Аннотация: История проекта атомной станции теплоснабжения (АСТ) в Горьком (Нижнем Новгороде), активная общественная дискуссия, выступления населения против АСТ в 1988г.
"В Нижнем Новгороде коммунисты затеяли строительство атомной котельной - "атомной станции теплоснабжения" (АСТ). Они предлагали нагревать воду в атомных реакторах, и потом через систему теплообменников эту воду под высоким давлением закачивать в нижегородские дома." (Борис Немцов, "Исповедь бунтаря") Я как физик не могу быть против ядерной энергетики. Мне казалось бредом соединять высокие технологии с гнилым коммунальным хозяйством. (Немцов в гостях у Д.Гордона)
В Нижнем Новгороде (Горьком) находится головной разработчик атомных реакторов ОКБМ - Опытное конструкторское бюро машиностроения им.И.И.Африкантова (в 1969-1997гг. возглавлял Ф.М. Митенков). На физико-техническом факультете горьковского политеха (НГТУ им.Р.Е.Алексеева) готовятся специалисты для атомной отрасли. А по Волге можно с удобством транспортировать крупногабаритное оборудование реактивной установки. Поэтому, когда возник вопрос о месте строительства экспериментальной атомной станции теплоснабжения, был выбран Горький. В марте 1979г. об этом вышло постановление Совета Министров СССР. Вторым городом для "бомбардировки атомной идеей" в постановлении назван Воронеж. В 45 километрах от Воронежа уже работала Нововоронежская АЭС и работало мощное строительное управление со специальными умениями. Горький качеством строительства не мог похвастаться, но обладал мощным научным потенциалом. Это может служить одним из объяснений более острого и раннего протеста горьковчан в годы перестройки против мирного атома. Воронеж в выступлении против атомного теплоснабжения "запоздал".
"Идея принадлежит Анатолию Петровичу Александрову. Это случилось в начале 1977 года. (Вероятно всё же 1976 года - О.Д.) В беседе он сказал, что "атомная котельная" - это, возможно, новое направление использования атомной энергии. Вскоре состоялось большое совещание, на котором мы, специалисты, обсуждали этот проект. В частности, было предложено делать не котельную, а станцию, вырабатывающую и электрическую и тепловую энергию для отопления и горячую воду для бытовых целей. Такое решение сняло бы вопрос о сезонной зависимости режима работы котельной. .... В мае 1979 г. технический проект атомной котельной АСТ-500 в установленном порядке был рассмотрен и утвержден для рабочего проектирования. Вскоре после этого появилось постановление правительства, в котором были обозначены 10 крупных городов, в которых должно было планироваться строительство атомных котельных - атомных станций теплоснабжения (АСТ)." (академик Ф.Митенков https://www.nkj.ru/archive/articles/880/
В начале 1976г. ГоТЭП - горьковское отделение института Теплоэлектропроект было назначено головной организацией по проектированию атомных источников теплоснабжения. Горьковские ученые к делу подошли масштабно. До Чернобыльской аварии (1986г.) было начато строительство Одесской и Минских АТЭЦ, выполнены работы по ТЭО Куйбышевской, Волгоградской, Харьковской, Горьковской (1986) АТЭЦ, начаты работы по ТЭО Свердловской, Ярославской и Бакинской АТЭЦ. По специализированным атомным станциям теплоснабжении (АСТ) также велись активные работы. На основе воронежского проекта ГоТЭП разработал проект Архангельской АСТ, выполнил ТЭО Брянской, Ивановской, Хабаровской АСТ (История ОАО "НИАЭП" (1951-2008)). Планы по всеобщей атомизации привлекли в 80-ые годы меньшее внимание московской общественности, чем.проект переброски северных рек в Среднюю Азию.
Конечно, задача вытеснения органического топлива из энергобаланса страны в связи с его удорожанием и потенциальным исчерпанием запасов нефти и газа имеет законную основу. К тому же в тот период атом рассматривали как чистый источник, который был призван заместить виновников грязных выбросов уголь и мазут, активно применяемых в теплоснабжении. А ведь теплоснабжение - это 40% энергопотребления СССР. Здесь атомная энергетика могла бы достойно развернуться.
Нагорную часть города Горького обслуживало 400 котельных, только 6 из них были относительно большой мощности. Остальные являлись малыми, имели низкий КПД, не обладали специальными устройствами по снижению выбросов золы и вредных отходов. Так, у них были невысокие дымовые трубы. Предполагалось, что атомная станция теплоснабжения будет обеспечивать 75% потребности в тепле нагорной части, остальное будут давать мощные котельные в периоды пиковых нагрузок (зимой). Считалось, что АСТ сэкономит 900 тыс.тонн условного топлива в год для которого требовалось 16 тысяч вагонов. Можно будет закрыть 250 котельных. Варианты со сжиганием для тепла, например, местного мусора и не рассматривались из-за отсутствия нужного оборудования. Переоборудование котельных под газовое топливо не входило в планы Совмина. Авторитет науки в космической стране был высок. Пока не случилась авария на чернобыльской АЭС, жители полуторамиллионного города приветствовали планы энергетиков.
Славу пионеров атомного теплоснабжения иногда отдают не СССР. В 1963-1974г. в 14 километрах от центра Стокгольма работала АТЭЦ Огесте с электромощностью 12 МВт и тепломощностью 68 МВт. АТЭЦ снабжала теплом столичный пригород Фарста. Шведская АТЭЦ была подземного расположения, - спрятана в скале; могла производить оружейный плутоний. Прекратила она своё функционирование за экономической неэффективностью, а не из-за проблем безопасности. Всё это так. Но интересно, что согласно рассказу старожила Обнинска, ещё в 1956г. к съезду партии на Обнинской АЭС была налажена подача бесплатного тепла к Дому ученых и Дому аспирантов. Эксперимент продолжался в течение ряда лет, пока это дело не запретили. Позднее в СССР нерегулируемый отбор пара для отопления поселка Заречный происходил с конца 60 годов на Белоярской АЭС. Позднее нерегулируемый отбор насыщенного пара стал использоваться на Ленинградской, Курской, Чернобыльской, Смоленской, Игналинской АЭС. Наконец, правительство решило придать этому делу, так сказать, "регулируемую основу" путем сооружения АТЭЦ и АСТ.
По зигзагу судьбы проектирование пионерной, первой в мире Горьковской атомной станции теплоснабжения (АСТ) было перехвачено у ГоТЭП (Минэнерго) другим ведомством - Министерством среднего машиностроения. Министр Ефим Павлович Славский таким образом обеспечил перспективной работой ленинградский ВНИПИЭТ. "Это был абсолютно надежный человек. А ещё у Славского было удивительно внимательное отношение ко всему новому. Он поддерживал интересные, необычные проекты." (академик Ф.Митенков). Однако Воронежская АСТ (ВАСТ) осталась за ГоТЭП. Технический проект ГАСТ разрабатывался в 1978-1979гг. В 1980г. проект утверждён правительством, на его основе разработана техническая документация.
