном ритме, но к осени 1894 г. состояние здоровья ухудшится настолько, что по рекомендации врачей Александр III переедет в Ливадийский дворец под Ялтой.

18-го числа будет отправлен в Петербург фельдъегерь с решёнными делами, а на следующий день Государь на нескольких докладах в последний раз напишет: "В Ливадии. Читал".

"Он был в полном сознании вплоть до последней минуты, разговаривал с нами и смотрел на нас, пока совершенно спокойно не заснул вечным сном у меня на руках!...

Ах, это было душераздирающе! Непостижимо, как можно пережить такое горе и отчаяние, и теперь бесконечная тоска и пустота везде, где я нахожусь!

Как я смогу все это перенести! И бедные дети, они тоже находятся в отчаянии. И особенно бедный милый Ники, который таким юным должен начать тяжелую жизнь"!

На следующий же день после кончины Александра III состоялось обращение Гессен-Дармштадтской принцессы в православную веру - отныне ее будут величать Александрой Федоровной.

23 октября в Ливадию из Англии приедет сестра Александра, которая проведет в России два с половиной месяца, почти не отходя от несчастной Минни.

Вчера был день нашей свадьбы, который мы уже больше никогда не будем праздновать вместе, но подумай только, он думал об этом за три дня до смерти и выбрал для меня чудесный браслет, который он передал камердинеру со словами, что это подарок для меня в день свадьбы! Теперь Аликс передала мне его и - можешь представить, как это тронуло меня и вместе с тем повергло в отчаяние - уже не он дал мне его! Как быстро пролетели эти годы, и теперь, когда мое счастье ушло, я должна жить дальше, без него, который был для меня всем!!! Я не знаю, как я смогу вынести эту боль и это ужасное горе!..

Через неделю после похорон, 14 ноября 1894 г., накануне Рождественского поста, когда по православной традиции можно было ослабить строгий траур, в большой церкви Зимнего дворца состоялось бракосочетание Николая II и Александры Федоровны.

В этот день в России появилась новая царица, а Мария Федоровна получит официальный титул "Вдовствующей Императрицы" и неофициальный "Царица-мать"

Чтобы дорогой Маме было не так одиноко, Николай II поселится в Аничковом дворце.

Он сохранит все прерогативы и привилегии, принадлежавшие ей раньше: назначение статс-дам и фрейлин, заведование Ведомством учреждений Императрицы Марии и Обществом Красного Креста.

В знак признания больших заслуг Марии Фёдоровны в деле развития благотворительности в России император Николай II на Пасху 1898 г преподнесёт матери удивительный пасхальный подарок - драгоценное яйцо работы фирмы "Фаберже", выполненное в честь столетнего юбилея Ведомства учреждений императрицы Марии. Яйцо называлось "Пеликан". Птица, разорвавшая себе грудь, чтобы напоить своей кровью птенцов, - древний символ самопожертвования - была избрана эмблемой этого ведомства.

Внутри золотого яйца-складеня находился ряд миниатюр с изображениями различных женских благотворительных институтов и воспитательных домов: Смольный институт благородных девиц, Екатерининский институт, Сиротский институт императора Николая I, Ксенинский институт и другие, в деятельности которых Мария Фёдоровна принимала самое активное участие, направляя большие суммы денег из личных средств.

Мария Федоровна получит возможность сохранить за собой все прежние резиденции и двор, содержание которого новый монарх принял на свой счет.

На всех церемониях вдовствующая императрица будет занимать место впереди царствующей.

Марии Фёдоровне много не нравилось в поведении невестки.

"Без нее Ники был вдвое популярнее. Она не отдает себе отчета, как нужна популярность. У нее немецкий взгляд, будто высочайшие особы должны быть выше этого. Выше чего: любви своего народа?.. Я согласна, что не следует заискивать, ища популярности, но надо стремиться к ней. У Ники врожденное чувство нравиться. Я ей говорила все это, но она или не понимает, или не хочет понять, а потом жалуется, что ее не любят".

И такое же неприязненное отношение возникнет у императрицы к свекрови. Она хотела, чтобы муж правил сам, без помощи и советов своей матери.

Но Николай II будет советоваться с матерью по всем вопросам государственного управления, особое внимание отдавая её рекомендациям при назначениях на высшие административные посты, понимая, что "дорогая Мама", конечно же, знает сановный мир гораздо лучше, чем он.

И ещё он прислушался к словам великого князя Владимира Александровича - брата Александра III и одного из его ближайших сподвижников:

"И Александр II, и Александр III вступили в царствование в смутном положении, а сейчас, после 13 лет мира, всё спокойно, ни войны, ни революционеров, и нет необходимости торопиться с какими-то новшествами, с изменениями, даже и людей на постах менять никого не надо, - это создало бы впечатление, что сын осуждает действия отца".

Такой совет чрезвычайно понравился Николаю, это было самое лёгкое: не ломать головы, ничего не менять и пусть всё идёт, как идёт.

В мае 1896 г. в Москве пройдут пышные коронационные торжества, программа которых копировала предыдущую коронацию, о которой великий князь Александр Михайлович вспоминал так: "Мы танцевали на балу, данном московским дворянством. Мы были в числе восьми тысяч приглашенных на балу в Большом Кремлевском дворце. Мы завтракали в городской думе, обедали у земства и ужинали в офицерских собраниях. Мы разъезжали по улицам, на которых раздавались непрерывно музыка и пение. Мы смотрели на раздачу подарков 500 000 рабочих и крестьян на Ходынском поле... Мы принимали делегации, присутствовали ежедневно на представлениях Императорского балета, провожали иностранных принцев и принцесс при отходе их экстренных поездов, причем гости и гостеприимные хозяева еле держались на ногах от усталости".

14 мая 1896 г. в Успенском соборе Кремля состоится обряд коронования императора Николая II и императрицы Александры Фёдоровны.

А рано утром 18 мая на Ходынском поле, где собрались сотни тысяч людей, произойдёт страшная давка. По официальным данным пострадают 2690 человек, из которых 1389 погибнет.

