Андрей Дударев

Было это в конце зимы 1999 г. Жил я тогда в Нижнем Новгороде и работал в нижегородском филиале Института Экономики Города. Однажды на автобусной остановке я увидел объявление, в котором говорилось, что в город приехал известный богослов дьякон Андрей Кураев, и что он собирается прочесть три лекции на тему "Устарел ли Новый Завет, и ... (что-то там еще в названии было)". Меня заинтересовала предложенная тема, и через несколько дней я отправился в Кремль - там, в здании мэрии, должны были читаться лекции.

Надо сказать, что народу пришло довольно много, почти полный зал. Вместо обещанных трех лекций (в течение трех дней) прошли две лекции (соответственно в два дня). Общая тема - христианство и религиозно-философские течения. Как в первый, так и во второй день сначала лектор читал лекцию, потом были ответы на вопросы. После первого дня у меня тоже созрели вопросы, которые я решился задать о. Андрею. "1. Как Вы относитесь к Церкви Объединения С. М. Муна? 2. Будут ли мужчина и женщина в Царстве Небесном одно?" - так были сформулированы эти вопросы. Какое-то время до того я читал некоторыее мунитские тексты и не знал, как к ним относиться. Также "вопрос пола" ввиду моего одиночества и рациональной нерешаемости серьезно интересовал меня.

И вот, перед второй лекцией, написав эти вопросы на листочке и положив листочек в специальную коробочку для вопросов рядом с лектором, я занял свое место и приготовился слушать. Как и в прошлый раз зал был полон людьми. Выделялось несколько священнослужителей в рясах. Много было и молодежи. Вскоре мое внимание привлек только что вошедший довольно пожилой священник (старец, как я его про себя назвал). Пока он поднимался по ступеням, чтобы занять свое место, к нему подходили под благословение, он всех благословлял, и каждому персонально (что меня поразило) кланялся... Но тут я на что-то отвлекся и потерял этого священника из виду. Через некоторое время прибыл дьякон Андрей Кураев, и лекция началась.

Как и раньше, сначала была основная часть, потом ответы на вопросы. Я ждал, когда будет зачитана моя записка, но записок было так много, что появилось серьезное опасение вообще остаться без ответа. И действительно, вскоре время вышло, а многие вопросы, и мои в том числе, так и не были зачитаны. После лекции лектора окружило плотное кольцо людей, которые надеялись поговорить с ним лично. Я тоже, разыскав свою записку, встал среди всех, рассчитывая получить ответ с глазу на глаз. Но к моему разочарованию беседа о. Андрея с другими людьми так затянулась, что у меня все меньше и меньше оставалось терпения ждать. Наконец, когда, казалось бы, толпа немного рассосалась, и я уже почти получил возможность задать свои вопросы, о. Андрея вдруг перехватила какая-то журналистка, намереваясь взять у него интервью. "Это надолго", - подумал я и расстроенный побрел к гардеробу, где висела моя одежда. Причем состояние у меня было довольно измотанное и, несмотря на это, напряженно-сосредоточенное, т.к. в последнем вопросе, мне казалось, сформулирована некая стержневая проблема человечества...

Когда я спустился по ступеням и вышел в просторный холл первого этажа, то заметил, что с левой стороны меня обходит тот самый пожилой священник, на которого я обратил внимание еще перед лекцией. Я машинально посмотрел на него, он на меня, наши глаза встретились... И вдруг, из глаз священника исшел яркий и ослепительный поток света и попал мне в глаза! Лучи этого света были подобны молниям. Причем, хоть свет и попал в глаза, но проник он прямо в самое сердце. Необыкновенный восторг, удивление, радость и вместе с тем благоговейный ужас в одно мгновенье охватили меня... Я, еще не успев осознать случившегося, отошел в сторонку, взял свою куртку в гардеробе, посмотрел на старца - он в этот момент беседовал с двумя какими-то женщинами...

