- Аллё? - услышал я в трубке голос, сводящий меня с ума.
- Привет, - отозвался я, как можно спокойнее, - ещё одно подтверждение телепатии.
- Ты опять вспоминал обо мне? - обрадовалась она.
- Да. Только подумал: "Что-то Искра давно не звонит". Ты тут как тут.
- Понятно. А я звоню не без причины. Хочу, как раз, для твоей книжки, новую жуткую историю рассказать.
- Давай.
- История началась примерно две недели назад. Ну да, в воскресенье после ужина меня стошнило.
- Отравилась?
- Нет. Штука в том, что у меня был хороший, качественный, ужин. Помидорчики, огурчики, - всё свежее. Оказалось, что я ничего не могу есть. Но главное, я не могу пить. Я делаю полглотка и всё это сразу из меня исторгается. Это было в воскресенье. В понедельник я позвонила на работу, сказала, что отлежусь. Ну, а во вторник у нас... Короче надо было обязательно явиться на работу. Утром я еле доползла до работы. Говорю своим: "Что-то мне плохенько". У нас же есть своя поликлиника. Меня туда отвели, к гастроэнтерологу, к терапевту, УЗИ сделали. И вызвали скорую помощь. Они поставили диагноз: "Острая кишечная непроходимость". Я была не в состоянии ни кушать, ни пить. Скорая помощь, естественно, отвезла меня в ближайшую городскую больницу.
Меня доставили в больницу в два часа дня и только в два часа ночи отправили в хирургическое отделение. Представляешь, в хирургическом отделении на весь этаж всего два туалета, в одном конце коридора и в другом. Мне захотелось пить. А у них там, у какой-то тётеньки, работницы больницы, на столе стоит алюминевый чайник времён семидесятых или даже шестидесятых годов с кипячёной водой. Без всяких стаканчиков. Представляешь себе?
- Все из носика пьют? Или как?
- Нет. Надо пойти к врачу, попросить, чтобы стаканчик разрешили дать. Меня направили в буфет, моталась я туда - сюда. Одним словом вот так там всё устроено. Я добыла себе стаканчик попробовала пить, но не смогла проглотить воду, всё выплёвывала. Представляешь, я почти неделю ни капли не пила.
- Даже не верится.
- Это правда. Я не ела, не пила и в туалет не ходила. Так вот. Они прямо среди ночи делали всем операции. Ну а меня, понятно, направили...
- Клизму не сделали?
- Делали. И обычную клизму делали и шлангом меня промывали.
- Ничего себе! - возмутился я.
- Ты думаешь, я шучу? Настоящим шлангом меня промывали. А потом мне сделали колоноскопию. Понимаешь, я поняла средневековую казнь, когда человека сажали на кол. Меня, в прямом смысле слова, сажали на кол. Ты даже не представляешь, как это больно, - говорила она, смеясь.
- Ну не зря же когда мне, больному бронхитом, врачи предложили пройти подобную процедуру, товарищ по палате, лечившийся от алкоголизма и испытавший всё это, сказал: "прольёте слёзки". Я тогда помнится, лечащему врачу, так ответил: "Вы зачем-то упросили меня после выздоровления, ещё на какое-то время остаться в больнице. Я пошёл вашей просьбе на встречу. Если будете издеваться, я прямо сейчас соберу вещички и уйду". У меня же не было таких проблем как у тебя. Да, ну и что дальше?
- И без обезболивающих, без всего, вставляли эту самую штуку. Я кричала, орала, меня держала нянечка. Обнимала и приговаривала: "Ну, потерпи". А тот, садист...Ведь там же воздух ещё вдувается, они же ещё какие-то штуки делают. Одним словом эта самая штука упёрлась в опухоль. И врач определил: "У вас онкология!".
- Сразу поставил диагноз?
- Да-да. Мгновенно пункцию взяли. Всё. И врач мне прямо на столе говорит: "Вы знаете...". О, нет-нет, меня ещё повезли на сцентирование. Проблема в том, что они попытались эту опухоль сцентировать. Чтобы она освободила проход в кишечнике. Они так и не смогли этого сделать. Это примерно тоже самое, что и колоноскопия.
- Тебе там досталось.
- Процедура один к одному, только палка тоньше была. Поэтому было легче.
- В конце концов выяснится, что ты проглотила бильярдный шар, - пытался я свести всё в шутку, не желая верить в то, что слышал.
