Они ушли без Серко. Взяв маленького Егорку за руку, Вера, не оборачиваясь, зашагала прочь от охотника. Тот ещё долго смотрел вслед крестианцам, пока люди не скрылись за изгибом холма. Дорога для них будет безрадостной: в Монастыре Веру ждёт суровое покаяние за совершённый побег. В душе Серко поднялись злость и отчаянье, ведь ему было не жалко отдать даже жизнь за любовь этой девушки, но судьба крепко привязала сына подземного племени к родной крови.
Влада с облегчением выдохнула: всё свершилось так, как она и задумала. Страх перед Навью оказался глубок и проник даже в крестианское сердце. Стоило высечь искру непонимания, найти слабое место, и благочестие не выдержало. Как бы искренне Вера не любила подземника, простить его за гибель близкого человека она не смогла. Не важно, что в смерти Яны Серко был почти не виноват; по-настоящему важным оказалось другое...
Они снова были одни: только брат и сестра. Навьи дети стояли у входа в свой новый дом, который спасёт племя от наступающих холодов.
Обогнав первый снег, северный ветер обжёг лицо, забрался в пепельно-серые волосы Влады и заставил Волчицу поёжиться. Она не любила холод, издали чувствуя приближение новой Зимы.
Взяв Серко за руку, девушка проговорила:
- Зима будет ранней. У нас осталось так мало времени...
Брат вспомнил горящий яд и дым над кладбищем рухнувших кораблей. Каждая капля новогептила делала мир холоднее. Когда люди в последний раз жгли отраву случилось десятилетие мора, и теперь холода вновь грозили вернуться раньше обычного. Мать предвидела это и на дорогу дала своим детям жёсткие сроки.
"Вернитесь до первого снега и уведите род на новое место. Каждый день проведённый в пути - жизни наши хоронит".
Но вместо первого шага к родному логову, Влада потянула Серко обратно в сторону подземелий.
- Пойдём...
- Зачем нам туда? Надо к племени возвращаться.
- На ночь глядя мы в путь не отправимся. Дождёмся рассвета в своём новом доме, али хочешь окоченеть?
Парень не стал возражать. Жизнь наследника рода отныне была крепко связана с судьбой его племени, а любовь навеки ушла с девушкой из крестианской общины. Но больнее всего юношу терзала мысль, что уходя, Вера его ненавидела.
Навьи охотники не стали углубляться в не до конца исследованные лабиринты и развели костёр в ближайшей от входа зале. Серко хмуро молчал и думал, как могла бы сложиться его судьба, если бы он отправился вместе с Верой? Протянув пальцы к огню, Влада не отводила от старшего брата заинтересованных глаз.
- Всё о ней думаешь?
Серко не стал отвечать, но от вниманья сестры ему так просто было не отвертеться. Волчица встала со своего места и устроилась поближе к охотнику, по дружески толкнув его локтем.
- Неужто тебе в тягость, что остался вместе со мной и род свой не бросил?
- Нет... Вы дороги мне: мать, отец, и все остальные... Но я думал, что в жизни есть что-то ещё, кроме Навьей дороги...
- Для нас нет, - уверенно отчеканила Влада. Глядя на огонь через пальцы, она добавила. - Старая ведунья однажды сказала мне: "Судьба предначертана, но не предрешена". Свой путь можно улучшить: ежели будешь жить по заветам и славить Богов, то добьёшься для себя лучшей доли... Я соблюдала заветы, жила по укладу и пела славу возле костра. Я призывала Богов помочь мне, но предки не услышали или не захотели. Есть силы, которые не обойти даже им. На такое способен лишь тот человек, который решился разорвать предначертанное...
Серко непонимающе взглянул на сестру.
- О чём ты?
Но Влада только молча смотрела в огонь. Казалось, мысли девушки были сейчас далеко от этой норы и даже далеко от их разговора.
- Помнишь, Серко, когда мне было пятнадцать, мы впервые отправились за сказами без родителей?