Затем, видимо, завершив беседу, старец направился к выходу. Во мне внезапно обнаружилась какая-то отчаянная решимость. Я бросился к нему, попросил благословения и начал задавать вопросы, пришедшие мне на ум (про вопросы дьякону Андрею Кураеву я тут же забыл).

- Как часто надо причащаться? - спросил я, тогда для меня этот вопрос был весьма актуален.

- Старайся раз в неделю, минимум раз в месяц, - ответил старец.

- А перед каждым причастием надо исповедоваться?

- Да. Если от причастия до причастия неделя прошла. Если один-два дня, то можно и так, без исповеди. Вообще, исповедь - великая сила! Очень хорошо записывать свои грехи на листочек, чтобы не забыть. Смотри, и я так делаю.

При этих словах из кармана серого пальто старец достал листочек, на котором что-то было написано мелким почерком. И тут я пришел в еще больший восторг. Дело в том, что этот совет, записывать свои грехи на листочек, как только они вспомнятся, я совсем недавно прочел в поучениях преп. Амвросия Оптинского. Вряд ли я пришел бы в большее удивление, если бы передо мной стоял сам преп. Амвросий!

- Также и помыслы свои надо открывать духовнику, - продолжал меж тем старец. - Запомни, исповедь - великая сила!

Действительно, силу исповеди я видел перед собой. Святость жизни этого великого человека, которую Господь по своему неизъяснимому промыслу решил мне, грешному, открыть, была достигнута, в том числе благодаря аккуратному и регулярному исповеданию грехов.

После этой встречи со старцем мне стало очень хорошо понятно, что такое обожение и что такое нетварный свет. Прикосновение к этому свету есть прикосновение к вечной жизни. И само познание этого света есть познание Божественной любви. Хочу подчеркнуть, что свет, который я видел, был не обычный свет, также это не была и галлюцинация... Это реальность, которая превосходит любую, самую смелую фантазию. Словами подобное неизъяснимо. Истинный мистический опыт отличается от ложного в том числе и тем, что при этом опыте сохраняется ясное сознание, так что все происходящее твердо запоминается. Также надо отметить, что прикосновение к божественному свету имеет этическое, духовное измерение. Как говорил преп. Силуан Афонский, критерий истинного мистического созерцания - любовь к врагам.

Надо сказать, что в моей жизни это уже был второй опыт видения нетварного света (первый случился двумя годами раньше), и в первом и во втором случае "вкус" света был один и тот же. И этот второй опыт как бы углубил, подтвердил и дополнил истинность первого.

Признаться, я весь почти что задыхался от волнения. Очень хорошо в этот момент я понял, что примерно испытали апостолы при преображении Христа на горе Фавор. На иконах изображается, что Петр, Иоанн и Иаков в трепете упали ниц от видения нетварного света. Примерно в таком же состоянии, т. е. готовности упасть ниц, был и я...

Тем временем мы оказались на улице. К старцу подошел дьякон Андрей Кураев, и они стали о чем-то с ним беседовать. Я же стоял в сторонке, меня охватила какая-то странная дрожь, с которой я никак не мог совладать. Так же, я помню, было возмущение, как это о. Андрей смеет так просто стоять перед великим святым, он что не видит, кто перед ним!? Наконец старец, закончив разговор с о. Андреем, и, видимо, чувствуя мое возбужденное состояние, подошел ко мне, взял меня под руку, и мы пошли по направлению к выходу из Кремля. У меня появилась возможность еще немного поговорить с этим таинственным человеком. Вот некоторые фрагменты нашего разговора.

- Как надо молиться? - спросил я.

- Ты одну молитву полюби...

- Какую?

- Боже, милостив буди мне грешному.

Дальше с моей стороны последовал еще целый ряд вопросов, на которые старец быстро и точно отвечал (так, наверное, академик отвечает на вопросы первокурсника). Такую точность и ясность ответов, которые попадали прямо в самое сердце, я ни до, ни после нигде не встречал. Причем, мне все время казалось, что самое главное я спросить не успел: хотелось спрашивать еще и еще...

