Дым Александра Михайловна : другие произведения.

Трансцендентность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Существа, являющиеся сторонниками той или иной религии, обычно указывают на скептицизм как на своего врага. Это не так; главный враг религии - атеизм, господствующее на территории Серебряной Галактики мировоззрение. Скептицизм совместим с любой из этих точек зрения. Мы можем принять за рабочую гипотезу существование абсолютно любого высшего существа; в любом случае, его существование доказать или опровергнуть, что характерно, мы не в состоянии. Можно биться о дюралитовые стены головой до тех пор, пока не померкнет сознание, но так никогда и не прийти к ответу. Надо заметить, разумные существа в большинстве своем глупы и упрямы; биться о дюралитовые стены - их любимое занятие. То, что вмятины оставляют стены на их отростках, содержащих мыслительный орган, а не наоборот, их обычно не волнует.

Я самый плохой.

Я хуже тебя.

Зато я умею летать.

   I.
   О пыльных дорогах
   - Ю!
   Тишина.
   - Ю-ю!..
   С грохотом отвалился транзистор, и я нехотя перекатился на живот, уходя из-под машины.
   - Да слышу я, чего ты орешь?
   Она стояла возле шаттла и улыбалась этой своей идиотской улыбкой, вся какая-то воздушная, почти невесомая в таком коротеньком порванном платьице. В очередной раз у меня что-то сжалось под ребрами оттого, что мне показалось: вот-вот дунет ветер, и она улетит.
   - Ты опять провозился с этой консервной банкой все утро и даже не поел. Идем, я приготовила обед.
   - Но я еще не доделал, - проворчал я, неуверенно оглядываясь на раскуроченную машину. - Не люблю бросать незаконченную работу.
   - Ты ее и до завтрашнего утра не доделаешь, Ю. Пойдем.
   Я вздохнул. Почему-то, сколько бы времени ни прошло, я так и не научился говорить ей "нет". Пришлось все-таки с сожалением подняться на ноги и поплестись следом за ней. Я шел и смотрел за тем, как ее маленькие босые ноги шлепают по пыльной дорожке, до смешного грязные, и опять думал о том, что она совершенно не похожа на нормальное взрослое существо. Но меня это почему-то устраивало.
   Быть может, это была не совсем та жизнь, которую я бы хотел вести, не скрою; мы всегда еле сводили концы с концами, бывало, и вовсе оставались на мели, но рано или поздно все равно находился выход, и мы продолжали свое существование. Альфа-Циннарис, может, и не в самом центре Серебряной Галактики, но и не на задворках; услуги опытного летчика тут все равно востребованы. Самой большой проблемой для меня оставался корабль. Для того, чтобы приобрести приличный звездолет, хотя бы D-класса, нужно на порядок больше денег, чем я мог заработать. Старенький шаттл еле тянул, поэтому после каждого перелета мне приходилось тщательно осматривать его и временами чинить. К счастью, мой отец был механиком, и в этом плане я не беспомощен.
   Хлопнула дверь, и только теперь я понял, насколько же на улице жарко; в доме царила приятная прохлада. Босые ноги Рин пробежались по темному полу, я пошел следом за ней на кухню.
   - Давно пора бы поменять эту хибару на что-то получше, - буркнул я, опускаясь на стул; Рин суетилась вокруг стола, довольная оттого, что ей удалось вытащить меня из-под шаттла. Я вернулся вчера вечером, и она так радовалась, совсем как маленький ребенок.
   - А мне здесь нравится, - беззаботно возразила она, расставляя тарелки. - Я прожила здесь всю свою жизнь.
   - Это же не повод оставаться здесь до самой смерти, а?
   - Ты сегодня ворчишь еще больше, чем обычно, - захихикала она и чмокнула меня в затылок. - Успокойся, это пройдет. Ты всегда заводишь одну и ту же песню, когда возвращаешься домой.
   Я надулся.
   - Рин, я хочу как лучше. У меня действительно такое ощущение, как будто мы увязли в этих песках по уши, и я, может, давно уже улетел бы, если бы не ты.
   Она всплеснула худыми руками.
   - Еще начни обвинять меня в этом, ты дурак! По-моему, ты боишься ничуть не меньше меня.
   - Я ничего не боюсь!
   - Тогда почему ты до сих пор не взял меня в охапку и не улетел куда-нибудь в столицу?
   Я фыркнул и отвел взгляд. Рин была права. Отчасти. Отчасти нет; она и сама не догадывалась, наверное, как много ее слова значили для меня.
   Она улыбнулась снова, решив, что выиграла спор, и уселась напротив меня. Я принялся есть, дал ей возможность почувствовать себя победительницей.
   Но кажется, этого ей было недостаточно.
   - Может быть, когда песок скрипит на зубах, понемногу начинаешь ненавидеть это место, - задумчиво сказала она. - Но знаешь, я пережила здесь столько счастливых моментов своей жизни. Я... встретила здесь тебя.
   Крики за окном заставили меня вскинуть голову; некоторое время я прислушивался. Мы жили в небольшом поселке, буквально десяток домов, и все хорошо знали друг друга. Я разобрал в гомоне знакомые голоса.
   - Что-то случилось, - прошептала Рин, поднимаясь на ноги; следом встал и я, и тут в дверь постучали. Явно с размаху, обоими кулаками.
   - Канда! - услышал я голос Йеннена.
   - В чем дело?..
   Тощий и неуклюжий на вид миро замахал конечностями, все его существо буквально тряслось в панике.
   - У тебя же есть шаттл? Хватай Рин, скорее...
   Одного взгляда на небо мне было достаточно. Тонкие девичьи пальцы легли на мой локоть, и я вздрогнул, встретив ее огромные перепуганные глаза.
   Пыль клубилась над избитой человеческими ногами дорожкой, медленно оседая.
   ***
   - А-а, что бы ты понимал в этом, мальчик!
   Сигарета медленно тлела, и столбик пепла грозил обрушиться на матовую поверхность грязного заляпанного стола. Меня не волновало. Упадет или нет?.. Его проблемы.
   - Да если бы в семьдесят третьем году знали такую технологию, мы бы уже давно завоевали пол-Вселенной, тебе так не кажется?
   - Но ведь искусственные формы жизни существовали уже и тогда, Грей!
   - Да? Тогда почему такого красавца, как эта новая модель Е-880, вырастили только в этом году? Подумать только, пятьдесят лет не могли догадаться!
   - Да откуда я знаю! Может, у них не хватало тогда средств, или технологии были недостаточно развиты? Это же целый лайнер S-класса!
   - Да ну.
   Высокий темнокожий октианец хмурился и качал головой; я прекрасно знал, что он неправ, но мне уже давно было все равно.
   - Вот потому, что ты так мало знаешь об истории космонавтики, ты до сих пор приходишь последним в гонках!
   - Тьфу ты, Грей, гонки - это совсем иное. Как может быть связана история с умением водить корабль?
   - Ничего ты не понимаешь, юнец. Для того, чтобы перемещаться в пространстве, действительно достаточно знать, на какие кнопки нажимать. Но для того, чтобы летать, нужно сродниться с кораблем! Тут все не так просто.
   Несчастный юнец лишь вздохнул. Я наблюдал за ними без особого интереса. Всего лишь еще одна парочка идиотов на бесконечном пути в никуда. Сегодня я пью в Дрейси, одной из самых грязных забегаловок Аркарии, завтра я уже позабуду, где это. Даже если они разговаривают о кораблях.
   - Хочешь сказать, я должен выучить всю историю космонавтики для того лишь, чтобы участвовать в гонках?
   - Ну, извини, малец! Если ты участвуешь в гонках просто для развлечения...
   - А для чего еще?
   - Для меня это - вся моя жизнь! Корабли, звездное пространство, измерения!.. И гонки - часть этой жизни. Дело настоящих мужчин! В Темную эру, когда разумные существа еще не умели летать, они состязались в силе, участвуя в поединках, а теперь настало время потягаться крыльями!
   - Грей, ты слишком много пьешь.
   - Это не мешает мне понимать, что ты несешь чепуху, мальчик.
   - По-моему, несешь из нас двоих ты!
   Я усмехнулся. Частенько доводится наблюдать похожую картину: старик, уверенный, что знает об этой жизни все, учит самонадеянного юнца - который, что характерно, тоже уверен, будто знает об этой жизни все.
   - Вот увидишь, - буркнул Грей, опрокинув еще один стакан в свою луженую глотку и взъерошив сальные волосы, - на завтрашних гонках я сделаю тебя в два счета!
   - Поспорим?
   - Можешь спорить с кем угодно, мне все равно. Я знаю наверняка.
   - Ха, - усмехнулся молодой миро, - ну! Кто здесь считает, что на завтрашних гонках выиграет старик, а не я?
   На его выкрик публика отреагировала мало; я молча смотрел сквозь перламутровую зыбь собственного стакана, решив, что не буду в это вмешиваться. Кто-то лениво ответил, что не выиграет никто из двоих, кто-то предложил сделать ставки, но и это не смогло их расшевелить.
   - Тут не занято?
   Я помотал головой, не удосужившись взглянуть на подошедшего. Видно было только его некогда белый, но изрядно замызганный и потертый плащ; затем он опустился на покосившийся стул возле меня и некоторое время сидел до странности неподвижно. Я было подумал, что он человек, но потом присмотрелся к нему повнимательнее, делая вид, что наблюдаю за витками сигаретного дыма, и решил, что он скорее С'драсса: слишком ровным выглядело его лицо. Демонов, правда, я видел нечасто.
   Наконец незнакомец выудил из кармана пачку собственных сигарет и долго возился, отыскивая зажигалку; видимо, не нашел.
   - Огоньку не найдется?
   Я равнодушно дал ему прикурить. Не успев как следует затянуться, он закашлялся. Я дернул бровью; что, недавно пристрастился, что ли?..
   - Джакосто? - неожиданно спросил С'драсса. Я нахмурился, потом кивнул. Странный тип, однако мою расу он определил с ходу; а по нему не скажешь, что он разбирается в этом. Нелепый какой-то. Этот плащ, неуместная черная шапочка, из-под которой торчат светлые волосы, неестественная манера держать сигарету. Обычно человекоподобные расы держат ее между указательным и средним пальцами, - или что там у них вместо этого, - этот держал указательным и большим, как будто боялся обжечься.
   - Прилетел в гонках поучаствовать?
   - Нет, - буркнул я недовольно: терпеть не могу таких приставучих, а ведь некоторым так и неймется, хочется поговорить со случайно оказавшимися рядом существами. - Я проездом.
   - Хм. А ты похож на опытного летчика, парень.
   - Чем? Курткой?
   Он расхохотался; значит, знает, где носят подобные вещи. Черный бомбер с низким воротником был изрядно потрепан, но я привык к нему и не хотел выбрасывать. Хотя моя служба в галактической гильдии Тайра была недолгой, шмотки там выдавали удобные.
   - Да нет. Скорее, - С'драсса сделал непонятное движение конечностью, - взглядом.
   - А? - не понял я.
   - Для твоего гладкого личика у тебя слишком пронзительный взгляд.
   Я некоторое время смотрел на него, как на чокнутого.
   - По-моему, ты порешь чушь.
   - Может быть, - легко согласился незнакомец и уронил сигарету. Поднимаясь из-под стола, он добавил: - Как думаешь, кто-то из этих двоих победит в завтрашней гонке?
   - Хм, - я отвернулся, снова посмотрев на них; кажется, миро принимал ставки, записывая что-то в буке. Его длинная белая рука напоминала веер. - Если их там будет всего двое, то победит старший. Но если хотя бы кто-то третий, я скажу, они придут в конце.
   - А если, например, - белобрысый С'драсса склонился ко мне, - участвую еще и я?
   На этот раз я долго смотрел на него. Очень долго; кажется, ему даже надоело пялиться в ответ.
   - Не знаю, - наконец честно сказал я. - Ты странный тип.
   - Ха, да ты бы на себя посмотрел, парень. Существа твоей расы обычно брезгуют подобными забегаловками.
   - А С'драсса-таки не брезгуют?
   Глаза его превратились в щелки.
   - С'драсса ничем не брезгуют, когда им надо, - уклончиво ответил он. - А приходи завтра на гонки, слушай. Ну, конечно, если тебе интересно, каким к финишу приду я.
   Я только фыркнул и уткнулся носом в кружку, давая понять, что разговор окончен. Он и не стал настаивать, а вскоре вовсе поднялся и ушел куда-то, буквально растворившись в толпе. Лишь тогда я слегка озадаченно посмотрел ему вслед.
   Вообще, конечно, он мог быть обычным психом, - я их немало встречал на своей дороге, - и совершенно случайно угадать, или видеть, что я прилетел в Дрейси не на эске общественного пользования. Я, если честно, ни разу не слышал, чтобы умение водить корабль определялось по взгляду. Тьфу, ерунда какая-то. Но что-то было в нем настораживающее, отличающее его от обычного чудика. Быть может, манера передвигаться; вроде бы неловко, но он умудрялся оставаться совершенно незаметным, если того хотел.
   Я же не почуял его приближения к столику?..
   ***
   Гомон стоял такой, что заложило уши. Быть может, только в гнездовьях реолес такой же; и суматоха. Денег на билет у меня не было, и некоторое время я ошивался в толпе, пока не дождался своего часа. Заело один из турникетов, толпа тут же ломанулась туда, почуяв халяву, тогда я подставил подножку самому толстому из бежавших первыми; в следующее мгновение осталось только перепрыгнуть через образовавшееся столпотворение и поднырнуть под загородку. Дело двух секунд. Оказавшись по ту сторону, я тут же принял благообразный вид уже заплатившего посетителя. Заодно выхватил билет из кармана зазевавшегося аркарианца. Не придраться, словом.
   Правильно сделал, между прочим: между рядами порхали крошки-вики, проверяя наличие билетов у особо подозрительных им особей. Я, естественно, тут же попал в их число. Еще бы, искуственный интеллект в первую очередь обращает внимание на одежду; что-что, а это ярчайшим образом свидетельствовало о том, что мой социальный статус не выше двойки.
   Но честно позаимствованный билет их удовлетворил, и меня оставили в покое.
   Я плюхнулся на первое попавшееся место, оказавшееся довольно далеко от стартовой полосы. Впрочем, мне было все равно: тут хотя бы не было драки за обзор, а уж болеть и орать я не собирался и подавно.
   Пролетавший мимо вик обронил програмку, и я соизволил наконец узнать имена гонщиков. Греев было два; но у одного была типично октианская фамилия, и я заподозрил, что это тот самый и есть. Хм, интересно, который из них мой белобрысый знакомый со вчерашнего вечера? Как жаль, почему-то не поместили хотя бы крошечных 3D-грамм. Я бы его узнал.
   Подумав, я поискал глазами что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее имя С'драсса; и был удивлен, когда понял, что ни единого гонщика с подобным именем нет. Что, этот кретин меня обманул, что ли?.. Или он не был С'драсса? Тогда с чего он так...
   Тут толпа заорала в два раза громче против обычного, и я был вынужден смотреть на взлетную полосу; гонщики наконец вышли к своим шаттлам, кто-то приветствовал зрителей взмахами конечностей самых разных калибров, кто-то молча шел, не обращая внимания на толпу.
   Я с трудом углядел среди них черную шапку с некогда белым плащом. Да нет, все-таки он тут! Сверившись с программой, я выяснил, что имя у него и вправду не демонское: Циклон Джокер какой-то. Больше похоже на кличку.
   А вот корабль у него был отменный, и я мог это почуять, наверное, одним лишь шестым чувством. На вид - обычная развалина; должно быть, на него никто не поставил. Даже не выглядит скоростным шаттлом, странноватой формы, с какой-то непонятной штуковиной на передке, плоский, как тарелка. Кажется, места для пилота там было маловато. Но я сразу подумал: чем меньше размер, тем проще ему взлететь.
   У молодого миро был довольно роскошный шаттл, серии С-106, я без труда опознал модель: Каллисто. Будь за штурвалом этой красавицы хороший пилот, я бы задумался, на кого ставить: белобрысого или милашку, но за штурвалом был неуклюжий длинношеий миро, и я без всякого сомнения определил: этот придет последним из-за какой-нибудь дурацкой поломки или вынужденной посадки на одном из спутников Аркарии. Также есть вероятность, что его просто подобьют. Хотя официально законом запрещены такие действия во время гонок, гонщики всегда могут сделать вид, что это был несчастный случай, и обычно на это закрывают глаза.
   Они стартанули ровно, только я мог видеть, что белобрысый был на долю секунды быстрее. Комментатор буквально захлебывался, разнося свой голос по трибунам, зрители прильнули к экранам мониторов, наблюдая за тем, как корабли один за другим смазались в прозрачные светящиеся линии. В иное измерение в гонках этого типа переходить запрещено, но их скорость настолько близка к запредельной, что кажется, будто они все-таки перескочили в нулевое. Самая большая сложность для таких скоростей в том, что тяжело поворачивать; в третьем измерении сохраняются все обычные законы физики, в том числе и инерция, а Аркария, хоть и столица целой галактики, большими размерами не отличается.
   Ну да, я так и знал. Толпа заорала, когда первый корабль сорвался с орбиты и улетел в открытое пространство. Глупый миро не справился с управлением; да он же даже не успел развить приличную скорость, подумал я разочарованно. Еще хуже, чем я рассчитывал.
   Шаттл белобрысого уверенно шел вторым, и я внезапно для себя обнаружил, что все-таки слегка интересуюсь его судьбой. Хотя я не делал ставок, - было бы чем, не собственным же шаттлом?.. - все равно что-то такое осталось, будто спор с кем-то невидимым. Первый круг ситуация не менялась; третий гонщик догнать его не мог, но и первый не позволял обогнать себя. На втором круге вперед вырвался какой-то сумасшедший, использовавший гипер-ускорение. Взорвется, недолетев, подумал я. Для такого маленького шаттла эта скорость гибельна.
   На третьем круге пространство осветилось красивой вспышкой, а шаттл белобрысого внезапно принялся разваливаться.
   Чего-о?! Хотя я и чувствовал, что в этом что-то есть, но!..
   Нелепая тарелка отвалилась совсем, звезданув по шедшему за ним третьему, а крошечная оставшаяся часть с пилотом, - буквально одна кабина, где же у него двигатель? - резво пошла вперед.
   До финиша оставалось совсем немного; должно быть, идущий первым страшно ругался и в бессильной ярости жал на все кнопки подряд, но остатки шаттла Джокера победоносно влетели в мезосферу: белобрысый пришел первым.
   В следующее мгновение, уже когда стадион взорвался воплями, громкий треск возвестил нас о кончине шаттла.
   Я нервно дергал бровью, не в силах понять: то ли этот белобрысый и впрямь был сумасшедшим, то ли?..
   И тут в наступившей тишине раздался чей-то крик. Они нашли его быстро, и на мониторе показалась маленькая точка; что-то стремительно падало, не в силах удержаться в разреженном воздухе мезосферы, пока не расправило крылья и не спикировало дальше уже плавно.
   - Эта сука, - выдохнул я и треснул кулаком по ручке кресла. Все-таки он С'драсса! А хитер. Раздолбать целый шаттл только для того, чтобы прийти к финишу первым! И при этом остаться в живых, что самое интересное.
   Впрочем, спектакль был окончен, и я поспешил смыться, чтобы бушующей толпой не смыло меня.
   ***
   - Ага, я так и знал, что ты не утерпишь.
   Оборачиваться не было нужды. Я остановился в двух шагах от шаттла, постоял некоторое время. Было слышно, как он усмехнулся.
   - Ну, я догадывался, что ты псих, - наконец буркнул я, пиная метолит носком сапога. - Теперь получил подтверждение. Тебе шаттл не жалко?
   - Ставки с лихвой покрыли его себестоимость, - прозвучал беззаботный ответ. - К тому же, за проведенный опыт мне заплатят на работе.
   - Опыт?..
   Он никак не прокомментировал, молча прошел мимо меня и оказался стоящим впереди. Я заглянул в его смеющиеся янтарные глаза и даже слегка растерялся.
   - Ну, приятель, я теперь остался без личного средства передвижения... не подкинешь до космопорта, а?
   С минуту царила тишина; я совершенно охренел от подобной наглости. Наконец здравый разум взял верх, я подумал, что так смогу что-нибудь о нем разузнать - мало ли, вдруг пригодится, - и кивнул.
   - Пошли. Тебя до которого?
   - Фафнир, - брякнул белобрысый и принялся насвистывать, заложив руки за голову.
   - Хорошо, - пробормотал я. - Но учти, у меня первый статус, и развалюха моя едва на ладан дышит.
   - Моя что, хочешь сказать, была лучше? - расхохотался Джокер. - Да, парень, прости за глупый вопрос - как тебя зовут-то?
   - Канда, - совсем уже растеряв дружелюбие, хотя бы и напускное, ответил я. - Канда Ю.
   Он плюхнулся на пассажирское сиденье и с неподдельным любопытством огляделся. Кабина пилота в этой развалине всегда напоминала мне консервную банку; но что поделаешь, жизнь сурова, и большую ее часть я провел именно в консервной банке, что как бы символизирует.
   - Э, да он должен был сдохнуть еще лет пять назад, - заявил белобрысый. - Эта модель была списана в утиль сразу после войны! Ты, видать, первоклассный механик, если сумел заставить ее ползать до сих пор.
   - Она не просто ползает, - надулся я, - она еще и летает. Временами.
   - Ну покажи мне, как она летает.
   Это уже было почти что невежливо, и я из принципа взлетел так грациозно, как только смог; шаттл непринужденно пересек десятикилометровое пространство и оказался в экзосфере планеты. Я всегда любил полеты именно в экзосфере: хотя тут несколько труднее управлять кораблем, зато очень хорошо видно как космос, так и планету, превращающуюся в милый разноцветный шарик.
   Аркария сверху казалась новогодней игрушкой, сияющая и нарядная; мне не к месту вспомнилось, что такие развешивала по дому Рин, у нее их была целая коробка, еще оставшиеся с ее детства. Я потряс головой, прогоняя идиотские воспоминания.
   Фафнир, значит. На Аркарии четыре гигантских космопорта, и еще с десяток мелких космодромов; с этих четырех во все стороны уходят потоки кораблей. Фафнир находился на северном полюсе планеты, и с него, насколько я знал, можно было улететь прямиком в Кошачью Галактику.
   - Значит, ты не с Аркарии? - спросил я белобрысого, прекрасно зная, что прозвучало это глупо.
   - Э, парень, ты видел С'драсса, который был бы с Аркарии?
   - Но и в Радрамаль-Ашма ты явно не собираешься, извини. Значит, ни один из шестиста с лишним демонских миров тебе не нужен.
   - Кто сказал, что я лечу домой?
   Я скривился: в логике ему было не отказать. Водохранилище мы пересекали в гробовом молчании.
   - Слушай, а куда ты сам-то собрался? - внезапно поинтересовался Джокер, будто снова обретя почти детское любопытство к моей персоне. Я фыркнул.
   - Стал бы я тебе это говорить. Ты мне кто?
   Он рассмеялся.
   - Что, великая тайна?
   - ...Да, в общем, нет. Куда шаттл полетит, туда меня и понесет, если честно.
   Сказал и еще некоторое время обдумывал: не зря ли брякнул?..
   - Ха, ясно. Бродяга, да еще и на мели. Я видел, ты ловко пробрался на стадион.
   Я дернул бровью: видел?.. Черт, почему я не почувствовал его взгляда?
   - А работу искать не думаешь? - не сбавлял напора Джокер. - Нормальную, настоящую работу, а не эти случайные заработки.
   Я разозлился.
   - Я тебе вроде ясно сказал, а? У меня - первый - уровень. Куда я пойду? Из постоянной работы мне только грузчиком да рабочим на конвейере какого-нибудь захудалого завода.
   - Почему?
   Наверное, вид у меня был дикий; отвалившаяся челюсть точно имела место быть.
   - Что значит "почему"?
   - Почему первый уровень?
   - Потому что идиот! Почему еще может быть у гуманоида первый уровень? - рявкнул я.
   Джокер фыркнул в ответ. Я немного остыл в наступившей тишине, потом все-таки буркнул, глядя в сторону:
   - Набрал по Гилфорду пятьдесят баллов. Едва на гражданство-то вообще с этим хватило.
   - Странно, - была его реакция. - Ты читаешь других куда лучше, чем на пятьдесят баллов.
   - Хватит уже издеваться надо мной. Все, вот Фафнир, выметайся.
   С этими словами я аккуратно посадил шаттл на свободное место. Космопорт жил своей жизнью, и я снова против собственной воли почувствовал тоску: никогда мне не водить роскошный лайнер S-класса, даже если я чудом накоплю на него денег.
   Белобрысый вдруг усмехнулся и сунул руку в карман плаща. Наконец выудил карточку. Положил ее на переднюю панель.
   - Если надумаешь - загляни. Пропуск обеспечу.
   И вышел. Я некоторое время сидел неподвижно, отдувался: стоило труда не сорваться на него по-настоящему и не съездить пару раз. Он неуловимо раздражал чем-то, какой-то аурой непоколебимого оптимизма, беспричинным весельем, которое мне никогда не было свойственно.
   Прошло немало времени, прежде чем я остыл до конца. Лишь тогда взял в руки карточку.
   Левиафан Граэль, a.k.a. Циклон Джокер, гласила она. Шестой статус. Сука. Капитан второго ранга, группа Мобиус, отделение Орриума. НИИ имени Серебряной Звезды.
   ***
   Ему пришел конец на рассвете ясного урсианского дня; маленькое голубое солнце наблюдало за последними мучительными потугами тронуться с места с бесчувственным выражением. Я то и дело сплевывал пыль, набившуюся в рот, и терпеливо копался в уставших внутренностях шаттла, но наконец и я сдался, плюхнулся прямо в грязь, прислонившись спиной к ксероновому покрытию, и принялся ругаться.
   Наверное, это выглядело по меньшей мере нелепо, но в тот момент это меня совершенно не заботило. Я оказался на задворках галактики, на какой-то задрипанной планете с единственным крошечным космодромом, и мой верный шаттл, служивший еще моему давно погибшему отцу, приказал долго жить. Я ругался долго и витиевато, от безысходности продолжая плеваться при этом, словно какой-нибудь феерический верблюд, и дорожная пыль медленно оседала на меня, пока я не начал от нее чихать.
   Дочихался; носом пошла кровь. Еще какое-то время я сидел и вытирал кровь рукавом замызганной рубашки. Наконец выругался как следует и пошел собирать свой несчастный шаттл в последний путь.
   Пожитков у меня было немного; все влезло в небольшую котомку. Чуть не забыл выгрести хлам из бардачка, старинного и похожего на деревянную коробку, какие еще можно встретить в исторических музеях на Джакосто, сунул туда руку и принялся рыться там. Из темноты бардачка на свет полетели всякие вещи, которые оного света не видели вот уже несколько лет.
   Вывалилась старая фотография, еще двумерная, - тогда это считалось модным, - мы с Рин, стоим обнимаемся, и у меня еще даже волосы аккуратно пострижены, а не превратились в тот бедлам, что творится на моей голове теперь, - я почти что с яростью отшвырнул ее в сторону.
   Потом пожалел, поднял из пыли. Подул на нее; черт, помялась. Ну я дурак. Нелепым коротким движением сунул ее в карман бомбера, свесившего рукава с котомки.
   Следующим из бардачка вылетел сразу целый ворох какой-то ненужной мишуры, и среди нее я заметил поцарапанную пластиковую карточку. Совсем забыл: это еще что?..
   Взял ее в руки, а потом треснул себя по лбу.
   Ну конечно! Поглазел, баран, сунул в бардачок и забыл себе напрочь! Это же тот парень С'драсса, его визитка. Я с досадой сплюнул. Что она мне? Только с моим статусом и идти работать в научно-исследовательский институт! Уже побежал, ага. Он точно издевался.
   Я стоял и вертел карточку, и тут меня осенило. А может, им требуются образцы для исследования? Кстати, что это за должность у него странная? Капитан... почти как в гильдии, я думал, в институте будут всякие профессора-бакалавры?..
   Ну уж нет, к черту. Я все-таки сунул карточку в карман джинсов, решив, что выброшу ее потом. А может, и пригодится. Если, конечно, не решат, что я ее спер.
   Наконец все мои немногочисленные вещи были у меня на горбу, и с шаттлом можно было попрощаться навсегда. Я отошел чуть в сторонку и встал по стойке смирно, прямо как учили новобранцев в Тайра, глядя на остов корабля и чувствуя печальную торжественность момента.
   - Ты служил мне верой и правдой, - серьезно сказал я шаттлу. - Подвел только один раз, зато какой... хм. Ладно, не будем об этом. Так вот. Ты служил мне верой и правдой... черт.
   С размаху пнул носком сапога сухую землю, подняв тучу пыли, сплюнул на развороте. Долетевшие крошки земли звонко стукнули по корпусу корабля.
   - Будь все проклято, - сдавленно прошипел я и выпустил очередь из хеннекена точно по топливному отделу.
   Плазма еще оставалась, и он взорвался красивым большим фейерверком, расшвыряв по окрестностям свои внутренности. Прилетевшая искра обожгла мне висок.
   Я задумчиво рассматривал свой хеннекен, как и все мое барахло, видавший виды и переживший немало приключений. Когда я был маленьким, он считался мега-крутой пушкой; но с тех пор, как я был маленьким, прошло три десятка лет. Должно быть, их уже тоже списали с производства, как и старенькие шаттлы серии Коркария, один из которых только что отсалютовал мне своими кишками.
   Быть может, если я его продам, мне хватит хотя бы на билет до... тут я задумался и потер подбородок. Билет в один конец. Куда?..
   Сплюнув еще раз, я сунул хеннекен в кобуру, плотно прижимавшую рубаху к телу, и бездумно зашагал по дороге, фальшивым голосом напевая старую вспомнившуюся вдруг песенку:
   - И тогда рассмеялась малышка,
   и сказала: милый мой Скадл,
   если хочешь, за форкиль могу я
   потрогать блестящий твой шаттл...
   ...Тьфу, блин, какая похабщина лезет в голову в день похорон моего шаттла.
   ***
   Так. Вроде бы чисто. Я осторожно высунулся из своего прикрытия.
   Камера медленно скользила туда и обратно, совершая свой монотонный осмотр открытого пространства; если я попаду в радиус ее обзора, я однозначно буду пойман. Мало того, не удастся отвертеться впоследствии: хотя мне иногда удавалось накладывать слабенькие иллюзии на живых существ, с камерой такой трюк бы точно не прокатил.
   Делать нечего. Остается лишь точно рассчитать момент, чтобы успеть проскочить. Я замер в неудобной позе, отсчитывая зачем-то про себя.
   Вот! Пора. Стоило камере совершить полный оборот, как я рванул из своего убежища и понесся по узкому и белому коридору корабля.
   Вот черт, всегда, конечно, мечтал прокатиться на подобном красавце, но дернуло же меня попасть на лайнер наемников!
   В том, что это были наемники, я теперь уже не сомневался. Проскользнув в первый же попавшийся грузовой отсек ближайшего корабля, я думал, что так сумею попасть хоть куда-нибудь, выбравшись с этой чертовой планеты. Куда еще может направляться гигантский лайнер с самой окраины галактики? Наверное, в торговую точку? Хотя, - в тот момент, впрочем, в голову мне это не пришло, - эта чертова Z-18 вроде бы ничего не производила на продажу, являясь последним пристанищем для всякого отребья. Тут даже не было пункта приема экзаменов на гражданство, потому что обитатели планеты все равно не смогли бы их сдать.
   Сначала все прошло гладко, и меня никто не заметил вроде бы, во всяком случае, тревога не поднялась. С пару часов я сидел в грузовом отсеке, разглядывая тяжелые ящики с наклейками на крышках; корабль так плавно перешел в другое измерение, что я даже не заметил этого. Наконец любопытство победило, и я принялся изучать наклейки.
   Во всех ящиках хранилось вполне себе боевое снаряжение. Вот тогда-то я и понял, что влип.
   На мое счастье, следующая остановка была сделана довольно скоро, и я решил воспользоваться этим, чтобы сбежать; но грузовой отсек они не открыли, и мне пришлось искать другой выход.
   Черт побери! Камера почти завершила свой ход, и мне пришлось срочно нырнуть в первую же попавшуюся дверь. Я рисковал наткнуться на кого-то из экипажа, вплоть до полной банды головорезов, вооруженных по самому последнему слову техники, но на мое счастье, это был всего лишь еще один грузовой отсек.
   Я огляделся. Этот был раза в два больше прежнего. И тут, на удивление, было почти пусто; холодно и темно. Где-то в дальнем углу светился крошечный прожектор, вызывая у меня смутное ощущение тревоги. Наконец я сообразил, что дело не в свете. Это была не простая лампа; излучая свечение, она еще и испускала тонкий, еле слышимый моему уху звук.
   Что за чертовщина?.. Я прижался спиной к ледяной гладкой стенке. Ощущение чьего-то присутствия не давало мне покоя. Я принюхался. Пахло странно, но не разумным существом; быть может, они тут перевозят что-то...
   И тут я услышал одинокий звук, который ни с чем не смог бы спутать. Чья-то нога в тяжелом ботинке шагнула на дюралитовое покрытие отсека. Всего один раз; как будто оно стояло в темноте и лишь переминулось с ноги на ногу. Только я-то точно знал: если до этого я совершенно не ощущал этого нового присутствия, теперь оно появилось, со всей мощью, чувство сильного и уверенного в себе гуманоида.
   Кончики моих пальцев погладили рукоять хеннекена. Заряда в нем осталось не так уж и много, но на пару выстрелов точно хватит. Даже если придется поднять суматоху на корабле, я должен бежать.
   Или... или он еще не заметил меня?
   Я замер, подавляя ощущение собственного присутствия и сливаясь с неживой реальностью. Баланс раскачивался на расстоянии, близком к нулю; наконец все-таки удалось, и я растерял все мысли, оставив лишь шкалу баланса, мерно взлетающую и опускающуюся с каждым моим вздохом.
   В полной тишине прозвучал еще один шаг. А потом погас единственный источник света с громким хрустом; кажется, незримый наблюдатель уничтожил прожектор.
   Резкое чувство опасности одним мощным пинком вывело меня из состояния не-я. Тело двигалось само, не подчиняясь разуму, и я метнулся в сторону; в следующее мгновение что-то невероятно тяжелое врезалось в дюралит и съехало по металлу, высекая искры. Я закрыл ставшие бесполезными глаза. Остальные чувства быстро нарисовали картину происходящего, и была она неутешительной.
   Что это за тварь, я не знал и даже не хотел узнавать. Она еле вмещалась по росту в отсек, кажущийся резко уменьшившимся на ее фоне, и медленно вертела крошечной головкой на самой вершине гигантской туши. Откуда она взялась тут?.. До меня понемногу дошло, что странный запах принадлежал ей.
   Ощущение присутствия разумного существа опять исчезло. Это я заметил только уже после времени, вынужденно уходя от новых ударов твари. Она не издавала никаких звуков, то ли лишенная такой способности, то ли что. От этого все становилось еще более жутким. Дюралит больно впился в мое плечо, затем я едва успел отдернуть голову, чтобы не вписаться во что-то продолговатое.
   Клетка. Вот и вся разгадка; эти головорезы везли тварюгу куда-то, и она непонятным образом вырвалась. Как, я даже не задумывался. Быть может, и я стал причиной?..
   Некоторое время я лишь бестолково мотался по отсеку, уворачиваясь, пока не осознал до конца, что невредимым я отсюда уже не уйду. Одним резким движением выхватил хеннекен и зарядил в тварь.
   Она опять не издала ни звука. Я мог чувствовать, как сгустки плазмы вонзились в ее толстую шкуру и погасли, не дойдя до плоти. Черт побери, хеннекен для нее все равно что укус мухи! Вынужденно прыгая по отсеку, я выронил оружие, и оно грохнуло о пол. Тут мне пришла в голову единственно верная, должно быть, мысль.
   Я ринулся к клетке. Видимо, слишком быстро для того, чтобы тварь сумела понять, что происходит; она еще стояла и вертела башкой, ища меня, пока я ощупывал раскрытую нараспашку дверь.
   Есть! Это был толстый короткий брусок дюралита, тяжелый и неуклюжий; по крайней мере, он подходил мне по форме. Я перехватил его поудобнее. Тварь наконец ломанулась ко мне, я присел, уклоняясь от ее лап, и оказался лежащим на полу под ее брюхом.
   В следующее мгновение блоха укусила монстра с такой силой, что тот задергался. Дюралит оказался побольнее плазмы; меня бы раздавило, но я поставил брусок вертикально, и основная масса тварюшки обрушилась на пол.
   Когда он взлетел, на меня пролился целый фонтан вонючей жидкости. Прощай, мой любимый бомбер, мрачно подумал я. На остальное времени не было. Позабыв о железке в собственных руках, я ринулся в сторону. Животное металось в агонии, круша собой все, что только могло сокрушить. Я слышал негромкий хлопок: кажется, лапой оно раздавило хеннекен. В следующий момент я нашарил рукой дверь и, уже не думая о том, заметят ли меня или нет, - все равно, наверное, я был залит этой гадостью с головы до ног, - и выпрыгнул в коридор.
   Казалось, на этом чертовом корабле всем абсолютно плевать, что происходит в их собственном грузовом отсеке! Я дернул вперед, уже не задумываясь, куда бегу.
   Неожиданная угроза заставила меня подпрыгнуть на добрых два фута и резко обернуться. Кажется, по привычке я вскинул брусок дюралита, как если бы держал в руке настоящее оружие.
   - Так-так, - произнес хмурый голос.
   ***
   Хотя повсеместно известно, что в Серебряной Галактике, равно как и в прочих известных науке, царит равноправие (или то относительное равновесие, которое мы привыкли так называть), все-таки есть дела, которыми занимаются преимущественно одни существа. Так, например, профессия воина-наемника. Гильдия Тайра целиком и полностью состоит из отчаянных сорвиголов, которым не сидится на одном месте; и среди них примерно три четверти, если не больше - это существа, которых принято по традиции считать мужским полом.
   Так что я все равно охренел, когда обнаружил, что передо мной стоит женщина. Она была высокой, почти одного роста со мной, и расу ее я определить не смог, хотя она была точно так же, как и моя, близка к человеческой. Ее кожа отливала призрачно-бирюзовым, и вперемешку с короткими черными волосами торчали разноцветные перья. До меня не сразу дошло, что они не растут на ней естественным образом.
   В руке женщина держала тяжелый двуручник, оружие элитных бойцов, о котором я в свое время не мог и мечтать. И поза ее была угрожающей.
   - Какие у нас непредвиденные обстоятельства, - буркнула она, сводя тонкие брови. - Маленькая блошка попортила ценный груз. Кстати, к безбилетным пассажирам мы тоже обычно относимся без всякого снисхождения.
   Я недослушал; пришлось резко уходить от мощного удара. Сделав этот убийственный выпад, она почти моментально перешла в мулине, как будто тягать этакую громадину ей было совершенно не сложно. На мое счастье, в руке у меня все еще был зажат дюралит, в состоянии выдержать давление достаточно высокой силы и вообще считающийся одним из самых прочных материалов в галактике. Я словил пару скользящих ударов, но быстро понял, что один-единственный прямой - и я останусь со сломанной конечностью. Так что пришлось все-таки уворачиваться. Разумеется, я не до такой степени дурак, чтобы честно драться один на один с разъяренной бабой в открытом коридоре, так что при первой же возможности я рванул прочь от нее.
   Она побежала следом, и клянусь, я еще не видел, чтобы кто-то настолько резво носился со вскинутым в одной руке двуручником. Пару раз ее клинок вышиб веселые брызги по разные стороны от меня; кажется, она распалилась.
   - Что, блошка, только скакать и умеешь?
   - Я не псих! - ответил я дерзко, принимая еще один скользящий удар. Хватило ума извернуться и стряхнуть лезвие с бруска. Какое к черту из него оружие?.. Так только, защиты ради. Она помчалась за мной дальше. Тут я оказался стоящим на разветвлении; в этом месте широкий коридор, в котором вполне можно было размахнуться и с полутораметровым эспадоном, давал узенькое ответвление. Я тут же сиганул в него, и рассчитал верно: бабе пришлось убрать свой чертов штырь. Но погоню она не оставила.
   - А ну стой! Псих ты там или нет! Клянусь шестью хвостами Маннегана, я размажу тебя по стенке, блоха!..
   - И после этого я должен остановиться?! Да не пошла бы ты в задницу к этому своему Маннегану?
   Черт!.. Кажется, лучше бы я этого не говорил! Она рванула с утроенной скоростью.
   - Ты маленькая тварь, да если я только догоню тебя...
   - Фиг догонишь!
   Она уж совсем нецензурно выругалась, и тут я едва не запнулся о протянувшийся предательским канатом провод. Пришлось кувыркнуться в воздухе, забрызгав стены грязью; в следующий момент я выбрался в небольшой холл, в конце которого зиял люк.
   - Свобода! - заорал я в чувствах и вылетел из корабля...
   ...С тем, чтобы обнаружить, что трапа там предусмотрено не было.
   - ...!
   Однако счастье в тот день определенно было на моей стороне; пролетев добрых дцать ярдов, я с размаху шлепнулся во что-то мокрое.
   Ну, заодно помоюсь. На всякий случай отплыл под водой подальше и вынырнул уже в другом месте, отфыркиваясь и мотая головой. Ну конечно, только в Тета-Эрония могли додуматься построить космодром такого типа! Лайнер раскачивался на воздушной платформе в нескольких ярдах над поверхностью воды. Руикассены крылаты, им и в голову не пришло построить для пришельцев хотя бы некоторое подобие трапа.
   Какое-то время я бултыхался в ледяной воде и искренне радовался собственному счастью. Потом, правда, озадачился тем, что я весь вымазался в этой жиже, служившей твари в грузовом отсеке кровью, и теперь еще и промок насквозь; у меня не было денег, ни форкиля, теперь я потерял еще и свое оружие. Осталось только голову потерять, подумал я грустно.
   И тут, подняв взгляд, обнаружил, что пресловутая синяя тетка стоит, высунувшись по пояс из люка, и размахивает чем-то. Она орала, и довольно громко, так что я мог слышать сотрясения атмосферы. Наверное, хочет меня окончательно прибить, решил я и спешно поплыл прочь от корабля, не задумываясь, куда могу вообще приплыть. Никакого подобия набережной тут и в помине не было.
   ***
   Это больше всего напоминало крысиную нору. Но я устал и промок, так что мне было все равно; я бесцеремонно расшвырял в разные стороны двух руикассенов-инвалидов, шамкающих беззубыми ртами, плюхнулся на наиболее чистое место и принялся стягивать бомбер, порванный одним красивым ударом на спине. Чудом не оцарапала, только разодрала мне куртку. Вот мерзкая сучка!
   Впрочем, тут я представил себя на ее месте: должно быть, ее охватывает ярость, потому что ее ценный груз подранен, и какой-то грязный бродяга улизнул от нее, оставив ее ни с чем. Все-таки, вспомнив свой удачный побег, я довольно фыркнул.
   - Ты фто ваафе, - прогнусавил подползший ко мне безногий старикан, паралитически тряся усохшим крылом, с которого слезла чешуя. - Эфо нааафе мефто.
   - Будет мое, - буркнул я. - Отвали.
   Кажется, мой голос растревожил тощего руикассена, раскачивавшегося на корточках неподалеку. Он вдруг вскинул чешуйчатую голову и заорал визгливым фальцетом:
   - От него пахнет неприятностями! Я вам говорю! От него пахнет неприятностями!
   - Дерьмом от меня пахнет, а не неприятностями, - фыркнул я на него в ответ. - Завали хлебало, малохольный.
   - Надо выгнать его, надо выгнать! Я вам говорю!
   - Я щас тебе кости переломаю, понял?
   Кажется, взгляд у меня был устрашающий, кроме того, я по виду ни в какое сравнение не шел с местными паралитиками. Я прямо мог наблюдать, как в голове у малохольного нарисовалась четкая логическая схема: этот может дать по шее, следовательно, лучше сидеть и молчать в тряпочку. Пока шея не сломалась. Подобную схему наверняка сумели выстроить в своих подобиях мозгов и остальные, так что в последующие несколько часов меня вообще не трогали. Я сидел себе и сушился, тряся лохматой головой.
   Уже темнело, и в крысятне завозились нищеброды. Я развалился на своем месте, приготовившись дремать, когда ко мне подполз другой старик, с отвратительным шрамом на плоском подбородке, от которого его подбородок практически развалило пополам. Как он при этом умудрялся говорить, я вообще не понял.
   - Тебе и вправду лучше уйти отсюда, парень, - сказал он невнятным сухим голосом, не подразумевавшим сенильной деменции его владельца. - Что ты тут забыл? Ты здоровый и молодой.
   - Это еще ничего не значит, - вздохнул я после долгого молчания. - Внешне я здоров и молод, внутри изранен хуже тебя.
   Старик усмехнулся. Хотя чешуя с него давно уже слезла, как это происходит со стареющими особями руикассенов, глаза его по-прежнему блестели.
   - Откуда тебе знать? Каждому его раны кажутся самыми нестерпимыми. Но ты еще достаточно силен, чтобы их пережить, нет?..
   - Да, - я неопределенно махнул рукой. - Что бы я ни делал, все неизменно заканчивается в какой-то сраке. Не сказать, чтобы я начинал с особо радужными перспективами, но чем дальше шла жизнь, тем ниже я скатывался. Теперь я в этой крысятне. Пока побуду здесь. Хотя бы не чувствую зависти в вашем окружении.
   - Знаешь, что такое Изменение Реальности?
   Я долго его изучал тяжелым взглядом. Старик сидел и безмятежно улыбался, но шрам превращал его улыбку в чудовищный оскал.
   - Ну, знаю.
   - Много лет назад я был практикующим магом, - сообщил мне дед. - Я-то знаю, что реальность действительно можно изменять. Так, как хочется тебе. И чтобы это получилось, нужно обладать предельно ясным сознанием и очень сильно хотеть.
   - Я уже ничего не хочу, старик.
   Он вдруг протянул руку, и я не успел ничего предпринять; сам не понял, как это произошло. Что я, ослеп?! Каким-то образом немощный старикан умудрился вытащить у меня из нагрудного кармана рубахи намокшую и разбухшую фотографию.
   - Эй!.. Отдай!
   Он ухмыльнулся и коротким движением порвал ее пополам.
   - Что было, то прошло. Иди, твое место не здесь.
   - А где мое место? - я безвольно осел обратно, чувствуя, как дрожат руки. - Ты знаешь, зачем в этой реальности нужны существа, которые не на своем месте? У которых его нет?
   Старик вздохнул.
   - Такие существа, - сказал он, - называются тэнгу. У них ничего нет. Зато они умеют летать. Ты не тэнгу, потому что у тебя есть много всего.
   - Что? Ободранная куртка и сумка с вымокшим хламом?
   - У тебя есть прошлое, - усмехнулся он. - Пока ты от него не избавишься, летать ты не сможешь. Оно висит на тебе камнем.
   - Как я могу избавиться от того, чего уже и так нет?..
   И в этот момент пришлось резко метнуться в сторону, потому что хрупкую стену, к которой я прислонялся, - точнее, обломок стены, - разломило надвое.
   Тяжеленный эспадон пробил бетон, осевший с глухим вздохом, и вошел старику точно между ребрами.
   Я смотрел широко распахнувшимися глазами, как он улыбается.
   - Отпусти ее, - разобрал я, и военный ботинок с пренебрежением стряхнул безвольное тело в грязь.
   В наступившей тишине я поднялся на ноги, чувствуя, как медленно зверею. Она стояла и с равнодушным видом вытирала клинок о мох, которым поросли стены крысятни; ее светло-голубая кожа мягко светилась серебристым в темноте.
   - Ты кое-что потерял, блошка, - сообщила наконец она, удовлетворившись состоянием двуручника. - Вот это.
   И потрясла перед моим носом пластиковой карточкой.
   ***
   Я выворачивался, но она применила какую-то магию, и пришлось идти смирно: держало, как клещами.
   - Я спер ее, - уныло повторил я, шлепая через площадь космодрома. - Оставь меня в покое, я обычный бродяга. Я ее спер.
   Она совершила короткое отрывистое движение, заводя локоть за спину, и мне пришлось резко отпрянуть, чтобы не огрести в грудь.
   - Обычный бродяга он, - буркнула она. - Тогда какого черта ты так резво прыгаешь, блошка?
   - Попрыгаешь тут.
   Кажется, даже на вонь, исходящую от меня, ей было плевать; она равнодушно усадила меня в аэрошлюпку, и мы медленно поплыли вверх, к темнеющему в ночном небе кораблю.
   На лайнере было по-прежнему тихо, хотя я учуял присутствие каких-то других живых существ, помимо меня и этой синекожей инопланетянки. Она провела меня по ослепительно-белому коридору, и мы оказались в небольшой каюте с круглым иллюминатором. В каюте не было ничего, кроме жесткой койки. Кажется, некое подобие карцера.
   В следующее же мгновение корабль слегка тряхнуло, и я понял, что мы тронулись с места. То ли она обладает даром телепатии, то ли они настолько слаженно работают.
   - Это визитная карточка, - женщина снова помахала ей перед моим носом. - И это визитная карточка существа, у которого не так-то просто что-то стибрить. Значит, он сам ее тебе дал. Хотя, признаю, ты тот еще проныра.
   Я насупился и ничего не ответил. Наконец-то меня отпустило, но не до конца: должно быть, тетенька успела оценить мои способности линять отовсюду, откуда только можно.
   - Быть может, потому и дал? - задумчиво протянула она. - Хотя, если подумать, какое красивое совпадение. Циклон Джокер дает тебе эту карточку, а ты попадаешь на мой лайнер. Ты хоть догадываешься, кто я?
   - Синяя баба с двуручником, - буркнул я. - Так я тебя и запомню.
   Она поморщилась, но ничего не сделала.
   - НИИ имени Серебряной Звезды, - сказала она. - Капитан первого ранга оэрба Ван Ченг, группа Аргон. Джокер - мой коллега.
   - Вот уж не думал, что в каком-то там институте водятся такие бойцы, как ты, - хмыкнул я, не сдержавшись. Ченг усмехнулась; кажется, подобное заявление ей польстило.
   - В институте работают не только тщедушные профессора-очкарики, бродяга. Кто-то же должен добывать ценные материалы для их экспериментов? Нас и на самый край Вселенной заносит временами. Лично я участвовала в операции по исследованию Зорга. Мы - специально организованные отряды охотников, а профессора пользуются нашей помощью.
   Мне наконец-то стало ясно. Вот оно что. И Джокер, значит, всего лишь выполнял свою работу, проверяя какое-нибудь очередное изобретение сумасшедших очкариков из института?
   - Ну, и чего ты от меня-то хочешь? - реальность все-таки привлекла к себе мое внимание. - Я никчемный бродяжка, у меня ни форкиля за душой.
   - Какой у тебя статус?
   - ...Ну вот, начинается. Этот твой Джокер, милашка, тоже издевался надо мной на этот счет.
   - Ну?
   - Первый.
   Ее лицо совершенно никак не поменялось. То ли она слишком хорошо сдержала свои эмоции, то ли просто ожидала чего-то подобного. В Серебряной Галактике нищеброды с высоким социальным статусом встречаются только в сказках, придуманных нищебродами с низким социальным статусом для себе подобных.
   - Очень хорошо, - в следующий момент заявила она, и я чуть не упал там, где стоял.
   - Ч-чего хорошо?!
   - Хорошо, что не нулевой, - хмыкнула Ченг, чем добила меня окончательно. - Если у индивидуума имеются какие-то зачатки головного мозга или его аналога, - спинной не в счет, - ситуация уже не безнадежна.
   Я промолчал, охренело разглядывая перья в ее волосах.
   - Джокер дал тебе эту визитку явно не просто так, - добавила она. - Хотел, наверное, чтобы ты к нему наведался. Ну что, я тебя притащу. Заодно стребую с него ящик пива: должен же он как-то рассчитаться со мной за попорченную зверюшку для профессора Рогьяр?..

That's why I like this machine: it's stupid, it doesn't believe, it doesn't make me believe, it just does what I tell it. Stupid me, stupid machine. An honest relationship.