- Нет, - разуверила меня Искра, - на самом деле оказалась опухоль.
- Ничего себе.
- Да. И как ты уже знаешь, сцентирование не прошло. Потому что опухоль оказалась на изгибе сигмовидной кишки. Там была. Ну и врач мне говорит: "Вы знаете, мы завтра вас выписываем".
- То есть если не раковая больная, то выписывают?
- Нет. Штука в том, что в их больнице нет онкологов.
- А-а, то есть они не могут определить характер опухоли?
- Но! Они мне сразу порекомендовали вывести кишку наружу. Чтобы я могла, прошу прощения, испорожняться сбоку.
- Кошмар. Ужас какой.
- Чтобы, так сказать, отвести кал и газы, которые у меня скопились. Всё для того, чтобы я прямо там у них не умерла.
- Это там, в больнице, тебе сказали?
- Ага. Да. И с кишкой наружу я должна была ходить, ездить и искать онколога. Я у врача спрашиваю: "Может, вы мне кого-то посоветуете, направите в больницу, отвезёте, дадите направление?". Врач мне отвечает: "Это не наше дело".
- Так вот?
- Да. Так вот. Дальше слушай. Утром выписали из палаты тех девчат, которым ночью вырезали аппендицит. А вдогонку сказали: "Антибиотики будете принимать дома". Нормально?
- Действительно, после операции чего разлёживаться в больнице?
- Ну, да, - смеялась Искра, - чужое место занимать. Соответственно, вместе с ними и меня выписали.
- А что за больница, старая?
- Дело в том, что первый этаж у них блестит. А то, что выше первого этажа, это английский работный дом девятнадцатого века времён Чарльза Диккенса. Кстати говоря, когда я врачу сказала: "Послушайте, у вас в отделении всего два туалета. Один из которых рабочий. А как же тут пѝсать-то всем?". Он говорит: "Ну, хотите, мы поставим вам мочеприёмник и не придётся бегать пѝсать". Я промолчала, но подумала: "Поставь его себе". Одним словом, я написала заявление, отказалась от операции, чтобы мне кишку наружу не выставляли.
- Да, они что-то погорячились.
- Позвонила я Попову, сказала, что меня выписывают в десять. Он подъехал. Так они до двух часов дня выписывали мне больничный. Нормально? И Генка четыре часа меня ждал. В два часа я всё-таки вышла оттуда, и он меня повёз. На Крылатских холмах имеется онкологическая больница, это первый филиал Боткинской. Мы приехали туда, врач всё заполнил и говорит: "Вы должны завтра прийти, оформить больничный. А если не придёте, то будет нарушение". Нарушение! Спрашиваю: "Когда меня может принять Боткинская больница?". Отвечает: "Девятнадцатого". То есть через две недели. Говорю: "Я же не доживу...".
- Ты меня успокой. Прошла вся эта страшная история или ты в ней находишься?
- Послушай. Я сейчас лежу дома, отдыхаю, поужинала. И тебе со смехом рассказываю все эти ужасы.
- Ну, давай-давай. В туалет ходить можешь?
- Могу. Но пока, извини меня, только через дырочку в левом боку. Но всё гораздо лучше, чем тебе может показаться. Я тебе рассказываю последовательность событий. Ты особо не переживай. В принципе у меня всё хорошо. Иначе я бы тебе не позвонила. Разве стала бы я тебе рассказывать всякие страшилки. Давай, дорасскажу.
- Давай, - без энтузиазма согласился я.
- Ну, чего делать-то? Поехали домой. Стали советовать знакомые. Одни говорят, можно устроиться на платное отделение в ЦКБ при Управлении делами Президента на Рублёвском шоссе. Генка везёт туда, меня принимает онколог и говорит: "Да, мы вас можем положить в понедельник". Не в пятницу, когда я к ним приехала, а в понедельник. Ну, извини меня, мне операцию надо делать немедленно.
- Ну, да.
- Я уже неделю не пью и не ем. Но у них в ЦКБ плановое хозяйство, кладут только по понедельникам. Спрашиваю: "А что делать, если мне плохо будет?", - "Вызывайте скорую". И районный онколог названивает и угрожает: "Вы должны были закрыть больничный лист, а вы не пришли. Вы нарушаете". Знаешь, мне хотелось матом его обложить. Мне явиться за какой-то бумажкой лично. А нормально? "Будет нарушение". Ну, что дальше? В пятницу вечером мы вернулись домой. А у Генки есть одноклассник Юра Аладьин, ты его знаешь. Он сказал, что имеется такая "Отслюнявь-Клиника", и они готовы меня прямо сейчас же увезти на своей скорой помощи. Я так устала, говорю: "Давайте всё это отложим хотя бы до утра". Я очень утомилась. На следующий день в восемь утра Генка уже был у меня, и мы поехали в "Отслюнявь-Клинику".
