Берег реки Илек. Высокие, с голыми ветками, тополя. Тёпло-синее апрельское небо. По реке плывут льдины. Илек на-днях вскрылся, на редкое - один раз в год - явление природы на берегах собираются поглазеть любопытные. Но Костя на своей "девятке" для экскурсии выбрал место, куда не ступала нога человека. Потому что с ним посмотреть на ледоход приехала Оля Шатова, а она замужем, встретить кого-либо из друзей или знакомых было бы совсем некстати. Да и Костя, хоть это и не так важно, был тоже женат, ему тоже ни к чему дополнительные беседы типа: "Ты чего здесь? А в машине кто?". Хотя выезд на речку абсолютно целомудренный. Планов относительно разврата не было никаких. Может быть, когда-нибудь...
Оля работает в рекламе и сама - как с рекламного щита. Причём - на любую тематику. Хоть колготки во всю длину, хоть - очки в модной оправе. С ней просто посидеть в машине, посмотреть на ледоход - и то удовольствие. Но облик всё же не располагает к целомудрию. Есть во внешности Оли какая-то лёгкая, едва уловимая, блядовитость, которая по-иностранному называется несколько иначе, потому кажется помягче - sexy. Это - чуть ярче, чем у других женщин, косметика. Чуть короче юбочка. На ней чуть посмелее разрез. А кофточка из тонкого материала, через него бугорками прорисовываются плотные сосочки. Но вся эта провоцирующая откровенность - именно - по чуть-чуть. Не скатываясь к вульгарности, пошлости, безвкусию, либо наглому явному предложению себя мужчине. Всё-таки в тех пределах, за которые нежелательно выходить замужней женщине.
Правда, замужней женщине хочется иногда покидать пределы семьи. Бывает такое у замужних женщин. И, увы, не так уж редко, как о них принято думать. Это ещё вопрос - кто более склонен к полигамии - мужчины или женщины, кому она более необходима. Но женщина - хранительница домашнего очага. На ней держится маленькое государство - семья, и поэтому, давая возможность слабостям или капризам одерживать над собой верх, женщина не афиширует свои победы, либо нечаянные радости. Они умирают вместе с ней.
Костя достал шампанское, яблоки, шоколадку. Всё для Оли. Ему за рулём нельзя. Оле можно. Пусть выпьет, поговорит. Оля выпила, достала ментоловые "L&M", закурила. Начала рассказывать про свою жизнь. Когда женщина рассказывает про свою жизнь - это всё равно, что она перед вами раздевается. Чем больше расскажет - тем больше разденется. Мужчине и делать-то ничего не надо. Только слушать, слушать. Изредка поддакивать. Подливать алкоголь, подсовывать что-нибудь вкусненькое. И не нужно лезть с руками. Придёт время - женщина сама замолчит в недоумении - почему это вы сидите рядом с ней, как истукан, почему не подкрепите своего сочувствия каким-нибудь жестом?
