Шоу спустился по коридору, такой злой, что это граничило с яростью, и этот крохотный голос в моей голове произнес: "еда". Я могла откачать его гнев и кормиться. Гнев не был такой же полноценной едой, как похоть и романтика, для ardeur. Это была закуска, но не еда. Прошло почти двенадцать часов с того момента, как я в последний раз кормила ardeur. Заживление ран забрало много сил, и хотя я спала в тени силы Виктора, я не кормилась на нем. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, мне надо быть подальше от других полицейских, и быстро.
- Ты что-то сделала с Морганом. Я не знаю, что и как, но ты что-то сделала.
Я немного отодвинулась за Эдуарда, так чтобы у Шоу не было никаких шансов подобраться слишком близко ко мне. Я не доверяла себе со всей этой яростью вокруг.
- Ты не можешь спрятаться за Форрестера навсегда, Блейк.
- Представьте себе, это больше для вашей защиты, чем моей, - сказала я, очаровательно улыбаясь. Неправильно было так говорить, и не стоило так делать. Почему я сделала и то, и другое? Что случилось со мной?
Его лицо пошло пятнами от гнева, большие руки сжались в кулаки.
- Вы мне угрожаете?
- Нет, - сказала я и попыталась сделать это одно слово безобидным.
Его мобильный телефон зазвенел, и он отошел, повернувшись боком к нам, словно не хотел подставлять нам спину, и прорычал в трубку:
- Шоу, что?
Несколько минут он молчал, слушая, затем кивнул и сказал:
- Мы будем там.
Он вернулся к нам, его гнев улегся, и на лице пролегли линии, которых еще не было минуту назад. Я была почти на сто процентов уверена, что нас ждут новости.
- У нас еще одна мертвая стриптизерша. Похоже, что это снова Витторио.
Я не критиковала его за то, что он не дал нам файлы по предыдущим смертям стриптизерш. Усталость на его лице показывала, насколько сильно это дело выматывает его.
- Мы будем следовать за вами, - сказал Эдуард.
- Хорошо.
Он повернулся и пошел обратно туда, откуда мы пришли. Мы шли позади него. Эдуард отклонился назад и прошептал:
- С тобой все в порядке?
- Я не знаю, - сказала я.
Он понизил голос еще сильнее:
- Ты кормилась на нем как-то.
- Его гневом, - сказала я.
- Я никогда не видел, чтобы ты это делала.
- Это новое.
- Что еще нового? - Спросил он, и взгляд его глаз был не тем, которые мне нравились у Эдуарда. Он был моим другом, моим хорошим другом, но еще была его часть, которая по-прежнему интересовалась, кто из нас лучше. Я знала, кто лучше его, но он не был уверен в этом на сто процентов. Была его часть, которая больше не была уверена, что он победит, и большая часть его хотела ответа на этот вопрос. Теперь он смотрел на меня не как друг, а так, словно размышлял, насколько более сильной я стала, и что бы это могло значить, если бы мы когда-нибудь стали охотиться друг на друга.
- Не ходи туда,...Тед, - сказала я.
Он посмотрел на меня глазами холодными, как зимнее небо.
- Ты должна рассказать мне о новых вещах.
- Нет, - сказала я, - не с этим взглядом на твоем лице, я не стану.
Он улыбнулся, и улыбка отразилась в глазах. Так обычно смотрели оборотни, когда им было интересно, каковы вы на вкус, только улыбка Эдуарда была не такой теплой.
Мы вышли в освещенную неоном темноту, но было еще слишком темно для очков... стали ли мои глаза прежними? Я подождала, пока мы не пошли за Олафом и Бернардо ко внедорожникам. Когда все мы расселись по нашим местам, я опустила очки достаточно, чтобы взглянуть на Эдуарда.
- Как я выгляжу?
- Нормально, - сказал он, и его голос медленно превращался из этого холодного голоса Эдуарда, во что-то, что не напугало бы маленьких детей, если бы они услышали его.
