Двадцать пятое апреля отметилось не только бессонной ночью, но и беспокойным днём. Позвонила Искра.
- Аллё, - сказала она, бодрым голосом, - В данный момент я нахожусь под капельницей, обедаю и тебе звоню. Ты готов выслушать удивительную историю?
- Давай.
- Ранним утром, часиков в семь или восемь, ко мне припёрлись... Кто?
- Генка?
- Врачи. Человек десять. Такой безумный консилиум. А вчера было только четыре. Был и главный врач, и лечащий, и, соответственно, спросили, что у меня. Сказали: "желтуха". Главврач посмотрела, говорит: "Склеры белые, блестящие, никакой желтухи". Лечащий врач говорит: "А анализы показали желтуху". Одним словом, они поговорили, и главврач велела поставить капельницу. Я сейчас под капельницей лежу. Ну, понятно, что я позавтракала. А потом, часиков в одиннадцать, естественно, припёрлись те, кого я и ожидала. Ты догадываешься, кто это был?
- Генка, Дима и Костик?
- Нет-нет-нет. Штука в том, что здесь посещения запрещены. Припёрлись, естественно, НКВД-шники в костюмах.
- Ничего себе!
- Я же говорила, что очухаются. Ну, естественно, кругом всё обшмонали, всё обнюхали, проверили и просветили. И спросили, знаешь, что?
- Кому ты звонила по ночам?
- Где твой маленький аппаратик, изделие под зубодробительным номером? Я, естественно, сказала, что в душевой комнате в углу.
- Там, значит, ты его держишь?
- Я швырнула его туда. Они на него косо посмотрели и не взяли, ушли. А потом ко мне в палату неожиданно входит Афоня Лаптев. Это мой непосредственный начальник. Как его пустили, я не понимаю. Но это я тогда не понимала. Вслед за ним вошёл Зот Стахович Бирюлькин, я тебе о нём рассказывала.
- Сотрудник твой?
- Это более высокий начальник.
- Понятно.
- Вслед за ним вошёл Козюлич Георгий Гаврилович. Ему уже восемьдесят пять лет, он был главным инженером, ушёл на пенсию. Но ему оставили кабинет. Он работает и курирует. А потом вошёл сам Зобов Артур Ермолаевич. Это вообще, круто-круто-круто. Он генеральный директор.
- Это он сильно пил в своё время?
- Именно он. Да-да-да. Зашивался. Я про него рассказывала. Морда у него, как у крокодила, но об этом, естественно, я молчала. Все они стали по стеночке. Потом снова вызвали врачей. И врачи перед ними отчитывались. Затем врачи ушли, эти остались. А потом знаешь, кто пришёл?
- Даже не берусь гадать.
- Пришли федералы. Полная радиохимическая защита. И они пришли, знаешь, с чем?
- С приборами.
- Нет-нет, никакие не приборы. Они пришли с кейсиками. Дело в том, что коробочка секретная и в своё время для неё сделали кейсики, чтобы её могли перевозить по всему миру. В коробочке, как и в каждом дозиметре, есть кусочек радиоактивного вещества. Ну, для того, чтобы сравнивать. И суть в том, что она фонит. Между прочим, любой дозиметр фонит. Знай об этом. Немножко, но фонит.
- И чего? Они с кейсиками к тебе пришли?
- Как ты догадался?
- Ты только что мне об этом сказала.
- Действительно, они в полной химзащите. Почему-то вдвоём пришли. Я тебе говорила, что эта коробочка величиной со спичечный коробок?
- Нет, не говорила.
- Знай. Они взяли коробочку, положили в маленький кейсик и ушли. Так вот и Козюлич, и Зобов, - мне желали здоровья. Сказали, чтобы о деньгах я не думала. Что вполне возможно, они будут оплачивать моё лечение из федерального бюджета. Я столько проектов запустила и вдруг "выстрелил" абсолютно неведомый мне проект, о котором я даже и не думала. Я, всего-навсего, делала коробочку, не думая ни о чём. Просто по заказу. Я не поняла, что я сделала, а руководство поняло. И теперь можно поставить коробочку в автомобиль, и он будет ездить от шести до двадцати шести тысяч лет. Её можно поставить и в трамвай, и в автобус. Отапливать с её помощью дома, города. То есть полная, абсолютная независимость.
