Аннотация: Небольшой фик по МОТИВАМ аниме "Блич". (заморожено)
1.
- Что встал? Проходи давай, присаживайся.
Я оглянулся. За спиной дверь, но что-то не припомню, как я в нее входил.
- Але, тормоз, бухло стынет! Тебе наливать?
- Половину. - Машинально отозвался я. Да что это со мной?
- Половину чего? Могу половину салатницы, могу половину.. где тут?.. вот - наперстка? Сколько лить-то? - Сидевший у низкого столика полноватый мужичок в одной руке держал глиняную бутылочку странного вида.
Низкий стол, мужик сидит на подушке, стены в характерном стиле. Знакомо вроде бы.
- Мы у Димыча что ли? - Я топнул ногой по полу. Точно, татами. Димыч, разведясь, затеял ремонт и все хвастался, что каждая комната в его доме оформлена в особом стиле. Тот факт, что он жил в двушке, в рассказе обычно опускался.
- Димыч-шмимыч. Ну тебя, вот налил, пей. Или ты меня не уважаешь? - Мужик карикатурно нахмурился.
- Налил, сам и пей. - Я подергал ручку двери, та не шелохнулась. Мужик тихо захихикал.
- Нет уж. Пить раньше гостя как-то невежливо.
Вроде бы мужик сидит в пяти шагах, а я только оглянулся на дверь, но меня вдруг взяли за плечо и сильно толкнули к столику.
Я махнул рукой, стараясь попасть хаму по лицу локтем, но там никого не оказалось, а меня занесло как-то так, что запутавшись в собственных ногах я грузно приземлился на подушку напротив... сидящего на своем месте мужика.
- Ай малацца! Ай люблю тебя я! Вот, возьми чашечку, выпей! - Я поглядел на всунутую в руку теплую пиалку с прозрачной жидкостью. Где-то внутри бешенство разгоралось все сильнее, а мысли текли все быстрее, разгоняясь перед событием.
Плохой признак. Сейчас или я его бить буду, или он меня. Мысли мелькали все быстрее.
Чего злюсь? Да не злюсь я.
Боюсь. Непонятно.
Мужик - восточного типа лицо. Бурят?
Толстый, грубой вязки свитер, шаровары.
Почему шаровары?
Приятель Димыча?
Пиалка, глина.
На столе ничего.
Потянуться чокнуться. Плеснуть в глаза.
Промахнусь?
Пиалкой об стол, бить осколком.
Кровь, попытается убежать, откроет дверь.
А если не враг?
Не убежит. Опрокинуть столик, прижать к полу.
Я тяжелее. В партер.
Димыч? Его родственник?
Что делать?
Пора!
- Да остынь ты. - Мужик вдруг сдулся, опустил глаза. - Извини, брат. Хотел помянуть человека, а в одиночку как-то не то.
В голове было пусто, щеки и лоб горели. Я знал, рассказывали, что сейчас у меня широкая, от уха до уха улыбка. Которую я совершенно не ощущаю.
Мужик чуть взглянул на меня и опять опустил глаза.
- Дурак он был. Сильный, резкий такой пацанчик. Больше хотел, чем мог. Хотя вот, почти получилось. - Мужик странным движением отхлебнул из своей пиалки. Не с краю, а как-то из центра. В пустоте, заполнившей мою горячую голову, вдруг появилось что-то похожее на удивление. Он лакает что ли? Пипец друзья у Димыча. То этот бурят, то я вот, со своей улыбочкой. Правда и сам он тот еще фрукт...
- Ты пей, нормальное саке. Честно. Хреново мне что-то, вот и делаю глупости. Я вообще-то довольно умный, не смотри, что дураком выгляжу. - Мужик вдруг поднял голову и подмигнул, без улыбки.
Я зачем-то повернул пиалку по часовой стрелке, и осторожно пригубил.
В самом деле саке. Дрянь, если честно.
- Поминать водкой надо.
Мужик радостно подхватил:
- Точно! Да где ж ее взять-то? Вот саке у меня целый ящик. - Он кивнул на стоящие на столе глиняные бутылочки. Много.
Кстати и угощение по мелким таким чашечкам разложено. Пока смотрел, мне в руки ткнулась еще одна пиалка. - Глотни. Как ты говорил - так по половине и наливаю. Потому что я внимательный, цени!
