Дуденко Олег Тихонович : другие произведения.

Рваная рана Глава1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Добрые люди" утверждали, что наступил период "первичного накопления". Это когда для обогащения можно все: обмануть, ограбить и даже убить. "Добрые люди" сказали, что все богатые страны прошли через это. "Вы хотите быть богатыми", вопрошали они. "Да", хором отвечали мы. И размеренная жизнь превратилась в сплошную рваную рану. (Дневник заблудившегося пилигрима)
   Рваная рана
  
  
  
  
  И нам не долго любоваться,
  На эти, здешние пиры;
  Пред нами тайны обнажаться,
  Возблещут дальние миры.
   (А.А.Блок)
  
  
  
   Я укрыт до времени в приделе,
   Но растут великие крыла.
   Час придет - исчезнет мысль о теле,
   Станет высь прозрачна и светла.
   (А.А.Блок)
  
  
  
  
  "Добрые люди" утверждали, что наступил
  период "первичного накопления". Это
  когда для обогащения можно все: обмануть,
  ограбить и даже убить. "Добрые люди" сказали,
  что все богатые страны прошли через это. "Вы
  хотите быть богатыми", вопрошали они. "Да",
  хором отвечали мы. И размеренная жизнь
  превратилась в сплошную рваную рану.
   (Дневник заблудившегося пилигрима)
  
  
   Глава 1
  
   Природа блага совершает,
   А рядом делает и зло;
   И никогда не разбирает,
   Где будет мрачно, где светло....
   ( "Ночь в горах"
   Важа-Пшавела)
  
  На асфальтовой площадке возле кафе, где летом устанавливают пластмассовые столики под зонтами, холодный ветер с азартом гонял клочки бумаги и сухие листья. Большая скомканная газета из четырех листов, которую ветер принялся трепать, словно разыгравшийся щенок, оказалась ему не по зубам. И он вновь принялся за сухую листву, стараясь уложить ее в небольшую кучку вдоль всей стены кафе. Кафе называлось "Гавайи", неоновая вывеска была написана по-английски размашистым шрифтом. Выглядело это несколько претенциозно. Но все же холодным промозглым вечеров зайдя вовнутрь, действительно можно было ощутить себя немного, ну если не на Гавайях, то хотя бы на каком-то другом, пускай менее дорогом, но курорте. Тут было тепло настолько, что приходилось снимать верхнюю одежду даже самому большому любителю жары, удобные вешалки стояли возле каждого стола. Тут было очень много зелени, за которой ревностно следил сам хозяин Даудов Федор, по прозвищу Дауд. Человек с сомнительным прошлым, и неопределенным будущим. Была тут ну просто аптекарская чистота и стерильность, чем очень гордился Дауд. Над его маниакальной страстью к чистоте персонал первое время, за глаза посмеивался. Но затем сами работники так увлеклись этим делом, что даже в редкие свободные минуты все, начиная барменом и, кончая официанткой, что-то терли, мыли, разглаживали и переставляли. Но самое главное, что делало это кафе похожим на райский уголок земли, был огромный аквариум, в котором всеми цветами радуги переливались экзотические рыбки.
  Смотреть на этот аквариум можно было часами, не отрываясь. Тут были большие причудливой формы коряги, сказочные каменные гроты и пещеры, подобранные со вкусом водоросли разнообразной формы и цвета. Четыре компрессора снабжали подводный мирок воздухом и приводили в действие сложную систему очистки. Рыбки, плавающие кто стайками, кто по отдельности чувствовали себя вольготно в этом искусственном водоеме. Они и не представляли, что этот пускай и гигантский аквариум ничтожно мал по сравнению с естественной средой обитания. И сравнивать их все равно, что пытаться измерять пустыню шагами. Но здесь не надо было ежедневно доказывать свое право на жизнь. И вряд ли даже самая глупая рыба, по собственной воле, решилась бы поменять сей чудный аквариум, например на беспокойную Амазонку.
  Кроме всего прочего в "Гавайях" проживал любимец публики, житель далеких тропиков, попугай Яша. Белоснежный какаду основным занятием которого было ковырянием лапой в здоровенном клюве и возмущенное поднятие высокого гребня, как правило сопровождаемое диким воплем. Разговаривать Яша наотрез отказывался, не смотря на занятия с ним различных специалистов, включая врача-ветеринара. В этом он был тверд и непреклонен. В остальном это была премилая и покладистая птица, неразборчивая в еде и питье, иногда приветствующая завсегдатаев одобрительным ворчанием. Даже в санитарии проявлялась аккуратность Яши. Он, как правило, гадил на магнитофон, предусмотрительно прикрытый газеткой. Несколько раз, для эксперимента клетку перевешивали, и если магнитофон оказывался в зоне досягаемости, его обязательно надо было чем-то прикрыть.
  Конечно, если бы его выпустили, Яша показал бы все на что он способен и многим пришлось бы несладко. Вне пределов клетки с попугая, словно шелуха слетала его благовоспитанность, и он гулял на все 100%. Однажды по настойчивой просьбе посетителей его выпустили средь бела дня.
  - Что же, он у вас такое ел?!
  Потом возмущался клиент больше всех настаивающий на освобождении Яши. Кроме того, досталось и зеленым насаждениям. А два вьющихся цветка, чьи стебли достигали до двух метров и чьи названия выговорить, без особой подготовки было трудно, попугай превратил в кучку свежескошенной молодой травки. Пострадали от мощного клюва толстые шторы и официантка, что пыталась изловить строптивую птицу руками. Девушке пришлось вызвать скорую. Правда диспетчер долгое время думала, что ее разыгрывают. Она просто не могла поверить, что попугай может сильно покусать человека. Зато карета скорой помощи приехала на удивление быстро. Видимо им тоже не терпелось посмотреть на пернатого агрессора. Но к тому времени попугай был водворен в клетку, и невозможно было поверить, что этот беленький ангелочек мог сделать кому-то нехорошо.
