Аннотация: Первая глава первой части... возможно несколько мала и несного сумбурна... в общем воть...
Глава 1.
Иван Андреевич тяжело вздохнул и заглушил двигатель старенького грузовичка. Последнее время у него что-то пошаливало сердце. Врачи говорили это следствие того, что в свои шестьдесят лет он все еще работал грузчиком, и успокаивали тем, что это не слишком опасно. Однако родные вовсю били тревогу и давили на начальства родного деда, чтобы его отпустили на пенсию. Но начальство упиралось всеми конечностями - еще одного такого исполнительного работника у этой кампании не было, поэтому оно цеплялось за него с отчаянием утопающего, что схватился за жидкую травку, растущую на болоте.
- Ванька ты как? - в окне показалось красное лицо. Глеб - напарник Ивана Андреевича. Вот уже шесть лет, повсюду сопровождающий старика.
- Да сердце опять прихватило. - старик поморщился. - Ну, чего встал - выгружай. Сейчас передохну и помогу тебе.
- Слушай, а может не надо а? Просто мурашки по коже от этого места.
- Ты давай работай. Думать потом будешь, когда назад поедем. - Иван Андреевич мрачно посмотрел на своего напарника. Затем мысленно сплюнул и полез из такой уютной кабины.
Место, куда они приехали, являло собой обыкновенно старое кладбище. Заброшенное еще в дореволюционную эпоху, оно посещалось только духами умерших, да редкими птицами. Заросшая высокой травой старая дорога, что вела сюда, проходила мимо небольшой деревеньки, спрятавшейся в ложбинке между тремя холмами.
Старик медленно оглядел старенькие, сильно покосившееся кресты и так же медленно направился к кузову. Страх страхом, а роботу выполнять надо. В их задачу входило привести в данное место отходы производства и тихо мирно их здесь прикопать. Такое проделывалось им не впервые. Но вот закапывать их на кладбище, пусть даже и заброшенном, по мнению Ивана Андреевича не стоило. Но приказ есть приказ. Не он выбирал это место, значит, не ему оспаривать такой выбор. Иной раз оспоришь выбор - останешься без работы. Старик не знал, что даже если бы он начал во всеуслышанье оспаривать работу компании, то и тогда бы его не уволили. Перевели бы в более тихое место - это да. Но увольнять самого исполнительного сотрудника, по их мнению, являлось верхом расточительства. Но всего этого Иван, или, как его называли коллеги, Ванька этого, к сожалению, или к счастью, не знал и, покряхтывая, продолжал делать свою работу.
- Уф. - Глеб еле вытащил из грузовика бочку и поставил её рядом с колесами. - Новое что-то - таких раньше не было. Что бы там могло быть? Не знаешь Вань?
- Не знаю. И тебе узнавать не советую - может случиться так, что беды не оберешься. Может в этих бочках отрава какая.
- Да ладно тебе. - напарник с интересом разглядывал ярко зеленого цвета бочку с нарисованными на ней непонятными значками. - Давай откроем да посмотрим а?
- Тебе надо - ты и открывай. - проворчал старик. - Но вот только если что - меня не зови. Сам виноват.
- Ворчун ты, однако. - Глеб с укором посмотрел на своего напарника. - А еще друг называется.
- Друг для того и нужен, чтоб предупредить, когда ты полезешь не туда. Вот я и предупреждаю - не лезь. Чует мое больное сердце - беды мы с этим не оберемся.
- Не хочешь узнать что внутри - твое дело. - и напарник, вытащив из-за голенища сапога охотничий нож, стал аккуратно вскрывать бочку.
Провозившись над крышкой полчаса, он смог ее отковырнуть и заглянул внутрь. Там плескалась какая-то жидкость, бледно розового цвета.
- Эт-то что еще за бурда? - проворчал грузчик. - Что они надумали сюда выкидывать? Ай, черт! - последнее восклицание отнеслось к тому, что Глеб поскользнулся на мокрой от россы траве.
