С тех пор, как граф стал посещать мессу в Витри только по воскресеньям, этот день превратился для прихожан в нечто, совершенно особенное: кроме естественного желания поглазеть на молодую хозяйку замка, жители деревни преследовали каждый свои, далеко идущие цели. Девушки, ранее дружной стайкой щебетавшие во дворе церкви в ожидании начала службы, теперь чинно рассаживались по скамьям задолго до прибытия сеньора с женой - вдруг кто-то понравится молодой графине, и та возьмет в услужение, а кому нужны не знающие своего места сороки? Их мамаши рассчитывали на службу на кухне, графская семья так разрослась. Мужчины степенно поддерживали реноме главы семейства, что, несомненно, послужит женам и дочерям лучшей рекомендацией.
Новая хозяйка замка Ла Фер была мила, приветлива, несуетлива и неговорлива, что производило на присутствующих самое приятное впечатление, которое даже не портило, что граф, обычно казавшийся слегка отстраненным, выглядел невероятно увлеченным молодой супругой. Родня невесты высокомерием не отличалась, задрав носы и купаясь в свалившемся на них высоком положении, по округе не дефилировала, что также способствовало приязненному отношению ко всему семейству в целом.
В церкви Анна легко считывала перемены в деревенском обществе и сосредотачивала все внимание, чтобы не показать, как вышеупомянутые метаморфозы ее раздражают. После своего сногсшибательного предложения егерь на людях откровенно дистанцировался, за что девушка была отчасти благодарна. Практически решив ответить согласием, она еще не готова его озвучить, хотелось отсрочить судьбоносный ответ, хотя до той охоты, что должна безвозвратно разделить ее жизнь на 'до' и 'после', оставались считанные дни, можно сказать, часы. Анна никогда не считала себя трусихой, но было не по себе настолько, что девушка начинала подозревать начинающееся нездоровье, будто что-то надвигалось на нее, страшное, как сама жизнь, и неотвратимое, как та же смерть.
В волнении откинула с головы низко натягиваемый капюшон накидки и сделала несколько вдохов, но лучше не стало, и она потихоньку выскользнула из церкви во двор - как раз, тогда, когда появился граф со своими домочадцами, сопровождаемый замковой прислугой. Капюшон успела накинуть вовремя, но его светлость, как всегда, на нее и не глянул - он, по обыкновению, не сводил глаз с молодой жены. Таращился на графиню не только он: в нескольких шагах от супружеской пары, следом за семьей управляющего замком и главного егеря, Анна разглядела внимательные глаза Дидье Дюма, намертво прилипшие к ее разлучнице. Девушке едва удалось сдержать нахлынувшие эмоции. Только этого мужлана не хватало, что, черт побери, он делает в Витри? Нет, чтобы, не обнаружив ее в условленном месте, на дурня снизошло просветление, и, наконец, догадавшись, что с ворованными деньгами водили за нос, свалил бы в свой Ланс. Что принесло этого придурка из Авора? Глаз не сводит от потаскушки, со мной перепутал? Не он один, граф тоже вместо меня на этой курве женился. Вот, номер будет, если его сиятельство заметит, как на его супружницу смотрят? А что Дидье делает среди замковой челяди?
Протолкнувшись обратно в церковь, Анна подсела к егерю, тот учтиво поприветствовал новую соседку по лавке, но тем ограничился: ни скрытого вопроса, выжидательного взгляда, ни единого намека, поднять тему пришлось первой:
- Я подумала.
Реакция опять нулевая.
- О том, что ты сказал.
Продолжает, урод, играть в молчанку. Даже не покосился! А я, ведь, могу и отказаться! Да, пока еще могу!
Она бросила из-под капюшона взгляд на плотно сжавшего губы главного егеря и замолчала.
Вознамерившийся усесться сзади Дидье притормозил, пропуская впереди себя одну из прихожанок. Началась служба, во время которой разговаривать не принято, что в этот раз Анна отметила для себя с заметным облегчением. Еще немного, чуть-чуть подождать, перед тем, когда жизнь совершит такой крутой вираж, из которого можно не выйти, как из 'мертвой петли', сорвавшись в 'штопор'!