- А что это за "Отслюнявь-Клиника"?
- Это частная платная клиника. Понятно, что очень и очень недешёвая. Но как потом я узнала, по сравнению с другими частными клиниками у них божеские цены. А главное, в отличие от других клиник у них была томография.
- Ну, ты доскажи.
- Так вот. Они отправили меня на томографию. И просветили абсолютно всю. Заплатила я триста тысяч. Ты понимаешь. Это считается очень даже по-божески. Крайне по-божески. После чего мы с Генкой расстались, и меня отвезли в палату. Только я разложила свои вещички, меня тут же отвезли на операцию. Я легла, никакой маски, никакого эфира, что-то вкололи в вену, и я уснула. Ты не представляешь, я такие счастливые сны видела, я такая была счастливая. Мне снилась природа, солнышко, травка. Я просто счастливейшим человеком себя ощущала. И меня будят уже в реанимации.
- Это всё в этой "Отслюнявь-Клинике"? Они сразу посчитали триста тысяч за томографию и операцию?
- За всё про всё. Ещё я вдогонку скажу, что они мне остались должны двадцать тысяч, которые я в любую секунду могу забрать. Но это я в продолжение темы, чтоб ты так не волновался. Я сама волновалась, думала, что мне насчитают ещё, - ничего подобного. Так вот я проснулась в реанимации, часика два там побыла. Там ещё человека три лежало. Что было надо мной, я не видела, но заметила всякие мониторы, контролирующие давление, пульс, температуру тела. Побыла я там пару часов, а потом меня отвезли в палату, где я оказалась одна. Душ, туалет, - всё в палате. Стол, стул, телевизор. И полтора дня я в этой палате отлёживалась. Да, и понятное дело, лежала я там под капельницей. Штук сорок капельниц мне там прокапали.
- Ничего себе.
- Но главное, когда меня из реанимации перевезли в палату, врач сказал: "Можете ходить. И я даже рекомендую вам ходить. Можете есть и пить".
- А они, пока ты под наркозом спала, тебе операцию сделали?
- Они взяли и вырезали мне опухоль.
- Молодцы.
- Они не просто молодцы, они герои. Ведь по правилам они должны были как поступать? Взять пункцию, послать в какой-то там центр на исследование, так делается по общим правилам. Сперва исследуют опухоль, изучают её, и только потом делают операцию. А они сразу взяли и вырезали опухоль по результатам томографии. Понятно, что кишку вывели наружу, чтобы там заживало всё. Зашили, так сказать меня, отправили в палату, и я уже могу ходить. Но главное - есть и пить! Я вышла в коридор, подошла к кулеру. Там стаканчик и горячая-холодная вода. Я стояла рядом с этим кулером и пила-пила-пила воду. С собой ещё стаканчик с водичкой взяла. Я по пути его выпила и попросила: "Можно мне водички?". Так мне сразу четыре бутылочки воды принесли, не газированной, простой.
- То есть условия хорошие, заботятся?
- Да. Понятно, что после операции трудно было и передвигаться, и ложиться, но кормили на убой, кормили великолепно. Сёмга на пару с гарниром, творожки, йогурты, яблоки, груши. Одним словом питалась шикарно.
- То есть деньги заплатила не зря?
- Ой, как за мной ухаживали санитарки. Первый день я не спала, всю ночь смотрела телевизор. Потому что всё-таки стресс.
- Так ты сейчас в этой клинике находишься?
- Я сейчас дома.
- А, ну да. Давай рассказывай дальше, не буду больше перебивать.
- Полежала я там несколько дней. Ко мне пришли, посмотрели, - всё заживает. Сказали: "Мы будем вас выписывать". Я услышала это и мне аж поплохело. Говорю: "Я не готова". И стала плеваться желчью. Я полтора дня плевалась желчью. Но мне сказали, что это нормально, потому что у меня желчь скопилась.
- Я подумал на нервной почве.