Замахав руками в поисках вещи, за которую мог бы уцепиться, он задел бочку и та, накренившись, выплеснула на него немного своего содержимого. А затем упав полностью вылила его на ближайшие могилы. Глеб тем временем сумел ухватиться за край кузова и устоять на ногах. С озадаченным видом посмотрев на розовую лужу, что образовалась по его вине, он перевел взгляд на Ивана Андреевича, что с беспокойством смотрел на друга. И тут же вспомнил, что на него самого попала эта дрянь. Быстро оглядев себя, он был немало удивлен тем, что его одежда полностью сухая.
- Ну и что за фигня? А Ваньк? Ты случаем не видел - попала на меня эта дрянь или нет? Или, может, у меня галлюцинации появились?
- Да видал... - старик все так же не сводил глаз с друга и Глеб мог поклясться - в его глазах плескалась озадаченность пополам с животным страхом. - Уезжать я думаю нам надо. И побыстрее. Давай быстро закончим работу да смотаемся подобру-поздорову.
- Так я не понял - на меня попало или нет?
- Да. - старик горько качнул головой. И такая в его голосе сквозила обреченность, будто бы он уже самолично похоронил друга на этом же кладбище.
В четыре руки они быстро вырыли яму и, побросав туда все оставшиеся бочки, кое-как присыпали её землей. Сев в машину Глеб почувствовал себя нехорошо. Сказал это Ивану Андреевичу и добавил, что, наверное, сегодня перетрудился. Старик тут же забил тревогу и сказал, что они заедут в деревеньку, которую недавно проезжали - он там вроде видел сельский медпункт. Заведя мотор, и быстро выводя грузовичок на старую дорогу, он надавил на газ и направил быстро набирающую скорость машину по выдавленной ими самими же калии.
И некому было уже увидеть, как на облитых могилах зашевелилась пропитанная неизвестной гадостью земля...
Ночь. Луна проглядывает сквозь густые кроны деревьев. Сквозь еловые лапы и просто ветки, не обремененные листвой. Тишина... Ууууууууууууууууууууууууууууууу... Тьфу, блин. Вчера лес, сегодня лес. И завтра, скорее всего лес будет. Так и завыть недолго.
"Что ты, собственно, и делаешь."
"Помолчи - и без тебя тошно."
"Я то замолчу. Да вот только без моей моральной поддержки ты здесь совсем одичаешь. Завоешь. И на людей кидаться начнешь."
"Я согласен! Только чтоб тебя больше не слышать."
"Воля ваша. Вот только кто же о спутниках твоих позаботиться?"
"А пусть как хотят, так и выбираются. Надежду я с собой не звал. А о Быхе вообще говорить не приходиться. Он, похоже, чувствует себя здесь вполне комфортно."
"Это тебе только кажется."
"Сделай одолжение - не начинай опять."
"Хорошо. Но ведь не одному тебе скучно."
"Правильно - не одному мне. Но что-что, а тебя слушать - это же вовсе со скуки помереть. Черт!"
На этом слове я споткнулся о выскочившую из-под земли прямо мне под ноги большую ветку и едва не рухнул носом в огромный муравейник. Только чудом успев схватиться за ствол ближайшего дерева, и упершись топором в землю, мне удалось удержать равновесие и кое-как выпрямиться.
"Под ноги смотри. - друг как всегда не смог пройти мимо такого удачного случая поиздеваться. - Упадешь - потом они тебя на себе тащить будут. А это, знаешь ли, не сильно способствует ореолу командира и боевого товарища. Заступника, наконец."
"Замолчи. Ты меня, почему то нервируешь."
"Интересно почему?"
"Все. Помолчи хоть немного."
"Молчу-молчу. Зануда..."
Очень жизнеутверждающее существо. Хотя какое существо - я это он, а он это я. По крайне мере мне так кажется в последнее время.
"Наглая клевета! Я утверждал, и буду утверждать, что с тобой у меня нет ничего общего... ну кроме разве что тела..."
"Вот и замолчи."
Личная шизофрения. Друг детства. Очень болтливый и в тоже время довольно разумный. Ну... некоторые его советы можно считать разумными...
"О твоих я вообще молчу!"
"Ну-ну..."
