Сейчас Сергея трясло словно в лихорадке, но он подобно детской игрушке отца - заводному роботу, упрямо шагал и шагал вперед, маленькими шажочками. Парень ничего не мог с собой поделать, словно это не он управлял своим телом, а проклятая заводная пружина. Еще не дойдя до бассейна он уже знал наверняка, что увидит. Но в душе копеечной свечой теплилась надежда, что все случившиеся не более чем бред, вызванный различными химикалиями. Ну а кровь - это вовсе не кровь, это сок. Да, да именно какой-то экзотический сок.
Невзирая на всю его готовность, увиденное поразило Сергея настолько, что нижняя челюсть его отвисла в прямом, а не в переносном смысле.
В слегка розоватой воде полуголое женское тело плавало лицом вверх. Ее крашенные длинные волосы напоминали экзотическую медузу оранжевого цвета. Кожа сделалась белой словно у червя. Теплая вода более чем за десять часов обезобразила некогда прекрасное создание. Хорошо, что глаза были закрыты и только рот с посиневшими губами был слегка приоткрыт. Словно его обладательница пытается высказать последнюю претензию этому несправедливому миру.
Через миг Сергей стоял на четвереньках и извергал на пол содержимое своего желудка.
Вот она настоящая беда. Все те проблемы о которых он так переживал до сего момента, были какой-то мелочной ерундой, о чем не стоит и задумываться. Ну что для него теперь разбитая машина авторитетного уголовника? Мелочь. Что теперь его проблемы на работе? Ерунда на постном масле. Конечно, не стоило связываться с этими крысами из министерства обороны. Несмотря на бешенный доход, риск, в конце концов, оказался неоправданным. Теперь этих оборотней в погонах одного за другим, словно морковку, выдергивают из теплых и насиженных кресел и отправляют в места не столь отдаленные. И уже было не важно "запоют" его подельники или нет. Если следственные органы захотят, а они захотят, если на них, как следует не надавят сверху. Так вот если следствие захочет и проследит за финансовыми потоками, то они эти потоки однозначно приведут к Сергею. Это вопрос времени. Но с бандитами и даже с военной прокуратурой могла помочь мама. Только обратится к ней было выше его сил. Но это еще вчера. Сегодня ситуация радикально изменилась, все сомнения и терзания вмиг отпали и уже буквально через минуту Сергей словно щенок выл в трубку:
- Мама! Мамочка! Мамуля! Помоги, умоляю! Спаси родная, я в беде!
- Ты где?
- Дома! В загородном доме, мамочка! Срочно приезжай, умоляю?
Он еще не закончил фразу, как из трубки послышались короткие гудки. Да, это была именно его мама, всегда рассудительная и немногословная, расчетливая и в любой момент готовая к решительным действиям. Это она была настоящая "железная леди", а не эта крашенная гиена с перекошенным ртом по фамилии Тэтчер. Его мама всегда была подтянута и красива, сдержана и собрана, а если она повышала голос, генералов в пот бросало. Вот так вот.
Теперь остается только ждать.
В просторной прихожей имелся маленький пуфик. Сергей скорчился на нем, завязав свое тело в тугой узел и замер в ожидании, обхватив голову руками.
С появлением матери молодой человек, на какой-то миг, ощутил себя в полной безопасности. Самому себе он казался маленьким цыпленочком, который по дикой случайности оказался в ужасающем мире в абсолютном одиночестве. Его окружали жуткие монстры, готовые в любой момент разорвать в клочья. Казалось еще миг и ему конец, но тут появилась могучая и бесстрашная наседка и все чудовища в ужасе разбежались. Теперь все будет хорошо.
Но не тут-то было. Буквально через несколько мгновений началась настоящая "жесть".
Не произнося ни звука, мама осмотрела место преступления. Все так же молча выслушала дебильный рассказ сына, в котором не было разве что инопланетян. Остановилась на некоторое время прокручивая в голове различные варианты. Затем выйдя из задумчивого ступора она сказала:
- Надо вызывать полицию.