   II.
   О глупых студентах
   День начинался, как обычно. Вот проклятье, думал я, проспав утреннее совещание на кафедре ядерной физики: за окнами сего оплота науки, заметьте, царит уже четыре тысячи двадцать четвертый год, да не какой-нибудь Темной Эры; наши достижения позволяют нам перемещаться на такие пространства, которые среднестатистический гуманоидный мозг воспринять не в состоянии, за считанные секунды, создавать различной сложности конструкции одной лишь работой мысли...
   А будильник, чтоб его за ногу, не работает!!!
   Точнее говоря, я велел собственному буку разбудить меня в семь утра. Открыв глаза, я долго соображал, что происходит; поскольку особенности расы позволяют мне не спать до семидесяти часов кряду, это был первый раз за три дня, когда я уподобился обычному гуманоиду, и как следствие, спросонья никак не мог понять, где я вообще.
   Наконец до меня дошло, что как-то слишком уж светло для семи утра; моя спальня находится на восточной стороне, а как раз на востоке на Лямбда-246 встают оба светила. Так что в семь утра в окно должен был светить один лишь газообразный спутник планеты, яркостью не отличающийся, но судя по всему, они там были уже оба, вместе со звездой.
   - Черт побери!.. - разнесся по комнате мой отчаянный вопль, когда я посмотрел на стоявшие на полке часы. Они показывали половину одиннадцатого. Звуки голоса разбудили вика, который решил, что самое время прибраться, с переполоха схватился за первую попавшуюся скомканную бумажку и потащил ее куда-то. Я поначалу наблюдал за ним, потом резко сообразил, что это за бумажка, и заорал еще громче прежнего: - А ну оставь! Куда потащил?! Это план моего годового отчета!
   Вик перепуганно пискнул и уронил бумажку. К моему несчастью, оная шлепнулась на ковролин, криво настроенная система самоочищения сработала на, по ее мнению, мусор, и не успел я ничего сотворить, как драгоценный клочок бумаги буквально исчез.
   - Я знал, что этим все кончится, - простонал я, а потом наконец решил осведомиться, почему меня не разбудили.
   О, горе от ума.
   Бук свернулся на ночном столике клубочком и мирно дрых.
   Кажется, мы наделили свои творения излишне развитым интеллектом, подумалось мне. Этот никчемный кусок вирагеля проспал!!!
   Впрочем, в инструкции к пользованию была одна заметка, в которой гласило, что буки - техника восприимчивая и довольно быстро перенимают характеристики хозяина...
   Вздохнув, я поплелся в ванную.
   Судя по времени, заседание уже давно закончилось; быть может, со мной пытались связаться, но я заблокировал коммуникатор с вечера, потому что какая-то назойливая лаборанточка пыталась завязать со мной умную беседу, полную искрометного юмора, и я поежился: некоторая часть моего тела уже предчувствовала, какую выволочку мне устроит моя коллега Алрин, существо в несколько раз более ответственное, нежели я.
   Я ткнул в бук, он сердито пискнул и отказался разворачиваться.
   - Ты же вредная скотина, - заявил я вслух. - Как тебе не стыдно! Кое-кто обещал меня разбудить утром. А теперь ты дрыхнешь, а мне даже собственное расписание посмотреть уже нельзя!
   Бук недовольно завозился на столике, наконец разлегся ровно и соизволил продемонстрировать мне свое плоское пузо, на котором высветилась таблица моего расписания. Я пробежался по нему глазами. Итак, значит, сегодня у меня еще три занятия со студентами с кафедры дифференциальной нейропсихологии и одно по квантовой теории. И первое из них начинается уже через час.
   Я с тоской взглянул на непонятную для непосвященного взгляда банку с прозрачными шариками на своем письменном столе. Видимо, времени для экспериментов у меня совершенно не остается. Если бы не Алрин, конечно; эта женщина-машина заставляет меня работать, даже если я этого не хочу. У нее очень, м-м, своеобразный характер; она считает, что раз уж она заведует кафедрой ядерной физики, то есть - очень точной науки, не допускающей погрешностей, - то и порядок на кафедре должен быть соблюден до мелочей. Соответственно, я - настоящая головная боль для нее, поскольку я никогда не прихожу на работу вовремя и частенько прогуливаю собственные занятия. Студенты-то меня за это любят, а вот Алрин как-то не очень.
   Почти что ровно час; занятие у первой группы, конечно же, проходит в основном корпусе Центиума. Что за черт дернул меня в свое время защитить докторскую по психологии личности и эмоционального интеллекта, уже будучи доктором ядерной физики? Теперь два моих рабочих места находятся едва ли не в противоположных концах института... хм-м, ну, тогда уж, практически на разных полюсах. Соответственно, остро стоит проблема выбора жилья. Как профессор научно-исследовательского института, я имею право на квартиру в непосредственной близости от собственной кафедры, а если у меня их несколько, то в близости от любой из них... ну и как тут не разорваться?..
   Я выбрал в Орриуме, потому что тут гораздо чаще приходится срываться посреди ночи из-за каких-то сбоев в экспериментах и тому подобном. В результате, до Центиума мне добираться почти час... если на общественном транспорте.
   Шансы, конечно, маловаты, но я все-таки включил коммуникатор и зажал уши.
   Правильно сделал: на экране появилась впечатляющая оконечность лаборантки, гуманоидом не являющейся, и судя по ее телодвижениям, последняя (да-да, именно оконечность) что-то тараторила. Должно быть, обеспокоилась моим внезапным отключением от сети. Я подождал, пока она умолкнет и исчезнет. Как хорошо, что это всего лишь запись.
   - Ну? Все?..
   Так, где тут... а, черт, все время забываю, что можно просто сказать это вслух.
   - Маршера. Лилит, Лилит.
   Коммуникатор засветился приятным зеленоватым цветом, сообщив мне, что набирает. Чего он там набирает, интересно, подумал я. Модель у меня была, так сказать, "массовая": куча всяких свистелок и тому подобного, в их числе имитация древнего видеофона с его системой номеров.
   Наконец дисплей дернулся и продемонстрировал мне узенькое бледное лицо. Человекоподобное.
   - Ты опять проспал, - ровным тоном сообщила мне она. Я вздохнул.
   - А то я не знаю. Чертов бук решил, что ему все можно, и проспал вместе со мной. Слушай, ты сейчас где?
   - В Управлении, - неожиданно ответила Лилит. - Ладно, через пятнадцать минут буду у тебя. Заодно обсудим кое-что.
   - Э, - я даже растерялся. - Что-то случилось?..
   - Ну, почти. Давай, одевайся, засоня, и не перепутай левый ботинок с правым.
   Она отсоединилась, и коммуникатор почти удивленно пискнул, не вполне уверенный, можно ли ему уходить в спящий режим или еще нет.
   ***
   Вздохнув, я шагнул на ровную поверхность станции, сделанную под мрамор. Свежий ветерок взъерошил лохматые волосы, гладкий свет ложился на зеленоватые прожилки пола, и я в очередной раз подумал, насколько правдоподобно создана окружающая среда. Сама по себе Лямбда-246 непригодна для какой-либо жизни вообще, у планеты слишком слабая сила притяжения для приличной атмосферы, а излучение газообразного тела, которое является ее спутником в качестве шутки природы, смертельно для большинства гуманоидных рас. Мы исправили эти оплошности, добавив мощные машины в тело планеты и оградив спутник гасящими радиацию щитами. Атмосфера была фактически создана с нуля, значительный слой почвы завезен с других планет, так что тут местами даже произрастали сорняки, в некотором роде.
   Плоский двукрылый круизер мягко опустился на платформу. Сквозь узкие тонированные иллюминаторы ничего не было видно; люк открылся, и я направился к машине. Все-таки, быть может, имеет смысл озаботиться и приобрести личный транспорт?.. Мне всегда нравился ее круизер, гладенький и изящный, ничего лишнего. Я плюхнулся на мягкое сиденье, принявшее форму моего тела.
   - Привет, Ганс.
   - Эх, - только промычал я нечто в качестве ответа. Лилит сидела за штурвалом, как обычно, маленькая и подобранная, с туго завязанной на затылке кулькой кудрявых волос. Как бы она ни старалась пригладить их поровнее, все равно они оставались волнистыми, и от этого ее голова выглядела потешно ребристой. Круглые очки, - я не знаю, зачем она их носит, вряд ли следуя последней моде на архаизмы, - съехали почти что на самый кончик крупного носа.
   - Центиум?
   - Да... Верхняя южная, пожалуйста. У меня там сегодня три пары с дебилами.
   - Ты всегда так ласков со своими студентами, Гансик.
   Я только поморщился: ненавижу, когда она меня так называет. Но у Лилл просто какая-то мания называть знакомых именно теми именами, которых они терпеть не могут. Она вообще ведет себя большей частью вызывающе, хотя это вызвано не ее склонностью привлекать агрессию окружающих, а скорее подчеркнутым равнодушием к последним. Поначалу, когда мы только познакомились, я долго не мог привыкнуть к этому, все бесился; рано или поздно, впрочем, мы перестали друг друга ненавидеть и постоянно поддевать при встречах. У нее был удобный круизер и слаженно работающая группа математиков, которые могли вычислить для меня все, что угодно, я развлекал ее холодный демонский ум своей человеческой идиотичностью и некоторыми другими качествами, плюс предоставлял данные для ее исследований в различных областях расового филогенеза.
   - Они тупы, - буркнул я. - Я не знаю, зачем они прутся сюда, Лилл, но три четверти из них отсеются после экзаменов, я гарантирую это.
   - Зачем? Ганс, ты меня удивляешь.
   - Ну то есть, знаю, конечно! Большинству разумных существ свойственно верить в то, что они исключительные, а значит, станут великими светилами науки. Им и в голову не приходит, что для этого в наше время уже недостаточно открыть какую-нибудь новую звезду. Впрочем, бывают создания и еще тошнее того: они зацикливаются на какой-то антинаучной глупости, невозможность которой давным-давно доказана, и пытаются опровергнуть данные современной науки.
   - Сам-то хорош.
   Одно ее короткое замечание повергло меня в тоску. Лилит была права. Я всего лишь глупый человек, пусть и жизнь моя чересчур длинна для вида, и мне, как никому из моих коллег, свойственно заниматься именно тем, о чем я сказал. Например, пытаться построить вечный двигатель или создать машину времени. Прекрасно зная, что это нереально.
   Тут я опомнился, потряс головой.
   - Так о чем ты хотела поговорить? Ты что забыла в Управлении?
   Она вздохнула.
   - Ты как всегда. У нас плохие новости, Ганс. До тебя они просто не смогли дозвониться, поэтому сообщили мне, зная, что у меня шанс тебя найти и поколотить... шучу, шучу, - несоизмеримо выше. Ты отправлял запрос в Шангри-Ден?
   - О-отправлял, - согласился я, почувствовав легкий холодок. Неужели долгожданный материал для исследований уже прибыл?..
   - Группа охотников, взявшаяся за выполнение задачи, целиком погибла.
   ...Тишина, и только проносятся за аэрогелевой поверхностью иллюминаторов верхушки зданий.
   - Причина? - я наконец взял себя в руки.
   - Неизвестна, - пожала Лилит плечами. - Они потеряли сигнал несколько дней назад. Почти сразу было направлено несколько шаттлов с киборгами, и сегодня пришло подтверждение. Найден обломок корабля.
   - Черт побери!
   - Ганс, - почти мягко сказала она. - Циклон в ярости, ты знаешь это? Он потерял около десятка бойцов не самого плохого калибра. И все из-за очередного совершенно бессмысленного эксперимента. Нереальность перемещений во времени уже давно доказана, а ты все еще пытаешься что-то опровергнуть.
   - Ты что-то имеешь против? - немного резко спросил я. Лилит покачала головой, ведя круизер на посадку.
   - Нет. Я просто хотела предупредить, что с Циклоном тебе сейчас лучше не встречаться. Он вполне может проигнорировать все правила и съездить тебе как следует, а это обернется нежелательными последствиями для вас обоих.
   Я понуро смотрел на приближающуюся станцию. Верхняя южная, Центиум.
   - Черт побери, это было действительно важно для меня, Лилл.
   - Я знаю.
   - Пусть пошлют еще одну группу.
   - Нет.
   - Какого!.. Я имею право требовать, и они просто должны выполнить запрос!
   - Ты же прекрасно знаешь, что ты сейчас неправ. Я буквально слышу, что скажет Циклон на твое требование. Тебе нужна эта чертова астенция - ты за ней и лети. В зоне бывшей туманности и так погибло слишком много кораблей. Наш не первый и наверняка не последний.
   - Лилл, они охотники! Они же знали, на что шли? Почему тогда теперь отказываются?
   - Ты прямо как ребенок. Мы не можем бросить всех своих охотников на выполнение твоего заказа, Ольсен. Ну, я тебя доставила, а теперь у меня назначена встреча с Тельвином по поводу последней статьи.
   В итоге я остался стоять на верхней южной станции, почти растерянно глядя вслед ее кораблю. Ощущение было самое странное. Я опять остался с носом; слишком часто мои эксперименты заканчиваются именно так, подумал я мрачно. Я опять затеваю какой-нибудь невыполнимый опыт, загораюсь идеей, ношусь туда-сюда, словно проклятый; наконец мне удается зарегистрировать научную работу на кафедре, иногда и не на своей, и наступает короткая эйфория. Я что-то делаю. Потом, впрочем, либо все взрывается, либо результат оказывается отрицательным, либо как сегодня. И тогда приходит Лилит, как обычно, равнодушная ко всему, и разгребает последствия моих потуг. Я был уверен, что ей досталось от Циклона вместо меня. Джокер - не тот демон, чтобы сдерживать себя и готовить кару небесную для кого-то конкретного.
   - Жалкие слабаки, - наконец буркнул я, и сам не совсем уверенный, кому это предназначалось, и поплелся в аудиторию.
   ***
   Ненавижу читать лекции. Просто люто, бешено ненавижу читать лекции. Особенно по психологии. На занятиях по физике хотя бы можно загрузить этих идиотов заумными формулами; все равно никто из них не сообразит, что половина этих формул тут вообще не нужна, все перепишут себе в буки, аккуратненько и тщательно, а потом будут нести подобную чепуху на экзамене и провалятся. Меня это никогда не волновало. Если они не умеют работать мозгом, это их проблемы.
   В аудитории уже собралось порядочно народа; в основном миро, эти едва ли не самые честолюбивые. Люди собирались здесь прямо пропорционально моде: если в данный момент времени наука была популярна, они валили в Серебряк валом, если нет, то шли во всякие там Нагастанские технические и тому подобные. Естественно, что вся сеть высших учебных заведений галактики связана с Серебряком. Но хотя бы они отвлекают на себя основную массу идиотов, которым достаточно практических знаний по их роду деятельности.
   Надо сказать, для того, чтобы учиться в Серебряке, необходимо сдать экзамен не самого маленького уровня, да еще и иметь достаточно денег, чтобы заплатить. Таковы правила этой жестокой Вселенной. Впрочем, это для нашей галактики взаимосвязано, ибо только существа с высоким социальным статусом в состоянии получить высокую оплату труда. И, разумеется, давно уже действуют всяческие программы для тех, кто умудрился сдать экзамен на хорошие баллы, а вышел из бедной семьи. Впрочем, такое случается крайне редко: какие родители, такие и дети.
   Я прошел в кабинет, не ответив ни на единое приветствие, и плюхнулся прямо на поверхность стола. Борд, пришпиленный к стене, отреагировал на появление вышестоящего субъекта и поморгал, предупреждая зазевавшихся. Вскоре в аудитории воцарилась полная тишина. Я с тоской посмотрел на часы коммуникатора. Один час двадцать девять минут, бодро сообщил тот.
   Еще целых полтора часа этого бреда.
   - Сегодняшняя тема, - уныло сообщил я в пространство, - раздел психологии, посвященный религиозному сознанию. Как известно, психология религии - это отрасль психологии, изучающая психологические и социально-психологические факторы, обусловливающие особенности религиозного сознания, его структуру и функции. Изучение законов формирования, развития и функционирования религиозной психологии ведется в следующих направлениях... записывайте. Первое: общая теория психологии религии изучает содержание и структуру религиозного сознания, специфику религиозных чувств, психологические функции религии в духовной жизни личности и общества...
   Бред, бред, бред. Я нес эту чушь, иногда для проверки намеренно оговариваясь. Некоторые студенты все же недоуменно переспрашивали: значит, все-таки слушают. Потрясающие существа, решил я. Они умудряются сохранять внимание к той пурге, которую я несу. А уж эта тема мне особенно противна, и я постарался сделать свою лекцию просто невыносимой. Алрин всегда обвиняла меня в том, что я совершенно не умею внятно рассказывать студентам о тех вещах, которыми не особо интересуюсь сам; ну что же, я всего лишь человек, простой смертный человек. В ответ на это она бесилась и размахивала щупальцами.
   Десять минут, обрадовал меня коммуникатор. Я закончил на каком-то совершенно бессмысленном предложении, наконец все-таки соизволил поднять взгляд на слушателей и равнодушным голосом спросил:
   - Есть вопросы? Хорошо, вопро...
   - Простите, профессор, - вдруг поднял руку какой-то щекастый очкарик-человек в первом ряду. Я недовольно уставился на него.
   - Да, слушаю. Что-то непонятно?
   - Профессор Ольсен, - уже уверенней сказал очкарик. Должно быть, ему кажется, что очки придают ему умный вид. - У меня вопрос. Вы всю лекцию рассказывали нам о религиозном сознании и его типах, но не упомянули одного: как религиозное сознание коррелирует с действительностью?
   - А? - я даже растерялся. - Как коррелирует? Ну, знаете, до сих пор встречаются существа, которые верят в существование высших сил. И психология, как современная наука, сталкивается с...
   - Да нет же, - упрямо перебил он меня, уже второй раз, между прочим. Я нахмурился. Чего-чего, а чувства собственной значимости этому персонажу не занимать. - Я имею в виду, насколько картина мира, отражаемая в религиозном сознании, коррелирует с действительностью. Она чем-то обоснована?
   - Разумеется, обоснована, - хмыкнул я. - По-моему, это очень просто. Разум индивида в силу собственной ограниченности не в состоянии объяснить то или иное явление, и тогда включается в работу фантазия, которая на основе ложных умозаключений и составляет картину мира.
   - Но в религии есть некоторые вещи, существование которых не доказано и, как следствие, не опровернуто наукой, - заявил очкарик. - Например, несмотря на почтенный возраст науки, мы так и не сумели установить, в результате чего возникла Вселенная.
   - Это вопрос любопытный, - нехотя согласился я наконец, внимательно изучая его взглядом. Очкарик был передо мной весь, как на ладони. Ему семнадцать лет, он сумел поступить в престижнейший вуз всей галактики, - педагогическое отделение Серебряка, как же, - он считает себя умным и талантливым. Он осмеливается разговаривать с профессором на равных. Мы же коллеги, правда? Ты психолог, и я психолог.
   - Например, меня всегда интересовало, - взбодренный моими словами, продолжал парень, - существует ли эта сверхъестественная сила на самом деле? Наверняка в Гилраэне ведутся исследования на эту тему?..
   - Э-э, боюсь, что нет, - я усмехнулся и проверил время на коммуникаторе. - Это считается принципиально недоказуемым, молодой человек, простите...
   - Лео Таркитт, - подсказал он услужливо. Он хотел бы, чтобы я запомнил эту фамилию, но такие кривые квадратные фамилии все равно в моем уме долго не задерживаются, и осталось только это имя.
   - А ученые обычно не занимаются заведомо нерешаемыми задачами, - продолжил я невозмутимо. - Это патология воли, знаете ли; всему есть свой предел.
   - Это не совсем справедливо, - осмелился он возразить мне. - Если нынешняя наука считает, что это недоказуемо, то это вовсе не означает истину в последней инстанции.
   Эти слова больно задели какую-то струнку в моем сознании, и я едва не поморщился.
   - Хорошо, - сказал я. - А что касается вас, Лео?..
   - Что?
   - Как считаете вы? Существует ли какое-то божество за пределами нашего понимания или нет?
   Он даже поднялся, и все взгляды оказались устремлены на него. Коротышка, обнаружил я не к месту. Короткий, пухлый и очкастый, с неопрятно выглядящими курчавыми волосами и непонятным блеском во взгляде. Сумасшедший?.. Нет.
   - Я верю в Бога, профессор Ольсен, - громко, во всеуслышание заявил он.
   В наступившей тишине было особенно хорошо слышно, как кто-то издал задавленный смешок. Я рассеянно посмотрел в окно, за которым лениво проплывала готовившаяся сесть на верхней южной эска.
   - Зачем? - наконец спросил я.
   - Это устанавливает для меня определенную цель в жизни, - гордо пояснил умный Лео. - И задает систему моральных ценностей. К тому же, отсутствие Бога до сих пор не доказано, поэтому я считаю себя вправе верить в то, что Он есть.
   Я обнаружил, что растерянно ерошу волосы на затылке всей пятерней. Должно быть, это выглядело совсем несолидно. Впрочем, что уж тут, Лилит вообще уже лет десять как издевается над моим внешним видом и в особенности над кедами почему-то.
   - Очень хорошо, - сообщил я умному Лео, который явно считал себя смышленее меня. - И у вас есть какие-нибудь предположения, как можно доказать существование этого вашего бога?
   - Предположение есть одно, - с готовностью ответил он. - Бог - это то, что существует за рамками нашего бытия. Мы постигаем Бога только после смерти. Он выше нас, потому что Он нас создал, и поэтому для того, чтобы доказать его существование, мы должны заглянуть за границы собственного сознания! Проще говоря, умереть и вернуться в этот мир.
   Я хмыкнул.
   - А вы не думаете, что придется изрядно попотеть, доказывая, что экспериментальный образец действительно умер и воскрес? Я уже умалчиваю о технических трудностях подобного эксперимента.
   - Это всего лишь технические трудности, - обезоруживающе улыбнулся очкарик. - Но вы знаете, профессор, мне нравится эта перспектива: пересечь рамки собственного бытия, оказавшись по ту сторону границ своего разума!
   Коммуникатор сообщил, что у умного очкарика Лео осталось две минуты. Я вздохнул и покачал головой.
   - Все это замечательно, Лео, и я желаю вам удачи в ваших научных изысканиях. Только, пожалуйста, учтите на будущее одну вещь: разумное существо по определению является существом именно за счет того, что оно ограничено от окружающей среды. Разум имеет собственные границы, в рамках которых и осуществляет восприятие реальности; если разломать эти границы, разумное существо перестанет быть существом и станет частью безликого космоса. Возвышенно говоря. Прошу прощения, но у нас истекло время, а у меня еще одно занятие. Думаю, у вас тоже. Всего хорошего, господа.
   ***
   - Я прямо могу чувствовать, как в тебе кипит злость.
   Я разозленно плюхнулся на сиденье круизера и посмотрел в сторону. Лилит на меня не глядела, она молча тронулась с места, и круизер рассек своими гладкими боками воздух. О том, что она подберет меня после занятий, мы не договаривались, но я не удивился, когда обнаружил ее корабль стоящим на той самой станции Орриума, с которой я был намерен отправиться домой.
   - Ну они тупые, - наконец почти что жалобно протянул я. - Лилл, а твои студенты умные?
   - Нет, - спокойно возразила она. - Хотя есть парочка тех, кто соображает в своих любимых разделах математики.
   - Этот идиот, ну ты помнишь его, наверное, - я поморщился, - сегодня опять не давал мне спокойно вести занятие и доказывал, что торсионные поля существуют. Проклятье, это же такая древность! Всем уже давным-давно известно, что эта теория была опровергнута, так нет ведь, и спустя несколько тысяч лет, тысяч!.. им все неймется.
   - Я искренне сожалею, - внезапно сказала Лилит. - Пожалуй, этому виной так хорошо разработанная нашими в последнее время концепция скептицизма. Философ-скептик требует неоспоримых доказательств, которых обычно никто представить не в силах, следовательно, необходимость причинно-следственной связи для него не может быть доказана, - ведь мы же принимаем в расчет хотя бы тысячные доли вероятности того, что она необязательна, - и значит, доказательство неверности этой теории может оказаться ложным. С шансом в число с несколькими нулями после запятой, но это профанов обычно не волнует.
   Только теперь я заметил, что мы направляемся не в жилой район Орриума.
   - Э, мы куда?
   Лилит рассмеялась.
   - Ты слишком много грузишься в последние дни, и все по поводу этого идиотского темпорального телепорта. Думаю, тебе давно пора развеяться, Ганс.
   Я сообразил, что она выбрала маршрут к жилому району Рариума. Все ясно; значит, сегодняшний вечер два солидных профессора страшных слов с окончаниями на -нция проводят в пивнушке. Казалось бы странным, конечно; я временами пытался провести какой-нибудь издевательский психологический тест и собрать статистику, пытаясь выявить корреляцию между абстрактностью науки и количеством пивнушек в жилом районе ее мужей, (и жен), однако. Рариум является гигантским комплексом, состоящим из нескольких кафедр разных разделов математики. Существа здесь занимаются такими вещами, которых даже мне временами не понять; все-таки физика куда ближе к реалиям Вселенной, нежели математика. А вот заведения у них в жилом районе самые что ни на есть питейные и пользующиеся славой разгульных.
   - Напоишь меня пивом и в состоянии нестояния транспортируешь обратно домой? - пробормотал я, когда круизер плавно опустился на стоянку гигантского здания, парившего прямо в воздухе. Оно по архитектуре разительно отличалось от всех остальных, не строгое и холодное, как вскинувшие свои гордые головы корпуса кафедр, не плоское и загадочное, вроде испытательных полигонов, и собственно, вообще имело мало прямых углов и ровных линий в конструкции. Больше похоже на летающий метеорит, в нутре которого разумные крошки пробурили для себя норку. Демонские постройки, они все такие. Немножко клыкастые на вид. А это был бар "Пьяный дракон", в типичном нагастанском стиле. Мне даже припомнился мой единственный визит в сияющую Столицу Шестисот Миров, бурлящую лавовыми реками и окутанную бесконечным туманом вечно испаряющегося дождя. Я там тогда проводил лекции по физике и лишь спустя некоторое время узнал о том, что Лилит Маршера оттуда родом.
   Внутри было темно и накурено; высокие сводчатые потолки терялись в сумраке, будто их и вовсе не было, и я почувствовал себя в пещере настоящего дракона. Правда, драконов не бывает. Лилит уверенно направилась к стойке, я поплелся за ней; здесь были существа и других рас, но в большинстве все-таки С'драсса, для которых и предназначался бар. Бармен тоже был крылат и носил длинную кожаную юбку с разрезами по бокам, - национальная одежда демонов.
   С Маршерой он явно был знаком, и некоторое время они беспечно болтали на демонском, который я знал недостаточно хорошо, чтобы понимать, о чем речь. Кажется, о сортах пива. Наконец Лилит обернулась ко мне.
   - Что будешь?
   - Как обычно, - пожал я плечами. - Что придет тебе в голову. Я все равно мало разбираюсь в алкогольных напитках.
   - Тогда иди, занимай столик. Я сейчас приду.
   Я поплелся вглубь зала, оставив ее. Народу здесь было не так уж и много, несмотря на благодатный час. Я присмотрел пустовавшее место, оказавшееся немного отдельно от остальных, и плюхнулся на стул с низенькой спинкой. Негромко играла музыка; я догадывался, что это еще только пока. Дальше, когда основная масса присутствующих уже будет слегка (и не совсем слегка) в подпитии, громкость прибавят.
   Лилит вернулась, ловко балансируя подносом. Она так и не принимала своего первичного облика, видимо, уже просто по привычке; я помню, как увидел его в первый раз. Конечно, к тому моменту я давно уже знал, что С'драсса обладают уникальной способностью менять свой внешний вид. Но это все равно было впечатляюще. Я привык видеть ее маленькой тщедушной человеческой женщиной, серенькой и обычной, словно мышка. Ее глаз почти что никогда не было толком видно из-за очков, слишком крупный нос смешно выделялся на ее узком веснушчатом лице. А когда она приняла демонический облик, все изменилось, даже само ощущение ее присутствия. Это была симпатичная молоденькая демоница, с аккуратными на человеческий взгляд лапами, немного остроухая и бледнокожая. Ее глаза приобрели красноватый оттенок. Я только спустя некоторое время все-таки понял, почему она предпочитает вид человека: как демон она выделялась из толпы. Привлекала к себе внимание, неважно, какое; Лилит это претило, она избегала любого внимания окружающих.
   Я взялся за тяжелую пивную кружку и осторожно отпил, стараясь не нахлебаться пены. Впрочем, особого толку из этого не вышло, так что все равно нахлебался и закашлялся. Лилит равнодушно смотрела на меня сквозь собственную.
   - Ганс, - медленно произнесла она. Я лишь поднял на нее взгляд, давая понять, что слушаю. - Зачем тебе темпоральный телепорт?
   - Ну, - я неопределенно взмахнул конечностью. - Это идиотская мечта. Ты же знаешь меня, Лилл... я просто обожаю все недостижимое.
   - Знаю, - вздохнула Маршера. - Путешествия во времени нереальны ровно настолько же, насколько и вечный двигатель. Время - не та консистенция, которую ты бы мог постичь.
   - Постичь?..
   - У разумного существа есть свои рамки, - хмыкнула она. - Одной из них является время. Сознание изменяется каждый момент этого времени, и сейчас ты - уже не тот Ганс, каким ты был полчаса назад.
   Я задумался, ковыряя кружку.
   - Только сегодня, - сказал я, - один идиот с чувством собственного величия, превышающим все мыслимые и немыслимые нормы, нес какую-то пургу про то же самое.
   - А?..
   - Он хочет доказать существование бога.
   Лилит подавилась пивом; в следующие пять минут она так хохотала, что я поневоле стал улыбаться, глядя на нее.
   - Да, - наконец вздохнула она, вытирая проступившие слезы. - Я тебя понимаю, бедный Гансик. Тупые, тупые студенты. И как он собирается это сделать? Собрать контрольную группу эпилептиков и сравнивать их припадочные видения? Помнится, в глубокой древности эпилептиков считали пророками.
   - Нет, к счастью, он уже большой и понимает, что височно-лимбическая эпилепсия - всего лишь болезнь, - рассмеялся я. - А уж религиозные видения отдельного индивидуума вообще ничего не значат для науки. Это не доказательство в наше время. Именно о границах разума и пошла речь; мальчик полагает, что необходимо умереть и воскреснуть для того, чтобы доказать существование бога.
   - Ха, это прямо как-то по-библейски. Очень символично. Но техническая сторона вопроса...
   - Да я сказал ему то же самое.
   Некоторое время мы молчали; я наконец сдул шапку пены и принялся пить маленькими глотками. Пиво было приятное на вкус. Я не очень-то разбираюсь в его сортах, в отличие от Маршеры, но предположил, что это ее любимое, нагастанское. В определенном возрасте у многих наступает ностальгия.
   - Что, Циклон и вправду так зол на меня? - осторожно осведомился я. - Прямо рвет и мечет?
   - Прямо рвет и мечет, - согласилась Лилит. - Послушай, Ганс, зачем тебе эта астенция?
   - Астенция - это уникальный род вещества, обнаруженный учеными во время последней галактической войны, - начал я лекторским тоном. - Точные данные тогдашних исследований, к сожалению, не сохранились, все рассыпалось в прах вместе с исчезнувшей туманностью Зорга. Однако имеются сведения о странных искажениях времени и пространства в тех местах, где наблюдалась астенция. Состав ее по-прежнему не изучен. Я полагаю, что если бы я сумел достать хотя бы малую долю этого вещества, я смог бы лучше понять природу времени.
   - Ясно, - задумчиво протянула она, вертя кружку. Мысли у меня были рассеянные; должно быть, начал действовать алкоголь. Я снова вернулся к несчастному очкарику Лео, еще не понимая до конца, чем же именно он меня так бесит, и выдал вслух, сам не заметив этого:
   - Он мог бы убить целую жизнь на исследование этого вопроса.
   - А?.. - удивилась Лилит.
   - Да я все про того дурака. В принципе... задуманный им опыт подразумевает вовлечение самых разных отраслей науки, включая биологию и медицину, физику, химию и кучу других вещей. Если бы нашелся ученый, который длительным упорным трудом изучил все необходимые области...
   - Ганс, прекрати. Мне кажется, или я слышу, о чем ты думаешь?
   Я недоуменно уставился на нее. Лилит фыркнула.
   - Это же очередная неразрешимая задача! - воскликнула она. - Круто, я тоже должен побиться башкой об эту стенку!
   - Да ну тебя! Всякие там божества не входят в сферу моих интересов. Путешествия во времени - это любопытно, а вот существование божка - нет!..
   - Дурак.
   Это было сказано с таким чувством, что я осекся. К сожалению, Лилит была права. Да, и в том, что я дурак, тоже права.
   - В этом вопросе, - наконец сознался я, - гораздо интереснее не факт существования высшего существа, а факт пересечения разумом собственных границ. Трансцендентность бытия! Понимаешь? То, что никак невозможно уложить в мозгу: как может нечто переступить за свои рамки, не перестав быть тем, чем оно является?
   - Это невозможно логически. Поэтому твоя задача и неразрешима.
   - В таком случае, - хмыкнул я почти что весело, - Гилраэна не должно было бы существовать.
   ***
   День выдался пасмурный. Я завернулся в плащ, но все равно чувствовал холод; с утра настроение у меня было паршивенькое, хотя на этот раз я, разумеется, ничего не проспал. Всю ночь делал заново этот чертов отчет, про себя ругая тупые машины. Признаваться в том, что я сам не потрудился как следует настроить их, я категорически не хотел.
   С десяти до двух у меня должны были быть занятия в Орриуме, но на мое счастье (я, если честно, чувствовал себя подлым эгоистом, но ничего не мог поделать) ночью там прогремел адской силы взрыв, разнеся треть лабораторий. Алрин бушевала; причиной, как было установлено, стала халатность одного из лаборантов, догадавшегося курить в помещении. Ну, в общем, так или иначе, а у меня образовалось свободное время, которое я решил потратить с пользой.
   Вообще, конечно, в Гилраэне я бываю крайне редко, ибо незачем; уровень моего поля Махди недостаточно высок, чтобы изменять реальность усилием одной лишь мысли. Пропадает там временами Лилит, как и все демоны, владеющая этим фантастическим навыком как минимум на среднем уровне. Пару раз я задумывался об этом; ведь умение Изменять Реальность характеризуется большой силой воли, а это у них, кажется, заложено в менталитете. Слишком суровые условия для жизни на их родных планетах.
   Наконец подошла эска, и я плюхнулся на первое же свободное сиденье. Какая-то молодая лаборанточка с буком под мышкой состроила мне глазки, но глазки у нее были на ножках, и я это проигнорировал. Все-таки предпочитаю женщин более или менее одной со своей расы, такой вот я консерватор. Сделал вид, что чрезвычайно занят собственными мыслями, и уставился в окно.
   Серебряк пролетал подо мной во всей своей дождливой красе; Орриум был окутан тугой пеленой тумана, весь какой-то похожий на загадочный лес, из самой чащи которого валил черный дым. Высокие строение плавно перетекали в более низкие постройки жилого района, из которого я и вылетел; дальше по пути нашего следования должен был находиться Арсениум, и я еще издалека углядел две его разнокалиберные башни; собственно корпус Арсениума был невелик, поскольку философам не требуется никаких лабораторий и прочих громоздких приспособлений. Эти две башни, большая и маленькая, были основным приютом моей подружки-демоницы. Там находился ее излюбленный кабинет с гигантской старомодной библиотекой, состоящей в основном из бумажных книг, - я знал, что на их приобретение она тратит большую часть своего заработка, - и в этом кабинете мы не раз сидели компанией вечерами, иногда обсуждая работу, а иногда и просто отдыхая.
   Компания, надо сказать, подобралась странноватая. Я, Лилит и ее старая подруга из Гилраэна, профессор амарики и джаэли Тора Яндор. Иногда на огонек забредала еще и Ван Ченг, капитан охотников Граниума. Я с Ван Ченг почти не общался, но знал, что у них с Лилит какие-то общие интересы, к тому же, эта суровая наэти находилась под непосредственным начальством старшей сестры Лилит.
   Именно к Торе я и направился в это туманное утро. Если кто-то и мог меня проконсультировать по интересовавшему меня вопросу, так только она, один из опытнейших работников Гилраэна.
   Мы промчались мимо башен Арсениума без остановок; видимо, никому не надо было к философам. Следующая станция была моя, и я сошел на гладкую мраморную поверхность. Гилраэн вознес свои остроконечные шпили высоко, почти что к самым небесам. Маги, они все немного чокнутые, это я знал наверняка. Еще бы, их область науки теснее прочих граничит со сказками и легендами. Так что первый декан Гилраэна постарался, конечно, стремясь придать своей территории вид настоящей сказочной гильдии магов. Стены и потолок станции были оплетены невиданными растениями (выведенными в Ордентиуме), в воздухе порхали светлячки.
   В общем-то, мне тут всегда нравилось. Очень красиво, когда вместо крыш - аэрогелевая поверхность, прозрачная, будто ее и вовсе нет; ощущение такое, что ты под открытым небом, хотя это совсем не так.
   Я шел по холлам, вертя головой, совсем как глупый ребенок, и рассматривал диковинки Гилраэна. Народу здесь было немного в такой ранний час; еще, говорят, маги любят поспать. Я совсем засмотрелся, наконец вышел в какой-то особенно гигантский зал с чистым прозрачным небом вместо потолка; все здесь было явно отделано под настоящую природу, и пахло персиками зачем-то, а в самом центре стояла невероятно реалистично сделанная статуя диковинного существа, в котором я не признал ни одной известной мне расы. Кажется, они даже одели его в настоящую, обычную одежду, небесного цвета толстовку и такие же штаны.
   И тут я замер; наверное, вид у меня был до смешного глупый. Но удержаться я не мог, и солидный профессор шестидесяти девяти лет от роду стоял в этом чертовом холле, как малое дитя, с распахнутым ртом и блестящими глазами: по статуе непринужденно лазил крошечный зверек, с ладонь размером, похожий немножко на кролика. Он был пушист и с перышками на хвостике, забавно вскидывал острую мордочку временами и принимался тоненько тявкать.
   - Ути, крошка, - не сдержался я наконец и протянул руку. - Не боишься? Какой ты миленький!
   - Дрива ничего не боится, - вдруг раздался чей-то спокойный голос. Он был довольно низким, но все-таки ощутимо женским. Я растерялся и оглянулся.
   И тогда статуя подняла руку, на которую тут же взбежал и зверек.
   - Вы можете его потрогать, если он вам так понравился, - вежливо сообщила мне статуя. Тут уж я совершенно растерялся.
   - И-извините... я как-то не подумал, что... ну, в общем... а кто вы?
   - Я из алфари, что с планеты Терео На'ахта, - был ответ. - Ведь вы не ученый Гилраэна, верно?
   - Н-нет, я с Орриума, пришел за консультацией к знакомой, - смущенно пробормотал я. - Извините, пожалуйста, впервые в жизни вижу столь высокое существо... Терео На'ахта - это, должно быть, в другой галактике?..
   - Нет, мы находимся в системе Тау-Дехтер, почти в центре Серебряной Галактики, - слегка удивленно сказала эта гигантская женщина. - Просто алфари избегают предоставлять информацию о своей планете. Возможно, вам всего лишь не довелось встретиться ни с какими документами о Терео На'ахта, это тоже вполне вероятно.
   - А-а... да, пожалуй, - согласился я, чувствуя себя по-прежнему немного не в своей тарелке; она казалась совершенно невозмутимой и продолжала смотреть на меня своими почти что круглыми глазами цвета бирюзы. Лицо у нее оказалось в принципе гуманоидное, хотя во всей ее фигуре сквозило неуловимое сходство с птицами. Немало добавляли к этому прекрасные крылья.
   - Вы не заблудились тут? - заботливо поинтересовалась инопланетянка. - Вы вошли в холл с таким видом, как будто не знаете, куда идти.
   - О... нет-нет, конечно же, я не заблудился! Кабинет профессора Яндор за тем поворотом.
   - Яндор? О, вы знакомый Торы? Как любопытно, - ее тонкие губы слегка растянулись в улыбке. - Ну что же, тогда мы с вами можем проследовать к ней вдвоем, незачем задерживаться здесь, ведь у вас, должно быть, к ней какое-то важное дело?..
   Я не успел опомниться, как она направилась к искомому выходу в коридор, и пришлось почти что бежать следом.
   ***
   - А, вы уже даже познакомились, - непринужденно заметила Тора, когда мы ввалились в ее кабинет без предупреждения. Должно быть, почуяла нас издалека; особенности ее расы позволяют ей еще и не такие трюки. Я развел руками.
   - Не знал, что у тебя гости.
   - Госпожа Фаада-Чирензул Ихте любезно согласилась приехать в НИИ Серебряной Звезды, чтобы помочь мне с исследованиями, - пояснила хозяйка кабинета. Надо сказать, тут тоже вполне себе сохранялся истинный дух Гилраэна; слегка старомодно, но весьма очаровательно. Тяжелая дубовая мебель, плотно задрапированные окна, на полках какие-то засушенные части некогда живых существ. Яндор вполне себе удачно сочетала три собственных высших образования: магическое, биологическое и незавершенное медицинское. Все три концентрировались на различных аспектах физиологии разумного существа.
   - Ах, я прошу прощения, мы не представились друг другу, - спохватилась как будто бы алфари, так и не растеряв своего ровного выражения лица. - Мое полное имя Яинигве Йанеж Фаада-Чирензул Ихте, можно просто Яинигве.
   - Очень приятно, - не растерялся и я. - Иоганнес Ольсен...
   - Профессор ядерной физики и психологии личности и эмоционального интеллекта, - добавила безмятежно Тора. - Ганс, ты ведь ко мне по делу зашел?
   - Да, признаться. Я надеюсь, я не помешаю? Мне нужно с тобой проконсультироваться, Тора.
   - Нисколько, - ответила вместо нее Ихте. - Наоборот, мне было бы очень интересно послушать вашу беседу.
   У нее определенно совершенно не человекоподобный менталитет, подумалось мне, пока я усаживался в кресле напротив Яндор. Алфари устроилась на широком диване; когда она стояла, ее затылок упирался в потолок. Должно быть, тяжело мотаться по мирам с таким ростом.
   - Насчет чего вопрос?
   - Ну... он, пожалуй, прозвучит глуповато, - улыбнулся я. - Лилит меня уже засмеяла, так что не утруждай себя. Я хотел бы знать, как рассматривается в науке об Изменении Реальности аспект потусторонних миров.
   Тора долго смотрела на меня, потом на лоб мне легла ее прохладная ладонь.
   - Температуры вроде нет, - заметила она. - Ганс, ты серьезно? Никогда бы не подумала, что тебя интересует подобная ерунда.
   - Ну, - я пожал плечами, - мы привыкли относиться к этому свысока, как к глупым суевериям малообразованных существ, только знаешь... это ведь всего лишь слова. Говоря более научным языком, меня интересует возможность постигнуть реальность, покинув границы сознания.
   - Это действительно любопытный вопрос, - неожиданно встряла Ихте со своего дивана. Мы обернулись на нее, и она сделала не совсем понятный жест. - Простите, не удержалась. Однако это довольно тесно связано с некоторыми традициями моего народа.
   - Да? - удивился я. - И какими же, если не тайна?
   - Вообще, - инопланетянка слегка нахмурилась, - у нас не принято особо распространяться об этом. Но все алфари в той или иной степени занимаются медитациями, во время которых Ур Иа'ас, или душа, покидает свои границы и может принимать любую иную форму.
   - Душа? - я принялся теребить рукав пиджака, пытаясь как-то уложить в соответствие понятие души и понятие разума. В целом какая-то корреляция наблюдалась; собственно, внятно объяснить разницу вряд ли кто-то смог бы.
   - Я понимаю, - Ихте вежливо склонила голову, и ее длинные белые волосы рассыпались по узким плечам. Только теперь, успев привыкнуть к ее огромному росту, я заметил, что она довольно худа и хрупка на вид. - Современная наука не признает существование некой духовной сущности, поскольку таковое не может быть доказано, равно как и существование божества. Но для моего народа доказательства не имеют значения. Мы принимаем как данность то, что высшая сила есть, и наши души тоже. Иначе, как бы мы могли общаться с Ур Иа'ас, что мы делаем регулярно?
   - Что вы, - я вскинул ладонь. - Никто не осмеивает ваши слова, госпожа Ихте. Наоборот, мне очень интересно. Вы хотите сказать, каждый алфари может попасть в потусторонние миры?
   - Во время медитации стирается грань между слоями мира, - согласилась она. - Можно увидеть другие души, уже ушедшие, приходящие, путешествующие. Некоторые видят отражение будущего и прошлого на стенках границ миров. Некоторые попадали в эти параллели. Говорят, там все почти такое же, такие же существа, такие же города.
   Мы с Торой переглянулись. На ее лице было странное выражение, не совсем понятное мне; я подумал, что очень удачно напоролся на эту инопланетянку.
   - А почему это тебя вдруг заинтересовало, Ганс? - осторожно спросила Яндор. - Это как-то касается твоего последнего проекта?
   Я насупился; о моем последнем проекте, темпоральном телепорте, наслышаны были уже все или почти все. Те, кто заседал в кабинете профессора онтологии Маршера, уж точно. В последнее время это уже стало поводом для бесконечных, м-м, острот.
   Впрочем, если заглянуть в ее глаза странного латунного оттенка, можно было понять: Тора не издевается. Точно так же, как она не издевалась, когда проверяла мою температуру. Она просто на это не способна.
   - Не совсем, - покачал я головой. - И касается, и нет. Один из моих студентов задался целью доказать существование бога, вот я и любопытствую, насколько это реально.
   - Увидеть - еще может быть, - хмыкнула Ихте со своего места. - Но доказать - вряд ли. Вы скептики, верно? Таким и должен быть настоящий ученый, по крайней мере. А для скептика даже увиденное его собственными глазами - не доказательство.
   Я серьезно задумался над ее словами. В чем-то она, несомненно, была права, только какая-то загвоздка заставляла меня возвращаться к этому месту вновь и вновь.
   - В конце концов, это всего лишь мой студент, - наконец улыбнулся я. - Не я сам. Знаете, госпожа Ихте, очень многие существа готовы посвятить всего себя для изучения вопроса, который сам по себе не имеет решения.
   - Например, профессор Ольсен, - добавила Яндор, опять испортив мне пафос. - Его проект темпорального телепорта обошелся охотникам НИИ вот уже в двадцать с лишним жизней.
   Ихте посмотрела на меня прозрачным взглядом круглых глаз и ничего не сказала. Я почувствовал себя слегка неуютно.
   - Тора, ты так говоришь, как будто я жаждал их смерти, - растерянно обернулся я к подруге. Та лишь пожала плечами.
   - Нет, конечно, - мягко согласилась она. - Ты просто хотел получить тот материал для своего исследования. Так подожди, с твоим вопросом покончено?..
   - Нет-нет. Я очень благодарен госпоже Ихте за ценную информацию, но хотел бы все-таки услышать и твои слова по этому поводу.
   Яндор вздохнула.
   - Наука Изменения Реальности, - наконец сказала она, - затрагивает только реальность, Ганс. Быть может, со стороны кажется, что мы работаем с ирреальными понятиями и вещами, но на самом деле это не так. Поля Махди - вполне себе физически доказанное явление, для того, чтобы использовать свое искусство, никакое божество нам не требуется. Обращение к потусторонним мирам тоже. Хотя, конечно, не скрою, некоторые ученые Гилраэна проводят собственные исследования в этой области, но с несколько иной целью: их не волнует существование бога, их волнует происхождение полей Махди.
   Я покосился на часы.
   - Огромное тебе спасибо, Тора. Боюсь, что мне пора идти; после обеда у меня научная конференция в Центиуме.
   Они были очень дружелюбны, провожая меня, и я еще некоторое время брел по Гилраэну, разыскивая станцию эсок, и думал о том, что они чем-то странно похожи. Быть может, именно этой своей непоколебимой доброжелательностью. Впрочем, серьезная разница заключалась в том, что Тора относится к расе Винг-Т'а, чье развитие привело к утрате большинства животных инстинктов и, как следствие, потере обычного для многих народов социального интеллекта. Для них даже тесты IQ составлены по иному принципу. То есть, Тора вполне могла себе интересоваться моим темпоральным телепортом и звучать едко, но не осознавать это; в отличие от нее, Ихте совершенно определенно читала меня, но будто бы намеренно игнорировала то, что у другого непременно вызвало бы негативную реакцию.
   А еще я понял, что все-таки был неправ. Это бесило. Гилраэн в действительности никак не связан с потусторонними мирами, и мои домыслы были от незнания истинной природы вещей.
   Озадачило одно: почему именно эта Фаада-Чирензул Ихте оказалась именно у одного из элитных профессоров Гилраэна, Торы Яндор?
   ***
   Коммуникатор почти что растерянно пискнул и моргнул ярким дисплеем. Абонент недоступен, сообщил он. Я почесал затылок с недоумением на лице. А я-то всегда думал, это я один такой любитель отключать собственный коммуникатор в неожиданное время суток.
   Впрочем, Маршера относится к асоциальным особям, которым периодически просто необходимо одиночество. Она и раньше пару раз так пропадала, всегда после этого обнаруживаясь где-нибудь в очередной пивнушке Рариума, так что я не особенно обеспокоился. Что же, придется подождать ее возвращения в суровую реальность.
   Только я было отложил хитрую машинку, как ее экранчик вспыхнул снова, сообщая о вызове. Что, Лилит просто была занята, подумал я и ткнул кнопочку.
   Но это оказалась Яндор.
   - Я хотела тебе сказать, - без долгих предисловий начала она, - можешь заходить ко мне почаще, Ганс?
   - А? Зачем? - не понял я.
   - Послушай. Только ты один сумел выудить из нее подобную информацию.
   - Из кого?!
   - Из Яинигве! Понимаешь, я пригласила ее на Лямбда-246, надеясь, что она поделится со мной сведениями о своей планете, но она все это время молчала, как рыба, либо рассказывала совершенно незначительные вещи. Кажется, они не очень любят, когда их планету и культуру их расы изучают чужие.
   Я скривил рот. Меня эта деталь ныне мало волновала; конечно, культура алфари весьма интересна, но что-то иное не давало мне покоя, заставляя вот уже с пару часов дефилировать по комнате туда и обратно. Бук валялся на столике и недовольно попискивал, потому что я мельтешил. Адская машина.
   - Хорошо, буду заглядывать, - согласился я. - Еще лучше, если ты оформишь совместный проект по изучению расы алфари, и чудовище по имени Алрин даст мне некоторое количество свободного времени на него.
   - Я поговорю с Алрин, - неожиданно кивнула Тора. - Ты называешь ее чудовищем, потому что она несимпатична тебе, как женщина?
   - ...Проклятье, она просто гоняет меня, как настоящий деспот! Ты, как всегда, доводишь меня до истерики.
   - Извини, - ничтоже сумняшеся прозвучал ответ.
   Я только вздохнул и махнул рукой.
   - Вообще говоря, - добавила Яндор, явственно переключившись на более интересовавшую ее тему, - эти их традиции и представления о потусторонних мирах очень любопытны. Тебя не приводит в замешательство тот факт, что каждый алфари может пересекать границу миров, то есть, собственного разума?
   Должно быть, взгляд у меня был озадаченный.
   - Разве это не то, что тебя интересовало? - удивилась она. - Просто Яинигве говорит об этом довольно иносказательно. Ты вообще знаешь определение реальности с точки зрения ее Изменения?
   - Я не обладаю никакими способностями к Изменению Реальности и никогда этим не интересовался, - напомнил я сердито. - Откуда мне знать? А что, оно отличается от любого другого?
   - Естественно, отличается. Разве ты не знаешь, что в каждой науке есть свои точные определения, и бывает, что один предмет в разных науках определяется по-своему? Точка в физике и в математике - совсем не одно и то же.
   Я устало вздохнул. Тора как всегда; даже не заподозрила иронии.
   - Ну и?..
   - На лекциях, - сообщила Яндор, - я говорю студентам следующее. Реальность - это то, что разумное существо воспринимает доступными для него средствами. Соответственно, для конкретного разумного существа мир - это та картина, которую он получает, пропуская нечто через призму собственного сознания. Это нечто, его истинная природа, остается полной загадкой, естественно, но в данном случае неважно. Яинигве говорила о различных мирах, в том числе потусторонних. Если он потусторонний, не значит ли это, что сознание индивидуума, по идее, не должно его воспринимать?
   - Но во время медитации, - наконец дошло до меня, - что-то происходит, и невозможное становится возможным. Так, что ли? Но...
   Она рассмеялась.
   - Ты решил свою задачу, Ганс?
   - Нет, - усмехнулся и я в ответ. - Ты промазала, Тора. Потому что... знаешь, почему? Во время медитации алфари получают видение потусторонних миров. Но они верят в то, что это потусторонние миры.
   - А? Но ведь Яинигве ясно сказала...
   - Потому что она и сама в это верит. Только это не доказательство. Меня интересует более чистый эксперимент, - вдохновленно заявил я, и сам не до конца еще понимая, какой степени важности слова я только что произнес. - Не существование места, в которое переносится разум подготовленного индивидуума в соответствии с его ожиданиями. А существование места, в которое перенесется разум неподготовленного индивидуума вопреки его ожиданиям, да. Грубо говоря, что расскажет мне атеист, когда умрет и затем воскреснет?.. Именно принудительное погружение в предполагаемые потусторонние миры является залогом верности эксперимента.
   Судя по ее взгляду, я явно сказал что-то не то, что она ожидала услышать. Впрочем, потом до Торы как будто бы что-то дошло.
   - Я поняла, - обрадовалась она. - Ты собираешься поставить подобный эксперимент, да?
   ...Теперь это дошло и до меня.
   - Нет! - заорал я в панике. - Нет, у меня сейчас темпоральный телепорт, это куда важнее и интереснее! Этим пусть тот придурок в очках занимается, я ничего не собираюсь искать и доказывать, хотя трансцендентность - интересная штука, но!..
   - Я поняла, - мило улыбнулась Тора. - Если будут еще какие-то вопросы по поводу потусторонних миров, обращайся. Я подыщу профессора, который это изучает. Кажется, был один на кафедре тантрики...
   Я обреченно возвел очи горе.

И каждый раз, проснувшись, я помню чей-то взгляд,
Смотрящий и зовущий сквозь паутину лет,
И разглядеть пытаюсь забытый путь назад
В пыли воспоминаний, которых еще нет.