Подготовительные работы на площадке в Федяково - в 4 километрах от Горького, к востоку от него - начались уже в 1979г.
Советское строительство в условиях "развитого социализма" имело свою, увы, неудобоваримую специфику. Хозяйственный механизм в СССР диктовал строителям гонку за валом, авралы, долгострой, дефицит нужных материалов, низкое качество исполнения. Горьковские строители не были исключением. Похоже, что объекту ГАСТ руководящие органы не придавали такое уж важное значение, как, например, стратегическому оборонному предприятию. Впрочем, АСТ было поручено, в конце концов, управлению строительства закрытого города Арзамас-16. Заметим, что по качеству промышленного и жилищного строительства Горьковская область стояла на одном из последних мест в РСФСР. Свидетельства, собранные горьковской организацией "За атомную безопасность", опубликованы в газете "Ленинская смена" в 1989г. Они ярко иллюстрируют болячки того периода.
Вот первое (исторически) свидетельство начальника отдела треста Центрэнергострой А. Мыльникова - "Я в 1979 году находился на Горьковской АЭС для изучения опыта строительства. В это время были выполнены вчерне работы по монтажу каркаса главного здания АСТ и велось бетонирование шахты второго реактора. Первая была уже забетонирована. Так вот, у первой шахты со стороны дороги Горький-Казань имелись раковины размером более 100 мм, а в одну из них я помещал руку вплоть до плеча. Раковина находилась на уровне 1,2-1,5 метра от уровня пола. Конечно же, при таком качестве бетонных работ шахта реактора своей защитной функции выполнять не может." Раковины в бетоне при их наличии, конечно, должны заделываться строителями. Но технологии ремонта также имеют свои требования. Важно, чтобы марка ремонтного состава была на порядок выше конструктивного - только так удается обеспечить хорошее их сцепление.
Между тем с качеством бетона в СССР была системная проблема. Свидетельствует мастер СМУ-6 Горьковского строительно-монтажного треста Б.Быков, работающий в 1982-1983гг. на строительстве ГАСТ. - "В приказном порядке начальник треста (или это делалось от его имени) заставлял (на ГАСТ) заливать бетон не тех марок, которые были заложены в проекте, а тот, который в данный момент поступал с центрального бетонного завода. Нередко, особенно зимой, бетон доставлялся "сухой" буквально стоял "колом". Очень часто не работали или отсутствовали вибраторы для уплотнения бетона. Например, в блоке "А" здания ?1 при снятии опалубки с внутренних стен помещения обнаруживались раковины диаметром до 50 см и глубиной до 30 см. Центральная насосная бетонировалась около месяца, потому, естественно, что каждый новый слой бетона ложился на уже застывший.
Авария на Чернобыльской АЭС внесла коррективы не только в ход перестройки в стране, но и изменила кардинально отношение к стройке АСТ. Теперь строители отчитывались прессе о серьёзном повышении ответственности за исполнение работ на важном объекте. Однако вирус недоверия уже способствовал возникновению эпидемии. Приведем третье свидетельство доцента Института повышения квалификации Минстроя (Афонино, Нижегородская обл) Н.Смирнова: "Неоднократно (в 1979-1986гг.) в соответствии с учебным планом мы с группами начальников и главных инженеров строительных управлений проводили выездные занятия на месте строительства атомной станции. Не только мне, но и всем слушателям ИПК бросалось в глаза низкое качество строительно-монтажных работ, в том числе и бетонных. Никакого непрерывного контроля качества бетонирования на строительстве столь ответственного объекта не было. В конструкции подавался почти "литой" бетон при помощи бетононасосов, укладка этой смеси проводилось без вибрирования, т.е. без необходимого уплотнения.
Почти все конструкции бетонировались в несъемной опалубке из железобетонных плит облицовок, приваренных к арматурным конструкциям. Неспециалисты могут не понять, в чём хитрость. Когда применяется обычная, т.е. съемная опалубка, тот после распалубки конструкции по лицевой поверхности бетона можно достаточно объективно оценить качество уложенного бетона. А в условиях применения несъемной опалубки эта возможность полностью отсутствует. Мне неоднократно приходилось видеть, что в некоторых местах плиты облицовки отваливались и обнажалась арматура. Да и качество бетона было очень низким." Н.Смирнов.
При мощном взрыве железобетонные конструкции разнесет и при хорошем составе смеси, но это, естественно, не успокаивало население.
В 1985г. ГАСТ была готов к приёму первого из двух реакторов АСТ-500, Горький хотел в следующем году отапливаться "атомом". Однако завод в Волгодонске несколько раз срывал сроки поставки. Полгода из Москвы и Горького шли телеграммы с гневным требованием сделать реактор. Наконец, к зиме он был готов к отгрузке. Негабаритный груз можно было поставить только по волжскому водному пути, но река к тому времени замерзла. Чтобы выполнить годовой план 1985, теперь уже Волгодонск настоял на доставке реактора по Волге, не взирая на естественные трудности. А преодолевать трудности советским людям не привыкать. Путь во льдах прокладывало 4 ледокола. Далее обледеневшие окские склоны посыпали солью и 4 тягачами Ураган вытягивали реактор на место. 22 декабря 1985г. в день энергетика реактор сгрузили на берег в "тепляк". Со стороны финансов подвиг имел цену. Ледовая эпопея обошлась в полмиллиона рублей, в 10 раз дороже, чем весной. Но на этом затратная часть вовсе не кончилась. Хотя Горький торопил с отправкой реактора, оказалось, что к монтажу на станции вовсе не готовы. А к тому же инспекторы ГАЭН (Госэатомэнергонадзор) отказались выдать разрешение на монтаж оборудования в неготовом помещении! Реакторный зал, а ещё пуще подходы к нему далеко не отвечали требованиям чистоты, влажности и т.п. Как бы сказать аккуратней, внешний вид объекта был неудовлетворительный, было грязно и мокро.
Рассказ о перевозке реактора я почерпнул из статьи "Боюсь, потому что не верю" журналиста Горьковской правды Юрия Немцова, опубликованной 4 сентября 1988г. в газете Ленинская смена. Это была не первая тревожная публикация по поводу атомной станции в 1988 году. Однако Юрий Немцов, неоднократно освещающий в прессе ход эпопеи ГАСТ, первым забил тревогу двумя годами ранее. Последним "камешком" в его терпении стороннего наблюдателя стал звонок в редакцию в конце зимы 1986 года. Позвонивший доброжелатель сообщил, что радоваться нечему, поскольку отгруженный в Горький реактор потек на заводских испытаниях в Волгодонске. На запрос газеты эксплуатационники в Горьком флегматично ответили, что протечку в прокладке легче исправить на месте.
Юрий Немцов в соавторстве с собкором центральной газеты "Правда" Геннадием Ивановым написали в апреле 1986г. статью "С атомом не шутят", которую в силу фаворитизма атомных энергетиков не решились опубликовать даже в Правде, не говоря уже о Горьковской правде. Статья естественным образом превратилась в служебную записку, направленную в обком партии. Вскоре одного из авторов (Ю.Немцов не поясняет кого) пригласили в горком КПСС и сказали радетелю: "Мы в курсе."