- И я думала на нервной почве. Я наверно литра два или три этой желчью изошла. Я ночью ею плевалась. Потом меня ещё и прокапали, лежала под капельницами. Всё слава богу прошло, всё заработало. Три дня после этого ещё полежала и сказала врачу: "Я здоровый человек и готова выписываться". На мне всё уже зажило и мне сказали, что в шесть вечера меня выпишут. Позвонила Генке, говорю: "Всё. Меня выписывают". Выписали меня в начале десятого. Тебе ничего это не напоминает?
- То есть что бесплатная медицина, что платная, - привычки у врачей одни и те же.
- Одни и те же, - подтвердила Искра и захохотала своим чистым чарующим смехом, - И поэтому определённым образом они упали в моих глазах.
- Как это отвратительно. Роняют себя в ваших глазах. Значит до этого всё было хорошо, а напоследок смазали впечатление.
- Ну и где-то около двенадцати была дома. А чтобы закрыть больничный, это где-то через десять дней после операции. Операцию сделали седьмого ноября и выписать могли только семнадцатого. То есть вчера. И вчера мы с Генкой мотались в эту "Отслюнявь-Клинику". Там опять же меня посмотрел онколог и хирург. После чего мне закрыли больничный.
- Молодцы. А опухоль была какая? Они взяли с неё пробу или что там берут в таких случаях?
- Они всё взяли, всё сделали. Так что я с сегодняшнего дня официально работаю.
- То есть придётся тебе на работу ходить?
- Не придётся ходить мне на работу. Я на удалёнке работаю. Но главное что? Ты правильно задаёшь вопросы. Уже завтра, девятнадцатого, будет консилиум онкологов Москвы по моему случаю.
- Ничего себе. Почему?
- Потому что, как я подозреваю, впервые сделана разумная операция. То есть взяли, вырезали опухоль и уже отдельно от меня стали её изучать. А вместе с опухолью они ликвидировали острую кишечную непроходимость. В принципе, они изначально должны были это сделать. Я думаю, что так и должны делать. Вырезали и изучайте всё отдельно от меня. Они взяли пункции и уже сегодня есть все результаты. Что, почему, зачем, как, отчего. Завтра будет слёт онкологов. Как я понимаю, это они впервые, чуть ли не во всём мире, проделали такую разумную операцию.
- Ну, да. И для этого, наверное, есть у них повод собраться и выпить.
- Вроде того, - смеялась Искра, - но главное, что по результатам исследования этой самой пункции, этими самыми онкологами мне будет предложена химиотерапия. Один курс либо три курса. То есть мне придётся ещё полежать в больнице дня три. Химиотерапия - это просто под капельницей ты лежишь, и тебе что-то капают.
- Да?
- Да. И всё.
- Смотри, а то какой-нибудь гадости тебе накапают.
- Нет. Хотя, само собой разумеется, гадость мне накапают. Естественно. Но я потребую, чтобы у меня, как и в первый раз, была отдельная палата.
- Конечно.
- Я тебе говорила, что я триста тысяч заплатила?
- Да. Но они сказали, что сдачу тебе вернут.
- Вернут. Но дело в том, что каждая химиотерапия будет мне обходиться по сто пятьдесят тысяч.
- Ух, ты! Но хорошо, что у тебя теперь есть деньги на такие химиотерапии.
- Это очень хорошо. По крайней мере, они мне спасли жизнь в прямом смысле этого слова. Я бы до понедельника не дожила.
- Да-да.
- Более того, врачи мне не верили, что я неделю не пила.
- А я думал, врачи не верили, что ты доживёшь до понедельника.
- Да, но я подставляла рот под кран. Глотать не могла, полоскала рот для того, чтобы вода хотя бы в слизистую впиталась.
- Понятно. Скажи, у тебя нет соображений, что это, из-за чего это? Как это всё?
- Мне сказали, что опухоль росла много лет. У меня есть соображение... Я думаю, эта фигня началась давно, сразу после смерти мамы.
- Скорее всего, это так.
- В последнее время у меня и давление поднималось, а теперь, когда опухоль вырезали, у меня сто тридцать пять на восемьдесят. Может высокое давление опухоль и провоцировала.
- Само собой.
- Главное, что люди с такими опухолями испытывают боли. А я никаких болей не испытывала. Более того, меня прощупывали, и результаты томографии показали, что я здоровый человек. Ведь у меня и рука была сломана, и были проблемы с позвоночником. Томография показала, что никаких у меня травм нет, всё у меня в норме, всё у меня в соответствии. Только две небольшие бляшки на печени и на лёгких. То есть, вполне возможно, что ради них и решили провести химиотерапию. Ну, это уже завтра будет мне известно. А пока я с ближайшей субботы дома, - ем, пью, наслаждаюсь жизнью и остаюсь очень счастливым человеком. Ну, как, интересно тебе?
