Дудаш Владимир Юрьевич : другие произведения.

По эту сторону границы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "- А ху-ху не хо-хо? - сквозь открытую форточку окна на втором этаже раздался голос одного из охранников Саида. В ту же секунду стекла этого окна разлетелись и, в сторону полковника ударила длинная очередь из ручного пулемета."

ВЛАДИМИР ПЕРЕВАЛОВ

По эту сторону границы

   "-- А ху-ху не хо-хо? -- сквозь открытую форточку окна на втором этаже раздался голос одного из охранников Саида.
   В ту же секунду стекла этого окна разлетелись и, в сторону полковника ударила длинная очередь из ручного пулемета."
  
   (Все герои повести, как и их действия -- вымышлены. Правда, похожая история в середине девяностых имела место в Закарпатье на одном из пограничных переездов с сопредельным государством. Об этом неоднократно сообщалось в печати и по телевидению.)

Незапланированная встреча

   Ближе к вечеру погода резко стала меняться. Сразу после обеда откуда-то из-за верхушек Карпат ветер нагнал тучи. Сбиваясь в одну общую кучу, они от избытка влаги становились все темнее и темнее. Зацепившись своими крыльями за верхушки гор, они провисшей серединой, напоминали опрокинутый купол цирка. Казалось еще мгновение, и этот в избытке наполненный влагой купол не выдержит многотонного веса, и ливень всей своей мощью устремится на грешную землю.
   Выйдя во двор, Байрамов оценивающим взглядом осмотрел небо, закивал головой и, задумчиво причмокнув для чего-то вдобавок языком, направился к воротам гаража.
   "И надо же было этому Дозию просить о встрече именно сегодня", -- подумал он, открывая гараж.
   В чреве капитально обустроенного и отапливаемого гаража стояли две легковушки. "Жигули" шестой модели и престижная, с затемненными стеклами, "Мазда".
   Байрамов назначил Теодозию встречу на шесть часов вечера. Встреча должна была состояться недалеко от парка отдыха имени Горького. До назначенного срока оставалось больше часа. Байрамов всегда приезжал на встречу не менее чем за час. Нужно и местность осмотреть, проследить, нет ли "хвоста" да и оценить по внешнему виду собеседника -- тоже дело важное. Береженного, как говорится, Бог бережет. Тем более что этот Дозя никогда не внушал ему доверия.
   Ходили слухи, что он вместе со своими родителями появился в областном центре сразу, как только на выборную должность первого секретаря обкома партии был "назначен" пришелец из соседней области. Некто то ли поляк, то ли польских кровей. Этот пришелец за годы своего правления перетащил сюда сюда в Закарпатье многих своих друзей и знакомых. Назначил их на ведущие партийные и хозяйственные должности и, естественно, обеспечил приличным жильем. Отец Теодозия, тоже товарищ тогдашнего нового секретаря обкома, стал в области далеко не мелкой сошкой. Да и жена его к тому же состояла в дальнем родстве с супругой первого секретаря, а это, как говорится, помехой в его карьере быть не могло. Скорее - наоборот.
   Но, как говорится, всякому началу даже и очень хорошему когда-нибудь приходит конец. После освобождения первого от занимаемой должности эра отца Теодозия сама по себе закончилась. Вместе с ней закончились и привилегии, существовавшие тогда у коммунистов-начальников. Еженедельные продовольственные пайки с деликатесами для "нищих", "Березками" и "Торгсинами" -- для избранных. Теодозию пришлось изрядно крутиться, чтобы, хотя бы хоть как-то утолять растущие аппетиты своей семьи.
   Благодаря связям предка, еще в горбачевские времена, в свои неполных двадцать пять лет он с успехом занимался сбытом приобретенных за бесценок в соседнем государстве легковых машин. Но развернулся он по-настоящему только после развала Союза. Страстная жадность к казначейским билетам заморской страны привела его прямо в лапы "хозяина".
   Байрамов выгнал из гаража "шестерку". Это была еще одна из его заповедей: на встречах не "светиться" и лишний раз не обращать на себя внимание. Он не раз убеждался, что излишние приключения на свою задницу лучше не искать. Ни к чему хорошему они все равно не приведут.
   В конце улицы Шумной он, предварительно включив правый поворот, направил свою "шоху" в аппендицит частной заправочной станции. Машин на заправке не было, и через лобовое стекло открывалась панорама парка. Где-то там, в глубине парка угадывались и открытый бассейн, и дорога, упирающаяся в мост через речку Уж.
   Заглушив двигатель, Байрамов открыл люк, щелчком выбил из пачки "Мальборо" сигарету -- закурил. Место было выбрано удачно. В этих делах он был дока. Небольшая площадка для парковки автотранспорта своей тыльной стороной прикрывалась невысокой насыпью, за которой начинался парк. Справа площадка упиралась в забор и здание теннисных кортов, а слева и спереди площадку как бы охраняли дорожное полотно и кособокий перекресток на четыре направления. От стоящей у заправки "шохи" до площадки, на которой была назначена встреча, по прямой было не больше пятидесяти метров. Теодозий мог появиться, откуда угодно, но вероятнее всего приедет он со стороны моста. Именно там, за мостом, недалеко от здания венгерской средней школы, утопающие в зелени стояли его хоромы.
   Теодозий вообще любил шик. Видимо у него еще от родителей и тех, старых времен осталась такая себе не слишком навязчивая любовь к показухе. Был он, а Байрамов это знал точно, на короткой ноге и с ментами, и с кланом местного воровского авторитета вытесненного кавказцами из Ужгорода в Мукачево.
   После нескольких минут внимательного осмотра места встречи в памяти Байрамова четко зафиксировались все недвижимые объекты местности в радиусе ста метров.
   Самого Байрамова привела в область горбачовская перестройка. Тогда в дикой спешке из уже почти бывших соцстран выводились советские войска. Выводились неизвестно куда, Но, как говорится, на родину. Неспокойное время снизило цены и на человеческую жизнь, и на недвижимое имущество - все продавалось за копейки. Именно в этот момент как грибы, стали расти свои доморощенные Аль-Капоне и Рокфеллеры. Тогда-то Байрамов и сообразил, что приграничная область - это именно то место, где можно быстро сколотить капитал.
   Сняв квартиру на окраине областного центра, он стал одним из миллионов челноков поставлявших в Союз товары далеко не лучшего качества, хотя в очень красивой упаковке. Сколотив небольшой капитал, вместе с еще одним таким же "челноком" только местного "пошива", занялся более прибыльным делом. Вывозили они в соседнее государство сигареты и, конечно, водку. Там это добро просто вырывали из рук. Выручка перекрывала и транспортные расходы, и стоимость товара, и стоимость "ваучера" - официального документа, дающего право туристического въезда на территорию сопредельного государства.
   Так продолжалось несколько лет. Но, как гласит народная мудрость и неписаный закон бизнеса: по доходам и расходы. Челночный труд засасывал. А торговля на рынке ширпотребом, доставленным из-за бугра, уже не перекрывала все возрастающие расходы Байрамова. И вот, в начале девяностых скооперировавшись с таким же, как и он "великим бизнесменом", вдвоем они решили ударить по крупному. Благо было налажено регулярное автобусное сообщение между приграничной областью и ближайшими городами соседних государств. Взяв в долю водителя одного из рейсовых автобусов, они приобрели большую партию приличных табачных изделий и, вывезли ее на ближайший заграничный рынок. Там товар сдали оптом знакомым, таким же, как и они "бизнесменам" только уже иностранного "пошива". Процесс перевоза большой партии сигарет через границу оказался до смешного простым. Водитель автобуса знал не только все укромные места своего самоходного сарая, но и был в довольно близких отношениях с некоторыми таможенниками, в обязанность которых входил доскональный досмотр транспорта и груза. Знакомые таможенники в свою очередь были денежными узами связаны со своими коллегами на той стороне. Вот так и потекли товаро-денежные ручейки через границу. У мелких бизнесменов -- мелкие ручейки, а у крупных, прикрытых чиновниками из государственного аппарата -- крупные.
   Все шло хорошо. Оптовый бизнес давал и приличные доходы. Но в один прекрасный день, а если точнее, то в одну прекрасную ночь на одном из пограничных переездов в остановившийся для таможенного досмотра автобус, в котором Байрамов со товарищи перевозили свой, естественно, незадекларированный груз, вошли незнакомый таможенник и офицер СБУ. Оперативный работник СБУ в своей работе тоже был дока, а посему в течение сорока минут вся обшивка укромных мест автобуса была снята и взору официальных стражей предстали аккуратно уложенные блоки сигарет. Естественно, вся эта процедура была тут же зафиксирована протоколом. Не помогли ни уговоры, ни обещания хорошей благодарности. Офицер СБУ был непреклонен. Видимо, в этой организации тогда еще оставались верные своему долгу и Родине хоть и нищие люди.
   Товар был изъят, а за контрабанду полагалось отвечать по закону. Байрамову улыбалось провести несколько лет в заключении. Такая перспектива его не прельщала. И все свершилось бы, как и предписывал Закон, но тут произошло чудо.
   На протяжении последних нескольких лет, он часто возвращался к тому периоду своей жизни и все больше и больше склонялся к мысли, что это было совсем не чудо. О том, как он залетел с сигаретами, знали все земляки -- закавказцы обитавшие в городе. Все они крепко держались друг за друга и помогали, чем могли. Но помочь Байрамову в этом деле они не могли. А все же помощь пришла. И пришла случайно, хотя тоже от земляка. Только спустя какое-то время, когда табачное дело было закрыто, он узнал, что Саид Кирханов, его спаситель, самый настоящий "вор в законе". Оказывается, Саид через свою братву вышел на самый "верх". Во сколько это ему обошлось, Байрамов мог только догадываться. С тех пор он добросовестно работал на Саида. Долг, как говорится, платежом красен.
   Кирханов в областном центре здорово развернулся. Конечно, Байрамов всего не знал, но и то, что было ему известно, поражало своими масштабами. Сеть магазинов, баров, кафе, база отдыха в лесу неподалеку от областного центра, превращенная в личный особняк.... Но самое главное, на Саида работали мини-заводы по производству "Русской", "Московской", и "Столичной" водки, размещенные на территории соседнего государства. Для решения своих дел Саид частенько выскакивал за бугор. Хотя в приграничную область он приезжал не часто, а в последнее время и того реже, только по мере необходимости. Однако документы на выезд за бугор он имел настоящие. Были бы деньги, А купить любую ксиву не составляло большого труда. Всякий раз приезжая в область, Саид останавливался в апартаментах базы отдыха приватизированной на подставное лицо. В такие дни Байрамов выкладывался до ручки, чтобы угодить Саиду. Ведь тот любил шикарно отдохнуть.
   Хотя Байрамов мысленно и увлекся воспоминаниями, глаза его работали по заданной программе и, как только в поле зрения появился "Мерседес" Теодозия, мысли о прошлом исчезли и сам он мгновенно вернулся в реальность. Внимательно наблюдая за действиями Дозия, Байрамов ни на секунду не упускал из виду всей панорамы местности. Ни одна машина после парковки "Мерса" в радиусе видимости не остановилась. Не обнаружил он и подозрительных личностей из так называемой "наружки" -- спецслужб компетентных органов. Да и по внешним признакам этот Дозя вел себя как всегда.
   Подождав еще немного, Байрамов открыл дверку и вышел из салона собственной "шохи". Дождь как будто висел в воздухе.
   -- Еще минут десять-пятнадцать и тучи не выдержат и лопнут, -- подумал он, бросив взгляд на небо. Закрыл "Жигули" направился через дорогу к "Мерседесу" Теодозия. -- Дозя! Что случилось? Зачем такая спешка? -- спросил он, усаживаясь на заднее сидение "Мерса".
   К знакомым и даже друзьям он никогда не садился рядом с водителем.
   -- Спешка не спешка, но я сегодня только что приехал оттуда, -- показывая пальцем в сторону границы, сказал Теодозий. -- Они просили передать, что послезавтра к исходу дня груз будет отправлен. На ночь нужно подготовить на границе "окно". Это будет самая большая партия, -- обидевшись на слово "Дозя" продолжил недовольно он, передавая Байрамову бумажку с номерами вагонов.
   Умышленное обрезание своего имени было для него как серпом по ... причиндалам.
   -- Ну и ладненько. И "окно" организуем, и по цепочке передадим, чтобы на складах приготовились, -- чуть поразмыслив, ответил Байрамов. -- А как твои успехи?
   -- Какие к черту успехи? Хоть бы свое взять. На хорошую тачку покупателей мало, а таких как я развелось много. Вот и вертишься как вошь на гребешке, -- ответил Теодозий.
   -- Что так!? Разве за бугром перестали тачки воровать? Ваш брат только на этом бабки и заколачивает.
   -- Там еще просили сырье готовить. Оно у них на исходе, -- не отвечая на ерничество Байрамова, после небольшой паузы возобновил разговор Теодозий.
   -- И это дело поправимое.
   Такса была установлена хозяином. Тут Байрамов ничего не терял. Пятьдесят баксов за каждое сообщение. Сегодня их было два. О скорой отправке вагонов и о потребности в сыре. Достав лопатник, Байрамов вытащил сотенную и положил ее на переднее сидение.
   -- Будь здоров Дозя! И не кашляй, как любят у вас здесь выражаться, - снова серничал Байрамов. Выйдя из "мерина" он направился к свой "шохе". Теодозий на свое обрезанное имя измаракался так, будто червяка проглотил. Секунду спустя включил зажигание и, плавно выехав на кособокий перекресток, направил свой "мерседес" в сторону городской бани.
  

В поисках главного направления

   Министр внутренних дел, только что вернувшийся от Премьера, сидел в кресле за журнальным столиком, размышляя над полученной информацией. Дело принимало серьезный оборот. В кабинете Премьера он увидел Главу Службы Безопасности Украины. Сразу понял, что дело серьезное.
   Хотя МВД, как и СБУ, и Министерство Обороны считались силовыми министерствами, подчинялись Президенту, все трое входили в состав Кабинета Министров и, естественно, подчинялись и Премьеру. Правда, в своей работе они руководствовались личными указаниями главы державы чаще, чем Законами. Именно поэтому в государстве и творилось то, что творилось.
   Совещание продолжалось не долго. Минут сорок. Но вопросы на нем Премьер ставил жестко.
   "Я требую, - продолжая свою мысль, настаивал Премьер, - чтобы ваши подчиненные более энергично включились в дело государственной важности. Что творится с поступлением денежных средств в государственный бюджет, не мне вам разъяснять.
   Взять хотя бы вопрос изготовления и реализации ликеро-водочных изделий в стране. Мы проанализировали экономическую сторону этого вопроса. И что получается, уважаемые? А получается вот что. На государственных ликероводочных заводах из-за отсутствия реализации выпуск продукции все сокращается и сокращается. В торговле же этого товара все больше и больше. Любая мало-мальски отвечающая требованиям и имеющая соответствующую лицензию торговая точка, я уже не говорю о барах, кафе и ресторанах, забита ликероводочными изделиями. А ассортимент -- глаза разбегаются. А вот откуда берется эта водка и какого она качества, этот вопрос на сегодня очень актуален? Официально поступление ликероводочных изделий из-за границы у нас не увеличилось. Так, где у этой цепи главное звено? Ведь не секрет, что большой процент дохода государства составляет изготовление и реализация спиртного. Это производство требует очень мало затрат. Мы, конечно, примем соответствующие меры. Ужесточим таможенный контроль, поставим задачу налоговикам, у них, кстати, теперь и своя налоговая милиция есть, заставим работать и органы лабораторного контроля. Примем и другие, в том числе и кадровые меры. Но и ваши органы, как милиции, так и СБУ, должны сыграть в этом деле свою роль. Задача у нас одна. Найти эти источники, надежно их прикрыть и дать возможность государству получать то, что ему законно положено. И мы ждем от вас реальных действий в этом вопросе. Лично я к исходу дня жду от вас деловых предложений по данному вопросу. В письменной форме", - на таком жестком требовании Премьера и закончилось совещание. 
   "Да! Довели страну своим законотворчеством до ручки. За столько лет ни одного закона, который работал бы на государство, на благо своего народа. Все кому-то заглядываем в рот. И богатыми хотим быть, и делать ничего не хотим. Получив независимость, надев белые перчатки -- сразу в богатые. Нет, "панове"! Не выйдет! Чтобы что-то иметь, надо много трудиться. А мы лишь бы что-нибудь стянуть да продать", -- подумал Министр, поднявшись из-за журнального столика и направляясь к рабочему столу. Чуть помедлив, снял трубку одного из дюжины стоявших в ряд телефонных аппаратов. На том конце линии подняли трубку. Он звонил Главе СБУ. Как говорят в народе: ум хорошо, а два -- лучше.
   В результате упорного умственного труда ответственных работников двух почти что родственных структур к исходу дня на столе Премьера появился общий план предстоящей работы. Естественно, с грифом секретности.
  
   Прочитав бумагу с грифом "Совершенно секретно", полученную через представителя фельдъегерской связи в прошитом и опечатанном сургучной печатью пакете, начальник УМВД в Закарпатской области снял очки и почему-то стал усиленно массировать виски круговыми движениями безымянных пальцев обеих рук. Закончив процедуру массажа, он медленно повернулся вместе с креслом к приставному столику, на котором, выстроившись в ряд, стояло несколько разноцветных телефонных аппаратов, не считая факса и мини-АТС. Подняв трубку прямой связи с главой СБУ области, стал ждать ответа.
   В свое время, когда генерал относился еще к младшему офицерскому составу МВД и очередную звездочку на погоны с одним просветом принимал как за счастье, работники этой силовой структуры не очень уважали Комитетчиков. Как и те, естественно, их. Слишком уж заносчивыми были ребята в кожанках. Везде свой нос совали. Во всем в великие учителя набивались, но при этом четко разграничивали общую задачу. Лакомый кусочек себе, а всю грязную работу -- милиции. Особенно это касалось центрального аппарата. Некоторые из тамошних начальничков-интеллигентов даже на ужин в Париж ухитрялись слетать. Естественно за государственный счет, мотивируя свою поездку исключительно государственной важностью и чисто служебной необходимостью. Но жизнь круто повернула на сто восемьдесят градусов. С развалом Союза приказала долго жить и вся система, рожденная Железным Феликсом.
   Таких бумаг о совместных действиях, тем более в таком приказном тоне, он давно уже не получал.
   ...-- Принимается! -- ответил главный милиционер области главе СБУ области.
   Оказывается, тот тоже получил от своего начальства из Киева такую же или примерно такую депешу.
   -- К шестнадцати часам отправлю к вашему полковнику своего Киштулинца. Пусть вместе покумекают, потревожат свои извилины, а мы потом вдвоем внимательно изучим их художества. В депеше это четко указано: ... "совместно определить главное направление...", -- продолжил генерал от МВД.
   Разговаривая с главой СБУ, он автоматически посмотрел на часы. Было пять минут одиннадцатого. Положив трубку на аппарат, нажал одну из двух десятков кнопок мини-АТС.
   -- Слушаю, товарищ генерал! -- раздался в динамике голос Киштулинца.
   -- Федор Васильевич, зайдите ко мне, -- сказал начальник УМВД, чуть повернув голову в сторону спикерофона.
   Федор Васильевич Киштулинец, сорокалетний полковник милиции, работал начальником отдела по борьбе с экономическими преступлениями года три. Раньше это был отдел БХСС. Потом аббревиатуру сменили, хотя задачи остались те же. Правда, работать стало много сложнее.
   -- Так мы этим и занимаемся, товарищ генерал! -- выслушав шефа, ответил полковник...
   -- Ты, Федор Васильевич не кипятись. Тут надо копнуть глубже. Тут поймать бабку-пенсионерку, которая из-под полы на базарчике продала бутылку водки, мало. Надо хозяина найти. Того, кто эту водку изготовил, -- извини, что я так образно выражаюсь, прервал полковника генерал. -- Не в бабке тут дело. По большому счету даже не в хозяине того или иного бара, кафе или ресторана, которых за последнее время развелось неисчислимое множество. Такое впечатление, что местные власти их ежедневно и, причем досрочно рожают. Нам важно выйти на крупного поставщика. Ты собери своих спецов и посоветуйся. Определите направление и все ваши предложения мне на стол. Только делать это надо очень тонко. А то у наших некоторых, с позволения сказать профессионалов, очень длинные языки, если не сказать похлеще. Не вспугнуть бы крупную дичь. В общем, думайте ребята-демократы.
   "Работать не то чтобы сложно, практически невозможно, -- как будто продолжая спор с генералом, думал Киштулинец, пропетляв минут пять по переходам второго и третьего этажей здания УМВД и возвратившись, наконец, в свой кабинет. -- Раньше такие формы бизнеса определялись одним словом -- "спекуляция". А за спекуляцию полагалось отвечать по Закону. А теперь попробуй, определи ту грань, где заканчивается официальный бизнес и начинаются экономические преступления. Были бы законы как законы, а то одна чехарда. Вроде законы принимают одни, а исполнять их должны другие. Точь в точь как в прежнем тоталитарном режиме. Законы писались совсем не для партийной верхушки разных уровней. Сам черт ногу сломит, ковыряясь в этом дерьме. "Не мала баба роботы, купила порося", -- чертыхнулся в уме Федор Васильевич. -- Мало мне самому ковыряться в этом г...., так теперь еще и всю свою работу с СБУ согласовывай", -- вспомнил он распоряжение генерала к шестнадцати часам быть у полковника СБУ Донец.
   До назначенного часа была уйма времени. Киштулинец вызвал к себе своих помощников, и они все вместе, не выходя из кабинета даже на обед, как говорится: без отрыва от производства, грубо обманув при этом свои желудки приличными порциями черного натурального кофе, усиленно обменивались имеющейся у каждого информацией по данному вопросу. И надо отдать им должное, хотя, определенно вопросом подпольного изготовления водки они не занимались, (такая задача до сих пор не ставилась) у каждого из них кое-какая информация имелась.
   Выслушав всех, Федор Васильевич понял, что это не тот масштаб. Это так себе... Уровень небольшого городишка. Даже на уровень областного масштаба не тянет. И уж никак не вписывается в рамки целого государства. В каком-нибудь подвальном помещении при сплошной антисанитарии изготовить, разбавив спирт водой, несколько десятков ящиков водки -- это может выбить из колеи, на худой конец, бюджет небольшого города. Даже если этот процесс будет непрерывным. В масштабе государства это должен быть хорошо оборудованный завод, выпускающий не меньше чем по вагону водки в сутки. И даже не один. В чем, в чем, а в этом Федор Васильевич отдавал себе полный отчет. "Конечно, мелких производителей мы тоже прищучим. Как говорится: "...с миру по нитке, а голому, хоть и худенькая, но одежка". Но все это мелочи. Нужно искать крупное производство. Тут необходимо взять под жесткий контроль все ликероводочное производство государства. Проверить весь цикл производства. Они, производители алкоголя, все ушлые до ужаса. Завод вроде на реконструкции или еще по какой причине стоит, а производство себе идет. И это уже не только на хлеб с маслом тянет. Тут тебе и коттеджи, и иномарки, а если говорить по большому счету, то и депутатские неприкосновенные корочки".
   Оставшись один и придя к такому неутешительному заключению, полковник стал готовиться к предстоящей встрече в УСБУ.
  

"Мерседес" на заказ

   Восьмой час Саид Кирханов находился в пути. "Мерседес", исполненный на заводе-изготовителе по спецзаказу, вот уже больше двух лет верой и правдой служил своему хозяину. Сколько разных иномарок "восьмерок", "девяток" и других автомобилей работало на Саида, он и сам не знал. А зачем ему знать? Стоит только дать команду, и у подъезда встанет любая и на любой срок. И все это он заимел за последние пять-восемь лет. Конечно, не все то чем он сейчас управлял, появилось сразу. Пришлось прилично попотеть, а если честно, то и повоевать в самом прямом смысле этого слова.
   Салон "Мерседеса" был просторней обычного, и ездить в нем было приятно. Особенно на дальние расстояния. Предположим как сейчас. Тут тебе и холодильник, и видеоплеер и прочие штучки-дрючки, обеспечивающие комфорт пассажиру. Как говорится, "мерин" был нафарширован по самую крышу. Не в ближний свет ведь ехал Саид. Да и помощники -- "качки" или "быки", как их в миру называли, сопровождавшие Кирханова в двух "БМВ", чего стоили. Любая команда незамедлительно выполнялась. А ехал он действительно в дальний свет. На запад бывшего Союза.
   Первый раз он побывал в Закарпатье в аккурат перед развалом Союза и тоже летом. До чего же ему понравилось там. Сказочный край. Почти как родное Закавказье.
   -- И ведь тоже За... Нет! У нас все же лучше, -- улыбнувшись сверкнувшей в уголке рта золотой фиксой подумал Саид. -- А впрочем, как сказать? Здесь тоже свои плюсы и минусы. Ведь только тогда оттуда можно было сухопутным путем попасть не просто в Европу, а в любую из четырех Европейских стран.
   А приезжал он тогда на Синевирское озеро.
   -- Да! Чудное место. Даже на Кавказе такие места не часто встретишь, -- Саид открыл холодильник и достал бутылку Боржоми. -- Давно это было, -- сделав пару глотков прохладной воды, подумал он.
   Шепот шин "Мерседеса" ненасытно глотающих километры асфальта способствовал приятным воспоминаниям.
   В начале восьмидесятых, он с отличием окончил столичный юридический институт и по распределению попал в прокуратуру небольшого, тысяч под шестьдесят населения, город в Узбекистане. За пять лет сумел получить должность заместителя прокурора в этом же городе. Но такую блистательную карьеру пришлось закончить досрочно. Как говорится, потом пошло-поехало. Ретивые столичные сыскари-коллеги раскрутили "Узбекское дело" и Саид, прямым путем из кресла заместителя прокурора города, загремел в Сибирь, в зону особого режима.
   Обычно осужденных, бывших работников милиции, прокуратуры и других силовых структур, направляли в Нижне-Тагильскую спецзону. Подальше от уголовного элемента. Государство, вроде, оберегало своих бывших защитничков. Но на следствии Саид категорически отказывался помогать органам, в результате чего идея полного искоренения в коммунистическом обществе всякого взяточничества терпела крах. И вот тогда начальство решило закрыть ему путь в спецзону. Одним росчерком пера Саид был задним числом уволен из органов. Судья и государственный обвинитель раскрутили его на всю катушку и упрятали в зону особого режима. "Пусть, мол, парится с той шушерой, хозяев которой он так рьяно защищает. Отсидит свой срок на баланде да на параше -- узнает почем фунт лиха. Может, кое-чему и научится", -- считали бдительные государственные мужи. А оно не вышло. За три года из пяти положенных, Саид многому научился. Только эта наука была очень далекой от той, которую он проходил на юрфаке.
   Попав в камеру Саид, боявшийся тюрьмы как черт ладана, знавший не понаслышке о жутких тюремных буднях, а посему на своей дальнейшей жизни досрочно поставивший жирную точку, был приятно удивлен отношением сокамерников к своей персоне. Узбекские партийные бонзы, свободу которых он так рьяно оберегал, его не забыли. Грев и малявы посылали постоянно.
   В тюрьме он чувствовал себя довольно вольготно. Не успел Саид после суда попасть в камеру, как местный авторитет "вор в законе" по кличке Крест получил маляву. В ней предписывалось взять Саида под свое крыло. Крест в авторитетах ходил давно. За свои пятьдесят, он около тридцати провел у "хозяина" и считался в этом регионе тюрем самым справедливым, живущим "по понятиям", "вором в законе". Кумовья и прочие начальнички, где ему приходилось бывать, старались с Крестом отношения не портить. Себе спокойнее.
   Непонятно за какие такие заслуги перед тюремным начальством, но Саид, незадолго до развала Союза, попал под амнистию.
   -- Где мы находимся? -- открыв глаза и встряхнувшись от приятных воспоминаний, спросил Кирханов.
   Сидевший рядом с водителем коротко стриженый качек секунду-другую помедлил, изучая лежащую на коленях карту дорог, повернулся к Саиду: "Подъезжаем к Каховке".
   Выезжая в западную область, Саид взял с собой восемь лучших охранников. Все они имели права и по дороге подменяли друг друга. Только четверо из них по внешности смахивали на "личности кавказской национальности". Остальные имели вполне славянскую внешность. Сам Саид лицом мало напоминал представителя Закавказья. Прапрадед его, по рассказам, еще во времена Царской России привел домой русскую девчонку и женился на ней. Мать у Кирханова была чеченкой, а отец -- Ингуш, ну а сам он родился в Дагестане, куда его родители переехали после свадьбы из Чечено-Ингушетии.
   Гены в таких случаях -- великая вещь. Не знаешь, когда они проявятся.
   Кирханов мог вылететь в Москву бизнес-классом, а оттуда -- поездом на запад. Причин, по которым он выбрал автомобильный маршрут, было две. Во-первых, Кирханов очень любил путешествовать на автомобиле. Это была мечта его детства. Ему нравилось наблюдать за медленной переменой природы, чувствовать свое превосходство над ней, сравнивать проплывающую мимо местность с родным Закавказьем. А удобства?... Он ведь не круглые сутки сидел в машине. Выезжали они с рассветом и заканчивали свой суточный переход часов в девять-десять вечера. В зависимости от выбранного места ночевки. Так, во всяком случае, было заложено в плане маршрута. Прошлую ночь провели в шикарной гостинице Ростова-на-Дону. А вторая причина -- она была, наверно, главнее первой. Саид боялся летать самолетами. Об этом, правда, никто не знал. Он даже сам себе не признавался в этом. Классе в девятом с ним приключилась очень неприятная история.
   Однажды, приехав из села в областной центр, он поддался на уговоры двух своих одноклассников вернуться в районный центр не на автобусе как приехали, а на самолете. Цена билетов была почти одинакова. Саид, давая согласие, сразу почувствовал в душе что-то неприятное. Но еще сильнее был страх, что одноклассники будут смеяться над его трусостью и еще хуже, весть о его слабости станет достоянием всего села. На это он согласиться ну никак не мог. Не прошло и часа, как они втроем сидели на боковых сидениях в чреве "кукурузника".
   Почти сразу после взлета, а пассажиров в самолете было чуть больше десяти, в желудке Саида появился какой-то комок, который с каждым мгновением увеличивался. Больше того, он двигался. И двигался непонятно куда. Иногда казалось, что он спешит вверх к горлу. А иногда казалось - вниз к тому самому месту, которым он давил на сидение. Все свершилось на одной из воздушных ям. Как только самолет провалился вниз, комок резко устремился вверх и, прорвав баррикаду стиснутых зубов, со свистом вырвался наружу. Беда тут была еще и в том, что в чреве "кукурузника" сидения располагались вдоль фюзеляжа друг против друга. И как раз против Саида сидели молодые красиво одетые парень и девушка. Прорвавшаяся сквозь зубы недопереваренная пища прямым путем направилась в ее сторону. Бедняге показалось, что у него из живота вырвалось наружу даже хранившееся с рождения материнское молоко. Девушка закричала, размазывая по лицу и платью плохо переваренную пищу, а сидевший рядом парень поднялся, подошел к Саиду и больно ударил его по лицу. Или от удара, или этот процесс продолжался уже сам по себе, только бедняга почувствовал, что еще что-то очень нехорошее с "музыкальным" треском тоже вырывается наружу. Только не вверх, а вниз. Сгорая от стыда, Саид отчетливо почувствовал стекающую по ногам теплую и до ужаса неприятную жидкость.
   Через несколько минут все пассажиры стали подозрительно вертеть головами, раздувая при этом ноздри. Это был предел. Оставшееся время полета бедняга просидел в хвостовой части прямо на полу.
   Конечно, о том, что случилось с Саидом в "кукурузнике", в селе узнали. Открыто в глаза ему никто ничего не говорил, но за глаза, особенно одноклассники, постоянно шушукались и моментально стихали, как только Саид появлялся рядом. Недели две даже в школу не ходил. Хоть из села убегай. С тех пор он затаил кровную обиду на всех окружающих, а самолеты так вообще возненавидел.
   Лично он в эту поездку не очень стремился. Но не подчиниться решению шести авторитетов Закавказского кодлана, не мог. Тем более что в приграничной области помимо общих интересов у Кирханова был и свой личный.
   Неделю тому в Ужгород был отправлен уже третий по счету большегрузый камион, с экзотическими фруктами. Помимо официального, транзитного по документам и опломбированного по всем правилам таможенного досмотра груза, в камионе было очень грамотно припрятано двести пятьдесят килограмм гашиша. Дальнейший путь наркотиков за границу был четко отработан и проверен. Сбоев не должно быть.
   Такого добра в республике, которой Президент России на радостях развала Союза выделил столько самостийности, сколько она смогла "унести" -- было навалом. Благо официальные власти России почти не интересовались тем, что делается в республике. Вот и гуляла наркота беспрепятственно, расползаясь по всему СНГ. А кто похитрей да побогаче, умудрялся и за бугор ее сплавлять.
   И вот два дня тому из областного центра сообщили о своевременном прибытии груза и принятии его на хранение. Для организации его дальнейшей отправки и выезжал Саид.
   А вот личная заинтересованность Саида в поездке тянулась еще со времен первого посещения сказочной области. Саид короновался в прекрасных апартаментах одной из баз отдыха Синевирского озера. Получив в последние месяцы существования Союза титул ответственного за поддержание так называемого порядка в преступном мире этого района и указаний о принятии экстренных мер по увеличению поступлений во всесоюзный общак, он успел сгруппировать представителей Закавказья, проживавших здесь, в одно целое с общими целями и задачами. В дальнейшем им был организован выпуск и реализация ликероводочных изделий. Естественно, все это оформлялось на подставных лиц. Благо с развалом Союза и резко ринувшимся народом Украины в самостийность -- это не составляло большого труда. В те годы только ленивый и круглый дурак мог не зарегистрировать свое частное предприятие. Какое-нибудь "ООО" -- общество с ограниченной ответственностью. А проще говоря -- без всякой ответственности. Такие предприятия могли заниматься чем угодно. От производства до торговли. Конечная цель была до обидного простая. Выколачивание денег у простых граждан -- лохов, бесчисленное количество раз обманутых. И открывались такие "ООО", как грибы. Правда, большинство из них в ближайшем будущем закрывались. Причем закрывались уже как гробы.
   Вот тогда, для начала на фамилии земляков -- закавказцев проживавших в этом районе и, главное, длительное время, мягко говоря, не очень друживших с Законом, было зарегистрировано несколько торговых точек и кафе-баров. Была еще и небольшая фирма оптовой торговли продовольственными и промышленными товарами. В последующем на деньги общака и поступающих от глобального рэкета Саид сумел наладить и производство водочных изделий за бугром. После развала Союза, руководство которого держало свой народ почти, что на голодном водочном пайке, изготовление и реализация этого вида товара приносила бешеную прибыль. Естественно, больший процент ее тут же направлялся в общак. Саид в этих вопросах был очень щепетильным.
   Тогда же, на большом сходе, были решены и другие вопросы территориального передела сфер влияния. Сход был организован на высшем уровне и серьезно охранялся. По закрытой территории базы отдыха попарно гуляли несколько "быков", вооруженных автоматами Калашникова. Благо уже тогда в оружии недостатка не было. Были бы деньги. Афган, Карабах и Прибалтика стали постоянными поставщиками оружия для криминальных структур. Неплохо помогали им и свои военные. Ни зарплаты, ни жилья, а жить и кормить свои семьи надо.
   И вот теперь, совмещая, как говорят, полезное с приятным, Саид хотел лично убедиться в состоянии своего дела. Свой глаз -- алмаз.
  