Статья Юрия Немцова "Боюсь, потому что не верю" вышла 4 сентября 1988г., а не в апреле 1986г. Она присоединилась к общей волне публикаций вокруг горьковской АСТ и имела сильный резонанс в общественном мнении. Но статья Бориса Немцова в Горьковском рабочем "Почему я против ГАСТ" 2 июля 1988г. была первой публикацией в протестном ряду. Она имела, пожалуй, больший резонанс. Борис первым привнёс в СМИ отвечающее тревожным настроениям масс слово правды. Более поздняя публикация его однофамильца усилила "эффект Немцова", его узнаваемость. Факты говорят, что в общественной истории Горького Немцовых было двое. Но в памяти 21 ого века остался преимущественно политик.
Разрыв мозга.
Чернобыльская авария 26 апреля 1986г. поставила большой жирный крест на планах ввести Горьковскую АСТ в декабре 1986 года. Тем не менее проект не закрыли. Ему "повезло" в отличии от более крупной работы атомщиков - Минской АТЭЦ. 1 июля 1987г. вышло постановление ЦК КПСС и Совмина "О консервации Минской АЭС", которая сооружалась в 40 км от столицы советской Белоруссии. В решении Москвы нетрудно усмотреть политический мотив. Не хватало ещё столицы Белоруссии для проблем! Между прочим, в поселок строителей Минской АТЭЦ Дружный на пуховичских болотах заселили жителей эвакуированной после чернобыльской аварии покинутого украинского города Припяти. Горький же был далеко от Чернобыля и это была своя Россия - РСФСР. По ГАСТ была проведена полная ревизия атомного проекта с учетом последних достижений науки, разработаны мероприятия по обеспечению дополнительных мер безопасности, проведена переаттестация персонала эксплуатационников, ужесточены требования к качеству строймонтажа и оборудования.
Новая контролирующая инстанция - Госатомэнергонадзор СССР был создан в 1983г. Отношение к его представителям, появившимся на горьковской стройке в 1985г., изменилось после Чернобыля в лучшую сторону всестороннего учета их мнения. Так, по их требования были прекращены работы по бетонированию шахты второго реактора, не отвечающие проекту. В ноябре 1986г. Госатомэнергонадзор остановил строительно-монтажные работы на всей станции по причине отсутствия в строительно-монтажной организации служб технического контроля! В результате по городу даже поползли слухи, что станция закрыта. Однако нет, это был просто перерыв для принятия экстренных мер по проекту. Как бы там ни было, над душой руководящих органов перестали висеть предустановленные сроки ввода в эксплуатацию станции.
Итак, запуск ГАСТ не отменялся вопреки беспокойству населения. Руководящие органы внесли только необходимые, насущные коррективы. В 1987г. проведены гидравлические испытания корпуса реактора. По всей видимости, это мероприятие проводилось в связи с выходом в 1982г. ОПБ "Общие положения обеспечения безопасности атомных станций при проектировании, сооружении и эксплуатации." По части надежной защиты от землетрясений, падения самолёта и взрывной волны гидроудара проект ГАСТ 1978-1979гг. требованиям ОПБ 82 не соответствовал. При сильном гидроударе станция могла лишиться всех каналов расхолаживания реактора.
В субботу 16 апреля 1988г. "Горьковская правда" в статье "Назван срок пуска" за подписью своего постоянного обозревателя Юрия Немцова сообщила, что рабочее совещание на ГАСТ определило реальный срок пуска её первого энергоблока АСТ-500 - третий квартал 1989г. Конечно, много времени требовалось на подготовку объекта. Атомное горючее на станцию было ещё не завезено, первый реактор был смонтирован пока лишь частично. Ужесточение входного контроля выявило значительный процент брака среди оборудования, что требовало большой объем по доводке. В частности требовалась 100 процентная заменка спецпокрытия реактора (краски), пришедшей уже в негодность. Был выявлен брак на теплопроводах, на обвязке теплопроводов.
В статье "Назван срок пуска" в числе факторов торможения сдачи объекта было названо негативное отношение части населения к строительству АСТ. Однако председатель Госкомитета по использованию атомной энергии СССР Александр Проценко заявил уже знакомому нам журналисту Ю.Немцову, что частичная консервация работ на ГАСТ вызвана не общественным мнением, а необходимостью проведения целого комплекса мероприятий по повышению уровня надёжности и безопасности основных систем. Тут, как говорится, всё и началось и пошло не так, как хотелось бы. Вдруг общественное мнение оказалось совсем не готовым к запуску реактора, по иронии судьбы, как и некоторые городские теплотрассы. Как заключал Проценко: "Хотя, как я выяснил городская система теплоснабжения к этому (запуску зимой 1989/1990г.) не совсем готова. Тепло от атомного источника получат совсем не те районы, которые в нем нуждаются в первую очередь." Проценко, конечно, знал о другом сценарии.
Позитивный опыт. В апреле 1981 г. восемь коммун, ряд промышленных и коммерческих потребителей и несколько национальных исследовательских институтов, которые все расположены в кантоне Ааргау (Argovia) (Швейцария) в различной степени удаленности от атомной станции "Безнау", приступили к изучению проекта по созданию системы ЦТ (центрального теплоснабжения) на базе АЭС "Безнау". Реализация такого проекта позволяла решать национальные задачи по снижению объема импортируемого органического топлива (нефти) и улучшению экологической обстановки в стране. В 1983 г. на основе публичного голосования эти восемь муниципалитетов стали акционерами новой теплоснабжающей организации Refuna AG и приступили к строительству одноименной системы ЦТ на базе АЭС "Безнау"... Каждая из восьми коммун в границах своей территории вела строительство распределительных тепловых сетей (от магистральных теплопроводов до потребителей) и в дальнейшем начала их эксплуатацию. В 1985 г. было принято решение о расширении зоны действия системы ЦТ за счет строительства распределительных тепловых сетей в трех новых муниципалитетах. Таким образом, с 1985 г. компания Refuna стала осуществлять теплоснабжение 11 населенных пунктов.
Утилизация части сбросного тепла АЭС "Безнау" (около 100 тыс. МВт.ч/год или 86 тыс. Гкал/год), которое традиционно сбрасывалось в р. Аарэ, позволяет ежегодно экономить до 20 тыс. т жидкого топлива, что в пересчете на годовой объем выбросов вредных газов составляет: 50 тыс. т CO2, 100 т SO2 и 50 т NOx... Опрос (2010г.) продемонстрировал также, что, как и в прошлые годы, абсолютное большинство (82,4%) считает швейцарские объекты использования атомной энергии безопасными." Ист. Европейский опыт организации теплоснабжения от АЭС, К.т.н. В.С. Пузаков.
В указанной статье также обсуждается аналогичный опыт 80-х годов использования мирного атома для теплоснабжения в Словакии. К швейцарскому опыту активно апеллировали в 80 годы защитники идеи атомного теплоснабжения в Горьком.