Егерь, как ни в чем ни бывало, помалкивал, отец Жюль что-то доброжелательно вещал с кафедры благоговейно внимающим прихожанам, с задней скамьи пару раз донесся тихий скрип, шелест молитвенника. Анне все больше казалось, что очутилась внутри какого-то ужастика, только не читаемого онлайн или просматриваемого, лежа на диване, а в самой гуще событий, без права на них повлиять, без сил и без воли. По окончании службы она не торопилась встать, и только, когда поднялся на ноги егерь, выдавила из себя: 'Я согласна'. Графский ублюдок, протискиваясь мимо нее, тихо и безлично шепнул: 'Потом', и Анна, тупо глядя в кое-где уже не сверкавший чистотой пол, осталась на лавке одна, но не в церкви. Жизнерадостно подтянулся отец Жюль, решивший, что Анна его ждет, а возле него обнаружился племянник, преданно и умильно заглядывающий священнику в глаза. Как кот возле кюре трется, только что хвостом вокруг не обводит, и то - в связи с отсутствием оного! У выхода обнаружилась по акульи лыбящаяся мадам Тома, и отец Жюль, сопровождаемый домочадцами, двинулся отдыхать.
Следующие дни егерь был настолько занят подготовкой грядущей охоты, что не оставалось ни времени, ни сил до конца раздеться, рухнув в постель - дай бог, сапоги снять. В замке стало на одного родственника графини меньше - ее отец выехал по дороге в Бурж, куда дальше - бог весть, но, похоже, вернется не скоро. Жак, улучив момент, пошатался по Витри - Анны нигде не было видно, наведался в охотничий домик, чуть не наскочив на графа, даже прошелся мимо дома кюре, но внимание привлекать не хотелось, зайти не решился.
Следующий заход он сделал после обеда, но, на счастье, наткнулся посреди улицы на свою тетку. Мадам Тома, в шесть секунд, просветила уже начавшего терять терпение заговорщика, что сбилась с ног, помогая в подготовке венчания деревенской парочки, назначенного на эту ночь, на три часа, чтоб уберечь молодых от происков темных сил. Тринадцатое число, как не крути, не самое удачное, во всех отношениях, а так, уже четырнадцатое наступит! Понятно, осенью с послевенчальным угощением было бы легче, но раз торопились вступить в брак летом, надо понимать, откладывать было никак нельзя: распутники, перед его светлостью ничуть не совестно, а он, между прочим, этим негодникам к свадьбе подарок послал!
Поинтересовавшись, как бы между прочим, как дела у кюре, племянник выслушал подробный отчет с кратким комментарием о внезапной болезни сестры священника, и сделал вывод, что этой ночью с Анной удастся поговорить - в доме никого не будет. Забравшись по дереву на второй этаж, егерь толкнул створку оставленного открытым окошка: сестра кюре сидела возле крохотного ночничка, освещавшего неверным светом бледное, как у покойницы, лицо, не шевельнувшись при появлении подельника.
- Готова?
Она уставилась неподвижными, почти белыми глазами, не вымолвив слова в ответ.
- Передумала?
Анна медленно покачала головой.
- Так слушай!
Отец Жюль, в поте лица трудившийся над подготовкой к предстоящему венчанию, отправил крутящегося под ногами Франсуа в помощь мадам Тома, тут же нашедшую ему занятие - принести из кухни забытый вечером сверток. Подбегая к дому, парень заметил темный силуэт, быстро скользнувший в окошко сестры отца Жюля. Изумление, усиленное любопытством, одержало верх над правилами приличия. Встав под окном, Франсуа не смог ничего расслышать и, решившись пойти в своей невоспитанности до конца, взобрался на растущее рядом дерево, но, даже подобравшись ближе, смог разобрать только отдельные слова: 'Охота', 'граф', 'графиня', 'сразу после венчания' ...
В связи с назначенной на раннее утро охотой граф не намеревался присутствовать на венчании, послав вместо себя управляющего проявить внимание к новобрачным, видимо, пришедший на свидание излагает приболевшей сестре священника последние новости. В комнате было почти темно, узнать мужчину не удавалось, и Левассер тихо сполз на землю. В конце концов, кто я такой, чтобы лезть в чужие дела? Отцу Жюлю, вероятно, стоит намекнуть на происходящее, но как-нибудь потом, смотря по обстоятельствам, что, возможно, скоро, к его сестре придут свататься. Последние слова заставили парнишку замереть на месте: 'прямо на рассвете', 'поторопись', 'утопленница', 'никто не будет искать', 'примут за графиню', 'осторожно', 'скажу, что дальше'... И, вместо того, чтобы исполнять поручение мадам Тома, Франсуа завернул за угол, решив дождаться, когда неопознанный гость покинет дом. Долго томиться не пришлось - скрип оконной рамы, и мужчина ловко спускается по дереву. Уже привыкшие к темноте глаза не подвели - ночным гостем был главный графский егерь, быстро растворившийся за деревьями.
