- Достопочтимые дамы и господа! Мы рады, мы счастливы, приветствовать вас. Мы ведем свой репортаж с трассы беспримерного марафона, забега на самую длинную дистанцию. Забега, где главным соперником является дама в длинном темном балахоне, чью голову скрывает капюшон. А главный приз, что любезно предоставил наш спонсор, не имеет аналогов и цена его столь велика, что не буду произносить ее вслух, дабы вас не смущать. Итак, о последних событиях. А они смею вас заверить, протекают с ошеломляющей быстротой.
На стадионе стоит невообразимый шум. Зрители разделились на две, примерно одинаковые группы болельщиков, то и дело затевающие скандалы с конкурентами. Особняком держится небольшая группа, еще не решивших кому отдать предпочтение. За них-то и ведется ожесточенная борьба самых активных сторонников марафонцев. Конкуренты не скупятся на обещания, уговоры, угрозы. Страсти накалились до предела. Но всеобщий шум перекрывает уверенный голос диктора.
- Итак, господа и дамы, новости с промежуточного финиша. Белый рысак Егор успешно преодолел множество препятствий. Вышел победителем из небольшой стычки со своим противником. Который в свою очередь телепортировал транспортное средство и теперь на бешенной скорости движется к заветной цели, расставляя ловушки своему визави. И в одну из таких ловушек белый правитель Егор, угодил с головой, попав в лапы старика Хама. О, это колоритная личность, но не стоит об этом. Так как на сцене появляется новая героиня, это Великая мать. Кто это? Ответить трудно - толи дух, толи святая.
Но, как гласит легенда, много лет назад, когда древний Хам только начинал свою жуткую практику, к нему в хижину забрел юноша - сын Великой матери. И конечно отведав "чудесного" напитка, юноша пристрастился к нему настолько, что превратился в ходячий скелет. Великая мать нашла сына и ценой собственной жизни, спасла своего ребенка, сумев его вырвать из лап Хама. С тех пор она иногда является живущим, помогая в бедах. И в этот раз Великая мать пришла на помощь....
Пятый шаг
Оборотень слушал, внимательно склонив голову. Он не смел спорить. Ведь говорила Великая мать, и кто ей осмелится перечить. Ведь она Великая мать оберегает детенышей особенно в четвертую четверть полнолуния. Когда в степь с лаем мчатся огромные псы, подгоняемые безжалостными охотниками. Они приходят за шкурами и головами. Их кони закованы в броню, их железные пики остры, их мечи тяжелы, их арбалеты разят издалека и насмерть. Все оборотни почитают Великую мать, ведь только она может отвести беду от детенышей, которые тихо посапывают в норе.
Как Рат не был зол, он тихо сел на пол и склонил голову. Чувства переполнявшие его нельзя было описать как просто злость. Это была страшная звериная ярость, она душила оборотня, он чуть ли не жевал свой язык и едва ли не рвал себя когтями. Он хотел одного - мести. Только месть сможет утешить его. Но Великая мать говорила о чем-то другом. Рат плохо понимал, о чем она говорит. Он сидел в этой проклятой избушке, которую обходят стороной и люди и оборотни. Перед ним был человек. И Рат ждал одного, когда Великая мать покинет эту избу, которая буквально источает запах зла. И тогда он вонзит свои клыки в это тело и разорвет его в клочья. Наконец до него стал доходить смысл слов, что говорит Великая мать, и он едва не задохнулся от негодования. Вместо того чтобы утешить его, несчастнейшего из созданий, она требует от него помощи. Он оборотень должен помочь человеку?! Не бывать этому! Да кем бы он ни был! Даже правитель! Что ты сказала? Правитель!? Именно его я и ищу! Я сожру его печень! Широко раскрыв пасть, Рат бросился вперед, но огненный шар отбросил его в сторону. Он упал на пол, намереваясь вновь и вновь бросаться вперед и набрасываться до тех пор, пока либо шар не сожжет его заживо или пока заклятый враг не будет обливаться собственной кровью. Но Великая мать не дала ему подняться. Она склонилась над оборотнем и принялась говорить непонятные вещи. Она говорила, что есть два правителя. Один добро, другой зло. Один благословенная ночь, другой палящий зной. Один