- Конечно помню. Это случилось не так уж давно...
- Верно... Ты тогда спас меня, как и сегодня спасал. Мы зашли в мёртвый дом, поднялись на крышу и я оступилась.
- Ты как всегда валяла там дурака: скакала по самому краю, - мрачное лицо парня слегка озарилось улыбкой. Глаза Влады остекленело смотрели на пляску костра, она мысленно погрузилась в тот день из их юности.
- Мне показалось, что большой силуэт плывёт за густой серой хмарью. Я думала, что это небесный корабль - последний из уцелевших. Мы же никогда не встречали ни одного небесного корабля; никогда не видели, как они летают над миром. А здесь было так близко...
Серко вспомнил звонкий смех и удивлённый возглас сестры, а затем по душе резанул её испуганный вопль. В последнее мгновение брат успел схватить Владу за руку и не дал сорваться с многоэтажного дома. Пальцы девочки скользили в дрожащей ладони, но Серко удержал.
"Живи, не умирай", - прошептал брат, когда смог втащить Владу обратно на крышу.
- Это была только тень... лишь пустая надежда. Корабли давно не летают... - сама себе прошептала Волчица. На светлых ресницах показались горячие слёзы. - И та ночь была холодна, как и все остальные. Помнишь, мы подобрали в том доме бутылку полную какой-то отвратительной дряни. Она пахла так, как пахнет лекарство в шкафчиках медицинского блока, но проглотив это пойло, удалось немного согреться. В том Тепле мы были токмо вдвоём, прижимались друг к другу под одним одеялом. Я не хотела тебя отпускать ни на шаг, вцепилась в одежду и не признавалась, что плачу. В тот день мы могли лишиться себя. Представляешь, Серко, что бы стало, если бы кто-то из нас остался один? Как бы он дальше жил в этом мире?
- Ему было бы тяжелее в два раза, - Серко будто понял, к чему клонит Влада, и даже хотел перед ней извиниться. - Влада я...
Но она не дослушала, а полезла в рюкзак и достала оттуда бутылку тёмно-зелёного цвета. Пробка уже была вскрыта.
- Что это?
- Нашла кое-что в глубине переходов. Редкое богатство: как будто специально для нас сберегали.
- Вино?
- Из Тёплого лета, - улыбнулась сестра. - Сегодня мы снова чуть не потеряли друг друга. Но беды не произошло и надеюсь никогда не случится. Выпьешь за это?
- Уверена? Не по нраву мне вещи, которые оставляют на видных местах...
- Уж поверь, эта вещь была спрятана не на "видном". За вино пришлось побороться со старой хозяйкой. К тому же я не утерпела и немного попробовала. Как видишь - осталась жива. Есть сокровища, которые Навь унести с собой просто не в силах. Нам подарили дом и предложили отведать редкий напиток. Ты будешь от такого отказываться?
- Нет, - Серко протянул руку к бутылке. - Сейчас не откажусь... Пусть это вино не станет последним, что доведётся нам пить в своей жизни.
Сказав это, он сделал глубокий глоток. Терпкий вкус вина раскрылся в груди исцеляющим пламенем. Серко пил, не замечая взгляда сестры, а та с затаённой надеждой считала каждый сделанный братом глоток...
*************
Вера шла не разбирая дороги. Свободной рукой она старалась незаметно от Егорки вытереть туманящие глаза слёзы. Мальчик крепко держался за другую ладонь и робко поглядывал, как плачет сестра. До Монастыря оставалось не много, но каждый шаг их маленькой семье давался с трудом. Ноги не несли обратно в общину, где не осталось ни одного близкого им человека.
Стало гораздо холоднее и крестианка неожиданно поняла, что значит быть совершенно одной. Она вспомнила отчего сверкает злость в глазах Навьей Волчицы и это окончательно подломило осиротевшую девушку. Присев на ствол погибшего дерева, которое лежало возле дороги, Вера расплакалась. Она рыдала, не в силах перенести боль пронзившую сердце.
