Аннотация: обсуждение роли Александра Невского в набеге 1252г. на Русь Неврюя. К теме памятника на Лубянке. Продолжение
Дискуссия о выборе Дзержинского или Невского для памятника на Лубянке вывела наружу и перемешала массу аргументов в пользу обоих кандидатов на постамент в центре столицы. Вроде как эта дискуссия по решению мэра Москвы Собянина была прекращена во избежание раскола общества, так как мнения граждан разделились пополам. Однако свято место пусто не бывает, так или иначе вопрос о доминанте на газоне Лубянки и символах будет подниматься и дальше. В любом случае, думать об исторических символах не запрещено.
та же статья с иллюстрациями была размещена на моем канале Друг История 28 февраля 2021 по ссылке
Полагаю, что будь представлен на выбор жителям Москвы тройной выбор - Дзержинский, Невский или фонтан, - сторонники князя Невского раскололись бы в суждениях о седой старине хотя бы потому, что Александр Ярославич, дедушка Ивана Калиты, не имел элементарной московской прописки. А потому выиграл бы по голосам враг Рюриковичей - глава ВЧК Феликс Эдмундович, имевший кабинет на Лубянке и успешно творивший свои большевистские дела из Москвы. Такой результат голосования представил бы картину а) атеистичности большой части современного общества, равнодушного к действительной трагедии гражданской войны 1918-1922гг., б) подкожного протеста против развала армии и плановой экономики в 90 годы, что в отличие от гражданской войны, крымских и др. репрессий, происходило недавно и более свежо в памяти.
Первое (а) меня лично удручает. В какой-то момент 25-26 февраля я почувствовал себя участвующим в ожесточенной перестрелке соцсетей времен гражданских войн. Каждый дискутант в эти дни оставался при своём мнении, не собираясь ничего менять в решении о памятнике. В то же время ожесточенная дискуссия по поводу памятника побудила работать мысль и заставила меня перечитать нашу историческую классику, посвященную описаниям деяний Александра Невского. Увы, за скудостью первоисточников таких бумаг не так много при множестве публикаций и мнений. На основе некоторых из них, как того можно было ожидать, в адрес благоверного князя от поклонников железного Феликса раздавались всевозможные обвинения, на которые раньше я не обращал внимания по причине как отдаленности событий 13 ого века, так и их предвзятости.
Итак, при анализе деяний Александра Невского можно выделить 3 больших блока, которые составляют суть его исторического образа, переданного грядущим поколениям.
1) Дела военные. Громкие победы князя над шведами на Неве, ливонцами на Чудском озере, а также менее упоминаемые победы над литовцами под Торопцом и походы в емь (Финляндию) для освобождения емь от шведов. Были ли это просто пограничные стычки? Странно это слышать, когда речь идет о выходе к Балтийскому морю и угрозам для Пскова и Новгорода. О масштабах сражений по численности немецкие и новгородские летописи дают разные оценки, одни стараются преуменьшить, другие дают большие цифры. Однако, заметьте, в Новгороде Ледовое побоище вместе с Невской победой над шведами ещё в XVI веке вспоминались на ектениях по всем новгородским церквям. Благо сам князь рассказывал об этих битвах и понимал их значение. Про 16 век, правда, заметим, что как раз тогда - в 1547 году Александр Невский был включен в число святых, память которых отмечалась во всех храмах Русской православной церкви. Следовательно, масштаб сражений по меркам того времени был значительным. И, кстати, знаменитая фраза Александра из фильма 1938г. "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет" имеет историческую основу - употребление слова меч в переговорах русских и ливонцев (вобравших в себя орден меченосцев), как обобщенное наименование немирных намерений.
2) Дела веры. Отказ князя о переговорах с Римом о переходе русских земель в католичество. Как известно, посланники Рима в 1251г. оперировали фальшивками (фейками) о последней воле отца Александра - Ярослава Всеволодовича, якобы высказанной им посланнику папы перед его смертью у монголов в 1246г. Однако этот отказ не отменяет веротерпимость князя. Александр пообещал построить в Пскове католическую церковь для иноземного купечества.