Оля замолчала. Костя провёл рукой по её светлым волосам. Приятно пахнут каким-то шампунем. Окунулся лицом в волосы, вдохнул. Достал платочек, вытер с Олиного лица несколько слезинок. Да, в жизни у неё много сложностей... Приоткрыл окно, вытряхнул пепельницу, выкинул огрызки яблок. Повернулся к Оле, приблизился к ней лицом, щекой коснулся щеки. Левой рукой направился выражать сочувствие: стал расстёгивать третью и последующие пуговички на кофточке. Первая и вторая уже были расстёгнуты самой Олей ещё дома у зеркала просто для красоты. Ну вот, ошибся: думал, что на ней нет лифчика, а это такой лифчик. С открытым верхом. Кабриолет. Оля задышала, губы приоткрылись, как будто ей не стало хватать воздуха. Пора оказывать первую помощь. Костя накрыл их своими губами, и у него, отнюдь не новичка в чрезвычайных ситуациях, чуть не поехала крыша: так жадно, жарко прильнула к нему женщина. Так требовательно трепыхнулся и, бесстрашно скользнув по зубам, проник к нему в рот её язык, пропахший шампанским и табачным дымом. Приличия уже требовали проявить интерес к тому, что у неё под юбкой. Можно через разрез. Есть ещё пуговицы посередине, можно расстегнуть и растворить половинки юбочки, как страницы модного журнала... О! Здесь тоже сюрприз! Комбидресс. Этот кросснамбер женщины надевают, чтобы заинтриговать мужчину. Когда мужчина полагает, что до самого сокровенного осталась совсем ерунда, какое-то кружево на резиночке, или кусочек шёлка, его ожидает препятствие, которое в данный момент, когда мозги практически отключены, кажется совсем неодолимым. Он никак не может найти резиночки, на которой должен держаться шёлк, или какая другая женская тряпочная помеха. Нервно, торопливо он шарит по телу женщины, ища спасительной зацепки, но её нет. Ему начинает казаться, что его подруга нарочно себя зашила в плотно облегающий от сосков и до самого низа эротический наряд. Наглухо. А в это время женщина, зная, конечно, что от судьбы всё равно не уйдёшь, с тайной улыбкой прислушивается к ищущим пальцам своего избранника. Когда бы он ещё её так и кругом потрогал, если бы не комбидресс! Уже бы давно... Наконец, лукавая обольстительница находит, что, довольно, не перегнуть бы палку, которая уже готова сломаться. Она берёт руку мужчины и опускает её чуть дальше вниз, куда он сам из-за волнения никак не попадал. И... помогает ему нащупать и расстегнуть потайные крючочки...
Костя сразу разгадал и оценил Олину хитрость. Для приличия поискал несуществующую резиночку на талии, погладил животик, попутно приласкал торчащие из комбидресса сосочки. Потом рука его скользнула вниз и легко сняла с петель охранительные крючки. Коснулся... В это мгновение Оля вынула язык из Костиного рта и шепнула: "Откуда ты всё это знаешь?". - "Так... мужики рассказывали" - машинально ответил Костя. Пальцы его уже обследовали поверхность, освобождённую от корсетных препон. По всем признакам, Оля его уже ждала. Пальчиком Костя проник внутрь. Глубже.... Ещё... Можно теперь попробовать подключить второй... Кончиками пальцев услышал впереди упругое препятствие, что-то вроде баклажанчика или основания огурчика. С ним нужно поработать... Костя тактильно обработал, поиграл с огурчиком. Потом прошёлся по гофрированной передней стеночке. Оля застонала закрытым в поцелуе ртом. Ага... Интересный выступ... Костя медленно, потом всё убыстряя темп, стал проводить кончиками пальцев по передней стеночке, упираясь в эту внутреннюю загогулинку... Оля вскрикнула, вцепилась в Костю обеими руками, задёргалась навстречу ласке... Потом затихла... Костя поцеловал её лицо, брови, закрытые глаза. Чуть позже помог достать сигарету, прикурил... Шампанского не осталось, осталась "Кола". Вместе попили "Колу". Оля застегнулась, открыли запотевшие стёкла машины. Ах, да! Ведь на реке ледоход. Выйдем, просмотрим? Да, конечно. Надели плащи. Вышли. Полное безветрие, только шумит река. Сталкиваются в воде льдины, шуршат, проплывая мимо, комья мокрого снега. Костя обнял чуть уставшую женщину. Она прижалась к нему, как будто стала его частью и вот, прижавшись, соединилась.
- Знаешь... - Оля хотела что-то сказать и вдруг чего-то застеснялась. Потом всё-таки продолжила: - Я в пятницу работу раньше заканчиваю. Мне бы хотелось... Ты не мог бы меня встретить? С цветами. На проспекте Победы, где-то около шести?..
Её руки стали искать, где расстёгивается Костин комбидресс, то есть, джинсы. Но тут Костя запротестовал. Нет, не нужно, не нужно ему никаких благодарностей! Всё было хорошо, давай просто поцелуемся, посмотрим на ледоход... Но Оля не понимала. Она не хотела оставаться одна со своей радостью. Она хотела, чтобы Костя... тоже...