- Да, интересно, - ответил я и засмеялся горьким смехом, не ожидавший подобных новостей и нагруженный ими сверх нормы, - интересно-то интересно. Я просто поражаюсь твоему хорошему настроению. Как говорится, если человек оптимист, то он всегда оптимист. Я тут брату Вите звонил, он всё время на всё и на всех жалуется. Как бы хорошо ему не было, он всё равно жалуется. А ты перенесла столько испытаний и так весело о них рассказываешь, словно на курорт съездила, отдохнула.
- Кстати, - смеясь, говорила Искра, - когда я лежала в палате, ведь мне же и с работы звонили, и ребята, с которыми я играю в теннис, звонили, и соседи мне звонили. И я со всеми беседовала так же жизнерадостно. В клинике познакомилась с женщиной, она лежала с больным сердцем. Так она послушала меня и тоже стала звонить своей родне и жизнерадостно рассказывать, что тут интересного в больнице.
- Ты заразила оптимизмом всю больницу. Положительный пример дала, научила...
- Так что всё замечательно.
- Потом врачи кишку уберут?
- Это будет через три месяца. Сделают ещё одну операцию, вернут её на место.
- Видишь, всё это не так скоро и не так весело.
- Не хотела тебя расстраивать, поэтому и не звонила. Но сейчас всё страшное позади, я отдохнула, поужинала, легла. По телевизору смотреть ничего не хотела. И потом, со всеми я уже поговорила. А тут я в силах... Понимаешь ли, когда мне звонят, то телефонные разговоры меня всё-таки утомляют. Утомляют в большей степени из-за того, что все начинают на меня кричать, поучать: "А почему ты раньше к врачу не ходила? Почему врачам себя не показывала?". Ну, зачем на меня давить? Какой смысл на меня кричать? Я не люблю бессмысленные разговоры. Ненавижу. Я люблю, чтобы было со смыслом. Зачем, почему, для чего. Вот я всё это тебе рассказываю, понимая, что ты рассказанное мною запомнишь и наверняка всё это опишешь.
- Конечно, запомню и опишу. Правильно сделала, что позвонила.
- А главное, мне хотелось с тобой поговорить, твой голос услышать. Повода побеседовать не было. А тут подходящий повод.
- Да, - горько усмехнулся я, - повод...
Искра залилась своим звонким смехом и я, заражаясь её весёлостью, вместе с ней какое-то время тоже смеялся.
- Смотрю, у тебя настроение хорошее, - сказал я. - Уверен, что всё это пройдёт, как страшный сон.
- И всё закончится весёлой свадьбой?
- Обязательно.
- Нашей с тобой? - озорно поинтересовалась Искра.
- Да, нашей с тобой, - пообещал я.
- Помнишь, я тебе рассказывала, что мне снятся вещие сны, некоторые из которых уже осуществлялись.
- Да-да.
- Один из таких снов был про то, что я в семьдесят восемь лет всемирно прославлюсь.
- Видишь, врачи по твоему поводу уже всемирный конгресс собирают.
- Раз я в столь преклонном возрасте должна прославиться, значит до этого не могу умереть?
- Не должна.
- Вот. Так что можешь мне задавать вопросы.
- Ну, сейчас как-то не это... Вопросы... Всё-таки ты...
- Ладно. Вижу, всю эту историю тебе ещё надо осмыслить.
- Конечно, переварить.
- Ну, хорошо. А я полежу, почитаю книжечку, может, посмотрю ещё телевизор.
- А что ты читаешь, какую книгу?
- Ты знаешь, раньше я читала всякую там "чернуху", про выходцев с того света. Интересно, но я подумала, что это плохо на нервную систему действует. Поэтому сейчас читаю только развлекательную литературу, чтобы было мне смешно и весело.
- Правильно.
- Никакой "чернухи", никаких детективов, никакой "мокрухи". Только весёлое, радостное чтение, чтобы все мышцы у меня были расслаблены, всё было расслаблено, чтобы я спала безмятежно, ощущая себя счастливым человеком. Мне до сих пор снятся счастливые сны.
- Это хорошо. Это на самом деле хорошо. Сны, как правило, не обманывают. Если организм плохо себя чувствует, то хорошие сны не снятся.