Протест в Горьком против строительства АСТ
От защиты сквера Горького к борьбе против атомной станции
От публикации в газете срока запуска ГАСТ (16 апреля 1988г.) до выхода протеста против атомной станции на улицу (май) и начала его активной фазы в июле 1988 г. проходит совсем немного времени. Будто вдруг распрямилась какая-то сжатая пружина. Буду рад, если читатели дополнят мое изложение событий, но пока превращение технико-экономической истории в социальную выглядит следующим образом.
В ночь на 11 мая 1988г. Стас Дмитриевский с товарищами ставят палатки в сквере на площади Горького, начиная народное "восстание" против строительства в сквере станции метро. (об этом https://olegdushin.livejournal.com/166140.html ) Вскоре в этот же сквер приходит мама Бориса Немцова - Дина Яковлевна и начинает собирать среди защитников сквера подписи против строительства атомной станции. Стас Дмитриевский смутно припоминает, что то ли Дина Яковлевна, (то ли Борис Немцов) спрашивала его, может ли она собирать подписи против АСТ.
Раиса Немцова (супруга Бориса Немцова): "Его мама первая сказала, что Боря, ты должен этим заняться. Нельзя, чтобы в черте города строилась такая станция. И она первая вышла на улицу и стала собирать подписи против строительства атомной станции." Николай Ашин, соратник Немцова: "Внезапно к нам присоединилась - весной 1988г. - Дина Яковлевна Немцова, которая считала, что своим порывом она помогает городу и сыну. " Коллеги по работе в детской больнице ?1: "Для сбора подписей Дина Яковлевна брала отгулы на работе, выходила на улицу для сбора подписей и в выходные.
Совершенно неслучайно Дина Яковлевна Немцова пришла для сбора подписей в место скопления масс людей - в сквер Горького, когда там был разбит палаточный лагерь Стаса Дмитриевского с товарищами. Именно здесь в сквере Горького в мае 1988г. Дину Яковлевну, сидящую за столом, увидел инженер-энергетик Лев Лерман и узнал от неё о том, что она помогает сыну - Борису Немцова, сотруднику НИРФИ. А он как раз выступает против АСТ. Здесь в сквере с плакатом против АСТ журналист Ленинской смены Юрий Ищенко видел в мае 1988 г. Бориса Немцова. Видел Бориса в сквере и секретарь Приокского райкома КПСС Дмитрий Модератов.
Не из-за пересечения 2 общественных инициатив берет истоки миф, что Борис Немцов имел активное отношение к борьбе против метро в Горьком?
Даже моя мама стала собирать на площади имени Горького подписи против этого проекта."(Борис Немцов "Исповедь бунтаря") "Мама стала собирать подписи, я стал бояться, что ее посадят, арестуют, я естественно рядом с ней стоял, чтобы не дай бог, ее не трогали. Меня стали узнавать постепенно, это было на площади Горького в самом центре, если вы знаете Нижний Новгород. Мама собирала подписи и тогда никого не винтили как сейчас. Она спокойно это делала, тем более она заслуженный врач, кто ее там тронет." (Борис Немцов на Эхо Москвы 4 марта 2013г.)
Образ Дины Яковлевны запечатлелся в глазах друзей и знакомых молодого ученого как Ниловна из романа Горького "Мать". Роман посвящён рабочему революционному движению в начале 20-ого века. В центре повествования романа женщина-мать, помогающая сыну Павлу Власову в его подпольной деятельности, распространяющая листовки среди рабочих. Прототипом Павла Власова стал нижегородский революционер Пётр Заломов. Пока мама собирала подписи, в мае-июне 1988г. Борис Немцов искал единомышленников и вне пределов НИРФИ. Среди его новых коллег по зарождающемуся экологическому движению инженер-энергетик Лев Лерман, а также группа Юрия Лихачёва-Эдуарда Гуревича с радиозавода Орбита, выступающая против атомной станции, в чем-то имеющая национал-патриотический оттенок.
В своей статье, опубликованной 2 июля 1988г. в Горьковском рабочем Борис Немцов сообщает, что "в городе создано несколько инициативных групп, собирающих подписи под обращением в Совет Министров СССР, ЦК КПСС с требованием закрыть станцию. Собрано около 20 тысяч подписей." Подписи собирались, например, на улице Свердлова (ныне Большая Покровская). Подсчетом волеизъявления граждан, возможно, тогда уже занимался Юрий Лихачёв. "Публичная акция началась летом (скорее всего в июне) 1988 на Театральной площади. Началось все с размещением материалов по теме Чернобольской АЭС в маленьком скверике на Театральной площади. Висело это "безобразие" на веревочках между деревьев и народ гуляющий по Свердлова (Б. Покрове), подходил, читал, кучковался и живенько обсуждал. Чуть позже начался и сбор подписей (в обычных тетрадях, разлинованных с ФИО, адресом и подписью. И инициировала это не статья Бориса и не взрыв в Арзамасе, - а публичный интерес к теме." (С.Шимоволос)
Утром в субботу 4 июня 1988г. в 324 метрах от здания вокзала Арзамас-1 произошел взрыв первых трех вагонов грузового поезда номер 3115, в вагонах которого находились промышленные взрывчатые вещества. В результате взрыва погибло 91 человек ( из них 14 детей), ещё 744 получили ранения. В нарушении установленных правил транспортировки взрывчатки вещества разных разрядов взрывоопасности (тротиловые шашки, гексоген, октоген, аммонал, аммонит, кумулятивные заряды) перевозились в одном вагоне. Многие местные жители, увидев между небом и землей столб дома грибовидной формы, подумали, что началась ядерная или другая война, - Арзамас бомбят. Официально причины взрыва так и не были опубликованы. Источником ЧП могло быть 1.возгорание взрывчатых веществ от искр из трубы тепловоза, или другой искры. 2.Самопроизвольная детонация взрывчатых веществ, просыпавшихся из поврежденной тары. 3. Наконец, террористический акт.
Взрыв большой мощности в Горьковской области 4 июня 1988г. не мог не повлиять на настроения горьковчан, опасающихся подобных происшествий на атомной станции под боком города. Сам по себе взрыв взрывчатки - тем более в Арзамасе - не пугал граждан страны, пережившей отечественную войну. Пугала своей беспощадно убивающей силой радиация. 18 января 1970 г. на заводе "Красное Сормово" в Горьком произошел несанкционированный запуск водно-водяного реактора ВМ атомной подводной лодки проекта 670. В результате работы на запредельной мощности в течение 10-15 секунд реактор разрушился, на месте погибло 12 монтажников, проводящие гидравлические испытания силовой установки АПЛ. Это было только начало печального счёта. В ликвидации последствий аварии принимало более 1000 человек. Уборщиц заставляли убирать радиоактивную воду тряпками, швабрами в марлевых повязках и резиновых перчатках. Многие вследствие того умерли, награжденные только подписками о неразглашении. Несмотря на подписку о неразглашении на 25 лет в городе не могли знать о судьбе родных и знакомых и о опасности радиации.