- В Арктику отправят, в космос, - подыграл я.
- Совершенно верно. Более того, на этой основе можно делать абсолютно новые ракетные двигатели. И это не в двадцать третьем веке, а уже сейчас. И ты понимаешь, кажется, я поймала свой шанс, - в голосе Искры послышались слёзы.
- Держи его теперь обеими руками.
- Ну, естественно, буду держать. А о чём я говорила?
- К тебе в палату пришли твои начальники. Здоровья пожелали.
- И ушли. После чего я продолжила завтракать, а потом позвонила тебе. В принципе такая вот история. Я сейчас нахожусь под капельницей, отдыхаю. Вот и всё.
- Молодец. Интересная история. Хорошо бы твои начальники твоим лечащим врачам хвосты накрутили. Чтобы эскулапы тебя лучше лечили. А то не разберутся: "Желтуха - не желтуха".
- Как я понимаю, им ещё вчера хвосты накрутили. Поэтому сегодня их столько и припёрлось. Главврач, другие врачи, пообещали мне, что на ноги поднимут. Всё от них зависящее сделают. Но главное, я теперь понимаю, откуда у меня опухоль.
- Думаешь от этой коробочки?
- Без всякого сомнения. Потому что мне надо было её постоянно доставать из сейфа и снимать с неё показания, уровень облучения и так далее. Я создавала эту коробочку вслепую, но естественно, по техническим требованиям. Я даже не понимала, чем занимаюсь.
- Говорят: "Меньше понимаешь - крепче спишь".
- Ну, фактически - да. Я много чего разрабатывала по техническим данным, не понимая зачем, почему и как.
- Теперь говоришь, поняла, откуда опухоль взялась.
- Но так или иначе, я слишком много времени проводила с этой коробочкой. Даже чересчур много. Фишка заключается в том, что мне было плохо, я падала. Я открыла сейф, взяла эту коробочку и решила отдать её Афоне. Ну, чтобы с чистым сердцем в больницу лечь. Но так получилось, что не отдала. Я упала и забыла о ней. Такая вот история.
- Интересная история. Ты скажи, врачи тебе какое-то лечение определили?
- Конечно. Расписали там публично всё-всё-всё. Одним словом, берулиновые бляшки будут изгонять, ставить капельницы. Я, вон, и сейчас нахожусь под тремя капельницами.
- Вот как? Как бы тоже не переборщили с этими капельницами.
- Ну, посмотрим. Я ведь под постоянным наблюдением. Ко мне же всё время врачи прибегают.
- Ну, хорошо-хорошо.
- Вот. И главное что. Пришли врачи, которые знакомы с "Отслюнявь-Клиникой". У них там и связи. И они имеют оттуда документацию. Так что всё окей.
- Будем надеяться на лучшее. Давай, отдыхай.
- Всё. Отдыхаю.
- Как отдохнёшь, звони.
- Идёт. Ну, пока-пока.
Среди ночи раздался звонок.
- Мне мысль в голову пришла, - говорила Искра, - я эту коробочку получила полгода назад. Почему она в шестидесятых годах не пошла? Люди умирали после недели работы с ней. Пролонгирование всё увеличивалось и увеличивалось. До последнего времени почему-то считалось, что она безопасна. Я думаю, что она небезопасна. Очень небезопасна. Просто пока жизнь её владельцев увеличивается.
- Тебе-то от неё вреда нет, от этой коробочки?
- Не было. Меня же проверяли, тестировали и вдруг опухоль. С чего бы это? Так что эта фигня ещё очень долго не поступит в продажу. Но слава богу, её у меня заберут. Да я и сама позвоню, чтобы её у меня забрали.
- Ну, и правильно, ещё потеряешь.
- Вот именно. Главное, в живых остаться. Я её сейчас подальше зашвырну, в самый дальний угол моей палаты. Так что всё в порядке.
