Мысли, возникшие при прочтении этого текста, являются частью авторского права, и их нелицензированное обдумывание карается по закону.

Динаода-51.

Нам не аукалось, не каялось,

Что мы ведем незримый бой,

Нам понемногу даже нравилось,

О, Боже, как же мы с тобой...

Но вдруг нахлынуло внезапное,

Бабахнуло над головой...

Г.Р. Самойлов. "Целовались и Плакали"

Вечная ночь ,окутывавшая большой четырехуровневый фрегат "Огненные колеса" вместе с его экипажем, не собиралась отступать и на этот раз. Уж очень ей не хотелось выпускать военный корабль из своего чрева, за два с лишним года она почти сроднилась с каждым членом команды многострадальных "Огненных колес". Ее бархатная глубина, казавшаяся необыкновенно прекрасной и чарующей, давно не то, что приелась, успела надоесть и почти уже вызывала ненависть. Свет близких звезд, Солнце в этом же списке, стал лишь помехой в управлении кораблем, этой махиной. Даже сухой ионизированный воздух станции начисто потерял свой особенный вкус. Краски окружающего мира постепенно гасли для всего экипажа и для капитана этой несчастной громадины полковника Вальтера Куммерфельда, кстати, уроженца Земли, в частности. За последние несколько месяцев, полковник как-то особенно завял. Он почти не выходил из своей каюты, когда весь экипаж собирался вместе, чтобы компанией противостоять бродившей по кораблю, хотя на самом деле, поселившейся у полковника Куммерфельда, депрессии. Вальтер превратился в затворника, ежедневно убеждая себя, что в компании ему станет только хуже, что ему уже никто не поможет. Да и помогать-то собственно не есть необходимо. И он часами сидел в кожаном кресле, напротив огромного, во всю стену иллюминатора, упорно стараясь в него не смотреть. Иногда он читал книги, иногда просматривал документацию прошлых лет, еще не утратившую свою ценность для архивов планет земной группы.

Сейчас он точно так же восседал в своем капитанском троне, презрительно повернувшись задом ко всему величию Космоса, водя пальцем по строкам флеш-панели, отображавшей на этот раз медицинскую энциклопедию.

"Абсцесс", "Аддисонова болезнь", "Авитаминоз", "Актиномикоз","Алкоголизм". "Алкоголизм"- медленно произнес про себя Вальтер, он обернулся и мельком глянул на стоявшую, на черном полированном столике початую бутылку виски. Не то, чтобы немец решил сам себе поставить диагноз или по прочтении всего энциклопедического словаря на старости лет стать старшим помощником младшего фельдшера. Нет. Просто больше книг в его келье не было, оставалась только эта, с изображением змеи, каким - то извергом намотанной на палку. Разумеется, утром он вызовет к себе Мамедова и прикажет достать ему еще парочку гигабайтов книг. Но это только утром, а до утра надо что-то делать. Вдобавок ко всему, Вальтера мучила бессонница, и без специальных средств он отправиться в царство морфея не мог. Правда, всем таблеткам предпочитал хороший виски, запасы которого так же начали подходить к концу.

Устав от латинских терминов, Вальтер зашвырнул панель на диванчик у противоположной стены, совершенно не думая о стоимости данного прибора. И так же равнодушно проследил, как та медленно соскользнула с гладкой кожи дивана и с глухим звуком шлепнулась на ничем не покрытый пол. После этого он соблаговолил повернуться к Бесконечности левым боком и, опустив голову на ладони, прислушался к тишине. Эту самую тишину, уровнем ниже терзали три, а может и четыре мужских голоса. Офицеры каждый вечер собирались в помещении, обозванном клубом, играли в карты, шахматы, играли на музыкальных инструментах, пели, читали стихи. Часто тоже не в сухую.

...и не смотри на фюзеляж сквозь грусть,

хоть завтра бой и я не верю, что вернусь.

Тут же исполнителя поддержал красивый женский голос:

И он ушел

Песок развеется, как дым

И он ушел,

Чтоб стать навечно молодым!

Старая песня летчиков-истребителей. Вальтер вздохнул. Песня напомнила ему о его друге. Друга звали Гельмут Канн, земляком Вальтера он не был, так как родился в одной из меркурианских колоний. И невозможно было представить более жизнерадостного человека, как и более влюбленного в разного рода крылатые машины и полеты на них же родимых. Гельмут был очень эмоционален и противоречив. Среди пилотов он слыл Казановой и плейбоем, девушки были от него без ума - высокий, черноволосый с необыкновенно прекрасными карими глазами. Женился он поздновато, ему, тогда как раз исполнился тридцать один год. Но женился он итальянке, которая к тому моменту была разведена и имела троих детей от предыдущего брака. Гельмут же безумно любил своих приемных дочерей, к тому же вскоре у новобрачных родился их общий сын. Несмотря на то, что Гельмута теперь многое держало на земле, он не мыслил себя вне своей замечательной, но при этом очень опасной профессии. Его сыну было три года, когда Гельмут поднялся ввысь на своем алом истребителе и больше не вернулся. Вечером в новостном блоке сухо произнесли фамилию Канн в числе пилотов, сбитых деймосскими эскадрильями.

Вальтер крайне тяжело переживал гибель своего друга. Он лишился единственной родственной души тем весенним днем.

Восемь лет спустя, Фьяммета, вдова Гельмута, прекрасная итальянка, убеждала Вальтера взять сына на корабль. "Мальчик просто бредит этими проклятыми машинами. Он становиться точной копией своего отца. И поэтому мне ужасно страшно за него. Возьми его к себе, покажи ему, что ваша жизнь не так прекрасна, что это сущий ад." Вальтер согласился.

На самом деле, доселе не имевший опыта в воспитании детей, Вальтер практически не уделял времени одиннадцатилетнему Амедео. Мальчик был предоставлен сам себе почти целый день, вследствие чего его охотно и сразу приняла в свой круг команда и Дедо, получивший там же прозвище Чертенок, частенько сидел с механиками и мотористами, слушая, как те травят байки и распевают старые песни. Кстати именно они его превосходно играть на гитаре. Так что мальчик не то, что разочаровался в профессии, а скорее наоборот, только утвердился в своем желании.

Однако Вальтер считал, что все сделал правильно. И в последнее время, в связи с навалившейся депрессией, немец не мог впустить в свою голову ничего кроме поселившейся там гнетущей бессмыслицы. Дедо был единственным, кто имел право входить в каюту к Вальтеру в любое время. Но мальчик посещал своего "воспитателя" только по вечерам, возвращаясь с третьего уровня, где он ужинал вместе с экипажем. Иногда Дедо приносил Вальтеру его паек, так как капитан практически ничего не ел и в общей столовой не появлялся. Мальчик садился рядом с немцем и рассказывал обо всем случившимся с ним за день. Вальтер слушал его, думая совершенно о другом, но он все же любил мальчика, хотя возможно лишь потому, что видел в нем Гельмута.

На часах было уже за одиннадцать, а Дедо еще не заходил. Вальтер начинал беспокоиться, но не решался ничего предпринять. Даже просто выйти из кабинета и пройтись по уровню. Вальтер пошарил по столику в поисках сигарет и, обнаружив, лишь пустую пачку, скомкал ее и швырнул в монитор, висящий на стене напротив. Тот немного посветился тусклым синим светом и погас. В каюте восстановилась тишина, которой, кстати, долго просуществовать так же не удалось. Двери распахнулись, и на пороге оказался высокий худощавый молодой человек с сержантскими погонами. Но Вальтер не дал ему произнести не слова.

-Мамедов! Какого черта?! Я просил вас... - голос немца прозвучал как-то хрипло и незнакомо даже для него самого.

-Но вас вызывает Фобос... Герр Куммерфельд.

-Иди отсюда!- Вальтер вместе с креслом повернулся к сержанту спиной. Мамедов почти вышел, но остановился и спросил еще раз.

-Так разрешить связь?

Вальтер махнул рукой

-Делай что хочешь.

Прошло несколько минут, немец почти задремал под действием выпитого алкоголя, когда у его левой руки неожиданно ярко вспыхнул монитор. На нем отразилось лицо молодой женщины в светло-серой форме элитных войск Марсианского союза. Судя по погонам нового образца - в звании майора.

-Вальтер Куммерфельд? С вами говорит Джавиаттин Ярви - от женщины прямо таки веяло холодом и неприязнью в сторону Вальтера.

-Да, это я. Говорите.

-Ну что ж, у меня для вас интересные новости. Как вы знаете, мы, фобосяне, наш народ очень чтит наши традиции, в связи с этим...

-Слушайте, фрау Ярви, если бы я хотел это знать, то прочел бы в Википедии.-Вальтер, достаточно грубо, перебил майоршу, но та сохраняла хладнокровие.

-Ладно, зайдем с другой стороны. Вы помните нашу принцессу, Джеттарию?

"Ее не забудешь," - подумал Вальтер. Сказать, что он был влюблен в прекрасную фобосянку, было сложно, но это была безумная страсть. Джеттария была почти вдвое младше немца и обворожительна, как сияние звезд. Месяц они проводили ночи напролет в объятиях друг друга. А потом Вальтер улетел на Землю, то ли испугавшись возможности возникновения серьезных отношений, то ли чего еще.

-Допустим,-наконец-то согласился он.

-Так вот, согласно нашим обычаям...

-Опять...

-Согласно нашим обычаем, если рождается девочка, имя ей должен дать отец.

-Так что мешает?

-Боже мой, мне много чего говорили о землянах, уж не знала, что большинство окажется правдой.- Ярви потерла лоб левой рукой, сверкнув в монитор рубиновым кольцом. Далее она произнесла фразу, просто перевернувшую мир с ног на голову для немца. - У вас дочь родилась. Мы не будем принимать к вам никаких карательных мер, только по просьбе принцессы. Больше ничего, только дать ей имя.

-Дочь... - прошептал Вальтер-Имя... Он задумался. Даже закрыл глаза. Ему хотелось дать ей простое земное имя. Но мысли начисто вымелись из его головы. Воображение рисовало лишь одну картину: май, на деревьях белые цветы, в алмазных капельках росы. Капельках росы...

-Назовите ее Таухен - произнес он, второй раз, за вечер не узнав собственный голос.

-Таухен? Отлично. Всего доброго! - майорша отключилась, оставив Вальтера одного в темной каюте и полным хаосом в голове. Он взял с тумбочки недопитую бутылку и одним глотком осушил ее, однако ему не полегчало.

Послышались шаги, двери распахнулись, бросив полосу почти ослепительного света на давно уже немытый пол. Мальчик прошел в каюту в полнейшем молчании, наверное, ему передалась частичка настроения Вальтера. Дедо лишь подошел к немцу и, желая привлечь его внимание, положил ему на плечо свою руку. Вальтер вздрогнул и обернулся, взглянув на Дедо, будто другими глазами.

-Что случилось?

Вальтер вздохнул.

-Все будет хорошо, мой мальчик, все будет хорошо...

С течением лет, своей семьи Куммерфельд так и не завел. Он продолжал оставаться тем же угрюмым затворником, верным лишь самому себе и своему кораблю. Внешне за эти годы, что удивительно, он мало изменился - увеличилось число морщин на лице, да появились метки седины на висках. Правда последняя новость немного разбавила рутинный ход его мыслей. Джеттария отправила ему приглашение на бал по случаю годовщины образования Марсианского Союза. Но подтекст этого предложения был другим - возможность наконец-то повидаться с дочерью. Сказать, что Вальтер до этого ее не видел нельзя. Он фотографии, видеозаписи, это же далеко то, как возможность увидеть, что называется живьем, и пообщаться. А им было о чем поговорить.

Первым делом Вальтер решил купить дочери подарок, наверняка, сам о том не догадываясь, так сказать подсознательно, чтобы подкупить ее. Ведь неизвестно, что рассказывала Тау Джеттария, даже если она рассказывала девочке правду. У той есть полной право, мягко говоря, негативно относиться к папаше.

Не долго думая и не жалея денег, Вальтер купил для дочери только сошедший с конвейера крейсер DK-51. По его заказу, корабль покрасили в черный металлик, вместо стандартной серебрянки, оставив лишь один клочок ярко-алым. Создавалось впечатление, будто черная обшивка лопнула, обнажая кроваво-красную. Вальтер сделал это в память о Гельмуте, летавшем только на алых истребителях. Корабль окрестили "Динаодой", припомнив одну из героинь фобосской мифологии, ставшую в последствие звездой-покровительницей влюбленных.

Что касается сына Гельмута, Амедео, то тот стал с возрастом просто точной копией отца. Даже манерой говорить, двигаться и жестами он напоминал Гельмута, не говоря уже о его темно-карих глазах, с какой-то вечной выразительной грустинкой. Экипаж уже не мог узнать в этом молодом мужчине того Чертенка, что бегал по кораблю совсем недавно. А фотография Дедо в парадной форме могла бы украсить не одну обложку дамских журналов.

Проснувшись этим утром, Дедо первым делом взглянул на календарь. На днях его ждали дома - у его старшей сестры Евгении на днях родился сын. По этому поводу семейство Нуволари устраивало праздник, а Дедо собирался слетать туда в счет увольнительной. Он решил сегодня напомнить о ней Вальтеру и об обещании данном им достаточно давно. Поэтому итальянец и обрадовался, получив приглашение в капитанскую каюту. "Неужели Его Затворническое Величество самостоятельно вспомнил о моем отпуске?" - подумал он. Но стоило ему войти к Вальтеру, как Дедо понял, что разговор пойдет о другом

-Ты читал об обстановке в Марсианском Союзе? - спросил немец. Он отошел от монитора и Дедо смог увидеть, что Вальтер облачен в темно-синий с черной рубашкой костюм вместо положенной формы.

-Да, там неспокойно, повстанцы-деймосяне требуют суверенитета, угрожают войной и компрометацией королевы на предстоящих выборах... Зато там очень красивая природа... - произнес итальянец - Помните, в феврале я просил вас дать мне отпуск, так вот, я хочу вернуться к этому вопросу.

Но Вальтер как-будто не слышал его слов. Он продолжал говорить о своем.

-Через сорок минут мы сядем на Фобосе. Ты говоришь на тайси?

-Немного, он похож на немецкий, но...

-Отлично, пойдешь со мной. Можешь считать это отпуском.

Дедо фыркнул, отдал честь и поспешил удалиться.

Действительно, через сорок минут шасси " Огненных колес" коснулись взлетной полосы Фобосского Национального Космопорта Ивори. Вальтер, в сопровождении Дедо в числе первых покинули фрегат. Вальтеру не терпелось поскорее добраться до особняка Джеттарии, а вот Дедо всего лишь мрачно следовал за командиром. Только оказавшись на открытом воздухе, итальянец непременно закурил. Вальтер с укоризной посмотрел на воспитанника и едва поборол желание влепить тому подзатыльник, но вовремя сообразил, что Дедо уже слишком взрослый для подобных воспитательных мер. Кто его этому научил, оставалось для немца загадкой. Притом, что до этой минуты Дедо успешно скрывал эту свою привычку. А обнюхивания подчиненных не было в списке полномочий полковника Куммерфельда.

К счастью, ожидание их не было излишне длительным, вскоре появился флуггер, увезший их по направлению к особняку госпожи Астарты, самому большому и почти единственному на этой крохотной планете. Всю дорогу они провели в молчании.

Вход в сад, окружающий королевский дом, украшали внушительные монументальные ворота из светлого, цвета слоновой кости, камня. Рельефы изображали какие-то события из истории Фобоса или Марсианского Союза в целом. Более тщательно рассмотреть их Дедо не успел.

Внутри сад представлял собой замысловатое хитросплетение дорожек, тропинок и аллей. Повсюду произрастали редкой красоты различные растения, большей частью импортированные с других планет земной группы. Какое было время года здесь, сказать было трудно, но почти все флористическое великолепие сада находилось в буйном цветении. Ветер, сухой южный ветер, безжалостно швырял белые лепестки на зеркальную гладь озера.

Вдоль каждой дорожки примерно метров через пятьсот стояли, не менее монументальные, чем ворота, лавочки из беловатого поликарбона.

Залюбовавшись видом этого самого сада, Дедо, разумеется, отстал от Вальтера. Чего сам немец, конечно, и не сразу заметил, а заметив подумал, что тот уже большой мальчик и сам разберется куда ему идти. Поняв, что он стоит один в военной форме посреди аллеи, подняв голову и разглядывая верхушки экзотических деревьев, Дедо обернулся в поисках того, кто помог бы ему найти правильную дорогу. Он заметил девушку, сидящую на лавочке с толстенной книгой на коленях. Она была очень молода, почти ребенок. Ее медно-рыжие волосы, заплетенные в две косички лежали у нее на плечах, лицо было не тронуто косметикой, что было несвойственно для барышень ее возраста ( Для себя итальянец прикинул, что ей не больше 18) . Одета она так же была незамысловато - вылинявшие джинсы и черная футболка. На одном запястье девушки красовались золотые часы, а на другом поблескивал на солнце металлический браслет с указанием фамилии, группы крови и резус-фактора. Такие носили все летчики, чтобы в случае чего не тратить лишнего времени.

На секунду задумавшись, Дедо подошел к ней. Та была настолько увлечена книгой, что не заметила его приближения. Тогда итальянец протянул руку и легонько коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула от неожиданности и подняла на незнакомца свои зеленые глаза.

-Простите, что напугал вас.

-Ничего страшного, просто я слишком внимательно читала, - она захлопнула книгу и отложила ее в сторону. "Диагностический справочник. Хирургия," - прочитал Дедо "Какая молодежь нынче пошла" - подумал он.

-Увлекаетесь медициной?

-Надеюсь, если мне повезет, она станет моей профессией. Всегда об этом мечтала, - призналась девушка. Она оглядела итальянца с головы до ног и заключила. - Вы землянин, судя по вашей форме. Летчик-истребитель. Младший офицер, кажется лейтенант, я не сильна во всем этом...

-Однако вы назвали все правильно. Так точно, я командир эскадрильи истребителей "Большой цирк" младший лейтенант Амедео Нуволари.- представился Дедо.

-Красивое имя. Это в честь художника?

-Многие думают подобным образом, но ошибаются. Это в честь моего дедушки. А я с кем имею честь?

- Зовите меня Тау. - представилась девушка. - Вы неплохо говорите на нашем языке, где-то учили его?

-Мой командир знает несколько языков, я всего лишь следую его примеру. - скромно сообщил итальянец. - Очевидно, вы тут неплохо ориентируетесь. Дело в том, что я и начальник мой здесь впервые... Ну не знаю, как он, а я тут первый раз...

-Здесь очень красиво, правда?

-О, да. Поэтому я и отстал.-Дедо улыбнулся, чем вызвал ответную улыбку девушки. - Могли бы вы проводить меня до северного входа в особняк?

-Разумеется. Но, услуга за услугу. -Тау легко поднялась с лавочки - Вы понесете мою книжку. И кое-что еще. Всегда хотела побывать на Земле, вы не расскажите мне о ней?

Дедо принял у девушки учебник, который показался ему даже слишком тяжелым для нее, и последовал за фобосянкой, уводящей его в глубь сада.

- Признаться, я достаточно долго не был на Родине, но кое-что могу поведать. Перед этим, перейдем на "ты" - официальность не способствует приятной беседе - предложил Дедо. Тау охотно кивнула, словно ожидая этого предложения со стороны своего нового знакомого.

-А ты откуда именно?

-Из маленького итальянского городка Модена, одного из старейших в Европе и ставшего известным благодаря своим красным автомобилям...

Беловатый полуденный свет заливал гостиную Джеттарии, падал, словно тяжелыми лучами на пол, шкафы, стеклянный стол с прозрачной столешницей, на саму хозяйку и ее старого любовника.

-Приказ накрывать был уже отдан - произнесла Джеттария. Сказала она это лишь для того, чтобы нарушить нависшую тишину. Вальтер вздрогнул, будто очнувшись от дремоты, и внимательно посмотрел на женщину своими темно-серыми глазами.

-Я вновь скажу, что ты не изменилась... Хотя нет, ты стала еще прекрасней. Ты как вино, с годами становишься только лучше - немец улыбнулся. Столько лет прошло, а он до сих пор успешно сохранял образ демона-искусителя. По спине Джеттарии пробежали мурашки, непозволительные для дамы ее возраста и статуса.

Восемнадцать лет назад Вальтер так же улыбался. Она тогда была просто околдована им. Ей было девятнадцать, ему около тридцати. На Фобосе Вальтер оказался проездом - корабль возвращался с Харонской экспедиции - но в нем было все, о чем могла мечтать наивная юная девушка, уставшая от светского круга общения ее родителей: сила и нежность, живость и безрассудство, заставляющие верить в невозможное. Он срывал с неба звезды и бросал их к ногам юной Джетты. Девушка пьянела от его слов и верила всему, что он говорил. Он обещал, что останется с ней навсегда... после того, как слетает на Землю и вернется. Однажды вечером он улетел и пропал. А через несколько недель Джетта поняла, что беременна. Она уехала на Северные Равнины и прожила там четыре года, родив девочку. Родители Джетты погибли в авиакатастрофе спустя еще пять лет и Джетта стала королевой Джеттарией Астартой.

Спустя годы она, которые она пыталась успокоиться и забыть все связанное с Вальтером, как вдруг он появился лично... И сейчас она была напугана. Она была сильной женщиной - других не избирали в сенат - но в этот момент она действительно боялась, что вновь полюбит этого человека. Она точно не знала, что ей делать.

-А я до последнего тешила себя надеждой, что ты прилетел к дочери.

Куммерфельд попытался что-то ей ответить, но внимание отвлекло появление Дедо. Итальянец отдал честь командиру и замер, разглядывая интерьер комнаты. При этом его лицо приняло выражение маленького ребенка, оказавшегося в кондитерской лавке. Но, поймав укоризненный взгляд Вальтера, собрался, отвесил королеве поклон и представился:

-Младший лейтенант Амедео Энцо Нуволари. К вашим услугам, госпожа Астарта.

Джеттария кивнула, одарив лейтенанта теплой улыбкой.

-Прошу вас, Амедео, присаживайтесь.

Дедо не заставил себя долго упрашивать. Королева вновь повернулась к Вальтеру.

-Твой сын?

-Нет, моего близкого друга. Но я бы не отказался от такого наследника. Я ему во многом доверяю и считаю одним из самых близких мне людей. я его с девяти лет знаю...

-Ты так и не женился?

-Нет. За это время у меня было трое или четверо женщин, но мы с ними как то не сходились характерами...

-Ни одна не могла выдержать тебя дольше трех месяцев. Они ушли от тебя? - в глазах Джеттарии мелькнула искорка ехидства. Вальтер рассеяно покачал головой.

-Я же сказал тебе, не сошлись характерами. По-моему в нашем возрасте уже не нужно объяснять, что это значит. Да и у тебя я что-то не вижу толпы поклонников.

-За последние годы я практически о подобном и не думала. Да и куда мне, у меня есть Тау, которой все этом мире не слава Богу. В свободное время, я тщательнейшим образом подбираю слова, чтобы говорить с ней, в остальное я занята работой - жизнь королевы - это все - таки не сахар...

Прислуга почти мгновенно уставила стол разного рода закусками. Симпатичная белокурая девушка разливала по бокалам вино. Дедо поймал ее взгляд и улыбнулся. Девушка покраснела и поспешила удалиться. Итальянец самодовольно усмехнулся, планируя молниеносный романчик со светленькой служанкой.

-Могу я войти?

Дедо поднял глаза. На пороге стояла Тау, но это была не та девчушка, которую он видел в саду - на ней было алое платье с квадратным декольте, отделанным черными кружевами; ее темно рыжие волосы мягкими волнами лежали на плечах. Лицо было едва тронуто косметикой, это делало ее несколько взрослее, но определенно очень шло. Смотрелась она потрясающе. Итальянец был крайне удивлен, и, наверное, это отчетливо читалось на его лице, раз вызвало усмешку девушки.

-Добрый день! - приветствовала она сидящих за столом. Сама же присесть она не торопилась, ожидая, когда ее представят гостям, а гостей ей. Разумеется, под словом " гости", подразумевался её несложившийся папаша Вальтер.

-Вальтер, это Таухен, твоя кровиночка. А это герр Вальтер Куммерфельд, папа твой... А это... - Джеттария сделала указательный жест в сторону итальянца, но Тау не дала ей договорить.

-Мы знакомы... Мы успели познакомиться сегодня утром, - сообщила она. Вальтер оглянулся на подчиненного, тот с виноватой улыбкой пожал плечами.

-Говорить, пожалуй, начну я, - произнес Вальтер, - обстоятельствам было угодно, чтобы впервые мы увиделись только сегодня, раннее возможности не предоставлялось, чуть позже мы обязательно поговорим на эту тему... Вследствие этого, я не слишком хорошо осведомлен относительно твоих интересов и увлечений, но не безумно хотелось сделать тебе подарок... Но, ради Бога, не подумай, что я пытаюсь купить твое расположение... Вобщем, мой подарок - это крейсер.

-Ты купил ей крейсер? - Джетта подняла левую бровь. Даже она была удивлена столь широким жестом.

-Ну да. "Динаода-51" . Черный металлик, четыре двигателя. Грузоподъемность 16 тонн. 7 пушек, на ней можно и за продуктами на станцию слетать, и, если, не дай Бог, война, и "Динаода" пригодиться...

-Она великолепна! Просто потрясающая! Скорость развивает нереальную - от Цереры до Офелии за 45 минут! - не мог не вставить свои пятьдесят копеек Дедо, чем вызвал смешок Тау, находящейся в легком шоке от отцовского подарка, которая уселась как раз напротив него. Вальтер фыркнул

-Ну, в принципе, так и есть, разве что, я в эмоциях скромнее, - произнес он.

-Премного благодарна. О чем я всегда мечтала, так это о новом крейсере. Моя "Деза" разваливается на ходу... - Тау была действительно рада подарку, но рассуждала с холодностью сервисмена.

За весь обед никто почти не притронулся к еде, было, похоже, что прислуга зря старалась. Вальтер и Джеттария были увлечены беседами на различные темы, а Тау и Дедо изредка обменивались взглядами и немного смущенными полуулыбками. Итальянец периодически задумчиво поглядывал на бокал с вином и тут же переводил взгляд на командира. Дедо не любил подобного рода чопорных посиделок, ему больше по душе были вечера с друзьями и разговорами о вечном за рюмочкой абсента. Вальтер с королевой обсуждали политическую обстановку в системе. Подобных разговоров итальянцу хватало и на корабле, в увольнении он мечтал хоть немного отдохнуть от этой темы. Но Дедо продолжал сидеть, находя единственное отдохновение в разглядывании королевской дочери, которой видимо эти многочасовые заседания так же были не особо по духу и явного удовольствия не доставляли.

Джеттария потерла лоб левой рукой, заглянула в бокал, плеснула себе еще немного вина, одним глотком осушив его, произнесла.

-Наверное, у Анью страшно болят ноги...

-Это почему? - удивленно спросил Вальтер.

-Вот уже вторую неделю она не выходит у меня из головы. Я просто не могу понять, отчего Анью с таким рвением борется за независимость Деймоса. Это притом, что и она сама и большинство ее приспешников, кажется, титанианцы!

-Ганимедцы. - устало поправила мать Тау. Джетта согласилась.

-Ганимедцы. Но я все равно не понимаю решительно ни черта!

-Позвольте мне предположить? - подал голос Дедо.

-Говорите, Нуволари, мне крайне интересна точка зрения меркурианца.

-Я считаю себя землянином. Деймос - колония Марсианского Союза, Ганимед - Земли. Если вы предоставите суверенитет Деймосу, ганимедцы начнут требовать того же от Земли, и им будет невозможно отказать, а значит, скоро и они получат независимость. Другие колонии, воодушевленные сими действиями тоже попытаются начать освободительные войны. Если же Земля откажет Ганимеду или вы Фобосу, это может послужить катализатором вооруженного конфликта, или даже войны. Начнется цепная реакция. Допустим, конфликт удастся разрулить, но тогда при его разбирательстве зачинщиками окажетесь именно вы. Наказать вас не смогут, но из-за этого ваш рейтинг в глазах избирателей значительно понизиться, а значит, на выборах, скорее всего, одержит победу та самая Анью и в итоге, она в любом случае с очень большой вероятностью добьется своего. - Дедо закончив говорить, с гордостью посмотрел на Вальтера, явно ожидая похвалы.

-Куммерфельд! Этот человек до сих пор в звании лейтенанта?! - усмехнулась Джеттария - Переводись в наш космический флот, будешь генерал-лейтенантом.

-Этот человек только благодаря своим рассуждениям на должности лейтенанта и держится, - хмуро ответил Вальтер. Дедо улыбнулся.

- Я весьма польщен вашим предложением, но я буду, предан Земле до последней капли крови, - голосом новобранца на плацу произнес он. - Могу ли я выйти из-за стола?

Получив согласие, Дедо еще раз поклонился и вышел из комнаты.

Оказавшись в саду, итальянец с наслаждением вдохнул прохладный воздух. Уже успело стемнеть, бледно-розоватое свечение Марса, смешиваясь с голубоватым свечением крохотного Деймоса, заливало светло-фиолетовым светом все окружающее озерцо, вековые липы, и само озеро, со сказочно гладкой водой, которую не тревожил ни один упавший с липы листочек. Дедо прикрыл глаза. Он простоял так с минуту и решил для себя, что лучше его родной Модены во всей Вселенной места просто нет. "Надо будет попросить Вальтера накинуть недельку на отпуск, слетать домой, повидать маму... Сколько мы не виделись? Около полугода... Может больше..." Почти автоматическим движением Дедо извлек из кармана пачку сигарет марки "Штурман" и зажигалку. Сделав затяжку, Дедо внимательно прислушался к окружающему. В какой-то момент ему даже показалось, что он слышит далекий плеск моря. Итальянец вздохнул. Пение птиц, запахи влажной земли заставляли его сердце биться чаще. " В Модене весна... Сестры наверняка сажают цветы..." От приятных размышлений его отвлек глухой звук удара, он обернулся. Тау вышла вслед за ним практически сразу. Она несколько минут молча наблюдала за итальянцем, затем наконец-то решила подойти к нему. Сделав несколько шагов, Тау в темноте не заметила ступеньки и упала, довольно чувствительно ударившись. Дедо выбросил окурок и бросился к девушке. Тау рассмеялась. Землянин недоуменно посмотрел на нее

- Что случилось?

-Ну, во-первых, я человек-позорище, а во-вторых, я удивлена скоростью твоей реакции. Никогда бы не подумала, что такой... такой мужчина способен двигаться с такой грацией, как кот!

- А что ты имела ввиду под словом "такой"? - поинтересовался Дедо, довольно улыбаясь.

-Ну... высокий, крупный... - Тау почувствовала, что начинает краснеть. Она опустила глаза и в этот же момент заметила, что испачкала подол платья, свежей травой. - Вот я нехристь! Подожди меня, пожалуйста, здесь, я схожу, переоденусь, а потом я покажу тебе Океан.

Дедо кивнул. И , проводив удаляющуюся девушку, уселся на белый поликарбонитовый заборчик вдоль тропинки. Он приготовился к длительному ожиданию, но Тау не собиралась доставлять своему гостю подобного удовольствия. Она появилась на дорожке, слабо освещенной Марсом, спустя всего лишь пять минут. На ней были надеты свободные штаны с огромным количеством карманов, напоминающие брюки от форменного комбинезона техобслуживания при космопорте, и черная футболка.

-Вот теперь я тебя узнаю! А то, если честно, я сегодня подумал, что девушка в красном платье - твоя сестра-близнец.

- Нет, у меня, к сожалению, а может быть, к счастью, нет ни братьев, ни сестер. - Тау опустилась на заборчик рядом с итальянцем. - Только Осия, но мы с ней ой как не похожи!

- А нас в семье всего четверо, пускай это не очень много, но я привык, что вокруг меня много народу и в одиночестве я чувствую себя неуютно...

- Небольшая семья?

-Да. По нашим меркам. У меня три старших сестры - Евгения, Джованна и Регина...

-Постой. Ты говорил, что твой отец меркурианец, так почему у вас итальянские имена и фамилии? - Тау подняла одну бровь. Дедо ответил для себя, что это придало ее лицу очаровательно-детское выражение, но все же решил задуматься над вопросом...

-Дело в том, что отцы у нас разные. Гельмут только мой. Родольфо, отец моих сестер, несмотря на то, что был окончательным подкаблучником, сбежал, оставив мою мать одну с пятилетней Евгенией и близняшками Джованной и Региной... Слава Богу, потом она все-таки встретила Гельмута - итальянец грустно улыбнулся - Он погиб, когда мне было три года.

-Боже мой, прости меня, я не хотела... - Тау положила одну руку на плечо итальянцу, а другую прижала к груди, как бы в доказательство правдивости своих слов. Дедо накрыл своей ладонью левую руку девушки.

-Да ничего. Все равно, того времени не вернуть и ничего с этим поделать нельзя. - Дедо поднял голову.

Некоторое время после этого они сидели молча, оба глядя в одну точку прямо перед собой. Наконец Тау нарушила тишину.

-А вы с Вальтером надолго здесь?

Итальянец посмотрел на Тау, но медлил с ответом, вглядываясь в глаза девушки.

-Не знаю. Лично у меня отпуск всего две недели, а я хотел еще на пару дней слетать домой. - произнес Дедо - Послушай, ты обещала проводить меня к морю!

-К Океану, мы называем его так, хотя все прекрасно знаем, что он искусственный и сообщения другими водоемами у него нет, а по сути, это действительно море. С другой стороны...

-Не надо объяснять, я просто хочу его увидеть -остановил он. Тау улыбнулась, ей нравилась его прямота и отсутствие наигранной важности, столь присущей людям круга общения ее матери. Она взяла его за руку, как ребенка, и повела к выходу из сада.

Марс освещал бледно -розовым сиянием берег Океана и его, кажущуюся масляной. Дедо шел за Тау молча, глядя на свои же следы на песке. Девушка остановилась там, где среди желтоватого песка лежало несколько крупных валунов. Фобосянка присела на один из них, итальянец последовал ее примеру.

-Красиво, правда? Все небо усыпано звездами и их же отражения в воде. Ты как будто окружен звездами. Время останавливается... - сказала Тау. Дедо кивнул.

- Мне знакомо это чувство. Наверное, впервые я ощутил его около года назад. Тогда я прибыл в отпуск домой в Модену. Я шел с космопорта через городской парк. Был весенний вечер, солнце бросало последние лучи на цветущие деревья. Я остановился. И в этот момент мир для меня как будто замер. И я понял, что ... осознание пришло как-то само собой..., Нет. Ничего нет. Ни черных крейсеров, патрулирующих пространство над городом, ни самой войны. Есть только бесконечность падения белых лепестков и бессмертие кровавого заката... Так вечность, будто слегка касается нас подолом своего платья...