   Байрамов, Дубей и другие...
   В таможне крупного железнодорожного узла, что в двенадцати километрах от областного центра, у Байрамова работал свой человек. С ним он был связан еще с тех времен, когда делал бабки, мотаясь челноком за бугор и обратно. Познакомились они случайно, в кафе на втором этаже торгового центра "Украина". Миша Дубей, так звали нового знакомого, работал тогда таможенным инспектором на транспортном пограничном переходе на окраине Ужгорода. Выезжая с товаром за бугор, Байрамов всегда заранее договаривался с Дубеем, пересекал границу только в его смену и, само собой разумеется, был освобожден от тщательного таможенного досмотра. Главное было вовремя кинуть на "лапу" Дубею круглую сумму. Такса зависела от количества и ценности перевозимого груза. За деньги сей государственный чиновник, через свою налаженную агентуру готов был пропустить без досмотра все. Вывози то, что твоей душе угодно. "Бабки все любят. А чего тут такого? Дубей, за свою смену иногда загребал больше чем его годовая зарплата. Чего стесняться? Что ему родное государство давало? Мизерную зарплату? Да за бугром пособие по безработице в несколько раз больше. А тут паши двенадцать часов в сутки ни за хрен собачий. Конечно, не все Дубею оставалось. В их фирме тоже своя делительная система", -- часто рассуждал Байрамов. Правда, одно время, когда Байрамов залетел с автобусом и большим количеством сигарет, он серьезно грешил на Дубея. Думал, что это тот его заложил. Но тщательная проверка таможенника по своим каналам дала отрицательный результат. Дубей в том случае был не причем.
   -- Завтра в ночь ты должен быть на смене, -- предварительно созвонившись с таможенником, сказал ему Байрамов при встрече на берегу реки Латорицы недалеко от дамбы охраняющей пограничный городишко от возможного наводнения. -- Из-за бугра транзитом в Россию направляются вагоны с грузом. Смотри, не подведи. Оформишь, как положено, -- тоном приказа продолжил Байрамов, передавая тому номера вагонов.
   -- Это как раз моя смена. Мы сейчас вдвоем дежурим. Отпуска, болезни..., сам понимаешь. Даже меняться не придется, -- ответил Дубей.
   -- Ты уж, дорогой, сделай милость, если надо меняться, меняйся! Мы тебе не за твою распрекрасную форму такие бабки отстегиваем. Отрабатывать надо!
   Удовлетворенный встречей с таможенником Байрамов, покрутившись какое-то время между вагонов стоящих на железнодорожных путях, отыскал еще одного из своих людей. Бригадира составителей вагонов. Ему он тоже передал номера ожидаемых вагонов.
   На обратном пути уже в городе, он заехал на железнодорожную станцию к сменному маневровому диспетчеру и предупредил его о предстоящей работе.
   На следующее утро Байрамов связался с секретаршей завода ЖБИ. Завод был их козырной картой. Стоял он на окраине областного центра, имел большую территорию обнесенную высоким железобетонным забором, свою железнодорожную ветку и, самое главное, на заводе круглые сутки дежурил арендуемый в депо маневровый тепловоз. Поступаемые из-за бугра вагоны, после обязательного таможенного досмотра, а точнее -- недосмотра, благодаря маневровому диспетчеру, своим ребятам из бригады составителей вагонов и маневрового тепловоза завода, быстро доставлялись от пограничной железнодорожной станции до областного центра. А там -- дело техники. То, что полагалось реализовать у себя -- разгружалось из вагонов в двадцатитонные контейнера КАМАЗов и вывозилось на приватизированную Саидом базу отдыха. Для этого случая на базе постоянно стояли приобретенные Патроном три КАМАЗа, а за сутки до ожидаемого поступления груза нанимались грузчики из числа бомжей, желающих заработать. Грузчиков привозили на базу и держали там, как говорится, на полном пансионе аж до полной разгрузки вагонов. Те вагоны, которые подлежали отправке в другие районы Украины, оформлялись подлинными документами с печатями и реквизитами не существующих фирм.
   Договор с директором завода ЖБИ на аренду территории, складских помещений, железнодорожной ветки и маневрового тепловоза заключал сам Саид. Все вопросы, при необходимости, Байрамов решал с секретаршей.
   -- Да! Тот тебе не этот! -- разворачивая "Мазду" на пятачке у входа на территорию завода ЖБИ подумал Байрамов. -- Шутка ли столько вагонов? И каждый под завязку загружен ящиками со "Столичной", "Русской", и "Московской". Это тебе не копейка. В случае чего, Саид по головке не погладит. Разделает как Бог черепаху. В лучшем случае живем, закатает в асфальт или бетон, -- продолжал рассуждать он, возвращаясь на базу отдыха.
   С минуту на минуту ожидалось прибытие Саида. Байрамов хорошо знал крутой нрав своего Патрона. Знал он и то, что Саид приезжая сюда по делам не забывал и про свой отдых. Любил кутить на широкую ногу. Чтобы все было похлеще, чем за бугром. Чтобы и сауна, и столы ломились от изысканных блюд, и молоденькие девочки рядом. Основная работа в этом направлении была уже проделана. И продукты самые свежие завезены, и повар -- земляк наготове, и трое девчат -- украиночек с утра маявшихся от безделья.
   "В этот раз Саид должен быть доволен", -- слегка улыбаясь, подумал Байрамов, направляя "Мазду" на выезде из города в Доманинцы через мост обводного канала реки Уж. -- Во-первых, вопросы с приемом вагонов из-за бугра решены. Во-вторых, бесценный груз из родного Закавказья благополучно прибыл и надежно упрятан в специально вырытом для этого подвале под зданием базы. Про этот подвал и надежно замаскированный в него вход из всех обитателей базы знали только три человека. Саид, Байрамов, и его ближайший и верный помощник Грек. И в-третьих, из трех "сосок", прихорашивавшихся на базе в ожидании бурного времяпрепровождения, одна была новенькая. И как не убеждали его Марина и Ярина, постоянные клиентки и пройдохи, на которых пробу ставить негде о том, что новенькая Наталка почти совершеннолетняя и про свои шестнадцать давно забыла, глаза Байрамова и особенно его горячая кавказская кровь говорили совсем другое. Этой Наталке от силы было лет пятнадцать, хотя она и старалась выглядеть старше. А была эта Наталка действительно хороша. Как по заказу на вкус Саида. Точенная фигура, длинные рассыпанные по спине русые волосы и небольшая, еле заметная грудь. Роста, правда, не большого. Но как раз таких, карманных, и любил Саид.
   Проехав очередной населенный пункт, "Мазда", мигнув левым поворотником, свернула с трассы. Такая же асфальтированная дорога только немного уже вела в сторону леса. На пути снова оказался обводной канал. Проехав узкий мост, Байрамов прибавил газу. Оставалось проехать самую малость. В открытое окно дверки потянуло свежим воздухом. Начинался лес. Ехать в лесу да еще по асфальтированной дороге, вдобавок летом -- одно удовольствие. Шуршание шин по асфальту напоминало шелест листьев. Сливаясь в одно целое они как будто о чем-то шептались. Проглотив с голодухи около километра лесной дороги иномарка, чуть притормозив, плавно свернула на боковую и тоже асфальтированную, дорогу. В глубине леса виднелись капитальные постройки.
   Подъехав к массивным воротам, соединявшим двухметровый железобетонный забор, "Мазда" издала из под капота мелодичный переливающийся сигнал. Эхо леса моментально разнесло эту трель от дерева к дереву все дальше от источника. Через какое-то мгновение открылась боковая, тоже металлическая, дверь. Придерживая ее левой рукой, скрывая всю правую половину тела за забором, в проеме стоял крепкий парень кавказской национальности.
   -- Чего надо? -- спросил он с заметным акцентом. -- Зачем гудишь, лес пугаешь? Выйди сюда, скажи, кто нужен и все дела.
   Байрамов понял, что его шеф уже на базе. Отныне и до тех пор, пока Кирханов здесь, охрану базы будут осуществлять его личные "секьюрити". Этот охранник был из его команды. Саид четко придерживался своих принципов и никогда, дважды подряд одних и тех же не привозил. У ворот стоял один из новеньких.

Жертва... мышеловки

   Марину, Ярину и Наталку Грек привез на базу тогда, когда минутная и часовая стрелки больших шкафных часов в вестибюле базы, накрыв друг друга, остановились где-то между цифрами восемь и девять.
   -- Марина! Завтра днем приезжает хозяин. Байрамов сказал, чтобы ты взяла кого надо, и в восемь утра ждала, где всегда. Ты "сюрприз" не забудь, -- еще с вечера по телефону предупредил Грек одну из постоянных клиенток базы.
   Марина все поняла с первых слов. Со своими "боевыми" подругами она работала на базе четко по графику. Три раза в неделю. Доставлял их туда всегда один и тот же человек по кличке Грек. Но платили на базе прилично.
   Жила Марина с матерью в этом же пригороде недалеко от назначенного места встречи. Отец бросил семью раньше, чем Марине исполнилось двенадцать, а уже в четырнадцать ее изнасиловал очередной любовник матери. Без мужа мать продержалась в нормальном состоянии чуть больше полгода, а потом пристрастилась к спиртному и пошла по рукам.
   Мать в суд не подавала. Просто выжала из этого любовника приличную по тем временам сумму, которую, в течение небольшого периода весело прокрутила с очередным поклонником. Мало того, она во всем случившемся винила Марину. С тех пор Марина для себя сделала два главных вывода. Верить нельзя никому, даже родной матери, и что добрых людей нет, даже среди близких.
   В недалеком прошлом жесткая моральная система развалившегося огромного государства, в одночасье развернув свои паруса на сто восемьдесят градусов в сторону вседозволенности, стала поставщиком жриц любви для тех, кому с большой легкостью доставшиеся монеты слишком оттягивали карманы, жгли, как говорил артист Шукшин, ляшку. Легкий заработок бросал молодежь от одной крайности к другой. Парней -- к силовым, устрашающим методам обогащения, а слабый пол -- на панель.
   Года через два они с мамашей работали уже на пару. Но если для мамаши это не представляло кроме пьянки никакой другой цели, то для Марины главными были деньги. Хоть и не большие -- но свои. Как говорят: кровные. Главное было разбогатеть. Еще через год Марина, набравшись определенного опыта, сама стала сводней. Подобрав себе подружек, таких же, как и она пострадавших от несчастной любви, вышла на хозяев баров и кафе, и стали они сшибать валюту, занимаясь самой древней из профессий. Принималась любая валюта близлежащих сопредельных государств. Кроны, форинты и, естественно, баксы.
   На сегодня у Марины было около двадцати подруг занимающихся любовью за плату. В основном -- девчонки не старше двадцати лет. У каждой из них был свой путь к этому ремеслу, но цель разбогатеть -- у всех одна. Все они жили на окраине областного центра или, как и Марина, в его пригороде.
   В ожидании Грека Марина, угостив Ярину и Наталку дорогими сигаретами, закурила. Она немного нервничала. Видимо это было связано с Наталкой.
   "Еще одна жертва-мокрощелка, которой ужас как хочется все иметь и главное только за красивые глазки. Сегодня дорогая за твои красивые глазки да за роскошную гриву рваного доллара никто не даст. Сегодня надо до седьмого пота работать руками, если не можешь головой. А если не хочешь руками, боишься нажить мозоли и испортить маникюр, работай, дорогая, другими частями своего молодого тела. И работать, поверь моему опыту, надо толково, если хочешь что-то заработать. Сегодня ценится не так твой опыт, как твоя девственность, а завтра -- ты уже должна толково трудиться", -- часто поглядывая украдкой на новенькую, думала Марина.
   Все происходило как в детективном романе. Было без пяти восемь, когда Грек проезжая пригород в сторону областного центра заметил Марину. Как и было договорено с вечера, Марина вместе со своими двумя подругами стояла на пятачке у поворота недалеко от церкви. Грека всегда удивляло, что местные жители Божьи храмы почему-то называли костелами.
   Грека девушки не заметили. Видавший виды "Опелек", проехав до горбатого моста-путепровода, развернулся и на малой скорости направился в обратную сторону. Не доезжая до ожидающих подруг, Грек припарковался сзади двух легковушек, стоявших на обочине.
   -- Ты к ним сразу не подъезжай. Хорошенько осмотрись. Подожди минут десять-двадцать. С Мариной и Яриной должна быть какая-то новенькая шмакодявка. Эти две фурии за бабки и мать родную под клиента уложат. Эта новенькая тоже, видимо, о королевстве мечтает. Вот дуры бабы. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Так что ты будь там повнимательней. Если они окажутся не одни или их кто-то будет "пасти" -- развернись и уезжай. Упаси Аллах базу "засветить", -- вспомнил Грек утренний инструктаж Байрамова, на всякий случай при последних словах трижды сплюнувшего через левое плечо.
   Самому Греку "светиться" тоже было не желательно. Из столицы России за ним тянулся довольно длинный и вдобавок кровавый след. Дважды побывав у "хозяина", не считая колонии, еще раз топать в зону у него не было ни малейшего желания.
   Родителей своих он не помнил. С детских лет его воспитанием занимались в детдомах, школах-интернатах, откуда он постоянно сбегал, и, наконец добегавшись, за кражу личной собственности -- колония для несовершеннолетних. В ней он и получил свое основное "воспитание", трудовую и жизненную закалку.
   За мелкое воровство в юношеские годы его часто таскали в ментовку. Но все списывалось на возраст и умение "косить" под простачка. "Отпусти, инспектор. Гадом буду в последний раз. Матерью клянусь", -- сидя в машине, Грек даже заулыбался от тех воспоминаний и наивности инспекторов.
   И его отпускали. Но на восемнадцатом году жизни, "работая" вдвоем в столице на рынках Митино и Горбушки "барсетниками", они оба попались с поличняком. Подельник Грека заговаривал водителя крутой тачки, а Грек, открыв тихонько правую дверку тачки и, схватив барсетку с бабками, уже собирался слинять, как здоровый мужик в камуфляже крепко схватил за руку, всем своим весом прижал его к дверке. Оказывается, это был бывший десантник, работавший охранником в офисе. Услышав шум, водитель тут же прижучил подельника. Глупо, но факт. Потом менты-архаровцы, СИЗО, суд и первый столыпинский вагон, разбитый на ячейки, а в каждой по пятнадцать человек и как поется в песне: ... "где мчит курьерский Лениград-Воркута". В одном из таких лагерей Грек и провел первые пять лет от звонка до звонка.
   На свободе он погулял недолго. Чуть больше года. Но зато с шиком. И снова суд и семь лет зоны. Но тут уж вся ихняя братия свои судимости заработала "честно". Воровали тачки. Обязанности были распределены четко. Двое, Грек и Хромой угоняли, а остальные или перебивали номера, перекрашивали, оформляли документы и продавали, или разбирали на запчасти, и тоже на рынок. За год с небольшим порезвились и погуляли прилично. А попались они на сигнализации. Вскрывать любые дверные замки Хромой наловчился мастерски. Разбирался он и в сигнализации. А вот на той, почти что новенькой сотой "Ауди", они засыпались. Кроме иностранной противоугонной системы и "кочерги" на руле из прочной легированной стали, коробка передач этой тачки дополнительно была оборудована блокирующим устройством "мульт-и-лок". На ней они и попались. "Если не везет, значит, не везет. Значит, и на родной сестре болячку прихватишь. Нет! Надо было еще денек понаблюдать и за хозяином и за самой тачкой. Нечего было в понедельник лезть на пролом. И знали ведь, что понедельник -- день невезучий. Ладно! Хватит вспоминать. Что было, то было. Пора ехать", -- возвращаясь на трассу, подумал Грек, завел двигатель "Опелька" и медленно подъехал к Марине.
   На базе все шло своим чередом. Все готовились к предстоящей работе по приему грузов. Саид с Байрамовым ждали звонка от Дубея. По предварительным расчетам и прежним поставкам вагоны должны были пересечь границу ближе к вечеру.
   -- Твой таможенник не подведет? -- спросил Байрамова Кирханов.
   -- Не первый раз, Саид. Этот вариант проверен. За бабки он целый состав через границу без досмотра пропустит. Крепко на крючке у нас сидит.
   -- Закончим с вагонами и сразу приступаем к отправке гашиша. Хранить его на базе небезопасно. На днях должен прибыть человек из-за бугра. Привезет бабки и заберет товар. Наша задача обеспечить окно на границе с нашей стороны. На той стороне -- заботы не наши. С территорией завода ЖБИ проблем нет?
   -- Там все на мази. И склады готовы, и машинист тепловоза ждет.
   -- Слушай, Байрамов! А как твой народ здесь? Не брыкается? Номера не выкидывают?
   -- Да нет. Знают ведь, что менты только и ждут, когда они появятся у них на горизонте.
   -- А Грек?
   -- А что, Грек? Он как все. Не лучше и не хуже. Но у него опыт. Как-никак две ходки к "Хозяину" многое значат. Он здесь в авторитетах ходит.
   -- Еще бы, -- Кирханов хитро улыбнулся. -- Он в Москве такого натворил, во всероссийском розыске числится. Может, даже по СНГ, если не в Интерпол передан. -- Он тебе что-нибудь про свои художества рассказывал?
   -- Да так.... В трех словах. Воровал -- поймали, опять воровал -- опять поймали. Последний раз, по-моему, на тачках засыпался. У нас ведь не принято в душу лезть.
   -- Последний -- на тачках, это точно. А что потом было? Да! Был Грек классным вором-домушником. Всякие там замки, включая и английские с далекого Альбиона, как орешки щелкал.
   -- Откуда замки щелкал? -- переспросил Байрамов.
   -- Да это я так, про между прочим. Так вот, был Грек воришкой, а стал мясником. Мы, законники не очень их почитаем. А Грек после второй отсидки собрал человек десять таких же, как и он, готовых на все, и на Каширском пятачке в столице занялся разбоем. Грабил дальнобойщиков, торгующих лесом. На его счету не один дальнобойщик. Даже парочку своих за непослушание или за что еще отправил к Аллаху. Когда их обложили волкодавы из физзащиты, там такой бой шел, ну чисто фронт. Видно долго их "наружка" вела, пока всех в кучу собрала. Почти все его помощники так там и остались. Пару тяжелых ментам досталось. А Греку опять повезло. Удалось скрыться. А вот как, никто не знает. Видимо, там дело тоже не очень чисто. Ты приглядывай за ним, -- закончил свой монолог Саид, посмотрев на часы. -- Как ты думаешь, менты случайно не засекли нашу трудовую деятельность? -- с ухмылкой спросил он.
   -- Не должны. Толком ведь никто ничего не знает. Работники завода считают, что мы занимаемся перевалкой, а таможенник -- так вообще думает, что грузы прямиком в Россию идут. Здесь все свои, да и знают они не все. Одни грузчики из чужих. Так этим бомжам все до лампочки. Для них главное поесть и выпить. Тем более мы их постоянно меняем. Нет! Не думаю!
   -- Смотри, а то потом времени думать у нас не будет. Что-то у меня на душе не спокойно. Местные авторитеты со своей братвой не наезжают?
   -- Так у тебя с ними полюбовный договор. Они наши законы чтут.
   -- Те, кто постарше -- чтут, а молодежь иногда звереет. Свои правила навязывает. Во многих регионах без разборок не обходится.
   -- Здесь пока тихо. После того, как несколько лет тому мы их на стадионе прижучили, так с тех пор тихо.
   -- Да! Пришлось тогда и стволы в ход пускать....
   -- Так они же первыми и начали. Беззубому перо в бок воткнули -- нам и деваться было не куда. Двоих уложили, остальные разбежались.
   -- Что-то звонка долго нет. Пора бы. Считай, сколько времени ждем? Ночь ведь на дворе. Позвони таможеннику.
   -- А стоит ли?
   -- Позвони, позвони. Ты же выяснять с ним все открытым текстом не будешь? В двух словах, есть -- нет?
   -- Моторола не отвечает, Может, выключил? Тебе, фрайер, для чего Моторолу дали. Чтобы на связи постоянно был, -- после неоднократного набора номера телефона Дубея, возмутился Байрамов. -- Если бы вагоны были на месте -- позвонил бы бригадир.
   -- Ладно! Подождем еще.
   На часах было половина одиннадцатого ночи, когда заработал сотовый Байрамова.
   -- Вагоны на месте, но таможенника еще не было, -- услышал Байрамов в трубке.
   -- Кто звонил? Таможенник?
   -- Нет! Звонил бригадир. "Вагоны на месте, а таможенника нет".
   -- Бери двоих моих охранников и мухой туда.

"Что мы имеем с гусь..."

   ... -- Итак, что мы "имеем с гусь"? -- спросил Киштулинца полковник Донец.
   Уже битый час два полковника разных силовых ведомств, закрывшись в просторном кабинете на втором этаже здания УСБУ в Западной области, обменивались имеющейся информацией в соответствии с распоряжением, полученным от своих начальников -- руководителей службы безопасности и внутренних дел области.
   -- "С гусь" мы можем иметь только пух, перо и шкварку, поддерживая шутливый тон, ответил полковник Киштулинец. -- А если серьезно, то все это мелочи. У меня есть одна, как говорят, мысля, но как к ней подступиться, ума не приложу.
   -- А ты, Федор Васильевич, давай не стесняйся. Один ум хорошо, а два -- это уже целый совет. У меня мыслишки тоже вокруг одного направления вертятся. Может совпадение?
   -- Если рассуждать по большому счету, то в нашей области таких мощностей по производству алкоголя в большом объеме нет. Я разговаривал со своими спецами и ни у кого никакой информации. Я имею в виду серьезной. А у меня ребята ушлые. У каждого свои информаторы. Так, мелочи. Я их конечно, настропалил. Проверят владельцев кафе, баров, ресторанов и прочих более-менее солидных питейных заведений. Попробуем отследить поставки водки в область. Но это только одно направление. И мне кажется не главное, -- продолжил Киштулинец.
   Прервав свои мысли, он внимательно посмотрел на собеседника. Федор Васильевич был опером по призванию и ментом от рождения. Как говорится не в одном поколении. За свою богатую на приключения жизнь, он четко усвоил одно: умному начальнику стоит только указать направление своей мысли и по его глазам можно сразу определить правильность или не правильность требуемого направления, а дураку -- и пережуешь, и в рот положишь -- все равно сделает все наперекосяк. Раскрываться полностью и сразу, тем более не своему начальнику хоть и представителю УСБУ, верный выработанной с годами привычке, Киштулинец не спешил.
   -- Мне тоже так кажется, -- выдержав пристальный взгляд собеседника, через какое-то мгновение ответил Донец. -- Ты, Федор Васильевич, правильно мыслишь. Если бы у нас, в Украине, такое масштабное подпольное производство было налажено, то и ваша, и наша фирмы уже обладали бы определенной информацией. Я понимаю посреднические операции можно скрыть. И то, не на короткое время. На месяц -- два, не больше. Не думай, что с развалом союзной Конторы наша фирма руки опустила. Ситуацией мы владеем и информацию руководству страны периодически представляем. Беда в том, что верха в нашей информации не всегда, скажем так, нуждаются. Всякой информации нужно свое время. Это как в торговли: товар должен дождаться своего покупателя. Так и у нас. Видишь, теперь, когда с алкоголем припекло, и мы пригодились. Они же там, умники, о завтрашнем дне не думают. Как жареный петух в одно место клюнет, так и аврал начинается. Нет бы сразу Закон толковый принять, что можно и что нельзя. И тут же ответственность за нельзя. -- Думаю, что такой завод или заводы должны находится за пределами нашего государства. Я тебя правильно понял? -- прищурившись, то ли от сигаретного дыма, то ли все внимание сосредоточив на собеседнике, спросил представитель УСБУ.
   -- Развивая твою мысль, Михаил Васильевич, думаю, что на территории Молдовы этих заводов тоже нет. Может в России? Страна огромная. Там можно столько заводов и так упрятать, что годами ищи и не найдешь.
   -- Согласен! Только у меня, ты извини, на языке вертится один маленький вопрос. Тем более, мы работаем в масштабах одной области...
   -- Зачем из России подпольную водку гнать через всю Украину в нашу область?
   -- Точно! Как догадался? Ведь в каждой области есть свой контроль. Свое УСБУ и УМВД. Правильно? Риск очень большой. Можно даже на случайности залететь. Опять же экономически не выгодно. Транспортные расходы большие. Хотя, себестоимость бутылки водки изготовленной на базе разведенного спирта без всякого лабораторного анализа воды и вдобавок при сплошной антисанитарии очень мизерная. Но кто идет на такой риск, тот хочет иметь много и главное быстро. Тут надо тянуть веревочку с другого конца...
   -- Вот эта мысль и врезалась в мои старческие извилины. Гложет и гложет как шашель доску. А возможности мои в этом направлении ограничены.
   -- Ты намекаешь на сопредельное государство? -- напрямую спросил полковник Донец.
   -- Михаил Васильевич! Давай не будем притворяться. Согласись, что твои, как ты изволишь выражаться "мыслишки", тоже в этом направлении вертятся. Или я не прав?
   -- А тебя не проведешь, -- улыбнулся Донец.
   -- Так уж и не проведешь, -- засуетился Киштулинец. -- Просто опыт и, опять же, совпадение мыслей...
   -- Не прибедняйся. Ваш генерал посредственных начальников отделов в своем ведомстве не держит. Сам работать умеет и помощников себе таких же подбирает. Мне недавно наши ребята из "наружки" рассказывали. Они одного поляка, золотишком баловался, недели две "пасли". Этот поляк с одним из наших, нынче высокопоставленных чиновников, а в прошлом бывшим уголовником, был связан. Так вот, сидят эти два великих бизнесмена в номере гостиницы и мирно беседуют. Выпивка и закуска по высшему разряду. Наши ребята вовремя успели жучков в номер натыкать и весь их разговор пишут. Поляк довольно сносно на русском изъяснялся. Все вашего генерала критикует. И знаешь, что ему бывший уголовник ответил?
   -- Наверно, какую-нибудь гадость сморозил.
   -- Не угадал. Говорит, что такому как наш мент даже в сторожах генеральские погоны повесят. Толковый, говорит, мужик. Видишь, как ваши подопечные вашего начальника уважают. Не всякому такое заслужить удается. Но это так, для разрядки обстановки. Между прочим, взяли тогда этих двух "великих бизнесменов". Местная пресса об этом несколько дней не умолкала. Все подробно описала. Ты что не читал?
   -- Читал и полностью в курсе.
   -- Ну ладно! Давай вернемся к насущному вопросу. И моему, и твоему начальству наши умозаключения на блюдечке не поднесешь. Им план оперативной разработки подавай. Интересно получается. Раньше, в Конторе, мы в основном занимались политическими, разведкой и контрразведкой. Ну, там, еще валютой, золотишком, камушками. Остальное все вашей фирме доставалось. А теперь почти одну и ту же работу вместе делаем... Давай дальше размышлять. За основу нашего плана возьмем наше "совпадение". Естественно, не вычеркиваем и другие версии. Если поставки спиртного поступают из-за границы, то где-то недалеко должна быть и перевалочная база...
   -- "Перевалка" может быть где угодно. И у нас, и в соседних областях. Плечо подвоза небольшое. Привязываться к "перевалке" в нашей области не стоит. Считать это направление основной версией -- я согласен. Мне представляется, что эту версию необходимо разделить на два варианта. Первый -- до границы, граница и таможня. Тут все карты вашему ведомству. И второй -- пути дальнейшего следования груза. Если "перевалка" на территории нашей области -- мы ее найдем. Если груз следует дальше -- будем отслеживать его до конца. Главное, я так думаю, выйти на хозяев.
   -- Согласен! Будем считать, что принято единогласно. Сейчас оформим это на бумаге и представим нашим начальникам.
   "Интересно получается! К чему бы это я так разоткровенничался? Этого поляка с чиновником приплел, ребят из "наружки"? Этот Донец не так прост, как кажется. Тут явно какой-то подвох. Такой себе маленький хитрый намек на какие-то толстые обстоятельства. Эти ребята не очень спешат свои секреты раскрывать и тех, кто увлекается словоблудием, в этой фирме не держат. Или он хотел своим рассказом напомнить мне, кто из нас двоих полковников старше, или доказать, что их фирма тоже "веников не вяжет". Нет! Все же он попытался поставить меня на место. Ты, мол, не сильно задавайся. Все, мол, под Богом и "наружкой" ходим. Ну конечно! Как это я сразу не догадался! Вот хитрец", -- подумал Киштулинец, направляясь мимо небольшого парка, расположенного треугольником на три улицы, в свою фирму.
   Не успели массивные двери исторического здания бывшего Управления КГБ, а теперь -- УСБУ, после выхода Киштулинца на улицу вернуться в исходное положение, как Михаил Васильевич вызвал к себе одного из своих помощников.
   -- Мне срочно нужна информация на наших доблестных инспекторов-таможенников. На всех, кто работает или работал на железнодорожных и транспортных переходах с сопредельными государствами.
   У вошедшего брови резко подскочили вверх, а глаза стали больше похожими на луковицы блестящих старинных карманных часов с цепочкой. "Это сколько же их в области", -- подумал он.
   -- Что ты мне глазки строишь? Естественно не на всех, а только на тех, кто хоть однажды попадал в поле нашего зрения. Кто за нашей фирмой числится. Но информация полная. Где родился, крестился. Семья, близкие, круг друзей и знакомых, соотношение зарплаты и имеющаяся недвижимость... В общем, ты меня понял...
   -- Товарищ полковник! Да тут работы дня на два не меньше. Это же четыре сопредельных государства. А переходов сколько?
   -- Два дня дать не могу, а вот два часа -- вполне достаточно. В твоем распоряжении компьютерный банк данных и архив. Все! Не заставляй меня нервничать. Через два часа жду, -- закончил, поднимаясь, Донец.
   Через два часа с хвостиком полковник получил-таки требуемые данные. Из доброго десятка дел он отобрал материал только двоих. Фотографии каждого сопровождались отпечатанным на принтере по крупице собранным материалом. Один из них работал на транспортном переходе на окраине областного центра, а другой -- на Чопском железнодорожном узле, служившем артерией, соединяющей Украину с двумя соседними государствами.
   Сложив, по его мнению, заслуживающий материал в папку, присовокупив туда же отпечатанный план оперативной разработки принятый "единогласно", полковник Донец вышел из кабинета и направился в приемную генерала.
   Вообще-то в этом здании люди в форме со всеми регалиями встречались редко. Исключение составляли только охрана, ну и, естественно, праздники. Тут уж сам Бог велел надеть и форму, и заслуженные награды. Как правило, все сотрудники УСБУ, включая и генерала, на работе находились в гражданской одежде. Им даже по нормам снабжения полагалась гражданка. И если ее не выдавали по каким-то причинам, то взамен полагалось денежное возмещение. Правда, в связи с тяжелым экономическим положением в самостийной Украине, это денежное возмещение выдавалось от случая к случаю. Мысленно прорабатывая ответы на предполагаемые вопросы генерала, Михаил Васильевич вошел в кабинет начальника УСБУ. Ему необходимо было доложить начальству выработанный совместно с Киштулинцем план и получить добро на наружное наблюдение за попавшими под подозрение таможенниками.
   Выйдя из кабинета генерала, полковник Донец прямо по телефону из приемной вызвал к себе в кабинет руководителя группы наружного наблюдения.
   Сидя в своем кабинете, он снова и снова вчитывался в скупые строки представленного материала на таможенников. Первым он взял в руки материал на Михаила Дубей.
   -- Тот еще фрукт! -- снова дотошно прочитав предоставленную информацию, подумал про себя Донец. С фотографии на него смотрели глубоко посаженные маленькие глазки. Лоб большой с ярко выраженными залысинами и сединой на висках. Мочки ушей со срезанным углом были, как будто припаяны к скулам. Такие глаза в комплекте с такими характерными мочками ушей указывали на скрытность в характере и развитую хитрость. Двое детей. Сын -- двадцати двух лет, неженатый и дочь -- двадцати лет. Замужем. -- Родом из горной глубинки, а живет на окраине областного центра недалеко от стадиона. Собственный дом... Да у него собственности на пятерых хватит. Шикарный дом в три уровня, два гаража, две иномарки, дача в районе Ореховиц. И все это за последние пять лет при скромной, даже своевременно не выплачиваемой зарплате? Вот это да! Кажется мне что ты, дорогой, уже лишних пару лет ходишь на свободе. Тебя тряхануть -- можно такую цепочку вытянуть, аж до самого Киева. С тебя, милый мой, такие суммы, фамилии и адреса могут посыпаться, что и сам не рад будешь.
   Мысли прервал стук в дверь. Одновременно со стуком дверь открылась, и в кабинет вошел лет сорока, невысокого роста и щуплого телосложения, мужчина.
   -- Прошу разрешения, товарищ полковник.
   -- Так ты уже вошел, чего спрашиваешь? -- спросил в ответ полковник.
   О вошедшем полковник знал все и даже чуточку больше. Майор Галас попал в тогда еще КГБ чисто случайно. Хотя с детства, начитавшись книг и насмотревшись фильмов про разведчиков, мечтал о такой работе. Но свой первый орден, он заработал еще на срочной службе, будучи моряком-пограничником. Повезло ему еще во время призыва. Обладая хорошим здоровьем, срочную службу он провел в войсках морских пограничников. И судьба, будучи к нему не очень благосклонной ввиду некоторых не многим известных причин, бросила его на самый краюшек земли. Даже не земли, а земного шарика. Срочную службу он нес на одном из самых крупных островов самой северной точки Союза. После почти годичного обучения, благодаря своему трудолюбию и дисциплинированности, жуткому желанию познать все новое (авось пригодится), Галас получил звание старшины второй статьи. Служба была не пыльной, но ответственной. В составе экипажа небольшого пограничного катера они, если позволяла погода, еженедельно развозили по точкам пограничные наряды, продукты питания и прочее армейское имущество. На третьем году службы Галас сам стал командиром катера. Это уже было доверие на самостоятельность. А пограничные войска, как известно, подчинялись КГБ.
   Летом, в течение двух недель их дивизион пограничных катеров стоял, как говорят, на ушах. Начальства наехало тьма тьмущая. Куда ни плюнь -- одни лампасы или на худой конец полковничьи погоны. Потом Галас узнал, что готовилось и было проведено испытание ядерного взрыва.
   В один из дней, в аккурат в день назначенного испытания, командир приказал Галасу на вверенном катере отвезти человек восемь представителей из столицы на отдаленный необитаемый остров. Все были в теплом обмундировании без всяких знаков различия.
   Снялись с якоря, и вышли в открытый океан. Маршрут Галас знал как свои собственные конечности. Погода была, мягко говоря, нелетной. Но приказ есть приказ. Минут сорок все шло нормально. А потом небо резко почернело, поднялся ветер, а вместе с ним и сумасшедшая волна. До острова оставалось не больше двух миль, но пристать к скалистому берегу было практически невозможно. Катер бросало как щепку. То поднимало на гребень волны, то бросало в пучину волн. Моряки народ привычный, а вот сухопутному начальству было не очень сладко. Бедняги с зелеными лицами, посиневшими от постоянной рвоты губами и красными как у вареных крабов глазами, валялись в кубрике без всяких признаков жизни.
   Галас чувствовал, что если через несколько минут ему не удастся причалить к берегу, то усиливающийся ветер и волны просто выбросят катер на камни и вряд ли кому-нибудь из находящихся на катере удастся вернуться на Большую землю. Выбирая мгновения, он снова и снова направлял катер к берегу и всякий раз, видя неминуемую гибель, давал команду: Стоп машины! Оба полный назад! И катер, завывая дизелями, из последних сил пятился назад. Но им повезло. Галас интуитивно почувствовал слабинку разгневанной стихии, правильно рассчитал место встречи набегающей и отраженной волны и буквально на ее гребне влетел в небольшую бухту. Катер стал на якорь. Измученные до невозможного гости, как в тумане ожидавшие за свои грехи Господней кары и давно попрощавшиеся со своими родными, с помощью членов экипажа выбрались на берег.
   Испытание ядерного взрыва в тот день не проводилось. Только через трое суток стихия кое-как успокоилась, и они сумели благополучно вернуться на базу. За тот рейс Галас получил звание главстаршины и орден "Красной Звезды". Начальство с достоинством оценило действия командира катера по благополучному своему возвращению из Господних владений к мирской жизни.
   Это был первый орден. Потом, работая уже в КГБ Галас несколько раз, как говорят военные, делал дырку на кителе и за столом зубами доставал из двухсотграммового стакана, предварительно освободив его от водки, очередную награду. И никто бы не подумал, что этот щуплый на вид, близкий к среднему возрасту человек, обладает недюжинной силой. Окончив школу КГБ, владея свободно всеми языками приграничных государств, в Управлении КГБ Галас пришелся ко двору. Работал в разных отделах, но больше всего его способности проявились при ведении наружного наблюдения. Тут он работал как артист. Ко всему прочему, отлично владел штатным оружием. Ведя скоростную стрельбу из имеющегося именного нагана, успевал навскидку всаживать три пули туда, куда не многие всаживали одну, от силы и очень редко -- две.
   -- Присаживайся! Сколько лет прошло, а ты все еще пользуешься терминологией моряков. Только они в своем лексиконе вечно просят разрешения войти и тут же входят, не дождавшись ответа. Для твоих орлов есть срочная работа.
   -- А мы, товарищ полковник без работы не бываем. Объект мужского или женского пола?
   -- А тебе как будто не все равно. Твоя задача не упустить объект. Даже в гальюне, выражаясь морским языком, вы должны знать, чем он занимается.
   -- Все равно-то, все равно. Но я должен знать, кого для наблюдения ставить. Ведь в женский гальюн мужик не войдет. В нашем деле, как и во всяком другом, есть свои особенности.
   -- Будете вести двух мужиков. Они хоть и не профессиональные шпионы или там матерые уголовники, но вести их надо аккуратно. Мне нужны их связи. В общем, не мне тебя учить. Нужна ежедневная информация. Если что серьезное -- звони в любое время.
   -- Все будет организовано в лучшем виде, -- принимая от полковника фотографии с краткой характеристикой двух таможенников, сказал Галас. -- Мы даже во сне будем рядом с ними. Оформим по высшему разряду. Даже не почувствуют.
   ...Ничего не подозревающий Миша Дубей в это время парился на трассе за сотню километров от областного центра. Не доезжая до моста через горную речку под капотом его новенькой "Мазды", одной из двух имеющихся у него иномарок, что-то громко стукнуло и, двигатель заглох. "Мазда" накатом съехала на обочину. Подняв капот, с тупым взглядом (среди коллег Дубей считался неплохим наездником, но не более) осмотрев двигатель со всех сторон, попинав поочередно все четыре колеса ступней обутой в шикарный туфель производства "Саламандра", на всякий случай, заглянув еще под "Мазду" со стороны выхлопной трубы, Дубей плюнул и принялся голосовать. "Если не везет, то не везет, мать вашу....", -- матюкнулся со злости он.
   А злиться ему было от чего. С сегодняшнего утра все пошло наперекосяк. Даже не с сегодняшнего, а со вчерашнего. Именно после встречи с Байрамовым он всю ночь на смене ходил, как в штаны наложив. Все ожидал чего-то нехорошего. Вообще-то, он всегда после таких встреч с Байрамовым становился каким-то неестественным, излишне боязливым.
   Но если бы пришлось даже меняться сменами, уговорить коллегу не предоставило большого труда. Тезка был в доску свой человек и ради Дубея согласился бы на все. Среди коллег, он считался безотказным, старающимся помочь каждому кто в этом нуждался. Отказать своему земляку (оба были из одного села) он не мог и по той простой причине, что только благодаря Дубею пятнадцать лет тому попал работать в таможню.
   Отработав смену, Дубей уже в десятом часу утра, был дома. Загоняя "Мазду" в гараж у него было одно единственное желание принять ванну и хорошо выспаться. Чувствовалась усталость. "Да и годы уже не те", -- подумал он, закрывая подвальные ворота гаража своего шикарного особняка.
   Но не тут-то было. Жена пристала как репей: "Хорошо, что ты вовремя приехал. Срочно вези меня в село!"
   -- В какое село? Ты что, рехнулась? Да я все двенадцать часов как ишак отпахал. У меня в глаза будто кто песка насыпал. Да и до села не ближний свет. Больше ста километров.
   -- Я тебе сейчас как рехнусь, мало не покажется. У меня может мама при смерти, а он "рехнулась". Под утро из села звонили. Я уже все собрала. Быстрее завтракай и, поехали.
   -- Слушай, дорогая, езжай с сыном. Можете даже "Мазду" взять, -- смягчился Миша.
   -- Твой двадцатидвухлетний балбес еще вчера вечером умотал на своем "американце" и до сих пор его нет. (Подаренный отцом "ФОРД" сын иначе как "чистый американец" не называл).
   Видя, что пощады от жены не будет, а за последние годы она вообще не помнила, когда ездила на автобусах и не знала, ходят ли они вообще, Дубей смирился. Единственное, что он выиграл, так это с великодушного согласия жены заменил завтрак ванной.
   Прибыв к обеду в село Орос решил немного отдохнуть. Посчитав, что его "Мазда" спокойно, не напрягаясь, к 18-00 будет уже в Чопе, он в три часа после обеда выехал обратно.
   И вот на тебе, такое невезение. Несколько остановившихся легковушек тащить на "галстуке" его тачку не то что до областного центра, даже до ближайшего райцентра не соглашались. Впереди на трассе был приличный перевал. Но оставлять машину на трассе одну, даже на короткое время, он не соглашался.
   -- Ее потом днем с огнем не сыщешь. Разберут на запчасти и вся история с географией, -- успокаивал он сам себя.
   Понимая, что опаздывает, а стрелки часов показывали пятый час вечера, единственное на что он решился, так это попросить водителя остановившейся тачки с ближайшего телефона позвонить ему на работу и предупредить начальство, что он опаздывает. Он все еще надеялся к моменту поступления вагонов Байрамова на станцию -- приступить к работе. Но в ту ночь попасть на работу ему не удалось.

