Аннотация: история не стоит на месте, но обладает способностью повторяться
Там, где раздольная степь заканчивала свой нескончаемый разбег и плавно переходила в мрачную тундру, пролегала суходольная балка с поросшими высокой травой и низким кустарником склонами. Сразу за тундрой, это было видно если стоять на чуть возвышенном берегу склона, начиналась лесотундра. А ещё дальше, в чёрной полосе горизонта, угадывалась непроходимая тайга наполненная низинами, непроходимыми болотами, отсутствием какой-либо живности. Мёртвый край, как говорили про неё жители степи.
Край лишенцев, насильных переселенцев и каторжан.
Всё это постепенно скрывалось в душных сумерках, наползавших на стойбище двух пожилых, но ещё полных сил мужчин. Место их стоянки и стойбищем-то трудно было назвать. Так - бивуак на одну ночь. Только засветлеет восток от восходящего солнышка и, оседлав коней, мирно пасущихся в разнотравье, пристегнув к поясам палаши, а к подпругам седельные сумки, они тронутся в путь. Вместе ли, порознь - они и сами пока не знали. Встретились случайно, при подъезде к балке. Поздоровались, внимательно вглядываясь друг в друга и, не увидав ничего настораживающего, спешились. Расседлали коней, развели костерок, приготовились вечерить.
А в это время, с запада надвигалась грозовая туча, усиливая сумерек вечера, готового в скором времени перейти в ночь.
- Откуда путь держишь, брательничек? - спросил тот, что постарше, возраст которого можно было определить, если только по лысине, как дополнение к испещерённому морщинами лицу.
- Из Бийска. Слыхал про такой город?
- Слыхал. Одногодок, что со мной на корабле службу правил, оттуда. Сейчас егерем в Ленинградской области пробовляется. Дичь стережёт в заповеднике. А её, когда лишнего переберут, хозяева жизни новой, из ружей бьют немеренно. И, ведь, никому не пожалуешься: ни ментам, ни прокурору, ни губернатору. Они сами, вместе с зажрашимися владельцами газет и пароходов, в том смертоубийстве участвуют.
Вот жизнь настала... Чтоб они перестреляли друг дружку!
- А ты сам-то, не из тех краёв будешь?
- Из тех. Питерский я. В малолетстве привезла меня маманя в город Ленина, да так и прожил в нём всю жизнь. Прожить-то прожил, а полюбить не сумел. Серый он какой-то, давящий. И на сознание давит, и нА душу. Сколько не бился что-то полезного для него сделать, никогда не получалось. Власти партейные, да советские все руки поотбивали. А у меня и специальность, и знания, и желания были, чтобы город краше сделать. Сейчас, кроме диплома, что дома валяется, ничего не осталось.
- А я вот в твой Питер собрался. Журналист я по призванию. Мне, если не писать о том, что вижу, что душой ощущаю, то лучше удавиться. Еду по городам и весям, жизнь народа наблюдаю. Всё в блокнотик записываю. В Питере распечатаю труды свои и донесу до всех, кто не ведает, что с Россией стало, в какое запустение её власти нынешние ввели.
Знаю, что трудно придётся, но кто-то должен это сделать. Хоть попытаться.
- "Блажен кто верует", - как говорили в народе. Знавал я одного, он, кстати, тоже из Бийска, тоже журналист. В фабричной многотиражке работал. Потом невостребованным стал. Взялся за труд, который и Петербургскую жизнь освещает, и Российскую. "Россия идёт по этапу" - называется. Не приходилось читать? Нет? Жалко. Много в том труде полезного я для себя вынес. Поэтому, бросил всё и отправился в путь дороженьку. Куда глаза глядят, только бы подальше от несуразицы, что в мире твориться. Подальше от людей, которым всё настолько опостылело, что никакой сопротивляемости в нём не осталось.
- Это ты верно говоришь. Не осталось в народе сопротивляемости. Живёт, абы выжить. А всё почему? Не знаешь? Помнишь, что Владимир Семёнович Высоцкий по этому поводу сказал? :
Мы не сделали скандала -
Нам вождя недоставало:
Настоящих буйных мало -
Вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни -
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов!
Про "сети и бредни", что в стихах говорится, то про нас - журналистов он имел ввиду. Мы словом своим, правдой, которую сегодня нигде не сыщешь, вселим в народе уверенность в себе и завтрашнем дне.
- А про "вожаков", что же ничего не скажешь?
Вон как Навальный пыжится, разоблачая подноготную министров-олигархистов.
-Про вожаков? А где они? - Немцова мочканули. Явлинский, словно стилист Зверев, сам собой не налюбуется. Резника, уж на что безобидный, а и то в цугундер упрятали несмотря на "статУт неприкосновенности". А про Навльного я тебе так скажу: - Бежать ему надо с политической арены. Бежать быстрей, чем "заяц от орла", если жизнь ему дорога. Его, даже если народ и выберет, мочканут прежде, чем он до инаугурации доедет.
Ты думаешь, почему нынешний президент за власть держится? Он бы рад сбросить с себя ярмо российское, да "друганы" ему не позволяют. Его не будет и их не станет. Они это прекрасно осознают. Он потому и Национальную Гвардию сОздал, чтобы охраняли его от друзей. С вОрогами он разберётся, а вот с теми, кто не без его помощи миллиардерами стали, - слаб он "в коленках".
- А почему бы ему Кадырова не привлечь? Помнится, у Николая II в охране чеченцы были.
- Кадыров - "тёмная лошадка". Как бы он не вознамерился сам президентом "всея Руси" стать. Наглости ему не занимать.
Ты думаешь, для чего ваш Полтавченко нынче в Чечню подался? Чтобы участвовать в празднестве открытия Петербургской улицы? Как бы ни так. Ему, губернатору петербургскому, велено приглядеться, - чем Кадыров дышит. Какой настрой у него, с какими мыслями он живёт, и что делает для их реализации.