-О-о...-выдохнула Тау.-Ты настоящий поэт, по-моему ты не совсем правильно выбрал профессию.

-Почему? я всегда хотел быть пилотом, как мой отец. Сначала это было детской мечтой, потом, когда после смерти отца, мама отправила меня к Вальтеру на "Огненные Колеса", я по-другому взглянул на жизнь на борту, мне удалось многое повидать. Я, можно сказать, проникся романтикой профессии. Как говорил мой отец, "Корабли, полеты - все это в моей крови", и в моей получается тоже. - Дедо усмехнулся. Он оглянулся на Тау, та внимательно слушала. Дедо на какое-то время замолчал, разглядывая, как мерцают звезды в зеленых глазах девушки, и как-то, незаметно для самого себя, придвинулся поближе к ней.

-Знаешь, что забавно? - продолжил он.- Как я уже говорил, Гельмут погиб слишком рано, я почти не помню его. Но я слышал о нем от его друзей, сослуживцев... Лет в четырнадцать я заметил, насколько мы с ним похожи. До сих пор мне часто не хватает его... Конечно, Вальтер близок мне, но о многих вещах я просто не могу с ним говорить. Для меня он, прежде всего командир и только потом мой друг...

-Наши философы говорят, что звезды, как маяки, сверкающие в бездонной синеве неба, это души тех, кто ярко сиял на этом свете и потому слишком быстро сгорел - произнесла Тау. Дедо посмотрел сначала на небо, потом на набегающие темно бирюзовые волны и, наконец, остановил взгляд где-то над горизонтом, словно пытаясь там что-то найти.

-Как ты думаешь, мой отец там есть? - спросил он как будто другим голосом. Фобосянка вздохнула и прислонилась затылком к плечу итальянца.

-Тебе случалось, попадая в абсолютный тупик, чувствовать, что кто-то словно вывел тебя оттуда? О чем ты думал?

Дедо задумался.

-Наверное, о том, как мне повезло...

-Я думаю, это не везение. Кто-то хлопочет за тебя на небесах...

-Ты, правда, так считаешь?

-Я уверенна.

-Ладно, тогда я тоже буду думать так же, - итальянец вновь устремил взор к горизонту. Тау несколько минут молча наблюдала за ним.

-Дедо, скажи мне, были ли у тебя такие моменты, когда тебе казалось, что ты абсолютно одинок в этом мире, что рядом нет никого, о чье плечо ты бы мог опереться. Когда видишь человека и отчетливо понимаешь, что он занимает твое место? Когда чувствуешь, что должен быть в абсолютно другом месте. Смотришь на звезды и понимаешь, что, несмотря на то, что жизнь твоя вся протекла здесь, родина твоя далеко, дальше, чем можно это вообразить.

- "Когда солнце светит во тьме мне ночной,

Рядом нет никого, кто бы плакал со мной..." - Дедо сверкнул зажигалкой в голубоватой темноте.

-Это в тебе говорит кровь Вальтера. Он ведь все-таки землянин.

Тау вздохнула.

-Как ты думаешь, как скоро я привыкну к мысли, что он мой отец?

-Мне кажется, скорее, чем ты думаешь. Я не буду говорить, что он очень хороший. Он плохой, но только за то, что пытается исправить свои ошибки, ему можно кое-что простить... - Тау встала с валуна.

- Ты хочешь сказать, что я тоже его ошибка?

-Я не хотел сказать именно этого. Но если ты ошибка, то, бесспорно, самая прекрасная. - произнес Дедо, отметив про себя какое впечатление произвели его слова на девушку - в ее глазах будто загорелись крохотные изумрудные фейерверки.

-Ты останешься ночевать у нас или вернешься на корабль? - спросила Тау по дороге обратно. Они шли другим путем, по набережной, освещаемой редкими газовыми фонарями. Дедо шел молча. Сказать, сколько времени было нельзя, стемнело уже достаточно давно, а на часы ему смотреть не хотелось. Наверное, именно так и выполнялась пословица "Счастливые часов не наблюдают", Всю дорогу Дедо боролся с желанием взять фобосянку за руку - несмотря на свою внешность, Тау казалась ему ребенком, которого надо вести именно так, чтобы тот не потерялся или не испугался чего-нибудь. Но итальянец решил не позволять себе подобных вольностей, списав, сей эмоциональный порыв на нереализованный родительский инстинкт.

- Я вернусь на "Огненные колеса". Не буду мешать.

-Кто сказал, что ты будешь мешать?! Я тебя приглашаю, чего-чего, а пустых комнат у нас хоть отбавляй. Мы живем, не считая прислуги, втроем - я, мама и Осия, во всем доме.

- Спасибо за приглашение, но я с твоего позволения, воспользуюсь им завтра. Мне все равно надо вернуться, захватить кое-какие вещи, - ответил Дедо - А Осия - это кто?

-Моя сводная сестра, хотя правильнее сказать, приемная. Ей 24 года. Ее мать погибла еще в начале войны. А так как несчастный случай произошел на одном из эскортных фрегатов, то маменька моя решила Осию приютить. Наша Осия тут первая красавица, чем собственно с успехом пользуется ради собственной выгоды. Я ее считаю немного глуповатой, но я уверена, что в нужный момент она окажется, способна на многое, - рассказала Тау. Она остановилась у двери, служившей одновременно запасным входом и проходом в северное крыло особняка. Поднявшись на несколько ступенек, Фобосянка оглядела итальянца сверху вниз, а Дедо тем временем смотрел на нее в обратном направлении.

-Ты не хочешь немного задержаться здесь? - предложил он. - Уж очень мне не хочется с тобой расставаться.

Тау улыбнулась и уселась здесь же, на ступеньки, обхватив колени руками.

Прибрежный лес выглядел темным и безжизненным, но жизнь в нем на самом деле кипела. Животные, завезенные с Земли и их метисы с "аборигенами" выясняли отношения между собой. Было достаточно жутковато, но рядом с Дедо Фобосянка не боялась абсолютно ничего. Он сумел внушить ей доверие. У девушки сложилось впечатление, как будто она знает его не меньше суток, а как минимум всю жизнь.

Тау, безусловно, приглянулась итальянцу. Она понравилась ему не столько из-за своей внешности, сколько своими взглядами на жизнь. Насколько о них можно было рассуждать по их сегодняшнему разговору. Например, она нисколько не гордилась своим положением, наоборот, это, казалось, тяготило ее. К тому же Дедо был ярым фаталистом и верил, что ничего в этой жизни не происходит просто так, и встреча с внебрачной дочерью его командира наверняка, что-то значит. Итальянец посмотрел еще раз на спокойное, будто дремлющее море, улыбнулся сам себе. Он все еще не переставал удивляться тому, что он, на чьем счету было уже более десятка соблазненных инопланетянок, боялся взять Тау за руку. Что мешало ему, он и сам себе не мог объяснить. А тем временем, Тау, как ребенок, прижалась к предплечью итальянца. Дедо медленно обернулась.

-Я замерзла, - подняла глаза фобосянка. Он пересел на ступеньку выше и обнял Тау, желая помочь ей согреться. Фобосянка с готовностью домашней кошки, взятой на руки, удобно устроилась в его объятьях, прислонив голову к его шее.

-Мне очень понравилось с тобой гулять. Знаешь, давно мне не было так хорошо. По-моему я начал вылечиваться от корабельной тоски, - Дедо улыбнулся. Свечение Марса влажно блеснуло в его глазах.

-Да, мне тоже. У меня давно не было столь приятного собеседника, - Тау вновь было собралась уходить. Остановившись почти у самой двери, она пристально посмотрела на итальянца. Дедо потянулся к ней, чтобы поцеловать, хотя бы по-дружески, но девушка ловко проскользнула мимо него к входу в особняк, и уже с порога еще раз обернулась на смущенного землянина.

-Я хочу посмотреть ваш фрегат. Можно я приду к тебе завтра? - как ни в чем, ни бывало, спросила она.

- Конечно. Если заблудишься на уровнях, спроси лейтенанта Нуволари.

Тау лучезарно улыбнулась и скрылась за дверью. А Дедо еще несколько минут стоял и смотрел на эту самую дверь, прежде чем наконец-то отправиться к кораблю.

В комнату, где Тау, погруженная в информацию, предоставленную одним из сайтов, внимательно изучала монитор, вошла высокая худая девушка. Это и была Осия. Ее главным отличием от Тау, помимо телосложения молодого тростника, было то, что Осия о кораблях знала только то, что они "большие и летают". Осия обладала великолепной шевелюрой и носила свои волосы так, будто ей выдали за заслуги перед Отечеством. И никогда не упускала случая расчесать их. Чем собственно она и занялась, усевшись позади Тау. Однако уселась она достаточно громко, плюхнувшись в кресло. Тау вздрогнула и обернулась.

-Боже мой, Осия! Чуть до инфаркта не довела!

-Извините, ваше Вашество, не знала, что вы настолько крепко задумались.... И интересно о чем.... Или о ком? - Осия уперла в сестру свой вечно, будто больной взгляд лиловатых глаз.

-Ну почему сразу, о ком,... Что я не могу подумать о музыке, о природе, о судьбах Родины, наконец... - произнесла Тау. Но Осия продолжала пристально глядеть, что означало, что она недовольна ответом и не скоро отстанет.

-Ладно, не хочешь по-хорошему, придется по-плохому, - опершись о спинку стула Тау, Осия прищурившись, заглянула в монитор. И за секунду до того, как Тау свернула окно, успела прочитать " Туристические рейсы в Италию. Природа Модены".

-Хм... Интересуешься Землей?

-Планирую полететь отдохнуть, когда поступлю..., если поступлю...

-Ну-ну... Интересно, неужели, это тебя твой новоявленный папуля вдохновил на подобного рода вояж... Сильно сомневаюсь. Скорее тот, второй, кучерявенький.... Ну, судя по всему, итальянец. Высокий, красивый. А какая у него фигура! - Осия зажмурилась. - Ох, я бы с ним!

-Осия! Ты ж вроде девушка, а только и можешь, что об одном и том же думать. - Тау с укором посмотрела на сестру. Осия невозмутимо подкинула красное драже из миски с конфетами и с изяществом поймала его ртом.

-Ай, задело. Бриллиантовая моя, по глазам твоим читаю, - голосом профессиональной опытной цыганки нараспев заговорила Осия, - Как по открытой книге читаю, глянулся он тебе. Ну, давай, рассказывай, я ж тебе не чужой человек, это раз. А два - видала я, как вы едва ли не за ручку к Океану ходили, мне ж теперь послушать, ой, как интересно. Давай! Ты итальянца поподробнее только опиши, я семейный обед-ужин пропустила.

-Если ты так просишь, - Тау сделала вид, будто делает Осии одолжение, хотя на самом деле была очень рада, что та спросила. Было вполне естественным желание Тау с кем-то обсудить произошедшее с ней сегодня - то, что он редкий красавец, как ты сказала, утверждать нельзя, но в нем, несомненно, есть что-то притягательное. А какие у него глаза!

- Он так молчит, что хочется раздеться...

-Осия!

-Ладно, молчу. Дальше!

-А что дальше. По Земле, по родине он скучает. Он домой хотел, а Вальтер его сюда притащил... Все руки в шрамах, и на лице один, воевал, наверное...

- Наверное, - согласилась Осия. - А звать-то его как?

-Его имя звучит как будто музыка. Оно самое прекрасное из тех, что я слышала - Амедео. - Тау расплылась в улыбке.

Осия кивнула, если бы у нее был хвост, то она непременно начала бы им помахивать, что бы выразило молчаливую радость за сводную сестру.

Однако Дедо в этот момент оказался главным героем еще одной беседы. Вальтер и Джеттария продолжали сидеть в опустевшей гостиной. Поменявшееся освещение изменило вид комнаты - очертания смягчились, помещение стало, по-крайней мере, выглядеть уютнее. Вроде комнаты, измененной красноватым марсианским светом, настроение Джеттарии так же переменилось по отношению к землянину. Королева стала немного благодушнее, и даже начала беседу с совсем иной интонацией, нежели утром.

-Лейтенантик твой, весьма хорош собой. Девки, небось, на него так и вешаются?

-Ну, полно тебе, мужику вовсе необязательно быть красивым. Но этот настоящий красавец. Как все дети смешанных браков. Стоит ему только хвостом махнуть, девки так и стелятся,... Правда, чаще он пребывает в одиночестве. Но это опять же, издержки службы. Весь в отца. Характером особенно. Такой же упрямый, гордый. Переспорит любого, даже если сам не прав. Забавно, но у Дедо с его отцом даже шрамы на лице практически одинаковые, под левым глазом. - Вальтер усмехнулся, - Гельмут в детстве на что-то напоролся, а Дедо "украшение" заработал в серьезной аварии. - Да-а... Вылитый отец. Даром, что дымит как паровоз, и большой любитель выпить. Кажется, если его запереть нечаянно на складе с вином или абсентом, когда отопрут дня через два, то алкоголя не найдут. Но, надо отдать должное, на посту - ни капли! Сухой закон так сказать. А по праздникам. ... Хотя, если он напьется хорошенько, его даже послушать приятно. Поет просто замечательно. И на гитаре играет превосходно. А если не музицирует, то речи философские толкает, как настоящий поэт.

-Да, говорить он мастер, я убедилась. Я о другом думаю. Как бы он не вскружил Тау голову и не умчался бы от нее на Землю в один прекрасный день... - Джеттария с иронией, но без явной злобы адресовала эту фразу Вальтеру. Немец заметно смутился, но для себя отметил, что его бывшая любовница все же рада его приезду.

-Нет. Он не такой... как я. Дедо хороший парень. Я часто бываю несправедлив по отношению к нему, но...

-Да, вот как сейчас, например, парень на Родину хотел, родителей повидать, а ты его за собой потащил.

-Как цепного кобеля.

-Вот именно. Зачем, главное дело?

-Тебя от меня защищать. Боялся, небось? - ухмыльнулась Джеттария. Что она сохранила спустя все эти годы, отметил для себя Вальтер, это присущую ей чуть ли не от рождения резкость и прямоту разговора, а так же вот эту самую усмешку, запомнившуюся немцу чуть ли не ярче жарких июльских ночей 18 лет назад.

-Ну... было малость... - признался Куммерфельд и решил пошутить, несмотря на то, что подобного рода шутка, не взирая на годы разлуки, далась ему с трудом. Да и шуткой-то толком она не была, скорее вопрос с подколом, произнесенный с излишне наигранным шутливым безразличием. - А ты чего это о моем адъютанте интересуешься, решила на старости лет завести себе молодого любовника?

-Во-первых, старость - это у тебя, у меня зрелость, самый сок - Джеттария самодовольно улыбнулась и провела руками вдоль боков. Фигура у нее сохранилась отменная, не хуже, чем в молодости. Безусловно, венценосная фобосянка заметила разницу между смыслом слов, произнесенных Вальтером, и тем, что отчетливо читалось в его глазах. Это явно польстило ей. - А во-вторых, я беспокоюсь за Тау. Твой итальянец, похоже, навострил лыжи в ее сторону, я уже говорила. Как бы чего не вышло...

-Хм... Тау похожа на тебя и ...

-Вот именно. - Джеттария прошла мимо немца, мимоходом потрепав его по плечу.

-Тебе не кажется, что уже поздновато и пора спать? - произнесла она. Вальтер проводил фобосянку взглядом.

-Да, пожалуй. Покажешь мне мою спальню?

Джеттария остановилась, едва сделав шаг за дверь.

-Я думала, ты устроишься в моей.

Вальтер не мог на это ничего ответить, он лишь молча пошел за ней.

Погрузившись в ночную тьму, особняк, казалось, вовсе не желал с ней расставаться даже с наступлением утра. Оно не принесло ничего, кроме обрушившихся на дом и сад вокруг него потоков дождя. Будто на небесах кто-то забыл вовремя закрыть кран. Именно поэтому жители особняка этим хмурым утром просыпались с трудом, исключая лишь прислугу, встававшую в любую погоду в одно и то же время, чтобы приготовить завтрак, убраться в доме или же заняться другими делами по хозяйству.

Тау проснулась с ощущением легкой злобы на неудавшуюся погоду. Она действительно собиралась отправиться к Дедо на корабль, а так же ей хотелось поскорее взглянуть на "Динаоду", чему явно препятствовали подобного рода осадки. Принимая душ, Тау задумалась, как бы ей добраться до "Огненных колес" с меньшим ущербом для себя. Наконец, она пришла к мысли о том, чтобы воспользоваться одним из флуггеров королевского парка, стареньким "S2000". Ведь именно "Хонда" в начале века первой решилась на производство подобного вида транспорта, пригодного для перемещения по планетам Земной группы, а так же для преодоления небольших расстояний между планетами. Улыбнувшись пришедшей к ней в голову идее и самой себе в зеркало, Тау вышла из ванной.

Собираясь на корабль, Тау надела темную джинсовую юбку, черные лаковые туфли и темно серую футболку. Затем Тау вышла в коридор, чтобы отправиться на кухню. Там она наткнулась на Вальтера. Немец шел по коридору, периодически поглядывая то на часы, то на коммутатор, что, однако, не помешало заметить дочь первому.

-Привет. - Вальтер улыбнулся, он был в отличном расположении духа. Впервые за длительное время, он хорошенько выспался и проснулся рядом, как он это осознал вчера, с любимой женщиной. Он размышлял, что на пятом десятке, наконец-то получил возможность вновь обрести семью. И сейчас, единственное, чего он мог хотеть, был горячий кофе. Как будто прочитав его мысли, Тау произнесла:

-Доброе утро! - кивнула девушка, избегая более конкретных обращений, так как не была уверена в том, как именно ей обращаться к отцу. Она немного помолчала и добавила:

-Хотите, я приготовлю что-нибудь на завтрак?

-Я бы не отказался. Только зови меня "ты", мы как никак родня. О том, чтобы ты звала меня "папа", я даже не мечтаю, - усмехнулся немец, разглядывая Тау. Пытаясь рассмотреть ее настоящей, а не такой, какой она была вчера, - И потом, разве королевской дочери пристало возиться на кухне?

-При этом конечно, я дочь военного, которой потом надо будет чем-то кормить мужа, - улыбнулась Тау, - я буду звать тебя по имени.

Пока они, уже вместе, добирались до кухни, погода заметно улучшилась. Поднявшийся сильный ветер разметал собравшиеся облака. Однако это обстоятельство вовсе не гарантировало хорошей погоды на весь остальной день.

Вальтер движением хозяина уселся за стол, пока Тау хлопотала по кухне в поисках подходящей посуды для кофе. Немец провожал взглядом каждое движение дочери. И чем больше он этим занимался, тем больше убеждался, что вчера был категорически неправ, сказав, что Тау похожа на мать. Нет, они совершенно не похожи. Но и на него дочь была похожа мало. Единственное, что она стопроцентно унаследовала от отца - это огонек в глазах, сверкающий в моменты различных эмоциональных переживаний, присущая всем Куммерфельдам. Каждый раз, когда Вальтер заглядывал фобосянке в глаза, в его душе все сильнее и сильнее вспыхивало почти незнакомое ему чувство родительской любви.

-Пожалуйста, - Тау поставила перед ним маленькую черную, с золотистым узором чашечку, распространяющую по кухне чудесный аромат свежесваренного кофе. Вальтер благодарно кивнул, сделал глоток и улыбнулся.

-Такая хозяйка, при этом красавица.... От женихов, небось, отбоя нет.

-Какие тут женихи! - махнула рукой Тау, скопировав в точности отлично знакомый ему жест Джеттарии, - Оба ключника наших женаты давно. В академии у нас всего два парня и те откровенно не очень. Остаются только служивые из нашей части, но они же почти мои одногодки. С ними могу только дружить, хотя попадаются очень приятные молодые люди.

-Это почему же, только дружить? - удивленно произнес Вальтер. Тау внимательно на него посмотрела.

-А вот это вы мне, батенька, жизнь покалечили, - ответила она, но без явной злобы. Из ее уст это звучало подобием шутки. Однако немца фраза эта зацепила, - Я же без отца росла. Это оказывает влияние на юный организм. Посему теперь и ищу в делах амурных мужчину старше меня.... Ну, я пойду, пожалуй, у меня есть кое-какие дела.

Последняя фраза, произнесенная со столь свойственной Тау улыбкой-усмешкой, окончательно выбила Вальтера из колеи. Он едва ли не остался сидеть с открытым ртом, следя, как девушка удаляется в глубь коридора.

Тем временем, Осия, как кошка, крадущаяся, чтобы стянуть кусок с хозяйского стола, заглянула на веранду, где Джеттария пила свой травяной чай в компании пожилой домработницы. Заметив, наблюдающую за ними приемную дочь, королева пригласила жестом ее войти. Осия не заставила себя долго упрашивать. Приняла из рук домработницы чашку с чаем и прищуром посмотрела на мать.

- А вы прям, расцвели как будто, похорошели... Оно, видать, вам на пользу пошло...

Джеттария усмехнулась, глядя в чашку. Осия - это тихий ужас, ей бы передачи для взрослых вести на кабельном. После одиннадцати.

-Только я не думала, что вы землянина своего так быстро простите. Или вам ваши рафинированные фавориты наскучили? - продолжала Осия, не теряя своей ехидненькой усмешки.

-Наскучили, наскучили, - кивнула Джеттария. На самом деле она сама еще толком не знала, почему она так легко отнеслась к немцу. Наверное, первая девичья любовь еще не до конца затихла в ее сердце. И совсем легкого ветерка оказалось достаточно, чтобы из почти затухшей искорки разгорелся большой огонь. Потом, думала она, если Вальтер вернулся, значит, он решил замолить грехи молодости.

Осия выпила три чашки чаю, периодически поглядывая в сад. И уже собираясь уходить по своим делам и стоя в дверях, как бы невзначай, произнесла:

-Пока вы тут, маменька, чаи различные пьете, дочь ваша несовершеннолетняя, с солдатней романы крутит. Как говориться "А я люблю военных, красивых, здоровенных!.."

-Это с кем это, интересно? - подняла левую бровь Джеттария.

-А с чернявеньким тем, которого господин Куммерфельд с собой привез.

-Хм, с ним и я бы непрочь чего- нибудь закрутить, - отозвалась королева. Это была не та реакция, на которую рассчитывала Осия. Поэтому, тихо зевнув в кулачок, девушка решила удалиться. Но не успела Джеттария свободно вздохнуть и вернуться к мирной беседе с домработницей, как к ней на веранду, как кукушка из часов, всунулся Вальтер.

-Утро доброе! - поприветствовал он свою сожительницу, - Представляешь, что мне только что твоя дочь выдала?

-Она и твоя дочь тоже, - резонно отметила королева. Вальтер спешно кивнул и продолжил,

-Говорит, "это вы мне, батенька, всю жизнь покалечили..."

-Это, в каком же контексте?

-А в таком, дескать, не может она с ровесниками встречаться. Ищет себе мужчину-отца...

-Ну, правильно! А ты думал, все будет легко и просто? - рассмеялась Джеттария. И вдруг, неожиданно прижалась губами к его губам. Вальтер, конечно, не ожидал от нее подобного проявления нежности, но незамедлительно ответил на ее поцелуй.

К полудню над столицей установилась прямо-таки южная погода. Навалившийся зной начисто лишил жизни сад вокруг особняка и земли вокруг него. Редкие облака, гонимые горячим ветерком, ощупывали своими тенями раскаленное поле. Экипаж "Огненных Колес" страшно страдал от этой жары. Ребята, дежурившие в столовой, где локализовался небольшой ад, чуть ли не молились о хотя бы небольшом понижении температуры. Даже "дедушки" щадили молодых и вместе сидели под кондиционером. После полудня Дедо в компании своего приятеля и практически дважды земляка, лейтенанта Кирилла Одинцова, вывалился из душного чрева фрегата. Усевшись на ящики от уже достаточно давно полученных и съеденных консервов, лейтенанты оказались случайными свидетелями собачьей свадьбы.

-Ох, и завидую я тому кобелю! - хмыкнул Кирилл, закурив и протянув зажигалку итальянцу, - Еще немного и я сам начну бросаться на все, что движется.

- Да? А как же все остальное?- Дедо, зажмурившись, разогнал перед собой дым своей же сигареты.

-А все остальное сам буду двигать и это... самое, - глядя вниз, согласился Одинцов, - Смейся, смейся. А сам-то тоже, между прочим, полтора года без бабы!

Дедо еле увернулся от дружески пихнувшего его в бок русского.

-Во-первых, не бабы, а женщины. Бабы - это у тебя в деревне. А во-вторых, мне сестра нагадала встречу с крестовой дамой.

-Сеструха твоя как там сама, ничего из себя? - поинтересовался Кирилл. Дедо поднес к его носу сжатый кулак.

-И думать не смей.

-Да ладно, ладно. Так чего тебе там с крестовой дамой?

-Это в смысле с темноволосой девушкой, неожиданная встреча, большая любовь и дальняя дорога...

-Ты в это веришь? Будешь ждать эту самую шатенку с большой любовью?

-Буду. Тут все равно больше заняться нечем. Но лучше бы сестренка мне бы заодним и фотографию этой самой шатенки подогнала, а то вдруг я не на ту глаз положу, - рассмеялся Дедо, - Но больше всего меня задевает "дальняя дорога", я надеюсь, что на Землю.

-Домой хочешь? - серьезно спросил Одинцов. Дедо пристально на него посмотрел. На самом деле этот вопрос должен был стать катализатором для рассказа самого Кирилла о том, что там далеко на родине, его дожидаются родные, как его мать не спит ночей напролет, когда ее сын отправляется в полет или в бой. Дедо жалел его и думал, что в какой-то степени, совсем неплохо, что своей семьи у него нет. Ему не нужно никого мучить бессонными ночами. Дедо никогда не предупреждал мать, когда шел на боевой вылет, он не хотел зря волновать ее. Он даже договорился с начальством, чтобы обо всех его вылетах сообщали не Фьяметте, а Джованне. Но, с другой стороны, было так приятно знать, что из каждого невыносимо сложного полета, его выведет звезда, на которую в этот момент горячо молились его жена и дети.

-Ясен-красен, - согласился Дедо, вновь закурив, - Маманю проведать, племянничка повидать.

Кирилл одобрительно улыбнулся. Он только с виду выглядел непробиваемой глыбой. На самом деле Одинцов был очень сентиментальным и суеверным. Он собирался еще что-то сказать итальянцу, но его перебил сигнал коммутатора Дедо , на мониторчике которого тут же появилась молодая белокурая женщина с капитанскими знаками отличия.

-Нуволари, зайди-ка ко мне в кабинет, есть дело.

Дедо вздохнул, пообещал Одинцову, что вернется, и отправился обратно на корабль.

Тау наконец-то нашла парковочное место и опустилась на землю именно там. Направляясь ко входу по дорожке среди стоящей техники, девушка услышала раскат грома. Она подняла глаза, небо было чистым, но уже начинало подгнивать слоями, тая в своей глубине грозу.

Ступив на корабль, Тау крупно пожалела, что не спросила Дедо, где конкретно ей следует его искать. Оглядевшись, она заметила мужчину в форме и решила обратиться за помощью к нему.

-Вы не подскажете, где мне найти лейтенанта Нуволари? - поинтересовалась она. Офицер подошел к ней вплотную, хищно улыбаясь.

-Зачем тебе Нуволари? Есть я, я намного лучше. Пойдем, поговорим...

Тау было открыла рот, чтобы ответить, как ее опередил низкий женский голос.

-Мамедов, прекрати! Приключений тебе захотелось, так иди сюда, я устрою!

Мамедов поднял руки и спешно удалился, а Тау, обернувшись, увидела за спиной невысокого роста черноволосую женщину с майорскими погонами.

-Майор Китерия Бадалинью. Ты как тут оказалась?

-Меня зовут Тау, я пришла сюда повидать приятеля.

-Ну, сейчас мы с этим разберемся. Кофе будешь пить? - предложила Китерия, несмотря на немолодой возраст, говорившая с сильным португальским акцентом. Тау согласилась, "португалка" показалась ей весьма приятной женщиной.

Китерия проводила фобосянку в свой кабинет, где уже сидела, очевидно, ее подруга, высокая светловолосая, прямо-таки платиновая блондинка, девушка.

-Капитан Ильзе Бранденберг - Тау, Тау - Ильзе, - представила Китерия, усадив Тау за стол и принявшись разливать дымящийся кофе по "армейским" жестяным кружкам. - Ильзе - соотечественница полковника Куммерфельда.

Ильзе была настолько светлой, что казалось, будто ее фарфоровая кожа светится. Лицо ее, если бы не разрешенная офицерам косметика, было бы просто бесцветным. Единственным действительно бросающимся в глаза на лице немки, были золотистые веснушки, такие яркие, словно она посещала солярий с решетом на лице, и темно-синие, васильковые глаза. Вместе со жгучей брюнеткой Китерией они одновременно ярко контрастировали и дополняли друг друга, как костяшки домино.

-Так, к кому ты здесь? - вновь поинтересовалась Китерия, шумно отхлебнув из кружки.

-Мне нужен лейтенант Нуволари.

-О-о, сейчас все будет в лучшем виде, дорогая. Ну-ка, Ильзхен, вызови-ка мне, то есть нам, Нуволари.

Немка легонько улыбнулась и нажала кнопку на коммутаторе.

-Нуволари, зайди ко мне в кабинет. Есть дело, - произнесла она неожиданно строгим и жестким голосом. Из коммутатора ей что-то пробурчали в ответ и через несколько минут на пороге появился Дедо. Правда Тау его не сразу узнала, выглядел он как-будто по-другому. В сине-серой форме с серебристыми пуговицами на кителе, волосы собраны в хвост, сапоги и бляха с изображением корабля-истребителя начищены до блеска. Только в глазах его играл прежний озорной огонек.

-Госпожа майор, разрешите обратиться к госпоже капитану, - громко произнес итальянец, косясь, как рыжий конь, на Тау. Китерия кивнула, и Дедо повернулся к Ильзе.

-Госпожа капитан, чем могу служить?

-Пока ничем. Вон, тебя девушка хотела видеть.

Улыбнувшись сам себе, Дедо протянул Тау руку, как лучшему другу, а после этого произнес фразу, разрушившую в воображении Тау одну картину, но тут же нарисовавшую другую. Итальянец с минуту смотрел в глаза Китерии, и с выражением пятилетнего малыша, спросил:

- Тетя Китерия, можно я пойду, погуляю?

И Китерия, вмиг изменившаяся, превратилась из строгой командирши, в любящую тетушку.

-Иди, иди. Только к разводу возвращайся, Чертенок.

Выйдя из корабля, Дедо помахал Одинцову, одним жестом выразив, что он предпочел компанию юной девушки, своему давнему другу. По крайней мере, на сегодня точно. Тау посмотрела на Кирилла, а потом перевела взгляд на итальянца.

-Дружный у вас тут коллектив. Вон ты как с Китерией...

-Да не в том дело, понимаешь. Я же на этом корабле вырос. Весь экипаж - моя большая семья с огромным количеством тетушек и дядюшек. Вроде Таира, Кирилла или Китерии, - поведал Дедо, - как добралась, порядок?

Тау кивнула, разглядывая окружающую корабль территорию.

-Я взяла аэрофлуггер, когда будем возвращаться, его поведешь ты, а то с моей аккуратностью и убиться недолго.

-Хорошо,- рассмеялся итальянец.

Они дошли почти до порта, но море не несло прохлады. Воздух над исполинским водоемом был еще тяжелее из-за постоянно испаряющейся влаги. Над побережьем воцарилась атмосфера сауны, предвещающая скорую грозу. Дедо уселся на один из валунов, которыми изобиловал пляж, и расстегнул воротник рубашки. Он закурил и похлопал ладонью пол валуну, приглашая Тау сесть рядом с ним. Та осторожно уселась, и движением, достойным танцовщицы, разгладила юбку на бедрах. Устроившись, Тау склонив голову к левому плечу, пристально посмотрела на Дедо.

-Ты так много куришь. Ты что, не знаешь, как это вредно? - произнесла она, но не голосом актрисы из социальной рекламы, а по-доброму, почти ласково. Дедо улыбнулся, будто сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

-Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Люблю я это дело. А привычка - вторая натура. Что называется, часть меня. Хотя, наверняка, есть вещи, ради которых я бы смог бросить...

-Например?

-Например, ради любви. Ради по-настоящему любимой женщины.

-Низковато как-то получается - ради такого чувства, какая - то глупость. Если любовь настоящая, то за нее пойдешь хоть на край света, хоть на тот свет. Главное, быть рядом с любимым человеком.

"Хотел бы я верить, - подумал Дедо, - если бы не твои 17 лет. Будь тебе тридцать, я бы разглядел в этих словах больше правды. Хотя нет. Тогда бы я решил, что это старческий маразм... Господи, я становлюсь похожим на Вальтера!"

-Твоя теория имеет право на существование. Однако, ради нее, своих вредных привычек я не брошу. Ради теории всмысле. А если полюблю кого, может, и жизнь и отдам. Оно всякое бывает. А ты чего это вдруг такие слова красивые говоришь? Неиначе, сама на кого-нибудь глаз положила?

Щеки Тау слегка порозовели, выдавая свою хозяйку. Она тряхнула своей каштановой гривой.

-А что если и так? Имеешь что-то против? - с ехидной улыбочкой спросила она.

-Отнюдь, - итальянец потянулся. После стольких месяцев пребывания в космосе, в холодном нутре корабля, вот так вот устроиться на морском берегу для него было, чуть ли не раем на земле. Пушистые облака в лазурном небе собирались в небольшие отары. Теплый ветерок ласково шевелил ветви прибрежных деревьев, лишь отбрасывающих тени на залитый пробивающимся сквозь отверстия в тучках, солнечными лучами, пляж. Прикрыв глаза, Дедо наощупь вытянул сигарету из пачки и театральным жестом щелкнул зажигалкой. Он задумался. Тау определенно ему небезразлична. Ее нельзя было назвать писаной красавицей, однако он находил какое-то особенное удовольствие в наблюдении за девушкой. Ему казалось ужасно милым, как Тау морщит носик, когда смеется, как она плавным жестом отправляет на место прядь волос, упавшую на лоб. Дедо знал ее второй день, но ему казалось, что гораздо раньше. Возможно, потому, что малознакомому человеку намного проще многое рассказать, чем достаточно давно известному человеку. Они общались как хорошие знакомые, как приятели.

-Ничего, абсолютно ничего. Я только за. В свою очередь, позволь и мне признаться.

-Давай, - Тау обернулась с той же полусонной улыбкой, как бы разморенной тишиной полудня.

