И макияж. И духи. И слишком короткое платье.
И губы очерчены так - сама бы себя сожрала.
Ласкала бы шею и тело - ей никогда не хватит.
Она себя создала. Она себя воспитала.

Смотрится в зеркало, пляшет - совсем дорогая кукла.
Не то чтобы на продажу - в закрытую б галерею.
Стояла бы за стеклом - ожившая камасутра,
Чтоб каждый заблудший монах в штанах терял свою веру.

Она расправляет плечи и в спину вставляет стержень,
Оттачивает движения и томные воркования.
Но сколько бы ни старалась, всё остаётся прежним:
Она за его "привет" прощает всё мироздание.

И вот уже лёгкий образ той крышесносной куклы
Пьёт по-домашнему кофе, стирая о край помаду.
Одёргивает край платья, смешно подпирает скулу,
И мировой любви ей больше уже не надо.

И просит себя очнуться, и просит ведь не сдаваться.
Но он всё равно приснится - нежный, смешной, печальный,
И может быть можно - можно? Один только раз продаться
За мир его? Впрочем этого ей и не предлагали.