Получив впервые в истории производства электромашин, необходимые им уникальные экспериментальные результаты, расчетчики электрических двигателей как-то сразу охладели к дальнейшим опытам: им было все уже ясно, методики расчетов откорректировали, и про прибор никто более не вспоминал. Единственный в стране (так мне казалось) измерительный цифровой комплекс сиротливо пылился в лаборатории. При очередном переезде лаборатории "варвары" растащили феррито-транзисторный частотомер и самописец. Уцелел только радиоприемник: старый, надежный, ламповый "ТПС-58". А ведь можно было торжественно передать наш прибор в Музей Техники! (Если бы он существовал в стране...) Так закончилась эпоха телеметрии на нашем заводе; может быть, ее следы еще остались на заводе им Вл. Ильича, для которого мы изготовили еще один комплект, и я отвозил его в Москву...В середине 60-х изменилась тематика лаборатории. Привольная радиолюбительская жизнь прекратилась. Тихо "скончалась" лаборатория "спецприборов". Дело в том, что в это время в мире появились мощные управляемые диоды - тиристоры, заменившие собой ртутные выпрямители, и сразу же возникли проекты преобразователей электроэнергии на тиристорах. В первую очередь это затронуло конструкцию возбудителей синхронных машин, которые давно проектировались нашим ЦКБ и изготавливались на заводе.
И вновь чуть-чуть "ликбеза". Возбудители - это мощные управляемые источники постоянного тока, поступающего в обмотку ротора синхронной машины для превращения ротора во многополюсный электромагнит. В "дотиристорную" эпоху применялись электромашинные возбудители. Теперь же они стремительно, буквально на глазах устарели и были повсеместно, несмотря на протесты старых, опытных и заслуженных эксплуатационников, безжалостно ликвидированы и заменены на полупроводниковые преобразователи.
Изолодавшиеся по новой технике исследователи с энтузиазмом разработали и первые тиристорные установки (названные "ТВУ") и определили им место работы: на газопроводе Ставрополь-Москва. Все эксперименты выполняла лаборатория Бориса Яковчука, электронную схему на своем лабораторном столе делали мы вместе с Александром Круглым и Ниной Бочковой. Помню, как я для проверки устойчивости электроники к действию низких температур изготовил криостат с жидким азотом, вспомнив старые опыты с радиопередатчиком. Конструкцию возбудителя нарисовали Виктор Фогельгезанг и Леонид Докучаев. Решили налаживать возбудители на газопроводе двумя бригадами. Я работал вместе с Леонидом Каплуном. Вторая бригада - Виктор Потапов и Нина Бочкова - отправилась в пос. Дарьевку Донецкой области.
Первое ТВУ было установлено в городке с милым названием "Семилуки", недалеко от Воронежа. Мы поселились в уютном домике, принадлежащем компрессорной станции, неподалеку от нее. Так началось наше с Леней Каплуном многолетнее сотрудничество по наладке тиристорных возбудителей. После целого дня работы, после шума компрессоров и жары машинного зала мы отдыхали во фруктовом саду, рядом со станцией. Леня Каплун (вторая профессия - турист и альпинист) устраивал нам с Ниной Бочковой (которую мы вызвали для наладки автоматического регулятора) многокилометровые прогулки вокруг городка и рядом расположенного огромного луноподобного кратера - карьера, где добывалось что-то ископаемое. В конце наладки мы с Каплуном решили провести для местных электриков курс технического обучения по тиристорным возбудителям. "Лекции" читали в саду, что напоминало древнегреческую традицию. (Этим было положено начало новому процессу - обучению наладчиков, особенно в "расцветшей" впоследствии на нефте- и газопроводах Тюмени). В выходные съездили в Воронеж с чисто познавательной целью, посмотрели памятник Кольцову и дерзнули приблизиться к Атомной станции. Доехав до проходной, осмотрели и даже потрогали внешнюю бетонную стену и вернулись домой. (На АЭС мне удалось побывать лишь через 15 лет).
Благополучно окончив работы в Семулуках, трогательно распрощавшись с местными ново-знакомыми "семилуковицами", мы с Леней переехали в Аксай Ростовской области. Компрессорная была точно такой же, что в Семилуках. Только сад показался богаче, климат жарче, и поселились мы с Леней почему-то на дебаркадере, причаленном к берегу Дона. Ночью будили нас гудки теплоходов, а так все было хорошо: чистый речной воздух и легкое покачивание дебаркадера волнами реки. Однажды после работы накануне выходных, моясь в душе, появилось желание съездить в Ставрополь: там проводили лето мои дети. Недолго думая, я сел в Ростове в Ставропольский вагон и уже через 12 часов был на месте. Провел с семьей одни сутки, погулял с детьми по степи среди лесополос и зарослей шиповника, и вновь возвратился в Аксай...