- Господи, за что же мне это всё? Почему нет на свете ни любви, ни справедливости? Неужели уйти от него будет действительно лучше?.. - шептала она, срываясь на всхлипы.
Егорка стоял рядом с сестрой, нервно сжимая побелевшие пальцы. Но наконец мальчик не выдержал и чётко сказал.
- Он не убивал Яну...
Вера вздрогнула, немедленно повернувшись к нему. Егор сам чуть не плакал, но всё же быстро договорил.
- Он её никогда бы не тронул! Серко - Навь, но не злой! Он не такой, как все остальные подземцы: он не чудище, он человек!
- Милый мой, маленький! - запричитала девушка, крепко прижимая брата к груди. Егорка не утерпел и сам заревел вместе с ней. Но на душе крестианки неожиданно стало легче, как будто она узнала правду, и потому не могла больше обвинять охотника в преступлениях. Ей хотелось вернуться, крепко взять Серко за руку и увести его за собой к новой, светлой дороге... Но от стен Монастыря к ним навстречу уже мчались вооружённые всадники.
*************
Бутылка вина - последний дар от ведуньи ушедшего рода. Открылось ли этой женщине в предсказаниях, кто придёт на её место в опустевшей норе? Кем была наставница чужого племени и зачем оставила свои дорогие подарки? Влада не знала. Но как только она прикоснулась к бутылке, дух девушки захватило от желания себя испытать. Казалось, кровь вспыхнула внутри тела, подталкивая совершить самое страшное из преступлений.
- Если не сейчас, то когда же? - шепнула себе ученица ведуньи.
Вынув найденный нож, Влада открыла бутылку и втянула ноздрями крепкий аромат алой жидкости. Оглядевшись в темноте логова, она увидела на земле потускневшую от времени чашу. Поставив её перед собой, девушка осторожно налила вино в кубок и, не сводя глаз с напитка, разрезала руку волчьим клинком. Никогда прежде нож не доставлял Навьей дочери столько боли. Рука пылала огнём, но Влада позволила крови свободно струиться с сжавшегося кулака.
- Родная кровь на тебя действует лихо. Но я сама виновата: не подготовившись кинулась в омут. Ныне всё случится иначе. Не останусь я гнить в одиночестве, счастье себе сама наколдую. Даже против уклада пойду, против Совести предков и материнских запретов. Проклятье сильно, но есть тайная стёжка его обойти.
Сказав эти слова, Влада поднесла струйку крови к напитку. Нечётное число капель упало в вино и растворилось в нём алым облаком. Кровь из раны текла, а губы Влады начали нашёптывать проверенный заговор.
- На помощь вас призываю. Чарами неземными выспрашиваю силы нечеловеческие. Дабы могла связать его узами, чтоб не порвал он их целую вечность: ни ночью, ни днём, ни тихим вечером, ни светлым утром. А как напиток этот разольётся по жилам его, разгорячит ему кровь, так пусть льется по крови и страсть ко мне. Чтобы любил он меня всё сильнее, чтобы пронзала его похоть всё жарче; чтобы пьянел он от страсти, как опьянеет от вина заговорённого. Ключ, замок, язык...
Последняя капля крови смешалась с вином, и стенки чаши как будто стали теплее. Медленно выдохнув, Влада убрала кровоточащую длань. Аккуратно, словно величайшую драгоценность она слила приворотное зелье обратно в бутылку.
- Не хочу прощения ни от Богов, ни от рода, потому как не будет прощения за это. Но пути больше нет. Об одном лишь жалею, что ты сам не решился...
Забрав бутылку с собой, Волчица, не оборачиваясь, вышла прочь из ведуньего логова. Она знала, что скажет брату и какими словами сумеет растрогать его наивное сердце...