  
   III.
   О противоположностях
   Я как раз уныло пялился в иллюминатор, когда корабль пошел на посадку. Планета была незнакомая; я обнаружил кучу непонятных летающих устройств на орбите и странный полыхающий спутник. Они же ученые, значит, тут собраны все самые последние разработки; быть может, и корабли у них есть тех моделей, что я еще не видел?.. Это заинтересовало меня, но ненадолго.
   Бесшумно открылась дверь, и в каюту вошла Ван Ченг. Мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
   - Прибыли? - равнодушно спросил я.
   - Да. Я надеюсь, у тебя документы-то есть? А то нам придется оформить тебя, как образец для исследования.
   - Нет, покорнейше благодарю. Документы у меня пока еще сохранились.
   Под ее выжидающим взглядом я покопался в сумке и выудил изрядно потертую идентификационную карточку. Даже защитная пленка ее не особо спасла от течения времени.
   Ченг забрала ее у меня; рука у нее оказалась холодная. Некоторое время она внимательно изучала мою карточку взглядом, так, что мне даже стало не по себе.
   - Она не поддельная, - осторожно сказал я. - Можешь сделать запрос по месту выдачи.
   - Я вижу, что не поддельная, - досадливо отмахнулась оэрба. Кстати, интересно, что это словечко означает, подумалось мне.
   - Тогда почему ты так на нее пялишься, как будто это кусок картона, обклеенный скотчем?
   Она фыркнула и бросила карточку мне. Я поймал.
   - Я так и думала.
   - Чего?
   - Это была первая и последняя сдача экзамена, верно? Альфа-Циннарис, Грей Доннагут. Четыре тысячи двенадцатый год, десять с лишним лет назад.
   - Она действительна до двадцать седьмого года, - взъерепенился я. - Чего тебе не нравится?
   - Ничего, - Ченг пожала плечами. В этот момент лайнер явственно получил разрешение на посадку и пошел вниз, к сияющим огням космопорта. Я уже мог разглядеть небоскребы, гордо задравшие свои головы к небу.
   Она достала коммуникатор, - одна из новейших моделей, так и есть, - и ткнула в него пальцем, собираясь звонить кому-то. Я навострил ушки; если уж Ченг не считает нужным выйти из каюты, это просто должно касаться меня.
   Вскоре из динамика коммуникатора донесся такой отборный мат, что я даже удивился. Ченг сохраняла совершенно невозмутимое выражение лица, как будто так и надо было; наконец мат прекратился, и я догадался, что коммуникатор ее собеседника был настроен на автоматический прием, так что владелец орал на кого-то другого.
   - Да, Ченг.
   Я дернул бровью: голос был определенно знакомый. Никак тот С'драсса?..
   - Джокер, у меня для тебя подарочек, - заявила Ченг и навела коммуникатор на меня. Я углядел знакомую физиономию на дисплее. Физиономия уставилась на меня, как будто видела впервые в жизни; Джокер выглядел невероятно уставшим и злым. Но наконец в его прищуренных глазах блеснуло какое-то воспоминание.
   - Ага, я тебя помню, - сообщил он мне. - Только что-то непохоже, чтобы ты по доброй воле сюда заявился...
   - Еще бы я по доброй воле!.. - согласился я. - Эта синяя баба заперла меня на своем корабле и следила всю дорогу! Наверное, боялась, что я сопру скафандр и слиняю в пятнадцатое измерение.
   - С него станется, - буркнула Ченг, торопливо забирая коммуникатор. - Короче, Джокер, оформляй приглашение, что ли.
   - Да-да, - был короткий ответ, и связь оборвалась. Не прошло и пары минут, как лайнер грузно приземлился на широкой платформе, огороженной зачем-то дюралитовой сеткой.
   - Пошли, - предложила Ван Ченг.
   Команда ее корабля была не слишком большой, но мы шли во главе, и я почувствовал себя военнопленным генералом, которого ведут на торжественный допрос и казнь. Не менее торжественную. Ченг шлепнула собственной идентификационной картой по круглому глазу турникета.
   - Форма один, - сказала она. Ворота открылись, выпуская нас на открытую площадку перед большим ангаром. Мы миновали ангар; охотники, попрощавшись с командиром, направились в другую сторону, Ван Ченг потащила меня к небольшому зданию, выделявшемуся на фоне других, огромных и плоских. У этого были широкие окна.
   Внутри обнаружились терминалы, за которыми сидели существа самых разных рас. Ван Ченг подошла к первому попавшемуся, протянула свою карточку.
   - Добро пожаловать домой, госпожа Ченг, - улыбнулась ей миловидная девушка человеческого облика. - Экспортеры уже выгружают вашу добычу. Вы кого-то привели с собой?
   - Да, - кивнула суровая оэрба. - Посмотри, пожалуйста, должно было прийти приглашение от Циклона Джокера, капитана из Орриума.
   Девушка пробежалась пальцами по сенсорной клавиатуре.
   - Верно, - кивнула она. - На джакосто по имени Ю Канда.
   - Вот его идентификационная карточка, - не успел я опомниться, она выхватила последнюю у меня из рук и протянула секретарше. Та снова зашлепала по клавиатуре под попискиванье терминала; оформляла пропуск, догадался я.
   Вскоре моя карточка была возвращена, вместе с еще одной, чуть поменьше размером. Ван Ченг подтолкнула меня к выходу, на котором стоял турникет.
   Оказалось, что эти двери выводят на небольшую площадку, за которой начинается мост; я углядел, что на конце моста находится станция общественного транспорта. Два круглых светила, одно чуть побольше, другое поменьше, насмехались, наблюдая за нами; небо было чистое, ни единого облачка, и на горизонте можно было отчетливо видеть острые шпили башен.
   Так я оказался в НИИ имени Серебряной Звезды: под конвоем и против собственного желания.
   ***
   Кабинет был маленький и забитый всякими вещами. Как раз в тот момент, когда Ченг открыла дверь и вошла, оттуда пулей вырвалось нечто с крылышками; я по инерции чуть не отбил это, сдержавшись в последний момент. Заходил уже с опаской. Широкий письменный стол был завален хламом чуть менее, чем полностью, точно так же, как и стеллаж возле окна. Напротив стеллажа висел гигантский плакат с полуголой демонской женщиной. Я ухмыльнулся, не отдавая себе в этом отчета.
   Джокер курил, положив ноги на стол, и при нашем появлении никоим образом не поменял позы, даже не подал вида, будто заметил нас. Ван Ченг молча подошла к нему и одним коротким пинком сшибла его ноги на пол.
   - Ты опять слишком много себе позволяешь, - неожиданно мягко, как собственному ребенку, сказала она. - Что стряслось?
   - Потом расскажу, - буркнул Циклон. - У нас гость, как-никак. Так что, парень, это просто судьба, не так ли? В нашей огромной вселенной, и столкнуться с двумя капитанами охотников Серебряка.
   - По-моему, это невероятное невезение, - заявил я. - Вы меня буквально преследуете.
   - Он сам залез в мой грузовой отсек, - фыркнула Ван Ченг, бесцеремонно ткнув в меня пальцем. - Я его не приглашала, поверь. Кстати, он изрядно покалечил тварюшку, которую я везла профессору Рогьяр, и я бы хотела потребовать с него возмещение материального ущерба.
   - Э! Да у меня ни гроша в кармане!
   - Ну, значит, отправишься в каталажку, - расхохотался Джокер. - Будешь отрабатывать. В какую сумму обойдется твоя тварь, Ченг?
   - Учитывая стоимость ее поимки и перевозки, а также потраченное время, я полагаю...
   - Не надо, - вскинулся я. - Между прочим, кое-кто на меня натравил эту самую тварь.
   - У тебя есть доказательства? - невозмутимо поинтересовалась она.
   Пришлось сдуться: я был на сто десять процентов уверен в том, что это были ее шаги тогда, в грузовом отсеке с тварюшкой, но там не было ни камер, ни живых существ, и никто бы не подтвердил обвинения. Кроме той самой твари, которой, ясен пень, все равно.
   - То есть, ты меня сюда притащила только для того, чтобы все это мне сказать?
   - Ну... - Ченг задумалась. - Джокер, собственно, а зачем ты давал этому парню свою визитку? Если бы не она, я бы его просто прибила.
   С'драсса пожал широкими белыми плечами.
   - Ну, а ты как думаешь? Паренек явно не так прост, каким хочет казаться. Он непревзойденный пилот, вот что я скажу.
   Я с возмущенным видом переводил взгляд с одного на другого; Ченг задумчиво пожевала губу.
   - Насчет этого не знаю, не проверяла, - хмыкнула она. - Когда он пробрался на мой лайнер, у него с собой ничего не было, что говорить о каком-то личном транспорте. Но вот боевые навыки у него есть. Чем ты занимался раньше, Канда?
   - А с чего я должен вам обо всем докладывать? - ощерился я.
   - Вообще-то, - встрял Циклон, - я дал тебе свою визитку не для того, чтобы ты ее потерял. Я серьезно задумывался о том, чтобы взять тебя на работу.
   Ченг хмыкнула.
   - Ну, конечно, против коллеги я бы не стала возбуждать уголовное дело... но ты так откровенно не хочешь работать в Серебряке, что мне не остается иного выбора.
   - Я ничего еще не сказал! - взвился я, почувствовав обреченность. Эти два чудовища загнали меня в ловушку, совершенно не сговариваясь. Да они умеют пользоваться случайностями еще лучше, чем я!
   - Так что, ты уже согласен?
   - Хотя бы скажи мне, что за работа, - я состроил рожу и продемонстрировал ее Джокеру. Тот не впечатлился. Снова попытался было положить задние конечности на стол, но Ченг предупреждающе переступила с ноги на ногу, спугнув его.
   - Я думаю, основное тебе уже ясно, - неохотно сообщил он. - Институт огромный, многим ученым, особенно естественникам, требуются образцы для экспериментов. А последние зачастую находятся в таких местах, куда наши интеллектуальные, но слабые телом ученые лезть не отваживаются. Для этого есть охотники. Мы добываем данные по запросам с разных кафедр.
   - Та же самая гильдия, только узкоспециализированная, - буркнул я, вертя головой. - У моего командира в Тайра на стене висел точно такой же плакат.
   - Это Тиамат Ма'алиэ, - не без гордости ответствовал Джокер. - Даже за пределами Шестиста Миров о ней наслышаны.
   - Ну и какую должность ты предлагаешь мне?
   - С твоим статусом выбор невелик, - хмыкнула Ченг. - Либо становишься рядовым бойцом одного из отрядов, - неукомплектованы у нас только в Левариуме, кажется, - либо отправляешься в галактическую долговую тюрьму.
   Я скривился.
   - Великолепно. Мне хотя бы оружие дадут?
   - Об этом не беспокойся. Видно, ты давно не работал на постоянной должности, а?
   - Последний раз в Тайра, около десяти лет назад.
   - Что ж ты там не остался? - с легким подозрением в глазах спросила меня Ченг. Я обернулся к ней и с вызовом ответил:
   - Выгнали за злоупотребление алкоголем. Вам еще не страшно?
   Они переглянулись. Я ожидал всего, чего угодно, вплоть до немедленной отправки в каталажку, но это все равно было внезапно.
   - Выдрессируем, - сказал Циклон Джокер, обращаясь к Ченг. Та кивнула.
   - Выдрессируем, - согласилась она.
   ***
   - Ну да, здесь тоже своя иерархия.
   - Я так и подозревал, - буркнул я сердито, изучая таблицу. Потом заглянул в новенькую карточку. - Подожди, Ченг же говорила, что у них свободны места в... как там его?.. Короче, не здесь.
   Циклон нахмурился и как-то странно осел в кресле. Теперь, когда синекожей инопланетянки не было в радиусе обзора, его сапоги снова непринужденно лежали на столе. Бук, одна из последних моделей, каких я еще не видел, ползал вокруг них и попискивал. Кажется, под ними он узрел нечто жизненно необходимое для себя.
   - Теперь освободились вакантные места в команде Орриума, - нехотя бросил капитан. - Светила науки, они на то и светила, чтобы мало считаться с чужими жизнями.
   - А?..
   - С десяток моих лучших бойцов погибло на очередной миссии, - пояснил Циклон, глядя в сторону. Я наконец догадался, что понадобилось буку, и осторожно вытащил из-под его сапога помятый клочок бумаги. Бук с радостным визгом ухватился за клочок и принялся теребить уголками. Бумага шуршала; странная машина была донельзя похожа на котенка. Если только коты бывают плоскими и квадратными.
   - Отряды Орриума сейчас не в лучшем состоянии, - добавил С'драсса. - Мне пришлось повысить некоторых рангом, хотя они этого не совсем заслуживали. Видишь ли, хотя тесты на IQ более или менее адекватно отображают уровень ментального развития индивида, связь между уровнем интеллекта и уровнем боевой подготовки почему-то обычно обратно пропорциональная... а эти идиотские правила запрещают мне назначать на высокие и ответственные должности тех, чей социальный уровень низок. Например, тебя. С твоими навыками ты вполне мог бы уже носить холодное оружие и командовать отрядом охотников, но!..
   Я фыркнул.
   - В любом случае, я не горю желанием никем командовать. И вообще, я здесь не то чтобы очень добровольно.
   - Пушечным мясом быть тебе больше по душе?
   - В каком это плане?
   Он потушил сигарету с легким шипеньем. Бук громко заверещал и свалился со стола, но угадал в мои подставленные руки; я поймал себя на мысли, что временами становится трудно воспринимать его, как всего лишь умную машинку.
   - Я бы тебе посоветовал посетить одну из бесплатных лекций в Арсениуме. Профессора с кафедры социальной философии очень неплохо объясняют, чему равняется жизнь среднестатистического разумного существа.
   - Ненавижу лекции и в особенности философию, - надулся я. - Это все ужасно скучно. Я лучше на кафедру аэронавтики пойду. А там бывают бесплатные лекции?..
   - Да, но тебе на них будет неинтересно.
   - Почему это?!
   - ...Ну попробуй, сходи.
   Я только фыркнул и снова уткнулся носом в таблицу. Бук счел мои колени достаточно удобными и свернулся на них.
   Рядовой боец третьего уровня, было написано на моей карточке; требования к кандидатам и вправду были минимальные. Ненулевой статус, базовое владение огнестрельным оружием. Да, верно; мне выдали новенький гастинг, последний писк навороченной техники в сравнении с почившим хеннекеном.
   Для того, чтобы стать капитаном, тут же посмотрел я, требовался социальный статус не ниже пятерки. То есть, сто сорок и выше баллов. Мне с моими ста шестью только мечтать о таком.
   - Миссиями обычно руководят бойцы более высокого ранга, ну это естественно, - сообщил будто невзначай Циклон. - Но на опасные операции в первых рядах всегда идут рядовые. Поэтому на такую должность мы берем всех желающих.
   Я нервно дернул бровью, и он рассмеялся, заметив это.
   - А ты думал?.. Нас мало волнует, даже если ты начнешь пить по-страшному.
   - Тогда какого черта ты мне все это говоришь? Что-то я сомневаюсь, что ты рассказываешь такие вещи каждому.
   - Парень, я и не с каждым сижу вот так вот у себя в кабинете. Дело в том, что я хочу дать тебе более высокое звание. И не могу.
   - С чего вдруг такая честь?
   Джокер фыркнул.
   - Поработаешь чуток - поймешь.
   В этот момент бук на моих коленях пискнул и подпрыгнул, но смешно промазал мимо стола. Я поднял его. Умная машинка расстелилась перед Циклоном, демонстрируя содержимое своего гладкого пуза.
   Он прочитал выплывшее сообщение, и физиономия у него стала совершенно кислая.
   - Опять этот идиот, - буркнул он себе под нос. - Только Маршера меньше ценит жизни охотников.
   Я поднял на него вопросительный взгляд; казалось, Циклон только теперь вспомнил про меня.
   - А, иди-иди, ты свободен. Первая неделя посвящается твоему обучению и адаптации к условиям.
   ***
   Длинный черный плащ, форму охотника, я предпочел оставить в отведенной мне комнате. Вообще лучше не выделяться; я этого не люблю. Хотя при регистрации на базе Шангри-Ден мне выдали начальную сумму, я по-прежнему ощущал себя нищебродом, находящимся здесь против всех правил и законов, а следовательно, подсознательно пытался слиться с толпой.
   Правда, при таком знании обстановки это не удавалось. Я и раньше катался на эсках, хотя чаще любопытства ради, но таких станций еще не видел; здесь были карты какого-то нового плана. Пришлось с полчаса поторчать перед одной, чтобы найти искомый маршрут. Самому себе я казался полным идиотом при этом. Прямо обезьяна в библиотеке какая-то.
   Нужная эска подошла практически сразу после того, как я сообразил, что она нужная. Народу было немного; со станции Шангри-Ден в ту сторону мало кому было надо. Орриум, Граниум, что угодно. Хм, собственно, это были два слова, которые я успел запомнить; Орриумом здесь назывался гигантский город, состоящий из корпусов кафедр физики, длинных полигонов и еще чертовой кучи непонятных строений; Граниум принадлежал медикам и располагался по соседству. Как бодро сообщил мне Циклон, я попал в один из самых несчастных отрядов всего Шангри-Ден, приписанный к Орриуму. Физикам вечно чего-нибудь надо. И частенько такое, что так просто не достанешь.
   - Знаешь одну из новейших моделей круизеров, выращиваемую на Азагхаэль? - усмехнулся капитан. - Е-880. Уникальный корабль, представляющий собой живой организм. Он был практически полностью разработан командой физиков и биологов из Ордентиума, возглавляемой одним придурком...
   Я тогда недоуменно дернул бровью, - поначалу мечтательное лицо С'драсса резко сменило выражение на кислое.
   - В общем, неважно, - резко оборвался он. - Короче, уникальную субстанцию для исследования предоставил мой отряд. Чтобы ее добыть, нам пришлось немало попотеть.
   Место моего направления оказалось довольно далеко, и я чуть не прохлопал свою станцию, задумавшись о какой-то ерунде. К счастью, названия районов тут объявляют. В самый последний момент я выскочил на платформу и растерянно оглянулся вслед уплывающей эске. Она поморгала соплами на прощанье.
   Вид отсюда почти что пугал. Я не сразу догадался, что на самом деле станция огорожена аэрогелем; казалось, будто платформа попросту повисла в воздухе, окруженная синеющим небом. Не сказать, чтобы я боюсь высоты, но и не люблю. Поэтому я отвернулся и поспешил к эскалаторам.
   В бюллетене было написано: аудитория двести восемнадцать. Я задумался. Обычно это значило, что она находится на втором этаже, но в этой чертовой башне их все двести, и вообще...
   Я спустился в небольшой холл с огромным окном на всю стену. Тут было совсем пусто. Какой-то необитаемый корпус. Даже спросить не у кого. Впрочем, спрашивать...
   Постоял с минуту, совершенно растерянный, не зная, с чего начать; наконец обнаружил висящего на стене электронного гида.
   Никаких кнопочек на нем не обнаружилось; должно быть, он был рассчитан на пользователей самых разных категорий и реагировал только на звук.
   - Аудитория двести восемнадцать, - неуверенно произнес я, чувствуя себя полным идиотом, разговаривающим со стенкой.
   На трехмерном плане загорелось зеленоватое пятнышко. Я некоторое время пялился на него, как баран на новые ворота. Потом поинтересовался:
   - А где я?
   План резко перемотался, - кажется, я был слишком далеко, - и загорелось красное пятнышко. Мне пришлось еще погонять электронного гида туда и обратно, пытаясь понять, каким же образом мне проложить туда дорогу.
   Наконец я отчаялся и пошел наугад. Авось куда-нибудь выбреду.
   Я тащился по какому-то неведомому коридору, номера аудиторий в котором были четырехзначные, когда внезапно одна из дверей резко распахнулась, и в пространство точно передо мной буквально вылетело нечто низкое и неожиданно прижимающее к груди огромную стопку настоящих бумажных книг. Мне пришлось спешно отпрянуть в сторону, врезавшись в стенку плечом, иначе оно бы шлепнулось точно на меня; некоторое время оно смешно балансировало на тонких ножках в широких штанах цвета хаки, но все-таки удержалось, и шлепнулась только самая верхняя книжка. Я растерянно поднял ее.
   - И-извините...
   Тут из-за стопки книг высунулась девчоночья мордашка. Личико у нее было узенькое, с выдающимся носом, на котором свисали такие модные в последнее время очки. Должно быть, какая-нибудь лаборантка. Только зачем ей столько бумажных книг в наше время, когда все книги уже давно на буках?
   - Все в порядке, - деловито ответила она неожиданно низким голосом, совершенно не вязавшимся с ее хрупкой худосочной внешностью. - Не могли бы вы положить книжку наверх?..
   - К-конечно... вам не помочь?
   Она некоторое время смотрела на меня сквозь свои круглые смешные очки.
   - Вы ведь не в Арсениуме работаете, нет?
   - Нет... а какая разница? - растерянно улыбнулся я. - Вас же сейчас просто погребет под этими книгами.
   - Ну, если вам не сложно...
   Я аккуратно принял от нее стопку. Девчонка выглядела встревоженной за сохранность своего сокровища, то и дело поправляла книжки, и одна ее рука вовсе не опускалась, будто она боялась, что те резко завалятся набок. Я послушно потащился следом за ней. Путь оказался неблизкий; мы опустились еще на два этажа, миновали длинный и узкий, как кишка, холл, но наконец девчонка открыла передо мной дверь кабинета.
   - Поставьте на стол, пожалуйста, - сказала она. Я послушно выполнил просьбу. А потом оглянулся и обнаружил, что кабинет весь заставлен стеллажами, на которых стоят бумажные книги. Их было так много, прямо как в библиотеках, какие показывают в исторических фильмах; они стояли ровными рядами, рассортированные по темам, и многим из них на вид был уже не один десяток лет.
   Девушка наморщила носик.
   - Слишком влажно, - буркнула она себе под нос и что-то ткнула на панели комнатной термосистемы. - Я вам очень благодарна. Вы тут, надеюсь, не заблудитесь?
   - Э-э, - я смущенно взъерошил волосы на затылке. - Вообще-то я уже заблудился. Я здесь в первый раз.
   - А куда вам нужно?
   - Аудитория двести восемнадцать...
   - Ясно. Это по пути, - спокойно улыбнулась она. - Пойдемте, я туда же.
   Она повела меня по каким-то совершеннейшим задворкам; ну точно лаборантка, подумалось мне. Девушка, кажется, идеально знала планировку корпуса. Мы миновали даже машинное отделение, забравшись в самые дебри, пока наконец не вышли в широкий светлый коридор, в котором уже собралась разношерстная толпа.
   На двери висела электронная табличка, сообщавшая о том, что в этом кабинете с восьми вечера будет проводиться ежемесячная бесплатная лекция по социальной философии. Главное, чтобы Циклон все-таки не пронюхал, что я сюда притащился. Я отчего-то догадывался, что он будет издеваться. Шеф мне достался тот еще. Вообще не очень-то люблю С'драсса, они все время ведут себя так, как будто цинизм въелся в их сознание еще до рождения.
   Я слегка удивился, когда увидел, как моя провожатая отпирает дверь аудитории электронным ключом. Следом за ней потянулись слушатели; я поспешил занять место в одном из последних рядов, чувствуя себя неуклюжим и нелепым здесь, особенно в присутствии этой девчонки.
   Долго вертелся, рассматривая аудиторию и толпу, и поэтому не сразу заметил, что моя лаборанточка забралась на высокую кафедру и встала за столом, выудив из нагрудного кармашка бесформенного серого балахона пачку сигарет.
   Наконец все уселись, и она, выпуская красивую струйку белого дыма, произнесла:
   - Ну, я думаю, теперь мы можем начинать. Меня зовут Лилит Маршера, я профессор по социальной философии и буду вести сегодняшнюю лекцию.
   ***
   Странный был вечер. Задумавшись, я замешкался на выходе, а в толчее не сразу почувствовал чужой внимательный взгляд на своей спине. Впрочем, когда я услышал ее голос, я уже не удивился.
   - Можно нескромный вопрос?..
   Оглянулся. Так и есть; Маршера стояла за моей спиной, поправляя очки. Сквозь толстые стекла ее глаза казались двумя щелками.
   - К-конечно.
   Черт побери, и чего только я все заикаюсь сегодня?..
   - Вы работаете в НИИ?
   - Ну... можно и так сказать, - смущенно ответил я. Осознание ее интеллекта буквально давило на меня. А как вы себя будете чувствовать рядом с существом, чей уровень интеллекта в разы превышает твой собственный?.. - Я недавно был принят в отряд охотников Орриума.
   - М-м, - на ее лице мелькнуло какое-то не совсем понятное чувство. Я с досадой вспомнил про своего Гилфорда, написанного на позорные баллы. - И ваш командир - Циклон Джокер, верно?
   - Да. Я не думал, что вы знаете их по именам?..
   Маршера усмехнулась.
   - Конечно, знаю. Я даже подозреваю, что это он отправил вас послушать лекцию.
   - Он посоветовал, - взъерепенился я, - но я пошел по своему желанию. Кстати, у вас необычная манера их вести.
   Она рассмеялась, беззаботно, как настоящая девчонка.
   - Вы ничего не поняли, признайтесь.
   - Да нет, понял кое-что.
   - Хм-м? И что же?
   - То, что я дурак.
   На этот раз смеялись мы вместе; наконец Лилит оглянулась и обнаружила, что в аудитории мы остались вдвоем.
   - Пойдемте, - предложила она. - Я могу вас проводить до станции. Знаете, вы выглядите таким потерянным, сразу видно, что вы заблудились.
   Про себя я витиевато выругался, а ей лишь улыбнулся в ответ; все мое существо в тот момент было сосредоточено на том, чтобы не покраснеть.
   Мы вышли в коридор, и Маршера заперла дверь. Не оборачиваясь, будто невзначай, она поинтересовалась у меня:
   - Вас как зовут?
   - Канда, - брякнул я. - Канда Ю.
   - М-м. Очень приятно. У вас, должно быть, еще не было миссий?
   - Первую неделю бойцы проходят учебный курс, - я пожал плечами.
   - Да я знаю, - улыбнулась Маршера. У нее была странная какая-то улыбка, и я все никак не мог понять, в чем дело. Быть может, из-за ее глаз, чудовищно искаженных линзами очков? Я пытался заглянуть за них, но очки были надежнее крепостных стен.
   - На самом деле, - признался я, - Циклон не отправил меня ни на одну тренировку, только велел сходить в ангары Шангри-Ден и выбрать корабль себе по нраву. Если честно, я совершенно не понимаю, зачем. Впрочем, извините, вас это, наверное, не интересует.
   И снова чуть не покраснел; она была такая маленькая, что я никак не мог избавиться от ощущения, будто передо мной юная девчонка.
   - Отчего же, - фыркнула Маршера, рассекая коридоры уверенной скользящей походкой. - Я неплохо знаю Джокера, и подобное поведение его говорит мне о том, что он намерен сделать вас пилотом лайнера. Пока что.
   - Он не может, - вздохнул я.
   - Почему это?
   - Для должности пилота требуется второй статус.
   Она обернулась и внимательно посмотрела на меня. Потом хмыкнула, поводя узкими плечиками.
   - Джокеру это не помеха. Я знаю его уже очень давно, и я знаю, что своего он добьется. А когда вы сдавали на гражданство в последний раз?
   - Двенадцать лет назад, - нехотя ответил я. - Первый и последний.
   - М-м? Вам тридцать два? Для джакосто вы выглядите чуть старше своих лет.
   На это я ничего не сказал ей. Впрочем, кажется, она и не ожидала от меня реакции.
   - Вы могли бы пересдать.
   - Боюсь сдать на ноль, - криво усмехнулся я тогда. - Эти двенадцать лет я занимался чем угодно, только не развитием своего интеллекта.
   - Ну, вы сейчас в Серебряке, возможности безграничны. Для охотников на платных курсах делаются приличные скидки.
   Тут мы вынырнули на освещенную неяркими огнями платформу станции, и Маршера остановилась.
   - Вот мы и пришли. Если понравилось сегодня, следующая лекция у меня будет через неделю. А еще послезавтра одна моя знакомая проводит лекцию по обзору культур в Дориуме, я думаю, вам бы пригодилось. Ну, всего хорошего, Канда.
   Она шагнула на эскалатор, ведущий наверх, и вскоре буквально растаяла; я догадался, что у нее есть собственный шаттл. Оглянулся на край платформы и вздохнул.
   Черт побери, ее слова растревожили во мне какое-то смутное чувство, не дававшее покоя всю дорогу до Шангри-Ден, где ныне располагалась моя комната. Целая комната в личном распоряжении, у меня давно не было подобной роскоши.
   Это была совершенно иная, новая жизнь, в которой было полно непонятных перспектив. Ее спокойные слова пробудили во мне странную надежду на светлое будущее, вот что я понял. Хотя какое светлое будущее может быть у пушечного мяса?.. Я не сказал Маршере одного - за эту лекцию я еще понял то, что мной дорожить здесь никто не будет. До тех пор, пока я не принесу собственную пользу Серебряку.
   Я плюхнулся на узкую кровать и долго еще тряс головой, пытаясь выбить из нее неподобающие мысли. Даже если Джокер смог заставить меня работать здесь, я все еще остаюсь бродягой. Тэнгу, у которого ничего нет, существом не на своем месте.
   Я спал плохо в ту ночь, и мне приснилась Лилит Маршера, сидящая на троне из бумажных книг.
   ***
   Тренировочные холлы в Шангри-Ден были просто гигантскими. И чего здесь только не было; поскольку у меня не было назначено никаких конкретных тренировок, Циклон по умолчанию предоставил это мне, я принялся бесцельно бродить по территории полигона. Здесь были прекрасно оборудованные стрельбища, но они меня не особенно заинтересовали. За свою жизнь я настрелялся. Любопытнее было посмотреть на урок по рукопашным единоборствам, но когда я сунулся в аудиторию, я обнаружил в качестве тренера синекожую Ченг, так что поспешил скрыться как можно скорее. Ее угрозы насчет долговой тюрьмы меня настораживали.
   А потом я набрел на небольшое помещение с широкими светлыми окнами, в котором было относительно тихо. Заглянул туда и даже замер на мгновение, потому что на архаичного вида матах стояли двое, и в руках они держали самые настоящие бокуто. Я такие видел только в кино про времена небывалой давности, где рассказывалось о древних школах фехтования. Именно там было принято тренироваться на деревянных мечах, оттачивая навыки.
   Разумеется, нынешнее фехтование походит на тогдашнее искусство владения мечом только внешне. Современное холодное оружие создано по совершенно иным стандартам и способно резать все, даже дюралит, - по крайней мере, лучшие образцы. Да и сами техники... Сам я никогда прежде не видел, но был наслышан о магах, которые использовали оружие диковинным образом, пропуская через него собственную волю и заставляя меч менять Реальность.
   Изменять Реальность собственным клинком; черт возьми, это даже прозвучало пафосно.
   Фехтовавшие не обратили на меня ни малейшего внимания, продолжая свое занятие, и я скользнул в холл, устроился прямо на теплом полу возле стены. Неподалеку от меня обнаружилась стойка с бокуто, самых разных размеров и форм; впрочем, я довольно быстро установил, что настоящее оружие здесь тоже есть. Как современное, гладкое и обтекаемое, так и искусно выполненные копии архаичных моделей.
   Поединок закончился поражением стройного гибкого миро, и победивший октианец мягко отступил в сторону.
   - Ты слишком рассеиваешь свое внимание, - сказал он. Я догадался, что октианец тут за старшего. Миро расстроенно кивнул.
   - Я знаю.
   - Впрочем, у нас и так немного времени. До назначенного часа пять минут, Ларваэ, вставай.
   Я недоуменно переводил взгляд с одного на другого; шлепнувшийся на одно колено миро поднялся и отряхнулся. Потом отошел в сторонку и вернул бокуто на место. Лишь тогда обратил внимание на меня.
   - Ты просто посмотреть пришел, или у тебя какое-то дело?
   - Я посмотреть, - ответил я. - Статус не позволяет мне держать в руках холодное оружие.
   - Вообще-то мне тоже, - вдруг улыбнулся он и сел рядом со мной. - Но это мое увлечение, и я иногда тренируюсь с мастером Яшшином, когда у него есть свободное время для меня. Ты охотник?
   - Ага. Я тут недавно. Ты тоже?
   Он кивнул. В этот момент дверь бесшумно скользнула в сторону, и в холл вошел новый посетитель.
   Я едва удержался, чтобы не окликнуть ее: это была Маршера собственной персоной. Все в тех же мешковатых штанах и балахоне, неожиданно босая, кудрявые волосы туго затянуты в кулек.
   - Приветствую вас, мастер Яшшин, - сказала она спокойно. Октианец обернулся, элегантно поклонился ей.
   - Доброе утро, госпожа Маршера. Вы, как всегда, пунктуальны.
   Еще с минуту они вели скучную до зубной боли светскую беседу, смысл которой на меня не снизошел. А потом мастер Яшшин выбрал из стойки с оружием длинный деревянный шест и подал его Маршере с таким видом, будто это был настоящий клинок. Она взяла его, наклонив голову.
   До меня действительно дошло, чем они намерены заняться, только когда оба встали друг напротив друга с оружием в руках и поклонились. А затем приняли боевые стойки.
   Холл наполнился треском сшибающихся друг с другом деревяшек; я слегка недоуменно заметил:
   - Не знал, что тут еще и профессора умеют драться.
   - Боевые искусства обладают своеобразной привлекательностью, - пожал плечами Ларваэ. - Профессор Маршера неплохо владеет копьем; насколько я знаю, это умение считается традиционным для ее народа.
   Больше мы не обмолвились и словом, напряженно наблюдая за поединком. Это был уже совершенно иной уровень; профессор философии оказалась довольно юркой, и внимание ее явно не было таким рассеянным, как у миро. Закончилось неожиданно, конец ее шеста уперся в горло мастеру Яшшину, тогда как сама Маршера была вне диапазона его атаки.
   Ее узкие глаза за толстыми стеклами очков обвели острым взглядом холл. Казалось, что она только теперь заметила меня, хотя я прекрасно знал, что это не так.
   - Вы тоже интересуетесь фехтованием, Канда? - прозвучал ее ровный голос. Я слегка смутился.
   - Немного, - ответил я. - У меня не было возможности заняться этим как следует.
   - Не хотите сразиться со мной?
   Я покосился на Яшшина, который ставил свой бокуто на место, качая головой с легкой укоризной. Судя по тому, что ни миро, ни октианец никак не выразили своего удивления, победа для них была ожидаемой.
   Я поднялся на ноги.
   - Вообще-то я очень давно уже не практиковался, но с удовольствием вспомнил бы базовые приемы.
   Октианец предложил мне выбрать оружие; я некоторое время изучал ассортимент, а потом уверенно вытащил оттуда два коротких бокуто, напомнивших мне по форме кодати - традиционное оружие джакосто.
   - Меч, да еще и такого маленького диапазона атаки, против копья? - проворчал Яшшин. - Древние говорили, мечник должен быть в три раза сильнее копейщика, чтобы победить.
   Я только фыркнул и встал напротив Маршеры. Выражения на ее лице было не разобрать; чертовы очки изрядно искажали ее глаза, отчего я не мог понять, что за чувство в них плещется. Меня это почему-то взбесило.
   Она повела кончиком шеста, и уже в следующее мгновение я подумал, что бой будет не из легких. Впрочем, сложно сказать, чтобы я не знал об этом с самого начала. Первые минуты драки я только увиливал, что долгая жизнь бродяги позволила мне освоить в совершенстве.
   - Уклоняется неплохо, - расслышал я негромкий голос октианца, обращающегося к миро.
   - Почему он не идет в атаку, мастер? У него было уже столько возможностей это сделать.
   Яшшин лишь усмехнулся, и эта усмешка смотрелась на его темном лице почти что дьявольски. Я в этот момент покатился кубарем, пока шест Маршеры выбил за мной цепь жестких ударов по полу. Девчонка, видя, что я не нападаю, совсем разошлась; шест так и замелькал в ее руках, она ушла в глубокое мулине, сквозь которое мне было бы не проломиться со своими обломками. Я фыркнул и приготовился.
   Поймать его в нужный момент и использовать инерцию, направив его могучий полет совсем чуть-чуть не туда, куда ей хотелось. Маршера неловко поскользнулась на поехавшем от моего пинка мате, и шест с силой вырвался из ее рук, с грохотом покатился по полу. Я едва успел поймать ее, иначе девушка бы неуклюже плюхнулась мне под ноги; она тонко воскликнула, и очки свалились с ее носа.
   - Осторожнее, профессор, - растерянно сказал я. - Вы слишком много силы вкладываете в свои движения.
   Она подняла на меня почти что напуганный взгляд. Я хотел было сказать еще что-то в этот момент, но осекся и потерял дыхание.
   Глаза у нее были большие и очень выразительные, а в радужке чайного цвета искрились тоненькие золотистые иголочки. Она моргнула и спешно спрятала их, пробормотав что-то невнятное, поднялась на ноги, наклонилась за очками. Я ошалело потряс головой.
   Лишь надев очки обратно, Маршера приняла прежний профессорский вид.
   - Вы солгали, Канда, - строго сказала она. - Вы очень хорошо владеете оружием.
   Рассмеялся сидевший у стенки мастер Яшшин.
   - Слишком поспешное суждение, госпожа Маршера, - возразил он вместо меня, пока я стоял и пялился на нее, как идиот. - Быть может, для него это и есть - недостаточный уровень владения.
   - Я знал великое множество существ, владевших оружием лучше меня, - брякнул я. - В прошлом мой народ вел войны с демонами С'драсса, и многие приемы их школ фехтования рассчитаны именно против копья.
   Профессор зыркнула на меня исподлобья.
   - Насколько я знаю, - заявила она, - мой народ все-таки одержал победу и оккупировал вашу систему полностью, и только Бафомет Тряпка вернул вам независимость за несколько лет до распада империи.
   Я уставился на нее со смешанными чувствами. Что-то в этом было едва ли не судьбоносное, хотя в тот момент я не отдавал себе в этом отчета; крошка демоница и длинный джакосто стояли друг напротив друга, растерянные и взъерошенные, а между ними незримо витал темный призрак давних войн.
   ***
   В его кабинете было нараспашку открыто окно, но я заметил это только по изменившемуся воздуху. Джокер развалился в своем кресле, возложив конечности на стол, как обычно. Белый плащ небрежно висел на его плечах.
   На мне в этот раз была форма охотника Шангри-Ден, с единственным серебристым значком на левом плече, и я деланно вытянулся по стойке смирно, вскинул руку для бравого воинского приветствия, принятого в Тайре.
   - Боец третьего разряда Ю Канда по вашему приказанию прибыл, товарищ капитан!
   - Пошел ты, - лениво буркнул Циклон, разглядывавший что-то в своем буке. Буку явственно хотелось играть, и он иногда украдкой тянулся уголком к валявшимся на столе бумажкам. - Отставить маразм. Короче, у меня для тебя есть первое задание, Канда. И некоторого рода шестое чувство, дислоцированное в одном общеизвестном месте, подсказывает мне, что оно не из простых.
   - А?..
   - Официально, конечно, для этого задания достаточно всего лишь одного бойца. Видишь ли, профессорам иногда бывает нужно сопровождение, когда они отправляются на какой-нибудь конгресс, например. Ничего необычного... но эта стерва с таким видом изучала списки, что заставила меня нервничать. Плюс, ей зачем-то понадобилась подробная характеристика каждого, кого я ей предлагал.
   Я дернул бровью по привычке, озадаченно рассматривая его. Джокер и вправду выглядел слегка обеспокоенным.
   - Разумеется, у многих профессоров есть свои тараканы в голове... например, один придурок обожает доставать моих бойцов какими-то заумными беседами, а истеричка-профессорша из Ордентиума панически боится особей мужского пола и требует в сопровождение исключительно женщин. Хм-м... может, и ничего. Короче, ты сопровождаешь профессора философии на ее родину, где ей требуется собрать какие-то там данные для исследования. Возьми.
   Он бросил мне карточку, и я поймал.
   - Отправляйся в Арсениум, я обещал ей прислать тебя сегодня. Об остальном договоритесь сами.
   Я перевел охренелый взгляд на капитана.
   - Маршера? Меня терзают смутные сомнения, Циклон.
   - Что, уже знакомы? - удивился он будто.
   - Да, сталкивались пару раз.
   - Хм-м. Быть может, у нее действительно были какие-то дополнительные мотивы выбрать именно тебя... ну ничего, - его физиономия вдруг приобрела по-идиотски лукавое выражение, - ты потом мне все расскажешь, а я буду ее шантажировать и обрету поставщика бесплатного пива!
   - Вот еще, - фыркнул я и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
   Всего лишь сопровождение. На родину; значит, полетим в Шестьсот миров, где я не был вот уже лет пятнадцать. Да, верно: в последний раз я туда летал еще с отцом и был глупым желторотым мальчишкой, который с отвисшей челюстью смотрел на летающие здания.
   Маршрут был уже знакомый, и я разглядывал карточку, развалившись на сиденье эски. Вместе со мной ехала только пара других охотников, скорее всего, в соседний с Арсениумом Гилраэн. Они бурно обсуждали какую-то миссию.
   Я рассеянно посмотрел на них, потом в окно; серебристое небо пересекали вереницы транспортных средств, вдалеке сияли шпили каких-то башен. Неожиданно со стороны Орриума взлетела какая-то гигантская штуковина странной формы, зависла на некоторое время в воздухе, потом страшно заверещала и устремилась в космос. Должно быть, очередной эксперимент.
   Я смотрел на это все и отстраненно думал, что я все-таки остаюсь здесь чужим; мне казалось, будто Серебряк отторгает меня. Или, быть может, я отторгаю Серебряк. Я чувствовал себя как-то отдельно от весело смеющихся охотников, от этих перламутровых небес за окном эски, от... незримые границы окружали меня, и в тот момент мне особенно остро стало одиноко.
   Две башни Арсениума появились на горизонте совершенно внезапно, одна высокая и мощная, другая ущербная какая-то, беспомощно прислонившаяся к своей старшей сестре. Эска важно подплыла к станции, расположенной между башнями, и я соскочил на гладкий мрамор. Снова заглянул в карточку; там был написан номер кабинета, и я опять обеспокоился. Никак заблужусь повторно?..
   Впрочем, страхи не оправдались; я как раз обернулся, чтобы с обречением шагнуть на эскалатор, идущий вниз, и обнаружил на нем Маршеру.
   Она явственно заметила мое удивление и фыркнула.
   - Циклон предупредил меня, - сказала она. - А я еще помню, что вы плохо ориентируетесь в огромных зданиях.
   - Как-то не привык, - брякнул я нелепо. Маршера вдруг улыбнулась.
   - Пойдемте. У меня личный круизер, так что корабль брать не понадобится.
   ***
   - Значит, вы родом из Шестиста миров. Из какого именно?
   - Я ввела координаты, - буркнула Маршера, глядя в сторону. Я слегка озадачился, сделал запрос у бортового компьютера и получил неожиданное "нет доступа". Это меня насторожило. Я, конечно, все понимаю - круизер ее личный, и она может не хотеть, чтобы я его вел, но тогда какого черта я ей вообще понадобился здесь?.. В восемнадцатом измерении на нас никто не нападет, и вообще.
   - Нагастани, - наконец все-таки сообщила она. Наверное, заметила мое замешательство. - Извините, Канда, но я не могу вам всего сказать. Я направляюсь не просто в гости, а по делам.
   - Да, Циклон говорил мне, что это как-то связано с вашими исследованиями. Извините за глупость, профессор, но я не думал, что философам могут потребоваться какие-то экспериментальные данные.
   - Я не только философ, - усмехнулась Маршера, закуривая от щелчка пальцев. Я припомнил, что вследствие трудных условий для жизни на планетах демоны почти все обладают в среднем довольно высокими показателями полей Махди, и едва удержался от идиотской ухмылки, потому что Циклон Джокер был одним из тех немногих С'драсса, кто совершенно не может Изменять Реальность.
   - То есть, у вас несколько высших образований?
   - Да, также математическое, - согласилась она.
   - ...Эксперимент по математике? - я совершенно охренел и запутался. Может, конечно, это я чего-то не понимаю, но еще в планетарной средней школе меня учили тому, что математика и философия - науки высшей степени абстрактности и зачастую непосредственных контактов с реальностью не имеют вовсе. Разве что на примитивном уровне.
   Интересно, а Циклона это не озадачило?
   Лилит ощерилась.
   - Разве у меня не может быть иных увлечений, Канда? Многие профессоры в Серебряке занимаются вовсе не тем, чем им положено; это не слишком порицается. А еще мы часто работаем вместе; так, например, вместе с профессором Ольсеном мы написали монографию по философии физики.
   - Что вы, профессор, мне просто любопытно. Философия физики?.. Мне кажется очень странной вещью, извините.
   Я откровенно играл дурачка и ожидал, что она разозлится и психанет на меня; но Маршера проигнорировала это полностью.
   - На этот раз, - прохладно произнесла она, - мне требуются некоторые данные для одного эксперимента по физике. Я не специалист, но как математик не могу не разбираться до определенной степени и в этом.
   Некоторое время мы летели в абсолютной тишине. Я от нечего делать посчитал, сколько потребуется для того, чтобы добраться до Нагастани; бортовой компьютер совершенно отказывался сообщать мне о направлении, в котором мы летим, но это сделать он соизволил. Полдня. Во всяком случае, это не на другом конце галактики.
   - А давно вы улетели из Нагастани, профессор?
   - Около сорока лет назад, - был спокойный ответ. - Сразу после того, как закончила Нагастанский. А почему вас это интересует?
   - Если честно, мне больше любопытно, почему вы пришли в Серебряк. Ну просто потому что я там недавно... можете счесть это ребячеством, но я впервые в жизни так тесно общаюсь с настолько известными профессорами.
   Она усмехнулась.
   - Скажем так, научные исследования были мне ближе, нежели обычная жизнь. Быть может, это проблема многих нынешних ученых; где-либо, кроме Серебряка, их часто не понимают, а постоянно общаться только о приземленных вещах как-то скучно.
   - Понятно, - вздохнул я, извлекая сигарету из собственной пачки. Мы пробыли наедине еще меньше часа, а я уже чувствовал себя нелепо и не в своей тарелке; она была такая странная, совершенно не похожая на всех женщин, каких я только знал, с этими выразительными глазами, за стеклами очков превращавшимися в узкие щелки, и когда ее глаз не было видно, всем своим существом напоминала мышку - маленькую, серенькую и юркую, но я прекрасно помнил одно глупое ощущение: когда она снимала очки и смотрела на меня, я не видел ничего, кроме ее глаз, и все остальное попросту терялось.
   Она взяла на коленки бук и принялась что-то в нем печатать, легко скользя пальцами по сенсорной клавиатуре, а я наблюдал за ее движениями исподтишка. Передо мной был живой пример существа, которому удалось достичь в жизни гораздо большего, нежели мне: у нее был просто заоблачный статус, - насколько я знал, профессора философии должны были отвечать одним из самых высоких требований, - приличный уровень поля Махди, владение копьем, - у нее было самое главное из всего, чего не было у меня: собственное место в жизни. Я смотрел, как прыгают ее пальчики, и пытался понять, что послужило этому причиной. Разумеется, галактика огромна, и в ней каких только существ нет, у каждого свой уровень интеллекта и социальный статус; то, что наши далекие предки считали неравноправием, сейчас заложено в основу всего государства, неравноправие официально признано, и если уровень твоего общего развития не дотягивает до нормы, то ты никогда не получишь доступа к определенным вещам и местам, - по крайней мере, пока не повысишь уровень...
   Но почему? От чего это зависит? Кто-то рождается с заведомо низким потенциалом к развитию?.. Или просто кто-то усердно работает, а кто-то ленится... но я прекрасно знал, что это все не так.
   Я никогда не верил в существование какого-то высшего разума, лишь в такие моменты начинал сомневаться и выдумывать небылицы; а вдруг все-таки над Вселенной восседает на своем заоблачном троне кто-то слишком умный, распределяющий между всеми живыми существами способности, знания и возможности? Кто-то рождается ущербным, кто-то - гением. Современная наука не занимается ущербными: было точно доказано, что выживание физически недееспособной части населения приводит к деградации и вымиранию всего вида.
   Я наблюдал за маленькой демоницей, сидевшей в соседнем кресле, и думал о том, что ведь почему-то она сдала свой экзамен на гражданство на очень высокие баллы, а я не сдал. Может быть, это тоже естественный отбор, только тогда зачем нужен я?..
   А еще, если этот кто-то есть, тот, кто придумывает судьбы, то этот кто-то забрал у меня Рин.
   ***
   Полдня давно прошло; бук Маршеры, оказавшийся очень спокойной и милой машинкой, восседал на передней панели и наблюдал за бессмысленными узорами за иллюминатором. Сама она дремала в кресле, и, обнаружив это, я побоялся ее побеспокоить, едва ли не дыхание задержал. Она полулежала на сиденье корабля, прислонив голову к плечу, и ее узкий рот чуть-чуть приоткрылся; только это и дало мне понять, что она на самом деле спит, потому что она не издавала ни звука.
   Некоторое время я сидел, как на иголках, стараясь не шевелиться. Во сне ее лицо стало неуловимо острее, крупный нос чем-то напомнил птичий клюв, и теперь оно больше напоминало хищную застывшую маску, нежели настоящее лицо обычного человека, каким она выглядела. Глядя на нее, я невольно вспомнил о том, что она все-таки демон.
   Потом я проверил время и почувствовал легкое беспокойство; по моим расчетам, мы должны были уже давным-давно прилететь в Нагастани, но круизер так и не вышел из восемнадцатого измерения, продолжая ровный полет. В общем-то, мощная машина: не каждый осилит восемнадцатое, обычные шаттлы рассчитаны только на двенадцать-пятнадцать.
   Я еще раз удостоверился в том, что Маршера спит, и полез к терминалу. Бортовой компьютер опять выдал мне предупреждение, что доступа у меня ни к чему нет, но я повел с ним беседу несколько иного толка.
   Совсем увлекся, пару раз в панике вспоминал о профессоре, но она все еще спала, и на меня смотрел только ее бук; впрочем, тут сложно сказать "смотрел", потому что у него нет конкретного зрительного устройства, которое можно было бы на меня направить, например.
   Наконец компьютер сдался и с жалобным писком вывалил передо мной свое содержимое. И тогда я охренел.
   Направление, было указано в таблице данных; система Фау-116, на самой границе между Кошачьей и Красной Галактиками, в непосредственной близости от бывшей туманности Зорга.
   Ясен пень, Шестьюста мирами тут и не пахло. Позабыв напрочь о Маршере, я громко вслух выматерился.
   А потом почувствовал острый взгляд на собственной спине, в аккурат между лопатками, и резко обернулся; Маршера смотрела на меня в упор сквозь свои толстенные очки, и я почувствовал себя неловко. Правда, всего лишь на пару мгновений.
   - Я так и знал, что вы что-то от меня скрываете, профессор, - желчно сказал я. - Наверное, если бы вы честно сказали Циклону, что жаждете отправиться в Зорга, он бы вас послал к черту и не отпустил.
   Она повела ухом.
   - Можете не волноваться, - заявила она ледяным голосом, - если бы это было опасно, я бы взяла с собой кого-нибудь еще, а не единственного бойца третьего разряда.
   - Тем не менее, вы так долго выбирали из списка. Можно осведомиться, чем обязан вашему выбору?
   Маршера оскалилась.
   - Тем, что ты непревзойденный пилот, - она резко перешла на ты, и я сразу почувствовал, что атмосфера накалилась до предела. - Лучший из всех в Шангри-Ден. Это все, что мне от тебя требуется. К сожалению, я не знала, что ты еще так хорошо умеешь взламывать бортовые компьютеры.
   - Часть навыков пилота, - буркнул я. - Ну что, раз уж все открылось, может быть, соизволите объяснить, какого черта мы там забыли?
   - Тебя это не касается, - был надменный ответ. - Твоя единственная задача - держать круизер до моего возвращения.
   - Что значит держать?
   - Сам увидишь.
   Я разозленно сплюнул и отвернулся от нее. Значит, Циклон все-таки был прав. А мне везет, как и обычно, как утопленнику; первое же задание на новой работе, впервые за много лет настолько серьезной, оказалось крайне подозрительным и, скорее всего, смертельно опасным. Это-то я чувствовал, как выражается Джокер, небезызвестной частью тела.

I'm a traveller of both time and space,

To be where I have been.

   IV.
   О богах и кибернетике
   Она не объявлялась вот уже почти неделю, и меня это даже слегка озадачило. Коммуникатор выключен; наши отношения были построены случайным образом так, что я крайне редко наведывался к ней сам, она всегда приходила первой, - демоны С'драсса болезненно относятся к вторжениям на их личную территорию, и я это хорошо знал, - и я терпеливо ждал, хотя мне уже стало почти что любопытно, что с ней такое.
   В тот вечер я вернулся домой уставший и злой, как часто бывало и раньше. Тестировали на полигонах космонавтики последний нейтронный двигатель, лаборанты выводили меня из себя своей тупостью, и половину работы пришлось делать самому. Единственное приносило мне успокоение: все сработало. Ну, не считая пары подправленных на ходу вещей. Расположение Алрин было этим вполне себе подкуплено, что явилось приятным побочным эффектом; я знал, что на пару дней мне обеспечен покой. Увы, такова жизнь обычного ученого в Серебряке, педагогическое отделение требует свою десятину, и каждая кафедра обязана провести определенное количество часов со студентами. В конце концов, за это мы получаем неплохие деньги и подрастающее нам на смену поколение. Жаль одного, думал я временами: даже высокий IQ и успешно сданные экзамены часто не гарантируют того, что студент станет профессором. Что-то нужно для этого иное, возможно, упорство и увлеченность.
   Впрочем, сии философские мысли приходят ко мне только в моменты благодушия.
   Плюхнувшись в кресло, я кое-как вытащил из кармана зацепившийся коммуникатор и в очередной раз попробовал дозвониться до нее. Лилит по-прежнему не отвечала.
   Некоторое время я озадаченно пялился на светлый экран, не понимая, что же именно мне не нравится. Она действительно пропадала и раньше. Надолго. Однажды улетела домой и ничего не сказала мне; впрочем, у нее была на то печальная причина - похороны матери. На этот-то раз что?.. У нее даже умирать уже некому, кроме Рогьяр, которая и так здесь и в полном здравии...
   Вспомнив о профессоре Маршера-старшей, я позвонил ей. Та взяла, как обычно, сразу.
   - Привет, Ольсен.
   С ней я был в относительно дружелюбных отношениях, что у многих знавших ее вызывало изумление, граничащее с ужасом; быть с дружелюбных отношениях с Рогьяр Маршера расценивается как нечто, подобное чуду. У нее есть специфическое определение живого разума, а именно - моральный урод; так она называет всех, кто ее окружает, за исключением очень и очень ограниченного количества индивидуумов. Впрочем, я предполагаю, что этих избранных она тоже считает моральными уродами, просто из своего уникального чувства такта избегает произносить это вслух.
   - Привет, - улыбнулся я. - Прости, что беспокою, я просто хотел узнать, ты в курсе, где Лилит?
   - Мелкая? Понятия не имею, - неожиданно прозвучал ответ. - Я не связывалась с ней около трех недель. Может, в запой ушла. Ты искал в кабаках Рариума?..
   Я едва не рассмеялся: единственным более или менее обыкновенным было отношение Рогьяр к младшей сестре. Она никак не могла признать, что Лилит давно уже выросла, и алкоголь на нее действует недостаточно сильно, чтобы демоница могла уйти в запой; характерная особенность взрослых демонов.
   - М-м, все равно благодарю, - сказал я вслух. - Пойду тогда поищу ее.
   Естественно, по кабакам рыскать я и не собирался. Но все-таки мне стукнуло, как это иногда бывает; надо было непременно ее найти. Я почему-то начал беспокоиться. Особого выбора тут не оставалось, и я вознамерился все-таки нарушить границы ее частной территории.
   Лилит предпочитала жилой район Арсениума, хотя вечера частенько проводила в Рариуме. Ей проще, эти два региона практически рядом, не приходится особо разрываться. Я с легким негодованием покосился на дрыхнущий поперек моей собственной кровати бук, - вот ведь, бесчувственная железка, а злонамеренно предпочитает мягкое, - и вышел из спальни.
   Иногда мне думается, что районы Серебряка чем-то похожи на старинные города; каждый гонится соблюсти собственный стиль, отличиться от других, как Гилраэн пародирует сказочную гильдию магов, как фантастические дебри Левариума напоминают о строении молекул, так Орриум похож на страну неоновых огней и металла. Кажется, самые дикие постройки здесь приветствуются. Зона жилых зданий всегда наводила меня на мысли о стальном лабиринте, простирающемся скорее ввысь, нежели вглубь. Прозрачный лифт унес меня наверх, к станции эсок, сквозь заросли каких-то проводов, намеренно выставленных на обозрение, и хитросплетения труб; там, высоко, ветер взъерошил мои волосы, и я приготовился было ждать нужной мне эски, но тут обнаружил, что со станцией что-то не то.
   Собственно, возле электронного гида стояло знакомое уже мне существо и с любопытством в глазах изучало демонстрируемую ему информацию.
   ***
   - А, профессор Ольсен. Рада вас видеть.
   Я слегка растерянно улыбнулся; все-таки подобная встреча была неожиданной. До Гилраэна далеко.
   - Я вас тоже, госпожа Ихте...
   - Яинигве, можно просто Яинигве, - мягко перебила она меня, глядя сверху вниз такими чудными круглыми глазами. - Вы не заняты, профессор? Я искала как раз вас.
   Это было уж совсем внезапно. Я развел руками.
   - В принципе, я могу уделить вам время, Яинигве, без проблем... у вас какой-то вопрос ко мне?
   - Пожалуй, да, - согласилась алфари. - Наверное, нам будет не совсем удобно обсуждать что-либо на станции?..
   - О, конечно. Здесь недалеко было кафе на открытом воздухе... - предложил я, вовремя вспомнив про ее рост. - Там в это время почти никого нет, мы сможем свободно поговорить о чем угодно.
   Каких-то пять минут, и мы уже располагались за круглым высоким столиком. Несмотря на это, коленки алфари все-таки едва поместились под столешницей; она аккуратно расправила загнувшееся пестрое крыло и снова уставилась на меня. Я чувствовал себя странно от ее взгляда, и довольно быстро понял, почему: в ее глазах не было совершенно никаких чувств, кроме любопытства. На мгновение мне померещилось что-то еще, но все-таки померещилось, решил я.
   - У меня к вам несколько необычный вопрос, профессор, - спокойно начала Яинигве. - Впрочем, не менее необычный, нежели тот, который привел вас к Торе...
   Я ничего на это ей не сказал, вежливо протянул меню. Внимание ее, впрочем, оставалось приковано ко мне.
   - ...Надеюсь, вы не возражаете, если я буду звать вас просто Иоганнес?.. У моей расы не приветствуются такие формальности.
   - Как вам угодно, мне все равно, - согласился я, не раздумывая. Главное, чтобы не додумалась называть меня Гансиком, это позволено только Лилит и лишь потому, что этой сволочи запретить что-либо невозможно. - Так в чем ваш вопрос?
   - Тора говорила, что вы профессор психологии личности и эмоционального интеллекта, и должно быть, вы уже поняли, что алфари несколько отличаются от остальных гуманоидов...
   Я мягко усмехнулся.
   - Вы не испытываете эмоций. Я верно понимаю?
   - Да, - кивнула Яинигве. Ее тонкий палец остановился на каком-то пункте меню, и она, кажется, сделала заказ. Я это решил отложить на потом - не люблю есть во время важных разговоров. - Практически никаких, кроме удивления. Обычно алфари редко задумываются об этом, - мы привыкли принимать мир таким, каков он есть.
   - А вы задумались?..
   - Можно и так сказать. С некоторого времени у меня есть странное ощущение того, что этим мы чего-то лишены. Честно говоря, я воспользовалась приглашением Торы для того, чтобы попытаться решить этот вопрос для себя... я долгое время занималась изучением его различных аспектов и довольно неплохо разбираюсь в чужих эмоциях.
   Это не могло не вызвать любопытство у меня. Мозг профессионального психолога моментально переключился на собственное поле деятельности: патология?.. размышлял я. Во всяком случае, для ее расы это девиантное поведение, о чем она только что сама мне сообщила. Вдвойне любопытно оттого, что алфари - очень малоизученная раса.
   - И вы подумали, что психолог может помочь вам найти ответ, - предположил я спокойно. - Но я боюсь, что это не так легко.
   Яинигве вдруг улыбнулась, и я рассеянно подумал, что читать ее очень сложно из-за отсутствия эмоций. Ее мыслей ничто не выдает, ни глаза, ни жесты, ровным счетом ничего.
   - Я так и знала, - сказала она. - Я предположила, что вас мой вопрос не удивит, и это так. Так вы согласны уделить мне свое внимание, Иоганнес?
   Я вздохнул. Крошечный вик тем временем притащил Яинигве стакан сока. Терпеливо ожидая моего ответа, она сделала маленький глоток; я украдкой рассматривал ее, обдумывая, что я могу для нее сделать.
   У нее было достаточно похожее на человеческое лицо, но все-таки необычное для человека, в особенности эти круглые глаза на пол-лица. Теперь, когда я привык и перестал обращать такое внимание на ее рост, в глаза стала бросаться ее очевидная хрупкость. Тонкие, похожие на птичьи лапки руки, узкие плечи, и серебристые волосы, больше напоминающие перышки. Интересно, среди своих она считается красивой?.. Я ни разу не видел других существ ее расы, но предположил бы, что скорее да, чем нет. Впрочем, это на мой человеческий взгляд.
   - Сколько смогу, - наконец сказал я. - К сожалению, я не уверен, что сумею помочь вам. Все-таки эмоции - это слишком индивидуальная и субъективная вещь. И несмотря на все развитие нашей науки, мы до сих пор не сумели выяснить, как искусственным путем вызывать эмоции при отсутствии отвечающих за это структур головного мозга. Что ж... заодно займусь этим вопросом. Скажите, вы хотели бы держать это в тайне?.. Скорее всего, мне придется проконсультироваться с профессорами Граниума.
   - Если это необходимо, то консультируйтесь, конечно, - кивнула Яинигве. У нее были длинные белесые ресницы, и я смотрел зачем-то, как они порхают туда и обратно, когда она моргает.
   - Ну и, я хотел бы знать... впрочем, вы можете не отвечать на этот вопрос. Зачем вам эмоции?.. Испокон веков разумные существа пытаются взять их под контроль, а С'драсса считают за достоинство их отсутствие.
   Она улыбнулась; казалось, она ждала этих слов.
   - Я за свою жизнь немало наблюдала за существами, которые могут чувствовать, - сказала она. - И меня всегда удивляло это; хотя чувства часто мешают им в жизни, также это делает их счастливыми. Собственно, само по себе счастье - это тоже эмоция... которую я хотела бы испытать, несмотря ни на что.
   ***
   Лишь вернувшись домой поздно вечером, я сообразил, что начисто позабыл о своей первоначальной цели. Чертыхнулся; но теперь было бы уже точно поздно, Лилит могла страшно разозлиться на меня, и я вынужден был отложить свой визит до следующего удобного раза.
   Бук недовольно пискнул и был сброшен на пол, я плюхнулся на кровать. Адская машина полезла обратно; я не сдавался, отпихивал ее сколько был в состоянии, закончилось все тем, что эта сволочь устроилась у меня на животе и больно прошлась по мне всеми четырьмя своими уголками.
   - Никчемный лист вирагеля, - буркнул я, обреченно пялясь в потолок. - Сдам тебя в металлолом, узнаешь вот.
   Бук издал надменный долгий писк.
   - Ну раз уж ты тут расположился, продемонстрируй мне расписание на неделю.
   Несмотря на весь свой поганый характер, машинка все-таки знала, кто тут хозяин; вскоре я получил возможность полюбоваться собственным расписанием. Как обычно, места живого нет, подумал я мрачно; назавтра я должен присутствовать на полигонах космонавтики, послезавтра лекции в Центиуме и Орриуме - по очереди, через два дня...
   Так, а через два дня у меня запланирован визит на Волтайр.
   - Скоро поеду на Волтайр, - ехидно сообщил я буку. - Быть может, попрошу мастера Вирта перепрограммировать тебя. Я консультировал его насчет его последней работы, так что я думаю, он с удовольствием согласится.
   Это явственно вызвало у железки тревогу, бук немедленно выпрямился так, чтобы мне стало лучше видно содержимое его спины, и вообще сделал вид законопослушного куска вирагеля. Так-то, маленькая сволочь.
   Лекция для начинающих специалистов кафедры кибернетики, на тему паттернов поведения и алгоритмов распределения обязанностей между объектами. Вот так вот умно. Я зевнул. Ребята занимаются конструированием искусственного сознания, и в первую очередь его поведением, то есть как раз созданием адских машинок вроде моего бука и моделированием их характеров.
   Искусственное сознание, достаточно подробно имитирующее эмоции живого существа; меня вдруг озадачил этот факт. Пестрокрылая алфари не может испытывать эмоции, тогда как мой собственный бук, создание, фактически не имеющее реального разума, притворяется, будто может. Мы обучили машин изображать подчас неожиданные эмоции; так, однажды мой бук ужасно перепугался и забился под кровать, когда ко мне в гости наведалась одна милая лаборанточка, с которой мы... ну честное слово, как дитя малое. При воспоминаниях об этом я ухмыльнулся.
   Быть может, понаблюдав за работой кибернетиков, обучающих этому машин, я сумею найти какой-то подход и к Яинигве?..
   Глупая мысль, если честно, но попробовать стоит. Разумеется, искуственный интеллект отличается от естественного хотя бы тем, что он в состоянии лишь имитировать, но кто знает, если применить подобную технологию на естественном разуме, что будет испытывать тот, изображая?..
   Я поймал бук, даже не осмелившийся сопротивляться, и открыл черновик своей статьи, так и оставшейся недописанной; в свое время я увлекся программированием и пытался что-то изобразить из этого, но помнится, исследования в этой области увели меня куда-то не туда, и я переключился на чисто психологическую теорию.
   Во всяком случае, какие-то наработки у меня остались, и программистам наверняка было бы интересно послушать мой рассказ об этом. Я неожиданно заинтересовался; времени до рассвета еще оставалось немало, и я принялся за работу, благо бук, перепугавшийся угрозы насчет Вирта, был на удивление податливым и послушным.
   ***
   Одной из особенностей жилого района Ордентиума является роскошный ботанический сад, в котором представлены самые разные виды инопланетных и просто выведенных учеными растений. Я всегда любил это место, хоть и нечасто доводилось бывать здесь; недостаточно времени. Впрочем, и на этот раз я пришел сюда по делу.
   Как и у многих существ, принадлежащим к расам-долгожителям, у Рогьяр Маршера было не одно высшее образование. Впрочем, ее склонности требовали изучения вида урод моральный и разложения его на части, так что три из четырех были медицинского типа. Четвертое недалеко ушло от первых трех; профессор Маршера-старшая была известным микробиологом. Сегодня вечером у нее была лекция на кафедре технической микробиологии, и она благодушно соизволила уделить моему вопросу минут десять.
   Надо сказать, Маршера-старшая является внешне практически полной противоположностью своей младшей сестры; она вполне обоснованно называет Лилит мелкой, к примеру. Хотя, конечно, для человеческой расы рост в шесть футов не является чем-то выдающимся, для демоницы С'драсса она настоящий гигант; Лилит со своими неполными пятью рядом с ней выглядит карликом. Младшая сестра похожа на маленькую серую мышку, старшая красива ледяной красотой нагастанских хребтов. Ее узкие обрамленные пушистыми черными ресницами глаза, кажется, никогда не раскрываются до конца, вечно сощурены в недоброжелательные щелки; впрочем, из-за этого не сразу замечаешь, бывает, что они жесткого бледно-василькового цвета, почти белые, будто пронзают тебя насквозь, как две острые сосульки.
   Общего в них одно: суровый нагастанский характер, причем у Маршера-старшей выраженный гораздо более сильно.
   Она грациозно опустилась на скамью и потянула носом. Я, как обычно рядом с ней, чувствовал себя лилипутом; рядом с ней все себя ощущают так, будто резко уменьшились в размерах, быть может, из-за давящего ощущения ее презрения. Хотя я знал, что ко мне она относится почти что доброжелательно.
   - Так тебя интересует на этот раз медицина, Ганс?
   - Да, - спокойно кивнул я. - Точнее, нейропсихология. Как психолог, я не могу не знать основ этой науки, но меня сейчас интересует нечто достаточно специфическое...
   - Так я тебя слушаю, - она посмотрела на часы коммуникатора.
   - Ну ты, конечно, знаешь, что у любого живого организма существует система реагирования на внешнюю среду, чаще всего выражающаяся в наличии эмоций. Но у меня тут почти что уникальный случай... естественное их отсутствие. Я хотел знать, возможно ли искусственно их вызвать, если отсутствует ответственная за них структура головного мозга.
   - Что за раса? - спокойно поинтересовалась Рогьяр.
   - Алфари, если тебе это что-то скажет.
   Профессор некоторое время рассеянно рассматривала крупные чашечки каких-то незнакомых мне алых цветов, колышущиеся от легкого ветерка. Было даже непонятно, думает ли она в данный момент вообще о чем-либо.
   - Около четырех лет назад, - внезапно сказала Маршера-старшая, - я отправила группу охотников на Терео-На'ахта. Не вернулся никто, включая тогдашнего капитана. Каким образом тебе удалось заполучить экземпляр алфари?
   Я прокашлялся: Рогьяр в своем репертуаре.
   - Это не подопытный экземпляр, - осторожно возразил я. - Эта алфари сама пришла ко мне и попросила ей помочь в этом. Так ты что-то знаешь об их расе?
   - Я знаю, что у них очень своеобразная лимбическая система головного мозга, - буркнула профессор. - У обычного гуманоида ответственные за это структуры подают сигналы на гипоталамус, а тот через нервную систему контролирует общее состояние организма, но у алфари существует природный фильтр, пропускающий только определенные сигналы. Если бы я могла заполучить хотя бы один образец и изучить этот фильтр, проблема контроля чувств, возможно, была бы решена.
   Я вздохнул.
   - Моя задача - этот фильтр убрать. Причем я сомневаюсь, что эта женщина позволит исследовать себя в Граниуме.
   - С чего вообще ей пришла в голову столь бредовая идея?
   - Я полагаю, что это патология.
   Некоторое время Рогьяр смотрела на меня своими глазами-льдинками, будто производила мысленное вскрытие. Я едва не поежился.
   - А с чего это ты взялся за ее проблему?
   Тогда я рассмеялся и развел руками.
   - Я всего лишь человек, пусть и с Фрейа, - сказал я спокойно. - Она мне нравится, и я просто хочу ей помочь. Так у тебя нет никаких предположений, как можно обойти их естественный фильтр, как ты его назвала?
   Маршера нахмурилась.
   - Есть, но ты, как человек, их не одобришь. К тому же, я невролог, а не психолог, Ганс. Я могу только разобрать ее мозг по досточкам, а не действовать утонченными методами. Я тебе одно скажу, это естественное ограничение ее разума, и логичнее было бы пытаться избавить ее от ее навязчивой идеи, а не потакать ей.
   Собственно говоря, это было то, чего я ожидал от Рогьяр. Но мне было достаточно и того; я узнал самое главное, физическую причину уникальности расы алфари. Если, конечно, Рогьяр действительно права в этом.
   Это подало мне призрачную надежду: такого рода ограничение сознания можно снять. Сложно, но можно; в отличие от...
   Я потряс головой. Рогьяр этого, кажется, совершенно не заметила; она поднялась на свои длинные ноги и посмотрела на меня сверху вниз.
   - Я пойду, Ганс. Удачи.
   - Тебе тоже, - ответил я рассеянно. Она ушла, а я остался сидеть, недоуменно прислушиваясь к собственным мыслям.
   Лимбическая система головного мозга, вот тот барьер, который невозможно преодолеть. Невозможно не потому, что его нельзя уничтожить; потому, что для его преодоления нужно его каким-то неведомым образом надстроить... Восприятие разумного существа ограничено через свои способы, и есть ли какой-то иной...
   Лимбическая система алфари совершенно не изучена нашей наукой, подумал я затем. Быть может, этот барьер обусловлен наличием какого-то лишнего элемента?..
   Что-то же позволяет им пересекать рамки и видеть потустороннее.
   ***
   Толстая эска плавно опустилась к станции, и я сошел на платформу вместе с десятком-другим личностей самого разного толка. Волтайр был одним из самых востребованных районов Серебряка; сейчас сложно назвать науку, которой не требовалась бы помощь программистов, пусть даже самая примитивная. Пожалуй, не особо в них нуждались философы, но этих странных существ интересует абсолютно все на свете, и профессора с Арсениума можно встретить где угодно, хоть бы и в тренировочных холлах Шангри-Ден.
   Неудивительно, что я не успел еще сняться с места, как заметил знакомого лаборанта с кафедры онтологии. Паренек особым умом не отличался, но очень старательно выполнял все поручения, которые ему доставались, и был довольно обаятельным собеседником; увидев его, я вспомнил о Лилит и направился к этому человеку, разглядывающему электронного гида.
   - Профессор Ольсен, - он заметил меня, обернулся. - Здравствуйте.
   - Привет, Фанг. Тебе что-то понадобилось на Волтайре?
   Он отвечал со слегка смущенной улыбкой:
   - Наша заведующая велела мне приобрести личный бук, - пояснил Фанг. - А поскольку я совершенно не умею ими пользоваться, хотел бы попросить о помощи программистов.
   - А, и ты не знаешь, куда именно обратиться?.. - догадался я. Лаборант покраснел и кивнул. - Ну пойдем со мной, я как раз должен вести у них лекцию, кого-нибудь тебе найдем.
   Фанг едва ли не подпрыгнул на месте.
   - Я так вам благодарен, профессор!
   - Да не за что, идем же.
   Вдвоем мы направились к огромному лифту, возле которого кто-то позабыл дорожную сумку, - на Волтайре явление более чем естественное, - и я уверенно выбрал кнопку сто восемнадцатого этажа. Машина плавно тронулась, поехав вниз.
   - Послушай, хотел спросить тебя, - вспомнил я, - ты не в курсе, где профессор Маршера? Она вообще на кафедре объявляется?
   Лаборант выглядел удивленным; слегка замявшись, он сказал:
   - Я думал, вы знаете... профессор улетела для каких-то исследований на родную планету. Вот уже неделю назад.
   - Но у нее отключен коммуникатор, - хмыкнул я. Это вовсе привело Фанга, никогда не отличавшегося особым социальным интеллектом, в ступор. - Ладно, - пожалел я его, - быть может, у нее там еще и какие-нибудь личные дела, и она не хочет, чтобы ее беспокоили.
   Лаборант успокоился, а вот меня эта новость только встревожила. Ни одна из наук, которыми занималась или занимается Лилит, экспериментальных данных не требует. Вообще, С'драсса впервые на моей памяти нуждалась в данных исследований, не говоря уж о том, что она полетела за ними сама.
   Но Фанг - человек, и вовсе не с Фрейа, он и работает-то тут еще меньше года, откуда ему это знать?..
   Аудитория, в которой мне надо было вести лекцию, находилась в конце длинного светлого коридора, и мы очень удачно должны были миновать дверь кабинета мастера Вирта; я этим воспользовался, сунул туда голову.
   Его угольно-черный горбатый загривок почти тут же показался почему-то из-под стола. Впрочем, углядев под ним кипу каких-то карточек, я догадался, что неуклюжий мастер-программист уронил их стопку.
   - Добрый вечер, мастер, - сказал я весело. - Не помешал?
   - Нет-нет, Ганс. У тебя ко мне дело?
   - Совсем небольшое. Тут паренек с Арсениума хочет, чтобы ему кто-нибудь помог освоить бук. Не вызовете ему начинающего специалиста?
   - Начинающего? - Вирт слегка удивленно уставился на нас круглыми янтарными глазами и наконец залез обратно на свой насест, больше похожий на ящерицу с длинными тонкими пальцами рук и ног. - Если ты просишь, Ганс, я мог бы и сам...
   - О, я прошу прощения, мастер, но боюсь, что ваших объяснений он не поймет. Нужен кто-нибудь, кто сам недавно начал этим заниматься и еще не забыл, что такое ничего не знать, - рассмеялся я.
   - А. Понятно, - отреагировал Вирт, и его нижняя конечность уверенно пробежалась по клавиатуре адского терминала, который был вместо его личного вычислительного аппарата. - Подождите здесь минутку, молодой человек.
   Фанг остался в кабинете Вирта, слегка растерянный и то и дело оглядывающийся на дверь, а я сбежал в свою аудиторию. Возле нее собрались младшие научные сотрудники кафедры кибернетики, и как водится в местах обитания программистов, уже успели образовать некоторую захламленность. Увидев меня, они подняли гомон, затем принялись медленно вползать в холл.
   Мои кеды выбили дробь по гладкому полу, я легко вскочил на кафедру и плюхнулся на стол, оглядывая их изучающим взглядом. Почти сразу отметил, что кое-кто явственно поленился лично прийти на лекцию и прислал сюда под собственным видом киборга. Наивные дураки, им действительно кажется, что их машины могут правдоподобно скопировать их поведение?.. Какой бы разумной ни была техника, все равно она лишь копирует.
   - Вот и замечательно, - сказал я, чем привлек удивленные взгляды своих слушателей. Должно быть, не совсем стандартное начало лекции, но я уже развеселился, и меня было не остановить.
   - ...Простите, профессор?.. - ляпнула какая-то наэти с первого ряда.
   - Вот и замечательно, говорю, - повторил я насмешливо. - У нас с вами уже есть самые что ни на есть подходящие образчики для сегодняшней лекции. Для начала давайте устроим викторину. Ведь вы все специалисты, изучающие поведение гуманоида для последующего его моделирования на машинах; посмотрим, как хорошо вы отличаете естественный интеллект от искусственного. В данной аудитории, - я бегло посчитал, - я наблюдаю четырех киборгов и восемнадцать живых существ. Кто из вас первым выделит этих киборгов?
   Наступила почти что нереальная тишина. Слушатели уставились друг на друга полубезумными взглядами, пытаясь определить, кто из них кто; я посмеивался про себя, наблюдая за ними. Киборги точно скопировали поведение окружающих и таращились точно так же, как и все, но в их искусственных организмах не было заметно тех естественных изменений, что в остальных.
   Конец был немного предсказуем; на ноги поднялся высокий белокожий миро и уверенно сказал, обращаясь ко мне и только ко мне:
   - Профессор, образцы искусственного интеллекта находятся на первом ряду, два с левого края и один второй справа. Еще один, смею предположить, устроился на насесте для вигорианцев в том углу.
   Почти сразу после этого двое из указанных им вскочили на ноги и гневно возразили, почти в унисон:
   - Это неверно!..
   Еще двое уставились на миро с удивлением. Я расхохотался.
   - Браво, браво. А теперь скажите, пожалуйста, кто вас запрограммировал? Этот специалист неплохо разбирается в правилах поведения живых существ.
   Судя по виду, у киборга после этого вопроса переклинило в мозгу; автор его прошивки оказался самоуверенным малым, и в программе искусственного интеллекта не было указано, что предпринять в случае, если он окажется раскрыт.
   - Действительно, - я полностью проигнорировал сломавшегося киборга, оставшегося стоять на месте, словно статуя, - трое киборгов на переднем ряду указаны верно. Машина всегда отличит машину от живого существа. Четвертый был указан с тонким расчетом; киборг решил, - вернее, так решила его программа, - что я, как существо человеческой расы, недостаточно хорошо разбираюсь в поведении, типичном для вигорианца. К сожалению, в этом он ошибся. Может, я разбираюсь в этом не идеально, но мне хватает.
   В наступившей тишине неожиданно раздались одинокие аплодисменты. Я глянул в ту сторону; огненно-рыжий джакосто хлопал мне, лениво откинувшись на спинку стула.
   Я усмехнулся ему и получил похожую усмешку в ответ. С первого взгляда на него я уверился, что этот парень отличил всех четырех киборгов от живых существ, но ему было интересно, чем все закончится.
   - Что же, - сказал я, обращаясь уже ко всем, - эта маленькая викторина наглядно демонстрирует, господа, что вам еще учиться и учиться своему ремеслу. Надеюсь, сегодняшняя лекция вам в чем-нибудь поможет. Итак, меня вы уже знаете, - а если кто-то забыл, я повторюсь: я профессор Иоганнес Ольсен, - и сейчас я расскажу вам кое-что о паттернах поведения и о связях между объектами во время выполнения программы киборга.
   Пару раз после начала лекции я ловил на себе взгляд рыжего джакосто; обнаружил, что он единственный из всей аудитории ничего не записывает в бук. Впрочем, слушал он внимательно, пару раз даже отпустил дельные замечания, и я решил, что лучше бы все мои студенты были такими, как он.
   ***
   Все студенты и молодые специалисты, еще не успевшие позабыть, что такое быть студентом, ведут себя одинаково. Или почти одинаково.
   Но только программисты выходят из аудитории таким эпическим способом. Я почти что растерянно наблюдал за тем, как ожесточенно споривший со своим спутником программист-руикассен со всей дури вписался крылом в косяк и едва не рухнул точно в проход. Кажется, это настоящее призвание, подумал я. Они какие-то немного не такие, как все. Похожи чем-то на философов, это точно.
   Засмотрелся и оттого не сразу заметил, что рыжий джакосто покидать аудиторию не спешит; он едва не застал меня врасплох, когда подошел ко мне вплотную и заметил:
   - Должно быть, предмет сегодняшней лекции вас и самого очень интересует, профессор Ольсен.
   Я поднял на него глаза; у него была проколота нижняя губа, и когда он вроде бы вежливо улыбался, две железячки остро торчали вперед, совсем как клыки. Это делало его улыбку хищным оскалом.
   - Да, пожалуй, - согласился я. - А вы пришли к такому выводу, проанализировав мое поведение?
   - Для этого не требуется особого социального интеллекта, - ухмыльнулся джакосто, - просто я бывал и на других ваших лекциях, в том числе и в Орриуме, и не нужно было многого, чтобы понять, что вы просто захватывающе рассказываете о вещах, которые вас интересуют, и несете бред, когда предмет вам не любопытен.
   Рыжая сволочь попала в точку; но я не подал и вида. Мило улыбнулся и кивнул.
   - О, я разгадан. Действительно, это дурная сторона моего характера, и я ничего с этим не могу поделать, увы.
   - Впрочем, я не для этого вас задерживаю, - заявил рыжий. - Видите ли, меня и самого привлекает тема моделирования поведения искусственного интеллекта, а именно тот аспект, который вы сегодня, хм, затронули. Моделирование эмоций у искусственного интеллекта.
   Я слегка насторожился. Парень выглядел лет на двадцать, как и все джакосто, внешне почти не отличимые от людей, но имеющие по-другому устроенную нервную систему и стареющие гораздо медленнее. Быть может, он не заметил этого сам, но очень тщательно скопировал мою манеру изъясняться; я догадался, что во время лекции он не просто слушал, о чем я рассказываю, но и изучал мои собственные повадки.
   - И что же именно на этот счет вас интересует? - спросил я. У индивида были наглые зеленые глаза. Даже не зеленые, а цвета лайма. Только у джакосто, наверное, бывает радужка такого яркого оттенка.
   - В данный момент я провожу эксперимент, связанный с созданием искусственного интеллекта, - пожал плечами мой собеседник. - Как вы знаете, обычно создатели киборгов стремятся собрать машину, лишенную изъянов живого разума, и напичкать ее всякими полезными штуками, вроде базы данных по истории галактик, например; моя цель немного другая. Я пытаюсь создать точную копию естественного сознания. Ну и, хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет. Быть может, если вам интересно, вы как-нибудь заглянете в мою лабораторию?
   - А у вас уже имеются какие-то значительные результаты? - осторожно уточнил я.
   - Собственно, - легко рассмеялся джакосто, - я уже собрал и запрограммировал киборга. На данный момент я пытаюсь анализировать его поведение; но я не профессор психологии эмоционального интеллекта, да и вообще не профессор психологии, так что хотел бы, чтобы вы взглянули на это.
   - Хорошо, - подумав, я согласился. - И вы смоделировали лимбическую систему головного мозга?
   - Разумеется. Пришлось для этого помотаться по Граниуму, - фыркнул он. - Тогда возьмите мою визитку, профессор. Я встречу вас в любое удобное для вас время.
   Я рассеянно взял пластиковую карточку и повертел ее в руках. Кивнул.
   - Я загляну на этой неделе, договорились.
   Он будто только этого и ждал; я не успел ничего ответить на короткое прощание, и джакосто в аудитории уже не было. Я обнаружил, что остался тут один, и тоже направился к выходу.
   Лишь позднее, уже развалившись на мягком сиденье эски, я соизволил все-таки прочитать написанное на визитке и обнаружил, что никаким младшим научным сотрудником кафедры кибернетики он не был.
   Моей консультации соизволил просить заведующий этой кафедрой, профессор Солтаро Грей, в четырнадцатом статусе империи Серебряной Звезды, специализирующийся на собственно кибернетике и имеющий докторскую степень еще в двух дисциплинах, точного содержания которых я даже не знал. Я вслух выругался, заставив оглянуться парочку удивленных лаборанток.
   И ведь не мог официально послать запрос на кафедру психологии личности и эмоционального интеллекта, например, надо было заявиться на мою лекцию инкогнито?..
   ***
   Когда я вернулся в жилой квартал Орриума, уже стемнело; неясные неоновые огни освещали широкую улицу, поблескивающую металлом, и я шел вперед, уйдя в собственные мысли с головой. Все это так и тянуло меня немного не в ту сторону, в какую я хотел. Проект темпорального телепорта остался совершенно без моего внимания; впрочем, я не слишком переживал по этому поводу, и так прекрасно зная, что все равно результатов на этом поприще в ближайшее время не добьюсь. Это принципиально невозможно, сколько бы я ни бился головой о дюралитовые стены.
   Теперь еще и этот сомнительный проект профессора Солтаро, который он ставит по неясным для меня причинам. Я вдруг испугался, что увязну в изучении искусственного интеллекта, потом мне стало смешно собственного страха.
   Почему нет, в конце концов; хотя бы это не бесперспективная работа. Быть может, Алрин даже не разозлится, хотя она частенько проявляет ревность к моим проектам со стороны Центиума.
   Я шел, слушая, как мягко шлепают кеды по металлической поверхности, и вдруг подумал, что мне сейчас очень не хватает дымной обстановки какой-нибудь пивнушки Рариума. И внимательного слушателя, которому я мог бы изложить все свои идиотские мысли...
   На протяжение почти сорока лет, с тех пор, как я явился в Серебряк, этим слушателем была Лилит. Мы мало того, что ровесники, - она младше меня всего на год, - но еще и устроились сюда на работу примерно в одно время. Я был младшим научным сотрудником кафедры ядерной физики, а она - кандидатом наук на кафедре математического анализа, меня однажды послали в Рариум с просьбой выполнить какие-то заумные расчеты, я принял ее за секретаршу, да еще и не распознал ее расу, а когда она сняла очки, попытался с ней заигрывать. Несложно догадаться, что наши отношения в течение следующего месяца складывались крайне скандальным образом. Впрочем, жизнь сталкивала нас снова и снова, и рано или поздно пришлось найти общий язык; мы его нашли, и так удачно, что оставались лучшими друзьями вот уже все сорок лет работы здесь.
   Моя личная территория находилась на восемьдесят шестом этаже, куда я благополучно спустился на лифте, и ничто не предвещало беды, пока я не увидел, как в сумраке подъезда поднимается чья-то густая тень.
   Владелец тени казался мутно-белым пятном, и я невольно сделал шаг назад, признав хозяина этого потертого старого плаща.
   В этом оплоте науки, почти в самом сердце Серебряной Галактики, будучи известным ученым, я испугался, как ребенок, потому что только алфари бы не испугался появления капитана отряда охотников Орриума в это время суток у собственного жилья. Я могу быть обладателем хоть заоблачного шестнадцатого статуса, но доколе я не владею хоть каким-нибудь искусством самозащиты, против него я бессилен.
   Особенно если в его узких глазах цвета меда такое сумасшедшее выражение.
   - Джокер?.. - почти пролепетал я, делая еще один шаг назад, и совсем ударился в панику, когда его гигантская туша надвинулась на меня. - Ты что здесь делаешь?
   - Что я здесь делаю? - прорычал Циклон и неожиданно поймал меня за воротник пиджака. - Что я здесь делаю, Ольсен? Хочешь, я тебе скажу?!
   - Тише, тише! Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если...
   - Если я подниму на тебя руку? - рявкнул охотник, и в тот момент я понял, что взывать к его рассудку бессмысленно. - Да мне плевать, что со мной сделают, я тебя сейчас убью, гад!
   Мне пришлось вцепиться обеими руками в его крепкое запястье; он приподнял меня над землей, так, что я едва касался кончиками пальцев поверхности. Джокер обезумел, я мог это чувствовать каждой клеточкой собственного тела, но это меня уже не спасло бы.
   - Признавайся, это ты попросил ее?!
   - Что?.. Джокер, ты меня сейчас задушишь!..
   - Ублюдок, - был ответом мне его рев, и в следующее мгновение мир взорвался в моих глазах бешеными цветными брызгами; лишь ударившись плечом об ограду и совершенно не почувствовав боли удара, я понял, что получил смачную оплеуху. Капитан охотников стоял надо мной каменной глыбой.
   - Только не делай вид, будто ты ни при чем, - рявкнул он. - Это же тебе так была нужна та херовина из туманности Зорга, верно?!
   - Нужна, и что? - выкрикнул я, плохо чувствуя собственную челюсть. - Я подавал официальный запрос, но вы его не выполнили! Ты за это меня убить хочешь?!
   В горле у него невнятно заклокотало.
   - Около недели назад, - сделав усилие над собой, почти спокойно произнес Циклон Джокер, - в мой офис явилась Лилит Маршера, подав запрос о сопровождении в Нагастани. Я дал в ее распоряжение одного охотника, новичка, бойца третьего разряда, если ты этого не понимаешь, - одного из самых слабых своих подчиненных.
   Я озадаченно смотрел на него, уже чувствуя, что что-то не так.
   - Мне сказали, она отправилась на родину, - согласился я. - Но я-то к этому какое имею отношение? Джокер, клянусь, она мне даже ничего не сказала!
   - Уже почуял, куда я клоню?! - вместо ответа заорал он. - Я с самого начала подозревал, что тут что-то нечисто, и установил датчик на ее круизер. Последний сигнал с него поступил вчера, и был принят из Фау-116, что значится в Кошачьей Галактике!
   - И что? - отупело спросил я, не уловив смысла.
   - Фау-116! В непосредственной близости от бывшей туманности Зорга, кретин! Как ты думаешь, что они могли там делать, слабый охотник и профессор философии, не имеющий никакого отношения к этой туманности?!
   Должно быть, вид у меня был потерянный и жалкий; я прекрасно понял, к чему он клонит, но ничего не мог уже изменить.
   - Последний сигнал, ты сказал?..
   Джокер в ярости впечатал кулак в поверхность ограды точно над моей головой, и я отчетливо ощутил, как металл погнулся от его удара.
   - Я сказал, - прорычал капитан. - Если ты не понимаешь, я тебе подробно это объясню! Они отсутствуют вот уже четверо суток, и на четвертые, когда они долетают до системы Фау-116, их сигнал пропадает! Он пропал, сволочь! До тебя все еще не доходит? Это произошло со всеми моими подчиненными, которых я отправлял по твоему заказу! Они все погибли!
   Я смотрел в его искаженное от ярости лицо пустыми глазами. До меня слишком хорошо дошло, что он имел в виду.
   - Смерть Лилит Маршера и Канды Ю, - отрывисто сказал, почти пролаял Джокер, - на твоей совести, Ольсен. Они погибли, выполняя твой идиотский заказ.
   - Я не просил ее, - пробормотал я. - Я даже не знал. Джокер, зачем бы я стал?.. Я что, по-твоему, похож на дебила, который полагает, будто одна женщина и слабый охотник справятся с тем, с чем не справился отряд из десяти твоих лучших воинов?
   Он замолчал, изучая меня тяжелым взглядом. Я прежним бесчувственным тоном продолжил:
   - Ты уже отправил спасательную экспедицию? Быть может, их еще не поздно вытащить оттуда? Судя по данным старых исследований, само время в Зорга нестабильно. Сигнал мог пропасть из-за помех, в конце концов, Лилит могла обнаружить твой датчик и уничтожить его.
   Джокер вдруг сплюнул себе под ноги, молча отвернулся и пошел прочь. Я долго смотрел ему вслед, не сразу осознав, что он горбится, чего никогда не делал раньше.
   Что-то липкое и теплое покатилось по шее, я провел пальцами и обнаружил, что это кровь. Должно быть, капитан охотников разбил мне скулу; боли я даже не чувствовал. Это юридически расценивалось как намеренное нападение на сотрудника НИИ имени Серебряной Звезды, гражданина с очень высоким статусом, и Джокер был обречен: галактический суд непременно приговорит его к немалому сроку лишения свободы.
   Подумав, я кое-как поднялся на ноги и подошел к терминалу, вмурованному в стену. Увлечение программированием дало свои результаты, и машина долго мне не сопротивлялась, дала доступ ко всем файлам охранной системы.
   К счастью, никто еще не успел это обнаружить; я методично потер все записи с уличных камер и поплелся к подъезду.
   ***
   Вообще говоря, это потрясающее зрелище, но в тот момент я был не в том состоянии, чтобы вообще заметить это, только тупо пялился в окно эски и видел, как над Волтайром расцветают фейерверки всех возможных оттенков и форм. Кажется, это был двести пятьдесят шестой день года, в который они испокон веков празднуют день себя любимых; мне было все равно. Я бы и не поехал сюда, если бы не обещал, а сегодня у меня как раз было время.
   Мутная, тяжелая тревога не давала мне покоя вот уже третьи сутки, и я не раз уже пожалел о том, что я не алфари. Пожалуй, в эти дни мои лекции отличались особенно крайней степенью бредовости, я умудрялся делать легкие темы зубодробительными, Алрин уже устала орать на меня, а проект нейтронного двигателя нового поколения закончился тем, что я перепутал в одном месте контакты местами и взорвал целый полигон. Возможно, если бы не дежурные охотники из отряда Циклона, мы все бы погибли. Двоих из них пришлось срочно госпитализировать с тяжелыми ранениями, но из ученых не пострадал никто.
   Лучше бы было наоборот, мрачно думал я в тот вечер, валяясь в постели без сна. Тогда я не чувствовал бы такого неприятного осадка от этого.
   Я все еще не верил в то, что они мертвы, но теперь мучительная неизвестность терзала меня; я хотел еще раз спросить Джокера насчет спасательной экспедиции, но почти что боялся заходить к нему в кабинет, не потому, что опасался быть побитым снова, а...
   Честно говоря, подобное состояние наступило у меня впервые за все сорок лет, если не за всю жизнь.
   Эска остановилась над платформой и плавно опустила трап. Я поплелся вместе с остальными выходящими, возле электронного гида сверился с визиткой профессора Солтаро и направился к лифту, следуя указаниям.
   Интересно, витали в моем мозгу разрозненные нелепые мысли, а что было бы, если бы поставить перед современным электронным гидом какого-нибудь дикаря из Темной Эры? Мы гордимся нашей техникой, способной выполнять невероятные для того времени задачи, только вот я опасаюсь, что дикарь счел бы этот гид никчемной панелью, которая не дает ему почти никакой информации. Мы развивали технологии, но не только их, но еще и свои собственные мозги; требуется обладать определенным интеллектом для того, чтобы сведений, данных гидом, оказалось достаточно. Точно так же, как и любая современная техника, от системы автоматической очистки помещения до военного лайнера.
   Мысли скользнули и растворились в нигде. Я стоял перед широкой дверью искомого кабинета, видеодатчики распознали меня, и дверь распахнулась без предупреждения.
   Я, если честно, почти ожидал чего-то подобного; кабинет заведующего кафедрой кибернетики отличался своими ненормальными размерами, но процентов на девяносто был заполнен хламом самого различного типа. Два бука сцепились в детской драке на полу, и я едва не наступил на них, потому что машины совершенно не обращали на окружающее внимания; еще какая-то штучка, похожая на киборга-собаку, но с непонятной формой металлической морды, бегала вокруг широкого письменного стола и издавала умильные звуки. За столом восседал тот самый рыжий джакосто, и в руках его неожиданно обнаружился лазерный паяльник.
   - Добрый вечер, профессор Ольсен, - сказал он, не отводя взгляда от препарируемого блока данных. Довольно прозаическое занятие, достойное какого-нибудь механика второго уровня. Я решил это проигнорировать.
   - Вечер добрый. Итак, я пришел по вашей просьбе, профессор Солтаро.
   - Я вам весьма благодарен.
   Солтаро Грей поднялся на ноги, отложив паяльник в сторону, и сделал приглашающий жест рукой. Я посмотрел в указываемую им сторону.
   - Как водится у программистов, - усмехнулся профессор, - моя лаборатория находится в моем собственном кабинете.
   Не замеченная мной с первого раза, на неприметном потертом стуле у самого окна сидела маленькая невзрачная девочка с двумя мышиными хвостиками на затылке. Она донельзя напоминала настоящего человеческого ребенка, скучающего у отца на работе, с надутыми губками, вцепившаяся тонкими пальцами в край сиденья; смотрела в широкое окно, на фейерверки.
   - Хару, - окликнул ее Солтаро. Я отметил, что он предпочел назвать машину типичным женским именем своего народа. Девочка тут же обернулась, всем своим видом демонстрируя радость оттого, что на нее обратили внимание, и живой интерес.
   - Идем сюда.
   Она соскочила со стула и подбежала к нам.
   - Грей, - голосок у нее оказался и впрямь детский, - а кто это?
   - Это Иоганнес, - представил меня Солтаро. - Надеюсь, вы не против такой фамильярности, профессор?.. У Хару еще пока не хватает возможностей запоминать сложные вещи.
   - Что вы, ерунда. Это любопытно, - сказал я. - Значит, она развивается, как человеческий ребенок?
   - Более или менее, но есть некоторые странности, которые я хотел бы вам продемонстрировать, - нахмурился рыжий. - Хару, как ты думаешь, кто такой Иоганнес?
   Девочка-киборг нахмурилась, разглядывая меня. Разница между ней и простенькими машинами, которые программировали младшие научные сотрудники, была просто огромна; на этот раз даже я не мог избавиться от ощущения, что меня изучает взглядом настоящий живой ребенок.
   Вот только ответ ее был совершенно не таким.
   - Иоганнес такой же, как ты, Грей, - сказала она. - Значит, он тоже бог?
   Мы переглянулись; во взгляде Солтаро я прочитал что-то вроде "ну вот, я же говорил".
   - Объясни, почему ты считаешь меня и Иоганнеса богами, - велел профессор кибернетики своему чаду. Хару приняла смешную позу, будто ребенок, которого попросили прочитать стишок.
   - И ты, и Иоганнес умеете творить, - серьезно сказала она. - А у меня не получается. Значит, что вы сложнее устроены, чем я, и можете делать то, что для меня непостижимо.
   - Творить?.. - уточнил я, обращаясь к Солтаро. Рыжий джакосто, растерявший в эти моменты всю свою наглость, кивнул мне. Потом взял со стола самую обычную бумажку, на которой ровным почерком было написано что-то. Бумажка в этом кабинете, напичканном самой разнообразной техникой, выглядела почти что анахронизмом; я осторожно взял ее и прочитал то, что в ней было написано.
   Я нажимаю на стартер,
   Пропеллер кружится вокруг
   Мой самолет и я
   Ползем по земле.
   Я поднимаюсь от земли,
   Двигатель ревет вслух,
   Далеко низко земля,
   Выше меня яркое облако.
   Я опускаюсь, и я понижаюсь
   Я нападаю, и я поднимаюсь -
   О, это - забава держать путь в воздух в небесах!
   Я прочитал эту несуразицу еще несколько раз, потом уставился на выжидающего моей реакции Солтаро.
   - Это Хару написала? - предположил я.
   - Да, - вздохнул он. - Я заставляю ее писать стихи и рисовать. Ни то, ни другое у нее не получается. Она прекрасно понимает, что такое стихи и что такое рисунки, но вы сами видите результат.
   - Стихи - это когда есть набор слов, которые о чем-то рассказывают, - сосредоточенно сказала машина. - Грей говорит, что у них должен быть ритм и рифма. Но у меня не получается, чтобы был такой набор слов.
   Мы опять переглянулись. Хару добавила:
   - Еще Грей говорит, что я должна вкладывать в стихи эмоции, но я не понимаю, какие эмоции я должна вкладывать и как это делается. Это что-то, что непостижимо для меня.
   - Она попыталась, - вздохнул Солтаро. - Вставила слово "забава". Это после нескольких часов моих объяснений, как вкладывать эмоции в стихи.
   - А она в состоянии испытывать эмоции? - уточнил я равнодушно.
   - Конструируя ее, я полностью воссоздал схему, по которой испытывает эмоции взятая за образец человеческая раса, - пожал он плечами. - И убедился в том, что схема действует. Когда ее мозг определяет опасность для ее существования, например, прототип гипоталамуса заставляет ее организм в точности воспроизводить все изменения человеческого. Ее программы при этом фиксируют, что ее состояние отличается от естественного.
   Я смотрел на девчонку-киборга отсутствующим взглядом, а потом рассмеялся. Это показалось мне таким глупым, что я не смог удержаться.
   - Вы запрограммировали в ней возможные реакции на окружающую среду, Солтаро, - сказал я. - А если окружающая среда потребует от нее невозможной реакции?
   - Например?
   - Например, катарсис. Банальное наслаждение хорошими стихами, музыкой, живописью. Если интеллект не чувствует разницы между шедевром поэзии и кучей написанных наобум слов, он никогда не сможет создать чего-либо подобного.
   - Но... - Солтаро наморщил лоб. Хару переводила взгляд с меня на него и обратно, но теперь я отчего-то перестал чувствовать в ней живого ребенка; передо мной была хитрая машина, которая через невероятно длинную и сложную цепочку проверки условий подавала на выход запрограммированные в ней действия.
   - Все верно, - я понял его без слов. - Реакция на хорошие стихи - это необоснованная, невозможная реакция. Боюсь, что вы и через несколько лет не сможете запрограммировать в ней этого. Хотя, быть может, на этот-то счет вам стоит проконсультироваться с литераторами из Эрлезиума. Ну, а уж для того, чтобы писать эти самые стихи... наука до сих пор не открыла причин гениальности, иначе мы все бы были мастерами слова, как какой-нибудь Шиммерсет.
   Казалось, мои доводы его совершенно озадачили. Солтаро Грей опустился в свое кресло, и Хару, проанализировав ситуацию, снова отошла к окну. Я смотрел на ее светлый затылок, и мне почему-то было ее жалко.
   - Она называет нас богами именно по этой причине, - сказал я. - У нас действительно есть что-то такое, чего нет у нее; какая-то неоткрытая еще связь между каналами восприятия и гипоталамусом. Или, может быть, фильтр для этой связи. Я сожалею, профессор Солтаро, но на данном этапе развития науки ваша задача не имеет решения, а возможно, не имеет его и вовсе, в абсолютном порядке; искусственный интеллект, как бы вы ни бились над ним, создается при помощи программ. И за рамки этих программ он выйти не может, точно так же, как живой интеллект не может постичь то, что не улавливается каналами его собственного восприятия. Вы помните историю, верно?.. Первые живые существа, овладевшие Искусством Изменять Реальность, казались богами для тех, кто этого не умел. Поля Махди до сих пор могут быть зарегистрированы только опосредованно.
   Некоторое время профессор Солтаро хранил молчание, а потом медленно сказал:
   - Все-таки я не считаю, что эта задача неразрешима. Наука постоянно развивается, профессор Ольсен. Может быть, когда-нибудь мы научим наши программы вырабатывать какие-то новые, не предусмотренные программистом решения в результате обработки имеющихся.
   - Может быть, когда-нибудь и естественный интеллект сумеет выйти за собственные рамки, - философски заметил я, - и постичь бога, если таковой имеется.
   Солтаро посмотрел на меня и ухмыльнулся уже знакомой мне усмешкой. Железки-клыки в его нижней губе встопорщились.
   - Я посоветуюсь с Эрлезиумом, - сказал он. - Насчет эмоций, вызываемых хорошей поэзией. Знаете, Хару очень переживает из-за того, что у нее не получается; скорее всего, это просто своеобразная работа заложенного в ней условия выполнять то, чего я от нее хочу, и ее неспособность выполнить это вызывает у нее дискомфорт. Я все-таки буду над этим работать.
   Я снова посмотрел на киборга; должно быть, она просто обрабатывала поступающую в ее мозг информацию о фейерверках, хотя казалось, что девчонка любуется красивыми огнями. Солтаро оглянулся на нее, проследив направление моего взгляда.
   - Быть может, я сам привязался к ней, - задумчиво добавил он. - Вы должны знать, естественный, ха, интеллект часто привязывается к тому, чем долгое время занимается... я сумел даже смоделировать в ней и имитацию привязанности; в хорошо изученной обстановке ее программы создают образец ее существования, и когда поступающие из окружающей среды данные соответствуют образцу... ну, понятно.
   - Я понимаю вас, - сказал я сумрачно. - Это распространенное явление.
   И в этот момент у меня в кармане завибрировал стоявший на тихом режиме коммуникатор, давая мне знать, что кто-то страстно желает со мной пообщаться.
   - Извините, - сказал я и извлек устройство на свет божий.
   А потом чуть не выронил; на мгновение мне показалось, что я сплю и мне снится страшный сон. Меня вызывали с того света.

Wenn mit der Erschlossenheit von Welt Zeit verЖffentlicht und mit der zur Erschlossenheit von Welt gehЖrigen Entdecktheit des innerweltlichen Seienden immer auch schon besorgt ist, sofern das Dasein mit sich rechnend Zeit berechnet, dann liegt das Verhalten, in dem "man" sich ausdrЭcklich nach der Zeit richtet, im Uhrgebrauch.

   V.
   О субстанциях бесконечного
   Бортовой компьютер пискнул, извещая пассажиров о том, что осталось менее получаса до места назначения. Мы летели почти что невероятно долго; все-таки пересечь целую галактику даже для нашей техники значит немало. Я и так отвык вести счет времени, а теперь и вовсе запутался.
   Писк компьютера разбудил дремавшую в своем кресле демоницу, и она подобралась, поправляя очки на крупном веснушчатом носу. Я выудил сигарету из пачки и закурил. Это оставалась последняя пачка в блоке, что не могло не вызвать у меня легкой тревоги.
   - Мы почти прилетели, - буркнул я, не глядя на Маршеру. - Что теперь, профессор? Можно мне хотя бы узнать причину своей грядущей гибели?
   - Прекрати, - поморщилась она. - Это сделаю я. Если я не справлюсь, я приказываю тебе спасать собственную шкуру и лететь обратно в Серебряк. Все ясно?
   Я фыркнул, покосившись на нее. Маршера недовольно потрясла ухом, и это смотрелось почти что психоделично.
   Молчание было красноречивым; наконец она вздохнула и сказала:
   - Так и быть. Мне нужно в область бывшей туманности Зорга. Там я должна достать кое-какое вещество, которое называется астенция. Оно требуется моему коллеге для опытов.
   - А почему ваш коллега не отправится за ним сам?
   - Потому что, - раздраженно бросила Маршера. - По моим подсчетам, у меня есть шансы на успех, а у него - нет. Видишь ли, уже около двадцати охотников Циклона погибло в этом месте, но я тщательно изучила их профили, и ни один не отличался в искусстве Изменения Реальности.
   - И что, вы думаете, что это все спасет? - я дернул бровью, давая понять, что отношусь к этому крайне скептично.
   - Я думаю, что да, - был высокомерный ответ. - Видишь ли, в зоне туманности, ближе к ее непосредственному центру, существует очень сильное магнитное поле, такое, что большинство техники просто не способно его выдержать. Ты понимаешь, к чему я?.. Попадая в эту зону, гуманоид теряет всякую возможность передвигаться, потому что ломаются любые двигатели и прочие приспособления. Но поля Махди от магнитных не зависят.
   - Я понял, - буркнул я. Идея нравилась мне все меньше и меньше. - Значит, вы предлагаете, чтобы я отпустил вас в эту туманность, а сам болтался на границе.
   - Именно так, - согласилась Маршера. - Разумеется, инстинкт самосохранения и мне не чужд, об этом можешь не беспокоиться.
   - Теоретически, в этот момент я должен бы развернуть круизер и направиться обратно в Серебряк. При возражении связать вас по рукам и ногам. Если Циклон узнает об этом, он меня просто убьет.
   Она ощерилась, продемонстрировав мелкие острые зубки. Я только хмыкнул и отвернулся, глядя в иллюминатор.
   - Но я опасаюсь, что вы после этого откажетесь от всякой помощи Шангри-Ден и отправитесь сюда в одиночестве. Скажите, ваш коллега вам что, настолько дорог?
   - Это тебя уже точно не касается, - разъяренно зашипела она на меня. Я промолчал.
   На этот раз время тянулось просто ужасающе медленно. Прошло пять минут; Маршера все еще дулась на соседнем кресле, будто маленькая девчонка, и я никак не мог понять, почему она так странно себя ведет; вроде бы у нее слишком высокий уровень интеллекта для такого поведения. Впрочем, тут я вспомнил слова Джокера насчет профессорских тараканов в голове и слегка успокоился. Мало ли какие тараканы могут быть у нее. К тому же, я почти ее не знаю.
   Еще пять минут. Автопилот приготовился выходить из восемнадцатого измерения, вежливо предупредил нас об этом. Все-таки какие сейчас выпускают модели шаттлов, подумалось мне, совсем не то, что хотя бы двадцать лет назад. У моего старенького шаттла, почившего на далекой безвестной планете, тоже был автопилот, но такой несовершенный в сравнении с этим чудом, к тому же, он частенько отказывал, и я больше привык управлять с ручного штурвала. Древность, между прочим, о которой многие владельцы современных кораблей небось и не догадываются.
   И тут что-то пошло не так. Нас буквально вышвырнуло в третье измерение, защитные системы корабля взвыли, и я сначала почувствовал, как уходит опора из-под ног, прежде чем понять, что отключилась система симуляции притяжения.
   Маршера оказалась к этому еще менее готовой, чем я; все содержимое кабины полетело кубарем, и демоница вместе с остальными предметами. В этот момент притяжение все-таки включилось, вызвав настоящую катавасию: все спешило рухнуть обратно на пол.
   Я едва успел, иначе ее точно бы придавило посыпавшимися вещами. Удары были ощутимыми, во всяком случае; я непроизвольно выругался.
   У нее были такие до смешного круглые глаза, в которых отражалось по вытянутой копии меня. Времени на то, чтобы осознать произошедшее, у меня не оставалось, круизер продолжал вертеться юлой, и я кое-как вскочил на ноги. Этот короткий путь до пилотского кресла, к счастью, удержавшегося на месте, был исполнен телодвижений, которым любая танцовщица бы позавидовала, наверное; наконец я все-таки плюхнулся за панель управления и обнаружил, что автопилот отказал. Еще бы, справиться с подобной катастрофой несчастной машине точно было не по силам. Впрочем, если не обращать внимания на финтифлюшки вроде автопилота, управление у круизера было в точности как у старого доброго Коркария-296, так что мне не пришлось долго его уламывать, и руки привычно легли на штурвал.
   Только сумев вывести корабль за пределы беснующегося магнитного поля, едва не отрубившего все системы круизера, я наконец немного расслабился и оценил ситуацию, в которой мы оказались. Бортовой компьютер, ошалевший от передряги, сообщил мне, что в целом корабль остался жив; я торопливо пробежался глазами по длинному отчету.
   - Ну что, профессор, - вздохнул я, и не собираясь скрывать облегчение, - кажется, миссия невыполнима?..
   А потом поднял на нее глаза и снова выругался; опять непроизвольно.
   Эта упрямая демоница успела вытащить скафандр и была готова его напялить.
   ***
   В ее круглых карих глазах до сих пор дрожал страх, пронзивший меня своей неожиданностью еще в тот момент, когда я закрывал ее собой от летающих предметов. Очки она куда-то потеряла. И тем не менее Маршера отказываться от своей глупой затеи не собиралась.
   Быть может, только тогда до меня полноценно дошло, к чему было все это ее идиотское поведение. Маршера боялась, вот так вот. Панически боялась этой туманности, и того, что ей предстояло сделать; я на пару мгновений совершенно охренел от такого безрассудства.
   К черту, подумал я: профессор там или нет, шестнадцатый уровень или нулевой, но дольше командовать я ей позволить не могу. Я решительно поднялся со своего места, опасливо покосившись на панель управления; вроде как бортовой компьютер держался, и круизер обещал жить долго и счастливо. Если его не трогать.
   Скафандр оказался у меня в руках, и Маршера сначала удивленно подняла голову вверх, пытаясь понять, отчего он вдруг так резко взмыл в воздух, а потом перевела рассерженный взгляд на меня. Вот только теперь такую надменную холодную злость изобразить у нее не получилось, ее маленький рост сыграл дополнительную роль, и я проигнорировал ее попытку отобрать скафандр обратно.
   - Канда!.. - воскликнула она.
   - Пойду я, - буркнул я сердито и сунул ее скафандр на место. Он все равно был рассчитан только на С'драсса, вдобавок слишком мал. - Ты остаешься в корабле и держишь штурвал до моего возвращения, чтобы круизер не затянуло. Ясно?
   На этот раз ее глаза совсем округлились от возмущения. Я это проигнорировал.
   - Ты вообще понял, что я тебе объясняла? - наконец взорвалась Лилит. - У меня есть шансы выбраться оттуда живьем, у тебя - никаких! Что ты себе думаешь? Хочешь стать очередной жертвой, за которую Циклон захочет оторвать голову Гансу?..
   Я молча взял ее за плечи и практически силком усадил за штурвал. Демоница вскрикнула и попыталась вырваться.
   - ...Глупая женщина! - рявкнул я на нее. - Сама подумай, что лучше - если погибнет безвестный охотник первого уровня или знаменитый профессор?
   Круизер резко рванул вперед, и на панели управления почти сразу замигала красная лампочка, предупреждающая об опасности окружающей среды.
   - Как хоть она выглядит, эта твоя херня? - буркнул я.
   - Э-это такое вещество, похожее на жидкость, - пискнула Маршера, притихшая под моими руками. Ее затылок упирался мне в грудь; выпустить ее с пилотского кресла я не решился, уже зная ее упрямство. - Перламутрового цвета.
   В этот момент что-то пронеслось прямо перед иллюминатором на невероятной скорости, и круизер как следует тряхнуло; даже я едва удержал управление.
   - Дальше нельзя!.. - воскликнула она. - В этой зоне водятся опасные твари... вон, вон она! Видишь облачко?..
   Я резко крутанул штурвал, и еще один мерцающий сгусток тумана едва не снес круизеру полкрыла.
   - Вижу, - ответил я невнятно, положил обе ее ладошки на штурвал и крепко прижал их своими, неуклюжими и громоздкими в перчатках скафандра. - Держи крепче. А еще лучше уводи корабль отсюда.
   - Я...
   Я недослушал, чего она там хотела сказать, направился к выходу. Дюралитовый люк приглашающе открылся передо мной, пуская в шлюз. Я на ходу обмотался тросом, услышав успокаивающий щелчок застежки скафандра.
   Безрассудно ныряя в открытое пространство, я думал лишь об одном. Все-таки Джокер ошибался, взяв на работу такого неудачника, как я; и подумав об этом, я усмехнулся.
   Пока еще двигатель, встроенный в скафандр, работал исправно. Перламутровое облачко этой непонятной штуковины, название которой я успел позабыть, висело совсем недалеко, и выглядело таким безопасным, почти что красивым; но странное чувство тревоги давало мне понять, что это совсем не так.
   Даже носившиеся в космосе беззвучные твари аморфной формы вызывали у меня меньшее беспокойство. К тому же, для них я оказался явно маловат, и меня проигнорировали.
   Действовать надо быстро, это было очевидно. Я заранее приготовил контейнер, сделанный из неизвестного мне материала; Лилит взяла с собой таких две штуки и предупредила, что они очень дорогие. Мне было плевать. Я неумолимо приближался к переливающейся субстанции, вокруг которой будто само пространство начинало искажаться непонятным образом.
   Наконец она оказалась на расстоянии вытянутой руки.
   ...Или бесконечности?..
   ***
   Над городом стояла призрачная почти что дымка приятного золотистого цвета. Бесконечные этажи уходивших на глубину зданий светились огнями, которые никогда не гасли, хотя и теперь над планетой царил день, и небо было ясно-голубым; впрочем, на такой высоте оно уже не могло сильно поменять своего цвета и ясности.
   В скафандре сидеть за пассажирским креслом шаттла оказалось жутко неудобно, и я не сразу понял, что происходит.
   - Это особенная планета, - прозвучал угрюмый голос рядом со мной, и на мгновение мне даже показалось, что это мой собственный. Но это было не так, и уже поворачивая голову, я знал, кого я увижу перед собой.
   Он сидел, развалившись на пилотском сиденье, и курил сигарету без фильтра, которые в этой вселенной достать можно только в захолустье вроде Грей Доннагут, где нет ничего, кроме песков и тэнгу.
   Стоп... откуда я это знаю?..
   Тэнгу, тэнгу... слово было знакомым, но неуловимо ускользало от меня.
   - Особенная, - повторил он. - Это теперь мы - отбросы общества, но запомни, Ю, это было не всегда так. Твой отец служил в космическом войске и сражался в последней войне галактик. На этой планете мы стояли эскадроном, когда я встретил твою мать.
   Я смотрел на него, и на пару мгновений мне вдруг стало противно: передо мной сидел старый пердун, полностью погрузившийся в свои воспоминания, истинность которых, между прочим, не была еще доказана.
   Но это быстро прошло; я видел старые 3D-графии, и отца в форме галактического войска тоже видел.
   Отца.
   - Вообще говоря, - хмыкнул он, выпуская густую сизую струю дыма, - Серебряная Галактика могла бы в той войне и не участвовать. В то время многие были вообще против, она не приносила нам никакой практической пользы, но элита настаивала. Твоя мама была одной из них, Ю. Тщедушные интеллигенты, мечтающие о том, чтобы попасть в параллельную вселенную. Ха!.. Как будто им этой мало.
   - Параллельную вселенную? - неуверенно переспросил я. Казалось, отец вовсе не замечал несуразицы, происходившей со мной; я был в скафандре, мало того, мне было за тридцать, а отец умер, когда я только закончил планетарную школу.
   Это не сразу даже озадачило меня.
   - Эта чертова туманность, - согласился отец. - Чему вас только учат, молодежь?.. Почти тридцать лет назад на самой границе между Кошачьей и Красной Галактиками вдруг появилась странная темная туманность. У нее было чересчур сильное магнитное поле, и корабли погибали там один за другим. Какой-то сумасшедший ученый выдвинул идею о том, что в этой туманности, возле которой искажается само время и пространство, может находиться портал в другую вселенную... глупцы.
   Я вздохнул.
   - Туманность внезапно исчезла в самом разгаре войны за нее, - добавил я, вызвав у отца легкое удивление, - и все три стороны остались с носом. Скажи, отец... ты ведь уже умер.
   - Я? Умер? - он расхохотался. - Ты не перегрелся, Ю?
   Я смотрел на него и не понимал, что происходит.
   - Мне уже тридцать два года, отец, - сказал я спокойно. - Ты умер, когда мне было семнадцать. Не странно ли?.. Я успел жениться и потерять жену, разбить этот шаттл, остаться без гроша в кармане на задворках галактики...
   Он улыбался мне.
   - Отец?..
   - Ничего ты толком не достиг в этой жизни, Ю, - услышал я его голос, но как будто издалека и еще больше похожий на мой собственный. - Только растерял то, что тебе досталось.
   - Да знаю я!..
   Знакомые черты лица таяли в золотистой дымке, успевшей охватить собой всю поверхность планеты и медленно пожиравшей шаттл.
   Открыв глаза, я обнаружил, что это всего лишь раннее утро на Грей Доннагут, и ясные лучи восходящего светила купают в себе парящие пылинки.
   Лохматая рыжая голова приподнялась в постели возле меня, потом я обнаружил под отросшей челкой глаза чистого изумрудного оттенка. Рин была джакосто только наполовину; на вторую половину в ее жилах текла человеческая кровь, и это сочетание несочетаемого было причиной ее маленького роста и хрупкого телосложения. Полукровки долго не живут, и это был один из больших страхов моей жизни. Она часто болела и не смогла бы выносить ребенка, - так сказал врач в планетарной клинике, и тому были свои причины, но мне отчего-то всегда казалось, что дело в том, что Рин сама как ребенок.
   Сколько бы времени ни прошло, какие бы ужасы ей ни пришлось пережить.
   Она уселась, скрестив тонкие ноги, и захихикала. Наверное, вид у меня был чересчур сонный.
   ...Но это было не так.
   - Когда ты успел надеть скафандр, Ю?..
   Я вздрогнул и резко сел в постели, чувствуя в этом что-то донельзя неправильное. Что-то...
   Долго смотрел непонимающим взглядом на нее, на собственные руки в тяжелых перчатках, на клубящуюся в воздухе пыль. Медленно до меня дошло, что этого попросту не может быть: Грей Доннагут был опустошен много лет назад, и теперь лишь пустая корка того, что некогда было планетой, летала в ледяной пустыне космоса; волей судьбы в один роковой день у планеты, на которой условия для жизни были созданы искусственным образом, отказал генератор гравитации. Вся атмосфера вместе с последними жильцами улетела в открытое пространство.
   Мы с Рин оказались запертыми в шаттле, который я не успел починить; хрупкая, невесомая полукровка не смогла пережить отчаяние и ужас существ, запертых в космосе, - какая ирония, - и медленно кончающегося кислорода, а я по какой-то неведомой причине смог.
   Я смотрел в ее изумрудные глаза под почти что алой челкой и понимал, что этого быть не может. Не должно. Что-то... что-то не так.
   В моей руке был контейнер, сделанный из неведомого серебристого материала, готовый принять в себя субстанцию любой разрушительной силы.
   Я зажмурился. Нельзя дольше плавать в собственных воспоминаниях. Перепуганная крошка-демоница ждет меня в своем наполовину развалившемся круизере, и если я не поспешу, кто знает...
   Легкая вибрация дала мне понять, что контейнер принял в себя неизвестное содержимое и закрылся. Только тогда я решился открыть глаза.
   Я болтался в открытом космосе, погрузив руку в облачко жемчужной жидкости. Попытавшись тронуться с места, обнаружил, что двигатель отказал, а трос оборвался, и даже остатков его нигде не видно.
   Неважно.
   Мне нужно попасть на корабль. Нужно. Быть может, со стороны это смотрелось глупо; я попытался грести руками, хотя прекрасно знал, что это не поможет.
   Я почти мог видеть, - я знал, что это обман зрения и скорее фантазия, но все-таки, - встревоженное узкое лицо демоницы за непрозрачным аэрогелем иллюминатора.
   Именно в тот момент ко мне пришло это странное ощущение чуждой силы, текущей сквозь меня. Оставалось лишь найти поток, идущий в нужную сторону. Что это, я не задумывался. Мне было позарез нужно вернуться на круизер, и сам космос потащил меня в ту сторону, противореча всем законам вселенной.
   Лишь много позже, подплывая к готовому принять меня люку круизера, я до конца понял, в чем дело.
   Расчеты демоницы оказались верными; справиться с заданием мог только гуманоид, обладающий незаурядным полем Махди. Вот только одного мы с ней оба не знали.
   ***
   Я ввалился в кабину, задыхаясь; в скафандре заканчивался кислород. Контейнер с глухим стуком ударился о пол и покатился, Маршера сдавленно воскликнула и бросилась было ко мне, но я рявкнул на нее:
   - Держи штурвал, дура!
   Она послушалась; иначе нас бы точно затянуло обратно в зону бывшей туманности, - пока что двигатель круизера на последнем издыхании удерживал шаттл от стремительного полета в никуда. Я спешно направился к ней. Времени разбираться не было, у нас оставалось всего ничего, и мои руки снова легли поверх ее. Двигатель взревел, несчастный корабль сотрясся всем корпусом, но все-таки машина была хорошая, и несмотря на отказывающие системы, тронулась с места. Круизер Маршеры оказался сильнее притяжения погибшей туманности. Еще пять минут отчаянной борьбы, и наконец полет выровнялся. Только тогда я решился отпустить руки Лилит, побелевшие от давления. Кое-как принялся стаскивать скафандр.
   - М-можно уже не держать штурвал?.. - пискнула она как-то нелепо, словно я был опытным командиром отряда новобранцев в Тайра, а она - желторотым юнцом. Я кивнул, и девчонка принялась энергично трясти руками.
   - Иди отсюда.
   Она послушно перелезла в пассажирское сиденье, я плюхнулся на ее место. Затребовал от бортового компьютера информацию по состоянию системы и обнаружил, что бортовой компьютер совершенно рехнулся и выдает кучу ерунды вместо требуемого.
   Тяжко вздохнув, пробежался пальцами по клавиатуре. Ясно. Ни в какое измерение мы не выйдем: отказал гиперпространственный двигатель. По крайней мере, системы жизнеобеспечения еще работали, и я прикинул, сколько мы можем проболтаться в космосе, прежде чем нас найдут.
   Лилит совершенно правильно истолковала мое недовольное фырканье.
   - Когда мы вылетали, - неуверенно сказала она, - Циклон тайком от меня прицепил к кораблю датчик... я не стала убирать, на тот случай, если им придется лететь за нами и спасать нас...
   - Ты не думаешь, что датчик давным-давно уже отключился от магнитного поля Зорга? - ехидно поинтересовался я. Глаза у нее округлились: видимо, об этом профессор запамятовала.
   - Ничего, - мне даже стало ее немножко жаль, вид у нее был потерянный. - Мы по крайней мере живы. Я попадал и не в такие передряги, выберемся. У нас работает двигатель первого уровня, уже что-то. Я думаю, за несколько часов мы долетим вон до того шарика, и нам невероятно повезло, если он не покрыт огненными морями или еще чего.
   Она вздохнула и осела в кресле, словно ее разом отпустило напряжение, державшее в состоянии пружинки несколько последних часов.
   Некоторое время мы летели в полном молчании, и только контейнер с этой чертовой трулялянцией катался по полу, глухо стукая о стенки. Кажется, на месте ему не сиделось.
   - Эта штука случайно не взорвется на полпути, например? - покосился я на белый шар. Лилит потрясла головой.
   - Нет, - ответила она. - Профессор Ольсен разработал их специально для астенции.
   - Ольсен?.. - я скорчил рожу, пытаясь вспомнить, где я уже слышал эту фамилию. - Да, кажется, Циклон только в путь крыл его по матушке. У меня сложилось острое ощущение, что этот Ольсен - кровный враг моего капитана.
   - Он выдающийся физик, - промямлила Лилит. - И ему постоянно бывают нужны данные для экспериментов, ради которых охотники часто жертвуют собственными жизнями.
   - Ага. И на этот раз ему понадобилась эта трулялянция, из-за которой погибло два отряда по десять воинов.
   - Астенция, - поправила она, но настаивать особо не стала. Мне вообще показалось, что она начала меня побаиваться. От надменной наглой демоницы-профессора не осталось и следа, рядом со мной сидела глупая девчонка.
   - Зачем хотя бы? - рассеянно спросил я, не переставая изучать состояние бортового компьютера, тревожившее меня.
   - Иоганнес Ольсен занимается изучением проблемы темпорального телепорта, - покорно пояснила Лилит. - Проще говоря, перемещений во времени. Старые данные сообщают, что в непосредственной близости от астенции искажается время и пространство.
   - Искажается, - согласился я неохотно.
   - А?..
   Я покосился на нее, но ничего не сказал больше. Лилит поняла, что рассказывать я не намерен, и продолжила.
   - Вообще-то, официально Ольсен доказал как раз-таки невозможность путешествий во времени, - сказала она. - Блестяще обосновал это в своей монографии и получил за нее премию. Но только его близкие друзья знают о том, что он до сих пор не оставил этой своей дурацкой затеи и продолжает пытаться создать машину времени.
   - Он что, чокнутый? Сам же доказал, что это невозможно...
   - Ты не знаешь Ганса, - мягко улыбнулась женщина. - Он всегда, будто намеренно ставит перед собой неразрешимые задачи. Быть может, потому, что все остальные у него получаются, а ему это неинтересно. Понимаешь?.. Это как вызов на дуэль. Он всякий раз вызывает на поединок противника, которого ему заведомо не одолеть. Иногда, впрочем, оказывается, что задача была разрешима, и тогда Ганс ликует... такое, правда, бывает редко. Он сначала основательно доказывает неразрешимость, а потом уже пытается решить.
   Я фыркнул. В общем-то, с примером на поединках мне было куда понятнее, но все равно я не совсем понимал необходимость таких мучений.
   - Ну, а зачем ему этот телепорт, например? Что-то я не вижу особой пользы от путешествий во времени.
   - Я сейчас тебе скажу одну смешную вещь, - хихикнула Лилит. - Просто польза для науки - не главное. Когда ученый бьется над какой-то проблемой, его не волнует, принесет ли она потом хоть что-нибудь, кроме головной боли. Это простое любопытство, Канда.
   - На моей планете, - буркнул я, - говорили: у любопытных кошек не бывает усов.
   - Ученые тоже страдают, - неожиданно согласилась она. - Моя мама была ведущим исследователем в Нагастанском техническом и погибла во время гигантского взрыва в лабораториях.
   Я покосился на нее. Казалось, Лилит эта фраза далась совершенно без всяких усилий; ее янтарные глаза безмятежно смотрели перед собой.
   - И ты, несмотря на это, продолжаешь научную карьеру?
   - Не только я, но и моя сестра тоже, - кивнула она. - Для меня нет другого места в этой вселенной.
   Я слегка смущенно промолчал. Впрочем, на мое счастье, в этот самый момент планета зеленоватого оттенка вошла в радиус радаров корабля, и мы смогли получить по ней хоть какую-то информацию.
   - Ого, - сказал я. - Нам невероятно повезло: на ней даже условия для жизни выполняются.
   - Это, скорее всего, одна из искусственно облагороженных планет системы Фау-116, - пояснила Лилит, заглядывая в монитор. - После появления туманности Зорга все их обитатели были эвакуированы, а системы обеспечения жизни так и остались.
   - Почти то же самое было с Грей Доннагут, - ляпнул я, не подумав.
   - Грей Доннагут?.. Это твоя родная планета?
   Пришлось кивнуть.
   - Администрация Альфа-Циннарис списала ее в утиль, но у многих ее жителей не было денег для того, чтобы переехать, и они остались на планете, - сказал я неохотно. - Рано или поздно, естественно, ничем не поддерживаемые системы жизнеобеспечения навернулись, и все сдохли.
   ***
   - Да, это действительно одна из тех планет, - заметила Лилит, высовываясь из люка. Дышать было можно; над головой простерлось от края до края туманное небо ядреного латунного цвета, под ногами была иссохшая каменистая поверхность.
   - Ага, только воды тут, кажется, нет на мили вокруг, - я потянул носом. - Наверное, отказал гидрогенератор.
   - Ну, это не проблема, пока на круизере он есть, - сказала демоница и осторожненько спрыгнула на землю. Ее ботинки выбили пыль. Я сошел следом, оглянулся.
   - Жарко-то тут как.
   - Что-то в системах нарушено, - сообщила она. - Эта повышенная облачность - явно не норма. Должно быть, что-то отказало, и планета превратилась в теплицу. Ничего, я надеюсь, долго мы тут не проторчим?..
   И с вопросом в глазах обернулась на меня. Я фыркнул, скидывая черный плащ охотника Шангри-Ден.
   - Дня два на это все равно уйдет.
   - Ну, не месяц же. Быть может, за это время нас и найти сумеют.
   Я принюхался, замерев на пару мгновений; потом снял рубаху, оставшись в одних штанах: иначе было слишком жарко.
   - Вот это вряд ли, только если по случайности, - хмыкнул я. - Можешь проверить, когда я починю бортовой компьютер, но факт остается фактом, эти облака состоят из частиц, крайне плохо пропускающих электромагнитные волны. Нас тут обнаружить крайне сложно.
   Она со странным выражением лица уставилась на меня. Но ничего не сказала, и я ушел обратно в круизер, решив, что сначала надо заняться умной машиной, чтобы потом умная машина сама сказала мне, где неполадки корабля.
   Умная машина несла полный бред и требовала увеличения базы данных. Еще не приступив к работе как следует, я уже знал, что провозиться с ней придется не час и не два.
   Некоторое время я общался с впавшим в сенильную деменцию компьютером, полностью позабыв об окружающем меня пространстве; в чувство меня привел странный звук, заставивший меня вскинуть голову.
   Это было клацанье когтей, только спустя минуту или две дошло до меня. Лилит приняла свой первичный облик и мягко перебирала длинными босыми лапами, ступая по дюралитовому полу круизера. В руках она держала нервно дергающийся контейнер, и все ее внимание, казалось, было отдано именно ему.
   В следующий момент я этому обрадовался: значит, моей реакции она не заметила. Во всяком случае, будем надеяться. А то я бы почувствовал себя идиотом. Впрочем, я себя и так им чувствовал: как будто я демонов С'драсса никогда не видел, черт возьми.
   Она опустилась на пассажирское сиденье, аккуратно подобрав ноги. Длинные кожистые крылья свешивались до самого пола, сложенные одним полотном. Я беззвучно выругался, вернувшись к компьютеру.
   - Я ничем не могу помочь? - поинтересовалась она. - Я одно время пропадала на Волтайре.
   - Бортовой компьютер - это не просто какой-нибудь бук, - буркнул я. - Он и устроен-то по-другому. Я сам разберусь, Лилит.
   Она притихла, вертя в руках контейнер.
   Я возился с охреневшей машиной, возился, потом неожиданно для нее откинулся на спинку кресла и расхохотался. Лилит уставилась на меня, будто опасалась, что я сошел с ума.
   - Я просто представил себе рожу Джокера, когда я зайду к нему в кабинет, - пояснил я. - Чувствую, придется спасаться от него по всему Шангри-Ден. В точности, как я удирал от Ченг.
   - Ченг?..
   - Да, ты же не знаешь... я устроился на работу в этот ваш Серебряк совсем не по собственной воле. Ченг с Джокером буквально вынудили меня, пользуясь тем, что я случайно угодил на лайнер этой сумасшедшей бабы и слегка попортил ей имущество.
   Глаза у нее были теперь багровые, с темными прожилками, и я поспешил отвести взгляд. Очки, кажется, разбились во всей этой кутерьме, и я даже почти пожалел об этом.
   - И на первом же задании я поступил совсем не по правилам Шангри-Ден, - добавил я уже спокойно. - Я, кажется, говорил, что я должен был сделать.
   - Я возьму на себя ответственность, - серьезно сказала Лилит. - Не беспокойся, мы с Джокером в одно время прилетели с Нагастани и хорошо знаем друг друга, так что он поймет, что ты не мог поступить иначе.
   - А, хочешь сказать, он и сам прекрасно знает, что ты за фрукт, - пробормотал я. - Ну тогда мне полагается выплата за моральный ущерб. И ящик нагастанского от него лично в качестве компенсации.
   Она наконец отложила контейнер в сторону и выудила пачку сигарет. Я покосился на них: надо же, она курит обычные, а не эти тонкие, рассчитанные на женщин, в которых и табака-то нет ни на форкиль.
   - Кстати. Мои кончились.
   Лилит молча протянула мне одну. Я сунул ее за ухо.
   ***
   - Канда?..
   Острая боль от чувства дежа вю пронзила меня, и я промолчал, не сразу собравшись с силами ответить. Босые демонские ноги стояли неподалеку от меня, и между ними легонько раскачивался узкий кусок ткани с легкомысленным зеленым узором. В этом виде она нисколько не напоминала серьезного профессора. Или профессора, в моем представлении, не разгуливают в народном наряде С'драсса, больше напоминающем купальник.
   - Канда, ты там сидишь вот уже все двенадцать часов, - слегка встревоженно сказала она. - Я принесла поесть.
   Пришлось перекатиться по дюралитовому покрытию машинного отделения и все-таки вылезти наружу. Лилит тут же опустилась на пол возле меня и поставила поднос. Я удивился, обнаружив наряду с обычными консервами жареную тушку незнакомой птицы.
   - Это откуда?
   - Тут неподалеку есть что-то вроде оазиса, - пояснила демоница. - Там еще сохраняется вода, и есть живые существа.
   - Ты ее сама поймала? - я с недоверчивостью уставился на нее. Лилит рассмеялась.
   - Я С'драсса, ты не забыл? Они давно отвыкли от опасности, мне ничего не стоило сшибить ее на лету.
   Я пробормотал нечто маловразумительное, принимаясь за еду. Она осталась сидеть рядом.
   Бортовой компьютер я починил в первые же сутки, но выяснил, что это было не самое страшное. Самое страшное было в том, что генеральный элемент гиперпространственного двигателя, крошечная логическая схемка, был поврежден таким образом, что я и сам не был уверен, удастся ли мне заставить его работать.
   Впрочем, еще мой отец говаривал, что в этой вселенной разумным тварям не зря даны такие удобные конечности. Задача была на первый взгляд несложная: как-то заставить машину выйти хотя бы в четвертое измерение один-единственный раз. Этого будет достаточно, даже если после этого схема перегорит. Возле Серебряка нас выловят; ясно же, что корабль, направляющийся точно по центру планеты, не собирается пролетать мимо и, скорее всего, неисправен.
   Оставалось только одно: все-таки заставить эту схему работать.
   Первые сутки Лилит иногда еще спрашивала, справлюсь ли я, но теперь она лишь молча сидела рядом; до меня не сразу дошло, что она просто в меня поверила. Впрочем, выбор у нее был невеликий.
   Не прекращая жевать, я снова залез под нависший грудой проводов двигатель и извлек валявшуюся на полу схему. Принялся ее сосредоточенно рассматривать. Лилит потянулась ко мне, заглянула через плечо. Ее крыло неловко коснулось моей спины.
   - Если я заставлю ее работать, - невнятно сказал я, потом вспомнил о правилах приличия и спешно проглотил недожеванный кусок. - Если я заставлю ее работать, мы спасены.
   - У нее же так сильно повреждены контакты, - удивилась Маршера. - Такую только в хлам.
   - Иди, выбрось. И тогда мы можем основывать колонию поселенцев на этой планете.
   - Да нет, я хотела сказать, ее вообще реально починить?
   - Реально там или нет, а придется. Жаль, Изменение Реальности не подразумевает ее восстановления.
   Она вздохнула.
   - Да, есть такой закон. Разумное существо может двигаться по шкале времени только вперед.
   - Это небось тоже твой Ольсен доказал?..
   - Нет, - удивилась Лилит. - Это один из постулатов общей теории магии. Теории, заметь. Ольсен как раз пытается это опровергнуть.
   Я повертел схемку в пальцах, потом подбросил ее. Красные глаза демоницы наблюдали за ее перемещениями в пространстве.
   - Мне удалось восстановить статус кво большинства систем корабля, - сообщил я. - Кое-что, правда, придется заменить, когда вернемся. Я бы вообще посоветовал тебе приобрести новое транспортное средство.
   - ...Почему?
   - Что-то в нем неладно стало. Я не могу тебе этого объяснить толком, но я буквально чувствую, что этот круизер долго не проживет. Зорга повредила все его части, до единой, и хватило бы нам удачи долететь на нем хоть куда-нибудь.
   Она посмотрела на меня внимательным взглядом.
   - Ты так странно говоришь это.
   - Я знаю, - вздохнул я. - Может быть, это наследственное. Насколько я знаю, все в моей семье были либо пилотами, либо механиками. Это умение было единственным, что передал мне отец.
   Маршера промолчала, принялась деловито собирать остатки скромного обеда на поднос. Я смотрел на нее и чувствовал, что меня в этом что-то озадачивает; наконец догадался. Дело было в том, что я никак не мог совместить в ее облике одновременно и профессора Серебряка, и обычную женщину. А она, как водится, была и тем, и этим.
   - Канда, - негромко окликнула она меня, когда я собрался уже было вернуться к своему занятию. - Как... тебе удалось выбраться?
   Я рассеянно оглянулся на нее.
   - Откуда?..
   - Из бывшей туманности, - всплеснула Лилит руками. - Ведь все системы скафандра отказали напрочь. Еще немного, и ты бы задохнулся.
   - А, это. - Я усмехнулся. - Ваша теория оправдала себя, профессор. Оттуда действительно можно было выбраться, только обладая не самым слабым уровнем поля Махди.
   Она открыла было рот, но подумала и закрыла его.
   - Я и сам не знал, честно, - уже серьезно добавил я и все-таки забрался под двигатель. Хотя это было необязательно, мне там было уютнее, отчасти оттого, что это было мое место, куда Маршера пробраться не могла: вдвоем тут было не уместиться.
   Но она осталась стоять, и мне было видно, что у нее на лапах острые белые когти.
   - Значит, ты сдавал экзамен двенадцать лет назад, - неожиданно сказала Лилит, заставив меня дернуться. Я буркнул ей в ответ нечто нечленораздельное, радуясь тому, что она меня видеть не может. - Что именно ты завалил, Канда?.. Только не говори, что Айзенка.
   - Нет, с логикой у меня все было в порядке, - нехотя ответил я. - У меня был просто аномально низкий социальный интеллект. Ну, разумеется, и всем остальным я не блистал.
   Чертов экзамен на уровень общего развития гуманоида, без которого не получить идентификационной карты, без которого не устроиться на нормальную работу и вообще впору вешаться. Тщательно лелеемая жемчужина нашего социального устройства, которой Серебряная Галактика отличается от любой другой; я мог понять, почему он существует, но не мог смириться с тем фактом, что мне от него ничего хорошего. Каждая достигшая считающегося зрелым для ее расы возраста разумная особь должна в это время явиться на пункт приема экзаменов на гражданство и сдать заветные четыре экзамена, а по желанию еще и протестировать уровень своего поля Махди. Для джакосто этот возраст - двадцать лет. К двадцати годам они обычно успевают закончить планетарную школу и какой-нибудь колледж, вот только у меня на колледж денег не хватило. Эти три года, в течение которых я должен был усердно готовиться к получению гражданства, я работал пилотом и занимался планетарными грузовыми перевозками, - такого юнца, как я, на межпланетный уровень никто бы не выпустил, разумеется. В общем, чего уж тут удивительного.
   - Очень хорошо, - неожиданно сказала Лилит, и я с размаху треснулся затылком о трубу топливного бака.
   - ...! Чего тут хорошего-то?
   В ответ я услышал хихиканье.
   - Не смешно! Я только что чуть не убился из-за твоего "хорошо"!
   - Извини, извини, - она присела на корточки и заглянула под двигатель. Теперь мне стало видно ее глаза, в которых плясали смешинки. - Я хотела сказать, что все очень удачно складывается. Впрочем, в любом случае я нашла бы нужного специалиста. Видишь ли, второе высшее профессора Ольсена - психологическое. Хоть он и терпеть не может вести лекции, я думаю, он позанимается с существом, которое ему достало его ненаглядную астенцию.
   - Вот еще, - фыркнул я, непроизвольно попытавшись заползти подальше и только чуть снова не стукнувшись. - Я не просил!
   - Тебя никто и не спрашивал!
   - Какого черта? Почему в этом проклятом институте меня только заставляют делать то, чего я не хочу?..
   - Не бушуй, - мило улыбнулась мне Лилит. - Циклон все равно тебя заставит. Он же хочет сделать тебя пилотом лайнера, а для этого нужен второй статус как минимум.
   Я выругался и нарочито уткнулся носом в схемку.
   - Кстати, а почему ты сидишь под двигателем? - невинным тоном поинтересовалась демоница. - В другом месте паять нельзя?
   - Нельзя!..
   Я услышал легкий шорох, потом догадался обернуться на нее и обнаружил, что она лежит на полу и болтает ногами.
   - Ты не даешь мне работать, - заявил я сердито.
   - Ну и ладно. Отдыхать тоже иногда нужно.
   - Да чего ты лезешь ко мне?
   Она захлопала ресницами. А потом вдруг сказала:
   - Извини. Просто я уже целую вечность, кажется, не разговаривала с существами, не связанными с наукой. К тому же, ты спас мне жизнь, а я даже не знаю, как тебя отблагодарить.
   Я поспешно отвернулся.
   - Никак не надо, - буркнул себе под нос. - Я просто выполняю свою работу.
   С той стороны ответом было только молчание; наконец я решился посмотреть на нее и обнаружил, что она улыбается мне.
   ***
   Звезда этой системы явно была слишком далеко от планеты, и в любом случае не могла бы пробиться сквозь эти ядреные облака; но на этот раз снаружи было настолько темно, что становилось ясно: на планете ночь.
   Когда я выбрался из-под двигателя и соизволил выйти в кабину пилота, Лилит обнаружилась дремлющей на пассажирском кресле. Ее бук, чудом выживший в Зорга, уютно свернулся клубочком в ее руках. Но не спал; заметив меня, поморгал лампочкой и осторожно ткнул хозяйку уголком в руку. Лилит открыла глаза. Я догадался, что она велела буку разбудить ее при моем появлении.
   Она ничего не сказала, молча наблюдала за тем, как я прошел к креслу пилота и опустился в него. Некоторое время мы сидели в полной тишине, пока я закурил сигарету и затянулся как следует. Казалось, Лилит приняла во внимание мои раздраженные слова и старалась разговаривать со мной как можно меньше. Мне даже стало слегка стыдно при мысли об этом. И чего я так на нее сорвался?..
   - Ты ведь профессор философии, - наконец сказал я, и это явно было неожиданно даже для нее. Лилит кивнула. - Скажи, вы там в своем Арсениуме уже установили, в чем смысл жизни?
   Она улыбнулась, глядя в сторону.
   - Для каждого он свой, - наконец сказала она. - Сами ученые-философы делятся на несколько школ с умными названиями... ну, в общем, это неважно. Понимаешь, философия - такая странная наука, в которой ты всегда прав, пока можешь хоть как-то обосновать свою точку зрения.
   - А у тебя какой смысл жизни?
   - У меня?.. У меня его нет, - спокойно сообщила Лилит. - Я считаю его излишним для моего мировоззрения и отсекаю, руководствуясь принципом Оккама.
   - Кого?
   - Бритва Оккама, - послушно повторила она. - Гласит: не плоди сущностей без необходимости. В мою философскую систему понятие смысла не укладывается, и я его не ввожу для себя.
   Я задумался.
   - Значит, у меня этого смысла тоже нет, - наконец заявил я. - Я не знаю, зачем я существую вообще. Слушай, а ты когда-нибудь слышала слово такое - тэнгу?
   Она явственно удивилась.
   - Тэнгу? Конечно, слышала. Это одна из известных человеческих легенд.
   - Не расскажешь?
   - Разумеется, - согласилась Маршера и сложила руки на коленях; выражение ее лица стало немного мечтательным. - Говорят, люди придумали ее очень давно, еще когда не знали, что существуют крылатые расы. В легенде рассказывается о человеке, который потерял в своей жизни все. У него была семья, работа, друзья - в общем, все, что только приписывают удачливым гуманоидам; но в один прекрасный день завистники очернили его доброе имя, и он потерял работу, а затем и друзья покинули его. У него осталась только семья; пытаясь найти место, где бы его приняли, этот человек взял свою семью с собой и полетел в другой город. Но шаттл разбился, и в аварии погибли его жена и сын. Тогда этот человек и потерял то последнее, что у него было.
   - И он стал тэнгу? - спросил я с легким волнением.
   - Нет, - удивилась Лилит. - Тэнгу он стал позже. Он скитался по чужим местам, постоянно вспоминая о том, что у него когда-то было, и в своих странствиях заболел тяжелой болезнью, в результате которой потерял память. Теперь у него не было действительно ничего: ни прошлого, ни будущего, ни даже настоящего. И тогда этот человек научился летать, потому что он был таким легким, что его держал воздух.
   - И что стало с ним потом?
   - Ничего, - улыбнулась демоница. - Люди долгое время верили, что тот, у кого нет времени, может летать, проходить сквозь объекты и все такое. А откуда ты узнал про тэнгу?
   - Один старик руикассен сказал мне, - задумчиво пояснил я. - А через каких-то пару минут он умер.
   Мои пальцы пробежались по клавиатуре бортового компьютера, и тот сообщил, что круизер к полету готов. Лилит наблюдала за мной расширившимися глазами. Корабль тронулся с места.
   - Канда?.. - неуверенно окликнула она.
   Одним мощным рывком мы вышли на орбиту, и я рассмеялся.
   - Если твой Ольсен был прав, - сказал я, - то мы поймали само время. Может, мы сможем и летать?..
   В следующий момент корабль, взвыв, перешел в четвертое измерение. Гулкий хлопок в машинном отделении дал мне понять, что центральной схеме гиперпространственного двигателя действительно пришел конец; но это уже было неважно.
   ***
   Сквозь потрескивание вдруг прорвался электронный голос. Помехи не дали нам разобрать, что он сказал вначале, но конец был однозначным:
   - ...рректируйте курс полета.
   - На связи пилот круизера T-304, - почти заорал я в микрофон. - У нас неисправен гиперпространственный двигатель, просим вывести корабль в третье измерение!
   - Запрос принят.
   Я с облегчением откинулся на спинку сиденья. Все-таки нам удалось. Лилит нервно вертелась на своем месте, выжидая, когда суматоха за широким иллюминатором превратится в привычное открытое пространство третьего.
   Тут что-то дернуло, как будто корабль попался на рыболовный крючок, и нас потащило. Маршера вцепилась обеими руками в контейнер с астенцией, внезапно снова отказал симулятор гравитации, и она завизжала, но на этот раз нас явственно поймали в более сильное поле. Девушку вжало в кресло, смяв ей крылья, а за иллюминатором все-таки проявился трехмерный космос и пасть стационарного лайнера, готового принять нас в свои недра.
   Снова пощелкала связь, и мы услышали уже живой голос:
   - Капитан планетарного лайнера Шимара, просьба назвать свои идентификационные данные.
   - Шангри-Ден, - сказал я в ответ. - Боец третьего разряда Ю Канда и профессор Арсениума Лилит Маршера.
   В наступившей тишине нас засосало в необъятные внутренности корабля. Я с облегчением выключил двигатель и открыл люк.
   На широкой площадке возле нашего побитого круизера стоял высоченный миро в плаще Шангри-Ден с тремя отличительными знаками на плече. Он уставился на нас так, как будто мы с того света вернулись.
   - Отряд Орриума? - уточнил он у меня. Я кивнул. - Вообще-то, Джокер сообщил в Управление о том, что вы погибли.
   - Мы просто потеряли связь, - возразил я спокойно. - Пришлось посидеть на необитаемой планете и отремонтировать круизер.
   Миро с недоверием посмотрел на корабль.
   - Судя по всему, у вас перегорела центральная схема гиперпространственного двигателя, так? - я кивнул. - Как же вы сумели выйти в четвертое?
   - Она перегорела уже после, - я махнул рукой. - Это было единственное, что нам оставалось: понадеяться на то, что нас тут выловят.
   Нашу беседу неожиданно прервала Лилит, спустившаяся по трапу с таким величием, что я растерялся. Она уже снова была в человеческом облике, и взгляд у нее был устрашающий.
   - Доктор философских и математических наук, заведующая кафедрой онтологии Лилит Маршера, - сурово сказала она миро. - Я весьма благодарна за то, что вывели наш корабль в третье измерение, капитан, но не могли бы вы не задерживать нас? Вот моя идентификационная карточка.
   Я едва сдержался от смешка: ее тон подействовал на миро, дотоле державшегося уверенно, будто окрик строгой матери на глупого мальчишку, и он засуетился, так что вскоре нас проводили на штатный шаттл и отправили в космопорт.
   - Круизер можете пустить на переработку, - бросила Маршера на прощанье. Миро отсалютовал ей.
   - Ты можешь быть страшной, когда захочешь, - все-таки фыркнул я, когда мы остались вдвоем. Лилит вдруг отвела взгляд, словно мои слова смутили ее.
   Честное слово, это был первый раз, когда твердая земля Лямбда-246 под моими ногами вызвала у меня радость. Процедура проникновения на территорию НИИ мне была уже известна; Лилит сдала контейнер киборгу-экспортеру, сообщив, кому предназначается посылочка, и мы вдвоем прошли через турникет. Правда, в регистрационном бюро вызвали настоящий переполох; видимо, действительно Циклон Джокер успел зафиксировать нашу гибель на бумагах, и меня слегка озадачила подобная поспешность. Оказалось, Лилит быстро это поняла; мы вышли на станцию эс-линии, и она спокойно пояснила мне:
   - Как бы я ни была дорога Циклону, он все-таки не хотел посылать еще один отряд на верную гибель. А сейчас будет настоящее представление, можешь приготовиться.
   - Так ты все-таки доедешь со мной до Шангри-Ден?.. - глуповато спросил я. Лилит фыркнула.
   - Ну конечно. Я что, не знаю, что ли, если я не приму на себя огонь, Джокер тебя просто растерзает.
   Мы устроились на противоположных сиденьях в подошедшей эске, и мне пришла в голову немного нелепая мысль. Но удержаться я уже не мог.
   - Ты разбила очки, да?
   - Ага, - спокойно кивнула она.
   - Закажешь новые?..
   - А почему тебя это интересует?
   - Да нет, ничего.
   Но взгляд у нее в тот момент был какой-то уж очень пронзительный, и я слегка поежился. Мы снова вернулись в ее родную стихию; здесь все было наоборот, и я уже не смог бы так просто прикрикнуть на нее и обозвать глупой женщиной, например.
   Впрочем, выяснилось, что Джокер может.
   Его наверняка уже поставили в известность, и не успели мы войти в его кабинет, как что-то белое и огромное метнулось к нам. Я приготовился было огрести, но неожиданно остался в стороне; широкая ладонь капитана охотников Орриума грубо схватила Лилит за воротник свитера, и крошечная демоница взмыла в воздух.
   - Ты!.. - рявкнул Джокер, и от его рыка все задребезжало. - Глупая баба! У тебя хоть в одном месте есть осознание того, что ты наделала?! Ты вообще чем думала, когда затеяла все это?!
   Она висела в его руке со стоическим выражением лица, я растерялся и рискнул встрять:
   - Э, капитан, я тоже был виноват...
   - Заткнись и не мешай мне! - он встряхнул Лилит как следует. - Ты всегда на чудо надеешься, Лилл? Клянусь собственным яри, ты еще хуже этого несносного придурка! В следующий раз только попробуй попросить у меня сопровождение!.. Я тебе двадцать бойцов дам, поняла?! И у всех будет четкое приказание тебя во всякие задницы не пускать!
   Она совершенно спокойно дождалась, когда он сделает вынужденную паузу для того, чтобы отдышаться, и невозмутимо сообщила:
   - У тебя шапка наизнанку надета, Леви.
   В следующий момент стены кабинета сотряслись от отборнейшего демонского мата. Тогда Лилит мило улыбнулась.
   - Ну чего ты ругаешься, все ведь обошлось.
   - Чего я?.. - он даже не нашелся, что на это сказать, от возмущения.
   - Лучше бы похвалил своего бойца, - добавила она. - Он действительно непревзойденный пилот. Лучше тебя, Леви.
   Джокер побагровел, но наконец поставил ее на ноги. Видимо, для пущего эффекта Маршера завершила:
   - А еще у него очень высокий уровень поля Махди.
   Это для нашего капитана оказалось ударом ниже пояса. Я почти что мог чувствовать, как Циклон Джокер медленно сдулся, отвернулся и горестным взглядом уставился в окно. Собственная некомпетентность в этом вопросе его сильно ранила.
   - Я думаю, что нам просто необходимо отправить его на льготные курсы повышения IQ, - сообщила Лилит. Страшная женщина, в который уже раз подумал я: до такого состояния капитана могла довести только она. - Я лично займусь этим, если ты не возражаешь, только выпиши ему отпуск.
   - Хорошо, - буркнул Циклон, плюхнулся в свое кресло и что-то черкнул на услужливо протянутой ему буком карточке. - Слушай, Лилл, я...
   - Ты все-таки набил морду Гансу, да? - слегка посерьезнела она.
   - Ну... в общем, да... правда, что-то они тянут с этим, должны были снять меня с должности и отправить в изолятор еще несколько суток назад...
   Лилит рассмеялась и потрепала его по широкому плечу.
   - Ну что ты, капитан. Ты слишком плохого мнения об Ольсене, поверь. Он великолепно умеет взламывать всякие там охранные системы. Ну ладно, мне срочно нужно с ним повидаться. Канда, - я вздрогнул от звуков собственного имени, - будь добр, явись завтра вечером в бар "Пьяный дракон", что в Рариуме. Хорошо? Тебе туда любой киборг дорогу укажет.
   - Зачем? - растерялся я.
   - Увидишь, - лукаво улыбнулась демоница и вышла из кабинета Джокера. Мы уставились друг на друга.
   Он все еще был красный, как рак, и сердито вертел в руках стилус. Кажется, капитан изрядно беспокоился, догадался я. Да и с Лилит они действительно были давно и очень хорошо знакомы.
   Я ожидал всего, что угодно, но только не этого.
   Широкая физиономия Джокера неожиданно расплылась в ехидной ухмылке.
   - Э, - сказал я недоуменно. - Тебя только что опустили по самое не хочу. Ничего?..
   - Ерунда, она всегда так себя ведет, - фыркнул он. - Прекрасно знает все больные места и бьет точно по ним.
   Я дернул бровью. Она какая-то многоликая, подумалось мне: тот образ милой и послушной девчонки, какой она оставалась все время, что мы добирались до Серебряка, совсем не вязался с этими словами капитана.
   Он подмигнул мне.
   - Ты все мне расскажешь, - сказал Джокер, и я чуть не подавился. - А потом я буду ее шантажировать и обрету бесплатного поставщика нагастанского пива!..