Вернувшись в Ленинград, я узнал, что мы, как говорят, "удостоились". Сразу же после небольшого опыта по разработке и наладке первых " газопроводных" возбудителей нам предстояло ответственное и большое дело: будем проектировать и изготовлять тут же на заводе серию тиристорных возбудителей для Липецкого Металлургического Комбината и одновременно для завода в Бокаро, Индия. Этот действительно очень ответственный заказ мы получили после непродолжительной борьбы с конкурентами. Главным аргументом стала производственная мощность нашего завода, способная осилить любой заказ и немедленно.
ЧЕРНОВЫЕ КЛЕТИ СТАНА "2000"
"Вот одр его, одр железный..."
Втор. 3,11
В Липецке строился самый современный прокатный стан "2000" для выпуска тонкого стального листа. Электропривод для стана делала вся страна: Таллин, Харьков, Ленинград, Москва... Главным проектировщиком стал Московский "Тяжпромэлектропроект", который издавна проектировал металлургическую электротехнику. Черновые клети стана приводились в движение синхронными двигателями, к которым полагалось изготовить возбудители. Их разработали все те же сотрудники ЦКБ, уже имеющие опыт наладки первых установок на газопроводе. Разработка и изготовление возбудителей на одной территории завода было очень удобно: сразу же исправлялись неизбежные ошибки, а когда "ТВУ" были готовы, я налаживал их вместе с заводскими испытателями на стенде 10-го цеха. При этом одновременно подготавливали оснастку и чертежи для Индийских возбудителей, и многие надеялись побывать в Бокаро впоследствии (кандидатами в первопроходцы стали Владимир Коваленко, Володя Вадатурский и я - мы даже прошли "специальную" медицинскую комиссию по "тропикопригодности", где заставили даже сдавать кровь для проверки на "Вассермана"). Но никто из нас так и не поехал в Бокаро, и как там обошлись - неизвестно.
Я подружился с проектировщиками "Тяжпрома", где делали диагностические стенды для будущей электроники стана, узнавал у опытных электронщиков последние новинки схемотехники, ездил в Москву и на завод ХЭМЗ в Харьков, где одновременно собирали мощные двигатели для черновых клетей, познакомился с классиками тиристорного привода (все же я чувствовал себя еще "молокососом"). Моя бурная деятельность не осталась незамеченной: после отгрузки возбудителей из Липецка пришла
Телеграмма: ЛЕНИНГРАД МОТОР ИЗМОЗИКУ ЛИПЕЦКА 5/1316
17 1539 ДЛЯ ПУСКОНАЛАДОЧНЫХ РАБОТ
ТИРИСТОРНЫМ ВОЗБУДИТЕЛЯМ СТАНА 2000
ПРОШУ КОМАНДИРОВАТЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ 1107
КРИСТАЛЛИЗАТОР КОШКА 18.04.69
Руководство вспомнило доблестный труд на газопроводе Ставрополь - Москва и послало - меня. Весной 69-го я выехал в Москву, оттуда вместе с Эммануилом Райхманом, опытным проектировщиком из "Тяжпрома", отправились в Липецк. Новый прокатный стан сразу и одновременно строился, монтировался и налаживался. Длинный, около полутора км. машинный зал являл собой выставку преобразовательной техники, собранной со всей страны. Были даже установки с ртутными выпрямителями, уже, казалось, сброшенными с колеса истории. "Эта Академия наук работать не сможет"- таким было категорическое мнение начальника цеха Наумова. Мы же старались такое пессимистическое настроение поломать. Я работал вместе с московскими и краснодарскими наладчиками. В Липецк съехалась элита монтажных и наладочных управлений. В гостинице две комнаты были завалены папками с документацией: это расположился штаб наладчиков во главе с Юрием Самойленко. Построили даже специальную поликлинику для наладчиков. Туда я заходил утром с пакетом ампул, привезенных из Ленинграда, получал свои два укола от радикулита и бодро хромал к своим двигателям четырех черновых клетей. Двигатели были громадные. Их шеф-монтер из Харькова предупреждал меня, что ротор его двигателя стоит миллион, и если я спалю этот ротор своими паршивыми "тиристорами", то он даже не знает, что со мной сделает...Харьковский шеф не верил в электронику и вообще в новую технику. Я чувствовал тяжесть ответственности, ротора остались целы. Зато заработал гипертонию.
Ежедневно я посылал на завод телеграммы с требованием запчастей, вызывал помощников, сидел на вечерних "оперативках", где выявляли виноватых в очередном срыве сроков пуска стана. Сроки были утверждены Косыгиным. А на крыше цеха ежедневно сменялись цифры: сколько дней остается до пуска стана. В цифры никто не верил.
В Липецке мне повезло. Я работал вместе с прославленными ассами из "Тяжпрома" и "Электропривода" Николаем Тищенко и Юрием Самойленко; руководителем нашей наладочной бригады был к.т.н. Борис Бригиневич (кандидат наук - наладчик, это было редчайшим событием), налаживал современную электронику, заодно повидал процесс непрерывной разливки стали и доменные печи, напомнившие далекие годы Магнитогорска, куда мы ездили в студенческие времена "на практику".