*************
Вино горячило кровь слишком сильно. Подобно жидкому огню оно растеклось по всем частям тела и заставило внутренние органы страдать от истомы. Вначале юноша думал, что это лишь с непривычки, но разум быстро темнел. В дикой пляске костра пламя соскочило с поленьев и охватило его страшным жаром. Резко задышав, Серко попытался найти на груди оберег... и не смог. Гильзы на шее не оказалось, материнский подарок был в руках у Волчицы.
- Что ты... Зачем?.. - смог выдавить из себя опьянённый охотник. Она ответила Серко со слезами в глазах.
- Страшнее всего - одиночество.
Обхватив шею брата, Влада слилась с ним в поцелуе. Серко откликнулся и крепче обнял сестру. Внутри больше не осталось желаний, только быть сейчас рядом с ней, чувствовать жар её кожи, ловить устами каждый её поцелуй. Вкус пьянящего морока был смешан со слезами и кровью. Руки Серко с треском рвали одежду, стремясь скорее прикоснуться к обнажённому телу Волчицы. Он позабыл о всех страшных запретах, которые могли его остановить, в голове тяжело и надсадно отдавался стук сердца. Этой ночью Навий сын был околдован лишь для одной-единственной цели...
*************
Волк не спал: в междумирье вновь закружились багряные искры. Играя огненными отблесками на белой шкуре, из пустоты показалась волчица. После прошлой встречи на её боку осталась кровавая рана. Волк оскалился и, чувствуя скорую схватку, порвал свои цепи. Лапы ударили по снежному насту, подняв в быстром беге искристое крошево. Зверь бросился за нарушительницей территории, желая изгнать её прочь. Пламя вокруг разрасталось всё шире, но на этот раз оно безумно металось по пустоте, не зная, кого должно защищать. Поток жара опалил шкуру серого волка, но дух не остановился, а только пуще помчался по кровавому следу.
Не выдержав боли, она закричала. Каждое грубое движение Серко мучало не знавшую любви девушку. И всё же Влада была искренне счастлива. Брат терзал её тело, словно попавшуюся на охоте добычу. Неожиданно юноша изменился в лице, руки поднялись к её нежной шее. Влада испуганно дёрнулась, попыталась освободиться, но Серко не позволил ей ускользнуть. Он душил сестру, не прерывая их близости.
- Если хочешь - убей! - захрипела ведунья. - Забери мою жизнь и окажешься прав!.. Пусть погибнем, не изведаем жуткого будущего, а оно непременно настанет!
Пальцы охотника ослабили хватку и Влада переложила ладони брата к себе на грудь. Вместо смерти Одинокая Волчица сполна насладилась запретной любовью. Два сорванных оберега так и остались лежать в стороне...
...Цель скрылась за стеной из жаркого пламени - запрет оградил серого волка от жертвы. В голове Зверя настойчиво билось желанье убить. Он должен был отогнать захватчицу от души и не позволить ей овладеть человеком в темноте междумирья! Ярость придала сил решиться на безумный поступок: волк прыгнул в огонь, ощутив жгучую боль на собственной шкуре, но и это не стало преградой.
В огненном круге поджидала противница. Прижав уши и наклонив голову, она угрожающе зарычала. Голубые глаза внимательно следили за каждым движением опалённого силуэта. Грозно скалясь в ответ, хозяин души приготовился к битве.
Но неожиданно остановился.
Желанье убить испарилось. Он видел во взгляде волчицы себя. Вторая его половина не противилась смерти, не сражалась, а лишь только надеялась, что Зверь узнает её и примет обратно. Серый волк не напал. Он сделал шаг навстречу родной части души, которая явилась к нему вместе с кровью. Без всякой ярости дух склонил голову ко своей второй половине, потянулся к ней кончиком носа и волчица ответила тем же. Дыхание Зимнего Волка слилось воедино...
Во рту ощущался вкус крови. Серко с трудом разлепил отяжелевшие веки, но лучше бы продолжал спать, или вовсе бы умер. Рядом с ним под серебряной шкурой лежала сестра. Обнажённое тело Влады дарило живое Тепло, которое обжигало не хуже адского пламени. Девушка пробудилась и, не сводя с брата любящих глаз, улыбалась ему. Серко был для неё дороже всего - единственной радостью в жизни.