А этот лес меня, скорее всего, доконает. Одни деревья и муравейники под ними. Никакого разнообразия... разве что охота... Угу. Довольно весело, оказывается, за зайцами по кустам с топором гоняться... Хорошо хоть кидать его приноровился. В общем - жить можно. Бых так вообще здесь себя чуть ли не Тарзаном чувствует. По деревьям лазает как обезьяна, шишки сшибает на раз, ягоды съедобные знает. Довольно удобно путешествовать по лесу в его компании - практически никаких силовых затрат по наблюдению за окрестностями. Надежда тоже вроде освоилась. Во всяком случае, уже не спотыкается об каждый корень, как в первые два дня. Один я как не прикаяная душа - мечусь от дерева к дереву, спотыкаюсь и ругаюсь сам с собой, попутно устраивая гонки на выживание с зайцами и прочими лесными жителями.
"Угу... Только не увлекайся, а то совсем одичаешь."
"Ты повторяешься."
"Угу... Ладно уж... Умолкаю..."
"Ну, слава богу!"
Не так то часто он замолкает по собственной воле. Чаще всего приходиться затыкать... точнее - пытаться заткнуть. И не всегда это получается.
"Это потому что я умнее тебя - задохлика полусумасшедшего."
"Угу... Между прочим ты тоже в этом теле, так что задохликом можно считать и тебя. К тому же я практически пришел в норму - сам же говорил."
"Это я погорячился и еще... Черт!"
"Что такое?!" - если друг так выражается, значит, произошло что-то нехорошее.
"Что-то с Надеждой! Иди, посмотри - она перемещается как то скачкообразно."
"Может она по деревьям скачет?"
"Угу. Прям как обезьяна. Ты иди - посмотри, а не стой как кумир во время жертвоприношения."
"Уже. Во только куда?"
"Вправо и прямо! Всему тебя учить надо!"
"В отличие от некоторых я не умею чувствовать живых существ на расстоянии."
"А тебе и не надо - у тебя есть я! Живо! Ноги в руки, топор в зубы и вперед! Она уходит!"
"Черт!"
Ну что прикажете делать? Конечно же, я сорвался с места, как кенгуру во время ядерной атаки, и побежал в том направлении, что указал мой болтливый друг. Интересно, а Бых нас найдет? Впрочем, думать б этом я уже не мог - слишком большой темп взял. Ладно, попробуем догнать Надежду. Как она бежит - крылья у нее, что ли выросли? И ни разу еще не споткнулась. Когда нам, мне и моему другу, удалось приблизиться к мелькавшей между деревьев фигуре на достаточное расстояние, с которого можно было хоть что-нибудь рассмотреть, стало понятно, что никакие крылья у девушки вовсе не выросли, просто её похитили. Какое то странное существо оглушило Надю и, взвалив себе на плечо её небольшую тушку, улепетывало во все ноги. Рассмотреть это странное создание не представлялось возможным - оно было покрыто с ног до головы странным еле светящимся туманом, который, впрочем, нисколько не мешал ей ориентироваться ночью в этом лесу. Да что же это за чертовщина?! Откуда здесь могла взяться такая гадость? Куда оно волочет Надежду? Вопросов было тьма и, похоже, если будем так же бежать еще некоторое время, скоро на некоторые из них будут даны ответы. Вот только понравятся ли они нам? Я тоже не знаю, но выбора у меня нет. Сзади послышалось сосредоточенное сопение. Оглянувшись назад, я заметил, что за моей спиной пристроился Бых. Молодец парень! И даже ветку выломал! Отлично! Теперь если догоним это тварь - сможем разобраться. Наш общий друг поравнялся со мной и продолжил набирать скорость.
"Спорим у него есть шанс догнать эту зверюгу?"
"Отстань - мешаешь!"
"Ну ладно..."
А гонка тем временем продолжалась. Вот уже Бых начал приближаться к твари сзади, занося руку для удара. Еще немного и он ударит. Я почувствовал, что начинаю задыхаться - все-таки бег по пересеченной местности это не мой вид спорта. Силы медленно покидали меня, голова вспотела, и с волос градом лил пот. На фига мне такая шевелюра? Прибуду в город - побреюсь наголо. Продолжая упрямо бежать за тварью, я, тем не менее, потихоньку отставал. И отстал бы, не нагони ее Бых. Свистнула дубинка, и тварь ласточкой устремилась к ближайшему дереву. Надежда кубарем отлетела в сторону и замерла в нелепой позе под кустом. Все. Теперь можно сбавить темп. Подбежав к девушке, становлюсь на колени и судорожно проверяю пульс. Жилка на шее бьется. Жива. Фууух... Слава богу...