Also begann Zarathustras Untergang.

   VI.
   О пивнушках
   Я почти что неуверенно нажал на кнопку. Все, что угодно; и в этот момент на дисплее появилось знакомое до боли узенькое лицо, как ни странно, без очков.
   - Привет, Ганс, - спокойно сказала она.
   - П-привет. Лилл?.. Это правда ты?
   - Я, я. Ты, судя по всему, у профессора Солтаро в кабинете?..
   Рыжий тем временем явно узнал голос говорящей и махнул рукой.
   - Профессор Маршера? - произнес он. - Я предполагал, что вы знакомы.
   - Добрый вечер, Солтаро, - негромко окликнула его Лилит.
   - Добрый, - отозвался джакосто. Я тем временем приходил в себя.
   - Ганс, ты когда освободишься?
   - Скоро, скоро... кажется, мы и так уже собирались закончить...
   - Ну тогда я к тебе заскочу домой, не против?
   - Да, хорошо, - кивнул я растерянно. Она усмехнулась и отключила связь. Я поднял взгляд на профессора Солтаро; джакосто ухмылялся, косясь куда-то в окно, на фейерверки.
   - Думаю, мы действительно все обсудили, - заявил он. - Я продолжу эксперимент, профессор. Если будут какие-то любопытные данные, я вам сообщу.
   - Да, будьте так любезны, - согласился я с охотой. Что, никак еще один идиот, обожающий биться головой о всякого рода стены?.. - Одно, последнее замечание; так, случайно пришло мне в голову. Вы не думали, что эффект невозможной реакции может быть связан с элементом случайности, который во всех нас заложен?..
   Солтаро уставился на меня своими диковинными зелеными глазами.
   - Пожалуй, - наконец протянул он. - Ха, и тем менее достижимо то, чего я хочу: программными средствами, как известно, абсолютной случайности достичь невозможно, за каждой технически организованной рандомностью так или иначе стоит свой, обычно очень хитрый алгоритм. Впрочем, в любом случае я вам благодарен за консультацию.
   Я практически вылетел из его кабинета и умудрился заблудиться в корпусе; кое-как опомнился где-то в районе кафедры объектно-ориентированного программирования, сверился с электронным гидом. Лилит, билось в голове. Она непонятным образом жива и здорова, только куда-то пропали ее вечные очки.
   Всю дорогу мне не терпелось, я даже не был в состоянии усидеть на месте, так и разгуливал по салону эски туда и обратно, благо пассажиров практически не было. Ни пожилой профессор-миро, ни благообразная дама средних лет не обратили на сумасшедшего человека, дефилирующего по коридору, ни малейшего внимания: в Серебряке и не такие попадаются.
   Я спрыгнул на своей станции с неподобающей резвостью и быстрым шагом пошел по знакомой дороге, под конец вовсе сорвавшись на бег. Влетел в подъезд пулей, короткая лесенка и вовсе пролетела под ногами незамеченной: кажется, я перескакивал через три, если не четыре ступеньки. Дверь оказалась незаперта, и я с волнением распахнул ее.
   В квартире пахло сигаретами, и было слышно недовольное попискиванье моего бука, которое я бы ни с чем не мог перепутать: у него бракованный динамик, и пищит он хрипло. Я стащил кеды, запнулся о них и едва не полетел носом, в следующее мгновение в соседней комнате раздался страшный грохот и удвоившийся писк. Дверь едва успела отъехать в сторону, чтобы я не впечатался в нее с размаху.
   - Ты такой взъерошенный, - рассмеялась она, потушив сигарету об импровизированную пепельницу, под которую, конечно же, приспособила элемент центральной схемы нейтронного двигателя, завалявшийся у меня на рабочем столе. - Ганс, когда уже ты приобретешь солидный вид почтенного профессора?..
   - Лилл!..
   Тут прямо под ноги мне покатился отчаянно верещащий клубок вирагеля; пришлось подхватить дерущиеся буки и попытаться разнять их. Мой задира норовил помять мирный и трусливый бук Лилит.
   - Я договорился с Виртом, ты скотина, - угрожающе соврал я, машинка тут же в панике заверещала и забилась под стол, не побоявшись спикировать с высоты моего роста.
   Я протянул ее бук, все еще изображающий паническую дрожь, хозяйке. Она взяла; руки у нее были теплые.
   - Когда Джокер сказал мне... что ты погибла... - начал было я, но она рассмеялась и не дала мне закончить.
   - Не беспокойся, он уже устроил мне хорошую взбучку. Только в отряде Орриума все-таки есть сильные бойцы, я тебе скажу. Я разбила очки и круизер, но это ерунда, зато я достала для тебя астенцию.
   - ...Лилл! Ну ты точно сумасшедшая!.. Я уж было отказался от этой затеи!
   - Ну, все равно пригодится, - пожала плечами Маршера. - Ганс, ты мне задолжал.
   Я фыркнул и махнул на нее рукой.
   - Все, что угодно, только больше не делай так. Получать оплеухи от Джокера, мягко говоря, неприятно.
   - Обещаешь? - в ее глазах мелькнула подозрительная хитринка, но я не смог придумать ничего этакого, что она могла бы потребовать, ну разве что пробежать по всему Серебряку нагишом, - но на кой ей это надо?.. Лилл не из тех существ, которые требуют ненужных вещей, - и кивнул.
   - Обещаю.
   - Очень хорошо, - улыбнулась она, поднимаясь на ноги, и неожиданно принялась выпускать крылья. Я почти растерянно смотрел, как форма ее тела меняется. Так вот почему она сидела босиком, только теперь дошел до меня не замеченный ранее факт.
   - Подожди, ты уже уходишь?..
   - Надо же мне привести себя в порядок, - фыркнула Маршера. - А то я сразу к тебе. В общем, Гансик, жду тебя завтра в "Пьяном Драконе", вечером. Извини, круизера у меня больше нет, так что добирайся сам. И да, будь готов - я представлю тебе твоего нового студента.
   Сильные лапы царапнули когтями по пластиковому подоконнику, и демоницы как не бывало.
   ***
   Прошло трое суток бодрствования, и этой ночью мне понадобился сон. Бук продолжал сидеть под столом и дрожать, так что пришлось поручить ответственную миссию побудки коммуникатору; к счастью, набор реакций у этого был гораздо более ограничен, и честолюбием либо леностью он не отличался. В результате проснулся я оттого, что коммуникатор включился в семь утра и добропорядочно проиграл на всю спальню зубодробительную мелодию из репертуара любимой группы Лилит. Выбрал же, сволочь: наверняка руководствовался наличием в, кхм, песне наименее приятных для человеческого слуха частот. Язык С'драсса я знал плохо, но догадывался, что утробный рык демона-вокалиста вряд ли повествует о птичках, например.
   Бук высунул конечность из-под стола и, заметив возню на постели, торопливо забился подальше.
   - Дурак, - буркнул я, протирая не желающие открываться глаза. - Ладно-ладно, я соврал тебе вчера. Успокойся, мастер Вирт не возжелал тобой заняться. Точнее, мне лень туда тебя специально тащить.
   Из-под стола донесся возмущенный донельзя писк.
   - Что, тебе все-таки так сильно хочется в лаборатории Волтайра?..
   Писк затих. Я поднялся на ноги; бук осторожненько, бочком выбирался из-под стола. Я поплелся в ванную.
   Вернувшись, застукал его уютно свернувшимся на моей постели. Когда адская машина меня заметила, чуть не подпрыгнула до самого потолка; видимо, страх еще не прошел.
   - Расписание, - простонал я, шлепнувшись рядом с буком. Я хронически забываю собственное расписание. Лилит велела мне сегодня вечером быть в "Пьяном Драконе", но я даже не был уверен, свободен ли у меня сегодняшний вечер.
   Впрочем, кажется, демоница знала мое расписание лучше меня. Последняя лекция в Центиуме заканчивалась в шесть вечера. Я уточнил, у кого и где, и тяжко вздохнул.
   Хорошо хотя бы, утром у меня были запланированы куда более интересные занятия, а к обеду и вовсе оставалось свободное время; подумав, я связался с профессором Яндор.
   Тора всегда встает рано, и я об этом прекрасно знал. Сон ее расе нужен мало. Гладкие черты ее лица оставались идеально ровными даже тогда, когда любой другой на ее месте принялся бы крыть меня матом; она ответила сразу же и приветливо пожелала мне доброго дня.
   - Еще утро, Тора, - промямлил я. - Это я так, к слову. Доброе, в общем, утро.
   - Для тебя оно, кажется, не очень доброе? - со свойственной ей прямолинейностью уточнила Винг-Т'а.
   - Да я просто поспал впервые за три дня. Ну, неважно. Послушай, твоя гостья ведь еще никуда не делась?
   - Сегодня у нее техосмотр ее лайнера, - сообщила Тора, - и она должна находиться на своем корабле, но я думаю, что у нее найдется для тебя время. Если хочешь, я скажу ей, что ты ее искал.
   - О, будь добра, - обрадовался я. - У меня сегодня после часу свободное время, я был бы не прочь с ней увидеться, у меня для нее есть кое-какая информация.
   - Так признавайся, вы с ней все-таки что-то затеяли.
   - Ничего особенного, просто у нее есть ко мне один вопрос, связанный с психологией. Боюсь, что о своей расе она мне ничего дельного так и не расскажет. Кстати, Тора... а ты что знаешь об их народе?
   Яндор слегка нахмурилась, и по ровной призрачно-зеленоватой коже ее лба пролегла маленькая складочка.
   - Терео-На'ахта известна своими летающими городами, - наконец сказала она. - В процессе развития раса алфари полностью перебралась в атмосферу, не желая портить природу своей планеты. Эти их летающие города, хоть и похожи чем-то на демонские, используют совершенно иной тип антигравитационных устройств; но как бы мы ни пытались получить данные о них, в города чужаков алфари не пускают. Это те сведения, что интересуют тебя, Ганс?
   - Н-не совсем... но тоже интересно. Мне интересна раса алфари с точки зрения биологии и анатомии.
   - Тайна, покрытая мраком, - прозвучал совершенно неожиданный ответ.
   - Как так?..
   - Их собственные ученые, естественно, кое-что знают, - сказала Тора. - Но нам не сообщают, вроде как, считают ненужным. Я знаю только немного о способах их питания. Алфари - уникальная раса в том плане, что они сочетают питание растительной пищей и ультрафиолетовым излучением.
   Я тяжко вздохнул.
   - Боюсь, мне это ни о чем особо не говорит.
   - Обычно живые существа, - терпеливо пояснила она, - питаются либо одним, либо другим, потому что для усваивания этих вещей требуется совершенно разная система пищеварения.
   - Спасибо и на том, - я скорчил печальную физиономию. - А меня, конечно, интересует устройство их головного мозга. Придется лично спрашивать у Яинигве.
   Тора кивнула ушастой головой.
   - Не беспокойся, я сейчас же передам ей твои слова. Думаю, она сама с тобой свяжется.
   - Буду ждать.
   Остается лишь выяснить, подумал я: то ли в мозгу алфари действительно существует какой-то физиологический барьер, то ли Рогьяр ошиблась, и у них что-то отсутствует. В последнем случае я никак не смогу помочь Яинигве, доколе я не хирург, а вот в первом призрачный шанс еще есть.
   ***
   В кабинете заведующей всегда было стерильно чисто и светло. Алрин принадлежит к немногочисленной расе аруари, у которой практически нет иммунитета к распространенным болезням; быть может, поэтому она настолько педантична. Попробуй выживи в этом жестоком мире.
   - Ну, - сурово сказала она сухим электронным голосом переводчика - у ее народа напрочь отсутствуют голосовые связки в естественном понимании, - госпожа Маршера-младшая вернулась. Теперь ты можешь работать в соответствии со стандартами?
   - Да, - бодренько ответствовал я. - У тебя есть для меня какая-нибудь работа, Алрин? У меня сегодня первая половина дня посвящена физике.
   - Работа есть всегда, - протрещала моя заведующая. - В управление Орриума поступил запрос о консультации с Граниума, и адресанты просят тебя. Я предложила им подойти на кафедру сегодня утром.
   - В чем суть вопроса? - уточнил я спокойно.
   - Новейшие технологии анализа ядер, - пояснила Алрин. - Господа медики будут здесь уже через пятнадцать минут, я прошу тебя подождать их в конференц-зале.
   Я, обрадовавшись тому, что легко отделался, поспешил исполнить ее просьбу. Господ медиков, предположил я, скорее всего интересует эланген, изобретенный на нашей кафедре. Вообще-то это было сделано давно, еще до моего рождения, наверное, но мало ли какие у них вопросы.
   В конференц-зале мне всегда нравилось, особенно то, что сиденья здесь были особенно мягкими; я плюхнулся в кресло во главе стола и принялся ждать. Впрочем, тех, кто явился сюда спустя каких-то пять минут, - раньше времени, - я ожидал увидеть меньше всего.
   Первым вошел незнакомый октианец со светлой для его расы, пепельно-серой кожей; он весь был монохромным, с серебристыми длинными волосами, очень жесткими на вид, в черном плаще. А следом за ним в зал шагнула высокая демоница С'драсса, которую я не мог не узнать: Рогьяр Маршера.
   - Доброе утро, Ганс, - сказала она. Я встал, приветствуя их. - Познакомься, этой мой коллега Тельвин. А это наш консультант, Иоганнес Ольсен.
   - Очень приятно, - голос у октианца оказался довольно резкий. Я пригласил их сесть, и мы расположились за столом.
   - У нас с Тельвином общий проект, - пояснила мне Рогьяр. - Видишь ли, мы оба патологоанатомы и часто работаем с трупами; в последнее время мы обнаружили странную закономерность: эланген трупа до обработки филотонином и после различается странным образом...
   - Правда? - слегка удивился я. - Но ведь эланген - это последняя технология, позволяющая установить историю клеток живого вещества. Хотите сказать, это фальсификация?..
   - Нет-нет. Хотим сказать, филотонин очень странно воздействует на клетки, - возразил спокойно Тельвин. - К нашему сожалению, мы не специалисты в этом и не знаем самого принципа работы элангена, но если все так, как мы предположили, то...
   - Посмотри сам, - перебила коллегу Рогьяр и выложила передо мной свой бук с двумя таблицами анализов. Я торопливо пробежался глазами, потом еще раз - медленнее.
   - Ты не могла бы скинуть их мне?..
   - Разумеется, - кивнула она. - Конечно, мы знали, что по элангену на вашей кафедре специализируется другой профессор, но это касается вопросов времени, и я подумала, что тебе это будет интересно.
   - Это интересно, - согласился я, продолжая изучать таблицы. - С чего вообще вы додумались обрабатывать трупы филотонином? Это какая-то новая методика?
   - Нет, это была моя идея, - возразил мне Тельвин, взмахнув тонкой длинной кистью. - Собственно, как обычно водится, наша цель была совершенно иной. Видите ли, я расолог. Моей задачей было выяснить различия в реакции клеточных и неклеточных организмов на отдельно взятые вещества, в том числе и филотонин, который является уникальным химическим соединением, существующим только в пределах Кошачьей Галактики.
   - Кошачьей Галактики, - хмыкнул я, еще не соображая, чем меня привлекло это название. - Филотонин.
   В этот момент, конечно же, надо было подать признаки жизни моему коммуникатору. Я, извиняясь, вытащил его из кармана и уронил на стол. Рогьяр поймала летящую машину у самого краешка и удивленно покосилась на дисплей, затем передала мне.
   Это была Яинигве.
   - Доброе утро, - брякнул я, все-таки установив связь. Алфари кивнула головой, глядя сквозь меня своими круглыми глазами.
   - Вы искали меня, Иоганнес?
   - Д-да, можно и так сказать. У меня есть некоторая информация по вопросу, который мы с вами обсуждали... и свободное время после обеда.
   - В таком случае, я бы хотела пригласить вас на свой лайнер, - неожиданно сказала Яинигве. - Я не могу его покинуть сама, к сожалению. Вы придете?
   - Да-да, конечно, - растерялся я, обнаружив, что оба моих посетителя буквально пожирают коммуникатор глазами.
   - Лайнер находится на северной стороне космопорта, в ангаре С-18, - спокойно сообщила она. - Я буду вас ждать.
   Конец связи. Не успел я сунуть коммуникатор обратно в карман, как Рогьяр спросила жестким тоном:
   - Так ты все еще занимаешься проблемой этой алфари?
   - Между делом, - нехотя ответил я, почувствовав себя неловко. - Нет, Рогьяр, извини, но я не могу предоставить тебе никаких данных для исследования. Сам-то ничего не знаю.
   Они с Тельвином переглянулись.
   - Филотонин, - буркнул я, сделав попытку вернуться к первоначальному вопросу. - Время. Обработанные филотонином тела меняют показания своего элангена. Вообще, вы занимались исследованиями филотонина?
   - А? - удивился Тельвин.
   - Ну ведь эланген меняется только из-за филотонина? Я, конечно, могу вам предоставить подробную информацию по процессу элангена, - терпеливо пояснил я, - включая формулу расчета изменения траектории атома во времени, на которой и базируется вся эта штука... но вам не кажется, что это необходимо рассматривать только вкупе с данными по филотонину?
   - Поняла, - среагировала Рогьяр. - Пойдем пытать Левариум. Так тебе нужна информация по нашему вопросу, Ганс? Время, все-таки.
   - Тьфу, - я поморщился. - Давай. Я не уверен, что смогу вам помочь, но попытаюсь.
   - И еще одно... - голос ее стал вкрадчивым. - Если ты сумеешь добыть хоть какие-нибудь данные по алфари, ты мог бы передать их мне... я могла бы обработать их и получить информацию насчет лимбической системы головного мозга алфари.
   - И какие же это данные тебе нужны? - буркнул я недоверчиво. - Труп алфари на блюдечке?
   - Не поместится, - ее лицо заледенело. - Кстати, интересно было бы произвести эланген этого трупа, а заодно и обработать его филотонином. Они при этом меняются до неузнаваемости, разбухают и покрываются слизью.
   ***
   - Ангар С-18, - сообщил я миро в форме служащего космопорта. Тот явственно растерялся.
   - Но в этом ангаре корабль алфари, - брякнул он. Я фыркнул.
   - И что?
   - Вы ничего не перепутали, профессор?
   - Нет, у меня назначена встреча с капитаном этого корабля.
   Миро покачал остроконечной головой и все-таки указал мне дорогу. Открытый лифт подвез меня к люку огромного черного лайнера, и тот приветливо распахнулся.
   На пороге стояли два существа, и хоть я уже видел алфари, я все равно испытал легкий шок. Одна была девушка, как и Яинигве, с острыми чертами лица и суровым взглядом; а вот вторым был определенно мужчина, и я обнаружил, что Яинигве еще не слишком высока. По меркам своей расы, разумеется. Он чем-то напомнил мне архангела из древних человеческих сказок, белокрылый и с теплой улыбкой на гладком лице. Типичная улыбка алфари, впрочем. Она казалась теплой, потому что была открытой, но глаза его оставались глубокими и непрозрачными.
   - Профессор Ольсен? - с легким мелодичным акцентом уточнил мужчина. Я не к месту отметил, что на них обоих фелезиевые доспехи, похожие на серебристую одежду, и догадался, что это охрана корабля.
   - Он самый, - ответил я, сохранив спокойный вид. Протянул идентификационную карточку. - Госпожа Ихте, вроде бы, меня ждет.
   - Все верно, - согласился алфари. - Яихранис, пускаем.
   Девушка нажала какую-то кнопку на невидимой панели с той стороны, и корабль опустил трап. Я поднялся, чувствуя себя первопроходцем. Хотя, конечно, это все было не так, и алфари не настолько замкнуты, - во всяком случае, профессоров с Ордентиума они пускают в свои леса, как мне говорили, - только ощущение у меня было именно такое.
   Внутренности у корабля, наоборот, оказались светлые. Девушка-воин осталась стоять у входа, мужчина повел меня по широкому коридору. Походка у них у всех, как на подбор, плавная и грациозная, подумалось мне. Быть может, этим отличаются все крылатые расы?..
   Меня провели через несколько почти одинаковых помещений неясного назначения, пока мы не остановились перед широкой дверью с табличкой, на которой были выведены непонятные буквы. Алфари, сопровождавший меня, мягко приложил ладонь к центру двери, и та открылась.
   Навстречу мне поднялась Яинигве, приветственно улыбаясь, и я улыбнулся ей в ответ. Немного растерянно. Я был в святая святых корабля алфари: в каюте капитана.
   - Прошу, присаживайтесь, - пригласила она. Воин коротко поклонился ей и вышел, прикрыв дверь. - Я велела принести сиденье вам по размеру.
   Я слегка смутился: обычный человеческий стул выглядел потешным и кукольным в окружении алфарианской мебели. Во всяком случае, табуретка, на которой раположилась хозяйка каюты, была раза в два выше, целый стол.
   - Честно говоря, - признался я, - я принес сегодня больше вопросов, чем ответов. Я консультировался со специалистом из Граниума, Яинигве.
   - Я догадываюсь, почему консультация не помогла вам, - мягко сказала та. - Алфари - слишком неизученная раса. Ваш специалист мог много сказать об организации эмоционального восприятия любой другой народности, кроме моей.
   - Не совсем так, - уклончиво возразил я. - Правда, не знаю, насколько это правда, но профессор, с которой я консультировался, подала мне некоторые надежды. Она считает, что у алфари существует некий барьер, мешающий им испытывать эмоции. Собственно говоря, с этим я после некоторых размышлений согласился; все-таки я полагаю, что у вас более высокая культура, так что скорее у вас есть лишние элементы в системе восприятия, а не отсутствуют необходимые.
   - Культура?.. - слегка рассеянно, (или мне показалось?..) повторила Яинигве. Потом потянулась в сторону, бережно взяла стоявший в углу музыкальный инструмент, напомнивший очертаниями скрипку. - Да, у нас есть своя культура, если вы об этом.
   Я смотрел, как ее тонкие пальцы ласкают длинный гриф инструмента. Струн на нем было всего две; сам не знаю, что меня дернуло, но я вдруг попросил ее:
   - Не могли бы вы сыграть?..
   Она подняла на меня слегка удивленный взгляд. Потом спокойно кивнула.
   - Хорошо.
   ...Это была воистину странная для человеческого уха мелодия, и я не сразу понял, отчего так; лишь потом, когда замолкли последние отзвуки тягучей музыки алфари, до меня дошло, что в ней не было ни грусти, ни радости, свойственных человечьим мотивам.
   - В нашей музыке, - негромко сказала Яинигве, - мы выражаем свое удивление окружающим миром. И восхищение, как разновидность. Иногда я думаю, что наш образ жизни - это способ жить в гармонии с природой, у которой, как известно, тоже нет эмоций.
   Я усмехнулся.
   - Как все странно, - сказал я, и в ее глазах снова мелькнуло удивление. - Вы не испытываете эмоций, но можете творить, как любое живое существо. Мой коллега из Волтайра пытается создать киборга, и его создание способно эти эмоции испытывать, пусть и по-своему; а вот творить оно не может. Возможно, и вправду тут всему виной элемент случайности?.. В вашей культуре нет ничего насчет случайности, Яинигве?
   - Нет, - покачала она головой. - Наоборот, мы не верим в случайности, Иоганнес. Это тоже связано с нашим восприятием природы; кажется, природа слишком глубока и разумна для того, чтобы допускать такое.
   - Может быть, - я пожал плечами. Внезапно что-то зашебуршало под широкой кроватью, и из-под нее показалась любопытная острая мордочка; зверек, уже знакомый мне, юркнул к хозяйке и спешно забрался по складкам ее одежды на ее узкое плечо.
   Некоторое время я наблюдал за ними; Яинигве гладила своего питомца по затылку, тот тихонько тявкал. Потом мне в голову пришла странная идея.
   - Скажите, Яинигве, если не тайна, - почему ваш народ так трепетно охраняет свои секреты? Насколько я знаю, в города вашей родной планеты не пускают чужаков.
   Она посмотрела на меня, не переставая гладить зверька. Дрива, вспомнил я имя.
   - Мой народ считает, что чужакам это не нужно, - сказала она наконец. - Мы не хотим, чтобы наш мир был разрушен. У нас уже был горький опыт, когда пришли чужие и попытались сотворить это с нами.
   Я вспомнил выражение лица Рогьяр и ее страсть разделывать мертвых существ вида урод моральный. В чем-то алфари определенно были правы.
   - Я полагаю, - медленно сказал я, не сводя глаз с ее питомца, принявшегося теребить ее ухо зубками, - что это тоже своего рода чувство. Вы не находите? Вы стремитесь сохранить свой мир таким, какой он есть, потому что вы привязаны к нему. Привязанность - одно из чувств. Просто у вас, быть может, оно слабо или не так выражено, но оно есть.
   Яинигве явно удивилась.
   - Что вы хотите сказать этим? - уточнила она.
   - Минуточку, еще один вопрос. Что вы будете делать, - гипотетически, разумеется, - если ваш ручной зверек умрет?
   - Отдам его жизнь обратно лесу, - ответила алфари. - Оставлю его тело в корнях деревьев на Терео-На'ахта. Почему вас это интересует, Иоганнес?
   - Мне интересно, отчего вы держите питомца, - сосредоточенно сказал я. - Он вам для чего-то нужен?
   - Нет, - удивилась она. - Он просто мне понравился, и я взяла его себе. В этом что-то есть?
   Я рассмеялся.
   - А это чувство гораздо ближе к обычному человеческому, например, и проще. Ведь вы привязаны к своему зверьку? Естественно, совсем не так ясно и выраженно, как человеческий ребенок к ручной кошке, но тем не менее это есть. В вас есть эмоции, Яинигве, или мне так кажется; думаю, стоит еще изучить этот вопрос. Просто они очень слабо выражены. Поверьте, многие профессора Граниума дорого бы заплатили за возможность создать такой же барьер, как у и алфари, искусственным образом. Вы хотите его разрушить... - я загорелся. - Полагаю, вы сумеете со временем развить в себе способность переживать эмоции. Даже если этот барьер физиологического характера, мозг разумного существа - очень сложный, все еще плохо изученный инструмент, который можно настроить так, как требуется, без грубого вмешательства. Вы все еще хотите этим заняться?.. Тогда мы попробуем снять барьер.
   Яинигве улыбнулась мне; быть может, под впечатлением собственных слов мне померещилось, что в ее глазах в этот момент мелькнуло ранее не замеченное тепло.
   ***
   Я все еще был погружен в свои мысли, когда добрался наконец до Центиума. Широкий светлый холл был полон жаждущих приобщиться к высокой мысли; я привычно проигнорировал их, - в этой группе не было выделяющихся умов, - и открыл дверь аудитории электронным ключом. Вошел туда первым, запрыгнул на кафедру и плюхнулся на стол. По крайней мере, тема сегодняшней лекции не столь утомительна; к сожалению, эти умудрятся и интересную тему сделать скучной. Я наблюдал за потоком транспортных средств, идущим по пролегающему мимо корпуса воздушному пути, пока студенты рассаживались на своих местах. Наконец краем глаза уловил, что хаос более или менее превратился в порядок, и соизволил повернуться к ним более приличной частью своего тела.
   - Добрый вечер, - сказал я равнодушным тоном. - Все расселись?.. Я думаю, мы можем начинать. Тема сегодняшней лекции перекликается с той, что я читал у ваших более или менее коллег на Волтайре, разве что рассматривается с точки зрения психологии. Итак, записывайте... Проектирование оттенков поведения искусственного интеллекта. Вам должно быть известно, что программисты на Волтайре занимаются созданием машин самого разного типа, включая ваши буки, а также и то, что они работают в первую очередь с кодом, тогда как алгоритмы поведения ИИ составляем мы, психологи. Все это очень тесно связано и имеет непосредственное практическое применение...
   Тут я обнаружил на первом ряду уже знакомую личность и едва не подавился. Пришлось сделать вид, что я кашляю. Толстый очкарик по имени Лео, - фамилию его я так и забыл, - с важным видом записывал мои слова.
   - Кхм... это обзорная лекция, поскольку ваша специальность более широкого спектра, но те, кто желает заниматься созданием искусственного интеллекта, могут пройти дополнительные курсы. Итак, рассмотрим отличия между искусственным интеллектом и естественным. Как вы думаете, какие существенны для нас?
   Скромная девочка-октианка подняла темную конечность. Я кивнул.
   - Искусственный интеллект дискретен, тогда как естественный непрерывен, - сообщила она запинающимся от волнения голосом.
   - Что ж... можно и так сказать. Действительно, ИИ обрабатывает поступающие в его мозг данные по частям, тогда как восприятие естественного интеллекта является аналоговым... но для нас это в данный момент несущественно, увы. Дело в том, что мы упрощаем схему естественного интеллекта. Есть у кого-нибудь другие варианты?
   Они предложили еще несколько, все не менее унылые, чем первый, а то и вовсе нелепые. Я вздохнул.
   - В последнее время мы с коллегами с кафедры кибернетики пришли к выводу, что одно из основных отличий - способность естественного интеллекта к творческой деятельности. А творческая деятельность, гипотетически, зависит от элемента случайности, который в машине реализован с современным уровнем технологий быть не может... Именно поэтому, - я криво усмехнулся, - киборг, созданный гениальным мастером с кафедры кибернетики, в состоянии составить для себя понятие божества, например. Он может логически вывести эту цепочку, используя неполные знания из окружающей среды. А вот мифотворчеством заняться киборг не может. Не может даже стишок написать.
   Студенты зашептались. Я состроил грозную физиономию.
   - Впрочем, мы несколько отклонились от основной темы. Итак, составим базовую схему, по которой действует искусственный интеллект...
   Подойдя к борду, я принялся размашисто рисовать стилусом. Толстые светящиеся линии складывались в кривые буквы, студенты торопливо копировали схему в буки.
   Я специально упомянул о божестве, не в силах устоять перед этим искушением. Очкарик мне хронически не нравился. Сегодня настроение у меня было приподнятое, а соответственно, хотелось поиздеваться над кем-нибудь; он замечательно подходил на эту роль, глупый идеалист, и я еще не отдавал себе отчета в том, почему именно он так меня бесит.
   К моему страшному разочарованию, до конца лекции очкарик не произнес ни слова. Высмеять его не получилось; я завершил занятие и было собрался покинуть аудиторию, но именно тогда он выбрал момент.
   - Профессор, у меня к вам вопрос, - слегка волнуясь, сообщил Лео. Я рассеянным жестом извлек из нагрудного кармана коммуникатор, проверил время. В принципе, Лилит не уточняла, во сколько именно...
   - Да?
   - Это насчет прошлой лекции... о естественных границах человеческого сознания. Я тут подумал, а где гарантия, что эти границы установлены нами однозначно? Мне пришло в голову, что у разных рас каналы восприятия могут отличаться...
   - И таки отличаются, - хмыкнул я, заметив, что пара-другая студентов задержалась, прислушиваясь к нашей беседе. - Но, к сожалению, не настолько сильно; можете получить консультацию у своих коллег из Граниума, я думаю, они вам подтвердят. Практически у всех разумных существ гуманоидного типа есть своя система каналов восприятия, по которым в мозг поступает информация; там она обрабатывается, и организм реагирует на нее соответственным образом. У наиболее близких к человеческой расе эта структура называется лимбической системой головного мозга. Именно это и есть границы, которые вы хотите преодолеть.
   - Также меня заинтересовало, - не сдавался очкарик, - нельзя ли отключить некоторые каналы восприятия и этим разрушить ограничения?.. Что видят слепые и слышат глухие?
   - Уничтожением вы ничего не добьетесь. Я сожалею, но современная скептически настроенная наука признает только надстройки. К тому же, Лео, вы не учитываете еще одну границу бытия: время.
   - Время?.. - удивленно повторил он. - Но причем тут...
   - То, что сегодня сказала ваша коллега, вас не заинтересовало? - хмыкнул я. - Естественный интеллект непрерывен, сказала она. Этот параметр включает в свое определение время. Не случайно, согласитесь. Ведь с течением времени границы меняются?.. Чем старше человеческое существо, тем хуже его слух и зрение. Чем старше демон С'драсса, тем хуже его способность логически мыслить. И так далее. В некоторых древних религиях считается, что самые близкие к богу - младенцы...
   Кажется, я совершенно его запутал. В этот момент у меня очень вовремя ожил коммуникатор; я обнаружил, что беспокоит меня Лилит.
   - Прошу прощения... да, Лилл?
   - Не задерживайся, - комичным тоном сказала она. - Спирт остывает.
   Сволочь, не могла как-нибудь по-иному сказать!.. Испортила мне весь пафос. Я спешно отрубил связь. Лео стоял с раскрытым ртом.
   - Боюсь, мне пора идти, Лео, - я принял благообразный вид. - Встреча с коллегами из Арсениума. Кстати, я полагаю, вам бы не мешало получить у них консультацию на кафедре онтологии...
   Ха, если только этот очкарик действительно сунется к Лилит, уж она его вздрючит!..
   Уже запрыгивая в эску, я недоуменно подумал: да чего же мне так неймется-то? Полно дураков вроде этого Лео, но нет ведь, он чем-то взбесил меня?
   ***
   В "Пьяном Драконе" было, как всегда, шумно и на этот раз довольно людно. Я вдохнул дымного воздуха полной грудью, от неожиданности закашлялся. Наконец сумел оглядеться и обнаружил, что не в состоянии отыскать знакомые лица, хотя бы одно.
   Пришлось брести между столиками, высматривая; для меня стало полной неожиданностью, когда чья-то рука внезапно хлопнула меня между лопатками.
   - Гансик заблудился, - хихикала Лилит, стоя позади меня. Я фыркнул.
   - Заблудишься тут. Где твой столик?
   - Во-он там!
   Столик оказался далеко не пуст; собственно, там сидело двое. В одной я признал острые черты обветрившегося лица Ченг.
   - Мы сегодня пьем с охотниками? - брякнул я. Лилит захлопала в ладоши.
   - Ты даже не представляешь себе, насколько ты прав! Познакомься, - она подтащила меня к столику. - Это мой протеже и твой персональный студент, Канда Ю. Просьба парня не обижать, он добыл для тебя астенцию и спас мою жизнь.
   Я сначала решил, что передо мной человек, но тут он встал со своего места, и я слегка озадаченно поднял голову. Что-то в последнее время судьба сталкивает меня с джакосто, подумалось мне. Он действительно выглядел совсем молодым, с гладким холеным лицом, на котором жили своей жизнью внимательные глаза какого-то темного цвета; в сумрачном баре не разглядеть. На его широких плечах лежал черный плащ охотника, и я до конца понял, почему так радовалась Лилит. При почти полном отсутствии нормального освещения мне сначала показалось, что у его плаща странный воротник, но потом я сообразил, что это всего лишь лохматый длинный хвост, завязанный на затылке и спускающийся на грудь.
   - Профессор Ольсен? - произнес джакосто глубоким баритоном. - Очень приятно.
   - Ага, - вздохнул я. - Лилит, ты хоть объясни, чему я должен его учить?
   - Ты же у нас первоклассный психолог? Нужно развить социальный интеллект. Канда собирается пересдавать экзамен на гражданство.
   Судя по выражению лица длинного охотника, ничего пересдавать он не собирался, но Лилит только фыркнула на него. Кажется, во время своих приключений в Зорга они странно поладили, подумал я, устраиваясь на высоком стуле. Ченг протянула мне руку, я ее пожал.
   - Ох, ну уж если я тебе обещал, то придется держать свое слово. Мелкая сволочь.
   Лилит пододвинула ко мне здоровую кружку с холодным пивом. Я отхлебнул.
   - Сейчас еще Тора подойдет, - сообщила демоница. - Она хотела с тобой пообщаться.
   - Я даже знаю, насчет чего. Но боюсь, у меня нет для нее ничего интересного.
   - Чем ты вообще занимался в последнее время, Ганс?
   Я задумчиво почесал кончик носа.
   - Проводил эксперименты на полигонах космонавтики, - сообщил я, - консультировал всяких программистов, получал люлей от некоторых охотников и учил идиотов, как обычно. А. Еще побывал на корабле алфари. Ты ведь знаешь, кто такие алфари?
   - Понаслышке, - осторожно ответила Лилит. - Я знаю, что они крайне нежелательно относятся к любым попыткам изучить их расу, культуру и тому подобное. Я читала труд одного алфарианского философа, у них своеобразное мировоззрение.
   - Нежелательно, - фыркнула Ченг, скривившись. - Да они начисто истребляют всех, кто пытается проникнуть в их города.
   - Рогьяр говорила, - мягко согласился я.
   - Ты уже и с ней успел это обсудить? Никак ты нашел себе новую проблему.
   - Скажем так, проблема нашла меня. Тора тебе еще не говорила, Лилл? У нее гостит одна женщина алфари. Она сама обратилась ко мне с весьма любопытным вопросом.
   - Это секрет? - поинтересовалась демоница.
   - Да нет...
   В этот момент точно между мной и Лилит опустилась высокая изящная фигура, в которой мы все признали профессора Тору Яндор.
   - Ну и каков вопрос? - без всяких приветствий спросила она, глядя на меня выжидающим взглядом.
   - Ой, Тора. Ты внезапна, - встряла оэрба, ставя стакан с пивом на стол. Яндор проигнорировала ее, и я со вздохом сказал:
   - Яинигве хочет научиться испытывать эмоции. Я говорю, это не даст тебе никакой информации об алфари, Тора.
   Кажется, все-таки мои слова взволновали ее; обычно Винг-Т'а помнит о правилах хорошего тона, принятых в нормальном обществе, но на этот раз они вылетели из ее памяти. Она бесцеремонно отобрала у меня стакан и сделала большой глоток.
   - Но это означает, что ты будешь проводить с ней время, - безапелляционно заявила Тора. - Ты можешь спросить ее об их Искусстве Изменения Реальности? Хотя бы об их отношении к этому. Ничего конкретного, просто само положение вещей.
   - То-ора, - почти простонал я, падая на столик, - уровень моего поля Махди ниже низкого, с какой стати я буду ее спрашивать? Иди и сама спроси.
   - Я был на Терео-На'ахта, - внезапно раздался мужской голос; я спохватился, потому что мы все успели позабыть о присутствии этого молчаливого высокого джакосто. А он и не напоминал до этого момента, потягивал себе холодное пиво из пузатого стакана.
   - Был? - вскинулась Тора. - Не в их городах, нет?
   - В города они никого не пускают, - возразил он. - Но я, скажем, тесно пообщался с группой их военных. Они в большинстве прекрасно владеют Искусством Изменения, профессор. Легче всего им даются конструкции, требующие большой затраты сил и времени; алфари великолепно решают магические уравнения и могут построить очень сложную схему в уме.
   - Спокойнее, Тора, - я осторожно похлопал ее по плечу. - Чем они тебя-то так зацепили?
   Она перевела взгляд на меня.
   - У меня есть предположение, что их летающие города держатся в воздухе за счет Изменения Реальности. Мои коллеги считают, что это невозможно, но если они и в действительности почти все обладают сильными полями Махди...
   - Послушай, как вообще ты познакомилась с Яинигве? - перебил ее я. Яндор нахмурилась.
   - Ну, мы встретились на Аркарии, - пояснила она. - Сошлись в магическом поединке, поспорив. Вышла ничья, и с тех пор мы периодически состязаемся, только так и без результатов.
   - На что поспорили-то?
   - Если проиграет она, она обучит меня достижениям алфари. А если я, то я отдам ей одну старую книгу, которая у меня завалялась в библиотеке...
   - Какая-то неравноправная ставка, - буркнула Лилит, переводя взгляд с меня на Тору. - Что за книга-то?
   - Она взяла с меня слово никому не говорить о ее содержимом до окончания спора, - виновато развела руками Винг-Т'а.
   - Никому не говорить? - уточнила Ченг, и в ее глазах блеснула хитринка.
   - Д-да...
   - А показывать она не запрещала?
   - Нет.
   - Тора, все замечательно, - рассмеялся я, поняв, куда клонит наэти. - Я к тебе зайду завтра с утра, хорошо?
   - Ганс, - прогнусавила Лилит. - У тебя завтра с утра заседание на кафедре у Алрин.
   Я выругался. Эта бестия точно знает мое расписание - а я его не знаю!
   - Ну ладно, а что там с твоим темпоральным телепортом?
   Я дернулся, но Маршера фыркнула, заметив легкую панику.
   - Канда знает. К тому же, именно он добывал для тебя эту астенцию, рискуя собственной жизнью.
   - Если бы не одна коза, я бы ни за что на свете туда не полез, - буркнул джакосто, отводя взгляд. Демоница вспыхнула; я припомнил, что это по отношению к ее расе несколько неприлично. Ожидал было выволочки от Лилит, но та вдруг притихла и не сказала на этот счет ни слова.
   - Да, в общем, я пока им особо и не занимался. Тут еще Солтаро со своими киборгами...
   - А да, я как раз застала тебя у него?.. Он опять балуется с искусственным интеллектом?
   - Ага. Пытается заставить киборга писать стихи. Получается ересь.
   Лилит вздохнула.
   - Вдобавок, меня сбивает с толку этот идиот, - сообщил я рассерженно. - Помнишь, я говорил тебе? Самонадеянный очкарик из моей самой нелюбимой группы. Он сегодня опять подошел ко мне и начал пороть чушь насчет всяких там божеств.
   - Ганс, - с легкой угрозой в голосе произнесла Ченг, я спохватился и поднял руки.
   - Извини, извини, оэрба. Я не имел в виду Маннегана. Парень пытается доказать существование высшего разума научным путем.
   Она вроде успокоилась. Канда с легким любопытством покосился на нее; должно быть, уже ознакомился с главным божеством пантеона наэти. Возможно, даже огреб за его оскорбление.
   - Да я-то помню, - согласилась Лилит. Тора кивнула, давая понять, что и она в курсе. - Он уже придумал, как умереть и воскреснуть?
   - Нет еще, - рассмеялся я. - Кажется, дальше слов его исследование не пойдет; ему лишь бы выставиться перед окружающими. Он предположил, что существование высшего разума и потусторонних миров можно доказать, отключив какие-нибудь каналы восприятия, тогда я загрузил его не относящимся к теме понятием времени и отослал к тебе, на кафедру онтологии. Можешь поиздеваться, если придет.
   - Я спущу на него Ээро, - лениво протянула Лилит. - Он и меня-то уже достал своей болтовней. Жду не дождусь, когда он наконец защитит свою докторскую и свалит на другую кафедру.
   Я снова озадачился этим фактом: очкарик Лео почему-то задевал меня, явно сильнее, чем ту же Маршеру. Попытавшись выбросить очкарика из головы, остался наедине с этим идиотским вопросом о существовании потусторонних миров.
   - Что любопытно, - сказал я, - алфари заявляют, что могут видеть непостижимое. Яинигве рассказывала, что многие из ее народа в состоянии при медитации покинуть рамки собственного сознания.
   - Очень многие народы, увлекающиеся медитацией и тому подобным, это заявляют, - равнодушно возразила Маршера.
   - Да, но у многих ли настолько уникальное строение головного мозга?
   - У тебя есть какие-то данные по алфари?
   - Особо никаких нет, но Рогьяр полагает, что у них есть физиологический фильтр, из-за которого они не могут испытывать эмоции. Я полагаю, что эмоции есть, но слишком слабые.
   - Будь я Рогьяр, - буркнула оэрба, - я бы сказала тебе: так что тебе мешает взять алфари и препарировать его мозг? ...Да вот я не Рогьяр, и я прекрасно знакома с последствиями той давней операции. На Терео-На'ахта только с армией идти.
   Джакосто открыл было рот, но передумал и промолчал. Я предположил, что он знает что-то и о городах алфари; выпытывать у него, впрочем, я не собирался. Хорошо еще, Тора ничего не заметила, с ее-то социальным интеллектом. Она бы уж точно от него не отстала.
   - Рогьяр, - сообщил я, - именно это мне и предложила, оэрба. Правда, она знает, что я этого делать не стану.
   - Познав непознаваемое, - пробормотала Лилит, тыкая когтем в скачущую по столу от ее рук пивную крышечку, - мы лишаем непознаваемое его непознаваемости. Вот так вот. Что это за божество, которое можно измерить приборами? Вся соль высшего разума в том, что он непостижим. Постигнув его, мы встанем наравне с ним, и тогда... черт его знает, что тогда?..
   - Тогда мы можем его убить, - заявил вполголоса джакосто. Ченг рассерженно дернула плечом, будто ища рукоять двуручника, Лилит и Тора с вопросом в глазах уставились на него.
   - Зачем? - поинтересовался я.
   - Просто так, - нехотя буркнул охотник. В этот момент ясно вспыхнул прожектор на сцене, и белый отблеск нырнул в его глаза; я обнаружил, что они дикого фиалкового цвета. А еще в тот же самый момент я уже знал, что за этим его просто так кроется нечто большее... нежели просто так.
   Замечательно, подумалось мне; если уж я все равно обещал Лилит позаниматься с ним, то могу заодно и изучить его как следует.
   - Gott ist tot, - рассмеялась демоница, - как сказал один великий философ. Так что ты немного опоздал с этим.
   - Это еще сначала доказать надо, - фыркнула Яндор. - Я полагаю, Ганс, ты намерен этим заняться?
   Я едва не подавился пивом.
   - Нет! Это действительно неразрешимая задача, и я не собираюсь биться головой об стенку! Между прочим, тут мне Рогьяр обещала прислать кое-какие данные по исследованию воздействия филотонина на эланген трупов, к тому же, теперь я имею некоторое отношение к эксперименту Солтаро Грея, а еще Яинигве...
   - И все эти вещи, - сказала мне Лилит, - ведут к одному.
   - А трупы-то тут причем?!
   - Ты забыл, что такое филотонин?
   - Химическое соединение, существующее только в пределах Кошачьей Галактики?.. - уже почти растерянно спросил я. Только теперь до меня медленно начало доходить, что я пьян.
   - Филотонин, - спокойно пояснила демоница. - Впервые был обнаружен непосредственно после открытия туманности Зорга. Что характерно, обнаружили его те самые ученые, которые занимались ее изучением, на планетах, близких к туманности. У тебя есть предположения, Ганс?
   - Филотонин, - пробормотал я. - Эланген. Изменения во времени. Время - границы... разумного существа. Нарушая время, мы нарушаем собственные границы. Путешествия во времени именно из-за этого невозможны: разумное существо не может совершить такое путешествие, не уничтожив самого себя. Черт побери!
   - Я думаю, на этот раз сестрица тоже заинтересуется, - спокойно сообщила Лилит. Тора обвела нас долгим взглядом, потом кивнула.
   - Это уже продвигает исследование Ганса с мертвой точки, - сказала она. - У нас есть астенция, есть филотонин. Есть алфари, которые заявляют, что видят несуществующее. Ганс, ты рад?
   - Я? Ни в коем случае!
   Яндор развела руками.
   - Я полагала, что это логично проистекает из...?
   - То-ора...
   - Кажется, охотникам из Граниума тоже придется попотеть в скором времени, - буркнула Ван Ченг. - Поделишься, как удалось уйти целым из Зорга, парень?
   - А если не поделюсь, то ты упрячешь меня в долговую тюрьму, - пробормотал Канда себе под нос. - Разумеется, - погромче добавил он.
   - Я не собираюсь этим заниматься! Это бред собачий! То есть чушь! У меня полно других дел, лекции, студенты... киборги...
   - Гансик, - Лилит погладила меня по спине. - Ты перепил немножко, нет?
   - Когда это ты беспокоился о студентах? - невозмутимо добавила Тора.
   - Это невозможно! Задача не имеет решения, я даже могу вам это доказать, как уже объяснял этому придурку, и!..
   - То есть, если я правильно понимаю, вы принимаетесь за нее, - прозвучал баритон Канды. Я посмотрел на него затуманенным взглядом.
   - Я же сказал, что...
   - Вы сказали, что задача не имеет решения, и вы можете это доказать, - невозбранно перебил меня охотник. - Если верно то, что рассказывала о вас Лилит... профессор Маршера, это означает, что вы непременно возьметесь за эту проблему.
   Я почти простонал маловразумительное ругательство и улегся на столике, почувствовав холод пустой пивной кружки затылком.
   ***
   Темно.
   Это было первое, что пришло мне на ум; темно и тихо. Потом меня будто по голове кувалдой ударили, и резко включилась мигрень, явственно свидетельствующая о том, что именитый профессор Ольсен откровенно перепил последним вечером в любимой пивнушке Лилит.
   События последних часов я не помнил. Да и вовсе, сам факт того, что я сплю всего спустя двадцать четыре часа после предыдущего сна, ввел меня в ступор. По крайней мере, подумал я, оглядываясь, - я сплю не где-нибудь в темном углу на улице жилого квартала Рариума, а в собственной спальне, в постели, в обнимку...
   Чертова железка!
   Бук уютненько свернулся клубочком и дрых у меня под носом, иногда мелодичненько попискивая. Что, винных паров надышался, скотина?.. Я озадаченно ткнул его пальцем в гладкий бок.
   В ответ огреб твердым уголком вирагеля под дых.
   - Твое место на столике, сволочь, - пробормотал я, откатившись в сторону и потирая уязвленное место. Бук лениво выгнулся, растянувшись во всю свою прямоугольную площадь, а потом снова свернулся комком. Интересно, подумалось мне при этом, сильно ли отличаются мои взаимоотношения с этим куском вирагеля и отношения, к примеру, Яинигве с ее Дривой?.. Должно быть, различаются, подсказал холодный разум: все-таки Яинигве гораздо слабее испытывает чувства, да и Дрива - живое, при всем том умное существо, в отличие от скотины бука.
   Некоторое время я лежал, глядя в потолок и медленно приходя в себя. Во рту было сухо. За водой идти было лень.
   - Что вчера было? - наконец поинтересовался я у бука. Тот неожиданно подскочил и горделиво продемонстрировал свое пузо, на котором высветился квадратный экран. Так. Съемка в ночном режиме.
   Судя по всему, в момент моего возвращения домой бук сидел на кровати; я мог видеть, как беззвучно открывается дверь, - звук этот придурок явно записать поленился, - и в комнату входят двое. По очертаниям - крошка-демоница, озабоченно размахивающая руками, и высоченный джакосто. Я его признал: это был тот самый охотник.
   А охотник практически волочил на себе третьего, кем позорно являлся вышеупомянутый профессор... ох, черт. Демоница резво подбежала к постели, и все перекрутилось: должно быть, согнала бук, прыснувший под стол, будто какая-нибудь кошка. Джакосто уложил свою ношу на кровать, Лилит еще посуетилась вокруг, и они ушли.
   Бук довольно пискнул и свернулся. Я догадался, что демонстрировать мне сии позорные моменты моей биографии доставляет ему неимоверное удовольствие.
   - Сотри к черту, - буркнул я сердито. - Чтобы невозможно было восстановить, понял? Если найду у тебя в системной папке, точно отправлю на перепрошивку!
   Адская машина презрительно отвернулась, всем своим видом показывая, что больше не боится пустых угроз.
   - Между прочим, я консультировал заведующего кафедрой кибернетики, - промямлил я, - и если я совсем не обленюсь, то...
   К сожалению, мой бук знал не хуже меня, что я обленюсь.
   Я продолжил свои мучения, пытаясь заставить себя встать с постели и пойти на кухню за водой. Но долго они не продлились: в этот момент бук заверещал, подпрыгнув, и засветился пузом.
   Я от неожиданности и сам чуть не подскочил.
   - Чертова скотина! - заорал я на него с перепугу. - Это всего лишь сообщение!
   Бук надулся, но все-таки соизволил дать мне прочесть содержимое внезапно пришедшего послания.
   Оно было с кафедры темпоральной философии и благодушно сообщало мне о том, что мой запрос принят, а научный эксперимент зарегистрирован в базе данных.
   - Чего-чего, какой эксперимент, - ошалело пробормотал я. Сообщение послушно развернулось, демонстрируя имеющуюся у него информацию.
   Кафедра темпоральной философии, кафедра ядерной физики, кафедра нелинейного математического анализа, кафедра... так, куча кафедр, мало связанных друг с другом... Профессора, проводящие работу: блабла, куча титулов, Иоганнес Ольсен, еще куча титулов, Лилит Маршера, еще куча, ну вы поняли, Рогьяр Маршера.
   Я почесал затылок.
   Цель эксперимента: установление возможности познания разумным существом параллельных измерений с более высоким уровнем каналов восприятия, и еще горка научной ереси, сводившейся к одному.
   - Кто это сделал! Кто это сделал! - в панике воскликнул я, хватаясь за голову. - Кто это зарегистрировал? Только не говорите мне, что Лилит! Нет, Рогьяр же вообще этим не интересовалась! Какого чер...
   Бук настойчиво пискнул.
   В сообщении было указано, что не более чем два часа назад на их кафедру поступил запрос от профессора Иоганнеса Ольсена, со всей вышеперечисленной пургой в описании эксперимента.
   Я плюхнулся обратно в постель.
   И ведь теперь уже не отвертишься!..
   В те моменты величина опасности невозбранных и неумеренных приемов алкоголя дошла до моего воспаленного сознания со всей ужасающей отчетливостью, и я обреченно вздохнул, глядя в невидимую точку; так начался закат Заратустры.

