Белые ночи в Петербурге, это единственное за что я люблю этот город. Нет того напряжения за рулём когда в ночи фонари тебе по глазам бьют ослепляя на трассах.
А во всём остальном - город, как город.
Вы, конечно же, скажете:
-Как так?! А музеи, а дворцы, набережные, мосты знаменитые...
Ахайте, ахайте. Посмотрел бы я на вас - где бы вы были, когда каждый день на хлеб насущный зарабатывать надо. Тут не до театров и кино, а как бы в себя прийти после дня трудового. Да, без выходных порой.
А если и удастся выкроить денёчек роздыха, то... купишь бутылёк с вечера, расслабишься ночью. А потом спишь весь день, чтобы в порядок и мышцы, и сознание привести к следующей трудовой неделе.
Только не подумайте, что в жизни водителя автобуса всё так мрачно. Бывают и на нашей улице праздники - минутки радостные. Но опять же за рулём к нам наша радость приходит.
Вот однажды подъезжаю к остановке и, как всегда, остановившись, двери открываю.
Народ заходит неспешно, с ленцой и вразвалочку. Ему же невдомёк, что у тебя каждая секунда на счету. Опоздаешь - не видать тебе премиального процента за проделанный рейс. А из этих (и не только) процентов, наша зарплата складывается.
Ну, так вот. Зашёл народец в салон, чинно расселся, а последним мужичок в подпитии входит. В подпитии, но добренький - по лицу видать. Остановился в проходе и ко мне:
- Маэстро, - говорит. - Будь любезен, высади меня у метро если я сосну. Я тут рядышком с тобой пристроюсь.
Я чуть из-за руля не вывалился от обращения такого.
Как только нас шоферов не называют: и водила, и мудила, и батя, и друг... А вот чтобы "маэстро" услышать, - такого в моей практике не было. От такого обращения и на душе радостно становится, и настроение поднимается.
А то другой случАй был.
Работал я по восемнадцатому маршруту. А у станции метро "Автово" у меня остановка перед регулируемым пешеходным переходом была. (Сейчас там подземный переход сделали.) Ну, я народом загрузился и только от остановки отвалил, как для меня красный свет загорелся. Остановился. Дверь переднюю открыл - мало ли ещё кто поедет. Светофор-то сорок секунд гореть будет.
И точно, вбегает, запыхавшись, дамочка. Вся из себя очень даже симпотичненькая:
- Ой! Спасибо, товарищ водитель, что подождали меня. Я так опаздывала, так опаздывала...
А тут из-за кабины голос трухлявый:
- Как же! Да, если б не красный семафор - только бы ты его здесь и видела...
Ну, думаю, карга старая! Подпортила-таки радость от слов добрых.
Но на неё я не в обиде. Жизнь такая наступила, что пожилому человеку никакой радости в ней.
Или на день Победы... У станции метро "Проспект Ветеранов" это было.
Уже под вечер перегорела в автобусе релюшка стартёрная. А это значит: либо в парк возвращаться, либо движок с ручки заводить. Её ещё "кривым стартёром" шофера называют.
Так, вот. Подъехал я на конечную, а там народу - тьма-тьмущая. С салюта, должно быть, возвращаются. В салон набилось столько, что еле-еле двери у автобуса закрылись. С места тронулся, да не рассчитал нагрузки на двигатель - резко сцепление отпустил. Вот двигатель и заглох.
Ну, я из кабины выпрыгнул и скоренько в "корму" автобуса с ручкой заводной. Раз крутнул, два крутнул - завёлся движок. Я, было уже, за руль заспешил. Только слышу, два ветерана около меня остановились и один другому говорит:
- А помнишь, Петрович, вот и мы на Курской в 43-м так свои ЗиСы заводили?
- Ну, что ты врёшь, Кузьмич, - отвечает крепенький на вид старичок с медалями в два ряда и тремя орденами. - У нас в 43-м уже стартёры были. Не то, что в нынешние времена.
Смешно мне стало, весело. Улыбнулся я ветеранам. С праздничком их поздравил и побежал в кабину, время в пути нагонять.
А ещё в белые ночи по Питеру молодёжи много гуляет. Любо, дорого посмотреть на нашу молодёжь. Лица у всех счастливые, плечи трудом не придавленные. Ходит молодёжь по улицам вся такая радостная... Но у них всё впереди. А пока пусть погуляет.
И вот подъезжаю я к остановке на улице 'Счастливая'.
Время позднее. Народу в салоне чуть-чуть. А на остановке девчушка стоит молоденькая. Светленькая такая. Блузочка на ней беленькая, туфельки на каблучках, сумочка через плечо. А юбчонка... мама родная! - Чуть-чуть ежели подлиннее пояска, на которой та держится.
А надо вам сказать, что у Львовского автобуса (ЛАЗ-697) уж больно высокие ступеньки в салон взойти. Мужикам то ничего, а вот дамочкам, особенно для тех, у кого юбчонки узкие, проблематично.
Ну и вот. Подъезжаю я к остановке и думаю сам с собой:
- "Как же ты, дорогулечка, в салон заходить будешь? - Если ты ножку свою сейчас до ступеньки поднимешь, то все твои прелести видны станут".
И так это мне стало интересно (в хорошем смысле), что я подъехал к той девчушке и переднюю дверь перед ней открыл. Открыл, на руль облокотился и смотрю, как моя пассажирка из этой щекотливой ситуации выбираться будет.
Вот взялась она за поручень. Вот уже и ножку поднимать стала. И тут увидела мою рожу наглую и взгляд любопытный. Опустила она ножку, задумалась. Боком к входу повернулась, а ножку на ступеньку поставить ей юбчонка не даёт. Уж больно узкая, чтобы боком войти. Опять задумалась сердечная. И вдруг... спиной к дверям стала и раз-два - она уже в салоне. Язык мне показала. Талончик прокомпостировала и до станции метро " Ленинский проспект" доехала.
А выходить из автобуса уже проще было. Подошла к самому краюшку ступеньки, спрыгнула чуть присев и поспешила в метро, каблучками стуча.
- Дай Бог, чтобы не пристал к ней никто соблазнившись её юбчонкой коротенькой.
Вот так мы и развлекаемся, работая за рулём автобуса. Так вот и ищем минутки радости в своём труде галерном. А вы говорите - музеи, театры, кино.
Да, вы посидите со мной рядышком по 12-14 часов в день - столько всего наслушаетесь, да насмотритесь. Посильнее всяких там комедий, трагедий и спектаклей будет.