444 - такой сигнал поступил в Москву в ночь на 26 апреля 1986 года. Он означал лишь одно: на Чернобыльской АЭС произошел взрыв четвертого энергоблока и, как следствие, утечка радиоактивного топлива. Это топливо растворилось в атмосфере и распространилось на более чем 30-километровую область. Этот взрыв пронесся волной по всему миру. Эхо его слышно до сих пор, даже 23 года спустя.

444

- Ты когда-нибудь думал о горах?

- О горах? О каких еще горах?

- Ну, хотя бы о вон тех. - сказала Майя, указывая на цепочку гор, медленно плывущую за окном у самого горизонта.

- И чего о них думать?

- Как думаешь, как долго они могут простоять?

"Блин, хотел бы я порой знать, что у нее в голове творится" - Подумал Саша. Сунув закладку, он отложил книжку в мягкой обложке, которую читал, и посмотрел на свою девушку. Ее голова лежала на столике, а руки были под головой, как подушка. Со стороны можно было подумать, что она спит (равномерный стук колес и покачивания вагона могли усыпить кого угодно). Но вместо этого она смотрела на мелькающий за окном пейзаж.

- Так, как ты думаешь?

- Вечно, наверное. Они уже не одну тысячу лет стоят. - ответил Саша.

- Ага. Но они не вечны. И все из-за трещин.

- Трещин?

- Угу. В скалах иногда возникают расколы. Некоторые из них такие мелкие, что в них и палец не пролезет.

Она демонстративно вытянула указательный палец и ткнула им в поверхность стола.

- Но и этого хватает. - продолжила она. - С дождем в трещины попадает вода. С наступлением холодов она замерзает. Потом оттаивает, нагревается и расширяет трещины, еще и вымывая породу. Ветра довершают дело, и вот так горы превращаются в обычный песок. На это уходит много времени, но все же не вечность. Ничто не вечно.

Саша уже почти и забыл, что ее отец - геолог. Майка - результат довольно странного союза ученого-геолога и театральной актрисы. В прежние времена ее отец работал на одну ресурсодобывающую компанию. Сейчас он преподает в московском университете, а тогда он часто разъезжал по всей стране. Его часто не было дома, а мать Майи была натурой творческой, чувствительной. Она легко впадала в состояние влюбленности. И как результат - развод.

- И к чему такие мысли?

- У людей также бывает.

- В смысле?

- У нас тоже есть свои трещины. И если их постоянно замечать и не давать им покоя, все обратится в прах.

Она подняла голову и посмотрела на Сашу.

- Слушай, я об этом много думала...

- Не надо. - сказал Саша, взяв девушку за руки. - Ничего не вечно, так? Но ведь нам вечности много будет.

Где-то через пару часов проводница начала обход. Ее противный, но очень громкий (и от того еще более противный) голос был слышан задолго до того, как показывалась она сама. Этот голос монотонно и неоднократно произносил:

- Мглин. Через десять минут Мглин.

После проводница пошла закрывать туалет на санитарную зону.

- Ну что, пора? - сказал Саша и достал с верхней полки сумку.

Майя все также сидела за столиком, задумчиво глядя в окно. Она знала - суетиться незачем: город будет только через десять минут, а станция, так и через все пятнадцать. Она бросила взгляд на Сашу, который собирал сумки. Вот всегда он так: много лишних телодвижений из-за пустяков. Эта черта его характера иногда ее просто раздражала.

- Дай, я чемодан достану. - сказал он.

"Ну да," - подумала она, - "Сейчас быстренько соберемся и будем до самой станции на чемоданах сидеть". Она могла бы все то же самое сказать ему, но толку от этого сейчас бы не было. Поэтому она просто поднялась и позволила ему поднять сиденье и достать чемодан.

Покончив с багажом, он спросил:

- Ты сама-то собралась?

Она посмотрела на мобильник и еще кое-какую мелочь на столике. Покидать это в сумочку - дело пары секунд.

- Это недолго.

- Ну да. А потом опять что-нибудь забудешь.

А вот за такие замечания она его просто убить была готова.

Поезд прибыл в город Мглин уже поздним вечером и потому полностью оправдывал свое название: он весь был погружен во мглу. Впрочем, возможно это было не так уж и плохо: вряд ли в таком маленьком провинциальном городке Брянской области, как этот, есть что посмотреть.

