Остаток ночи Ганс проспал как убитый. И снился ему сон. Он идет по осеннему парку возле стен старинного замка. Вечереет. Уже прохладно, но еще не холодно. До морозов далеко, но про жару можно забыть надолго. Воздух пропитан сыростью, ветер дует с моря. С холодного, хмурого, всегда неприветливого моря. Моря настоящих мужчин. Медленно стелется туман. Наверное, завтра будет солнечный денек. Он сошел с тропинки и начал двигаться по траве усыпанной листьями. Садовник возиться с живой изгородью и ему сейчас не до листьев. Надо поторопить старика.
Он идет и думает. Думает о глупых людишках, о странах с дурацким названием - республика. И в каком это воспаленном мозгу родилась эта глупейшая идея "общее дело". Ну какие у меня могут быть общие дела, например с мясником или сапожником. И вот что главное - кого эти республиканцы выбирают себе в лидеры? Таких же никчемных существ, как и они сами, или ожиревших ростовщиков, за медяки покупающих их голоса и души. Настоящему человеку эта серая масса не даст пробиться наверх, не позволит.
Они будут хватать за руки, кидаться под ноги, ценой собственного благополучия, да пожалуй, и самой жизни остановят возвышение человека хоть как-то отличающегося от них. Конечно всякого рода паяцы и клоуны не в счет. Это кумиры серой массы. Их идолы и пример для подражания. Балаганный скоморох стал символом эпохи. На эту мерзость они готовы молиться. И дворянство с удовольствием потакает этому бардаку. Мало того некоторые представители благородного сословия сами всеми силами расшатывают устои государства. А чему удивляться? Нет движения, застой. Болото, сплошь покрытое тиной.
Чиновники погрязли в мздоимстве. Кто ухватил себе кусок пирога, чавкает, как свинья в стойле, кто не успел, любой ценой хочет добраться до этого пирога. И ради этого они готовы низвергнуть все святыни, втоптать в грязь былые авторитеты и прикрываясь красивыми лозунгами занять освободившиеся место у корыта. Монархии тухнут как свечи на ветру, а военные с большим удовольствием отплясывают мазурку со шлюхами нежели .... Ах, что там говорить. Нет больше военной элиты, нет людей, чей лозунг "верность и честь" и никаких рассуждений.
Есть страшная инфекционная болезнь, поразившая всю Европу и лекарство от нее одно - кровопускание. И причем кровопускание большое, большое, что бы фонтаны загустевшей крови ушли в канализацию, освобождая место новым здоровым потокам.
Нужен новый Аттила огнем и мечом прошедший по скверне. Нужна война. И из горна этой большой войны будут выкованы новые люди. Рыцари без страха и упрека. Они-то и станут тем костяком, на который обопрется государство. Они основа. Под ними чернь берущая пример с лучших и имеющая шанс приобщиться к элите. Над ними один магистр этого рыцарского ордена или император, царь, король, название не меняет сути. Главное абсолютная монархия. Вот решение всех проблем. Хваленая демократия это регресс, шаг назад. Да какой там шаг, сотня шагов. Это путь в дикость в первобытное состояние человечества. Древнейшие цивилизации прошли через это. Греки, римляне и византийцы все пришли к одному - к монархии. Хваленая демократия это хаос, монархия это порядок. Черное и белое и никаких оттенков.
Но для начала нужна война, и орды новых гуннов лавиной текущих по одряхлевшей Европе.
От мыслей его оторвал странный хруст под ногами. Он посмотрел вниз. Вся трава и листья были усеяны тысячами мелких улиток. Он никогда не видел ничего подобного и в первый миг ощутил резкий укол совести за то, что своими неловкими шагами истребил столько живых существ. Он попытался найти путь назад, да такой, чтобы не проходил по скоплениям улиток.
Но затем его охватил восторг. Он ощутил свое величие. Именно так и надо. Только так и возможно. Иначе нельзя. Даже если захочешь по-другому, ничего не получится. Все живые существа так и устроены, они уважают только силу. И люди в большинстве своем ничем не отличаются от братьев меньших, такие же грязные вонючие животные, и слово "уважение" у них ассоциируется только со страхом. Значит, власть должна быть не только сильной, но и страшной. Что бы душонки плебеев подобно крысиным хвостикам постоянно дрожали и при этом сами они не ведали от чего, то ли от немого восторга, то ли от ужаса.
Он продолжил свою прогулку. Теперь хруст мелких панцирей для него был подобен нежнейшей музыке или бравурному маршу. Да! Он сможет. Кроме него некому. Он поднимет дикие орды и стаей голодных волков пройдется по человеческому стаду. Он уничтожит непокорных, он низвергнет с пьедестала их псевдобогов, он вырвет власть из лап носатых банкиров, он вырежет все язвы и прижжет их коленным железом. Он наведет порядок на этой маленькой затерянной во вселенной планете Земля.
Он уже начал это делать.
Ганс проснулся. Ощущение счастья переполняло его душу. Мощная эрекция холмиком приподняла простынь (уже несколько лет Ганс и зимой, и летом укрывался только простынею, несмотря на температуру в комнате).
- Да я все смогу.
Сказал он и перевернулся на живот. Но сон больше не шел. Лишь время от времени вспыхивал в памяти образ темного человека величественно идущего по осеннему парку.