Вообще-то Костя, будь то в какое другое время, был бы и совсем не против. Оля ему очень нравилась, но сегодня, именно сегодня, он не мог. И не потому, что не мог, а потому, что обязан был вечером исполнить супружеский долг и собирался предстать перед женой, так сказать, с полным боезапасом. У них в семье стало доброй традицией отмечать окончание месячных у жены маленькими домашними оргиями. Ни тебе презервативов, ни колпачков, ни таблеток! В любой момент, в любом месте - в ванной, на балконе, на кухонном столе, упавши в жирный праздничный торт, в морозном подъезде на батарее, при ярком свете дня - на заросшей травой могилке на городском кладбище, за городом - в скирде соломы, на виду у механизаторов, борющихся за урожай, не думая несколько дней о тех опасностях, которые на каждом шагу подстерегают всякую молодую пару.
Но не говорить же обо всём этом Оле! Обидится. И сдаваться нельзя: какой же он будет иметь вид вечером после этого? А руки Оли уже в Костиных брюках, они уже достали... Только не это! Ну, что ты будешь делать... Не выдёргивать же!.. Обидится. Она же от всего сердца... В общем, перестал Костя контролировать ситуацию.
Оля встала с корточек, сбросила плащ на тополевую ветку, повернулась к своему мужчине спиной и нагнулась. Ох уж эти короткие юбочки! Их даже задирать не нужно. Комбидресс был уже расстёгнут. Да Оля, его, видимо, и не застёгивала. Ух, ты, как мило - родинка! Оля, не глядя, пошарила у себя за спиной, ухватилась за то, что только что достала из Костиных джинсов и так замечательно приготовила. Сделала несколько сдаивающих движений, чтобы предмет окончательно затвердел и не вздумал увильнуть. Потом так же, на ощупь, приставила его к себе сзади и, чуть качнувшись в сторону Кости, слегка подразнила коротким погружением и так, обезумевший от женского внимания, вздувшийся конец. Костя всё ещё внутренне сопротивлялся происходящему. Нет, он не будет этого делать. Нельзя! Ведь он сам себе давал слово... Он так продолжал думать ещё и тогда, когда Оля снова качнулась назад, застонала, но уже не останавливалась до тех пор, пока белая её попка не упёрлась в Костю, а сам он оказался плотно прижатым к толстому тополю. Всё, брат, приехали. Деваться некуда. Вернее, деваться есть куда и от этого уже никуда не денешься.
Костя взял Олю за талию, нежно, кончиками пальцев. Чуть нажал от себя - Оля отстранилась. Чуть потянул к себе - прижалась. Отличная управляемость! Как иномарка! Так и влюбиться недолго. От всех этих тонких, удивительных ощущений возбуждение Кости достигло небывалой крайности. Он себя ощутил внутри Оли толстым, длинным и... деревянным. Да, как под местной анестезией. Не просто крутым самцом - суперменом себя почувствовал Костя. И как это у такой женщины и не складывается личная жизнь? Ну, Оленька, держись! И хорошо, что Оленька успела ухватиться за дерево. Деликатный Костя озверел. Из нежного любовника он превратился в безжалостную долбёжную машину на двух человечьих ногах.
Ох, девочки, что же это такое вы с нами делаете!
Между тем, ледоход продолжался. Река уносила на себе в Каспий всё, что плохо лежало. Любовники не заметили, как к берегу, в двух шагах от них, прибило льдину с рыбаком посередине. Он ловил рыбу из проруби и, возможно не заметил, что его уже давно оторвало и понесло по реке. Льдина толкнулась о берег, и это отвлекло рыбака от вожделенной дырки во льду, которая ничуть не пострадала. Он увидел Олю и Костю и спросил: ребята, закурить не найдётся? Пришлось остановиться. Оля, не выпрямляясь, и, продолжая держаться одной рукой за крепенький карагачик, другой дотянулась до сумочки, достала пачку сигарет и бросила её всю рыболову. Тот сказал: "Спасибо", оттолкнулся удилищем от берега, сел на складной стульчик и стал прилаживать новую наживку.