-Так вот, признаюсь, я влюблен. И как раз недавно понял это. Буквально, пять минут назад. Мне кажется, она самая лучшая. У нее самые прекрасные глаза во Вселенной, - Дедо не скупился насчет красивых слов, причем большинство из них несло по 89 % искренности в себе. Он жил по правилу "Судьба не улыбается дважды" и ловил каждый момент, - Ее имя шепчет мне ветер и волны Океана. Если бы я был поэтом, я бы посветил ей стихи. Если бы я был художником, я написал бы ее портрет. Ее зовут...

-Как?

-Иди сюда, я скажу тебе.

Тау подвинулась ближе, выражая заинтересованность. Дедо поманил ее жестом.

-Ближе, я шепну тебе на ухо.

Тау подчинилась. Одного мгновения итальянцу оказалось достаточно, чтобы схватить Тау в охапку и прижать к себе.

Она попыталась отстраниться, но Дедо не отпускал ее, придерживая обеими руками за талию. Да и у фобосянки, в положении "полулежа" оказалась менее выгодная позиция.

-Ты что с ума сошел? Мы второй день знакомы... - прошептала она.

-Ты веришь в любовь с первого взгляда? А если звездный странник, уставший от холода бескрайнего космоса, попросит тебя попытаться согреть его сердце. В конце концов, я же не прошу тебя замуж выходить, давай попытаемся просто, вдруг все получится.

Дедо улыбнулся и крепче обнял Тау. Та было хотела бурно препятствовать его действиям, но вместо этого нежно обняла его за шею.

К трем часам ветер отстал от облаков и они, по дороге наливаясь дождевым свинцом, полностью заволокли небо. Прошло полчаса мрачной тишины - даже прибрежные птицы замолчали - и небо разразилось ливнем. Настолько сильным, что в считанные минуты песок вокруг "Огненных Колес" превратился в ужасающего вида темно-рыжую жижу. Тау была искренне рада, что встретила начало грозы в каюте, которую Дедо делил с Одинцовым. В обществе, которого она в основном и находилась, пока Дедо собирал вещи для своего маленького переезда. Сам Кирилл оказался не менее общительным и гостеприимным, чем итальянец. Так же он превосходно готовил и способен был на шедевры кулинарии из продуктового минимума, что обеспечивало Дедо гораздо более разнообразное питание, чем исторический батон с сосисками и майонезом. Кирилл в лицах рассказывал ей различные армейские истории, опровергая или подтверждая комментарии Дедо. Вообще компания у них получилась весьма приятная. Тау даже не хотелось уходить. Да и погодные условия вряд ли способствовали перемещению пешком, пусть и не очень далеко.

Фобосянка выглянула в приоткрытый иллюминатор и тут же всунулась обратно. На ее волосах алмазиками сверкали дождевые капельки. Она взглянула на часы.

-Домой пора, а погода - выезжай хоть на лодке, - произнесла она.

-Ну, я же с тобой пойду, - ответил Дедо, мимоходом коснувшись ее плеча. Кирилл встал со стула:

-Куда это вы собрались, товарищ лейтенант?

-Я хочу пожить у Тау, ну всмысле, у нее дома.... Рядом с Вальтером, короче...

-Что-то друг ты запутался. С кем ты жить собрался, с девушкой или с командиром? Ты бы определился...

- До конца отпуска я поживу у них в особняке. Оно как-то к "гражданке" ближе, - Дедо посмотрел на Тау и подмигнул ей, - Кстати, Джованна вчера писала, мальчика назвали Джанлука, говорит, что вылитый Юкка. Но я надеюсь, что он все-таки мало будет напоминать отца.

-Почему?- Кирилл достал из кармана серебристую пачку "Штурмана" и предложил сначала Тау - фобосянка изящным жестом отказалась - а затем и Дедо. Разумеется, итальянец отказываться не стал, несмотря на свою такую же пачку. Зачем-то обнюхав сигарету, перед тем, как закурить.

-Не хочу, чтобы Джанлука был рыжим, не потерплю еще одну финскую морду в семье.

Одинцов усмехнулся, но тут же собрался и состроил гримасу, имитирующую выражение лица матери, в один миг потерявшей всех своих детей разом.

-На кого ж ты меня, а?

-Ну, Одинцов, не переживай, - итальянец потрепал приятеля по золотистым кудрям, - я, может быть, вернусь еще.

- Ты перед тем, как вернуться, хотя бы предположил, как нам до транспорта добраться.

-А что тут думать, с черного хода и напрямки! - Дедо влез в шкаф и, судя по звукам, из-за открытой дверцы принялся складывать в так же являющуюся элементом формы, сумку вещи. Складывать - это было громко сказано. Он их, а вещей было немного, швырял на дно сумки.

-Это тебе хорошо "напрямки", ты в сапогах, а я в чем?! - Тау подняла ногу в черной туфельке и повертела ею в воздухе.

-Так если в этом проблема, пойдем со мной на склад. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали. У нас этих сапог там, хоть жо... - Кирилл решил, что при девушке так выражаться некрасиво и добавил, исправляя себя, - Попой кушай. Какой у тебя размер?

Дедо лихо вписался в последний поворот, остановив флуггер разворотом, и теперь смотрел на Тау, явно ожидая похвалы. Он вновь попытался поцеловать Тау, но фобосянка вновь с легкостью ускользнула, выскочив на улицу. Дедо вышел следом за ней.

-По-моему, я уже имею на это право. - произнес итальянец, огорченный уже второй своей неудачей на этом поприще. Тау склонила голову набок.

-Чего это? Я еще не давала согласия быть твоей девушкой. Несмотря на то, что это предложение весьма меня заинтересовало. Более чем. Дай мне время подумать, ладно?

-Ладно. Хоть обнять я тебя могу?

-Попробуй, - промурлыкала Тау и первой прижалась к грубой ткани форменного кителя. Итальянец медленно погладил ее по спине.

-Пойдем в дом, если маманя увидит, пристрелит обоих. - произнесла Тау.

-На самом деле, Вальтер тоже по головке не погладит, - согласился Дедо, - Что на обед? Надеюсь, мне не придется скучать по Одинцовским борщам?

-Будь уверен, не придется. Только обед мы уже пропустили. У нас все по расписанию.

-Тогда, может быть, ты покажешься родителям, и мы отправимся в какую-нибудь милую забегаловку.... Или что у вас тут есть?

-Ты думаешь, меня кто-нибудь отпустит? Я к тебе сегодня-то выбралась, сказав, что у меня занятия.

-Не переживай, я поговорю с господином полковником, а по совместительству, с чьим -то батюшкой.

Темный коридор с высокими потолками гулким эхом отзывался на каждый шаг двух пар армейских сапог. Тау естественно шла впереди, Дедо следовал за ней, надеясь в глубине души, что его комната окажется не очень далеко от спальни фобосянки. Наконец, Тау остановилась напротив одной из дверей.

-Хорошо, что ты пошла со мной. Если честно, то один я бы здесь заблудился. - признался Дедо.

-Хорошо, что ты согласился пожить у нас. Ходить каждый день на корабль я бы долго не смогла. И потом, твои сослуживцы как-то странно на меня смотрят.

- А как бы предлагаешь тем, у кого больше года не было женщины, смотреть на молодую, привлекательную девушку? Для них ты пока единственный экземпляр марсианской красоты, - Дедо оперся спиной о стену, скрестив руки на груди.

-Я ведь фобосянка только наполовину, мой отец - землянин, - произнесла Тау, чувствуя, как кончики ее ушей начинают краснеть.

-Ни одна земная девушка не может быть так привлекательна, - Дедо приблизился к ней почти вплотную, одной рукой приобнял ее за талию, а другой медленно и нежно провел от виска до того места, где шея девушки превращалась в плечо. - Тебе стоило бы быть осторожнее.

-Тебя мне тоже стоит остерегаться? - прошептала Тау.

-Неисключено. - итальянец слегка наклонился и прижался губами к ее губам. Ободренный наконец-то отсутствием сопротивления, Дедо потянулся к ней еще раз, но на этот раз, Тау остановила его, прижав к его губам ладонь.

-Пока что хватит. Про маманю я тебе уже говорила, - шепнула она. Дедо отошел чуть ближе к двери, с явным сожалением в глазах.

-Ты тут устраивайся, вещи разбирай. Я сейчас приду, пойдем, поищем Вальтера. Если что-то понадобиться, моя комната через две двери налево от твоей, - Тау вышла.

Итальянец кинул сумку на кровать и прошелся по комнате. Затем уселся на подоконник, прислонившись щекой к холодному с сотней сбегающих дождевых струек стеклу. "Дождь разговаривает, - вспомнил он, как в детстве говорила ему мать, - Говорит с каждым, но не все понимают. Того, кто найдет с ним общий язык, назовут Волшебником, ибо дождь будет помогать ему во всем. Скажут, что он укротил стихию. Но это неправда, никого он не укрощал, он просто подружился с дождем." Дедо прислушался к шуму падающих капель.

"Придет день, и ты поймешь, что это далеко не просто увлечение. Что любишь эту девушку по-настоящему, как никого еще до этого не любил. И ради нее будешь готов пожертвовать многим".

Дедо так и не понял, были ли это его собственные мысли или это действительно нашептал ему заканчивающийся дождь.

Вальтер сидел в кресле на веранде с таким видом, словно этот дом не вторую сотню лет стоял уже на искусственном грунте, а был только что выстроен немцем собственноручно. Внешний вид Куммерфельда вполне соответствовал взгляду его серых глаз. Форменная белая рубашка была расстегнута, открывая взорам висящий на массивной золотой цепочке католический крестик и густую, пусть и начинающую седеть, растительность на груди немца.

Он поднял стоящую на полу баночку с яркой этикеткой и надписью "Инжектор", критически сощурился и отхлебнул. Напиток показался ему приторно-сладким, но больше ничего, кроме данного слабоалкогольного энергетика, Вальтер не нашел. Ни виски, ни водки. Даже банального пива.

Скрип половиц первым доложил немцу о появлении дочери. Он повернулся на звук.

-Привет. Как прошли занятия?

-Как обычно. - Тау тряхнула головой, чтобы волосы, упавшие на лицо помогли ей спрятать проявившийся на щеках румянец, - Ты как?

-Нормально, скажи, у вас тут нет чего-нибудь вроде мини-бара? Или бутылочки "бродяги Джонни"?

-Нет, нету. У нас непринято каждый день выпивать. Тем более крепкие напитки. Где мама?

-Наверху. Она спит.

-Ей плохо?

-Нет, напротив, - Вальтер едва сдержал смешок. Тау фыркнула.

-Вобщем, мы к тебе по другому вопросу...

-Мы?

Дедо сделал шаг вперед, отдал честь командиру и, не дожидаясь разрешения, уселся напротив. Тау присела на подлокотник его кресла.

-Господин полковник...

-Пока мы здесь, я просто Вальтер.

-Вальтер, - кивнул итальянец, - во-первых, позвольте мне здесь закурить...

-Курите на здоровье, - отозвался Вальтер. На вы или товарищ младлей, немец называл воспитанника в ситуациях, когда тот делал что-то наперекор немцу, при этом, что сам немец в этот момент ему ничего не мог сделать.

Дедо затянулся и выпустил три колечка дыма, одно другого меньше.

-А во-вторых, позвольте мне пригласить вашу очаровательную дочь в какой-нибудь уютный ресторанчик.

"Верх наглости" - подумал Вальтер, но кивнул. Дедо победно улыбнулся, а Тау засияла, как монетка в пять уницентов.

-Подожди меня здесь, я переоденусь, - она легко вспорхнула с кресла, отправилась в дом. Дождавшись, когда Тау скроется, Вальтер громко прошептал.

-Узнаю, что ты позволил себе что-то лишнее, мало тебе не покажется, забудешь, как тебя звать, понял?

Дедо сдвинул брови, потушил сигарету в маленькой девственно чистой серебряной пепельнице и резко встал.

-Плохо вы обо мне думаете, Вальтер, - произнес он и вышел с веранды.

Тау переоделась почти по армейским нормам. Белая блузка, напоминающая мужскую рубашку и черные брюки - Тау давно хотела надеть, но до этого случая не представлялось. Она стояла у большого зеркала, расчесывая волосы с такой тщательностью, будто от этого зависела судьба мира, когда призраком коммунизма по пустынному коридору к ней в комнату проскользнула Осия.

-Ты глянь какая! Чисто топ-модель! - похвалила Осия, обойдя сестру, - Куда собралась?

-Воровать помидору. Тебе все расскажи. - Тау убрала со лба челку.

-Неужто итальянец твой тебя куда пригласил?

-Допустим.

-Хо-хо! Королевна Таухен снизошла до простых смертных, - Осия отобрала у сестры расческу и погрузилась в причесывание своей гривы.

-Ты так не говори, может он князь, какой. Или барон.

- Яшмовая моя, пролетарий он до мозга костей. Хоть и с манерами свободного художника.

Осия проводила Тау вниз по лестнице, где ее ожидал Дедо. Осия, увидев его расплылась в улыбке. Тау незаметно, но чувствительно ткнула ее локтем в бок.

-Дедо, это и есть Осия, о которой я тебе рассказывала.

Та протянула итальянцу руку для поцелуя, но тот лишь пожал ее и все свое внимание сконцентрировал на Тау.

-Отлично выглядишь. Но после дождя может быть прохладно, не хочешь с собой что-нибудь взять?

-Нет, у меня горячая кровь. Если что, я придумаю, как согреться, - улыбнулась Тау, - Так что мы можем идти.

Дедо отвесил Осии поклон, взял Тау под руку и повел к выходу. Они почти уже сели в желтенький флуггер - такси, когда их догнал окрик Осии:

-Вы там не забывайте про это. ... Про безопасные отношения! А в остальном тоже желаю повеселиться!

Таксист нажал кнопку, и двери флуггера захлопнулись, оставив продолжение осиной речи за бортом.

-Их надо с Кириллом познакомить. Они одного поля ягодицы. - предложил Дедо.

-Я ей намекну сегодня вечером, думаю, она не откажется.

Неказистый снаружи ресторанчик "Полынь" оказался очень уютным и хорошо обставленным. Вопреки названию, интерьер имел почти все возможные оттенки бордового. Из-за небольшого количества посетителей, они с легкостью смогли найти для себя миленький столик у окошка. Симпатичный темнокожий официант принес им меню. Он что-то сказал Тау на тайси, но как-то по-другому, что Дедо не понял его. Чего нельзя было сказать о Тау. Она не только уловила смысл сказанного, но и ответила парню так же и с той же скоростью. Когда официант удалился, Дедо заглянул в меню, которое итак внимательнейшим образом изучал чуть меньше пяти минут, абсолютно ничего не понимая в нем. Письменный тайси у итальянца отсутствовал начисто.

-Давай, ты закажешь, - Дедо вернул ей меню, и добавил полушепотом, - я не могу.

-Что случилось? - обеспокоено спросила Тау. Дедо улыбнулся и взял ее за руку.

-Ничего страшного. Просто... Я не умею читать на вашем языке. И потом... Я хотел спросить, ты с официантом вроде как-то по-другому говорила.... Не так, как со мной. На другом языке что ли...

-О нет, дело в том, что землянам сложно понять наш диалект, поэтому в их присутствии мы говорим медленнее, намного... - объяснила Тау.

-Выходит, все же я не умею говорить на тайси...

-А я совсем не знаю итальянского,- Тау раскрыла книжечку меню, - Я закажу что-нибудь, где побольше зелени. Ты не против?

Дедо покачал головой. Фобосянка подняла руку и что-то промурлыкала. На этот раз к ним подошла девушка в бордовом фартуке и с блокнотом, украшенным логотипом ресторана. Они обменялись парой таких же курлыкающих фраз, официантка кивнула и отправилась в недра ресторана.

Спустя минут семь она вернулась, вдобавок поставив к заказанным блюдам бутылку дорого белого вина.

-Это подарок от заведения? - не скрывая удивления, спросил итальянец. Тау отрицательно покачала головой. - Сеньорита, вы не перестаете меня удивлять.

-Что-то не так? Тебе не нравиться?

-В том-то и дело, что нравиться...

-Терпеть не могу спать днем! - Джеттария, совершенно не подобающим королеве образом, ввалилась в комнату, пнув по дороге, оставленный Вальтером посреди комнаты стул.

Немец обернулся.

-Говоришь так, будто это я виноват. - Он поднялся с кресла и, пройдясь по комнате, разминая ноги, вновь уселся, правда, на этот раз на диван. Джеттария уселась рядом с ним, закинув ноги на колени Вальтеру.

-Именно. Мог бы меня разбудить.

-Джетта, уймись! - Вальтер открыл вторую банку "Инжектора". Фобосянка рассмеялась.

-Верно, говорят, Куммерфельд без алкоголя, как столик без ножек... - Джеттария потрепала немца за ухом.

-И кто конкретно так смеет говорить о своем командире?

-А вон тот твой, кучерявенький...

-Ах, он, на себя бы посмотрел, алкаш малолетний! На день ракетно-космических войск накушался так, что его товарищи вчетвером в каюту затолкать не могли.

-Еще бы, вон какой жеребец! Эх, меня рядом не было, мы бы славно повеселились! - продолжала хохотать королева.

Вальтер фыркнул

-Уж не знал, что ты ударилась в педофилию.

-Что, он настолько моложе?

-Лет на семь или восемь.

-Велика разница! И потом, ты забыл, что он уже взрослый и больше не тот мальчик, которого ты воспитывал. Да и ты не молодеешь.

-Неужели ты считаешь, что какой-то случайный итальянец может быть лучше старого проверенного немца? - Вальтер попытался изобразить умильный взгляд дворняги.

-Да и немец-то, к слову сказать, не очень-то проверенный. Как сказала бы Тау.... Кстати, где она?

-М-м...гуляет.

-Эй это не свойственно. Ты с чего это взял?

-С того, что твой итальянский жеребец просил моего благословения на их совместный поход в ресторан.

-Как интересно. Надеюсь, ты понимаешь, если что не так, порву обоих - на Родину отправят в одной обувной коробке!

-Ничего такой ресторанчик. И вино хорошее, - сказала Тау, водя пальцем по краешку бокала. Дедо улыбнулся.

-Вино неплохое, но слабенькое очень. И десятки, небось, нет.

-А тебе что надо - рюмку выпил и уже с копыт?

-Нет. Я не об этом, - итальянец огляделся по сторонам и, заметив сидящего за соседним столиком господина с сигаретой, сам с наслаждением закурил, - Ты когда-нибудь пробовала абсент?

Фобосянка покачала головой.

-Ну, значит, я тебя как-нибудь угощу, - пообещал Дедо. Он посмотрел в окно и добавил, - Пожалуй, у меня так и не получится посмотреть ваш город в лучах дневного света...

-Почему это? Пойдем скорее, пока солнце не село окончательно, прогуляемся по набережной. - Тау живо вскочила из-за стола и потащила Дедо за собой.

-Погоди, а заплатить?

-Точно! - Тау остановилась и щелкнула пальцами, - Кико!

Появился темнокожий юноша, тот самый, что приносил им меню.

-Спасибо, нам очень понравилось.

-Да-да-да. Приходите еще. Хотя тебе можно об этом и не напоминать, скорее наоборот.

-Ой, да ладно. Если бы не я, вы бы прогорели! - Тау похлопала Кико по плечу.

-Счет как обычно, пришли моей матушке, адрес знаешь.

Она помахала рукой, и они с Дедо скрылись в дверном проеме.

-А говорила, что не знает, где тут приличный ресторанчик! - Дедо решил устроить подруге небольшой выговор, пока они шли по освещенной пополам закатными отблесками и только загоревшимися фонарями.

-Хо! Ну я же не устраиваю тебе допросов, - парировала Тау, - Кто такая эта Джованна, о которой ты сегодня говорил с Кириллом?

-Память у тебя девичья! Я же говорил, это моя средняя сестра, на днях у старшей, Евгении, родился сын, Джанлука, - миролюбиво напомнил Дедо. Тау рассмеялась.

-В этом месте мне положено извиниться.

-Извинения приняты, - итальянец обнял ее, заставив остановиться посреди дороги. Тау резко прижалась губами к его губам. Этот поцелуй, свежий, как дыхание леса после дождя и пьянящий, как аромат мака, итальянец запомнил его на всю жизнь. Впоследствии вспоминая его со смешком, как "рекламу известной жевательной резинки".

Вечер пролетел весь в какой-то матово-романтичной дымке. Наверное, именно такое состояние называют опьянением любовью, думала Тау. Хотя по ее мнению, ни о какой любви речи еще не шло, разве что, о влюбленности. Подобные мысли посещали и Дедо. Быть может, возникновению их способствовала атмосфера этого вечера.

-Ты любишь цветы? Скажи "да" и я оборву ради тебя весь ботанический сад, -пообещал Дедо, пропуская Тау вперед через кованную калитку Южного входа в сад, опоясывающий особняк.

-Люблю, но не стоит идти ради меня на такие жертвы, если тебя поймают, посадят на 30 суток.

Дедо взял ее за руку и прижал ладонью к своим губам.

-Стоит, поверь мне, стоит.

Тау обернулась на дом, на горящие окна гостиной и тут же бросилась в объятья итальянца.

-Это был замечательный вечер. Просто чудесный, мне меньше всего сейчас хочется разговаривать с Вальтером, или с Осией, с ней особенно.

-Мне вообще не хочется разговаривать. Просто, чтобы ты была рядом, и я это чувствовал, - отозвался Дедо. - Но нам надо идти.

Когда они вошли, Вальтер с Джеттарией обсуждали нечто, ощутимо касающееся политики.

-Где Осия? Что случилось?
-Осия куда-то собиралась, однако она еще здесь, - за приемную мать ответила сама Осия, войдя в гостиную.

-Корабли повстанцев атаковали наш гарнизон на юге Марса. Завтра экстренный совет УС. Мне придется там председательствовать.

Тау прикрыла глаза с выражением муки на лице и еле заметно шепнула итальянцу.

-Я ужасно устала, спаси меня от этих разговоров.

Дедо так же едва ощутимо кивнул и произнес, обращаясь к Вальтеру.

-Боюсь показаться крайне невежливым, но я ... у меня был очень трудный день, позвольте мне отправиться в свою комнату, чтобы немного отдохнуть.

-Иди, конечно. Возможно, завтра тебе денек еще горячее, -разрешил Вальтер.

-А я покажу ему его комнату, а так же, где у нас находится ванная и другие не менее нужные помещения, - Тау поспешила улизнуть вслед за приятелем.

-В какой-то мере ,я тебя понимаю, но все же тебе следует внимательнее относиться к политической обстановке на твоей планете. - сказал Дедо, стоя у входа в спальню Тау.

-Я стараюсь. Но эта ситуация у нас постоянно, а тем временем, на фоне всех этих событий хочется просто жить и любить, - Тау сделала ударение на последнее слово, - И потом, разговором больше, разговором меньше. Они уже ни на что не влияют...

Дедо молча посмотрел на фобосянку. Он был с ней отчасти согласен и выразил эту долю согласия тихой немного грустной улыбкой.

-До завтра. Спокойной ночи!- он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Но не успела Тау задремать, как ее разбудил тихий, но требовательный стук, причем не в дверь, а в дверной косяк.

Тау перевернулась на спину и открыла глаза. На пороге, оперевшись рукой о стену стоял Дедо, внимательно вглядываясь в темноту комнату. Убедившись, что Тау проснулась, он молча забрался к ней под одеяло.

-И как это понимать?

-Пришел составить тебе компанию.

-Вот оно что. - девушка перевернулась на бок, - Раз пришел, располагайся поудобнее.

Дедо, довольно улыбаясь, ближе придвинулся к ней и стал напоминать домашнего кота, забравшегося в хозяйскую постель. Едва ли не урчал.

-Тебе не спиться?

-Неа, мысли всякие в голову лезут, да и жарковато как-то...

-Ты думаешь, вдвоем в одной постели будет прохладнее?

-Если честно, нет.

-Значит, ты решил разбудить меня, чтобы тебе было не обидно.

-Именно, - Дедо скользнул ладонью по волосам девушки и так и оставил руку на ее спине.

-Я хотела спросить, откуда у тебя этот шрам? - Тау провела пальцем по руке итальянца, как раз вдоль рубца, змеившегося у него от локтя и почти до основания безымянного пальца. Почему-то этот вопрос вызвал у него улыбку.

-Это Кирилл. Года три-четыре назад мы с ним перебирали двигатель на "Танцовщице", так вот он тогда инструмент не удержал. Там кровищи тогда было! И я успел ему рассказать, кто он и что он, до седьмого колена. А сейчас мы с ним лучшие друзья.

-Ты говоришь так, как будто тебе понравилось!

-Что теперь можно сделать?! И потом, шрамы - украшение мужчины.

-Но ты же весь какой-то, жизнь побитый. Весь в "украшениях", - Тау погладила его по щеке.

-Я же воевал, а это тебе не пасьянс раскладывать.

-Да, ты прав. - Тау встала с постели, прошлась по комнате, шлепая босыми ногами по непокрытому ковром полу, подошла к двери и заперла ее на замок, - Я люблю, когда мужчина похож на мужчину. И просто презираю тех, кто бреет пузо.

Дедо заглянул себе под футболку:

-Ну, мне можно не бояться твоего презрения. По крайней мере, с волосатостью у меня с 14 лет проблем нету!

Тау вернулась в постель, Дедо потянулся и опустил голову на подушку.

-Давай спать, у меня предчувствие, что завтра нас разбудят ни свет ни заря.

-Давай, - согласилась Тау и тоже улеглась, свернувшись калачиком. Она так пролежала несколько секунд, после чего с фырканьем скинула с себя одеяло.

-Ты чего? - Дедо открыл один глаз.

-Я не могу спать в одежде.

-Так, кто тебе мешает...

Тау легла обратно.

-Размечтались вы что-то, товарищ лейтенант, - промурлыкала она. - Включайте воображение. Пока что с вас этого хватит.

Она повернулась к итальянцу спиной и практически мгновенно заснула.

Кирилл, получивший в это прекрасное утро задание доставить полковника Куммерфельда обратно на корабль, отправился в королевский особняк, чтобы заодно встретиться со своим приятелем-итальянцем. Сейчас он его и ожидал, стоя под огромными каменными воротами, заодно самообразовываясь насчет марсианско-фобосской истории.

Его взгляд дольше всего задержался на одном из рельефов, изображающих создание искусственной окружающей среды, на следующем мужчина и женщина в очках и лабораторных скафандрах выпускают на искусственный лужок двух пестрых кошек. Этим муркам в центре Новой Москвы установлен памятник. "Очень справедливо, дорогу в Космос проложили собаки, жизнь на иных планетах - кошки", - подумал Кирилл. Милый причем такой памятник. Кошки, спина к спине, сидят на крохотном Марсе, одна умывается, другая тянется лапкой к Деймосу, как к игрушке.

Дедо появился спустя минут пятнадцать с того момента, как Кирилл подошел к воротам. Еще не дойдя до приятеля, развел руками, будто собираясь заключить того в объятия, но вместо этого пожал ему руку.

-Здорово! Вот уж не думал тебя сегодня увидеть. Так и не дал соскучиться!

-Да-да-да, здравствуй, старый черт! Я тут по делам.

Итальянец тряхнул головой, его волосы, которые он то ли забыл, то ли не захотел, собрать в хвост, упали на лицо.

-Как быстро пролетела моя жизнь!

-Ты это о чем? - поинтересовался Кирилл, протягивая другу пачку "Штурмана", твердо зная, что тот не откажется.

-Все о том же, еще недавно был Чертенком, и вот уже Старый Черт. По каким таким делам?

-Отправили к Вальтеру, как посыльного, слыхал, что вчера случилось?

-Ага, уроды! Чтобы посдыхали они все. На кой сельдерей им этот гарнизон сдался? Развлекаются, куражатся, козлы... и козлихи!

-Они правительство марсианское стращают. Видимо, этот самый суверенитет, мать его этак, им сильно нужен.

-Ими руководит кто, как марионетками, а они и рады плясать на задних лапках!

-Какой-то ты злой. Не кричи так, королевну свою разбудишь.

-Нет, я думаю, я разбудил раньше, когда вставал с постели, - ответил Дедо. Кирилл остановился и удивленно посмотрел на итальянца.

-Вы спали в одной кровати?

-Да, а...

-И как оно?

-Не было ничего, а ...

-Бог мой! Вы спали в одной кровати, и между вами ничего не было? Нуволари, я тебя не узнаю! Или у тебя еще кто-то есть?

-Нету, хотя временами хоть волком вой, - признался Дедо, устроившись в своей любимой позе - оперевшись поясницей о заборчик. Она пока не хочет с этим торопиться...

Кирилл фыркнул.

-Возможно, тебе будет удивительно слышать это от меня. Поэтому не пойми неправильно. Как такого выставочного самца можно не хотеть? Я вот тебе всегда завидовал.

-А знаешь, почему? Потому что бабы - не мужики, они больше темных любят, -рассмеялся итальянец, - И потом, я же не сказал "она не хочет", я имел ввиду " не хочет торопиться". А вообще, у меня и для тебя кандидатура есть. Старшая сестра Тау.

-Красивая?

-Помнишь, как нам партию истребителей пригнали, экспериментальной серии белого цвета, как Ван Акен описывал какие они - чистенькая, блестящая такая. Красивая - как холодильник.

-Ну, - согласился Кирилл.

-Примерно то же самое, но Осия только внешне мисс Скромность. На самом деле она ого-го! Они с Тау разные, как молоко и текила.

-Тебе не кажется, что ты не на ту сестру глаз положил.

-Не, Тау такая милая, смешная, а Осия - маленький ледокол.

-Как это трогательно, когда говоришь о ней, весь будто светишься изнутри. - Кирилл склонил голову, на сложенные ладони. - Себе уютно-комфортную выбрал, а мне ледышку?

-Ой, брось, безумный русский! Я же знаю, ты как раз таких и любишь.

-Люблю. Просто тебя хотелось позлить. Веди знакомь.

-Всему свое время. Сначала к господину полковнику. Дела есть дела.

Осия почти пулей влетела в комнату сестры и почти с порога прыгнула на кровать, тем самым, разбудив ее. Тау села рывком, напуганная подобным появлением родственницы. Она похлопала рукой по постели справа от себя.

-Приветик.... А Дедо где?

-Все зависит от того, где он был накануне вечером...

-Как, где был? Здесь и был. - Тау еще раз хлопнула по простыни. Осия оживилась.

-Даже так? Желаю все, в мельчайших подробностях.

-Пришел ко мне посреди ночи, просил составить ему компанию.

-Теперь это так называется?

Осия встала и подошла к своему любимому зеркалу.

-Я вообще пришла сообщить, что Вальтер с маманей удалились на Марс, на совет УС, о котором говорилось накануне. Нас бросили одних на целый день, - Осия бесцеремонно влезла в шкаф сестры, выудив из него два почти одинаковых сарафана камуфляжной расцветки, с единственной разницей, что один был цвета камуфляжа классического, другой - городского, - Возьму серенький?

-Бери, но не забудь вернуть, я его тоже люблю. Не хочешь пойти прогуляться, а заодно и посмотреть мой подарочек? - предложила Тау, высунувшись из-за двери в ванную.

-Заманчивое предложение. Пойду, переоденусь. Жду тебя через пятнадцать минут на кухне.

Спустя данное время обе сестры вышли из особняка. Надо сказать, что Тау надела оставшийся сарафан с шоколадно коричневыми вьетнамками, предпочтя удобную обувь. Чего Осия не делала принципиально, каблуки, особенно высокие, ей нравились и очень шли, поэтому она отдала предпочтение увязанию в песке, не очень красивому внешнему виду.

Тау поприветствовала обоих землян, выделив Дедо лишь возможностью скользнуть губами по ее щеке.

-Ты от меня сбежал? - спросила она.

-Я не хотел. Всему виной этот сероглазый блондин.

-Да ты что?!

-Да, сказал, что срочные вести для Вальтера.

-А Вальтера нету, он как раз на Марс свалил, - подала голос Осия, стоящая на лесенке в позе известной манекенщицы, - Мне долго еще быть непредставленной этому очаровательному молодому человеку.

-Лейтенант Одинцов Кирилл Иеронимович, - Кирилл поймал руку Осии и поцеловал ее. Между ними тут же завязалась дружеская беседа, в которой Осия с завидным упорством косила под дурочку, задавая глуповатые, но милые вопросы, касаемо " профессии родину защищать". Такая уж у нее была тактика очаровывания

-Тебе определенно идет подобного рода милитаристика. Смотрится очень соблазнительно. - Дедо как бы невзначай коснулся обнаженного плеча фобосянки.

-Мы решили отправиться к "Динаоде".

-Неплохая мысль.

"Динаода" стояла на раскаленном асфальтовом покрытии резервного космопорта, расставив все четыре стойки шасси, как лапы бультерьера, готовящегося к броску или рвущегося с цепи. Динамика ее дизайна была потрясающей. Да и сама она похоже рвалась в бой ибо до сего момента самостоятельных полетов на ее счету не было. Транспортировалась она сюда на эвакуаторе.

Тау остановилась, внимательно снизу вверх оглядывая корабль.

-Она прекрасна, - прошептала фобосянка, Дедо, которому было позволено всю дорогу идти, приобняв ее за плечи, усмехнулся.

-Она не просто прекрасна, она само совершенство. Давай скорее, мне самому не терпится полетать на ней.

-Погоди немного.

Тау подошла ближе к кораблю и прижалась к нему, поглаживая ладонью по теплому, почти живому зеркальному боку крейсера.

-Ну вот, теперь мы будет только вдвоем и бесконечность впереди. И вместе мы сможем все, что угодно, даже обогнать собственную тень, обогнать солнечный свет, - прошептала Тау и закрыла глаза. Через секунду, открыв их, она встретилась взглядом с удивленным Дедо.

-Считаешь меня сумасшедшей?

-Нет. Мой отец делал так же перед каждым полетом... - произнес итальянец. Он тут же обернулся на остальных в составе Осии и Кирилла, которые времени зря не теряли. Осия устроилась на коленях землянина, и они оба целовались так, что казалось, вот-вот полетят искры, Дедо махнул рукой.

-Полетели. Им полезней остаться наедине. "Да и нам тоже." - подумал он.

Тау, как и полагается хозяйке, первой ступила на борт "Динаоды".

-Просторненько тут, - произнесла она, оглядевшись по сторонам.

-Все относительно, очень относительно. Сравнить с "Огненными Колесами" - она просто малышка. Но, по сравнению с кокпитом истребителя "Танцовщица", по ней можно пробежаться немного, - Дедо прошелся по крейсеру.- А так два отсека, - пассажирский и кокпит.

