Ответработника, курирующего в советской олимпийской команде тяжелоатлетов, срочно вызвали на "ковёр" к секретарю ЦК, отвечавшему за весь советский спорт. В "высокий" кабинет ответработник заходил, испытывая неприятное покалывание в области груди и непроизвольную дрожь в коленях, ибо знал, за чем его вызывают.
Секретарь, рослый, грузный мужчина лет пятидесяти с гаком, едва вызванный переступил порог, буквально накинулся на него:
- Ну что, дождался, долиберальничал!? Я ведь тебя не раз предупреждал, звёздная болезнь до добра не доводит, дисциплина и ещё раз дисциплина. Будь он хоть десятикратный чемпион, а своё место должен знать! Это ж... в голове такое не укладывается, подумать только, ЧеПище-то какое. Первому секретарю обкома по морде... нос сломал...! Да как он посмел! Ведь он не только секретарю, он всей советской власти по морде!... Он что, уже и советскую власть не уважает, в грош не ставит!?
- Как не уважает... Вон, как съезд, обязательно рекорд поставит и партии посвятит, - осторожно вклинился ответработник.
- Заткнись!... Тебе ещё здесь не разрешали рот открывать! - пуще прежнего взбеленился секретарь, аж на стуле своём подскочил. - К чёртовой матери его!... Ишь, чемпион он. Мы таких чемпионов сколько угодно сделаем, у нас нет незаменимых!...
Ответработник, среднего роста, коренастый, примерно того же возраста, что и секретарь, на глазах багровел, но терпеливо ждал, пока шеф выпустит первоначальны "пар". Они уже где-то полтора десятка лет работали "в паре" и подчинённый неплохо знал своего начальника, а тот, в свою очередь, в общем, ценил его. Но сейчас случилось неординарное - один из членов сборной страны, многократный рекордсмен мира, чемпион мира, олимпийский чемпион совершил вопиюще хулиганский поступок, сломал нос, да не кому-нибудь, а первому секретарю обкома, будучи у него на приёме...
Минут десять секретарь не мог успокоиться, пока "пар", наконец, вышел.
- Что думаешь предпринять? - уже обычным голосом, может чуть жёстче чем всегда, спросил секретарь.
Вызванный, незаметно, но явно облегчённо, вздохнул, - прозвучавший вопрос означал, что лично его это ЧП не коснётся. Если бы его "снимали", шеф бы не поинтересовался, что он собирается предпринимать.
- Николай Иванович... - ответработник сделал многозначительную паузу, как бы показывая, что он держит всю ситуацию под контролем. - Я собираюсь серьёзно поговорить с Василием, но думаю в преддверии подготовки к Олимпиаде, особенно его нервировать нецелесообразно.
- Ты что... в своём уме!? - вновь резко повысил голос секретарь. - Какая подготовка!? Его надо разобрать на общем собрании, подвергнуть обструкции и с позором изгнать из сборной. Ты представляешь, какой шум поднимется, если этот областной князёк самому генсеку пожалуется!? Вот тогда уж точно и нам с тобой не поздороваться. Ты сейчас должен думать, кем его заменить.
- Николай Иванович! - в свою очередь повысил голос ответработник. - Вы меня знаете, я не держусь за место... просто не хочу, чтобы пришёл дилетант. Но я всё же скажу вам, не могу не сказать... Первого секретаря обкома заменить нетрудно, это хоть и очень высокая, но стандартная чиновничья должность. А вот кто вместо Васи на помост выйдет, штангу поднимать? Это не так-то просто, его ведь недаром Большим Васей прозвали, - ответработник замолчал и как-то съёжился, втянул голову в плечи... - он сам испугался своих слов.
- Постой, постой... ты это о чём?!... - вроде бы грозно решил осечь "вольнодумца" секретарь, но тут же, почему-то и передумал. - Я, конечно, не в такой степени владею обстановкой в сборной, но такое прощать нельзя. Ты что же предлагаешь всё спустить на тормозах?... Но это же не рядовой ванёк, которому в драке по-пьяни сопатку своротили, это же первый человек в области. Пойми ты садовая голова, чем мы с тобой рискуем.