Выбранные места из "Липецкой" переписки:
Вечерами в гостинице я сочинял длинные послания на работу. Многочисленные замечания монтажников, ошибки проекта и собственные запоздалые соображения по улучшению возбудителей - все это я посылал на работу, надеясь, что там все сию же минуту все бросят и будут с восторгом заниматься только моими требованиями.
Виктору Фогельгезангу (конструктору):
"Виктор, привет! Как ты уже читал во всех газетах, черновые клети запущены 18-го. Наши ТВУ-200 все работают безотказно. Это хорошо. Теперь несколько замечаний. На будущее: надо установить маленький прибор в электронные блоки для наладки "уставок" и стабилизаторов. После ряда пусков обнаружилась необходимость введения уставки тока динамического торможения в ТВУ-200... Об местных эмоциях: нашими ТВУ все довольны. При первых пусках было все безотказно. Теперь стан будет катать металл в 2 смены, 3-я на наладку..."
"Виктор! Ты получил, вероятно, мое письмо по поводу динамического торможения. Посылаю окончательную схему. Тут началась корректировка документации. Генриетта (Хальчицкая), командированная сюда тобою, работает не разгибаясь с 8-ми до 18-ти..."
"На-днях наладчики выдают Генриетте исправленную схему по ТВУ-200. Чтобы она дошла до тебя быстрее, посылаю ее в части, касающейся релейной схемы. Кое-что тебе знакомо, кое-что новое, накопленное при наладке. Я думаю уехать отсюда к началу августа. Весьма желателен до моего отъезда приезд монтажников с деталями для ТВУ-145, которые делаются в 10-м цехе. Посмотрел потенциометры у других фирм. Для внешней регулировки все применяют довольно массивные, грубые типа ППБ-25 с фиксацией. Они удобные, их пальцем не собьешь. Очень нужна розетка 220 В на шкафу, контрольные гнезда для напряжения ротора, прибор для напряжения управления..."
"Сообщаю для информации. В ТВУ-145 часть силовых шлангов монтажники вводят в прорезанные отверстия сбоку шкафа, иначе не выходит. Сейчас идет настройка регуляторов на действующих ТВУ. Пока все нормально. Я предложил эксплуатации и работникам лаборатории Ново-Липецкого завода идею о создании системы взаимо-резервирования пяти ТВУ-200. Это на случай аварии ТВУ..."
"Сегодня произошла неприятная авария с платой защиты от перенапряжений. Произошло короткое замыкание между диодами. Эти диоды недопустимо близко расположены (то же и по чертежу). Сгорели детали, провод и испортились блоки, близко расположенные. В других фирмах тоже есть такие платы, но напряжение на них подается через предохранители, а сами платы защищены от пыли крышками и покрыты лаком. Несколько раз подводило ветровое реле. Оно дрыгалось и отключался двигатель, хотя вентилятор работал. Тут весьма кстати приехал Юрий Солодухо. Мы с ним сделали короткое совещание. Решение такое: контакты ветрового реле вывести только на звуковой сигнал для дежурных. Это для того, чтобы операторы при появлении сигнала успели убрать сляб из валков стана, а после этого остановить ТВУ, (между прочим, и без вентилятора ТВУ может длительно работать с пониженным током)..."
Александру Круглому (основному разработчику электроники): "Саша! Регулятором тут заинтересовались. Я по мере сил объясняю и создаю в умах смятение. Так что налаживать твой регулятор придется не скоро. Электронику мы с Колей (Скороходовым) практически привели в хорошее состояние. Странно, но было очень много неполадок из-за перевернутых триодов, неработающих реле, замыканий на корпус болтами и т.п. А ведь раньше на заводе будто -бы наладили и даже написали паспорт. Народ тут очень деликатный, а то бы было неудобно. Сейчас здесь нужен специалист по силовым вопросам, понимающий работу ТВУ с ротором. Если же мне понадобится монтажник, я сообщу конкретно кто и когда. Коля приедет на днях. Привет..."
"Кстати, мелочь, но могла быть крупная неприятность: винт крепления касался радиаторов стабилитронов и, естественно, заземлял их. Вот такие "сопли" я изыскиваю..."
"Я скоро приеду, но не ранее прибытия наших наладчиков. Их ожидает испытание ТВУ-200 и ТВУ-145 по полной программе. Нужен знаток грубых силовых явлений в ТВУ совместно с машиной (полагаю - Борис Яковчук). Мне помогает еще одна бригада наладчиков Кавэлектромонтажа во главе с Мишей Одинцовым. В отличие от Бригиневича он не кандидат наук, им придется больше помогать. У Бригиневича надо лишь авторитетно отвергать разные замечания и многочисленные рац-предложения (конечно, после объективного, беспристрастного рассмотрения), а то дай им волю, напишут массу оных..."
"К сожалению, ухудшилось отношение эксплуатации к ТВУ: дело не в схеме, это произошло после их попытки заменить автомат, что стало, несмотря на виртуозность монтеров, почти невыполнимым из- за тесноты в шкафу. Это наша вина: погнались за "сверхкомпактностью" и забыли об ремонтопригодности и требовании по доступности к каждой детали. Было несколько неприятных совещаний и решили: проект переделать, заводу изготовить новый комплект ТВУ-200 и срочно поставить сюда..."
