<HTML><HEAD><META HTTP-EQUIV="Content-Type" CONTENT="text/html; charset=windows-1251"><META NAME="Generator" CONTENT="Microsoft Word 97"><TITLE>Надтреснувшая скрипка</TITLE></HEAD><BODY><U><FONT ><P>Надтреснувшая скрипка.</P></U></FONT><FONT SIZE=3><P>Это было лет семь-восемь назад, когда все мы еще учились в консерватории и жили в одном общежитии.</P><P>Я не помню лиц, окружавших тогда меня - только их голоса и музыку.</P><P>Я жила в одной комнате с удивительной девушкой, которую кажется, тогда называла своей лучшей подругой. Мы были одинакового возраста, во многом схожи, но, в одно разные. У</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>нее был голос, а у меня нет вот и все.</P><P>В прочем, это не мешало нам обеим учиться на вокальном отделении и мечтать о громкой славе. Хотя, все знали, не исключая меня, что у нее был голос, а у меня нет. Но это не в счет.</P><P>Она были чистой, совсем юной и жутко наивной. Она верила в большое счастье и истинную верность, она вкладывала душу в то, что пела и просто пела. Пела очень хорошо. В прочем, я уже не помню сейчас, какой именно у нее был голос. В том смысле, что не могу воссоздать в памяти звуков. Помню лишь, что у нее было калларатурное сопрано и широкий диапазон.</P><P>Она была тоненькая и хорошенькая. Каждый день, когда мы поднимались по скрипучей лестнице на наш четвертый этаж в общежитии, с ворохом нот, каких-то тетрадей, дисков, пакетом с бутербродами, юноши улыбались ей и пропускали вперед.</P><P>Но она не смотрела вниз на них всех, спускающихся по той же скрипучке на землю. Она смотрела вверх, где на пятом этаже жил Он.</P><P>Он был скрипач. Хотя, почему был? Он и есть. Сейчас где-то в Австрии, кажется. </P><P>Для меня он был смазливым мальчиком с синими глазами, пиликающим день и ночь гаммы у нас над головами. Для нее Он был Он. Я не знаю, что еще дописать здесь. Он был для нее чем-то, кем-то, что казалось имело значение. Все остальное, даже музыка, даже стихи его любимого поэта, Мандельштама, чем-то придаточным. Может, я и не права, но никто меня не опровергнет.</P><P>Он не подозревал, по-моему, о ее существовании вообще. Она выбрала себе в смысл жизни крайне неудачного человека. Он был горд собой, своей музыкой, своим талантом.</P><P>Не смотря на то, что ничего доброго о нем я сказать не хочу, и я вынуждена признать, что он имел право гордиться своей игрой.</P><P>Он чувствовал струны. А все другие нет. Это нельзя объяснить, но это такой же жестокий вердикт, как то, что у Нее был голос, а у меня нет. Это или есть, или этого нет. Это нельзя развить, разработать, заменить. Бог либо касается тебя своею светлой рукой, либо нет. В нем была искра.</P><P>Я находила его программу скучной, но его технику, чувство я вынуждена была признавать. Ему уже рукоплескали, его уже звали, его уже предлагали нечто там.</P><P>Он считал мир уже покоренным. Да-да. Ко всему он был еще и глуп.</P><P>Но в один зимний вечер, Он просто поскользнулся на тонкой полоске льда у скрипучки, неудачно упал и сломал правую руку.</P><P>Для скрипача это все. Все, снимай гипс, собирай вещи и отправляйся в мир людей, которые могут позволить себе такую роскошь, как повреждение мышц кисти.</P><P>Он старался вернуться в мир музыки. Сидя у себя, на пятом этаже, он мучил дешевую скрипку, отказавшую ему в</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>любви.</P><P>Кто-то сказал, что скрипка - это женщина, продавшая душу дьяволу и ставшая оттого неживой. Эта женщина темпераментна и не подпустит каждого...</P><P>Она плакала и не хотела ходить на занятия. Целыми днями, она, лежа на полу, уставившись в потолок, слушала изувеченные обрывки его программы, слышала, как он зло рвет ноты, что-то ломает, ругается на себя самого и не хочет поверить в то, что произошло.</P><P>Вас любила когда-нибудь женщина? Когда вас любит женщина, она живет вами, дышит вами. Она в</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>этом никогда не признается, но это так. Если вы страдаете, она страдает вдвойне. Ей кажется, что, вдруг, перед глазами захлопнулись ставни, и она очутилась в полной темноте. Она ничего не видит, не слышит, а</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>лишь знает, что у любимого горе. Это не мои слова, а</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>ее.</P><P>Однажды вечером, когда мы уже ходили в пижамах и зевали, к нам пришла одна женщина.</P><P>Я не вспомню ее лица, ее тела; помню лишь,</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>что ей было лет пятьдесят, если не больше, и у нее был нехороший пустой взгляд.</P><UL><UL><LI>Я могу помочь тебе, девочка, - сказала женщина, обращаясь к ней: Я знаю, ты хочешь помочь одному юноше, что не может более чувствовать скрипку.</LI><LI>Разве это возможно? - спросила она, готовая поверить во что угодно.</LI><LI>Дело все в скрипке</FONT><FONT SIZE=3>.</LI></FONT><FONT SIZE=3><LI>В скрипке? - переспросила Она.</LI><LI>Конечно. Чтобы обрести утраченное, ему надо в течение сорока недель, каждый день, тренироваться на надтреснувшей скрипке.