Приборная панель осветила их тысячью огоньков в зелено-голубой гамме. Тау зачарованно глядела на мерцанье подсвеченных кнопок. Цветное сияние периодически отражалось на блестящем от пота лице фобосянки - температура на корабле была еще выше, чем на планете.

-Умеешь управлять? - Дедо подошел к ней сзади почти вплотную. Тау обернулась уперевшись затылком в его грудь.

-Я лучше доверю этот процесс мужчине.

Так долго готовившаяся к прыжку "Динаода" наконец-то сорвалась с места, втянув все четыре "лапы" в брюхо, с каким-то яростным упорством рванула вверх. Дедо еле смог удержать ее на заданном курсе, как разыгравшегося жеребца-фриза.

-Miracolo! Чудо! Она просто чудо!

-Хотелось бы мне, чтобы ты и меня называл чудом!

Дедо смутился, но тут же нашел подходящий ответ:

-Я думал, такая девушка как ты и сама об этом знает. Но, если ты так хочешь, я могу тебе периодически об этом напоминать...

На протяжении всего полета, вдоль побережья в обе стороны, они молчали, оба поглощенные самим полетом на мощной красавице "DB-51" .Только сажая корабль, Дедо, немного освободившись от ее гипноза, нарушил молчание.

-Погодка, как в аду!

-Везде-то ты был, все-то ты видел! - усмехнулась Тау.

-Я же летчик-истребитель, я много где побывал. - со смехом, но не без гордости ответил итальянец.

-А плавать ты умеешь?

-Я же сказал уже, я истребитель. Я все умею.

-Пошли купаться? - предложила Тау. - У нас там даже вода не соленая.

Оставив крейсер на более менее широком фрагменте пляжа, позволяющего посадку оного корабля. Они пешком отправились вдоль по пляжу. Тау наклонилась и опустила кисть левой руки в воду.

-Она даже не холодная.

Она уселась на небольшой валунчик, намекая Дедо, что следует остановиться здесь. Он огляделся - место действительно тихое, на километр вокруг никого, только грушевидные тени пальм.

-Ты идешь? - спросила Тау, обернувшись на застывшего итальянца, и принялась стягивать с себя сарафанчик через голову. "Матерь Божья! Что же она со мной делает?!" - мысленно обратился Дедо, но медленно шагнул навстречу фобосянке, которая к тому моменту уже стояла по колено в набегающих волнах, в дорогом красном купальнике.

-Я жду.

Дедо помедлил пару секунд, а затем начал расстегивать рубашку. Тут Тау и заметила на шее итальянца цепочку с висящим на ней золотым кольцом и, имея в этом вопросе большой опыт, Тау сообразила, что это за кольцо.

-Это обручальное кольцо! Ну, ты и подлец! - воскликнула она так, что, как показалось Дедо, наверняка слышала вся Ивори, - С тем, что у него есть девушка, я бы еще смирилась, но - женат!

-Тау, - он начал объясняться, пытаясь не обращать внимания на землетрясение, происходящее у него внутри. Ему было трудно смотреть ей в глаза, принимая во внимание форму ее одежды, - Это кольцо моей мамы, если бы оно было моим, я бы носил его на руке.

-Ага, хитренький какой, чтобы все девчонки видели, что ты женат и гуляли мимо? Так я и поверила.

-Dios mio! - прошептал Дедо, - Отец подарил ей это кольцо перед своим последним полетом. Мама передала его мне, как амулет. Я не могу носить его на руке, поэтому повесил на шею.

Он сделал большой шаг по направлению к фобосянке.

-Ты не врешь? - Тау продолжала стоять, подперев бока кулаками. Дедо покачал головой. Он бросился в воду, подбежал к Тау, упал на колени перед ней и, обхватив ее обеими руками за талию, свалился вместе с ней в теплую зеленовато-голубую воду.

Солнце перевалило за полдень, но жара не спадала ни на градус. Они лежали на песке в тени какого-то очередного экзотического дерева на пушистом полотенце, заранее прихваченном Тау из корабля. Она, как маленький ребенок к матери, прижималась к боку итальянца. И это сводило его с ума. Почти 60 кг горячей девичьей плоти находились в его объятьях, он мог бы сделать с ней все, что хотел. Хотя правильней было бы выразиться, хотел бы сделать все, что мог. Тау с успехом сводила на нет все его попытки, олицетворяющие нечто большее, и гораздо более серьезное, чем поцелуи, которые она изредка дарила ему.

Пока Дедо приходилось довольствоваться разглядыванием отдельных частей или тела в целом своей возлюбленной. Родинка чуть выше локтя, другая на груди, узкий белый шрамик на щиколотке. Итальянец невольно припомнил стихотворение одного известного поэта, в котором тот говорил, что рубец на ножке его женщины казался ему островком. Он никогда не понимал этих строк, не понял и сейчас. Он просто смотрел на нее, словно стараясь запомнить с точностью до каждого квадратного сантиметра.

Ему совершенно не хотелось плодить в своем почти вскипевшем мозгу подобные мысли, но они образовывались там сами.

-Почему? Почему она так ведет себя? Дразнит меня? Знает, что твориться в моей душе и пользуется этим? - задав себе мысленный вопрос, Дедо представил милую улыбку Тау, - Нет, она на это не способна. Если бы я ей не нравился, она бы не льнула ко мне 24 часа в сутки. Еще одна версия оказалась неактуальной.

-Она боится. Не меня, разумеется, а. ... И что же мне делать, чтобы избавить ее от этого страха раз и навсегда, - итальянец поднял с песка сигареты и закурил, взглянул на подругу. Тау дремала, глубоко дыша, приоткрыв рот и обжигая своим дыханием кожу итальянца. "Будь проклята эта жара! - подумал он, - Надеюсь, будет прохладнее, когда мы погоним "Динаоду" обратно."

До ужина они с Тау не виделись. На это время она отказалась от его общества, мотивировав это наличием дел, не терпящих отлагательств. Дедо сидел за столом в душной трапезной, угрюмо поглядывая на воркующих Вальтера и Джеттарию. Говорили они, разумеется, о составе 4-ой эскадрильи, но с плохо скрываемым подтекстом. " Как все у них просто! Да, ты обманул меня тогда, 19-ти летнюю девочку, вскружил голову и бросил " в положении" , вернулся спустя 18 лет, но равно, добро пожаловать в мою постель! Ах, зачем нам скрывать свои эмоции, по ночам. Пускай, прислуга слушает, захлебываясь слюной и другими телесными жидкостями! Тьфу!"

Чем сильней становилось чувство итальянца к Тау, тем противнее и омерзительнее ему казались разговоры командира с королевой. Но вот пасмурное настроение Дедо развеялось в один миг ,как облако в ветреный день, в трапезную впорхнула Тау в легком белом платьице выше колен, волосы собраны высоко на затылке, открывая жадному взору итальянца ее шею. Она уселась по левую руку от него. От фобосянки повеяло прохладой, видимо она, только что принимала душ. Дедо боковым зрением внимательно следил за ней. Удачный момент, он мог бы положить руку на ее очаровательное округлое колено, и этого никто бы не заметил, разве что, она сама не поддержала бы его игры. Выждав несколько секунд, он так и сделал. Его горячая ладонь коснулась прохладной кожи девушки. Тау вздрогнула от неожиданности, но против ничего не предприняла. Условия игры были приняты. Минуло еще секунд сорок, и как раз, перед тем, как Дедо решил предпринять еще один шаг, маленькая ладошка Тау скользнула в его руку, тем самым говоря : "Игра есть игра, мой ход таков".

-Почему ты не ешь? -спросила Джеттария у Дедо с такой интонацией, словно это она два часа корпела над мерзкого вида овощным супчиком.

-У меня жуткая аллергия на бобовые, - мило улыбнулся Дедо, - К тому же, я не голоден. Кстати, сегодня Тау наконец-то довелось опробовать подарочный крейсер, так сказать, в деле.

"У меня внутри все горит. Пылает. Синим ли пламенем, это я не знаю, но огонек этот точно родом из преисподней", - подумал он в этот момент.

-Это было что-то - поддержала беседу Тау. Однако вскоре она заметила, что ни матери, ни отцу нет дела до ее слов. Она бросила на итальянца страдальческий взгляд, тем не менее, упрочивший его надежды. Дедо сильней сжал ее руку, давая понять, что ему она будет интересна всегда.

После ужина Дедо с наслаждением засунулся под холодный душ. После общих душевых на корабле, это показалось ему кусочком Рая. Правда, потом комната словно стала еще более душной и жаркой. Не дойдя до шкафа с бельем, он бросил случайный взгляд на постель и увидел в ней мирно дремлющую Тау, лежащую на боку, подложив под голову правую руку. Она была едва накрыта простыней, исполняющей обязанности одеяла по случаю жары, на ней была надета решительно не имеющая смысла белая маечка, не скрывающая категорически ничего - ни мягких округлостей груди, ни пары вишенок сосков.

Дедо тряхнул головой, чтобы убедиться, что это не плод его больного воображения. Нет, это была именно Тау, из плоти и крови, с присущим ей легким ароматом лайма. Недолго думая, он скользнул в постель.

В этот раз итальянцу может, и было бы позволено гораздо больше, чем обычно и весьма эмоциональные и горячие реакции на его грубоватые ласки, Но Дедо просто не посмел тревожить ее сон. Он вздохнул и, прислонившись лицом к шее фобосянки, закрыл глаза. От смешавшихся в нем чувств, он был готов разрыдаться, совершенно не понимая, что с ним происходит.

Утро подожгло занавесы на окнах. Было тихо. Тау не помнила, как она задремала, так и не дождавшись итальянца. Сейчас она чувствовала, как по ее телу разлилась такая сладкая расслабленность, что ей не хотелось не то, что вставать, даже просто открыть глаза, хотелось только урчать и мурлыкать, как кошка. Какое-то время девушка вслушивалась в тишину, пытаясь понять, спит Дедо или нет, но щелчок зажигалки убедил ее в обратном. Да и итальянец успел заметить, что его приятельница проснулась. Он приобнял Тау за плечи и легонько поцеловал ее в губы, в знак приветствия. Тау улыбнулась, трогательно наморщив носик. От итальянца пахло табаком, причем довольно сильно, но фобосянка давно уже перестала считать этот запах неприятным. Запах табака, запах его тела, не парфюм, а именно настоящий его запах, действовал на Тау, как успокоительное, пробуждая в ней чувство умиротворения и покоя. За последнее время, Тау поняла, что почти 24 часа в сутки ей необходимо, чтобы Дедо был рядом, обнимал ее, разговаривал с ней или просто сидел в соседнем кресле.

-Biongiorno, caro, - прошептала Тау. Дедо улыбнулся, но ответил на тайси.

-Откуда такие познания?

-Из достоверных источников. И потом, может быть я... Vorrei imparare italiano. Чтобы ты был моим ... Come si dice ... -Тау пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить слово, - Maestro!

-Почту за честь, - кивнул итальянец. Он, было, склонил голову, чтобы прильнуть к губам фобосянки, когда та, буквально краем уха уловила звук приближающихся шагов, успела вырваться из его объятий, и с головой юркнуть под одеяло, тем самым спрятавшись за секунду до того, как Вальтер хозяйским жестом, а точнее пинком открыл дверь.

"Ну, вашу мать?! - именно так хотелось начать фразу, но Дедо сделал над собой усилие и произнес лишь ее окончание, - Что вам от меня нужно?

Вальтер бесцеремонно плюхнулся на кровать в ногах у итальянца.

-Ты как с командиром разговариваешь?!

-Вы мне сами сказали, что здесь мы гражданские, - вяло, ответил Дедо.

-Ну да... Вобщем, собирайся, пошли на корабль. Буду политинформацию проводить - я сам себе командир части, я сам себе замполит. Даю тебе пятнадцать минут.

"Верно, говорят, часть без замполита, как деревня без дурака." - подумал Дедо.

-Пусть будет политинформация, а я за коим хреном нужен?

-Как это за коим хреном? Как это, собрание, и без моей правой руки? И потом, хватит тут мне материться, как дите малое. Твои пятнадцать минут пошли.

Еще оглушительнее хлопнув дверью, Вальтер удалился. Тихо выругавшись в его адрес, Дедо всунул голову под одеяло к Тау.

-Ты жива?

Тау фыркнула. Она вылезла из своего укрытия, усевшись, прислонясь спиной к боку итальянца.

-Вот так у нас каждый день, хотя я, признаться, думала, что это будет Осия. Вальтер на вид был приличней.

Подвинув фобосянку, Дедо встал с постели и поплелся в ванную. Тау последовала за ним, и, усевшись на краешек ванны, наблюдала, как итальянец бреется.

-Да, у вас тут никакой личной жизни , - заметил он . Тау закинула ногу на ногу.

-Вот, а ты допускаешь мысли о различных интимных забавах. Только соберешься, обязательно забежит какой-нибудь Вальтер. И чего? И ничего.

-Угу, разве что... Вобщем, я что-нибудь придумаю.

С лицом героя, как минимум Вселенной, Вальтер прошел в зал, где собралось уже прилично солдат-срочников в голубовато - серой камуфляжной форме и несколько человек офицеров. Дедо шел следом за ним, обеими руками держась за ремень. Он вновь чувствовал призывником: фуражка, ремень и сапоги вместо объятий любимой девушки. Итальянец уселся в первом ряду по левую руку от лейтенанта Ленгуловой, высокой - они были почти одного роста - пышнотелой блондинкой, в кителе, накинутом поверх футболки с надписью "Space belongs to Russians", с красивым славянским именем Лада и повадками сапожника из приличной семьи. Внешне Ленгулова вполне соответствовала своему возрасту и была весьма хороша собой, все шедевры Боттичелли меркли по сравнению с ней.

Несколько лет назад они с Дедо встречались. Причем так, что ходуном ходил весь корабль, но, несмотря на это расстались друзьями и достаточно спокойно. В отличие от других его женщин, Лада не смотрела на него собачьими глазами и не пыталась вернуть его дешевыми уловками и приставаниями на вечеринках. За это Дедо ее и уважал.

-О, Чертенок! Здорово! - она похлопала его по плечу. Ленгулова никогда не позволяла себе выглядеть слабее мужчин, находящихся рядом с ней. Дедо хотелось быть покровителем, сильным, защитником и вместе с тем опекуном своей девушки. Поэтому, собственно они и разбежались, - Чего дохлый такой, а?

- Да, - итальянец махнул рукой, - Куммерфельд, блин, всю личную жизнь загубил!

-Чего? Небось, из койки вытащил, он это умеет. Оно и видно. А чего он к тебе лезет? Завидки берут его что ли? Али, какие другие чувства? - Лада дружески, но довольно чувствительно, пихнула его в бок, и извлекла из кармана пакетик семечек, тут же принявшись их грызть. - Хочешь семок?

Дедо знал, что отказываться не имеет смысла, протянул ей раскрытую ладонь.

-Ага, даст он мне чем-то заниматься, это ж его дочь!

-У Вальтера есть дочь? - Лада изящно сплюнула семечковую шелуху прямо на пол сбоку от себя. Дедо сообразил, что ляпнул лишнего.

-Какая дочь? - он включил дурачка, - я говорю, не даст он мне спокойно ничем заняться, хоть день, хоть ночь.

Лада хохотнула.

-Хочешь, я тебе анекдот расскажу? Стучится, значит, лейтенант Нуволари в каюту к полковнику Куммерфельду.

-Разрешите войти?

-Входи. По какому вопросу?

-По личному. Разрешить не по уставу?

-Разрешаю.

-Как же ты меня заколебал, старый хрен! Разрешите идти?

-Господа лейтенанты, хорош, ржать как лошади Пржевальского! - остудил их Вальтер и начал свой монолог.

-Всем известно, что вчера ночью, когда никто не ожидал, хотя гарнизон должен был быть готов ко всему, был атакован деймосскими истребителями. Данное действие мы трактуем, как попытку запугать нас, правительство и получить столь долгожданный суверенитет. Однако мы не можем оный им предоставить.

-Ишь как он лихо вставляет "мы", будто и правда имеет отношение к правительству, - шепнула Лада.

- Ибо когда остальные доминионы начнут требовать независимости и себе, и в системе начнется полнейший бардак. И это выражаясь приличными словами! Нам нужны особые меры.

-Какие тут меры? Бомбить их надо, - подал голос Дедо. Солдаты поддержали его смешком с задних рядов. Они вообще Нуволари любили. Потому что он и сам от них недалеко ушел. Да и Дедо в своих подопечных души не чаял и учил их ругаться матом на семи языках.

-Товарищ младлей, помолчите, пожалуйста. Так вот, нам нужны особые меры. При этом надо быть предельно осторожными, ибо средства массовой информации имеют свой взгляд на ситуацию и премерзкий характер. Именно благодаря им большинство, почти максимум государств УС настроены против нас и открыто поддерживают Деймос, снабжая его техникой, оружием и даже наемниками. Так что нам просто необходимо действовать предельно осторожно, поскольку каждый наш шаг в сторону Деймоса может вызвать резонанс в УС. И мы должны...

- Ну, я и говорю, скинуть на них бомбу, чтобы - бабах! - нет планеты, нет проблемы, - вновь отозвался Дедо, потихоньку превращая распинания Вальтера в средневековый фарс или комедию дель арте, что итальянцу было ближе. Серьезность серьезностью, но слишком грузить бойцов тоже не следует.

-Нуволари, пожалуйста,... Мы должны тщательнейше спланировать наши действия так, чтобы как можно более взаимовыгодно разрешить ситуацию, возможно даже подавить восстание, но тем самым не навлечь на себя гнев общественности.

-А бомбочку на них? Хоть маленькую? - на этой реплике Вальтер не выдержал.

-Дедо, закрой рот, ради Бога! Сидит, как девка навыданье. Это тебе надо бомбочку в энное место засунуть, чтобы вел себя прилично! И вообще, что вы мне корабль в село превращаете?! Хватит семечки жрать. Вы бы еще закурили!

-Это мысль, - Дедо было полез за "Штурманом", но, заметив Китерию, со среднего ряда грозившую ему кулаком, вытащил руку из кармана.

-Я буду хорошим мальчиком, дядя Вальтер. Не кричите на меня больше.

Дедо уселся, сложив руки на коленях, как примерная первоклассница и просидел так до самого конца. Под который Вальтер и решил на нем отыграться.

-А вы, дон Нуволари, отправитесь на Марс, зайдете в консульство и получите документы, которые вы будете должны доставить сюда, всмысле мне. Вы просили увольнительную - я даю вам двое суток. Если останется время, можете в парк сходить, на карусели покататься, мороженого поесть.

Это самое задание не очень-то расстроило итальянца. То есть в начале он задумался, но потом вспомнил слова Тау, что им негде вдоволь побыть наедине и расценил эту "увольнительную", как лишнюю возможность. "Только вот надо с домом связаться".

Вопреки обыкновению на вызов вместо Евгении ответила Регина, с растрепанными, как обычно, рыжими волосами и забавным, не итальянским, курносым носиком.

-Привет, братишка! - весело отозвалась она, - Как жизнь молодая?

-Я на Фобосе. В хорошую погоду в бинокль видно огни городов на Марсе. Очень красиво. Еще тут Океан, Вобщем тоже ничего.

-Замечательно. У нас тоже все неплохо. Вчера с Джованниным муженьком и ней самой собирали вишню. Юкка рассказывал, что у них из вишни и клюквы готовят нечто вроде вина. Готова поспорить, ты непрочь попробовать.

-Ну, уж не знаю, я этому белобрысому гитарюге не очень-то доверяю.

-Евгения интересуется, когда ты сможешь к нам прилететь погостить. Ей не терпится показать тебе маленького Джанлуку.

-Регина, я никак не успею на крестины. Мне дают всего двое неполных суток, а к нам лететь четыре дня в один конец. Ну не дают мне нормального отпуска. И это не в моей власти, а этого стареющего самодура!

-Очень жаль. Но я пришлю тебе все фото и видео с праздника, -горячо пообещала итальянка.

-Послушай, а куда ты дела Джованну?

Лицо Регины стало заметно серьезнее.

-Мы собирались уходить, они уже вышли, а ты поймал меня практически на крыльце.

-И куда это вы собрались?

-Да к тете Сильване. Маманя к ней решила пойти, ну и мы за компанию.

-Передавайте привет Нуно. Я как раз хотел поговорить о том, чтобы его наконец-то перевели к нам.

Регина вздохнула.

-Не получится, Дедо... - она покачала головой, - Он погиб вместе с их кораблем,... а ведь сам на передовую рвался. Родину, говорил, защищать хочу...

-Нуно... - у Дедо потемнело в глазах, словно в его голове резко выключили лампочку. Нуно де Сильва, сын их соседки, его одногодок, и единственный по-настоящему верный товарищ его детства. Тот брат, которого у Дедо не было и больше никогда не будет. Простой улыбчивый парень, пусть и с бразильскими корнями, но в душе настоящий итальянец. Самым главным огорчением было то, что все-таки его не отправили на "Огненные Колеса". "А ведь договорился бы я раньше, он был бы жив". Горькая мысль мелькнула в голове у итальянца. Он не прощаясь отключился.

Тау беседовала с матерью, сидя прямо на лужайке с идеально ровной и зеленой травой перед особняком. Осия устроившаяся рядом с ними, упорно боролась со сном. Ночь, проведенная ею была начисто лишена отдыха.

-Надо тебя, Таухен, как в былые времена, по устоявшейся традиции выдать замуж за деймосянина, - рассуждала Джеттария, - В знак перемирия. Вот, например, сыну Анью в апреле будет пятнадцать...

-Вот еще! Никогда бы не стала даже встречаться с парнем младше меня! Не пойду я никуда. Всмысле ни за кого.

-Даже ради спасения государства?

-Ну его к черту такое государство, если в нем я буду вынуждена жить с тем кого не люблю.

Осия, еле разлепив веки, пожала сестре руку в знак солидарности.

-Ты не патриот.

-Осия, а ты бы согласилась выйти замуж за врага народа? - Тау встала с травы и вновь уселась, сложив ноги по-турецки. Осия прижмурила один глаз, то ли щурясь от солнца, то ли выражая тем самым движение мыслей в голове.

-Если бы он был хорош собой. И неплох в постели

-Осия! - однако, укоряющий взгляд Джеттарии не возымел должного действия.

-А что, мамань, это ваша Тау - дите, а я вполне взрослый человек, - Осия хлопнула себя по лбу, - Чуть не забыла. Во вторник ведь уже бал, тебе петь положено, а мы даже не тренировались. Ты хоть с песней определилась?

-Чертов бал! Хрен знает, что твориться, а они думают о светских раутах.... Давай "Мальчиков-солдат"?

Осия кивнула, поднялась с лужайки, юркнула в дом и вернулась спустя несколько мгновений с гитарой в руке. Она устроилась на ступеньках, принявшись наигрывать мелодию с серьезной физиономией, сжав травинку в тонких губах. Тау стояла рядом с ней, положив руку на плечо.

Джеттария царственно наблюдала за музицированием дочерей.

Я не знаю зачем,

И кому это нужно,

Кто послал их на смерть

Недрожащей рукой.

Только так беспощадно

Так зло и ненужно

Опускали их в вечный покой.

Равнодушные зрители

Молча кутались в шубы,

И какая-то женщина,

С искаженным лицом

Целовала покойника

В посиневшие губы,

И швырнула в священника

Обручальным кольцом.

Закидали их елками

И засыпали грязями,

И пошли по домам

Под шумок толковать,

Что пора положить уже

Конец безобразиям.

Что и так нам уж много

Довелось испытать.

Тау подняла глаза и только заметила, что метрах в пятнадцати от нее, оперевшись спиной о молодое грушевое деревце и скрестив руки на груди, с угрюмым видом стоял Дедо. Он слушал ее от начала до конца, лицо его не выражало ничего, кроме глубокой печали. На его лицо словно легла предгрозовая тень, но он внимательно слушал, глядя перед собой невидящим взором. До этого Тау ни разу не видела его таким. Ей хотелось оставить все и броситься к нему, чтобы узнать, что случилось, но ее действия могли бы вызвать неопределенную реакцию со стороны ее матери. Поэтому, воизбежание оной, Тау пришлось допеть до конца, не отрывая взгляда от странно блестящих глаз итальянца.

И никто не додумался

Просто встать на колени

И сказать этим мальчикам,

Что на этой земле

Даже светлые подвиги-

Это только ступени

В бесконечные пропасти

К недоступной мечте.

Закончив песню, Тау сорвалась с места, на удивленные взгляды, ответив лишь "Я скоро".

- Что с тобой? - тихо спросила она, взяв итальянца за руки. Он с минуту молчал, вглядываясь в глубь ее изумрудных глаз.

-Пойдем, пройдемся, - Дедо повлек ее за собой в глубину сада. Остановившись, наконец, там, где крючковатые, с набухшими, точно пораженные артритом суставы, корнями полумертвых елей, вырвавшихся из лопнувшей сухой земли, причудливо сплетались, образуя подобие дьявольских силков. Они стояли на каменных ступеньках, приделанных к одному из холмов, не только из соображений красоты, но и удобства - холмик был достаточно отлогим. Встав на цыпочки, Тау обвила руками шею итальянца.

-Ну, скажи мне, что случилось?

Дедо взял ее руку в свою и прижался щекой к ладони девушки, но упрямо медлили с ответом. Свободной рукой он достал из кармана пачку "Штурмана" и зубами вытащив из нее единственную сигарету, сжал в кулаке и швырнул прочь. "Утром пачка была полной" невольно отметила для себя Тау. Но ничего не сказала, просто сильнее прижалась к нему, уже смирившись с тем, что ничего не услышит от него, когда Дедо все-таки нарушил тишину.

-Война! Будь она проклята, - прошептал итальянец, опустив голову на плечо фобосянки, - все войны! Их объявляют старики, а погибают молодые... Слышала об авианосце "Лола"?

-Да, это один из самых крупных авианосцев, имеющих на своем борту помимо сотни истребителей, пятьсот пехотинцев...

-Он был уничтожен неделю назад. Огонь по кораблю был открыт настолько внезапно, что никто толком не смог ничего сделать. 90 истребителей... Пилоты сгорели вместе со своими машинами, так и не успев взлететь... Мой очень близкий друг оказался в числе тех, кто больше никогда не вернется с орбиты Цереры.

-Боже мой, мне так жаль! - Тау закрыла глаза. Ей стало почти физически больно, словно боль лейтенанта передалась ей.

-У вас точно нет ничего крепче энергетиков?

-Я поищу.

-Нуно было столько лет сколько и мне сейчас, - Дедо опустошил третью рюмку и затушил окурок в и без того переполненной пепельнице. Сладкий марсианский табак ни шел, ни в какое сравнение с земным.

-Я мог бы легко оказаться на его месте, понимаешь?

Тау, сидящая за тем же лакированным столиком напротив, подперев щеку кулаком, молча кивнула. Дедо опустил сжатый кулак на столешницу.

-А ведь это я виноват в его смерти, - алкоголь медленно,, но верно действовал, - Косвенно... но все таки именно я. Нас распределили на разные корабли, но я обещал Нуно , что его со временем переведут на "Огненные Колеса". Я много раз собирался поговорить об этом с начальством, но почему-то постоянно откладывал этот разговор. И вот стало поздно... Ecolpa mia... Mea culpa... Я бы тысячу раз умер за него. Я бы застрелился, прыгнул со скалы или пошел бы на таран флуггером на "Брунгильду", лишь бы получить его прощение... Я должен...

-Нет! - тихо, но твердо произнесла Тау. Дедо поднял на нее глаза, полные мутного удивления.

-Нет,- повторила она - ты нужен своей матери, сестрам... мне.

-Вот, а мать Нуно осталась одна на всем белом свете...

С выражением отчаяния, Тау шагнула прочь от стола. Она повернулась лицом к окну, скрестив руки на груди. Итальянец опрокинул в себя последнюю рюмку. " Девочка почти призналась тебе в любви, а ты? Придурок стареющий..." Он бросился к ней, сгреб в охапку и принялся покрывать поцелуями влажное от слез лицо фобосянки.

-Mia bambina, mia cara bambina! Прости меня, я не хотел... Но и ты должна меня понять!

-Я понимаю. Мне, так же как и тебе ненавистна эта война. Но люди не могут без нее. Это в их натуре, их часть. Мы можем биться изо всех сил, но не добиться решительно ничего...

Дедо приложил палец к ее губам, тем самым, заставив ее замолчать.

-Тау, прошу тебя, не надо больше слов, и вообще, я пришел не с этим, извини, что так получилось. Ты помнишь, о чем мы говорили утром?

-Да, - ответила Тау, но Дедо показалось, что ответ прозвучал скорее с испугом, чем с энтузиазмом.

-Так вот, у меня есть предложение, о которого ты не сможешь отказаться.

Тау одарила его вопросительным взглядом.

-Мне надо отправиться в марсианское консульство за какой-то документацией, уладить кое-какие делишки. Полетели со мной? - заметив, что Тау немного занервничала, добавил громким шепотом, - У нас будет чуть меньше суток, которые мы сможем провести лишь в обществе друг друга. Там не надо ни от кого прятаться, никто не помещает...

-Мама меня никогда не отпустит... - произнесла Тау, на самом деле она действительно не знала, как ей поступить. Она понимала, что Джеттария не отпустит ее на планету, и в то же время, боялась лишиться возможности быть вместе с итальянцем.

-Ну а если ты скажешь, что со мной? - предложил он. Тау усмехнулась.

-Еще лучше. Хотя ты подал мне идею. Идем со мной.

Вальтер только вернулся и, войдя в гостиную, весьма удачно застал там сожительницу. Джеттария сидела на краешке диванчика, держа в руках листы формата А4, испещренные машинописным текстом, внимательно изучая написанное на них. Немец отвлек ее от документации наигранным покашливанием. Джеттария подняла голову.

-Что нового? - поинтересовалась она.

-Муть непроглядная, - немец тяжело плюхнулся на противоположное диванчику кресло, - Так вот, по засекреченному каналу мне передали, что вся документация для предоставления Деймосу суверенитета уже готовы и этим вечером у вас будет какое-то собрание, последнее перед объявлением...

-Да-да-да, это так. А объявим мы официально после заседания завтра вечером. Пригласим делегацию на бал, отпразднуем вместе...

-Ты конечно можешь настраивать себя на лучшее, но как бы это не послужило началом чего-то большего. Под ласковой маской может скрываться бездна...

-Вальтер пустился по волнам философского трактования окружающего. Но Джеттария была непреклонна в своих решениях, как обычно.

-Мы поступим именно так, а потом уже посмотрим, что будет следом.

Вальтер открыл рот, чтобы в ответ разразиться очередным философским монологом, когда в дверь влетела Тау, едва успев затормозить на лакированном скользком полу. Ее появление вызвало удивленные взгляды обоих родителей.

-Ма-ам, мне нужно на эти выходные отправиться в Новую Москву. Там будет концерт "Незабудок"...

-Одну на Марс?!

-Со мной еще Бео хотела...

-Замечательно! И чем она поможет, и что вы будете делать, если на вас нападут? - Джеттария собралась прочитать дочери лекцию на тему " Как небезопасно на Красной Планете юной девушке, тем более, сейчас", но Вальтер перебил ее:

-Не надо, Джетта! Сейчас я организую ей телохранителя, - немец потыкал пальцем по планшету и гаркнул в коммутатор - Нуволари! Иди-ка сюда!

Дедо вошел спустя минут десять, как ни в чем, ни бывало, поклонился.

-Госпожа королева, разрешите обратиться к господину полковнику, - и, дождавшись милостивого кивка царственной фобосянки, добавил - По вашему приказанию прибыл.

-Планы на выходные?

-Так вы же сами меня в Новую Москву за документацией отправили.

-Вот и чудно. Заодно присмотришь за моей дочуркой. Но смотри, чтобы ни один волос не упал с ее головы! - Вальтер вполне успешно играл заботливого папочку. Однако Тау с лицом Станиславского, стояла за его спиной, нахмурившись.

-Понял?

-Так точно.

Война окрасила звезды багрянцем и затопила эфир ужасом и ненавистью. Регулярно получающие вооружение и технику, ободренные всеобщим настроем деймосяне вполне задорно и успешно атаковали марсианские корабли. Эскадрильи деймосских кораблей яростно атаковали марсианскую технику.

Истребители ближней зоны покрытия были растерзаны еще в первые дни войны. Флуггеры, как крылатые танки, обрушивались на гарнизоны, военные склады и даже госпитали.

Сотни выпущенных по боевым фрегатам ракет, торпеды, а так же тот вариант, когда деймосские "Хорны" лишившиеся возможности воспользоваться другим способом нападения, не жалея ни себя, ни команды шли на таран, причем не только на фрегаты, но и на банальные крейсера.

Сотни людей гибли мученической смертью. Снаряды пробивали обшивку, разгерметизовывая отсеки. Даже, оставшиеся целыми и невредимыми, бойцы медленно умирали от удушья.

Фобос оправдал свое название, он был объят страхом, несмотря на то, что помимо Новой Москвы, остался единственным островком мира в Марсианском Союзе. В особняке конечно царило внешнее спокойствие, за которым, разумеется, вполне успешно скрывалось незатихающее беспокойство. Вальтер с угрюмым видом сидел в гостиной, глядя в монитор визора, круглосуточно теперь транслирующий новости вперемешку с военно-патриотическими картинами, периодически набирая что-то на своем планшете и связываясь с кем-то по коммутатору. Джеттария пропадала на различных политических мероприятиях, вроде совета УС и собраний, посвященных оформлению документации, очевидно посвященной выдаче суверенитета, о которых не говорила никому, кроме Вальтера. Зато Дедо громко и охотно высказывался насчет своего отношения к Анью, Деймосу и каждому деймосянину лично и просил : "Автомат мне - всех положу!", переговариваясь с сослуживцами или единомышленниками из охраны особняка.

Утро выдалось странное - было холодно, но при этом светило бледное солнышко. Дедо сидел на холодных мраморных ступенях северного крыльца, в кожаной куртке, надетой поверх камуфляжной формы, докуривая третью сигарету и мрачно глядя куда-то в недавно переставшее быть мирным небо. Он заметил Тау, когда та только вошла на территорию сада через проделанное в сетке забора отверстие. Она была почти готова отправиться на планету, несмотря на то, что только возвращалась из академии. Естественно, дабы подготовиться заранее, Тау была облачена в один из лучших своих туалетов. На ней была надета бледно-коричневая с серым узором в духе начала ХХ века, при этом весьма удачно гармонирующая с черными прямыми джинсами и замшевыми сапогами. Волосы, заплетенные в косу, переброшенную через плечо, а под глазами легли пунцовые тени. Дойдя до лестницы, она уселась рядом с итальянцем.

-У тебя что-то случилось? - Дедо ласково убрал челку с ее лба.