В эту синюю ночь сполна откричала ты,

лишь высь приносила ответ.

Жди меня!

Я никогда не вернусь...

   VII.
   О газообразных спутниках
   Он что-то неразборчиво бормотал и делал слабые попытки сопротивления. Я растерялся было сначала; как-то непривычно транспортировать на собственной спине тушку, в некотором роде известную по всей галактике не меньше, чем какая-нибудь Тиамат Ма'алиэ. Даже более известную: от этой самой Тиамат не останется и следа, кроме задрипанных 3D-плакатов, а фамилию Ольсена еще веками будут проклинать незадачливые студенты, которым придется читать его учебники и повторять его опыты.
   Однако Лилит действовала уверенно, словно сие зрелище представало перед ней не в первый раз. Ну, пожалуй, да; человеческая раса - самая неустойчивая в отношении алкоголя среди более или менее близких к ней по системе пищеварения, тогда как С'драсса вообще могут пить технарь, как воду, и ничего с ними не сделается.
   Я дотащил профессора до станции эс-линии, пока Лилит не прекращала почти что прыгать вокруг меня, то уговаривая его потерпеть немножко ("Гансик, не блюй, пожалуйста, скоро уже дома будем"), то задавая мне всяческие идиотские вопросы ("Канда, тебе не тяжело?.."). Наконец-то пришла эска, и я было обрадовался, но потом до меня дошло, что я не могу бросить крошечную демоницу одну с пьяным профессором, хоть и знаю, что она его, конечно, все равно дотащит, - С'драсса вообще отличаются физической силой, - и придется выполнить свою ответственную миссию до конца.
   В эске ему все-таки стало плохо, но у Лилит, на счастье, оказался с собой пакетик для документов; она спешно вывалила из него какие-то отчеты и ведомости и принялась ухаживать за тяжелораненым, кхм. Я с отстраненным видом пялился в окно.
   В жилом районе Орриума я еще не был; девушка уверенно шла по освещенным неясными неоновыми огнями улицам, пока мы не оказались у искомой, видимо, двери. Ольсен тяжело вздыхал в полубессознательном состоянии, повиснув у меня на плече. Я было ожидал мучительных поисков ключа по его карманам, но моя спутница неожиданно оказалась профессиональным взломщиком; ей было достаточно отковырять шпилькой еле заметный щиток и замкнуть контакты. Дверь жалобно пискнула и открылась.
   Лилит согнала с постели что-то, что я сначала принял за кошку, но потом обратил внимание на плоскую форму; Ольсен тяжело осел на кровать и вдруг громко пробормотал:
   - Никогда больше не буду пить!..
   - Успокойся, Гансик, ты это всякий раз обещаешь, - беззаботно фыркнула Лилит.
   - Ничего, что мы его тут так оставим?.. - нерешительно осведомился я, уже когда она выпихнула меня за дверь.
   - Канда, это взрослая семидесятилетняя особь, небось не помрет. К тому же, все содержимое своего желудка он оставил в эске, можно не переживать.
   - Чего-о?! - не сдержался я. - Сколько-сколько ему?
   - Шестьдесят девять лет, - удивилась Маршера. Она уверенно шла куда-то, и я по инерции шлепал за ней, даже не сразу сообразив это.
   - Он же человек?..
   - Человек, - согласилась она.
   - Да он выглядит на двадцать!
   - А что такого? Я бы тебе вообще дала восемнадцать с первого взгляда.
   - Я джакосто, - уязвленно возразил я. - Это совсем другое.
   Она фыркнула, наконец соизволила объяснить.
   - Ганс родом с планеты Фрейа, - увидев, что мне это ничего не сказало, добавила: - Это особенная планета с орбитой, расположенной вокруг двух крупных звезд, и сутки на ней длятся несколько дольше, чем на обычных человеческих. Люди колонизировали ее очень давно, и в процессе адаптации изменился даже их ген старения, так что живут они тоже значительно дольше, чем основная масса человеческих народов. Действительно, по меркам обычных людей, Гансу около двадцати.
   Мы наконец доплелись до станции эсок. Я, не задумываясь, брякнул:
   - Тебе небось тоже все двести стукнуло?..
   Лишь потом доперло, что это немножко неприлично, но Лилит проигнорировала.
   - Нет, - сказала она, - мне шестьдесят восемь.
   И рассмеялась. Я почувствовал себя глупым мальчишкой. Ну конечно, из-за особенностей нервной системы С'драсса вообще не стареют на вид, и ей вполне могло бы быть и двести, и даже триста. Я знал, что это раса долгожителей, и по их меркам ее возраст тоже считался юношеским.
   Тут я обнаружил, что мы садимся на одну эску, хотя нам просто физически не могло быть по пути.
   - Э?..
   Маршера хихикала, совсем как девчонка; я по инерции шагнул за ней следом, и двери захлопнулись. Эска повезла нас в Арсениум.
   - Черт!
   - Ничего, проводишь даму, - фыркнула она. - У тебя все равно отпуск, тебе завтра рано не вставать.
   Я обреченно плюхнулся на сиденье рядом с ней, пока Лилит деловито устраивалась на своем. Некоторое время мы молчали.
   Потом она вдруг спросила:
   - А почему ты хочешь убить бога, Канда?
   Я промолчал, отведя взгляд. Но она не отставала, я прямо мог чувствовать ее ожидание, и пришлось все-таки сказать.
   - Для начала, я не верю в его существование, - буркнул я. - Мне это просто кажется нелепым, если честно. Как и вся эта ваша ерунда с потусторонними мирами.
   - Почему? - она хлопала ресницами, и я снова пожалел о том, что очки ее разбились.
   - Ну, - я сделал непонятный жест кистью руки, не в состоянии толком объяснить свою мысль, - это все как-то надуманно и излишне, что ли... представь себе, допустим, есть замечательная древняя модель круизера А-120, по прозвищу Ласточка, использовавшаяся еще в пятой галактической... у нее есть режим ручного управления, есть бортовой компьютер, который может вычислять маршрут ровно настолько, чтобы не угробить сам круизер вместе с пилотом. В принципах его работы разберется и ребенок. Но какой-то умник догадался взять эту модель за основу и понавешать на нее всяких свистелок... э-э, ну в общем, запихнул туда какую-то дрянь, которая рассчитывает время, среднюю арифметическую длину маршрута, сколько чипсов успеет съесть пилот до момента, когда круизер прилетит в точку назначения, запоминает сведения о температуре центральной схемы двигателя первого уровня... ну, короче, делает массу совершенно бесполезных вещей. Вот, и всякие там существа, желающие продемонстрировать свою крутизну, тут же эту модель расхватали, а пилоты, которым важнее бесперебойная работа машины, по-прежнему катаются на А-120... я не запутал?..
   - Нет, - улыбнулась Лилит. - Я понимаю, что ты хотел сказать. Если честно, насчет бога у меня примерно такие же представления, только обросшие кучей непонятных терминов... а насчет потусторонних миров просто интересно. Вполне может оказаться, что наша, привычная Вселенная на самом деле - всего лишь дно океана, а мы глупый примитивный планктон, пытающийся стать нектоном.
   - ...Кем?..
   Она легко рассмеялась.
   - Неважно. Мы никто, пытающее стать некто, можно и так сказать. Так... а убить?..
   - А чтобы не было этой несуразицы, - надулся я, скрывая собственное смущение. Пузатая эска подплыла наконец к станции жилого района Арсениума, и мы вышли; некоторое время стояли просто так, дыша прохладным ночным воздухом. Было в нем что-то такое, неуловимый запах, приводивший меня в замешательство. Вдруг Лилит принялась снимать тяжелые ботинки, и я сначала не понял, зачем; стоял и тупо смотрел на нее, пока ее босые ноги не шагнули на отделанную под какой-то природный камень поверхность станции.
   Потом она скинула курточку, оставшись в одной майке.
   - Я пойду, - тихо сказала она, и ее глаза блеснули в сумраке. - Не перепутай эски, Канда.
   Тут она распустила кожистые крылья, громко хлопнув ими, схватила ботинки за длинные шнурки и взмыла в воздух.
   - До завтра, - брякнул я, оставшись стоять на станции. Лилит помахала свободной рукой, и скоро ее силуэт растаял.
   Я все-таки пропустил одну эску, все никак не в состоянии уйти отсюда; мне казалось, что в эске я непременно задохнусь. Но наконец заставил себя войти в салон и плюхнулся на кресло, развалившись там, благо кроме меня, никого не было. В животе странно бились не пойми откуда взявшиеся там бабочки.
   ***
   Центиум с высоты полета эски был наиболее плоским из виденных мной районов Серебряка. Корабль медленно опустился, вплывая в широкую трубу из аэрогеля, лихо прокатился по предназначенным для него рельсам и наконец замер, распахнув двери. Я сошел на станцию. За время своего недолгого пребывания в научном институте я уже успел заметить, что каждый район выглядит по-особенному, не как все. Шангри-Ден больше всего напоминал мне здание гильдии наемников Тайра, в которой я провел около двух месяцев, а в Центиуме явно стремились изобразить благообразную старину. Кажется, им нравился этот дух ушедшего времени, совсем ушедшего; и эти совершенно не нужные для летучих эсок рельсы, и кованые скамейки на платформе, и тяжелые кадки с какими-то сорняками возле эскалатора, ведущего вниз: станция оказалась самым высоким строением в этом месте.
   Я ехал на эскалаторе и предполагал, что профессор давным-давно уже забыл о назначенном времени. Но не приехать было бы уж совсем невежливо, и я тащился в Центиум, уверенный, что сейчас приду зря и тут же отправлюсь обратно. Впрочем, я уже продумал свой маршрут, так как времени свободного у меня теперь было хоть отбавляй, а я хотел побывать в Гилраэне.
   Черт!.. А вот электронные гиды у них тут везде были одинаковые. Я некоторое время тормозил возле одного такого. Наконец с трудом сообразил, что указанная мне аудитория - это, собственно, обозначенная на схеме точка с надписью "Личный кабинет профессора Ольсена, ... (куча непонятных слов)". Даже прикинул, что добраться до нее можно, спустившись еще на пару этажей и пройдя по узкому горлышку смыкающего два здания коридора, и отправился в путешествие.
   Честное слово, думал я, уже оказавшись в искомом коридоре и чувствуя себя висящим в воздухе, - стены у него были аэрогелевые, украшенные огоньками, чтобы шальные пилоты не врезались, - уж лучше я опять какую-нибудь трулялянцию полезу доставать, это не проще. Зато я не ощущаю себя умственно недоразвитым в космосе.
   Итак, плоская светло-коричневая, под дерево дверь с красивой табличкой, на которой написаны заветные непонятные слова. Я остановился перед ней, соображая, что делать, но тут она вдруг сама отъехала в сторону, открыв передо мной немалое пространство широкого кабинета, больше похожего на комнату в каком-нибудь музее, посвященном Темной Эре; стены были обиты гобеленами, на полу лежал мягкий пушистый ковер, а посередине возвышался немаленький стол, за которым сидел изрядно помятый профессор и мирно дремал.
   Я прокашлялся, давая знать о себе. Он резко дернулся и поднял голову; увидев меня, махнул конечностью.
   - А, это ты. Проходи. Доброе... что у нас там сейчас?..
   - Утро, - подсказал я вежливо. - Вы в порядке, профессор?
   - Я... э... - Ольсен задумчиво взъерошил лохматые короткие волосы на затылке. Поразмыслив, я пришел к выводу, что он все-таки только показался мне тщедушным в темноте бара. Расстегнутый пиджак лишь усиливал это ощущение. - Вроде как... если не считать того, что чертова демоница влезла ко мне в окно в шесть утра и громко проорала на ухо, чтобы я поднимался. Кажется, я оглох на одно ухо.
   Я от неожиданности фыркнул.
   - Ну ладно, - махнул рукой Ольсен. - Садись, что ли. Послушай, я обещал Лилит, что буду тебя чему-то там учить, но чему - не помню, - признался он.
   - Да ладно, можете ничему не учить. Она вбила себе в голову, что я просто обязан пересдать экзамен на гражданство. Но у моей идентификационной карточки срок годности заканчивается только через три года, и мне лень.
   На его молодом лице с острыми чертами пробежала легкая тень, будто он что-то вспомнил. Наконец Ольсен воскликнул:
   - Да! Точно. Она просила меня натаскать тебя по Гилфорду. Так тебе точно лень?..
   - Что-то вы не горели желанием этим заниматься вчера, профессор, - смиренно ответствовал я. Ольсен только фыркнул в ответ.
   - Честно признаться, сейчас уже едва ли не горю - Лилит оформила это на кафедре, и моя заведующая перестанет меня домогаться на эти два часа в начале каждого рабочего дня. К тому же, я вообще-то хотел сказать тебе... - он почти что смущенно дернул себя за ухо, - что благодарен за Лилит. За то, что она осталась в живых.
   Я почувствовал, что все мои планы на утро все-таки рухнули. Пришлось обреченно распластаться в кресле.
   - Я всего лишь делал свою работу, - пробубнил я. - Можете поблагодарить ее за то, что она особенно не лезла.
   Он вдруг рассмеялся:
   - Что, больше привык чувствовать себя нарушителем порядка, чем его спасителем?
   Я от этих слов чуть не свалился со своего места, резко выпрямился и спросил:
   - А вы откуда взяли?
   - Ну, я же профессор психологии, - отмахнулся Ольсен. - Знаешь, социальный интеллект - штука вообще-то полезная. Существа, у которых он очень высок, могут практически читать мысли. Например, ты сейчас вертишься на кресле и думаешь о том, что тебе хочется отсюда свалить куда подальше, потому что тебе лень заниматься всякой дуристикой, и скорее всего, на сегодняшнее утро у тебя были совсем другие планы. Тебя слегка напугали мои слова насчет порядка, потому что кое-какие факты своей биографии ты тщательно скрываешь и опасаешься, как бы за них тебя не прищучили. А в данный момент времени ты подозреваешь меня во владении Искусством Изменения, но ты явно плохо знаком с этим Искусством, коли не знаешь, что маги не умеют читать чужие мысли.
   Поскольку именно в тот момент я именно об этом и подумал, мне ничего не осталось, кроме как поднять обе конечности. Но не успел я задать вопрос, как Ольсен, откинувшись в кресле, ответил:
   - Все очень просто. Тут даже не столько социальный интеллект, сколько обычная логика. Я знаю, что вчера вы с Маршерой приволокли меня на себе домой, значит, ты был уверен, что я позабыл о назначенной встрече, вот и строил свои планы. О том, что тебе лень, ты сказал и сам... то, как ты дернулся при моих словах о нарушениях, само за себя вообще говорит... что там еще?.. А, ну и насчет Искусства Изменения, магия - обычно первое, что ассоциируется с процессом чтения чужих мыслей. У тех, кто с этим Искусством незнаком, разумеется.
   - У меня такое ощущение, что я могу сидеть напротив вас, молчать и размахивать конечностями, а вы будете вести монолог, - буркнул я. Ольсен рассеянно вытащил из кармана коммуникатор, принялся вертеть его в руках.
   - А ты как думал?.. Между существами примерно одинакового уровня многие беседы именно так и происходят. Молча. В этом и заключается социальный интеллект: в умении понимать собеседника без слов. Так ты все еще хочешь пойти в Гилраэн?..
   Тут уж я совсем ошалел. Откуда?!
   - Это-то вы как узнали?!
   - Догадался, - неопределенно прозвучал ответ. - Лилит что-то несла мне насчет твоего уровня поля Махди. Ты и сам узнал об этом недавно, до того магией не интересовался, тебя наверняка потянет в самый большой оплот магии в этой галактике, тем паче что наведаться туда можно совершенно невозбранно.
   - Мне одно интересно... - начал было я. Ольсен вздохнул.
   - Нет, я не могу научить тебя этому за три дня. Но за год, например, улучшить это умение можно вполне.
   Я подумал о том, что он невыносим: крайне тяжело разговаривать с собеседником, который заранее предугадывает все твои слова и отвечает наперед.
   - Я невыносим, чтобы продемонстрировать тебе, что это такое, - спокойно сказал Ольсен. Я чертыхнулся. - Социальный интеллект также подразумевает чувство такта, хотя, кстати говоря, для некоторых рас тесты составлены без его учета...
   - Ну, тогда вы все поняли, - вздохнул я. - Я могу молчать.
   - Ладно, - профессор подбросил коммуникатор, но тот пролетел мимо подставленных рук и шлепнулся ему на колени. - Тогда начнем. А начнем мы с очень скучной вещи, ты сейчас взвоешь с тоски... а ну иди сюда, скотина ты этакая!..
   Я проследил за его взглядом и обнаружил, что высоко на полке с электронными книжками восседает свернувшийся в странный комок бук. Восседает, и слушать хозяина категорически отказывается.
   - Я достану, - спокойно сказал я. Ольсен не успел ничего добавить, я легко на развороте выскользнул из кресла и резко подпрыгнул; бук явно не ожидал такой прыти и очень скоро оказался у меня в руках. Попытался было ткнуть меня уголком, только я пришлепнул его на стол и не дал вертеться.
   Ольсен тяжко вздохнул и картинно закрыл глаза ладонью.
   - Эта тварь когда-нибудь меня доведет. Все-таки хорошо, когда твой студент - охотник... так вот, на нем лежит тест, и если ты из него этот тест выбьешь, то можешь его сделать...
   Бук хрипло заверещал, потом на его пузе высветилась картинка с совокупляющимися парнокопытными.
   - Сам такой, - ответил я. - Профессор, ничего, если я его чуть-чуть помучаю?..
   - Я буду только счастлив, - заявил Ольсен. Я воспользовался разрешением и принялся выкручивать податливый вирагель; наконец машина сдалась и продемонстрировала мне лист с вопросами теста.
   - Если еще закобенишься, - спокойно сказал я буку, - я тебя сломаю.
   Профессор восторженно всплеснул руками:
   - Ты говоришь, прямо как профессиональный палач! Замечательно. Если он будет бурагозить, у меня найдется для него новая угроза.
   Я слегка озадаченно потер подбородок и принялся за тест.
   ***
   Внимательные темные глаза смотрели на содержимое бука; наконец он взъерошил волосы уже таким знакомым жестом и вздохнул.
   - Не блеск, - сказал я. Профессор рассеянно кивнул и потянулся за кружкой; перепутал ее с какой-то хитроумной штуковиной, напомнившей мне одну детальку гиперпространственного двигателя, кое-как сообразил, в чем разница, отхлебнул кофе.
   - Ну, ничего... - наконец сказал он. - Ладно, что там у тебя с остальными тремя, пусть разбирается Лилл, это немножко больше по ее части... можно и Солтаро привлечь, и даже кого-нибудь с Эрлезиума, не суть. Ладно, тест разбирать не будем. Тут нужно скорее общее понимание. Скажи, что ты вообще знаешь о роли социального интеллекта в экзамене на гражданство?
   - Он составляет драгоценную одну четвертую часть от числа баллов, - печально протянул я. - И отличается зубодробительными заданиями, которых я вообще не понимаю.
   - Ну я понял, что часть ты тут поставил наугад. Хорошо. Теперь я расскажу, что я знаю о роли социального интеллекта, - вздохнул Ольсен. - Ну, его практическое применение я тебе уже демонстрировал. В схему экзамена на гражданство этот тест был введен почти тысячу лет назад, и вызвал самые большие трения среди разработчиков и населения, потому что это единственный тест, который требует какой-никакой эрудиции, мало того, его приходится разрабатывать отдельно едва ли не для каждой расы. Как, например, раса Винг-Т'а, к которой принадлежит одна из наших вчерашних, кхм, собутыльников, профессор Тора Яндор... кстати, с Гилраэна. Имей в виду, она там заведующая кафедрой амарики. Раздел Искусства Изменения, отвечающий за изменение живых объектов. Так вот, о чем я?.. Раса Винг-Т'а, в результате собственного развития растерявшая большую часть животных инстинктов, в том числе, например, инстинкта размножения, обладает чрезвычайно низким социальным интеллектом. Они, естественно, развивают его искусственным путем, изучая различные способы выражения эмоций другими расами, но все равно не дотягивают до среднего. Для них составлен отдельный тест Гилфорда, с учетом их особенностей.
   - Ну и зачем он тогда вообще нужен? - буркнул я. Профессор пожал плечами.
   - Это спорный вопрос, - был неожиданный ответ. - Но поскольку большинство все-таки придерживается того мнения, что разумное существо социально, то есть вынуждено уживаться с другими разумными существами, Гилфорд был принят как равноправная часть экзамена. Также есть программа о гармоническом развитии сознания, в которой пытаются учесть разные стороны вопроса... Кстати, много раз в совете по измерению общего развития граждан Серебряной Галактики возникали прения насчет того, не стоит ли включить и физическую подготовку, но все-таки этот пункт отменили.
   - Уж лучше бы включили его вместо этого чертова Гилфорда.
   - О да, ты бы небось сдал где-нибудь на пятый статус как минимум. А я завалил бы, - Ольсен рассмеялся. - Ну ладно, раз уж он есть, он есть. Естественно, всех проявлений эмоций различных рас ты никогда не выучишь, но есть одна общая рекомендация: всегда будь внимательным. Когда разговариваешь с другим разумным существом, наблюдай за его движениями, за тем, куда направлен его взгляд, и особенно тщательно вслушивайся в его слова при этом. Для гуманоидных рас большую роль играют движения рук и лицевых мускулов. Для любой расы важно расстояние.
   - А?..
   - Расстояние, на котором находится собеседник. Например, если молодая девчонка расы джакосто норовит отпрыгнуть от тебя подальше, при этом все-таки чересчур не удаляясь, она с тобой заигрывает. Это-то ты должен знать.
   Мне вспомнилась Рин. Это была ее стратегия; сначала подманить к себе, сделав вид, что она зазевалась и может быть легко поймана, а потом вдруг отскочить в сторону с оскорбленной гримаской.
   - Я знаю, - согласился я.
   - А вот если демоница С'драсса применяет подобную тактику, - добавил Ольсен, - то лучше ее поберечься: это значит, что она хочет тебя побить, и ты совсем ей не нравишься. Это проистекает из естественного поведения С'драсса, которые, будучи непревзойденными охотниками, частенько заманивают добычу в ловушку. Инстинкты у их расы развиты несколько сильнее, чем у твоей.
   Я слегка озадачился; при его словах о С'драсса на ум мне сразу пришла Лилит Маршера. Впрочем, кажется, ее поведение обладало гораздо более сложным узором, и она обычно сохраняла одну и ту же дистанцию, находясь рядом со мной.
   - Вообще, - задумавшись, сообщил профессор, - если уж общаешься с демоном С'драсса, лучше всего представлять себе на его месте опасного хищника. Например, Джокер. Ты ведь знаешь его, верно?
   - Он мой непосредственный начальник. И я уже усвоил, что социальным интеллектом он, кажется, тоже не особо отличается.
   - Верно, - легко согласился Ольсен, заставив меня дернуть бровью. - Например, он склонен подозревать наличие романтических отношений там, где их нет.
   - В точку, - буркнул я. - Он решил, будто...
   Я осекся; он рассмеялся и сделал еще глоток из кружки с кофе.
   - Он решил, будто Лилит Маршера имеет на тебя свои виды.
   Я почувствовал, что еще немного, и я покраснею, как мальчишка.
   - Не беспокойся, нас он в этом тоже подозревает, - отмахнулся Ольсен. - И даже, кажется, старшую сестру Лилит по отношению ко мне, а ее старшая сестра, насколько я ее знаю, испытывает нежные чувства только к трупам. Можешь в ответ намекнуть ему на романтические отношения с оэрбой Ван Ченг, только постарайся, чтобы сама оэрба при этом не присутствовала... потому что она-то как раз изъявляет подобные чувства в его адрес, а он даже не догадывается об этом.
   Я вспомнил, как Ченг общается с Джокером, - посредством сапог чаще, чем посредством слов, - и не удержался, заржал как конь. Потом обнаружил, что Ольсен хохочет вместе со мной.
   - Есть еще одна маленькая особенность, - сказал он, просмеявшись. - К сожалению, чем выше социальный интеллект определенного индивида, тем сложнее его собственное поведение. Например, я с трудом могу разгадывать мотивы поведения Маршеры, тогда как твои - ну, сам видел. Я одно могу сказать наверняка, она в последнее время уж что-то слишком весела. Ну или я очень давно уже не наблюдал, как она использует свои детские трюки и, например, вламывается в окно чужой спальни.
   ***
   - О-ой, капитан. Вообще-то ты мне отпуск выписал.
   Джокер состроил суровую гримасу, но меня она почему-то не напугала.
   - Ты забываешь, где ты работаешь, боец, - важно сообщил он. - Здесь даже отпуск нужно использовать во имя работы!
   - ...Ага.
   - На самом деле, задание тебя обрадует, - он принял более или менее привычное выражение лица. Я так и не заинтересовался. - В общем... держи.
   Я по инерции поймал пластиковую карточку. При прикосновении моего пальца она выдала светящиеся четкие буквы, которые гласили, что боец третьего разряда по имени Ю Канда (ненавижу все-таки, когда мои имя и фамилию меняют местами в привычном порядке) назначается ответственным и так далее, крупная сумма, от которой у меня глаза на лоб полезли, и требуется вернуться в такой-то срок обратно на Лямбда-246 на каком-нибудь приличном боевом лайнере, рассчитанном на команду из пяти-шести бойцов.
   - Не интересует?.. - с лукавым видом спросил Джокер. Я дернул себя за свесившуюся прядь волос. Отправиться покупать огромный лайнер! Бродить по гигантским холлам, выбирать модель, придирчиво осматривать новенькие салоны...
   Тут до меня дошло, что за штурвалом этого лайнера я все равно никогда не посижу, и прядка едва не оказалась вырвана. Джокер наблюдал за моими моральными мучениями с нескрываемым любопытством.
   Ладно, наконец решил я. Все-таки это работа, хочу я или нет, неважно. В конце концов, можно же представить себе, что выбираешь его для себя?..
   - Да, одна деталька, - сказал капитан, откидываясь на спинку кресла и укладывая конечности на стол. - Я хочу, чтобы ты выбрал его под себя. А еще чтобы ты мог его довести до ума, если потребуется.
   - Я, в принципе, могу любую летающую посудину до ума довести... - рассеянно сказал я. - Только смотря до какого?..
   - Корабль нужен для разведки, - пояснил Джокер. - Как раз по твоей части, я думаю?.. Незаконные проникновения на чужие территории.
   Я подавился.
   - Что значит по моей части?!
   - Ну, ты же специалист, - он с довольным видом пожал плечами и принялся дразнить свой бук бумажкой на ниточке. Я оторопело наблюдал, как кусок вирагеля весело прыгает, пытаясь ухватить бумажку уголками. - Вообще-то, это неофициальное условие твоего задания, потому что, естественно, незаконные проникновения - они и есть незаконные проникновения, и такие миссии даже не регистрируются в управлении Шангри-Ден... вот только они есть, и я именно для этого так хотел заполучить тебя на работу.
   - У меня просто нет слов, - ошалело пробормотал я. - Такая серьезная контора с виду, а на поверку та еще шарашка...
   - Именно! - белобрысый капитан назидательно поднял палец. - Шарашка. Много лет назад именно таким и было разговорное обозначение Серебряка. Кажется, наши блистательные ученые его сперли из какой-то древней понравившейся им книжки про себя любимых, написанной едва ли не на заре Темной Эры. Ну так что, можешь отправляться. Я бы тебе посоветовал "Хребты Безумия", в Шестиста Мирах, там гигантская орбитальная станция, на которой известные производители выставляют свои творения.
   - Хорошо, - я состроил кислую рожу. - Я только предупрежу своих именитых учителей о том, что я от них улизнул.
   Циклон махнул мне рукой.
   Именитых учителей мне даже искать не пришлось, собственно; я как раз выбрел на солнышко, оказавшись на широкой открытой балюстраде, огибающей здание Шангри-Ден, когда услышал хлопанье крыльев.
   Она опустилась на металлическую поверхность, цокнув когтями, и улыбнулась мне.
   - Неожиданная встреча, - сообщила Маршера. Я развел руками:
   - Это же, как-никак, моя работа?..
   - Ну, а что ты тут делаешь в такой славный денек, сразу после обеда, да еще и в форме охотника?
   - Миссию получал, - я тяжко вздохнул. - Джокеру неймется.
   - Он же тебе отпуск выписал!
   - Он меня погнал покупать лайнер, - пояснил я и состроил недовольную рожу. - Я, если честно, согласился только потому, что не знаю, когда еще выдастся шанс побродить по огромной выставке с большим количеством летающего хлама.
   - Куда полетишь? - вдруг заинтересовалась Маршера. Я пожал плечами.
   - Он посоветовал "Хребты Безумия", если ты знаешь, где это...
   - Ой, конечно, знаю. Пожалуй, я полечу с тобой.
   Некоторое время я стоял, уронив челюсть. Наконец догадался ее подобрать с груди и поинтересовался:
   - Зачем?
   Маршера беззаботно рассмеялась.
   - Ну, мой круизер давно покоится на переработке, если уже не переродился во что-нибудь новенькое, а тут такая возможность, один из лучших пилотов Шангри-Ден! Ты же мне поможешь выбрать?..
   Она так мило улыбалась, что я купился.
   - Ладно, - сказал я. - Но я был намерен вылететь через полтора часа.
   - Очень хорошо, я тебя буду ждать на космодроме, - согласилась Лилит.
   ***
   На самом деле, за эти полтора часа я рассчитывал связаться с кем-то из профессоров и сообщить, что в ближайшие дня два меня не будет; но поскольку эта задача решилась сама собой, я поплелся в собственную комнату.
   Я провел здесь от силы неделю, если не считать вылазки на край света, а тут уже царил настоящий бедлам. Мне даже стало немножко стыдно. Предполагая, что процесс сборов много времени не займет, я принялся убираться; откуда только у меня столько хлама?..
   А-а, ясно... большинство этого хлама оказалось на поверку всякими объедками, пустыми банками, баночками и банищами, обертками от различного рода еды и... ну, вы поняли. Я, вздыхая и жалея о том, что автоматические системы очистки помещения охотникам с таким низким статусом не положены, сгреб все это в пакет и выкинул. Стало значительно свободнее.
   На дне завалов обнаружилась моя старая сумка, единственное, с чем я сюда пришел. Она вся размякла и почти что развалилась, но она служила мне верой и правдой еще с незапамятных времен, так что я даже взгрустнул над ней; это ведь, в конце концов, были обломки моей прежней вольной жизни. Ее еще Рин, кажется, штопала, когда у нее оторвалась ручка. Я вздохнул, потыкал сумку пальцем.
   Так. Нет, у меня наконец появилось какое-никакое место в этой жизни, и я решил, что терять я его пока не хочу. В последние дни я вдруг выяснил, что в Серебряке весело; ощущение чужеродности проходило, когда вокруг меня были эти странные существа, в "Пьяном Драконе" атмосфера царила совершенно безбашенная, каждое утро Ольсен, разрешивший мне звать себя по имени, (его утомляло мое "профессор", потому что, как он сам признался, это напоминало ему о его нелюбимых студентах) рассказывал какие-то забавные штуки по поведению разных рас, иногда к нам на занятия наведывалась Лилит и подначивала нас обоих, и...
   Я все-таки снялся с места раньше, чем планировал. Набросил плащ охотника на плечи, сунул в набедренную сумку документы и обнаружил, что все сборы завершены. Решил ме-е-е-едленно ползти в сторону космопорта, потому что сидеть в пустой комнате не хотелось.
   Это "ме-едленно", конечно, вылилось в бег наперегонки с самим собой, и уже за полчаса до назначенного времени я стоял в зале ожидания космопорта, изучая таблицу рейсов. Гражданских здесь было немного. Мне вполне подходил корабль до Аркарии; так выходил небольшой крюк, но прямее не обнаружилось, и я вздохнул, вспомнив счастливые времена обладания личным транспортным средством.
   Ее присутствие я почуял за две минуты до того, как маленькие руки шлепнули меня по спине. Я обернулся; Лилит хихикала.
   - Я тебя обнаружил задолго до того, как ты подошла, - снисходительно сообщил я ей. Но профессоршу, казалось, это нимало не смутило.
   - Я так и знала, что ты примчишься едва ли не на час раньше, чем обещал, - сказала она в свою очередь, а это заставило меня замяться. - Пойдем, ближайший рейс через пять минут.
   Мы прошли через турникеты, предъявили свои идентификационные карточки при посадке, и вскоре я уже вертелся в мягком кресле пассажирского лайнера рядом с демоницей. Этот факт меня слегка озадачил; мало того, я только тут обратил внимание на то, что на ней нет привычного балахона, а вместо него синяя блузка с короткими рукавами, она выглядела очень мило и женственно, и быть может, со стороны мы смотрелись как...
   Тпру-у-у. Лилит достала свой бук, пристроившийся у нее на коленях, и принялась читать какую-то статью. Мне делать было нечего, я сидел и опять думал всякую ерунду. Ее присутствие рядом отчего-то неуловимо колыхало мои мысли, искажало их, и даже мечты о будущем лайнере особо не меняли ситуацию.
   До "Хребтов Безумия" в общей сложности было шесть часов пути.
   ***
   Орбитальная станция чем-то напоминала феерическую "звезду смерти" из какого-то древнего фильма. Лайнер, на котором мы прибыли с Аркарии, влетел в узкий тоннель; космопорт здесь находился в самом центре. Я неодобрительно покачал головой: случись что, и никто не сумеет спастись отсюда из-за подобной планировки... ну, впрочем, наверное, за этим следят, как-никак это огромный торговый комплекс.
   Первым делом я изучил схему станции. Маленькие личные транспортные средства были представлены на двадцать шестом уровне, почти у самой поверхности, далее шли корабли побольше, вроде грузовых, а то, что было надо мне - военные модели - находились на тридцатом. Лилит схеме никакого внимания, казалось, не уделила, она стояла рядом со мной и вертела головой.
   - Нам на двадцать шестой, - сказал я серьезно, чувствуя себя немного неловко в ее присутствии. Процесс выбора военного шаттла тоже из-за этого должен был пострадать: ну как я отдамся любимому делу целиком, если вокруг меня вертится скучающая женщина, которой наверняка все эти премудрости будут неинтересны?..
   - Ага, - легко согласилась Лилит. - Только давай сначала заглянем на восемнадцатый, ладно?..
   - Хорошо, - брякнул я, и мы направились к лифту.
   Это были совершенно странные ощущения; это был и не Серебряк, в котором Маршера была как рыба в воде, и не открытый космос, мои старые привычки то и дело давали знать о себе, но я был вынужден вести себя, как совершенно законопослушный гражданин, еще и... тысячу лет не бродил по торговому комплексу с женщиной, обнаружил я у себя в голове позорную мысль. Только бы ей не пришло на ум бежать за какой-нибудь там, ну я не знаю, косметикой. Тут уж я точно почувствую себя идиотом.
   Нас вынесло на восемнадцатый уровень вместе с толпой, и Маршера уверенно направилась куда-то; я поплелся следом за ней. Она вдруг остановилась и воскликнула:
   - Ой, смотри!..
   В этот момент раздался эпический взрыв, и я едва сдержался, чтобы не использовать свои навыки бродяги и драпать, а потом понял, что это был всего лишь фейерверк.
   Демоница захлопала в ладоши; казалось, она по-детски радовалась зрелищу.
   - Там какое-то представление, - наконец сообщила она мне. Я, все еще не пришедший в себя, пробурчал нечто маловразумительное, содержащее в основном нецензурную лексику; Маршера проигнорировала полностью, разобрала она или нет, и пошла дальше.
   Мы оказались в широком коридоре, забитом толпой народа; оглядевшись, я обнаружил, что мы находимся в секции с буками. Маленькие куски вирагеля вытягивались, выглядывая из своих витрин, и пищали, будто они были настоящими ручными животными.
   - Иногда мне кажется, - с трудом различил я голос Лилит во всем этом гомоне, - что разумные существа придали своей технике такие черты именно из-за древней привычки заводить домашних питомцев... а у тебя когда-нибудь были дома животные?..
   - Мы слишком часто перебирались с места на место, - ответил я и лишь потом сообразил, что говорю. Но останавливаться было бы уже глупо. - Когда мне было пять, я мечтал о кошке. Но это слишком редкое животное на Грей Доннагут, мне бы в любом случае не позволили.
   - У меня был декоративный бронто, - улыбнулась Маршера. - Он был страшно надоедливый и без конца лез ко мне со своим мокрым носом тыкаться, я психовала на него и отталкивала... он умер из-за опухоли в брюшной полости, и когда это случилось, я плакала два дня. Буки не умирают; может быть, поэтому сейчас большинство предпочитает заводить именно буки, даже если они им совсем не нужны для работы.
   Она вдруг схватила меня за руку и буквально подтащила к одной из витрин. Перемена в ее настроении была настолько внезапной, что я совершенно растерялся.
   - Ой, какой милый, - воскликнула демоница и протянула руки. Я озадаченно потер подбородок: на вид совершенно обычная машина, ничуть не отличающаяся от других, ну да, женская модель: поменьше чуть-чуть и симпатичного василькового цвета. Он ткнулся уголком в предложенную ладошку.
   - Канда, давай мы тебе купим бук, - неожиданно предложила Маршера.
   - Это еще зачем?..
   - Ну, ну у тебя даже коммуникатора нет, а вдруг кому-то из нас понадобится с тобой связаться?..
   - Может, тогда проще купить коммуникатор? Он дешевле.
   - Но бук многофункциональный! На нем можно книжки читать. И играть, когда скучно. И интеллект у него куда разнообразнее.
   - Мне не нужен ни бук, ни коммуникатор, - фыркнул я, только Лилит вдруг совсем по-детски надула губки, сложив руки на груди.
   - Вредина. Ну иди тогда, выбирай свой корабль. Пойду на пятый уровень, там книги.
   - Эй, подожди! - растерялся я. В тот момент я живо представил себе процесс возвращения домой... тьфу, в Серебряк с разобиженной насмерть демоницей, а если она все-таки заставит выбирать для нее круизер...
   Она остановилась, по-прежнему спиной ко мне.
   - Ну не злись... - ляпнул я, не зная, что еще сказать в этом случае. - Я просто не собирался себе бук выбирать сейчас...
   - Так купим?
   Злости как не бывало; на меня смотрели круглые глаза, в которых плавали чаинки. Я вздохнул, взъерошил волосы на затылке. Маршера открывала передо мной какую-то свою совершенно не виданную ранее сторону, и в эти моменты она была самой что ни на есть женщиной, отчего я терялся и мялся, не совсем понимая, как с этим бороться.
   - Ну ладно...
   Последующие два часа превратились для меня в настоящую пытку. Я был согласен взять первый попавшийся, но Лилит придирчиво оглядывала их, изучала характеристики, спорила с консультантами, ей все не нравилось, и я бестолково мотался за ней, потеряв всякий смысл собственного существования в этом беспощадном торговом мире.
   Но наконец она взвизгнула и выхватила какой-то ничем не отличающийся кусок вирагеля из его витрины. Тот ошалело завертелся, как настоящая собачонка.
   - Вот! - гордо сказала мне Лилит, сунув бук в мои руки. Я от неожиданности чуть его не выронил. - Мы его берем!
   - Э-э-э... - сказал я, поймав на себе понимающий взгляд консультанта.
   Уже позже, разобравшись с формальностями, мы тащились к лифту, и Лилит наконец растеряла свою резвость.
   - На двадцать шестой? - утомленно уточнил я, чувствуя жесткие уголки вирагеля, упирающиеся мне в плечи.
   - Зачем, на тридцатый... - пробормотала демоница. - Где там твои военные штуки.
   - А как же твой круизер?
   - Да ну... куплю как-нибудь в другой раз...
   Мне резко захотелось побиться лбом об стенку, но остановило только присутствие бука на загривке. Иоганнес Ольсен немало вложил труда в меня, и я это осознавал; но все его уроки оказались бессильны перед бессмысленной и беспощадной женской логикой.
   ***
   Это был настоящий красавец. Мне даже показалось, что я влюбился. Гладенький и серебристый, с огромным иллюминатором, удобно устроенным машинным отделением, мощным двигателем первого уровня и надежнейшим гиперпространственным, на нейтронной основе, и я бегал по его внутренностям, готовый заорать, будто ребенок, от счастья. Консультант, ответственный за эту модель, и сам был явно чокнутый малый и носился вместе со мной, размахивая длинными белыми конечностями.
   Мы вывалились из звездолета, совершенно охренелые и с дикими рожами, но я в этот момент наткнулся взглядом на Маршеру и мгновенно скис. Она со скучающим выражением лица возилась с новеньким буком. Я почувствовал себя глупым дитятей, которое играется с какой-то ерундовиной, пока мать терпеливо ждет его.
   Но все-таки это было именно то, что надо, и я даже не жалел денег на эту прелесть.
   - Последняя модель гиперпространственного двигателя, - едва ли не нараспев вещал консультант-миро. - Инновационная технология, разработанная лучшими учеными НИИ имени Серебряной Звезды! Только что с полигонов, проверенный на дальних армейских базах, вот здесь статья о разработках!..
   Я первым делом обнаружил в длинном списке именитых фамилий знакомую: Ольсен И., доктор ...(куча длинных скучных слов), и фыркнул.
   - Да, капитан мне кое-что рассказывал, - сказал я спокойно. Собственно, Джокер в те моменты крыл Ольсена матом, но это можно было и не упоминать.
   - Корабль очень высокого класса, - добавил консультант, все еще в упоении размахивая руками, - престижнее считаются только биокорабли, но это сейчас огромная редкость и стоит бешеных денег. Я думаю, эта лапочка ничуть не хуже, без каких-то чрезмерных наворотов вроде ограниченного естественного интеллекта, зато крайне надежная!
   Он еще некоторое время подробно рассказывал о системах управления, пока я прикидывал, как проще из этого чуда сделать настоящую конфетку с антирадаром, эффектом черной дыры и прочими прелестями контрабандистов и им подобного сброда.
   Выходило очень даже прилично.
   Затем мы долго оформляли бумаги, консультант, увидев мою карточку, сделал скидку как представителю Серебряка, и отныне роскошный лайнер S-класса, новая модель под названием "Белиал" принадлежал мне... э-э, то есть, Серебряку.
   Во всяком случае, мне предстояло совершить один перелет на нем, и я в предвкушении даже позабыл о присутствии демоницы.
   Она сама напомнила о себе только тогда, когда я вольготно устроился в кресле пилота и настраивал бортовой компьютер под себя.
   Плюхнулась в кресло навигатора, без особого интереса посмотрела на мое занятие и сообщила:
   - Ты с ним, прямо как мать с ребенком.
   Я растерялся, не зная, что на это ответить. А потом Лилит вдруг улыбнулась и протянула мне мой бук.
   - На. Держи его у себя на руках почаще, а то он так начнет думать, что его хозяйка - я.
   Я подумал, что по большому счету так и есть, но ничего вслух не сказал. Бук попискивал и тыкался уголками мне в живот. Кажется, мои колени оказались для него жестковаты, и он ловко перепрыгнул обратно к Маршере.
   - Канда, - негромко произнесла она. - Джокер тебе ничего больше не говорил насчет лайнера?
   - А?..
   - Ну, он же почему-то сдернул тебя, хотя ты в отпуске, словно ему горит.
   - Не знаю, - я пожал плечами. - Вообще, у капитана очень хорошо развита интуиция воина. Скорее всего, в воздухе запахло паленым, и он заранее готовится к этому... Ты, должно быть, лучше меня знаешь, какие сейчас в Орриуме эксперименты?..
   - Ой, чертова туча всего, - отмахнулась Лилит. - Включая новый проект Гансика, но тот пока каши не просит, так что это вряд ли из-за него.
   Я покачал головой.
   - А я почему-то так не думаю.
   Глаза у нее были удивленные.
   - Но ведь мы достали астенцию, запасы филотонина на Левариуме большие, а больше ему ничего и не надо пока?..
   - Это пока, - бросил я. - Ваши ученые там еще не изучали такое свойство разумного организма, как интуиция? А то вот оно у нас с Джокером у обоих достаточно хорошо развито. И что мне моя, что, очевидно, ему его подсказывает одно и то же.
   Лилит вздохнула.
   - Просто сумма, которую он выделил тебе на лайнер, - наконец сказала она, - значительно превышает нормальную. Ты мог бы даже биокорабль себе позволить, вообще-то. Если бы я не купила тебе бук.
   - Биокорабль тут не нужен, - возразил я, не сразу обратив внимание на ее последние слова, - у него есть свои недостатки, и один, очень весомый - он привязывается к своему хозяину, как настоящее животное, и слушается только его... так, подожди, а сколько мы отдали за бук?
   - М-м, ну я думаю, где-то половину стоимости этой драндулетины...
   - ЧЕГО?!..
   ***
   Я обеспокоенно вертелся на своем привычном месте, пока Иоганнес задумчиво рассматривал рассевшийся перед ним бук. И молчал. Тут вдруг откуда-то из-под стола донесся боевой клич; черная бестия вылетела оттуда и одним мощным прыжком набросилась на машину, сидевшую на столе. Ольсен от неожиданности отшатнулся в кресле, я ошалел, потому что дерущихся буков я видел впервые, даже не сообразил, что при этом надо делать.
   - Скотина! - заорал Иоганнес, вскочив на ноги, попытался было сунуть руки, но его так мощно припечатало вирагелем, что он больше не решился повторить.
   - Я надеюсь, они не сломают друг друга?.. - растерянно сказал я. Буки разметали все содержимое рабочего стола профессора, свалились на пол и чуть не выдрали гигантский клок из ковра; наконец они все-таки отпрянули друг от друга с характерным шипеньем, доносившимся из динамиков.
   - Я тебя точно на Волтайр отправлю! - рявкнул Ольсен, двинувшись к своему буку, но тот полностью проигнорировал хозяина; кажется, его процессор был занят задачей первостепенной важности и не мог выделять ресурсы на остальные. Задача первостепенной важности в лице моего бука сидела напротив, выгнув плоскую спину, и издавала нечленораздельные звуки.
   Голыми руками за них сейчас хвататься было бы безумием, и я вовремя перехватил запястье профессора.
   - Не трогайте, - предупредил я его. - Я сейчас.
   Взгляд бродяги давно уже отметил висевшую на стене в качестве украшения катану, непонятно что делающую в кабинете профессора психологии; размышлять тут было некогда, еще чуть-чуть - и вконец одуревшие машины разнесут тут все вдребезги, и я схватился за нее. Ножны убирать не стал, так и раскидал куски вирагеля в разные стороны, наступив на один ногой в тяжелом форменном ботинке, какие выдавали охотникам, а во второй уперев кончик катаны.
   Они некоторое время корчились, но наконец процесс, отвечавший за драку, завис за невозможностью исполнения, и система сняла его. Этого я и ожидал. Мой бук оказался свернут в трубочку и засунут в сумку, бук Иоганнеса я торжественно вручил профессору. Тот взял с опаской.
   - В буках, признаться, я разбираюсь не настолько, чтобы объяснить эту конфронтацию, - сообщил он. - Разве что с психологической точки зрения, в обоих заложена доминантная модель поведения, они это мгновенно установили и передрались за лидерство.
   - Я больше разбираюсь с технической точки зрения, - буркнул я. - Поскольку знаю, как работают бортовые компьютеры. Тут все, конечно, гораздо тоньше и сложнее, но принцип один. Если ты убил процесс, бук начисто забывает о своей предыдущей поведенческой задаче.
   Ольсен плюхнулся в кресло и вздохнул, разглядывая бардак на своем столе.
   - Так вот, - сказал он. - Я полагаю, Лилит испытывает к тебе симпатию, что естественно по отношению к спасшему ее жизнь существу, и просто хотела развлечь тебя.
   - Развлечь? - возмутился я. - Да уж, я так еще не развлекался! Скачки на спине ополоумевшего шелтера были скукой в сравнении с этим.
   - Она просто смоделировала типичное женское поведение, скорее всего, обратив внимание на то, что ты сам в первую очередь видишь в ней женщину, - ровным тоном произнес профессор. - Ладно, забудь. По крайней мере, теперь у тебя есть бук, с которым ты можешь сходить в центральную библиотеку Серебряка и взять любую интересующую тебя литературу. Там ее бездна.
   Я сидел с покрасневшими ушами и слабо понимал, о чем он говорит. Это спокойное замечание насчет Маршеры просто вывело меня из равновесия.
   Короткий щелчок пальцами под самым носом заставил меня едва ли не подпрыгнуть; Ольсен с терпеливым выражением лица склонился над столом.
   - Я, кстати, хотел спросить тебя, - серьезно сказал он. - Отвлекись уже от своих мыслей. Ты говорил тогда, в "Пьяном Драконе", - и я это еще помню, - что ты побывал на Терео-На'ахта.
   - Побывал, - машинально кивнул я.
   - Что ты можешь сказать об алфари?
   - В плане?..
   - Ну, мы с тобой сейчас чему пытаемся научиться?.. Как они себя ведут, по-твоему?
   - Э-э...
   Старые воспоминания всколыхнулись тяжелой мутной пеленой. Это было почти шесть лет назад, наверное. Я тогда болтался вместе с группой контрабандистов, добывая всякие редкие штучки из закрытых областей галактики и сбывая их скупщикам; это была именно та часть моего прошлого, которую я старательно скрывал.
   - Вообще говоря, - сосредоточенно сказал я, - я там был немного незаконно... так что и общался только с их воинами. Они первоклассные бойцы, тут уж им не откажешь. Не знаю, будет ли вам понятно то, что я скажу. Просто у хорошего бойца обычно развито такое умение, как предугадывать ходы противника... древние называли это по-разному, ки, аурой, черт знает как еще. В общем, когда твой соперник собирается предпринять какой-то ход, все его существо неуловимо изменяется, и по этому боец с достаточной реакцией может легко парировать удары, у самых хороших даже есть способность, которая на языке воинов называется "читать мысли". Не в обыденном, конечно, значении. Так вот, а у алфари движения прочитать практически невозможно. Мне удавалось уловить какие-то отголоски, но чрезвычайно слабые.
   - Потрясающе, - была неожиданная реакция Ольсена. Я недоуменно дернул бровью. - И у такого, как ты, слабый социальный интеллект! Это просто невероятно! Какое-то небывалое природное противоречие, я в это почти не верю.
   - По-почему?.. - растерялся я вконец.
   - То, что ты чувствуешь, - это и есть эмоции твоего противника, - возбужденно заговорил Иоганнес, размахивая руками. Кажется, от волнения он даже не мог усидеть на месте, соскочил с кресла и принялся расхаживать по кабинету. - Базовый принцип, тебе он, конечно, неизвестен, но я в последнее время вплотную занимаюсь этим вопросом... так вот, базовый принцип в том, что мозг разумного существа анализирует ситуацию, сравнивает ее с какими-то собственными образцами и подает определенные сигналы на гипоталамус... ну, это такая штучка... а гипоталамус контролирует общее состояние организма, его кровяное давление, потовыделение, ну все признаки!.. И ты, выходит, замечаешь эти признаки, да еще и умеешь читать их! И после этого!..
   - Так это ж картинки, - просто сказал я, кивнув на распечатку теста Гилфорда, спланировавшую во время драки буков на пол. Ольсен одурело замотал головой.
   - Нет, нет!.. Не то... Почему тогда ты не можешь объяснить поступков той же Маршеры, если... Что ты чувствовал, когда вы вместе выбирали бук, например?.. От нее исходило что-то, похожее на эту ки, как там ее?..
   - От нее пахло персиками, - честно сказал я. - Это все, что я запомнил. Иоганнес, не нервничайте так. Эта способность - чисто боевая, и я не просчитываю движения окружающих меня существ постоянно. Вне боя она просто выключается.
   Он уставился на меня, будто впервые увидел.
   Потом наконец успокоился, вздохнул и снова опустился в кресло.
   - Это еще надо изучить, - признес он. - Так все-таки от алфари исходит что-то, верно?
   - Ну, я был в состоянии почувствовать их присутствие, - пожал я плечами, радуясь, что подробности моих похождений его не волнуют. - Но они, если честно, больше напоминали боевые машины.
   Иоганнес вроде бы пришел в себя после этого, но занятие не клеилось, он все возвращался к алфари, и я замучился рассказывать ему по сто раз, что они представляют из себя в бою. Наконец у него запиликал коммуникатор; некоторое время он разговаривал, отвернувшись к окну, - я осторожно тыкал свой бук через сумку, чувствуя, как он там барахтается, - потом рассеянно сказал мне:
   - На сегодня, кажется, все. Да, что-то мы оба какие-то взбудораженные не в меру. Я тебе все-таки посоветовал бы заглянуть в библиотеку, хотя сейчас время суток больше располагает к визиту в пивнушку, наверное...
   ...Мы вышли из корпуса вдвоем, потому что день и вправду близился к концу, и основное светило Лямбда-246 уже зашло; в небе повис лишь огромный газообразный спутник, который в эти дни и вставал раньше, и садился позже. Я задержался, потому что буку приспичило вылезти из сумки и посидеть на перилах, Ольсен почти что бегом поднялся по эскалатору, перепрыгивая через едущие ступеньки. Я наконец направился следом. Эскалатор вел на небольшую площадку для частных транспортных средств, огороженную низким парапетом, путь до станции пролегал через нее.
   Это выглядело почти что нереально, и мне на мгновение показалось, что я сплю. Ее гигантские крылья были чуть-чуть раскрыты, и их пестрые перья, черные вкрапления в белом фоне, мягко ерошил легкий теплый ветерок; она действительно была очень высокой, на два с лишним метра выше меня, и одета в просторный свитер нежного лазоревого оттенка, настоящая алфари, такая хрупкая - дунет чуть посильнее, и ее унесет в раскрытый небосвод, поймав за крылья.
   Он стоял рядом с ней, в два раза ее ниже, и его короткие темно-русые волосы смешно стояли дыбом от ветра. Они о чем-то разговаривали, но о чем - я не слышал, поспешил пройти мимо, хотя эта странная картинка еще долго стояла перед глазами, будто вырезанная на фоне янтарного диска спутника, охваченного сиянием нежного кораллового цвета.
   ***
   Привычный коридор сиял ясными огнями ламп дневного освещения. Я плелся неохотно, склонив голову, потому что буку приспичило зарыться мне в волосы и сидеть там; его уголки-липучки за волосы не держались, только за одежду, и если бы я выпрямил шею, он бы навернулся. В результате я едва не стукнулся лбом об угол, поворачивая, и остановился перед знакомой дверью. Та распахнулась.
   Первое, что мне бросилось в глаза, было отсутствие конечностей Джокера на рабочем столе. Сам он вовсе обнаружился стоящим у широкого окна, а на поверхности стола восседала статная женщина с короткими волосами, из которых торчали перья, и одним вытащенным пером играла с его буком.
   - Э, доброе утро, - возвестил я о своем прибытии. Ченг посмотрела на меня, как на умалишенного, Джокер вовсе никак не отреагировал. Я быстро понял, что такая модель поведения (черт, заразился этими выражениями от Иоганнеса) не покатит, и с размаху плюхнулся в кожаное кресло; бук заверещал в панике, цепляясь за меня, и кое-как сполз по спинке.
   Этот вариант уже был признан как более годный.
   - Итак, все в сборе, - угрюмо произнесла синекожая наэти. - Канда, в каком состоянии лайнер?
   - Внезапно, - отреагировал я. - Я его доставил, остальное вроде как были не мои проблемы.
   - Понятно, - буркнула она. - Сейчас же, как только все обсудим, отправляешься в ангар и возишься с ним хоть все двадцать четыре часа. Я твоих способностей не знаю, но Левиафан высокого о них мнения, так что доверимся.
   - В чем цель-то?
   - Вылетаем сразу же, как только лайнер будет готов, - сказал Джокер. - Команда на пять бойцов, ну нас будет три. Я думаю, что мы с Ченг вполне стоим четырех оставшихся.
   Я снова обнаружил собственную челюсть охренело валяющейся на груди.
   - Трое? - уточнил я осторожно. - Я, оэрба и ты, капитан?
   - Именно так, - жестко отсекла Ченг.
   - Но... э... как бы, ничего, что я... третий разряд и все такое...
   - Это неофициальная миссия, - пояснил Циклон, наконец обернувшись. В его янтарных глазах бушевала гроза. - Тут всякие там статусы-ранги не имеют совершенно никакого значения. Ты - отличный пилот. К тому же, зарекомендовал себя на миссии с Маршерой. А еще, говорят, ты бывал на Терео-На'ахта и вернулся оттуда живьем.
   - А что? - отупело спросил я.
   - Ничего, - внезапно рявкнула Ченг и соскользнула на пол. - Если только Леви в тебе не ошибся, твоя интуиция должна тебе сейчас безошибочно подсказать, откуда ветер дует.
   - Ольсен, - брякнул я.
   - Именно. Ольсен - один из заказчиков, - скривился Джокер. - А еще Рогьяр Маршера, непосредственный начальник оэрбы, поэтому она тоже здесь. Мы втроем отправляемся на Терео-На'ахта.
   - Зачем?
   - Ты задаешь слишком много вопросов, - бросила синекожая оэрба.
   - Твоя задача - обойти охранные системы алфари, - добавил Джокер. - Остальным занимаемся мы сами. Пока что этой информации тебе достаточно. Если потребуется какая-то помощь со стороны ученых, насчет лайнера, вся кафедра Ольсена к твоим услугам, можно даже достать специалиста с Волтайра, не проблема.
   Я ошарашенно кивнул и поднялся на ноги.
   - А, и вот еще, - сказал капитан, склонившись к столу. - Лови.
   Я поймал небольшой сверток, примерно в человеческую руку длиной; теплая ткань явно таила под собой что-то твердое.
   - Я бы тебе посоветовал с ними не светиться, - жестко произнес Циклон. - Если тебя с ними поймают, я тебя не сумею отмазать. После миссии вернешь.
   Краешек ткани сполз, и на меня холодно сверкнуло отточенное гладкое лезвие кодати.