Стекло звенит, пластмасса -- нет

   Проверка вагонов подходила к концу. Ругая, на чем свет стоит своего напарника, так и не прибывшего на работу, в связи с чем Оросу пришлось трубить вторую смену подряд, зажав под мышкой левой руки папку с документами и, подсвечивая себе фонариком, Миша сверял пломбы последнего вагона с оттиском на сопровождающих документах. Все сходилось. По документам, в крытых вагонах перевозилась в ассортименте сладкая газированная вода в полиэтиленовых бутылках, направляемая из-за границы в соседнюю Россию.
   -- Что, в России своей воды мало? У них же целый Байкал имеется, -- точно помня, что это озеро в России, подумал таможенник. -- Тоже мне хозяева хреновы. Тратят валюту на такую чепуху.
   В это время прозвучал гудок подъезжающего маневрового тепловоза. Впереди себя, тот толкал несколько пустых полувагонов. На первом приближающемся, уцепившись сбоку за поручни, почти висел с фонариком составитель вагонов. "Пока не поздно надо перейти на другую сторону. Еще не известно, сколько он вагонов толкает. Состыкуют вагоны, и шагай потом в хвост, чтобы обойти", -- высказался вслух Миша, перешагивая через рельсы. Маневровый подъехал ближе. Теперь толкаемые им вагоны были почти рядом. Спрыгнув на землю с медленно движущегося вагона, составитель подложил башмак под колеса стоящего вагона и пронзительно засвистел в свисток, размахивая при этом рукой с фонариком. В ответ тепловоз огрызнулся коротким гудком, дизель взревел и толкаемые им вагоны, будто в припрыжку состыковались с составом. Весь состав, грохоча сцепками, подался назад. Орос, готовый уже двинуться дальше в сторону соседних вагонов, остановился как вкопанный.
   -- Не может быть! Мне наверно послышалось! Полиэтиленовые бутылки не должны звенеть!
   Миша моментально вспомнил, что согласно сопроводительных документов в этих вагонах перевозится в полиэтиленовых бутылках.
   -- Что случилось, таможня? Добро на отправку груза даете? Закурить не найдется? -- спросил у Ороса составитель вагонов.
   Орос достал "Мальборо".
   -- Кучеряво живете! А можно я и для машиниста возьму? -- доставая четыре зажатых пальцами фильтра, спросил на всякий случай он.
   -- Можно, можно. А скажи мне, дорогой, это звенело в вагонах или мне послышалось?
   -- Не боись, таможня! При таком толчке большого боя стеклопосуды не бывает. Так, несколько бутылок из всего вагона. Могу на спор, если не веришь!
   -- Значит в вагонах все же стеклопосуда?
   -- А ты думал хрусталь? Нет, таможня! Хрусталь бабки стоит и его в плотный картон упаковывают. В этих вагонах самые настоящие ящики со стеклянными бутылками. Только бутылки не пустые. Пустые бутылки звенят совсем по-другому.
   -- Слушай, дорогой! А можно еще разик толкнуть вагоны?
   -- Тебе что, таможня, понравилось? Почему нельзя, можно! Бой не большой. Фирма мощная, вон сколько вагонов отгрузила, выдержит.
   Составитель неторопливо прикурил, глубоко затянулся и, зажав в левой руке оставшиеся три сигареты "Мальборо", поднялся на тепловоз. Через минуту он снова спустился к вагонам, секунду-другую поколдовал на сцепке потом пронзительно свистнул в свой рабочий инструмент. Дизель взревел и полувагоны грохоча откатились метров на десять, а может и больше.
   -- Ну что, таможня, послушаем вместе?
   Таможенник и составитель вплотную подошли к стоящим вагонам.
   -- Готов, таможня?
   -- Давай!
   Составитель снова пустил в ход свой рабочий инструмент. Дизель, подтверждая принятый сигнал, издал гудок, и полувагоны медленно стали приближаться к стоящему составу. Сработала сцепка и, кроме грохота сцепных устройств, в вагонах явно прослушивался звон стеклопосуды.
   -- Ну что, таможня, убедился?
   -- Спасибо, дорогой, -- пожимая составителю руку, сказал Орос.
   Освободившись от полувагонов и прихватив с собой составителя вагонов маневровый тепловоз медленно удалился в сторону депо.
   Постояв в раздумье минуту-другую, Миша Орос достал "Моторолу".
   ....Часы в кабинете полковника Донец пробили половину одиннадцатого вечера.
   Михаил Васильевич снял очки, протер глаза и, мельком взглянув на циферблат настенных часов, сладко потянулся.
   Часа два, он скрупулезно изучал имеющуюся информацию по таможенным переходам, на некоторых таможенников и крепко стоящих на ногах хозяев крупных кафе, баров и ресторанов. Знал он и о подпольных игорных точках и притонах, где молодежь грешила травкой, и о дамах предоставлявших все без исключения удовольствия. Естественно, не бесплатно. А в одной из потаенных папочек хранилась особая информация на одного из местных, самого богатого, как гласила центральная пресса, человека Украины. Большое количество торговых точек, ликероводочный завод и много другой недвижимости числилось за ним. Причем недвижимости, которая давала баснословный доход. Но взять его, благодаря нашим исключительно "демократическим" законам, было не за что.
   -- Нет! -- махнул рукой полковник, надевая очки. -- Еще часик поработаю.
   Но работать в кабинете больше в тот вечер ему не пришлось. В приятном тональном режиме заработал внутренний телефон.
   -- Слушаю!... Когда это случилось?... Кто обнаружил?... Сам таможенник?... Дайте команду выставить охрану и вызовите на пограничный железнодорожный узел маневровый тепловоз. Мне дежурную машину и двух вооруженных спецназовцев. Уже выезжаю, -- засовывая в кобуру под мышку штатный "Макаров", сказал он в трубку.
   Звонил оперативный дежурный. Полковник снова глянул на часы. Было тридцать пять минут одиннадцатого. "Привычка", -- подумал он, закрывая в сейф все документы и выходя из кабинета.
   Во внутреннем дворике стояла оперативная "Волга" с форсированным движком. На заднем сидении расположились спецназовцы. "Вот это да! Неужели сам таможенник тормознул груз? И верь после этого информации, -- подумал полковник, открывая дверку "Волги". -- В Чоп! На пограничный железнодорожный узел и чтобы мигом", -- сказал Донец водителю.
   Они опередили Байрамова с охранниками Саида минут на пять-семь. Зная систему переездов через железнодорожные пути, полковник прямо на "Волге" подъехал к депо. Тут они выиграли еще минут пять за счет того, что таможенник и офицер погранотряда уже встречали их и кратчайшим путем провели к составу, в котором стояли нужные вагоны.
   -- Молодец, товарищ Орос, -- выслушав историю с маневровым тепловозом, сказал Донец. -- Если ваше предположение подтвердится, благодаря вам будет перекрыт еще один канал нелегального поступления грузов из-за границы. Дождемся маневрового и оттащим эти вагоны в Ужгород-2, на площадку таможенного досмотра. Завтра вместе с документами на груз вы должны быть там. Во сколько вы меняетесь?
   -- В восемь утра.
   -- Вот и хорошо. В девять встречаемся на площадке. Продолжайте работать в прежнем режиме. О вагонах никому ни слова. Вы ничего не знаете. Договорились?
   Таможенник откланялся и направился в сторону железнодорожной станции. Не успел он отойти на несколько шагов, как его снова остановил Донец.
   -- Подождите минутку. Во избежание всяких неприятностей документы на этот груз я оставлю у себя, если вы, конечно, не возражаете?
   Миша Орос не возражал.
   Уже в пять минут двенадцатого, Байрамов и два охранника Саида перешагивая через рельсы и, семеня по шпалам, минуя депо, направлялись в сторону отстоя вагонов. Именно там в тупике и проводился внешний таможенный досмотр.
   Машину они оставили в темном переулке перед железнодорожными путями со стороны областного центра. Пока нашли бригадира составителей вагонов, пока тот освободился, а время шло. Байрамов начинал уже слегка нервничать.
   Грузовой состав, в сцепке которого стояли вагоны Кирханова, пересек границу еще в начале восьмого вечера. Состав проверили пограничники, и он направился на подъемники. Там в течение часа была произведена замена катков из европейского на бывший союзный стандарт. Состав был не большой. Это по нашей расширенной ветке гуляют составы до сорока и более вагонов. А у них, на их похожей на узкоколейку железной дороге, больше пятнадцати-двадцати не бывает.
   Мощные электрические лампы, установленные на высоких мачтах, хорошо освещали весь железнодорожный узел. Исключение составляла тень от стоящих на рельсах вагонов.
   Обойдя очередной состав, все четверо остановились как вкопанные.
   -- Это еще что за привидения? -- спросил Байрамов у бригадира.
   -- Откуда я знаю. Когда поставили сюда состав -- никого не было. Потом, правда, таможенник появился. Но это уже минут через тридцать, наверное, после того как мы на тепловозе отъехали, -- шепотом ответил бригадир, на всякий случай слегка изменяя действительность в свою пользу.
   Все четверо вернулись в тень вагонов.
   -- Ты сходи, дорогой и выясни, что за люди? Ничего не спрашивай. Пройдись, проверь свое вагонное хозяйство. Потом кругами вернись вон к тому зданию. Только не тяни резину, понял?
   -- Слышь, Байрам? Мне кажется, возле вагонов менты крутятся. Я их, архаровцев, по фуражкам узнаю, -- сказал, вглядываясь в сторону вагонов один из охранников Саида доставая из-за пояса ствол.
   -- Убери "волыну"! Не хватало еще со стволами засыпаться. Железнодорожники, между прочим, тоже в фуражках ходят. Тоже мне знаток ходячий.
   -- Давай позвоним Саиду. Не нравится мне все это, -- снова прошептал охранник, но ствол убрал.
   Все трое, прижимаясь к вагонам, направились к одиноко стоящему между рельсами зданию.
   -- Возле вагонов четверо мужиков в штатском и трое погранцов. Офицер и двое солдат с автоматами, -- сообщил, вернувшись, бригадир.
   -- Ты с ними разговаривал?
   -- Да ты что, дорогой. Прошелся вдоль вагонов, постучал по буксам и сюда. Они на меня и внимания никакого не обратили.
   -- А таможенник?
   -- Я его там не видел.
   -- Ты вот что сделай. Покрутись минут пять-десять между своими работягами. Может, кто что слыхал? Может, кого из знакомых таможенников увидишь? Разузнай, про между прочим, что за люди у вагонов. С тобой вот он пойдет. Узнаешь что, приходи сюда. Полсотни баксов твоих. Пока ничего не выясним, звонить Саиду не буду, -- ответил Байрамов оставшемуся охраннику, достававшему ствол, после того, как бригадир с другим охранником скрылись между вагонами.
   Байрамов достал сотовый и набрал номер "Моторолы" Миши Дубея. Телефон молчал.
   Через какое-то время, с другой стороны состава, за которым стояли Байрамов и охранник, прямо к сцепке между вагонами вышли бригадир и второй охранник.
   -- Ну что там? -- шепотом спросил Байрамов.
   -- Дело плохо! Четверо гражданских -- похоже, менты. Маневровому диспетчеру поступил приказ направить с городской станции маневровый тепловоз. Наверное, туда на станцию и оттащат вагоны.
   -- А кто приказал?
   -- В депо этого не знают.
   -- Да! Дела! Ладно, дед! Бери полсотенную, и ты нас не знаешь, и никогда не видел, понял?
   -- Дак, чего тут не понятного? Все так и есть, -- сказал бригадир, засовывая купюру в карман и спеша скрыться в темноте.
   Все трое направились к машине.
   -- Саид! Погранцы тормознули груз. Что делать? -- спросил Байрамов своего шефа по сотовому, как только они в темноте подошли к оставленной в переулке машине.
   В трубке стало тихо. Только слышалось учащенное дыхание Саида.
   -- Саид! Ты меня слышишь?
   -- Как тормознули? Что за базар, Байрам? Где твой долбаный таможенник? Ты что, не можешь там все выяснить?
   -- Саид! Тут вместе с погранцами куча ментов. Ждут маневровый и собираются наши вагоны куда-то тащить.
   -- Куда?
   -- А черт их маму знает. Что мне делать?
   -- Дождитесь маневрового и проследите, куда отправят вагоны. Может, они их, куда на базу отвезут? Если так, то до утра мы их оттуда заберем. Кипешь только не поднимайте. Все должно быть тихо, без шума. Понял?
   Байрамов с двумя охранниками Саида сопровождали маневровый с вагонами аж до пригорода областного центра. Благо, автотрасса проходила почти рядом с железнодорожной веткой.
   Не доезжая пригорода, маневровый свернул влево под горбатый мост. Недалеко за лесопосадкой находилась станция Ужгород-2. Там же была и площадка для таможенного досмотра грузов.
   Байрамов, включив аварийное освещение, прижался к пешеходной дорожке. Маневровый скрылся за лесопосадкой. Все трое дождались его возвращения и, убедившись, что он без вагонов, тут же уехали к Саиду.

Странный пассажир
ночного тихохода

   Юра Дудаш, машинист маневрового тепловоза железнодорожной станции Ужгород, к половине одиннадцатого вечера, более-менее "расхлебавшись" с грузовыми и пассажирскими вагонами, подогнал свой маневровый в тупик. Туда, рядом со станционным зданием, наверху которого размещалось хозяйство сменного маневрового диспетчера, он подъехал с самыми благими намерениями: втихаря покемарить.
   Ночь выдалась сумасшедшей. Виной всему была смена дежурных по станции.
   Грузовых вагонов было немного и, приняв в восемь часов вечера тепловоз от сменщика, вместе с вагонщиками быстро сформировал и отправил грузовой состав. После грузового, он приступил к формированию пассажирского поезда, убывающего в Харьков. В отличие от формирования грузового состава, здесь были свои особенности. Во-первых, с пассажирскими вагонами при сцепке обходились как с сырыми яйцами. Во-вторых, пассажирские вагоны формировались в состав строго по номерам, и нумерация всегда начиналась с головы поезда. Это уже потом, в процессе передвижения "хвост" мог меняться на "голову". И перепутай они номера вагонов при посадке, началась бы паника. Ведь все нормальные люди знают, что за восьмым вагоном всегда должен стоять девятый. И можно себе только представить бегущих вдоль всего состава пассажиров с чемоданами, сумками, "кравчучками" и "кучмовозами", имеющих билеты в девятый вагон, но не обнаруживших его сразу за восьмым...
   Все пятнадцать вагонов пассажирского поезда были сформированы в состав и, в ожидании электровоза в установленное время поданы на первый путь под посадку.
   Вот тут-то и началось. При посадке обнаружилась толпа пассажиров с билетами, зажатыми в кулаках или в зубах, суетливо дефилировала вдоль состава в поисках шестнадцатого вагона. Небольшая кучка, считающаяся грамотными и вдобавок нормальными, в этом Броуновском движении не участвовала. Она, эта кучка, еще верила в порядочность тех, кто возглавлял этот ненавязчивый сервис. Остальные, оказывается, в это уже не верили.
   Бригадир поезда с ужасом прибежал к дежурному по станции.
   -- Уважаемая! На перроне толпа пассажиров ищет в моем составе шестнадцатый вагон! Но в моем составе его нет, а касса продала билеты на все места пассажирского вагона! Что мне делать?
   -- Разберемся! У меня на счет шестнадцатого вагона никаких указаний нет.
   -- Как разберемся? Через несколько минут отправление. Нужно срочно подавать шестнадцатый вагон.
   -- Не надо указывать, что мне делать, -- со злостью ответила дежурная, направляясь в кассы.
   Но в кассах ей ответили, что приказ о добавочном шестнадцатом вагоне имеется.
   Дежурная, чувствуя неприятный осадок на душе, вернувшись в кабинет, дрожащей рукой набрала номер телефона квартиры начальника.
   В ответ начальник не только подтвердил наличие такого приказа, но и посоветовал дежурной, если она дорожит своей работой, приходить на смену более собранной и принимать смену как положено, а не обмениваться со сменщицей последними бабскими новостями. Вдобавок ко всему на столе, под ворохом папок, действительно лежал злополучный приказ.
   В итоге, в течение двух часов на "ушах" стоял весь рабочий станционный люд. В том числе и машинист маневрового. Хотя в случившемся, он был меньше всего виноватым. Тем более, что дежурной по станции он меньше всего подчинялся. Срочно с резерва был отобран более-менее сносный вагон и пара проводников. Вагон кое-как укомплектовали и прицепили к составу. Правда, в связи с тем, что рабочий день давно закончился, вагон остался без средств пожаротушения и, самое главное, без постельных принадлежностей. Естественно, следующим днем на первом крупном железнодорожном узле эта ошибка будет исправлена, но факт остается фактом. Пассажирский опоздал с отправкой на два с половиной часа и график движения поездов по этому маршруту был нарушен. Это грозило приличными неприятностями, не говоря уже про возмущения пассажиров последнего, шестнадцатого, вагона.
   Но отдохнуть машинисту так и не удалось. Около одиннадцати вечера заработала связь с диспетчером.
   -- Маневровый! Юра Дудаш, ответьте диспетчеру! -- раздалось в динамике.
   -- Я маневровый, слушаю вас!
   -- Юра! Срочно отправляйтесь в Чоп. По прибытии свяжетесь с дежурным по депо, он все объяснит. Даю зеленый на весь путь. Как понял?
   -- Все понял! Жду зеленый. Черт бы вас всех побрал. Ни минуты покоя. И что я забыл в Чопе? У них там своих маневровых до фига и больше. Вечно на чужом горбу в рай норовят въехать.
   Свое возмущение он высказал только после того, как отключил связь. До соседней станции доехал быстро. Встречных не было и по однопутке, на всем протяжении пятнадцатикилометрового маршрута, для него действительно был зеленый.
   По прибытии на место он, без особого труда подъехал к стоявшему в тупике составу. Не доезжая метров пять до состава, тепловоз остановился. У первого вагона, если считать от маневрового, освещенными мощной фарой стояло человек пять-шесть, в том числе и несколько пограничников. "Наверное, прибыл военный груз. Теперь придется тащить его на какую-нибудь военную базу, а там ни стрелочников, ни стрелок нормальных. Кто в войсках за этим хозяйством сегодня смотрит? Проваландаюсь, черт знает сколько. Нашли молодого", -- чихвостил всех подряд машинист. Себя в сорок восемь лет, он считал заслуженным "стариком".
   От группы ожидающих отделился плотный, среднего роста гражданский. Несмотря на немолодой возраст гражданский одним прыжком поднялся на платформу тепловоза.
   -- Служба безопасности Украины, -- предъявляя машинисту зажатое в правой руке, правда, в развернутом виде, удостоверение личности, сказал вошедший.
   -- А по мне, хоть служба безопасности Президента. Мое дело, чтоб техника была в исправности да порядок в работе. А в чем собственно дело, и где это я ухитрился перебежать дорогу вашему ведомству?
   -- Да мы в принципе к вам за помощью, -- улыбнувшись такой непосредственности в характере машиниста, ответил Донец. -- Тут несколько вагонов требуют дополнительного досмотра груза. Необходимо их как-то доставить в Ужгород-2, на площадку таможенного досмотра. Вы не возражаете?
   -- А мне хоть на Луну, лишь бы ветка туда была, да начальство добро дало.
   -- С начальством мы сейчас этот вопрос уладим, -- снова улыбнувшись, ответил Донец. -- У вас, я вижу, хорошее настроение?
   -- Как услыхал про путешествие к вам, так сразу настроение поднялось.
   -- Что так? Не дали поспать?
   -- Да что вы! Нам на смене спать категорически.... Упаси Господь... Ни-ни...
   Поняв причину взвинченности машиниста, Донец улыбнулся одними глазами и попросил связать его с дежурным диспетчером.
   -- С вами поедут два моих помощника и пограничники. Они вам не помешают?
   -- Плату не беру, значит, мешать не будут.
   Через несколько минут, прицепив вагоны, проверив тормозную систему всего состава, получив добро сменного маневрового диспетчера и, грохоча на стрелках колесными парами, маневровый направился в сторону областного центра.
   На передней площадке маневрового, держась за поручни, стояли незваные гости. Но, что самое важное, все они были вооружены. Причем, военные с обыкновенными Калашниковыми, а гражданские -- с укороченными "АКСУ".
   Хотя и была у машиниста при встрече с представителем УСБУ такая себе напускная бравада, мороз по спине, когда он услыхал название этого учреждения, у него все же пошел. Очко, как говорят, не железное. При отсутствии в государстве нормальных законов, а точнее при наличии сплошного беззакония сверху донизу, когда верха тянут тоннами и миллиардами, а низы килограммами и гривнами, ожидать от такой фирмы можно чего угодно. Святых и идейных навряд ли теперь в Украине сыщешь. Он, как и весь самостийный люд, чувствовал за собой грешок. И зная из жизненного опыта, что тонны и миллиарды могут исчезнуть без всяких последствий, а килограммы и гривны -- нет, Юра весь сжался в комок. В этом и заключалась его бравада.
   Машинист невольно вспомнил свою первую встречу с представителем еще тогдашнего КГБ. "Занятная была встреча", -- улыбнувшись, подумал он, не забывая наблюдать и за дорогой, и за светофорами, и за приборами одновременно. А было это в году 19... Он тогда учился в Львове на помощника машиниста и в один из дней, а точнее ночей, вместе с братом, отслужившим срочную службу, возвращался домой на каникулы. Сели они в "махновские вагоны" ночного тихохода один раз в сутки соединяющего Ужгород и Львов. Почему "махновские", да потому, что своим состоянием и ненавязчивым сервисом эти вагоны, с сидячими местами, на лучшее название претендовать не могли.
   Юра, устроившись на сидении, пытался уснуть, а брат вышел в тамбур покурить. Через какое-то время брат позвал его за собой. В тамбуре стоял еще один человек. Как только Юра появился, человек и брат направились в следующий вагон. Ему ничего другого не оставалось, как последовать за ними. Прошли один вагон, второй, третий... На одном из переходов в тамбуре на полу сидели два сержанта-пограничника с овчаркой в наморднике. Человек на секунду замешкался возле них и, как показалось Юрию, о чем-то с ними пошептался. Уже потом, через какое-то время, Юра связал эти и последующие действия человека в одно целое, дающее основание хоть и с большой натяжкой, а все же поверить в услышанное.
   Увлекшись воспоминаниями, он не забыл подать звуковой сигнал перед неохраняемым железнодорожным переездом.
   Так гуськом они добрались до буфета. У буфета толпилась приличная очередь.
   -- Понимаешь, Володя, -- оказывается, по пути человек и брат успели познакомиться, -- мне пару минут тому вручили телеграмму. У меня родилась дочь, -- с радостной улыбкой на лице сказал человек.
   В буфете, как и стоило ожидать, в это время в наличии было только теплое пиво в бутылках и винный суррогат из неподдающегося никакому названию сорта винограда. Закуски, естественно, никакой.
   Человек прорвался через заслон очереди, о чем-то пошептался с дородной буфетчицей и через минуту вернулся, держа в руках две бутылки вина и три бутылки пива. Вопрос о бутылке пива для Юры и только, был согласован заранее.
   Устроились прямо в тамбуре.
   -- Слушай, тезка, -- оказывается человека тоже звали Володей, да и по возрасту они были, наверно, одногодки, -- когда ты говоришь, получил телеграмму? -- спросил брат.
   -- Да вот минут десять-пятнадцать тому.
   -- Что-то я ни станций, ни остановок за это время не наблюдал. Ну ладно! За твою дочку. Здоровья ей там, и чтоб росла быстрей.
   Все трое чокнулись бутылками. У двух Володей в правой руке было по открытой бутылке вина, а в левой, для закуски, по бутылке пива больше похожего по вкусу на выводимую из организма жидкость. Почти ополовинив бутылку вина в один присест и, запив все это так называемым пивом, два Володи продолжили разговор.
   -- А ты явно не веришь в то, что у меня родилась дочь. Думаешь, я алкоголик и все это придумал, чтобы найти компаньона? Читай! -- доставая из кармана листок бумаги, продолжил он.
   Чувствуя легкое опьянение (оказывается, теплое вино с таким же теплым пивом действуют на организм много быстрее) и, убедившись при тусклом свете тамбурной лампочки в том, что дочка действительно родилась в эту ночь, брат вернул бумажку.
   -- Понимаешь, Володя, я офицер, лейтенант, -- сказал человек.
   -- Так я тоже, только в запасе. "Младшой" у меня звание. Во время срочной службы закончил курсы офицеров запаса.
   -- Ты меня неправильно понял. Я оперативник и служу в Комитете. В областном Управлении города Тулы. Ладно! Давай еще раз за здоровье моей дочери.
   И снова они выпили, оставив в бутылках для третьего захода. Закурили.
   -- Скоро будет остановка, и я вас покину.
   -- А чего ты аж из Тулы в эти края решил наведаться? На отдых?
   -- Какой там отдых, -- улыбнулся человек. -- Тут вон какая история, -- перешел на шепот он. -- Видел погранцы с собаками? Это со мной. В ночь на вчерашний день Тульское "потешное" военное училище подняли по тревоге. Прибыли они в район пусковых шахт. По прибытии оказалось, что отсутствует капитан, командир учебной роты. По тревоге в училище прибыл, получил оружие и карту с нанесенными секретными данными пусковых, а в район не прибыл. Кинулись искать, нигде нет. Он ведь с женой в разводе был. Сообщили в милицию, а те -- в нашу фирму. Кто-то из сослуживцев вспомнил, что у капитана в городе есть зазноба и вроде она с Украины. Наши в момент ее расшифровали. В смысле адреса. Поехали в адрес, а там все открыто. Капитан лежит с перерезанным горлом, а бабы и след простыл. Ни карты, ни оружия. В течение пару часов о ней знали все. Родом она из села, не доезжая до перевала. Тут же вручили мне ее фотографию, деньги на дорогу, билет на самолет и вперед. У нас там до сих пор все, наверное, на "ушах" стоят. Ох, и подкинул нам работы капитан.
   -- Думаешь, найдут? -- изрядно сомневаясь откровенности подвыпившего лейтенанта, спросил брат Юры.
   -- Наверное! А, в общем, все это так спонтанно получилось. Никто не ожидал. Границу перекрыли. Ищут по всему Союзу. Меня, так, для очистки совести сюда отправили. Вряд ли она будет дома отсиживаться. Эти секреты ох как за границей ждут.
   Допив оставшееся вино и пиво, все трое вернулись в вагон. Поезд замедлял ход. Впереди была нужная для человека станция.
   -- Вы меня не провожайте. Спасибо за компанию. Об этом не распространяйтесь, -- на всякий случай предупредил человек, возвращаясь к погранцам.
   Со своего вагона и Юра, и его старший брат видели, как к почти остановившемуся поезду подъехал "УАЗик". Только вагон остановился, в него тут же запрыгнули погранцы с собакой. Последним почти на ходу сел человек. "УАЗик" рванул с места и мимо освещенного станционного здания исчез в темноте. "Интересно, поймали ли они тогда предполагаемую виновницу Тульской трагедии? А ведь и комитетчикам не позавидуешь! Но что самое интересное, -- подумал сейчас Юра, -- ведь мы с братом так никогда после той встречи об этом разговор не вели. Как будто заговоренные тем человеком. Здорово получилось, -- закивал он головой, -- не было бы этой встречи с вами, эсбэушниками, я бы о той встрече и не вспомнил".
   Маневровый подъезжал к Минаю, пригороду Ужгорода. Чуть замедлив ход в ожидании светового сигнала, разрешающего переход на боковую ветку, он направился в сторону посадки.
   Полковник Донец был уже на месте. Отъехав от пограничного железнодорожного узла, он первым делом попытался очистить свои мысли от мусора, связанного с действиями машиниста. Нужно было, пока не поздно, окончательно решить, может ли этот машинист со своим гонором иметь какое-нибудь отношение к грузу, или нет? Полностью дать отрицательный ответ на данный вопрос он не мог. Слишком мало ясного было в этом деле. Да и дела, как такового, практически не было. Вспоминая каждое слово, сказанное расстроенным машинистом, фиксируя каждую черточку его фактуры, состояния глаз (бегают или нет), движение рук, ног, мышц лица, он все больше склонялся к мысли, что машинист к этому делу отношения не имеет, хотя и держится довольно вызывающе. "Такое впечатление, будто он каждую смену с представителями нашей фирмы в ранге не ниже полковника встречается. А ведь явно -- не святой. Что-нибудь да притащит с работы. А что он может стащить? Тепловоз продать? Так он ему для работы нужен. Канистру солярки? Так чтобы в полном объеме оценить его двенадцатичасовой труд ему надо этой солярки за месяц черт знает сколько продать. У него ведь зарплата, по сравнению с коллегами цивилизованной страны - курам на смех. А если я ошибаюсь, и машинист их человек? Такой вариант упускать нельзя. Ведь каким-то макаром и с помощью какого-то маневрового они доставляли принимаемые из-за границы вагоны? Без маневрового им никак не обойтись. По шоссе вагоны не отправишь. Если это так, тогда все! Сливай воду! Машинист по связи наведет их на меня и, вероятней всего в том лесочке меня и встретят. И меня, и ребят моих в каком-нибудь тупике да под гудок тепловоза покрошат в капусту... А вагоны? А что вагоны? Вагоны спокойно уведут куда надо и вся работа коту под хвост", -- полковника аж передернуло от таких мыслей.
   На всякий случай он проверил свой "ПМ", дослал патрон в патронник, снял с предохранителя и положил в карман.
   "Нет! Не может быть, чтобы хозяева груза так оперативно сработали. Если это так, то нашим фирмам, СБУ и МВД, делать в этом государстве нечего. Значит, криминальные структуры и коррупция полностью овладели государством. В таком случае государства, как такового, уже нет. Осталось одно название. И все же мне кажется, что хозяева ждут груз по месту назначения. Черт! Если, кажется, то надо креститься, -- подумал он, на всякий случай перекрестившись. -- Может лучше было бы оставить все как есть? А что? Посадить "наружку", проследить весь путь следования этого груза и накрыть организаторов? Нет! -- сам себе ответил Донец. -- Во-первых, мы не готовы к такому ходу событий. Слишком быстро все произошло. Мы не успели отработать такой вариант. У нас даже нет домашней заготовки. И, во-вторых, очень рискованно. Вагоны на просторах Украины с развитой железнодорожной сетью могут так быстро исчезнуть, что и пикнуть не успеешь. Войдут в один тоннель, а выйдут совсем из другого, -- мысленно съехидничал полковник. -- Нет! Мы это уже проходили. Нужно нарушить планы хозяев груза. Заставим их нервничать, а, нервничая, они начнут делать глупости. Хотя не исключено, что на карту будет поставлена чья-то жизнь. Надо быстрее подключать к этому делу эмвэдэшников. Там тоже толковые опера работают.  А все же надо было сначала доложить генералу", -- подумал Донец выходя из машины и направляясь к прибывшему в полном составе маневровому.