  С тех пор выпускали Яшу из клетки только после закрытия кафе, предварительно приняв все меры предосторожности, и не чаще одного раза в две недели.
  Вот таким было это кафе "Гавайи", где можно было неплохо выпить и славно закусить. Надо отметить, что подавали здесь не только надоевшие до изжоги гамбургеры и сосиски почему-то переименованные в хот-доги. В меню кафе иной раз бывали такие блюда, которые не каждый ресторан мог себе позволить. А качество этих блюд было таким, что любой дегустатор проглотил бы язык вместе с ложкой и тарелкой. Повар дядя Вася был настоящим кулинарным кудесником. И любая стряпня в его руках превращалась в деликатес. Но как говориться: "Бесплатным сыр бывает только в мышеловке". Потому-то цены в "Гавайях" были словно пираньи зубастые и кусались будь здоров.
  А ведь совсем недавно это была обыкновенная забегаловка со стандартным названием "Ветерок", в простонародье какие именовали либо "аквариум", либо "стекляшка". Местные мужики после работы пили тут кислое пиво из пол-литровых банок и слегка разбавленную водку, закусывая заплесневелыми бутербродами. Толковали за жизнь, спорили, смеялись, а иногда устраивали мордобой.
  Но ветер перемен залетел и в эти места. Невдалеке от "Ветерка" открылся так называемый стихийный рынок, который местные власти и бандиты быстро взяли под свой контроль. Постепенно рынок разрастался и по выходным дням торговые ряды проходили у самых стен "тошниловки". Этим обстоятельством воспользовался нынешний хозяин кафе, всеми правдами и неправдами заполучивший его в частную собственность. Конкуренция вынудила его потратится на ремонт и оборудование. Хотя если честно, Дауд был из тех людей, которые не живут, а горят, причем синим пламенем. По его понятиям деньги существуют лишь для того, что бы их тратить причем, особенно не задумываясь при этом. И это кафе стало для него тем, на что можно с толком тратить деньги. Несмотря на отсутствие должного образования и годы, проведенные в местах не столь отдаленных, вкус у него был как у настоящего породистого дизайнера. Кафе для него было хобби, любовью, семьею, гордостью и всем, всем, всем. Он уже в тайне вынашивал планы о расширение и улучшении внешнего вида всего района.
  Как бы там ни было, но деньги и безудержная энергия Дауда сделали свое дело. Результат превзошел все ожидания. Днем кафе превратилось в любимое место валютчиков и "крутых" дельцов, что торгуют кожей и дорогой аппаратурой. Правда, вечерами здесь было не столь многолюдно, но видимо это обстоятельство и нравилось некоторым завсегдатаям этого кафе. Кое-кто из них приезжал сюда с другого конца города.
  Любил посещать "Гавайи" Анатолий Мазур, которого все называли Толян. Толик ужасно не любил своего имени и предпочитал, что бы его называли по фамилии. Он даже когда с кем-либо знакомился, называл и имя и фамилию, хотя иногда это выглядело глупо. Надеясь на то что, кто-то да додумается назвать его Мазур. Но результат всегда бал один - Толян, да Толян.
  Толик шел в "Гавайи" помогая ветру забавляться с мусором, шарканьем ног и размышляя над своим идиотским имечком. Человек он был пускай и привычным к морозам, но слякоть и промозглый ветер пробирающий до кости кого угодно заставят побегать. Толик поежился и заспешил к оббитым дубовой рейкой дверям знакомого кафе.
  Внутри было тепло и уютно. Играла приятная музыка, что-то старенькое, но до боли знакомое. Сразу вспомнились школьные танцевальные вечера, сероглаза девчонка по имени Нина, которая позволяла себя целовать и не только. И много других приятных вещей.
  Неторопливой походкой Толик подошел к стойке, сдержанным кивком поздоровался с барменом, подмигнул Яше, который начал раскачиваться в клетке. И только потом, через плечо, стал осматривать сидящих в кафе посетителей. Их было совсем немного. За одним столиком сидела компания явно преуспевающих молодых людей. За другим столом трое мужчин лет около сорока пяти, все в дорогих костюмах и гуляющих на славу, с шашлычком, с салатами из свежих овощей, с икоркой и хорошей водочкой. Поглощены они были сами собой и на окружающих внимания не обращали. Но беседовали негромко, что бы не мешать другим. Во всей их внешности сквозила солидность и уверенность. Явно из бывших коммунистических партийных вожаков вовремя сориентировавшихся и кинувшихся в объятья рыночной экономики имея на руках карт-бланш. Заходя в кафе Толик обратил внимание на две совершенно одинаковые BMW, припаркованные на стоянке, с шоферами которые, скорее всего, ожидали дядь в костюмах.
  За угловым столиком сидела группа из парней от 18 до 22 лет. Большинство из них Толик знал. Совсем недавно это была самая обыкновенная шпана. Но сейчас в их облике произошли разительные перемены. Если раньше это была банда сопливых, облезлых, зачуханных шакалов, то теперь они более походили на стаю молодых, но уже матерых волков во главе с вожаком, по прозвищу Ганс.
  В свое время Толик сумел завоевать авторитет у этой банды, и все они немного побаивались молодого человека. На его сдержанный кивок в большинстве своем они ответили радостными взмахами рук. И лишь Ганс так же солидно кивнул, но в глазах его не было обычной враждебности и злобы, скорее приветливость, граничащая с заискиванием. Ведь кроме всего прочего он был одним из постоянных клиентов Толика и очень в нем нуждался.
  Заказав у бармена сто грамм коньяку и кофе Толик сел за свободный столик. Он вновь, более внимательно стал рассматривать посетителей. Компания преуспевающих молодых людей его вовсе не заинтересовала. Хотя среди них были две очень симпатичные девушки. Но вот их кавалеры представляли собой типичных маменькиньких сынков, что добились больших успехов лишь благодаря связям своих "крутых" родителей. Эту категорию людей Толик про себя называл "дети бывших старшин, да майоров" и относился к ним с презрением.
  Старшее поколение в костюмах перешло к десерту, их мальчишник явно подходил к концу, но держались они браво, несмотря на изрядное количество выпитого. Сказывалась старая закалка и воспитание. Что бы там не говорили, но в старые времена редко кто видел начальника пьяным. Хотя мало кто из них был трезвенником.
  Ганс со своей компанией сбились в тесный кружок и шепотом, что-то обсуждали, время от времени бросая во все стороны колючие взгляды. Столик их так же не пустовал. И было у них, что выпить, и было, что закусить. "Откуда у этой банды появились деньги, подумал Толик, мало того, что гуляют, как взрослые они ведь одеты как "большие пацаны"? Действительно вся компания была в куртках из добротной дорогой кожи. На многих были ондатровые шапки. А Ганс, словно корону носил на голове прекрасную "норочку". В чем, в чем, а в мехах Толик хорошо разбирался. В свое время он промышлял этим делом, и в иные разы выставлял в плавнях до сотни капканов и петель. Пробовал сам шить, но чаще всего сдавал меха старому еврею Абрамычу. Отчество шорника было Адамович, но человек хоть раз увидевший его, не мог назвать иначе как Абрамыч. Так вот Абрамыч был, наверное, одним из самых лучших мастеров в городе, даже из не самых хороших шкурок он мог пошить приличную шапку. Но такая шапка, что была у Ганса, даже у знаменитого в своих кругах мастера получалась не часто. Естественно вся компания не снимала ни шапки, ни куртки, не смотря на прекрасное отопление. Честно говоря, Толик и сам не сильно любил раздеваться в кафе, так как правило, заходил сюда всего на несколько минут. Но сегодня, словно назло "малолеткам", он снял куртку и решил задержаться. Допив кофе, он заказал еще сто грамм коньяка и легкий салат на закуску, но вспомнив, что не ужинал, попросил официантку принести жаркое в горшочке. Жаркое тут подавали очень недурственное, как впрочем, и все остальные блюда. Но самое главное это было самое дешевое горячее. А считать деньги Толик научился давно. После того как познакомился с одним пожилым человеком, который занимался одним с Толиком промыслом. У старика отсутствовала пол кисти на правой руке, и жутко болели застуженные ноги, отчего он даже летом ходил в валенках. Но, тем не менее, Петрович - так звали старика, не бедствовал, потому как с молодости, готовил себе пенсионный фонд, чему и учил Толика. Нужно сказать Петрович был единственным учителем Толика. Многое объяснил мальчишке и показал немало "грибных" мест - конечно, все это не задаром. Ведь у "копателей" как - чужие здесь не ходят, да и свои дома сидят, телевизор смотрят. Суровая профессия, суровые нравы и законы. Что бы просто попасть в эту артель "черных поисковиков" надо быть крепким орешком. И туго пришлось бы Толику, если бы не Петрович и его советы.
  Познакомились они как-то зимой на охоте. Толик проверял свои капканы, когда за спиной услышал свист. Он резко обернулся, но никого не увидел, а рука сама потянулась к ножу, спрятанному в сапоге.
  - Не бойся парень, свои.
  Вновь услышал он голос и, наконец, увидел немного правее от тропы пожилого человека в маскировочном халате, поверх телогрейки и ватных штанов. Снег на юге Украины такая же редкость, как и сильные морозы, и та зима не была исключением, а маскхалат на старике был под цвет камыша. Если бы не увидел своими глазами, Толик никогда бы не поверил, что кусок тряпки может так помочь человеку раствориться на местности.
  - Не бойся я тоже охотник.
  У пожилого мужчины в руках был обрез направленный стволом вниз. Чтобы не смущать парня он спрятал его за пазуху. Толик облегченно выдохнул, но посмотрев на свои руки заметил, что они предательски подрагивают. Он сунул их в карманы и сказал, стараясь произносить слова твердым тоном.
  - А я и не боюсь.
  Это была не правда. Да и как можно не испугаться, увидев в двух шагах от себя человека с настоящим кулацким обрезом. И причем не с мелкашкой, а с настоящим, как в кино. Мужчина подошел, приветливо предложил закурить. А после достал из своего необъятного кармана флягу с водкой. Выпили. Как раз вовремя, Толика начало колотить, на этот раз от холода.
  - Тебе самому надо "стволом" обзавестись, сказал старик, потому как енота подранка иной раз ножом не возьмешь. Так тяпнет, мало не покажется.
  - Где же его взять?, спросил Толик.
  - Это как раз не проблема, и слегка топнув ногой, старик сказал, да хотя бы здесь.
  - Где?
  - Да в плавнях. Тут этого добра на батальон хватит.
  Они разговорились. И с тех пор у них завязалось, что-то типа дружбы. Скорее это был симбиоз. Петрович делился своими знаниями и опытом. Толик пополнял его пенсионный фонд. Кроме того у старика было немало уже разведанных мест, но, что-либо взять сам он уже не мог.