Соловьи на ветвях

Плачут, не просыхая,

Под весенним дождем.

Капли в чаще бамбука...

Может быть, слезы?..

   VIII.
   О несбыточном
   Холодный ветер принес тучи, которые не замедлили пролиться рьяным, хоть и коротким дождем. Любопытная особенность, подумалось мне, когда я стоял на крытой аэрогелем станции Центиума, глядя, как крупные капли быстро стекают по невидимой преграде, отчаянно ломясь внутрь, но не в силах пробиться; сама Лямбда-246 - планета с искусственно созданными условиями для жизни, ведь те, кто этим занимался, вполне могли бы ограничиться светлой ясной погодой, не писать сложные алгоритмы ее смены, не организовывать системы, реализующие погодные явления... но они сделали это?..
   Быть может, в глубине сознания каждого - или почти каждого - разумного существа все еще живет поэт? Сегодня у меня было странное, почти что романтическое настроение, жуткая головная боль прошла, с утра мне резко захотелось почитать что-нибудь отвлеченное, и я наткнулся на завалившуюся под кровать электронную книжку, которой мой бук играл в кошки-мышки. В книжке оказались стихи.
   Я с трудом вовсе вспомнил, откуда у меня книга со стихами известного фрейанского поэта, жившего на моей родной планете еще восемьсот лет назад. Что-то неуловимо-знакомое, пахнущее цветами сливы, выплыло из памяти.
   А, это было еще в то время, когда я только устроился в Серебряк. Она давно уже ушла отсюда, насколько я знал - погибла в крупной катастрофе, когда два пассажирских лайнера из-за ошибки бортового компьютера столкнулись друг с другом в шестом измерении. А книжка осталась. Она подарила мне ее, потому что хотела, чтобы я приобщался к прекрасному, а меня в те моменты волновали только всякие нейтрино, нуклоны, кварки и прочая ерунда.
   Видимо, я так и потерял ее и позабыл. Это неожиданное напоминание из давно ушедшего прошлого вызывало легкий диссонанс.
   Пришедшая эска приняла меня в свой теплый салон, в котором уже собралась толпа народа, - начальной точкой маршрута был Левариум, а конечной - Граниум, а эти районы без конца обмениваются стаями лаборантов, студентов и прочих темных личностей. Я устроился на отдельном сиденье, посмотрел время на коммуникаторе и приготовился дремать.
   Вообще говоря, за последние двое суток я занимался сплошь и рядом какой-то ерундой, и все мои проекты стояли на мертвой точке своего развития. С утра ко мне заходил этот длинный охотник, и я рассказывал ему что-то, потом я плелся либо обедать, либо сразу на лекции, - в зависимости от настроения... в общем, тоска. Единственной новостью стал взрыв на Волтайре, и где-то краем уха услышанная сплетня гласила, что взрыв произошел в лаборатории самого заведующего кафедрой кибернетики; я не придал этому особого значения. Во-первых, эти идиоты вполне могли перепутать кибернетику с архитектурой вычислительных машин, а во-вторых, даже если у Солтаро в кабинете что-то взорвалось, это вполне могло и не касаться памятного мне эксперимента.
   Сегодня с утра позвонила Лилит и сообщила, что забирает моего студента первого уровня (так я стал его обзывать, когда мы увлеклись и полтора часа проболтали про двигатели - первого уровня, нулевого...), так что утро у меня неожиданно оказалось совершенно свободным, и я все-таки заглянул в список текущих дел.
   Этот чертов проект по изучению всякой пурги не давал мне покоя. Особенно озадачивало имя старшей сестры Лилит, стоявшее в списке моих коллег по идиотизму. Вроде бы она никогда не интересовалась подобными паранормальными вещами, придерживаясь твердого атеизма и поф... кхм, нигилизма. Сегодня я решил наконец выяснить причину, по которой ее фамилия обнаружилась в числе идиотов.
   Граниум, несмотря на свое вроде бы гуманное предназначение, выглядит довольно мрачно. Видимо, какой-то декан под впечатлением околонаучного бреда о сумасшедших медиках, исследующих трупы и пытающихся собрать из них зомби, постарался; впрочем, вспоминая о Рогьяр, я обнаружил, что околонаучный бред весьма похож на истину.
   Легкие кеды неожиданно гулко прошлись по металлическому покрытию балюстрады, и я все-таки с неохотой вошел внутрь корпуса патологоанатомии. Коридоры блистали стерильной белизной; яркие неоновые лампы оставляли ослепляющие блики на полу и стенах, иногда мне встречались существа в белых халатах, вызывавшие у меня своим видом дрожь. Какой-то лаборантик прошел мимо меня, с отсутствующим видом таща в цинковом ведре с надписью "вестибулярные" нечто, закрытое пленкой, и я почувствовал легкий приступ омерзения. Именно в этом ужасном корпусе заканчивают свой едва ли успевший начаться жизненный путь новорожденные с серьезными патологиями и некоторые существа с диких планет: их не считают гражданами, и использование их в качестве экспериментальных образцов легально. Не то чтобы я слишком сильно жалел несчастных даунов и им подобных, но это все-таки добавляло к общей мрачности корпуса.
   Личный кабинет доктора патологоанатомии Рогьяр Маршера был заперт, а проходивший мимо киборг бесстрастно сообщил мне, что она должна быть в лабораториях. Я тяжко вздохнул. Еще и по этим трупохранилищам придется побродить в поиске.
   Широкая лестница привела меня на восемнадцатый этаж корпуса; несмотря на все механические системы очистки воздуха, здесь все-таки стоял мерзкий запашок: или это уже мое воображение?..
   - Профессор Маршера в лаборатории номер тысяча восемьсот шестнадцать, - проинформировал меня какой-то лаборант, чинно беседовавший со своим коллегой. Кажется, они заметили только факт моего присутствия, но ни кто я такой, ни что мне нужно, их не интересовало. Я вздохнул. Патологоанатомы, особенно увлекающиеся - странные существа.
   Указанная лаборатория оказалась с аэрогелевыми стенами, и внутри обнаружились мирно пьющие чай над каким-то трупом, еле прикрытым пленкой, Маршера и уже виденный мной октианец. Я помахал рукой, дверь открылась.
   - Доброе утро.
   Они вразнобой ответили на приветствие; Тельвин приглашающе указал на чайник, но я покачал головой.
   - Ты небось насчет своего проекта? - без обиняков приступила к сущности вопроса Рогьяр.
   - Э-э... да, - согласился я. - Послушай, я хотел узнать, что ты-то там делаешь.
   - В смысле? Ты позвонил мне в два часа ночи и слезно рыдал, говоря, что без моей помощи не справишься.
   Я подавился. Октианец осторожно похлопал меня по спине.
   - А можно узнать, - наконец выдохнул я, - что еще я тебе наговорил?
   - Ты?.. Ты нес что-то про алфари, - спокойно пояснила Маршера. - Про воскресение, про религию, про необычайную важность своего проекта для онтологии... я не совсем уловила значение некоторых твоих фраз, однако в целом вот.
   - Короче, ясно, - опечалился я. - Извини, Рогьяр, но я просто был пьян.
   - Да я поняла.
   - Э?.. Тогда почему ты согласилась?
   - Ну ты же так умолял меня об этом, - ровным тоном произнесла С'драсса. - Я подумала, что мне несложно вписать свою фамилию в лист очередного бреда.
   Я опустился на стул, удостоверившись, что нахожусь на приличном расстоянии от трупа, и тяжко вздохнул.
   - Ну, ладно... и что ты предлагаешь по существу проекта, например?..
   Я ожидал ответа в духе "закрыть его к чертям собачьим", только Рогьяр сегодня определенно была, кхм, в добродушном настроении.
   - Самое очевидное напрашивающееся решение задачи - убить разумное существо, а затем воскресить его, - пожала она плечами. Я рассеянно наблюдал за тем, как в ее ухе раскачивается синяя сережка, чем-то похожая на клык. - Но это технически слишком сложно реализовать. Другой способ - зафиксировать какую-либо аномальную деятельность головного мозга приборами в то время, когда существо якобы общается с богом. Именно по такому принципу в Темную Эру было установлено, что религиозные видения тогдашних пророков - не более, чем эпилептические припадки.
   - Для этого нужны собственно существа, общающиеся с богом, - встрял Тельвин, явно чувствовавший себя вполне в своей тарелке рядом с грозной Рогьяр. Он не выглядел суровым мачо, который в состоянии поставить эту ужасную женщину на свое место, скорее наоборот, для октианца он был слишком тщедушен и даже смазлив, и я озадачился. Должно быть, их связывали какие-то общие интеллектуальные занятия, кхм.
   - Где нам теперь таких найти? - промямлил я. - К тому же, не выйдет ли, что мы занимаемся дуристикой и изобретаем гиперпространственный двигатель?
   - Ганс, но исследования велись только с самыми выдающимися проявлениями, - возразила мне Рогьяр. - Пророк вещает о конце света; что предпринимают ученые? Берут этого пророка за шкирку и ведут в лаборатории, где он продолжает вещать, а приборы регистрируют, что у него височно-лимбическая эпилепсия. А тех граждан, которые насчет своих видений не орали и вообще держали это в тайне, никогда не трогали. Вроде как, противозаконно, - она поморщилась. У Рогьяр были свои, оригинальные представления о законности. - А ведь есть еще и, к примеру, наэти со своей просто уникальной социальной системой, и по-прежнему в глубинке остаются человеческие монастыри, в которых населяющие их существа продолжают неистово молиться всяким выдуманным существам и получать какие-то знаки своей веры...
   - Что-то подсказывает мне, - сказал я, - что ничего хорошего из этого не получится... даже если мы соберем экспериментальную группу из медиумов каждой более или менее известной расы, и ни один из них не проявит ничего интересного, это окажется пустой тратой времени и ресурсов.
   - Есть одна вещь, - сообщил Тельвин, доливая себе в кружку воду из чайника. - Медиумы алфари.
   - При чем тут они?
   - Это единственная раса, чей головной мозг совершенно нами не изучен, - пояснила Рогьяр. - Если кто-то и может предоставить ценные сведения, так только они. Если мы достанем образец для исследования...
   - Исключено, - жестко отрезал я. - Ты уже забыла о собственной пропавшей втуне группе?
   - ...Ганс. Ты испытываешь к этой алфари какие-то нежные чувства?
   - Я?.. Нет! Причем тут это? Просто это было бы... подло с моей стороны, Рогьяр.
   - Что значит "подло"? - ледяным тоном поинтересовалась она.
   - Тебе не понять, - взъерепенился я, забывая, чем чреваты подобные выпады в ее адрес. Демоница с презрением фыркнула.
   - В таком случае, - сказала она, - занимайся своим проектом сам. Я тебе помогать не буду.
   - Очень хорошо! Только не лезь в мои дела с этой алфари, тебя они не касаются, и трупа алфари тебе не видать, как своих ушей!..
   - Мне не нужен труп.
   - Неважно! - вконец взбесившись, я поднялся на ноги. - Собственно говоря, я не горю желанием заниматься этим проектом, я его и зарегистрировал-то только под действием алкоголя. Можешь считать эту тему закрытой, Рогьяр.
   Они с Тельвином странно переглянулись; я не придал этому значения и вышел из лаборатории.
   ***
   - Добрый вечер, Иоганнес, - на ее лице была уже такая знакомая пустая улыбка, а в синих глазах мне померещилось неясное тепло, хоть я и знал, что его там не может быть. - Я вас не отвлекаю?
   Я покосился на своего студента первого уровня, с по-детски сосредоточенной физиономией тыкающего в собственную сумку. Там что-то барахталось.
   - Нет-нет, нисколько, - радостно сообщил я в коммуникатор.
   - У меня просто сейчас случайно осталось свободное время, - пояснила алфари, - и я подумала, что мы могли бы провести его вместе, если вы, конечно, еще занимаетесь моим вопросом.
   - Разумеется, занимаюсь, - уверил я ее. - Очень хорошо! У меня к вам как раз есть парочка вопросов, Яинигве.
   - Тогда сообщите мне, где вы, и я туда прибуду.
   - Я в Центиуме. Давайте встретимся на крыше корпуса психологии личности, я уже туда иду.
   - Хорошо, - согласилась Яинигве, и связь оборвалась. Я вернулся к Канде. Тот заметил мой взгляд, поднял голову.
   - На сегодня, кажется, все. Да, что-то мы оба какие-то взбудораженные не в меру. Я тебе все-таки посоветовал бы заглянуть в библиотеку, хотя сейчас время суток больше располагает к визиту в пивнушку, наверное...
   Он кивнул, хотя я догадывался, что ни в библиотеку, ни в пивнушку он не пойдет; особой тягой к чтению мой студент не отличался, а в пивнушке в одиночестве было бы скучно. Мы вместе вышли на балюстраду, огибающую корпус, и я тут же позабыл о его существовании, потому что в ясном закатном небе обнаружил тонкий крылатый силуэт.
   Она грациозно опустилась на площадку и аккуратно сложила пестрые крылья. Они чем-то напоминали белый мрамор, с черными перышками на светлом фоне.
   - На чужих планетах, - ровным голосом сообщила Яинигве, - летать чуть-чуть сложновато из-за разницы в притяжении. Но иногда просто необходимо разминаться.
   - Да, я знаю, - улыбнулся я. - У меня есть крылатые коллеги; одна из них даже специально заказала себе квартиру на самой верхушке погодной башни, куда иначе как на крыльях не доберешься.
   - Разве она не принимает гостей бескрылых рас? - слегка удивилась алфари. Я пожал плечами.
   - Обычно она вообще не принимает гостей, но если уж очень надо, можно попросить кого-нибудь из С'драсса, живущих в том районе, чтобы закинули.
   Яинигве улыбнулась.
   - Так вы хотели о чем-то спросить меня, Иоганнес?
   - Ну, я думаю, мы для начала могли бы куда-нибудь пойти, чтобы не разговаривать на площадке для шаттлов, - рассмеялся я.
   - Ах да, - был ответ. - Извините. Тогда, быть может, отправимся в сады Гилраэна? Это совсем рядом. Кстати, если вы не возражаете... со мной сегодня один из экипажа моего корабля.
   - Э-э, - сказал я. - Нет, даже лучше; если я смогу сравнить двух алфари, я получу более четкое представление об интересующем нас вопросе... только мне придется отправиться туда на эске, Яинигве.
   - Не проблема, что вы.
   Грациозный взмах длинной тонкой конечности, и белые крылья громко хлопнули, когда еще один алфари прянул в воздух откуда-то снизу. Я догадался, что он держал почтительное расстояние для того, чтобы соблюдать приличия.
   - Это воин с моего лайнера, Ариагимели Агим Сево-Наруайнг Ивирду, - представила уже знакомого мне мужчину-алфари Яинигве. Заметив мое замешательство, улыбнулась: - Можно просто Ариагимели, я полагаю.
   Тот кивнул.
   - Значит, вас на руках иногда носили С'драсса? - поинтересовалась женщина, я растерянно согласился:
   - Ну, бывало...
   - Тогда Ариагимели вполне может понести вас, чтобы мы могли беседовать в пути.
   Тут уж я совсем ошалел, но делать было нечего, пришлось покорно разрешить воину-алфари обхватить себя за корпус. В следующее мгновение у меня перехватило дыхание: размах крыльев алфари был явно больше, чем у С'драсса, и они передвигались в воздухе большими рывками, сначала резко вверх, потом плавно вниз.
   - Мне сегодня выпала честь вести занятие на кафедре невербальной коммуникации, - вежливо принялась рассказывать Яинигве, летящая чуть ниже своего сородича. - В Сварте, кажется, так называется тот район?.. Я подумала, это может показаться любопытным для вас: мы, алфари, практически не отличаемся эмоциональным интеллектом, но у нас чрезвычайно развиты способы невербального общения.
   - Ну, социальный и эмоциональный интеллект - это все-таки разные вещи, - ответствовал я. - Например, у расы Винг-Т'а, с представителем которой вы имеете какие-то дела, отсутствует первый, но вполне развит второй. Хоть и своеобразным способом.
   - Да, у Торы с этим определенные трудности, - согласилась Яинигве, и в этот момент мы пошли на посадку. Сады Гилраэна, о которых она говорила, действительно представляли собой роскошное зрелище; судя по всему, Яинигве решила направиться к небольшой площади со статуей первого декана, вокруг которой сверкали многочисленные фонтаны.
   Наконец воин с невыговариваемым именем опустил меня на каменную мостовую, и я поправил пиджак. Алфари практически сразу же отошел на дистанцию, не подразумевающую его участия в беседе; я не без любопытства наблюдал за тем, как он вытянулся перед гигантским деревом, на котором цвинькали птицы, и целая стая опустилась на его протянутые руки. Зверек Яинигве, доселе прятавшийся у нее в свитере, высунул острую мордочку и затявкал, возбужденный переполохом.
   - Кажется, алфари безукоризненно соблюдают все правила приличия, - заметил я. Она кивнула.
   - Несоблюдение этих правил вызывает неприязнь у окружающих нас разумных существ, а мы не желаем неприязни. Быть может, это потому, что в природе ее нет, а наш народ всегда жил в согласии с природой.
   Я вспомнил слова Торы. И действительно...
   - Сегодня я получил только еще одно подтверждение своей теории, Яинигве, - сообщил я наконец. - О том, что у алфари все-таки существуют эмоции, но крайне слабо выраженные. Видите ли, моя коллега привела ко мне охотника... вы ведь знаете, верно?..
   - Шангри-Ден? Безусловно, - кивнула она уже без своей обычной улыбки.
   - Я занимаюсь с ним развитием его социального интеллекта, - уже слегка неуверенно сказал я: должно быть, она знает о вторжении охотников на Терео-На'ахта?.. - В общем, этот охотник рассказал, что бывал на вашей родной планете и столкнулся с ее воинами. Он умеет чувствовать изменения организма, вызываемые эмоциями, и подтвердил: алфари почувствовать очень сложно, но все-таки можно. Это означает, что определенные сигналы все-таки поступают на гипоталамус, или что там у вас вместо него - простите, не знаю вашей физиологии, - но реакция недостаточная.
   - Вы полагаете, это физиологическое явление? - уточнила Яинигве.
   - Я не совсем уверен, - честно признался я. - Как считаете вы сами? Вот что я хотел у вас спросить. Ведь вы наверняка больше разбираетесь в собственной анатомии.
   - Наши ученые недостаточно изучили головной мозг алфари, - был неожиданный ответ. - Все, что мы знаем, это то, что по строению он мало отличается от человеческого. Быть может, именно поэтому я обратилась именно к психологу: у меня есть подозрение, что эмоции у алфари можно развить каким-то, не требующим хирургического вмешательства, путем.
   - У меня оно тоже есть, - согласился я. - Значит, пока моя задача состоит в том, чтобы разработать какую-никакую методику... и заниматься по ней с вами. Хорошо. Еще один вопрос, Яинигве... если не возражаете, конечно.
   - Я слушаю вас.
   - Вы упомянули о медитациях тогда, в кабинете профессора Яндор. Вы не могли бы рассказать чуть-чуть подробнее? Понимаю, алфари предпочитают об этом не распространяться, но хотя бы что-то.
   Яинигве некоторое время рассматривала меня своими синими глазами, пока по ее плечам скакал туда-обратно ее пушистый зверек. Наконец он запрыгнул ей на затылок и вытянулся; интересно, подумалось мне: он, наверное, чувствует себя на вершине гигантской горы, этакий покоритель высот. Тут тонкие лапки заскользили по пушистым волосам, пока Дрива не шлепнулся на пузо, перепуганно тявкнув.
   - При медитации свое Я, Ур Иа'ас, теряет границы тела, изменяя свои размеры от укола тончайшей иглой до всего мира, - наконец произнесла Яинигве. - Становится каждым алфари, каждым листом, каждой частицей воздуха и, возможно, кем-то из... высших. Собирая вместе ощущения каждого из них, оно складывает свою картину мира. Некоторые алфари занимаются изучением этого процесса, но большинство все-таки против. Мы же не занимаемся тем, что задаемся каждый день вопросом, почему наше светило встает на востоке, мы просто любуемся на рассвет, зная, что встретим его в определенное время с определенной стороны неба. Зачем исследовать то, что мы используем веками, то, на что мы смотрим веками, то, чем живем? Так говорят наши. Для вас это может звучать необоснованно, я знаю...
   Я сделал неопределенный жест рукой, давая понять, что это сейчас неважно.
   - Те, кто всю свою жизнь отдал изучению состояния полной медитации, - продолжала Яинигве, - иногда уходят в горы и становятся монахами. Насколько мне известно, у некоторых других народов тоже есть нечто подобное. Эти алфари обладают очень высоким уровнем владения своим Я, и именно они могут проникать в места, недоступные остальным. Потусторонние миры; ведь именно это вас интересует, я полагаю?..
   - Да, - согласился я. - А что происходит при медитации с телом, допустим?
   - Ур Иа'ас покидает его, - пояснила женщина. Дрива пополз по ее руке, и она приподняла локоть, чтобы зверек не навернулся. - Когда алфари медитирует, сознания в его теле нет. Или, во всяком случае, мы так считаем. Медитирующие не реагируют ни на какие внешние воздействия, и вывести их из этого состояния можно только тем же путем: проникнув в тот мир, в котором они находятся, и выдернуть их.
   - И вы тоже можете медитировать, Яинигве?
   - Могу, - кивнула она. - У меня третий уровень владения Ур Иа'ас; ну, чтобы было понятно, всего их семь, и нормальные алфари обычно находятся на уровнях от третьего до пятого.
   - Ну и... это всего лишь вопрос, не сочтите, будто я настаиваю, - несколько нерешительно произнес я. - Не могли бы вы продемонстрировать процесс медитации? Никаких приборов, никаких ученых, кроме меня, обещаю.
   Но она покачала головой.
   - Нет.
   Я вздохнул и не стал больше ничего спрашивать; все было и так ясно.
   ***
   Я вернулся в жилой квартал Орриума уже далеко за полночь. Яинигве предлагала проводить меня, но это было бы совсем странно, и я сказал ей об этом; она удивилась, а потом вспомнила, что у некоторых рас существуют ощутимые различия между мужчинами и женщинами, и рассказала про отношение алфари к этому: у алфари, говорила она, совершенно отсутствует понятие отличных друг от друга социальных ролей для каждого из полов. И извинилась. Она мило извинялась, и хотя я прекрасно знал о том, что она всего лишь соблюдает вежливый тон, мне все равно мерещились в ее словах какие-то обычные человеческие нотки.
   Черт побери! Мне точно надо отвлечься от всего этого. Я как раз подходил уже к собственной двери, когда в голову пришла неожиданная мысль, и я резко развернулся. Я слишком много значения придаю эмоциям, и теперь, когда я уверился в том, что алфари могут их испытывать, воспаленный мозг отчаянно ищет малейшие их признаки в поведении той алфари, с которой я постоянно общаюсь. Вот только нет их там на самом деле. Во всяком случае, они слишком незначительны, чтобы можно было говорить о них всерьез.
   Я забрался по винтовой лестнице на крышу жилого корпуса и прошелся по небольшой площадке. Здесь стояли кресла под аэрогелевым навесом, и в одно из них я плюхнулся, бесцеремонно вытянув ноги, благо в такой поздний час тут все равно никого не было. Жизнь, впрочем, не прекращалась и по ночам, многие расы активны именно в это время суток, и эски продолжали летать туда и сюда в расцвеченном призрачными огнями небе, которое отсюда было хорошо видно; я вдыхал свежий прохладный воздух полной грудью и пытался честно отвлечься от реальности.
   На мгновение показалось, что пахнет цветущими сливами, хотя я прекрасно знал, что в этом районе нет ни одной.
   Зашелестели чьи-то крылья, и я различил два грациозных силуэта на другом конце крыши; один повыше, другой чуть пониже, это было так характерно для большинства гуманоидных рас, вдруг один прильнул ко второму. Потом они заметили меня и с хохотом снялись с места, вспорхнув во влажное черное небо.
   Я улыбнулся.
   А потом вспомнил о том, что на Лямбда-246 весна. По крайней мере, в этом полушарии...
   Я раньше никогда почти и не замечал смены времен года, слабо выраженной на этой планете; да, весной газообразный спутник был особенно активен и вставал раньше светила, а садился позже, и техники, отвечающие за антирадиационный щит, громко ругались из-за чрезмерного излучения, но тут редко выпадал снег, и в целом температура колебалась в среднем диапазоне, сохраняя мягкий климат, пригодный для большинства гуманоидных рас.
   Весна. Я закрыл глаза, принюхиваясь. И все-таки, несмотря на всю эту искусственность, в воздухе пахло именно весной...
   Весна на моей родной планете была почти что неуловимой и такой мимолетно-короткой, а лето и зима утомительно долгими и суровыми; и как назло, больше всего я любил это странное время, когда уже тепло и зелено, но все еще как-то незавершенно... оно пролетало в один момент, и сколько бы я ни пытался, я все никак не успевал насладиться этим мигом.
   Это было так давно, но я все еще помнил большой отделанный под дерево дом своих родителей в северо-восточной части Фрейа, где мы обычно проводили лето; когда наступала зима, мы бежали из этого сурового сезона к югу, как и многие другие поселенцы, но весной все-таки возвращались туда, и я часто проводил долгие звездные ночи в небольшом садике за домом, рассматривая небо: сначала просто так, потом в телескоп, потом...
   Потом небо забрало меня, и я прилетел на Лямбда-246, с тем, чтобы больше уже никогда не вернуться на родину. У нас не принято; рано или поздно дети покидают родителей и не возвращаются. Должно быть, мои старики все еще переезжают с места на место, занимаясь своими делами, я знал только, что у них все в порядке и никто не умер и не заболел. В последний раз я видел маму, когда она прилетела в Серебряк по поводу своих филологических исследований, и это было почти два десятка лет назад. Единственный мой родственник, с которым я все еще изредка связывался, был Фридрих, мой старший брат. И то, на связь обычно выходил он и по делу: иногда ему требовались данные с Орриума по его профессии.
   Я сидел на крыше собственного дома на Лямбда-246 и смотрел на небо, совсем как сорок лет назад, и вспоминал зачем-то, как однажды очередной ухажер моей младшей сестры попытался перелезть через забор и оставить любовное послание в виде огромного букета роз под ее окном; я счел это за великолепную возможность пошутить и притворился киборгом-охранником. Несчастный парень с воплями ужаса удрал, порвав штаны, когда я направил на него результат своего последнего эксперимента и деланно-ровным голосом сообщил, что все чужеродные элементы должны быть устранены. Узнав об этом, Лиза в ярости отколотила меня, исцарапав мне всю физиономию своими длинными красными коготками, но этим не удовольствовалась; мы тогда две недели не разговаривали, потому что она разбила колбу с хранившимся в ней зародышем искусственной жизни, который я холил и лелеял в надежде стать известным на целую Вселенную. Теперь-то я сильно сомневался в том, что в колбе с практически случайным набором химических элементов зародилось бы хоть что-то, но тогда я искренне верил в собственный успех.
   Да, кажется, уже в то время я был склонен ко всяким идиотским экспериментам, подумалось мне. Воспитание создает характер...
   Интересно, а как воспитывают своих детей алфари?.. Я озадачился. Когда я был совсем маленьким, мама проводила со мной много времени. Я еще помнил, что она часто держала меня на руках; я любил раскачиваться у нее на коленях, распевая детские песенки. У отца колени были куда жестче, зато можно было упросить его и покататься у него на плечах. Мне тогда казалось, что с этой высоты я вижу целый мир.
   Вряд ли родители алфари возятся со своими отпрысками подобным образом, подумал я. Я как-то не мог даже представить себе кого-то вроде Яинигве, нежно воркующего над ребенком.
   - Эврика! - заорал я, подскакивая в кресле. Очередная идиотская идея захватила меня с головой.
   Если принять за рабочую гипотезу то, что барьер алфари является социальным феноменом, а не физиологическим, то...
   Что делают с детьми, которые в детстве получили слишком мало ласки и заботы? Разумеется, в случае с инопланетянкой методики возрастной психологии уже не прокатят, но одно пришло мне на ум и прочно овладело им. Если ее окружить существами, испытывающими разнообразные эмоции, в том числе и в ее адрес, то рано или поздно?..
   Так-то сложная задача, размышлял я, уже направляясь по лестнице вниз. С детьми-то очень много возятся, это я знал не понаслышке. Но почему бы не попробовать?
   ***
   Я вообще-то закрывал дверь и указал, чтобы ко мне никого не пускали; я сегодня опять проспал утреннее заседание на кафедре и едва успел к началу занятия с Кандой, и только это по первости спасло меня от праведного гнева Алрин. Охотник уже имел несчастье видеть мою заведующую, когда она однажды заглянула к нам проверить, не распиваем ли мы, например, технический спирт вместо того, чтобы заниматься означенным в документах делом; он отнесся к моей панике с пониманием и задержался на полчаса, но ему все-таки надо было идти, потому что занятия по тантрике, на которые он записался, начинались в самом ближайшем времени. Один из лаборантов, сунувшийся в кабинет после этого, с невинным видом сообщил, что "какая-то дама с Орриума ожидает вас в холле, профессор". После этого руки у меня похолодели: кажется, Алрин не поленилась явиться в Центиум лично, ну потому что прекрасно знала, что я буду здесь отсиживаться, делая вид, что чрезвычайно занят, пока уже не станет просто нелепо отчитывать меня за давно прошедшее без меня заседание.
   После этого-то я и заперся, уверенный, что все подумают, что я как-то успел слинять отсюда, и развалился в кресле с кружкой кофе.
   А дверь вдруг пискнула, заявив, что у нее внеплановый техосмотр, и открылась. На пороге стояла Маршера-младшая.
   Я к тому моменту горестно изучал мокрое пятно от пролившегося на пол кофе. Впрочем, появление демоницы вызвало у меня небольшое облегчение: эта не сдаст.
   В руках она держала целый ворох каких-то электронных книг и ведомостей. Дверь за ней закрылась, и Лилит бесцеремонно вывалила свою ношу на стол. Ее бук, болтавшийся у нее на локте в скрученном состоянии, сполз туда же и опасливо скосил уголок на мою адскую машину, но тот блаженно дрых, свесив краешек с оборотной поверхности старомодной люстры. Как он туда забрался, я даже предположить не мог.
   - Я сказала Алрин, что ты заболел тяжелой человеческой болезнью и боишься заразить ее, - сообщила мне демоница. - Она страшно перепугалась и уже на бегу сказала мне, что ты можешь не приходить на кафедру в Орриум в ближайшие три дня как минимум.
   - И какое же ты придумала этой болезни название? - поинтересовался я. - Чтобы я хоть знал, что врать.
   - Сифилис, - невозмутимо ответствовала она. Я закашлялся.
   - И она поверила?
   - Она не разбирается в человеческих болезнях, не беспокойся. Можешь сказать, что неудачно завязал роман с одной из ее лаборанток.
   - Кх-х-хм... ладно, придумаю что-нибудь... так, а это что за?..
   - Это тебе материалы для исследования, - сообщила Лилит. - Чтоб ты без дела не валялся тут. Рогьяр на меня наорала пару дней назад, так я засела в библиотеке и нарыла вот это все.
   Я взялся за первую попавшуюся книжку, маленькую и гладкую, и электронный текст поплыл перед глазами.
   - Религиозные верования Темной Эры?.. Лилл, это еще зачем?
   - Ну, там может быть что-нибудь интересное, - пожала она плечами и уселась в кресло. В этот самый момент с люстры счел необходимым спикировать с диким воплем мой бук, и демоница от неожиданности взвизгнула. Ее собственная машинка спешно удрала на полку и зарылась там в хламе, дрожа.
   - Мачо-мэн, - буркнул я, косясь на эту скотину. Под его уголками, конечно, во все стороны разлетелись все книжки, образовав настоящий кавардак на полу; он немедленно этим кавардаком заинтересовался и принялся гонять одну, потешно-круглую, пока не загнал под шкаф. Маршера рассмеялась и сползла на пол за книгами. Так ее было совсем не видно; мне пришлось улечься на стол и выглянуть вниз.
   - Чего смотришь? - спросила она, листая какую-то книженцию быстрыми нажатиями большого пальца. - Давай, изучай материал. Я перерыла весь архив на эту тему. Выгребла кучу дерьма, но что поделаешь.
   - Будем искать перлы в экскрементах? - уныло пробормотал я и перебрался на другую сторону стола, опустившись на пол возле Лилит. - Тут чего, про религию все?
   - Ну да, куча всякого околонаучного бреда на тему потусторонних миров, божеств и всего прочего, - согласилась Маршера. - Я обнаружила, что на заре Темной Эры, когда разумные существа только открыли для себя большой космос, очень остро стоял этот вопрос; пока их жизнедеятельность ограничивалась одной планетой, которую они еще и иногда считали плоской, религиозным организациям было относительно легко обосновывать существование бога: вон он, на небе сидит, уважаемые господа. А тут их влияние было поставлено под сомнение, и естественно, они зачесались.
   - И выпустили кучу пурги, - продолжил я за нее. - Да, знакомое явление. Я помню из истории космонавтики, когда открыли четвертое измерение, ребятки писали кипятком и доказывали, что боженька засел там и летать там поэтому нельзя, а то покарает.
   - Ну, между прочим... - вздохнула Лилит, почесав щиколотку, - существование каких-либо разумных форм в иных измерениях так и не доказано. И не опровергнуто, соответственно. Мы с ними ни разу не сталкивались, сколько бы ни изучали, но что уж тут... уж если до сих пор ведутся споры о том, что же это все-таки за пространство такое. Некоторые считают, что это всего лишь наше, привычное измерение с надстройками в виде дополнительных координатных осей...
   - Я бы, - перебил ее я, - поселил божество где-нибудь на втором измерении. Там-то его уж точно не просекут. Попасть в измерение с большим количеством координат мы можем, а вот с меньшим - никак.
   - Только не говори, что ты собираешься исследовать 2D или D, - буркнула демоница. - Даже если там и существуют разумные формы, они явно не могут постичь нас, потому что мы на порядок выше их по строению.
   - Разумные 2D-существа, - задумчиво пробормотал я. - Да, что-то глупо звучит. Ладно. Что тут у нас...
   Книжка была про человеческих пророков Темной Эры, и в ней восторженно повествовалось о том, как они здорово все предвидели. Я даже не выбросил ее сразу и принялся читать, покатываясь со смеху. Где-то спустя минут пять обнаружил, что Лилит неодобрительно косится на меня.
   - Ну Лилл, ты только глянь, - я сунул книжку ей в руки. - Великий пророк Эйк предсказал первую межмировую войну! Ах, он в тысяча четыреста девятнадцатом вещал на улицах своего задрипанного мирка о том, что скоро наступит апокалипсис, и вот, спустя тысячу лет, в тысяча пятьсот... они считать-то умеют? Или это поэтическое округление? В тысяча пятьсот двадцать восьмом году...
   - Ганс, относись к этому серьезнее, - сказала Лилит, но я заметил, что она сама вот-вот рассмеется. - Я понимаю, тут на девяносто процентов бред, но должны же быть и нормальные научные данные.
   - О чем? О пророках? Так ты не там искала, кажется - это надо было идти в секцию заболеваний головного мозга...
   - Там посмотрим потом, - отрезала демоница. - Вообще-то я искала все, что может содержать в себе данные о медиумах и тому подобном. Короче, о техниках оставления собственного тела, видениях всякой дребедени и так далее, по списку. Рогьяр попросила нас выяснить, какие расы кажутся более интересными для фактического их изучения.
   - Рогьяр?.. Я же вроде поругался с ней, и она отказалась принимать участие в этом идиотизме, - я растерянно дернул себя за ухо.
   - Ничего она не отказывалась, - настала очередь Лилит удивляться. - Наоборот, буквально пинками прогнала меня искать данные. Ей не терпится провести полные анализы существ, занимающихся этими техниками.
   - ...Трупов существ, ты хотела сказать?
   - Нет, в процессе, я хотела сказать.
   - Да мы тут все свихнулись, ребята, - пробормотал я.
   Некоторое время мы честно сидели спина к спине и читали. Иногда кто-то принимался ржать; тут уж ничего не поделаешь, и даже Лилит смирилась с несерьезностью атмосферы. Совершенный бред мы стали отбрасывать в сторону, чтобы с ним поигрался мой бук. Машина Лилит с любопытством таращилась на занятие своего собрата по интеллекту с самой верхней полки.
   - Как там Канда? - вдруг спросила демоница, откладывая очередную книгу в сторону. - Делает успехи?
   - Ну, в последний раз он написал пробник Гилфорда на сто восемь, - рассеянно сообщил я.
   - Он хотя бы не отлынивает от занятий?
   - Да нет, мне удалось заинтересовать его. Кажется, после того, как я начал подробно расписывать его собственные мотивы, а потом перешел на мотивы остальных.
   - Небось сдал Джокера. Канде наверняка понравилось.
   - Джокера сдал, - согласился я, - и Ченг сдал, и рассказывал про Тору... хотел тебя сдать, но в тебе сам черт ногу сломит.
   - Ну и нечего, - хмыкнула Маршера.
   - Ты, между прочим, и вызываешь у него самый оживленный интерес.
   Она промолчала, и ее тонкие коротенькие пальцы перебирали электронные книжки, рассыпавшиеся в густом ворсе ковра.
   - Твои мотивы даже мне остаются в большинстве непонятны, - сказал я, чувствуя, что вступил на скользкую почву, - но мне ясно одно: там, в Зорга, между вами что-то произошло, и это что-то заставляет тебя вести очень странно по отношению к нему.
   - Ты прямо как Джокер, - равнодушно сказала Лилит. - Он с таким подозрением смотрит на меня всякий раз, когда речь заходит о его подчиненном.
   - Я имею в виду событие совершенно иного характера, - фыркнул я сердито. - Лилл, не пойми неправильно, я просто очень давно не видел тебя... такой. А еще ты перестала носить очки.
   Она вдруг рассмеялась и щелкнула меня по носу.
   - Гансик, честное слово, иногда ты ведешь себя, как глупый мальчишка.
   Заглянув в ее глаза, я понял, что больше она ничего не скажет; ощущение было такое, будто меня только что отпихнули и захлопнули перед самым моим лицом тяжеленные ворота.
   ***
   В последнее время у этой скотины появилась новая привычка. Он и раньше-то меня радовал своим уникальным поведением; теперь бук завел моду всякий раз, когда на него приходило сообщение, хрипло верещать и кататься по полу, свернувшись в комок.
   - А ну иди сюда, - устало сказал я, когда он снова продемонстрировал чудеса кибернетической мысли. Канда, дернувшийся при этих звуках, с любопытством смотрел на бук. - Иди-иди, а то попрошу своего студента тебя проучить.
   Ненавистный студент у бука ассоциировался исключительно с парнокопытными животными. Он даже в мое расписание умудрился засунуть древний оккультный символ с головой козла в том месте, где значилось время наших занятий. Так что тварь осторожненько, бочком направилась таки ко мне, стараясь держаться от Канды на максимально возможном расстоянии.
   Наконец я все-таки получил возможность лицезреть приглашение, поступившее из Граниума. Некий профессор патологоанатомии по фамилии Свиберг просил моей консультации, если возможно, сегодня же после обеда, в лаборатории номер... так. Что-то мне это напомнило.
   - Напиши, буду, - велел я буку. - И без всяких опусов. А то твой главный враг тут.
   - Судя по тому, что вы до сих пор от него не избавились, вы все-таки привязаны к нему, Иоганнес, - сказал Канда. Я слегка озадаченно взъерошил волосы на затылке, потом кивнул.
   - Да, пожалуй... не каждый вытерпит его выходки на протяжении вот уже пяти лет, наверное. Помню, я тогда как раз оказался на мели из-за того, что пришлось платить огромную компенсацию... ну, неважно, в общем, денег у меня было немного, а старый бук безнадежно сломался. И я купил этот, по дешевке, потому что он был забракован. Думал, перебьюсь с ним до лучших времен, а потом, как обычно, обленился. ...Кстати, ты делаешь заметные успехи. Еще две недели назад тебе бы это и в голову не пришло.
   Канда слегка смутился. Время нашего занятия подходило к концу; я еще порассказывал ему что-то насчет человеческой расы, одной из самых нестабильных в эмоциональном плане, и на этом мы разошлись. Я побрел на станцию эс-линии, пытаясь вспомнить, где я уже слышал номер этой лаборатории.
   Лишь много позже, уже спускаясь по лестнице, я сообразил, что это та самая элангеновая камера с прозрачными стенами, в которой я чуть меньше недели назад разговаривал с Рогьяр!
   Так что я не удивился, когда в ней застал именно ее с ее октианцем.
   - Я так догадываюсь, вы и есть профессор Свиберг, - сказал я, кое-как поздоровавшись с ними.
   - Да, я вас позвал по просьбе профессора Рогьяр, ну и потому что я сам заинтересован вашим проектом, - невозмутимо сообщил тот.
   - Маршера, ты не могла сама меня позвать? - обозлился я.
   - Чтобы ты перепугался меня и отказался? - спокойно уточнила Рогьяр, и я выругался сквозь сжатые зубы.
   - Я еще могу напугаться Джокера, но не тебя, извини. Так в чем вопрос?
   - Сядь, остынь. Чаю хочешь?
   - Нет, спасибо, - я раздраженно покосился на стол. Трупа на этот раз там не было, к счастью, но чая мне все равно не хотелось.
   - В общем, я все-таки настаиваю на своей идее, - сказала Рогьяр, разливая чай по трем кружкам. Заметив это, я обреченно возвел глаза горе. Кажется, вопрос был риторическим. - Я просмотрела отобранные вами материалы и пришла к выводу, что четырех различных рас нам хватит. За последние сутки группа Аргон доставила мне двоих: одного человеческой расы, другого вигорианца. Честно предупреждаю, эксперимент носит незаконный характер.
   Маршеру-старшую я знал примерно столько же, сколько и младшую, так что это заявление меня уже не потрясло. Она сунула чашку мне в руки. Я взял и обжегся.
   - Я надеюсь, они еще не в состоянии трупов?..
   - Черт побери, Ольсен, я уже тебе говорила. Мне не нужны сейчас их трупы. Мне нужны живые существа, способные исполнить передо мной тот трюк, который сами называют медитацией, трансом, ну короче, ты понял. И желательно добровольно.
   - Так... - перебил я ее. - А другие две расы какие?
   - Руикассен и алфари.
   - Я сказал тебе, нет!
   - В чем дело? У тебя первые признаки старческого маразма? - съязвила Рогьяр. Тельвин молча пил свой чай, наблюдая за нами. - Чем алфари отличаются от остальных, почему ты, если уж у тебя в одном месте взыграло, не борешься за права двух других существ, запертых в данный момент в одной из лабораторий?
   Я смутился. В чем-то она была права.
   - Успокойся, я не собираюсь умерщвлять этого алфари ни под каким видом. Современные технологии, включая эланген, позволят мне изучить его анатомию в достаточной степени, не расчленяя; мы просто возьмем его под наблюдение, а потом, когда эксперимент будет закончен, отпустим обратно.
   - И тогда все узнают о том, чем занимаются ученые Серебряка, - вздохнул я. - Что-то мне слабо верится в то, что ты позволишь этому случиться.
   - Не беспокойся, это мы организуем, - жестко сказала Рогьяр. - Они могут до конца своей жизни так и не узнать, в какой именно институт их забрали. Те, что сидят под замком, например, - не знают.
   Я вздохнул.
   - Рогьяр, - сказал я. - С'драсса ведь никогда не нарушают свое слово, верно?
   - Верно.
   - Тогда пообещай мне, что ты действительно его отпустишь.
   - Обещаю, - ни один мускул не дрогнул на ее лице.
   Я чувствовал себя так, будто по мне проехались катком. Бессильно осев на стуле, я сказал умирающим голосом:
   - Давай, заказывай миссию.
   ***
   Он сидел у меня на коленях, умильно виляя хвостиком, и перышки болтались туда-сюда. Остренькая мордочка то и дело тыкалась мне в ладони, и Дрива принимался меня обнюхивать; я был готов истечь слюнями от восторга, потому что это забавное животное впервые за долгое время соизволило все-таки забраться на меня.
   Яинигве вежливо улыбалась, сидя рядом. Должно быть, ей было неудобно на такой низкой скамейке, но в парке других не было, - мало какая раса отличается подобными размерами, - и она почти нелепо вытянула длинные ноги, чем-то напомнив девочку.
   - Я много размышлял над нашим вопросом, - сказал я наконец, приходя в себя. Зверька заинтересовал проводок одной детальки, завалявшейся у меня в кармане пиджака, и он сунул свой нос туда. Потом принялся грызть. Я попытался вспомнить, что это за штука и что она у меня делает, но потерпел поражение и разрешил ему. - Мои доводы, конечно, сложно назвать полновесными доказательствами, однако это все-таки дает мне причину полагать, что отсутствие выраженных эмоций у алфари - социальный феномен. Вдобавок, я все-таки считаю, что эмоции у алфари есть; на это же указывает факт высокоразвитой культуры на Терео-На'ахта. В психологии есть такое понятие, как внутренняя энергия действия. Проще говоря, вы бы просто не могли заниматься такими сложными вещами, как искусство или наука, если бы не существовало определенного эмоционального фона. Слабый, но есть...
   - Хорошо, - согласилась Яинигве, сосредоточенно рассматривая собственные сапожки. - Так что же мы будем с этим всем делать, Иоганнес? Вы считаете, что я сумею когда-нибудь научиться испытывать чувства?
   - Считаю, да, - я протянул Дриве палец. Он его внимательно обнюхал; кажется, палец показался ему вкусным, и зверек принялся его облизывать. - Методика такова, что я не должен посвящать вас в ее суть, иначе все окажется довольно бессмысленно. Один последний вопрос: часто ли вы бываете в обществе существ не своей расы?
   - Приходится, - неопределенно ответила алфари.
   - А подробнее?
   - Ну, я ведь капитан целого лайнера, и в каждом космопорте мне приходится общаться со служащими, к тому же, в последнее время, - с тех пор, как я нахожусь в этом институте, - я иногда веду лекции в Сварте и навещаю Тору Яндор.
   - Ясно, - вздохнул я. Острые зубки впились мне в палец. Наверное, Дрива решил, что уже пора закусить. - Пожалуй, моя теория получает пока только подтверждения. Итак, план действий: мы с вами будем видеться хотя бы через день, идет?
   - Как вам угодно, - согласилась Яинигве. - У меня полно свободного времени.
   - К сожалению, его не настолько много у меня... но ничего, найду.
   Некоторое время мы молчали; Дрива счел мой палец чересчур жестким и ловко забрался, царапая по пиджаку когтями, на плечо. Я вздрогнул, когда мокрый нос ткнулся мне в ухо.
   - Он вам не досаждает? - поинтересовалась алфари.
   - Нет-нет, что вы. После моего бука мне уже ни одно животное не в силах досадить, - рассмеялся я. - А давно он у вас, Яинигве?
   - Около десяти лет, - был ответ. - К сожалению, животные вида nuerik undus живут значительно меньше, чем мы.
   - Они обитают на Терео-На'ахта?
   - Да, обитают, - согласилась она. - Довольно популярны среди нашего народа, примерно как кошки у человеческой расы; многие алфари заводят их, быть может, потому что наш и их характеры чем-то похожи.
   - У меня никогда не было домашних питомцев, - сказал я, чувствуя прикосновения усов Дривы к щеке, - но я когда-то мечтал завести кого-нибудь более или менее живого и двигающегося. Не знаю толком, зачем; люди часто заводят животных для того, чтобы не чувствовать себя одиноко, но это был точно не тот случай.
   - И почему вы никого себе не завели? - вежливо поинтересовалась Яинигве.
   - Да, так... - я махнул рукой. - У меня очень быстро появился первый бук, и машина заменила мне животное, хотя тогдашние буки были куда менее... интеллектуальны, скажем, чем теперешние. Например, моя сволочь до того дошла, что отказывается выполнять команды собственного хозяина. Я пользуюсь услугами своего студента-охотника: только это существо в состоянии реально напугать машину, ну помимо программистов Волтайра, разумеется.
   Яинигве улыбнулась, скорее для вежливости.
   - Алфари избегают чрезмерно пользоваться техникой, - сказала она. - Все-таки для нас природа играет очень большую роль, и хоть в наших городах техника тоже есть, мы предпочитаем живое мертвому.
   - А глупые люди, - рассмеялся я, - пытаются оживить мертвое. Это несбыточная мечта многих народов, точно так же как и познание непознаваемого, как выражается моя коллега с Арсениума. Наверное, это непомерная гордость, присущая отдельным видам разумных существ.
   - Гордость? - переспросила Яинигве. - Мы знаем такое понятие, как гордость. Если не придавать значение собственной культуре, можно ее потерять; поэтому алфари с детства учат тому, что родную планету нужно охранять любой ценой. Из-за этого мы никого не пускаем в свои города... много лет назад Терео-На'ахта пытались завоевать, и хотя мы отстояли свою независимость, природе и нашим поселениям был причинен огромный ущерб. Именно с того времени алфари занимаются искусством войны.
   - Это можно понять, - вздохнул я. - За двенадцать тысяч лет истории столько миров было разрушено войнами, столько народов погибло раз и навсегда. Выживает сильнейший; именно этим принципом и руководствуются жители моей родной планеты.
   - А откуда вы родом?
   - Фрейа, - на лице Яинигве не отразилось ровным счетом ничего, и я счел необходимым пояснить: - Издавна славится своим жестким отбором жизнеспособных существ. С момента колонизации у поселенцев рождались либо слабые и неприспособленные мутанты, либо здоровые способные дети. Они быстро поняли, что поддерживание плохих генов не приведет ни к чему хорошему на планете с такими суровыми условиями жизни. Сегодня каждый фрейанец отличается отменным здоровьем и долголетием, и даже самые по нашим меркам слабые способны выдержать, например, десятикилометровый марафон.
   - Любопытно, - улыбнулась алфари. - Я никогда не была на Фрейа.
   - Это роскошная красавица, - мечтательно заметил я, - с тем еще норовом. Я думаю, вам там понравится: таких лесов еще поискать надо. Мы с братом ходили в походы, еще будучи студентами планетарной школы, и могли пропадать там сутками, а сутки на Фрейа ох какие долгие.
   - На Терео-На'ахта тоже густые леса, - сообщила Яинигве, и в этот момент Дрива наконец-то соизволил вернуться на свою хозяйку. Я с сожалением посмотрел ему вслед и получил пушистым кончиком хвоста по виску. - И в них обитает разного рода живность. Когда я жила дома, я часто охотилась там вместе с группами своих ровесников.
   - Вы давно уже путешествуете?
   - Около двадцати лет. Периодически я возвращаюсь домой, но обычно ненадолго... любопытство тянет меня в чужие места.
   - Простите за нескромный вопрос, а у вас там есть семья? Место, куда вы возвращаетесь? - осторожно полюбопытствовал я. Алфари долго смотрела на меня сверху вниз, прозрачными синими глазами, и наконец сказала:
   - Семья есть. У меня два старших брата, оба они постоянно проживают на Терео-На'ахта, как и наши родители. Но возвращаюсь я обычно в свой дом, в котором живу одна.
   - Одна?..
   Она вдруг отвела взгляд, и мне даже показалось, что она смутилась, хотя это, скорее всего, тоже был всего лишь самообман.
   - В моем возрасте многие алфари уже связаны узами брака и растят собственных детей, но я считаюсь не самой желанной невестой. У меня пестрые крылья, а это для алфари... ну, - она взмахнула кистью, - примерно как рябое лицо для человеческой женщины, если вам так понятней...
   Я улыбнулся, наблюдая за ее движениями.
   - Если подумать, это почти забавно, - сказал я. - Я бы никогда не подумал. Поверьте, существам других рас вы кажетесь вполне симпатичной, Яинигве.
   Она рассмеялась, и я замер, потому что я впервые слышал ее смех. Немного неуклюжий, не такой, к какому привыкло человечье ухо, и я подумал почему-то, что она смеется в первый раз в своей жизни.
   В этот момент у меня, как назло, в кармане завибрировал коммуникатор.
   - Извините, - привычно ляпнул я и вытащил его на свет божий.
   Вызывала Рогьяр.
   - Да, профессор, - я нарочно состроил деловую физиономию, чтобы она поняла, что ничего лишнего говорить вслух не стоит. Маршера уставилась на меня вечно-злыми глазами-льдинками, потом кивнула.
   - Должна вас проинформировать, - чопорно произнесла она, - что экспериментальные образцы количеством два экземпляра только что прибыли на базу. Просьба явиться в лабораторию как можно быстрее.
   - Я смогу быть завтра утром, - неохотно сообщил я. Рогьяр угрожающе сдвинула брови, но я покачал головой.
   - Хорошо, - наконец прошипела она, будто облив меня ледяной водой, и отключилась.
   Некоторое время я молчал, осознавая смысл ее слов. Два экземпляра. Прибыли.
   Яинигве с любопытством смотрела на меня, и когда я поймал ее взгляд, мне стало стыдно. Не далее, чем несколько часов назад охотники Шангри-Ден вторглись в святая святых ее родной планеты и нарушили ее покой; алфари еще ничего не знала об этом, и ее выражение лица оставалось ровно-доброжелательным. Быть может, она так никогда и не узнает. В тот момент я от души понадеялся на это.