- Нет больше проклятия, Серко... И нет больше Одинокой Волчицы...
Влада Нежно погладила юношу по щеке, потянулась за поцелуем, но в ответ получила испуганный крик.
- Ведьма!
Это было всё, что Серко смог ответить. Вскочив на ноги, он почувствовал, как кружится голова; пошатнулся и чуть не упал голым телом в кострище. Но даже самую страшную боль Навий охотник принял бы за спасение, только бы она вырвала его из кошмара ставшего явью.
- Как мы могли сделать такое! Как ты осмелилась смешать нашу кровь? Почему не послушала наставления матери?.. - Серко в ужасе сжал свои волосы, из глаз потекли слёзы раскаянья. - Что я наделал!
Влада привстала на остывающем ложе и попыталась успокоить братские страхи.
- Лишь то, что мужчина делает с любящей женщиной. И ничего теперь не изменишь, мы просто будем жить дальше...
- Дальше?! - взревел раненым зверем Серко. - Как жить дальше в таком страшном позоре?! Ради этого ты меня отгоняла от Веры? Ради этого отворачивала от новой дороги? Ради этого околдовала?!
Волк внутри Влады оскалился: он не желал слышать о крестианке и чувствовать слабость сородича.
- Ради этого?! Думаешь, токмо из похоти и ужасного кровосмешения?! Я устала видеть смерть, Серко! Ту самую смерть, которая бродит вокруг меня, никому не давая приблизиться! Ты единственный, кто смог её побороть. Только тебе хватило сил, потому что ты - такой же как я! Нас только двое: больше таких в целом свете не сыщешь. Однако и здесь проклятие надо мной посмеялось, ведь ты мой родной брат! Ежели слушаться Совести и уклад соблюдать, так все дороги к спасенью были закрыты. Но я не из тех, кто терпит боль на собственной шкуре. Я буду сражаться за счастье, пока не погибну! Моя жизнь теперь принадлежит токмо мне. Я смогла изменить свою судьбу и победила! Мне бояться уже больше нечего...
- Нечего?!! Да весь род нам теперь в глаза плюнет, даже мать отвернётся! Такого позора быть не должно!
- И пусть! - рявкнула Влада. - Мы нашли Тепло для нашего рода, никто не посмеет нас упрекнуть за любовь, даже если узнает. Мы спасём Навье племя и сородичи будут нам благодарны...
- Дура! - закричал Серко, подскочив ближе к Владе. Она вздрогнула, ожидая удара, но кулак юноши медленно опустился. - Я никогда не вернусь обратно к нашему племени. Я не буду с тобой, что бы ты не желала сотворить со своей лживой жизнью, и не возьму на себя преступление против уклада...
Сестра потянулась к нему.
- Серко...
Но брат грубо отбил её руку.
- По своей жизни пойду теперь сам! Нет больше нашей семьи, ты сама её погубила! Перед родом отвечать будешь тоже сама: меня в Навьем племени больше не будет. Я давно сделал выбор и со своего пути теперь не сойду никогда.
Только сейчас Влада начала понимать, что теряет его непоправимо. Сердце девушки в ужасе заколотилось.
- Серко! Неужели ты не чувствуешь, что должен быть рядом? Ты опора мне - вторая часть моей силы! Ты забыл свои старые клятвы? Я видела в рунах, что мы возвысимся и будем жить в вечной любви, и Веды Девятитравы о такой судьбе говорили. Не отрекайся от меня, не бросай!
- Старая ведунья погаными наветами тебя соблазнила. Это она заставила думать, будто есть доля изменить свою жизнь через похоть, но кровосмешением ты прокляла себя заново! Обещания? Я их в детстве давал, той девчонке, которую считал лучше всех. Я клялся защищать сестру, но не любовницу! Лучше бы твой нож пронзил не плечо, а ударил мне в сердце! Своим колдовством ты теперь мне душу сгубила!
