Она коллекционирует серебряные украшения и слухи о себе.
Она ненавидит Новый Год, День Святого Валентина и свой день рождения, поэтому празднует 2 января, 15 февраля и 15 апреля − чтобы не становиться тривиальной.
А еще она ненавидит ваниль.
Она − меланхоличный холерик.
Она − общительный
подробнее>> Аннотация к разделу: Большая часть выложенной тут прозы написана в изобретенном автором жанре "bomb a head", сочетающем в себе элементы психоделики, готического романа, драмы и хоррора. В настоящее время люди мало думают - все больше соображают... Мои рассказы - не более чем попытка подкинуть им темы для размышления. Однако и в темном царстве бывают лучи света - авторские "сказки" со счастливыми концами...
Иногда так бывает - жизнь под Новый Год завязывается в узел, все стереотипы рушатся к чертям, а "возлюбленный" и "твой спутник" становятся антонимами. Иногда прежде чем перейти на новую страницу жизни, нужно перечеркнуть все ошибки на старой. А иногда хочется верить, что морозной ночью на другом конце города кто-то тебя ждет, затаив дыхание...
"...И − я снова почувствовала, что все совсем не так, как должно быть. Ресторан? Ресторан в Новый Год, когда рядом должны быть семья, елка и тазик с оливье?.. А гости ЕГО праздника? Его мама, его друзья... Что делать мне в том шикарном месте, где он заказал столик? Несомненно, я люблю чешскую кухню, и я совсем не против романтического вечера в ресторане с живой музыкой, но... Но... Это все совсем не то, верно?"
Еще один вариант развития событий при попытке бегства от реальности. Все зависит лишь от места и времени побега, а причины... Иногда они придумываются в тот момент, когда граница между сном и явью становится неощутимой, прошлое и будущее смешиваются, словно слои коктейля B-52, и на сцену выходит тот, чье имя превратилось в бездушность инициалов...
"...Было тепло. По страницам скользили кометы желтого фонарного света. Я потерла глаза − веки отяжелели и опускались сами собой. Тихо напевало радио − слов не разобрать, но мотив такой знакомый... Я где-то его точно слышала... Эти невероятные переливы мелодии, зависающие в воздухе и продолжающие звенеть где-то внутри головы, подобно серебристому звону хрустальных колокольчиков... Вот только вспомнить бы слова песни... Я же их знаю... Я слышала, слышала когда-то очень давно..."
Warning: в тексте присутствуют достаточно детализированные описания пыток и пыточных орудий.
"... Зеркало... Трельяж. На трельяже валялись лишь блестящие ножницы и чья-то корзинка для рукоделия, из которой виднелись мотки бурой пряжи и круговые спицы. Ножницы были ближе. И они так ослепительно блестели... "
" − Врядли вы умрете. То есть насовсем… Если только в каком-то другом смысле… Сакральном…
− Док, не лучше ли мне? − девушка отлепилась от кушетки, прислонила скрипку к стене. Прошагала через кабинет; каблуки ее ботинок громко и резко стучали по ламинатному покрытию. − Там нельзя есть, пить. Оттуда нельзя забирать предметы. Туда нельзя погрузиться, и выйти оттуда тем же человеком. Запомнила?
Еще один рассказ о "счастье, которое было так возможно": утро первого января, рассвет - и она...
"А может быть, тепло и солнечно совсем не из-за сентября, а из-за того, кто ее там ждет?.. Она не знала. Сейчас она наглухо застряла в самом сердце декабря − того самого, что был в спешке засунут в карманы, что спрятан внутри сумочки, а еще застрял острым осколком льда в ее душе. Декабрь был очень холодным. Темным. Ее не выпускала вечная ночь. Ясная, но безлунная, похожая на скользкий черно-синий атлас с вышивкой неоновой рекламы. Ждет ли ее кто-нибудь в декабре?"
Всего лишь день. Всего лишь разговор. Всего лишь "ослепительный август".
"Мороз пах клеем и, возможно, именно поэтому спешил залепить нос и рот, подобно целофану или какой-то неизвестной науке пластиковой массе", - оттарабанил в ее мозгу кто-то, как по клавишам старой печатной машинки, в которой рулон переставляется с неизменным "дзинь". Алиса принюхалась и поняла, что мороз действительно пахнет клеем..."