"Уточните - какому?"
"Не лезь. Лучше проследи, что бы к нам не подобрались еще такие твари."
"Рад бы, но я их не чувствую."
"То есть? - я даже перестал хлопотать над девушкой. - Ты же чувствуешь любое живое существо."
"Спешу заметить, что в данном тексте ключевое слово - живое. И лишь затем - существо."
"Хочешь сказать, что оно не живое? Но это же не возможно!"
"И, тем не менее, это так. Я не чувствую его, как не чувствую автомобили, самолеты, лифты и другие самодвижущиеся механизмы. И более того - что-то мне говорит, что это не механизм."
"Бред!"
"Ну, как знаешь. Я больше не нужен. Я отключаюсь."
Вот ведь зараза! Нет, чтобы конкретно сказать, что у него на уме. Ладно, мы и без него кое-что могем. Проверив девушку на предмет переломов, я пришел к выводу, что таковые у нее отсутствуют. Вот и славненько. В сторонке Бых методично избивал тварь палкой. По-моему она уже не подает признаков жизни. Что ж... проверим...
Подойдя поближе, я заметил, что туман, охватывающий фигуру твари, не так уж и плотен, и через него можно рассмотреть ее саму. Любопытненько. Похоже мой голос в голове прав - на живую тварь походила меньше всего. И на робота тоже. Тощее, очень костлявое тело, было покрыто тонкой, практически прозрачной кожей, через которую просвечивали внутренности. Длинные руки имели два локтевых сустава и оканчивались тонкими кистями с длинными пальцами. По семь на каждой. И каждый увенчан здоровенным когтем. Ноги - те же руки только в более тяжелой форме. Мускулистые, по сравнению со всем остальным телом. Гнуться только в одном месте, но, похоже, в любую сторону. Лысая башка, на которой явственно проступаю большие белесые глаза и... два рта. Один там, где ему и положено быть, другой на мете носа. И оба просто до безобразия зубастые. Если не обращать внимание на голову, то у твари просто идеальное строение тела для передвижений по такому лесу.
"А откуда ты знаешь, что строение тела этого существа идеально именно для леса?"
"А для чего же еще?"
"По-моему они вообще универсальны для любой местности, на которой растут деревья."
"Да ну?"
"Ну да! Хоть раз подумай своей головой. И мозгами что в ней находятся! Форма рук позволяет очень хорошо карабкаться по деревьям, а ноги хорошо приспособлены для прыжков. Странно только почему оно не воспользовалось этим. Хотя возможно боялось упустить добычу."
"Ладно уж, теоретик. И откуда ты все это знаешь?"
"Умные книги читал..."
"И кода же? Я лично ни одной умной книги не держал в руках - все время одна муть попадалась."
"Вот поэтому ты и не читал... Ладно - проверь существо и нам надо отсюда валить. Сдается мне - оно здесь не одно..."
Ну что ж... проверим... Взял топорик и коротко тюкнул существо по маковке. Ноль эмоции, фиг телодвижений. Попробуем проверить, что с ним случилось. Ага... похоже наш бравый маньяк переломил этой твари позвоночник. Это хорошо - значит, их довольно легко убить... плохо будет, если их будет много. Теперь можно с уверенность сказать, что оно мертво. И в тот момент, когда я уже начал подниматься, чтобы отойти к девушке, тварь резко вскочила и бросилась на меня, целя своими руками мне в горло.
"Осторожно!"
Тело само по себе среагировало, коротким взмахом руки, в которой был зажат топор, и обезглавленной тело твари упало к нам под ноги. Теперь точно - все.
Ууууууууууууууууууууууу... Эт-то еще что? Долгий, заунывный вой заполнил темный лес. И доносился он... сверху. Резко подняв голову, я заметил, как с верхушек деревьев упало три силуэта, окутанных в слегка светящийся туман. Бых коротко "брямкнул" - еще два точно таких же существа спрыгнуло на землю позади нас.