Почти без труда подавив желание кинуть пиалку в собеседника я поставил ее на стол, а сам поднялся и шагнул к окну.
Посмотрел и аккуратно отступил назад, почти упав на подушку.
- Вот и я о том же. - Мужик шумно втянул в себя саке с середины чашечки. - Он конечно хороший парень был, но дурной. Попытался, помер. Бывает. А мне как дальше прикажешь? Как я теперь без него?
Он почти кричал, смотря почему-то мимо меня в сторону. Я почему-то отметил, что в пиалке, не смотря на крик, жидкость не плещется и не дрожит. Словно на столе, а не в руке готового сойти с нарезки мужика.
- Прости. Жутко это. Он на круг пойдет, а я? Я уже не он, я уже вне круга. А сил нет. Вот, тебя притащил. - Опять шумное втягивание саке. Я понял, что мужик пьян, что говорится, "до состояния просветления". - Это я, конечно, сволочь, но...
Он резко замолчал, все так же глядя в сторону. Знакомым таким взглядом.
Был у нас пацан один в конторе. Захворал, что-то там с кровью. Молодец, не скулил. Мы помогали как могли, от фирмы счета оплачивали, генеральный с людьми за границей связался, там консультировали. Но без вариантов. После подтверждения диагноза четыре месяца протянул. Мы вот как раз с Димычем к нему заезжали, когда из больницы ушел. Сказал - дома хочет. Сидел вот так, вроде ухмылялся, а в глазах тоска, спокойная такая, безнадежная.
Я вынул из руки мужика пиалку, налил до краев, и сунул обратно.
Мужик криво улыбнулся.
- Вот, есть кому подлить, уже не зря старался.
Я промолчал и опять посмотрел в окно.
Там была тьма. Пустота. Клубящееся ничто, так любимое графоманами. Пугающее такое.
- Уже третьи сутки сижу. Сил все меньше. А оно все ближе. Страшно до чертиков. - Это было сказано будничным тоном, не совпадающим со смыслом фразы и оттого особенно впечатляло. - Слушай, брат. Я, как уже сказал, сволочь, но уж очень жить хочется.
Я только напрягся, как мой собеседник замахал руками, успокаивая.
- Да ты не дергайся. Я-то в нем, - кивок на окно, - растворюсь, а вот тебе это непочем. Просто на круг, как обычно, пойдешь, пощиплет, конечно, немного, память там заберет, все такое, но это пустяки...
- Тогда зачем? - Мне явно собирались что-то предложить.
Мужик хмыкнул.
- Братюнь. Позволь представиться! - Он встал и церемонно поклонился. По-японски, кстати. - Мое имя - Соединяющий Меч!
Он выпрямился, опять подмигнул, дескать, не воспринимай всерьез, и ловко плюхнулся на подушку.
- Что-то ты на индейца не похож. - Я скептически хмыкнул, но мужик замахал на меня руками.
- Братюнь, я же тебе настоящее имя сказал, а не слово, его передающее. Слово для понятия любое придумать можно, сам понимаешь.
- "Воркалось, жиркие товы и вжикали и вжакали..." - Я оборвал цитату и пожал плечами. - И что с того? Мне тебе тоже представиться?
Мужик выхватил из тарелочки на столе что-то розовое и вроде бы склизкое, и с шумом втянул в себя.
- Не, братюнь, мне тебя знать не обязательно, я, собственно, уже. Но если бы ты меня принял, это было бы очень и очень неплохо!
Я не ответил.
Пустота за окном, не открывающиеся двери, странный собеседник. Я точно не у Димыча. Я вообще не в реальном мире. Или сплю, или меня какой-то дурью накормили и все эти славные галюники у меня в сознании, а сам я лежу где-то...
Вспомнить, что было перед тем, как я вошел в эту дверь, не удалось. Я же на работе был? И чем я мог так травануться?
- Братюнь, соглашайся! Ну скажи - что тебе надо? Силы? Вот клянусь, все что будет отдам! Помогать? Да чем угодно! Хочешь, я о Других расскажу? Мало кого знаю, но о ком могу - все скажу! Брат, ну не хочу я туда, не хочу! - Мужик кивнул на окно.
Я почему-то не воспринимал это как бред.