Сергей словно в прорубь окунули, даже дышать стало тяжело, и он прохрипел севшим голосом:
- Нет. Не надо.
- Ничего не бойся, правильный следователь, хороший адвокат и нужный судья сделают свое дело. Получишь не более тех лет. Отсидишь в крайнем случае год и обещаю, условия содержания у тебя будут ненамного хуже, чем на воле, настаивала мама.
- Нет, мамочка, умоляю, не надо тюрьмы! Я там погибну!
Вновь в голосе Сергея появились истерические нотки. В одночасье ему вспомнились все фильмы, рассказы и анекдоты про быт уголовников. И в этих ужасающих сюжетах, себе он отводил самую незавидную роль.
Ну естественно сидя на пуфике в томительном ожидании, он волей-неволей задумывался о лагерных казематах. Но все те мысли пролетали в его голове словно призрачные виденья. И естественно себя с тюрьмой он никак не ассоциировал. Потому как подобного не могло произойти - НИКОГДА. Сейчас же эта кошмарная перспектива стала настолько реальной, что в нос ему ударил запах вокзального туалета. Он почему-то был уверен, что тюрьма пахнет именно так.
В первые в жизни он упал перед мамой на колени и взмолился, целуя ей руки:
- Мамочка, родная, спаси! Мне нельзя в тюрьму! Вовек не забуду!
И говорил он действительно искренне, да так что материнское сердце заныло. Но трезво оценив ситуацию Екатерина Андреевна решила настоять на своем. Только мягко. Она присела рядом с сыном и сказала ласково:
- Ничего не бойся. Там, никто не осмелиться тебя даже пальцем тронуть. Если захочешь у тебя будет отдельная комфортабельная камера, холодильник, телевизор, книги, компьютер. Все что угодно. Раз в неделю обеспечу тебе "свиданку", будешь со своими девицами забавляться. Не будет только интернета, алкоголя и наркотиков. А это...
Сергей не дал матери договорить. Он слегка отодвинулся, даже отстранился, как-то странно посмотрел, словно изучая, затем сказал совершенно холодным тоном:
- Мама, ну что ты такое говоришь? Я ведь твой сын. Ты что забыла, как каких-то пять лет назад, совершенно чужого человека из такого дерьма ....
Екатерина Андреевна резко оборвала едва не произнесенную роковую фразу. Она ударила ладонью по полу и прошипела словно гигантская змея:
- Замолчи! Я ведь тебе говорила, не смей даже вспоминать тот случай!!! Я ведь тебя просила ЗАБУДЬ!!!
В этот момент Сергей испугался как никогда в жизни. По его мнению, в данный момент, его могла спасти лишь излюбленная тактика под названием "включить дурака".
Безостановочно он молол многочисленные извинения. Он безропотно соглашался с каждым словом матери, как китайский болванчик кивал головой и по-собачьи преданно заглядывал в глаза, заламывая руки в клятвенных обещаниях.
Екатерина Андреевна грациозно поднялась. Теперь она прекрасно видела, что ее драгоценный сынок давно превратился в тряпку. Наглую, пафосную, но тряпку. Буря эмоций захлестнула ее, это и отчаяние, и гадливость, и обида на весь мир. Но теперь ей открылось во всей своей безобразной "красе" то, что она не хотела замечать долгие годы. Перед ней человек, совсем другой породы и отправлять его в тюрьму, себе дороже. Она прошлась из стороны в сторону словно хищный зверь. Она была немногословна и деловита, двигалась мягко, стараясь не делать лишнего движения. Со стороны могло показаться, что она тщательно вымеряет каждый свой шаг и обдумывает каждое слово. И это было не далеко от истины.