Когда Мария Федоровна узнает об этой трагедии, то не захочет в неё верить. "Боже мой, какой ужас, и в такое время! Какой это недобрый знак!". Тем более что она помнила прекрасный народный праздник на этом поле во время их коронации с Александром III.

Сразу же начали искать виновных. Кто обвинял московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, кто министра Императорского двора графа И.И. Воронцова-Дашкова, кто министра внутренних дел, кто чинов полиции, кто всех сразу.

Оказалось, что за эти годы дальняя часть поля, где размещались буфеты, из которых предполагалась раздача царских подарков: сверток с угощением, эмалированная кружка с царскими инициалами и фунтовая сайка, изменилась. На ней были построены павильоны, которые перед коронацией были разобраны и отправлены на Нижегородскую промышленную выставку. Приводить же в порядок территорию с ямами, колодцами, канавами и рвом не стали. И никто - ни московский генерал-губернатор, ни министр Императорского двора - не удосужились осмотреть поле, а теперь перекладывали вину друг на друга.

Следствие выявило такую неприглядность состояния царской администрации, в дело было замешано столько "высоких" чиновников, что суд не состоялся.

Дело разрешил указ Николая II Правительствующему сенату. Назвав ходынскую катастрофу - "тяжким несчастьем", Николай признал, "что причину несчастья следует искать в том, что московские власти... не приняли своевременно должных мер для направления массы народа". Из московских властей наказан был только один и. д. московского обер-полицеймейстера Власовский - увольнением без прошения и... пожизненной пенсией в размере 3 000 рублей в год...

16 сентября 1898 г. Мария Федоровна похоронит мать - королеву Луизу. В Копенгаген на торжественные похороны съедутся многочисленные родственники, представлявшие королевские дома Европы, а также члены российской императорской семьи.

28 июня 1899 г. в Абастумани, при поездке на мотоцикле, станет плохо сыну Георгию, и спасти его не удастся...

Подъём промышленности в России в 1892-1898 гг. сменится глубоким кризисом, который к 1901 г. охватит почти все отрасли производства и приведёт к демонстрациям и открытым выступлениям рабочих масс. Правительство окажется не в силах подавить эти выступления.

Мария Федоровна жаловалась князю Святополк-Мирскому, что её сын не может критически подойти к выбору своих советников: "Эти свиньи вынуждают сына делать Бог знает что и говорят, что муж мой желал этого".

Возродится революционное движение, в котором главную роль начнёт играть Партия социалистов-революционеров (эсеров). "Боевая организация" этой партии, считавшая единственным эффективным методом борьбы - террор, займётся организацией покушений на высокопоставленных чиновников.

Назначенный министром внутренних дел Д.С. Сипягин будет убит революционерами 2 апреля 1902 г., а сменившего его на этом посту В.К. Плеве постигнет та же участь 3 июня 1904 г.

В январе 1904 г. начнётся война с Японией.

Мария Фёдоровна будет страшно возмущена "этими омерзительными желтыми, которые самым гнусным образом атаковали наши корабли без всякого объявления войны, словно они не люди, а мерзкие исчадия ада, лукавые и коварные" и целиком согласна с сыном, что их "надо проучить". Но проучить не удалось. Поражение следовало за поражением...

30 июля 1904 г. в царской семье родится цесаревич Алексей, которого крестили в Петергофском соборе Петра и Павла в присутствии многочисленной родни.

Мария Федоровна сообщит отцу: "Как счастливы мой дорогой Ники и Аликс рождению долгожданного сына. Это неслыханная радость и восторг, первое светлое пятно в долгом печальном времени, и мы все от всего сердца благодарим нашего Господа за это. Маленький такой прекрасный сильный ребенок, громадный и никогда не плачет".

Однако уже в конце сентября у маленького Алексея неожиданно началось кровотечение. НиколайII в письме к матери с тревогой сообщил: "Аликс и я были очень обеспокоены кровотечением у маленького Алексея, которое продолжалось с перерывами до вечера, из пуповины! Пришлось выписать Коровина и хирурга Федорова: около 7 часов наложили повязку. Маленький был удивительно спокоен и весел! Как тяжело переживать такие минуты беспокойства".

Трёх лет от роду, играя в парке, цесаревич Алексей упадёт и получит ранение, вызвавшее кровотечение. Придворный хирург не сможет его остановить. Царица упадёт в обморок. Ей не нужно было слышать мнения специалистов, чтобы знать, что это значит. Это была ужасная гемофилия - наследственная болезнь мужского поколения её рода в течение трёх столетий...

После убийства Плеве новым министром внутренних дел в августе 1904 г. будет назначен П.Д. Святополк-Мирский. Но его попытка проведения либеральных реформ окажется не удачной.

Происходящее в стране Мария Федоровна просто не могла себе объяснить. "9 января 1905 г. в самом центре Петербурга толпа под руководством какого-то попа-анархиста прорвалась к Зимнему Дворцу, войскам пришлось стрелять, и более ста человек погибло. Это был какой-то кошмар! Полицейские власти оказались совершенно беспомощными и не смогли предотвратить то, о чем они заранее знали".

5 февраля 1905 г. в Москве в карету, в которой ехал великий князь Сергей Александрович, будет брошена бомба. Ввиду переполнения Москвы террористами полиция попросит членов царской семьи не присутствовать на его похоронах...

В конце августа 1905 г. Мария Федоровна вместе с сыном Михаилом поедет в Копенгаген навестить отца, которому исполнилось уже 87 лет. Она думала вернуться назад в Россию к Рождеству, но Христиан IX был очень плох и просил дочь побыть с ним.

Перед отъездом в Данию Марии Федоровне казалось, что самое страшное уже позади. Война с Японией завершилась, и граф С.Ю. Витте заключил вполне достойный для России мир. Стачки и беспорядки, достигшие пика летом 1905 г., начали постепенно затихать.

И вдруг в европейских газетах появились очень тревожные репортажи из России: что там революция, что провозглашена полная политическая свобода и царь согласился на введение парламентского правления.

28 октября Мария Фёдоровна получит от сына письмо на нескольких страницах заполненных совсем не радостными новостями: что он подписал Манифест о даровании народу политических свобод и что создан объединенный Кабинет министров во главе с С.Ю. Витте, которому поручено подготовить законы для проведения выборов в Государственную Думу.