Я вернула ему очки. Он покачал головой.
- Оставь их, на всякий случай.
- Что случилось с моими?
- Разбились. - Он завел двигатель и последовал за цепочкой отъезжающих полицейских машин, огни и сирены заполнили ночь, словно мы пытались разбудить всех.
- Как получилось, что мои очки разбились, и что случилось с ветровкой, которую ты мне одолжил?
- Вивиана и ее тигры хотели положить еще одного вертигра в постель к вам с Виктором. Я не согласился.
Бернардо наклонился на заднем сидении, держась за него, когда Эдуард обогнул угол немного быстрее.
- Что произошло в коридоре, Анита?
- Она сделала что-то с детективом, - сказал Олаф.
Я оглянулась на большого парня, почти скрывшегося в тени машины.
- Откуда ты знаешь, что я сделала?
- Я не знаю, что ты сделала с ним, но я знаю, что ты сделала что-то. Я видел, как изменились твои глаза.
- Ты ничего не сказала, - произнес Бернардо.
- Едва ли мы хотели, чтобы другой полицейский знал.
- Извините, что я сболтнул лишнее, - сказал Бернардо, взглянув на Олафа, потом снова на меня. - Но что ты сделала с Морганом?
Я взглянула на Эдуарда.
- Скажите им, если хочешь.
- Вы видели, что я сделала.
- Ты заставила его согласиться с тобой, - сказал Олаф.
- Да.
- Как ты это сделала? - спросил Бернардо.
- Если бы я сказала, что не знаю, ты бы поверил мне?
Бернардо сказал "нет", а Олаф сказал "да".
Бернардо снова нахмурился.
- Почему ты в это веришь?
- Взгляд на ее лице, когда она поняла, что сделала. Это напугало ее.
Бернардо, казалось, задумался над сказанным, а затем опять нахмурился.
- Она не выглядела напуганной; нервной, может быть.
- Это был страх.
- А ты уверен? - спросил Бернардо.
- Да, - сказал Олаф.
- Потому что ты знаешь Аниту так хорошо.
- Нет, потому что я знаю выражение страха на чьем-то лице, Бернардо, мужском или женском. Я узнаю страх, когда я его вижу.
- Хорошо. - Бернардо обернулся ко мне. - Ты вампир?
- Нет. - Потом я задумалась. - Не в традиционном смысле.
- Что это значит?
- Я не питаюсь кровью. Я не мертва. Святые предметы и солнце не беспокоят меня. Я хожу в церковь почти каждое воскресенье, и ничего не загорается. - Я не могла скрыть горечь в моем голосе на этой последней фразе.
- Но ты можешь затуманить человеческое сознание и заставить людей делать то, что ты хочешь, как вамп.
- Это случилось впервые.
Машины впереди остановились, свет от фар растворился в неоне зданий. Мы были рядом с главной частью Strip, так что ее яркие огни пробивались из-за зданий вокруг нас, как искусственный рассвет, отодвигающий ночь.
- Приехали, - сказал Эдуард.
- Таким образом, ты хочешь сказать, "прекратите задавать вопросы", - сказал Бернардо.
- Да, - сказал Эдуард.
- Я думаю, мы имеем право задавать вопросы, когда помогаем ей прикрыть все, что она делает.
Я не могла на самом деле поспорить с этим.
- Вы оба вызвались кормить ее сексом, - сказал Эдуард. - Надо было думать, на что вы подписываетесь, прежде чем открывать рот. - На этих словах Эдуард открыл дверь и вышел. Я не стала ждать приглашения. Я вышла тоже, и оставила наших советчиков выбираться и следовать за нами. Ладно, Бернардо выкарабкался. Олаф, казалось, просто вылился из машины и пошел за нами. Забавно, что Бернардо был полностью напуган, но Олаф, казалось, воспринял все нормально. Конечно, если он хотел, чтобы я игнорировала то, что он серийный убийца, он должен был относиться ко мне с большим пониманием. Живой вампир, серийный убийца; два сапога пара.