"Добегались..." - друг как всегда краток.
Еще один короткий полустон-полувой, исходящий от гадины, что стояла ближе всех, и твари бросились в атаку.
Иван Андреевич, что есть силы, надавил на педаль газа. Глебу становилось все хуже, он уже не мог пошевелиться и лишь слабо мычал - ни одна мышца его не слушалась. А до деревеньки оставалось всего ничего - вон уже и три холма, что ее окружают. Дорога сделала резкий поворот и потерялась в высокой траве. Но она была уже не нужна - буквально в нескольких метрах начиналась главная и единственная улица в этой деревне. Вывернув руль, старик послал грузовик к большому деревянному зданию - местному медпункту. Подскакивая на кочках, то и дело попадавшихся под колеса, старенький ЗИЛ проехал практически к самой двери и облегченно заглох.
- Врача!! - Иван Андреевич пробкой выскочил из кабины и не переставая орать ворвался в эту тихую обитель медицины. - Человеку плохо!! Врача!!
- Успокойтесь, пожалуйста. - к нему тихонько подошла местная сестра. - Покажите - где этот человек.
- Пойдемте быстрее! - старик грубо схватил девушку за руку и потащил к выходу.
- Да не мне покажите. - медсестра вежливо высвободилась. - Санитарам.
- А где они?! Там человеку плохо! - Ванька почувствовал, что сердце на миг замерло, а затем начало судорожно гнать кровь по жилам. - Ой! - он схватился за грудь и начал медленно оседать. - Ой! Плохо. Там че... челов... еку плохо... - сознание решило дать телу отдых и милостиво отключилось...
Очнулся он в незнакомой комнате, подключенный к какой-то машинерии. Комната здорово походила на палату - белые стены, большое окно, занавешенное белоснежной занавесью. Кровать стоит в углу, головой как раз к стене, в которой выбито окно. Рядом тумбочка, на которой расположилась странное пикающее устройство, подключенной проводами к его телу. Странно... Вскинув голову, чтобы посмотреть потолок Иван Андреевич увидел на стене подвешенный крест. Он располагался как раз над головой. В дальнем углу, обозревая комнату печальным взглядом, расположился образ Иисуса Христа. Вздохнув, старик попытался устроиться поудобнее. Белые стены комнаты действовали успокаивающе, и нестерпимо хотелось снова погрузиться в сон.
Но вдруг голову, словно раскаленная игла, пронзила одна единственная мысль.
- Глеб!!
Вскочив с кровати, старик зашатался и едва не упал - голова стразу закружилась, а ноги задрожали, подгибаясь. Схватившись за тумбочку, кое-как устоял и обессилено сел на кровать. В голове начало проясняться и Иван Андреевич вспомнил все, что произошло.
- Ну зачем вы встали?! - в комнату впорхнула давешняя медсестра. - Вам нельзя вставать - вы слишком переволновались, и у вас чуть не остановилось сердце! Немедленно в кровать!
- А... П-простите, а вы не знаете, что с тем человеком, которого я привез? - старик вопросительно и жалобно посмотрел на девушку.
- Умер он... - вздохнула та. - Не успели - когда санитары открыли кабину вашего грузовика, тот был уже окоченевшим... Я сожалею...
- Глеб...
Иван Андреевич покорно дал себя уложить в постель. В голове его метались суматошные мысли. Как же так? Почему Глеб? За что?
- А... я могу его увидеть?.. В последний раз?
- Ну конечно сможете! Только не сейчас - сейчас вам надо отдохнуть. Принести чего-нибудь поесть? - медсестра сноровисто уложила старика и теперь с сочувствием во взгляде смотрела на этого старого человека.
- Хорошо. Если что понадобиться - просто позовите. - и сестра вышла из комнаты, оставив старика наедине с мрачными мыслями.