Странный мужик в странном месте говорит странные слова. Ничего, бывает. Только вот клянусь чем угодно - лукавит он. В чем не знаю, но лукавит.
А вдруг он демон или еще какая иномировая тварь? Я опять посмотрел на окно.
Хренушки. Демон бы этого так не боялся. Хотя...
Мужик опять обмяк. У него видно и в самом деле оставалось мало сил, только на короткие такие вспышки, не больше.
- Что делать-то надо? - Голос был мой, что я отметил совершенно без удивления. Ну да, дурак я, дурак.
Мужик вскинулся.
- Просто выведи меня отсюда! Дальше я сам!
Я дотянулся и постучал пальцем по двери
- Ты тупой? Я у тебя на глазах ее пытался открыть и не смог.
Мужик медленно расплылся в улыбке, впрочем довольно жалкой.
- Не, братюнь, тупой тут ты! - Он одним слитным движением оказался рядом со мной и заговорщически прошептал. - Привык к себе все тянуть, да? А дверь в сторону сдвигается. Ну? - Он протянул мне руку.
Я аккуратно взялся за его широченную ладонь, попытался сдвинуть дверь в сторону, и простая, железная дверь с простой золоченой ручкой вдруг подалась, поехала в сторону, открывая дорогу тьму, начинающуюся сразу за порогом. Я оглянулся.
Мой собеседник подбадривающе кивнул.
Я сделал шаг и забарахтался в чем-то плотном, хлынувшем на меня со всех сторон, неощутимо поглощая меня и все, что было вокруг.
В мире осталось только два ощущения - пронизывающего Ничего, и широкая, горячая рука моего странного собеседника, накрепко зажатая в моей.
2.
- Харамицу-сан? Вы меня слышите? Мне показалось, что вы пошевелились. Вы слышите меня? Попытайтесь ответить!
Голос звучал в ушах уже несколько минут. Настойчиво, ровно, убеждающе. Слова обрели смысл только что, но я помнил, что слышал их и раньше, когда они были пустыми звуками в...
Пустота!
Я попытался встать, но тела не было! Что-то огромное навалилось на меня, удерживая, не давая подняться, а силы ушли так же быстро, как появились, и я обмяк, позволив чему-то или кому-то меня удержать. С силами ушла и ясность слуха, меня вновь окружили носящиеся в сумраке невнятные звуки, отдаленно что-то напоминающие.
Последним, что я помнил шагая в пустоту, была рука моего странного собеседника, горячая, сухая ладонь, за которую я цеплялся, не давая пронизывающему Ничто растворить меня целиком. Воспоминание об этой руке, последнем ярком ощущении перед поглотившем меня ничем почему-то вернуло чувствительность пальцам.
Под рукой было что-то шероховатое, мнущееся.
Голоса все так же казались отвлекающим шумом, но думать получалось, и я попробовал изучить окружающее.
Вот под рукой ткань. Гладкая, чистая... наверное. И сверху тоже. Рука под одеялом?
Вот запах. Чуть-чуть травами, сладковато так. И что-то почти не различающееся, но заставляющее думать о дезинфекции, ежедневной влажной уборке и других положенных в больнице вещах.
Я в больнице? Меня лечат?
Язык поведал только о своей сухости, но стоило мне об этом задуматься, как в губы ткнулось что-то твердое, и в рот закапал кисловатый компотик, который я сразу начал глотать, причем управлять глотками не получалось, и я наблюдал, отстраненно, за процессом напоения меня же.
Питье вернуло чувствительность губам. Большое достижение, теперь я мог контролировать пальцы (только правой руки), губы (ими удалось пошевелить) и язык, наконец довольно улегшийся в моем рту... и как-то неудобно улегшийся, кстати.
Ну что же, этого должно хватить, чтобы подняться! Делаем рррраааааз!
- Он пошевелился! Э-э... ну, мне так кажется.
Вот и мне кажется. Пальцы, губы и распухший язык, это все, чем я могу шевелить. Ну-ка еще попыточку открыть глаза!
И рррааааз!..
Дурак! Больно. И опять темно...
- Он очнулся!
Так. Похоже, предыдущая попытка была плохо обдуманной. Учту.
- Харамицу-сан, вы меня слышите?
Я тут не один пациент? Ну да, конечно, с чего бы меня в одиночную палату класть.