"Сегодня дал телеграмму о выезде наших ребят и монтажников с завода. Есть много замечаний: их надо устранять, а не мелочиться. Пусть возьмут с собой комплекты инструкций по наладке блоков. Я уже поговорил с ХЭМЗовцами насчет токов динамического торможения. Они (неофициально) сказали, что регулировать ток не надо. По этому вопросу будет скоро письмо, подготовьте ответ , что "не надо". Составили новую программу испытаний , было совещание с присутствием ХЭМЗа, НЛМЗ, ПНУ ЦЕМ. Ничего особенного, только включен новый пункт о проверке на короткое замыкание и указано допустимое время опыта. От ХЭМЗа был Борис Оскерко. Он хорошо знает процессы нагрева неподвижного ротора (это связано со старением изоляции в роторе). Надо ввести резервирование в блок включения пусковых резисторов: очень уж это ответственный блок. Отговоркой "и так надежно" не удастся отделаться..."
"Не маркированы концы проводов от плат размножителей импульсов; регулирующие резисторы на двери поставлены правильно, а таблички перепутаны; на клеммниках бирки с нумерацией находятся под напряжением и при ослаблении болтов могут коротнуть между собой: нужны пластмассовые оконцеватели. Посоветуйся, м.б. следует прислать сюда конструктора. Приехать так или иначе придется для исправления схем...Есть жалобы наладчиков на ненадежность многочисленных контактных переходов. Надо зарезервировать ножки разъемов и в дальнейшем переходить на блоки "УБСР". Они изготавливаются в Александрии (не бойся, это не в Египте, а на Украине). Схему пуска, защиты надо делать с минимальным использованием триодов, лучше - на герконах. Там, где надо иметь настраиваемые уставки времени и тока, применять серийные реле вместо самодельных, не стесняясь их габаритами. Контакты масляников надо разделить от схемы электроники при помощи реле или оптронов, для ликвидации наводок..."
"Правлю документацию. Почти на каждой странице Текста а)неправильно описана схема защиты, б)упомянуты мифические нелинейные сопротивления, в)перепутаны номера деталей и т.д. Нельзя, чтобы ТАКОЕ перешло без исправления в Бокаро. Надо все внимательно перечитать и исправить, наконец. На-днях вместе с ТВУ будут пускать насосы. Этому предшествовала оперативка у Наумова с выявлением отстающих от графика. Таковые были обнаружены у строителей и подвергнуты. Мне понадобилась лишь надежная телефонная связь, остальное, я заявил: "в полной готовности". О прочих пикантных событиях расскажет Коля. Он много знает!..."
"Как идет переделка проекта ТВУ-200? Ставит ли Федя Любимов контрольные гнезда в тиристорные блоки? Надо, чтобы ставил. Тут тепло. Купаюсь в речке, дышу сосновым воздухом в лесопарке, это совсем рядом с гостиницей. Тут также Саша Каменецкий. Он тоже "шеф"- от Электросилы. Следит за монтажом сверхмощных двухъякорных двигателей постоянного тока..."
Владимиру Вадатурскому (руководство отдела):
"Володя! Очередные претензии к конструкции ТВУ-145: идет монтаж, и мощные кабели упираются в хилые детали размножителей импульсов. Как хотите, но надо ставить защитные крышки на размножители..."
"Во первых строках спрашиваю, почему я не получаю ответа на мои письма. Это создает определенные неудобства. Повторю: мне нужны параметры магнитных усилителей и кратко изложенная теория их работы в ТВУ, несколько комплектов инструкций по наладке электроники, номер ж/д документа, чтобы несчастный Пак (инженер от НЛМЗ) смог наконец получить багаж с запчастями. Уже (!) понадобился резерв. Кстати, сгорел один трансформатор в блоке, надеюсь, 6-й цех сможет быстро его намотать. Новость: завтра подадут 10 кВ, НАЧИНАЕТСЯ РАБОТА С ДВИГАТЕЛЕМ. Я вызвал Бориса Яковчука. Николай Скороходов скоро уезжает. Потом я его вновь вызову, если надо будет..."
"Распорядись о следующем. В документации совершенно нет данных о всех трансформаторах, и эксплуатация справедливо просит оставить для будущей многолетней работы эти почему-то "засекреченные" сведения. Посылаю обобщенный перечень замечаний по схеме и конструкции ТВУ: они могут пригодиться для новых разработок..."
Не обошлось без криминала. В самый разгар наладки у меня украли новенький электронный осциллограф. И это несмотря на то, я, "во-избежание", прятал по вечерам осциллограф в высоковольтную ячейку под замок. По совету опытного бригадира составили акт, что "осциллограф был раздавлен броневой плитой, свалившейся с крана..." Бухгалтерия актом удовлетворилась, а наладчики таки поймали очередного вора, который вытаскивал электронные блоки из действующего преобразователя. Вору приписали остановку оборудования с огромными убытками вследствие того, и в назидание другим устроили показательный суд.