"Мы находимся в полной революции при дезорганизации всего управления страною: в том главная опасность. Но милосердный Бог нам поможет... Уверяю тебя, что мы прожили здесь годы, а не дни, столько было мучений, сомнений, борьбы".

Она напишет в ответ: "Это же ужас через какие страдания Ты прошел... И как ужасно осознавать, что все это произошло в России!... Добрый Бог помог Тебе выйти из этой ужасной и просто тягостной ситуации. И так как я уверена, что в Тебе есть большая вера, Он будет продолжать помогать Тебе и поддерживать Тебя в Твоих добрых намерениях. Он умеет читать по сердцам и видит, с каким терпением и покорностью Ты несешь Свой тяжелый крест, который Он Сам Тебе вручил".

Но в ноябре волнения опять усилились, а в декабре даже разразится вооруженное восстание в Москве.

"Дай Бог тебе всего хорошего и помощи в эту страшную минуту... Может быть, с Государственной Думой начнется лучшее время, все надеются на неё, дай Бог!"

16 января 1906 г. скончается Христиан IX.

От сына будут приходить новые письма.

"Понимаю, что тебе вдали от России все кажется еще серьезнее и хуже, но не беспокойся о нас, милая Мамам.

Конечно, мне нелегко, но Господь Бог дает силы трудиться и спокойствие духа, что самое главное. Именно это спокойствие душевное, к сожалению, отсутствует у многих русских людей, поэтому угрозы и запугивание кучки анархистов так сильно действуют на них.

Без того у нас вообще мало людей с гражданским мужеством, как ты знаешь, ну а теперь его почти ни у кого не видно. Как я писал тебе последний раз, настроение совершенно переменилось. Все прежние легкомысленные либералы, всегда критиковавшие каждую меру правительства, теперь кричат, что надо действовать решительно. Когда на днях было арестовано около 250 главных руководителей Комитета рабочих и других партий, все этому обрадовались. Затем 12 газет было запрещено, и издатели привлечены к суду за разные пакости, которые они писали,- опять все единодушно находили, что так нужно было давно поступить! Все это, конечно, дает Витте нравственную силу продолжать действовать как следует!".

Правда, вскоре сын уже не скрывает своего разочарования в Витте, который "после московских событий резко изменился: теперь он хочет всех вешать и расстреливать... Я никогда не видал такого хамелеона или человека, меняющего свои убеждения, как он. Благодаря этому свойству характера, почти никто больше ему не верит, он окончательно потопил самого себя в глазах всех..."

27 апреля 1906 г. в Зимнем дворце в присутствии членов обеих палат, министров и членов императорской фамилии Николай II откроет первое законодательное собрание России.

"С пламенной верой в светлое будущее России, я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя..."

По свидетельству графа В.Н.Коковцова, императрица-мать долго не могла успокоиться от впечатления, которое произвела на нее толпа новых людей, впервые заполнившая дворцовые залы. "Они смотрели на нас,как на своих врагов, и я не могла отвести глаз от некоторых типов - настолько их лица дышали какой-то ненавистью против нас всех". А министр двора барон Фредерикс нашел, что "депутаты скорее похожи на стаю преступников, ожидающих сигнала, чтобы зарезать всех сидящих на правительственной скамье".

"8 июля 1906 г. председателем Совета Министров был назначен П.А. Столыпин, замечательный человек, в котором трезвый реализм сочетался с высокой одаренностью. Он понимал, что методы управления современной Россией должны быть уже не те, чем в эпоху, когда революционное движение проявляло себя только в столицах. При Столыпине в России наступило на несколько лет ycпoкoeниe, и это дало громадный толчок росту русской промышленности". (Вел. кн. Александр Михайлович)

Но уже через 5 лет всё окружение государя будет настроено против Столыпина. Особенно недовольной будет императрица, ведь человек, провозгласивший с трибуны Государственной Думы: "Мне нужна Великая Россия!" станет более популярным, чем сам император.

Тогда Столыпин подаёт прошение об отставке.

Четыре дня на его отставку не будет ответа. Потом он будет вызван вдовствующей императрицей, которая попросит Столыпина всё же остаться на посту: "Я передала моему сыну моё глубокое убеждение, что вы один имеете силу спасти Россию".

В два часа ночи фельдъегерь привезёт Столыпину письмо от Государя, где тот чрезвычайно дружественно просил взять отставку назад...

"Бедный мой сын, как мало у него удачи в людях. Нашелся человек, которого никто не знал здесь, но который оказался и умным, и энергичным и сумел ввести порядок после того ужаса, который мы пережили всего 6 лет тому назад, и вот - этого человека толкают в пропасть, и кто же? Те, которые говорят, что они любят Государя и Россию, а на самом деле губят и его и родину. Это просто ужасно".

1 сентября 1911 г. в Киевском театре Пётр Столыпин будет смертельно ранен охранником-провокатором Д.Г. Богровым...

В 1912 г. состоится скандальная женитьба сына Михаила.

Он много лет был неотлучно при матери. С ним она ездила навещать Георгия на Кавказ, отдыхала в Ливадии, посещала родных в Копенгагене и Лондоне.

Личную жизнь Михаилу Александровичу никак не удавалось устроить, потому что всё время он увлекался такими дамами, которые ни при каких обстоятельствах не могли стать его женой.

И вдруг осенью 1912 г. великий князь за границей тайно обвенчался с дочерью присяжного поверенного из Москвы Натальей Сергеевной Шереметьевской (по первому браку Мамонтовой, по второму - Вулферт).

4 ноября Мария Фёдоровна напишет Николаю: "Теперь я должна тебе сказать о новом ужасно жестоком ударе! Я только что получила письмо от Миши, в котором он сообщает о своей женитьбе! Даже не верится и не понимаю, что я пишу, так это невыразимо отвратительно и меня совершенно убивает!

Я только об одном прошу, чтобы это осталось в секрете... Я думаю, что это единственное, что можно сделать, иначе я уже больше не покажусь, такой позор и срам!".