- Но главное, они настолько реалистичны, настолько объёмны. Можно назвать их осознанные сны. Единственно, когда я в них попадаю, я сразу осознаю, что сплю, и мне всё это снится. Потому, что всё происходящее в них противоречит законам природы, законам здравого смысла. Это сразу бросается в глаза, и я тотчас понимаю, что это сон и просто наслаждаюсь процессом.
- У меня так было, когда я злоупотреблял алкоголем. Я так же осознавал, что это сон и жил в нём.
- Нет, я в нём не живу. Потому что снилась парочка кошмаров, и я просто уходила из этих снов. Ещё чего мне не хватало.
- То есть ты управлять умеешь.
- Нет. Дело в том, что если ты понимаешь, что это сон, то, как минимум, можешь проснуться, либо уйти в другое пространство.
- Видишь, сколько новых ощущений у тебя появилось.
- Это всего-навсего сон, не более того. Я как-то более здраво стала смотреть на жизнь. Ты просто не представляешь, как я в первые дни после операции наслаждалась вкусом простой воды, еды. Боже ты мой, всем тем, что в обычной жизни мы не замечаем, мимо чего проходим. Я просто млела от любой еды.
- Сколько сразу событий и новостей.
- Так что видишь, на данный момент со мной всё в порядке, - весело заявила Искра, и в её голосе я не услышал обмана.
- Когда говоришь, на химиотерапию пойдёшь?
- Время должно пройти.
- Я думал, завтра-послезавтра тебя заставят.
- Нет-нет. Никто меня не пошлёт и не заставит. Извини меня, я устала, перенесла операцию только неделю назад. Постой, седьмого числа была операция, десять дней прошло.
- Видишь, удалёнка помогает, можно не ходить на работу.
- К тому же мне с работы прислали бланк, чтобы я написала заявление о материальной помощи, в связи с расходами на операцию.
- Может, ещё и деньжат подкинут.
- Да, вполне возможно.
- Видишь, мир не без добрых людей.
- Моё руководство приняло во мне участие. У меня хорошее руководство.
- Надо думать. Ты же им ничего плохого не делала, только работала, не жалея сил.
- Нет. Дело в том, что они сами по себе хорошие люди. Я давно поняла такую вещь, если человек в своей профессии компетентен, то он, как правило, хороший человек. А тут они настолько высококлассные специалисты, что мне до них далеко. Но я своё маленькое дело хорошо знаю и делаю. Поэтому меня там и держат. А не только потому, что меня туда Гена Попов устроил.
- Ты, конечно, прибедняешься, но это хорошо, что прибедняешься, а не зазнаёшься.
- Надо хоть что-то делать лучше всех. Ах, да, про удалёнку. Ведь мне же на моём компьютере сделали апгрейд. Мне всё программное обеспечение поставили. У меня тут и почта, и архив, и доступ. То есть я могу дома полноценно работать, не хуже, чем на работе.
- Ну, видишь как. Молодцы.
- Так что, вот так. Сам позванивай. А то мало ли что, позвонил бы и не дозвонился. И не знал бы, что со мной случилось.
- Надеюсь, такого не будет.
- А я-то уж как надеюсь, - сказала Искра и расхохоталась своим чистым, заразительным смехом, - так что всё хорошо.
- А другие новости у тебя есть? Как поживают соседи? Все на месте?
- Откровенно говоря, соседи мне жизнь и спасли. А ещё и Сашка Мамонов. Они меня и возили, и отправляли, и сопровождали. Особенно Генка. Он меня подхватил и повёз.
- Ну, так оно и надо, молодцы.
- Как говорит моя бабушка, помнишь, я тебе рассказывала, она говорила, что у меня сильный ангел-хранитель.
- Да, помню.
- Бабушка говорит: "Бог сам не поможет, хорошего человека пошлёт". Вот бог мне и послал сразу много хороших людей, но особенно Генку, это правда. Если бы не он, я не знаю, осталась бы жива.
- Он молодец. Видимо, не зря после смерти его отца мы с тобой осуществили над ним опеку.
- Ну, да. А потом я с Генкой и его женой Викой каталась в Адлер, сдружилась.
- Но это уже при моём попустительстве. Я это видел и на всё закрывал глаза.