- Харамицу-сан? Вы можете ответить? - Отлично, теперь я еще и лицо ощущаю. Во всяком случае влажная ткань, быстро умывшая меня, воспринималась отчетливо. Интересно, пахнет травами, а не антисептиком.
- Как себя чувствует Харамицу-сан? Он очнулся? - Мягкий женский голос. Врач, наверняка. Есть такая вот профессиональная нотка благожелательного безразличия, это у них профессиональное.
- Вероятно... я не уверена, капитан. - А вот это наверняка студентка на практике. Хотя стоп - капитан? Меня в военный госпиталь привезли? А что в военном госпитале делает бессознательный японец? И почему мы в одной палате, ведь как ни крути, а самурая наши положили бы со всеми удобствами, это простого работягу можно и в коридорчике пристроить. Мы в одной палате, в военном, предположительно, госпитале... что у нас случилось? Пожар? Теракт во время посещения какой-то делегацией? Если много жертв, то могли не глядя распихать по ближайшим больницам. Э, а что у меня со здоровьем-то? Может, помираю уже? Хотя только что ткань ощущалась, значит морда на месте, и рука вон что-то щупает мягкое.
- Харамицу-сан, сейчас я прикоснусь к вам. Если вы слышите меня, попытайтесь открыть глаза.
Меня взяли за руку. Ура, за левую! Значит, у меня две руки есть! Все, я спокоен, руки есть, остальное пустяк.
- Харамицу-сан, вы чувствуете?
Да что она к иностранцу привязалась, меня тоже можно спросить!
А вот попробуем открыть глаза... да-да, я помню, что это плохая идея, но все равно интересно. И рраз!
- Он шевельнул веками!
- Хорошо.
А то! Живой япошка, и я живой!
- Харамицу-сан, мы видели, что вы шевельнули веками. Сейчас вам опасно открывать глаза, поэтому вам наложат лечебную повязку. Не пытайтесь что-то увидеть, вы лишь повредите себе. Вы поняли?
Я прислушался. Не, молчит, бедолага.
И тут мне на лоб и глаза легло что-то теплое и влажное. Так, а мне-то зачем?
Эй, так они меня за японца принимают?! Блин, да что ж у меня такое с лицом? Может, разрядом шибануло? Да нет, фигня, если так морду пошкрябало, то мне б тогда мозги заодно вскипятило бы. Но я говорил администратору, что третью линию надо менять! Наверняка же из-за нее все!
- А сейчас постарайтесь уснуть. Вам нужно спать.
Не, мне надо узнать, что тако...
Повязка на глазах высохла. Надо же, и не заметил, как заснул, наверное кольнули тихо в бедро, ног я не чувствую, вот и отрубился.
Разберемся - ног не чувствую. Или уже? Попытался пошевелиться - есть ноги! Во пруха, и ноги есть, и руки, и морда на месте, язык ворочается! Но физиономию мне отрихтовало, факт, иначе бы за японца не приняли. Лежу в военном госпитале, это хорошо, но не очень, начнут еще режимники докапываться, умаешься отбрехиваться, что не сам сюда приполз, обмотавшись бинтами, а завезли на скорой.
Зачесалось брюхо. Ох, хорошо-то как! То есть плохо, рука... да, все еще не поднимается. Но у меня и брюхо на месте! А если оно только чешется, то и кишки в нем имеются. Иначе я бы не рассуждал, а выл и требовал свою дозу обезболивающего.
Что ж такое стряслось-то?
За японца приняли. Но все на месте, только слабость жуткая. Пробой? Запекло мне морду, поплавило кожу, ну и по мозгам дало? Могло такое быть? Вполне, если все-таки третья магистраль накрылась, там обмотка еще сталинских времен. Один я бы туда не полез, я администратору человеческим матом сказал, что дураков нет, значит... Что значит? Фантазер, блин.
- Харамицу-сан?
Ох ты, у меня же еще и слух есть, а тут сестричка прибежала. Спросить надо!
- Хкх... Ххс..
- Не двигайтесь, вам нельзя! Очень сильный удар, вы выжили чудом!
Понятно. Первое - язык есть, но хрен чего скажешь. Второе - удар. Не взрыв, не пожар. Ну, пошла информация, сейчас все пойму!
- Кхрс...