Левассёр потихоньку отворил дверь на кухню: а, вот, искомое! Прихватив лежавшее на лавке тряпье, парнишка было собрался выйти, но был остановлен возгласом Анны:
- Чего ты?
- Вот, мадам забыла.
Анна посмотрела на сверток:
- Ты давно здесь?
- Только зашел.
- А я слышу, кто-то впотьмах бродит...
- На венчание идешь?
- Нет, мне еще нехорошо, намерена весь день не вставать с постели.
- Ты, и правда, ни кровинки в лице!
Анна улыбнулась непослушными губами и ушла к себе, а Франсуа только сейчас осознал подслушанное. Куда это поторопись на рассвете, сразу после венчания, если собралась весь день провести в постели? О какой утопленнице речь? И главное: кого должны принять за графиню? Определенно, дело нечисто!
Выслушав от мадам, что его только за смертью посылать, парнишка решился задать вопрос: не было ли в их краях какой утопленницы? Тетка, отмахнувшись, буркнула, что несколько лет назад нашли беременную дурочку, неподалеку от запруды, и, распотрошив принесенный сверток, принялась показывать соседкам наряд, что сшила себе Анна. Кто-то охал и ахал, впечатленный работой, иные, поджав губы, обращали внимание на цвет платья, традиционно считавшийся неблагополучным, некоторые давали зарок лично обратиться к мастерице за таким же, а одна тетка поклянчила примерить это чудо. Франсуа оставил женщин предаваться своему исконному развлечению и тихо выскользнул за дверь - до запруды надо еще добраться, но получилось быстрее, чем думал, и он залег в кустах, надеясь, что правильно вычислил место сбора заговорщиков. Парень напрасно побаивался в засаде задремать, оказалось, сна нет ни в одном глазу, а заслышав топот копыт, заполз в кусты подальше. Вот, и егерь! Где же Анна?
Пока девушка показалась из-за поворота, прошло некоторое время, и заждавшийся Жак Тома не скрыл недовольство. Анна нервно оправдывалась, что не смогла найти свое второе платье - не бегать же потом голой! Егерь покрутил головой и, проглотив ругательство, велел остаться, как есть: в рубашке и нижней юбке. Подельница, мигом скинув платье, сложила на берегу речки:
- Что теперь?
- Спустишься на четверть лье ниже по течению, спрячешься за деревьями, рядом с полянкой, и ждешь меня. Как только лошадь графини понесет, я направлю ее на это место.
- А лошадь точно понесет?
- Куда она денется! Не перебивай!
Мужчина сердито сверкнул глазами:
- Я выкину графиню из седла, чтоб о землю ударилась и сознание потеряла. Снимешь с нее платье и наденешь на себя. Да побыстрей, поняла?
- А... ее ты куда?
- В речку! Когда найдут - примут за тебя. Твое платье на берегу увидят, будут искать в воде. Здесь одна дуреха топилась, никто не удивится.
- А я?
- Переодевшись, валяешься на поляне, я приеду, как с графиней управлюсь.
- А если на меня кто раньше наткнется?
- Полумертвой прикинься, тебя сразу в замок увезут, кто чего разбирать будет. Сомлевшую изображать долго не тяни, доктора не обманешь. Придешь в себя, скажешься обеспамятевшей, дальше от тебя зависит. Все, разбежались. Ну, удачи нам!
- Удачи!
Франсуа осмелился выглянуть, только когда затих стук копыт: Анны уже не было видно. Мысли парнишки метались, будто бились о черепную коробку, путаясь, как от боли при ударе. Почти на четвереньках он выполз из кустов и сел - ноги подкашивались и подташнивало. Услышанное привело даже не в панику, а во что-то запредельное, поскольку он был уверен, что эта затея кончится хуже некуда: подмена, даже удавшись поначалу, несомненно, вскроется, хотя внешнее сходство сестры кюре с графиней было подмечено Франсуа сразу. Не понятно, почему отец Жюль не проронил на этот счет ни слова, не слепой же он? Удивительно, где были глаза мадам Тома, или ей и в голову не пришло? Разумеется, если бы девушки встали рядом, увидели бы многие, тот же граф, ни разу не глянувший на Анну. В истории случались подмены даже очень важных людей, а известно только о тех, что не удались или разоблачены позже, но графиня и сестра кюре? Как Анна может надеяться выдать себя за дворянку, еще иностранку, ее родным и, главное, мужу, уже месяц исполнявшему супружеский долг? Никакая потеря памяти тут не спасет, даже если будешь изображать совсем обезумевшую. Ладно, лицо и фигура похожи, но есть отметины на теле, родинки, наконец, или еще что. А граф повредится в уме, чтобы не отличить одну женщину от другой? С чего бы? Что будет с отцом Жюлем, когда узнает, что Анна утопилась? Что будет с кюре, чья сестра наложила на себя руки? И что с братом самозванки сделает граф, когда авантюра провалится? Тут Франсуа спохватился, что в этом случае ему самому сильно не поздоровится. Мысль успеть предупредить графа не возникла - его вздернут первым. Надо бежать! И что я так затянул с отъездом?