До пуска стана оставалась неделя. Неожиданно в центральной газете появился бойкий репортаж, в котором журналюги очень профессионально описали торжественный пуск стана с убедительными техническими подробностями. Репортера искали, но не нашли. Пуск произошел в срок, разумеется, не в срок, названный в газете. Я пытался разорваться: хотелось на все поглядеть со стороны, а надо было дежурить около своих возбудителей на всякий случай. Мои товарищи наладчики сказали, что все будет в порядке, " все 100 раз проверено, иди, посмотри, не волнуйся". Народ облепил колонны и лестницы цеха, я висел где-то в районе первой клети. Из нагревательной печи, понукаемый грузинскими наладчиками, вылез раскаленный сляб и пополз по рольгангам к первой клети. Мой двигатель и моя система возбуждения! Сляб стукнулся о валки и благополучно прошел сквозь клеть и, ускоряясь, через три остальных. Там он и остался, чистовые клети еще не были готовы. Все побежали к остывающему слябу, разбили об него бутылку и отправились в гостиницу отдохнуть, наконец. Тем более, что прошел слух о премии за успешный пуск. Все было кончено. Я улетел в отпуск в Ставрополь.
В следующем году я приехал в Липецк на итоговое совещание наладчиков. На стане продолжались "послепусковые" работы, доводилась автоматика чистовых клетей, где были установлены уникальные двухъякорные двигатели постоянного тока. "Мои" возбудители тихо работали. Ими никто уже не интересовался. И обращались с ними, как с простым выключателем. Я увез из Липецка значок "Строителю стана 2000", почти что медаль. На память о Липецке остались совместная статья с Юрой Паком и Геной Козичем, инженерами НЛМЗ, в сборнике работ нашего ЦКБ, гипертония и желание еще налаживать что-нибудь грандиозное.
РЯДОМ С ГЛАВНЫМ КРАНОМ
В июне 1976 г. нас с Леней Каплуном пригласили в Альметьевск, где как и повсюду, работали наши тиристорные системы: нет в стране такого завода, насосной или компрессорной, где бы их не было. Решили по пути заехать на Рязанский Нефтеперерабатывающий завод, посмотреть, как себя чувствуют там наши ТВУ. Визит был непродолжительным. Для нас важной оказалась новость: нельзя ставить в ТВУ на нефтеперерабатывающих заводах обычные реле: их контакты очень быстро сжирает химическая атмосфера этих предприятий. Учли на будущее, в новых сериях стали применять реле с герметичными контактами - герконами. Этим же вечером поездом Москва-Уфа уехали в Альметьевск. Станция Миннебаево. Первые впечатления от Татарии: степь бескрайняя, везде нефтяные качалки. Нас доставили на "газике" в поселок нефтяников и поселили в хорошей гостинице, в комнате на двоих. Альметьевск очень похож на Невинномысск, вдали предгорья Урала, все напоминает Ставропольскую возвышенность. Два дня работаем на Михайловской нефтеперекачивающей станции. Это в 150 км. от Альметьевска. Живем по-княжески в гостевой квартире, с ванной, телевизором и атласными занавесями. Совершенно потрясающий буфет с изысканной посудой для возлияний, неведомо на кого рассчитанный (во всяком случае, не на нас с Лёней). Есть, однако, нечего: в вагончике-столовой местных строителей лишь суп рисовый да макароны (впрочем, бывает иногда и горох). Станция уютная, рядом сад, работать хорошо, никто не гонит в шею, и работаем мы вместе с наладчиком Костей Тришиным с 7-ми до 20-ти. Вместе с Лёней мне работать хорошо и спокойно: мы дополняем друг друга - педантизм и конструкторские таланты Каплуна плюс мои изобретательские наклонности. Тепло, азиатское солнце; мы устраиваем перекуры во фруктовом саду (традиция нефтяников и газовиков), там же решаем в тишине после гула компрессорной технические вопросы.
Из дневника:
4.6.76.С утра попили чаю с хлебом на роскошной мельхиоровой посуде. Исследуем процесс пуска возбудителя в автоматическом режиме. Для проверка работы автоматического регулятора по "косинусу" пользуемся возможностью выполнить редкие эксперименты, не доступные на стенде завода: по нашей просьбе эксплуатационники закрывают и открывают задвижки, изменяя нагрузку на двигатель. Все работало в соответствии с теорией - и регулятор, и схема пуска - и мы, сфотографировавшись на фоне двигателей, стали готовиться к отъезду: наладка возбудителей закончена, автоматика работает и все это видят. На сегодня договорились съездить на нефтепровод "Дружба". Однако, приехали в Альметьевск поздно. Поужинали, пошли искать путь через реку Зай, нашли переход и путь к горам. Это на выходной.
5.6.76.Решили посмотреть на 5-й насосной еще один возбудитель. И обнаружили "хомуты". Пришлось срочно исправлять: иначе "потеряешь лицо". Фраза: "хомут и его роль в познании", прямо-таки тема для семинара по философии.