стремится помочь и людям и оборотням, другой желает только одного - любой ценой уничтожить первого, даже если для этого потребуется уничтожить весь этот мир, что лежит между замками. В мозгу у Рата действительно прояснилось. Ведь до этого он никак не мог понять, как это могло случится: правитель ушел от него в сторону леса и через некоторое время появился сзади. Он и сам конечно знал, что существуют два правителя. Он и сам знал, то что они разные как вода и огонь. Но он всегда считал, что и внешне они должны быть различными. А на самом деле они оказались совершенно одинаковыми. И главное пахнут как один человек. Но Великая мать говорила, что их можно различить. Хорошо, но как этот человек, даже если он правитель сумеет помочь ему Рату - оборотню? Оборотню - лишенному хвоста. Тому, кого теперь презирают все, даже щенки с молочными зубами. Но здраво рассудив, что терять ему больше нечего, а Великая мать никогда никого не обманывала, несмотря на то, что она дух, Рат принялся выполнять, что она ему приказала. Когда в этот раз оборотень подошел к лежащему в бредовом сне правителю, огненные шары не трогали его. Рат подтащил правителя к стене, а Великая мать исчезла. В стену были вбиты две железные скобы. Найдя толстую веревку, оборотень принялся раздевать правителя, презрительно расстегивая пуговицы. Эти люди безумцы, они прячут свою кожу от нежных прикосновений ветра и покрываются липким потом в этих тряпках. Когда оборотень коснулся пояса он воскликнул:
- Пусть будут прокляты все люди!
Он узнал кинжал, висящий на поясе. Именно этим кинжалом ему отсекли хвост. Глаза оборотня налились кровью. Он смотрел на запрокинутую голову правителя и видел, как у того с уголка рта стекает слюна. А его воображение рисовало потоки крови. Оборотень занес когтистую лапу для удара и в яркой вспышке огненного шара, который угрожающе приблизился, он ясно увидел руку сжимающую кинжал. Тогда так же вспыхнуло солнце, обжигая все тело, в руке правителя блеснула сталь и нанесла удар, короткий и точный. Боль обожгла позвоночник, а дальше пошла по всему телу. Вот и сейчас он как бы увидел все заново. Да именно такой же кинжал, но вот рукоять-то была черная. Да, именно черная.
- Великая мать, прости, что я усомнился.
Взвыл оборотень. Все сомнения отпали. Он поступает правильно, и этот человек действительно поможет ему. Ему и вполне возможно всем оборотням. Рат раздел мокрого, липкого и дурно пахнущего человека и крепко привязал его к скобам, вбитым в стену. Получилось так, словно человек стоит, прислонившись к стене, широко раскинув руки при этом. Затем оборотень деловито обошел, все углы и пометил их. После чего взял большой казан с печи и вылив из него вонючую бурду, пошел к Чистому ручью. Этот ручей еще называют Детские слезы. Детеныши оборотней, так же как и все дети много плачут, вот и вода в ручье такая же чистая как детские слезы и такая же солоноватая. Правитель уже не стоял, а висел на руках и громко стонал. Подойдя ближе оборотень почувствовал какой жуткий у того жар. Не долго думая он вылил весь казан на человека. Из горла правителя вырвался дикий вопль. А оборотень поспешил за другой порцией воды.
"Заяц Егорка свалился в озерко
Бегите к озерку спасайте Егорку"
Такие стишки вертелись в голове у Егора без конца и края. Он лежал на самом дне адского ущелья и познавал великую мудрость боли. Все пытки мира были любезно предоставлены в его полное распоряжение. Его пытали и мучили, а в голове все вертелся и вертелся старый детский стишок.
"Заяц Егорка....."
Неожиданно боль нанесла колоссальный удар. С него словно мгновенно содрали шкуру. Егор закричал и как это ни странно, но разум его на мгновение прояснился. Прямо перед собой он увидел оборотня и узнал его. С этим оборотнем он встречался в овраге. Это было очень давно. С тех пор оборотень превратился в мучителя, который непонятно за какие грехи истязает Егора. И этим истязаниям кажется, не будет конца. Безумие вытеснило из головы Егора все мысли, и только заезженная пластинка продолжала и продолжала вертеться.
"Заяц Егорка свалился в озерко".