Император уволит Михаила Александровича со службы, ему будет воспрещен въезд в Россию. Лишь с началом Перовой мировой войны великий князь будет прощен и восстановлен в званиях. Его же жене будет пожалована фамилия Брасова (по названию имения Михаила Александровича), а их сыну Георгию присвоен титул графа Брасова...

В 1913 г. пройдут национальные торжества, связанные с Трехсотлетием Дома Романовых. Они начнутся 21 февраля в Петербурге - в день избрания на Престол в 1613 г. первого Царя Династии - Михаила Федоровича.

Не пройдёт и двух недель после начала торжеств, как придёт страшная весть из Греции об убийстве брата Марии Фёдоровны Короля Георга I...

В начале 1914 г. к матери, гостившей в Дании, приедет дочь Ксения с внучкой Ириной, чтобы представить ей жениха Ирины - Феликса Юсупова. Феликс был одним из самых богатых людей в России, да вот только о нём давно уже шла не добрая слава.

За обедом Феликс то и дело ловил на себе изучающий взгляд государыни. Затем она захотела поговорить с ним с глазу на глаз.

- Ничего не бойся, я с вами, - одобряюще скажет она ему после разговора.

9 февраля 1914 г. в Аничковом дворце состоится свадьба красавицы Ирины и князя Феликса Юсупова графа Сумарокова-Эльстон.

В начале мая 1914 г. Мария Фёдоровна поедет в Англию, чтобы встретиться со своей сестрой Александрой. Там её и застигнет Первая мировая война.

17 июля она напишет Ксении: "Кажется, что все сошли с ума; не верится, что все это так скоро могло случиться. Я совершенно подавлена. Все, что произошло, так ужасно и так страшно, что слов нет. Боже мой, что нас еще ожидает и чем это все кончится?"

"27 июля. Воскресенье... прибыла в Петергоф.

28 июля. Моя Ольга заявила мне, что через несколько дней она вместе с Евгеньевской общиной отправляется на фронт в качестве сестры милосердия".

Надо сказать, что жизнь не баловала сестру царя. Первый брак великой княгини Ольги Александровны с принцем Петром Ольденбургским, заключённый в 1901 г., оказался неудачным.

"За пятнадцать лет нашего брака принц Ольденбургский и я ни разу не состояли в супружеских отношениях".

Она полюбит офицера Николая Куликовского, но император будет против такого неравного брака...

В Аничковом двореце планируется разместить госпиталь, поэтому Мария Фёдоровна переезжает в Елагин дворец.

Война затягивалась. Весной 1915 г. германцы нанесли русской армии ряд поражений. Неудачи сразу же породили недовольство, начали усиленно циркулировать слухи о "темных силах", управляющих страной, о предателях и германофилах, окопавшихся на самых высших этажах власти. Сначала основная вина возлагалась на отдельных министров, затем на весь кабинет, а затем - на Царицу и Царя, попавших под власть Распутина!

Мария Фёдоровна не раз пыталась заговорить об этом с Ники и его женой, но те лишь повторяли раз за разом, что все разговоры о Распутине - пустые сплетни, которым не следует верить. Но как не верить, если Распутин, появившийся в императорской семье, благодаря чудесному лечению наследника, начинает оказывать всё большее и большее влияние на государственные дела; если ближайшей подругой и главной советницей Александры Фёдоровны становится фрейлина императорского двора Анна Вырубова, ревностная поклонница старца.

В Елагин дворец к вдовствующей императрице начинают съезжаться недовольные распутинским влиянием - члены Династии, знакомые по стародавним временам и офицеры гвардейских полков, шефом которых она состояла. И все утверждали одно и то же: в стране на высшие посты назначаются бездарности и ничтожества по рекомендации проходимца Распутина, который "закабалил Царицу" и сделал её инструментом своей воли, что за ним стоят враги России и агенты Германии.

Она снова и снова пытается переговорить с сыном. Тот не скрывает этих разговоров от жены, что ещё больше обостряет отношения между царственными женщинами. В придворных кругах, близких к Александре Федоровне, вдовствующую императрицу теперь называют "Гневной". И действительно, многое из того, что творится при императорском дворе, вызывает её гнев и негодование. "Несчастная моя невестка не понимает, что она губит династию и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье"...

Первым мистиком, оказавшимся при дворе Александры Фёдоровны, был "доктор Филипп из Парижа", утверждавший, что обладает силой внушения, которая может оказать влияние на пол развивающегося в утробе матери ребенка.

Императрица после рождения четырёх дочерей очень мечтала о сыне. И вот после двух месяцев лечения Филипп объявил, что она находится в ожидании рождения наследника.

Но через шесть месяцев, несмотря на упорные протесты доктора Филиппа, к постели больной были приглашены врачи, которые поставили диагноз: нет никаких следов беременности. Доктор Филипп уложил свои чемоданы и уехал в Париж.

А после него появился Распутин.

В гордую нашу столицу

Входит он - Боже, спаси! -

Обворожает царицу

Необозримой Руси

Взглядом, улыбкою детской,

Речью такой озорной, -

И на груди молодецкой

Крест просиял золотой.

Как не погнулись - о горе! -

Как не покинули мест

Крест на Казанском соборе

И на Исакии крест?

Н. Гумилёв. "Мужик". Весна 1916 г.

В 1912 г. начнут распространяться копии писем царицы и ее дочерей, написанные к Распутину ещё в 1909 г. Особый ажиотаж в обществе вызовет письмо Александры Фёдоровны.

"Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко мне тогда бывает. Тогда я желаю все одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятьях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня. Где ты есть. Куда ты улетел. А мне так тяжело, такая тоска на сердце... Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня добрая, она хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня. Скорее приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки. Во веки любящая тебя

Мама".

Когда подлинник письма передут Николаю II, то "Государь побледнел, нервно вынул письма из конверта и, взглянувши на почерк императрицы, сказал: "Да, это не поддельное письмо", а затем открыл ящик своего стола и резким, совершенно непривычным ему жестом швырнул туда конверт".