Схватив свои вещи, Серко выскочил прочь из норы. Он не обернулся на отчаянные крики Волчицы.
- Стой, Серко! Остановись! Мы можем пройти этот путь и не сломаться! Нам нельзя разлучаться друг с другом, ведь душа у нас токмо одна!
Но брат не обернулся.
Застыв на пороге, Влада смотрела, как он уходит от неё навсегда. Одиночество и холод заставили осесть на пол, сжаться, словно брошенного на морозе ребёнка.
- Жива твоя душа, Серко, жива!.. - шептала девушка, вытирая горячие слёзы. - Не убила я её, не сгубила, а лишь позволила соединиться, - нагое тело колотила крупная дрожь. Обхватив плечи, Влада горестно взвыла. - Холодно мне Серко... Братец, так холодно!
*************
В вечном сумраке медицинского блока пахло болезнью. Даже здесь электричество давно не включали. Каждую каплю драгоценного топлива берегли напоследок. Но Девятитрава легко пробиралась между коек и стеллажей заставленных лекарствами. Далеко не всё, что было в запасах убежища она умела использовать. Многие средства были совсем незнакомы. Тёплое Лето давно миновало и никто не мог научить старую женщину новым секретам. Однако, она могла помочь сородичам и по-своему: травами, надёжным заговором, или тем, что несла сейчас внутри тёмного свёртка.
Присев возле страдавшего от боли охотника, ведунья притронулась к его ноге. Мужчина тут же мучительно взвыл. Не нужно было снимать лоскуты, чтобы знать: под повязкой продолжается нагноение. Ногу следовало отрезать сразу, как только воина принесли с поля битвы, но тот не дал искалечить себя. Что такое Навь без ноги? Волк, которого должны кормить лишь из жалости. Столь скорбный итог даже страшно представить, поэтому охотник принял другое решение...
- Я делаю это токмо ради неё. Ведь племя позаботится о нашей семье?
- Она сможет найти себе нового мужа. До тех пор род будет её содержать и отдавать твою долю добычи. Ты будешь и дальше охотиться с нами от имени предков, даже когда станешь частью их славной Прави.
Губы охотника дрогнули, от горячки лицо покрылось крупными каплями пота. Боль изводила его: началось зараженье: кровь отравлена и только Зверь позволял воину держаться среди живых мира Яви. Ещё один двоедушец оставлял племя Зимнего Волка...
- Что мне ответить, когда увижу Марену?
- Вначале ты увидишь совсем не её. Ты встретишь часовых в междумирье - наших предков, которые тебя испытают. Они проведут твою душу по лунному свету, наставят на путь; будут судить по поступкам, чтобы крепок был мост через реку Смородину. Лишь на нём ты встретишь Мать Нави, что держит в руках чару забвения. Она обнимет своего сына и ты забудешь о горе, которое испытал в прошлой жизни. За Калиновым Мостом ждут мудрость и возрождение. Твой взгляд и совет будут вечно направлять стопы наших потомков... У тебя есть дети, охотник?
Девятитрава спросила об этом, уже зная ответ. Все семьи в племени находились под приглядом ведуньи. Раненый крепко зажмурился, чтобы удержать слёзы.
- Этим летом родился. Совсем ещё мал - Свирью назвали. Телом тщедушен, но его взгляд готов принять Навье пламя.
- Он будет слышать тебя; Совесть направит сына на истинный путь твоим голосом...
Охотник кивнул и перевёл взгляд на свёрток.
- Я готов...
Девятитрава развязала стянутую шнурами материю и аккуратно извлекла нож необычного вида. В украшенной янтарём рукояти крепилось узкое лезвие. Уже не раз старой ведунье приходилось использовать этот предмет, но она не любила к нему прикасаться: от ножа всегда пахло смертью.
Женщина подвела острие клинка под подбородок охотника, губы тихо зашептали славление Богини смерти.