-Да ничего, вторую ночь не сплю. Все вот эта война, думаю, что будет дальше, - Тау обняла его, зарывшись носом в его черные кудри, ветром разметанные по плечам итальянца.

-Да не переживай, пока я рядом вообще никого и ничего не бойся, и не переживай. Я за близких зубами глотку перегрызу. - Дедо улыбнулся, заставив ее ощутить некоторое потепление в душе, - Планы наши все еще в силе?

-Естественно. Раз ты со мной, хоть на край света, - она отстранилась продолжая обнимать Дедо, - А ты не хотел бы пойти со мной на бал? Вот ведь глупость, такой бардак кругом царит, а у них бал...

-Я бы с большим удовольствием, но ... позволит ли мне Вальтер?

Тау наградила его целой очередью коротких поцелуев.

-Я поговорю с ним, уверена он уступит. Или я не Таухен Астарта.

Марс встретил гостей не очень радушно, как и подобает богу войны. Весь день наливавшееся свинцом небо наконец-то разразилось ливнем. Причем настолько сильным, что, пройдя чуть больше ста метров от станции до входа в гостиницу. Тау смогла основательно промокнуть, несмотря на зонтик.

Дедо накинул ей на плечи свою куртку, но Тау все равно не могла согреться. Он усадил ее на диван в холле.

-Пойду, договорюсь насчет номеров, - он отправился к портье.

-Добрый вечер! - ответил молодой человек, он видимо недавно вернулся со срочной. Это было видно по его реакции на количество звездочек на погонах итальянца, - Чем могу помочь?

-У вас есть люкс и желательно побольше, цена меня не волнует? - произнес Дедо почти шепотом.

-Вы не могли бы говорить громче?

-Понимаешь, братишка, я с девушкой...

-Хотите сказать, что свободен только люкс и все из этого вытекающее? - понимающе улыбнулся портье.

-Именно, - кивнул Дедо.

-Пожалуйста, - молодой человек положил на стойку ключ с брелком, грушевидной формы.

-Пойдем, Тау. Представляешь, свободен только один номер, - Дедо приобнял девушку за плечи и они отправились к лифту, - Кстати, помнишь, я обещал угостить тебя абсентом?

Пока итальянец колдовал над зеленым напитком. Тау устроилась на двуспальной кровати, наблюдая за действиями итальянца. Комнату наполнило зеленоватое сияние - свет лампы падал сквозь бутылку "Ксенты".

Разумеется, предупредить о крепости и наркотических составляющих, Дедо случайно, а может и нарочно, не стал. Поэтому Тау с банальным любопытством ожидала напитка.

Наконец, он щелкнул зажигалкой, выверенным движением отдернув руку, от вспыхнувшего синим огоньком сахара.

-Держи, - итальянец уселся рядом с ней и протянул стакан. - Первый раз он может показаться горьковатым. Пей залпом.

Внимательно выслушав инструкцию приятеля, Тау одним глотком осушила посуду из мини-бара. Даже слабо разбавленный сиропом, "зеленый дьявол" показался ей горьким. Вдобавок напиток обжег ей горло. Но тепло оказалось приятным, открыв глаза, Тау сообразила, что алкоголь уже "дал по шарам". Голова слегка кружилась, зато наступила приятная расслабленность. Дедо тут же сунул ей под нос вторую порцию. Не успела она с нею расправиться, как наступила очередь третьей. Однако после выпитого, Тау не чувствовала себя пьяной в расхожем смысле этого слова. Правда расслабленность успела создать причудливую комбинацию с желанием двигаться, петь и танцевать. Да и темнота номера как будто расцвела необыкновенным цветом, неопределенного оттенка. Дедо с тихой улыбкой посмотрел на нее, если сказать точнее, с выражением лица профессионала, взирающего на успехи новичка.

-Ну как? - поинтересовался итальянец. Тау открыла рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого уронила голову на плечо Дедо. Тот рассмеялся и Тау вслед за ним, толком не понимая, что именно ей кажется смешным. Фобосянка поднялась с кровати и прошлась босиком по прохладному лакированному полу.

Вернувшись к постели, она обняла Дедо за шею, тот чуть ли не с урчанием прижался щекой к ее животу. Но та тут же отскочила назад.

-Вставай, давай потанцуем?

Той ночью редкие марсиане и гости красной планеты во все глаза пялились на парочку, шатающуюся по улицам Новой Москвы. Да и собственно парочке было решительно плевать на застывшие, на них взгляды прохожих, а в большинстве своем улицы были пусты. Дедо, который был несказанно рад, что ему удалось, наконец полностью облачиться в гражданскую одежду, держал за руку Тау, гордо вышагивающую в новых, но успевших слегка промокнуть от последствий дневного дождя, ботинках. Время от времени, они выделывали несколько замысловатых па прямо посреди дороги, совершенно не боясь запоздалых флуггеров и аэромобилей, под только им двоим известную музыку.

В гостиницу они вернулись усталые, но ужасно счастливые. Первым делом Дедо почти с порога плюхнулся на кровать и взял в руки гитару. Тау, усевшись рядом, прильнула к его боку.

-Спой что-нибудь, - попросила она. Итальянец повернул голову.

-Может лучше ты, я думаю, у тебя неплохо получается...

-Мне хотелось бы послушать тебя, - Тау игриво ткнулась носом в щеку итальянца.

-Вот оно что, - кивнул Дедо и взял низкий аккорд, фобосянка плотнее прижалась к его боку.

-Только можно, я сначала пойду приму душ, я боюсь простудиться. - промурлыкала она и не дожидаясь ответа скрылась в проеме ванной. После десятиминутных водных процедур, она решила, что хмель с нее сошел, облачилась в черный шелковый халатик, до этого момента принадлежащий Осии и вышла в комнату.

Дедо лежал на кровати, задумчиво пуская в потолок, колечки голубоватого дыма, на стене, напротив, о чем-то журчал визор, но в этом номере в его лепет никто не вслушивался. Тау присела на край кровати рядом с итальянцем.

-По-моему теперь самое время для музицирования, - произнесла она. Дедо улыбнулся.

-А соседи не будут ругаться?

-Они прибегут сюда с цветами за автографами. Вобщем, преклоняясь перед твоим талантом.

-Вы мне льстите, королевна... - смущенно улыбнулся Дедо и начал наигрывать.

В лодку спустись

Проходит шторм

Приходит ночь.

Где хочешь быть,

Совсем одна,

Сбежав от всех?

Кто руку даст,

Когда тебя

Потянет вниз?

Где хочешь быть?

Простор такой

И хлад морей.

В лодку спустись -

Осенний бриз

Рвет паруса.

Тау смахнула слезинку, не переставая прижиматься к предплечью землянина. Однако Дедо был весь в песне, невидящим взором смотря перед собой. Даже Тау казалось, что нет ни Марса, ни гостиницы, что они одни в лодке посреди холодного, подернутого молочной дымкой моря. Холодно, одиноко, и они могут согреть друг друга только теплом их собственных тел. Крохотную лодку изредка выхватывает из тьмы белесый луч маяка, теряющийся в бесконечности ночи.

Теперь стоишь под фонарем ты

И слезы на лице.

Свет дня падет на побережье

Осенний бриз на улице.

Теперь стоишь под фонарем ты

И слезы на лице.

Закатный свет разгонит тени,

Осенний вальс - конец времен!

Дедо, скосив глаза, посмотрел на подругу. Сам он себя никогда не считал особенно одаренным в певческом деле, однако Тау буквально млела от звука его голоса. " Какой же она еще ребенок!" - подумал он с нежностью.

В лодку спустись-

Тоска твоя -

Вот штурман мой.

В лодку спустись,

Моряк я лучший,

Я с тобой!

Теперь стоишь под фонарем ты

И слезы на лице.

Тобой зажжен огонь свечи был,

Осенний вальс - конец времен.

Но вспомнит вдруг она про маму,

Безжалостной бывает ночь!

Потом опять один останусь...

Конец времен и я замерз...

Последние слова повисли в воздухе, Дедо отложил гитару, разглядывая лицо фобосянки сквозь темноту. Свечение визора придавало комнате голубоватый оттенок, нагоняя приятную сонливость. Темнокожий ведущий в бежевом костюме сообщал последние политические новости. Тау услышала только обрывок фразы.

-...ые действия. Это может послужить началом гражданской войны, - заметив, что внимание фобосянки постепенно переключается на выпуск новостей, Дедо быстро переключил канал. На "Терра Натива" шла передача о животных. Тау придвинулась ближе. Дедо охотно отвлекся от экрана.

-Так что произошло? Кажется, говорили о Деймосе. Нужно знать, какая ситуация...

-Все, что нужно мне, находится в этой комнате. - Итальянец обнял фобосянку и уложил на постель рядом с собой. Тау рассмеялась, необыкновенное чувство свободы вспыхнуло в ней с новой силой. Здесь они были только вдвоем, никого знакомых, ничьих пристальных укоряющих взглядов, ни гнетущей атмосферы особняка в неофовическом стиле. Тау прильнула к шелку его рубашки. Она утопала в теплоте его тела. Припав лицом к груди итальянца, в блаженстве ощущая его твердые мышцы, чувствовала его запах - горьковатый аромат абсента, сладковатый душок южномарсианского табака и еще что-то почти неуловимое.

-Вкусно пахнешь, - мурлыкнул Дедо, скользнув губами по его шее. Он повернулся, и фобосянка оказалась под ним. Дедо оглядел ее, медленно провел ладонью по волосам. Его губы впились в ее, он целовал ее долго, умело и жадно, пока она полностью не расслабилась, отвечая на поцелуй. Тау почти растворилась в прикосновениях его сильных, но необыкновенно нежных рук, изо всех сил прижимаясь к его телу. Она, казалось, полностью подчинилась своему искушенному в любви приятелю, незамедлительно реагируя на каждую его ласку. Но вдруг, своими действиями смутив итальянца, Тау отстранилась. Очевидно часть мозга, незахваченная "зеленой феей" возмутилась действиям хозяйки, она попыталась отодвинуться, уперевшись ладонями в его грудь.

-Что случилось? - прерывисто дыша, спросил итальянец. Тау попыталась отвернуться, но Дедо, положив левую ладонь на ее шею, мягко заставил ее повернуть голову. Он повторил свой вопрос.

- У меня никогда не было мужчины... - выдохнула она.

Дедо ласково улыбнулся, почему-то ему казалось, что дело в другом. Хмель из головы Тау, может, и не выветрился еще, но смотрела она на него так, как смотрит на хирурга человек, сознающий, что процесс избавления от боли приносит другую боль, но и освобождение. Именно в этом итальянец и пытался ее убедить, ибо сам он остановиться был не в силах.

-Не переживай. Если и будет немного больно, то только в самом начале. А потом тебе не захочется останавливаться, - Дедо погладил ее по щеке, - Так, да или нет?

Тау прикрыла глаза на секунду, затем она почти рывком прижалась к итальянцу, обняла и прошептала, обжигая горячим дыханием.

-Да!

Начав движение, Дедо почувствовал, что руки Тау сжались сильнее на его спине, и он про себя возрадовался, что фобосянка не была поклонницей акрилового маникюра. Он легонько коснулся ее кожи губами, там, где шея переходит в плечо, и вновь заглянул девушке в глаза.

-Я люблю тебя, - прошептала Тау. Едва сдерживая слезы. Дедо улыбнулся. Его глаза светились невыразимым счастьем. Наклонившись чуть ниже, он припал губами к выемке между ключицами, не то мурлыкнув, не то, заурчав при этом.

Дедо оказался прав, вскоре ощущения Тау изменились, они продолжали оставаться болезненными, но при этом приносили необыкновенное удовольствие. Во многом, наверняка, благодаря тому, что итальянец больше думал о ней, чем о себе, несмотря на почти двухлетнее воздержание, обусловленное службой на том же самом " Огненные Колеса".

В гостиной было темно, и свет в комнате не был включен, несмотря на предгрозовой мрак. Джеттария стояла у окна, внимательно разглядывая нахмуренный Марс.

-Почему у меня такое ощущение, что Тау не пошла на этот концерт... Даже если он и был на самом деле, - произнесла она, - Дедо единственный кого она знает на планете. Наверное, они держаться вместе.

-Переживаешь за нее?

-Естественно. Тебе бы тоже неплохо бы хоть немного побеспокоиться... Мне кажется, они гораздо больше, чем друзья.

-Если и так. Ты беспокоишься за нее, потому, что она слишком похожа на тебя... - произнес Вальтер, обняв королеву за талию, - Нуволари отличный парень, я уверен в нем, как в себе.

-То-то и оно ты тоже не казался моим родителям плохим. Скорее наоборот. И чем кончилось?- впервые за время пребывания Вальтера на спутнике и в особняке, Джеттария подняла эту тему серьезно, не прячась за шутками.

-Это было в прошлом. Я думаю, теперь мы будем вместе еще очень долго. Может быть даже и узаконим отношения. - немец сжал объятия крепче.

-И у Тау все устроиться.

-Ты все-таки тоже думаешь, что они вместе?

-Если честно, мне кажется, ради этого они и отправились на Марс. Так что я им просто подыграл.

Они замолчали. В воцарившейся тишине крупная дождевая капля сорвалась с карниза и с оглушительным грохотом шлепнулась на подоконник.

-Интересно, что они делают?

"Мужчина и женщина наедине никогда не прочтут "Отче наш"". - подумал Вальтер, невольно вспомнив короткие, но жаркие ночи в этом самом особняке 18 лет назад и пожал плечами. Он не собирался мешать им, прекрасно их понимая, он ведь тоже когда-то был молод и влюблен.

Тау лежала на спине, глядя в потолок, Дедо естественно устроился рядом, прислонив голову к ее шее, позволяя ласково трепать себя по волосам.

-Правильно люди говорят, тело никогда не врет. Мне давно ни с кем не было так хорошо, - лениво произнес итальянец и поцеловал плечо фобосянки.

-У тебя было много женщин?

-Достаточно, - ему не особенно-то хотелось говорить, а в частности на эту тему. Гораздо больше ему нравилось просто вот так лежать, одним глазом наблюдая происходящее в черном небе. И больше ничего не надо, вслушиваясь в мерное дыхание Тау, разве что, сигаретку. Долго не задумываясь, он потянулся за пачкой, лежащей на тумбочке.

-Ну ладно, не хочешь распространяться, я задам другой вопрос, - Тау перевела взгляд с одной точки на другую. Итальянец с восхищением отметил, как в этих бездонных изумрудах отразилось звездное небо.

-Скажи мне, Дедо, ты счастлив?

-Что? - он даже не сразу сообразил, что именно спросила Тау. Его одолевала сладкая сонливость.

-Ну смотри, - Тау пришлось придвинуться ближе, потому что Дедо, чтобы закурить понадобилась вторая рука, которой он до этого момента обнимал девушку, но ее это обстоятельство вовсе не расстроило, она поерзала, устраиваясь удобнее и остановилась, закинув голову на плечо итальянцу.

-Ты рассказывал, что когда был маленьким, мечтал стать летчиком, ты вырос, твое желание исполнилось. Ты счастлив?

-Я даже не знаю... Многое о чем я мечтал, так и не нашло места в реальном мире. И потом, я хотел стать летчиком, да... Но истребитель не самая лучшая профессия, честно говоря.

Тау внимательно на него посмотрела. Она отчетливо помнила, как он говорил тогда в саду, что вполне доволен своей деятельностью. Оказывается, это не совсем так.

-Быть истребителем, значит сеять смерть, нести ее на своих крыльях. Всю жизнь я стремился стать таким, как мой отец. И почти стал, но между нами все же есть ощутимая разница. Отец мой - герой, пусть и посмертно, а я убийца. Каждый раз, отправляясь на очередное задание, я убиваю солдат, забираю жизни офицеров, таких же как я, а после этого ночи напролет убеждаю себя, что я не убийца... А кто я?! Садясь в кокпит, я невольно представляю, что будет с моей матерью, если собьют меня, но я целюсь и стреляю, открываю огонь на поражение, совершенно не задумываясь, о том, что у каждого офицера тоже есть семья. Да, я служу Родине, и это война. Но я все чаще ловлю себя на мысли, что безумно устал от всего этого. Я мечтаю теперь устроиться в гражданской авиации. У меня нет собственной семьи, у меня даже девушки постоянной нет! А все потому, что я ни на одной планете дольше месяца не задерживаюсь. Я дома два года не был! Мне тридцать лет, а я один как пес! Разве я не заслуживаю счастья?! - патетически закончил свой монолог Дедо.

-Заслуживаешь, еще как... Возможно, даже больше, чем другие... - произнесла Тау. Увлекшись собственным рассказом, итальянец даже не заметил, что фобосянка отобрала у него сигарету и теперь, с выражением лица курильщика со стажем, старательно пыталась пускать колечки. Дедо посмотрел на нее, как мать четырехлетнего ребенка, застигнутого за этим же занятием. Поймав очередной взгляд итальянца, она поспешила оправдаться:

-Вообще, я не курю, - Тау сделала умилительную гримаску. Ну, как ей можно было не поверить? - И больше не буду. Мне надо было понять, что ты в этом находишь.

-Поверь, ничего хорошего, -Дедо все-таки удалось вернуть папиросу, - Это еще одна из моих вредных привычек, которых тебе перенимать не следует.

Тау кивнула, прижавшись щекой к руке землянина.

-Мы будем вместе?

-Мне бы этого очень хотелось, - отозвался Дедо.

-Если я забеременею, ты меня не бросишь?

-С первого раза редко у кого, получается, - заметил итальянец, с выражением лица профессора медицины. Тау сохраняла серьезность.

-А вдруг?

-Я заберу тебя на Землю. Мы поженимся, ты родишь мне сына... - Дедо мечтательно улыбнулся.

-Хорошо здесь. Как будто вокруг этого номера вообще ничего нет. Ни войны... Только мы вдвоем, - вздохнула Тау, - А что мы будем делать, когда вернемся?

-А что, anima mia?

-Ваш отпуск подходит к концу. Что будет дальше? Ведь у тебя снова начнется служба, ты не сможешь быть со мной.

-Я мог бы летать к тебе на выходные.

-А если б я захотела, чтобы мы были вместе?

-На первое время можно было бы снять квартиру на Марсе, хотя возможно и не в Новой Москве, а где-нибудь на окраине. Потом, я намекну начальству, что хотел бы завязать с этой всей милитаристической канителью, переведусь в какую-нибудь авиакомпанию, накоплю денег и куплю нам собственную квартиру.

-Похоже, у вас есть ответы на все вопросы, товарищ лейтенант. Создается впечатление, что вам известно будущее.

-Может быть, может быть, - произнес Дедо, - Я люблю вас, госпожа Астарта, и это открывает мне глаза.

Тау свернулась калачиком у него под боком. Дедо хотел что-то сказать, но не смог. Он почувствовал усталость и вместе с тем необыкновенное умиротворение, как йог, достигший нирваны, итальянец погасил свет и повернулся на бок. Он заснул почти сразу, уткнувшись лицом в плечо своей юной любовницы.

-Похоже, твоя сестричка всерьез охомутала моего приятеля, - произнес Кирилл, адресуя фразу Осии, за которой бежал по гулкому коридору особняка. Осия на мгновение обернулась, взмахнув своей шикарной черной гривой в полутьме.

-Кто кого, это еще вопрос, - я от нее только и слышу "Дедо то, Дедо се" - фобосянка остановилась слишком резко для землянина, который едва не сбил ее с ног.

-Выходит, их чувства взаимны, это бывает нечасто. Забавно, что Вальтер едва ли не загрызть его хочет, когда видит их вместе, бес в ребро, как говориться...

-Э нет, не стоит обвинять командира в инцесте! - погрозила указательным пальцем перед носом Одинцова, при этом своим видом и жестом напоминая учительницу из фильмов для взрослых. Кирилл поймал руку подружки и не торопился ее отпускать.

-Что ты имеешь в виду? - заинтересованно склонил голову землянин.

-Так он же отец ее, а она его и матушки нашей внебрачная дочь, - поделилась Осия шепотом, - Он ради этого или под этим предлогом сюда и приперся. И спустя годы решил включить " ярого папочку". Только ты никому не говори, Вальтеру самому тем более, - она скользнула кончиками пальцев по его губам. Кирилл нагнулся, чтобы украсть у фобосянки долгожданный поцелуй.

-Та-ак, Одинцов, звезда моя! Вы-то мне и нужны, пойдемте, - к ним подошел буквально сияющий Вальтер и приобняв Кирилла за плечи, увел в ближайшую комнату.

-Вот же гадина! - в сердцах произнесла Осия, скрестив руки на груди.

Проснувшись, Тау долго не решилась открыть глаза, боясь проявлений головной боли, следствия выпитого накануне. Однако, когда она набралась смелости все же сделать это, Тау не почувствовала ничего. Оглядевшись, она увидела, что в комнате итальянца нет.

"Не мог же он бросить меня здесь одну", - подумала Тау, но сердце ее забилось вдвое сильнее и тревожнее. Завернувшись в черную простыню с меткой отеля, она отправилась на поиски Дедо.

Обнаружился он на кухне, сидящим на подоконнике, опустив одну ногу на пол, задумчиво разглядывая хмарь Новой Москвы. Тау улыбнулась, вздохнув с облегчением и прислонившись спиной к дверному косяку.

-Тебе не холодно без рубашки? - на чистейшем итальянском спросила она. Итальянец обернулся, зажав сигарету в зубах, он протянул руки навстречу фобосянке, жестом выражая желание обнять ее. Оказавшись в объятиях любимого, Тау опустила голову, прислонившись лбом к его плечу.

-Я думала, ты от меня сбежал... получил то, что хотел и привет!

-Дурочка! - ласково произнес Дедо, проведя по ее виску сложенным крючком указательным пальцем, - Куда я от тебя денусь, а? Давай пить кофе и в консульство, у нас мало времени.

Тау вернулась спустя минут семь в шоколадного цвета свитере и длинной узкой черной юбке. Усевшись за стол, она обняла дымящуюся чашку с кофе.

-Как-то совсем не жарко, - поежилась она. Дедо присел на второй стул по другую сторону столика.

-Это одно из свойств искусственной атмосферы. Хотя и на Земле не всегда погода балует. Скорее наоборот.

После ночного ливня, марсианское небо не прояснилось. В окно гостиницы были видны нависающие темно серые облака, едва не касающиеся брюхами шпилей небоскребов. Из-за них в комнате было темно. Раннее утро могло бы с легкостью сойти за середину вполне приличной зимней ночи.

В свойственной манере, Вальтер плюхнулся в одинокостоящее посреди комнаты кресло. Желая казаться вежливым, немец и подчиненному предложил присесть. Зная, что приказы не обсуждаются, Кирилл огляделся в поисках сидячих мест. Заниимением коих, он устроился напротив полковника, оперевшись поясницей о дряхлый пыльный столик.

-Ну, так вот, товарищ лейтенант, вы знаете о местной традиции...

-Вы говорите о ежегодном бале?

-Именно. Вы, Кирюша, и друг ваш по фамилии Нуволари будете нужны мне. Хотя впрочем, не только вы, еще, пожалуй, человек 10-20-ть... Видите ли, сегодня вечером будет объявлено о предоставлении независимости Деймосу. Они сойдут с ума от радости, устроят всяческие народные гуляния с фейерверками и прочей праздничной дурью, что наверняка вызовет беспорядки. Но, вобщем-то, я обеспокоен не этим, не совсем этим. Мы, всмысле правительство, пригласили деймосскую делегацию на этот самый ежегодный бал, в знак примирения что ли. Однако, от этих хитрецов можно ждать чего угодно, вместо политиков они легко могут отправить к нам десяток лучших киллеров и саботажников. Так что, вашей задачей будет пристальное внимание к нашим гостям. Если заметите, что что-то не так, срочно сообщайте начальству. То есть мне. Понятно?

-Так точно, - согласился Кирилл.

-Донесите это до своих людей, - Вальтер поднялся и подошел к двери, чтобы открыть ее своему подчиненному, как, вдруг лихорадочно всплеснув руками, громким шепотом, словно боясь быть подслушанным при разглашении военной тайны.

-И ради Бога, приходите в гражданке. Для пущей маскировки можете привести с собой девушку, только не сильно на нее отвлекайтесь. Кстати, порекомендуйте то же самое своим бойцам.

- Обязательно, - Одинцов вышел в коридор и, осмотревшись в поисках Осии, отправился в другой конец особняка.

Тау почти бегом бежала по разукрашенному лужами прорезиненному новомосковскому асфальту, еле успевая за вышагивающим в парадной форме Дедо. До здания консульства, огромного белого строения с призмоидными окнами из казавшегося голубоватым стекла, с разнообразными флагами УС и одним общим глубоко синим полотнищем, они добрались спустя двадцать минут и только потому, что Тау удалось уговорить итальянца отправиться на бас-флуггере. Отыскать корпус директории, заведующей делами Земли, не составило большого труда - наметанный глаз истребителя с легкостью выхватил, как фокус фотоаппарата, среди мутного серого неба шпиль с конвульсивно бьющимся в потоках ветра черно-голубым полотнищем.

Температура внутри здания оказалась намного выше, чем на улице, что приятно удивило. Дедо, предъявившему удостоверение, все отдавали честь и почтительно расступались, разумеется, кроме старших офицеров, а вот на Тау как-то косо посматривали и с завидным упорством вглядываясь в ее лицо.

В кабинет к консулу итальянец отправился один, оставив Тау ждать его в коридоре. Но в одиночестве фобосянка оставалась недолго. Вскоре на лавочку рядом с ней опустилась девушка в белом платье с вьющимися волосами, собранными в замысловатую высокую прическу. Только усевшись, незнакомка попыталась завести с Тау разговор.

-Почему мне знакомо ваше лицо? - произнесла она, вглядываясь Тау в глаза.

-Я снималась в одной рекламе, - фобосянка решила, что не стоит раскрывать карты перед первой встречной. Девушка охотно согласилась.

-Да, припоминаю, ее, чуть ли не сутками крутили по второму каналу. Меня зовут Нарс Дейл.

-Тау... Аддару. Приятно познакомиться. Хотите, я угощу вас газировкой?

Нарс Дейл радостно кивнула. Фобосянка скормила автомату 4 монеты по 10 уницентов, в ответ на это машина выдала ей две банки ледяной колы. Вернувшись к своей новой знакомой и вручив ей ее баночку, Тау поинтересовалась.

-Вы здесь работаете?

-О, нет, слава Богу! Мой отец - сенатор, он тут, по какому то делу. На планете твориться полнейший бардак, а они договариваются об устройстве бала. Как будто больше не о чем подумать?

-Именно. Так я и сказала своему приятелю накануне.

-Приятелю? Вы давно вместе?

-Около недели...

-Ты, похоже, сильно в него влюблена. О... хочешь, я тебе погадаю? - предложила Нарс Дейл.

-Ну... не знаю, я, сколько не просила, мне отказывали всегда, - отозвалась Тау. Нарс Дейл задумалась.

-Как хочешь, я тебе только одно скажу. Мы - она приложила левую руку к груди, - Не по картам Таро всяким. Мы по глазам видим, что кого ждет. Вот за тобой например, высокий брюнет, военный... две звездочки... поездка...вы вместе будете...дальше...дальше...Вспышка! Вот так - Бабах! И свет ослепительный! -Нарс Дейл показала жестом масштаб катастрофы, - А дальше я ничего не вижу...

"Вообще замечательно!", - подумала Тау,- "Послал Бог оракула на мою голову". Словно прочитав ее мысли, Нарс Дейл добавила.

-Тревоги нет, боли нет. Вы будете счастливы, полегчало? - склонив голову набок, спросила она.

Однако, ответа Тау "прорицательница" так и не услышала. В конце коридора хлопнула дверь, Дедо уже с другой папкой возвращался к тому месту, где оставил подругу.

-Пойдем, - итальянец коснулся ее плеча, приглашая следовать за ним. Нарс Дейл подмигнула Тау.

-Он?

-Он, - фобосянка поднялась с лавочки, и, взяв Дедо под руку, вместе с ним отправилась к выходу.

-Что ты успела ей рассказать? - спросил он уже позже, когда они сели в пассажирский трансфлуггер.

-Не я ей, а она мне. Ужасов всяких понарассказывала. И про тебя мне все рассказала.

-Серьезно? Ты ей не верь, на самом деле я хороший мальчик! - итальянец закинул руку ей на плечо и прижал к себе, чему Тау была несказанно рада, поскольку в планетолете было достаточно прохладно.

-Дурак! - с улыбкой произнесла Тау, - Она вроде гадалки. Какую-то чушь наговорила...

-Похоже, она тебя напугала, что же она такого сообщила?

-Тебя описала в точности, сказала, вместе будем... - за окном пронеслась рыжехвостая комета и Тау невольно отвлеклась от разговора, залюбовавшись небесным телом.

-Это же хорошо, разве не так?

-Так. А потом, сказала, - большая вспышка и все!

-Нашла чему верить. Глупости все это, - Дедо погладил Тау по затылку. Фобосянка одарила его взглядом, выражавшим безграничное доверие. Устроившись поудобнее на сидении, Тау принялась разглядывать происходящее за иллюминатором, мысленно отсчитывая расстояние до приближающегося спутника. Итальянец же, напротив, ради развлечения, разглядывал пассажиров планетолета: мамаша с веселым толстощеким карапузом, четверо рабочих, бурно обсуждающих предстоящий отпуск, но особо колоритными были две старушки, избравшие темой жаркой дискуссии " молодого папашу с очаровательной дочуркой", под сими эпитетами подразумевая самого Дедо и его спутницу. Минут семь послушав их разговоры, решив опровергнуть все их домыслы, повернул к себе лицо фобосянки и нежно поцеловал ее.

-Ты чего? - удивленно спросила та.

-Я думал, мне уже не нужно объяснять подобных своих действий, - Дедо поднял брови. Тау усмехнулась.

-Потерпи до космопорта, здесь люди все-таки, - и вновь заняла свою иллюминаторно-созерцательную позицию. Итальянец подумал немного и тоже уставился в иллюминатор, краем уха улавливая, что "вот молодежь пошла! И мы такими не были!"

Фобосский космопорт - стерильный и суетливый, беленький, как больница, Имени Труда. Очевидно, на третьем, принадлежащем Марсианскому Союзу, космопорте, национальные герои и политические деятели закончились. Остался только труд. Вот именем его и назвали.

Возвращение на спутник сулило внушительный перерыв в вольностях вроде прошедшей ночи. Именно эта мысль первой мелькнула в голове итальянца, когда его форменные сапоги коснулись белого мраморного пола зала ожидания. Тау, как маленький ребенок, держалась за его руку всю дорогу через сеть коридоров, словно боясь потеряться.

-Мне кажется, я простудилась, - пожаловалась фобосянка. Дедо посмотрел на нее с выражением начинающего папаши.

-Тебе плохо?

- Голова болит и вообще, состояние какое-то мутное, - произнесла она. Они наконец-то вышли на улицу. Дедо привычным жестом запустил руку в карман куртки и убедился, что благополучно оставил последнюю пачку сигарет в планетолете.

-Ну, я и чудо! - он, под одобрительный смешок Тау, хлопнул себя по лбу и чуть ли не бегом кинулся к автомату. Минуты четыре он изучал разноцветные упаковки за стеклом автомата, потом обратился к спутнице.

-Почитай мне, пожалуйста, названия, - попросил он.

Тау улыбнулась, выудила из кармана серебристую монетку и скормила автомату в обмен на фиолетовую пачку. Дедо повертел ее в руках, озадаченно глядя на подругу.

-Первый раз в жизни моя девушка покупает мне сигареты, - он поцеловал Тау в лоб, - Если ты себя плохо чувствуешь, отправляйся домой.

-Я с тобой хочу.

-Зеленоглазая, я мигом, туда и обратно, - пообещал итальянец. Тау решила все же послушаться его и уселась в заботливо подлетевший флуггер. Дедо проводил его взглядом и сам отправился к "Огненным Колесам".

Вернувшись домой, Тау искренне обрадовалась, что не встретила Осии где-нибудь в саду и теперь спокойно могла сидеть на кухне с чашкой обжигающе горячего чая. Она выпила какую-то первую попавшуюся таблетку от " симптомов гриппа" и из-за нее девушку немного клонило в сон, и совершенно не хотелось ни с кем разговаривать. И именно в этот самый момент на кухню вошел Вальтер, удивительно тихо, в несвойственной ему манере, потому что на этот момент немец о чем-то крепко задумался.

-О, ты уже здесь? - спросил он, заметив Тау. Та с усилием подняла взгляд от дымящейся кружки, словно тот весил килограммов восемь.

-Да, я только вернулась.

-Как-то ты не очень хорошо выглядишь, небось, целую ночь не спала со своим концертом, - предположил Вальтер.

Тау зевнула, изящно прикрыв рот рукой.

-Нет, напротив. Я прекрасно спала. Просто я плоховато себя ощущаю... - Тау вернула свое внимание чашке с чаем, - Наверное, погода меняется.

-Очень может быть. Надеюсь, к балу тебе станет лучше. Ты ведь просто обязана там присутствовать, - "заботливый папочка".

Фобосянка тяжело вздохнула.

-Я не знаю. Может, поговорим об этом позже, пап? - произнесла она устало. Это "пап" она добавила лишь для того, чтобы размышления немца по этому поводу отогнали его от дочери.

Однако и здесь мучения Тау не закончились, - важно вышагивая, в другую дверь вошла Осия, груженная разноцветными пакетами из ближайшего торгового центра "Ачури". Она швырнула сумки на стол, а сама уселась напротив сестры.

-Привет, дядя Вальтер! - приветствовала она немца и повернулась к сестре, - С возвращением!

Немец удалился, решив все же оставить девушек наедине.

-Я тебе подарочек привезла, - Осия извлекла из одного пакета бежевую картонную коробочку формата А4. Любопытство взяло верх над усталостью и Тау незамедленно почти молниеносно расправилась с упаковкой и извлекла из нее некогда аккуратно сложенную белую ночную сорочку.

-Ну что, нравиться? - ожидая только положительного ответа, поинтересовалась Осия, - Хотя, собственно, это не для тебя.

-Она чудесна. Что значит, не для меня?!

-Не совсем для тебя. Это скорее для твоего сеньора подарок. Только аккуратнее, смотрите... Или вам уже не надо? - Осия напялила на нос темные очки, оставленные домработницей, - Та-ак, ну-ка, колись родная, в какие шашки вы там играли?

- Я же не спрашиваю, чем вы там с Кириллом занимались, про ваши паты и гамбиты, - парировала Тау.

-Я тебя не обзывала, - надула губки Осия. - А могла бы, и поинтересоваться, чай не чужие люди. Он меня на бал пригласил, между прочим.