- Как говорится, будем жить.
- Так что я жива, здорова, высыпаюсь. Спасибо тебе за "палаческие" услуги. Я шучу. Ладно, я тебя разбудила. Я тебя будить не буду. Это я тут проснулась, такая жизнерадостная. Но, я опять лягу спать и постараюсь заснуть. Давай. Ага.
- Давай-давай. Пока.
Через несколько минут Искра опять позвонила.
- Я хотела спросить, как твоя бабушка поживает?
- Да ничего, потихонечку. Я тебе говорил, что у неё был микроинсульт?
- Микро? А в больнице она была?
- Нет. Приезжала скорая помощь, врачи предлагали ей поехать в больницу. Она больницы боится.
- А моя просилась в больницу. Ей врач так и говорил: "Вы что, ускориться хотите?". Она не понимала иносказаний, требовала пояснений. Интересовалась: "В каком смысле ускориться?". Врач ей стал объяснять: "Вчера одна к нам в больницу на своих ногах пришла, а сегодня её вынесли. Так что сидите дома, здесь за вами есть уход. А в больнице никто за вами ухаживать не будет". Бабушка удивилась, услышав такое от врача. В её понимании это было немыслимо.
- Это точно. Как у тебя самочувствие?
- В отличие от городских больниц, меня тут поят, кормят, капельницы ставят, уколы делают, кровь берут и так далее. Я не помню, говорила я тебе или нет, но в последний раз собралась целая компания врачей и сказали, что нет у меня никакой желтухи, просто упадок сил. Просто не хватает кальция, и они меня будут капельницами восстанавливать. Никаких там дренажей, никаких проводков в печень, и они меня обещают вскорости на ноги поставить. Все говорили, что я лучшая пациентка и жали мне руку.
- Видишь, какие врачи добрые люди. Конечно, упадок сил. Чего тут говорить, без всякого консилиума, только по одному твоему голосу это можно определить.
- Дело в том, что они у меня всё будут восстанавливать. Вот так.
- Ну, хорошо. Хорошо было бы, если бы восстановили.
- Я спросила: "Меня тут оставят на несколько дней?". Но очевидно, что надо будет пролонгировать. Они сказали, что сотрудничают с "Отслюнявь-Клиникой", и врачи это обсудят. В принципе, я тебе всё рассказала. У тебя есть вопросы?
- Пока нет.
- Тогда давай, будем спать. Или я, по крайней мере.
- Давай. Отдохни, набирайся сил.
- А то я после разговора устаю почему-то. Ну, ладно, давай, пока.
- Пока.
Через десять минут Искра снова позвонила.
- Аллё. Я только это самое... Одним словом, со мной всё в порядке. С меня сейчас снимут последнюю капельницу, и я всё-таки постараюсь уснуть. А то лежишь с капельницами и постоянно приходят, берут кровь. Я просто устала. Минут пять поговори со мной, и я тебя отпущу.
- Давай.
- Ну, расскажи что-нибудь.
- А чего тебе рассказать? Тут у нас не происходит ничего интересного. Все болеют. Лечу бабушку, как могу.
- Ясно. Самая последняя новость, я не буду по старым проходиться. Знай. У меня нет никаких желтух. Собрали консилиум, взяли эти самые... Как это? Анализы. У меня всего-навсего упадок сил. То есть у меня нет кальция. Одним словом, меня будут накачивать этими самыми капельницами.
- Ну и пусть поднимут тебя.
- Именно так. Мораль заключается в том, что у меня всё в порядке. Ладно, я устала.
- Постарайся поспать. Отдохни.
- Да-да, пока. Извини, что побеспокоила.
- Ну, перестань. Это ты меня извини. Отдыхай, набирайся сил.
- Пока-пока-пока.
- Давай-давай.
Через пять минут Искра опять перезвонила.
- Ну, наконец-то, последнюю капельницу сняли. Сказали, чтобы отдыхала и спала.
- Давай, выполняй наказ врачей. Ты молодец, выдержала сегодня три капельницы.