Рат не спал уже несколько суток. Его шатало из стороны в сторону, но он продолжал поливать правителя из источника. Периоды прояснения у правителя становились все продолжительней и продолжительней. Моментами казалось, что он полностью избавился от пагубной страсти, но затем вдруг у него стекленели глаза и он начинал метаться как бешенный. Больше всего оборотень боялся, что правитель повредит себе руки о крепкие веревки. В одну из ночей Рат позволил себе на некоторое время отлучиться из избушки. Невдалеке он почуял барсука. Раздобыв немного мяса для себя и жира для правителя, он тщательно смазал воспаленные места на кистях Егора. Затем сплел из веревки и барсучьей шкуры небольшое сиденье, которое он также подвесил на крюки и в котором правитель мог сидеть. Сейчас правитель спал. Он сильно осунулся, но не смотря на его ужасный вид, создавалось впечатление, что он совершенно выздоровел. Оборотень привалился к стене и склонил на грудь голову. Еще миг и он провалится в безмятежный сон. Но резкий стук заставил его вскочить. На пороге стоял сам хозяин.
- Ух, и болото развели.
Проговорил, ухмыляясь, Хам. Оборотень, оскалившись встал, закрывая собой правителя. Падающий сквозь дверной проем солнечный свет раздражал глаза, но не больше. Рат предусмотрительно плотно прикрыл все окна еще в первую ночь, зная, что в этом дому ему придется прожить несколько суток. А старик между тем маленькими шажочками прошел в избу и достал из-за дверь небольшой арбалет, такие Рат видел у гвардейцев наместника. С виду маленькое оружие, можно сказать детское. Но оборотень своими глазами видел, как арбалетная стрела насквозь пробила филина, что сидел на ветке дерева за триста шагов от стрелка. Говорят, в былые времена все гвардейцы стреляли так, причем и днем и ночью. Да и сами гвардейцы в старину были богатырского роста, силы неизмеримой, честности ангельской и благородные, словно принцы. В старые времена гвардейцы брались защищать оборотней от страшной птицы и даже прогоняли ее если того требовалось, и вообще для них не было разницы между людьми и степным народом. Для них все были равны. Всем они готовы были прийти на помощь. И их предводитель капитан Юхан до сих пор почитается как святой и среди людей и среди оборотней. Но старая гвардия ушла в небытие. И что-то случилось. Никто уже не помнит что. По правде говоря, люди и степной народ никогда особенно не дружили, можно даже сказать недолюбливали друг друга. Но такой вражды как последнее время никогда не было. А гвардейцы теперь заняты только своими делами: дуэли, интриги и развлечения. Иногда происходит и вовсе кощунство, во время четвертой четверти полнолуния гвардейцы тоже участвуют в травле оборотней и добывают шкуры и головы. В общем нет больше старой гвардии и иногда кажется, что это беглые каторжане оделись в золоченые доспехи и разъезжают по стране сея беззаконие, вместо того чтобы наводить порядок.
Неизвестно какой Хам был стрелок, но увидев оружие Рат невольно попятился. Увидев это, старик растянул свою мерзкую физиономию в подобие улыбки. А оборотень смотрел на арбалет и он ему очень не нравился, но еще больше его пугал наконечник короткой стрелы с разноцветным оперением. Это был ведьмовской трезубец. Будь ты человеком или оборотнем, да будь ты хоть сам правитель или хозяин болот Тархун - нет спасения от трезубца. Даже маленькая царапина обернется в незаживающую рану и в конце концов, раненый умрет превратившись в кусок гниющего мяса.
Эти наконечники запрещены всеми законами и применялись всего один раз, когда Чоннарские ведьмы вышли из подземелий и принялись охотиться за детскими душами. Тогда старый правитель собрал своих гвардейцев и лично раздал им такие вот стрелы. Ведьм, конечно, удалось загнать обратно в подземелья, да еще и опечатать проходы священной смолой (в той битве оборотни сыграли не последнюю роль и сражались они бок обок с людьми). После правитель велел собрать все стрелы и вплавить их в крепостную решетку. Конечно, не все наконечники удалось собрать, немало их попросту затерялось. Но, несмотря на современные развращенные нравы, каждый смертный считает страшным грехом прикасаться к ним. Даже грязные охотники за шкурами не берут их в руки. Но для подлеца Хама законы не писаны, по нему давно веревка плачет. Но кто его вздернет, старая гвардия ушла, наместники за свои кресла трясутся и плетут интриги, а новая гвардия кажется, никому не подчиняется и занята только собой. Видать, некому повесить эту сволочь.