Тау многозначительно промолчала. Осия, казалось, тоже успокоилась, умолкла и решила налить чаю и себе, мурлыча себе под нос. Тау было расслабилась, но когда расслышала, что именно напевает сестра, расслабленность эту с нее мгновенно свело. Своим прекрасным альтом, Осия с выражением выводила:

С лейтенантом я в казарме

Службу доблестно несла -

Он ложиться приказал мне,

Честь ему я отдала.

- последняя строчка сопровождалась дружеским тычком в бок.

-Ну, е-мое, ну Осия, будь другом, перестань!

-Я-то перестану, а у тебя на лбу написано : "У меня был секс с итальянским пилотом", - Осия поправила очки и подняла вверх указательный палец.

-Я с тобой потом поделюсь впечатлениями, а сейчас пойду, прилягу, что-то мне совсем не хорошо...

Тау забралась в кровать не раздеваясь, поскольку собиралась лишь на пару минут закрыть глаза. Когда она их открыла, в комнате было уже темно. Отметив, что у нее страшно болела затекшая спина, Тау потянулась и, оглядев комнату, вздрогнула от неожиданности, - в кресле напротив кровати, подперев щеку кулаком, дремал Дедо. Но дремал он очень чутко, поскольку, движения Тау тут же разбудили его.

-Ты что здесь делаешь? - прошептала она, встав с постели, чтобы переодеться.

-Я вернулся с "Огненных Колес" к вам, - итальянец зевнул, - тебя нигде не было, а Осия сказала, что ты приболела и решила прилечь... Ну и собственно я здесь. Тебе уже лучше?

-Немного, - фобосянка вышла из-за дверцы шкафа, облаченная как раз в подаренную сестрой ночнушку.

-Тебе нравиться?

-Очень, - Дедо уселся поперек кровати, избрав эту точку наблюдения лучшей. Тау улыбнулась и прилегла рядом с ним.

-Иди сюда, - она обняла итальянца за шею и притянула к себе одной рукой, другую запустив ему в волосы. Тау скользнула тыльной стороной ладони по его щеке, почти одновременно проведя большим пальцем над бровью, и почувствовала, как по телу итальянца пробежала дрожь.

-Прошу тебя, не делай так, - прошептал он.

-Почему?

-Это сводит меня с ума, все мысли из головы стираются. Я думать могу только об одном...

-Так ли это плохо? - Тау запустила обе руки итальянцу под футболку.

-Это просто ужасно.

Оглушительный раскат грома заставил Тау вздрогнуть от неожиданности. Она открыла глаза и огляделась. Почувствовав необъяснимый страх, она с силой прижалась к предплечью итальянца. Тот сгреб ее в охапку и поцеловал в лоб.

-Что с тобой, зеленоглазая?

-Гром... а мне показалось, взорвалось что-то... Я с этой гонкой вооружений скоро с ума сойду...

-Не переживай, ваше добросовестное правительство разрулит эту ситуацию без жертв, - поспешил успокоить ее итальянец. Тау попыталась посмотреть на него, но ее глаза не привыкли еще к темноте, и она смогла увидеть только, как блестят его глаза.

-Мне хочется в это верить, но, кажется, будет совсем, не так, принимая в расчет слова Нарс Дейл...

-Кого?

-Той девушки, которую я встретила в консульстве. Тот взрыв, который она предсказывала не выходит у меня из головы. Я боюсь... - поделилась Тау.

-Странная ты, веришь в то, что сказала первая встречная, - прошептал Дедо, прижимая фобосянку к себе, как ребенка. - И ладно бы верила в хорошее...

-Хочешь сказать, я не верю в то, что мы будем вместе? - в глазах Тау сверкнула искорка еще большего испуга. Дедо промолчал. Он медленно отпустил фобосянку и уселся на краю постели, поставив одну ногу на пол. Тау подобралась к нему и легла рядом, уложив голову ему на колени.

-Ты что, обиделся? - тихо спросила она, поглаживая его по предплечью. Дедо посмотрел в окно, на Тау, на огонек сигареты, снова в окно и снова на Тау.

-На самом деле, у меня тоже нехорошее какое-то ощущение насчет грядущего. Мне положено быть твердо уверенным в том, что все будет очень хорошо, но я не могу тебе врать, - он едва уловимо скользнул ладонью по шее девушки, -Нам надо жить одним днем, одним моментом, в котором мы есть друг у друга.

-Ты умеешь красиво говорить...

Наступление утра было ознаменовано дружным воплем визоров, возвещающих о прошедших ночью народных гуляний деймосян, получивших наконец-то столь долгожданный суверенитет. Однако правительственные собрания не закончились, в сенате происходило копошение, напоминающее суету муравьев в разворошенном муравейнике.

Обе сестры Астарта расположились в крытой веранде, лениво вглядываясь в красочно описывающий события прошедшей ночи визор, с единственной разницей, что старшая сидела в кресле и охотно комментировала все происходящее на мониторе, а младшая растянулась на диване, предоставив собственную спину в распоряжение итальянца, который этот град ленивых ласок называл расслабляющим массажем.

Вся эта процедура, напоминающая отрывки из Набокова, происходила в полнейшем молчании, звуковым фоном было лишь бубнение визора, и одному Богу было известно, что происходило в голове землянина. Однако, несмотря на все обстоятельства, раздумывал он о том, что сулит произошедшее и что сейчас делают его товарищи на корабле. Но довольные постанывания фобосянки с успехом отвлекали его от подобных мыслей.

-Смотрите, - Осия поднялась с кресла, - Сейчас прибежит дядя Вальтер и устроит вам праздник.

-Типун тебе на язык. - отозвалась Тау. Осия хихикнула и удалилась из комнаты. И права оказалась. Минуты через три немец явился собственной персоной.

-Молодые люди, какого хрена вы тут творите?! - приветствовал он их. Тау поспешила сесть, но Дедо упорно не отпускал ее руки, - Устроили тут непонятно что. Я вам выговор устрою, лейтенант Нуволари. Но это позже, собирайтесь, отправляемся на корабль.

-На "Огненные колеса"? - поинтересовался Дедо, надевая куртку. От формы на этот день он решил принципиально отказаться.

Вальтер хлопнул себя ладонями по бокам.

-Нет, на "Берту Креславскую"! Естественно на него родимого. Да, Тау, дорогая, ты тоже отправляйся с нами.

Фобосянка пожала плечами и двинулась следом за отцом.

Вальтер увел Тау у итальянца, проводя ее к себе в кабинет, мотивировав это необходимостью что-то показать ей.

Поняв, что отцу и дочери лучше побыть наедине, Дедо побрел в курилку, изящно именуемую "комнатой отдыха". Там обнаружил двух своих старых друзей меркурианских французов Люка и Реми. Люк, хотя верней его было звать Жан Люк Лавойе, недавно разменял полтинник. Человеком он был исключительно приятным в общении, к нему всегда можно было обратиться за помощью, точно зная, что тот никогда не откажет. Таким был бы Гельмут, если бы ему было суждено дожить до этих дней, таким вполне мог бы стать и Вальтер.

Люк был одним из "приемных отцов" Дедо в ту пору, когда тот именовался Чертенком. И если Китерия занималась духовным развитием мальчика, заставляя его читать Данте и Блока, то Люк собственно и научил четырнадцатилетнего Дедо управлять истребителем. Маленький Нуволари стал ему третьим ребенком.

Итальянец иногда думал, почему его мать оставила его на воспитание Вальтеру, а не Лавойе - Люк и Гельмут были не менее дружны. Этот вопрос так и остался для Дедо загадкой.

Лавойе - младший, Реми, которому на днях стукнуло аж тридцать три, хотя выглядел он несколько старше, был потрясающе не похож на своего отца. Старший, несмотря на меркурианскую кровь, был гордым обладателем копны светлых курчавых волос и пронзительно голубых глаз. Сын был полнейшей противоположностью. В истребители Реми не взяли из-за плохого зрения, но технарем он был от Бога - мог собрать все что угодно, от микросхемы до комлинка с завязанными глазами. С Дедо их связывали весьма сентиментальные воспоминания о совместно проведенной тревожной юности. Конечно, стариками считать себя они отказывались, но охотно сходились во мнении, что годы, которые они именовали своей молодостью, давно уже оказались в прошлом. Южане в ту пору слыли притчей во языцех всех баров рядом с космопортами. Хотя этой самой притчей, они оставались, и по сей день, только с единственной разницей, что сейчас в сие помещение развлекательной направленности они заходили с физиономиями умудренных опытом мэтров, оглядывая танцующих девиц, как племенных кобыл на выставке, и не верилось, что когда-то они были сержантами - срочниками с голодными глазами. Девушки вешались на них гроздьями. Именно тогда приятелей настигло открытие, что самой эффективной приманкой для слабого пола служат дорогое средство передвижения и военная форма. Если первое стоило денег, которых у обоих не было, то второе выглядело идеально, и выдавалось бесплатно. Этим приемом они пользовались и по сей день. Часто жалели оба, что время то ни коим образом вернуть не представляется.

Новость о том, что Реми буквально на днях женился, покоробила итальянца больше, чем то, что приглашения на мероприятие он не получил. Естественно, женился он на хорошенькой соотечественнице Хлое, за которой год носился, как верный пес. Из холостых друзей у Дедо оставался один Кирилл . Дедо подумал, что звать Тау замуж, вряд ли имеет смысл. Семнадцатилетняя девочка, которая толком не успела погулять, думал он, навряд ли успешно сыграет роль жены, в итальянском восприятии смысла этого слова. Реми прервал его мысли.

-Пойдем выйдем на свежий воздух, что ли...

-Пошли, - Дедо поднялся со стула и отправился вслед за приятелем.

Двое вышли на стыковочный балкончик второго уровня, с которого открывался прекрасный вид на подернутую туманным маревом Иворскую равнину с упирающимися в небосвод хвойными деревьями. "Милое местечко, здесь можно было бы жить, иметь эдакий сказочный домик, женушку стряпающую обед и кучу детишек, если бы над головой не летали ракеты боевой разведки," - подумал Дедо. Реми прищурился на красноватое солнце.

-Слыхал, свежую сплетню? Говорят, молодая Астарта встречается с офицером-землянином с нашего, причем, фрегата. Всю зарплату бы отдал, чтобы взглянуть на этого парня.

-Ну, так, давай деньги, - Дедо уселся на край балкончика, свесив вниз ноги, несмотря на 17-ти метровую высоту. Реми хотел последовать его примеру, но побоялся и присел рядом на корточки.

-Ты его знаешь? Знаешь этого счастливчика?

-М-м, я довольно часто вижу его, - Дедо затянулся с ехидной физиономией, заставив Реми сгорать от любопытства.

-Где?

-По утрам и вечерам в зеркале.

Реми открыл рот от удивления.

-Гонишь?

Дедо задумался на секунду.

-Ты со своей благоверной идешь на бал?

-Ну.

-Вот там и увидишь. Что-то я не вижу своих денег?

-Когда я вас вместе увижу, и хорошенько разгляжу, тогда и будут деньги. Ровно 524 юни. - пообещал меркурианец.

-Смотри, - Дедо поднялся, но остановился, продолжая разглядывать горизонт. - Она вообще хорошая. Не такая как все... Другая зазвездилась бы давно, а этой словно и не надо ничего. Честно, хоть сейчас брал бы ее в охапку и тащил бы к себе в Модену...

-Да-а, брат, похоже, влюбился ты, как щенок в миску. Вот только, как она, если она и вправду королевешна, согласиться ли? - Реми приобнял итальянца, - Вот я с тобой под венец хоть сейчас...

Дедо оттолкнул его. Реми шлепнулся на пол, при этом громоподобно рассмеявшись.

Вальтер зашел в кабинет вторым, пропустив перед собой дочь. Тау остановившись ровно посередине каюты, огляделась.

-Вот собственно и моя келья.

-Неплохо ты тут устроился, - оценила фобосянка. Вальтер улыбнулся, а Тау тем временем продолжала осматриваться. Периодически касаясь кончиками пальцев то одного, то другого предмета. Так же наугад ткнув пальцем одну из кнопок приборной панели, тем самым движением рассекретив положение мини-бара.

-О, какой запас! Полагаю, это и помогает пережить тяготы и лишения службы в должности полковника?

-Может быть, может быть, - нервно улыбнулся Вальтер и постучал костяшками пальцев по столу. Затем нажатием другой кнопки тайничок закрыл, и предложил дочери сесть. Девушка не заставила себя долго упрашивать и устроилась в кресле, закинув ноги на угол стола. Проделав все это с таким выражением лица, что жест этот воспринимался не как проявление невоспитанности, а как само собой разумеющееся.

-Я хотел бы обсудить с тобой кое-что. - немец встал лицом к иллюминатору, наблюдать за действиями подчиненных, копошащихся, как муравьи, рядом с фрегатом.

-Я вполне готова для дискуссии.

-Вот и замечательно. Вы с сестрой готовитесь к приближающемуся торжеству?

-Да, если это можно назвать так. На самом деле, это эдакий пир во время чумы. В системе нет статичного порядка и, вместо того, чтобы заниматься его установлением, они организовывают бал. Я их не понимаю... - призналась Тау. Вальтер усмехнулся.

-Когда королевой изберут тебя, будешь решать такие проблемы по-своему.

-Я не хочу.

-Что? Решать проблемы?

-В какой-то степени, да. Я не хочу быть королевой. Лишняя ответственность, которая никому не нужна. И потом, политика - это грязное дело. К тому же, по характеру я уродилась явно не в мать, так что могу быть только жестоким диктатором, от чего хорошо не будет никому, кроме меня, - пожала плечами Тау. Вальтер рассмеялся.

-Да уж, ты получилась в Куммерфельдовскую породу. Так, вернемся к теме бала. У тебя же это будет первый выход в свет, да?

-Ага, меня должны будут представить вместе с двумя другими девушками великосветскому обществу. Одной из моих товарок по несчастью будет дочь министра обороны. Она, кажется, будет танцевать... А я петь! - поведала Тау.

-Мне не доводилось тебя слышать, но я уверен, голос у тебя замечательный. Если бы это был конкурс, даю голову на отсечение, ты бы бесспорно заняла бы первое место! - заверил немец, - Ты нашла себе кавалера? А то у нас часть экипажа, получившая позволения присутствовать у вас на торжестве, носится в поисках компаньонок...

-Вообще - то, я планировала пойти с Дедо...

-Дедо? Хм... - Вальтер потер подбородок, поерзал в кресле, сиим выражая задумчивость. Наконец, он собрался с мыслями, - Вобщем-то, наметанным глазом бывшего истребителя, я вижу, что между вами не все так просто. Да и собственно активно ходят слухи, что королевскую дочь уж слишком часто видят в обществе офицера-землянина. Мне-то, конечно, все равно... - неосторожно произнес Вальтер и поспешил добавить "Лишь бы ты была счастлива". Но Тау успела сообразить, что это была оговорка по Фрейду.

-А вот мама твоя беспокоиться, - продолжал немец, вертя в руках механический карандаш, - Понимаешь, ты ведь юная девушка, почти ребенок, а он - взрослый мужчина с полным набором недостатков, у него таких, как ты, по две роты на каждом космопорте, поверь мне, я его знаю. Он выпить любит и большой скандалист.

Тау вздохнула. Конечно, про роту девушек Вальтер сгустил краски, но насчет последнего, Тау было известно, но ей просто хотелось верить итальянцу. По неизвестным причинам. Наверное, потому, что она была влюблена.

-Мама рассказывала тебе, как мы с ней... м-м-м... познакомились?

-Ну, историю про красавца землянина и наивную принцессу фобосянку, я слышала.

-Хм... Ну, краткое описание главных героев мне понравилось. Вобщем-то, тогда твой покойный дед вызвал меня к себе для серьезного разговора. Дословно я за истечением лет уже не помню, но общий смысл такой: ничего хорошего она от меня не увидит. И, собственно, он оказался прав. Хотелось бы, чтобы ты не связывала с Нуволари никаких серьезных намерений и могла бы легко отпустить его, когда нам придет время улетать...

-Так ты снова собираешься нас бросить?

-Нет, почему? Я останусь.

-Тогда почему Дедо остаться не может?

-Если вы действительно настолько близко общаетесь, ты должна знать, что дома у него семья. А итальянцы выше семьи чтят только свободу, на которую ты, кстати, тоже являешься претенденткой.

-Ну не может же он до пенсии с мамой жить?

-Не может, - наконец-то согласился с дочерью немец, - Но где гарантия, что на Земле у него нет постоянной девушки, а ты так, способ скоротать время? И не думай, что я хочу тебя оскорбить, просто делай выводы.

Тау встала с кресла и шагнула к двери, выражая намерение уйти.

-Я выводы - то сделаю, но напоследок скажу две вещи: первая, не бойся, со мной такая история, как с мамашей не пройдет, как ты, возможно, понял, я не слишком-то похожа на нее, скорее на тебя. Так что, это мне впору бросить его в интересном положении, а во-вторых, - последнее Тау добавила, уже просунув голову в дверной проем, - Сделай одолжение, не суди по себе остальных.

Ритмично покачивая бедрами, фобосянка отправилась прочь из капитанской каюты.

Тау задумчиво брела по слабоосвещенному снизу коридору, связывающему отсеки фрегата. Слова Вальтера разозлили фобосянку, но при этом заставили задуматься над этим вопросом вдвое усерднее: срок их командировки неумолимо подходил к концу, Дедо упорно молчал, находя ответы на все ее вопросы. Перебирая в памяти кандидатуры тех, с кем можно было бы посоветоваться, Тау заметила метрах в пятидесяти от себя знакомую полную фигуру смуглой майорши.

-Госпожа Китерия! Госпожа Китерия! - окликнула ее фобосянка. Португалка остановилась, одарив знакомую приветливой улыбкой.

-Здравствуй, дорогая. Ты по какому-то делу? - поинтересовалась она.

-Мне нужно с вами поговорить. Позвольте мне угостить вас чем-нибудь? - предложила Тау. Китерия согласилась, мотивировав свое скорое согласие расположением к фобосянке и тем, что со вчерашнего вечера она ничего не ела.

-Китерия, вы же хорошо знаете Дедо Нуволари? - спросила фобосянка, когда обе уселись за столик в кафетерии.

-Конечно, я ж его и воспитывала, считай. Отец его, Гельмут, золотой человек, мы с ним с одного призыва. Сейчас тоже бы майором был... Хотя если Куммерфельд как-то до полковника дошел, то Гельмут, наверное, генерал-лейтенантом бы уже числился. Пилотом он был - во всей Вселенной не было ему равных. Такие кренделя выписывал, до сих пор даже в играх повторить страшно. И бабы его любили, и он баб. Только женился на итальянке, которую муж с тремя дочерьми одну бросил. Мы его, главное, спрашиваем, почему именно она? Он и говорит, " люблю ее и все тут". А знакомы они перед этим меньше месяца были. И Дедо весь в батьку - если что в голову возьмет, да рогом упрется, не успокоиться, пока не получит. И я тебе еще скажу, Дедо только выглядит тридцатилетним жеребцом, изнутри как пацаненком был, так дитем и остался. Пускай, ему и хочется, и положено кого-то защищать и о ком-то заботиться, в неменьшей степени, ему нужно, чтобы и о нем кто-нибудь позаботился. Обогрел, приласкал, накормил, выслушал, согласился и поддержал. Боевая подруга, так сказать.

Я вот, например, вижу, как он на тебя смотрит, взглядом отца-одиночки на любимую дочь. Мне кажется, вы бы друг другу подошли... - Китерия за один укус отхватила половину бутерброда,- А ты чего интересуешься? А-то я тут тебе выложила все... Ты к полковнику насчет Чертенка ходила что ли?

-Нет, то есть да. То есть несовсем... Я это, по личному вопросу... Так он, про Дедо гадостей каких-то наговорил...

-Ты его больше слушай! Мало ли чего он тебе набредит. Я вообще не понимаю, почему Фьямма Чертенка именно ему оставила, не Ле Бо, ни мне, а именно этому алкоголику! Решила, дурочка, если он с Гельмутом дружил, то и воспитатель из него замечательный получиться. Нет, женщина она хорошая, но вот с этим промах вышел... Да и Дедо мне как сыночек. Он тебе рассказывал, небось...

Восемь с половиной сотен рядовых вместе с ефрейторами маршировали по свободным полосам космопорта, демонстрируя прекрасную подготовку к смотру, приуроченному к скорому прибытию деймосской делегации. В новой, выданной накануне, парадной форме, со сверкающими значками "20 часов боевых вылетов", бляхами ремней и начищенными сапогами.

Наблюдал за этим действием, лениво затягиваясь дешевыми сигаретами, младший офицерский состав в лице лейтенантов Нуволари, Одинцова, Юрены, а также капитана Лавойе. Причем, если Кирилл, Джазу и Реми спокойно наблюдали, полусонным взглядом следя за младшими коллегами, то четвертый их товарищ с редким именем Амедео именно принимал парад, или представлял, что именно этим занимается, устремив на бойцов исполненный чувства собственного достоинства и ощущения, что толпа у его ног, воспринимает его, как наместника языческого божества на земле, взор и скрестив руки на груди.

Кирилл глянул на приятеля, и усмехнувшись, окликнул его:

-Эй, Дуче! Вот встал, как топ-модель на конкурсе красоты. Иди сядь с нами, без тебя, как-то не так на молодых глазеть.

-Вот-вот. А то стоит, как памятник милитаризму. Заодно можешь угостить сигареткой... - Реми снял очки, оглядел со всех сторон и вновь надел.

Дедо охотно вышел из образа тоталитаристического диктатора, с гордостью протянул приятелям раскрытую фиолетовую пачку.

-"Ороро" - прочитал Джазу, который вообще знал много языков и служил военным переводчиком, так что он и оказался единственным, для кого алфавит тайси не казался художественными иероглифами, - Дорогущие! Ты что, чужую кредитку нашел?

-Нет, я вообще не знаю, сколько они стоят... А как называются, услышал только что, если это было название. - Дедо задумчиво почесал предплечье. Джазу повертел пачку в руках, изучая остальные надписи. Наконец, он вернул ее владельцу.

-Где ж ты их взял тогда?

-Моя Кларетта Петаччи приобрела их для меня в космопорте.

-Нуволари подался в альфонсы. Я, конечно, понимаю, что зарплата у военных не больше наперстка...

-Не в какие ... эти, как ты сказал, я и не собирался. Не нравиться, отдай обратно! - буркнул итальянец. Джазу, улыбаясь, похлопал его по плечу.

-Да ладно тебе, я еще не...

Их прервал радостный возглас Одинцова:

-Юрена, не отпускай этого героя-любовника! Смотрите, что я нашел! - Кирилл подвинулся, демонстрируя всем изображение на экране планшета. Мужчины оживленно направились разглядывать его. На мониторе среди других заголовков новостного сайта ровно посередине красовался " Новый кавалер марсианской принцессы - офицер Военно-космического флота Земли"

-Что-то этот паренек в синей форме напоминает мне одного знакомого итальянца... - задумчиво произнес Реми, скосив глаза на Дедо. - Нуволари, Нуволари, а миллион украсть ты не успел?

Шлепнула открывшаяся и закрывшаяся за вошедшим, дверь. Вальтер, засучив рукава форменной рубашки, подошел к компании подчиненных, скучившихся вокруг Кирилла с планшетом на коленях.

-По какому поводу веселье? - громко спросил полковник. Одинцов почти молниеносно закрыл окно сайта, но Вальтер все же успел прочитать тот злосчастный заголовок.

-Так, все пошли отсюда, Нуволари остался.

Дедо исподлобья глянул на командира, ожидая не очень приятной и затянутой беседы.

-В кабинет ко мне, бегом! - приказал Вальтер.

К Дедо, идущему по шестому уровню и тихо матерящемуся, подбежал невысокий пухленький сержантик, считавший Нуволари идеалом для подражания.

-Разрешите доложить? - парень вытянулся в струнку. После взгляда на него, у Дедо как-то полегчало на душе, он даже позволил себе улыбнуться.

-Давай.

-Медицинский бот доставил двоих, похоже им обоим крепко досталось, сопровождение говорит, что их крейсер полностью уничтожен... Один из доставленных говорит, на отвратительном немецком, что их атаковал ганимедский фрегат...

-Спасибо, Ноуби. Проводи меня к нему, я чувствую необходимость разговора с ним.

-Пойдемте, он в холле медицинского блока.

На койке в холле сидел угрюмого вида мужчина очень высокого роста, примерно 2 метров, худой, с усталым изможденным лицом. Несмотря на это, выглядел он внушительно, те части его, которые не скрывал видавший виды камуфляжный комбинезон и бинты, были покрыты вперемешку старыми шрамами и свежими синяками и ссадинами. Белки его глаз имели пугающий кровавый оттенок, что было заметно даже под закрывающей пол-лица длинной русой челкой. Его взгляд приобрел выразительность взгляда больной собаки. Крайне неохотно он отвечал на вопросы окружавших его солдат и медбратьев. Дайго провел командира к найденному пилоту. Увидев итальянца, его подчиненные притихли. Дедо уселся верхом на стул напротив пришельца, намериваясь не устраивать ему допрос, но постараться получить максимум информации.

-"Андрей Колмогоров..." - хрипло произнес пилот и Дедо посчитал, что тот представился и назвал ему свою фамилию и звание.

-Мирослав... Meine Name ist Miroslav... - он попытался улыбнуться, - "Андрей Колмогоров" - наш корабль... был... Экипаж погиб... У меня на руках умер мой брат... Войцех остался и я...

-Должно быть тот, кого в наш госпиталь радиальный переправили. Тяжелый, возможно до утра не дотянет, - заботливо шепнул лейтенанту Дайго.

Дедо еле заметно кивнул ему и продолжил "насилие над языком Шиллера, Гете и Линдеманна", поскольку и Мирослав говорил с трудом, и итальянец. Желая добиться расположения собеседника, Дедо протянул ему раскрытую пачку сигарет. Мирослав своими длинными узловатыми пальцами выудил четыре штуки. Три из них он спрятал в карман, а четвертую зажал в потрескавшихся губах, затем неспеша щелкнул зажигалкой с гравировкой на славянском языке.

-Вы знаете, какой корабль на вас напал?

Югослав задумался, словно впал в оцепенение, придя в себя только тогда, когда почувствовал, что сталь зажигалки обожгла пальцы. Он рефлекторно разжал руку, зажигалка мягко шлепнулась в вовремя представленную ладонь Дедо.

-Такой... я не знаю, как называется цвет... - Мирослав наморщил лоб, озираясь по сторонам. Заметив на соседней стене постер с изображенной на нем весьма нескромной девушки в пурпурной комбинации, ткнул в нее пальцем, - Вот этого... И надпись, латынь кажется... "Venena" ...

-Трехуровневый тяжелый крейсер, - задумчиво произнес Дедо, - А самое интересное - кто страна производитель.

-Полагаю, Марсианский Союз, - подал голос ефрейтор в круглых очках, - провинция Деймос.

-Гаденько, - шепнул Дедо. Он поднялся и добавил, обращаясь к Мирославу.

-Теперь у вас все будет хорошо. Об этом позаботимся мы.

Югослав проводил итальянца взглядом побитой собаки, теряющей веру в людей.

Войдя с западного крыльца в особняк, Дедо, словно спинным мозгом почувствовал присутствие Куммерфельда и поспешил подняться на второй этаж, чтобы не убедиться в своем предчувствии.

Ставший знакомым темный пустынный коридор со спальней Тау в конце. Итальянец остановился примерно посередине и огляделся. Только после этого он отправился дальше.

Тау в красно-голубом бархатном спортивном костюме, сидела, сложив по-турецки ноги, на диване, изучая содержание информационных сайтов. Дедо радостно плюхнулся рядом с ней, обняв ее за талию.

-Выбираешь платье? - поинтересовался он, ткнувшись носом в ее шею. Тау кивнула.

-На этот чертов бал надо в чем-то идти. Тебе нравиться вот то, темно-серое?

-Сказать честно, Cara, совсем без платья мне нравиться больше... - итальянец поцеловал ее в ухо, -Давай выберемся отсюда, сходим...м-м-м...в театр...Например, на "Гонщик и Смерть"?

-Было бы замечательно, я в восторге от этой оперы, но во-первых, добрый дядя Вальтер наверняка промывает мамане мозг насчет тебя и меня, а во-вторых, мне бы хотелось выспаться перед завтрашним мероприятием, - всю ночь ведь бодрствовать и сохранять милую улыбку.

-Жалко. Хотя к бессонным ночам тебе не привыкать, - Дедо потрепал ее по щеке. Фобосянка улыбнулась, но тут же улыбка соскользнула с ее губ. Итальянец заглянул ее в глаза.

-Что случилось?

-Да, Вальтер все, сегодня, когда меня к себе вызвал, про тебя всяких гадостей наговорил, что мы не пара, что ты меня бросишь...

-Я скорее тебя с собой увезу, чем оставлю, - признался Дедо, пытаясь сгрести фобосянку в охапку. Глаза изумрудно сверкнули в полутьме спальни.

-А что если попросить некоторых людей поспособствовать оформлению марсианского гражданства для тебя? Тебе дадут квартиру...

-При всем моем расположении к вам, - Дедо прижал к губам ладонь фобосянки, - Мне бы хотелось вернуться на Родину.

-Эй, где же я еще найду себе такого красавца, как дон Нуволари?! Кто будет меня так нежно обнимать... - Тау знала, на что надо делать ударение. Мужчины независимо от возраста, обожают, когда их хвалят, - Что мне остается, носиться по дому с криками: "Вот улечу в Италию, будете знать! Не дадите Нуволари гражданство, сама с ним убегу!"?

-Не знаю, девочка моя, не знаю. Мы есть друг у друга в эту минуту, а что будет дальше - неважно... - итальянец с жадностью впился губами в ее.

Стук в дверь очевидно продолжался уже не первую минуту, но до их слуха он дошел только что. Тау лихорадочно отпрянула от итальянца и резким движением застегнула на себе олимпийку.

-Тау, ты у себя? - прозвучал хрипловатый голос Осии.

Тау с облегчением выдохнула, прижав руку к груди.

-Ага. Чего ты хотела?

-Маманя требует тебя к себе. Срочно.

Тау наскоро расчесалась, поправила одежду и выскочила из комнаты, оставив Дедо одного дожидаться ее возвращения.

И Осия, И Джеттария сидели на кухне за круглым чайным столиком. Легкая улыбка на лице матери свидетельствовала о благодушном ее настроении. У Тау окончательно отлегло от сердца. Она радостно уселась на свободное место, сложив руки замочком на столешнице.

-Вы определились с нарядами и музыкой назавтра? - спросила Джеттария, -Тау, для тебя это первый бал, тебе надо представить себя сливкам общества наиболее выгодно.

-Ну, помимо меня будет еще как минимум трое девушек-дебютанток.

-Разве какая-то дочь министра обороны с тобой сравниться?! Приз симпатий точно будет только твоим.

-Пунам разозлилась бы, если бы слышала тебя сейчас...

-Если мы официально считаемся подругами, то где гарантия, что она не говорит про меня что-нибудь нехорошее... А вообще у меня ощущение, что она метит на мое место. Ладно, мы тут не о политике, будь она неладна, собрались говорить... Ты решила, кто будет твоим кавалером? - Джеттария склонив голову, разглядывала дочь, словно пытаясь прочитать ее мысли. - Вальтер обещался подобрать тебе сопровождающего лично.

-Упаси Господи! - живо отреагировала Тау. - Мне такого счастья не надо. Я уж как нибудь сама...

Осия, проследив взгляд матери, подмигнула сестре:

-Пойдешь со своим жеребцом?

-Нет. Я пойду одна. Быть может, там с кем-нибудь познакомлюсь... - Тау метнула испепеляющий взгляд в сторону сестры. - И потом, я считаю, что этот раут скорее важен для политиков, пустить пыль в глаза УС: Дескать, какая война, какой конфликт? Вы о чем?! Только домашнее вино и пляски. И скажите, что я не права.

-В том-то и дело, что права. Эх, зря я надеялась, что мы пощебечем о лаке и помаде... - Джеттария поднялась, чтобы налить себе чаю. Она поправила шаль и поставила дымящийся чайник на подставку на столик и внимательно посмотрела на Тау. Тау знала этот взгляд, за ним должны были последовать доверительные расспросы на различные темы, например, на тему ее личной жизни. Так случалось довольно часто. И на этот раз Тау оказалась права. Джеттария вздохнула, словно набирая в легкие воздух перед прыжком с 10-ти метровой вышки, и, наконец, задала дочери столь ожидаемый ею вопрос.

- Таухен, то, что пишут почти на всех сайтах про тебя и ...

-Дедо, его так зовут, - вставила свои пятьдесят копеек, Осия, с хлюпаньем отхлебывая чай.

-Да, именно. Так это правда?

-Допустим.

-И... у вас все серьезно?

На этот вопрос так сразу Тау ответить не могла. Они почти весь день проводили вместе, говорили об общих детях... Но были знакомы чуть больше недели. И потом, в последнее время ей столько говорили о том, что они не пара, что с Дедо ей ничего хорошего не видать, что к собственному ужасу, она, казалось, сама начинала этому верить. Внутри у нее бушевала война нехуже, чем в атмосфере. Стараясь на этот счет не распространяться, Тау вновь произнесла.

-Допустим.

Джеттария сообразила, что если координально не поменять тактику, дальнейший разговор пойдет, как веник по стене.

-Я переживаю за тебя. Я знаю мужчин лучше, чем ты, он может оказаться опасен для тебя. Очень опасен. Ты...

"Они сегодня сговорились все что ли?! - подумала Тау, - Видит Бог, я этого не хотела".

-Мам, я могла бы пуститься в полемику, приводить тебе сотни тысяч фактов "за", примеры, спорить, нести чушь и так далее, как обычно. Я этого делать не стану. Скажу лишь одно - все вы свято уверены, что я твоя полная копия, я делаю похожие ошибки. Чушь собачья - все это. Запомни, я на тебя не похожа! - сделав ударение на последней фразе, Тау выбежала из кухни, оглушительно клацнув дверью, оставив мать в состоянии невозможности сказать что-то в ответ. Даже прокричать что-нибудь вроде: "Свинья неблагодарная!", зазря оскорбляя животное.

Тау почти бегом добралась до побережья, там остановилась почти у самой воды. С минуту она просто стояла, подняв голову к небу, словно вглядываясь в загорающиеся звезды сквозь опущенные веки, точно медитируя. После она присела, опустив руки в набегающие волны молочно-теплой воды Океана. Фобосянка умылась и приняла, как ей показалось, окончательное решение - вернуться в особняк ей все же нужно, но дальше пусть все будет так, как уготовано госпожой судьбой. Она согласилась с Вальтером, что относиться ко всему легче, но к этому согласию она подмешала слова Дедо о том, что им надо быть вместе сейчас, не загадывая, что будет дальше.

В особняк она вернулась уже с наступлением средней степени сгущенности темноты - угольно-черная фобосянская ночь еще не свалилась на город, но молочно-мутные сумерки уже успели осесть в туманный дымок над поверхностью Океана. Внутри было тихо, все либо спали, либо затаились, чтобы сотворить какую-нибудь гадость. Вторую версию Тау отмела, как только ей удалось безболезненно добраться до дверей собственной спальни.

За время ее отсутствия, итальянец успел заснуть, причем достаточно крепко, чтобы не проснуться, когда фобосянка улеглась рядом с ним, коснувшись губами его предплечья.

Вообще со сном у Нуволари, как у семейства, проблем не было никогда. И Дедо не был исключением. После задания или продолжительного боя, он мог проспать трое суток подряд без перерыва, а потом еще неделю рассказывать сослуживцам, что ему снилось. Кстати, сны без сновидений были для Дедо редкостью. Он смотрел их, как кино, как любимую "мыльную оперу".

Сегодняшняя ночь также была для него очередным кусочком фильма, спродюссированного самим Морфеем. Дедо видел себя стоящим посреди поля с высокой желтоватой травой. Легкий запах альпийских цветов смешивался с далеким ароматом свежеиспеченного хлеба. Он обернулся, ожидая увидеть за спиной какой-нибудь небольшой сельский домик из тех, что так чудесно рисуют в фотошопе на открытках рассылаемых Mail.un. Но домика не было. Вместо него Дедо увидел малыша лет шести с копной черных кудрявых волос и светло-карими глазами.

-Что ты делаешь здесь один? - спросил Дедо, двигаясь по направлению к пареньку. Тот с готовностью ответил:

-Я жду папу.

-Вот оно что. И не боишься? - улыбнулся Дедо, не до конца соображая, то ли он сон видит на родном языке, то ли этот мальчонка его земляк, - Меня зовут Дедо.

-Я Тео, - паренек как взрослый протянул ему руку, - Ты заблудился?

-Вроде того. Ты, похоже, непротив показать мне дорогу?

-Угу, - кивнул Тео, схватив уверенным жестом Дедо за руку и потащив его за собой по пыльной тропинке.

-А как же твой отец? Он будет беспокоиться за тебя.

Тео молчал, он просто шел, ведя своего нового знакомого за собой. Итальянец скосил глаза на мальчика. "Милый парень, - подумал он, -Вот бы мне такого сына."

-А твой папа ждет тебя? - вдруг спросил Тео. Дедо вздрогнул, лихорадочно соображая, что бы ответить на это ребенку.

-Он там, откуда не возвращаются. Так что получается, что ждет...

-Я понял... Папа никогда ничего не боялся. Он был военным летчиком, но когда он встретил маму, он с радостью бросил все и стал фермером. Сказал, что боится за нас.

Дедо многозначительно кивнул. Он похлопал себя по нагрудному карману рубашки и убедился, что тот пуст. "Наверное, потерял. С сигаретами-то черт, а вот зажигалка..." Не успел он это подумать, как Тео торжественно протянул ему утерянный предмет, предварительно по слогам прочитав гравировку.

-Моего деда звали Гельмут, - вдруг мальчик посерьезнел. Он словно вспомнил нечто очень важное, - Будь с ней.

-С кем?

-С той, что готова пойти за тобой куда угодно, и к ледяным окраинам Вселенной, и в алую бездну Солнца. Будь с ней. - повторил Тео.

Мальчик отпустил его руку и Дедо почувствовал, что падает в луч света. Испугавшись, он открыл глаза и проснулся.

Мутно-желтая пелена солнечных лучей надежно обернула изнутри всю комнату. Дедо никогда в жизни не обращался к сонникам, считая это "девичьей придурью", но сейчас он испытывал острую необходимость разгадать это видение.

-Тебе приснилось что-то нехорошее? - Тау сидела рядом, загнув одну ногу под себя. На ней была надета не хотя открывавшая ее колени, черная ночная рубашка. Она с невозмутимым видом поглощала фрукты, напоминающие нечто среднее между малиной и мандарином.

-С чего ты взяла? - Дедо уселся рядом с ней. Тау ласково посмотрела на него, не отвлекаясь от "мандаринов".

-Ты не умеешь ничего скрывать, по крайней мере, от меня.

Оставив Тау высыпаться перед грядущей бессонной ночью, Дедо, как опытный истребитель и гуляка, которому не привыкать к подобным мероприятиям, отправился на "Огненные Колеса". У него там имелись дела, к тому же надо было узнать, что там происходит с подобранными ими поляками.

Почти на входе к нему подлетел все тот же пухленький Ноуби и поспешил доложить новости весьма неприятные: Войцех Брахнович скончался в госпитале истекшей ночью, так и не приходя в сознание, сослуживец его, Мирослав Троховски пытался покончить жизнь самоубийством, попытка не удалась, он первым же рейсом был отправлен на родину.

Дедо уселся с серьезным видом на стол в собственном кабинете. Рядом, а точнее напротив него на стульях цвета серебрянки сидели Кирилл и Реми. Причем последний активно общался с недавноиспеченной супругой посредством ICQ. Одинцов же покуривал ароматизированные папиросы с корицей, блаженно запрокинув голову и пуская колечки в низкий потолок. Итальянец планировал серьезный разговор, но так как именно их добрый дядя Вальтер решил в качестве собственной поддержки отправить на бал, разговор не выходил, ибо мысли этих двоих были заняты предстоящим раутом. Только Дедо унаследовал от матери способность выкинуть из головы все и задуматься над чем-то одним, самым важным.

За дверью послышался требовательный стук шпилек, которые Лада, несмотря на рост и комплекцию, просто обожала. Она влетела в кабинет и с порога сунула Дедо под нос правую руку, поблескивающую свежим густо-черным лаком.

-Нуволари, зацени маникюрчик! 40 уни отдала, но оно того стоит, - возвестила она. Дедо снисходительно улыбнулся.

-Да, будь у меня побольше денег, я бы себе точно такой же сделал, - одобрил он. Кирилл и Реми одобрительно заржали. Лада немного подумала и решила поддержать своих приятелей.

Вальтер на своем же корабле так и не появлялся. Этим утром он, лежа в кровати, наблюдал невиданное зрелище - сама королева принесла ему завтрак в постель. Правда не только ему, но и себе, но не это было главным. Джеттария с завидным аппетитом поглощала тосты с местной дичью, названия которой немец не знал, но очень уважал вкус.

-Сегодня, - произнесла она, - Главное договориться насчет завтрашнего форума. Бал - это идеальное место, ненавязчивая музыка, непринужденная атмосфера... Это тебе не бледный кабинет с его тошнотворным официозом. Будут совсем другие ответы, я тебя уверяю... В методе кнута и пряника, я предлагаю начать с пряника.

-Ты ничего не сказала про дебют Тау, - подметил Вальтер, перевернувшись на живот и переключив внимание на стакан с соком. Джеттария расхохоталась.

-Уж никак не ожидала услышать это от тебя.

Вобщем, считали ли балл светским мероприятием или политическим, готовились к нему все - от гильдии официантов, барменов и другой прислуги, обслуживающих высокопоставленных гостей, до самой управленческой верхушки Марсианского Союза. Но особенно рьяно готовилась известная компания с боевого фрегата "Огненные Колеса". Началось все это с лейтенанта Ленгуловой, которая обзавелась свежим маникюром и новым платьем с настолько смелым вырезом спереди, что тому было впору вручить медаль "За отвагу". Она явно рассчитывала на повышенное внимание мужчин - то ли задумала найти себе нового кавалера, то ли вернуть старого, то есть господина Нуволари.

Товарищ капитан Лавойе встречал молодую супругу в том же самом Ивори.

Хлоя, дальше меркурианско-французских провинций никогда до этого не ездившая, была восхищена и находилась в нетерпении - не каждый день простой рекламщице удается попасть на светскую тусовку такого высочайшего уровня. А Реми радовался, что смог, пусть и косвенно, доставить жене такое удовольствие. Он был одним из тех, кто сильнее чувствовал приближение войны, и решил, что надо во-первых, больше ценить мгновения, проведенные с близкими, а во-вторых, отрываться по полной на подобных вечеринках с громкими названиями, - помирать, так с музыкой, так сказать.

Кирилл Иеронимович Одинцов просто спал, устроившись на жестком поликарбоновом, пусть и с дерматиновой обивкой, диванчике в своем кабинете. Снилась ему его дача под Наро-фоминском и отец-профессор, с которым он во время последней посадки на Земле серьезно поругался. Вдрызг. Правда, к настоящему моменту, оба они забыли, что послужило поводом к ссоре и вполне были готовы пойти на мировую, вот только случая не представлялось. Даже во сне, Кирилл, словно сердцем чувствовал, мало отдавая себе отчет, что надвигается что-то темное. "Надо в увольнение, следующее не по бабам, как обычно, а к отцу - в ногах валяться. А то случись что, не приведи Господь, и извиняться некому будет", - подумал Кирилл, переворачиваясь на бок.

Единственный сын легендарного летчика Гельмута Йозефа Канна, Амедео Энцо Нуволари сначала тоже пытался вздремнуть и даже успел увидеть кусочек сновидения прежде, чем дремота начисто сгинула с него. Подобно Одинцову, Дедо тоже видел Родину, но гораздо более смутно - ему снились черные кони, его погибший друг Нуно... Поняв, что больше ему не заснуть, итальянец встал с койки, внезапно почувствовав, подобно экстрасенсу, что грядущий раут будет судьбоносен, и если не для страны в целом, то для него самого точно. Залпом, выпив кружку обжигающе горячего кофе, он отправился почистить "Динаоду", чтобы хорошенько подумать над происходящим.

Что касается обитателей особняка то, например, Тау, примеряя перед зеркалом свое черно-белое платье, отмечала про себя, что практически не переживает, хотя должна была. Осия с улыбкой приняла у курьера свое пурпурное платье и с выражением лица Джека-Потрошителя отхватила от его подола ровно метр материи - она не могла допустить, чтобы ткань, пусть и весьма дорогая, скрывала ее прекрасные длинные стройные ноги.

Джеттария и Вальтер только делали вид, что наслаждаются друг другом, в ставшей в последнее время супружеской спальне. На самом деле, каждый из них под маской блаженной улыбки, прокручивал в голове свои реплики, которые будут сказаны на балу другим властным особам, перебирая возможные ответы, исключали из своей речи однозначности.

Но, что бы не происходило днем и даже вечером, бал начался точно в указанное в приглашениях время. К слову сказать, в этих спамоподобных Greeting cards, мероприятие именовалось "Бал дебютанток", коим перестало являться чуть ли не со второй минуты. Даже сами очаровательные дебютантки, все восемь штук, в том числе и Тау, осознали свою условность, но не раздумали выходить на сцену - не зря же они столько готовились.

Зал был битком набит людьми, разряженными в разномастные вечерние туалеты. Было несколько узнаваемых политических деятелей, работников культуры и военачальников. Стоял гул тысяч бесед и разговоров, как неумолкаемый шум и рокот прибоя, тысяча смешанных ароматов: духи, запахи напитков и блюд. Царила нестерпимая духота, но присутствующие, казалось, ее совсем не замечали.

До выхода Тау оставалось около десяти минут, и время это она предпочла провести в компании сестры и итальянца. Правда, Осия познакомившись с четой Лавойе, Кириллом, а, главное, Ладой, осталась в их обществе, оставив Тау и Дедо одних.

Две дамы, мимо которых медленно проходили фобосянка с итальянцем, в святой уверенности, что их зычные голоса не достигнут ушей королевской дочери, принялись горячо ее обсуждать.

-Ведет себя она, конечно, однако. Королеве будущей так не подобает, с солдатом каким-то спуталась... И не скажешь, что голубых кровей.

-Так, ведь это отцовские гены в ней играют - он, если мне не изменяет память, у нее майор, один из астартовских фаворитов, землянин говорят.

-Да, вон тот, который возле министра финансов стоит, в светлом костюме, - он и есть ее батька.

Тау фыркнула и поспешила переместиться в общей массе народонаселения. Дедо скользнул за ней, не отпуская ее руки.

-Приперся он сюда. Без него мне будто сплетен не хватало! - произнесла она. Дедо, пользуясь моментом, что Куммерфельд достаточно далеко, положил ладонь на поясницу девушки.

-Ты просто неправильно реагируешь на все эти разговоры. Вот, видя меня, все тоже начинают вспоминать моего папку.

-Так-то оно так, но не забывай, что твой отец - герой современности, а мой - алкаш в погонах...

Будучи представленной, после Кхъяти, дочери министра обороны, исполнявшей песню на английском, Тау медленно вышла на сцену, придерживая обеими руками длинный подол платья. Осия уже ждала ее там, устроившись на заботливо заготовленной табуретке, с гитарой в руках. Тау также медленно оглядела зал - она искала итальянца. И заметила его практически у противоположной стены, в компании своих сослуживцев. Догадаться, что это сослуживцы итальянца ей помогло то, что она узнала Кирилла и Реми. Глубоко вздохнув, она кивком дала Осии знак к началу игры, однако вместо условленных "мальчиков", Тау начала петь абсолютно другую песню. Осия едва успела перестроить музыку.

Любовь, как будто зверь, что одичал,

Твой запах чует, уж почти нагнал.

Вьет гнезда на расколотых сердцах,

Выходит на охоту с поцелуем при свечах.

Коснется жадно твоих губ,

Меж ребер, проложив свой путь.

Помягче пасть, как снегу разрешит,

И в жар, и в холод бросит,

А затем боль причинит.

Любовь, любовь -

Все лишь хотят прибрать тебя к рукам.

Любовь, любовь -

В итоге все предадимся лишь твоим клыкам.

Дедо, заметив, что песня явно посвящена ему, не сводил глаз с подруги. Все остальные же вели себя по-разному, некоторые слушали, затаив дыхание, кто-то продолжал заниматься своими делами. К числу последних принадлежал и полковник Куммерфельд, который еще утром высказывал своей названной супруге. Он вел какой-то увлекательно - эмоциональный разговор сразу с целой комиссией людей - полным мужчиной с суровым лицом и в бежевом костюме, другим высоким господином, дамой в военной форме, пожалуй, единственной в этом зале, молодым человеком. Очевидно, только - только выпустившимся из училища, девушкой, имевшей возможность по габаритам сравниться с мужчиной, да и лицо ее имело волевые, почти мужские черты. Вальтер с угрюмым видом наблюдал за отчаянно жестикулирующими женщинами и выразительно переглядывающимися мужчинами. Их общий разговор имел видимо межгосударственную важность, раз Вальтер за пять минут ни разу не вспомнил про бокал с игристым вином, который сжимал в левой руке. Не в пример Дедо, который еще ни одному официанту, несущему на кругленьком подносике пробирочного вида бокалы, не позволил пройти мимо себя, не останавливаясь для того, чтобы итальянец мог взять себе один или даже два этих самых бокала.

Любовь - она, как дикий зверь,

Царапает, кусает и стучится в мою дверь.

И крепко держит сотней рук своих

В гнезде любовном, чтоб притих.

И меня всю - и волосы, и плоть сожрет,

Чтоб снова изрыгнуть чрез день и год.

Помягче пасть, как снегу разрешит,

И в жар, и в холод бросит,

А затем боль причинит.

Джеттария, которой, как никому другому, полагалось внимательнейшим образом слушать свою единственную родную дочь, так же была увлечена беседой с маленькой блондинкой в строгом и очень закрытом сером платье. О ней было известно, что звали ее Люка Алжернон, и была она послом ООН в Марсианском Союзе. Люка, несмотря на свой маловнушительный вид, имела большое влияние не только в политических кругах, но и среди сливок общества, присутствующих на данном мероприятии. Говорили они, естественно о событиях, произошедших в конце месяца, а также о возможности установления в новопровозглашенной республике Деймос диктаторского режима Анью, которую на бал, кстати, тоже звали, но та в последний момент просила отложить визит на сутки. Зная ее слабость к разного рода скоростной технике, госпожа министр Шахри предложила ей прогулку на новеньком крейсере, отлично понимая, что та не сможет отказаться. Вобщем, при таких серьезных темах разговоров, им было не до такого пустяка, как первое выступление их общей дочери.

Любовь, как будто зверь, что одичал,

Твой запах чует, уж почти нагнал,

Вьет гнезда на расколотых сердцах,

Выходит на охоту с поцелуем при свечах.

И меня всю - и волосы, и плоть сожрет,

Чтоб снова изрыгнуть чрез день и год.

Помягче пасть, как снегу разрешит,

И в жар, и в холод бросит,

А затем боль причинит.

Только Дедо, как единственный благодарный слушатель, ловил каждое ее слова, лишь изредка отвлекаясь на глоток вина.

-Хорошо поет девка, - произнес Реми полушепотом. Хлоя стоявшая под руку с мужем, дважды кивнула, не отрывая глаз от сцены. Вообще, песня Тау навела на "лучшую часть экипажа "Огненных Колес" романтическое настроение. Лада, достаточно выпившая, обняла сзади Кирилла и опустила голову на его плечо, чему земляк ее совершенно не сопротивлялся.

Любовь, как будто зверь, что дик!

Ты будешь пленник ее западни -

В очи твои посмотрев,

Околдует, лишь твой взгляд узрев...

Прошу, яд! Дай же мне! Прошу!

Тау закончила петь и, красиво опустив голову, молча простояла до того момента, пока последняя нота финального аккорда не повисла в густом душном воздухе залы. Небольшая пауза и бурные бесстрастные аплодисменты. Девушки еще раз убедились в том, что до вечера дебютанток мало кому есть дело. Сестры поклонились и покинули сцену. Осия тут же затерялась в толпе, а Тау поймала за руку Кхъяти, ее главная конкурентка. К удивлению Тау, та выразила восхищение и пообещала проголосовать за нее. Тау, тронутая неожиданным признанием, сердечно поблагодарила индианку и обещала голосовать за нее в ответ. Тау вновь отправилась на поиски итальянца, испытывая острую необходимость поделиться с ним эмоциями. Но ее путь прервал невысокий молодой мужчина, нордической наружности.

-Здравствуйте, прекрасная госпожа, я просто околдован вашим голосом. Это было потрясающе, в наше время привилегированные особы крайне редко блещут подобными талантами и бесподобной внешностью, - раскланялся "северянин", - Меня зовут Христиан. Ваше имя мне более чем известно.

-Премного благодарна за столь лестные отзывы о моих скромных способностях, но я буду вынуждена вас покинуть, меня ждут, - Тау попыталась продолжить свое шествие, но Христиан вновь остановил ее.

-Еще минуту вашего драгоценного времени! Дело в том, что дед мой тоже был фобосянином. Так что, может быть вполне вероятно, что мы с вами - дальние родственники...

-Уж не знаю, у меня братьев не было, хоть и всегда хотелось.

-А мне всегда хотелось иметь младшую сестренку...

-Сеньорита в родственниках недостатка не испытывает, - к ним подошел Дедо. Итальянец приобнял Тау, как бы заявляя на нее права. Услышав его, незнакомец вздрогнул от неожиданности.

-Приятно провести время, - он обаятельнейше улыбнулся он, - Приятно провести время.

Когда Христиан отошел довольно далеко, Тау прошептала, обращаясь к Дедо.

-Если бы у меня никого не было, я бы могла стать его девушкой...

Дедо только усмехнулся.

-Выйдем, мне нужно поговорить с тобой наедине.

Тау кивнула и вышла следом за ним из зала. Убедившись, что их уже нельзя заметить, Дедо снова обнял ее, прижал к себе и провел рукой по волосам.

-Нервничаешь? - спросил он.

-Конечно, ведь завтра уже форум по проблемам взаимоотношений Марсианского Союза и Деймоса, - произнесла Тау, - По-моему, им будет сложновато о чем-то договориться...

-Я знаю. Возможно, так и будет. Возможно, они вообще ни о чем не договорятся. Но ты переживаешь не из-за этого, - итальянец скользнул ладонью по ее щеке, - Я не знаю, что нас ждет, зато я точно понял, что хочу провести с тобой все-то время, что определено мне свыше. Я люблю тебя, Тау, всем сердцем и душой. Я сделаю для тебя все, что угодно.

Приложив пальцы к его губам, фобосянка прошептала:

-Т-с-с, - и привлекла его к себе, желая, чтобы он не говорил больше ни слова. Погладив его по голове, Тау зажмурила глаза. За это время она успела привязаться к нему.

Дедо прижимал ее к себе, покачивая из стороны в сторону. Тау на мгновение ощутила себя маленькой и уверенной в собственной безопасности. А потом он отстранился от нее, заглянул в глаза и попросил, - Выходи за меня.

И чувство безопасности растаяло без следа. Дедо снял цепочку с шеи и протянул ее Тау вместе с кольцом.

-Оно принадлежало моей матери, как я уже говорил, и охраняет меня, как амулет. Я хочу, чтобы ты взяла его, пусть теперь бережет тебя. Ведь если с тобой что-то случится, жизнь для меня потеряет смысл.

Тау взяла подарок и как-то незаметно для себя самой надела цепочку, все еще не отойдя от удивления, вызванного словами Дедо.

-Мне нечего тебе предложить, кроме себя самого. Мы полетим на Землю, и ты ни в чем не будешь нуждаться...

Тау закрыла глаза, отчаянно пытаясь подыскать нужные слова. Наконец, она сказала:

-Мы должны изо всех сил бороться за мир.

Дедо усмехнулся.

-Тогда мы остаемся вдвоем против всех остальных... Я боюсь остаться один. У меня нет столько денег, как у того Христиана... Но дело не в этом. Я устал. Устал подыгрывать. Носить маску. Устал от того, что мы скрываем свои чувства, что прежде, чем обнять тебя, мне нужно оглядеться - нет ли кого? Что мы можем быть искренны только наедине или там, где нас никто не знает. Я больше не могу так. Пусть все узнают. Пусть все будет законно... Но если ты откажешься, я все забуду. Словно ничего и не было...

Прислонившись к стене, Дедо потер глаза костяшками пальцев. Только сейчас Тау заметила, что он почти физически выглядит усталым.

-Я люблю тебя..., - и в эту фразу он вложил всю свою тоску и страсть.

Слезы вскипали в уголках глаз девушки, она, наконец, нашлась, что ответить.

-Я тоже тебя люблю, - сказала Тау, по ее щекам струились слезы, - Я согласна, но если ты всегда будешь со мной, несмотря ни на что, будешь любить и защищать. Поверь, я отвечу тем же...

-Для тебя я сделаю все..., - произнес Дедо. Он открыл глаза. Он стоял напротив закрытой двери в зал, а по лицу его медленно стекали слезы. Собственная реакция потрясла итальянца. Однако она была вполне понятной, даже без ссылок на принятый алкоголь, то, что он видел в глазах Тау, впервые в жизни он встретил искреннюю неподдельную любовь. Ему приходилось чувствовать со стороны других уважение, понимание, иногда дело доходило до продажной любви... Его мама любила его до безумия, как только умеют любить своих сыновей итальянские мамаши, но это кристально чистое чувство было абсолютно иным.

Из-за закрытых дверей послышалась медленная музыка. "Наверное, там все танцуют вальс...", - подумала Тау.

-Дедо, пойдем, потанцуем, - предложила она. Двое вышли в зал. И, будто уже не замечая никого, предались танцу. Тау прильнула к прохладной ткани его рубашки, их руки сплелись. Танец этот был танцем их снов. Они переступали, кружились, поворачивали влево, скользили вправо. Тау утопала в теплоте его тела. Она припала лицом к груди итальянца, в блаженстве ощущая его твердые мышцы. Она чувствовала его запах, дорогой парфюм и сигареты.

Наконец, будто не замечая абсолютно никого из толпы танцующих вокруг, Дедо поцеловал ее.

Тау и Дедо были не единственной парой в этот час хоть и ненадолго, но покинувшей душный зал, чтобы побыть наедине и выяснить отношения. Лейтенанты Одинцов и Ленгулова вывалились в сад под предлогом необходимости покурить.

Кирилл, опершись локтями о перила балкончика, внимательно оглядел профиль сослуживицы, освещаемый огоньком ароматизированной сигареты.

-Лада, - произнес он, - Ты мне очень нравишься.

Фраза на русском отпружинила от массы Фобосского воздуха. Лада удивленно посмотрела на него.

-Я тебя тоже люблю, как братика.

-Я не об этом, - Кирилл подвинулся к ней ближе и коснулся ее локтя, - Я, можно сказать, влюбился еще, когда ты с Нуволари встречалась, мне просто дружеская этика не позволяла тогда... А ты все еще хочешь его вернуть?

-Зачем? - Лада аккуратно смахнула с лица брошенную на лоб ветерком прядь волос, - Похоже, он по-настоящему счастлив со своей Лолитой.

- Так, что тебе мешает? - Одинцов приблизился к ней еще. Лада склонила голову на бок.

-А твоя черненькая как?

-Она красивая, но не то, что мне нужно. И уж подавно я ей на фиг не сдался, - трагически произнес Кирилл, - Друзья, они на то и друзья, чтобы друг друга пожалеть если что.

Он состроил жалобную физиономию, которая "под парами" удалась ему весьма удачно. Настолько, что Лада подарила ему вселяющий надежду поцелуй в лоб.

Осия, решившая, что наступило самое время "пошалить", по этому поводу отправилась разыскать Кирюшу Одинцова, к слову сказать, нежно обнимавшегося в саду с землячкой. Но Осия этого не знала и отправилась на его поиски в экспедицию на второй этаж. Землянина она, конечно же, там не обнаружила, зато ее поход тут же обрел иную цель - этаж был как обычно пуст и тих. Доносился только гул из залы. Но одна дверь была плохо закрыта - из щелочки на ковровую дорожку вываливался желтоватый свет энергосберегающей лампочки. Оттуда же доносились тихие, но достаточно четкие голоса.

Природное, пусть и не в меру разросшееся, любопытство повлекло фобосянку именно к этой двери. Но больше всего ее соблазнила возможность не только подслушать, но и подглядеть. Удобно устроившись за широким косяком, она скосила лиловый глаз внутрь комнаты, которую Вальтер с недавних пор именовал своим кабинетом.

-...И куда вы полагаете его направить? - голос принадлежал высокой женщине, мощного телосложения.

-Думаю, догадаться не сложно, - в голосе Сенина, высокого господина в светлом костюме, послышалась мрачная ирония, - Вариантов нет.

-Я хотел бы услышать ответ на свой вопрос именно от вас, как владелец "Динаоды" - Вальтер взглянул на индианку в темно-серой форме с неведомыми для Осии знаками отличия. Та невозмутимо ответила:

-Автопилот будет выставлен на достижение определенной высоты. Он остановиться на орбите Фобоса. После чего будет осуществлен подрыв всего горючего и боезапаса, находящегося на борту корабля.

Осия ахнула, но тихо, чтобы никто не услышал.

-Вы хоть понимаете, что творите?! - взревела Колесникова, красная девица с телосложением доброго молодца.

-Понимаю. Я восемнадцать лет в Вооруженных Силах. И готов отвечать за свои решения по законам военного времени, - устало кивнул сидящий в кресле грузный голландец Ван дер Тегг.

-Военного времени?! - воскликнула вторая женщина, стоящая спиной к окну, - Вы правы, оно наступит. После того, как вы провернете свою затею. Вы хоть понимаете, что погибнут десять человек?

-Четверо. Четверо погибнут.

-?

-Экипаж "Динаоды" предполагает максимально только четырех человек, - угрюмо отозвался из темного угла Вальтер, и задумчиво добавил, - Это произойдет через семь минут с момента взлета.

Колесникова тем временем как будто говорила сама с собой

-...погибнет новейший ценнейший корабль, в котором так нуждаются сейчас наши Вооруженные Силы! - рычала она в какой-то одури самозабвения.

-Да, - индианка бросила испепеляющий взгляд в сторону оппонентки,- "Динаода" погибнет, зато тысячи ваших соотечественников будут спасены от диктата Анью. И я... я преклоняюсь перед теми, кто поведет ее в последний полет!

Глаза женщины горели сознанием собственной правоты.

Куммерфельд, которому полагалось возмущаться и беспокоиться больше всех, хранил гробовое молчание. Вместо него упорно не сдавалась Эда Колесникова.

-Вы не понимаете, что вы творите... - бормотала она.

-Вы правы, - неожиданно согласился Ван дер Тегг, - Пока мы не понимаем чего-то, этим пользуются они! - голландец через окно ткнул пальцем в темное небо, - Это обидная, правда, но сейчас не об этом. В любом случае, поступок экипажа "Динаоды" - это подвиг, который оценить по достоинству нам еще предстоит.

Колесникова демонстративно зашагала к дверям. Испугавшись, что майорша увидит ее, Осия спряталась за колонной. Вследствие чего и пропустила весомый фрагмент разговора. Однако Эда выходить не собиралась, и фобосянка смогла вернуться на свой пункт наблюдения, чтобы продолжить слушать, жадно впитывая каждое слово.

-...и так, когда вы сможете показать нам добровольцев, которым предстоит стать национальными героями?

-Добровольцев? Добровольцев, вы сказали? Пунам, вам самой не смешно? Вы дельно не можете объяснить смысл этой затеи нам. Так как вы предлагаете сказать бойцам? Вы выйдете к строю: "Товарищи самоубийцы, четыре штуки - шаг вперед!" - пробасил Ван дер Тегг.

-Что вы предлагаете? - Пунам сдвинула широкие брови.

-Что еще можно предложить? Только доверить такое решение судьбе - бросить жребий. Куммерфельд, у вас есть пронумерованный список ваших пилотов?

Вальтер что-то набрал на планшете и поднял глаза на голландца, выражая согласие.

-Нам нужно четыре младших офицера, - подал голос Сенин. Вальтер, молча дважды щелкнул пальцем по сенсорной панели планшета.

-Какой номер последний?

-437, господин генерал лейтенант.

-Госпожа, называйте любые четыре числа, от 1 до названного господином полковником, - он тронул Колесникову за локоть. Та резко отстранилась от него, как мышь от кота-крысолова.

-Я на себя этот грех брать не буду. Вон пусть Шахри с этим живет, - Эда указала большим пальцем на индианку. Пунам фыркнула, выражая готовность за свою идею хоть в серную кислоту прыгнуть.

-А вы записывайте, полковник.

Практически не задумываясь, Шахри принялась выкрикивать порядковые номера.

-114-й.

И вот с ее легкой руки оказался обречен отец четверых детей.

-94-й.

-353-й.

Перед последним номером она, казалось, задумалась дольше всего.

-223-й.

-Я думаю, пилотам все содержания задачи мы раскрывать не будем. Узнав, они могут дать огласку нашему делу, и все пойдет прахом.

Осию больше всего шокировало молчаливое согласие немца. Как ей удалось разглядеть, под номером 223 в списке числился командир эскадрильи "Большой Цирк" младший лейтенант Амедео Нуволари.

Было вполне естественным, что Тау и Дедо провели вместе эту ночь. Правда, в невполне обычном месте - узком холодном нутре "Динаоды".

По обшивке "Динаоды" хлестал дождь, где-то вдалеке басовито отзывались Флуггеры, высоко жалобно поскрипывали элементы аэродинамики крейсера и других его соседей. В полуостывшей каюте стоял сильный запах масла и технической смазки. Тау закуталась в плед и плотнее прижалась к теплому боку итальянца, с которым они делили импровизированное подобие постели. Дедо, к слову сказать, спал сном младенца, чему-то, улыбаясь, и, казалось, никакой шум не может его потревожить. Фобосянка же больше заснуть не могла, она подняла глаза. Снаружи стояли плотные серые сумерки. Лесок, который произрастал неподалеку от космопорта, гнулся от порывов хлесткого ветра с дождем, противно шуршащего по обшивке. Тау осторожно подняла левую руку итальянца, чтобы взглянуть на его часы. Хронометр показывал три часа дня. Осознав, что домой она безбожно опоздала, Тау решила дальше спать не продолжать. Вылезать из-под теплого пледа ей совершенно не хотелось, но отсчитав от пяти до нуля, с грацией мейн-куна встала с диванчика, стараясь не потревожить итальянца. И прошлась, напялив на себя его рубашку, до стойки, заменявшей экипажу кухню, чтобы заварить себе большую кружку кофе, но не найдя оного, решила испить чаю. Устроившись на этой стойке верхом, Тау отхлебнула первый глоток. Внутренности "Динаоды" вдруг приобрели мягкие нотки и стали напоминать комнату маленькой уютной квартиры, каких полным полно в домах "доступного сектора" на Марсе, в которых ей приходилось бывать в гостях у подруг по академии.

"Интересно, как выглядит дом Дедо на Земле? Уж точно размером он поменьше, чем наш особняк, зато смотриться наверняка раз в триста уютнее... Там другая жизнь. Мне однажды придется туда переехать, ведь Дедо просто не сможет всю жизнь жить на Марсе..." - Тау посмотрела в верхний угол прямоугольный иллюминатор, забитый темно-серыми облаками. Тау зевнула и сладко потянулась. Иногда наступают такие моменты, когда, кажется, что времени не существует.

-Медитируешь? - Дедо не торопился вставать. На "Огненные колеса" ему сегодня идти не предполагалось, поскольку командир всея фрегата в данный момент сам крепко спал где-нибудь в особняке, возможно, даже лицом в салате или каком-либо ином кулинарном изыске. Так что он с чистой совестью планировал провести оставшуюся часть суток в компании своей девушки, недавно ставшей его будущей женой.

Тау обернулась, взмахнув в воздухе распущенными волосами.

-Ты меня напугал, - призналась она, вернувшись на ложе и устроившись в ногах у итальянца. Тот скользнул ладонью по ее бедру.

-Прости меня, я не хотел. О чем ты думала?

-Да так, - Тау зажала чашку с чаем между коленями, тем самым, освободив руки, чтобы заплести волосы в косу, - Я пыталась представить твой дом, ведь мне однажды придется там оказаться.

-Да, - Дедо по обыкновению задумчиво закурил, - Я скажу тебе точно, что маме моей ты понравишься сразу, стоит мне только тебя представить ей.

-Почему?

-Только наши дети будут иметь фамилию Нуволари. Разумеется, если ты согласишься взять мою фамилию... А если ты еще мальчика родишь...

-Тебе не кажется, что ты заглядываешь в слишком далекое будущее? Я не думаю, что из меня сейчас получиться хорошая мать... - Тау пожала плечами. На самом деле она подумала, что абсолютно к этому не готова, ей еще не было двадцати. Фобосянка была согласна на брак, который, к слову сказать, стал бы возможен уже через полгода, но насчет детей она даже не задумывалась, она сама еще была ребенком, - Не ты ли мне говорил, что жить надо так, будто существует только сегодня.