В губы опять ткнулась трубочка и полился вкусный кисловатый отвар. Глотал с жадностью, даже поперхнулся, что подарило еще одно отличное открытие - у меня есть грудь! И она почти не болит! Так, полоса поперек жжется, если под обезболивающим, то примерно срезало с меня полоску кожи в палец толщиной, значит. Ну точно пробой на магистрали, а разрядом по голове и грудь перечеркнуло!
- Крх-свиц...
Откашлялся.
- Крсавица, хь тх двно?
- А-а... Поняла. Вы поступили три дня назад!
- Щ пть.
Тут же меня дополнительно напоили. Профи, сразу разобрала, я и сам еле угадывал, что говорил.
- Спс... б.
Говорить удавалось только за выдохе, язык и губы были непослушными, чужими.
- Что здесь? - Опять знакомый властный голос. Ой прямо вижу белый халат поверх формы и строгость, бывает у дамочек такая фишка, наверняка еще и прическа уставная.
- Харамицу-сан очнулся, просил пить. Он уже может говорить!
Ну, попробую объясниться.
- Хья... нн...
- С вами почти все в порядке. Сильный удар, вы должны сохранять покой и неподвижность.
- Пн. гхв..ть
- Не нужно говорить. Лежите, постарайтесь медитировать, как вас учили в академии. Мина, проследите, чтобы Харамицу-сана не тревожили, и пусть он побольше спит.
- Хья... нн...
Договорить не дали, снова прохладная жидкость закапала в рот, на лоб легла очень горячая рука, и я отключился.
- Как состояние Харамицу-сана?
- Ой.
Сидевшая рядом со мной девушка вскочила.
- Ах, какой голос! Прямо оживаю весь-весь от одного только звука. Красавица, а вы не замужем? Хотя что там - отобью!
Послышался сдавленный сип. Так, я, похоже, что-то не то ляпнул.
Второй день притворяюсь "японцем". Сестричка госпитальная представилась Мику и сказала, что ее назначили ко мне. Живенькая такая девчонка, не болтливая, но общительная и руки легкие, для санитарки это важно. Так что сегодня с утра, когда я попытался встать (второй день как в себя пришел, а уже могу встать! Не разучились в военных госпиталях работать!) Мику подскочила, уложила обратно, строго отчитала и дала попить "компотика". О том, как я сюда попал ничего не сказала, но мои комплименты воспринимала благосклонно, весело хихикая. Правда, я все еще ничего не видел, повязка на глазах была примотана широкой лентой, тот образ, сложенный из звуков, прикосновений и запахов, подтверждал, что я в больнице. А что утро - это Мику сказала. У нас странный разговор получается, я из больнички вылететь не хочу, пусть сначала долечат, как интуриста, а она тоже ни о себе, ни об окружающем. Вот про чаек рассказала - это не компот, это чай такой. Про то, что у меня с организмом случилось - сильный удар, частичное нарушение моторики и, возможно, потеря памяти. Про память я подтвердил, чего скрывать, если помню только мартовские праздники, причем знаю, что они месяц назад были. Вот так и сидим, сижу, точнее, Мику меня без пригляда не бросает, но по своим делам то и дело выбегает. И тут входит капитан. Такой голос сложно забыть, да. Интересно, как она выглядит? Я бы сказал, что это шатенка, высокая, стрижка "каре", наверное в очках. Халат застегнут на все пуговицы, а на ногах мягкие стильные туфли... Хм, что-то я свою участковую описываю, дай ей бог всяческого здоровья. Хотя эта, конечно, помоложе.
- Нет, ну если муж любимый, то отбивать не стану. Так и быть.
О, икнул кто-то. Опять не попал? Тогда о делах.
- А когда повязку можно будет снять? У меня глаза-то есть еще?
Вдруг в груди стало совсем пусто. А действительно - что, если?..
- Вы почти в полном порядке. Сильное истощение, осложненное потерей духовной силы. Мику, пожалуй, повязку можно снять.
- Да, капитан.
Ловкие пальцы начали разматывать бинт, а я все пытался понять, причем тут "духовная сила"?
Наконец, последний виток был снят, Мику ловко придержала ткань у моего лица.
- Исане, шторы.
Прошелестели, закрываясь, занавески. Ну да, я же три дня без света.
- Аккуратно.