- Какие три! Не меньше шести капельниц.
- Ну, они пусть не перебарщивают. А то тоже неполезно. Ты хоть ешь что-нибудь в свободное от капельниц время?
- Я только и делаю, что ем и хожу в туалет. И всё это проделываю, находясь под капельницами. Ну, одним словом, мне сказали, что со мной вообще всё в порядке.
- Ну, и хорошо, замечательно.
- Дали телефон, чтобы я могла с Генкой связь поддерживать. Ну, ты слышишь, я нормально разговариваю.
- Да, нормально.
- Так что дай мне пять минут поговорить с тобой. Я сейчас утомлюсь, а то я слишком бодренькая. И буду спать. Ну, расскажи что-нибудь интересное.
- А Генкин-то чего тебе дали телефон? Он что, приехать должен?
- Нет, Гена попросил телефон моего лечащего врача, я ему продиктовала.
- Врачи сказали, сколько они будут тебя там держать?
- Они сказали, что связались с "Отслюнявь-Клиникой" и этот вопрос обсуждают.
- А ты разве сейчас не в "Отслюнявь-Клинике"?
- Нет, я в специализированной клинике посреди леса.
- Ты одна в палате?
- Я всегда одна в палате. Я исключительно ложусь в одиночную палату, сколько бы это ни стоило. Я уже чувствую, что потихонечку утомляюсь. Минут через несколько я совсем утомлюсь и буду спать.
- Но туда тебя привезли по какой причине? Или ты сама?
- Не-не-не-не. У меня хорошие друзья, соседи и прочее. Суть заключается вот в чём. У меня же ночью бешеный приступ был, помнишь, я тебе говорила?
- Конечно, помню. Ты со мной всю ту ночь проговорила.
- Вызывали скорую помощь, обезболивали. А потом вызвали скорую помощь, оказалась, она от этой клиники и привезли сюда. Оказывается, они сотрудничают с "Отслюнявь-Клиникой", так что все вопросы они решают сообща. И обещают меня полностью поднять.
- Было бы хорошо.
- Оказывается, ничего у меня нет, никаких желтух. Просто-напросто... Ну, там свои фигни были.
- Нервное истощение, наверное, усталость.
- Ну, типа этого. Так что сказали, меня будут лечить исключительно капельницами. Они меня так безумно лечат, что я от их лечения безумно устала. Ну, сегодня, по крайней мере. Так что буду спать, отдыхать от этих капельниц. Так что спрашивай ещё.
- Не знаю, о чём спрашивать. Хорошо бы конечно, чтобы всё встало на место. А то из больницы в больницу. Получается, одна больница ответственность с себя сбросила. Они же у тебя брали пробу этой гадости, передать как-то должны. Я прям не знаю.
- Эти пробы ещё те пробы. Эти врачи не будут ждать результатов, так как пробы были переданы в специализированную клинику, где их будут исследовать. Я в документах написала, что Генка - мой представитель. Так что все результаты передадут ему. Мне это надоело всё, поэтому я просто-напросто сделала себе представителей по каждому вопросу. Генка будет отвечать за это, Миша Мощин - мой бухгалтер и так далее.
- Правильно. Потому что если тебе в твоём состоянии всем этим заниматься, то это точно ничем хорошим не закончится.
- Так что я сейчас поступаю правильно.
- Разумно. Тебе бы как-то сил набраться.
- Это правда. Между прочим, эту идею, передавать свои полномочия, придумал ещё Толя Мамонов. Я этим воспользовалась. Ну, в принципе, всё замечательно. Я уже утомилась, хочу пить, хочу спать. В случае чего, если будут боли, я позвоню "палачу". Хорошо?
- Хорошо. Звони-звони, - рассмеялся я.
- Ну, идёт, - совсем погасшим голосом, прощаясь, сказала Искра.
- Давай.
- Пока.
Через две минуты Искра опять позвонила.
- Я тебе говорила, что с меня капельницу сняли?
- Говорила.
