Однажды вечно чванный и хвастливый Безумный Принц Забвения стоял меж хладных пиков Скайрима и вызывал Гирцина на разговор. Был пятый день середины года, его день, поэтому Охотничий Бог явился, заинтригованный дерзостью Шигората.
Не имеющий равных в гримасах, Шигорат ведает хихикающими безумцами, изощрёнными творцами и малодушными лицемерами. Безумный Принц даёт ход сделкам без выгоды, подстрекает на бессмысленное кровопролитие ради того лишь, чтобы порадоваться чужим замешательству, несчастью или ярости. Так вот, сам Шигорат организовал сцену, чтобы самолично сыграть противника Гирцину.
Жеманный Принц неторопливо изложил суть своего состязания; каждый из Принцев должен был подготовить монстра, чтобы через три года, час в час, встретиться на этом самом месте для смертельной схватки. Гирцин согласился, бесстрастный пред ликом устрашающего противника, и Принцы незаметно вернулись в свои владения, лишь взметнув за собой снег на склонах.
Самоуверенный, но знающий об уловках Шигората, Гирцин тайно взрастил чудовище в скрытом своём пределе. Охотничий Бог призвал древнего даэдрота и привил ему нечистое проклятие вервольфа. Даже среди великих охотников сферы Гирцина не было равных несказанному ужасу с чёрным сердцем и острыми клыками.
Через три года в назначенный день Гирцин вернулся туда, где поджидал его Шигорат, прислонившись к скале, скрестив ноги и насвистывая в ленивом своём терпении. Охотничий Принц ударил копьём оземь, призывая своё противоестественное рычащее чудище. Приветственно приподняв шляпу, как всегда, озорной Шигорат встал и отступил в сторону, чтобы явить свету крошечную яркую птичку, что сидела на вершине скалы. Еле слышная, пичуга спокойно щебетала на колючем ветру.
Одним немыслимым пружинистым прыжком даэдрот оказался на скале, оставив лишь обломки на месте валуна. Он решил, что вышел победителем, и окровавленная пасть монстра скривилась в насмешливой ухмылке, когда слабенькую песню замело снегом в хрустящем воздухе. Птичка легко запрыгала вдоль морды разъярённого даэдрота. Шигорат наблюдал, веселясь тихонько, как крохотное создание теребит обломавшуюся чешуйку прямо меж горящих глаз более крупного чудища. С ужасною злобой, оборотень ослепил себя, пытаясь отогнать приставалу. И так продолжалось часами: Гирцин взирал со стыдом, как лучший его зверь постепенно уничтожает сам себя в погоне за обманчиво рассеянной пичугой, всё это время чирикающей унылый мотив одинокой гряде.
Разъярённый, но побеждённый, Гирцин сжёг изуродованный труп и удалился в свои пределы, ругаясь на забытых языках. Его проклятия по сей день витают меж тех вершин, и не один путник мешкает в ужасе пред гневным взглядом Принца в тех потаенных вершинах.
Повернувшись на каблуках, Шигорат приманил миниатюрную певунью на насест, что был у него на плече, и зашагал вниз по горному склону, направляя свои стопы к тёплым бризам и дрожащим закатам Абесидского побережья, насвистывая мелодию вместе с самым маленьким чемпионом Тамриэля.