  - Руки коротки стали.
  Шутя говорил он, показывая свою изуродованную "клешню".
  Расторопная симпатичная официантка принесла заказ. Толик выпил и принялся за еду. Кушал он с аппетитом, целиком посвятив себя азартному занятию, вылавливанию, кусочков мяса из глиняного горшка. Дело это было не самым легким и требовало изрядной сноровки. В тот самый момент, когда Толик подцепил вилкой великолепный хорошо прожаренный кусочек, за угловым столиком послышался наглый идиотский смех. Его добыча плюхнулась на самое дно. Толик поднял глаза. Смеялся, раскачиваясь во все стороны Юрец, правая рука Ганса. темноволосый парень с очень короткой стрижкой. Вообще-то никто из компании Ганса не отличался длинными волосами или замысловатой прической, но казалось, этот стрижется наголо каждые два дня. Даже не просто стрижется, а выбривает голову станком. Юрец смеялся, похлопывая по плечу сидящего рядом белобрысого товарища, которого Толик не знал. Блондину явно не нравились бесцеремонные похлопывания, но он терпел, стараясь не показывать свое раздражение. Видимо он был в этой компании новичком и потому с его мнением и желанием пока никто не считался. И потому он всю свою злобу и раздражение перенес на красивую девушку, сидящую за столом молодых бизнесменов. Оба и Юрец и блондин ехидно щерились и в упор рассматривали ее, примеряя на себя словно вещь. Девушка была явно смущена и сидела тихо, потупив взор, густо покраснев при этом. Маменькины сынки встрепенулись, стали метать возмущенные взгляды на компанию Ганса, возбужденно переговариваясь, друг с другом. Но молодые волки еще больше скалились и продолжали сверлить взглядами девушку. Золотая молодежь явно проигрывала эту дуэль, но подымать настоящий скандал им явно не хотелось. Как школьнику драться с отборной шпаной? Не смотря на то, что были они постарше, а некоторые из них гораздо крепче, вся их спортзаловская подготовка не стоит и одной уличной драки, в которой не раз приходилось участвовать компании Ганса. Толик прикинул соотношение сил. У "сынков" было пятеро парней, у "волчат" шестеро. Причем один "волчонок" стоит как минимум полтора "сынка". "Итак, произведем нехитрый подсчетец.... Итого девять к пяти. Почти двукратный перевес. Да если "сынки" затеют "разборку" им не поздоровится".
  И хотя Толик не любил ублюдков на подобии Ганса и Юрца, ему не было жаль молодых бизнесменов. Эту породу он не любил еще больше. Все им легко дается, все мама с папой принесут на блюде, все устроят, все пережуют и в рот положат. А в большинстве своем все они мудаки, раздутые как воздушные шары, но ничего из себя не представляющие. Вот и сейчас сидят и жуют сопли. Еще миг и позовут официантку, чтобы расплатиться, и позорно сбегут под хохот "волчат".
  Но обстановку разрядил Яша. Видимо посчитав, что он слишком долго молчал, попугай устроил целое представление, привлекая всеобщее внимание. Яша был явно в ударе, он подпрыгивал, переворачивался и размахивал крыльями. Его вопли на некоторое время заглушили музыку. Все открыв рты наблюдала за Яшиным бенефисом. Только лишь пожилые гусары в костюмах не обращали никакого внимания на попугая. Видимо им не так часто удается собраться вместе, а знают они друг друга целую вечность, потому всячески пытаются оттянуть миг расставания. За их столом появилась новая бутылка водки с холодными закусками. Кто-то из них провозгласил тост "за дам". И вся троица поднялась, выпячивая, кто грудь, кто живот. При этом они вежливо пригласили официантку скрасить их одиночество. Она отказалась, но с такой очаровательной улыбкой, что стариканы раскраснелись словно юноши. Принимая улыбки официантки каждый на свой счет.
  Толик наблюдал за этой сценой, чуть не давясь от смеха. Нет ничего смешнее, чем старый дурак, забывающий посмотреть на себя в зеркало и вспомнить свой год рождения.
  Компания Ганса так же переключила свое внимание с молодых, на пожилых бизнесменов. Перекинувшись парой фраз, они достали неизвестно откуда нарды и принялись с азартом играть. Казало, что они играют все разом, с шумом обсуждая каждый ход.
  От выпитого у Толика по всему телу растеклось приятное тепло. Завывание ветра на улице стало нереальным. Словно во всем мире не существует больше, ни холода, ни слякоти, а господствует лишь тепло и нега. Толик принялся следить за грациозными движениями аквариумных рыб. Когда-то он сам держал аквариум и прекрасно знал, какой это большой труд и терпение, превращение стеклянной емкости в модель живого водоема. Конечно, чем больше водоем, тем за ним легче следить. Но этим маленьким озерцом с прозрачными стенками, занимался явно специалист. Толик всматривался ища изъян, но не находил его. Создавалось впечатление, что ты каким-то чудом стал членом экипажа подводного судна капитана Кусто.
  Толику захотелось подсесть вплотную к аквариуму упереться лбом в его прохладную, стеклянную стенку и наблюдать за таинственным подводным миром. Он так увлекся созерцанием аквариума, что совсем не заметил, как к нему подошла официантка.
  - Желаете, что-нибудь еще?
  Спросила она негромко. Толик в первый миг не мог понять, что от него хотят. Но затем как бы очнувшись ото сна, ответил, растянув губы как можно шире. Девушка действительно была очень милой и приветливой.
  - Желаю. Еще сто грамм и легкий салатик.
  Официантка удовлетворенная хотела идти, выполнять заказ, когда Толик спросил.