</LI><LI>Надтреснувшей скрипке?</LI><LI>Бывают и такие, девочка. Маленькие такие скрипочки с трещинкой возле струн.</LI><LI>Разве она будет играть?</LI><LI>Если умело сделать, обязательно.</LI><LI>А сколько стоит?</LI></UL></UL><DIR><DIR><P>Пустой взгляд женщины опустился на ее худенькое тело.</P></DIR></DIR><UL><UL><LI>Это скажет тебе другой.</LI></UL></UL><P>Что-то нехорошее было во всем этом, но Она, уже радуясь возможному исцелению, закрыла на это глаза.</P><UL><UL><LI>Что мне надо сделать?</LI></UL></UL><P>Женщина сунула ей свернутую бумажку.</P><UL><UL><LI>Вот адрес, завтра в десять, одна</FONT><FONT SIZE=3>.</LI></UL></UL></FONT><FONT SIZE=3><P>И, уже положив ладонь на дверную ручку, женщина повернула голову и пусто спросила:</P><UL><UL><LI>Ты носишь крест?</LI></UL></UL><P>Она покачала в ответ головой.</P><P>Она не сказала мне ничего о том, куда ходила и что делала.</P><P>Но вернулась она с тем же пустым взглядом, что был у старухи. Она была не то что испуганной, а как бы отчужденной:</P><UL><UL><LI>Ты когда-нибудь представляла себе жизнь скрипки? - вдруг, без вступления, тупо уставившись в темный угол комнаты, спросила она.</LI><LI>Скрипка всегда в футляре, когда не работает. А</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>когда ее вынимают, на ней лишь играют, трогая ее струны и щипая ее.</LI></UL></UL><P>Я испугалась, когда она сказала это. Но остановить ее было еще страшней. Большие глаза ЕЕ переместились на меня, и я замерла, ощутив холод на щеке.</P><UL><UL><LI>Век скрипки недолог. Ее быстро сменят на другую и забудут. Позже ее сожгут или сломают, переломив шею, выдернув перед этим нервы. Но, с другой стороны, она хоть год, может дав, три, побудет в руках скрипача. А</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>если это любимый скрипач</FONT><FONT SIZE=3>... </FONT><FONT SIZE=3>чувствовать его руки, придерживающие тебя за шею или талию, быть целуемой его тонкими пальцами.</LI></UL></UL><P>Я хотела сказать ей что-нибудь, мне казалось, она сходила с ума; но холодные глаза нашли меня и поймали:</P><UL><UL><LI>Говорят, что Паганини купил у дьявола надтреснувшую скрипку, бывшую когда-то прекрасной девушкой, но превращенную в красное дерево, и научился играть так, что заплакал сам продавец.</LI></UL></UL><P>Сверху раздались заунывные звуки, выходящие из под не слушающихся пальцев, и Она сказала:</P><UL><UL><LI>Завтра, тебе вечером принесут одну вещь, для меня. Возьми ее и отдай Ему, - и ее глаза поднялись вверх.</LI></UL></UL><P>Я спросила Ее , где будет она сама:</P><UL><UL><LI>Я? </FONT><FONT SIZE=3>-</FONT><FONT SIZE=3> она улыбнулась безликой улыбкой: я поеду к маме. Я давно у нее не была. Надо мне теперь съездить. Надо.</LI></UL></UL><P>Прежде чем уйти от меня, она обернулась и вдруг сказала:</P><UL><UL><LI>Мне страшно.</LI></UL></UL><P>Я бросилась к</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>ней, пытаясь что-то не допустить, но Она уже спускалась по скрипучке.</P><P>Больше я не видела Ее. Правда, я получила от нее письмо. Странное такое, чужое, прощальное. Да и слов там было штук двадцать, не больше. Жива, здорова, решила уехать в Питер, буду петь там. Кто-то говорил, что ходил на ее сольный концерт, но только Она, вроде, была под другим именем, и располнела, и как-то лицом изменилась. Ну чего не скажешь, особенно, если ходить на концерт симфонической и оперной музыки прямехонько из кабака.</P><P>А вечером следующего, после Ее ухода дня, парень лет двадцати отдал мне фанерную коробку</FONT><FONT SIZE=3>.</P></FONT><FONT SIZE=3><P>Я</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>развернула бумагу, и вытащила оттуда скрипку.</P><P>Скрипка была маленькой, изящной и очень легкой. Я осмотрела ее и заметила маленькую кривую трещинку возле струн. Я провела по ней пальцем и</FONT><FONT SIZE=3>...</P></FONT><FONT SIZE=3><P>Так... что-то шевельнулось в душе. Что-то холодное и острое. Я</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>быстро положила скрипку в фанерную коробку и отнесла ему. Наверное, кто-то рассказал ему о скрипке до меня, но он не сказал мне ни слова. Просто взял коробку и запер передо мною дверь.</P><P>Вот, пожалуй, и все. Ничего особенного по</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>сути.</P><P>Он все-таки добился своего. И</FONT><FONT SIZE=3> </FONT><FONT SIZE=3>заиграл как прежде. Даже лучше.</P><P>Год спустя Его пригласили в Вену, и он уехал. Я видела его концерт в записи. Очень впечатляюще.</P><P>На его место поселили молоденького виолончелиста, который стал позже моим мужем. Он и рассказал мне, что нашел в комнате поломанную надтреснувшую скрипку без струн. Он выбросил остов, оставив лишь маленький кусочек дерева, из котороготон сделал мне позже кулон. Я проносила его пару месяцев, но потом, какая-то женщина в церкви, посоветовала мне его снять, а лучше сжечь; и вот тогда-то было уже все.</FONT><FONT SIZE=3><BR><BR></P></FONT></BODY></HTML>