Одна из первых выступит против "старца" Зинаида Юсупова. Однажды ей даже показалось, что она смогла открыть Александре Фёдоровне глаза на "русского крестьянина". Но только показалось. Летом 1916 г. Юсупова снова попросит принять её в Александровском дворце. Царица встретит её довольно холодно, а узнав о цели визита, попросит покинуть дворец. Юсупова ответит, что не уйдет, пока не скажет всего. И действительно скажет всё. Императрица молча выслушает, встанет и, уходя, бросит на прощание: "Надеюсь, больше мы не увидимся".

Старшая сестра императрицы - великая княгиня Елизавета Федоровна прямо говорила сестре, что видит в Распутине самозванца и орудие сатаны. Но и она не сможет побороть слепую веру царицы в Распутина. Встречи их станут всё реже и, наконец, после того как она, приехав в Царское село, ещё раз серьёзно переговорит с сестрой, прекратятся совершенно.

К Юсуповым она войдёт дрожащая и вся в слезах. "Сестра выгнала меня, как собаку!.. Бедный Ники, бедная Россия!"...

12 августа 1915 г. Мария Фёдоровна запишет в дневнике: "Ники пришёл со своими 4 девочками. Он начал сам говорить, что возьмет на себя командование вместо Николая, я так ужаснулась, что у меня чуть не случился удар и сказала ему все: что это было бы большой ошибкой, умоляла его не делать этого, особенно сейчас, когда все плохо для нас и добавила, что, если он сделает это, все увидят, что это приказ Распутина. Я думаю, что это произвело на него впечатление, т. к. он сильно покраснел. Он совсем не понимает, какую опасность и несчастье это может принести нам и всей стране".

Видя, что продолжать говорить с сыном просто без толку, Мария Фёдоровна весной 1916 г. уезжает в Киев, где были дочь Ольга и зять Сандро (Александр Михайлович), командовавший авиацией Юго-Западного фронта, штаб которого находился в Киеве.

Особенно часто Мария Федоровна будет посещать Главный госпиталь Киева, в котором попечительскую работу вела Ольга, и где многие раненые солдаты просто не могли поверить, что чуткая и сердечная сестра милосердия была царской дочерью.

В октябре исполнялось пятидесятилетие свадьбы императора АлександраIII и императрицы Марии Федоровны. В тот день в Киев приедут из Могилева Николай II с наследником Алексеем, которые проведут в Киеве два дня. Николай II, наконец, даст сестре свою фотографию и написанное от руки письмо, расторгающее её брак с принцем Ольденбургским и благословляющее на брак с Куликовским.

Вскоре в Киевской церкви Святого Николая состоится венчание великой княгини Ольги Александровны с офицером лейб-гвардии Кирасирского полка Николаем Александровичем Куликовским...

17 декабря будет убит Распутин. Это известие поразит Марию Федоровну. "Нет? Нет?... Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь еще большие несчастья..."

Мать просит сына не возбуждать следствия против мужа её внучки и её племянника, обагривших руки кровью этого гения зла. В ответной телеграмме Николай II заверит её, что никакого следствия производиться не будет и дело об убийстве будет предано "воле Божьей".

Феликс Юсупов высылается в родовое имение Ракитное, а великий князь Дмитрий Павлович переводится служить в состав русского экспедиционного корпуса в Персию...

"6 января 1917 г. Очень обеспокоена положением в столице. Если бы только Господь открыл глаза моему бедному Ники и он перестал следовать ее ужасным советам. Какое отчаяние! Все это приведет нас к несчастью".

В.Н. Коковцев вспоминал слова Марии Федоровны во время одной из последних встреч: "...я вижу, что мы идем верными шагами к какой-то катастрофе и что государь слушает только льстецов и не видит, что под его ногами нарастает что-то такое, чего он еще не подозревает, а я сама скорее чувствую это инстинктом, но не умею ясно представить себе, что именно ждет нас..."

Крах империи

Известие о том, что 2 марта 1917 г. НиколайII подписал отречение от престола в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича, по словам великой княгини Ольги Александровны, поразило всех "как гром среди ясного неба... Мы все были парализованы. Моя мать была вне себя, и я всю ночь провела у нее. На следующий день она поехала в Могилев, а я возвратилась назад к моей работе в госпитале".

После возвращения из Могилёва Мария Фёдоровна напишет греческой королеве Ольге Константиновне, которая в это время жила в Павловске и основала при Павловском дворце военный госпиталь для раненых.

"18 марта 1917 г. Киев.

...Сердце переполнено горем и отчаянием. Представь, какие ужасные времена нам еще предстоит пережить. Не понимаю, как я осталась жива после того, как обошлись с моим бедным, любимым сыном. Благодарю Бога, что была у него в течение этих ужасных пяти дней в Могилеве, когда он был так одинок и покинут всеми.

Это были самые страшные дни в моей жизни. Испытания, которые посылает нам Господь, мы должны нести с достоинством, без ропота. Но как нелегко терпеть, когда вокруг такая злоба и ярость. Не могу тебе передать, какие унижения и какое равнодушие пережил мой несчастный Ники. Если бы я не видела это своими глазами, я бы никогда этому не поверила.

Он был как настоящий мученик, склонившийся перед неотвратимым с огромным достоинством и невиданным спокойствием. Только однажды, когда мы были одни, он не выдержал, и я одна только знаю, как он страдал и какое отчаяние было в его душе! Он ведь принес жертву во имя спасения своей страны после того, как командующие <фронтами> генералы телеграфировали и просили его об этом. Bce они были одного мнения. Это единственное, что он мог сделать, и он сделал это!"...

После февральской революции все Романовы объявляются врагами революции и русского народа.

Сандро предлагает тёще и Ольге Александровне с мужем уехать в Крым, но Мария Федоровна ни в какую не хочет покидать Киев, так как стали распространяться слухи, что Николай II и вся царская семья будут высланы в Сибирь. Почему же она не может разделить с сыном его северное заточение?

Мария Федоровна продолжает посещать госпиталь, но вскоре главный врач, ссылаясь на мнение медперсонала, прямо заявит ей, что её присутствие является нежелательным.

Киевский совет примет решение о нежелательности нахождения Романовых в городе, поэтому отъезд станет неминуем...