- А к снам как надо относиться?

- Святые Отцы советуют не верить снам... Впрочем, - он на мгновенье задумался, вероятно, решая, говорить мне или не говорить, - у меня как-то давно был сон: иду я один по темному лесу... И только некоторое время назад я начал понимать значение этого сна. Сон означал, что в конце жизни я буду один... Похоронил я свою жену...

Незаметно мы подошли к автомобильной стоянке, где старца ждала черная волга. Я попросил его молитв, мы, прощаясь, поклонились друг другу, он быстро сел в машину, и машина уехала...

После этой беседы естественным моим желанием было разыскать этого священника, но все мои попытки что-то узнать о нем, заканчивались неудачей.

Надо сказать, что за две-три недели до этой встречи со старцем я ездил в Дивеево, где купил жизнеописание преп. Серафима Саровского. И однажды, читая в этой книге беседу преп. Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни, я дошел до описания пребывания их обоих в Духе Святом. Процитирую небольшой отрывок из этой знаменитой беседы.

"...Тогда отец Серафим взял меня весьма крепко за плечи и сказал мне:

- Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобою! Что же ты не смотришь на меня?

Я отвечал:

- Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли...

Отец Серафим сказал:

Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! И вы теперь сами так же светлы стали, как и я сам. Вы сами теперь в полноте Духа Божьего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.

<......>

- Что же, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто и не убойтесь - Господь с нами!

Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе: в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека с вами разговаривающего..." ([1] c. 42).

Когда я дошел до слов "Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли...", то вдруг понял, что и я недавно пережил точно такой же опыт: молнии, выходящие из глаз преп. Серафима были точно такие же, какие я совсем недавно видел при встрече со старцем в здании мэрии г. Нижнего Новгорода. Помню, от волнения и радости я тогда даже закрыл книгу, потому что не мог читать дальше...

Важно, что у меня сначала была эта мистическая встреча со старцем, и лишь потом я прочитал "Беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым", что полностью исключает с моей стороны всякого рода фантазирование, вызванное впечатлением от прочитанного. Видимо, эта моя встреча произошла по молитвам великого угодника Божия преп. Серафима Саровского. Думаю, что этот опыт мне был дан, чтобы подтвердить истинность мистической традиции Православной Церкви, свет которой, как и раньше, несмотря на различные исторические эпохи, продолжает сиять и освещать путь ищущим и алчущим душам. Говорят, нет сейчас святых, нет старцев! Оно отчасти и правда: слишком уж много теперь стилизации под настоящее старчество. Но все-таки есть святые! Есть великие молитвенники и продолжатели дела апостолов!

Позже, когда я узнал о движении беседников, берущих свое начало от преп. Серафима Саровского, то подумал, а вдруг, руководитель беседников о. Павел Алексахин и есть тот самый старец, который мне встретился. Как было бы тогда здорово и красиво! Но нет, ради исторической правды скажу: я ездил к о. Павлу, разговаривал с ним лично, специально спросил его, не мог ли он быть на лекции о. Андрея Кураева в г. Нижнем Новгороде в 1999 г., он сказал, что его там в это время не было. Конечно же, это ни в коей мере не умаляет заслуг о. Павла по продолжению дела Христова: слишком многих он отвратил от пути греха и поставил на путь истинный. К о. Павлу я имею самое искреннее и глубокое уважение. Но, видимо, по-разному действует Дух Святой в людях, в ком-то Он открывается одним образом, в ком-то другим. И действия эти не в противоречии находятся друг с другом, а направлены согласно так, что все идет на дело созидания Церкви...

Однако до сих пор по-прежнему остается для меня загадкой, кто был этот таинственный священник, который мне встретился на лекции о. Андрея Кураева, откуда он пришел и куда ушел...

Литература.

1. "Беседа преподобного Серафима Саровского о цели христианской жизни". Сергиев Посад, 1997 г.