Екатерина Андреевна терпеливо вдолбила в пустую голову сына, свою, "правильную" версию случившегося и повторила пару раз используя разные слова и фразы, чтобы сказанное крепко засело в его башке, отпечаталось намертво на подкорке головного мозга. Затем спокойно обрисовала его дальнейшее поведение. Лишь один раз она едва не сорвалась и не влепила Сергею звонкую пощечину. Это когда на ее требование срочно вытащить труп из бассейна и завернуть в пластик, он вновь бухнулся на колени и по-бабьи завыл:
- О боже, мамочка, умоляю, только не это! Я больше не в силах туда зайти! Лучше мне умереть.
В тот момент в голове у Екатерины Андреевны роились, казалось бы, не связанные друг с другом мысли:
"Ну почему, почему я не родила второго ребенка!? Кому, кому оставить накопленное непосильным трудом?! Этот все просрет, да еще долгов наделает! Как там пиндосы говорят - гора родила мышь. Самое оно. А тут еще Копылов вылетел в Японию - очень не кстати. Андрейченко - зараза, загорает в Египте. Голландцы - сволочи тянут с договором. Цены на газ растут словно на дрожжах. А может взять, да и усыновить ребенка. Подыскать хорошего и здорового парня из детского дома. А этого .... Нет, нельзя. Какой ни есть, а он кровинушка, причем единственная".
Екатерина Андреевна ласково пригладила всклокоченные волосы Сережи и сказала словно сама себе.
- Ну хорошо, опять все сама.
Затем довольно-таки сильно ухватила сына за ухо и произнесла холодным словно лед тоном:
- А теперь заруби себе на носу! Через неделю опять ляжешь в больницу и на этот раз пройдешь полный курс. Через год женишься. Я скажу на ком. И будешь любить жену беззаветно или делать вид, мне все равно, главное, чтобы она верила.
- Я согласен.
Проблеял Сергей. Но, Екатерина Андреевна не закончила. Она еще сильнее сжала ухо сына и продолжила:
- Твоего согласия никто не спрашивает. На рождение ребенка даю тебе три года и никаких больше наркотиков.
- Да.
Только и сумел сказать Сергей.
Уже глубокой ночью оставшись совсем один он наконец смог расслабиться. Белый порошок из заветной коробочки он, на всякий случай, отправил в унитаз. В том, что мама не шутила и была готова на самые безумные и жестокие поступки он не сомневался. И потому решил воздержаться. До лучших времен.
Эх как в больницу не хочется. Несмотря на всю обходительность медицинского персонала ему там не нравилось. А их экспериментальные методы избавления от наркотической зависимости, по его мнению, были просто изуверские. Ну ничего, ничего. Главное мамочка порешала все его проблемы. Перспектива женитьбы так же не радовала, и он примерно догадывался кого выбрала мамочка. Вера была девочкой довольно-таки симпатичной и с хорошей фигурой, но не в его вкусе. Красота ее была какой-то не натуральной, словно у куклы. И вся она такая, до тошноты правильная. Ну ничего, ничего дайте время. Что там сказала лягушка мать - сыну, по поводу Дюймовочки: "С нами поживет -позеленеет".
Сергей самодовольно усмехнулся, простая и светлая мысль пульсировала у него в голове: "Теперь все будет хорошо". В нем росла и ширилась уверенность в том, что некая очень могучая сила оберегает его от всех невзгод. И тому была масса подтверждений. Невзирая на все загулы и оргии в каких он участвовал, он ни разу не подхватил ни то, что спида или сифилиса, банальной гонореи у него ни разу не было. Невзирая на все излишества он не стал конченым наркоманом или алкоголиком, вопреки мнению матери он был уверен, что не страдает никакой зависимостью, но на этот раз даже возражать не осмелился. А сколько раз он в невменяемом состоянии садился за руль? И не подсчитать. И все всегда сходило ему с рук. А вот абсолютно трезвым умудрился помять бандитскую машину. И вот еще интересный факт - те самые люди, что совсем недавно ему угрожали, приехали решать самую грязную часть его вчерашней проблемы. При этом преданно ловили каждое слово и о недавнем казусе даже не вспоминали.
- Эх и жизнь хороша и жить хорошо.