В Крыму

В конце марта великий князь Александр Михайлович привезёт Марию Фёдоровну с дочерью Ольгой и её мужем полковником Н.А.Куликовским в своё имение Ай-Тодор. Великая княгиня Ксения Александровна с тремя старшими сыновьями прибудет туда из Петрограда вместе с семьёй Юсуповых немного позже.

Когда Феликс навестит Марию Фёдоровну, она сразу же спросит его:

- Почему ты это сделал?.. Неужели тебе не было страшно?..

- Было... и даже очень. Но я ведь убил сатану, который открыл мне свои планы и хотел, чтобы я был вместе с ним.

Мария Фёдоровна вопросительно посмотрела на Феликса.

- Он сказал мне: Хватит войны, хватит крови, пора остановить бойню. Ну, а как покончим, объявим Лександру регентшей при малолетнем наследнике. Самого сошлем на покой в Ливадию. Вот-то радость ему огородником заделаться! А царица - умная, вторая Катька. Она уж и теперь всем правит. Вот увидишь, с ней чем дальше, тем лучше будет. Выгоню, говорит, всех болтунов из Думы. Вот и ладно. Пущай убираются ко всем чертям. А то затеяли скинуть помазанника Божья. А мы их самих сковырнем! Давно уж пора! И которые супротив меня идут, тем тоже не сдобровать!..

Мать знала, что я задумал... И Ирина знала.

Элла потом пришлёт телеграмму матери: "Молитвами и мыслями вами. Да благословит Господь вашего сына патриотический подвиг".

Когда я в Москве навестил великую княгиню Елизавету Федоровну, то она обняла меня и благословила со слезами на глазах. А выслушав мой рассказ об этой трагической ночи, сказала:

-Иначе ты и не мог поступить. Твой поступок - последняя попытка спасения родины и династии. И не твоя вина, что ожиданьям твоим не ответили. Вина - тех, кто свой собственный долг не понял. Убийство Распутина - не преступление. Ты убил дьявола. Но это и заслуга твоя: на твоем месте так должен был поступить всякий.

Феликс замолчал и посмотрел на Марию Фёдоровну.

- Ты всё сделал правильно и я с тобой. Но как же трудно тебе будет со всем этим жить... Как трудно нести этот крест...

Пребывание в Крыму станет для всех Романовых настоящим домашним арестом, полным постоянных лишений и оскорблений.

В письме к Ольге Константиновне в Павловск Мария Федоровна подробно опишет перенесенные унижения.

"4 мая 1917 г. Ай-Тодор

Мы живем здесь совсем отрезанными от мира. На нас смотрят здесь, как на настоящих преступников и опасных людей. Трудно в это поверить. А как грубо и непристойно с нами обращались на прошлой неделе во время домашнего обыска!

В половине шестого утра я была разбужена морским офицером, вошедшим в мою комнату, которая не была заперта. Он заявил, что прибыл из Севастополя от имени правительства, чтобы произвести у меня и в других помещениях обыск.

Прямо у моей кровати он поставил часового и сказал, что я должна встать. Когда я начала протестовать, что не могу этого сделать в их присутствии, он вызвал отвратительную караульную, которая встала у моей постели. Я была вне себя от гнева и возмущения. Я даже не могла выйти в туалет. У меня было немного времени, чтобы набросить на себя домашний халат и затем за ширмой - легкую одежду и пеньюар.

Офицер вернулся, но уже с часовым, двумя рабочими и 10-12 матросами, которые заполнили всю мою спальню. Он сел за мой письменный стол и стал брать всё: мои письма, записки, трогать каждый лист бумаги, лишь бы найти компрометирующие меня документы. Даже мое датское Евангелие, на котором рукою моей любимой мамы было написано несколько слов, - все было брошено в большой мешок и унесено. Я страшно ругалась, но ничто не помогло..."

Только по счастливой случайности у Марии Фёдоровны не отобрали тогда семейную шкатулку с драгоценностями.

Три недели спустя Мария Федоровна посылает в Павловск новое письмо.

"21 июня 1917 г. Ай-Тодор

Со времени моего последнего письма, я пережила страшные унижения. Новая Комиссия, состоящая из 14 лиц, прибыла из Севастополя, чтобы провести допрос по обстоятельствам дела. Комната была оборудована под трибунал с большим столом, вокруг которого сидели "генерал" и другие судьи. Нас всех вызывали, и мы должны были отвечать на вопросы...

К счастью, со мной был Сандро, и это придавало мне силы и уверенность. Я сидела между матросом и солдатом, дрожа от гнева и негодования из-за неслыханного обращения.

После того как бумага была зачитана и начался допрос, один из судей спросил меня, могу ли я вспомнить, что я говорила тем, кто делал обыск. Я отвечала громким и отчетливым голосом: "Естественно, я <не> смогу вспомнить. Это более чем вероятно, особенно, если вас будят ночью посторонние люди в вашей спальне". Не могу вспомнить, какие слова я еще говорила. Они были записаны в новом протоколе, который затем был подписан.

Только вчера мне возвращено мое датское Евангелие, чему я, как ты можешь себе представить, была страшно рада. Но все мои письма и остальные вещи они, негодяи, задержали.

Все стали теперь злыми и жестокими и имеют теперь лишь одно право - предавать и убивать. Я была бы счастлива умереть, лишь бы не переживать весь этот кошмар! Однако на все Воля Божья! Но все-таки трудно понять, как Господь допускает все эти несправедливости и все то дурное, что происходит вокруг!.."

Когда императрице предложили подписать показания как "бывшая императрица России", она написала: "вдова Императора АлександраIII".

Размышляя о причинах случившегося, императрица напишет своему брату, датскому принцу Вальдемару:

"Я, конечно, давно предчувствовала, что это случится, о чем несколько раз уже писала, но именно такую катастрофу предвидеть было нельзя! Как, оказывается, уже в прошлом году были возбуждены умы! Как долго играли с огнем, действуя наперекор здравому смыслу, закрывая глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать, и тем самым - способствовали революции.

Одна ошибка следовала за другой, почти каждую неделю смена министерства и, наконец, это невероятное назначение Протопопова, который оказался настоящим подлецом и предателем, а она считала его самым лучшим и преданным другом! Чтобы оправдать себя, он, наверное, говорил: "А как мне надо было себя вести с этими двумя сумасшедшими..." Какой низкий человек, негодяй, он все время лгал им в лицо, что все хорошо и что она умнее, чем даже Екатерина Вторая! Что, должно быть, она думает и чувствует сейчас, несчастная!