Сам знаю. Не удержавшись я потянулся к лицу, за что сразу получил легкий шлепок по пальцам. Ткань в одном месте присохла, но тут же была аккуратно смочена и снята - во выучка у военных медсестричек, сразу видно, что с ранами постоянно дело имеют, обычные санитарки рывком бы сдернули.
- Вы ощущаете свет?
Еще как! Да, по уму, такое надо вечером проделывать, но кто больного спросит? Тем более я бы и сам попытался вскоре.
Стоило приоткрыть, как по глазам резануло, свет был настолько оглушающим, что я аж застонал, с трудом удерживаясь от желания закрыть глаза руками - вот не хватало только лезть грязными пальцами туда, где, похоже, рана. Минуту спустя, все еще удерживаясь от настоятельной потребности протереть глаза я проморгался от слез и смог, наконец, оглядеться.
Палата. Больничная палата, со стоящей посередине лежанкой с поручнями. Стены зеленовато-кремовые, двери сдвижные, а не распахивающиеся. У окна стоит высокая седая женщина в черно-белом наряде, с мечом за поясом. Рядом со мной, похоже, Мику - светло-серый халат, волосы под шапочкой. А в трех шагах от меня еще одна. Капитан.
Без меча, в тяжелом белом халате поверх черно-белого платья, и с прической, которую я, сослепу, чуть за шарф не принял. А потом понял, что это косы, свитые в одну на груди.
Сморгнув остатки слез я потряс головой, посмотрел на пол, колупнул носком доску. Ну понятно, татами в больнице было бы странно увидеть. Еще раз посмотрел на доброжелательно смотревшую на меня... как там ее? Ах да. Голова болит. Вдруг начала болеть, как только вспомнил имя.
- А знаете, капитан Унохана, я от своих слов не отказываюсь! - Капитан чуть приподняла бровь, а Мику испуганно на меня покосилась. - Разве есть еще что-то более замечательное, чем узнать, что у меня все-таки есть зрение, и подтверждение тому то, что я вижу вас! А это, знаете ли, многого стоит!
Я пошатнулся, седовласая мечница вдруг оказалась рядом и вместе с Мику усадила меня на лежанку.
- Очень хорошо, что вы очнулись, Харамицу-сан. Были опасения, что задуманный вами эксперимент окажется последним из ваших... ваших затей.
- Экх... - Я откашлялся. - Эксперимент?
Капитан чуть опустила голову, благожелательно на меня смотря. Кивнула, значит.
- Я не помню. Что-то прошло не так?
- Все прошло не так. Вы словно забыли все правила духовного сопряжения, и рисковали окончательным развоплощением.
Даже так?
- Все равно не помню, капитан.
- У вас кружится голова? Что-то болит?
Так я вам и сказал.
- Да, немного кружится.
- Отдыхайте. Мику приведет необходимые процедуры в течении дня. Повреждения тела незначительны, но состояние духовной составляющей может быть нарушено.
- Конечно. Так и сделаю. Капитан.
В голове было слишком много мыслей, чтобы говорить длинными предложениями. А надо.
Я широко улыбнулся и высокая красотка вдруг напряглась, положив руку на рукоять меча. А вот капитан даже бровью не повела.
- Спасибо, что вылечили меня, капитан Унохана. Я очень вам благодарен.
Попытка поклониться завершилась двумя открытиями. Первое - еще не понял, что поклонился, а само движение уже завершалось. Второе - не надо резких движений, я и в самом деле болен.
Мику и седовласая уложили меня на лежак, подсунув под голову странную длинную подушку.
- Мику, Харамицу-сан должен пройти все процедуры.
- Хай!
Я смотрел в потолок. В голове все кружилось как в детской игрушке-шарике со "снежной метелью". Потряс - и все завертелось-закружилось, залетали снежинки. Скосив глаза я обнаружил, что в палате только я и санитарка. Даже не слышал, как те двое вышли. Ну да, конечно.
- Мику, я посплю?
- Конечно, Харамицу-сан, вам надо поспать!
Вот и я так думаю.
3
Пригляделся к отражению в зеркале. Ой страшен мужик! Лет за тридцать, помоложе меня, значит, глазки узкие, нос много раз ломаный... я подышал, посопел. Не, нормально, даже не сипит. Хорошие тут врачи. Одна капитан чего стоит. Так, что у меня с мордой еще? Уши маленькие, глаза маленькие, зубы мелкие, зато все свои и без дырок, губы большие. Ну хоть что-то большое. Скуластый. Улыбнулся.. брр. Теперь понятно, почему лейтенант занервничала. Но в целом нормальный мужик, ничего такого. Глаза карие. Ресницы редкие. Ох-хо, Камидзе, что ж ты такой... приметный?