3) Дела внешней и внутренней политики. Взаимоотношения Александра Невского с Золотой Ордой, в которых он проявил чудеса дипломатии, чем может вызывать какие-то теперешние нарекания. В этом плане я хотел бы сосредоточиться на самом серьезном обвинении в адрес князя, касающемся татарского набега Неврюя на Русь в 1252г. По большему счету я хочу высказать авторскую точку зрения в большом споре, заложенном историком Василием Татищевым (1686-1750), и которому первым возразил Николай Карамзин (1766-1826).
Сразу оговорюсь , что считаю предположения о том, что Неврюй - это и есть Невский, переиначенный летописью на татарский лад, это просто натянутая на уши игра слов. Лучше рассмотрим контекст первого набега (под руководством Неврюя) на Русь после татаро-монгольского нашествия Батыя 1237-1240гг.
Итак, феодальная раздробленность Руси сыграла роковую роль перед лицом нашествия мощной империей степняков. Сообразуясь с логикой последней, после сущего погрома на Руси татары очень ревниво относились к управлению на подчиненных территориях.
Степняки стремились к тому, чтобы во главе Руси стояли лояльные им люди и в то же время авторитетные в своих землях. Те князья, которые не проходили этот контроль на лояльность по каким-либо критериям, уничтожались. Первыми в 1246г. погибли отец Александра - князь владимирский и киевский Ярослав Всеволодович (в Монголии) и дальний родственник князь черниговский Михаил Всеволодович в Орде у Батыя.
После смерти Ярослава по лествиничному праву его стол во Владимире занял брат Святослав Всеволодович, который утвердил за сыновьями Ярослава, согласно с волей отца, - т.е. за своими племянниками - их уделы. Так, за старшим сыном Александром должен был остаться Новгород и отцовский удел Переяславль (Залесский), а за его братом Андреем - Суздаль. Вскоре Андрея из Суздаля, а затем Александра из Новгорода вызвали к Батыю для представления хану. Слава о военном гении Александра уже разлетелась по Орде и, убеждает нас летописец, испугала татарских матерей, страшающих им детей. Как сообщает Никоновская летопись, - Александр по пути в Орду "И прииде в славный град Владимир в силе велице; бысть же грозно пришествие его, в нем же тогда страшном пришествии проиде весть и до усть Волгы, его же грозою жены Моавитские (татарские) полошаху (пугали) детей своих, рекуще: молчите, се грядет великий князь Александр."
На Батыя Александр произвел сильное и благоприятное впечатление, хотя он уже, скорее всего, представал перед очами хана, когда сопровождал отца в Орду в 1243г.. Хан отправил обоих братьев, храбро сражавшихся в 1242г. бок о бок с псами-рыцарями на Чудском озере, в центр монгольской империи в Каракорум. В метрополии после знакомства с князьями степняки (каган Гуюк или его жена?) на рубеже 1247/1248гг. отдали звание старейшего князя Александру, то есть передали ему киевский стол, формально остающийся старшим на Руси, а Андрею отдали град Владимир. Мы видим, что дядя Святослав при этом рассматривался всеми участниками "переговоров" как "временно исполняющий обязанности столоначальника" во Владимире.
Надо сказать, что главой церковной иерархии на Руси тогда был митрополит киевский, а во Владимире после разорения в 1238г. не было даже епископства (оно было в Ростове). Но центр силы северо-восточной Руси все равно находился во Владимире. Из Каракорума Александр вернулся в Новгород и вообще не ездил в Киев, хотя за делами Юга следил.
Гуюк враждовал с Батыем, но в 1248г. третий каган Монгольской империи скончался. После временного регентства его вдовы Огул-Гаймыш, в начале 1251г. каганом был избран Мункэ, друг и ставленник Батыя. Положение Батыя в империи значительно упрочилось. Пришло время снова ехать к нему на поклон двух ведущих князей Руси для подтверждения полномочий. Действительно, Александр в 1252г. поехал в Орду - к сыну Батыя - (своему побратиму по нелетописной легенде) Сартаку. А вот теперь обратите внимание на то, что нет сведений о том, что Андрей собирался ехать туда же - к Сартаку. Есть предположения о том, что Андрей ответил отказом на вызов ехать в Орду. Но в летописях прямого указания на этот отказ ехать нет. Возможно, Андрею надо было самому суметь сообразить, что в условиях смены власти в монгольской империи пора ему самому ехать в Орду для отчета, но он этого не сделал в отличие от брата Александра.