6.6.76.Выходной. Вместе с Тришиным идем в горы. Чистый лес, дубы, березы. Дождь. Пикник удался :картошка, рыба, яйца, лук. Все это на фоне местных пустых магазинов...Фотографируемся.
7.6.76. С утра поехали на станцию "Дружба". Подивился на огромные краны, которые, как объяснили, запирают весь нефтепровод и которые обязательно закроют, если в "Европах" будут себя плохо вести. Состоялся импровизированный семинар с инженерами лаборатории. Обменялись взаимными обязательствами. Оттуда поехали за авиабилетами в Набережные Челны. Проезжаем Заинск, Бегишево, объехали все Челны. Билетов на самолет нет: слишком много понаехало командировочных.
8.6.76. Отъезд. Беготня с оформлением трудового соглашения за оказанные советы и наладку. Не в деньгах дело, а в хорошем отношении. Поезд N 81, Челябинский. Грандиозная Волга в Ульяновске. Болит горло. Это простуда от автомобильного путешествия в Челны. Вновь за окном вагона Рязанская область, полузабытые места далекого детства, проведенные во время Войны в глухом углу области, в "Вышинской Пустыни".
ХАРЬКОВ. 6-я платформа.
"Оно мне надо?.."
( менталитет)
Что-то сработало в механизме нашего Министерства Электротехнической Промышленности: впредь тиристорные возбудители решили отобрать от нашего завода и передать в Харьков на мало кому известный небольшой завод "Электромашина" (решение недальновидное, непонятное, странное; впрочем, барину - виднее). Я стал приезжать туда и находился там месяцами: шла сначала подготовка производства, потом - выпуск опытных образцов, потом - серийных. Мне надо было сотворить чудо: чтобы "ТВУ" в Харькове были бы не хуже по качеству, чем нашего Ленинградского производства, уже завоевавших репутацию в Липецке. На Электромашине умели делать двигатели постоянного тока и несложную аппаратуру, и я надеялся на успех. Год за годом - у меня сформировался в Харькове устойчивый быт. Я записался в библиотеку Короленко, и еще в медицинскую библиотеку (в это время я занимался нейрокибернетикой - отдаленный результат дискуссий в НИИ в 58 году), регулярно ходил в кино и - редко - в Филармонию. Если сперва приходилось искать место в гостинице (однажды пришлось даже притвориться участником очередного медицинского симпозиума, чтобы дали койку в гостинице "Украина"), то потом я спокойно приезжал в общежитие электротехникума и жил там один в забронированной заводом комнате. Дни на заводе проходили в совещаниях у начальства, где приходилось сурово требовать от конструкторов качества и еще раз качества. Ссылки на мировой опыт, Липецк, совесть и Нагорную проповедь - помогали плохо. Конструктора меняли свои привычки туго.
Из дневника:
11.3.75. Еду в Харьков по вызову завода. Они прислали нахальную телеграмму, чтобы я заехал в Москву в Главкомплект - решать "их" проблемы. Перед отъездом уйма дел: сбор бумаг для завода и для редакции журнала "Проблемы бионики" (обещал им две статьи - по шагающим машинам и по автомату для прокладки трассы).
13.3.75. Снова поселился в заводском общежитии. Один в комнате. Чисто, жарко и - тишина. На заводе встретили хорошо. Весь день исправлял документацию. Вечером, преодолевая лень, составлял программу для машины "МИР-2": это программа работы автоволновой среды - модели нейронной сети - результат многолетнего увлечения бионикой...
14.3.75. Напустив на себя суровость, полагающуюся представителю "авторского надзора", выясняю положение дел со стендами для проверки ТЕ8. Дела плохие, изготовление стендов затянулось безнадежно. Завтра иду к руководству. "Ласкаво" убеждаю конструктора Люсю Тараненко переделать дверь шкафа возбудителя. Аргументы: 5 лет производства, выставка за рубежом, престиж завода и т.п. Удалось. Люся сама сходила к технологам и те сдались. Юра Белоглазов, инженер-испытатель, обещает отправить шкаф в понедельник на Змиевскую ГРЭС на испытания.
16.3.75. Вчера удачный день: на стенде хорошо пошла работа перед отправкой в Змиевку. Налаживали возбудитель ТЕ8 вместе с Юрой Белоглазовым и ведущим конструктором Львом Кантиусом. Вечером и завтра - культурный отдых: библиотека, просмотр патентов по дирижаблям в библиотеке Короленко, местный "Эрмитаж" и превосходный концерт в Филармонии (скрипка и гитара).
19.3.75. Пора уезжать. Все в общем сделано. На днях на ГРЭС в Змиевке испытывали двигатель с возбудителем. Сегодня читал лекцию по возбудителям для конструкторов. Люся прилежно нарисовала таблицу. Лара Котляр уточнила последние вопросы по стендам, но, боюсь, что все сдвинется с места не скоро. Тут не торопятся. Тем временем договорился с редакцией "Проблемы бионики" о встрече: они приняли рукопись моих двух статей.