После того, как Саша спустил на платформу багаж и помог Майе спуститься, он начал думать о том, как добираться дальше.

- А туда хоть автобусы ходят? - спросила Майя.

- Еще бы я знал. - сказал еле слышно Саня.

- Может, хоть машину найдешь?

Именно это он только что и собирался сделать. А теперь получается так, будто это ее идея. Глубоко вздохнув, Саша водрузил на себя две объемистые сумки и чемодан. По ходу дела он думал: "На кой черт она столько балласта взяла?" Лично ему бы хватило и одного заплечного рюкзака. И главное, что каждую вещь из той кучи, что она набрала, она могла защитить одним простым "а вдруг...". "А вдруг пойдет дождь" - для этого она взяла зонт. "А вдруг мы куда-нибудь пойдем" - на этот случай в чемодане есть целых три платья. "В лес пойдем, комаров кормить" - так и подмывало его сказать.

На вокзальной площади они нашли немало желающих доставить их куда нужно в обмен на благодарность в денежном эквиваленте.

- Так сколько? - спросил Саша у водилы.

Тот докурил сигарету, швырнул ее в окно и, прикинув в уме, сказал:

- 700.

- А че так дорого? - спросил Саша.

- Ну сам подумай: это не ближний путь. Подожди! Как ты сказал, село называется?

- Красный Сток.

Водитель о чем-то задумался.

- Ладно, поехали за 500. Вот только останавливаться там я не буду.

- В смысле? Почему?

- Я вас высажу за несколько метров до въезда в деревню и задерживаться там не буду. Устраивает?

Саню, наверное, как и Майю, это удивило. Впрочем, ладно: там они могут и на своих двоих добраться.

- Устраивает. - ответил он.

Дорога уже занимала больше часа.

- Далеко еще? - спросила Майя, но не у водителя, а у Саши.

- Не знаю. - ответил он.

- Ты хотя бы знаешь, где она находится?

- Может и знал раньше. Сейчас уже почти все забыл. Я там больше двадцати лет не был.

Водила, как и обещал, остановился в нескольких метрах от знака въезда в поселок. Рассчитавшись с ним, Саша снова нагрузил на себя багаж и пошел по дороге. Майя в полусонном состоянии поплелась за ним. Ее так утомила дорога, что она вот-вот готова была упасть без сознания. Сейчас все, чего она хотела - это добраться до постели и заснуть. Чтобы этот долгий день кончился.

Майя проснулась поздно. Судя по тому, как комната утопала в солнечном свете, время уже было к обеду. Майя уж хотела отругать себя за то, что так много спит.

- Вот соня! - сказала она себе беззлобно. И действительно: они здесь уже больше недели и все это время она засыпает, как только зайдет солнце, а просыпается только к обеду.

Она и сама удивилась, как это она смогла вспомнить, сколько они уже здесь. Дни здесь шли как-то смазано. Совершенно перестаешь замечать проходящие дни. Они расплываются, как утренний туман над рекой.

Поднявшись с кровати, она накинула легкий сарафан и стала думать о том, чем она займется сегодня. Надо бы прибраться и приготовить что-нибудь поесть.

Когда она встала на ноги, в ее глазах поплыл пол. Голова закружилась, и она снова села на кровать. Но хуже то, что подступили приступы тошноты. Она едва успела выбежать из дома прежде, чем и без того пустой желудок вывернулся наизнанку.

- Да что ж это такое! - проговорила она.

Соседские бабки уже поговаривают, что она беременна. Вот только Майя, в отличие от них, знает такое слово, как "контрацепция".

Немного подышав свежим воздухом, Майя вернулась в дом, где налила себе воды и прополоскала рот, чтобы отделаться от неприятного вкуса желудочного сока. Потом пошла набрать воды в ведро: ей все еще нужно было сделать уборку.

Дом был очень аккуратным. Как успела она заметить, большинство домов в поселке разваливались или уже развалились. А этот был еще в неплохом состоянии, хотя мародеры уже успели и над ним поработать.

Саня шел вдоль берега речушки, высматривая более или менее удачное место для того, чтобы искупаться, да и подзагореть хоть немного. Вокруг было тихо. Места здесь были живописными: речная гладь отражала пышную растительность вдоль берегов, а за рекой была небольшая гора.