Нужно отметить, что за долгие годы старый Хам завоевал себе в этих краях жуткий авторитет. Его побаивались и люди и оборотни. От него за версту несло смертью и еще чем-то более страшным. И теперь это проклятие и леса и степи стоял перед оборотнем и сжимал в руках ужасное оружие. Рат конечно был напуган, но не так уж и сильно как хотелось бы хозяину избушки. После всего, что с ним случилось, Рат больше не боялся смерти, скорее он ее искал, но вот гадливость свою он побороть никак не мог и потому отступил еще на маленький шажок. На своей спине он чувствовал ровное сопение правителя. Значит, тому удалось победить мерзкую отраву, что варит старик и оборотень позволил себе легкую улыбку.
Хам заговорил скрипучим голосом.
- А это ты куцая собака. Убирайся прочь из моего дома. А не то я заставлю тебя привести все в порядок. Вон отсюда, пес смердящий!!!
Обидные слова попали в точку. И оборотень почувствовал жуткий стыд, и где-то внутри себя ему захотелось, склонив низко голову, умчаться прочь. Но вслед за стыдом пришла ярость, вытесняя все. В один прыжок Рат оказался рядом с Хамом. Тот от неожиданности едва не свалился на пятую точку. Но старик удержался на ногах и мгновенно взял себя в руки. Он еще крепче сжал арбалет и почти упер стрелу в грудь оборотня.
- Э-э-э, паря. Ты не шути. А не то в два счета прошибу тебе грудину. Знаешь, как умирают от такой стрелы? По глазам вижу, ты ее узнал. Так вот я тебе расскажу. Смерть приходит не сразу, она вырывает из твоего тела куски плоти. Словно палач своими щипцами рвет тебя на куски. Уйди прочь, я тебя не трону. Ты мне не нужен, мешок с блохами.
Рат тяжело дышал, лютая злоба клокотала в нем словно смола в котле на воротах осажденной крепости, и только последние слова старика удержали его от прыжка. Страха он не чувствовал, одно лишь желание управляло всем его телом, только бы добраться до глотки этой твари. Вот и подтверждаются слова Великой матери. Ладно с Хамом можно разобраться и позже, сейчас важнее всего спасти правителя.
- Зачем тебе правитель?
Спросил Рат с вызовом в голосе.
- Не твое дело. Ну ладно, ладно тебе я скажу правду. Мне за него заплатили, причем очень неплохо. Ведь все знают, что я честный торговец и теперь я должен вдоволь напоить моего гостя божественным напитком. А сам-то ты не хочешь испробовать? Ваш брат тоже ко мне захаживает.
Рат скрипнул зубами, но более нечем не показал, как его задели слова старика. Он слышал про нескольких оборотней, что напившись пойла старого Хама сходили с ума и охотились на соплеменников.
- Вылей на землю свое гнусное варево. Или не стоит загаживать святую степь, сам его пей.
- Ты мне не указывай шерстяная подстилка, иди лучше разыскивай свой хвост!
Резко заорал старик. Но на Рата уже не действовали никакие слова, в его голове произошел легкий щелчок. Иногда, очень редко с ним такое происходило. В такие моменты он мог разгадывать самые мудреные загадки, с легкостью отличал ложь от правды и мог заглянуть в прошлое и даже увидеть будущее. Управлять этим процессом он никак не мог, как не старался. Просто это происходило время от времени. Вот и сейчас он увидел неясные очертания недавнего прошлого, что происходило в этой избушке. Как можно ласковей он спросил, ну насколько на это способен оборотень.
- А кто тебе заплатил за правителя?
Интонация Рата привела Хама в неописуемый ужас. Никогда еще ни один оборотень не говорил с ним подобным тоном. Из сложившейся ситуации ему едва ли удастся выбраться целым, он вдруг ощутил это каждой клеточкой своего организма. Но Хам прекрасно понимал, что стоит показать свой страх и ему конец. Потому он грубо буркнул.
- Да какой это правитель?! Кусок навоза. Тьфу. Да и к чему тебе это? С каких это пор оборотни обмывают обосравшихся людей? Ты, наверное забыл, что это люди тебя так изуродовали.
- Это мое дело.
Холодным тоном сказал Рат, бесцеремонно перебивая старика. Теперь его ничто не способно было вывести из себя. Сейчас он был, словно на охоте и шел по следу. В такие моменты ему самому казалось, что его звериная суть берет полный контроль над организмом, и он сам наблюдает за этим словно со стороны.
- Я задал тебе вопрос и хочу услышать ответ.
С легким нажимом сказал Рат, но старик едва не завизжал в ответ.