Подпрыгнул, хлопнул в ладоши перед собой, потом за спиной, присел. О! - попытался через шаровары разобраться что там у меня в них... да хрен с ним, со мной то есть, мочиться можно, утром проверял, а остальное уж как-нибудь наладится, главное, что не девчонка. Пощупал мышцы на ногах, потом поискал бицепс. Не культурист, но мышца имеется и двигаюсь плавно. Кожа светлая, но, видимо Харамицу где-то часто работал по пояс раздевшись, словно в бермудах одних. Вроде видел я что-то в "клубе путешествий", как крестьяне в юго-восточной Азии смешно так свои широкие штаны закатывают да подвязывают. Значит, из крестьян мой предшественник? Хотя тут разве крестьяне есть?
Взял стул за кончик ножки, поднял. Хм, а ничего так, хватка в наличии, и рука не дрожит мебель на вытянутой руке держать. Приняв упор лежа начал отжиматься, на четвертом десятке в голове зашумело, я спохватился, встал, лишь разогревшись.
Ну что, тело нормальное, можно работать. Главное сейчас попробовать свалить из центра... хотя нет, не дадут. Ну, значит в четвертый отряд записаться, это пусть дураки и любители подраться думают, что лекари никчемные людишки, а я не брезгливый, и канализацию чистить за благо сочту. Жаль, тут электрики никакой не видно, привык за последние годы. Нормальный мужик он везде устроится! Надо только разузнать, может, есть шанс смыться отсюда? Пусть даже через канализацию. Хорошего человека богом смерти не назовут, а если уж называют... Сматыватьсяс надо. Да кто же даст? Размечтался.
Подойдя к стене я поскреб ее пальцем. Вроде дерево, а вроде и камень. Со стороны глядишь - все как дома, а колупнешь и видна разница.
Тут во всем разница. Вот, к примеру, три дня лечения, и я, по слухам спаливший к чертям все мозги, что были, уже бодрый и здоровый прыгаю по палате, проверяю новое тело.
Подойдя к лежаку я занял горизонтальное положение. Чувствую-то себя прекрасно, да только как-то не по себе.
Вчера сразу отрубился, сутки в тумане и лишь как робот вставал, давал Мику себя перебинтовать - на груди оказался длинный тонкий шрам от ожога, - пил какие-то пилюли, потом ложился и проваливался в сон. Сейчас же проснулся и решил обдумать, как жить дальше.
Тело не мое, это факт. Я по молодости другим был, массивнее, и пропорции другие. Зубы опять же все на месте, а я еще в армии четыре слева потерял. Значит, я не помолодел и не загримирован, а вовсе даже настоящий Харамицу Камидзе, как объяснила мне вдруг ставшая необыкновенно болтливой Мику. Проводил какой-то запрещенный ритуал, что-то пошло не так, меня обнаружил патруль, вызванный на место возмущения духовной силы. Тушку студента (я, ко всему, оказался студентом пятого курса местной Академии духовных искусств) доставили в бараки четвертого отряда. Почему не в кутузку? Ну вот так было решено офицером патруля.
Доставили, изучили, решили, что буду жить. А раз решили, то и деваться мне некуда, пришлось оживать, тут с этим строго.
Я потер лицо ладонью, поморщившись непривычным ощущениям. Тело, что ни говори, не мое. Сидит, как одежда с чужого плеча.
Капитаны, бараки, духовная сила.
Первое, что я вспомнил, когда увидел Унохану батьковну, это ночные смены и студента-практиканта Шурика. Он притаскивал на работу старый ноутбук, и смотрел свои мультики, точнее японские, а не свои, каждую смену, все свободное время. Вот про этот самый мир. А я, значит, иногда сидел рядом и тоже смотрел. Ну да. Про парнишку Куросаки, про резню с демонами, которых "пустыми" называют, про предателя-капитана, который главный гад, всеми помыкает и всячески обманывает. Длинный мультсериал, аниме называется. Помню еще постоянно раздражало, что озвучивают все время разные актеры. Закончилось все на том, что пацан тот, Куросаки, победил предателя, потерял свою силу, перестал видеть духов и демонов, вернулся к нормальной жизни. Хорошо закончилось, вовремя, жизненно получилось. Сказка ушла, началась реальная жизнь.