- Спи-не хочу, а на меня, как на зло, какая-то бешенная бодрость напала. Видимо под капельницами я, это самое...
- Сил набралась.
- Да-да-да, набралась сил. Так что мне буквально пять минут поговорить с тобой, чтобы утомиться и уснуть. Соответственно, я с врачом разговаривала о болях, которые приходят ко мне время от времени. По его словам, это фантомные боли. Круто, да?
- То есть воспоминания о других болях?
- Совершенно верно. Исключительно. Так что мне даже никаких обезболивающих не поставили. Мне сказали, что если возобновятся боли, "звони, придут, сделают обезболивающее". Так что я поспала тут, и на меня бодрость напала. Мне надо срочно утомиться и спать.
- Понятно. У тебя там в палате нет ни телевизора, ни книг?
- У меня всё есть.
- Но по ночам не приветствуется?
- Приветствуется. Но дело в том, что телевизор у меня с двумя пультами и я его никак не могу запустить. Опять же, я включала телевизор, мне его налаживали. Но эти звуки музыки меня раздражают. Я предпочитаю мучиться в тишине. Я спать хочу и не могу. Что за безобразие. Мне надо срочно утомиться и заснуть. Поэтому я поговорю с тобой минут пять и утомлюсь. Всё-таки у меня сил нет никаких. Так что буквально пять минут и я тебя отпускаю. Давай, сделаем так. Задавай вопросы. В принципе, я тебе всё уже рассказала, что могла.
- Вопросы сразу в голову не придут.
- Это понятно. Ну, ты просто так, любые. Спроси, где я нахожусь, в каком лесу, какие у меня врачи?
- Говоришь, Костя хочет свой магазин открыть и продавать в нём рыболовные снасти?
- Почему хочет, он его с моей финансовой помощью открыл.
- И как идёт торговля? Успешно?
- Не успешно. Клиентов нет. Бизнеса нет. Ему надо набирать клиентскую базу. Так что, если у тебя есть знакомые фанаты рыбалки, посылай их к нему.
- Эти фанаты рыбалки не спрашивают у меня, где им покупать крючки. У них сто удочек и сто крючков. Ладно, это его...
- Да. Это его проблема. Абсолютно верно. Это его идея фикс. Он с самого детства болен рыболовными крючками.
- Я к тому, что он всё время жаловался. Говорил: "Я на хозяина работаю, поэтому тружусь, спустя рукава. А если бы работал на себя, то торговал бы хорошо и имел бы большую прибыль". Но, видишь, как. Выясняется, всё надо попробовать на своей шкуре.
- Знаешь, учась в школе, я завидовала девочкам, что в институт поступили. Завидовала студенткам. Поступив в институт, я избавилась от этой зависти. У меня у самой были идеи фикс. Но в отличие от тебя... Ведь у тебя же тоже есть идея фикс, сделаться писателем? Правильно?
- Да, - засмеялся я, - но им, как ты говоришь, "сделаться" нельзя. Можно...
- Попытаться?
- Какие-то короткие промежутки времени существовать в этом качестве. Что не всегда у меня получается. Я знаю таких литераторов, которые книгу напишут и говорят: "Теперь мне надо отдохнуть годик-другой". У меня таких мыслей, что мне надо отдохнуть, никогда не было. Когда есть возможность, я стараюсь писать. Потому, что жизнь, она не всегда даёт шанс заниматься любимым делом. Надо ценить.
- Совершенно верно. Но дело в том, что у меня всегда было много идей фикс. Я фанатична до безумия. Мне что-нибудь в голову приходит, я рою-рою-рою. Пока чего-нибудь не вырою. Положительное, отрицательное, - это не важно. Но дело в том, что я даже счёт этим идеям фикс потеряла. Их у меня было очень много. Если я чем-то занимаюсь, я фанатею. Я обо всём забываю. Но дело в том, что из ста идей только одна реализовывалась, а девяносто девять заканчивались обломом.
- Ну ты как, ещё не устала?
- Устала. У меня губы пересохли. Давай, я попробую поспать. Если появятся боли, я обращусь к тебе.