Сказал Сергей, опрокидывая пол стакана конька, который был на несколько лет его старше.
Окончание второй части
От увиденного Чимолли, на некоторое время остолбенел. Даже в окружении довольно-таки крупных воинов-орлов, вождь сапоткеков выглядел гигантом, но не это было главным. Главным были те чувства какие вызывал его внешний вид. И то, как его можно было описать. А описать этого человека можно было одним словом - совершенство. На нем лекари легко могли изучать строение мускулатуры человека, потому что каждая его мышца была рельефна и великолепно очерчена. Его кожа была гладкая и без единого изъяна словно кожура спелого помидора. Его волосы были ровными густыми и черными словно ночь и не было в его великолепной шевелюре даже намека на проплешину или седину. Выразительные и горделивые черты лица выдавали в нем человека благородного происхождения. На пленнике была одна лишь набедренная повязка и залюбовавшись его внешним видом Чимолли ощутил такое возбуждение, что ему пришлось самого себя сильно ущипнуть за ногу, чтобы это возбуждение не увидели остальные. Молодому человеку стало стыдно за свои мимолетные чувства, потому как пленник принадлежал богам и даже мысль о посягательстве на жертву богам, была кощунственной. Но развернувшиеся вскоре события отвлекли Чимолли от всех крамольных мыслей.
Специальные служители храма в ярко-алых нарядах закрепили на пленнике пояс из толстой кожи. И это был не рядовой предмет обихода, искусные мастера украсили этот пояс затейливым рисунком в который причудливо вплетались драгоценные камни. Со спины он крепился золотой цепью к специальному столбу. Длину цепь имела примерно пять шагов, что давало жертве ритуальных игрищ возможность небольшого, но маневра.
Словно шелест ветра в листве, зазвучали десятки колокольчиков, оповещая присутствующих о начале церемонии. Затем вступили малые барабаны и флейты. Два десятка хористов запели гимн и большой барабан стал отбивать ритм. Все невольно стали раскачиваться в заданном темпе. Очень толстый жрец в маске алчности преподнес пленнику большую чашу откля, хмельной напиток слегка шипел и пенился, издавая неповторимый аромат. Однажды после изнурительной тренировки отец позволил Чимолли сделать два больших глотка от которых у юноши почти сразу закружилась голова и он почувствовал слабость в руках и ногах. Но в ту ночь Чимолли прекрасно выспался, а наутро был бодр и свеж. Интересно, а как подействует на гиганта большая чаша пенящегося вина? Хитрые воины-орлы, по всей видимости, предварительно накормили вождя сапотеков жирной и соленой пищей, так как он с готовностью принял чашу и с жадностью выпил все. Когда толстый жрец принимал чашу обратно, маленький человек в темных одеждах сдул с ладони порошок киктль в лицо пленнику. В больших дозах этот порошок может вызывать паралич и даже смерть, а в малых замедляет движение. По всей видимости, гигант вовсе не собирался покоряться судьбе. Не известно, что видели остальные, но Чимолли обратил внимание как пленник своевременно плотно прикрыл глаза и рот, сделав выдох носом, так что чудодейственный порошок на него вряд ли сумел оказать влияние. Интересно очень интересно. Затем под музыку и ритмичный топот толпы еще один жрец вынес будущей жертве его оружие. Это была деревянная палица длиною в руку. С одной стороны палица была плотно обмотана кожаными лентами, чтобы руки не скользили, с другой имелось утолщение куда по кругу были вставлены четыре слегка заостренные камни. Не ахти какое оружие, но в умелых руках эта плица может наделать много бед. И что-то Чимолли подсказывало, что вождь сапотеков был очень умелым воином, а не изнеженным принцем, которого воспитывали жрецы и женщины.