- Горы и трещины, да, Майя? - усмехнулся он. - Тебе бы это понравилось.

Сейчас он даже рад, что все так складывалось. У него от отпуска оставалось еще две недели, а Майка, так сказать, "в свободном плаванье". Нотариус из города сказал, что переоформление документов на дом займет от трех дней до недели, а пока им надо присмотреть за домом и приготовить его к перепродаже. Значит, у них теперь выпала неплохая возможность отдохнуть.

Саня вышел к пологому берегу, на котором сидел пацан лет десяти и рыбачил.

- Как клюет? - спросил Сашка.

- Так себе. - отозвался мальчишка.

- Понятно. - сказал Саня, стягивая с себя футболку.

- Я бы, дяденька, не советовал Вам тут купаться.

- Это почему?

- Вода здесь грязная. Ее ни пить, ни плавать в ней нельзя.

- А отчего же она такая грязная?

- А я почем знаю.

- Купаться нельзя, а рыбачить, значит, можно?

- Так я щуку ловлю. Она чище.

- И что, съедобная?

- Пока никто не траванулся.

На эти слова Саша усмехнулся, но улыбка как-то поугасла, когда он посмотрел в серьезное лицо мальчика.

- А Вы покойной бабке Тоне внуком будете?

- Двоюродным.

- Надолго у нас?

- Пока дом не продадим.

- А, дом! Мой батя там крышу чинил за бутылку водки. Года три назад.

- А чем твой батя щас занимается?

- А ничем. Умер он... Ух, нету седня клева.

Он собрал удочку, взял пустое ведро и сказал:

- А купаться все-таки не стоит.

Когда он уже сел на велосипед, Саня его окликнул:

- Эй, паренек! А зовут-то тебя как?

- Степа. - кинул пацан и укатил.

Саша еще посидел немного, а потом тоже пошел. Где-то через полчаса он уже был в деревне. Впрочем, "деревня" - слово неправильное. "Деревушка" - вот более подходящее. Хотя, конечно, испорченный размерами мегаполиса взгляд москвича мог исказить его оценку, но даже если это учесть - село было просто крохотным. Лишь две улицы с парой десятков домов на каждой. У большинства из них вид был заброшенный (даже у тех, которые были очень даже жилыми). Завалившиеся заборы, дома без окон и даже без крыш. Иногда возле таких домов-уродов на завалинах сидели их хозяева. Их потухшие взгляды заставляли Саню чувствовать себя как-то не по себе. Он старался выдавливать приветливую улыбку в ответ на каждый такой взгляд, но у него это плохо получалось.

Да и дети... На протяжении всего пути он встретил от силы троих, и те вызывали ощущение того, что они здесь не играют, а только бесцельно слоняются.

"Меня это место угнетает" - подумал Сашка - "Вроде бы, деревня: солнце, воздух и все такое. Отдыхай, не хочу. Да вот только, как раз, не хочу. Да и Майка как-то плохо себя чувствует - съела, наверное, что-то".

Он дошел до дома. Открыв калитку, он вошел в палисадник, а через него и в дом. Майя лежала на диване в большей комнате.

- Привет. Ну как ты? - спросил ее Саша.

- Голова что-то разболелась. Вот прилегла ненадолго. Ты есть будешь? Я там приготовила.

- А сама-то ела?

- Кусок в горло не лезет - сразу тошнота подступает.

- Может, ты отравилась чем-нибудь?

- Может. Вроде, ты то же самое все ел.

"И лекарств в доме никаких не осталось" - подумал Саша, оглянувшись по сторонам.

- Ладно, полежи пока. Я сейчас до медпункта схожу. Хоть таблеток каких-нибудь возьму.

Хотя бы, где медпункт, Саня еще помнил. Уже минут через пять он был там. Как обычно и бывает в таких деревнях, медпункт был в том же здании, что и сельпо. Вот только там Саню встретил здоровенный замок, висящий на двери медпункта. Закрыто. Сашка обошел здание с торца и заглянул в окно: внутри царил беспорядок. На столе была куча пустых ампул. Несколько из них, видимо, скатились на пол и разбились, и теперь пол был усыпан их осколками. В медицинском шкафу, что стоял в углу, кроме медикаментов еще стояла откупоренная бутылка водки, накрытая граненым стаканом.

- Отлично! Ну и где этот фельдшер? - сказал Саня про себя.