- Николай Иванович, и вы поймите, здесь нельзя подходить с традиционными мерками. Да, пострадавший высший партийный чиновник, но ведь Большой Вася... он же гордость всей нации, он же носит неофициальный титул самого сильного человека планеты.
Секретарь задумался. Зазвонил один из телефонов с гербами. Хозяин кабинета взял трубку, выслушал, недовольно ответил:
- Ну, вы там что, совсем как дети малые, по таким пустякам звоните. Не отвлекайте больше меня, я очень занят.
Положив трубку, он вновь скользнул хмурым взглядом по стоящему перед его большим столом ответработнику.
- Садись, в ногах правды нет... Давай кумекать, чтобы и дело не загубить и самим под фанфары не загреметь... Слушай, а может всё-таки без лишнего шума удалить Васю твоего из сборной, а этому с носом который, скажем, что с позором выгнали. А вместо него другого тяжа форсированно подготовим. Что, твой Вася такой уж незаменимый? Поставим тренерам задачу... Был Вася, станет какоё-нибудь Ваня, медали брать, рекорды бить. Как думаешь, можно такое провернуть?
- Исключено.
- Это почему же? Что земля русская силачами оскудела, - взгляд секретаря стал ироничным.
- Вы, конечно, сейчас думаете, что я просто не хочу работать, заставлять тренеров сборной срочно готовить замену. Но клянусь, это невозможно, ибо Василий просто уникальный, разносторонне подготовленный атлет. Где вы найдёте тяжа весом больше ста пятидесяти килограммов, который не только поднимает больше всех, но и прыгает в длину на шесть метров, стометровку бегает... Ладно, это может и не столь важно, а важно то, что у него феноменальные морально-волевые качества. Ведь есть атлеты физически и посильнее его. Вон Рединг, бельгиец, не человек, трактор. Но одного появления на соревнованиях Васи, его воля и собранность приводит соперников в состояние паники. Тот же Рединг рядом с ним не может поднять того, что шутя поднимал на тренировках. Вася абсолютно непобедим. Я многих чемпионов видел, но такого второго никогда. Он ведь сам без тренера может подготовить себя к ответственным стартам в самом оптимальном состоянии. Ему не нужны ни подсказки, ни внушения. За шесть лет, что он в сборной, он не проиграл ни одного соревнования, установил более шестидесяти рекордов. Я не сомневаюсь, что он и эту Олимпиаду выиграет, за его золотую медаль я могу поручиться, как ни за одну другую... И ещё одна немаловажная деталь, Николай Иванович... Вася... он русский. А если искать замену, то вместо Васи, Вани уже нет.
- То есть, как нет... что ты хочешь сказать!?
- А то. В супертяже, вторым и третьим номерами у нас идут осетин Аналдиев и узбек Рахимов, и ни одного русского.
- Вот так новость... Как же это получилось... неужто из полтораста миллионов и никого больше? - как-то растерянно удивился секретарь.
Ответработник умело затронул болезненную струну хозяина кабинета - он был одним из немногих в руководстве страны, кто придерживался великорусских взглядов, правда сильно замаскированных.
- Ну, а как это получилось, вы, Николай Иванович, лучше меня знаете, - вновь надавил на больную "мозоль" ответработник, бывший в курсе умонастроений и кулуарных высказываний своего шефа.
- Да... конечно, - секретарь ещё более помрачнел, - знаю. Довели, суки, русский народ до ручки, - зло, но достаточно тихо произнёс он.
Вновь зазвонил телефон, секретарь раздражённо снял трубку, послушал, потом выругал кого-то и сказал секретарше, чтобы его в течении часа ни с кем не соединяла, и раздраженно заговорил:
- Прошлый год на Украине был... Да не в Киеве, а так в мелких городишках, в провинции. В магазинах мясо, колбаса... девки ходят круглые как репки. Сразу видно, что от таких и дети здоровые рождаться будут. А у нас на нижегородчине в магазинах кроме минтая шаром покати, бабы как тени, от ветра шатаются. Слышал, на ГАЗе, на заводе бунт был - жрать нечего, рабочим семьи кормить нечем, деньги есть, а купить нечего, хоть на подножный корм переходи... Суку, Солому этого, к стенке ставить надо. Почему-то руководитель каждой республики хочет, чтобы его народ сытый был, а этот... Думает, раз в Москве всё есть, так остальным не надо. Вон, Машеров как за своих бульбашей переживает, а у этого пол России голодает и хоть бы что. Вон, грузин тридцать лет страной правил, так Грузия до сих пор как сыр в масле катается. У Хруща, конечно, времени поменьше было, но и он успел от России для своей любимой Хохляндии Крым оттяпать. Хоть бы кто о русских подумал... Куда там, только заикнись, сразу о великодержавном шовинизме завопят.
