Аннотация: Двое: старик и мальчик... Красное солнце... Проклятье человечества... КЛИМАТИК и БИОДОМ - два полюса, надежда и страх.
У разбитого корыта.
(с) Фанг Илтмарский
- Чего ты хочешь больше всего на свете?
- Мира во всем мире, - тихо произнес Гоша, сосредоточенно перебирая заголившиеся проводки маленькими пальчиками.
- Врешь, гаденыш, - прошипел старик, единственный глаз зло зыркнул из всклокоченной копны седых волос. Набитый железными зубами рот потерялся в засаленной бороде. Слова вылетали с лязгом, с металлическим привкусом ржавчины и смерти. - Мамку с папкой ты вернуть хочешь! Вот чего! А меня, развалюху, здесь бросить!
Гоша съежился под тяжелым взглядом. Глаза его заблестели от слез, но он по-прежнему сидел, скручивая между собой провода на бионической ноге деда. Из-под коленной чашечки торчал острый осколок шрапнели, намертво спаявшийся с металлокерамикой. Подушечки пальцев твердые, как ноготь - совсем не детские руки привыкшие к тяжелой работе. Дед был старый и постоянно ломался.
- А мы придем, и ты попросишь! Тело попросишь! И жить тогда будем. Эх-кхе, заж-живем тогда с тобою, голуба, припеваючи. Будем, есть от пуза и баклуши бить день-деньской, - произнес дед, потрепав мальчика по голове, словно собачонку.
- Кто же работать будет? - серьезно спросил Гоша, перекручивая последний провод.
Дед запустил пятерню в завшивевшую бороду.
- То сейчас не забота... - со знанием дела сказал он. Карий глаз и другой, страшный, бельмом затянутый, вперились в мальчика. - Ты не отлынивай, не лентяйничай, а то дедко тебе махом всыплет, ишь, расктокался, паразит!
Угрюмо кивнув, Гоша обмотал провода изолентой и щелкнул тумблером питания. Крошечная коробочка загудела, проводка раз-другой цвиркнула и дед, довольно улыбаясь, согнул ногу. Затем разогнул. Присел. Встал.
- Эх, ека-макарека! Как нова! Ножка-ноженька моя, - ласково пропел он, пройдясь по комнате. Битое стекло и мусор, хрустели под железными когтями. "Мамины вафли" - подумал Гоша, вспомнив дешевые полуфабрикаты, безвкусные, но такие же хрустящие, как и это стекло. - Ну, чего расселся. Давай хватай мешок, да идти пора.
У входа в полузасыпанный песком бетонный коттеджик лежал брошенный второпях мешок. Несколько пакетов с сухим пайком и две фляги полные воды - добыча Гоши, которую он бросил сразу же, после того как услышал плаксивый крик деда, у которого отказал протез. Перекинув мешок через плечо, он вышел под лучи заходящего солнца, раскрасившего пустошь-пустыню в марсианские цвета.
- Марси, марси, марсианики, - прошептал Гоша, подставляя лицо доброму вечернему солнышку. Легкий луч ласково погладил его по щеке. Вечерами солнышко добреет, а днем - серчает, и дурак понимает такие вещи. Вечер - хорошее время, дорожная пора. Папа так всегда говорил.
- Чего это ты там шепчешь? - подозрительный дед уже стоял рядом, положив на узкое детское плечо свою изъеденную старостью руку-клешню. Раздутые суставы, синие узлы и трубки вен - все, что осталось от деда-человека походило на перекрученные много раз и перемотанные изолентой провода. Дед-робот - выглядел и того хуже. Иногда Гоша думал, лежа днем, с головой накрывшись мешком и прислушиваясь к старческому неровному дыханию. И очень часто мысли бродили вокруг странной загадки. Кто был сперва: дед-человек или дед-робот? Или это кто-то умелый, сильный и умный спаял двух разных стариков вместе? Морлок его разберет...
Они шли через насыпи каменных стен, нагромождения разбитых бетонных плит и песчаные дюны, по верхам которых бродил тоскливый отголосок ночной бури. Солнце скроется и сразу поднимется ветер, а когда на небе выступит алая сетка Климатика... тогда значит, пора начинать искать место для ночлега.