  - Девушка, а кто у вас следит за этим аквариумом?
  - Приходит специально какой-то мужчина.
  - Часто?
  - Примерно раз в неделю.
  - Понятно. Спасибо.
  Официантка задержалась на миг. Она видимо была не против поболтать с приятным молодым человеком, но на Толика напала сонливость и он не стал задерживать девушку. Он вновь бросил взгляд на компанию молодых "волков" и в очередной раз подивился, откуда у них деньги.
  Три года назад, когда родители Толика узнали, чем он занимается, и устроили страшный скандал, ему пришлось искать квартиру. О том, что было бы неплохо жить отдельно от родителей, он думал давно. И деньги кое-какие у него уже тогда были. Но хватало их только на "однушку", и то на окраине. Но выбора не было, дома обстановка стала невыносимой. Мать как мать, пыталась уговорить его бросить это грязное дело, обещала помочь с работой, и т.д. Толик излагал ей свою позицию, и она вроде бы все понимала. Но вот отец, словно Зевс, метал молнии. И при встрече с сыном он, как правило, демонстративно затыкал нос произнося.
  - Ф-у-у-у. Опять мертвечиной завоняло.
  Или когда он был особенно зол, его любимая фраза звучала.
  - Впервые я рад, что твой дедушка не дожил до этой минуты.
  Однажды молодой человек не выдержал и ответил.
  - Ага, дедушка намолотил в свое время, а мне теперь убирать приходится.
  Дедушка служил офицером в штрафном батальоне, и рубцы почти полностью покрывали его тело, а от боевых наград на его мундире не было свободного места. Отец ужасно гордился своим папой, свято чтил его память, иногда со слезами смотрел фильмы про войну, и шуток на эту тему не переносил. После резкого ответа сына, он весь затрусился от злости и кинулся было драться. Толик вовремя заскочил в свою комнату и запер дверь. Оттуда он слышал ужасный крик отца вперемешку с бранью. Так, что Толику выбирать особенно не приходилось, и он переехал на новую квартиру, выкупив ее у немолодой парочки, что решили на старости лет стать сельскими жителями.
  В этой части города он еще не имел ни знакомых, ни друзей. И банда "малолеток" во главе с Гансом признали в нем чужака. Поначалу они лишь отпускали грубые шуточки, когда Толик проходил мимо. Но молодой человек не обращал внимания на их идиотский смех. "Малолетки" становились с каждым днем все наглее. И однажды когда Толик поздно вечером возвращался из гостей, навстречу ему выскочила пятерка мальчишек.
  - Эй, черток, а ну дай закурить!
  Как можно грубее крикнул один из них. Но в тот вечер молодой человек был в боевом расположении духа, а выпитая в гостях пара рюмочек и вовсе сделала его летающим суперменом.
  - Смотри не закашляйся, сопляк!
  Так же грубо ответил Толик и увидел, как стушевали дворовые мальчишки. Он, не замедляя шага, прошел мимо них. Но тот, кто начал разговор, видимо не хотел смириться с поражением. А желание в один миг подняться над товарищами гнало его на отчаянные поступки. Маячившие в темноте еще четыре темные фигуры давали ему уверенность в поддержке. Он был одет в джинсовую, затертую да дар куртку, куцые штаны и черную футболку с надписью "IRON MAIDEN". Единственной хорошей вещью в его гардеробе были высокие, черные, кожаные ботинки на толстой подошве. Мальчишка пошел следом за Толиком и со словами.
  - Ты, что козел?!
  Попытался сделать ему подсечку. Толик споткнулся, но удержался на ногах. Через миг он получил ощутимый удар в спину. Еще четверо пацанов обступили юношу плотным полукругом. Толик никак не ожидал, что сопляки осмелятся напасть. "Для вас это смерти подобно", подумал он, и не теряя самообладания медленно обернулся к мальчишке в джинсовой куртке. Тот стоял широко расставив ноги, предвкушая свой триумф. Временная растерянность на его лице сменилась наглой самоуверенностью и звериной жестокостью. Он кривил губы в презрительной усмешке и произносил, словно резину, растягивая слова.
  - Ну, что козел допрыгался...
  Он хотел еще, что-то добавить и видимо тщательно подбирал слова, что бы произвести как можно большее впечатление на товарищей. Но Толик не дал ему этой возможности. Не говоря ни слова, он нанес обладателю затертой куртки короткий, но мощный удар в подбородок. Ноги мальчишки оторвались от земли и пролетев немногим более метра он упал в кусты. Еще хорошенько досталось тому, кто стоял ближе всего к Толику. Остальных он без особой злобы отшлепал, выписав по паре оплеух. Но на том все дело не закончилось. Сопляк в джинсовой куртке не унимался. И сильный удар его еще больше разозлил. Он вновь стоял перед Толиком, словно чертик из табакерки выскочил, но на этот раз в руке его был нож. Настоящая остро оточенная финка. Его глаза горели безумным огнем, словно выплевывая, он повторял фразы.
  - Ну, что козел, допрыгался. Тебе конец!
  Толик отступил на шаг. Дело приобретало скверный оборот. Остальные малолетки, видимо понимая это, тоже отступили и сейчас смотрели на своего обезумевшего товарища с нескрываемым ужасом.
  - Брось нож, паренек. Это не шутка. Обо всем можно договориться и без этого.