В кабинете повисла напряжённая тишина. Секретарь тревожно взглянул на собеседника, но тот понимающе и успокаивающе улыбнулся.
- Ладно, отвлеклись. Так ты, значит, считаешь, что можно внушением ограничиться? - спросил секретарь.
- Да Николай Иванович. Если осетина этого, или узбека повезём... народ не поймёт, в сборной и так полнейший интернационал. Но самым сильным атлетом должен быть русский, или по крайней мере славянин. Так я мыслю.
- Да, это верно. Вот я только одного не пойму, ну осетин это понятно, на Кавказе народ крепкий, мяса много едят и голода никогда не знали. Но узбек, там тоже живут плохо. Я это точно знаю.
- Этот узбек родился и вырос на Украине. У него только отец узбек, а мать украинка, - пояснил ответработник.
- Ну, тогда ясно. Так бы сразу и говорил, а то узбек, узбек. Не может вырасти богатырь там, где жрать нечего, а у них там вместо жратвы хлопчатник сплошной, - секретарь помолчал, что-то соображая. - А сам Вася-то, он родом откуда?
- С ним всё в порядке, с России, с той самой области, которой секретарю по носу, с села.
- А с какого года он?
- С сорок второго.
- Ишь ты, в войну родился, и не такой уж молодой, тридцать четыре, а всё штангу таскает. Наверное, в детстве тоже не питался по-человечески? Как же он такую силищу накопил? Действительно уникум... Ну ладно. Этого, кому он нос своротил, я на себя возьму. Но и ты со своим Васей как следует поговори, а то начнёт всем носы ломать... ха-ха, эдак до Брежнева дойдёт, - улыбка тут же соскользнула с лица секретаря, он опасливо покосился на дверь и почти шёпотом добавил. - Во, кому первому-то надо бы сопатку набок своротить. Сука, вроде русскую фамилию носит, а родом оттуда и тоже с хохляцким нутром, гнида...
2
На подмосковной базе проходил плановый сбор тяжелоатлетической сборной Союза. В специализированном зале шла обычная тренировка. Каждый штангист готовился по заранее утверждённому индивидуальному плану. Раскосый, жилистый киргиз, атлет наилегчайшего веса, не столько "тягал" штангу, сколько двигался: бегал, скакал со скакалкой, прыгал на гимнастического "козла". У него были постоянные проблемы с лишним весом и, чтобы удержаться в рамках пятидесяти двух килограммов, он постоянно выгонял из себя воду.
Полутяж, прекрасно сложённый, серьёзный, сосредоточенный немец, наоборот, без устали поднимал и поднимал. Отработав подъём штанги на грудь, он перешёл к рывковой тяге. Полусредневес, чрезмерно хрупкий для штангиста украинец, "оттачивал" толчок с груди, беря штангу для этого на грудь со специальных стоек. Между подходами его лицо искажали гримасы боли. Личный тренер смотрел на него с тревогой. Он знал истинную причину этих гримас, то, что у его подопечного проблемы с сердцем. Но они оба это тщательно скрывали, ибо за место в сборной, за возможность поехать на Олимпиаду невероятно острая конкуренция... Самым нервным смотрелся белорус-средневес, тоже с трудом удерживающийся в рамках своей весовой категории. У него явно не клеился "подрыв"...
И лишь один атлет, самый могучий, огромный супертяж, Большой Вася, не прикасался к штанге. Он степенно ходил по залу, болтал с тренерами... с чужими. Своего тренера у него давно уже не было - став чемпионом, он объявил, что не нуждается в тренере. Удивительно, но и без тренера его результаты год от года росли, почти на каждых соревнованиях он устанавливал мировые рекорды. Он слыл профессионалом тяжёлой атлетики до мозга костей, профессионалом в стране, где профессиональный спорт официально не существовал.