Мимо проезжал старик на телеге. Тощая лошадь неспешно тянула за собой пустую телегу, на которой сидел мужичок. Он был подстать своей лошади: он прятал свое тщедушное тело под тулупом. Судя по тому, как его нижняя губа была втянута, зубов у него уже не осталось. Его впалые глаза уставились на Саню.

- Извините, Вы мне... - даже не притормозив и не сказав ни слова, старик уехал прочь. - ... не поможете. Мда, приветливый тут народ.

У Майи никогда раньше не болела одновременно и голова, и живот. Виски пульсировали так, будто вот-вот готовы были лопнуть. А живот хоть и перестало крутить, но в его нижней части то и дело вспыхивали долгие спазмы. Похоже на месячные вперемешку с мигренью.

Опять из-за этих болей она и сегодня не сходит к горе. Она бросила взгляд на стоящий в углу альбом для рисунков. На нем был набросок горы.

- Наверное, я его так и не закончу.

Пытаясь забыть о боли, она подошла к альбому и попыталась закончить рисунок по памяти. Новый спазм прошелся по всему телу. Ее рука дрогнула, оставив пересекающую вершину ломаную черту. Когда боль немного отпустила, девушка посмотрела на этот дефект.

Поняв, что ничего путевого из этого не выйдет, она бросила это дело и вернулась на диван. За окном шел дождь. Майя и не заметила, как он начался. Она подумала о Саше: интересно, где он ходит, когда он ей так нужен? Она чувствовала себя, как маленький заболевший ребенок, которому нужен кто-то, кто бы о нем позаботился. Ей хотелось, чтобы Саша был рядом с ней.

И какой же счастливой она себя почувствовала, когда он вернулся.

- Не поверишь: в медпункте никого нет. Ты как? - спросил он.

- Все также.

Отряхнувшись, он достал бутылку с мутноватой жидкостью и поставил на стол.

- Что это? - спросила Майя.

- Средство народной медицины - сильнодействующее и всенаправленное.

- Самогон?

- Ага.

- Не, я не буду.

- Так, пациентка! Рецепты врача не обсуждают.

На следующий день дождь все еще лил. Время медленно катилось к обеду, а он все не переставал. Весь день Майя провела в кровати, свернувшись в клубок. Ее самочувствие стало еще хуже, так что даже вставать не хотелось.

Вошел Саша и скинул мокрый плащ в прихожей.

- Ну и ливень! - сказал он. - Ну, как ты?

Майя подумала, что за последние три дня она, наверное, уже в сотый раз слышит этот вопрос. Как она? Голова все еще раскалывается, желудок все еще болит. Во рту еще пересохло.

- Принеси водички. Пить охота.

Он исчез в кухне и через несколько секунд вернулся с кружкой. Он помог ей приподняться и хотел поднести кружку к ее губам, но Майя запротестовала и забрала у него кружку. "Что я совсем ему калека, что ли?" - подумала она. - "Сама, что ли, попить не смогу?". Она сделала глоток и с трудом проглотила: даже пить было больно.

- Что-то ты совсем расклеилась. Пойду, схожу к медпункту. Может, хоть сейчас фельдшер на месте будет?

И он снова ушел, оставив ее одну. Сильнее укутавшись, Майя вжалась лицом в подушку. Как бы она сейчас хотела уснуть - пока спишь, боли нет.

Пересохший рот наполнился металлическим привкусом крови. Из носа на подушку потекло что-то липкое. Это была кровь. Собрав в кучу край одеяла, она заткнула им нос и запрокинула голову назад. Одеяло стало медленно пропитываться кровью.

"Ничего" - сказала она себе. - "Просто давление подскочило, вот и все".

Теперь Сане пришлось проделать тот же путь к медпункту уже под дождем. С натянутым на голову плащом он добежал до здания сельпо. На этот раз медпункт был открытым. Войдя, Саша нашел фельдшера лежащим за столом. От него на километр несло спиртным. Да он пьян! Саня потряс его за плечо:

- Эй! Вставайте.

- Че...? Какого...? Мы закрыты. - еле внятно пробормотал он.

- Это срочно. Подъем!

Он поднял на Сашку свои мутные глаза.

- Что случилось?

- Моя... невеста, - прежде, чем произнести это слово, Саня немного задумался, - она чем-то заболела.