  Сказал Толик спокойным тоном. Страха он не чувствовал, но мало помалу в нем начала закипать злость. На мальчишку слова никак не действовали, он продолжал бубнить угрозы и оскорбления при этом медленно наступал на юношу. Неожиданно он сделал резкий выпад. И это был не простой взмах целью которого было просто напугать. Как поступают трусоватые хулиганы, что выхватывают нож, а после не знают, что с ним делать. Это был настоящий удар, нацеленный в живот. И мальчишка знал, что он хочет сделать и хочет он убить. Толик ловко ушел от удара. Но его прошибла легкая дрожь, когда он представил себе как эта длинная финка врезается ему в живот: распарывая кожу; мышцы; разрывая кишечник; протыкая печень и показывает свое окровавленное острие из спины.
  - Паренек я тебя последний раз прошу, брось железо.
  Но сопляк ничего не слышал. Как робот он продолжал наступать на Толика, бормоча ругательства. Время от времени замахиваясь ножом и выбирая момент для нового удара. Неожиданно дрожь прошла, и все существо Толи захлестнула ярость. Ему была противна сама мысль о том, что этот слизняк может его убить. И за что? Просто потому, что он Толик совсем недавно переехал в их район. Просто так взять да и ткнуть ножом. А вполне возможно этому психу одного раза и не хватит. По всему видно, этот будет тыкать до тех пор, пока рука не заболит и кровь не забрызгает все в метре вокруг.
  - Слушай, ты, обмылок, взревел Толик, если ты сейчас же не бросишь нож, я тебе его в задницу засуну.
  Мальчишка сделал резкий выпад, целя на этот раз в лицо. Юноша вновь отбил удар. Но нож оставил на его правой руке небольшой, но болезненный порез. Это было последней каплей. Толик никогда не был добряком, но в драки старался не ввязываться. Все проблемы он старался решить словами. Но если бил, то бил как можно сильнее. Без жалости ломая носы, рассекая брови и выбивая зубы. Когда приходилось драться, он зверел и не отступал от противника пока тот не оставался лежать. Сейчас же в нем клокотал вулкан ненависти к этому сопливому ничтожеству, решившему, что людей можно резать просто так, словно свиней.
  Толик нанес удар в колено, перехватил правую руку с ножом, рванул на себя и что было силы, ударил локтем в голову. Его соперник что-то невнятно прохрипел и обмяк словно куль. Юноша швырнул его поперек скамейки, где днем заседают любопытные вездесущие старушки. Затем поднял нож, разрезал у мальчишки пояс, стащил штаны с трусами и загнал финку рукояткой вперед сопливому психу в задний проход. В голове у Толика молотили кувалды, к горлу подступала тошнота. Остальные четверо юных хулиганов смотрели на него, как на разъяренного Кинг-Конга, в ужасе боясь пошевелиться.
  - Пошли вон!
  Буквально прорычал Толик, и от них не осталось и следа.
  С тех пор с соседскими пацанами у Толика не было проблем. Наоборот они начали подкупать у него всякую мелочь, при этом относясь к нему с должным почтением. Того чокнутого в джинсовой куртке, он больше не видел и не жалел об этом. Казалось, что и Ганса это вполне устраивает случившееся. Как любой вожак он прекрасно понимал - псих в ближайшее время будет для него серьезным конкурентом.
  Но все это было два года назад. Банда Ганса за это время изменилась как количественно, так и качественно. Два года для подростка колоссальный срок. Растут и взрослеют они скачками. Рывок, затем затишье, организм подкапливает силенок для следующего скачка. Но казалось Ганс и вся его компания, все два года усиленно взрослели и мужали. Еще немного и они превратятся в крепких молодых мужчин.
  Сидя за своим столиком, молодые волки создавали видимость азартной игры. Деньги переходили из рук в руки. Громко подсчитывался выигрыш, и победитель приглашал всех с ним сразиться. Но те на кого был рассчитан весь этот спектакль, никак не реагировали. Убеленные сединой бизнесмены были так поглощены финалом своего застолья, что никого не видели и не слышали. А то, что их веселье заканчивалось, было видно с первого взгляда.
  - Слушай, они не ведутся.
  Шепнул, Юрец, Гансу кивком указывая на стариков. Подобный способ вовлечения жертвы в игру, для них был не нов. Но срабатывал он крайне редко. Не чаще одного раза из десяти, далее облапошить наивного обывателя, было делом техники. Но как-то само собой получилось, что Ганс и черноволосый здоровяк по кличке Герасим заигрались серьезно. На доске была такая ситуация, что один камень, один неудачный или наоборот удачный бросок мог решить исход игры.
  - Сам вижу, ответил Ганс, не мешай играть.
  И тут же выбросил четыре-четыре. Хуже варианта и придумать нельзя было. Ганс ударил кулаком по столу и в сердцах сказал.
  - Вот видишь, все из-за тебя. Сколько раз говорить не болтай под руку.
  А Герасим выбросил две тройки. Сделав свой ход, он констатировал.
  - "Марсель".
  - Согласен, сказал Ганс.
  Положение действительно было самым безвыходным. Он очень любил выигрывать, но и проигрывая он старался не закатывать истерик.
  - А дедушек можно было бы неплохо крутануть. Они видно при "бабках".
  Заметил Герасим, пряча нарды под стол.
  - Ты же видишь им не до игр. Еще минута и начнут целоваться как педики.
  Ответил Ганс. И он оказался прав. Ветераны рыночных отношений рассчитались с официанткой, затем начали одеваться, обниматься, целоваться и клясться в вечной дружбе. Они так и вышли на улицу, словно слипшиеся сиамские близнецы. За ними поспешили к выходу молодые бизнесмены. Весь их праздник был испорчен, и оставались они в кафе лишь для того, что бы показать себе и своим дамам, что и они отчаянные смельчаки. Но, увидев, что зал покидают единственные их возможные союзники "золотой молодежи" стало невыносимо грустно, и они без лишнего шума покинули кафе. Уводя с собой, к великому сожалению Толика, самых красивых девушек.