Первым на ритуальный поединок вышел один из лучших и бывалых воинов по имени Ксипиль. Зачем-то он был вооружен длинным мечом из железного дерева, боевая кромка которого была усеяна острейшими обсидиановыми пластинами. Очень грозное оружие, но оно предназначается для убийства. Таким мечом опытный боец может разрубить человека пополам. Но суть ритуального поединка не в убийстве, здесь главное пустить кровь, много крови, в идеале пленник должен умереть именно от потери крови. Краем глаза Чимолли заметил, как немного в стороне разминаются молодые воины-орлы. Видимо старейшины решили не выпускать против гиганта молодежь сразу. Ксипиль должен нанести пленнику серьезные ранения, чтобы потом могли поупражняться юнцы. Ну что ж, посмотрим. Воин-орел сделал несколько обманных движений из стороны в сторону, очертил мечом широкую дугу над головой и резко выбросил оружие вперед целясь в правую голень. Гигант шарахнулся в сторону как испуганная лама и уперся спиной в столб. Чимолли был разочарован, вождь сапотеков вел себя словно глупый крестьянин. Ксипиль презрительно усмехнулся сделал еще одно обманное движение и ударил мечом по стопе. Но острое лезвие подняло лишь фонтанчик идеально белого песка. Пленник отступил назад, прячась за столбом. Глупо, очень глупо, это ограничит ему видимость. А с таким опытным бойцом это недопустимо. Чимолли вдруг подметил, что он болеет за жертву. И это плохо. Пускай воины-орлы вечные конкуренты, однако они соотечественники. Но молодой человек как не старался ничего не мог с собой поделать он переживал за здоровяка. Между тем Ксипиль вновь пошел в атаку, особо не заморачиваясь он просто замахнулся. Может это Чимолли показалось, но на короткий миг глаза пленника вдруг блеснули холодной яростью, он резко выбросил палицу рукоятью вперед нанося удар в живот, и почти сразу боевая дубина обрушилась на голову, проламывая череп. Ксипиль даже не охнув рухнул на песок. И вновь перед беснующейся толпой стоял огромный увалень, бестолково хлопая глазами и неумело сжимая в руках свою оружие. Так словно к лежащему трупу он не имеет даже малейшего отношения. "А ты не прост, ой как непрост", подумал Чимолли.
Ритмичный стук барабанов и хоровое пение успокоило разгоряченных зрителей.
Вторым на белый песок вышел воин средних лет имени, которого Чимоллои не знал, да и вообще не мог сказать, когда и где его видел. Вполне возможно, они и не встречались вовсе. Но судя по тому количеству глубоких шрамов на его теле, смело можно было утверждать, что человек этот неоднократно участвовал в кровавых битвах. Хотя, шрамы - это не показатель мастерства. На бой он вышел с длинным копьем. Неплохой выбор. По первым же выпадам можно было судить, что оружием этим он владеет в совершенстве. Пленник не без труда, но отбил три удара, правда у него уже обильно текла кровь из разорванного уха и слегка кровоточила левая икроножная мышца.
Новая атака заставила гиганта отступить. А воин с копьем наносил и наносил удар за ударом. Выпад в ногу вождь сапотеков парировал. От удара в плечо, пленник отошел на пол шага в сторону, отбросил свое оружие и ухватился за древко могучими руками. Не давая противнику опомниться гигант резко рванул копье на себя принимая в свои объятья потерявшего равновесие воина-орла. Затем был приглушенный крик и хруст ломающейся шеи.
Побратимы погибшего пришли в дикое возбуждение. Возле старейших собралась целая толпа, где каждый утверждал, что это он самый достойный. Но три проломленных черепа охладили горячие головы, в то время как на пленнике не добавилось ни одной новой царапины. Он больше не изображал из себя увальня. Не взирая на свои габариты он прекрасно двигался и теперь в его глазах не было растерянности и тем более страха.