Со всех ног бросившись к дому кюре, Франсуа лихорадочно собрал свой небольшой скарб. Деньги! На дорогу! Поколебавшись, он вошел в комнату кюре, в верхнем ящике старинного комода нашел, что было - совсем немного! Забрал все. Отцу Жюлю они уже не понадобятся, он никуда не побежит, бросив полоумную сестру в лапах графа, с которым не только шутки плохи, а и все остальное. Но не предупредить кюре показалось Франсуа безбожно, и он набросал несколько слов, по латыни - вдруг, кому в руки попадется. Оставить здесь? А если отец Жюль не сразу заметит записку? Парень заметался по комнате - куда положить? - и понял, что не сможет просто так удрать. Предостережение должно попасть в руки кюре немедленно!
В кухне послышались тяжелые шаги мадам Тома:
- Ты почему на венчании не был?
- Я... это... Анне совсем было плохо!
Женщина подняла глаза кверху:
- Я к ней зайду.
- Она спит!
Толстуха поджала губы:
- Надеюсь, скоро ей станет лучше.
Женщина кинула на лавку завернутое в ветхое полотенце платье Анны, сверток развернулся, показав содержимое:
- Я обеспечила ее работой, сколько можно сидеть на шее брата!
Франсуа кивнул, надеясь, что тетка поскорее отвяжется.
- Ты идешь на свадьбу?
- Посижу еще, вдруг, бедняжке Анне что-то понадобится?
Она пожала пышными плечами.
- Мадам Тома, не могли бы вы передать записку отцу Жюлю? Чтобы не беспокоился!
Тетка взяла послание для кюре и вышла. Франсуа схватил принесенное платье - в нем его никто не опознает. В себе он не сомневался, доехал же в обличье девицы сюда.
Домчавшись до ворот уже просыпавшегося Буржа, Франсуа за бесценок загнал карету с лошадью первому подвернувшемуся перекупщику, ошалевшему от такой удачи: что взять с глупой девчонки, не знающей цену вещам, на воровку, слава богу, не похожа, а то иметь дело с полицией - себе дороже!
Вырученных денег хватило как раз на билет до Альби, других карет в то утро не было. Почему бы нет? Его могут искать в южном направлении, к морю - даже если взятый в оборот отец Жюль не выдаст его планы насчет Марселя, остается известная полиции тулонская родня. Конечно, до вожделенного Востока дорога - не ближе, зато безопасней!
Мадам Тома хотела сунуть записку за корсаж, но подумав, все же развернула: она не всегда была старой и толстой, и никогда не была глупой. Любимая ученица прежнего кюре, до сих пор помогавшая разбирать старые деревенские записи, была знакома с латынью настолько, чтобы уяснить написанное. Анна хочет убить графиню, чтобы занять ее место? Ах, какая негодяйка! Да что у нее получится! Мадам мысленно поставила рядом графиню и сестру кюре и ахнула - сходство очевидно! Как же я раньше... но надеяться, что безродную девку примут за аристократку?.. впрочем... Мадам Тома только раз выезжала из Витри, на свадьбу дальней родственницы под Орлеан, где по горло наслышалась про орлеанскую девственницу, и про ту, что после сожжения выдавала себя за нее. Даже родня Жанны самозванку признала, если б та сама не покаялась, бог знает, зачем... но мужу жену перепутать сложно, если скорбная умом мерзавка такое в расчет не берет, я это точно знаю, была замужем. Дурынду в два счета разоблачат, сомневаться не приходится, говорят, граф осуществляет права супруга часто и подолгу, так что... но какова девка! Может, и не девка, а то б в постель не лезла! А женщину от девственницы отличишь, только если та позволит. Бог с ней, с этой умалишенной, она свое получит, пока нужно спасти отца Жюля от праведного гнева его светлости, который, несомненно, обрушится на его голову в самом скором времени. Главное, чтоб в одночасье не повесили, не разбираясь, знал или нет о преступных планах сестры. А там - Бог милостью праведника не оставит!