- А это мое дело. И я сам решу, когда и кому, и на какие вопросы буду отвечать.
Оборотень на мгновение отвернулся. Если бы в этот момент Хам мог увидеть его перекошенную гневом морду, то старик кинул бы свой арбалет и в страхе умчался бы прочь. Но Рат ничем не выказал свое состояние, он просто плотно стиснул свои челюсти отчего его огромные зубы характерно скрипнули. Затем произнес вкрадчиво.
- А с чего это ты решил, что он не правитель?
- Да просто так. Хлипкий он.
- Значит, ты видел и другого.
Сказал Рат и с последними звуками из его горла вырвался яростный звериный рык который загрохотал где-то под потолком словно раскаты далекого грома. Старик едва не обмочился от страха, но попытавшись собрать остатки своего мужества в кулак, он ответил.
- Да ничего я не видел.
Но при этом его глазки бегали из стороны в сторону, словно перепуганные зайцы.
- Так это второй заплатил тебе?!
Проревел оборотень. Верхняя губа его задралась так, что обнажились ярко-красные десны, из которых росли огромные и острые как кинжалы клыки. Не надо обладать бурной фантазией, чтобы представить себе как эти клыки вонзаются тебе в горло. Хам нервно сглотнул. Он плохо понимал, что ему делать. По всей видимости, оборотень просто сошел с ума или сбесился как дикая лисица. Ценою своей собственной жизни спасает человека пускай и правителя - это же противоестественно. "Видимо это все из-за хвоста. Недаром оборотни так опасаются за свои хвосты. Вполне возможно хвост это не просто какой-то символ и предмет гордости, скорее всего туда сходятся все нервные окончания. Напрасно, ох напрасно черный правитель отрубил этому придурку хвост. Ведь он прямо сейчас бросится на меня, не обращая внимание на "ведьмин трезубец". А ведь раньше оборотни даже подходить близко к моей избушке боялись, даже те кто пристрастился к волшебному напитку". Все эти мысли пролетели в голове старика словно ураган. Но страх от этого не уменьшился. Он ужасно хотел пристрелить этого оборотня, его палец поглаживал спусковую скобу, но нажать Хам не решался. Ведь эти оборотни такие живучие и кто его знает, может трезубец уже давно и не действует. А чтобы убить или покалечить человека этому полузверю достаточно нанести один удар. Старик уже был бы рад просто уйти прочь, оставив все как есть, но он очень опасался, что стоит ему отступить и оборотень бросится в атаку.
Неожиданно у стены застонал Егор. Он, что-то бормотал некоторое время, а затем заговорил внятно и четко.
- Хам, старый Хам, дружище, дай мне воды. Внутри меня бушует пламя. Помоги мне.
Старик обрадовался подобным обстоятельствам и прямо-таки подпрыгнул на месте, он запричитал словно добрый дедушка, что ужасно беспокоится о своем захворавшем внучонке.
- Вот видишь, он совсем плох. Если я не дам ему напитка, он погибнет.
Оборотень на мгновение заколебался. Хам говорил весьма убедительно и правитель уж очень жутко выглядел; под глазами синяки, да такие, что создавалось впечатление того, что глаза ввалились внутрь черепа и от туда светились бешенным блеском, губы потрескались и из мелких ранок кое-где сочилась кровь. А какой от него исходил запах? Это просто не поддавалось описанию. Все выгребные ямы вселенной пахнут гораздо приятнее. Правитель на самом деле выглядел очень плохо. Да чего уж там, он был похож на смертельно больного в последние мгновения жизни. Это наваждение длилось какое-то миг, затем в голове у оборотня опять что-то щелкнуло и он почувствовал, что Хам врет.
- Слушай старик, начал медленно и как можно убедительней говорить Рат, я тебе говорю очень серьезно и если ты меня не поймешь случится беда. И случится она с тобой. Я не оставлю правителя. Для меня он настоящий правитель и я ему помогу, как смогу. Если ты мне помешаешь, я убью тебя. Разорву на куски и съем твою печень. Хотя в ней столько желчи, что можно отравиться.