22.3.75. Передал Льву Кантиусу свои соображения насчет изготовления на "Электромашине" аэроионизатора Чижевского. Объяснил, что завалим страну нашими аэроионизаторами, себе возьмем скромный процент, и все будут довольны. Ничего не вышло: завод посчитал это дело невыгодным.
Вскоре серийное производство "ТВУ" и "ТЕ8" (это фирменное название возбудителей) в Харькове набрало темпы, утряслось, большинство вопросов были решены, и "Электромашина" заполонила страну нашими возбудителями. Число их - легион. Они работают везде, где есть насосная или компрессорная станция, где крутится синхронная машина. "Наука", однако, не стояла на месте и на завод периодически поступали изменения, которые при внедрении требовали присутствия автора.
Из дневника (три года спустя):
...марта 1978. Прибыл в Харьков днем и сразу пошел на завод, тем более, что проходная рядом с 6-й платформой, стоит только перейти пути. За прошедшие годы возбудители модернизировались неоднократно. С давно ставшими родными и знакомыми конструкторами и наладчиками работали до вечера. Занимались корректировкой схемы. На следующий день тоже плотно работали на стенде. Живу в гостинице "Спутник". На вокзале изучал расписание до Таганрога и Коммунарска (в Таганрог надо съездить за термокраской, необходимой при температурных испытаниях двигателей, а, главное, там в Радиотехническом институте разрабатывают Однородные Вычислительные Системы, давно интересующие меня; в Коммунарске живет мой школьный товарищ Пигида и еще там имеется Металлургический завод, где тоже работают наши вездесущие ТЕ8). Написал новую инструкцию к модернизированному возбудителю. Вечером зашел в филармонию. Чайковский и Прокофьев, концерт для ф-но Рахманинова. Зал маленький, весь заполнен. Играл Рудольф Керер.
13.3.78. Утром выехал в Таганрог.
Из дневника:
10.9.78. Вновь на Электромашине. Уже спокойно смотрю на знакомую суету вокруг новой модели возбудителя. Года через два он пойдет в серию. Видимо, это моя последняя разработка по ТЕ8. Хочется заняться чем-то более современным - микропроцессорами что ли....
12.9.78. Вместе с Юрой Белоглазовым внедряем энергосберегающую новинку на cтенде: возвращаем энергию, поступающую в нагрузку, обратно в электросеть вместо того, чтобы ее тратить зря на нагрев роторов. Юра перешел на работу в монтажно-наладочный отдел. Вечерами делаю последние визиты в медицинскую библиотеку, в библиотеку им. Короленко, в редакцию "Проблем бионики".
Завод "Электромашина" тем временем выпускал сотню за сотней новеньких "ТВУ". Страна поглощала ТВУ как бездонная бочка. Несколько конкурентов далеко отставали он нас по количеству. Кого-то мы просто игнорировали (это были ведомственные КБ и делали они возбудители только для себя). С другими мы подписали соглашение о разделении "сфер влияния": так Уралэлектротяжмаш снабжал своими возбудителями серии "ТВ" только свои собственные двигатели. Коллектив "Эльмаша" скоро стал моим родным и близким: мы вместе участвовали в приемных комиссиях (и в банкетах после них), обменивались техническими секретами, инженеры из сектора Родиона Гольдина приезжали в Ленинград в гости, а я - к ним, вместе ходили в окрестные горы и оформляли общие заявки на изобретения. И спустя 20 лет мы по-прежнему звоним друг другу - Валентину Якименко, Юре Гольмакову, Светлане Сазамбаевой - делимся нашими новинками, мы не стали конкурентами и по-прежнему делаем общее дело, как в Советское время.
НА ТРЕХ ЯЗЫКАХ в КВАИСИ
"Вдали - убогие деревни.
Уступы, скалы, камни, снег...
Весь мир кругом - суровый, древний,
Как тот, где опочил ковчег."
Валерий Брюсов
Просматривая адреса отгрузки наших "ТВУ", я был приятно удивлен тем, что один из "шкафов" был некогда отправлен в Южную Осетию на горный рудник. Там я еще не был. По телефону удалось дозвониться. Сквозь помехи и акцент я понял, что "ТВУ" не работает, т.к. никто в нем ничего не понимает. Очень хорошо! Вскоре я уже выходил из поезда в Сухуми. Автобусом проехал пол-Грузии до Цхинвали и остался переночевать. Утром поехал в поселок Кваиси - именно там находились те самые компрессорные двигатели, оборудованные нашими возбудителями. В маленьком автобусе - рабочие с рудника, крестьяне возвращаются с базара, на спинке сидения традиционная надпись "Тенур + Садо". В этот же день приступил. Вместе со мной работали местные электромонтеры Гаспар Тути и Сафар Хугаев. Весь рабочий день мы проводили вместе, обедали в поселковой столовой с однообразным меню из импортной вареной курицы и неизбежной водки. За столом, где собиралась вся электрическая элита рудника, разговор велся по-осетински и по-грузински, причем мне все вежливо переводили. По выходным я уходил в горы. Места там безлесные, видны дали необъятные и, видимо, меня заметили, т.к. потом спрашивали: куда это я ходил, и почему "не в ту сторону". (В "той" стороне находился окрестный совхоз, где по воскресеньям устраивали танцы). Кроме меня по горам гуляли молодые поросята. Их отпускали на все лето, осенью они, отъевшись, сами возвращались домой ,где ...