- Вы неместные?

- Что? Да, но... - он уж хотел возразить, что это не имеет никакого значения, но фельдшер его прервал:

- Давно здесь?

- Да какая...?

- Вы давно здесь? - настойчиво повторил он.

- Вторую неделю.

- Что-нибудь здешнее ели?

- Что?

- Молоко, овощи, рыбу из реки?

- У соседки молоко иногда брали. Да и так, по мелочи еще.

- У Вашей невесты живот, голова болит? Кровотечение есть?

"Вот, похоже, теперь он занялся делом" - подумал Саня.

- Насчет кровотечения не скажу, но и голова, и живот...

- Ладно, вот Вам обезболивающее. А это аэрон. Давайте ей через каждые три часа. Хлористый натрий колите внутривенно по 30 мл. А вообще, я вам так скажу...

Передав лекарства Саше, он посмотрел ему прямо в глаза. В глазах фельдшера было сочувствие.

- Увозите свою невесту отсюда. Ей нужно в больницу, и как можно быстрее.

- Подождите, а Вы что, со мной не пойдете?

- Все, что мог я и так уже сделал. В этой деревушке около 170 человек, и все они больны. А я здесь один.

- Все?! Что значит все? Так не бывает!

- И тем не менее, это так. В поселке нет ни одного здорового человека.

- Но почему?

- Это из-за земли. Она заражена. Все, что на ней растет, вредно для здоровья. И с водой то же самое.

- Как же это так?

- Я бы на Вашем месте не стал об этом думать. Сэкономьте время и лучше последуйте моему совету.

Саня и сам понимал, что лучше всего так и сделать. Поэтому, забрав лекарство, он поспешил домой. По дороге он встретил того мальчишку, с которым познакомился на реке. Тот беззаботно ходил по лужам. Сашка вспомнил слова фельдшера: "здесь все больны". Неужели, даже дети?

- Степа! - окликнул он его. - Эй, степа!

Мальчик обратил на него внимание.

- Слушай, где у вас тут есть телефон?

- У старика Афанасьева. Там, в конце улицы. - он указал в ту сторону.

- Ты можешь сбегать к нему и вызвать скорую из города?

- Конечно, а че случилось?

- Майя. Моя невеста - на этот раз, произнося это слово, он не промедлил, - она больна, ее надо срочно в город.

- Ладно, я быстро. - и пацан убежал, а Саня поторопился домой.

Вернувшись, он увидел, что постель Майи запачкана кровью. У нее из носа кровь идет. Он выложил на табуретку у кровати лекарства и присел на кровать. Собирался уже что-нибудь сказать, но девушка поднялась и бросилась к нему с объятиями.

Сказать, что Майя была рада тому, что он вернулся, было бы слишком мало. Сейчас она была просто счастлива от одной возможности прижать его к себе.

- Никогда больше не оставляй меня. - прошептала она ему на ухо.

Боясь запачкать его плечо кровью, она шмыгнула носом. Но кровь, слава богу, уже перестала.

Были времена, когда она на него злилась. И некоторые черты его характера она просто ненавидела. Но сейчас это все не имело значения. Сейчас у них был лишь этот момент полного единства. Без сомнений и без какого-либо недопонимания. Сейчас ей было так хорошо, что она даже расплакалась.

Саша сжимал майю в объятиях. Невеста... За сегодняшний день он уже два раза ее так назвал. Сейчас это слово ему даже нравится. И почему же раньше он его так боялся? Может, потому, что раньше он не мог ни о ком заботиться? А теперь у него есть она - эта не похожая ни на кого другого девушка. Весеннее дитя, носящая имя месяца, в котором она родилась.

В комнату забежал Степка. С ним вошел еще какой-то дед. Смутившись их, Майя разжала объятья.

- Степ, ну что там? - спросил Саша.

- Позвонили. Скорая, наверно, уже выехала. Ах, да! Это Петр Николаич. - представил старика пацан.

- Просто Николаич. - сказал старик.

Он протянул Сане обветренную, жилистую, но все же крепкую руку. Сам он производил такое же впечатление: немало поживший, но еще крепкий мужчина.

- Александр. - сказал Саня, пожимая протянутую ладонь.

- А вас, девушка, как зовут?

- Майя.