-Когда тебе будет тридцать, ты меня поймешь. Потом поселишься у меня, станешь постепенно итальянской матроной. Тебя будут называть Донна Нуволари, - Дедо поймал ее правую руку и прижал к губам. Он хотел еще что-то сделать, но внимание обоих привлек к себе коммутатор посредством мерзковатого сигнала. Дедо пару секунд изучал его мониторчик, после чего яростно швырнул его в стену.

-На фрегат вызывают, - пояснил он в ответ на недоумевающий взгляд Тау.

Ван дер Тегг уже с раннего утра ждал Вальтера в его кабинете. Из тех, кто накануне составлял план заговора, Куммерфельд должен был прийти последним. Все они, не сговариваясь, были облачены в парадную форму с белоснежными рубашками и глубоко синими галстуками, хотя случай, в том виде, в котором они собирались представить его бойцам, подобной официальности совсем не требовал.

Пунам Шахри, третий раз в жизни надевшая форменную юбку, сидела на самом краю кресла, сложив на коленях замочком руки, затянутые в белые перчатки. Она не переживала и не нервничала. Она, самая весомая часть этого адского механизма, просто ждала появления немца.

Сергей Сенин одну за одной курил, поглядывая в иллюминатор на строящийся на свободных площадках космопорта личный состав. Он, напротив, своим поведением выражал напряжение и нервозность.

Наконец, Вальтер появился, с опозданием, за которое в обычный день мог бы получить хорошенький выговор, но сегодняшний день был особенным, и никаких выговоров для старших офицеров не предполагалось. По крайней мере, пока.

Вальтер отдал честь и поздоровался со всеми поочередно за руку. После чего уселся в свое кресло, предварительно взглянув на часы. Он чувствовал... Как мог чувствовать себя человек, накануне подписавший смертный приговор сыну друга, которому чуть ли не на крови клялся, что никогда не предаст? Но эти чувства были чужды Куммерфельду. Ему просто хотелось вернуться обратно в особняк и снова лечь спать. Вполне естественно, что он поведал королеве об этом самом плане "Динаода", умолчав лишь, кому именно суждено стать непроизвольными камикадзе.

Офицеры сверили часы. Оставалась минута до времени, когда им нужно будет выйти к строю. Колесникова сняла перчатку, затем кольцо с правой руки и надела на большой палец левой, после чего вновь натянула перчатку.

-Это точно необходимо настолько, как вы считаете?

-По-моему, мы все выяснили еще вчера, - Ван дер Тегг резко, насколько позволяла его комплекция, встал, - Пойдемте, господа и дамы. Час пробил.

Дедо оказался в шеренге ровно между Ладой и Реми, которому, пользуясь тем, что начальство еще не показалось, решил сообщить свежую новость.

-Слыхал, брат, женюсь.

-Да ладно! На Астарте-младшей? - удивился Лавойе. Он даже снял очки и надвинул их на лоб, наподобие солнечных. Дедо довольно улыбнулся.

-Естественно, на ком же еще?!

-Эх, Нуволари, Нуволари... А миллион украсть ты еще не успел?

-Нет. Но он бы мне очень пригодился сейчас. У меня большие планы, - Дедо поправил ремень. Реми усмехнулся, издав звук, напоминающий фырканье.

-Останетесь здесь?

-На первое время может быть, потом мы вернемся в Италию.

-Ты собираешься забрать принцессу из ее дома, где у нее есть все, где она центр Вселенной, в полусельский городок, чтобы превратить ее в домохозяйку. Думаешь, она согласиться?

- Ну, Хлоя же не отказалась. И потом, Hausfrau из нее никто делать не собирается, к тому же, она обожает готовить...

-А с другой стороны, останься ты здесь, окажешься поближе к власти... - продолжал Реми. Дедо махнул рукой.

-Ну, на фиг! Пожил я у них, поглядел на это все это и решил, ну к черту эту власть!

"Разговорчики в строю" мгновенно затихли, и бойцы замерли, устремив взгляды в сторону, из которой появилось их начальство. Картина была действительно впечатляющей, даже если не упоминать о том, что на всей Большой Пятерке была парадная форма, - впереди, подобно атомному ледоколу "Нильс Бор", величественно нес свое тело Ван дер Тегг. Слева от него, как маленький ледокол сопровождения, спрятав глаза под тенью козырька фуражки, шагала Колесникова. За ней семенил Сенин, держа головной убор в руке за спиной. Шахри выступала модельной походкой, с гордо поднятой к слепому бледному солнцу головой. Последним плелся Вальтер, бурча еле слышно что-то себе под нос. Наконец, процессия остановилась приблизительно посередине строя.

-Здравствуйте, товарищи бойцы! - поприветствовал, как на параде, голландец. Строй гулко отозвался ответным приветствием. Ван дер Тегг помедлил немного и принялся громогласно вещать:

-Джейсен Рунеберг - выйти из строя!

-Интересно, это зачем? - шепнула Лада. Дедо чуть заметно пожал плечами и добавил с кривой усмешкой.

-Тут два варианта: или повышение или расстрел.

-Йохен Тегенрен - выйти из строя!

-Роджер Вент - выйти из строя!

-Амедео Нуволари - выйти из строя!

"Ни хрена себе!", - подумал Дедо и шагнул вперед, не зная, что его ожидает.

Осия встретила сестру, чуть ли не у ворот. Вид ее шокировал Тау - волосы, ее краса и гордость, были собраны на затылке, а сама она была одета в длинный темно-сизый свитер. Под глазами залегли черные тени.

-Что с тобой? - с улыбкой спросила Тау, но от взгляда Осии эта улыбка быстро сползла, - Что случилось?

-Бегом к тебе, там расскажу, это страшная тайна.

Тау бросилась за ней, про себя моля небеса, чтобы этой тайной оказался брак или любая другая подробность интимной жизни одного из ее новых кумиров. Но мольбы ее не были услышаны.

Впустив сестру в комнату, Осия заперла дверь на три оборота и зачем-то включила громко проигрыватель:

Смерть танцует вальс -

По залу кружат пары...

Вальс, 1 2 3 вальс,

Aufwiedersehen, mein Liebe Frau!

- завопил он, Осия усадила Тау на постель, сама принялась ходить туда-сюда перед ней, заламывая перед собой руки, Тау следила за сестрой, не находя логики в ее поведении. Наконец, поняв, что если Осия не остановиться, то у нее закружиться голова, остановила ее. Осия замерла в своей страдальческой позе. Зная ее душевные муки, можно было с легкостью принять ее за наркомана в состоянии абстинентного синдрома. Она подбирала мысленно слова, не зная, с чего начать, подобного рода новости до этого момента ей сообщать не приходилось. Собравшись с духом, Осия схватила Тау за обе руки и заглянув ей в глаза, начала говорить.

-Я вам очень благодарна зато, что вы мне стали семьей, ты мне самый близкий человек. Я люблю тебя, хотя не часто даю тебе понять это. Нас не связывают кровное родство, но что-то другое, не менее прочное.

Сердце Тау больно билось, возвещая каждым ударом приближение нерадостных для хозяйки вестей.

-Я понимаю, Осия, и я тебя люблю, но умоляю, говори скорее... - Тау в нетерпении сжала пальцами левой руки край кроваво-красного покрывала наброшенного на кровать.

-Вобщем, вчера ночью я случайно подслушала один разговор в кабинете Вальтера. Не буду пускаться в подробности, но суть в том, что они буквально приговорили к смерти четверых.

-Господи! Как?!

-С утра в новостях уже четырежды рассказывали о том, что наше правительство в знак гостеприимства и примирения приглашает деймосскую делегацию во главе с Анью на прогулку на "Динаоде". Естественно, Анью и не думала отказываться. О чем собственно и заявила в девятичасовом выпуске.

-Ну... Это не открытие.

Осия набрала в грудь воздуха, как ныряльщик перед прыжком.

-Они устроили заговор. Прикрываясь благородной целью, они хотят уничтожить "Динаоду" вместе с делегацией и экипажем...

-Господи! - повторила Тау, - Они настоящие убийцы. И как им удалось уговорить этих будущих камикадзе?

Осия коснулась кнопки Volume + , увеличив громкость еще немного.

-В том-то и дело, что они никого не уговаривали. Они тянули жребий.

-Бросали жребий, - невольно поправила сестру Тау. Осия моргнула, приняв ошибку.

-Они бросили жребий и тем самым обрекли на смерть четверых выбранных судьбой, решив даже не оповещать несчастных воизбежание утечки информации. А самое страшное - что капитаном собираются назначить твоего итальянца...

-Дедо? - Тау рывком вскочила с кровати. У нее закружилась голова и показалось, что на несколько секунд ее сердце остановилось. В висках стучала мысль "Что же делать?!" Фобосянка поспешила ее озвучить.

-Кто-нибудь из наших еще знает?

-Мама, Вальтер сказал ей. Это я тоже подслушала.

-Вальтер... Он же в свое время заменил Дедо отца... Его не послушали?

-Тау, он молчал, ни сказал, ни слова. Как будто его там не было..

-Вздор! Ему нужно было... Он должен был возмущаться и кричать, пытаться спасти его любой ценой! - Тау прислонилась спиной к стене. И вдруг заговорила удивительно спокойным тоном, словно это не она вовсе только что услышала известие о скорой смерти дорогого ей человека, - Что же это получается?! Если он способен поступить так с человеком, которого он знал в течение почти двадцати лет, с отцом которого практически был братом, в следующий раз, он незадумываясь положит на жертвенник очередной политической гипотезы мою жизнь, твою или матери... Он чудовище... Самое настоящее... И что мне теперь делать? - повторила она. В комнате повисла пауза, лишь проигрыватель красивым тенором громогласно выводил:

Вальс, жестокий вальс, -

Так истекает кровью рана.

Вальс, последний раз,

Aufwiedersehen, mein Liebe Frau.

Тау отскочила от стены и почти пробежалась кругом по комнате. Она схватила со стола сумочку до этой минуты принадлежавшую Осии, сгребла в нее лежащее на тумбочке и рванулась к выходу приобняв сестру.

-Наши жизни теперь твои, - сказала она, выразив верх благодарности, возможный на тайси и скрылась за дверями.

Мы танцуем смерть,

Последний вальс -

Он трудный самый.

Смерть танцует нас...

Aufwiedersehen, 1 2 3, mama!

Вот это надрывное "Мама!" повисло в установившейся звенящей тишине.

-Уж чего я не ожидал, так того, что однажды буду водилой у президента Деймоса, - размахивая руками, Дедо прохаживался взад-вперед по полутемной из-за непогоды снаружи, каюте.

Лежащий на койке и поленившийся снять сапоги, Реми хохотнул.

-Президент Деймоса, звучит-то как? Я на твоем месте больше удивлялся, что именно тебя назначили капитаном...

-Капитаном... Хоть сразу генералом, я с собой посоветовался и решил - полгода отслужу и в гражданскую авиацию. Устал я от этого всего. Буду нести людям мир, пилотировать рейсы " Модена - другие прекрасные уголки Солнечной Системы". Дома буду бывать чаще, мать меньше беспокоиться будет, женюсь... - рассуждал Дедо.

-Так-то оно весьма складно, но кажется мне отчего-то, что Куммерфельд тебя так просто не отпустит.

Раздался пронзительный сигнал, заменявший проживающим там офицерам, дверной звонок. Дедо остался стоять на своем месте, заставив Реми встать и подойти к дверям, чтобы набрать код и открыть их. На пороге стояла Тау, промокшая как воробей под ливнем, - вода с ее волос капала на пол, а футболка напоминала скорее вторую кожу, чем изделие из хлопка. Реми отошел от дверного проема, пропуская Тау вовнутрь каюты.

-Это к тебе произнес он, обращаясь к Дедо. Тау тут же бегом бросилась к нему на шею.

-Мне нужно рассказать тебе кое-что очень важное... - прошептала фобосянка.

-Погоди, ты простудишься, тебе надо надеть что-нибудь сухое.

Реми кашлянул, чтобы привлечь к себе их внимание.

-Пойду, схожу до Лады, займу что-нибудь для твоей подружки.

Дедо кивнул головой и мягко подтолкнул девушку в ванную.

-О чем ты хотела говорить? - спросил он, войдя и заперев дверь.

-Тебя хотят убить, - произнесла Тау страшным шепотом. Итальянец и бровью не повел.

-Глупости. С чего ты взяла?

-Не глупости, - буркнула Тау, стягивая футболку через голову. Она включила воду, чтобы никто не мог разобрать ее слов, по крайней мере, с легкостью.

-Тебя уже успели назначить командиром экипажа "Динаоды" на время прогулки Анью?

-Да... Но как ты узнала? Вальтер успел сообщить?

-Косвенно. В какой-то степени и он, - вздохнула фобосянка и вполголоса передала ему все слова Осии. Дедо озадаченно глядел на текущую воду, в сердце его заскреб кто-то маленький и гаденький. Однако оснований не верить Тау у него не было.

Вдруг глаза его сверкнули неожиданной идеей.

-Слушай, мы же хотели жить вместе, так? Но не могли найти подходящей возможности, перебирая десятки вариантов, а теперь судьба сама предоставляет нам шанс начать совершенно новую жизнь. Нам нужно только признаться себе, что те, кто мы есть совсем не то, чего бы мы хотели - ты не хочешь марать себя связью с политикой, даже должностью сенатора, я давно уже мечтаю о мирной авиации, - до того, что нам нужно - всего один шаг. Надо только собраться с силами и сделать его.

-Дедо, ты очень выразительно это описываешь, я согласна с тем, что ты сказал, но, что конкретно ты предлагаешь?

-Насчет этого о нас уже тоже позаботились. Позавчера бразильские дальнобойщики сели рядом с нами. Они привезли в столицу мясо и фрукты. Ты могла видеть их крейсер, белый, "Айртон Сенна". Он находится всего на четыре модели позади "Динаоды" в модельном ряду, то есть по скорости он уступает лишь несколько секунд. Да и внешне практически идентичен... Раз уж эта Большая Пятерка, включая твою матушку и ее благоверного Вальтера, устраивает подобный цирк, почему бы нам на этом не сыграть? Мы позаимствуем "Айртона" ...

-Угнать крейсер?

-Зачем? Я договорюсь, скажу, что мне нужно срочно слетать по делам, пообещаю вернуть через день. В конце концов, оставлю им в залог зарплату.

-Но у тебя тогда не останется больше денег...

-Ну и пусть. Мы прощаемся со старой жизнью, а в новой я заработаю нам целое состояние, а если нет, то нас обеспечить я точно смогу, обещаю. Так вот, мы сядем в бразильский крейсер и взлетим чуть раньше "Динаоды", чтобы во время взрыва нас не зацепило бы взрывной волной, и никто бы не увидел в небе два корабля. Если что, попросишь Осию свидетельствовать, что мы сели в "Динаоду".

-Получается довольно жестоко, твои родители, мои... Разве что, просить Осию не сообщать так прямолинейно, пусть скажет, что не запомнила или не увидела, но думает, что это "Динаода".

-Вот видишь, ты отлично поняла ход моих мыслей. А через некоторое время, когда мы оба устроимся, мы отправим им весточку с каким-нибудь спамом, чтобы они поняли, что с нами все в порядке. Мы будем вместе, и никто не будет нам мешать. Станет так, как мы мечтали, - только мы, только двое, я и ты. Давай же, дай мне руку и пойдем со мной, я прошу cara mia...

-Vita nova? - прошептала Тау. Дедо склонил голову чуть в бок.

-Именно, - он нагнулся, чтобы скрепить их соглашение поцелуем, но Тау отстранилась от итальянца, чтобы попытаться покинуть ванную комнату. Но тот решил ей этого не позволять.

-Мне нужно домой.

-Оставайся здесь. Реми и Кирилла я выгоню. Твое возвращение, по-моему, имеет мало смысла...

-Но все же имеет. Мне надо обо всем сообщить Осии, взять кое-какие вещи... - Тау вдруг неожиданно улыбнулась, - Выйдем, Реми решит, что мы утопились.

-Так он точно не подумает, - Дедо все-таки пропустил фобосянку вперед и вышел только после нее. Вернувшийся Реми радостно улыбнулся им, за что Дедо отвесил ему приятельского подзатыльника , на который тот лишь укоризненно покачал головой. Дедо сел на стул, стоящий ровненько под иллюминатором, развязал хвост и тряхнул головой, после чего стал похожим на львенка.

-Так ты дождешься меня? - спросила Тау, переодевшись в вещи, принесенные Реми. В серых джинсах и рубашке с коротким рукавом поверх темно-асфальтовой толстовки, рукава которой с легкостью могли бы заменить Тау перчатки, она была похожа на рок-музыканта в отставке.

-Конечно. Пойдем, я провожу тебя, а заодно заскочу на первый уровень, мне надо поговорить с ребятами дальнобойщиками, ты знаешь о чем...

Чтобы войти в особняк, Тау воспользовалась задним ходом воизбежание встреч с кем-либо, а в частности с родителями. Она не испытывала тех эмоций, которыми наделяют авторы своих героев попавших в ситуации, подобные этой. Она не разглядывала стены и пол, стараясь запомнить каждую трещинку, и мысленно прощаясь с ними. Она не испытывала ни капли тяжести на душе или сжимающей тоски грядущего расставания. Хладнокровие советского разведчика, подкрепленное точным знанием, что именно произойдет, удивляло ее саму. Считая, сколько именно ступенек осталось до площадки второго этажа, Тау думала только о том, какие вещи ей стоит взять с собой.

Осия сидела там же, в комнате сестры, где Тау оставила ее в первый раз. Осия встала, молча, проводив Тау взглядом. Та раскрыла дверцы шкафа и встала, держась за них и одновременно ища взглядом вещи, которые могут ей понадобиться. Она решила ограничиться минимумом. Осия отважилась на вопрос.

-Новые шмотки? - ей хотелось, чтобы голос ее звучал, как обычно, непринужденно, но этого не удавалось. Тау отозвалась, не отвлекаясь от глубин шкафа.

-Мои промокли, Лада одолжила мне кое-что свое, не могла же я возвращаться так или взять вещи Дедо.

-Ты рассказала ему?

-Естественно, его жизнь была под угрозой...

-Как он отреагировал?

-Как и подобает военному, - Тау задумчиво почесала подбородок, - Брать свитер или нет... В Модене, кажется, тепло...

-Эй, вы что-то задумали? - Осия подошла к сестре.

-Ну, можно сказать и так, - Тау уложила в сумку несколько футболок, пару брюк и полностью ящик с бельем. Она вытряхнула из шкафа короткое кашемировое пальто, цвета иранского муара на кровать, намериваясь надеть его на себя, прикинув, что полет пускай и будет не особо долгим, но в Космосе все же весьма холодно. После этого Тау наконец-то отошла от гардероба, понимая, что если Осия рассказала ей о заговоре Вальтера, то наверняка сможет сохранить в тайне все секреты их побега. Тау начала шепотом:

-Дедо увозит меня к нему домой, на Землю, помнишь, я всегда мечтала там побывать. Теперь у меня такая возможность есть. Мы придумали прекрасный план. Понимаешь, главное однажды признаться себе, кто ты на самом деле, что твое, а что явно не для тебя. Мы сбежим, улетим на крейсере, похожем на "Динаоду" - чтобы все подумали, что мы отправились на ней. Часа через два мы уже будем на Земле.

-Резкие какие. Но, вы не подумали об остальных?

-Осия, не считай меня жестокой, но если бы мы предупредили всех, то кто-нибудь один взял бы и сообщил об этом куда следует. И мы бы лишились возможности, которой могло бы больше и не представиться. Рухнул бы и наш план, и государственный. Я считаю, что все это в руках госпожи Судьбы и будет только так, как захочет она, - Тау плюхнулась на четвереньки, чтобы, изящно прогнувшись в спине, заглянуть под кровать. Запустив руку в недра подкроватного пространства, фобосянка пошарила там и, нащупав прямоугольную коробку из-под конфет с миндалем, вытащила ее на середину комнаты. Тау бережно стерла с нее пыль, натянув рукав толстовки на запястье, и отметила, что успела забыть расположенную на ней винтажную картинку, изображающую жизнерадостную блондинистую девицу возле Porsche Cayenne . Пересчитав находящиеся там "несметные богатства", фобосянка запихнула все банкноты в боковой карман сумки. И собралась, было идти, накинув пальто и забросив сумку на плечо. Но Осия остановила ее, положив ладонь на плечо. Тау обернулась.

-Возьми, - Осия достала все содержимое своего бумажника и протянула ей, - Я знаю, что семья Дедо вовсе не из богачей, да и деньги для вас все равно не окажутся лишними. Я знаю, что у родителей просить у тебя все равно не выйдет никак, так что бери мои, бери все...

-Спасибо огромное, Осия, я говорю тебе это тысячу раз. Спасибо за все, что ты сделала для нас и для меня лично. Я люблю тебя, не у всех есть такие родные сестры, как ты.

-Хватит, Тау, - Осия еле справлялась с дрожью в голосе, - Еще одно, позволь мне отвезти тебя к месту, где вы с Дедо договорились встретиться.

-Конечно, я сама хотела просить тебя об этом, но не решалась. Он говорил, что уладит все с владельцами крейсера, чтобы было сразу с места в карьер, поэтому мы условились встретиться на космопорте.

-Вот и отлично. Заодно сможешь прихватить побольше вещей...

Джеттария долго не могла подобрать серьги под вечернее платье, в котором ей предстояло встретить Анью. Ею завладело мысль, что в практически каждом предмете, подобранном не очень разумно, новопровозглашенный президент Республики Деймос может увидеть нечто, что способно рассекретить почти безупречный план "Динаода". Королева поделилась своими мыслями с Куммерфельдом, дабы тот разделил с нею часть переживаний. Но немец лишь пожалел, что смалодушничал и выложил любовнице весь план, не рассекречивая лишь детали. Не сделай он этого, королева вполне могла бы отказаться от плана. Или нет.

-Надень вон те, с топазами. И не переживай. Мозгов Анью ни за что не хватит на то, чтобы по неровно поставленной перечнице прочитать свою же дальнейшую участь. Более того, уверен, что даже у тебя, светлой головы, далеко не с первого раза получиться выстроить логическую цепочку, объясняющую, как в плохопроглаженной салфетке разглядеть предвестник Конца Света.

-Но это же не Конец Света?

-В общем смысле восприятия этого слова - нет. Хотя для отдельных личностей... Впрочем, с того света еще никто не возвращался, чтобы сообщить конец это, или наоборот. По-моему, это очень логичный поступок с нашей стороны. Немного жестокий - пусть, самую малость. Но очень логичный. Весьма удобный в нашем непростом положении. Так что, смотря с какой стороны взглянуть.

-В этом весь ты, в пустых философских рассуждениях, в которые я, и все остальные почему-то верим. Думаю, все кончится неплохо, хотя... К черту! Снимем этот вопрос, а то ты опять пустишься в свою философию о двух концах. Ты поговорил с Тау?

-Вроде того. Привел ей красочный пример со мной и твоим отцом. Но должного действия, кажется, это невозымело. Она ушла из моего кабинета, сказав, что вся в меня и решать все будет только сама. Но я сомневаюсь, что Дедо... Хотя Гельмут тоже был Казановой, а женился на разведенке, будучи знакомым, с ней месяц, - может, и Дедо поступил бы так же...

-Почему "поступил бы"?

-А ... Ну... М-м-м... Джетта, мы практически опаздываем, побыстрее, дорогая!

-Погоди, а девочки? Где они? Ты их не видел, случайно?

-Осию видел с утра, она какая-то смурная была сильно. А Тау я со вчерашнего дня не наблюдаю. Небось, в холле второго этажа в северном крыле сидят, сходи, посмотри. А я свяжусь с Пунам.

Уже собравшись, одевшись и приведя в порядок мысли, Джеттария отметила для себя, что в крыле подозрительно тихо. Тау и Осия давно бы уже разрушили бы тишину своим смехом и веселыми спорами. "Хотя Осия с утра была не в настроении, возможно, сейчас она задерживается на приеме у врача или где-нибудь еще... Ее не удержишь дома. Хоть бы не опоздала, - рассуждала про себя королева, - Осии нет. Тау одна может сидеть часами, но тогда бы на весь дом играла бы ее кошмарная музыка..." Висящая тишина, нарушаемая шорохом ветра из незакрытых окон, вселила в душу женщины тревогу. Она отправилась на поиски дочерей, специально пройдя через холл второго этажа. Правда, и в нем она их не обнаружила. Комната Тау была пуста. Причем, это не была пустота комнаты, ожидающей владельца, но пустота комнаты покинутой. Ощущение это передалось Джеттарии. Она нерешительно ступила через порог.

В обители младшей дочери царил порядок, от которого, казалось, даже веяло холодком. Стол, тумбочка и верх комода были пусты, только темные квадратики, не покрытые пылью, напоминали о том, что когда-то там что-то стояло. Сам шкаф был закрыт на ключ. Джеттария даже дважды дернула дверь, но шкаф все равно не подчинился. Однако, ящики комода не последовали примеру своего большого брата и охотно явили свое нутро фобосянке, с удивлением отметившей их абсолютную пустоту. На местах сохранились только учебники из ее медицинской академии, но среди них не было ни одной тетради или блока с записями. Где бы ни была сейчас Тау, записи она решила прихватить с собой.

Внезапно Джеттарии пришла в голову мысль проверить последний "маячок" дочери. Она знала, где Тау откладывает деньги. В течение приличного времени девушка копила то ли на черный день, то ли на какую-нибудь другую неопределенную, но при этом весьма желанную вещь. Хранились заветные купюры в жестяной коробке из-под конфет "Винтаж", завода "Космическая заря", директором которого был очень хороший знакомый Джеттарии. Коробка, именуемая в семье не иначе, как "банк" находила приют под кроватью хозяйки, скрытая тенью бежевого покрывала.

Джеттария не особо церемонясь с вечерним платьем, опустилась на колени, чтобы взглянуть на этот самый "банк". К ее счастью, но при этом и некоторому замешательству, коробка стояла на своем законном месте. Пушистый слой пыли на трех гранях свидетельствовал о том, что долго к этому ящику никто не прикасался. Однако неприятное предчувствие не покидало Джеттарию. Она практически рывком протянула руку и таким же резким движением вытащила "банк" на свет божий. Вот только здесь она обнаружила на крышке смазанные следы пальцев, со 100 % вероятностью принадлежащие Тау. Фобосянка распахнула коробку и с ужасом обнаружила, что та начисто лишена своего содержимого. Королева вскочила, стряхнув невидимые частицы грязи и сора с подола платья. От резкого движения у нее закружилась голова, и потемнело в глазах. Чтобы справиться с этим, Джеттария оперлась о дверной косяк. Придя в себя, она помчалась в кабинет Куммерфельда.

-...Так что, у нас все готово. Мы ждем вас и приказа от Ван дер Тега. "Динаода" в полнейшем порядке, мы час назад завершили ТО. Правда, с утра рядом с ней стоял бразильский грузовой крейсер, мы думали, что он сможет помешать и попросили пилота отогнать его на километр дальше...

-Что ж замечательно. М-м-м... Я вот что хотел спросить, - Вальтер уже открыл рот, чтобы задать вопрос госпоже Шахри, когда внезапное появление Джеттарии заставило его обернуться и нажать на коммутаторе кнопку "mute".

-Что случилось? - произнес он. Джеттария еще не успела отдышаться.

-Тау... Пропала...

-Как это пропала?

-Еще вещи исчезли... Деньги, комната пустая... Осии тоже нет, но с ней-то ясно, а Тау... - Джеттария было присела на перильце диванчика, но тут же встала. Вальтер нахмурился и стал напоминать древнего мудреца.

-Деньги, говоришь, пропали... Э, нет, дорогая, Тау не исчезла, она сбежала. И дело это попахивает итальянскими специями. Свяжись с охраной, летим на космопорт, далеко уйти она не должна была, - Куммерфельд вернулся к коммутатору.

-Шахри! Я задержусь, начинайте без меня, так Теггу и скажи. И не запорите ничего, ради Бога! - гаркнул он.

Косой дождик, невидимый в окошко флуггера, но вполне ощутимый за его пределами, хлестал по почерневшему и блестящему асфальту космопорта. Осия, почему-то надевшая какой-то несуразный свитер, разворотом остановила серый "служебный" флуггер охраны метрах в пятидесяти от того места, где всполохи габаритных огней "Айртона Сенны" , того самого крейсера, заботливо оставленного бразильскими пилотами-дальнобойщиками, о котором говорил Дедо, высвечивали из темноты фигуру, облаченного в летную форму итальянца. Сестры не торопились покидать транспортное средство.

-Ты точно уверенна, что это настолько необходимо? - Осия повернулась к сестре, все еще надеясь, что та в последний момент откажется от своей безумной затеи. Тау улыбнулась.

- Я уже объясняла тебе это много раз. Других вариантов у нас нет, - Тау обняла сестру.

Послышался шорох рации и поток неразличимо-невнятных слов. Осия вдруг встрепенулась.

-Этого не могло случиться! Надо спешить. Финал плана "Динаода" запущен на час раньше, чем мы предполагали.

Резко распахнулись дверцы, сестры бросились к "Айртону" прямиком по лужам, поднимая тучи брызг. Почти не останавливаясь, Тау бросилась в объятия Дедо.

-Идем скорее, - произнес он, увлекая Тау за собой в распахнутый люк, но та не торопилась.

-Дай мне минуту, попрощаться с ней.

-Нет, тебе надо спешить. Они с минуты на минуту будут здесь. Ну же!

Тау прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Дедо даже посмотрел на Осию, как будто другим взглядом.

-Я люблю тебя, сестренка! - Тау порывисто обняла ее, прежде, чем скрыться в чреве корабля вслед за итальянцем.

-И я тебя. Будьте счастливы!

Крейсер фыркнул, как уставший от стойла жеребец, дважды сверкнул всеми огнями и, подняв целую завесу пара, поднялся в воздух, оставив Осию одну, промокшую насквозь на продрогшем асфальте иворского космопорта. Рядом, чуть меньше полукилометра уже заканчивали последние приготовления перед взлетом "Динаоды" с делегацией на борту. Механики уже были внутри и пилоты сидели на своих местах, не зная, что отправляются в последний свой полет, или, зная, но, смирившись с участью, утешая себя лишь тем, что делают это они "во благо Родины". Но Осии было не до них, она провожала взглядом постепенно растворяющийся в грозовом небе корабль, уносящий ее сестру в неизвестность. Тем же самым занималась и Тау. Лишь когда Фобос превратился в испорченную картофелину в иллюминаторе, она оторвалась от этого зрелища, прижавшись лицом к груди итальянца, и только сейчас дала волю слезам.

-Начинается новая жизнь, - произнес Дедо, поглаживая ее по спине и глядя вдаль, где уже угадывались очертания их новой Родины.

На спутнике тем временем все движение, казалось, сконцентрировалось на злосчастном и единственном космопорте. Остальные охранно-служебные флуггера остановились как раз возле оставленного Осией. Из первого выскочила Джеттария, бросившаяся к приемной дочери, а следом за ней Вальтер, обеспокоенный не столько побегом дочери и воспитанника, сколько поведением названной супруги. А тем временем шасси "Динаоды" уже семь с половиной минут как оторвались от поверхности навсегда. Джеттария встряхнула Осию за плечи.

-Где они?!

-Я только что подъехала... Кажется, они улетели... Я даже не успела попрощаться...

-Что значит, "попрощаться"?! - воскликнула Джеттария, - Какой корабль? Я спрашиваю тебя, какой это был корабль?!

-Я не знаю, я не разбираюсь в них. По-моему это был тот, что господин Куммерфельд в подарок привез...

У королевы в этот момент внутри, словно что-то оборвалось. Не в силах вымолвить ни слова, она точно во сне, отошла от Осии, подняв глаза к тяжелому нависшему небу, в котором уже набирала высоту, поднявшаяся в последний свой полет "Динаода".

Вальтер обернулся. За его спиной стояли два десятка недоумевающих сотрудников охраны, все еще почему-то сжимающих автоматы. Их серая форма намокла от непрекращающегося ливня, и стала почти одного оттенка с асфальтом. По лицам молодых людей, недавно только разменявших второй десяток, стекали струйки дождевой воды, будто бойцы безутешно рыдали всем строем. Глаза их были широко открыты, но взирали не на небосвод, а на тех, кого до этого момента считали непоколебимым в своей твердости начальством. Вальтера неожиданно пронзило острое чувство жалости к этим парням. Ему будто совестно стало за то, что те ребята, вместо того, чтобы сидеть в теплом помещении, стоят тут, под мерзким холодным дождиком из-за него. Немец опустил глаза и, подошедши на шаг ближе к фобосянке, обнял ее за плечи.

Тем временем несчастный "DK-51" достиг условленной точки на небосводе, помедлили секунду (Вальтер рефлекторно глянул на часы), точно бросив последний, укоряющий взгляд на спутник и людей, отмеривших ему столь короткую жизнь, и поторопился исполнить последний пункт плана "Динаода".

Картина взрыва не внушала того фантасмагорического восхищения ужасом, как этого ожидали и представляли себе многие. Возможно, потому, что было видно плоховато, серо-сизая дымка дождя делала свое дело. Просто "Динаода", бледная и немощная, поседевшая будто, как это было видно со спутника, распалась на множество ослепительных звездочек, которые быстро погасли. И больше ничего, кроме серой дымки. Почти, как у Булгакова: Исчезла "Динаода", словно и не существовала вовсе.

Сердце Вальтера сжалось с невыносимым жжением. Возможно, только в этот момент он осознал всю тяжесть произошедшего, а также то, с какой силой он все же любил и дочь, и воспитанника. Или полюбил в этот миг, когда у него открылись глаза. "Простишь ли ты меня когда-нибудь, Гельмут?!", - одними губами прошептал немец. Ему хотелось упасть на колени и кричать, в только-только начинающее проясняться небо. Но делать этого он не стал. Ему надо было быть сильным рядом с Джеттарией, застывшей с остановившемся в том месте, где еще с минуту назад была "Динаода", взглядом. Осия стояла чуть дальше, но виден был лишь ее силуэт. Она тоже вглядывалась в небосвод, но на лице ее почему-то расплылась неосознанная улыбка, а в слезинках, сбегающих по ее щекам, отражались последние всполохи догорающих в искусственной атмосфере элементы обшивки несуществующего более в природе легкого полубоевого крейсера класса DK, нареченного в честь звезды - покровительницы влюбленных "Динаода - 51" .

В повести использованы тексты песен Аквариум "То, что я должен сказать", Rammstein "Seemann", "Amour", Агата Кристи "Ein - Zwei - Drei Waltz", а также элементы фольклора.

-

-