Костя оглядел реку, насколько ему позволяла его привязанность, не заметил больше никаких рыбаков и хотел уже, было, продолжить свои преступные действия. Чтобы приободрить себя, он глянул на место соединения с полюбившейся ему Оленькой. Обычно это вдохновляет, вызывает прилив новых чувств и сил. Но тут случилось обратное. Костя увидел, что его любимый друг, а с ним и прилегающие окрестности обагрены кровью. - Оля, Оленька, ты что, болеешь? - спросил он женщину, которая, конечно же, ничего этого видеть не могла. - Почему не сказала?
Оля оглянулась и ахнула: "Нет, не может быть, со мной всё было в порядке...". А потом вскрикнула. Когда Костя отстранился от неё, чтобы прояснить ситуацию, Оля первая увидела, что на месте члена у него какая-то торчащая кровавая колбаса. Произошёл отрыв уздечки, и шкурка засучилась до самого основания, под самые яйца. Если кто видел кролика, с которого содрали шкуру, или индейца, с которого сняли скальп, то может, получит некоторое представление, как это всё выглядело. Зрелище не для слабонервных. Эрегированная окровавленная мужская плоть, которая ещё не остыла от желания женщины... С такими членами ходят по ночам вурдалаки в американских фильмах.
Только сейчас Костя почувствовал боль, как будто сильно оцарапался. Ну и дела! Оля, несмотря на неэстетичный вид торчащей колбаски, хотела взять её в рот - слюна, дескать, заживляет. Костя, конечно, был тронут, но отказался. Снял джинсы, пошёл к реке, обмылся структурированной талой водичкой. Обмотал пострадавший орган носовым платком, надел сверху презерватив. Вечеринка кончилась. Пора по домам. Но что он скажет дома? В троллейбусе дверью прищемило? Покусали собаки, когда он писал на их столб? На худой конец, конечно, сгодится, но... Да, но... Лучше бы этого ничего не было.
Прощание с Олей получилось скомканным. Высаживая из машины на проспекте Победы, он её безвкусно поцеловал. Мыслями был целиком со своей специфической бедой. Наверное, Оля не обиделась. Обещала позвонить. Или он ей пообещал?..
А дома дверь открыла радостная супруга: "Вот и наш котик с работы пришёл! И не задержался!". Котик держал в руках коробку конфет "Птичье молоко" и бутылку шампанского. Выглядел радостным и влюблённым, как и полагается мужу, который, в силу естественных причин, испытал муки трёхдневного воздержания. Его мышка была в голубом полупрозрачном пеньюаре, сквозь который, правда, проглядывал ещё один слой эротического наряда. Шампанское - мышке, котику - водочку под пельмени. Ах, какие взгляды бросал Костя на супругу через стол! Руку, потянувшуюся за салатом, успевал чмокнуть, слегка щипал жену за попку, когда она проходила мимо к газовой плите, ронял под стол вилку и потом там, под столом, целовал супружнину ножку в домашнем тапочке. Целовал внизу, потом задирал пеньюарчик и лобызал коленочку и пробирался выше до притворно - испуганного "Ой!".
Ужин прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Со стола решили не прибирать - потом, потом, потом - как будто нужно было торопиться на какой-нибудь поезд. Костя, врываясь в супружескую опочивальню, против обыкновения, не снял плавок, что, впрочем, выглядело, как любовная игра. Кто-то, например, натягивает воинскую фуражку, портупею, кто - маску поросёнка, а Костя - просто в трусах вошёл. Жена чуть не упала от его оригинального вида, хотя в тот момент, чтобы произвести впечатление, она приняла позу лотоса кверху корнями, и у неё были задействованы все четыре точки опоры.