Воспользовавшись временным замешательством, он вышел вперед насколько это позволяла цепь, ткнул пальцем в Цаокля и громко выкрикнул в его сторону грязное ругательство. Цаокль был на год старше Чимолли. Как и Чимолли он был сыном одного из воинских вождей и подобного оскорбления стерпеть не мог. Через миг он стоял перед старейшинами. Его отец, могучий Иолотли, ничего не мог поделать, но, если бы он знал, как пройдет и закончится бой он лучше бы обрек себя и всю свою семью на вечный позор и изгнание, чем допустил бы сына к поединку. Гигант раздробил юноше ноги прежде, чем страшным ударом в грудь опрокинул навзничь. Цоакль превозмогая боль попытался приподняться, из его рта хлынула кровь, с жутким кашлем он выплюнул на песок ошметки собственных легких, затем захрипел, забившись в предсмертных судорогах. Все с ужасом и состраданием смотрели на Иолотли. На его лице не дрогнул ни один мускул. Подойдя к уже бездыханному телу, он, не говоря ни слова сорвал с себя праздничные одежды и накрыл мертвого сына. Затем знаками подозвал слуг и так же знаками велем им убрать труп. Он боялся произнести хоть слово потому как был уверен, что не удержится и сорвется на крик доставляя пленнику удовольствие. А в том, что вождь сапотеков решил отомстить именно ему он теперь не сомневался. Слишком легко его воинам в прошлом захватническом походе удалось связать этого гиганта. Ну что ж настало время главного сражения в его жизни.
И это было настоящая битва титанов. Иолотли сумел отстраниться от только что случившейся трагедии ведя бой хладнокровно и расчетливо. У присутствующих могло сложиться мнение, что смерть сына его ни капли не задела, словно это и не сын вовсе, а так, один из многих сотен тысяч соплеменников. Такое поведение не могло не раздражать соперника и гигант от досады и злобы стал совершать ошибки. За которые он тут же поплатился. Иолотли просто виртуозно отрубил ему большие пальцы ног и одним резким движением рассек подбородок. Пленник уже не двигался с прежней грацией и теперь каждый шаг ему давался с невыносимой болью. И любое движение сопровождала жуткая гримаса. Более молодой воин немедленно бросился бы в яростную атаку, чтобы изрубить гиганта на куски. Но Иолотли был не просто старше, он был мудрее и опытнее, и самое главное он уже увидел предостаточно. Особенно то как пленник может притворятся и своими действиями провоцировать врага необдуманно сокращать расстояние. Но на короткой дистанции вряд ли хоть кто-то из ныне живущих сумеет составить конкуренцию великану. Он был не просто страшно силен он был еще и быстр словно дикая кошка. Потому-то Иолотли постоянно маневрировал, проводил стремительную атаку и почти сразу отступал не взирая на то, достиг удар цели или был парирован. Вскоре у вождя сапотеков появился еще один кровоточащий шрам, почти от плеча до самого локтя. Зрители в ожидании новой атаки стали подбадривать Иолотли. Но буквально через миг произошло совершенно невероятное. Гигант сделал обманное движение и вдруг его палица с невероятной скоростью врезалась прямо в висок Иолотли. В абсолютной тишине тело прославленного воина рухнуло на уже изрядно испачканный кровью песок.
Вождь сапотеков не капли не смущаясь помочился на свои обрубки на ногах, затем собственной мочой обработал и остальные раны, после чего приняв царственную позу, громко выкрикнул:
- Кто следующий?!
Теперь возле старейшин столпилось больше сотни опытных и бывалых бойцов, по всей видимости, сегодня до молодежи очередь не дойдёт. Но после восьми обезображенных трупов очередь как-то сама собой рассосалась.
В какой-то момент Чимолли показалось, что он взял и отстранился от собственного тела, просто воспарив в небеса. И там с небес его дух с ужасом взирал как он сам подходит к трибунам для почтенных персон. Он отвесил поклон главам семейств и сказал:
- Великие воины-орлы уже много лет наши кланы ведут спор о том, кто лучше. Но когда приходило время испытаний или решительной битвы, мы безоговорочно объединялись, сражаясь бок о бок как побратимы. И сейчас настал один из тех моментов, когда надо отбросить любые недопонимания. Этот человек оскорбил всех воинов народа мешика. Он оскорбил наш город. Он оскорбил все города империи и самого императора. Великие воины-орлы позвольте мне отомстить за всех за нас или пасть на этот песок прославляя богов.