Летом 1988г. Борис делает третий значительный шаг ( о первых 2 http://samlib.ru/editors/d/dushin_o_w/uchenyjiznirfinagranicewyboramezhdufizikojiobshestwennojdejatelxnostxju.shtml ) в своей политической карьере - пишет письмо в газету "Горьковский рабочий" - "почему я против АСТ". Горьковский рабочий сам предложил ему написать это как активному представителю протестующего против АСТ института НИРФИ. Статья была опубликована 2 июля 1988г. вместе с противоположной по содержанию статьей "Гарантирую надёжность" начальника реакторного цеха АСТ В.Старинова. В таком сбалансированном виде состоялась первая публикации в СМИ против атомной станции.
Заметим, что письмо Немцова было не первым обращением в СМИ со стороны физиков Горького по поводу атомной станции. Первенство в публичных обращениях, по словам одного из коллег по НИРФИ, вроде бы принадлежит старшему научному сотруднику соседнего института - ИПФ АН Андрею Яковлевичу Басовичу. Однако критическая заметка Басовича по АСТ лежала на полке в редакции до нужных времен. "Стоит ли рисковать," - думали верно в редакции). В результате её опубликовали через 3 дня после публикации в Горьковском рабочем статьи Бориса Немцова. - Статья Басовича "Стоит ли рисковать" вышла 5 июля 1988г в Ленинской смене. Автор вспоминает об аварии Три Майл Айленд в марте 1979г. в США, о низком качестве строительства в СССР, о случае сокрытия брака на заводе Атоммаше, рассуждает о противоречиях теории и практики.
Напомним, что после аварии Три Майл Айленд - с 1979 по 2012 гг. в США не выдавались разрешения на строительство АЭС. Одновременно в стране резко выросли затраты на использование возобновляемой энергии Солнца, ветра, океана. Нарушение правил эксплуатации, неготовность персонала к нестандартному ЧП, инженерные ошибки конструкции привели к расплавлению активной зоны водно-водяного реактора Три Майл Айленд. Хотя жертв не было, а радиационные последствия для окружающей среды незначительны, инцидент поставил крест на долгие годы на развитии атомной энергетики в США.
Статья Бориса Немцова
В "шапке" к заметкам Б.Немцова и А.Старинова газета "Горьковский рабочий" писала:
"Вспомним: 4-5 лет назад мы все приветствовали начало строительства этой станции. Некоторые даже требовали сразу же прекратить строительство новых котельных и закрыть старые. В новой мощной станции теплоснабжения все видели избавление города от чёрного дыма допотопных котлов, от каприза теплотрасс, от долгих летних перерывов в горячем теплоснабжении...Чернобыль стал новой отсчёта наших взаимоотношений с атомной энергетикой... Специалисты в области атомной энергетики в середине мая провели пресс-конференцию для журналистов центральных и местных газет, радио и телевидения. В июне состоялись рабочие встречи руководителей города с учёными-физиками в ИПФ АН СССР, НИРФИ и других организаций города. А сейчас рассматривается вопрос о создании общественной комиссии по контролю за строительством и эксплуатацией экспериментальной Горьковской атомной станции теплоснабжения."
Итак, в Горьковском рабочем от 02.07.1988г., мы находим между прочим свидетельство, что в июне 1988г. Немцов, как ученый физик НИРФИ, встречается с руководителями города. Ранее НИРФИ в обсуждении атомной тематики ни на городском, ни на союзном уровне не участвовал. Однако теперь его представителя просят выступить в печати.
"Почему я против АСТ" Борис Немцов.
"Я категорически против строительства АСТ. АСТ находится очень близко к черте города, совсем рядом, и это несмотря на то, что после Чернобыля были внесены коррективы в практику подбора площадок для сооружения объектов ядерной энергетики..." "Я Категорически против", "я категорически за" - вот слова, столь характерные для смелого образа политических мыслей и бойцовского поведения Бориса Ефимовича, которые отличают его от статей штатных журналистов. Он обвиняет атомщиков в экспериментировании над несколькими миллионами людей, тогда как в западных странах (пример, Финляндия) отказались от идеи атомных станций теплоснабжения. Статья Немцова получила в городе резонанс и дала ему пропуск в общественную деятельность, о своём признании благодаря этой публикации он пишет в книжке "Исповедь бунтаря".
В дополнение к вышесказанному о слабостях строительно-монтажных работ Немцов перечисляет примеры выявленных изъянов поставленного оборудования на ГАСТ - страховочный корпус энергоблока (Волгоцеммаш), крашка реактора и ряд агрегатов (ПО Атоммаш), насосы (Сумской насосный завод), задвижки и вентили (Курганский арматурный завод).
Важным, считает автор, является вопрос об отсутствии открыто публикуемых данных о радиационной обстановке.Чернобыльский опыт показал, что власти идут на это крайне неохотно.
Не только одобрение. В газете "Горьковский рабочий" зазвучала и отчаянная критика в адрес физика-эколога. Старший инженер АСТ Ю.Исаков упрекал его и в значительном преувеличении частоты аварийности на АЭС, и в искажении понятия опытно-промышленная станция, которую неправильно отождествляется со станцией, на которой проходят (опасные) эксперименты (для людей вблизи города). Опытно-промышленная станция - это на самом деле станция, не имеющая аналогов по типу реактора и основного оборудования, а не стенд для испытаний.
Ю.Исаков: "И только в одном я поддерживаю автора (Немцова): небрежное изготовление общепромышленного оборудования систем нормальной эксплуатации, низкая культура строительно-монтажных работ - это следствие административной системы хозяйствования, которому в настоящий момент можно противопоставить только компетентность, принципиальность и ответственность служб технического контроля, инспекций по надзору и эксплуатационников."
Инженер Исаков говорит о том, что жесткими правилами предусмотрено расстояние до городов до АСТ не менее 5 километров, что, видимо, по его мнению, вполне достаточно для безопасности населения. Инженер-атомщик приводит в качестве убийственного аргументом плотность размещения АЭС в Японии и пытается опровергнуть Немцова положительным примером функционирования АЭС в г. Фукусима и Фукуне, которая была размещена в городской черте. Увы, авария на АЭС Фукусиме 11 марта 2011г. снижает ценность этих рассуждений Исакова.
На Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986г. в 4-ом энергоблоке взорвался и разрушился РБМК - реактор большой мощности канальный. Внезапно из-за конструктивных просчетов и режимных ошибок стала неуправляемо расти мощность реактора. По проекту на АСТ устанавливался гораздо более безопасный - водно-водяной реактор (ВВЭР), обладающий свойством самогашения цепной ядерной реакции. При спонтанном росте мощности, повышении температуры воды (теплоноситель) и повышении её плотности реактор останавливается. Напротив, в случае РБМК (Чернобыль) при вскипании воды или повышении её температуры цепная реакция нарастает и реактор разгоняется. Борис Немцов в своей статье признает, что водно-водяной реактор является наиболее безопасным. Но он указывает на аварийную ситуацию и с водно-водяным реактором на АЭС Три Майл Айленд в Пенсильвании в 1979г. Поясним, что в силу цепи обстоятельств на американском АЭС остановилась циркуляция воды в контуре охлаждения, что привело к перегреву и расплавлению 50% реактора. Немцов утверждает: "В целом, объекты ядерной энергетики нельзя отнести к безопасным."