Ванька лежал на кровати и тупо смотрел в потолок. В груди что-то невыносимо щемило и болело. Почему? Почему он умер так глупо? Ведь он был еще достаточно молод. Да, ему было за сорок пять, но для многих это только расцвет. И вот такая трагическая случайность. А ведь верно! Не согласись он везти эти отходы, вполне возможно, Глеб остался бы жив. Это он виноват в смерти Глеба! Нет ему прощения! Нет! Нет! Нет прощения! Резко сев старик обвел комнату шальным взглядом. Из угла все так же печально взирал Иисус. "Боже отпусти грех! Ведь по незнанию сделал! Не знал я! Даруй мне прощение молю тебя! Грешен я и давно уже с этим смирился, но не могу смириться в повинности в смерти! Не могу! Боже, никогда тебя ни о чем не молил! А сейчас молю - дай прощение! Подскажи - как мне быть?" - Иван Андреевич приподнявшись на кровати, жадно смотрел в глаза образу. Почудилось или действительно в них мелькнуло нечто осмысленное? Не понимая, что происходит, старик встал с кровати и, пройдя в угол, опустился перед иконой на колени. "Боже дай знак! Скажи - что мне делать?" - мысленно прокричал он. И тут глаза иконы шевельнулись. Нет, они не стали бешено вращаться или светиться божественным светом. И остальное в образе оставалось неподвижным. Лишь шевельнулись глаза, поймав взгляд старика. "Внизу." - непонятно откуда появилась мысль. Но Ванька знал. Он уверовал всей своей христианской душой. Встав с колен, он накинул легкую рубашку, что висела на крючке около двери, и вышел из комнаты. Попав в большой коридор местного медпункта, старик на мгновение остановился, но потом уверено пошел вправо - там виднелась лестница. Проходя мимо третьей по счету двери, он услышал голоса. Прислушавшись, понял, что разговаривают двое. Скорее всего - сотрудники. Медбратья или врачи. Разговор шел о неурожае больных в этом месяце. Беседовали с юмором и даже кое-где проскальзывали чернушные шуточки, да такие, что старик даже заслушался, но когда он уже собирался продолжить свой путь, один из разговаривающих произнес:
- А труп куда дели?
- Да в подвал отнесли - пускай полежит, а когда дружок его в норму придет, так и расспросим - что же такого случилось?
- А ну ладно...
И снова продолжили разговор "не о чем". А Иван Андреевич стоял и судорожно размышлял - за каким, собственно, хреном он отправился в подвал? Что-то ему говорило, что если он спуститься вниз, то на его глазах произойдет нечто странное. Такое чувство говорило в нем, когда Глеб открывал эту странную бочку. Возможно, следовало бы тихо мирно отправиться назад к себе в палату и не выказывать и признаков любопытства. Но мысль, чужая мысль настойчиво порхала внутри черепной коробки. "Внизу." Вздохнув, старик отправился к лестнице, с каждым шагом все больше чувствуя смутную тревогу. В коридоре было пусто - скорее всего, все сидели по кабинетам и палатам. Единственными "встреченными" являлись те самые санитары. Вот он подошел к лестнице. Степени вели как наверх, так и вниз. Скорее всего те что ведут вниз - спуск в подвал. Старик поежился - от холодного дубового пола веяло прохладой, а легкая пижама, в которую его нарядили здесь, да рубашка не слишком способствовали сохранению тепла. К тому же, плохое предчувствие все возрастало и грозило перерасти в панический страх. С усилием, отогнав от себя тревожные мысли, которые все же остались крутиться на задворках сознания, то, появляясь, то, снова исчезая, Ванька начал спуск по ступеням. "Внизу." В погребе было холодно, и царил полумрак. На полу были разложены мешки. И только один был полный - в нем лежало тело. Судорожно, проклиная себя за идиотскую затею, Иван Андреевич потянул за застежку молнии. Та, сухо вжикнув, свободно отъехала в сторону и стенка мешка распалась надвое, открывая лицо покойника. Это был Глеб. И одновременно это был не он - лицо осунулось и похудело. Казалось все мышцы куда то исчезли - не лицо, а череп обтянутый кожей. Старик протянул руку и дотронулся до кожи покойника. Задубевшая. Горестно вздохнув, потянулся, чтобы закрыть мешок, но руку по дороге перехватили. Другая рука. И принадлежала она усопшему.