Я не получала от них совсем никаких известий, очень обеспокоена и не знаю, как чувствует себя мой бедный Ники и как с ним обращаются. Все более чем жестоко, и ты можешь представить, как все это мучает и терзает меня день и ночь. К тому же неизвестно, каково будет их денежное обеспечение, так как земли у семьи уже конфискованы, и потому, наверное, им остается питаться лишь воздухом и водой. <...>

Я никогда не могла представить себе, что нас вышвырнут и что придется жить, как беженцам, в своей собственной стране!..

Осенью 1917 г Мария Федоровна напишет сыну:

"21 ноября 1917 г. Ай-Тодор

Дорогой мой, милый Ники!

Только что получила твое дорогое письмо от 27 окт[ября], которое меня страшно обрадовало. Не нахожу слов тебе достаточно это выразить и от души благодарю тебя, милый. Ты знаешь, что мои мысли и молитвы никогда тебя не покидают - день и ночь о вас думаю, и иногда так тяжело, что кажется, нельзя больше терпеть. Но Бог милостив. Он нам дает всем это ужасное испытание. Слава Богу, что вы все здоровы и, по крайней мере, живете уютно и все вместе. Вот уже год прошел, что ты и милый Алексей были у меня в Киеве. Кто мог тогда думать, что ожидает и что мы должны пережить! Просто не верится! Я только живу воспоминаниями счастливого прошлого и стараюсь забыть, если возможно, теперешний кошмар.

Миша мне тоже написал о вашем последнем свидании, *встрече в присутствии свидетелей* и о вашем категоричном отъезде, столь возмутительном!..

Я ужасно сожалею, что тебя не пускают гулять. Знаю, как это тебе и милым детям необходимо. Просто непонятная жестокость!..

Живем мы очень тихо и скромно, никого не видим, т.к. нас не пускают из имения, что весьма несносно. Еще, слава Богу, что мы вместе. Ксения и Ольга со своими внуками поочереди у меня обедают каж[дый] день. Мой новый внук Тихон нам всем, право, приносит огромное счастье... Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим Baby, которого она так долго ждала. Они очень уютно живут над погребом. Она и Ксения каждое утро бывают у меня, и мы пьем какао вместе, т.к. мы всегда голодны. Провизию так трудно достать, особенно белого хлеба и масла нам очень не достает, но иногда добрые люди мне присылают (Papa Felix прислал крабов и масла), чему я очень благодарна.

Я была очень обрадована милыми письмами Алексея и моих внучек, которые так мило пишут. Я их обеих благодарю и крепко целую. Мы всегда говорим о вас и думаем! Грустно быть в разлуке, так тяжело не видеться, не говорить! Я изредка получаю письма от т[ети] Alix и Waldemar, но эти письма так медленно идут и я жду их так долго. Понимаю, как тебе приятно прочесть твои стар[ые] письма и дневники, хотя эти воспоминания о счастливом прошлом возбуждают глубокую грусть в душе. Я даже этого утешения не имею, т.к. при обыске весной все похитили, все ваши письма, все, что я получила в Киев, датские письма, 3 дневника и пр. и пр., до сих пор не вернули, что возмутительно... и спрашивается зачем?

Кто с вами из людей, надеюсь, что добрый Тетеретников поехал с тобой. У меня только остались Ящик и Поляков, которыми я не могу достаточно нахвалиться, такие чудные верные люди. Они служат у меня за столом и очень ловко подают.

6 дек[абря] <день именин Николая> все мои мысли будут с тобою, мой милый, дорогой Ники, и шлю тебе самые горячие пожелания. Да хранит тебя Господь, пошлет тебе много душевного спокойствия и не даст России погибнуть!

Крепко и нежно тебя обнимаю. Христос с вами.

Горячо любящая тебя

твоя старая Мама".

В последнем письме, полученном от сына, мать прочитает:

"20 февраля/5 марта 1918 г. Тобольск.

Милая дорогая моя Мама,

Так давно не писал Тебе, что даже совестно, но все боялся, что письмо не дойдет. Вчера получил письмо от Ксении и довольно скоро, поэтому сейчас же решил написать Тебе несколько строк...

На днях будет год, что Ты приехала ко мне в Могилев, дорогая Мама! На коленях благодарю Тебя за Твою доброту и ласку тогда. Ты дала мне утешение и бодрость духа в те первые дни - никогда этого не забуду!

С 14 февраля сократили нам отпуск наших же денег из Петрограда; к сожалению эта мера сразу же отразилась на наших людях - пришлось уволить 11 человек, за невозможностью платить всем. Многие, из оставшихся с нами в доме, решительно отказались от получения содержания из наших собств. денег - так трогательно. Я мог бы написать еще много. Но лучше до другого раза. - Нежно обнимаю Тебя, милая любимая Мама. Весь Benoiton (Benoition (фр.) - в семейном кругу "твои нежные, любящие". - З.Б.) Тебя целуют и очень любят.

Христос с Тобой!

Всей душой

Твой

Ники"...

О судьбе сына Михаила с конца 1917 г. не будет никаких известий. Самые страшные слухи придут из Екатеринбурга.

"Господи,внемли же моим молитвам за моего несчастного любимого Ники, за его семью и за Мишу, о котором я не знаю вообще ничего. Даже где он находится, неизвестно! Ужас!"

К весне 1918 г. обстановка в Крыму резко обостряется. Ялтинский Совет требует немедленной казни всех Романовых, а Севастопольский - ждёт приказа от Ленина. Комиссар Задорожный от имени Севастопольского Совета объявит Романовым, что они, как и лица их свиты, должны поселиться в имении Дюльбер, так как замок Дюльбер по сравнению с открытым и незащищенным Ай-Тодором представляет собой крепость, в которой можно укрыться.

Положение с каждым днем становится всё опаснее. Судьба всех членов императорской семьи висит на волоске.