Митинг на Театральной площади
тот же текст с иллюстрациями
https://olegdushin.livejournal.com/168225.html
Социальная жизнь в Горьком кипела. Успешная борьба против строительства метро в сквере на площади Горького вдохновляла горьковчан на активное выступление и против стройки АСТ. Идейным организатором митинга стал Борис Немцов. В июле 1988г. (10 июля) "Молодежь из НИРФИ организовала шествие от кинотеатра Октябрь до площади Горького (на самом деле до Театральной площади - О.Д.), где состоялся митинг. Было много выступлений, плакатов. (мемуары Д.Я.Немцовой)." "О том, что в воскресенье 10 июля на площади Свердлова (ныне Театральной площади) будет митинг, атомщикам стало известно от властей из-за поданной заявки на мероприятие сотрудниками НИРФИ (Н.Ашин)."
"Можно сказать, что начался он (митинг) ещё в пятницу (8 июля), когда атомщики установили на площади (Свердлова) возле драмтеатра щиты с информацией и различными схемами. Люди, получая эту информацию, доказывали и свою точку зрению, слушали в ответ аргументы тех, кто проектировал станцию." (газета Ленинская смена 12 июля).
Лето 1988 г. было устойчиво жарким, как в 1981 или 1972-ом годах. 10 июля жара воспринималась не так уж остро, к погоде привыкаешь. "Предусмотрительно" летних козырьков у витрин магазинов почти не было, - нечего толпиться перед учреждениями торговли. Деревьев в городе было больше, чем, скажем, во Флоренции, но всё равно город густыми зелёными насаждениями не славился. Недаром на защиту сквера на площади Горького в мае вышло столько людей. В небе купалась легкая дымка облаков. Итак, в приятный теплый день после полудня у кинотеатра Октябрь стал собираться народ, мелькало много молодых лиц. Появились транспаранты, словно к майской демонстрации, рисунки, требующие общегородской референдум по вопросу возможности существования АСТ в Горьком. Заурчал мотор жигуля. Народ на улицах с любопытством и сочувствием взирал на шествие.
Заявителем демонстрации, принесшим соответствующие бумаги в исполком, был уже знакомый нам Николай Ашин, первый подчиненный Немцова в НИРФИ. Совсем недавно Николай ездил в командировку в Арзамас на разбор завалов после взрыва поезда со взрывчаткой. Плакаты для митинга рисовала выпускница радиофака горьковского университета, сотрудница НИРФИ Инна Готская. Николай Ашин вспоминает: "У нас была куча задумок. Мы взяли машину у приятеля, поставили на неё колонки, запитали их от аккумуляторов. Было звуковое сопровождение. Можно было говорить, чтобы всем было слышно. Аккумуляторы сняли с автомобиля, жаль, на Театральной площади их мощности не хватало." Провода в мегафонам протянули со второго этажа жилого дома, где подключились к обычной розетке. Выступающие стояли недалеко от машины.
Николай Ашин: "Я помогал Немцову только из тех соображений, что здесь (в СССР) всё делают раздолбаи и по-раздолбайски, и в Чернобыле они уже успели поэкспериментировать. Дать этим ребятам взорвать атомную станцию ещё и под Нижним! Припять ещё эвакуировали, а Нижний ты никуда не эвакуируешь. Не надо бы ничего трогать руками из соображений культуры производства, отношения к своему делу и сложным технологическим процессам, а не потому что порочна сама по себе идея атомной энергетики. И без АСТ над Горьким нависал бомба в виде города Дзержинска - центра химической промышленности с его рисками взрывов и катастроф".
Театральная площадь (пл.Свердлова) 10 июля 1988г. была плотно заполнена народом. Митинг снимали на камеру Сони сотрудники КГБ. Внимание к собранию со стороны спецслужб было заметно людям. Активист-эколог Лев Лерман ощущал тревогу, но был сосредоточен. Офицер-ракетчик в запасе чувствовал себя на боевом посту, как на корабле. Он впервые участвовал в протестной акции. Чтобы оставить память о событии, он принёс на площадь магнитофон. Лев Лерман вспоминает: "На площади Валентина Селиверстова говорила: "У меня трое детей и не хочу, чтобы была радиация под боком. " Лев записывал имена выступающих, чтобы позже установить контакты с единомышленниками. Выступали Ольга Новикова, Елена Бухарина, Елена Орлова, Александр Иванов.
"Под гигантским давлением горячая вода, там давление 15 атмосфер, 20, вода должна была поступать в эту гнилую коммунальную систему. И так трубы рвутся, все не работает. И все должно отапливаться. Народ естественно стал страдать радиофобией" (Борис Немцов 4 марта 2013г.) Давление во втором сетевом контуре (1,2 МПА) по проекту было ниже, чем в первом и третьем (1,6 МПА) контурах. В случае утечки вода оставалась бы во втором контуре, как в капкане. Но регулярные аварии на теплотрассах и другой печальный опыт подсказывали горожанам, что это теория, а практика при ЧП может быть иной.
Факт выступления на этом полутарочасовом митинге самого Бориса Немцова не запомнился заявителю мероприятию Ашину, у него было много забот по технической организации митинга. Но по словам главы нижегородского райисполкома Александра Серикова, именно Борис Немцов вел этот митинг. На площади Свердлова 10 июля присутствовали первый секретарь горкома КПСС Лев Февралев и председатель горисполкома Юрий Марченков. Юрий Александрович Марченков выступал перед собравшимися. Он сообщил, что город обратился с просьбой к правительству о вызове международной комиссии МАГАТЭ для экспертизы проекта АСТ. Инициативная группа митинга выдвигала требования к властям о формировании группы общественного контроля за строительством, о выпуске дозиметрических счётчиков, об общегородском референдуме. В то же время начальник отдела ядерной безопасности АСТ Мазун выступил против городского референдума, поскольку атомная энергетика - это дело специалистов, (а не народа).
Выступления на площади происходило вблизи памятника Добролюбову. Трибун не было, ораторы не возвышались над собравшимися, но их было слышно благодаря мегафону. Аркадий Троицкий (НИРФИ) рассказывает, что его отец - видный учёный Всеволод Троицкий (НИРФИ) стоял с Борисом Немцовым на ступеньках скверика. Перед самим драмтеатром была разбита большая клумба, которая препятствовала скоплению людей.