  Их место через некоторое время заняла подвыпившая компания из трех мужчин, и трех женщин. Толику как-то сразу стало ужасно одиноко и скучно. Он собрался было уходить, но тут к его столу подошел немного смущенный Ганс.
  - Привет, Толик, можно с тобой поговорить?
  - Садись.
  Чуть позевывая, ответил Толик.
  - Слушай, полушепотом заговорил Ганс, у тебя сейчас нет смертника?
  - Есть. А зачем тебе, у тебя вроде бы один уже имеется?
  Спросил Толик, указывая на черный шнурок, на шее Ганса, на котором висел продолговатый металлический медальон. Тот слегка замялся и молодой человек не стал настаивать.
  - Ну это не мое дело. Только понимаешь, сейчас не сезон. Так, что цены стабильные, без скидок.
  - Я понимаю. Твои цены меня устраивают. А еще помнишь, у тебя был железный крест?, вкрадчиво спросил Ганс, он у тебя остался?
  - Да.
  - Цена прежняя.
  - Н-у-у-у. В принципе, да.
  - Я беру.
  Коротко сказал Ганс. Толик поднял брови. На мгновение он пожалел, что не завысил цену. Но он хорошо помнил слова своего наставника: "Будь экономным, но не будь жадиной. Это не хорошо, и люди о тебе будут плохо думать". Он слегка тряхнул головой. Все проклятый коньяк.
  - Что берешь?
  Словно не понимая, спросил Толик.
  - И то, и то.
  "Неплохой вечерок, не зря зашел в кафешку", подумал молодой человек. И хотел уже поднимать со словами.
  - Прямо сейчас, тогда пошли.
  - Нет. Нет, давай завтра, поутру, я загляну к тебе.
  - Ну давай завтра. Только не сильно рано.
  - Хорошо. Ну счастливо.
  - Ага. Счастливо.
  Через некоторое время вся компания во главе с Гансом покидала кафе. На прощание каждый приветливо кивнул Толику. Молодой человек ответил им всем коротким взмахом руки. "Ну, что же предстоящую сделку просто необходимо обмыть. Не хотел я больше пить, но придется. Иначе удачи не видать". Приветливым кивком Толик подозвал официантку и сделал заказ.
  "И как этим придуркам не противно носить на себе эту гадость?", подумал он. А ведь почти у всех из компании Ганса на шее болтался немецкий смертник. Это была своеобразная визитная карточка их банды. "Гансу вообще второй понадобился. Интересно зачем? Может, продаст кому-то в три дорого? Какому-то молодому рекруту. А может себе второй прицепит в знак того, что он тут самый главный. Но крест, это серьезная покупка. Зачем он ему? Ведь это явно не для коллекции. А ведь сколько уже вся его компания накурила всевозможных нашивок и эмблем? И посчитать трудно. Скорее всего, они просто выпендриваются друг перед другом нашивая все это на подкладки курток". Толик видел у одного из них, когда тот застегивал свою кожанку эмблему ВВС Вермахта, на внутреннем кармане.
  "Интересно, а как же их родители? Ведь некоторые из них хорошо помнят послевоенные годы. А некоторые кто является поздними детьми и оккупацию. А может потому, что помнят потому-то и не сильно против увлечения детушек фашистской символикой. Ведь от многих сейчас можно услышать, что при немцах справедливости больше было чем при большевиках. Румыны, те да, грабили".
  Толику приходилось копаться в ранцах убитых румынов. Чего тут только не было: и иконки; и женское белье; и старое тряпье; и ношеная обувь; и столовая посуда. Один ранец был до отказа набит бюстгальтерами различного размера. Конечно, иногда встречалось и серебро и золото, но это редко. Другое дело немцы.
  Еще в школе Толик слышал рассказы учителя физики, про немцев. В то время учителю было лет семь, восемь и жил он с семьей в деревне. В их доме было два немецких солдата на постое. Выйдут, бывало, немцы из дому, сядут на пороге, обхватят головы руками и так просидят весь день, не произнося ни звука, только покуривая время от времени. Даже иногда помогали по хозяйству. Тоже ведь люди. Конечно, были и "СС", эти о себе в Токаревке оставили страшную память.
  "Господи, подумал Толик, слава богу, что дедушка действительно не дожил до сегодняшних дней и не знает чем я тут торгую. Немецкие каски, фляги, ранцы, смертники, ножи, штыки, кортики, ССесовские кокарды, эмблемы, нашивки, бляхи, орлы, черепа, кресты, свастики и прочую гадость, и все это я снимаю с трупов. Не говоря уже про золотые коронки, перстни, зажигалки и портсигары. Ведь все это так мерзко. Но с другой стороны люди, раскапывающие скифские курганы с ведома государства, кто они? Тоже мародеры или как их там? Археологи? Почему это они археологи, а я мародер? В чем разница между мной и ими? Я знаю. Они раскапывают могилы, ЗАХОРОНЕНИЯ. Вот кто настоящий мародер, гробокопатель. Вот кто относится к умершим с пренебрежением. Тревожит их покой ради того только, чтобы узнать, сколько лет было покойнику и от чего он умер. И эти с позволения сказать "ученые" продолжают рыскать по свету, не смотря на древние пророчества. Раскопали могилу Тутанхамона и вся экспедиция вымерла, причем в муках. Раскопали могилу Тамерлана и на следующий день разразилась Великая Отечественная война. Что им еще надо отыскать? Чингиз-хана с Аттилой? Я же, не трогаю ничьих могил. Ведь мои труппы никто не хоронил. Они просто валяются и гниют в болоте, вот уже полсотни лет. Но я-то их хороню, и просто беру с каждого плату за погребение. Жить ведь как-то надо. Раз господь создал меня с желудком, то мне просто необходимо заботиться о его наполнении. Значит никакой я не мародер".