Но к началу лета 1918 г. Ялту займут немцы, начавшие оккупацию Крыма. Для узников Дюльбера это окажется спасением...

3 октября 1918 г. Мария Федоровна получит от своего племянника, датского короля Кристиана Х, письмо, в котором тот выражал соболезнование по поводу гибели Николая II. В ответном письме, она напишет:

"Ужасающие слухи о моем бедном любимом Ники, кажется, слава Богу, не являются правдой, т.к. после нескольких недель жуткого ожидания я поверила в то, что он и его семья освобождены и находятся в безопасности.

Можешь представить себе, каким чувством благодарности к нашему Спасителю наполнилось мое сердце!

Я ничего не слышала от него с марта, когда они были еще в Тобольске, так что ты можешь понять, какими страшными для меня были все эти месяцы. Теперь, когда со всех сторон мне говорят об этом <что Николай жив>, должна же я надеяться, что это действительно правда. Дай-то Бог!..

В данный момент мы живем свободно и спокойно, надеясь на светлые времена. Мы все здоровы. Сын Ольги бегает сейчас вокруг, и он такой милый и всегда в хорошем настроении. Это радость видеть, как она счастлива. Она и Ксения просят меня кланяться тебе и Александрине".

Отъезд из России

С приближением Красной армии к Крыму весной 1919 г. над крымскими изгнанниками снова нависла смертельная угроза.

7 апреля 1919 г. командующий английской эскадрой адмирал Колторп уведомит императрицу, что "Его Величество" предоставил в ее распоряжение броненосец "Мальборо", находящийся на рейде Ялты, и предложит Императрице и ее дочери покинуть опасное место как можно скорее. Но Мария Федоровна заявит, что она уедет лишь в том случае, если англичане возьмут на борт всех ее родственников и тех русских, "которые пожелают уехать".

В конце концов её требование будет принято.

11 апреля в 9 часов утра "Мальборо" возьмёт курс на Константинополь.

"Сейчас я испытываю тяжелые, но и к тому же еще и горькие чувства из-за того, что мне таким образом приходится уезжать отсюда по вине злых людей!.. Я прожила здесь 51 год и любила и страну, и народ... Но раз уж Господь допустил такое, мне остается только склониться перед Его волей и постараться со всей кротостью примириться с этим".

В мае 1919 г. Мария Фёдоровна ступит на землю Англии, где её встретит принц Уэльский. Сообщение о смерти царя уже обошло весь мир, поэтому у него на левой руке будет траурная повязка.

- По кому он носит траур? - спросит императрица.

- По ее Сыну, Русскому Императору и Его Семье.

Императрица покачает головой и потребует снять эту траурную повязку.

Находясь в Англии, она снова и снова будет думать о своих пропавших сыновьях - Николае и Михаиле.

Великая княгиня Мария Павловна (младшая) вспоминала: "о сыновьях и внуках она говорила как о здравствующих, ждала известий от них самих. Она твердо стояла на своем, и ее вера передавалась другим, полагавшим, что она располагает некими обнадеживающими свидетельствами. Рождались и ходили, обрастая все новыми подробностями, самые фантастические слухи. То якобы из Сербии приехал офицер, встречавшийся там с другом, который собственными глазами видел императора. То объявлялся еще кто-то и доказательно убеждал, что царская семья спаслась, ее скрывают в своих недосягаемых сибирских скитах некие сектанты, она в безопасности. Потом их всех вдруг обнаруживали в Китае, Сиаме или Индии..."

Три месяца Мария Федоровна проведёт в Англии, а 15 августа в сопровождении брата Вальдемара и небольшой свиты из одиннадцати человек на датском пароходе "Фиония" уедет в Данию. В Англию она потом вернется еще несколько раз, и только после смерти сестры в ноябре 1925 г. эти визиты прекратятся.

В Дании императрица поселится в небольшом дворце Видёре, расположенном на взморье в десяти километрах от Копенгагена, который был куплен ею и сестрой Александрой после смерти отца - датского короля Кристиана IX. Вместе с ней будут два лейб-казака и небольшой штат прислуги.

Мария Федоровна постарается быть в стороне от склок, разгоревшихся среди русских эмигрантов вокруг определения претендента на русский престол.

21 сентября 1924 г. она напишет письмо на имя великого князя Николая Николаевича:

"Болезненно сжалось сердце Мое, когда Я прочитала Манифест Великого Князя Кирилла Владимировича, объявившего себя Императором Всероссийским. До сих пор нет точных известий о судьбе Моих возлюбленных Сыновей и Внука, а потому появление нового Императора Я считаю преждевременным. Нет еще человека, который мог бы погасить во Мне последний луч надежды".

Она запретит близким служить панихиды по членам царской семьи.

Она не станет принимать и следователя Н.А.Соколова с его материалами о гибели царской семьи в Ипатьевском доме в Екатеринбурге.

В ноябре 1925 г. умрёт английская королева Александра, сестра Марии Федоровны. На протяжении всей жизни они были очень дружны, и уход сестры означал для Марии Федоровны огромную и невосполнимую утрату.

Теперь она станет ещё более одинокой, находя утешение только в чтении Библии.

"Я завидовал своей теще. Ее слепая вера в истинность каждого слова Писания давала еще нечто более прочное, нежели просто мужество. Она была готова ко встрече с Создателем; она была уверена в своей праведности; разве не повторяла она все время: "На все воля Божья"?". (Вел. кн. Александр Михайлович)

Шкатулку-ларец с драгоценностями Мария Фёдоровна будет держать в своей спальне, куда не было доступа посторонним, и постоянно заставлять дочь Ольгу, выполнявшую при ней роль доверенной сиделки и медсестры, ставить лаврец так, чтобы она могла его видеть даже лёжа в постели.

Мария Фёдоровна умрёт 30 сентября 1928 г., сжимая в руках Библию и до последнего вздоха веря её пророческим строкам, что "побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его", что любимые ею сыновья и их семьи вернутся к ней, вернутся не нужные никому кроме неё, и вот тогда они смогут жить все вместе в этом доме, а ларец-шкатулка с драгоценностями поможет им забыть о мучениях, скитаниях и нищете, и жить теперь в полном достатке спокойно, долго и счастливо...