Вскоре в Горьком образуется - при посредстве облисполкома - общественная комиссия по АСТ. Её возглавил академик Григорий Девятых (химик). Вполне официально в комиссию входят старший научный сотрудник НИРФИ Борис Немцов и член-корреспондент АН СССР Всеволод Троицкий. В комиссию включают рабочих, - для симметрии социальная опора советской власти разбита по специальностям - один токарь, один шлифовальщик, один слесарь. На заседаниях комиссии ученые дискутируют с генеральным конструктором ОКБМ, академиком Федором Михайловичем Митенковым, одним из главных инициаторов идеи атомных станций теплоснабжения. Молодой физик Немцов пытается рассказать технологическим зубрам об изъянах водоэмульсионных реакторов, изношенности трасс теплоснабжения и др.
Григорий Девятых: "У меня пока нет убеждения, что станция должна находиться именно там, где она строится сейчас....Но в то же время мы не должны уподобляться луддитам и вставать на пути научно-технического прогресса." 6 сент.1988 "Ленинская смена":
Благодаря статье (02.07.88) в Горьковском рабочем имя Бориса Немцова получает широкую известность в городе. В НИРФИ направляется много писем откликов по атомной тематике. Немцов рассказывает в автобиографической книге "Исповедь бунтаря", что в институте появляется стол для писем Немцову. "Меня потрясло, что я получил сотни откликов и ко мне стали приходить люди. В Институт, где я работал в центре города" (Борис Немцов на Эхо Москвы 4 марта 2013г.) "Статья вызвала невероятный резонанс. В редакцию пришли тысячи писем. Общество настолько серьезно отнеслось к проблеме, было столько откликов, что в нашем институте даже специально поставили стол для "писем Немцову"." (Б.Немцов - Исповедь бунтаря)
Видимо, речь идет о канцелярии института, поскольку коллеги по институту НИРФИ специального немцовского стола для писем не припоминают. Как бы то ни было, благодаря роли в экологическом движении НИРФИ становится центром общественной жизни. "Cюда приходила куча разных людей. Люди приходили сюда и предлагали свое видение реформ или протеста, или революции (Н.Ашин)." Авторитет института и всех его сотрудников был высок.
При подготовке новой статьи известный горьковский журналист Юрий Немцов обращается за консультациями летом 1988г. к своему однофамильцу Борису Немцову, представителю "бунтующего" НИРФИ. С Борисом Юрий был знаком с 1984 года и даже публиковал в газете его фото как молодого ученого. Относительно тех бесед с Борисом, Юрий сказал мне, что молодой физик в 1988г. сильно политизировал атомную тематику, что для журналиста было неприемлемо. По контексту того времени можно предположить, что частое употребление эпитета "власти" Борисом могло смущать его собеседника. Свою острую статью на эту тему однофамилец Юрий Немцов публикует в Ленинской смене 4 сентября 1988г. - "Боюсь, потому что не верю". - "И какую бы экспертизу мы ни приглашали на нашу АСТ - хоть из МАГАТЭ, хоть из Киев-Печерской Лавры, хоть из 21ого века - мы всё равно никому не поверим." - заключает свой печатный протест Юрий Львович.
Вскоре после митинга на Театральной площади (пл.Свердлова) ГАСТ открыла свои двери для представителей обеспокоенной общественности и прессы. ("Ленинская смена" 24 июля 1988). Борис Немцов на той пресс-конференции, возможно, не присутствовал или о нём не вспоминают. Начальник отдела безопасности атомной станции С. Мазун развеял перед журналистами миф дырке в нижней части реактора. Эта история циркулировала в массах из-за факта протечки прокладки между реактором и крышкой ещё в 1985г. на Атоммаше. Собравшихся заверяли, что арматура второго класса - пониженного качества, применяется согласно проекту для промывочно-очистных работ и будет демонтироваться после пуско-наладочных работ. Рассказывалось много обо всем, и главное - о системе контроля качества изделий. Было сказано со значением, что даже падение самолета 20 тонн с полным баком горючего на скорости 700 км/ч на реактор не приведет к аварии.
Между тем 2 августа 1988г. В Горький приезжал член Политбюро Егор Лигачев. Похоже, проблема атомной станции его не занимала. - Приоритетное решение общечеловеческих проблем, прежде всего устранение ядерной угрозы, отнюдь не означает какого;либо искусственного 'притормаживания' социальной и национально-освободительной борьбы, игнорирования классовых противоречий и антагонизмов, - сказал в своем выступлении Лигачев. После возложения цветов к памятнику Ленина Егор Кузьмич посетил ряд объектов продовольственного комплекса, беседовал с покупателями в гастрономе на площади Свободы. Горьковчане приняли его с иронией, он уже слыл ретроградом.
14 августа 1988г. "Ленинская смена" опубликовала статью члена-корреспондента АН СССР Всеволода Троицкого - "Энергия любой ценой?" - "В Горьком строится, по существу, атомная исследовательская станция теплоснабжения, то есть не АСТ, а АИСТ. Неизвестно ещё, какого ребёнка принесёт этот "аист". Академик обращает внимание на проблему медленного радиационного загрязнения, ядерных захоронений, аварий. В качестве альтернативы он предлагает переход на газовую станцию теплоснабжения, поскольку газа в стране достаточно и он продается заграницу. Другой выход - исключение вопиющих потерь тепла, - 20% ее теряется через окна. "Строительство АСТ, на мой взгляд, должно быть прекращено." - заключает Троицкий.
В.Троицкий: "Огромные города с жизненно необходимыми стране промышленными предприятиями могут превратиться в такие "мертвые зоны", которые не снились ни Хичкоку, ни самым мрачным фантастам. Нелишне было бы подумать, во что может обойтись стране в экономическом и социальном смысле такое "приближение (атомных) источников электроэнергии к потребителю."
Уже в августе 1988г. на встрече с трудовыми коллективами (например, оборонного завода им. Петровского) работники АСТ сталкиваются с неудобными вопросами, происходящими из статьи Троицкого в Ленинской смене. Встреча на заводе им. Петровского проходит в обстановке полного взаимонепонимания, едва речь заходит о захоронении отходов, о надежности работы системы в целом, затратах на утилизацию и хранение радиационных отходов. Ответы специалистов атомной станции типа "Это дело не общественности, а специалистов", "Мы не для того пришли, чтобы вступать в дебаты" только привели к увеличению числа подписей горожан против АСТ.
В результате митинга на Театральной площади почин Дины Яковлевны Немцовой по сбору подписей против атомной станции дал сильные всходы. С лета 1988г. сбор подписей против АСТ стал играть консолидирующую, организующую роль в неформальном движении. Благодаря событиям 10 июля получил активисты сумели лучше координировать свои действия. Напомним, что инженер-электрик Лев Лерман записывал на магнитофон выступления на площади 10 июля. Таким образом Лев нашёл единомышленников, готовых к действию. После встреч с ними 17 августа 1988г. Лерман организовал на Театральной площади информационный пикет. Десяток человек - "Две Елены, Ольга, Наташа, Валя и др. Мужчин было куда меньше."