- Да там закрывать глаза не на что. Ты же знаешь Генку. Но он настоящий молодец. Сейчас, когда тебя нет рядом со мной, он, как твой настоящий брат, принял единственно правильное решение и отвёз меня в "Отслюнявь-Клинику". Я тебе уже сказала, это платная клиника, но цены там божеские.
- Не приведи господи узнать их расценки. Божеские цены для тех, у кого деньги есть. У кого денег нет, тот может рассчитывать только на Бога. Ну и на государственные больницы, со всеми вытекающими.
- В "Отслюнявь-Клинике" тоже свои недостатки. Там всё время идёт ремонт. Например, у кровати нет розеток. А розетки только около стола. Неудобно. Надо же заряжать телефон. А для этого надо нажимать на звонок, вызывать санитарку или вскакивать с кровати, бежать к этому столу. Но они обещали, что всё сделают, всё проведут.
- Лучше не узнавать, провели или не провели.
- Согласна, - сказала Искра и расхохоталась. - Вот я и подумала. История моя окончательно не завершилась и долго ещё будет длиться. Я буду держать тебя в курсе дела. Но на данный момент, смотри. Вчера меня только выписали и с сегодняшнего дня я формально работаю. Получается, если выписали из больницы, то я здоровый человек.
- А не сказали: "Это кушай, а это не кушай. Это пей, это не пей?".
- Конечно, мне дали рекомендации. Прописали четыре лекарства, которые необходимо пить в течение пяти дней. Ну и понятно, что кушать потихонечку, особо не усердствуя. А так, всё, что душа пожелает.
- Водку стаканами не пить?
- Ну, вроде того, - снова засмеялась Искра, - Ещё одно. Ведь когда они меня там щупали, они удивлялись, что живот у меня замечательный, перистальтика кишечника в норме, всё прощупывается, всё замечательно и главное, никаких болей. Они надавливают, а у меня никаких болей. Я им сказала, что фигурным катанием и гимнастикой занималась и до сих пор не оставляю занятия спортом. Они ответили, что благодаря этому у меня крепкий организм. И врач, когда меня выписывал, сказал, чтобы я продолжала заниматься физическими упражнениями. Но сейчас где-то на четверть снизила бы нагрузки.
- Тебе надо устроиться педагогом по гимнастике. Будешь показывать, как и что делать, но особо не напрягаться.
- Когда я лежала в палате... Я ведь до сих пор сплю на спине. А спина и потеет, и мокнет. Поэтому я вставала, выкручивала руки и сама себе делала массаж спины. Я массаж спины научилась себе делать. По позвоночнику пальцами проходила, по всем мышцам. Когда мышцы переставали ныть, я снова ложилась в кровать и продолжала спокойно спать.
- Молодец.
- Ты способен себе массаж спины сделать?
- Нет. Никто не может, не только я.
- А я могу и могу это продемонстрировать.
- Надеюсь, продемонстрируешь. А при благоприятном стечении обстоятельств, сделаешь массаж спины и мне. Ты мне, я тебе.
- Согласна. И как я всегда говорю, на этой оптимистической ноте, можно сказать друг другу: "До свидания". У тебя надеюсь, всё в порядке?
- Всё хорошо.
- Понимаешь ли, всё-таки после операции я стала, что ли более уверенной, более жизнерадостной.
- Это понятно. Лежала, можно сказать, под ножом гильотины и осталась жива.
- В принципе, да.
- Если ты говоришь, даже воду организм не принимал.
- Да-да, семь дней без воды. Ты представляешь?
- Мы ценим жизнь, когда она, как монета, поставлена на ребро, когда с нами что-то случается. "Семь дней без воды" - готовое название для книги. Но не приведи господи испытать это на своей шкуре.
- А чего, замечательное название для моей истории.
- Как говорится, помолюсь ещё за тебя.
- Спасибо. Так что звони. Буду ждать твоего звонка. А то получается, что только я тебе звоню. Ты давай мне сигнал, делай один звонок, а я буду тебе перезванивать.
- Хорошо.
- Где, говоришь, ты сейчас живёшь?
- В Монино.
- А-а, там же, где и раньше. И свою вторую книгу ты ещё не написал, или написал?
- Не написал.
- Кстати, будешь писать обо мне книжку, можешь назвать: "Искра Уголькова - семь дней без воды".
Искра беззаботно засмеялась.
- Ладно. Если бог даст сил, я всё-таки допишу второй роман. Я никак не могу от него уйти, он меня не отпускает.
- Тогда до новых встреч, до новых звонков. Позванивай.