Так вот, ходил Вася, смотрел, как работают с "железом" его товарищи по сборной. Подошёл к прыгающему на "козла" малышу-киргизу. Смешное зрелище Пат и Паташон пятидесятикилограммовый "мухач" и стопятидесятикилограмовый супертяж.
- Слышь... как там тебя? - пробасил с высоты своего роста Вася, не вспомнив трудного имени "мухача", новичка сборной. Малыш почтительно застыл весь во внимании. - Ты постригись, сразу граммов пятьдесят скинешь, всё меньше бегать... - Перешёл к средневесу. - Что психуешь Валерик? Ты сначала подрыв в тяге отработай, с небольшим весом...
На полусредневеса посмотрел с состраданием. Подойдя совсем близко тихо, чтобы никто больше не слышал, сказал:
- Бросай ты это дело, не твоё оно. Со слабым "мотором" нельзя "железо" таскать. Сдохнешь, никто и добрым словом не вспомнит, дурак скажут...
К немцу присмотрелся, но ничего не сказал, да и говорить нечего, тот всё делал правильно, спокойно, красиво, и всё у него получалось. Походив, таким образом, Вася, наконец, начал разминаться, и тут ему сообщили, что приехал ответработник и срочно требует его в кабинет главного тренера сборной.
Вася, конечно, знал зачем его вызывают, но оставался совершенно спокойным, не сомневаясь, что его лишь пожурят - до Олимпиады-то всего полгода оставалось, и потому вряд ли кто решиться сильно его "нервировать".
- Здравствуйте Василий Иванович! - ответработник старался придать себе как можно более строгий вид. - Как идёт подготовка?
- Всё в порядке Алексей Палыч, - бодро, без тени смущения, ответил Вася.
- А я вот слышал, что тренировочные нагрузки ты снизил. Сколько за тренировку поднимаешь? - не выдержав официальной линии, перешёл на "ты" ответработник, но вопрошал по-прежнему сурово.
- Когда я на помост выйду, судить будут по тому, сколько я там подниму, а не по тренировочным нагрузкам, - Вася снисходительно улыбнулся. - Сесть-то можно? Что-то ты сегодня злой Палыч, - и, не дождавшись позволения, сел. Стул жалобно скрипнул под богатырским телом.
Ответработник, хотел поставить на место обнаглевшего атлета... но вместо этого он заговорил просительно:
- Ну, нельзя же так, Василий. Тренера жалуются на тебя, говорят, ты расхолаживающе действуешь на других членов сборной. Вон, Давид как пашет, по двадцать пять тонн за тренировку поднимает.
- У каждого своя метода. У него дикие нагрузки, у меня... у меня другая. И вообще, что немцу хорошо, то для русского не годится, - вновь примиряюще улыбнулся Вася.
- Да, при чём здесь национальность? Все мы советские люди... - выдерживал официальный идеологический курс ответработник.
- Кстати, насчет Давида, ты знаешь, почему он, чистопородный русский немец, носит еврейское имя? - вдруг "вильнул в сторону" Василий.
- Понятия не имею. Да не все ли равно? - отмахнулся было ответработник.
- Не скажи, все не так просто, я историю его имени от него лично узнал. Интереснейшая, кстати, история, - Вася явно "заговаривал зубы", оттягивая момент, когда отвертаботник начнет его "воспитывать" по поводу сломанного носа. - Он, Давид, тогда еще совсем молодой был, в сборную только пришел. Ну, я посмотрел на его тренировку, понравилось как он работает, легко, красиво. Впечатление такое, что силы вагон, еще столько же на штангу нагрузи - все одно подымет. Есть у него такое качество, даже предельные веса поднимает так, будто это ему ничего не стоит. Ну, я восхитился, подошел к нему и говорю, первый раз вижу, чтобы еврей такой силищей обладал, обычно ваши люди не мускулами, а мозгами сильны. Я ведь не сомневался, что такое имя как у него могло быть только у еврея, к тому же и фамилия такая, что можно за еврейскую принять. Безо всякой задней мысли говорил, думал наоборот приятное делаю. Что тут с ним произошло, он аж посерел от злости. А в руках у него десятикилограммовый блин от штанги. Ну, думаю, сейчас он меня этим блином прямо по кумполу отоварит. Но сдержался, только сказал, этаким могильным тоном, я не еврей, и сразу ушел из зала в раздевалку, чтобы успокоиться, - поведал о своем приключении Вася.