Чтмолли даже представить себе не мог, что способен на подобные речи. Видимо проживание в их доме болтливого уродца Ту-у-у не прошло даром, и он кое-чему научился у маленького человечка. Льстивые речи понравились старейшинам, и юноша был допущен к ритуальному поединку. В первый миг он даже растерялся, но быстро взял себя в руки и твердой походкой прошел к стеллажу с оружием. Ко всеобщему удивление он выбрал две короткие пики, усеянные острейшим обсидианом. Подобное оружие больше подходило для пыток, чем для настоящей битвы, тем более с таким опасным соперником. Но Чимолли уже ничего не видел и не слышал. Время замедлилось, и только он двигался стремительно, подобно выпущенной стреле.
Молодой воин сразу ринулся в бой нанося удар за ударом. Гигант был ошеломлен и буквально после двух яростных атак был похож на огромный кусок кровоточащего мяса. При всем при этом Чимолли старался чтобы ни один из его уколов не был смертельным. Грозная окровавленная дубина с налипшими волосами убитых воинов просвистела над самой головой. Время атаки. Шаг вперед и удар левой рукой. Пика вспорола кожу живота и остановилась в кишечнике, еще пол шага и пика в правой руке вонзилась немного выше пупка. Гигант от боли сцепил зубы, но не отступил, а ринулся вперед, не обращая внимание на то, что тонкое оружие проникает все глубже и глубже, беспощадно разрезая его внутренности. Он понимал, что это его последний бой и решил закончить его достойно. Огромная лапища схватила Чимолли за левое предплечье и потянула на себя. Молодой человек нанес сокрушительный удар локтем в изуродованный подбородок. Но смертельная хватка не ослабла. Казалось, гигант вовсе не чувствует боли. Дубина полетела в сторону, за ненадобностью и еще одна рука сомкнулась на шее у молодого воина, да так что в глазах у Чимолли потемнело. Время стало словно каучук. Воздуха катастрофически не хватало, а шейные позвонки в любой момент могли разлететься на сотни мелких кусочков. Правой свободной рукой Чимолли выхватил из ножен подарок Старшего Брата и сделал резкий, последний выпад.
Удар был фантастический. Под невероятным углом Чимолли перерезал горло грозного соперника, причем от уха до уха. Из огромной раны на юношу ударили фонтаны горячей крови. Тело гиганта обмякло, и он словно подрубленное дерево рухнул к ногам победителя.
От всеобщего радостного вопля можно было оглохнуть. Причем кричали даже музыканты, забыв про свою прямую обязанность. Сегодня, в честь праздника, их конечно не тронут, но вот завтра им явно не избежать палок. Но это будет потом, сейчас же общее ликование сотрясало воздух. Перед юношей прямо как из-под земли вырос отец в парадных одеждах, все его лицо в мелких кровоточащих надрезах сияло от счастья:
- Я горжусь тобой, сын мой.
Сказал отец, обнимая сына и уводя от толпы. Дальнейший праздник воинов-орлом, для воинов-ягуаров был не интересен. Теперь их путь лежал к храму великого Воцлапочли где будут принесены основные жертвы. Немного отойдя в сторону, отец спросил:
- Откуда у тебя этот нож.
Только сейчас Чимолли заметил, что все еще сжимает обтянутую кожей рукоять, да так что пальцы белеют. Пальцы от крови и напряжения слиплись так, что молодой человек не сразу смог разжать ладонь. Отец подозвал к себе молодую рабыню с кувшином воды и помог Чимолли омыть руки, лицо и волосы. Молодой человек рассказал о своей утренней встречи со Старшим Братом и его подарке.
- Да, подарок ветерана пришелся, кстати.
Сказал отец, затем немного помедлил и добавил, слегка смущаясь:
- По всей видимости сразу после разговора с тобой он скончался.