Грек, подвал и таможенник Орос

   -- Как же так получилось? -- в который раз спрашивал Байрамова Саид. -- Тебя провели как фраера. Где твой долбаный таможенник? Почему возле вагонов оказались погранцы? И откуда там менты? Ты ведь ничего толком не выяснил? -- с каждой минутой все больше и больше накручивая себя, возмущался Кирханов. -- Ты даже не представляешь, какие бабки в этих вагонах! Лично я терять их не собираюсь! -- кричал Саид.
   -- Саид! Мамой клянусь, не знаю, как это случилось! Я на вокзале поймал одного вахлака, убывающего за бугор, и отправил его в таможню искать того козла -- таможенника. Сам везде искал. Нету его нигде. Я же того козла зубами резать буду. Может, позвоним нашему маневровому диспетчеру, вызовем маневровый с завода и подъедем на площадку? Подцепим вагоны -- и ходу. В суматохе никто не заметит. Там ведь нет сплошной охраны! Да и с тепловозом не остановят, как ты думаешь, Саид?
   -- Думать, Байрам, надо было раньше. Сейчас пока не поздно, надо действовать. Значит так! Берешь тачку, двоих из охраны и мухой на площадку. Если там все тихо, вызываешь маневровый, встречаешь его, цепляете вагоны и на завод. По пути звонишь мне. Я отправляю туда КАМАЗы и грузчиков. До утра все вагоны разгрузим. Если там какой-то вшивый солдат-охранник, мочите его, а дальше, как договорились. Главное -- меньше шума, понял?
   Но без шума не обошлось. Вагоны действительно охранял солдат-пограничник. Но не только он один. К трем погранцам Донец, на всякий случай, оставил двоих своих спецназовцев в брониках и с укороченными АКСУ. "Два "калашника" да два АКСУ -- это уже сила. Плюс еще три Макарова и по два магазина патронов на каждый ствол. Тут оборону не меньше часа держать можно. А там и помощь поспеет", -- считал Донец.
   Остановившись на углу у лесопосадки, Байрамов и два качка прямо через посадку вышли к вагонам.
   -- Вот они миленькие, -- прошептал Байрамов, показывая качкам одиноко стоящие вагоны. -- Надо узнать, где охрана. Я буду здесь, а вы оба тихонько пройдите с другой стороны. Увидите, где охрана -- сразу сюда. Решим, что и как делать. Придется, наверное, мочить парня.
   Через секунду две тени растворились в темноте. Байрамов, оставшись на месте, свои уши превратил в локаторы, а глаза -- в приборы ночного видения. Кругом, как назло, стояла мертвая тишина. Вдруг тишину нарушил окрик часового:
   -- Стой, кто идет!
   -- Самого часового, как не пытался рассмотреть Байрамов, возле вагонов видно не было.
   -- Стой, стрелять буду!
   В тот же миг лязгнул затвор и тишину нарушила короткая автоматная очередь. "Ах, вот ты где? Хитер, сопляк!" -- подумал Байрамов. Самого часового он не видел. Тот стоял между вторым и третьим вагоном. Были видны только вспышки выстрелов.
   За первой очередью сразу последовала вторая. Но если первая очередь ушла в звездное небо, то вторая -- чуть ниже верхушек деревьев. Байрамов это четко уловил. Рикошетом пропели пули, и посыпалась срезанная листва. Но Байрамов мог бы поклясться на Коране, что вторая очередь была выпущена с другой точки. Первый автомат молчал. Во всяком случае, вспышек выстрелов оттуда он не видел.
   Но и это было еще не все. Откуда-то из-под колес первого вагона прозвучали два пистолетных выстрела. Стреляли в сторону опушки леса. "Точно кто-то из качков "засветился", -- подумал Байрамов. -- И сколько же вас тут, охранников? Два "калаша" плюс пистолет!... Нет!... Простой охраной солдат-погранцов здесь и не пахнет. Пока не поздно надо смываться. Хоть бы Саидовых качков не зацепили. Тогда вообще хана".
   Стараясь меньше шуметь, где раком, а где боком, прячась за деревья, все еще ожидая очереди на поражение, Байрамов вернулся к оставленной тачке. Оба качка были уже там.
   -- Байрам! Быстрее рвем "когти", пока нам здесь "вышку" не вломили. Я даже высунуться не успел, как он в меня палить начал.
   -- А второй -- в меня. Их там не меньше взвода.
   "Я бы вам поверил, если бы сам все не наблюдал. Никто по вас не стрелял. Тоже мне, охрана называется. Выстрел услыхали, и быстрее пули к машине рванули, -- подумал Байрамов и, не включая света, наугад, интуитивно чувствуя дорогу, отъехал от посадки. -- Черт с вами. Это даже к лучшему. Саид больше им поверит, чем мне. Пусть больше врут. У страха как говорят, глаза велики. Эти вагоны Саиду точно не в цвет".
   Через сорок минут они были уже на базе. Возмущению Саида не было предела.
   -- Вы лопухнулись как фраера! Это же надо такой кипишь поднять? С двумя пацанами справиться не смогли. Вместо того чтоб тихонько, перышком, так они вагоны приступом решили взять. И как вас там пацаны не укокошили? Наградил меня Аллах помощниками.
   -- Саид! Да мы даже из леса не успели выйти, как они с двух сторон стали поливать нас из "калашей", -- оправдывались качки.
   -- Кто-то там, Саид, еще из пушки палить начал. Явно кто-то из офицеров. У солдат пистолетов нет, -- добавил Байрамов.
   -- Это, наверное, начкар-лейтенант, на всякий случай из своего пистолета пару раз стрельнул. Так, для страховки, а вы и полные штаны сразу наложили. На вагоны они случайно наткнулись, если, конечно, твой таможенник не скурвился. И поставить взвод для охраны у них времени не было, да и где они взвод возьмут? Конечно, после вашего кипиша стволов там добавится. Теперь туда не сунешься. Вы хоть проверили, "хвоста" за вами не было?
   -- О чем ты говоришь, Саид! Мы возле развилки к нам вон его оставляли, -- показывая на одного из качков, сказал Байрамов. -- Сами рванули до соседнего села. Подождали. Никого. Развернулись обратно. На развилке его забрали и только потом сюда. Вот он не даст соврать. Обижаешь!
   -- Ладно! Вагонами завтра займемся. Выйдем на Киев. Там везде свои люди есть. Вытащим вагоны. Никуда они не денутся. Расходы только лишние будут. Ты мне, Байрамов, таможенника сюда давай. Я знать хочу, откуда эта шумиха началась? Кто и где прокололся? Как хочешь, но утром он должен быть здесь. Во сколько ты говоришь у них смена?
   -- В восемь утра.
   -- Вот после смены ты его и доставишь сюда. Только культурно, без шума. Усыпите и сюда. Я тут с ним немного покалякаю. Очень уж это дело с вагонами подозрительно выглядит. Может, он решил из игры выйти и поэтому товар сдал? Если это так, то мы с него тут ремешков настрогаем. Ты все понял? Что-то я устал сегодня. Пойду, отдохну. Привезете того козла -- разбудите.
   -- Оно и не мудрено, Саид. Светает. А может, ты с этими фуриями позабавишься?
   -- Так они уже который сон видят? Пока их поднимешь, да пока раскочегаришь? А я люблю, чтобы весело, да чтоб и бабам в охотку было.
   -- И то верно. Я недавно в предбанник заглядывал. Явно Марина в бассейн их водила, а потом на дурняка нашими запасами угощала. На столе коробка конфет, пустая бутылка твоего любимого французского "шампуня" "Мадам Клико" и полбутылки коньяка. Нализались, наверное, и дрыхнут. А с пьяной девкой совсем не интересно. Цимус не тот. Пьяная пашет как на принудиловке.
   -- Ладно, философ! Если охрана хочет, пусть развлекается. Только к этой, новенькой, их не подпускай. И девок пока домой не отпускай. Предупреди Марину. Дай ей зелени, как положено. Питание и выпивка чтоб на уровне были. С тем козлом на таможне осторожно. Тихонько, а то мигом спалишся. Я тебя знаю. Главное затащить его в тачку и слинять оттуда в темпе вальса. Мы этому вахлаку чайник здесь чистить будем и мозги ему полоскать. Вот, сучара. Неужели думает, что я такие бабки "псу под хвост" выкину?
   ... Орос медленно приходил в себя. Сознание с трудом возвращалось к нему. В голове гудело, а тело как будто кто-то в тиски сдавил. Глаза невозможно было открыть. Казалось, к векам прицепили, по крайней мере, килограммовые гири. Собрав все свои силы, он открыл вначале один потом и второй глаз. Насколько позволял угол движения глазных яблок, осмотрелся. Голову повернуть в одну или в другую сторону пока было не возможно. "Что это со мной и где это я?" -- были первые его вопросы, которые он мысленно сам задал себе.
   А находился он в небольшой полуподвальной комнате. То, что комната полуподвальная, Орос понял сразу, как только пришел немного в себя, смог осмотреться и увидел источник света -- небольшое зарешеченное окно больше чем на половину скрытое фундаментом. "Наверно с той стороны окна ниша?" -- второй вопрос, как и первый, остался тоже без ответа. В комнате кроме него никого не было. Попробовал пошевелить рукой, но запястья обеих рук были скованы наручниками. Причем каждая рука в отдельности была прикована к трубе отопления.
   -- Что за черт! И кто это решил со мной так шутить? -- голова с трудом пыталась соображать. -- Что это за комната, чей это дом и кому это я понадобился, да еще и в такой дикой форме? Очень хотелось бы знать, как я вообще сюда попал?
   Напрягая свою память, он вспомнил машину, притом еще и легковую. Да! Он куда-то должен был срочно ехать. Что-то связанное с его работой. Попытавшись устроиться поудобнее, он чуть не закричал от дикой боли. Правая его нога с подвернутой ступней была сложена почти пополам и вдобавок прижата к полу своим собственным телом. Сдавливая готовый вырваться из груди крик, Орос потихоньку приподнял свое мягкое место и осторожно выпрямил ногу. Тысяча иголок сразу прошили ее от бедра до самых кончиков пальцев.
   Прошло еще минут двадцать, и он вспомнил все. И вагоны с незадекларированным грузом, и погранцов, и полковника из УСБУ, и свою докладную. "Кстати, где моя папка?" -- он оглядел комнату. Кроме него самого в комнате никого не было.
   Смену он сдал даже раньше восьми. Практически после тех вагонов работы больше не было. Так, мелочевка. К утру он подготовил все дела к сдаче смены и даже написал подробную докладную на задержанные вагоны. На всякий случай, сразу в трех экземплярах. "Один экземпляр явно потребуется представителю УСБУ".
   Обычно, после смены, он добирался домой по железной дороге. Но сегодня случай был особый. Он спешил на площадку растаможки. СБУ шутить не любит. Поэтому, выйдя без пятнадцати восемь на привокзальную площадь, он прошелся вдоль стоящих частных такси. "Хоть и дорогое это удовольствие, ничего не поделаешь. Придется раскошелиться", -- мыслил он, все еще надеясь встретить знакомого водилу.
   Как назло, знакомых не было. Да и машин было всего ничего.
   -- Куда ехать надо, таможня? -- спросил подошедший мужчина, явно кавказской национальности. -- Если в областной центр, то у меня как раз четвертого не хватает. На четверых все же дешевле, чем на троих.
   -- И то, правда, -- подумал скуповатый Орос, садясь на заднее сидение "Мазды".
   Пассажир на переднем сидении сидел с закрытыми глазами, прислонившись к дверке. Двое на заднем сидении тоже дремали.
   -- Больше ждать некого, -- сказал водитель, закрывая дверку и вставляя ключ в замок зажигания. -- Привозил знакомых к поезду. За бугор уехали. Может, через вас и проходили?
   -- Нет! У меня другая работа.
   -- А какая разница?... Вот попутно пассажиров прихватил. Тоже из-за границы. Намаялись бедняги. Только сели в машину -- сразу на сон потянуло. Довели до ручки народ. Не будешь бегать -- совсем помрешь.
   "Мазда" медленно развернувшись на привокзальной площади, направилась в сторону железнодорожного переезда. Трое сидевших пассажиров даже глаз не открыли.
   В этом месте время для Ороса как будто остановилось. Мозги категорически отказывались работать в заданном направлении. Какой-то провал памяти. "Вроде по пути была какая-то остановка или нет? Черт знает что", -- подумал он и закрыл глаза.
   А дальше случилось то, что и должно было случится. "Мазда" вырвалась из узких улочек Чопа. За рулем сидел именно Байрамов и в салоне, делая вид мирно дремавших пассажиров, сидели три Саидовских качка внушительного телосложения, с короткой стрижкой и одной извилиной на всех троих. Ни дать, ни взять -- туши с грудой мышц. Показался мост через Латорицу. Впереди слева виднелся небольшой лес. Проехав еще немного Байрамов свернув на обочину. "Мазда" остановилась.
   -- Да! Была ведь остановка! Точно! Водитель еще кажись, капот поднимал. А для чего? Двигатель ведь работал? -- видимо этот вопрос и отложился в памяти Ороса и благодаря ему, он вспомнил остановку. -- А дальше что было?
   Дальнейшее он и не мог помнить. Поднятый капот служил сигналом, что на трассе чисто. В ту же секунду сидевший сбоку схватил его за руки, а пассажир с переднего сидения резко повернулся и накрыл его лицо какой-то тряпкой.
   -- Вы чего, мужики? -- успел еще спросить Орос и затих.
   Тело обмякло, сознание покинуло натруженную за сутки голову, и Орос молча откинулся на спинку сидения. Один из сидевших у самой дверки, выйдя из машины, пересел возле Ороса с другой стороны. Теперь он сидел прижатый с двух сторон и как будто с устатку закемарив, положил свою голову на плечо одного из качков.
   Байрамов закрыл капот, сел за руль и "Мазда" рванула с места, набирая скорость. "Главное сейчас не налететь на строптивого гаишника", -- подумал он.
   Не рискуя проезжать через весь город, мозолить глаза ментам и преклоняться перед каждым светофором, не доезжая МИная, Байрамов свернув вправо и, на приличной скорости, направился к объездной дороге.
   Не было еще и девяти, а "Мазда" уже въезжала на территорию базы. Охранники Саида быстро перетащили Ороса с машины в полуподвальную комнату. Байрамов отпустил их отдыхать, а сам направился на поиски Грека.
   На базе стояла утренняя тишина. Сквозь приоткрытую дверку сарая, устроившись в старом кресле-качалке последнем из почти десятка некогда добросовестно ублажавших отдыхавших здесь представителей бывшей коммунистической партийной элиты, бдительно наблюдая за территорией двора сидел покачиваясь один из Саидовских охранников. На коленях у него, стволом в сторону ворот, лежал АКМ с откидным прикладом и двумя перебинтованными "валетом" магазинами. На кухне колдовал повар-ингуш.
   В комнате Грека все указывало на бурно проведенную ночь. Небольшой столик у самой кровати был завален остатками пищи, пустыми и полупустыми бутылками, окурками, приклеенными к остаткам пищи и огрызками яблок и экзотических фруктов. На кровати, в позе креста тихо посапывая, лежал Грек, а рядом Ярина. Причем у Грека из всей одежки были только наручные часы "Ролекс", гордость Грека, привезенная из Москвы, явно снятая с какого-нибудь мертвого бизнесмена, и, волосатая до самого подбородка грудь, больше смахивающая на грудь первобытного человека. А у Ярины -- и того меньше. Золотая цепочка с небольшим нательным крестиком и такого же цвета сережки. Ярина, раскинув ноги, будто выставляя на всеобщее обозрение свою тайну, лежала на правой руке Грека. При этом своей правой рукой она удерживала сползающую на бок с крупным соском грудь, а левую, спрятав ладонь в густых черных кудрявых волосах, держала чуть ниже живота Грека.
   -- Вот это натура! Хоть картину пиши. Хватит дрыхнуть, Грек! Поднимайся! -- крикнул Байрамов, на всякий случай, дергая последнего за ногу.
   -- Что случилось, Байрам? Дай поспать!
   -- Надо было ночью спать, а не девку щупать.
   При этих словах Ярина убрала руку с Грека и попыталась натянуть на себя простыню.
   -- Что ты дергаешься как в брачную ночь? Отпускай своего патриция и дуй за Мариной. Она мне тоже нужна. А ты давай, поднимайся! Я ведь не шучу! -- обратился он к Греку.
   -- Байрам, а я вместо Марины не подойду? Шесть секунд. Приму душ, побрызгаю укромные места дезодорантом и как штык...
   -- С такими занюхаными гетерами я не связываюсь.
   -- Ой! Я тебя умоляю, Байрам, только не надо пошлостей, -- слезая с кровати и направляясь в угол, где в одной куче лежала и ее, и Грека одежда, прошипела Ярина.
   -- Грек! Я жду тебя через пять минут у себя.
   -- Ой-ё-ёй! Какие мы страшные. Даже командирский голос прор...
   Увидев пронизывающий взгляд Байрамова, Ярина на полуслове замолчала.
   -- Вот так-то лучше, -- сказал Байрамов и, повернувшись, вышел из комнаты.
   -- Странные вы какие-то в этот раз. Вроде вас кто напугал. Саид, вон, даже не вышел к нам. В прошлые приезды в первый же вечер сексуально-коллективное купание в бассейне устраивал, и страсть его даже вдвоем еле удовлетворяли, а в этот раз все как-то не так. Мы ему новенькую приготовили. Вчера вечером в бассейне еле уговорили голой в воду залезть. Дура! Порядочную из себя корчит. Терпеть ненавижу. Думает, что ее здесь за одни поцелуи и кормить будут, и кучу зелени ей отвалят. Кабы не так. Саид ей кое-что на изнанку вывернет. Ох, и писку будет. Как только хозяйство Саида увидит -- сразу заикой станет. Он ведь зверь.
   -- Замолчи, сука. Не твоего ума дело. Будешь свой нос совать куда не надо и без ушей останешься. Пошла вон! Тебе Байрам что сказал?
   Дальнейшая процедура одевания у Ярины проходила в полном молчании.
   Одевшись, умывшись, Грек вошел в комнату Байрамова. Тот сидел за столом в одних плавках. На столе разложенными в тарелке в виде ромашки лежали бутерброды с ветчиной, обильно политые кетчупом. Видимо, это там, дома, Аллах запрещает есть свинину, пить водку и много еще чего... Сюда силы Аллаха не достают. Байрамов брал в рот приличный кусок бутерброда, тщательно его пережевывал и, глотая, запивал натуральным апельсиновым соком.
   -- Грек! Там, в подвале, таможенник. Наверное, уже очухался. Пока проснется Саид, ты его хорошо прощупай. Кто ему про товар нашептал? Что менты с товаром удумали делать? Поспрошай, что менты вообще о нашем деле знают? В общем, подготовь его к беседе с Саидом. И смотри, чтоб живой остался. Саид сам решит, что с этим фрайером делать. Понял?
   Спускаясь в подвал, Грек, на чем свет стоит, ругал всех подряд. Досталось и Саиду, и Байрамову -- этим начальничкам в белых перчатках. Досталось и Ярине с ее необузданной страстью, не давшей ему, Греку нормально отдохнуть. С накипевшей в душе злостью Грек вошел в комнату. Не долго раздумывая, наплевав на все международные нормы поведения с пленными, Грек подошел к Оросу и дважды, причем очень больно, пнул того ногой под ребра. Прикованный наручниками Миша не мог защищаться. Он даже не успел от неожиданности свое тело собрать в комок.
   -- За что? Я же ничего не сделал! -- вместе с болью из груди Ороса вырвался крик.
   -- Ты, сучара, не заставляй меня нервничать. Колись, если добавки получить не хочешь.
   Миша понял, что его дело швах. Считая себя достаточно образованным, он старался постоянно быть в курсе жизни планеты. И газеты почитывал, и новости по телеку не пропускал. Поэтому, связав воедино машину с лицами кавказской национальности и вошедшего, с лицом даже близко не сравнимым со славянским, тем более так бесцеремонно наградившего его, Ороса, двумя пинками, Миша пришел к выводу, что его похитили и теперь будут требовать выкуп. "Господи! За что мне такие напасти? Я ведь не бизнесмен. Жена, дети да дом приличный, вот и все хозяйство. Где же я деньги возьму?" -- эти мысли пронеслись в его голове со скоростью звука.
   -- Ты что, фрайер, базара не понял? Колись, пока я тебя перышком не начал щекотать, -- рявкнул Грек, для убедительности перекладывая из руки в руку наборную ручку ножа с обоюдоострым выбрасываемым лезвием.
   -- У меня нет денег! И наркотиками я не пользуюсь, -- по-своему истолковав слово "колись", ответил Орос.
   -- Мне твои деньги и на х... не нужны. Ты, сучара колись, почему ментам товар наш сдал и куда его те козлы девать собираются? И мозги мне не пудри, а то я тебе быстро шкифы выну, падла!
   -- Какой товар? Какие менты?..
   Но было поздно. Разъяренный Грек, не получая желаемого ответа, в течение нескольких минут добросовестно отрывался на Оросе, прижимающим свои колени к подбородку.
   Так продолжалось чуть больше получаса. К тому времени, когда в комнату-камеру вошел Саид, таможенник представлял собой жалкое существо. Вместо лица -- кровавое месиво, на груди и спине -- колотые ножевые раны и вдобавок прикованные к трубе руки были неестественно вывернуты.
   -- Ну, ты и разошелся, Грек! Тебе только мясником работать. И как ты думаешь, я буду теперь с этим существом базарить?
   -- Обижаешь, Саид! Я с этим фрайером вначале по-хорошему. И так и сяк... Колись, мол, почему товар ментам сдал и что менты с товаром делать собираются? А он молчит как федерал. В отрицаловку решил играть. Все про какие-то бутылки, тепловоз, да про документы какие-то базарит. Мне аж противно стало. Пришлось его малость постращать. Сейчас водой из ведра окачу, сразу очухается.
   -- Какие бутылки, какой тепловоз и что за документы? Ты карманы его обшарил?
   -- Там кроме ксивы, платка и мелочи ничего больше нет!
   -- А в машине смотрел? Может, там остались? Где Байрамов? Если менты знают про товар, про маневровый, да про нашу базу -- тогда дело плохо. Быстро в машину и все бумаги какие там есть тащи сюда.
   Через минуту Грек вернулся, держа в руке папку.
   -- Может вот эта? Из наших никто с папками не ходит.
   Кирханов дважды внимательно перечитал подробную докладную Ороса. Заинтересовали его адресаты докладной. А их было два. Первый, руководству УСБУ в области, а второй -- руководству таможни пограничного железнодорожного узла. Ничего не понимая но, благодаря своей прошлой следовательской практике, задним местом чувствуя, что этот таможенник если и виновен то только в добросовестном исполнении своих обязанностей, он повернулся к Греку и спросил:
   -- Ты кого отмудохал, Грек? Вы кого сюда привезли? Это же совсем другой таможенник!
   Грек округлил глаза.
   -- Откуда я знаю, Саид. Его же привезли Байрамов и твои спецы. Тот это или не тот -- я почем знаю! Мне лично Байрам сказал подготовить этого козла к беседе с тобой...
   -- И ты его так подготовил? Быстро Байрамова ко мне! -- обкладывая всех матюками, скомандовал Саид, выходя из комнаты.

Аслан

   -- ... Понимаешь, Федор Васильевич, я все думаю над этой дурацкой стрельбой и кое-какие мысли не дают мне покоя, -- продолжая начатый разговор, спросил Донец. Два полковника Донец и Киштулинец, только что, подъехав на площадку растаможки и выйдя из черной "Волги", прохаживались вдоль вагонов. Вагоны охраняли ребята из спецподразделения "Беркут". -- Хорошо еще, что я троим погранцам из дежурной смены оставил двоих своих. Если бы не мои ребята, и погранцам была бы уже крышка, и вагоны тю-тю.
   -- А почему вы считаете, что ночная стрельба как-то связана с вагонами? Может, это были простые бомжи или, на худой конец, кто-то из любителей потрошить вагоны? А что? Проследили, что вагоны из-за границы и решили поживиться. Такое ведь тоже возможно?
   -- Может и так, но чует мое сердце, ночью к этим вагонам представители хозяев наведывались. И планы у них были очень даже не мирные. Я это спинным мозгом, -- как говорил Хазанов, -- чувствую. А если это так, то оказывается, что они с самого начала за моими действиями следили! Но как это вы раньше наших возле этих вагонов оказались?
   -- А-а! -- махнул рукой Киштулинец. -- Наши тоже хороши. Оперативный по городу получил звонок из таможни и пока докладывал своему начальству, а те -- оперативному дежурному по области, а оперативный дежурный -- генералу, да пока подняли "Беркут"..... Короче, эти из быстрого реагирования подъехали на площадку тогда, когда там уже был полный штиль, а виновников стрельбы и след простыл. Генерал с рассвета уже всем чертей насовал. Тоже мне, оперативность. Все страхуются. Самостоятельное решение принимают только тогда, когда в ведомости за денежное довольствие расписываются. Без приказа задницу не поднимут, -- чертыхнулся полковник. -- А вы кого-нибудь ждете? -- спросил он, заметив, что Донец за время беседы несколько раз украдкой смотрел на часы.
   О ночной стрельбе Донец узнал сразу после случившегося. Оперативный дежурный УСБУ области, позвонивший ему на квартиру, сообщил, что на площадку растаможки выехал спецотряд УМВД "Беркут". Поэтому Донец и не спешил ночью ехать на место. Он рассудил правильно: что случилось, то случилось. И если там "Беркут", то до утра дело терпит. Тем более что если взять по большому счету, то вся эта свистопляска с вагонами -- дело УБЭП. Как говорится -- милицейская епархия. Утром, созвонившись с Киштулинцем, подъехал к нему и уже вместе с ним, на своей служебной "Волге", приехал к восьми на площадку растаможки.
   -- Да вот таможенный инспектор, затеявший всю эту кутерьму с вагонами, должен после смены подъехать сюда. Но уже скоро девять, а его все нет. Никакой дисциплины. Для них СБУ, что тебе какое-нибудь коммунальное хозяйство. А ты наблюдательный, подумал уже про себя эсбэушник.
   -- Ну, во-первых, сюда путь не близкий. Километров 10-15 будет. Может, на смене задержался? А может?
   Оба полковника остановились как вкопанные. Одна и та же мысль посетила обе умные головы одновременно. В результате чего, повернувшись друг к другу, они какое-то мгновение внимательно обменивались взглядами.
   -- Ты думаешь, Федор Васильевич?
   Вообще-то они давно знали друг друга и считалось, что были на ты. Хотя Киштулинец, уважая такую солидную фирму как УСБУ, почти всегда величал полковника Донец на вы.
   -- Я только продолжил ход ваших мыслей. Если стрельбу затеяли представители хозяев груза, то ваш таможенник давно у них...
   -- Он такой же мой, как и твой. И перестань, Федор Васильевич, мне выкать. В общем, так! Ты со своими криминалистами поработай здесь, а я наведаюсь в таможню. Если приедет таможенник -- пусть комиссионно вскрывают вагоны и проверяют груз. Может, все это дело и выеденного яйца не стоит? Может, там действительно груз, который задекларирован? В этом деле столько случайностей. То бутылки звенят, то стрельба... Черт ногу сломит. Прошерстите лесочек. Может, где следы, какие, может, машина наследила? В общем, не мне тебе диктовать. Быстро на таможню, -- сказал он водителю, садясь в "Волгу".
   "Волга", тут же набрав скорость, направилась в сторону пограничного железнодорожного узла. Здесь сработало правило водителей оперативных машин: свою машину всегда оставляй так, чтобы не терять времени на развороты и поиски выезда. Для оперативной работы всегда должен быть простор. Конечно, по возможности.
   ...-- Саид! Я тебе мамой клянусь, никто не знал, куда делся этот Дубей. Через всех узнавал, деньги платил -- не было его на смене. Я же этого сучонка-крысятника зубами резать буду. Падлой буду, Саид. Он же мне обещал все в масть сделать. Я ведь ему ежемесячно такие бабки отстегивал. Все, как ты приказал. Вот дерьмо. Столько лет нормально, и на тебе! Решил нас под ментов подставить. Может он давно уже на этих хмырей работает? И у нас бабки гребет, и у ментов -- пидор вонючий. Я почему этого притащил? Хотел разобраться, что к чему и почему на смене этот фраер оказался, а не тот пидор?
   -- И сразу отдал его Греку на растерзание? Ну и что я должен был у него после твоего мясника узнать? Он же одно базарит, что это не его смена. Что вчера ночью смена должна была быть того другого. Но тот почему-то на смену не вышел, и ему пришлось еще восемь часов трубить.
   -- Черт его маму знает, Саид, куда тот хохол мог деться.
   -- Подожди, Байрам, не стони. Может действительно, что-то случилось? Если бы твой Дубей работал на хмырей, то нас бы давно уже взяли. На худой конец обложили бы "наружкой" так, что и не пикнешь. Ты ничего подозрительного не заметил.
   -- Саид! Ты о чем базаришь? Ни я, ни Грек, ничего не заметили. Да и твои громилы наблюдали. А Грек ведь битый жук. Его не сильно проведешь?
   -- Ты еще не знаешь, как может работать "наружка"! После развала Союза, КГБ и Министерства обороны в "наружку" ФСБ, СБУ и МВД ушли лучшие люди из числа бывших сотрудников ГРУ. А поверь моему слову, в военной разведке работали лучшие спецы своего дела.
   Байрамов кое-что знал о научном прошлом Кирханова, поэтому верил его словам безоговорочно.
   -- И что мы будем делать, Саид? Может, бросим все это и слиняем, пока нас не схавали? Бабки кое-какие есть, махнем на родину -- там не достанут?
   -- И куда ты слиняешь? Да дома наши авторитеты твою башку мигом открутят. Тут кроме моего интереса с вагонами, которые я тоже ментам не собираюсь дарить, еще и их интерес вложен. Забыл про подвал? Они там в эту наркоту такие бабки вложили -- тебе и не снилось. Ни я, ни ты до конца жизни не рассчитаемся. Этот твой таможенник про нашу базу что-нибудь знает?
   -- Про базу -- ничего!
   -- А про склады на заводе? Про маневровый?
   -- Про склады -- нет, а вот про маневровый тепловоз -- догадывается.
   -- А твой знакомый маневровый диспетчер? Что он знает?
   -- Он знает про ЖБИ.
   Несколько минут Саид, думая о чем-то о своем, с отрешенным взглядом смотрел куда-то поверх головы Байрамова.
   -- Будем надеяться, что не все еще потеряно. Пусть попробуют взять этот товар. Посмотрим, что из этого получится? Над местными начальниками есть еще начальство в Киеве. Ты мне, Байрам, хоть из-под земли достань этого Дубея. Грек его в лицо знает?
   -- А он только меня и Грека знает.
   -- Это к лучшему. Ты ведь со своей тачкой на таможне прилично наследил. Поручи Греку найти его. Пусть хоть сутками возле его дома дежурит. Должен же он в своей хижине появиться. Заодно узнает "пасут" ли менты таможенника? Если да, пусть сворачивается. Может этот Дубей где-то у родственников ошивается? Короче, надо все выяснить. Если менты сидят у нас на "хвосте", придется срочно мочить и маневрового диспетчера, и машиниста маневрового тепловоза. Они многое знают, а сыскари по их наводке быстро нашу базу вычислят. Всех бомжей-грузчиков напоить до уср... и вывезти в лес. Оставить им там еще выпивки и закуски. Очухаются и снова до рыгаловки "начитаются". Оставьте им там столько этих пластмассовых стаканчиков... Как ты говоришь, они их называют?
   -- "Народный йогурт".
   -- Вот! Вот! Оставьте им там побольше этого "народного йогурта". Чем больше будут пить, тем меньше будут помнить. Нам бы хоть несколько дней продержаться.
   -- А что потом?
   -- За эти пару дней мы отправим эту дурь, что в подвале, заберем зелень, которая баксами называется, и слиняем отсюда к чертовой матери.
   -- А когда за дурью приезжают?
   -- Сегодня ночью я еду на встречу. Бревна готовы?
   -- Давно готовы.
   -- На лесоскладе не догадываются?
   -- А там только один человек в курсе. Он сам и грузит лес в вагоны, и сам до границы их сопровождает. В вагоне с лесом никакая собака дурь не унюхает.
   -- Бревна толковые? Товар весь поместится?
   -- Лес -- высший класс. Весь товар войдет.
   -- Ладно. Отправляй Грека за этим Дубеем.
   -- А что с этим фрайером делать?
   -- Я в это не вмешиваюсь. Вы его сюда затащили. Искалечили. Вы и решайте. Главное, чтобы он на нас ментов не навел. С остальными будем разбираться после, когда с Дубеем побазарим, понял?
   Оставшись в комнате один, Саид подошел к окну. Время близилось к обеду. Небольшая комната, находившаяся на втором этаже, имела всего одно окно и то оборудованное крепкой между рамной решеткой. Хотя кругом и стоял лес, а территория базы была под постоянной охраной, Саид, во время проведения евроремонта дал команду во всех помещениях на окнах установить жалюзи. Естественно, не от солнечных лучей. Пышные кроны могучих деревьев надежно закрывали комнаты от солнечных лучей. Жалюзи так, на всякий случай.
   Раздвинув пластины жалюзей, Саид несколько минут всматривался в лес. Потом подошел к стенке, оклеенной фотообоями, изображающими такой же лес с полуразрушенным каменным зданием и огромным колесом, приводившимся в движение водой небольшого горного ручья. "Эх! Найти бы такое место с мельницей, оборудовать его по последнему слову дизайна, с баром, сауной, комнатами для отдыха, обеспечить прислугой, охраной, девочками и живи себе хоть сто лет", -- подумал он, нажимая незаметную для постороннего глаза кнопку, скрывающуюся в ветках дремучего леса. Замаскированная под обои дверь медленно открылась. Это была большая комната с объемным круглым столом и такими же массивными, с высокими спинками, мягкими, оббитыми натуральной кожей, стульями. Комната была без окон. У стенки стоял большой холодильник-бар, а в углу, на столике из металлодерева, красовался японский телевизор видео-двойка. Там же, на полке столика, стопкой стояло десятка два видеокассет на все случаи жизни. Напротив видео-двойки стоял шикарный диван, тоже обтянутый натуральной кожей с исключительно мягким основанием для сидения. Тут же, у дивана, стоял столик с изогнутыми никелированными стойками и толстым квадратным стеклом.
   Если первая комната была рабочим кабинетом, то эта служила для отдыха, азартных игр и деловых встреч.
   Была еще и третья комната. Она служила спальней. Все стены ее были оборудованы высокими, от пола до потолка, зеркалами. Саид называл ее "зеркальной спальней".
   Все три комнаты имели по два входа-выхода.
   Почти утонув в мягком диване, откинув голову со сжатыми в замок пальцами рук на спинку дивана и прикрыв глаза, Саид надолго задумался. С момента его приезда прошли почти сутки. Он ожидал всего, но такого ускоренного развития событий не ожидал.
   Из опыта работы в прокуратуре еще тех, советских времен, он четко усвоил, что, как бы долго веревочка не вилась, каким бы продуманным не было организованное противостояние государственным правоохранительным органам, конец всегда наступит. Долго надувать мощные государственные структуры нельзя. Всякое правонарушение, если государство в лице своих руководителей этого пожелает, будет раскрыто. В былые времена с попустительства одного руководителя многие дела довольно долго творились безнаказанно в стране. Большие чиновники в Москве и золотишком, и камушками баловались. Да и хлопковое и много других дел приносили баснословные прибыли. А пришел новый руководитель -- и Узбекское дело открыли, и, даже, Секретарю Президиума ВС СССР, товарищу Георгадзе, прижатому фактами на собственной даче пришлось добровольно уйти в мир иной. Опять же, не только Щелоков -- главный мент тех времен, многие другие партийные функционеры с Золотыми Звездами на груди в момент распрощались со своими привилегиями. Все зависит от желания руководителя государства, назревшего времени и иссякшего терпения народа. В конце концов, эти составные расставят все точки над "i".
   Год тому, начиная свой подпольный бизнес с контрабандой по доставке водки в Украину, Саид со своим опытом все предвидел. При таком развале, вседозволенности и отсутствии элементарной порядочности, сколотить приличный капитал, если, конечно, повезет, можно было за короткий срок. Открыл зарегистрированную по всем правилам какую-нибудь фирму, поработал несколько месяцев, от силы год, взял приличный куш и закрывай ее. Официально, как положено по Закону с месячным сроком принятия претензий. А через определенное время в другом месте и под другим названием открывай новую. И так можно долго морочить голову компетентным органам и налоговикам. Так можно запутать -- сам черт ногу сломит. И все же во избежание неприятностей чрез определенное время лучше всего сначала бабки переправить за бугор, а потом и самому слинять на какие-нибудь острова.
   И все же Саид рассчитывал еще на три, или хотя бы на две партии вагонов. Ведь в дело вложены приличные бабки. Приобретение и оформление на подставное лицо небольшой недвижимости в соседнем, бывшем социалистическом государстве, установка хоть и примитивного, но все же оборудования по выпуску водки, доставка туда дешевого спирта, да и перегонка вагонов с грузом оттуда тоже кое-чего стоит. "Точно! Две-три партии вагонов и можно было бы эту лавочку прикрыть".
   Может, оно бы так и получилось, если бы авторитеты родного Закавказья не приняли решение отправлять за бугор через эту область дурь. Саид тогда еще был против наркоты. Но решение авторитетов сильнее. Их слово -- закон. Поэтому, Саиду пришлось заняться и этим. А бабки в том деле действительно гуляли большие. Но наркота -- это не водка. За наркоту за бугром крепко взялись. Интерпол быстро вычисляет, откуда. Они там технически вооружены до зубов. Всякие лаборатории, анализы, банк компьютерных данных -- раз, и все становится ясно, откуда наркота плывет.
   "Что же случилось? Может кто в цепочке скурвился? А может, СБУ получило информацию по наркоте и ужесточило контроль на границе? А может, это поляк -- Теодозий к ментам перекинулся? Может, таможенник, а может, и местным авторитетам надоело терпеть чужаков в своем регионе? А чего? Вполне возможно. У них, ведь, тоже информация налажена. Поручили какому-нибудь "отморозку" капнуть на нас в СБУ или, на худой конец в ментовку -- и вся недолга. Даже на большом сходняке отмажутся. "Отморозок", мол, он и есть "отморозок". А стукача они сами и порешат. Жалко, что ли "отморозка"? После таможенника надо будет поручить Байрамову найти этого полячка-шустрячка. Байрамов давно говорил, что не верит Теодозию. Что тот, мол, и с ментами, и с местными авторитетами якшается. Может, он и навел ментов на вагоны? Ничего, Грек его прижмет -- быстро расколется, -- продолжал раздумывать Саид. -- Главное, чтоб таможенника сюда доставили. Сразу станет ясно, что менты знают, а что нет. Но это все не главное. Даже если груз, благодаря ментам, спекся -- переживем. Главное на сегодня от дури избавиться. А там можно и с ментами за вагоны потягаться".
   В течение года дурь отправляли три раза и все три раза все было чисто. За бугром Саиду верили. Во-первых, он не подводил и, во-вторых, дурь была качественной. Цепочка была налажена четко. Один курьер привозил бабки, а другой -- увозил наркоту. Увозил -- это громко сказано. Точнее -- сопровождал. Главное было додуматься, как наркотики переправлять через границу. Погранцы и таможенники с собаками обнюхивали каждую машину, каждый состав, вагон или контейнер. Вместе со Злобничком, представителем из-за бугра, они больше недели ломали головы, как перехитрить представителей власти. Трое суток следили за работой пограничников и таможенников на всех трех переходах: двух транспортных и одном железнодорожном. Саид даже думал, что из этого "роя", не получится... ничего. И точно, не получилось бы, если бы не знакомый Злобничека, который работал на одном из крупных лесоскладов Ужгородского района. Он-то и придумал простейший способ переправки дури.
   Почти ежедневно, благодаря руководству "Древбанка", из области в сопредельные государства отправляли за бугор по составу леса. Лес-красавец. Стройные ошкуренные бревна бука, дуба, сосны, естественно за валюту, неизвестно в чьи руки попадающую. Вот знакомый Злобничека и придумал распиливать бревна пополам, делать в древесине дырку и заполнять ее наркотой. Потом шлямбурами сбивать обе половинки в единое целое. Бревна с наркотиками укладывались в середину полувагонов и для пущего успокоения обрабатывались какой-то специальной жидкостью. Чтобы звери запах наркоты не учуяли. Помеченные бревна с наркотиками, чтобы не развалились при погрузке, связывались почти незаметным крепким тросом с двумя другими, цельными бревнами. С лесосклада специально отобранные для этого бревна привозились на базу. На базе бомжами распиливались и подготавливались к загрузке. Наркотики, после принятия их Злобничком, упаковывали в бревна два человека. Байрамов и знакомый Злобничека, его доверенное лицо. Последний отвечал и за их отправку. Тогда, в первый раз, крепко они переживали с Байрамовым. Еле дождались звонка из-за бугра, что все в порядке.
   Предчувствуя, что окно отправки наркотиков долго не продержится, Кирханов за два дня до своего отъезда отправил сюда своего самого верного друга, Аслана. Аслан был одним из его боевиков, ходил в доверенных всех авторитетов участвующих в операции с наркотиками. Задача у Аслана была одна. В целости и сохранности доставить домой вырученные за наркотики баксы. Все три предыдущих раза со своей задачей он справился отлично.
   Аслан должен был появиться в областном центре вчера, в худшем случае сегодня.
   Саид открыл глаза и посмотрел на часы. Было без пятнадцати три часа дня. Аслан должен звонить с трех до четырех часов. В запасе оставалось как минимум пятнадцать минут. "Если все будет нормально, сегодня же ночью встречусь со Злобничком. Пусть сам проверит товар, потом его упакуют в бревна, а к концу завтрашнего дня бревна отвезут на лесосклад, где заканчивается очередная погрузка леса в вагоны для отправки за бугор. Главное, чтобы Аслан вовремя получил от Злобничека баксы и слинял домой. После этого мне здесь тоже делать нечего. Во всяком случае, какое-то время. Осталось несколько минут", -- вспомнив про вагоны с водкой и взглянув на часы, подумал Саид.
   Телефон зазвонил ровно в три. После второго звонка телефон умолк. Так было договорено. Прошло несколько секунд, и аппарат зазвонил снова. Саид снял трубку.
   -- Да!
   -- Это, я! Доехал нормально!
   -- Тебя не встречали?
   -- Нет! Все в порядке.
   -- Жди звонка. Скажу, где встретишься с нашим другом. Все остальное после встречи.
   -- Все понял.
   Разговор длился не более десяти секунд.
   .Хотя билет у Аслана и был до конечной станции, во избежание всяких неожиданностей, из вагона поезда "Киев-Ужгород" Аслан вышел в Сваляве досрочно.
   От роду ему было всего двадцать девять. Восемь из них, двумя ходками он провел у Хозяина. И каждый год из восьми проведенных на зоне спокойно можно было бы засчитывать, как говорят, "шаг за три". В аккурат как у военных, принимавших участие в боевых действиях Афгана или других горячих точках. Зона -- это очень даже не дом родной. Особенно тяжелыми были последние годы. Если и говорить, что на свободе народ до предела обозленный, то что говорить про зону. Слабый или превращается там в тряпку, или совсем исчезает. В последний раз его упрятали за решетку вообще ни за что. Во всяком случае, вины Аслана там вообще не было. Какой-то хмырь, как оказалось в последствии, сынок одного из высокопоставленных партийных чиновников, в одном из областных центров России, изнасиловал девчонку и, спасая свою шкуру, задушил ее. На ту беду Аслан, недавно освободившийся из зоны после первой ходки, проходил мимо того парка. Услышав крик девчонки, побежал на помощь. Увидев Аслана -- ухарь сбежал, а девчонка без всяких признаков жизни осталась лежать оголенная до пояса. Аслан соображал слабо. Ему бы слинять с места происшествия, а он остался и стал помогать пострадавшей. Тут и "волкодавы-сыскари" из местного угрозыска пожаловали. Отмудохали Аслана по первое число, заковали в кандалы и в ментовку. За пару недель состряпали дело, и в суд. Девчонка, оказывается, через пару дней в больнице отдала Богу душу так и не приходя в сознание. Все повесили на Аслана, как единственного подозреваемого и вдобавок имевшего за спиной судимость. Благо экспертиза на изнасилование показала его полную непричастность к этому делу. Но отпечатки пальцев Аслана на лице потерпевшей были обнаружены, а суд не стал разбираться в тонкостях и без всяких разборок впаял бедняге пятерик. Как говорится, на всякий случай. "Меня упаковали на пять лет, ироды -- правозащитнички, а убийца-сучонок, живет и здравствует. И, главное, только потому, что он сынок какого-то там партийца", -- всякий раз, вспоминая тот случай, возмущался Аслан.
   В общем, опыта Аслану было не занимать. Вдобавок ко всему, он еще с детства имел обостренное чувство опасности. Недаром там, на родине, для выполнения этой задачи и выбрали его.
   Задача у него была до обидного простая. Съездить в Ужгород, столицу сказочной области, забрать бабки и вместе с ними, желательно конечно живым, вернуться домой. Такое себе маленькое путешествие в несколько тысяч километров. Работа не пыльная. Тем более что на месте его ждали свои ребята -- земляки, укомплектованные приличными тачками и стволами. У Аслана, правда, ствола не было. Не любил он в дорогу нагружать себя железом. То ли дело дома. А в дороге всякое может случиться.
   Покрутившись какое-то время на привокзальной площади и прилегающей к ней автобусной станции и убедившись в отсутствии у кого бы то ни было всякого интереса к своей персоне, решил продолжить путешествие до конечного пункта уже на перекладных. Больше возможности проследить за "хвостом", если таковой все же окажется и, естественно, избавиться от него. А опасаться ему было кого. В последние годы неплохо стали работать оперативники -- особисты, да и менты -- сыскари поднаторели.
   Через какое-то время, выбрав стоявший в стороне от кучки разношерстных, как по маркам, так и внешнему виду, частных таксомоторов довольно ухоженный "Опель", он подошел к протиравшему лобовое стекло водителю.
   -- Хозяин! В Мукачево туда и обратно смотаемся?
   -- Можно и смотаться, если интерес появится, -- ответил водитель.
   -- И во сколько оценивается твой интерес?
   -- Чтобы поехать -- четвертной. Это в одну сторону, -- не обращая внимания на клиента и продолжая свою нехитрую работу, ответил водитель.
   -- А чтобы не ехать? Такое впечатление, дорогой, что у вас тут отбоя нет от клиентов? -- то ли шутя, то ли серьезно спросил Аслан.
   -- Район курортный. Клиентов всегда хватает. Тем более, летом. Все хотят в санаториях свое здоровье поправить и натуральной минеральной водички из родника попить.
   -- Четвертной -- многовато, а на два червонца я согласен, -- заглядывая в салон "Опеля" сказал Аслан.
   -- Ты один или еще кто? -- спросил водитель. -- Багажа много?
   -- Один я, а багаж? Все свое ношу при себе.
   -- Раз так, тогда едем, -- сказал водитель, прекратив протирать стекло и направляясь к своему месту.
   "Опелек" бежал резво. Минут через тридцать, проскочив Кольчино, въехали в город. За время путешествия Аслан несколько раз, как будто нечаянно, заглядывал в зеркало заднего вида. Ничего заслуживающего внимания не обнаружил.
   Рассчитавшись с таксистом, Аслан прошелся по автостанции, останавливаясь для интереса у некоторых торговых точек. Ассортимент до тошноты одинаков. Что на востоке бывшего Союза, что, на западе. Даже материал, из которого были оборудованы эти торговые точки, был одинаковым. Старые киоски союзпечати, сборно-разборные шатающиеся столы, в лучшем случае двадцатитонные контейнера с громким названием "Кафе" -- вот и вся хитрость, на что способны с головой ринувшиеся в рыночную экономику бывшие граждане когда-то великой державы.
   В областной центр он въехал ближе к вечеру и тоже на частной тачке. Пообещав таксисту дополнительную плату, Аслан попросил подъехать к гостинице "Киев". В отличие от более престижной, звездочной гостиницы "Закарпатье", находящейся почти в центре новостроек, Аслан предпочел "Киев". Здесь, почти в центре старого города, для него был забронирован один из номеров "люкс".
   Созвонившись с Саидом, стал ждать развития дальнейших событий.
  
   Со Злобничком Саид встретился в небольшом частном ресторане на окраине областного центра.
   Хозяин ресторана считался земляком Саида и тоже был из бывших зеков. Только Саид и хозяин знали, какими узами связана их дружба. И строительство, и приобретение оборудования все расходы за счет Саида.
   Злобничек позвонил в половине десятого вечера. Саид назначил встречу на десять часов.
   -- Саид! Я же не успею! -- с легким акцентом иностранца взмолился Злобничек. -- Давай на одиннадцать!
   -- Если захочешь, успеешь! Возьми приличную тачку. За бабки водило тебя мигом доставит. И учти, я долго ждать не буду. В десять ноль пять даже запаха моего в ресторане не будет, -- напомнил Саид и выключил сотовый. -- Береженного Бог бережет. Может его менты с эсбэушниками давно "пасут" и на "хвосте" сидят, а он -- на одиннадцать. Не выйдет! Я тебе не фрайер какой-нибудь. Как пить дать успеешь.
   Злобничек вошел в ресторан в две минуты одиннадцатого. Остановившись сразу у входа в зал, внимательно осмотрел посетителей. Саида не было. Несколько столиков были свободными. В зале уютно. Мягкое освещение, тихое шуршание лопастей вентиляторов создавали свежесть. На небольшом подиуме, о чем-то тихо разговаривая, отдыхали музыканты. Ресторан славился "живой" профессиональной музыкой, приличной кухней и прелестными представительницами слабого пола, демонстрировавшими свое полуобнаженное тело в ритме непонятного танца.
   Злобничек занял свободный у стенки напротив входа столик. Минуты через две к нему подошел официант.
   -- Вас просили немного подождать, -- сказал он, сервируя столик на двоих.
   Через специальное стекло, зеркальное снаружи и прозрачное изнутри, Саид увидел Злобничека сразу, как только тот вошел в ресторан. Понаблюдав за ним несколько минут и убедившись, что после Злобничека в ресторан никто из подозрительных личностей не входит, а на внешности вошедшего неожиданности не отражаются, Саид, через черный ход, вернулся на улицу. Там тоже все было чисто. На площадке перед рестораном стояло несколько крутых тачек, а чуть в стороне, припарковавшись под разлапистой шелковицей, застыли "БМВ" с охранниками Саида и его личный "Мерседес".
   -- Все чисто? -- спросил он, подойдя к "БМВ".
   -- Чисто! -- ответил тот, который сидел на переднем сидении.
   -- Того, что в ресторан вошел, видели?
   -- Который на частнике подъехал? Видели!
   -- Двое идите в зал и занимайте столик рядом с ним. Я войду через минуту. Он что, без охраны? Рисковый мужик, -- прошептал Саид и, подождав, пока охранники войдут в зал, медленной походкой направился в ресторан.
   -- С благополучным прибытием! Как дома, как семья? -- спросил он у Злобничека, присаживаясь.
   -- Все в порядке! А как здесь?
   -- Пока Аллах миловал! Товар на месте, выпьем кофе и поедем на базу.
   -- Саид! Что ты гонишь как на пожар! Давай перекусим, посидим, отдохнем как полагается при встрече, а потом и на базу поедем...
   -- Там и перекусим. Проверишь товар, а дальше решим, что и как.
   Минут через десять в "БМВ" с двумя охранниками Саида, Злобничек уже ехал на базу. На приличном расстоянии, в своем "Мерседесе", ехал Саид. "Хвоста" действительно не было. "Этот фраер чувствует себя здесь как дома, у себя за границей. Разъезжает как турист. А вообще-то чего ему бояться? Бабки держит в укромном месте, а без бабок кому на хрен нужен? Про место, где бабки, он ни под какими пытками не "расколется"", -- рассуждал Саид сидя в своем "Мерседесе".
   К половине двенадцатого ночи все вопросы были согласованы. Злобничек, убедившись в наличии товара и его качестве, пообещал завтра к обеду прислать на базу своего знакомого, чтобы тот принял товар и отвез его для погрузки в вагоны. И только после звонка своего знакомого, Злобничек пообещал сообщить Саиду по телефону место передачи денег. Таков порядок был установлен с самого начала и менять его никто не собирался.

Рыбаки и труп в речке Уж

   Телефонный звонок чем-то похожий на переливающуюся трель неваляшки прервал сон Ивана Васильевича Кашая.
   За последние годы работы в отделе уголовного розыска города Ужгорода (до этого он проходил службу в армии и уволился по сокращению штатов в звании майора -- начальника разведки полка ВДВ) к таким ночным звонкам заместитель начальника "угро" уже привык. В первый год он еще терялся, хватал телефонную трубку, роняя при этом сам аппарат с тумбочки, рывком поднимался с кровати и, хлопая глазами, пытался понять, что от него требовалось глубокой ночью. Звонков было много. Каждую ночь что-то случалось. С развалом Союза почти прямо пропорционально становлению независимости росла кривая преступности в Украине.
   И умудренные опытом от министра до маломальского начальника, и только что принятые на работу в органы милиции диву давались такому количеству преступлений, которые ежедневно, а точнее еженощно, совершались в городах и селах Украины. Создавалось впечатление, что в стране прорвало какую-то большую канализацию и вся нечисть хлынула наружу. Будто в стране нормальных людей раз-два и обчелся. И откуда вся эта погань бралась?
   -- Слушаю, -- ответил майор, одной рукой прижимая к уху трубку телефона и потихоньку освобождая другую из-под шеи жены.
   Жена, все же возмутившись такой бесцеремонностью мужа, повернулась на другой бок.
   -- Я слушаю вас! Кто это? -- прошептал он в трубку.
   Как правило, за эти годы он убедился на своем опыте, такие ночные звонки ни к чему хорошему не приводили.
   -- Это квартира Кашая?
   -- Да! Я слушаю вас. Что вы хотели?
   -- Это помощник дежурного по горотделу, старшина Дикун. Товарищ майор! Оперативная группа уже выехала.
   -- А что случилось?
   -- Похоже очередное убийство.
   Кашай положил трубку, поднялся с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, вышел в коридор. Настенные часы-браслет показывали пять минут пятого. В кухонное окно, как будто "форточник" на кражу, украдкой пробирался рассвет.
   Накинув на рубашку ремни оперативной кобуры со штатным "Макаровым", на ходу надевая ветровку и, выключив свет в коридоре, он шагнул на лестничную площадку. Откуда-то снизу пробивался свет одинокой на весь подъезд лампочки. На его площадке света давно не было. А соседи, как справа, так и слева, видимо, тоже редко бывали дома. А может, денег на лампочку не хватало? "Не забыть лампочку купить", -- подумал майор, спускаясь к выходу. Такую задачу перед собой он ставил каждый раз, когда домой приходилось возвращаться или уходить как сегодня. И всякий раз тут же забывал об этом сразу после выхода из подъезда.
   Светало. Во дворе под слабым июньским ветром тихо о чем-то шептались листья деревьев. Прикрыв двумя ладонями сигарету, Иван Васильевич, прикурив, сделал первую глубокую затяжку. За последние годы службы в армии привычку прятать в ладонях огонек сигареты в нем выработало стремление выжить. Там, в Афганистане, огонек ночной сигареты мог дорого стоить. Во время открытой затяжки сигареты снайпера противника моментально ухитрялись всаживать пулю под самое яблочко, в подбородок и в шею.
   Выйдя из-за угла дома, он очутился на тротуаре. Чуть правее, напротив, ярко сверкало огнями высотное здание гостиницы "Закарпатье", на шоссе со стороны универмага появились огни автомобиля. Развернувшись на пустынной улице "девятка", прижавшись к бордюру, остановилась. Кашай сел рядом с водителем.
   -- Что случилось? Где оперативная группа? -- убедившись, что в салоне никого нет, спросил он у водителя.
   -- Уже на месте. Там, в бывшем Комсомольском парке, в речке рыбаки выловили труп. Что к чему, я не в курсе. Сразу поехал за вами.
   Прибавив скорость, "девятка" рванула в сторону транспортного моста. Проскочила перекресток, выехала на кольцо и, срезая угол перед мостом с явным нарушением правил дорожного движения, пересекла два ряда сплошной полосы. Потом по ступенькам, как будто вприпрыжку, спустилась на набережную и направилась в сторону парка.
   Минут через пять они были на месте.
   В нескольких метрах от уреза воды на берегу, освещая фарами кустарник, берег и речку, стояли оперативный "УАЗик" и карета "скорой помощи". "Девятка" припарковалась рядом. Иван вышел из машины и, обойдя кусты, направился на освещенную поляну.
   Среди кустов на небольшой поляне было довольно многолюдно. Оперативник уголовного розыска и эксперт-криминалист осматривали тело, лежавшее рядом с поваленным деревом, с которого рыбаки обычно забрасывают удочки. Чуть в стороне стоял врач "скорой". Сразу было ясно, и в этом никто из присутствующих не сомневался, что лежащий рядом с деревом мужчина в их помощи давно уже не нуждался. У самых кустов следователь прокуратуры беседовал с двумя среднего возраста мужиками. Это были явно те, о которых говорил водитель, и которые сообщили в милицию. Кашай подошел к ним.
   -- В общем, картина предварительно такая, -- отойдя в сторону, начал опер "угро". -- Мужчина лет сорока-сорока пяти, убит двумя выстрелами. В грудь и в голову. Выстрел в голову, как я понимаю, был, конечно, контрольным. До выстрелов его пытали. На теле много неглубоких ножевых ран. Смерть наступила около суток. После выстрелов на шею убитого была накинута веревка предположительно с большим камнем. С таким грузом тело бросили в речку. Видимо, надеялись, что тело в воде пробудет долго. Но этого не случилось. Узел веревки размок или завязан был плохо и камень течением выбило. Тело тащило вдоль берега. Документов при нем никаких. Денег тоже. Карманы брюк пусты, а больше, кроме трусов, рубашки и обуви, на нем ничего нет.
   Становилось светло. Рассвет неоспоримо вступал в свои права. Эксперт дал команду выключить фары. Проку теперь от них было мало.
   -- Нашли его вот эти два рыбака, -- подключился следователь прокуратуры. -- Пришли сюда затемно. Приготовили снасти, покурили и забросили удочки. Сегодня ведь выходной.
   -- Кто рыбаки и откуда? -- спросил Кашай.
   -- Местные. Фамилии и адреса имеются. К убитому вряд ли имеют отношение. Но проверять будем. Примерно через полчаса, а может меньше, у одного из них течением леску прибило к берегу, и крючок за что-то зацепился. Пришлось лезть в воду. Там он и увидел утопленника. Испугался, выскочил из воды и к соседу. Они рыбачили метров в десяти друг от друга. Вдвоем спустились в воду и, убедившись в наличии утопленника, поспешили на берег. Первый предложил потихоньку смыться, но второй опытнее. Все равно, мол, найдут. Только хуже будет, - снова подсуетился опер "угро".
   -- Сообразительный! Он случайно за нашей фирмой не числится? -- вставил Иван Васмильевич.
   -- Проверим. Говорит, что нет. Так вот! Он и послал первого через парк по навесному мосту к стадиону. Там куча всяких ночных баров. Из одного из них он и позвонил по 02.
   -- А ведь второй не побоялся остаться один на один с трупом? Сильный мужик. Может он того, карманы и обчистил? -- спросил Кашай.
   -- Не думаю. А вообще-то черт его знает. Хотя в их рыбацких сидорах кроме снастей да жратвы ничего больше нет. Может, и припрятал где-то? Будет светлее, осмотрим территорию, сколько сможем. Только это вряд ли, -- ответил следователь.
   Зам.начальника "угро" подошел к убитому. Лицо мужчины ему ни о чем не говорило. Эксперт-криминалист и опер уголовного розыска свою работу закончили, и Кашай дал команду увозить труп в морг. Там патологоанатом проведет свое расследование.
   За разговорами, обменом мнений и работой не заметили, как не только стало светло, но и показались первые лучи солнца. В июне как раз тот период, когда почти с рассветом появляется и солнышко.
   ...Уже к трем часам дня картина ночного выезда на берег реки немного прояснилось. Убитым оказался таможенник крупного пограничного железнодорожного узла сорокасемилетний Михаил Орос. Таможенником тот работал больше пятнадцати лет. Женат. Жена и двое маленьких детей. Обе девочки. Двенадцати и восьми лет. Женился далеко за тридцать.
   Кашай внимательно вчитывался в скупые строки информационного сообщения из отдела кадров таможни.
   За все время работы, и до развала Союза, и после -- ни замечаний, ни благодарностей, ни наград не заработал. "Золотая серединка или что-то тут не то?" -- подумал Иван Васильевич. Часто был, как говорится, на подхвате. Работал то на участке таможенного досмотра пассажиропотока на железной дороге или на шоссейном переходе, то на участке железнодорожного грузопотока. Правда, несколько последних месяцев посменно нес службу только на участке железнодорожного грузопотока.
   Пока Кашай изучал личное дело Ороса, в кабинет доставили акт судебно-медицинской экспертизы. Как и предполагалось, смерть наступила за восемнадцать часов до обнаружения трупа. Застрявшая в позвоночнике одна из пуль была изъята. Стреляли из пистолета "Беретта".
   Расследование убийства велось по нескольким направлениям. Первое -- убийство, связанное со служебной деятельностью. Проверялись дальние и близкие родственники, и знакомые "челноки", вывозящие с Украины валюту и завозящие промышленные и продовольственные товары зачастую сомнительного качества. Второе -- возможные связи убитого с организованной преступностью и лицами криминального авторитета.
   Было еще и третье направление -- убийство на бытовой почве. Но после первых бесед с женой погибшего, родственниками, знакомыми и соседями -- это направление отпало. Да и пуля из "Беретты" -- любимого оружия киллеров, извлеченная из позвоночника убитого, не вписывалась в это направление.
   Мысли зам.начальника "угро" прервал настырный звонок аппарата прямой связи с дежурным по горотделу. Кашай поднял трубку.
   -- Иван Васильевич! Вас срочно вызывает к себе начальник управы, -- услышал он голос дежурного.
   -- С чем это связано, вы не в курсе?
   -- Точно не знаю, но видимо в связи с ночным выездом. Генерал вызвал к себе и начальника ОБЭП, и вас. Так что готовьтесь.
   Кашай сложил все имеющиеся данные по трупу, включая и свои соображения и данные судмедэкспертизы в сейф, запер его, по привычке поправил рубашку, вышел из кабинета и коридорными лабиринтами направился к начальнику УМВД в Закарпатской области.
   Здания Управления и городского отдела были, как бы пристыкованы торцами стен друг к другу.