Информационный пикет освещал темы, касающиеся атомной котельной. Фанерный стенд для пикета держали в квартире на Черном пруду. (От пруда осталось к концу 20 века только историческое название.) Милиция подходила на площади к пикетчикам и только спрашивала, - кто у вас главный? Материалы со стенда никто не срывал, прохожие смотрели их, читали, высказывали мнение. На следующей неделе на стенд вывешивались существенные реплики людей по поводу материалов. Среди публикаций листка отметим изложение мнения член-корреспондента АН СССР Всеволода Троицкого (1913-1996). Всеволод Сергеевич был заведующим отделом в НИРФИ. Организатор стенда Лерман был с ним лично знаком и бывал в гостях.
Финансирование стенда (покупку фотоматериалов, транспортные и канцелярские расходы) брали на себя в т.ч. и его читатели. Рядом была поставлена мисочка с надписью: "Не кладите больше 20 копеек." Ограничение было введено, чтобы не было претензий со стороны милиции. Содержание стенда обновлялось один два раза в неделю! А сам пикет действовал около полутора лет!!!
На Театральной площади действовал пикет Льва Лермана. Перед Канавинском универмагом организовал пикет 19 летний студент Сергей Шимоволос (его обеспечивало 5-7 человек). Всего по городу было не менее 5 пикетов. Пикеты действовали в основном по выходным (воскресеньям). Инициативная группа движения За атомную безопасность (ЗАБ) ставила задачу собрать 500 тыс. подписей с тем, чтобы добиться проведения референдума по вопросу ГАСТ. Однако после сбора 160 тыс. подписей их сбор стал затухать.
Движение "За атомную Безопасность" (ЗАБ) получило свое оформление в августе-сентябре 1988г. на сходке в квартире одного из его активистов - пенсионера Юрия Михайловича Лихачева. В него входили Эдуард Гуревич, Владимир Калентьев, Александр Иванов, Людмила Сорочинская, Ольга Новикова, Валентина Селиверстова, Елена Бухарина, Лев Лерман. Юрий Лихачев же стал заместителем председателя ЗАБ и любил делать заявления об официальном числе собранных подписей против АСТ. Он же стремился аккумулировать подписные листы, собираемые разными группами активистов. В качестве почетного председателя был избран учёный Всеволод Троицкий, который, впрочем, на заседания ЗАБ не ходил. Предложение Лермана назвать движение АнтиГАСТ не прошло. В движение входили в основном пикетчики, широких политических целей оно не ставило, часть участников (вкл. Лихачева, Калентьева) придерживались националистических взглядов и не принадлежали к лагерю демократов. Калентьев стал впоследствии сопредседателем Союза русского народа. Борис Немцов входил в движение ЗАБ, но не был замечен в активном участии в лихачевских сходках, физик работал в городской комиссии по АСТ и всё больше дрейфовал в сторону демократов.
После митинга на Театральной пл. (пл. Свердлова) газета "Горьковский рабочий" больше не предлагала печататься Борису Немцову. Возможно, его политическая позиция насторожила редакцию. Однако тему АСТ активно подхватила другая горьковская газета - орган обкома ВЛКСМ - Ленинская смена. Газета ставила своей целью освещение всех точек зрения по злободневным темам, как то и требовала горбачевская политика гласности. С одобрения прогрессивного редактора Владимира Лапырина была напечатана 5 июля 1988г. статья А.Басовича "Стоит ли рисковать", 14 августа статья Всеволода Троицкого "Энергия - любой ценой?", 4 сентября статья журналиста Юрия Немцова "Боюсь, потому что не верю", перепечатано интервью академика А.Сахарова - 25 сентября. В последнем интервью Андрей Дмитриевич говорит: "И последнее моё предложение. Оно касается запрета на наземное строительство ядерных реакторов... Единственным кардинальным способом решения проблемы является подземное расположение реакторов..."
2 октября 1988г. Ленинская смена перепечатывает интервью с членом-корреспондентом АН УССР биофизиком Д.Гродзинским: "Радиация повреждает ДНК. Но в чернобыльской трагедии на арену выступают как раз иные процессы... Ослабление иммунитета как косвенное следствие радиации сейчас наблюдается у многих жителей Киева.."
В авторах по атомной тематике не было недостатка. Борису Немцову нужно было предлагать Ленинской смене творческие идеи. Благодаря контактам с физиками на семинарах Гинзбурга в Москве Борису удалось договориться об интервью с академиком Сахаровым. Борис пришел к главному редактору газеты Владимиру Лапырину. - У меня есть возможность взять интервью у академика Сахарова по поводу атомной станции теплоснабжения. - Берите. Напечатаем. - Не запретят? - Кто же запретит? У нас гласность. Сахаров - горьковчанин, жил у нас ( в ссылке), вы ученый. Людям интересно знать мнение Андрея Дмитриевича. Главный редактор Ленинской смены усилил вылазку в столицу интервьюера Немцова штатным фотографом газеты Николаем Мошковым. Встреча с академиком у него дома в Москве произошла 13 октября 1988г. В беседе участвовала жена Андрея Дмитриевича Елена Боннэр. У творца водородной бомбы и миротворца в одном лице было взято интервью, опубликованное под заголовком 'Мы не вправе держать людей в страхе' 30 октября 1988г.
Молодой ученый ждал от научного авторитета подтверждения своих тревог относительно функционирования горьковской АСТ. "Я (Немцов) его спрашиваю: "Поддерживаете ли вы идею создания атомной станции теплоснабжения?" Ответ: "Нет, не поддерживаю". Второе: "Считаете ли вы правильным то, что атомные станции строятся вблизи городов и вообще строятся на земле?" Ответ: "Нет, не считаю"." Атомные станции надо строить под землей, считал академик, в изолированных от грунтовых вод бункерах. В случае аварии на такой АЭС её шахту можно просто будет залить бетоном. В беседе с Немцовым Сахаров выразил большое сомнение в необходимости завершения проекта Горьковской АСТ. - "Надеюсь вам удастся переломить ход событий. Я целиком на вашей стороне."
Интервью с Сахаровым без согласования с обкомом было опубликовано в газете в урезанном виде, текст разговора о Нагорном Карабахе, политических узниках и жертвах репрессий не отвечал атомной тематике. Эту часть можно прочитать http://www.sakharov-archive.ru/Raboty/Rabot_58.html
Перед самой публикацией в газете интервью Сахарова главный редактор Ленинской смены Владимир Викторович Лапырин был отправлен на партийную учебу, по факту отстранен от редакторской деятельности. Впрочем, было поздно, номер был отправлен в печать и вышел в свет без главного редактора. После учёбы Лапырин был переведен на административную работу (по печати) в обком. "Партия считает, что это необходимо... ", - это заявление прозвучало очень жёстко. Какую-либо связь срочного отзыва с работы с публикацией интервью Сахарова первый секретарь обкома Геннадий Ходырев в конце октября 1988г. в разговоре с Лапыриным отрицал. У АСТ были сильные сторонники, как в науке (тот же академик Ф.Митенков), так и в обкоме. В атомную станцию были вложены большие средства.