Поведение Андрея выглядело подозрительным для татар, так же как и поведение его тестя князя Даниила Галицкого, который в союзе европейскими государями замышлял планы сопротивления Орде. В 1254 году Даниил принял королевский титул и заключил союз с литовцем Миндовгом, принявшим католичество и корону ещё в 1251 году. О переговорах с представителями Рима со стороны Даниила Александр знал от митрополита киевского Кирилла, прибывшего к нему в Новгород в 1251г. Перед этим Кирилл сопровождал во Владимир дочь князя Даниила Галицкого Анастасию и венчал её с Андреем Ярославичем у Святой Богородицы.
Орда решило напомнить о себе и отправила в 1252г. две разведывательных рати - Куремсы на Южную Русь и Неврюя на Владимир. Вот тогда то, как сообщает Лаврентьевская летопись, Андрей оказывает неповиновение новой "законной" власти на Руси- "в той же лето сдума Андрей князь Ярославич с своими боярами бегати, нежели царем служити, и побеже на неведому землю с княгынею своею и с бояры своими." Чуть раньше этого внезапного бегства князя из Владимира перед приходом к нему Неврюя летопись сообщает о приходе Александра в Орду - " Иде Олександр князь Новгородский Ярославич в Татары; отпустиша и с честью великою, давше ему старейшинство во всей братья его."
Дело выглядит так, что Александр предлагает Сартаку подтвердить его полномочия как старейшего князя на Руси и в этом качестве, возможно, предлагает передать ему Владимир. Чтобы обеспечить это решение, Сартак отправляет отряд Неврюя на Владимир. Однако вместо того, чтобы отдаться на милость татарам, Андрей уходит из Владимира. На Борисов день (24 июля 1252) происходит битва Андрея с Неврюем у Переяславля, где Ярославич терпит поражение и бежит. Перед битвой он говорит: "Господи! что есть доколе нам меж собою бранитися и наводити друг на друга Татар, лутчи ми есть бежати в чюжюю землю, неже дружитися и служити Татарам." (Никоновская летопись).
Таким образом, летописец передает нам мнение Андрея, что на него кто-то из своих (дядя Святослав или брат Александр, или кто-то из бояр) наслал татар, а также жизненный выбор Андрея противостоять степнякам. При этом Андрей бежит из Владимира как раз в Переяславль, видимо, рассчитывая, что татары вслед за ним в эту отчину брата Александра не пойдут и из уважения к Александру в её пределах трогать людей не будут. Впрочем, исходя из географии тех мест ход на Переяславль выглядит как естественное направление для отступления. Однако татарам, похоже, наплевать на то, чьи земли перед ними, они идут во след - за Андреем Ярославичем.
Никоновская летопись пытается объяснить мотив поведения татар весьма странно, говоря неодобрительно про Андрея, обвиняя его в младоумности - "Он же аще и преудобрен бе благородием и храбростию, но обаче (вместе с тем) правление державы яко поделие вменяя (занимался правлением время от времени), и на ловитвы животных упражняяся, и советником младоумным внимая, от них же бысть зело многое нестроение, и оскудение в людех, и тщета имению. Его же ради Богу попустившю." Другими словами, князь Андрей был храбр, но не радив в делах правления, развлекаясь охотой, что привело к оскудению людей.
Противоречивость в восприятии Никоновской летописи можно частично устранить, если перевести её на современный язык так. Князь Андрей не заботился о процветании своего народа, а потому налог татарам выходил меньше, чем могло бы быть при более удачном правлении. Такова моя интерпретация. Согласитесь, что она несколько отличается от той трактовки, которую предложил В.Татищев в "Истории Российской" , уподобляя хана своему современнику Петру первому. - "И жаловался Александр на брата своего великого князя Андрея, что тот, сольстив хана, взял великое княжение под ним, как старшим, и грады отческие от него взял, и выходы и тамги хану платит не сполна."
Я предполагаю, что Александр, обращаясь к "названному брату" Сартаку, вовсе не думал устраивать бойню на русской земле. Возможно, он рассчитывал, что Андрей просто вступит в переговоры с татарами и мирно покинет Владимир, уйдет обратно в свой удел - Суздаль. Ведь после 1240 года татары не делали набегов на русскую землю, откуда он знал, что Андрей будет сопротивляться. В этом случае Александр сильно обманулся в оценке миролюбивости брата, степняков и Сартака. Также возможно, что Александр и вовсе не жаловался на брата Сартаку, а татары просто искали повод, чтобы посетить Андрея и взять с него отчёт. На случай же замены князя во Владимире, им нужен был Александр, который у них паче чаяния оказался под рукой. Однако если Андрей действительно замышлял антиордынский союз с Даниилом Галицким, то он не решился отдаться на милость судьбы и ушел из Владимира. Но Неврюй его догнал, поэтому пришлось принять бой.
Как сообщает Лаврентьевская летопись, после битвы - разгрома Андрея татары на правах победителей "много зла отьидоша", погибли родственники и сподвижники князя, были угнаны в орду много людей. И, прежде всего, достается личной отчине Александра Невского Переяславлю, который татары "плениша". О других "плененных" городах в летописях не сообщается, отсюда напрашивается вывод, что татары громили сельскую местность. И только потом происходит триумфальный приезд во Владимир Александра - "Того же лета приде Олександр князь великий из татар в град Володимер; и усретоша (встречали) и со кресты у Золотых ворот митрополит (Кирилл) и все игумене и гражане, и посадиша и на стол отца его Ярослава, тисящю предержащю Роману Михайловичу (горожаны под руководством тысяцкого Романа Михайловича) и весь ряд; и бысть радость велика в граде Володимере и во всей земле Суждальской."
Понять радость владимирских горожан Александру нетрудно, они видели в нём надежного защитника от Татар (в отличие от Андрея), что он обеспечивал здесь не сколько ратными, сколько своими дипломатическими умениями. Характерно, что во Владимире Александра встречает митрополит киевский Кирилл, который раньше жил у Александра в Новгороде. Возможно и так, что митрополит специально приехал во Владимир и ждал Александра в городе, зная о его планах в ставке Сартака. Впрочем, по долгу службы митрополит должен был находиться скорее во Владимире, чем в Новгороде. Мы видим, что Кирилл явно предпочитал Александра Андрею, в том числе, возможно, из-за неустойчивости последнего в религиозном отношении и его переговорах с "прозападным" Даниилом Галицким.
Как бы там ни было, Иго перерастало в неравноправный симбиоз захватчика и порабощенного. Русь пребывала в унижении и страхе перед Востоком, не будучи способна разгромить его в открытой схватке. В 1256г. Андрей (?-1264) возвращается из Швеции на родину. Князь Александр (1221-1263) принимает брата, отдаёт ему Суздаль и мирит Андрея с Ордой. Очевидно, братья прощают друг друга.
Я постарался в данном материале о Неврюевой рати быть максимально приближенным к тексту и логике летописей как первоисточников. В отличие от Н.Карамзина, который просто объявляет выдумкой и домыслом текст В.Татищева о навете, жалобе Александра на брата Андрея, я пытаюсь найти летописную основу для появления такого суждения у первого историка государства Российского.
Увы, с Карамзиным согласились далеко не все, а Татищев дал на века вперёд сомнения в абсолютной безупречности личности Невского. Александр мог быть недовольным братом, но и без Невского татары бы пришли на Русь согнать Андрея со стола во Владимире. Такова была имперская логика завоевателей, они должны были напоминать покоренным народам о себе, не давать им забываться "на воле". Теперь перед Александром, как старшем на Руси, стояла задача более сложная, чем встреча с псами-рыцарями на льду Чудского озера.