- И вон, видишь тот бугор спереди? - дед вытянул руку в дрожащую струну. Прищурив глаз, он прикинул расстояние, что-то пробурчал, облизнул губы. - Скока до него, знаешь?
Проверяет. Гоша тоже прищурился, неумело отмеряя расстояние до серой громадины. Сколько?
- Пять... четыре перехода, - неуверенно сказал он.
Твердая как кусок пластика ладонь без замаха прошлась по уху. Голову ожгло, все поплыло перед глазами, но Гоша не издал ни звука, даже не шелохнулся.
- Постреленок, пять, пять! Скока тебя учить, сопляк? Пять переходов до Биодома, - прошипел дед. - А что же тебя... как же я на тебя надежду положу, сам в гроб голову суну, а ты меня возьми и обмани! Сгниешь здесь без меня. Ничего не умеешь! Ничего не понимаешь!
- Деда... - жалобно выдохнул мальчик. Ему было больно, но он терпел, а впереди пять переходов и пять раз, они будут искать убежище и старик совсем не понимает, что время кончается. Гоша считал дни! И дней у них всего шесть. Потом счет обнулят. Зря родители погибли, все зря... И мама зря... И папа совсем просто так...
Потянув деда за край изорванного плаща, Гоша пошел вперед, медленно выбирая, куда поставить ногу, чтобы не угодить в капкан из гнутой арматуры. Если он сломает ногу, дед его бросит.
Распухшее красное солнце добродушно ползло к линии горизонта. Пустыня-пустошь наливалась кровью, спелой ягодой переливалась, а над ней плясали адские полотнища небывало яркого заката. В прошлом такого "чудного", а для Гоши - родного, милого глазу багрянца. Ветер постепенно крепчал, еще не входя в силу, а всего-навсего разминаясь, сметая мелкую пыль со своей площадки для ночных игрищ.
...две фигуры, по кромке бетонного холма неспешно идут. Мудрая молодость и опрометчивая старость. Мертвое будущее, ведущее за собой обезумевшее прошлое. Скованные цепью самосохранения, близкие, чуткие души потерявшие смысл. Потерявшие мир...
КЛИМАТИК - БУДУЩЕЕ НАШЕГО МИРА.
...климатик... ...верная... смерть... ...земли...
- Это ты хнычешь?
- Нет, деда.
- Но я же слышу!
- Спи, деда, просто ветер.
- Нету ветра! Видишь! В бункерах нету ветра! (тихий смех).
- Да, деда. Это я плакал.
- Я так и знал! Ведь в бункерах нету ветра!
- Правильно, деда. Спи, пожалуйста.
- Спи... в бункерах нету сна... там только ОНИ...
- Я знаю, деда. Спи, пожалуйста, спи...
- И не плач то был, а железяка скрипела...
- Спи, спи, деда... (шепот, невесомый напев). Ржавчина железо съест, война врагам всем надоест... Марси, марси, марсианики...
Перекинув пустой мешок через высокое ребро пилона, Гоша ловко вскарабкался наверх, юркой ящеркой цепляясь за каждую трещинку. Дед кряхтел внизу, завистливо косясь на мальчишку. По другую сторону возвышался серый купол Биодома. Закопченный изнутри и отполированный снаружи ветром до нестерпимого блеска. В ясный день - выжжет хлипкий студень человеческих глаз. Вечером - заманчиво влечет мягким рубином, драгоценной подделкой рожденной...
- Ну, чего там? - выкрикнул дед. Когти скрежетали о камень, когда он нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Такой долгий путь - есть повод для волнений.
Гоша свесился по другую сторону, оказавшись в причудливом мире теней. Стена изнутри отчего-то влажная. На языке остается вкус песка и маслянистая горечь мазута. Вечерний бриз качает распахнутую дверь, выбитые стекла, налипшая пыль на них не знает солнечного света - здесь всегда тень. По шву, промазанному черной влажной субстанцией, змеится узенькая полоска плесени. Мальчик касается ее кончиком пальца. Мягкая... Дед что-то кричит. "Плесень - это маленькие грибки". Палец скользит по желобку, соскабливая тонкий налет органики. Резкий, неприятный и необычный вкус. Гоша морщится. Пайки гораздо вкуснее.
- Вот я тебе сейчас!.. - закричал дед, разрушив хрустальное сновидение, чуткий мир, в котором на секунду вдруг оказался Гоша. Свесившись обратно, зацепившись за край стены носками, он вытягивает руки, крепко сжимая мешок. Дед тяжелый. Он рывками вонзал стальные когти в стену, и мальчику уже начало казаться, что его позвоночник вот-вот треснет и разорвется, но дед уже уцепился за край и милосердно отпустил мешок. Подтолкнув Гошу, он помог ему вновь оседлать ребро стены и сам сел рядом. Внизу небольшая насыпь из мелкого щебня.
-Ты все запомнил? - строго спросил старик, прежде чем спрыгнуть. Он спокоен, впервые за все время спокоен и холоден. В карем глазе застыла строгость, бельмо - безразлично, но в нем тоже есть что-то особенное. Какая-то своя собственная правда...
- Да, деда. Я все запомнил.
Дед прыгнул. Тяжко ухнул, и щебенка брызнула в стороны точно шрапнель из мины-"попрыгухи". Гоша весело вдруг улыбнулся - "попрыгуха" смешная, когда ее разряжаешь, кидаясь мелкими камешками. Ему стало как-то прекрасно на душе. Нестерпимо приятно, как будто он вот-вот... Что? Ему станет легче, он уверен. Но что "как будто"?
Мальчик догнал деда, неслышно ступающего по мраморным плитам Биодома. В дальнем углу мерцал терминал. Волшебные радуги бросали на незваных гостей всплески синего и зеленого, а в их скрещенных лучах вращался чудеснейший из всех миров - Земля, покрытая инфернальной сеткой Климатика. Гоша застыл очарованный зрелищем, но дед продолжал идти весь исполненный величия и гордости за себя - дошел! И все теперь будет! Он с благоговением склонился над электронным чудом терминала, мозолистая ладонь легла на пластину-индикатор.
- Система "Биодом" приветствует вас... Сен... Сен... Семен Владимирович Игнатьев, - хрустальный колокольчик, звонкий голосок пробежал вдоль зала. Гоша насторожился. Кто это?
- Ваш заказ... Комплекс... Оплата... Два биообъекта... Переработаны... Снять со счета... один биообъект, - дед что-то говорил терминалу на непонятном языке. Он щелкал клавишами. Мальчик знал, что ему делать. Дед все объяснил.
Из стены выехал длинный ящик, выстланный белым. Дед подмигнул Гоше:
- Ну, сорванец, не забудь, как я тебя учил! И все у нас будет!
- Да, деда! - Гоша улыбнулся и помахал ему ручкой. Ящик скрылся в стене.
- Объект ушел на переработку... МЦ будет извлечен через три минуты... Расчетное время заказа - четыре минуты... Гибель МЦ наступит через шесть минут... Пожалуйста, будьте внимательны...
Теперь главное ничего не забыть. Все как говорил деда. Когда пройдут эти четыре минуты - деды не станет. Мальчик решительно подошел к терминалу и положил руку на пластину. Он успеет. Гоша улыбнулся. В голову почему-то лезли "попрыгушки" и его дурацкие игры с ними.
Она взмывает, "попрыгушка", и плюется в разные стороны... Только успевай спрятаться! Но как весело! Так и стучат металлические осы о камень: щелк-щелк. И лишь однажды он не успел, случайно попав руками в рой шрапнели.
- Три минуты... - звенит колокольчик.
Гоша положил руку на индикатор. Сейчас назовут его полное имя. Время идет. Он непонимающе разглядывает вертящийся шарик в сетке Климатика. Наконец голос-колокольчик звенит:
- Опознан киберимплант серийный номер 345-67... Неудачная попытка идентификации пользователя... Попробуйте еще раз... - Гоша отнял свою прохладную руку от индикатора и попробовал еще раз, а потом еще и еще... пока не истекло отведенное время и счет в биобанке не заблокировали, а тело деда не отправили на переработку.
Терминал выключился, но мальчик никуда не ушел. Он стоял, разглядывая свои идеально гладкие пальцы, и напряженно думал. Что-то здесь не так. Горечь обиды сдавливала горло...
... так и стучат металлические осы... и иногда жалят...