- Кто, удивился Чимолли.
- Старший Брат. Буквально за мгновение до твоего боя прибежал посланник и сообщил, что Старший Брат скончался сидя возле стены черепов со счастливой улыбкой.
- Немалая часть трофеев добыта или при его непосредственном участии, или с его помощью.
Сказал Чимолли. Он хотел предложить прямо сейчас посетит родственников Старшего Брата, но отец словно угадав мысли сына сказал:
- Сегодня у нас великий праздник и мы будем праздновать. О Старшем Брате есть кому позаботиться. А завтра прямо с самого утра все воины-ягуары окажут должные почести своему побратиму, а сейчас давай...
Слова отца прервал резкий звук труб, сделанных из морских раковин. За трубами в общую мелодию включились многочисленные барабаны и флейты. Это жрецы грозного бога Шипитотека начали свое ритуальное шествие вокруг храмового комплекса. Отец и сын, как и основная масса народа подошли к дороге что была выложена резными плитами. Дорога ширину имела более чем пять шагов, но название, по какой-то странной причине, носила "тропа цветов". Поэтично, конечно, но какая же это тропа. Если на этой "тропе цветов" по всей ее ширине построить воинов плечом к плечу, в боевом облачении, то их тут вместиться не менее половины "двадцатки".
Любое шествие жрецов Шипитотека вызывало огромный интерес так как у них был самый большой и хорошо обученный оркестр и танцоры. Сам верховный жрец Топоак строго следил за их обучением и жестоко карал за малейшую ошибку. Вскоре вдоль всей "тропы цветов" выстроилась огромная многотысячная толпа. И посмотреть было на что. Первыми шли небольшая группа танцоров в ярких нарядах из прекраснейших перьев и огромных масках. Их движения были точны и вымерены и, казалось, ни одно не повторялось. За ними ровными колонами маршировали пол двадцатки барабанщиков и флейтистов. За ними буквально порхала пятерка совершенно обнаженных прекрасных девушек. За девушками слегка раскачиваясь и притаптывая шли два барабанщика с очень большими барабанами именно они задавали основной ритм всему шествию. На одном был причудливый наряд из идеально подобранных белых перьев, на другом из темно-синих, темно-красных и черных. И вот Чимолли увидел самого Топоака. Его танец был неподражаем. Вне сомнений Ту-у-у был прекрасным танцором, но сравнится с верховным жрецом Шипитотека он никак не мог. Топоак двигался словно бурная река. Из одежды на нем была лишь только что содранная человеческая кожа. Казалось бы, она должна была сковывать движения жреца, но это ему не капли не мешало. В правой руке Топоак сжимал сверкающий медный нож и время от времени делал длинные надрезы на своих ушах. Уши жреца напоминали кровавую бахрому. Чимолли еще подумал, что двигаться процессии предстоит еще довольно-таки долго и просто интересно что же в дальнейшем будет резать жрец. Между тем Топоак поравнялся с юношей и отцом и в танце резко крутанул головой. Брызги его крови полетели на Чимолли и папу. Это была великая честь и воины-ягуары почтительно склонились. За жрецом двигались еще более сотни танцоров и музыкантов и хористов. Их наряды, музыка, танцы и пение вызывали всеобщий восторг.
Все зрители, а вместе с ними Чимолли и папа двинулись вслед за процессией к главному храму.
От пережитых бурных эмоций, чувства юноши слегка притупились. Он, конечно, с восторгом взирал на принесенные жертвы и ликовал вместе со всем народом мешика. Но безумная усталость навалилась на него и стала сковывать движения. Словно во сне он вернулся домой и уже на закате вместе с родными поедал части жертв, которыми была одарена его семья.
Когда он подал на свою постель ему казалось, что болит каждая клеточка его организма. Но он был безумно счастлив, потому что знал - завтра обязательно наступит, а за ним еще один и еще много и много дней вся вселенная будет существовать, и он простой юноша великого народа сделал все, что мог, чтобы цикл этот не прервался