  Действительно Толик, по возможности хоронил всех кого откапывал, не смотря на то, есть ли, что взять с убиенного. И всегда носил с собой флягу со святой водой. За глаза многие "копатели" называли его "дьяком". Но через это прошел почти каждый. Просто жутко, раздеть труп, а после просто так его бросить. Первое время все или почти все хоронят свои "жертвы". А позже просто привыкают, черствеют, становится не до того. Работенка ведь не сахар. Тут иная минутка за час считается или того больше. Ведь тяжело стоять по пояс в болотной жиже, где на каждом шагу можно напороться на проржавевшую мину или на неразорвавшийся снаряд, где любая ранка может обернуться серьезным заражением из-за трупного яда, где холодная вода буквально высасывает все соки, тяжело в таких условиях думать о ком-то еще, особенно о мертвых. Но Толик несмотря ни на что, не прекращал каждый раз устраивать похороны с обязательной отходной молитвой и с пусть маленьким, но крестиком в топкой земле. Петрович никогда не поощрял Толика, но никогда и не отговаривал, время от времени произнося философски.
  - Твое здоровье, ты им и распоряжайся, как хочешь. В этом деле я тебе не помощник. Стар я. Мне свое здоровье беречь надо, как Кощею яйцо хрустальное.
  Дома уже после экспедиции Толик часто заводил с Петровичем разговор на эту тему. Сам своим поступкам он никак не мог найти объяснение. Что им движет? То ли страх за содеянное, то ли действительно христианская совесть. Старик никогда не спешил с ответом, если не знал его точно. Как правило, он хитроумно, с присказками уводил разговор от этой темы. Но однажды он ответил на полном серьезе своему молодому товарищу.
  - Знаешь, мне кажется, тут намешано и того и другого. С одной стороны ты как бы покупаешь себе индульгенцию.
  Молодой человек удивился, как изменилась манера разговаривать у Петровича, и его осанка. Теперь перед ним был не малограмотный старик, чье образование состояло в основном из огромного жизненного опыта. Чьи чудные народные словечки невольно заставляли улыбнуться. Теперь перед ним сидел прямо таки профессор словесности, чьи гигантские знания были помножены на жизненный опыт.
  - И удивляться тут не чему, продолжал старик, ты человек. Хоть и воспитанный в духе Марксизма-Ленинизма, но человек, и твой разум протестует перед мыслью о смерти. И хоть в господа ты до конца не веруешь, ты уверен, что там, там за чертой что-то, вернее кто-то есть. И этот кто-то завертел весь этот хоровод именуемый жизнью. И этот кто-то будет спрашивать каждого, по делам его. Азм воздам. Вполне возможно ты этими похоронами, как бы сказать помягче, просишь более снисходительного отношения на будущее. Не знаю. Но то как, ты это делаешь.... Знаешь, иной раз мне кажется, что ты готов оплакивать каждого солдатика. И я возле тебя как бы чище становлюсь. Ведь грехов-то....
  Тут он сделался прежним. В старческих глазах появился лукавый огонек, и осанка его из аристократической превратилась в рабоче-крестьянскую. В заключение он сказал.
  - Если бы мог, дано на небо улетел бы. С ангелочками на облачках забавляться. Да грехи не пускают. Таким тяжким грузом давят на плечи, что до самой земли согнули.
  Тогда слова Петровича вроде бы утешили Толика. Но все равно в нем остались сомнения. "Кто я, говорил он сам себе, охотник-браконьер. Дикий траппер - грабитель природы? Мародер - гробокопатель? Нет же! Нет! Я не убил не одного зверька потехи ради. Это заводы, да фабрики построенные через задницу загаживают природу за один день сильнее, чем все браконьеры вместе взятые за всю жизнь. Это горе - охотники в джипах с красными мордами "мочат" любую живность, направо и налево, и покупают себе любые лицензии, в любое время года. Дай им волю, они и на людей охоту начнут, не задумываясь и на секунду. Ну а насчет "копательства"?.... Как правильно сказал Петрович, я человек, и хочу есть и пить, а зимой теплую одежонку приодеть, желательно покрасивее. Хочу уютную квартиру, и много чего хочу. Работы не боюсь. А как все это получить? Заработать? В этой стране только горб себе заработать можно и тот кривой. Что остается? Бизнес? Купить трусы в Турции по рублю, дома продать по три. Здоровому мужику стоять на базаре противно. И не по мне вся эта крысиная возня. Да и базар "опускает" человека. В этом я убедился неоднократно. Воровать? Не умею и не хочу. Лучше пусть идет, как шло. Не я этот мир раздолбанный создал, не мне его менять. Прости меня господи".
  Вот под такую безрадостную закуску Толик допил свою рюмку коньяку и как будь-то бы, протрезвел. Он посмотрел в зал, где осталась всего одна компания из трех мужчин, и трех женщин и еще какой-то крепенький шустрый мужичек, заскочил пропустить "соточку". Неожиданно Толику подмигнула пышнотелая дама, что сидела в компании мужчин и женщин. Ее кавалер упился до безобразия и теперь единственное, что он мог делать это, повесив голову громко икать, с периодичностью в пять секунд. Толик так же подмигнул даме, добродушно улыбаясь при этом, до конца не осознавая, чем все это может для него обернуться.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"