"Наружка" ведет Дубея

   Михаил Васильевич Донец сидел в своем кабинете мрачнее тучи.
   Оставив Киштулинца на площадке растаможки разбираться с вагонами и грузом, полковник мигом добрался до пограничного городишка. "И как это я мог так проколоться? Надо было сразу этого таможенника отстранять от работы или, на худой конец, оставить при нем "наружку" или охрану. А может, мы с Киштулинцем зря переживаем? Сидит себе этот таможенник в конторе, и думать забыл, что надо ехать на площадку растаможки. Все эти таможенники большие герои пока их за задницу не прищучишь. Надел погоны, нацепил краба на фуражку и считает, что взял быка за рога. Ну, ничего, если он на месте и так неуважительно относится к нашей фирме, я уж постараюсь, чтобы этот фрайер в ближайшее время освободил это теплое место. Вылетит с этого "эльдорадо" как пробка из "шампуня"", -- накручивал себя Донец по пути.
   -- А Орос, еще не было и восьми, сдал смену и выехал на площадку растаможки. Он мне все доложил, оставил докладную и поехал на встречу с вами, -- ответил с удивленными глазами начальник таможни. -- А что, там его нет?
   -- Когда я выезжал оттуда, его там еще не было. А на чем он поехал?
   -- Я даже не знаю. Может, кто из наших знает?
   Единственное, что узнал Донец десятиминутным беглым опросом работников таможни, так это то, что Миша Орос после работы направился на привокзальную площадь искать такси и вроде садился в какую-то иномарку. По распоряжению генерала на ноги были подняты все свободные оперативники УСБУ. Информация тут же была передана и генералу - главному милиционеру области и тот, в свою очередь, поднял городской и областной отделы "угро".
   Ближе к обеду полковнику Донец стало ясно, что таможенника нет и вряд ли в ближайшие дни он появится на горизонте. Если вообще когда-нибудь может появиться живым.
   Получив от своего генерала заслуженный "пистон", полковник закрылся в кабинете и проклиная всех и вся, минут пять, бормоча себе под нос всякие ругательства, измерял кабинет своей медвежьей походкой.
   "Конечно, вам с "погреба" виднее, что лучше, а что хуже. В нашей фирме как у военных: "Я начальник -- ты дурак, ты начальник -- я дурак". Будто всем начальникам от рождения Богом разум дан. А тут события с такой скоростью стали развиваться, что за каждой мелочью и не уследишь. Но я тоже хорош! Обрадовался, что таможенник сам товар сдал, канал на границе обнаружил и чуть не прослезился от счастья.
   Чувствуя свою вину, он решил еще раз, никому не поручая, съездить в таможню. Вдруг что-то новое появится. Разговор со вчерашней сменой был скоропалительным, поверхностным. Может, кто из сегодняшней смены что-то новое вспомнит? "Да! Чуть не забыл! Определенно пора на пенсию, склеротик хренов. Я же бригадиру "наружки" поручил вести тех двух любителей острых ощущений. Ведь это же звенья одной цепи. Орос, Дубей и как там еще того, третьего звали-величали? "Золотые россыпи" таможенников", -- поднимая трубку телефона, подумал Донец. "Где майор Галас? -- спросил он у дежурного. -- Как только появится, пусть немедленно свяжется со мной".
   В таможне полковник узнал одно важное обстоятельство. Оказывается, этот Орос не должен был быть в ту ночь на смене. Его коллега Дубей, что самое интересное, тоже на смену не вышел. Ороса некем было заменить и тому пришлось оставаться еще на одну смену. Тем более, что Дубей откуда-то звонил и сказал, что немного опоздает.
   -- Машина у него сломалась. Мы даже не думали, что Оросу придется до утра работать, -- как будто извиняясь и говоря о себе во множественном числе, пояснил начальник таможни. -- Нам даже двух человек срочно пришлось из отпуска отзывать.
   -- Думать всегда полезно, особенно, если это делается вовремя, -- размышляя о чем-то о своем, автоматически парировал Донец. -- Дубей, Дубей! Что-то эта фамилия за последние дни слишком часто стала встречаться на моем пути. И когда теперь он выйдет на смену?
   -- По идее завтра с восьми утра. В ночь я его уже никак не поставлю.
   -- А если не по идее? Вот вам мои номера и, как только он появится здесь или по телефону свяжется с вами, узнайте, откуда он звонит, и сразу перезвоните мне. В любое время суток! -- сказал на прощание полковник. -- И не оставляйте его одного ни на секунду.
   "Вот и спекся наш Мишенька", -- подумал начальник таможни после ухода полковника.
   Если бы в это время начальник увидел себя в зеркале, он бы заметил, что цвет его лица не многим отличается от мела. Видимо, Дубей не все себе забирал. Хоть и мелочью, но делился.
   Не успел полковник по возвращению из таможни войти в свой кабинет, как дежурный по управе передал ему настоятельную просьбу генерала незамедлительно прибыть к нему.
   -- Вы уже знаете? -- спросил генерал голосом, не предвещающим ничего хорошего.
   -- Никак нет! -- ответил Донец, чувствуя, что случилось что-то непоправимое.
   -- Сегодня ночью найден труп таможенника Ороса. Как вам это нравится? В речке, в районе парка какие-то рыбаки обнаружили. По этому делу работает опергруппа из представителей прокуратуры и городского отдела УМВД. Рыбаков этих тоже проверяют.
   Полковнику это совсем не нравилось, и он стоял молча в ожидании дальнейшего разноса.
   -- Вы мне можете что-нибудь вразумительное по этому вопросу доложить? И вообще, у вас какие-то мысли кроме утвержденного плана оперативной разработки имеются?
   -- Имеются, товарищ генерал! Я только что вернулся из таможни. Появились некоторые новые обстоятельства. По всем данным этот Орос в истории с контрабандной водкой совсем не замешан. Это даже не в его смену должно было случиться. Я имею в виду перегон вагонов через границу. На смене должен был быть Дубей.
   -- Вот это новость! Значит, бедняга за зря Богу душу отдал? Тем более вы должны были все предусмотреть. А кто этот Дубей? Подождите, подождите... Это..?
   -- Так точно, товарищ генерал. Я представлял вам на него данные и просил разрешение на наружное наблюдение.
   -- Да! Да! Припоминаю. Там еще один был. Ну и что "наружка" дала? И почему этот Дубей всплыл в деле этих вагонов? Это что, звенья одной цепи?
   -- Данные наружного наблюдения, я еще не смотрел. Но Дубей с той ночи на работе еще не появлялся. Перед отъездом в таможню я как раз просил дежурного разыскать майора Галаса.
   Генерал нажал кнопку мини-АТС.
   -- Слушаю, -- ответил оперативный дежурный.
   -- Где майор Галас?
   -- У полковника Донец. По его просьбе я Галаса к нему и направил.
   -- Полковник Донец у меня.
   -- Тогда я не знаю, где он. Может, в кабинете каком-то сидит?
   -- И вы предлагаете мне его по кабинетам искать?! Это ваша работа. Что? Я не знаю, как вы его будете искать! Объявите по селектору, пошлите своего помощника, наконец! Даю вам пять минут сроку! Ищите, где хотите, но через пять минут Галас должен быть у меня! -- с раздражением крикнул в трубку генерал. -- Черт знает, что творится, -- чуть успокоившись, продолжил он.
   Майора Галаса нашли быстро. И не по селектору. Галас добросовестно ждал полковника Донец у дверей его кабинета. Там его и нашел помощник оперативного.
   -- Вас срочно вызывает генерал. Он так ругался по телефону, что дежурный слушая, стоял как с креста снятый, -- перепуганным голосом на одном выдохе сообщил помощник оперативного.
   -- Что вы можете сказать по объекту наружного наблюдения? -- не отвечая на приветствие вошедшего майора, спросил генерал.
   -- Ежесуточная информация в письменной форме сдается в кабинет спецделопроизводства, товар...
   -- Я вас доступным языком спросил? -- повысил голос генерал. -- Меня не интересует, кому и в какой форме вы сдаете информацию! Потрудитесь доложить членораздельно и кратко все о проделанной работе! Тут трупы всплывают, а он мне: информация в спецделопроизводстве. -- В этом здании секретов от меня не должно быть!
   -- Сразу после получения задания мои ребята "сели" на "хвост" одного из них. Пока ничего интересного не установлено. Так, встречи с коллегами, работа и дом...
   -- Это Дубей? Вот видишь, Михаил Васильевич, а ты переживал. Никуда твой Дубей не денется.
   -- Никак нет, товарищ генерал! Это не Дубей. Это тот второй. Дубей под наблюдение еще не взят.
   -- Вы хотите сказать, что Дубея вы не нашли?
   -- Так точно, товарищ генерал! В городе его пока нет.
   -- Что значит, пока?
   -- Он находится в одном из горных сел области у родственников своей жены. Там серьезно больна ее мать.
   -- И вы передали в районное отделение УСБУ, чтобы они его вели?
   -- Я такого права не имею, товарищ генерал.
   -- И кому вы об этом доложили?
   --Собирался доложить полковнику Донец. Да никуда он не денется, товарищ генерал. Я уточнял, ему завтра с утра на смену. Сегодня к вечеру как огурчик появится дома.
   -- Ну, спасибо, товарищ майор! Вы меня обнадежили. Нет! Ты понимаешь, Михаил Васильевич, он меня успокаивает! Немедленно свяжитесь с районом и передайте мой приказ срочно взять под наблюдение этого Дубея! Пусть докладывают о каждом его шаге. Если выедет сюда, пусть организуют сопровождение до самого дома. Я надеюсь, товарищ майор, что здесь вы его уже сможете взять в объятия своих подчиненных? Вас я не задерживаю, работайте. А вы, Михаил Васильевич, на минуту задержитесь. Тут вот какая петрушка получается. Депеша от Главы СБУ пришла. По оперативным данным центра и Интерпола якобы через нашу область из Закавказья за границу налажена крупная поставка наркотиков. Шеф требует от нас серьезно поработать в этом направлении. Что ты думаешь по этому вопросу?
   -- Это всегда реально там, где имеется граница. А у нас аж четыре сопредельных государства. Грешно было бы не воспользоваться такими благоприятными условиями. По информации, которой мы располагаем, наркота к нам попадает в основном из Одесского региона и то в небольших количествах. По сравнению с другими областями в лидерах по употреблению этой дури мы не числимся.
   -- Это ты "Палермо" имеешь в виду? Да! Никак одесситы не могут накрыть этот район. В общем, депешу я тебе адресовал. Поручи своему заместителю. У него нюх на наркотики. Пусть прозондирует почву через своих информаторов. В случае чего -- докладывай немедленно. По этому делу из Центра специальная бригада едет. Сам впритык займись вагонами с водкой. Дело на контроле на самом верху. Свяжись с Киштулинцем, может у него что новенькое? У начальника УМВД толковые оперативники. Вас же целая оперативная группа по этому вопросу работает! Оперативней надо, Михаил Васильевич, оперативней...
   ...Только к вечеру Мише Дубею удалось свою "Мазду" притащить в райцентр на "галстуке". Как и обещал местный Кулибин, мастер-самоучка, к утру машина была на ходу. Правда, стоило это удовольствие прилично. Цену своей работы мастер знал четко.
   Заехав к жене и узнав, что она остается на несколько дней с больной матерью, пообещав на завтра прислать сюда ее любимое чадо, Дубей выехал в областной центр.
   Прямо от дома оперативная "пятерка" уверенно повела "Мазду".
   "За эти вагоны я, конечно, не получу ни хрена", -- думал Дубей проезжая в "Мазде" мимо Тисы. Слева от дороги, прямо по берегу речки проходила граница с сопредельным государством. Вместо обочины -- пограничные столбы, местами перекошенные, опутанные колючей проволокой, а вместо КСП (контрольно-следовая полоса) -- водная гладь горной речки. "Конечно, Байрамов будет сильно возмущаться. Но я же не виноват. Про вагоны ему точно кто-то сообщил. Не только я один на него пашу. В таком деле одним человеком не обойтись. Интересно! Может и тезка на него пашет? Вряд ли. Тот взяток боится как черт ладана. Он наверно один на всю Украину такой? А чего, признаться? Каждый где-то дополнительный доход имеет. Даже бывший Президент -- "маленькая хатынка на островах". Знаем мы эти маленькие хатынки. Чтоб у Президента да маленькая хатынка... Насмешили... А я чем хуже? У меня тоже и дети, и жена по-человечески жить хотят. Взять хотя бы того, истинного украинца. Мало того, что в столице дача больше моего села, так еще под шумок почти миллиард хапнул, перевел бабки за бугор, а потом и сам туда слинял. Чихал он на самостийную неньку Украину. Болтов, вам, как дров, уважаемые. Нашли дурака. Кто-то будет бабки делать, а я буду хрен жевать? Не выйдет. А вагоны никуда не денутся. В крайнем случае, постоят сутки-двое, если их Байрамов уже куда-то не оттащил. Ладно! Черт с ними, с этими бабками. Хоть и жаль, а что поделаешь? Может еще и выкручусь как-нибудь. Если не на всю сумму, то хоть на часть. А если серьезно -- надо с этим делом завязывать, а то повяжут опера и будешь бакланить в зоне на хлебе да на воде и срок мотать.
   Так за различными размышлениями Дубей въехал в областной центр. Свернув с последнего перекрестка на улицу, в конце которой находился его шикарный особняк, Миша заметил "Опель" Грека. Тот был припаркован под каштаном мордой навстречу. Мигнули фары и он, чуть проехав, остановился. Из "Опеля" вышел Грек.
   -- Ты где пропал? Байрам тебя два дня ищет.
   -- Ездил в село, а там машина сломалась. А как у вас? Вагоны встретили?
   -- Все ништяк. А вагоны уже давно тю-тю.
   -- Значит все нормально? Я ведь своему другу все как положено передал и просил помочь, -- на ходу стал сочинять Дубей.
   -- Твой друг умница. Сделал все в лучшем виде. Садись в тачку и поедем. Там тебя Байрам ждет, рассчитаться хочет. Он сегодня уезжает.
   -- Сейчас, только свою поставлю в гараж.
   -- Оставляй ее здесь. Кто ее тронет рядом с домом, да еще днем? Она же у тебя на охранке? Байрамов уедет, долго будешь свои бабки ждать.
   Дубей с трудом согласился. Верх взяла жадность. Нажатием кнопки на брелке, он поставил "Мазду" на сигнализацию и сел в "Опель". В салоне, развалившись на заднем сидении, спал какой-то пассажир.
   -- Кореша встретил. Завезу тебя, а потом его, -- сказал Грек, вставляя ключ в замок зажигания.
   Не успел "Опель" скрыться за поворотом, как из небольшого переулка вырулила изрядно потрепанная "копейка" и направилась за "Опелем". В "копейке" с форсированным двигателем кроме водителя сидели двое. Парень и девушка. Типичная бригада "наружки". Дом Дубея был взят под наблюдение сразу в тот день, когда Галас получил на это добро.
   Его "пасли" две пары бойцов из наружного наблюдения. В первый же день, зафиксировав подъехавший к дому Дубея "Форд" и вышедшего из него здорового балбеса, направившегося к калитке, один из оперативников с заинтересованным видом подошел к "Форду" и стал его обхаживать со всех сторон.
   -- Что, нравится? -- спросил застывший у калитки балбес.
   -- Да нет. Мне больше фирменные нравятся.
   -- Так это же фирма, "чистый американец".
   -- А что, продаешь?
   -- Можно и продать, если сторгуемся.
   Оперативник знал, что у Дубея две машины. "Форд" и "Мазда".
   -- Я бы с удовольствием взял "Форда", но моя благоверная хочет только дутую да еще чтобы цвет нравился. Эти бабы если что втемяшат себе в голову -- танком не сдвинешь, -- настраиваясь на беседу, с улыбкой ответил оперативник. -- А моя так прямо помешалась на жемчужно-сером цвете.
   -- С этим вопросом к бате. У него "Мазда" точно такого цвета. Только он ее не продает, -- с ехидной улыбкой ответил балбес.
   -- Э, не скажи, дорогой. Как говорится: не продаст за малые деньги продаст за большие. А она на ходу? Может старая, как моя теща?
   -- Обижаешь. Тачка славная, совсем новая. Батя за ней как за девочкой ухаживает.
   -- Так может мы с ним столкуемся?
   -- Не повезло тебе мужик. Батя в село умотал. Когда вернется -- не известно. Он у меня любит путешествовать.
   -- Главное, чтобы бабки шли. А твой батя толковую, наверное, работу нашел, если любит путешествовать?
   -- Вообще-то он работает по сменам. Если хотите, загляните через пару дней.
   Так Галас узнал где находится Дубей. С этого момента дом таможенника был взят под наблюдение.
   Заметив, что "Опель" направляется в сторону центра старого города, девушка, включив небольшой аппарат спецсвязи, попросила подкрепление. Вести "Опель" одной машиной в городе было практически невозможно. Тут же она получила команду в условленном месте передать "объект" другой машине.
   Меняя марки и цвет машин, "Опель" вели до самого поворота с трассы в сторону леса.
   Доложив по спецсвязи о том, что "Опель" с Дубеем свернул с трассы в сторону леса, бойцы наружного наблюдения получили команду ждать дальнейших указаний и фиксировать скрытой камерой всех, кто будет двигаться в сторону леса или оттуда. "Вы мне головой отвечаете за каждого. Чтобы даже муха не проскочила мимо вас и вашей камеры, и чтоб четкость каждого в анфас, и в профиль", -- напутствовал Галас своих подчиненных.
   Как только Галас доложил полковнику, что на горизонте появился Дубей, которого перехватили неизвестные и "наружка" ведет "Опель", Донец и вместе с ним тут же направились к генералу.
   -- Я уже знаю, -- сказал генерал, рассматривая разложенную на столе крупномасштабную карту местности.
   Генерал узнал об этом, как только оперативники районного отдела УСБУ взяли Дубея под наблюдение и вели его до самого дома. Когда таможенника перехватил Грек и "Опель" рванул в сторону центра, оперативники тут же доложили об этом генералу. Так что обрадовать генерала и хоть чуть-чуть реабилитироваться в его глазах, полковнику не удалось.
   -- Эта дорога ведет к границе, -- то ли утверждая, то ли спрашивая, приступил к обсуждению сложившейся ситуации генерал.
   -- Если бы они хотели его убить -- не везли бы в сторону границы. Это довольно опасно. В пригородах областного центра для этого полно других укромных мест, -- вступил в разговор полковник.
   -- Может, они обосновались на базе отдыха бывшего ЦК? Надо немедленно уточнить, кому она сейчас принадлежит! Хотя, вполне возможно, что документально оформлена на какого-нибудь "попку". Там ведь до самой границы больше ничего нет, -- высказал свою мысль генерал.
   -- И асфальт заканчивается почти сразу за поворотом на базу, -- неизвестно к чему вставил свои умозаключения майор Галас.
   -- А может, они решили его за границу переправить? -- спросил полковник.
   --Это практически невозможно, тем более днем. Граница и перевалы уже перекрыты, -- парировал генерал. -- Майор! Надо срочно взять под наблюдение базу. -- Твои ребята справятся?
   -- Справятся, только днем туда добраться будет нелегко. Займет много времени. Там ведь тоже не дураки. Быстро засекут.
   -- Надо погранцов привлечь. Они по этой дороге часто к границе ездят. Примелькались уже, -- предложил Донец.
   Меньше чем через час бывшую цековскую здравницу надежно "пасли" три бойца из бригады Галаса.
   Проехав поворот на базу и, углубившись в сторону границы метров на пятьсот, "ГАЗ-66", с полным кузовом солдат-пограничников чуть притормозил, и три оперативника почти на ходу спрыгнули на обочину.
   Было решено установить три поста наблюдения. Первый, как можно ближе к базе. Второй, у поворота дороги, ведущей в сторону базы, и третий -- у опушки леса.
   Передвигаясь по лесу кошачьими шагами, все три оперативника заняли свои посты. Первому, так вообще повезло. Почти рядом с бетонным забором окружающим базу, рос огромный разлапистый дуб. На него, без всякого шума почти как опытный верхолаз, взобрался оперативник. Основная территория базы с ее входом и хозпостройками была как на ладони. С помощью ремней, веревок и другого хитрого приспособления оперативник надежно устроился между ветками. Выручало еще и то, что на базе не держали собак. Байрамов не терпел четвероногих. Тем более что в лесу они бросались на всякую живность, заливаясь оглушительным лаем. Особенно он не переносил это по ночам.
   Уже через минут десять полковник знал, что "Опель" находится во дворе базы, а ее территорию охраняет вооруженная "калашом" подозрительная личность.
   Теперь ни с территории базы, ни на базу проехать незамеченным было невозможно.

Ствол "Беретты" засвечен

   В течение суток полковник Киштулинец вышел на машиниста маневрового тепловоза, а через него -- на сменного маневрового диспетчера.
   Это случилось к исходу того дня, когда полковника привез и оставил на площадке растаможки коллега из УСБУ.
   Комиссионно вскрытые вагоны были под завязку заполнены ящиками с водкой трех сортов. Товар далеко не соответствовал сопроводительным документам.
   Сопоставив факт ночной стрельбы и объяснения стрелявших, присовокупив к этому обнаруженные в лесопосадке подозрительные следы трех человек и отпечатки протектора машины на обочине, полковник пришел к выводу, что дело действительно серьезное.
   -- Значит перевалка действительно где-то в области, а может быть даже в областном центре? -- рассуждал он, направляя свои мысли от простого к сложному. -- Если это так, то надо искать "паровоз", который может эти вагоны дотащить до перевалки. По шоссе их ни лошадками-першеронами, ни даже мощными тягачами не потащишь. Вагоны они и есть вагоны. Им железку под колеса подавай. А если это так, то нужно плясать от маневрового тепловоза и фирмы, на территории которой имеется железнодорожная ветка. Это вполне может быть какая-нибудь бывшая воинская часть. Они теперь все заброшены, развалены и разграблены. Там можно не только из этих вагонов товар заныкать, там черт знает, что можно спрятать. Теперь маневровый... Тут и того проще. Маневровый -- это не легковушка и даже не "КАМАЗ". В собственность его не купишь по двум причинам: первая, пока еще в личную собственность не продается, я так думаю, и вторая -- маневровому тоже нужны рельсы. Как не крути, а факт. Нужно срочно выяснить список всех веток железной дороги ведущих от станции во все государственные и частные фирмы. Попутно вычислить те организации, при которых имеются свои или арендуемые тепловозы.
   Вернувшись в отдел, он в течение часа с небольшим составил список всех предприятий и фирм, попадавших под это требование. Отобрав из небольшого списка несколько государственных и частных фирм, подлежащих, по его мнению, первоочередной отработке, оперативник вышел на завод ЖБИ. И тут ему сразу повезло. На территории завода, мучаясь от безделья, стоял видавший виды маневровый тепловоз, а внутри его, склонив голову на руки, сложенные на реверсе управления, кемарил машинист. Оказалось, что это был тот самый машинист, который дежурил в прошлую ночь. Он должен был смениться в восемь утра, но сменщик не прибыл. По причине отсутствия постоянной работы (тепловоз больше простаивал, чем работал), со сменами на тепловозе творилось то, что творилось. Конечно, не вышедший на смену машинист в таких случаях свое отрабатывал впоследствии, как положено. Просто так жертвовать своим временем, даже при отсутствии работы, ни один из троих не хотел.
   Машинист не стал вешать полковнику "лапшу на уши" и сразу "раскололся". Он сообразил, что с этой фирмой шутки шутить -- себе дороже обойдется. С первых вопросов выдал всю нужную информацию. Когда, сколько и по чьему указанию... В тот же вечер, получив у прокурора ордер на арест, сменный диспетчер был взят под стражу, хотя на работе была пущена "утка", что он по телеграмме срочно уехал к родным в другую область. Машиниста маневрового под стражу не брали. Ограничились подпиской о не выезде и предупреждением о молчании.
   Но дальше дело стопорнулось. Ни машинист, ни диспетчер, ни сном, ни духом не ведали, куда вывозился товар. Диспетчер так вообще знал только одного Байрамова. Но это уже была зацепка и зацепка крупная. Машинист знал только про "КАМАЗы" и грузчиков, а все команды получал от секретарши и маневрового диспетчера. Путь выхода на Саида был кратким, но еще короче была информация о нем как о хозяине. "Искать "КАМАЗы" и бомжей-грузчиков -- длинная история. И время угробишь, и можешь, в конце концов, опять прийти к тому, с чего начал. Нет! Надо раскручивать Байрамова. Если диспеччер его человек, значит, он в городе давно и его должны знать. Человека надо хорошо узнать, прежде чем вести с ним разговор о таком деле. А если эта фамилия от фонаря? Но есть еще и описание, сделанное диспетчером. Сделаем фоторобот, покажем, кому следует -- глядишь, и кончик ниточки появится", -- рассуждал Киштулинец с помощниками в своем кабинете.
   С момента появления в деле контрабандных вагонов трупа таможенника, начальник УМВД создал оперативную группу во главе с полковником Киштулинцем. Видимо, такое решение генерал принял не просто так. Ведь начальник "угро" находился на больничном, а его заместитель, майор Кашай, был из бывших военных. И в "угро", как и вообще в милиции, работал не так давно. Именно поэтому, майор Кашай и был включен в опергруппу Киштулинца. Ему было поручено заниматься делом убитого таможенника.
   Каждый оперативник из группы полковника занимался отработкой определенной ему версии. Киштулинец, верный своим принципам, требовал от каждого свою версию отрабатывать до конца и в полном объеме. Чтобы все возникающие вопросы по ней были закрыты и к ней, к этой версии, больше не возвращаться. У каждого из них были свои штатные и нештатные помощники. На этом и строил свои требования полковник.
   Иван Васильевич вышел от Киштулинца, в мыслях на ходу набрасывая план первоочередных оперативно-розыскных мероприятий по факту убийства таможенника.
   По кандидатуре майора Кашая, как заместителя руководителя опергруппы, инициатива исходила от самого Киштулинца. Он с уважением относился к бывшим толковым военным, особенно из числа войсковых разведчиков. В отличие от заносчивых спецов-шустряков из бывшего ГРУ, Федор Васильевич к простым смертным любой войсковой операции и тем более пропахавшим на пузе зеленки, горы и перевалы Афгана, "обласканным" свистом пуль и пропахших порохом стреляных гильз, относился благосклонно. С какой-то почти отеческой любовью. Больше того, как-никак майор был штатным заместителем начальника "угро" городского отдела УМВД.
   С самого начала Кашай отрабатывал все версии убийства в полном объеме. Конечно, эти версии были объемные и обрастали множеством вопросов. Главными из них были три. Кто, за что и где? Один из них: "за что", был определен сразу, как только в вагонах была обнаружена контрабандная водка, а вот на два других -- ответ требовалось найти майору. Тем более что он в ту ночь в числе первых оказался на месте обнаружения трупа. "Но место обнаружения трупа очень редко совпадает с местом убийства, тем более в данном случае. То, что работал не киллер -- ясно как дважды два. Настоящие киллеры стволы на месте преступления оставляют. Дважды с одним стволом, как правило, не работают. По стволу хоть и тяжело, но хозяина вычислить, тем более, если он повторяется -- можно. Нет! Тут работал не профессионал. Так что последний вопрос все же остается открытым. Но если знаешь, мотив убийства -- легче выйти на исполнителей, если они конечно еще живы или не умотали в дальние края", -- рассуждал майор еще тогда, в день обнаружения трупа.
   Да! Ниточка в самом начале расследования была очень тонкой. Чуть сильнее дерни -- сразу оборвется.
   В таких случаях Кашай брал чистый лист бумаги и рисовал на нем всякие фигуры. Был за ним такой грешок. Видимо от перегрузки мозги нагревались и от нехватки кислорода заставляли кровь двигаться быстрее, а пальцы рук служили при этом сбросом избыточной энергии.
   Как бы то ни было, чтобы двигаться дальше и предоставить возможность, как напутствовал всегда полковник, штатным и не штатным помощникам обрастать информацией, необходимо было направление сбора этой информации выработать ему, бывшему офицеру запаса от инфантерии, а ныне майору милиции. "Если мне не изменяет память, в те далекие царские времена инфантерией величали пехоту? Во всяком случае, звание "генерал от инфантерии" было. Это я точно помню", -- подумал про себя Кашай.
   Итак, кто убил? В первый же день обнаружения трупа, имея на руках застрявшую в позвоночнике убитого пулю, майор прошелся по пулегильзотеке. "А вдруг ствол уже где-то "засвечен"? Чем черт не шутит, когда Всевышний спит", -- подумал он. Увы! Скудная информация, имеющаяся в рамках управы, его не удовлетворила. Набравшись храбрости, он попросил разрешения у начальника ГО УМВД направить запрос в Центр.
   Ответ пришел раньше, чем он ожидал. Оказывается, ствол засвечен. И не где-нибудь, а в столице России. За "Береттой" числилось, по крайней мере, несколько обнаруженных трупов. Плюс ко всему, на каширском пятачке от пули из этого ствола погиб омоновец. До Склифа не довезли. Скончался по пути прямо в карете "скорой помощи". И принадлежит ствол, по предварительным данным, некоему Имаеву по кличке Грек. Имаев за свои "художества" числился во всероссийском розыске. А благодаря подписанным межгосударственным соглашениям Министрами силовых структур Украины и России, информация по таким вопросам представлялась мгновенно. "А если бы не было компьютеров, факсов, спутниковой связи и прочей специнформационной техники, я, наверно, этот ответ ждал бы месяц не меньше", -- в приподнятом настроении подумал Кашай. Ответ, ко всему прочему, был подкреплен и некоторыми особыми приметами и фактами из биографии Грека.
   И вот сейчас, имея на руках информацию на Имаева-Грека, Кашай решил подключить к его поискам всех своих штатных и не штатных помощников. Кроме того, пользуясь правом "калиф на час" и не писанным милицейским законом, он имел право каждое утро в числе первых получать информацию обо всех происшествиях зафиксированных по городу в течение суток или ночи.

Главное оружие -- коготки

   Саида подняли сразу, как только привезли Дубея. Байрамов, войдя в комнату Кирханова и увидев расцарапанное и опухшее лицо своего Патрона, на секунду даже остановился. Потом ему стало смешно. "У шефа явно была бурная ночь. Он объезжал молоденькую лошадку, а та, естественно, так просто не давалась и пускала в ход свое главное оружие -- коготки? -- подумал Байрамов, сообразив, в чем дело. -- Значит, Саиду было хорошо! Чем труднее достается баба, тем она сладостней! Ишь как морду разукрасила!"
   Ночь действительно была бурной.
   Злобничек в ту ночь так с базы и не уехал. После роскошного ужина и решения всех деловых вопросов, Саид предложил ему немного развлечься. Тем более что и Марина, и Ярина все еще ошивались на базе. Одну из них, на выбор, Кирханов предложил Злобничеку с надеждой, а так в конечном итоге планировалось, что Злобничек не откажется от обеих. Для себя он оставил Наталку. Настала и ее очередь.
   Нежась в просторном бассейне, наполненном слегка освежающей чистой водой, они непринужденно разговаривали. Лидировал в разговоре Саид. Он с толком, чувством и расстановкой, с легким кавказским акцентом и присущим южным темпераметром рассказывал зоновские сочные анекдоты. Злобничек смеялся от души. Иногда не совсем понимая сути, он переспрашивал и после Саидовского уточнения еще пуще заливался смехом. Саид же, стоя по грудь в воде выдерживал самое серьезное выражение лица. В отличие от Злобничека, тело которого было до синевы белым, а руки и грудь покрывала жиденькая светлая растительность, Саид был настоящим мужчиной в полном смысле этого слова. Густые, черные волосы своими завитушками сплошь покрывали его руки, ноги, грудь, шею до подбородка и даже плечи и спину.
   -- Вот это да! -- с восхищением сказал Злобничек, заметив волосатого Саида и его хозяйство, как только они разделись в предбаннике.
   Минут через десять после них в бассейн вошли Марина и Ярина. Обе -- в чем мать родила. Нисколько не смущаясь, они с визгом прыгнули в воду и, барахтаясь, подошли к мужикам. Играя своим телом, они явно дразнили их. Прямо отсюда, с бассейна, начиналась их работа.
   Злобничека "подогревать" не было никакой необходимости. Определенная часть его тела была приведена в готовность сразу, как только он увидел вошедших представительниц слабого пола.
   -- Выбирай любую, -- сказал Саид Злобничеку после нескольких минут коллективного отдыха.
   -- Почему любую? Он нам двоим нравится. Если есть желание и возможность, мы обе согласны. Скажи, Ярина? -- с вызовом спросила Марина, томными глазами уставившись на Злобничека.
   -- Пусть будет по-вашему, -- согласился Саид.
   -- Сейчас она выйдет. Раздевается. Ты пока в сауну переберись. Войдешь, когда она в бассейне будет, а то увидит тебя и быстро в свои одеяния вскочит, -- шепнула Саиду Марина. -- Ну что, миленький? Не забудь свою игрушку и пошли в комнату, а то ты весь от нетерпения дрожишь. Забирай его, Ярина, -- раскрывая в улыбке рот, сказала Марина, имея в виду Злобничека.
   Взяв под руки голого Злобничека Марина и Ярина, через вторую дверь, направились в комнату.
   Саид поднялся в сауну. Через какое-то время из бассейна послышался голос Наталки.
   -- Девочки! Вы где? Я уже здесь, выходите!
   Саид чуть приоткрыл дверь из сауны в бассейн. Девушка стояла боком, собирая длинные волосы в тугой узел на голове. "Да! Байрамов не обманул. Действительно то, что надо", -- еле сдерживая дрожь в теле, подумал он.
   Наталка, еще раз крикнув подруг, грациозно ступая по ступенькам, вошла в бассейн.
   Маскироваться больше не имело смысла и Саид, шлепая босыми ногами по голубой кафельной плитке, подошел к краю бассейна. Увидев вошедшего во всей его обнаженной красе, у Наталки перехватило дыхание и она, какое-то мгновение, постояв с открытым ртом и большими от удивления глазами, дико вскрикнула, и тут же с головой окунулась в воду. Долго продержаться под водой, естественно, не могла и, вынырнув из воды, стала глотать воздух. Вначале она подумала, что это привидение но, открыв глаза, снова увидела Саида стоявшего с соложеными руками и молча наблюдавшего за ней.
   Утверждать, что Наталка до сего времени еще не видела такого чуда, было бы, по крайней мере, смешно. Во-первых, на любом базаре, в любой торговой точке во всех красках и позах таких картинок с момента вступившей в свои права великой демократии, было навалом. И, во-вторых, никто не мог запретить молодежи познавать тайны интима предоставляемые в видеокассетах. Да и телевидение в довольно доступной форме и даже не обязательно глубокой ночью часто знакомило своих зрителей с таинством настоящей любви. Во всяком случае, так считали создатели этого "таинства". Даже убеленные сединой семьи иногда открывали для себя много интересного. Да и сама Наталка давно вышла из того возраста, когда на вопрос, откуда ты взялась, отвечают: "раньше я была в капусте, потом в роддоме, потом....". Еще в школе, классе где-то в восьмом, она уже занималась со своими одноклассниками такими себе невинными играми. Во-первых, это было интересно, во-вторых -- приятно. Но, до серьезного не доходила. Была у нее на это сила воли. Ее подружки -- одноклассницы много рассказывали про "ромашку". Но эти дела были уже взрослыми и Наталка в них не играла. У них в школе одна восьмиклассница даже родила после такой "ромашки". Бедняжка и не знала, кто отец ребенка. А как узнаешь? Здесь можно только догадываться.
   Но тут она почувствовала какой-то страх. Поняла, что с этого момента игры безвозвратно ушли в прошлое. Она шептала просьбы, чтобы ее не трогать и боком, прикрывая одной рукой небольшие прыщики, а другой -- чернявые кудряшки ниже живота, пыталась проскочить к выходу. Но там, наверху, загораживая собой выход, во всем своем величии стоял Саид.
   Наталка хотела проскочить мимо него и даже попыталась сделать прыжок, но Саид перехватил ее, развернул лицом к себе и повалил на плитку. Хватаясь как утопающий за соломинку, Наталка сжала ноги и бросила в бой свое последнее оружие. Красивыми, длинными ногтями вцепилась Саиду в лицо.
   От дикой боли Саид закричал, но попытку овладеть ее телом не оставил. Даже наоборот. Он набросился на нее с еще большим усердием. Перехватив руки и оторвав их от своего исцарапанного и окровавленного лица, он силой разложил ее на плитке. Теперь уже Наталка закричала от боли.
   Через какое-то время все было окончено. Саид искупавшись в бассейне, ушел в свои апартаменты.
   -- Саид! Там Грек того козла привез, -- сказал Байрамов, убедившись, что Саид готов его слушать.
   -- А что, Грек его еще не замочил?
   -- Да нет, Саид! Тот уже давно на небесах. Грек второго притаранил. Крысятника, которому мы бабки ежемесячно отстегиваем. Ты с ним сейчас базарить будешь или пусть ждет своей очереди?
   -- Никуда он теперь от нас не денется. Пусть ждет, когда у меня настроение появится базарить с ним. Гость уехал?
   -- Час тому. Твои на "БМВ" его к центру подкинули. Хитрый жук...
   -- Его доверенный человек еще не приезжал?
   -- Нет! Так что с этим пидором вонючим делать? Может отдать его Греку, пусть он с ним по-своему побазарит?
   -- После твоего Грека ему не беседа, а деревянный бушлат будет в самый раз. Тоже мне нашел, кому отдавать, Мяснику! Не трогайте его пока. Дайте водки, хавки толковой, пивка если захочет. В общем, смотри, чтоб все было на мази. И пришли Марину со своей косметикой. Не ходить же мне с такой фактурой. Должна же она что-то сделать! Еще предупреди повара, чтоб шашлычок приготовил, как я люблю. Как будет все готово -- скажешь. Пообедаем, а дальше видно будет. Получим бабки, разберемся с этим козлом, а под утро рванем отсюда. Надо на время затаиться. Думаю, так будет лучше.