- Надо ж, какие тут у вас коллизии случаются, - покачал головой ответработник. - А и в самом деле, откуда у немца такое имя?
- Да, узнал я потом, когда помирились мы. Он же после войны родился, а тогда немцам в Союзе ох как туго жить было. Их же всех без разбора чуть не к фашистом приравняли, виноватыми считали во всем, что те натворили. Ну, вот его родители и захотели хоть немного ему жизнь облегчить, чтобы его там, в детском саду, в школе не за немца, а за еврея принимали. Они были уверены, что и дальше немцам в здесь не в моготу жить будет. Вот так и назвали Давидом, - пояснил Вася.
- Да... история жизни. Иной раз вымыслу легче поверить, чем тому, что было в действительности, - задумчиво произнес ответработник.
Вася, по реакции ответработника понял, что тот уже "остыл", и можно приступать к "основному вопросу":
- Ладно Палыч, хватит тень на плетень наводить. Ты меня зачем вызвал, мои тренировки обсуждать? Ты же по другому поводу по мою душу приехал.
- По другому, - вздохнул ответработник. - Меня из-за тебя в ЦК вызывали. Я тебя, как мог выгораживал, но... Сам знаешь, если золото на Олимпиаде возьмёшь - победителей не судят, если нет - всё припомнят.
- Понятно, - сощурил глаза Вася в невесёлой усмешке. - А если я, к примеру, травмируюсь, спину потяну, или ещё чего, что тогда? Все мои прошлые заслуги уже не в счёт?
- Заслуги, заслугами, но первым секретарям обкомов носы безнаказанно ещё никто не ломал. Ты спасибо скажи, что тебя к суду не притянули, срок не намотали. Любого другого...
- Я не любой другой, - перебил атлет. - В общем, всё ясно. Только Палыч, не забывай, что от моего выступления на Олимпиаде зависит не только моя судьба, но, в немалой степени, и твоя.
- Ты говори, говори, да не заговаривайся! - попробовал прикрикнуть ответработник.
- Да ладно Палыч, не кипятись. У нас ведь с тобой сейчас одна цель, сделать всё, чтобы я был готов к олимпийским стартам на все сто. Разве не так?
- А что есть проблемы? - в голосе ответработника проскользнула тревога.
- Да есть... одна проблема... проблемочка, - Вася хитровато улыбался.
Вообще этот силач не походил на некий сказочный образ, этакого бесхитростного, простого русского богатыря, типа Ильи Муромца. Он как бы сочетал в себе силу Ильи и хитрость Алёши Поповича, ну и ещё наглость, вовсе не присущую былинным героям.
- Ну, давай, выкладывай, если в моей компетенции, решим.
- В твоей, Палыч, в твоей. Я хочу с собой на Олимпиаду жену захватить... Чтобы, значит, ни на что не отвлекаться, целиком на соревнованиях сосредоточиться.
- Ты что, с ума сошёл!?... Где это видано, чтобы спортсмены на Олимпийские игры с жёнами ездили. Руководители делегации и те себе такого не позволяют. Что другие скажут, если тебе разрешить!? Ты что меня под монастырь подвести хочешь!? - почти кричал ответработник.
Вася спокойно переждал этот эмоциональный всплеск:
- Руководители делегации и без жён перебьются, им на помост не выходить, штангу не поднимать. А во мне сил сразу прибывает, когда я её среди зрителей вижу, и вообще, для тонусу, организм между тренировками разряжаться должен. Я же не проститутку, а законную жену с собой везу. В общем, Палыч, если поможешь, считай золото на девяносто девять процентов наше. А если нет... извини, гарантии не дам.
- Ну, Василий, ты меня до инфаркта доведёшь. Чёрт с тобой, ладно попробую... но ничего не обещаю.
- Попробуй, попробуй Палыч. Вот ещё я хотел...
- Не, хватит на сегодня твоих просьб, а то ты ещё луну с неба попросишь, - раздражённо перебил ответработник. - Ты лучше мне расскажи, как это у тебя вышло-то, ну с секретарём обкома.