Мышка тоже хотела сделать своему котику сюрприз: пару дней назад она увидела в магазине занятную вещицу в отделе женского белья. Что-то вроде комбинации, к которой пришили трусики. И называлось по-стильному: "Комбидресс". Молоденькая продавщица, хихикая и бросая многозначительные взгляды, объяснила, как пользоваться потайной фурнитурой, если телу понадобится связь с внешним миром.
...Хотела удивить мужа... Странные эти женщины. Купят что-нибудь и думают, что этот экземпляр единственный. Уж Костя-то знал, что их в город на тот момент поступило, как минимум, два.
В общем, влетает Костя в спальню в своём прикиде, а его мышка встречает его уже на четвереньках - в своём. И этак, кокетливо вращает попочкой. А что? Если замужем, то ничего не должно быть стыдно. А Костя - вот ведь какой озорник - не снимая белья, подкрался к ней сзади и прижался к жене своим разбухшим сокровищем. А потом рванул комбидрессово забрало так, что крючки посыпались, и, оказавшись вне зоны видимости, с ловкостью Арутюна Акопяна приспустил свои плавки, освободил истомившегося тигра и вошёл в супругу неожиданно и резко, вызвав у неё запоздалое "Ах-х-х!..". Костя сделал несколько решительных толчков и вдруг застонал. Жена подумала, что, всё - просто и буднично закончился её долгожданный праздник. Жалко: ждала, готовилась, купила комбидресс, а он... Даже не поинтересовался, как его расстёгивать...
Костя обмяк, отвалился. И он всё время тихонечко подвывал: "Оё!... - оё-ё-ё-ё-о!". Женщина обернулась. Хотела сказать приличные случаю слова, что, дескать - ничего! - в другой раз у нас всё получится и... осеклась. Костя сидел на кровати, и вид его был жалок: то, чем он всегда так гордился, чем всегда перед супругой вызывающе похвалялся, висело теперь у него между ног кровавой тряпочкой. Костя сидел и, раскачиваясь из стороны в сторону, приговаривал: "Оё!... - оё-ё-ё-ё-о!".
Как бы то ни было, но своё доброе имя он спас и ещё избавил себя от ненужных объяснений. Разыгранному спектаклю позавидовали бы и Качалов и Штирлиц. А говорят ещё, что мужчины не могут терпеть боль. Они могут переносить её, улыбаясь, даже не будучи при этом коммунистами. Конечно, важную роль в исходе щекотливой ситуации сыграла водочка, которая всё-таки боль на какой-то момент приглушила. (А оно и нужно-то было - на момент). Ну а главное - это, конечно, любовь Кости к своей женщине. Только любовь помогла ему поднять искалеченный член и эмитировать его в лоно законной своей супруги. И заново безжалостно содрать запёкшуюся, присохшую уже было, шкурку.
Можно представить, как важно было для Кости сохранить тепло домашнего очага.
И он его сохранил. Сколько нежности, тепла и заботы подарила ему супруга, пока происходил процесс заживления раны! Несмотря на то, что в эти дни, в силу своих производственных обязанностей, много посторонних людей брали у Кости в руки то, что полагалось ей одной. Это - хирург, который зашил разорванное место. Это медсёстры, которые делали Косте ежедневные перевязки, а потом - физлечение и массаж. Целый месяц Косте пришлось ходить на улицу Перова, засовывать член в специальный аппарат, где его просвечивали недавно открытыми лучами для скорейшего выздоровления. Этот прибор параллельно опробовали на мышах. И ещё научный сотрудник Раюшечка несколько раз, при помощи своего рта, брала у Кости для экспериментов образцы спермы. Говорила, что иначе нельзя, потому что швы ещё толком не зарубцевались.
А потом они зарубцевались. Внешне выглядело, будто хирург провёл на Косте свою первую операцию. Так оно и было, но хирург объяснил наличие многочисленных узлов и даже хрящей действием полезных лучей. Смотреть было страшно. С такими членами выпускают из больниц вурдалаков в американских фильмах. И Костя даже захотел сделать пластическую операцию.