Злобничек, бревна и гашиш

   Не прошло и часа, как "Опель" с Дубеем въехал на базу, а "наружка" из бригады Галаса уже надежно блокировала всю ее территорию. И когда ближе к обеду, как и обещал Злобничек, на базу въехал лесовоз с краном, об этом сразу стало известно полковнику Донец.
   -- Неужели у хозяев вагонов такой разносторонний аппетит? Контрабанда водки в таких крупных масштабах, сбыт леса... Чем еще могут удивить эти великие бизнесмены? И при чем тут лес? Один лесовоз, даже под завязку груженный отборными бревнами, это даже меньше капли в море этой водки. Нет! Тут что-то не чисто. По докладу "наружки" территория базы даже близко не смахивает на лесосклад. И зачем бревна из лесосклада везти на базу? Тут какое-то хитрое сочетание полезного с приятным. И не в бревнах дело. А, может, как раз на оборот?, -- Донец даже вспотел от такой мысли, неожиданно отыскавшейся в его извилинах и, моментально набрал номер телефона спецсвязи.
   Как только лесовоз и кран появились на базе, даже не на базе, к ее территории была брошена дополнительная бригада оперативников. Но теперь полковнику с его новыми догадками необходимо было плотно прикрыть всех сидевших в кабинах лесовоза и крана. Знать о каждом их действии, шаге и любом звонке то ли на прием, то ли на передачу, если таковы будут. Поэтому, он сейчас срочно выходил на связь с оперативником, работавшим на лесоскладе. После отданных распоряжений Донец направился к генералу. Еще через два часа после совместной отработки версий последних событий и принятия по ним двумя генералами однозначного решения, полковнику было приказано собрать всю группу.
   От УМВД присутствовали двое. Полковник Киштулинец и майор Кашай.
   Выслушав каждого о проделанной работе по данному делу, Донец довел до всех решение двух генералов -- руководителей УСБУ и УМВД о том, что по согласованию с Центром операция под кодовым названием "Таможня" близится к своему логическому завершению. Он был приятно удивлен тем, что и Киштулинец и Кашай со своими помощниками так быстро вычислили и машиниста и маневрового диспетчера и оперативно вышли на Байрамова и Грека.
   -- А вы молодцы! Это же надо без всяких случайностей, руководствуясь только своей интуицией и опытом работы, почти что выйти на хозяев вагонов. Если серьезно, то истинного хозяина и мы пока не знаем. Только вышли на базу и на кое-кого из организаторов этого дела.
   -- Хозяин должен быть где-то рядом. Стрельба и убийство... Нет! Шестерки без ведома хозяина на это не пойдут. Тут последнее слово за хозяином, -- протирая стекла очков квадратиком замши, - резюмировал эмвэдэшник.
   -- Чем больше я вас узнаю, тем больше удивляюсь. Не даром мой шеф так уважает вашего генерала. Мне бы таких толковых помощников. Между прочим, и ваш, и наш генералы в отношении хозяина такого же мнения. Кстати, таможенник Дубей уже у них на базе. Видимо его ждет та же участь, что и коллеги. Надо непременно этому помешать. Наши шефы сейчас на прямой связи с Центром. Думаю, к вечеру добро на проведение совместной операции будет получено. Нам предложено к 18-00 быть в полной готовности. Привлекаются спецпродразделения "Альфа" и "Беркут". Вся наша группа принимает участие в заключительном этапе операции. Полная экипировка. Бронежилеты, "АКСУ", личное оружие. Желательно безотказное. В нашем распоряжении два часа. Место сбора будет объявлено дополнительно. Как говорится: "с Богом!", -- закончил Донец.
   Полковник, правда, немного слукавил. Он не стал раскрывать присутствовавшим, каким путем СБУ вышло на базу, ни даже то, что база уже надежно прикрыта "наружкой" и что в деле появилось кое-что новое. Это новое с новой личностью и "КРАЗом"-лесовозом ведет к крупному лесоскладу отгружающему лес в сопредельные государства, а некие руководители -- организаторы сбыта этого леса, давно уже под колпаком УСБУ. Он еще сам в этом деле не разобрался. Сигнал о бревнах поступил недавно.
   ...Ровно через полчаса, после того как гашиш в присутствии доверенного Злобничека тщательно был упрятан в бревна, а последние погружены на лесовоз и вывезены с территории базы, Саиду позвонил сам Злобничек. В течение нескольких секунд обрывками фраз были уточнены существенные детали передачи денег. Главное -- место и время встречи с Асланом. Аслан и Злобничек друг друга знали в лицо. Не в первый раз...
   Поговорив со Злобничком, Саид набрал номер телефона Аслана. После второго вызова, он положил трубку и через мгновение набрал номер снова.
   -- Это я! -- сказал Саид, услышав в трубке голос Аслана. -- Встретитесь на вокзале у второй кассы ровно в семь вечера. Постарайся на встречу приехать заранее. Проследи нет ли "хвоста". И не пользуйся крутыми тачками. Заранее договорись с частником, чтобы вывез тебя из города. Как и в прошлый раз тебя перехватят мои ребята. Отвезут в санаторий. Курсовка оплачена. Пару дней переждешь и поедешь домой. Одна из моих тачек останется с тобой. Меня не жди. Все!
   Покрутившись на стоянке такси площади Корятовича, Аслан подошел к водителю, тачка которого с поднятым капотом, в гордом одиночестве стояла под каштаном.
   -- Что случилось, хозяин?
   -- Старье оно и есть старье, -- с явным недовольством ответил хозяин. -- Сколько не латай -- все на свалку просится.
   -- И что, к вечеру не управишься? Мне к девяти надо в Чоп попасть.
   -- Ты мне часам к шести вечера позвони домой. Если устраню неисправность -- поеду.
   -- А если нет? Поздно ведь будет другую тачку искать!
   -- Если нет, я тебе другую тачку найду. У меня знакомых много.
   -- Договорились, -- сказал Аслан, записывая номер телефона таксиста.
   Телефонный звонок раздался неожиданно. Только после третьего или четвертого вызова Иван Лутак открыл глаза. Как в тумане, в памяти мелькнули последние кадры не очень приятного сна. Во сне он вроде проваливался в какую-то пропасть.
   Шлепая босыми ногами по паркету жилой комнаты, он подошел к тумбочке и, стряхнув последние штрихи так и не запомнившегося сна, снял телефонную трубку.
   -- Слушаю!
   -- Иван! Это я, Петро! -- ответила трубка голосом знакомого таксиста занимающегося, как и Иван, частным извозом. -- Ты чего, спишь?
   -- Поздно пообедал и прилег немного. Да разве вы черти дадите поспать? И чего трезвонить? Ни днем, ни ночью покоя от вас нет. Что ты хотел, Петро?
   -- Слушай Иван! Есть дело на восемь тысяч, -- ответил Петро словами известной шутки.
   -- Если в гривнах, то я бы не сказал, что это такая уж и большая сумма.
   -- Ну, ты и зажрался! А если в баксах?
   -- Ты шути да знай меру. Что там еще за дело? -- все еще зевая, спросил Иван.
   У него сработал солдатский принцип. По команде "подъем" поднять подняли, но не разбудили. Солдата будит не команда "подъем", а физическая зарядка.
   -- Иван! Твоя тачка на ходу? Тебе толковый клиент нужен?
   -- Можно подумать, что ты свою уже продал. А может, ты в депутаты переквалифицировался? Чего это вдруг такой щедрый стал? Клиентами разбрасываешься?
   -- Моей развалюхе далеко до твоей чайки. "Волгу", претендующую на музейную реликвию, не сравнишь с твоей сотой "Ауди".
   -- Моя тоже не первой свежести. Как говорят иностранцы, "секонд хенд", то есть "вторые руки". А состояние машины зависит не от марки, а от хозяина, -- слегка кусаясь, огрызнулся Иван.
   -- Ой, не скажи, Иван! Не скажи! За границей все для удобства человека делается, а у нас -- черт знает для кого. Если бы моя волжанка была на ходу, черта с два отдал бы я тебе этого клиента. Сегодня весь день под ней "загораю". Короче! Есть клиент! Его нужно к девяти вечера доставить в Чоп. Он, вроде, поездом за бугор собрался. Согласен?
   -- А мне хоть к черту на кулички лишь бы платили. Тем более -- в Чоп. Это же почти рядом. Сел -- вылез. Где я этого клиента встречу?
   -- Он сам тебя найдет. В восемь вечера ты должен быть на углу Корятовича и Богдана Хмельницкого, возле клуба автолюбителей. Естественно, на тачке. Соображаешь?
   -- Это что, сегодня?
   -- Нет! Через год! У тебя сегодня явно что-то с "крышей". Он через десять минут будет мне звонить, что ему ответить?
   -- В восемь вечера буду в указанном месте.
   -- С тебя причитается. Будь здоров и не кашляй.
   За пять минут до назначенного времени, как и обещал, Иван сидел в "Ауди" в указанном месте. В динамиках звучала приятная мелодия. Лутак достал газету. Для таких случаев, он всегда возил или свежую газету, или какой-нибудь детектив.
   Разворачивая газету, он краем глаза, в зеркале заднего вида, заметил подъезжающую "Волгу", похожую тоже на музейную реликвию, только на ходу. "Волга" прижалась боком к "Ауди". Открыв заднюю дверку, из нее вышел чуть выше среднего роста мужчина с короткой стрижкой в черном костюме и темных очках. В руках он держал объемные, светло-серого и черного цвета, дипломаты. Открыв дверку "Ауди", сел на заднее сидение.
   -- Петро с вами договаривался? Он мне номера вашей машины дал. Ну что, едем? -- наклонившись ближе к водителю, с кавказским акцентом спросил мужчина.
   -- Если речь шла о вас, я готов, -- ответил Иван.
   -- Едем! -- устраиваясь сзади, как будто скрываясь за спинку сидения водителя, сказал Аслан.
   Выехав из города, Иван прибавил газу. Аслан, а это был именно он, сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку заднего сидения. Двумя руками он крепко прижимал к себе оба дипломата.
   "Никуда твои дипломаты с "подводной лодки" не денутся. Тем более в "подводном" положении", -- изобразив на лице что-то наподобие иронической улыбки, подумал Иван, поглядывая в зеркало заднего вида.
   Но Аслан так не думал. Как и требовал Саид, сразу после разговора он направился к стоянке такси. По пути Аслан часто останавливался у витрин магазинов, как будто усиленно изучая изобилие выставленных товаров. На самом деле он страховался. "Нет! Все чисто! Саид -- голова!" - думал Аслан, выбирая подходящую тачку. И действительно, судьба пока его берегла. Ни СБУ, ни опера МВД о его существовании не догадывались. На "хвост" Аслану они сели только после его встречи со Злобничком и с этой минуты вели его в классическом варианте.
   На Злобничека они вышли, зафиксировав его телефонный разговор со своим доверенным, работавшим на лесоскладе. Но от своего начальства Донец получил команду пока никого не брать. Полковник тут же передал этот приказ всем, кто был задействован в операции "Таможня". Чтобы не "засветиться", "наружке" приходилось работать очень осторожно. Поэтому, когда Аслан сел в машину частного таксиста, было принято решение машину в одиночку не вести. В течение короткого времени все данные на водителя "Ауди" легли на стол полковника. На все посты выезда из города был передан номер машины, с требованием фиксировать и немедленно докладывать маршрут движения "Ауди".
   В добавок ко всему, получив доклад от "наружки", что территорию базы спешно покинули и две "БМВ", Донец понял, что таксист со своей "Ауди" только прикрытие. Теперь уже все три машины фиксировались постами ГАИ.
   Проехав очередное село, Иван включил ближний свет. Вечерело. Наступил как раз тот момент, когда и без света ехать тяжело, и со светом плохо. Самое трудное для водителей время. Особенно когда встречный транспорт оборудован галогенками. Ослепленный светом таких фар -- поневоле принимаешь вправо.
   Проехали Струмковку. Здесь в основном проживали венгры. Все у них на венгерском языке. И школа, и даже транспаранты вдоль шоссе. Вроде как отдельное государство. И это не единственное такое село в Закарпатской области. "Еще минут двадцать и конечная. Интересно, сколько он заплатит? О цене ведь не договаривались. Вообще-то такса стандартная. В ночное время -- десять гривен с человека. А тут -- по заказу. Может гривен двадцать заплатит?" -- рассуждал Иван. Несколько раз, поглядывая вроде нечаянно в зеркало заднего вида, он замечал, что клиент оборачивается назад. -- С городом прощается что ли? А вдруг воспоминания приятные остались...", -- улыбнулся водитель про себя.
   Движения на трассе практически не было. Иван, правда, обогнал несколько попутных легковушек и "Каньонов". Дорога чистая и "Ауди" взахлеб глотала километры, все ближе и ближе приближаясь к железнодорожному узлу города Чоп. "Интересно, улыбнется ли счастье найти клиента на обратную дорогу? Было бы не плохо", -- подумал Лутак, приплюсовывая на всякий случай к уже заработанной двадцатке еще червонец.
   Проехали очередной поворот. Впереди прямая. Включить магнитолу Ивану не дал мощный, отраженный зеркалом заднего вида, свет фар появившегося из-за поворота автомобиля. Водитель автоматически протянул руку к зеркалу и нажал на рычаг, меняя угол отражения. Зрение вернулось в норму.
   Дальний свет сзади едущей машины мигнул и погас. И если бы не оставшиеся включенными габаритные огни автомобиль вообще исчез бы из поля зрения.
   -- Э! Да там не одна, а две легковушки. И почему они едут на габаритных огнях?
   Развить свои мысли Иван не успел. Автомобили с габаритными огнями прибавили скорость и через секунду пошли на обгон "Ауди". Лутак на всякий случай принял чуть вправо. Первая легковушка с зеркально тонированными стеклами и без всякого освещения внутри салона обогнала "Ауди" и сбавила скорость. Вторая -- вышла на обгон, но завершать его не стала. Освещение в ней тоже отсутствовало. Мало того, что она не стала завершать обгон, так еще и принялась прижимать "Ауди" к обочине.
   Вначале Иван ничего не понял. Даже мигнул на всякий случай дальним светом первой обогнавшей его машине. Но когда вторая стала прижимать его к обочине, тут он струсил по-настоящему. Хотя окошко и было прикрыто и встречный ветер приятно обдувал тело, Иван почувствовал, что по спине между лопаток к месту которым он вдавливал свое тело в сидение, побежал ручек. Руки и ноги стали ватными.
   -- Кажись, приехали, -- мелькнуло в сознании. -- Вот тебе и заработал.
   -- Прижимайтесь вправо и останавливайтесь. Все в порядке. Вы только не волнуйтесь. Спокойно. Ничего с вами не случится, -- услышал Иван у себя за спиной голос клиента.
   -- А пропадите вы все пропадом. А что мне остается делать? Я и так принимаю вправо, -- выругался про себя Иван, снижая скорость
   "Ауди" какое-то мгновение еще катилось накатом, но, почти упершись в бампер остановившейся первой легковушки, тоже остановилась. Иван боялся шевельнуться. Даже под дулом пистолета, он не смог бы сейчас выйти из машины. Какая-то дьявольская сила вдавила его в сидение. "Вот и настал мой черед. Грохнут как мамонта, тело выбросят, а машину заберут. Лучше бы я на развалюхе-"Волге" ездил", -- мысленно попрощавшись со всеми, подумал он.
   Скрипнула открываемая сзади него дверка.
   "Начинается!"
   Открывшаяся дверка снова захлопнулась. Теперь открылась дверка иномарки, которая прижала "Ауди".
   -- Счастливо, хозяин! Расчет на заднем сидении, -- услышал Иван голос своего клиента.
   Дверка иномарки захлопнулась, и обе легковушки, выключив даже габаритные огни, рванули в темноту.
   Через несколько минут мимо застывшего в своей "Ауди" Ивана, промчались две легковушки с освещенными шашечками на крышах салонов.
   Минут двадцать если не больше Иван приходил в себя. Руки и ноги дрожали. Вдруг его как будто током ударило. "Чего я здесь стою? Жду, чтобы они снова вернулись? Нет! Надо сматывать удочки, пока жив", -- ощупывая баранку и рычаг переключения передач, подумал Иван. Двигатель работал на малых оборотах. Лутак включил дальний свет, развернул на трассе "Ауди" и поехал обратно.
   С каждой секундой он чувствовал себя все уверенней. К ногам и рукам медленно возвращалась жизнь. Оказывается -- живой и на собственной машине возвращается домой. Он даже стал реагировать на свет фар встречных машин и, окончательно придя в себя, увеличил скорость. "Ауди" теперь глотала километры с такой скоростью, будто за ней гнались тысяча чертей. Как на автогонках.
   Как проскочил населенные пункты и въехал в город, Иван потом вспоминал с трудом. Благо постовиков-гаишников на трассе не было. Или они его не замечали, что маловероятно, или у них дела были важнее. Во всяком случае, его никто не остановил. Так он доехал до гаража. Выдержав еще какое-то мгновение, вышел из машины и открыл ворота. Как будто в автоматическом режиме включил свет и застопорил гаражные ворота. "Ауди" въехала в гараж. Лутак закрыл ворота из внутри и снова сел за баранку. Двигатель не работал. Постепенно мысли стали работать в нормальном режиме. От воспоминаний о поездке по телу иногда пробегала дрожь. "А ведь это все Петро виноват. Это он, со своим клиентом, чуть в гроб меня не вогнал. Ну, погоди! Я тебе устрою, паразит! А еще друг называется. Таких друзей за... и в музей, чтоб тебе ни дна, ни покрышки. Дай только встретиться! Я тебе так "чайник" начищу -- родные дети не узнают. Чтоб тебе под старость от таких клиентов отбоя не было", -- определив стрелочника, Иван ругал Петра всеми известными русскими и карпатскими выражениями.
   Когда и страх и злость прошли, страшно захотелось и есть и пить одновременно.
   -- Вот тебе и заработал, -- вытаскивая ключ из замка зажигания, подумал Иван. -- Стоп! Погоди! -- сам себе приказал он. -- Что там о расчете говорил клиент? Что-то вроде: "на заднем сидении", -- вспомнил он.
   Оглянувшись, Иван обнаружил веером разложенные бумажки. Перегнувшись через свое сидение, он сгреб их рукой и поднес ближе к глазам. Его удивлению не было предела. Рука сжимала настоящие баксы.
   -- Вот это да! Это же настоящая "зелень"! Меня не проведешь, -- ощупывая каждую купюру, воскликнул Иван. -- Интересно, сколько на сегодняшний день стоит такой стресс?
   Закончив пересчет, Иван удивился еще больше. Пальцы сжимали 500 американских долларов.
   -- Вот это улов! -- все еще не зная верить или не верить в такое чудо, восторгался Лутак. -- Интересно, почему они столько отвалили? И зачем ему понадобилась моя машина, когда у него под боком две таких крутых иномарки? Ехал бы прямо из города в них. А может? Как я не догадался раньше? Ведь это специально было так спланировано. Видимо это рэкет. Дань собрали, но за ними следили. И тачки ихние знали. Им надо было любой ценой вырваться из города. И главное не на своих тачках. На любой, но на чужой. Вот для чего был нужен я и моя тачка. -- Неплохо, неплохо... А если?
   У него сова по спине пробежали мурашки.
   -- А если бы те, другие, узнали? Догнали бы, и давай пулять. Им ведь до лампочки, что я тут ни причем. И мне, и клиенту нагоняли бы пулек в задницы -- всю жизнь выковыривать пришлось бы. Нет! Таких клиентов мне больше не надо, -- содрогнувшись, подумал Иван. -- А Петро? Черт с ним, с Петром. Не буду я ему "чайник" чистить, -- придя к окончательному решению, подумал Лутак, находившийся в своих фантазиях на грани истины.
   Не въезжая в Чоп обе "БМВ" свернули в направлении Мукачево. Огни крупного вечернего приграничного железнодорожного узла мелькнули справа и растворились в темноте.
   Ни впереди, ни сзади "БМВ" машин не было. "Значит все чисто", -- подумал Аслан. Включив дальний свет, обе легковушки увеличили скорость.
   Две машины "наружки", замаскированные под частные такси и следовавшие как и было предписано на приличном удалении, подъехав через какое-то время к посту ГАИ у самого въезда в город, остановились.
   -- Две "бээмвушки" в город давно въехали? -- спросил старший из бойцов наружного наблюдения.
   -- А они в город не въезжали, -- удивленно ответил старший поста. -- Нас информировали, но указанные машины в город не въезжали.
   -- А может, они мимо вас проскочили?
   -- Обижаете!
   "Наружка" тут же вышла на связь с полковником Донец, находившимся в это время у генерала.
   Узнав что "БМВ", перехватив пассажира такси умчались в сторону железнодорожного узла, Донец сразу доложил об этом генералу.
   -- Неужели курьер с бабками решил смыться за границу? Тогда зачем ему такое плотное сопровождение? Если он решил прикарманить деньги -- уехал бы втихаря, на частнике! Нет! Тут что-то не так! Не вяжется! Что докладывают постовики?
   -- И на въезде, и на выезде приграничного города посты установлены. Доклада пока нет. Рано еще. Но если курьер решил уйти за границу -- брать его надо в зале таможенного досмотра. Я уже отправил туда оперативников, -- ответил полковник.
   -- А если он или его прикрытие откроют в зале стрельбу? Вы представляете, что будет?
   -- Допустим, прикрытие мы оттесним. Они ничего не заметят, а его возьмем сразу после пограничного контроля. Если не там, то где брать? В машинах нельзя. Два водителя, два качка плюс курьер. Ради денег на все пойдут. Вдобавок, они как пить дать к этому готовы. Нет! В машинах еще опаснее. Только в зале таможенного досмотра. Охране видимость зала мы перекроем. Там одна входная дверь. Создадим очередь. Охрана ничего не заметит.
   -- А если у них налажена связь?
   -- Тогда надо курьера здесь отпускать и брать в вагоне. Но это тоже риск.
   В это время на столе генерала зазвонил телефон.
   -- Слушаю! Вот и все стало на свои места. На вокзал они не поехали. Пост ГАИ зафиксировал оба "БМВ" на выезде из приграничного города. Они направляются в сторону перевалов. Видимо своим ходом решили вырваться из области. Это уже к лучшему, Михаил Васильевич. Будем брать на перевале, -- сказал генерал после разговора по телефону. -- Готовьте группу захвата.

Последние указания Байрамову

   Получив по сотовому сигнал от Аслана, что все на мази, "хвоста" нет, бабки приняты и он, Аслан, уже в санатории, Саид вызвал к себе в комнату Байрамова. Необходимо было перед отъездом дать последние указания.
   -- Похоже, в этот раз снова все обошлось, -- предлагая вошедшему Байрамову устраиваться рядом на диване, сказал Кирханов.
   Байрамов опустил свое тело на диван ближе к подлокотнику, противоположному от Саида, и сразу погрузился в мягкую кожу. Ощущение было такое, будто он упал на пол, а желудок, при этом, повис где-то на середине. Ну, точь в точь как с неба на землю.
   -- Да услышит Аллах твои слова, Саид, -- улыбаясь, ответил Байрамов. -- С вагонами только прокололись...
   -- Никуда они не денутся. Как минимум месяц будут стоять на площадке растаможки. Ни менты, ни таможня не рискнут пустить товар в реализацию. Они сейчас долго и упорно будут искать хозяев груза. "Франко" -- поставщика и "франко" -- покупателя.
   -- Каких "франков" они будут искать? -- переспросил Байрамов.
   -- Это так по-научному, называются те, кто отправляет и кто получает товар. А бумаги на товар, которые у них, заведут их в тупик, -- вспомнив свое прошлое, оперируя умными фразами, продолжил Саид.
   Нравилось ему под настроение садится на своего любимого конька, тем самым как бы отгораживаясь от собеседника своей образованностью. Мол, мы мозг, а вы -- рабочие шестерки и должны знать свое место.
   -- За месяц много всякого может случиться. По документам на нас они не выйдут. Фирмы в бумагах дутые, а за бугор разбираться их никто не пустит. Да и там тоже все на мази. Бабки кому надо постоянно отстегиваем. И не малые. Кроме того, официальные налоги там платят как положено. Да какие там налоги? За бугром система оплаты налогов совсем другая. Там первые три года платишь мизерный налог. Тебе дают возможность развернуться. Не то, что в наших новоиспеченных государствах. Не успел зарегистрироваться -- сразу три шкуры дерут. А через год-два мы фирму закроем и ищи-свищи. Этих умников за бугром только так и надо учить, -- поднимаясь с дивана и направляясь к холодильнику-бару, продолжил Саид.
   Тихо щелкнул замок открываемой дверки, одна за другой прозвучало несколько приятных мелодий и внутренности бара осветил мягкий голубоватый свет.
   -- Придет время, мы этот товар вытащим. У меня связи крепкие. Сейчас надо на время лечь на дно, -- наливая в две рюмки охлажденную, настоящего армянского разлива жидкость, произнес Саид.
   Рядом на тарелке, нарезанный тоненькими ломтиками, лежал лимон.
   -- Давай, Байрам, за нашу удачу. И да простит нам Аллах эту минутную слабость в нарушении Корана. А теперь вот что, Байрам, -- поставив рюмку в бар, тщательно пережевав дольку лимона, продолжил Саид. -- Я под утро уеду. Часов в пять. Ты останешься пока здесь...
   Байрамов даже лимон перестал жевать.
   -- Да ты не пугайся! Сам ведь сказал, что все обошлось. В течение дня наведи здесь порядок и тоже на месячишко смотайся куда-нибудь. За старшего оставь Грека. Только пусть сидит в этой норе тихо, как мышь. С ним остаются его мокрушники. Выдай ему его долю и пусть хозяйничает. И предупреди, что если по его вине наша база "спалится", я из него душу выну. Если не хочет снова под охрану "вышкарей", валандаться в БУРе на хлебе да на воде, пусть крепко подумает, прежде чем что-то сотворить. Если что, я ему еще до зоны причиндалы по самые некуда отчекрыжу. Так и будет по зонам полным евнухом гулять.
   -- Саид! А что мне с этими фуриями делать? Ты даже с этим вахлаком-таможенником не базарил? Что мне с ним делать?
   -- Фурий завтра с утра по шерсти мочалкой. Выдашь Марине полный расчет, пусть забирает своих гетер и мотает на все четыре стороны до лучших времен. И чтоб язык за зубами держали. Я им башляю за их работу, а теперь у них отпуск за свой счет, ха-ха-ха. Эту новенькую... Чего ты улыбаешься? -- спросил он, заметив довольную улыбку Байрамова. -- Ну, поцарапала, ну и что из этого? Так вот, эту новенькую пусть накачают клофелином и отвезут куда-нибудь на пустырь. Марина потом пусть ее предупредит, что будет, мол, шмакодявка много болтать -- посадим на иглу. -- А с этим "великим" специалистом-таможенником я базарить не собираюсь.
   -- Так на хрена его было сюда тащить? -- спросил Байрамов.
   -- Это уже теперь твои заботы, Байрам. Сколько мог, он мне уже нагадил. Получение такой прибыли сорвал. Но он ведь и тебя, и Грека знает хорошо. Смотри, чтоб не сдал вас этим волкодавам из "угро". В общем, таможенника хочешь -- отпусти, а хочешь -- Греку отдай. Это как ты решишь. Кажись все. Вот тебе две пачки баксов. Не возражаешь, если сотенными? Половину одной отдай Греку. Думаю, на месяц-полтора ему хватит? Остальное возьми себе. Это так, на дорожные расходы. Окончательный расчет будет позже. Я тебя найду, не переживай. Мое слово -- закон. Ты меня знаешь! А теперь оставь меня и пришли сюда моего охранника. Мне надо приготовиться.
   Шел двенадцатый час ночи. Минут через пятнадцать на территорию базы вернулась одна из двух "БМВ" сопровождавших Аслана. По ее возвращению секьюрити тут же доложили Саиду и получили указание готовиться к дальнему рейсу. Кирханов решил вернуться домой.
   ...Ни к восемнадцати, ни к двадцати, ни даже к двадцати двум часам вечера добро из Центра на нейтрализацию группы лиц, предположительно кавказской национальности, промышлявшей не только крупными контрабандными поставками алкоголя в Украину, но и кое-чем посущественней, так и не было получено.
   Начиная с 18-00, оба генерала находились в кабинете начальника УСБУ области. Так было удобно по двум причинам. Во-первых, СБУ, как правопреемник бывшего Комитета, считалась, по неписаным законам государственной иерархии, главнее. Во-вторых, на последнем, завершающем, этапе операции "Таможня" основную и, надо признать, самую сложную часть операции по ликвидации банды взяло на себя УСБУ со своим подразделением "Альфа". Конечно, к операции привлекались и несколько оперативников, и даже небольшое подразделение "Беркут" из хозяйства УМВД. Но это было, выражаясь военным языком, всего лишь взаимодействие двух силовых структур.
   Благодаря откровениям коллеги из СБУ, руководитель УМВД был уже в курсе, что "наружка" вышла на лесосклад, а дотошно проверенный на железнодорожном переходе вагон с лесом уже к восьми часам вечера дал неожиданные результаты. Знал он и то, что "великий" бизнесмен сопредельного государства Злобничек и его доверенный с лесосклада, находясь в следственном изоляторе УСБУ, дают первые показания. Получил генерал-майор милиции и тонкий намек на то, что в этом деле с лесом замешаны и некоторые лица из числа власть предержащих областного масштаба, пользующихся депутатской неприкосновенностью. Хотя и сам эмвэдэшник достойно мог бы похвастаться перед начальником УСБУ о работе своих оперативников и по Древбанку, и по многим другим скоропостижно прекратившим свое существование фирмам. Генерал от МВД так же был полностью в курсе той части операции, которая отводилась курьеру к десяти часам вечера следовавшему в двух "БМВ" в направлении одного из перевалов. Ведь все передвижения Аслана фиксировались постовиками его ведомства.
   Была еще и третья, он считал ее основной, но не официальной, причина, по которой общее руководство операцией было возложено на УСБУ. Генерал руководил УМВД в области чуть больше полгода, в то время как его коллега из СБУ считался в области старожилом.
   -- Может, Центр не заинтересован в положительном исходе операции? -- спросил генерал-майор милиции своего коллегу.
   -- Не думаю, хотя в этом мире все возможно. Нет! Добро будет, вот только когда? Лишь бы они там не опоздали, а то эти шустряки с базы разбегутся как крысы с корабля. Ищи их потом по всем самостийным государствам.
   -- И сколько там, в бревнах, этого гашиша оказалось? -- спросил через какое-то время главный милиционер области.
   -- По предварительным данным более двухсот килограмм чистого гашиша. На широкую ногу развернулись ухари. И по всем данным, это не первая переброска такой партии наркотиков за границу. Что самое интересное, я ведь только на днях получил из Центра оперативку по этому вопросу. На гашиш за границей вышли. Интерпол. Не успела депеша прибыть, а мы уже подсуетились. Эта партия уже в подвалах нашего здания. Шеф будет доволен, -- ответил генерал СБУ.
   -- Как вы думаете, если Центр даст добро на ликвидацию банды, он не внесет свои коррективы в наш план?
   -- Вы думаете, вас отстранят от заключительного этапа, и все почести достанутся мне? Это было бы, по крайней мере, глупо. Вместе раскручивали это дело, вместе, как говорится, за орденами. Хотя, не в наградах дело.
   -- Оно то так, -- улыбнулся эмвэдэшник . -- Мне за мужиков своих обидно будет.
   -- Я думаю, все останется так, как мы спланировали. Навряд ли кто на верху решится менять согласованную диспозицию. Твои из "Беркута" отвечают за внешнее кольцо, а мои из спецподразделения "Альфа" -- работают внутри этого кольца. Кстати, вместе с моими оперативниками будут и твои. Должен признаться, толковые у тебя оперативники.
   -- Стараемся лицом в грязь не ударить.