- А ты разве не знаешь? Я уж кому только про это не рассказывал, - удивился атлет.
- Во-во, а те кому ты рассказывал, каждый ещё от себя добавляют, один одно, второй другое, потом не разберёшь, что правда, а что вымысел. Тут уже слух пошёл, что ты сначала всех, кто у него в приёмной сидел раскидал, дверь в кабинет выбил...
- Надо же, чушь какая, - покачал головой Вася. - Не, всё не так было. Он же мне, гад, ещё в прошлый год обещал, если выиграю очередной чемпионат мира, квартиру трёхкомнатную дать. Лично, говорит, ордер вручу. Ну, я чемпионат выиграл, жду. Месяц прошёл, второй, третий - ничего, тишина. Ну, думаю, до Олимпиады тянуть смысла нет, раз обещал за чемпионат мира квартиру, так пусть даёт. Я же у нас в городе и области один единственный чемпион мира и Олимпийских игр. Думаю, забыл, наверное, напомнить надо. Записался на приём, всё чин-чином, часа два в очереди отсидел. Он меня сначала как родного встретил, с победой поздравил, хвалит да превозносит, а о квартире ни слова. Ну, я ему и напомнил, дескать, помните, вы обещали. А он мне, а у вас, что жилплощадь маленькая? Я и говорю, две комнаты в хрущёвке, маленькие, а семья четыре человека, да и я один как два, к тому же дети подрастают. А он мне, а у вас, что дети разнополые. Нет, говорю, оба сыновья. А он мне, гад, тогда вы нормально обеспечены. По норме, говорит, на семью с двумя однополыми детьми положена двухкмнатная квартира. Во, сука, к пьяни какой-нибудь меня прировнял, будто я шоферю, или на заводе где-нибудь слесарничаю... по норме. Сам сука в хоромах живёт, а мне единственному на всю область заслуженному мастеру спорта не положено три комнаты иметь. Это, видишь ли, слишком много. Небось, всё своим родичам и лизоблюдам раздал, а я, своим горбом стране медали и рекорды зарабатывал, я не человек, а букашка. Такая меня злость разобрала, но я сначала сдержался. Говорю, вы же принародно обещали лично ордер вручить. А он... гад... аах... - Вася рассёк воздух своей огромной ладонью. - Про трудности тюльку погнал, про тяжёлое международное положение, что в стране многого не хватает. В общем, как с ребёнком несмышлёным... Я слушал, слушал и говорю, вы мне эту бодягу не заливайте, я не дитё, слава богу полмира повидал, мне члены Политбюро лично руку жали. А насчёт трудностей, вон у вашей жены брат вообще без детей, а в целом особняке живёт, да и вы... в общем понесло меня. А он, значит, слушал-слушал, сначала краснел как рак, потом синеть гляжу стал, прямо как слива спелая сделался. Вскочил, вон говорит, хам, я тебя в порошок сотру. Из кресла, значит, выскочил и на меня. Ну, я что, я отмахнулся, как от комара. Вроде и отмахнулся то несильно...
- Вася, ну ты даешь, да с твоей силой... ты ж не нос сломать, ты ж убить его мог ненароком, - осуждающе качал головой ответработник.
- Виноват, как-то забылся, уж очень он меня тогда достал, - оправдывался Вася.
- Понимаешь, это все от безнаказанности и потому что не привык ты, что с тобой кто-то так вот. А сначала надо подумать, чем все это может кончится, а потом уж делать, - перешел на воспитательный тон ответработник.
Минут пять атлет терпеливо выслушивал нотации, но как только ответработник замолчал...
- Ладно, Палыч, пойду я, тренироваться надо... И это, насчет жены, не забудь, - Вася легко, пружинисто, будто и не чувствуя своих полутора центнеров, поднялся со стула...
Через полгода состоялись очередные Олимпийские Игры. Вася приехал на них с женой. Он, как и обещал, выиграл свою вторую Олимпиаду, попутно установил мировой рекорд. Выиграли в своих весовых категориях и киргиз-мухач, и белорус-средневес, и немец-полутяж. Украинец-полусредневес не выиграл, он стал вторым и вскоре умер от сердечного приступа, не дожив и до тридцати лет...