- Хорошо. Тебе здоровья.
- И тебе здоровья и всем твоим домочадцам.
Не успел я положить трубку, меня окликнула с кухни бабушка. Позвала она к себе и свою дочь Галю.
- Коля, сядь на секунду, - сказала бабуля, показывая на табурет, - слушайте, что я вам скажу. Значит так. Всё у этой Искры закономерно. Потому что, когда ещё ты с ней встречался... На что я сразу обратила внимание. Она любитель чего? Сосисок, сарделек, пельменей.
- Мам, нет, - вступилась тётя Галя, - это всё ерунда, сосиски, пельмени. Нервы, - вот что хуже всего.
- И нервы тоже, - согласилась бабушка.
- Нервы, мам, нервы. Онкология - это нервы.
- Понятно. Но плохая еда всё равно провоцирует.
- Она даже сама знает. Вот с Колей только что говорила, я рядом стояла, подслушивала. Она сказала, что после того, как мама умерла, она стала переживать, у неё скакало давление, она много и сильно думала обо всём, мучилась. Вот и спровоцировала себе болезнь, - стояла на своём тётя Галя.
- Когда у неё умерла мама? - поинтересовалась у меня бабушка.
- Лет десять назад, - ответил я.
- Ну, всё равно. В её рационе, наверное, чеснок не присутствует, лука нет.
- Мам, - настаивала на своём тётка, - питание - это всё мелочи жизни.
- Нет, питание - это очень важно. Обязательно надо есть яблоки. Утро - яблоко, и вечер заканчивается, надо съесть яблоко. Так. Теперь следующее. Обязательно надо какать. Обязательно! Один день пропустила - уже плохо.
- Ну, это дело такое, - засмеялась Галина, поглядывая на меня.
- Нет-нет-нет-нет. Если у тебя правильное питание, значит, у тебя должно всё идти, как по маслу.
- По графику, - подсказал я бабушке, подмигнув при этом тётке.
- Да. А если ты такую пищу ешь, что, как говорится, не прокакаться, то это конечно.
- Бабуль, ты сейчас напугаешь нас, побежим до ветру, - попытался я свести всё в шутку.
- Когда я возвращаюсь из Москвы, - сказала Галя, - то бегу с электрички с выпученными глазами, мне бы до туалета скорее добежать.
- А почему ты утром всё это не делаешь?
- Не получается.
- А почему вечером не какаешь? У меня, например, каждый вечер, а утро, день - это меня не волнует. Шла на работу, и у меня проблем не было. И ещё что, обязательно надо подмываться. Пописала - подмылась. Обязательно! Чтобы все наши "проблемки" находились в идеальной чистоте.
- Это всегда, - вторила тётка. - Это да, мам. Но если душа не на месте, конечно, будет онкология. Ты постоянно будешь на вздрыге. Вот такая вот вся вздрюченная.
- Пускай эта Искра, как говорится, хорошенько моется. И если из попки вдруг кровь появилась, значит нужно что? Это уже сигнал. Быть может, почки так себя проявили.
- Мам, Искра Коле сказала, что колоноскопию делала.
- Когда?
- Говорит, это ужас. Как будто её на кол посадили. Ей так больно было.
- Конечно.
- Какой-то воздух ей туда ещё запустили.
- Обязательно.
- Ужас. Она говорит - кошмар.
- Да мне три раза колоноскопию делали.
- Это какой-то ужас.
- Я знаю. Это поворачивают кишки. Проходят прямую, затем ободочек...
- Мам, ты так рассказываешь, меня аж жуть берёт.
- Нормально.
- Это не нормально.
- Всё! Давайте договоримся. Надо завязывать с субпродуктами, - резюмировала бабушка, - Если колбаску покупаем, так чуть-чуть. И почему? Даже этот говорил, врач. Что все эти колбасы - это питание не здоровое. Потому что в колбасе очень много жира. Причём какого? Твёрдого жира. Поэтому, Коля, лучше всего покупать мясо. Причём, допустим, раз в месяц, мы покупаем говядину. Хороший кусочек мяса, натуральный. Пускай даже мякоть. И ещё надо покупать свинину. Она тоже очень полезная. Но не жирную, чтобы можно было поесть. Лучше солёное сало, оно полезно. Потому что топлёный жир, он уже не полезный.
- А как я тогда? - возмутилась тётка, - с чем я бутерброды буду брать с собой, если не с колбасой? С чем тогда?