Хам хотел было уйти, но в этот момент он вдруг вспомнил лицо того второго, одетого во все черное. Если того разозлить случиться тоже большая беда. И причем беда эта случиться неприметно с ним. В этот момент перед стариком встала дилемма кто страшнее разъяренный оборотень или черный правитель в бешенстве. С оборотнями Хаму доводилось ругаться и причем не один раз и он как все могут убедиться он до сих пор жив. Но он никак не был уверен, что останется живым, если не выполнит поручение черного правителя. А ведь деньги уже заплачены и Хам их взял. Так старик оказался между молотом и наковальней. Страх перед темным правителем предал ему силы. Он уперся ногами в пол и сказал набычившись.
- А теперь ты послушай меня. Я никогда не мешал тебе охотится. Представь себе, что это моя добыча и ее я тоже буду защищать как смогу.
Оборотень не говоря ни слова стал медленно надвигаться на старика. Рат весь сжался в комок, готовый к прыжку он только выбирал подходящий момент. Старый Хам не выдержал и стал пятиться, выставив арбалет впереди себя. Медленно отступая, он закричал.
- Это мой кусок мяса, ты понял!
- Слишком большой кусок ты схватил, смотри не подавись. От тебя разит страхом и смертью, и если ты немедленно не уйдешь, то вдохнешь эти запахи полной грудью.
Старый Хам подошел к самой двери, но боялся переступить порог. Он был уверен, что стоит ему выйти оборотень бросится следом, не смотря на солнечный свет. Но Рат попытался его переубедить.
- Не бойся, если ты уйдешь, я тебя не трону. Даю слово.
Старый Хам не ответил, а лишь кивнул. Он навалился спиной на дверь та скрипнула в ответ, слегка приоткрывшись. Тонкий лучик солнечного света прорезал полумрак избушки. Старик увидел как сузились глаза оборотня и как его и без того противную гримасу перекосило словно от боли. Значит, это дитя ночи все-таки не переносит солнечных лучей, а ведь до него доходили слуху, что появились и такие оборотни коим солнце не помеха. Конечно, это все могут быть выдумки пустобрехов, но как знать. Главное что этот бесхвостый не будет преследовать его на улице и это славно. Хам решил, что сделал все что смог и темный правитель не должен держать на него зла. Он уже собрался было уходить, но тут вновь заговорил Егор.
- Хам, помоги мне. Убей это чудовище, оно терзает мое тело и хочет завладеть душою.
Затем тело правителя вдруг выгнулось дугою и забилось мелкой дрожью. Веки его сами собой закрылись а нижняя челюсть безвольно отвисла. По растрескавшимся губам обильно потекла слюна вперемешку с кровью. Рат резко сказал Хаму.
- Все, уходи.
И не оборачиваясь, зашагал к правителю. Старик постоял немного в нерешительности, а затем резко вскинул арбалет и выстрелил. Ему было все равно в кого попасть, в оборотня или в правителя. Когда он нажимал на спусковой рычаг, то понял, что стрела летит как раз по центру спины оборотня и если повезет, она пробьет его насквозь и ранит правителя. Но в последний миг произошло невероятное. Оборотень ловко изогнулся и поймал стрелу на лету. Ведьмин трезубец был напротив его лица и Рат понял какая в нем заключается страшная и жестокая сила. Рат рыкнул и презрительно отбросил стрелу в дальний угол. В этот миг дверь хлопнула, и старый Хам с грохотом и проклятиями скатился по ступенькам. Он не смог сразу встать на ноги, так как запутался в собственной одежде и побежал прочь на четвереньках с удивительной для его возраста быстротою. Когда дверь вновь отворилась, он обернулся и похолодел от страха. На пороге возник гигантский силуэт. Мысли старика затуманились, а тело обмякло, он подумал что умирает. И это хорошо. Лучше умереть просто так, чем погибнуть от этих ужасных зубов и когтей. Время остановились а смерть все не шла и кроме того он понял что обмочился. "Подыхаю от страха, на пороге собственного дома да еще с мокрыми штанами", была его последняя мысль, перед тем как Хам поднялся на ноги. Посмотрев на свои мокрые штаны, он заплакал от жалости к самому себе. Он не плакал с самого рождения. Рано осиротевшему ему пришлось быстро учится житейским премудростям. А одна из них запрещала любую жалость, как к другим, так и к себе. Но если жалость к другим он истребил безвозвратно, то жалость к себе родному вернулась, словно из дальнего странствия. Старик нетвердой походкой побрел в лесную чащу, подвывая на ходу. А там в избушке под печкой, спрятанные в горшке, остались все его сбережения. И этот факт добавлял в его душу столько тоски, что казалось выть он теперь будет до конца своих дней.