Не выдержав, я выматерился. Не помогло, матюкнулся еще раз.
Слабовато, тут надо что-то серьезнее, стенку попинать, или разломать что-то полезное.
Так, успокоились... Камидзе.
Мультики мультиками, а я вот утром пальцем об угол лежака ударился, ушибленное ныло полчаса, так что можно быть уверенным - реально тут все. И надо как-то дальше жить.
Итак, что я знаю... что я помню, точнее?
Общество духов, типа рая, а скорее чистилища. Сюда собирают "хорошие" души, чтобы они передохнули от забот "реального" мира, и смогли уйти на следующий круг перерождений. Руконгай, так этот мир называется. Или это город? Хрен его знает. Посередине место для богатых и сильных, охраняется особыми душами, с особыми способностями - Готей-13, по краям народец попроще. Готей разбит на тринадцать отрядов, во главе каждого по капитану, суперколдуну с огромной силой, которых, тем не менее, постоянно бьют все, вплоть до приблудного пацана, месяц назад взявшего в руки меч. И правит этим всем Король, которого никто не видел.
Ну, допустим.
Еще есть "пустые", почему они пустые хрен поймешь, может из-за дырки в теле, но жрут они как раз "хорошие" души. Есть пустые мелкие, зверье, есть покрупнее, это уже монстрики, и есть совсем крупные, Лорды, эти даже капитану бяку могут сделать. Еще есть Ад, но это я плохо помню, я в той серии, кажется, отвлекался. Просто знаю, что Ад - есть. И там души грешников перемалываются в труху. Ну да.
Реацу, которая духовная сила, сюнпо, которое типа телепортации, мечи в качестве оружия против плюющихся огнем противников.
И я, теперь, один из этих самых душ.
Ой бре-ед!
Еще раз потер глаза. Не помогает.
Рывком встал, переждал секунду слабости, нащупал под кроватью тапочки и побрел к выходу. В коридоре никого не было, я тихо добрался до двери, прикинул, где тут что и пошел от голосов, слышащихся в другом конце коридора. Пройдя пару залов свернул в заставленный каталками закуток, протиснулся к двери, выглянул, и, наконец найдя желаемое, вылез на улицу.
Аккуратно закрыв за собой раздвижную дверь я оглянулся. Терраса, а перед ней красивый садик, растет что-то подстриженное, несколько клумб, аккуратная дорожка с мелким гравием.
Я тяжело опустился на ступеньку.
Вот сюда бы столик приспособить, и вкопать четыре бревна, под скамейки. А сюда решетку под кострище. Садик больше декоративный, для вида, на дачные ничуть не похож, но разбит с умом, тут что угодно можно сделать, хоть гамаки вешай, болтаться в метре друг от друга на расстоянии вытянутой руки, хоть вон там песочницу устраивай.
Я закрыл глаза.
"Пап? Пааа! Ты только мультики без меня не смотри, хорошо?"
- Конечно, милая. Не буду.
- Простите, Харамицу-сан, вы что-то сказали?
Я повернул голову. Рядом стояла капитан Унохана. Вместо белого капитанского халата на ней было зеленое кимоно. Ну, кажется, это так называется? Вроде она в мультике любила посидеть на террасе, воздухом подышать. Я вот тоже любил где-нибудь в глуши присесть с удочкой над речкой потише. Тут, наверное, с рыбалкой не очень.
- Простите, капитан, я занял ваше место? Сейчас уйду.
Продемонстрировав намерение встать я даже поднял руку к столбу перил, но женщина остановила меня:
- Не нужно. Вам полезны положительные эмоции и созерцание. Ваш дух в смятении и требует покоя, вы не зря пришли именно сюда.
Ну, как скажете.
- Я слышал, что сила капитанов настолько велика, что может калечить простых синигами? Хотя что это я, уж вы-то, целитель, наверняка умеете скрывать свою силу, иначе какое тут лечение.
Она с привычной доброжелательностью в голосе объяснила:
- Это могут все капитаны. Обязательная ступенька по пути совершенствования.