Гаспар пригласил меня в гости. К вечеру мы взобрались на довольно крутую гору, в аул, где был его дом, двухэтажный, каменный. Первый этаж - хозяйственные помещения, на втором этаже - жилые. Мы расположились на веранде. Пришли гости - местные электрики с рудника. Хозяйка вынесла сковороду со свеже приготовленной печенкой. За стенкой играла радиола русские песни (видимо, в мою честь). Подали рог с кукурузной самогонкой. Я выпил - так надо, рог пошел по кругу и каждый произносил что-нибудь приличествующее: отмечали день рождения Тути. Разговоры велись в основном о службе в армии (один из гостей служил в Ленинграде). Я рассказывал о Хатыни, где был недавно во время Минской командировки. Разошлись поздно. Я не рискнул в темноте спускаться в поселок, меня оставили ночевать. Расположился в "кунакской" комнате. Утром - снова на работу. В гостиницу, единственным постояльцем которой я состоял, пришли двое молодых - студенты заочного Политехнического. Им надо было сделать проект по автомобильной тематике. Я усомнился в своей компетенции. "Ты ведь - инженер?". Оставили методику и пообещали заплатить. За два вечера проект был готов. Забрали, благодарили и вручили "гонорар". На выходной поехал в Гори: любопытно, как там музей Вождя? Музей оказался в полной сохранности , много экскурсий, фанатично настроенные экскурсоводы. Огромный памятник рядом (единственно сохранившийся, кажется). Уезжал с твердым намерением еще задержаться в Тбилиси ("по дороге", якобы). В Тбилиси узнал в справочной адрес бывшего сотрудника нашей машинной лаборатории Миши Гургенидзе. Он много лет тому назад уехал на родину и работал теперь преподавателем в Политехническом институте. Я остановился на три дня у него. Все это время Миша возил меня на своем Запорожце по окрестностям, в Мцхету, к Тбилисскому морю, в рестораны. (Смог бы я так принять его у себя в Металлострое?) После я прислал ему сделанные во время поездок фотографии. Перед отъездом купил в лавочке на проспекте Руставели рог в серебряной оправе с надписью "Кваиси" по-грузински.
КАМЫШ-БУРУН
"...Скифия же начинается за Фракией в
том месте, где море образует залив...
Это - исконная Скифия, она простирается
до города, называемого Каркинитидой.
Отсюда идет гористая страна, лежащая
вдоль того же моря. Она выдается в Понт
и населена племенем тавров вплоть до
Херсонеса Скалистого."
Геродот. История, кн. 4-я. 99.
Я приехал в Крым весной. Море было еще - по местным понятиям - холодным. В поселке около Камыш-Бурунского обогатительного комбината, что близ Керчи, я оставил рюкзак в гостинице и отправился представляться главному Энергетику. Этот визит был полностью инициативным, приглашения от комбината мы не получали. Но - такой хороший предлог для поездки в Крым было грешно упускать: там, на комбинате, были установлены наши "ТВУ" и, как всегда, они, без сомнения, нуждались в наладке. Так я считал. Главный Энергетик встретил меня сурово: "Мы вас приглашали? Нет? Зачем приехали?" Когда я объяснил, что приехал "на свои" и от них никакой оплаты не потребуют, отношение изменилось сразу. Мне предоставили помощника и чтобы я его обучил, дали полную возможность экспериментировать с возбудителями в компрессорной и разрешили пользоваться лодкой с комбинатской лодочной станции.
Все складывалось лучшим образом. После работы я уезжал в Керчь, ходил на гору "Митридат" и пробовал изысканные рыбные блюда в местной столовой. По вечерам стаскивал в море пластмассовую лодку и долго плавал по пустынному заливу. А однажды попытался осмотреть катакомбы Аджимушкая, известные по военным трагическим рассказам. Следов Войны не осталось в каменистой, раскаленной степи, только маленький обелиск...Ни души вокруг. Поросший полынью известняк. Редкие темные, сырые дыры - входы в бывшее партизанское подземелье. Но не рискнул спуститься туда... Вечером я пришел на пустынный пляж. После того, как я поплавал в холодном море и покатался на лодке, предварительно стащив ее, тяжелую, к морю и, соответственно, вытащив ее обратно, меня прихватил старый радикулит. В гостинице я пытался его изгнать при помощи утюга. Безуспешно (лишь несколько лет спустя я несколько избавился от этой напасти в Старой Руссе). Домой я улетал, захватив на базаре традиционный подарок: керченскую селедку.