- По-моему народ российский Кадырова ни в жизнь президентом не выберет. Он ещё злодейства Сталина помнит, и повторно издеваться над собой не позволит.
- Ну, ты сказанул! Народ нынешний Сталина "в засос" возлюбил. Он ему все злодейства простит, абы порядок в стране навёл. Избавил от кровопийц, что от Чукотки и до западных границ расплодились. А Кадыров, после "вождя всех народов", первая кандидатура на его пост. Вот тогда россиянам туго придётся: чеченец от грузина мало чем отличается. Но и олигархам, что сегодня власть "в узде" держат, не жить. Россия к самодержавию склонна. А власть - это деньги! Деньги - это власть! Не допустит Кадыров, чтобы доллАры у кого-то ещё были. Все под себя загребёт.
- Да-а-а! Печальную картину ты нарисовал И, что - всё так, как мне поведал, и напишешь по приезду в Петербург? А не боишься, что тебя, после этой публикации, "под белы рученьки" и в цугундер?
- Отбоялся своё. Пока за Урал-реку перебрался, такого насмотрелся, как народ наш живёт, что ничего уже не страшно. И, потом, не довезут меня до цугундера. Сердце у меня слабое - два инфаркта перенёс. Меня, если пнуть посильней, то я тут же и "представлюсь". Последние денёчки доживаю на этом свете. То мне не сердце вещует, а разум. Разум, который противится всему, что вижу и торопит, торопит отдать последний долг Отчизне своей, во имя её спасения.
- Сердце, говоришь? А на вид, вроде бы как, крепкий ты, брат мой во Христе и писательской упряжке. Тебе сколько годков-то?
- Седьмой десяток пошёл. Пожил, но мало. Всё душой за страну, за народ наш изболелся. Этим и подорвал здоровьишко.
- Да-а-а! Не думали мы и ни гадали, что в стране нашей всё так обернётся.
Только я тебе так скажу, что при комуняках жить было противше. Сколько ни бился, всё как "рыба об лёд".
Оттого и экономика наша, во времена перестроечные, рухнула, что не было у неё задела для жителей страны Советов. Люди умные были, которые понимали, что местами надо было менять "базис и надстройку".
Только не слушал никто их советов. Да и советов, если трезво посмотреть, не было. Всё Политбюро решало: кому мясо кушать, а кому "с хлеба на воду перебиваться".
Войну в Афгане затеяли, не подсчитав, до копеечки экономический потенциал. Вот с этой войны экономика, словно доминошки, падать начала.
Но разве пошло это на ум управителям нашим? Чёрта с два! Крым, Украина, Домбас, Луганск ... А чтобы не вякал народец наш, то, в качестве отвлекающего манёвра, Сирию бомбить начали.
Я понимаю, что ИГИЛ - организация, которая в России запрещена. Но, то в России! Зачем нам в Сирию-то влезать надо было? Если только, чтобы отвлечь народ от внутригосударственных проблем. Или я не прав?
- Прав, прав. И видать по всему, потащат тебя в цугундер вместе со мной.
- Ну и хорошо. Там хоть похудею трошки. А то дома сидишь, печатаешь на компьютере, переживаешь за каждую строчку, а я, когда нервничать начинаю, то во мне жор просыпается.
Так, за разговорами, братья во Христе скоротали ночь "во степи глухой".
А под утро, когда лучи горемычного Солнца коснулись туч, которые валом валили с Запада, кони, что паслись невдалеке, прянули ушами, подняв головы.
- Чу! - приподнявшись с земли, произнёс журналист. - Вроде бы идёт кто.
- Ну и слух у тебя, - прислушавшись, сказал питерский. - Точно идёт. И железом, вроде бы как, брякает. Не уж-то кого "по этапу" гонят? На каторгу, что ли?
- Кончай базар. Седлаем коней. Надобно ко всему готовым быть.
Затоптав костерок, затушив уголья водой из фляги, знакомцы, пристегнув к поясам палаши, превратились вслух.
Ждать пришлось не долго. По дороге, что шла вдоль балки, нескончаемым потоком текла толпа народа. Какого, - пока неизвестно.
Но спустя некоторое время всё прояснилось. По пыльному тракту, вся в рубище, с дерюжным мешком, прикрывавшим тощие плечи, шла она - великая, не сломленная жизненными невзгодами, гордая Россия. Шла, еле передвигая ноги в рваных ботах. Шла в цепных кандалах, сковавшие её, некогда прекрасные руки и лодыжки стройных ног.
Слева от неё шли ЧОНовцы, которые отымали хлеб у крестьян в двадцатых годах, вывозя его за границу.
Справа - ОМОНовцы, что разгоняли митинги в пост-перестроечные времена..
Впереди, с резиновыми демократизаторами - отряд национальной гвардии.
Замыкали шествие понурые люди, одетые во что ни поподя. Передвигались они, обнажив головы, шаркающим шагом и, словно стон над степью, раздавалось их заунывное:
Ты жертвою пала в борьбе роковой,
Любви беззаветной к народу
Ты отдала всё, что могла за него.
За жизнь, его честь и свободу.
И вдруг, заглушая всхлипывания толпы, над степью раздалсЯ клич всех атаманов:
- Сарынь на кичку!
Из-за кустарника, обрамлявшего склон балки, потрясая палашами, выскочили двое.
- И-эх-х! Раззудись плечо, размахнись рука!
Степной ветер охолаживал их груди, головы и мысль о том, что:
- Это есть их последний и решительный бой...
вылилась в песнь. Гимн всех угнетённых на Земле.
Россия замерла на миг, и недоумение можно было прочитать в её глазах: