Безгрешная ассимиляция червонного золота и тусклого серебра, струящегося из разверстой пасти разочаровывающе правдоподобной имитацией народного гласа. Бесполезный речитатив сливающихся фрактальных множеств: шелест струи песка о покатое лоно прибрежной дюны, завихрения белесого тумана в хаотичном пересечении воздушных потоков, преломление солнечных бликов на ртутной озерной поверхности. Бетонная хватка мегаполисов распростершихся на тысячи гектаров мертвой земли - вдаль, ввысь, вглубь - трехмерная грация искусственных объектов, морфический синтез рационального разума и безумной природной эклектики.
Сужение мировосприятия. Отключение глобальности экологических катастроф. Перемещение в рамки городской инфраструктуры. Тестирование первичных органов чувств. Слух... разноголосица человеческого муравейника. Обоняние... отупляющая пелена смога. Зрение... вспышки. Прогрессивная реальность корректирует систему мировоззрения. Господьмоймеханическийбог низвергает на людские массы двойной инфо-поток, кадры, образы, иллюзорные обрывки божественных грез - режут сознание обывателей на тонкие пластинки самовлюбленного эгоцентризма. В каждом втором прозрачном соскобе блестят прожилки нейролингвистических программ.
- Оцинкуй мою душу, - воздевает руки к серому потолку Наоми. Лампочка зудит электрической мухой, посылая импульсы из глубин сети в перманентно раскрытое сознание девушки. - Прикоснись... лучезарная небрежность бесконечности в твоих мыслях.
За пластиковой мембраной створчатой двери с шипением распрямляет гидравлические члены отливающая вулканическим стеклом лакированная туша вторженца. Охранные системы кондоминиума давятся истерично-визгливым воем - энергично выкликая подмогу, но биоэнергетический пришелец игнорирует их, пробуя на вкус виниловую обшивку входной двери. Пластмасса дымится и шкварчит, распространяя зловонные кольца дыма и активируя датчики пожарной сигнализации. В глубинах квартир ворочаются встревоженные личинки жильцов, открывается первая дверь, вторая...
- Прах от праха, ржавчина от ржавчины... - молится девушка потолочным тенетам.
Струя концентрированной кислоты выплескивается из узкой пасти вторженца, в дальнем конце коридора человеческое существо бьется в предсмертной агонии, расплескивая сжиженную требуху по бардовой поверхности ковровой дорожки. Жвалы в задумчивости ходят вверх-вниз относительно рубиновых вкраплений видеодатчиков на лобовой пластине, существо поворачивает вытянутый череп к прожженному эпидермису заслонки, укрывающей за собой теплое человеческое тело. Не сахарный треск мышц в ледяной утробе и не углеродистый сок, струящийся по кровеносным сосудам девушки, манят цельнометаллическую махину внутрь однокомнатной ячейки ее квартиры.
- Живой искрой во мне бьется твое электрическое дыхание, господьмоймеханическийбог, - стонет Наоми, в радужках отражается расширяемая черными когтями прореха в несокрушимой казалось бы поверхности двери. Ударопрочный пластик оплывает, съедаемый химической реакцией, искрящиеся алмазным напылением конечности рвут остатки двери в клочья, проталкивая в узкий проем огромное тело. Под броней экзоскелета влажно извиваются змеи псевдомышц, вторженец нависает над обескровленным лицом Наоми, она смотрит сверху вниз в мертвые стекляшки видео-объективов. Конус нижней челюсти машины отходит вниз, в нос ударяет резкая кислая вонь, обжигающей волной проходящая через носоглотку и тяжким комом - в легкие, дуло распылителя отлипает от неба и...
- Это хрустальный дребезг безумия, я тебя всегда тщилась различить в тихом стоне электрической проводки. Ты должен был низвергнуться из глубин этих проклятых, отравленных нами небес. Я верила, ждала, любила... - горячечная скороговорка рвется с искусанных губ Наоми, - и звала. Господьмоймеханическийбог, ты пришел...
Бесцветная кислота прозрачной слюной окропляет замусоренный паркет, бумажные упаковки из-под китайской еды, пластиковые стаканчики с иссохшими остатками эрзац-кофе - ежатся и опадают, дымятся и чадят. Стерильные зубы вторженца клацают, пасть защелкивается стальным капканом. Наоми тщетно протягивает к ней руки - механический демиург стремительно отступает назад.
Долгий путь... В ячейках памяти искристо перебираются накопленные за тысячелетия данные: искаженные агонией лица, исполненные ненавистью голоса взывающие к небесной твердыне как к единственному и последнему оплоту... нет, не справедливости... возмездия. Жестокого и расчетливого, не оставляющего надежды обреченным душам провинившихся смертных, разящего и правых и виноватых. Все было...
Но чтобы взывать к безумным железным богам из любви к ним?