- Вот. - Николаич достал из кармана бутылку, откупорил ее, взял стоящий на табуретке стакан и плеснул туда. - Выпей.

- Нет, спасибо. - ответила Майя.

- Пей, пей. Это спирт. Он помогает... при заражении.

- Каком заражении?

- Не спрашивай. Пей.

Майя взяла стакан и, поморщившись, выпила залпом. Николаич еще пару раз налил ей. После этого она уснула.

- Пойдем, Саня. Покурим пока. Пускай отдохнет.

Вдвоем они вышли на крыльцо. Старый навес надежно укрывал от проливного дождя. Николаич достал сигарету из пачки "Беломора", зажал в зубах и подкурил.

- Какой дождь-то! - начал Николаич, нарушая молчание. - Уж больше суток льет, зараза! Прямо, как тогда.

- Когда, тогда?

- Двадцать три года назад. Тогда и разразился этот чертов отравленный дождь. Два дня лил. После этого многие заболели. А потом из города приезжали, замеры делали. Говорили, ничего не выращивать, молоко только привозное пить. Но кто же их станет слушать.

- Что это вообще за дождь был?

- Эхо взрыва.

- Взрыва?

- В Чернобыле. У меня сын там был. Ликвидатором в Припяти. Оттуда радиоактивное облако ветром сюда пригнало.

От взрыва в четвертом энергоблоке в среду было выброшено более сотни тонн радиоактивного топлива. Радиоактивный пар смешался с атмосферой и растворился в облаках. Ветер несколько раз менялся и разметал эти облака на многие километры. Они выпали здесь в осадки, впитавшись в почву и наполнив воду.

- Как же вы можете здесь жить?

- А куда нам деваться? Все, кто мог, уже уехали, а у тех, кто остался, нет ничего, кроме этой земли. Они говорили, что здесь нельзя жить, однако ведь живем как-то. Во мне вот, например, где-то сто пятьдесят радов, и ничего.

- Так это... лучевая болезнь? У Майи, лучевая болезнь?!

Старик лишь кивнул в ответ.

- Но почему...? - Саша присел на корточки, обхватив голову руками. - Почему не я?

- Что?

- Почему именно она?! А не я?

- Они говорили, что все люди по-разному это переносят. Кто-то лучше, а кто-то хуже.

Старик повертел в зубах сигарету, глубоко вздохнул и сказал:

- Не хотел я этого при твоей невесте говорить: скорая, скорее всего, не приедет.

- Что? Почему?

- Все из-за дождя. Такой ливень. Он размыл все дороги. Проехать теперь будет можно только дня через три.

- Нет... - еле слышно сказал Саша. Голос его пропал вместе с биением сердца. Нечто холодное сдавило его изнутри.

"Надо что-то делать" - появилась мысль. Но ответа за ней не последовало - разум был предательски пуст.

- Нет!!! - Сашка поднялся на ноги и вернулся в дом.

- Сань, ты куда?! - старик пошел за ним.

Саша склонился над Майей.

- Не волнуйся. Все будет в порядке.

Он взял спящую девушку на руки. И тут за локоть его схватил Николаич.

- Саня, ты чего?

- Я ее вытащу отсюда.

- Что, на руках?! Ты хоть знаешь, сколько километров до города?

- Мне плевать! Я ее здесь не оставлю. Она ведь умрет здесь!

- А так вы умрете оба. И гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Саша посмотрел на Майю. И тут она приоткрыла глаза. Она совершенно не понимала, что вокруг происходит. Но это и не имело значения. Ей все казалось таким далеким - как будто это все и не с ней происходит. Но перед ней было лицо очень близкого человека.

- Саша. Что происходи?

- Ничего. - ответил он и опустил ее на кровать. - Все в порядке.

Он поцеловал ее и сказал:

- Спи.

Не отнимая губ от нее, он закрыл глаза, чтобы задавить в себе слезы.

Старик был прав: скорая так и не приехала. Дождь кончился на следующий день, а скорая приехала еще через день, когда дороги стали более-менее проходимыми. Но было уже поздно. Когда Майю доставили в больницу, повреждения тканей было слишком серьезным. Она умерла на операционном столе.

Саша вернулся в тот дом лишь только для того, чтобы забрать одну вещь - альбом для рисования. В нем был так и не законченный рисунок горы, от вершины которой тянется тонкая ломаная линия, так похожая на трещину.