"Альфа", "Беркут" и... Кашай

   Выяснив направление движения двух "БМВ", Донец дал команду прекратить плотное преследование. Две машины "наружки", работавшие под прикрытием частников-таксистов, следовали за бээмвешками на приличном расстоянии. "Наружку" на спецволне, в соответствии с докладами постовиков, вели из управления СБУ. Полковник преднамеренно пошел на это. В принципе, он ничем не рисковал. Из области можно выехать только в трех направлениях, и на всех перевалы по распоряжению генерала были надежно блокированы. А спрятать в области две "БМВ", тем более, зная их маршрут движения, было практически невозможно. "Да! Надо до конца проследить маршрут движения, узнать через какой перевал они попытаются вырваться из области и направить туда группу захвата", -- подумал полковник, делая на бумаге только ему одному понятные закорючки.
   Не доезжая пару километров до Свалявы, наружное наблюдение, следовавшее, как и было приказано, на приличном удалении от объектов наблюдения, заметило одну из двух "БМВ", двигавшуюся уже в обратном направлении. Доложив начальству, они тут же узнали, что взятые под наблюдение автомобили вероятнее всего находятся в городе, потому что на выезде из райцентра не зафиксированы.
   То, что перевалы отпали, Донец понял сразу, как только оперативники районного СБУ определили санаторий, в котором остановился Аслан и "БМВ" с охранником и водителем.
   Полковник быстрее признал бы себя каким-нибудь городовым с "селедкой" на боку, чем опером УСБУ, если бы заранее не просчитал такой вариант. Зная, что маршрут двух "БМВ" пройдет через Сваляву, он потребовал от оперативников местного СБУ толково встретить бээмвэшки на въезде в райцентр и исключительно вежливо, не "светясь", вести их по городу до самого выезда. Поэтому, когда ему доложили, что одна из двух машин двигается в обратном направлении, он уже знал, что курьер въехал на территорию местного санатория и ему предоставлены, ранее оплачены курсовка и апартаменты "люкс". В номере они поселились втроем.
   Чуть позже были выяснены и фамилии всех троих. Причем фамилии вполне русского происхождения, чего не скажешь о фактурах вселившихся. Только дурак мог поверить, что перед ним не кавказцы. Тут же, в соседний корпус этажом выше были размещены оперативники УСБУ из группы захвата, следовавшие за объектом наблюдения с небольшим временным отставанием. Из окна своего четырехместного номера они по очереди, используя спецтехнику и приборы, установили наблюдение за Асланом и иже с ним.
   Группе захвата предстояло в течение короткого времени изучить все возможные варианты задержания. Но, прежде чем приступить к задержанию, необходимо было получить на это добро. А его как раз не было. Не было его ни у генералов, ни, естественно, у их подчиненных.
   Ровно в двенадцать ночи оба генерала придя к выводу, что дальнейшее затягивание начала заключительного этапа операции может в будущем резко навредить общему делу, приняли решение приступить к выполнению первой половины плана -- блокированию базы согласно утвержденной диспозиции.
   ...Часам к двум ночи бывшая цековская, в последствии обкомовская и, в конечном счете лихо приватизированная Саидом на подставных лиц база отдыха, была полностью блокирована спецподразделениями "Альфа" и "Беркут", совместно с оперативниками УСБУ и УМВД.
   Руководил операцией, как и положено по старшинству, представитель УСБУ полковник Донец. Заместителем у него был полковник Киштулинец. К операции готовились серьезно. В течение короткого времени в Управление СБУ были вежливо приглашены бывшие сотрудники бывшего КГБ, вышедшие на заслуженный отдых и продолжавшие до всеобщего развала работать на этой базе. Знали они как "Отче наш" не только саму базу, но и прилегающую к ней территорию. Кроме всего прочего из архивов местного "ГИПРОГРАДА" были доставлены запыленные папки проектной документации всех строений базы.
   Сам план операции разрабатывался под непосредственным руководством начальника УСБУ и начальника УМВД. Все связующие нити оперативной радиосети полковника Донец вели в кабинет, где сидели оба генерала.
   Спешить было некуда. Оно и правда. Кто сбежал до начала операции -- тому повезло, хотя бы временно. А кто остался, генералы обладали информацией, что верхушка преступного айсберга и большая часть боевиков -- на базе, тот уже никуда не денется.
   Спецназовцы и оперативники, блокировавшие базу, получили команду: "На базу пропускать всех беспрепятственно. Выпускать тоже, но не дальше опушки леса. Всех покидающих базу брать без шума". От самой опушки и до границы на всей территории, кроме базы, больше никаких строений, тем более капитальных, не было.
   Небольшая поляна в глубине леса, половину территории которой полукругом охватывал ручей, окруженная со всех сторон разлапистыми деревьями, вдобавок ко всему по периметру была упакована в высокий железобетонный забор. На территории базы было всего три строения: основной корпус, гараж с навесом и складские помещения.
   Майор Кашай, вместе с двумя спецназовцами из СБУ, заняли позицию, как и было предписано, метрах в десяти от бетонного забора на берегу небольшого ручья. Как раз в этом месте в заборе отсутствовала одна железобетонная плита.
   Нет! Плита все же была, но то ли от усталости, то ли ей кто-то помог -- вместо вертикального положения занимала горизонтальное. Плиты, стоявшие по бокам от нее, были слегка наклонены в сторону ручья. У майора позиция была отменной. Вместо окопа -- берег ручья, а вместо бруствера -- приличный в объеме ствол кряжистого дуба. Вообще-то деревьев вокруг было много. Лес, он и в Африке лес. Чему тут удивляться. Два спецназовца разместились по обе стороны от него на удалении десяти-пятнадцати шагов. Причем тот, который был справа -- оказался снайпером. И прежде чем взобраться на такое же разлапистое дерево то ли бук, то ли дуб, он перевел чехол с СВД за спину и дополнительно укрепил его специальными застежками на груди. Тот, который слева -- был вооружен "калашом" с подствольником. "Серьезные ребята", -- удобно устраиваясь за деревом и намечая линию ведения огня, подумал майор.
   По старой армейской привычке, выработанной еще в Афгане, Иван перебинтовал скотчем по два "валетом" четыре магазина своего АКСУ. Такая процедура с магазинами там, в Афгане, многим спасла жизнь. В бою каждая секунда дорога.
   Еще там, в УСБУ, при инструктаже каждый участник операции был детально ознакомлен с местностью и четко знал свое место и порядок действия. Все шло пока хорошо. Как говорят: без сучка и задоринки, в прямом и в переносном смысле. Природа, казалось бы, тоже сопутствовала удаче. После нескольких дней полного штиля и настоящей жары с вечера подул легкий ветерок, а уже к середине ночи он усилился. В лесу стоял сплошной гул, грохот, стон веток и скрип сухостоя. При таком шуме можно было не бояться быть услышанным, хотя ребята обученные работать бесшумно, передвигались медленно и тем шагом, что в народе называется кошачьим. Кроме оружия и бронежилета почти каждый участник операции был обеспечен спецсвязью.
   На свою ответственность, блокировав базу без разрешения сверху, генералы явно исходили и из погодных условий.
   Полковник Донец доложил генералам о готовности и получил приказ ждать сигнала. Добро из Центра так и не было еще получено. Но если оба полковника, догадываясь об истинном положении вещей и находясь со всеми участниками операции там, в здании УСБУ, еще сомневались: придется или нет брать базу, то теперь, когда база уже была блокирована, Донец абсолютно не сомневался в том, что завершение операции закончится не позже рассвета. Он слишком хорошо знал своего шефа.
   Но генералам не пришлось самостоятельно принимать окончательное решение. Ровно в три часа ночи на столе начальника УСБУ области заработал аппарат спецсвязи. Добро от Главы СБУ было получено.
   Светало. "Навряд ли кто сюда больше заявится. Пора бы и начинать", -- подумал полковник Донец. И, как бы услышав его просьбу, заработала оперативная связь. Получив приказ, полковник проверил готовность всех участников и дал сигнал начала операции.
   Первыми с задачей нейтрализовать охрану, с четырех сторон на территорию базы, перемахнув через забор и, страхуя друг друга, проникли шестеро бойцов из "Альфы". Прижимаясь к забору и, как будто совершая невидимый полет, они мигом очутились под стенами хозпостроек, где должен был нести службу охранник. Но того на месте не оказалось. Двое из шестерых, чуть ли не вприсядку с двух сторон устремились к гаражным строениям. Охранника надо было найти и надежно выключить из игры. Без этого бесшумный путь в основной корпус был закрыт. Когда они были уже на полпути к гаражам и в мыслях готовились мертвой хваткой завалить охранника, в окнах второго этажа основного корпуса зажегся свет. Один из двоих, только что собравшийся в несколько прыжков закончить свое путешествие к строениям, тут же плашмя прижался к земле с разворотом направляя свой АКСУ на окна. Второму повезло меньше. А если точнее -- второму совсем не повезло.
   Охранник, которого они ожидали обнаружить в сарае, где по докладам "наружки" он постоянно находился и через приоткрытую дверь вел наблюдение за всей территорией, в это время, по причине возмущения собственного желудка от перебора пищи, находился в старом заброшенном туалете. Туалеты в здании появились позже, а до этого постояльцы и зимой и летом вынуждены были пользоваться холодным сортиром. Потом про наружный туалет забыли и заброшенный, без хозяйской руки, перекошенный с вечно не закрывающейся дверью, бедняга коротал свой век в углу двора. Охранник, рассчитывавший справить свою нужду быстро, решил им воспользоваться. Тем более что там, сквозь щель полуоткрытой двери, он мог совмещать и свои, и служебные интересы. Туалет находился под прикрытием дерева и был абсолютно не видим.
   В связи с тем, что капитальным строением он не считался -- в архивных папках "ГИПРОГРАДА" не числился. Забыли о нем и бывшие работнички базы.
   Бойца-спецназовца он увидел сразу, как только в окнах второго этажа зажегся свет. Охранник был из числа боевиков первой Чеченской войны и отреагировал на это мгновенно, даже не задумываясь о последствиях. Боец находился в прыжке и на свет из окон отреагировал с опозданием. Он заканчивал свой прыжок у стены гаража как раз на самом освещенном месте. В прыжке он уже не мог повернуть в сторону, и тут его застала очередь. Охранник сквозь приоткрытую дверь ударил из своего Калашникова очередью в полмагазина. Пули кромсали бронежилет, пытаясь добраться до тела. Спецназовец, заканчивая свой прыжок и наткнувшись на пули, как будто на мгновение остановился, а потом плашмя плюхнулся на землю. В прыжке он находился к стрелявшему боком и несколько пуль, надыбав боковую стыковку двух половинок бронежилета, впились ему в грудь.
   Второй спецназовец, увидев вспышки в глубине двора, поняв что автомат работает по ним и, отдавая себе отчет в том, что без шума уже не обойтись, преследуя единственную мысль, чем быстрее достать автоматчика, тут же развернув свой АКСУ от окон, выпустил две короткие очереди в сторону вспышек. Автомат охранника, успевший своими жалами тяжело ранить его друга, навечно замолк. Охранник даже не успел закончить очередь. "Калаш" в его руках захлебнулся, а сам он с опущенными штанами, так и оставшись в состоянии присевшего, ткнулся лицом чуть впереди своих импортных кроссовок. Обе очереди попали в цель.
   Свет на втором этаже моментально погас. Наступившую тишину нарушал только свист ветра да скрип деревьев.
   "Хреновое начало", -- подумал Кашай, услышав работу двух автоматов. В самом начале операции к нему прицепилась где-то услышанная мелодия и запомнившиеся две строчки песни: "За месяцем месяц идет по порядку, в апреле дожди, а в июне фиалки...." Эти две строчки навязчиво вертелись у него в мыслях, и он приспосабливал их под первую, пришедшую на ум мелодию. В промежутках между мысленным напевом, майор даже соображал и, как бывший разведчик, понял сразу, что первый стрелявший автомат свою длинную очередь закончил не просто так, а в связи с возникшими серьезными обстоятельствами. "Один уже отстрелялся и если не на вечно, то лет на десять это уж точно", -- продолжая рассуждать, майор не забывал следить за зданием в створе поваленной плиты забора.
   Не успел зажечься и потухнуть свет на втором этаже, стихнуть эхо от прогрохотавших в ночном лесу очередей, как по лесу разнеслось второе эхо усиленного электроникой голоса руководителя операции полковника Донец. Больше скрывать свое пребывание здесь не имело смысла.
   -- Граждане-бандиты! Территория базы окружена! Предлагаю бросить оружие и сдаться! Выходить по одному с поднятыми руками через главный выход и без всяких фокусов! Выход под прицелом!
   -- А ху-ху не хо-хо? -- сквозь открытую форточку окна на втором этаже раздался голос одного из охранников Саида.
   В ту же секунду стекла этого окна разлетелись и, в сторону полковника ударила длинная очередь из ручного пулемета. Срезая ветки, впиваясь в стволы деревьев, с диким писком разлетаясь вокруг, пропели пули. И в тот же миг из четырех или из пяти стволов по окнам второго этажа ударили спецназовцы. Сквозь звон разбитых стекол ясно был слышен крик, переходящий в стон и заканчивающийся трехэтажным матом.
   Под этот грохот четверо спецназовцев из числа первых шести проникших на территорию базы, под прикрытием пятого, сбив замок на дверном проеме ворот, вынесли раненого. Теперь по окнам здания можно было работать гранатами. Но для этого надо было снова пробраться на территорию базы, ближе к окнам.
   В момент первых очередей спецназовцев работавших по окнам базы, Кашай четко уловил хлопок снайперки. Звук выстрела исходил откуда-то сбоку и почему-то сверху.
   -- Точно! В этом месте сидит снайпер, -- подумал он. -- Это его пуля достигла цели.
   Через секунду с дерева прозвучал еще один хлопок.
   -- И что он видит в темноте? -- подумал Кашай. -- Стареешь, брат, стареешь, -- выругал он сам себя. -- У него же ПНВ (прибор ночного видения). -- Ай да молодцы, ребята. Того и гляди, за нас всю работу сделают. По одному перещелкают всю эту сволочь, -- мысленно продолжал рассыпать благодарности в адрес снайпера майор.

КПВТ

   Байрамов почти не спал. То, что Саид оставлял его еще на сутки, его совсем не радовало. Если бы не Кирханов со своим непредсказуемым характером, он навострил бы лыжи еще тогда, в ту же ночь когда их обстреляли на площадке растаможки. Но в уголовном мире тоже свои законы и ответственность за их нарушение во сто раз жестче, чем гуманный суд устремившегося в "великую" демократию государства. На правилке скурвившемуся "баклану" или уркачу со стажем получить перо в бок -- как два пальца обслюнявить. Раз -- и ты уже на небесах. Поэтому противиться и линять досрочно, что вело к одним и тем же последствиям, Байрамов не стал. Он полностью доверил свою жизнь Аллаху и судьбе. Но если все обойдется, Байрамов дал себе зарок ровно через день исчезнуть и больше никогда сюда не появляться.
   Как только часы, голосом неизвестной красавицы прощебетали три часа утра, он поднялся и пошел будить личного водителя шефа. Тот сам, мол, знает, когда поднимать Саида и остальных. Байрамову предстояло еще проследить, чтобы повар-ингуш приготовил и упаковал Саиду и его секьюрити все для дороги. Именно он-то и зажег свет в билиардной на втором этаже, когда, подняв личного водителя, направлялся на первый этаж в хозяйство повара.
   Первая очередь из автомата бросила его на пол. Все же он успел вырубить свет. Но, услышав громкую речь мегафона, Байрамов подошел к одному из окон как раз в тот момент, когда один из охранников Саида вначале матюкнулся в открытую форточку, а потом выпустил по мегафону очередь из РПК. Байрамов от неожиданности даже присел, но потом решил осмотреться. И это была его ошибка. Снайпер, устроившийся по соседству с Кашаем и державший эти окна под постоянным прицелом, второй раз нажал на курок своей СВД сразу, как только в окуляре оптического прицела появилась голова Байрамова. От удара пули в лоб чуть выше бровей, черепная коробка треснула как раздавленный грецкий орех. Бедняге в последний миг показалось, что он по ошибке лбом разбил стекло. Падая практически с ополовиненной головой, его губы еще шептали какие-то ругательства, а глаза уже провожали вдаль вспыхнувший вначале ярко, а потом все тускнеющий свет.
   Снайпер, устроившийся на дереве справа от Кашая, все здание контролировать не мог. Да такая задача ему и не ставилась. В составе бойцов спецподразделения "Альфа", действовавших во внутреннем кольце, он был не один. У каждого из снайперов был свой сектор стрельбы.
   В первые секунды беспардонных "переговоров" автоматов Калашникова, снайпер сразу прильнул глазом к окаймленному мягкой пористой резиной окуляру оптического прицела снайперской винтовки, приспособленной для стрельбы ночью.
   Бандита, матерившегося через открытую форточку с полковником, он вначале не видел. Но потом, когда тот, распираемый горячей кавказской кровью в азарте чуть отступил, выгнул спину дугой и от пуза стал поливать лес из ручника, он его увидел. Не целиком, конечно, а частично. Левую руку, часть ключицы и шею. Времени для прицеливания было мало, и он первую пулю влепил на всякий случай чуть ниже ключицы. И попал, так как пулемет захлебнулся, а из окна послышался стон и сплошной мат. А вот второго, он зафиксировал четко. Тот нарисовался в анфас прямо на линии прицела.
   Когда кругом стоит грохот очередей автоматов Калашникова, уточнять вооруженный это бандит или нет и что у него на уме -- времени нет. Да снайперу в конце концов, это было и не важно. Он тут же поймал появившееся лицо в перекрестие прицела и, как учили, на выдохе плавно нажал на курок. Первым выстрелом он ранил пулеметчика, а вторым -- отправил Байрамова в то далекое путешествие, из которого еще никто не возвращался.
   Очереди охранника и спецназовца подбросили Саида на кровати как на батуте. Он выскочил в коридор в одних трусах. Туда же, из соседней комнаты выметнулся и начальник его личной охраны.
   -- Допрыгались, вашу мать! Узнаю, кто хмырей навел -- кишки вокруг шеи намотаю! Где Байрам? Бери Грека, стволы и в подвал! Я сейчас вернусь, -- матерясь, на чем свет стоит, крикнул он начальнику охраны и вернулся в свои апартаменты.
   Крик мегафона, перепалка охранника с полковником, очередь ручного пулемета и автоматов спецназовцев застали его уже одетого и спускающегося в подвал. К этому времени двое из его охраны плюс Байрамов были надежно выключены. При этом душа охранника в сортире и Байрамова были уже на полпути в потусторонний мир.
   -- Грек! Давай к пушке! Ты должен их задержать хоть на пару минут! Давай, дорогой! Ты же в этой технике разбираешься! Задержи их и вон через то окно в глубине подвала смывайся в лес. Задержишь, считай сто штук баксов у тебя в кармане.
   -- Вы хоть помогите мне ее зарядить, взмолился Грек
   Просьбы и обещания Саида ему были до лампочки. Грохот очередей спецназовцев, работавших по окнам второго этажа, многое о чем говорил Греку. "Этих волкодавов на фу-фу не возьмешь", -- подумал он, поняв, что это его последняя схватка с ментами и в этой схватке он, Грек, победителем не будет. А шагнуть в загробную жизнь одному ему очень не хотелось. Поэтому, он и решил тормознуть Саида с его личным охранником.
   Зарядив с помощью Саида и охранника крупнокалиберный пулемет Владимирова, развернув его на треноге стволом в окно, верхушка которого в аккурат чуть выше ствола возвышалась над бетонной нишей окна, Грек нажал на кнопку ведения огня.
   Кашай под шумок тоже не оставался в стороне. По зданию базы он успел израсходовать один из двух магазинов своего АКСУ. Из боевого опыта он знал, как важно создать эффект объемной стрельбы и желательно еще и из разных позиций. Задавить противника. Не дать ему шевелить мозгами, если они у него все же окажутся. Чем больше теряется противник, тем его огонь становится менее прицельным и тем меньше жертв.
   Вдруг, прямо против проема в заборе, от грохота разлетелось стекло одного из двух окон полуподвального помещения. В проеме показались короткие вспышки, чем-то напоминающие момент соприкосновения электрода с металлом при сварке. По лесу прокатился грохот, как будто кто-то огромной кувалдой загонял в бетон костыли. Пули срезали землю, рубили кустарник, глухо шлепая своими металлическими губами впивались в стволы деревьев.
   -- Ничего себе стволик! -- прижимаясь к коленкам, подумал Кашай. -- Это уже совсем не шутки.
   Еще не слыша звука выстрелов, заметив только первые вспышки со стороны подвала, майор сразу сообразил, что это работает не Калашников.
   -- Такое впечатление, что у них там в подвале замаскирован если не весь бэтээр, то уж башня с крупнокалиберным пулеметом Владимира -- точно. Это же надо? Да у этого стволика входное отверстие с небольшую сковородку. А про выходное и говорить нечего. Не меньше тазика. Пуля из этого стволика мой ливер, вместе с остатками охраняющего его бронежилета, превратит в месиво. Мы так не договаривались. Неужели эсбэушники прошляпили такой стволик? А может, полковник забыл о нем предупредить? Если это так, то за такие вещи бьют по морде долго и главное больно. Где же этот спец с подствольником? Почему гранатой не стреляет? Тот стволик в подвале с кирпичной нишей в пол-окна только гранатой можно задавить. РГДешкой или "фенькой" отсюда его не достанешь...
   И тут у него защемило под лопаткой. Точно так грохотало тогда, в Афгане. Это был его второй выход на караван. Их усиленной разведгруппе была поставлена четкая задача: "Выйти в заданный квадрат, захватить господствующую высоту и блокировать караванную тропу, по которой духам доставлялось оружие".
   След в след двигались ребята. Дозор и охранение -- на расстоянии видимости. Шел третий час подъема по горному склону.
   Кашай нутром чуял опасность, поэтому, после небольшого привала, на последний участок движения усилил охранение ручным пулеметом.
   Их ждали. Справа господствующей высоты, которую им предстояло оседлать, была устроена засада. Толково, по всем канонам военной науки. Духи дозор пропустили, а по основной группе ударили со всех стволов. В том числе и из примерно такого же крупнокалиберного пулемета. Звук от этих выстрелов он запомнил на всю жизнь.
   Засада была устроена со стороны солнца и эта солнечная подсветка мешала группе вести прицельный ответный огонь. Впервые секунды боя четверо из них были убиты наповал. Шесть человек получили ранения различной степени. В том числе и Кашай. Пуля из родного калаша, находившегося в руках духа, вошла под левую ключицу и вышла на спине, чуть ниже лопатки.
   Он почувствовал удар и первой мыслю, поняв, что раненый, было уползти, спрятаться за камни, чтобы не добили. Боль и слабость пришли одновременно, и почти сразу он потерял сознание. Очнулся на операционном столе в госпитале, куда его и всех остальных раненых и убитых доставили "вертушкой". В первое мгновение он, как будто в тумане увидев людей в белых халатах, с какой-то горечью вспомнил все. Все афганские дни. Весь Афган со своими каменными заборами, дувалами и подземными лабиринтами, напоминающими крепость, и зеленку, и тот бой. Здесь же в госпитале узнал, что его ребят от полного разгрома спас тот самый сержант с ручником, которого, на последнем привале он, Кашай, отправил на усиление охранения.
   Это было его первое ранение. Потом была контузия и пару осколочных ранений от взрыва душманской мины.
   Вот и сейчас, заслышав выстрелы крупнокалиберного пулемета Владимира, у него, как и тогда, в госпитале, заныла лопатка.
   Крупнокалиберный пулемет работал на славу. В секторе своей стрельбы, он предупреждающе прошелся по забору, дошел до ворот и стал возвращаться назад, к проему в заборе. "Со мной, мол, не шутите. Везде успею".
   -- Явно прорыв готовят, -- успел подумать Кашай и в это время слева от него раздался хлопок.
   Спецназовец с подствольником, как только ствол пулемета стал возвращаться от ворот, тут же послал гранату с небольшим навесом в нишу окна. Раздался взрыв. Теперь уже все имеющиеся стволы работали по основному корпусу здания.
   -- Ну, чисто тебе "Третий Украинский фронт", -- подумал майор. -- А парень с подствольником молодец. Ишь как точно запечатал окно гранатой. Мне бы тогда в Афгане, таких ребят в разведгруппе. -- Но я на его месте подстраховал бы себя еще одной гранатой. Так, на всякий случай, чтобы стволик не заставлял больше выделяться в крови лишнему адреналину. Чтобы потом можно спокойно смотреть ребятам в глаза.
   Будто прислушавшись к его мыслям, слева от него снова раздался хлопок, и еще одна граната взорвалась в нише.
   -- Вот это по нашенски, по-десантному. Как учили. Нет! Определенно эти ребята прошли школу Афгана. Надо будет с ними поближе познакомится, если, конечно, живы останемся, -- подумал Кашай, для пущей страховки расходуя второй магазин своего автомата по окнам здания.
   Выстрелы из окон здания прекратились. Полковник по спецволне дал команду ворваться в здание. Группа спецназовцев, предназначенная для этого, гуськом прошла через двери ворот и зигзагом, в прыжках метнулась под защиту стены здания. Главное было успеть под защиту мертвой зоны. Стрельбы не было. Молчал и крупнокалиберный пулемет.
   Пока ребята забирались в само здание, остальные, в том числе и оперативники УСБУ и УМВД работая короткими очередями, страховали их. Таков порядок. Чем больше пуль ты успеешь выпустить по противнику желательно, конечно, прицельных, тем меньше шансов получить от него такой же "привет". Это и коню понятно.
   Сразу, как только Грек открыл огонь из крупнокалиберного пулемета, Саид тут же навострил "лыжи" в глубину подвала.
   -- Саид! Этой ленты надолго не хватит, -- остановил его Грек. -- Принесите еще пару коробок. Я с этими хмырями хочу толково побазарить.
   Саид и охранник взяли у противоположной стены по одной коробке с лентами и поднесли их к Греку. В это самое время в нише окна разорвалась первая граната. Грек со стоном повалился на казенник пулемета, но, не удержавшись, сполз к основанию треноги. Осколки посекли лицо, вышибли правый глаз, и он, прикрывая окровавленными ладонями лицо, в полусогнутом положении со стоном качался из стороны в сторону. Начальника охраны достал только один осколок, но пришелся он ему прямо в висок. Саид видел, как тот остановился, будто наткнувшись на невидимую преграду, дернул головой, вроде проверяя, держится ли она еще на его бычьей шее, и вместе с коробкой рухнул на пол.
   Саид стоял как вкопанный, выпустив из рук коробку с лентами. Пораженный увиденным, он не мог сдвинуться с места. В таких случаях говорят: заклинило. Ни один осколок первой гранаты его не задел. Это было чудо. Он задыхался от кисло пахнущих пороховых газов, заполнивших все помещение. Но отдышаться ему не дала вторая граната. Если бы ее не было, может он, отдышавшись, все же попытался бы выбраться из подвала в лес, а там всякое могло случиться. Может, и проскочил бы мимо бойцов из спецподразделений. Но это вряд ли. Разорвавшаяся вторая граната из подствольника, этого шанса ему не оставила. Осколки кучно вошли в его живот, впиваясь так же в ноги и руки. Боли он не чувствовал. На лице застыло удивление от увиденного. Из раскроенного живота вываливались внутренности и он, будучи в шоковом состоянии, все пытался двумя руками запихнуть их обратно. Когда, наконец, это ему удалось -- силы покинули его тело и он, во весь свой немаленький рост, рухнул на пол, зажав двумя ладонями рану на животе.
   В таком положении его обнаружили ворвавшиеся в здание оперативники и спецназовцы.
   Вся операция от начала и до конца заняла не более десяти-пятнадцати минут. Хотя ее участникам, в том числе и Кашаю, показалось, что она длилась всю ночь. Так всегда бывает.
   В лесу рассвет всегда опаздывает и, не дожидаясь, когда он полностью вступит в свои права, оперативники УСБУ и УМВД совместно со следственной группой областной прокуратуры, приступили к дотошному обследованию всей базы, фиксируя все на видео -- и фотопленку. Рутинная, должен вам признаться, эта работа.
   Оставшиеся в живых, в том числе и раненые Саид с Греком и их секюрити с браслетами на руках были разведены по комнатам и оперативники приступили к их экстренному потрошению.
   ...В середине ноября, за одним из выносных столиков кафе размещенного на набережной речки Уж, ближе к пешеходному мосту, сидели двое.
   Стояла прекрасная поздняя карпатская осень. Каштаны на набережной, сбросив свою последнюю, самую модную от Великого создателя-кутюрье разукрашенную в разные краски легкую одежду, приготовились примерять зимние шубы.
   Светившее солнце уже не грело и двое сидевших в осенних пальто, заказали по сто грамм фирменной водки и кофе.
   Расстегнув пуговицы оба посетителя достав сигареты, в ожидании заказа закурили.
   -- Федор Васильевич, считай скоро полгода пройдет с тех пор, как брали базу, -- нарушил молчание полковник Донец.
   Если ему срочно приходилось встречаться с кем-нибудь, даже со своими информаторами или, паче чаянья, он сам вынужден был кому-то назначать неофициальную встречу, он всегда, если позволяла погода, выбирал такие кафе. Больше гарантии, что тебе не всобачат под стол "жучка", но меньше -- что тебя не зафиксируют на какую-нибудь и не обязательно любительскую, видеокамеру или не щелкнут на чувствительную пленку фотоаппарата. Но заснять могут в любом месте и даже в сортире, а вот "жучка" всобачить -- тут уж извините...
   -- Как ты думаешь, после той операции прекратились контрабандные поставки водки из-за границы и наоборот?
   -- Свято место пусто не бывает, -- слегка улыбнувшись, ответил Киштулинец. -- Отбрили "варягов" -- своим авторитетам путь открыли. Но тут хоть не обидно, свои все же, доморощенные. Нет! С нашими гуманными законами такое не скоро будет, если вообще когда-нибудь будет.
   -- А ведь вагоны до сих пор так и стоят на площадке растаможки. Никто не берет на себя их разгрузку и реализацию. Между прочим, лабораторные анализы подтвердили вполне приемлемые качества содержимого в бутылках. Ничуть не хуже местных заводов. Значит кому-то это выгодно?
   -- Значит кому-то это выгодно, -- согласился Киштулинец. -- Да меня, между прочим, не это удивляет. -- Помнишь, там, на базе, мы обнаружили под кроватями трех фурий, на кухне повара-ингуша, а в подвале -- таможенника?
   -- Это тех красавиц, которые от страха ночной перестрелки чуть не описались, а повара так вообще еле вытащили из пустой бочки? -- переспросил Донец.
   -- О тех, но я не об этом. Меня удивляет, почему главарь не решился взять всех в заложники и не попробовал диктовать нам свои условия? Это ведь так характерно для бандитов?
   -- Ты прав! И он бы многое выиграл. На все это напрашивается один вывод. Этот Кирханов, кстати, он еще жив и вместе с Греком находится в одной из столичных клиник. До суда, конечно и под охраной. А у Грека теперь явно новая кличка будет. В зоне его не иначе как одноглазым нарекут. Так вот, этот Кирханов преувеличил свои возможности и когда посчитал, что все уже позади, неожиданно нарисовались мы. В его извилинах засело одно, быстрее выбраться из этого ада. Других объяснений я не нахожу.
   -- Может вы и правы, -- ответил Киштулинец, и было ясно, что он в этом сильно сомневается.
   Официант принес заказ.
   -- Ну что ж, давай за награды, -- поднимая рюмку, сказал Донец.
   -- За ордена, которыми нас недавно наградили. Заработали мы их честно, а значит и отметить можем без всякого угрызения совести, -- чокаясь, ответил Киштулинец. -- И за ребят наших, они ведь то же награждены.
   ...Ровно через неделю часам к одиннадцати дня, прилегающая к зданию УСБУ улица, со старинным зданием, на верхушках входных колонн которого стояли закованные в гранит четыре обнаженные вечные девочки, была оцеплена бойцами спецподразделения "Альфа".
   К бронированной двери подвального помещения подогнали "ГАЗ-66" и эти же бойцы, растянувшись цепочкой, в течение некоторого времени занимались выносом и погрузкой небольших мешков. Закончив погрузку "ГАЗ-66", под охраной все тех же бойцов на легковых машинах различных марок с проблесковыми маячками на крышах и обнаженными стволами "АКСУ", проследовали на окраину областного центра. Там, в прожорливых топках теплогидроэлектростанции, в присутствии представителей всех силовых структур области, в том числе и из прокуратуры, изъятый гашиш был предан огню.
   Закарпатская область гор. Ужгород
 Август 2000 года
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   22
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"