Руфо способен украсть у ближнего сигарету, а уж девчонку и подавно, но с ним не скучно, и он умрет, защищая твою спину.

   IX.
   О дорогах доблести
   Ангары Шангри-Ден давно уже завоевали мое сердце своей оснащенностью и удобством. Тут было все, о чем только мог бы помечтать дельный механик; механиком я научился быть гораздо раньше, чем пилотом, и уж в этом-то я знал толк, без ложной скромности. Иногда, бывало, мотаясь по галактике в сборище каких-нибудь подозрительных типов, я с тоской думал о том, что согласился бы просто летать, без всяких этих темных делишек, летать много, пусть даже с мизерной оплатой, и если б только меня взяли, ну хотя бы пилотом галактического пассажирского рейса... да хоть грузового бы...
   Но для этого требовался второй статус, второй, а мне до него не хватало четырех баллов.
   Я с рассеянным видом брел по ангару, держа в одной руке пластиковую чашку с кофе, в другой зажим для разъемов типа "тюльпан". От грязной перчатки воняло термопастой. В ангаре суетились существа самого разного толка, в основном в форме механиков или пилотов, и я в своей простой некогда белой рубашке, расстегнутой до середины, выделялся среди них. Меня это не волновало: все в этом ангаре знали, что у Канды Ю особая, очень важная миссия, порученная ему лично капитаном Граэлем.
   В этот момент из щупальцев стоящего на этажерке механика вдруг вывалился круглый шар, из которого со свистом вырывался газ; я, по-прежнему погруженный в собственные размышления, остановил его ногой, потом использовал недавно полученные в Гилраэне навыки и подбросил обратно растерявшемуся заки. До меня не сразу дошло, что вызвало у механика переполох.
   - Привет, - услышал я знакомый голос и едва не пролил кофе: в этой толпе я умудрился не заметить ее присутствия.
   - Привет, Лилит.
   Она захихикала, потом ловко перепрыгнула через протянувшийся на пол-ангара толстый кабель и оказалась рядом. Я побрел дальше, она засеменила за мной.
   - Ты чего тут забыла? - спросил я, поставив кофе на табуретку со сломанной ножкой. Та опасливо покосилась, но устояла. В данный момент процесс тюнинга находился на стадии приделывания антирадара к корпусу корабля, и я плюхнулся прямо на грязный пол, готовясь угрем заползти под его корпус.
   - Я к тебе пришла, - сообщила Маршера. - Посмотреть, чем ты занимаешься.
   - Ну? Посмотрела?
   - Ты чего такой злой?
   - Я не злой, я занят.
   Она улыбнулась. Я все-таки заполз под лайнер, нависший надо мной своей широкой тушей, и принялся зачищать только что отшлифованный металл, готовясь паять.
   - Я еще хотела спросить, - сказала Маршера, переступив с ноги на ногу. Она была в человеческом облике, и я мог видеть ее маленькие ботинки на толстой подошве. - Ю, мы ведь еще выберем мне круизер, правда?
   - Не называй меня Ю! - рявкнул я и только потом сообразил, что по отношению к профессору это было, мягко говоря, невежливо.
   - Почему? - невинным голоском спросила она.
   - П-потому что! Я ненавижу, когда меня так называют.
   - А мне нравится. У тебя смешное имя. Так что?..
   - Что, что, - буркнул я. Несмотря ни на что, и на неприятный осадок от этого внезапного Ю, которое я в свой адрес не слышал уже много лет, мне почему-то было тепло. Я даже потряс головой, пытаясь прогнать это идиотское чувство. - Я еще не знаю, вернусь ли я.
   - Что значит - не знаешь?
   - Ты же вроде в курсе всех проектов Ольсена?
   - В курсе, - согласилась она. - Я знаю, что Гансик и моя старшая сестра запросили вас достать им материал для исследований.
   - Знаешь хоть, какой?
   - Конечно, знаю. Я же не буду кричать об этом на весь ангар.
   Я вздохнул, потянувшись к паяльнику. Он оказался далековато, и я сначала тупил, пытаясь достать его так, потом воспользовался Изменением и притянул его к себе.
   - Ну так вот. Я там однажды уже побывал. Я не говорил вам тогда, в "Драконе", но вообще-то пусть тебе будет известно: со мной еще была команда из двадцати с лишним бойцов, все опытные. Я был там, так-то, младшим. Как ты думаешь, где сейчас те существа?
   - В тюрьме? - предположила Лилит.
   - Гниют в лесах алфари, - буркнул я. - Я был единственным, кто выбрался оттуда. По чистой случайности, можно сказать: они считали меня желторотым юнцом и оставили присматривать за кораблем, и я добровольно сдался засекшим меня алфари, сыграв дурачка.
   - Ну... ну... а если вернешься?
   Мягкое золотистое сияние осветило мое лицо. Я мог видеть краем глаза, что она опять присела на корточки перед лайнером, совсем как в тот раз, и с любопытством выглядывает на меня. Сделал вид, что мне все равно.
   - И ты опять погонишь меня в какое-нибудь совершенно левое место, купишь очередную ненужную дрянь и заявишь, что круизер обождет следующего раза, - проворчал я сердито.
   - А почему бы и нет? - она выразительно захлопала ресницами. - Тебе не нравится ходить со мной по магазинам?
   - Ну... э...
   - Или, может, тебе вообще мое общество не нравится? - вдруг надулась Маршера. Я вынужденно погасил паяльник, боясь, что сейчас от нервов наворочу ерунды, и потом придется переделывать, а это раза в два дольше. - Ну так бы и сказал сразу! Ладно, если хочешь, я больше вообще не буду с тобой разговаривать. Господин боец третьего разряда.
   - Лилит, подожди!..
   Она уже было встала и с гордым видом направилась прочь; я так поспешно рванул из-под лайнера, что с размаху вписался затылком в его гладкое днище и взвыл от неожиданности.
   Наконец искры из глаз прекратили сыпаться, и я обреченно приготовился обнаружить, что она успела сбежать, но когда сумел обозреть пространство перед собственным носом, нашел Лилит стоящей рядом. Она сложила руки на груди и задрала нос, царственно ожидая.
   - Не надо так сразу, - промямлил я, потирая пострадавшее место, на котором грозила назреть шишка. - Я же даже не сказал ничего!
   - Ну?
   - Ну извини, Лилл!.. - сам не заметив, я назвал ее точно так же, как и Иоганнес.
   - Ну? - грозно повторила она.
   - Мне все нравится! И твое общество тоже! Хорошо, я поеду с тобой выбирать круизер. Если вернусь. Обещаю.
   - Не так, - вдруг капризно надула она губки. Я обессиленно распластался на полу.
   - Чего еще-то?
   - А чего ты как женщина? - разозлилась Маршера. - Если то, если се...
   - Я тебе вроде объяснил!
   - Я слышала!
   Я тяжко вздохнул.
   - Ладно, ладно. Я торжественно обещаю вам, профессор, если хотите - клянусь шестью хвостами Маннегана...
   - Не так!
   Она даже ножкой топнула от возмущения. Я перевернулся на спину и оказался лежащим у ее ног, обреченно глядя на нее снизу вверх. Сложенные на груди руки закрывали почти половину ее лица, и мне было видно только ее глаза с грозно сдвинутыми бровями.
   - Я тебе обещаю, - наконец сказал я. - Я вернусь.
   И тогда она вдруг опустилась на корточки и улыбнулась мне.
   - И мы с тобой полетим выбирать мне круизер, - добавила она мягко. - А потом будем праздновать покупку вместе со всеми в "Драконе". И ты все-таки сдашь этот чертов экзамен, иначе все мои усилия пропадут втуне! Понял, Ю?
   - Понял... - на этот раз я даже на ее Ю не разозлился. Смотрел в ее круглые карие глаза и чувствовал, что мне тепло.
   ***
   Черный плащ развевался за мной, будто в каких-нибудь эпических сериалах про супергероев, и я четким военным шагом (единственное, чему меня успели обучить в Тайра) вошел в кабинет Джокера. Вскинул правую руку в воинском приветствии, хотя капитан стоял ко мне спиной, и бодро отрапортовал:
   - Разрешите доложить, товарищ капитан!
   - Опять паясничаешь, - буркнул Циклон и плюхнулся всей массой своего тела на поверхность стола, по-прежнему не оборачиваясь. Я обнаружил, что по полу разбросаны осколки чего-то некогда хрупкого, и трудолюбивый вик собирает их.
   Посерьезнел. Судя по всему, у капитана только что состоялся малоприятный разговор с элементами боевика. Я даже осмелился предположить, что собеседником была Ченг: только этой суровой женщине могло бы прийти в голову дико швыряться вещами в процессе беседы, например.
   - Короче, лайнер готов. Ты с кем подрался? Ченг?
   - Она настаивает на том, чтобы мы взяли четвертого бойца, - без эмоций сообщил Джокер. Благодаря урокам Ольсена я догадался, что это признак большого доверия ко мне с его стороны: рассказывать содержание своих разговоров с другим капитаном. - Опять орала мне, что я совершенно безрассуден и слишком самонадеян.
   - Почему мы не можем взять четвертого бойца, если Ченг так хочет?
   - Я анализировал отчеты, сохранившиеся с той памятной вылазки бойцов Граниума, - сказал он. - Отряд состоял из без малого тридцати охотников во главе с капитаном первого ранга, которого я знал лично. Я ему не чета, и Ченг тоже, знаешь ли. Однако все они погибли.
   - В чем мораль?
   - Их было слишком много.
   - И?
   - Не притворяйся идиотом, пожалуйста. Миссия - скрытно проникнуть на чужую территорию. Что легче, попасть туда небольшой группой опытных бойцов, способных при желании чуть ли не становиться невидимыми, или огромным отрядом?
   Я вздохнул.
   - Понял, понял. Чем меньше народу, тем слаженнее работает группа. Тем меньше от них шума. Это ты хочешь сказать. Так четвертого-то почему взять не можем?
   Он чертыхнулся.
   - В чем разница - три, четыре? Это ж не тридцать.
   - По моим расчетам, три - достаточно много для того, чтобы выжить, и достаточно мало для того, чтобы остаться незамеченными. К тому же, баланс у нас в отряде получается хороший, и четвертый его разрушит.
   Я обогнул стол и оказался стоящим лицом к лицу с капитаном. Последнее у Джокера оказалось странно помятым, с тенями под глазами, его щетина грозила превратиться в настоящую бороду. Я догадался: капитан тоже без дела не сидел. Пока я занимался лайнером, насвистывая песенки и думая о всяких приятностях, он просчитывал все возможные варианты выполнения миссии, а эта работа, в отличие от физической, непростая.
   - Не волнуйся ты так, капитан, - сказал я. - У нас все получится.
   - Черт побери, откуда у тебя такой оптимизм?
   Я усмехнулся.
   - Я пообещал, что у нас все получится.
   - И что с того? - разозлился Джокер.
   - А то, что я держу свои обещания. И я убьюсь, но миссия будет выполнена, и мы все вернемся обратно.
   - Если ты убьешься, то ты будешь трупом, - намекнул мне Циклон, и мы рассмеялись. - Ладно, боец. Ты к вылету готов?
   - Готов, готов.
   Он покосился на бук, ворошившийся в бумажках, потом смущенно поправил шапку.
   - Может, свяжешься с Ченг?..
   Я фыркнул и взял его коммуникатор, лежавший на столе.
   - Э!..
   - Спокойно.
   Она ответила сразу, и передо мной появилось перекосившееся в бешенстве лицо капитана первого ранга. Кажется, она не различала, чья физиономия на дисплее, потому что сразу же начала орать:
   - И ты еще осмеливаешься меня беспокоить?! Я надеюсь, ты передумал, и мы все-таки...
   Тут осеклась, и глаза у нее округлились от удивления; я скорчил рожу "гы". В следующий момент Ченг рявкнула еще громче прежнего:
   - А ты тут какого черта?!
   - Вылетаем, оэрба, - сообщил я. - И если вы будете орать, улетим без вас.
   - Ах, ты!..
   Я торопливо сбросил. Джокер пялился на меня, как на самоубийцу.
   ***
   В третье было решено выйти заранее; Циклон заявил, что все рассчитал, и оптимальное расстояние - вот то, которое он указал. Я скептически скосился на него, но все-таки сделал так, как было велено. Оэрба сидела в кресле навигатора с крайне отстраненным видом: ее работа на данном этапе уже была проделана.
   Широкоплечий капитан выглядел спокойным, как удав. Точно так же, как и оэрба; впрочем, когда я обнаружил, с какой силой он буквально втирает бычок от сигареты в пепельницу, я понял, что все совсем не так. В очередной раз вспомнил Ольсена с благодарностью.
   Планета зависла перед нами красивым голубым шариком, и у нас было время оценить ситуацию. Я запустил сканер. С такого расстояния наше присутствие подозрений у алфари вызвать не могло, и мы могли спокойно болтаться в космосе, наблюдая за их планетой, еще как минимум сутки, прежде чем они заподозрят неладное.
   Ненормальную деятельность систем корабля мне тоже удалось вполне себе замаскировать; мощный телескоп продемонстрировал нам поверхность планеты, находившуюся в тот момент времени перед нами.
   - Нас точно не засекут? - все-таки напряглась Ченг. Я помотал головой.
   - Нет, оэрба. Лучше внимательнее смотрите на дисплей. Нам требуется строение типа "монастырь", или нечто похожее. Вразумительных данных не поступало, мы даже не знаем точно, существуют ли у них подобные заведения...
   - Ой, заткнись.
   Я послушно захлопнул варежку. В следующий момент палец Джокера бесцеремонно ткнул в гладкую жидкокристаллическую поверхность простенького дисплея, на котором ясно высветилась какая-то зюка.
   - Это что? - спросил капитан.
   - Э... ну...
   Я попробовал приблизить еще, но компьютер запищал, давая знать, что это максимальное разрешение.
   - Так, вон те плавающие штуковины - явно города, - сказала оэрба. - А эта постройка выглядит так, словно она стоит на земле.
   - Это гора.
   - Неважно. Стоит на горе.
   - По логике, - задумчиво сообщил Джокер, потирая щетинистый подбородок, - где могут находиться личности, занимающиеся всякой этакой деятельностью? В уединенных местах. Нам, кажется, повезло, что они не обитают поодиночке: окруженное густым лесом поселение на высокой горе, явно старомодная архитектура этого строения, корабли сторонятся этого места...
   - Ну что, доверимся твоей логике, капитан, - беззаботно согласился я.
   Лайнер медленно пошел на посадку. Мои пальцы пробежались по клавишам; теперь, если только я все сделал правильно, руководствуясь многовековым опытом пиратов, контрабандистов и прочей швали, нас не смогла бы засечь никакая, даже самая навороченная техника. Ченг занервничала, когда планета надвинулась на нас; кажется, оэрба совсем не была уверена в моем мастерстве, в отличие от Джокера, хранившего напускное спокойствие.
   Это было красивое место, и несмотря на волнение, я обратил на это внимание. Их летающие города искрились в свете ясного солнца, будто огромные кристаллы; они реяли над облачным покровом, медленно расступающимся перед нами, точно над искомым монастырем. Кажется, в этой области планеты как раз опускался закат.
   Истошно заверещал компьютер, предупреждая о том, что в диапазоне сканирования засечены летающие объекты. Я обнаружил, что руки у меня слегка подрагивают, словно у наркомана: я-то прекрасно знал, быть может, даже лучше Ченг и Джокера, что из себя представляют эти...
   - Черт побери, - заявил Циклон, склонившись к монитору. - Судя по всему, эту область патрулирует один здоровый крейсер и куча мелких шаттлов. Даже если их системы слежения не засекут нас, они вполне могут увидеть нас собственными глазами.
   - Их системы слежения, - ровным голосом сказал я, - засекут нас.
   - Чего?! Как ты тогда собираешься...
   - Не ори мне на ухо, капитан.
   Наш красавец Белиал плавно скользнул к огромному скоплению грозовых облаков и зарылся в них. Видимость из иллюминатора теперь была нулевая; лишь бортовые сканеры сообщали нам, что пока еще не заметившие нас шаттлы шныряют километров на пятьсот ниже. Я поднялся с кресла пилота.
   - Держи штурвал, Циклон. Может быть, нам все-таки нужен был четвертый?..
   Он ругнулся, послушно нырнул на мое место. Я перебрался назад, расположившись за панелью управления боевыми системами. Обычно эта должность отводится профессиональным снайперам, но мне пару раз приходилось этим заниматься.
   К тому же, специально для долговязых алфари у меня был припасен сюрприз, который я никому доверить не мог. Терминал резво откликнулся на команду и начал подготовку. Я откинулся на спинку кресла, напряженно наблюдая за движением ползунка с процентами.
   - Ты что задумал? - с подозрением поинтересовался С'драсса, оглядываясь на меня.
   - Держись в облаках, - велел я, потом сообразил, что сморозил, и фыркнул. - Нас не должны увидеть.
   - Нас еще не засекли?
   - Засекут, как только мы опустимся чуть пониже. Зона действия их сканеров, которые я не могу обойти, начинается в пятнадцати километрах под нами.
   - И?.. Как ты думаешь их обойти?
   Тут замигало окошко, сообщающее о полной боевой готовности ракеты. Я потер руки, совсем как программист, собирающийся писать самый ответственный кусок кода. Цель была определена; гигантский крейсер алфари, серебристый с непонятными бирюзовыми письменами по бокам, завис на порядочном расстоянии от нас. Я набрал в легкие воздуха, а потом заорал матом на весь лайнер и шлепнул по клавише запуска.
   Корабль слегка тряхнуло; еле видимая на фоне черного неба красавица вырвалась на волю. Я отстраненно наблюдал за тем, как она рассекает экзосферу планеты, а потом устремляется по странно-кривой траектории в противоположную от цели сторону.
   - Это что? - скривил рожу Джокер. Я проигнорировал. В глазах Ченг отразилось вроде бы понимание.
   - В свое время, - сказал я, - попавшись алфари в лапы, я очень удачно свалял дурака и притворился, что заблудился на их крейсере. Все сканеры находятся именно там. Обойти их невозможно, зато можно убить.
   В этот момент аэрогелевая ракета наконец резко завернула, сверкнув хвостом на солнце, и я ринулся к пилотскому креслу. Джокер от неожиданности чуть не свалился оттуда, я отпихнул его и схватился за штурвал: в этой миссии я не мог доверить автопилоту такое важное дело.
   Беззвучный взрыв сотряс термосферу, в которой рассекали пространство боевые шаттлы алфари.
   Среди этих чертовых тварей даже паники никакой не образовалось. Мелкие продолжали курсировать, как ни в чем не бывало; быть может, в главном крейсере и возникла хоть какая-нибудь суматоха, но меня это уже не волновало. Я включил гипер-ускорение.
   - Канда! - заорала Ченг, вскакивая на ноги. - Ты сеппуку совершить задумал?!
   - Заткнись, - буркнул я, и лайнер пролетел точно в слепой точке обзора одного из шаттлов. Быть может, они и заметили нечто, похожее на черное пятно; в самый последний момент я отключил двигатель нулевого уровня, и приземляться мы стали на одной инерции. Когда до поверхности оставалось не больше нескольких километров, я включил первоуровневый на полную мощность, направив его в обратную сторону; за счет этого лайнер нехило тряхнуло, но приземлились мы все-таки плавно. Я некоторое время продолжал сидеть в напряженной позе, считывая показания датчиков. Одна финтифлюшка таки отвалилась, ну это ладно, нам она больше не нужна.
   Примерно в этот момент повреждения от аэрогелевой ракеты были ликвидированы, и я уже знал, что они снова включили сканеры. К счастью, логичным алфари не приходит на ум сканировать еще и поверхность, там у них свои, наземные патрули... а мы находились вне зоны досягаемости и тех, и этих.
   Удостоверившись в этом в дцатый раз, я наконец расслабился и закурил.
   - ...Ты монстр, - наконец слегка дрогнувшим голосом призналась Ченг.
   - Я бродяга, которому нечего терять, - буркнул я, хоть и знал, что это утверждение уже давно устарело и является ложью. Мне было чего терять, и это что-то я терять совершенно не хотел.
   Впрочем, ни один, ни другой капитан чрезмерным социальным интеллектом не отличались, и я мог не бояться обличения.
   - Что теперь? - как-то почти растерянно спросил Циклон. Должно быть, он хоть и планировал нашу миссию, легкого успеха он не ждал, и когда мы все-таки справились с первым этапом, ошалел.
   Я запустил сканер поверхности. Бортовой компьютер сообщил, что мы находимся у подножия горы, поросшей густым лесом. Идиот, это я мог бы обнаружить и без его помощи. А вот сам по себе лес не просматривался приборами, хоть ты убейся.
   - Сразу признаюсь, - предупредил я своих спутников, - на этом наше везение заканчивается, ребята. Я знал, как обойти охранные системы алфарианской армии, и я это сделал, а вот в их лесах побродить мне не довелось, мы пытались вломиться в город.
   - Только не надо недооценивать наши боевые способности, - буркнула оэрба, поднимаясь на ноги и поправляя один из двух широких кожаных поясов, свисавший до середины ее бедра.
   - А они не засекут нас здесь? - с опаской поинтересовался Джокер, выглядывавший в иллюминатор. Я покачал головой.
   - Они патрулируют небо, а не землю. Плюс, все, что они нашли на месте происшествия, были осколки аэрогеля, которые вполне можно было смешать с осколками разбитого иллюминатора. Все продумано, босс.
   - Ты когда-нибудь прекратишь паясничать?..
   Я проигнорировал; оэрба уже направлялась к длинному коридору, ведущему на выход. Подумав, мы направились следом за ней. Ждать было нечего.
   Некоторое время ушло у меня на то, чтобы замаскировать лайнер. Укрытие, конечно, было так себе; я еще побродил вокруг да около, сплевывая, потом буркнул:
   - У нас есть сутки-двое, прежде чем его обнаружат. Если его обнаружат до того, как я сумею запустить дистанционное управление и вызвать его к нам, нам хана.
   - Сутки - вполне достаточно для того, чтобы либо выполнить миссию с успехом, либо сдохнуть на этой горе, - заметила оэрба. Уже знакомый мне двуручник висел в ножнах за ее плечами.
   - Идемте, - предложил Джокер; я слегка охренел, когда обнаружил, что привычного белого плаща на нем нет, а есть старая потрепанная форма галактической армии, а за спиной в петле, какие бывают у С'драсса, висит треглавое копье-яри.
   В сущности, я ведь о них ничего толком не знаю, как о бойцах, подумалось мне. Да и в целом... кто такой Джокер, почему у него двойное имя, откуда у него эта форма?.. Точно такая же была у моего отца, только со значком машинного отделения, и я в детстве все мечтал, что когда-нибудь и я ее буду носить. Вот только эта форма осталась единственным более или менее приличным нарядом в его гардеробе на момент его смерти, и мы похоронили его в ней.
   А Ченг, та еще тайна за семью печатями. Это странное "оэрба", которое все использовали вместо привычного "капитан", обращаясь к ней, какой-то Маннеган, за оскорбление которого можно было огрести по самое не хочу. Куча непонятностей.
   Я потряс головой, поправил военную сумку с оборудованием, - в этой миссии я взял на себя и обязанности компьютерщика по совместительству, - и поплелся следом за своими двумя капитанами.
   Огромный темный лес ожидал нас, грозно шумя переплетенными в диковинные узлы ветвями.
   ***
   Медленно смеркалось. Под ногами была буйная растительность, норовившая зацепиться за штаны и остаться на них, а то и вовсе запутать идущего в себе. Давненько я не бродил по подобным зарослям; а вот Джокер и Ченг уверенно прыгали вперед, словно провели в джунглях всю свою жизнь.
   Ну, насчет Ченг я был не уверен, а вот насчет Джокера знал точно одно: ни на одной из более чем шестиста планет С'драсса нет таких лесов. Так что дома этому научиться капитан не мог.
   - Ты идешь чуть позади, - велел Циклон, настороженно принюхиваясь. - Судя по всему, в этом лесу просто не могут не водиться опасные твари. Мы с оэрбой берем их на себя, а ты занимайся своей непосредственной деятельностью.
   Я вздохнул. Мы прошли несколько сот метров, прежде чем эти двое остановились, и я присел на поваленное дерево в обнимку с портативным сканером. Почти с сожалением подумал о своем новеньком буке, запертом в каюте Белиала, но он тут точно был бы бесполезен. А жаль, я к нему привык.
   Еще на опушке леса было установлено, что предполагаемый монастырь расположен к северу от места нашей посадки. Я надеялся, что сканер пробьется через эти дебри, но заподозрил наличие в деревьях какого-то определенного магнитного поля, сбивающего машину с толку. Бывает и такое, я уже встречал. Естественный фон.
   - Не берет, - тяжко вздохнул я, запихивая его обратно в сумку. - Придется подобраться к строению вплотную.
   Они кивнули. Сумерки все сгущались и сгущались над нами, и это действовало мне на нервы. Первой шла Ченг, за ней на некотором расстоянии - Джокер. Я плелся за его широкой пятнистой спиной, на которой обнаружил аккуратные прорези для крыльев. И чего он до сих пор не в воздухе?..
   Деревья столпились вокруг нас грозной армией, и мне показалось, будто они переговариваются друг с другом, хотя, конечно, на самом деле это был всего лишь ветер, запутавшийся в их листве. Громко каркала какая-то птица, спрятавшись в темноте, шелестели раздвигаемые оэрбой ветви, и иногда она принималась рубить их эспадоном: иначе было не пройти. Ковка у ее оружия была отменная, я это еще давно заметил. И все-таки синекожая Ченг постоянно хмурилась и ругалась вполголоса.
   - Еще с километр этих зарослей - и он будет туп, как один С'драсса, - разобрал я в ее бурчанье. Джокер тоже явно разобрал и издал нечленораздельный звук, но предпочел не развязывать перепалку.
   А судя по всему, километр таки нам предстоял, и еще и не один. Сквозь кроны деревьев не было видно даже неба. Я вертел головой, прислушиваясь и принюхиваясь; какой-то неуловимый оттенок в тысяче запахов, окутывавших собой лес, не давал мне покоя. Будто щекотал собой изнанку черепной коробки. Я не стал ничего говорить своим капитанам, справедливо полагая, что они и без меня разберутся, вот только встревоженность моя от этого никуда не делась.
   Две приятно-теплые рукояти кодати на поясе успокаивали, но ненадолго. Кто знает, что за твари?..
   Я так и не понял, что было раньше: запах ли стал ощутимым, едва ли не на вкус, или мои уши уловили слабое позвякиванье металла в самой чаще. Как раз в той стороне, в которую мы направлялись: к северу.
   Джокер остановился так резко, что я чуть не врезался в его широкую спину. Медленно повернулся всем телом, будто принюхивающийся зверь; Ченг мне из-за него видно не было. Я поспешил отступить назад, в тысячный раз проверяя клинки в ножнах.
   А в следующий момент события посыпались на меня одно за другим. Яри, только что болтавшееся за спиной капитана, уже было в его руках, Ченг из положения на корточках прянула в сторону, закрываясь двуручником; по гладкой поверхности эспадона хлестнула какая-то невероятно длинная острая штуковина, оставив царапину.
   Глухое рычанье, похожее на далекие раскаты грома, раздалось где-то совсем рядом.
   - Отойди подальше, - рявкнул Джокер, делая шаг назад. - Она тут одна.
   - Но легко может позвать сородичей, - возразил я и кубарем покатился сквозь заросли; какая-то чертова ветка зацепилась за плащ охотника и оторвала мощный клок от полы. Послышался лязг. Только когда я вынырнул из кустов где-то на расстоянии добрых трех или четырех метров от места происшествия, я смог увидеть: огромная тварь на четырех когтистых лапах, чем-то похожая на мифического кентавра, впрочем - скорее человекоящерица в этом отношении, - яростно размахивает покрытыми металлическими пластинками хвостами, числом две штуки. Оэрба буквально летала, отбивая удары эспадоном, который с каждым мгновением становился все исцарапаннее и печальнее на вид.
   Циклона поблизости я вовсе не обнаружил. Скорее всего, он пря...
   Тварь была огромной, никак не меньше всех пяти метров в длину, однако та тварь, которая прянула на нее сверху, несмотря на сравнительно небольшой размер, была не менее смертоносной. Трезубое копье напоминало собой жало; широкие крылья громко хлопнули, сложившись, и у двухвостого монстра жутко заклокотало в горле от ярости, когда демонская когтистая лапа с размаху впечаталась точно в его высокий, человеческий лоб, а в следующий же момент острие копья с диким скрежетом проехалось по панцирю.
   Тварь попыталась было сгрести обидчика хвостом, но того уже и в помине не было; скорость капитан, как оказалось, развивает приличную, наравне с этой бестией. Ченг в то мгновение как раз покатилась между задними лапами монстра, меняя позицию, вот только тот тоже оказался ловок: еще чуть-чуть, и оэрбу просто расплющило бы ударом пластинчатого хвоста. Существо подняло человекоподобные конечности, обхватило ими ствол гигантского дерева; тут даже мне пришлось спешно удирать еще подальше, постоянно принюхиваясь и оглядываясь на случай, если нагрянут подобные этому монстры.
   - Леви! - заорала оэрба, кувырком уходя от летящего в нее дерева. - У него уязвимое место под хвостами!
   Я споткнулся в этот момент о корявый корень и с размаху плюхнулся точно под толстый широкий ствол. Видно было плохо, только через листья окружающих меня кустов, которые размером были с обычные деревья на большинстве планет, где таковые имеются. Вдобавок, становилось все темнее; джакосто, в принципе, неплохо видят в темноте, но даже мне становилось сложновато различать контуры окружающего меня леса. К счастью, этот вопрос был нами предусмотрен, и я спешно напялил очки ночного зрения, щелкнув застежкой на затылке.
   Черт, а эти двое?.. Но кажется, им темнота была вовсе не помехой. Хотя против этой твари я бы не решился сражаться, лишившись одного из важных каналов восприятия, например.
   Как раз в это мгновение оэрба с боевым кличем на незнакомом мне языке ринулась на чудовище. Честное слово, в бесстрашии им обоим точно было не отказать. Долю секунды она балансировала точно на покрытой пластинчатыми доспехами спине, потом ее едва не смело хвостом твари, но она ловко уклонилась.
   Правда, когда выпрямилась, я обнаружил, что рукав ее ветровки порван.
   - Отвлеки ее на себя, - прорычал Джокер откуда-то сверху. - Заставь задрать эти чертовы хвосты, если уж на то пошло!
   Ченг послушалась и скользнула на низко свисавшую ветвь дерева, будто всю жизнь только этим и занималась. Дерево в следующий момент оказалось вырвано с корнем, только оэрбы на нем уже не было. Тварь зарычала, почти забулькала, и понеслась за резво уносившейся прочь женщиной; я обнаружил, что место действия стремительно перемещается вперед, и полез следом. Терять их из вида мне почему-то жутко не хотелось, хотя я и сам не беззащитен.
   Она почти настигла Ченг спустя невыносимо долгие минуты бесконечной гонки, и на мгновение мне показалось, что оэрбе пришел конец: оба остроконечных хвоста вместе с передними конечностями метнулись к поскользнувшейся женщине, выставившей вперед свой единственный щит - эспадон.
   Но они врезались в невидимую преграду; вскинувшая левую руку Ченг хрипло дышала. И тут я скорее почувствовал, чем увидел что-то летящее на безумной скорости.
   Отвлеченная магической преградой оэрбы тварь не успела отреагировать вовремя; яри Джокера вонзилось в ее уязвимую точку под хвостами, та взвыла и выгнулась дугой, размахивая лапами, и тут подоспела Ченг.
   Вылетевшие из ее рукава дротики углядеть было бы невозможно. Капитан все рассчитала до последнего мгновения, тварь как раз наклонила голову, и два дротика вошли в ее глаза - уязвимое место любого обладающего ими существа.
   - Этого мы прищучили, - спустя некоторое время, когда я уже стоял рядом с ними, пропыхтел Джокер. Яри глухо лязгнуло и выскользнуло из тела погибшего монстра. Я обнаружил, что трезубец умеет складываться.
   - Проклятье, его запах перебивает все остальное, - буркнула Ченг, изучая разрез на предплечье. - Уфф, хорошо, что меня задел только его доспех.
   - Подожди, сейчас их сюда целая стая сбежится, и живыми мы отсюда точно не уйдем.
   - Ты можешь, скотина, ты летаешь. А они, на наше счастье, нет.
   Я от нечего делать запустил сканер снова и едва не подпрыгнул.
   - Ребята, драпаем отсюда!..
   - В чем дело? - рявкнул Циклон, склонившись над машиной. На дисплее, затянутом серой хмарью, виднелись четкие красные пятна.
   - Стая живых существ в непосредственной близости обнаружена, - сообщил я, хотя этого уже не требовалось. - Спешно приближаются... Оэрба?..
   Ченг выхватила из набедренной сумки какой-то флакон, а затем одним резким движением рассыпала его содержимое вокруг себя.
   - Бежим! - заорала она, и я не успел ничего сообразить, подхватился по инерции вместе с Джокером. В эти минуты реальность начала передвигаться скачками; мы неслись настолько быстро, что даже у меня кончалось дыхание, и я ничего не видел вокруг себя, кроме мельтешащей спины Циклона. А потом позади раздался оглушительный взрыв.
   Ченг продолжала бежать, следом за ней и мы с капитаном. Вдруг она резко затормозила и вскинула руку.
   - Это что бы... - я осекся и спешно зажал нос обеими руками: вонища разнеслась, казалось, на весь лес, и у меня даже голова закружилась. Джокер схватил меня за шиворот, буквально потащил дальше.
   - Вонючая бомба Хавенар, - задыхаясь, пояснил он хрипло. - Такие умеют делать только на родине Ченг. По крайней мере, учуять нас они сейчас не смогут.
   В этот момент точно перед нами раздался уже знакомый рык, и все трое спешно прыснули в сторону. Затаились в кустах; эта минута, в течение которой хвостатая тварь шествовала мимо, отчаянно мотая головой и некоторыми другими конечностями, показалась мне вечностью. Но все-таки мы оказались незамеченными, и наконец Джокер подал знак двигаться дальше.
   Эти бесконечные перебежки совершенно измотали меня; я задыхался, не в состоянии выносить жуткий смрад, приходилось то и дело замирать и едва ли не входить в состояние не-я, только чтобы блуждающие в тревоге по своим владениям твари не засекли нас.
   Но все-таки мои спутники прекрасно знали свое дело; близилась, наверное, полночь, и мы плюхнулись в очередном скоплении кустарника, чтобы передохнуть минутку. Я запустил сканер.
   Машина сообщила мне, что на протяжении нескольких километров в сторону от нашего расположения просматривается огромное поселение с разумными, судя по всему, существами; нам был продемонстрирован трехмерный план здания с обозначенными синими пятнами признаками жизни.
   Обезумевшие от ярости монстры рычали в своем лесу, но мы из него уже выбрались и стояли на самой опушке с другой стороны. Пробежав еще несколько метров, мы буквально вывалились на открытую местность, а перед нами возвышались светлые стены.
   ***
   - Нам все-таки невероятно везет, - выдохнула оэрба, склонившись на одно колено. По ее жесткому лицу текла тоненькая струйка пота.
   - Втройне везет в том, что здесь слишком слабое притяжение, - сообщил Джокер. - Если придется срочно лететь, я в принципе могу поднять в воздух вас обоих.
   - Ага, только из-за этого приходится постоянно рассчитывать собственные движения, - буркнула Ченг, вытирая лоб тыльной стороной ладони. - Ты привык, что если вложить в удар столько силы, он придется на одну точку пространства, а силы оказывается слишком много, и ты промазываешь.
   - Капитан, - протянул я, обращаясь к обоим сразу, - а что теперь-то делать? Кто тут самый умный, решайте, вроде как...
   Они переглянулись. Потом снова принялись изучать картинку на сканере.
   - Есть у меня такое предположение, - сказал я, шлепнувшись в траву и глядя в небо, - что на этих тварюшках бронька не естественным образом растет. Скажем так, на вид весьма напоминает фелезий.
   - И что ты хочешь этим сказать? - буркнула Ченг.
   - То, что тварюшки как бы лес этот охраняют... Я полагаю, что и само строение охраняется, да еще и получше того.
   - Удивил.
   - Если только я совсем не рехнулся, - добавил Джокер, острым взглядом изучая предполагаемый монастырь, - тут должна быть чертова туча разных датчиков, сенсоров и прочей ерунды. Плюс ко всему, охрана в виде опытных воинов-алфари. И я не удивлюсь, если монашки и сами превосходно владеют боевыми искусствами. У них это водится.
   - Короче, нам капец, - безапелляционно сообщил я.
   - Ты прямо сыплешь перлами мудрости, - подначила меня оэрба, потом поднялась на ноги. Я смотрел на нее снизу вверх; ее короткие волосы трепал ветер, и крупные перья в них развевались следом. - Ну, времени у нас негусто. С момента приземления прошло шесть часов.
   Я вяло пошевелился.
   - Что, правда?..
   - Правда, правда, - она легонько пнула меня в бок кончиком сапога. - Вставай. Слушай, Леви, может, его надо было все-таки оставить в корабле?..
   Я надулся: вот еще, обсуждают в моем присутствии так, словно меня тут нет. Джокер, чистивший яри от густой черной крови, помотал головой.
   - Нет, оэрба, у нас каждый клинок на счету. А у него их два, заметь.
   - Он ими пользоваться-то умеет?..
   - Ченг.
   - Вообще-то умею, - добавил я с невинным видом, - но думаю, сейчас не время вам демонстрировать, оэрба.
   - Отставить склоки, - буркнул Джокер. - Сканер и прочую технику мы оставляем здесь, с собой берем только оружие.
   - Это еще почему?
   - Во-первых, оно нам больше не понадобится, во-вторых, датчики вполне могут среагировать.
   Я с некоторым сомнением оставил свою сумку в траве. Ну и хорошо, что не взял бук: оставить половину стоимости Белиала на этой чертовой планете!.. Да я бы от жадности задохнулся.
   О том, что тут может остаться и сам Белиал, и мы в том числе - в виде трупов - я в тот момент даже не подумал.
   Он направился уверенным шагом в сторону строения алфари, огромного и на вид такого воздушного, как и они сами; оно казалось совершенно безобидным, вот только я-то прекрасно знал, что это не так.
   - В какое отверстие будем вламываться? - равнодушно поинтересовалась Ченг. - Дверь, окно, другие варианты?..
   - Что там, зайдем как разумные существа, - съязвил Джокер. - По логике, покои собственно монахов должны находиться наверху, и скорее всего по периферии.
   - Это еще с какого перепуга?
   - В центре у них сканер показал отсутствие живых существ, - напомнил я. - Насчет периферии капитан прав, а что наверху, так это и ежу понятно, вроде.
   Она сердито дернула плечом.
   - Оэрба, - не нашел я лучшего времени, чтобы спросить, - а вы в темноте как видите?
   - Глазами, - буркнула Ченг. В следующее мгновение ее светлые глаза сверкнули двумя белыми огоньками на меня, будто в доказательство.
   - На Наэ большую часть времени царит ночь, - снисходительно пояснил Джокер. - Слишком далеко от звезды.
   Тут нам стало не до разговоров: мы обнаружили себя стоящими в густой высоченной траве у огромной двери, и я почувствовал, что нервничаю. Наступил час моей работы. Некоторое время я исследовал объект, пока два капитана терпеливо ждали рядом.
   К счастью, тут они никаких заумных технологий не понапихали; несколько пассов, одна магическая формула, и дверь бесшумно открылась перед нами. Мы порскнули внутрь, оказавшись в кромешной мгле. Тут, кажется, даже моим спутникам пришлось напялить очки ночного зрения.
   - Осторожнее, - одними губами прошептал я, оглядываясь. - Кажется, мы в каком-то подсобном помещении.
   Помещение напоминало собой один из самых больших холлов гильдии Тайра, не менее пяти метров в высоту; наверное, для алфари оно представлялось каморкой. Пару минут мы обнюхивались; из-за отсутствия сканера приходилось руководствоваться только собственными чувствами, хоть я и обнаружил, что так едва ли не проще, но чувства-то могли обмануть, в отличие от машины.
   - Ченг, не двигайся, - велел я оэрбе. Та замерла неподвижной статуей; в ход снова пошло Изменение Реальности, оказавшееся крайне полезным в вопросах обезвреживания механизмов. Этот датчик реагировал на давление, еще один шаг оэрбы - и он сработал бы. Я обозначил его едва видимым светом.
   - Туда не наступать.
   Еще несколько датчиков были засечены и отмечены таким же образом. Самая главная проблема оказалась в двери, ведущей наружу; тонкие лазерные нити опутывали ее, лишая нас какой-либо возможности обойти их.
   - Придется обезвреживать, - слегка вопросительным тоном произнес Джокер, глядя на меня. Кажется, я в эти моменты казался им профессионалом; впрочем, еще бы. Если у капитана Орриума еще были какие-то примитивные воровские умения, то оэрба выглядела так, словно всю свою жизнь только и делала, что размахивала эспадоном.
   Я кивнул и направился к источнику неприятностей. Это еще все цветочки, думал я отстраненно. Отключить лазеры, или направить их в другую сторону, что даже лучше, - это я способен.
   Кажется, магического вторжения система не подразумевала, и лазеры мягко сместились в одном направлении. Я вздохнул. А все-таки полезная это штука - Изменение Реальности... обладай я ей раньше, из меня вышел бы непревзойденный взломщик!..
   Тпру-у, это как-то не к месту. Я же вроде завязал со своим темным прошлым.
   Мы выскользнули в коридор. На мое счастье, практически у входа обнаружился крошечный терминал, с которого, судя по всему, регулировалась вентиляция в этом районе здания. Я тут же полез к нему. Особой защиты на нем не стояло, все, что тут можно было взломать - это карта строения, но и эта информация могла нам пригодиться.
   Джокер, заметив схему, отпихнул меня и долго изучал ее пристальным взглядом.
   - Их в этом помещении двое, - сообщил он наконец. - Две кельи на самом верху. Нам предстоит проникнуть через машинное отделение, подняться по лестнице на пятнадцатый этаж и захватить цель. Самое сложное - это покои охраны на втором, но в этом здании только один кубрик.
   - Через эту штуку датчики не отключаются? - с легким нетерпением в тоне поинтересовалась Ченг.
   - Тише, - шикнул я на нее: оэрба подала голос. - Звуковые сенсоры. Нет, иначе я бы ее так легко не сломал.
   Делать нечего, мы направились по коридору, мелкими перебежками, между которыми я отмечал замеченные датчики. Парочку пришлось обезвредить.
   Мы были уже на третьем этаже, перед входом в большой пустынный холл, когда это все-таки произошло. Я заметил горящий зеленым огонек сенсора и довольно быстро установил, что сенсор реагирует на вирагель; ни у кого из нас не было с собой ничего вирагелевого не было, и я даже не потрудился отметить его, и мои спутники пошли следом за мной.
   И тогда сенсор загорелся красным.
   - Черт! - выругался я, резко затормозив. - У кого из вас что-то вирагелевое с собой?
   Джокер недоуменно уставился на меня.
   - А в чем дело? - спросила Ченг.
   - Ты дура? Этот датчик реагирует на вирагель! Нас засекли!
   Лицо у оэрбы в тот момент было настолько растерянное, что я заткнулся и почувствовал себя неловко.
   - У меня искусственная бедренная кость, - тихо сказала она. - Из вирагеля.
   ***
   Я беззвучно выматерился в гробовой тишине.
   - Тревоги почему-то так и нет, - нерешительно произнесла Ченг, оглядываясь. - Может...
   - Это алфари, - вздохнул я. - Спешно драпаем отсюда, черт побери, пока охрана не прибежала!..
   Джокер неожиданно принял мой сдавленный вопль близко к сердцу, мы были схвачены в охапку, и капитан с такой бешеной скоростью ринулся вперед, через холл, что я перепугался за его рассудок. А потом услышал многочисленные шаги на лестнице.
   Какое-то время мы неслись, как угорелые, едва поспевая за сбрендившим С'драсса, пока не оказались где-то этаже на двенадцатом; и лишь тогда я понял, зачем надо было так бежать сюда. В этом месте архитектура монастырского корпуса предполагала переход на верхний уровень и узкую витую лестницу, представлявшую собой единственный способ попасть в крытое помещение тринадцатого этажа. Если где и можно было держаться против алфари в их собственной крепости, так только здесь: четырех-пятиметровые существа в этом месте могли подняться на тринадцатый лишь поодиночке.
   Мы забрались на тринадцатый, и в это мгновение внизу показался первый воин алфари. Я занервничал еще пуще прежнего, хотя, казалось бы, куда там: он был в фелезиевых доспехах и с гигантским посохом, огромный и чудовищно гибкий.
   Заметив нас, алфари принял угрожающую стойку, растопырив крылья, - благо там, внизу, пространство позволяло, - и холодно произнес:
   - Немедленно объясните причину своего присутствия здесь, иначе вы будете уничтожены.
   - Да щас же! - заорал я, выхватывая из кобуры гастинг и перекатываясь по деревянному покрытию пола. Плазма вспорола воздух, алфари уклонился, но в следующий момент очередь по нему выпустил Джокер, в руке которого была пушка ранее мной не виденной модели.
   - Один должен остаться здесь и задержать их, - сурово сказал капитан, не переставая палить; это мешало алфари подняться наверх. - Остальные двое идут за монахом. ...Я не могу, потому что я единственный летающий из нас.
   - Ну, тогда я... - начал было я, но меня перебила оэрба.
   - Иди, Леви, - хрипло выдохнула она. - Идите. Канда долго против них не выстоит, я сильнее вас в ближнем бою, к тому же...
   Я почувствовал себя лишним. Они обменялись тяжелыми взглядами, и в глазах оэрбы мелькнула отрешенность.
   - Мой учитель погиб здесь, - негромко добавила Ченг. - Мой долг - отомстить за него.
   Еще несколько показавшихся мне бесконечностями секунд. Наконец Джокер вскочил на ноги и рванул вперед.
   - Идем, чего стоишь!
   Я уже поднимался по лестнице на четырнадцатый этаж, когда первый охранник-алфари все-таки ступил на поверхность тринадцатого. Оэрба громко закричала:
   - Es ftagn!..
   Кажется, это был боевой клич ее расы... задумываться было некогда, рука Джокера с силой дернула меня за рукав плаща, и я потерял ее из вида. Капитан рванул через открытый светлый холл с широкими окнами, в поле моего зрения попал чертов датчик, я заорал, но было поздно.
   Дерево легко занялось, и языки пламени вырвались в окна. Меня окатило жаром; в следующий момент ноги подвели меня, и я шлепнулся на одно колено, по-прежнему не опуская левой ладони.
   Понемногу потрескиванье огня утихло, и я нашел в себе силы посмотреть на то, что осталось.
   Он лежал ничком на обгоревшем участке пола, закрыв голову руками; шапка, видимо, слетела, и я заметил, что вокруг разметавшихся светлых волос образовалась лужица крови.
   - Идиот, - в отчаянии простонал я, бросаясь к нему.
   Джокер медленно сел, половина его лица была залита кровью, но на меня уставились злые янтарные глаза, и я понял, что все не так уж плохо, как мне показалось вначале.
   - Какая-то херовина отлетела с потолка и припечатала меня по лбу, - хрипло сказал он. - Всего лишь царапина. Ты когда так здорово научился Изменять Реальность?
   - Не знаю, - отмахнулся я. - Это обычно получается непроизвольно. Ты идти-то можешь?
   - Какой идти, драться предстоит.
   - Дурак! Только не говори мне, что я - наша единственная надежда.
   Джокер горько усмехнулся, вставая на ноги. Вытер кровь рукавом запачканной копотью формы.
   - Боюсь, именно так и выходит, - сказал он. - Я смутно догадываюсь, какой из монаха противник, и без умения Изменять Реальность его не одолеть... Действительный шанс есть только у тебя.
   - Да ты спятил! - в сердцах ругнулся я. - Давай, пошли, нам еще надо за оэрбой вернуться!
   - Вернуться? - в его глазах мне померещилось странное, тоскливое чувство. - Не будь наивным, мальчик. Оэрба приготовилась отправиться к своему мужу, в холлы Маннегана.
   - Ч-что?..
   - Давай, давай, - буркнул Джокер. - Не раскисай только. Тебя Лилит ждет.
   Я дернулся при звуках знакомого имени, но послушно пошел. Лестница, ведущая на этаж с кельями монахов, была прямо перед нами.
   Вот только подняться по ней мы не успели.
   ***
   Если честно, я мало интересовался монахами и прочей связанной с ними ерундой. У джакосто вообще не принято, годы под мохнатой пятой С'драсса заставили перенять их точку зрения на вопросы потустороннего и неестественного, и в меня с детства вбили твердую уверенность в том, что это все занятия сумасшедших.
   Но все, что я знал о монахах, в тот момент впало в резкий диссонанс с тем, что я видел.
   У него были ледяные глаза серо-зеленого цвета. Острые черты лица, в которых сквозило нечто, подозрительно напоминающее жесткость; высокий гладкий лоб, слегка широковатые скулы, он был слишком молод на вид для монаха и слишком опасен по ощущениям. Даже не столько опасен - я представлял их себе добродушными, ну на крайняк отстраненными от реальности, а его взгляд пронзал насквозь не хуже копья.
   Копье он держал в руке.
   Впрочем, присмотревшись, я обнаружил, что никакое это не копье; в дымном сумраке кончик его был похож на трезубец, вот только на самом деле это был острый полумесяц, направленный кончиками в нашу сторону.
   - Я даю вам шанс, - произнес алфари низким чистым голосом. - Немедленно объясните, что вы тут делаете, и быть может, я отпущу вас с миром. Иначе...
   - Думаешь, мы станем тебя слушать? - расхохотался Джокер ему в лицо. На мгновение мне даже показалось, что С'драсса все-таки сошел с ума. - Мы прошли этот путь, потеряв друга! И мы его завершим!
   - Тогда у меня нет иного выбора, - казалось, монаха это нисколько не взволновало. Еще бы, у них практически отсутствуют эмоции. Я припомнил, что Иоганнес как-то особенно живо интересовался этим вопросом. Для того ли ему нужен алфари?..
   Я принял низкую боевую стойку чуть позади Джокера. Капитан выхватил копье, распустил крылья; кажется, решил, что так ему будет проще сражаться с пятиметровым созданием. Я был запасным вариантом, я понял это быстро и легко, капитан пойдет вперед, добровольно жертвуя собой для того, чтобы я мог понять, какими техниками владеет противник, и придумать собственную стратегию.
   Сердце билось, как бешеное. Ченг сражалась где-то внизу для того, чтобы мы могли выжить. Джокер был готов отдать свою жизнь для того, чтобы я...
   Чтобы я еще раз увидел Лилит.
   Демон зарычал и кинулся вперед; монах продолжал стоять, опустив свой странный посох. Я вдруг почувствовал, как пространство вокруг него словно сгустилось и затвердело; когти С'драсса заскрежетали в пустоте, яри высекло искры из невидимой оболочки, и Циклон отлетел в сторону.
   - Это бессмысленно, - спокойно сообщил монах.
   - Это ты так думаешь, - ухмыльнулся Джокер. Кровь продолжала сочиться из неглубокой раны на его лбу, мешая ему видеть. Я наблюдал широко раскрытыми глазами. Кажется, и алфари тоже счел капитана более опасным и решил ликвидировать сначала его; его длинные светлые волосы разлетелись, когда его посох принялся совершать вращательные движения небывалой силы. Описав красивую восьмерку, полумесяц с размаху вписался в пол и поднял тучу щепок.
   Джокер уже висел в воздухе, размахивая широкими кожистыми крыльями. Алфари в этом холле взлететь бы не смог, но ему того было и не надо; он попытался еще раз достать Циклона, будто мошку, и...
   Я прекрасно видел, что капитан уклонился. Достаточно для того, чтобы его не задело даже ветерком от приближающегося посоха. И тем не менее...
   Он сполз по стене, харкая кровью, и уже в тот момент я понял, что противник не просто не из легких - противник смертельно опасен.
   Джокер вдруг поднял на меня побагровевшие глаза.
   - Еще не все? - хрипло спросил он. Я крепко стиснул рукояти клинков.
   - Еще... чуть-чуть.
   Он поднялся на обе лапы, и я мог видеть клочья шерсти на его пятках, высовывающихся из рваных штанин. Зарычав, Джокер снова пошел на противника.
   Алфари занес посох.
   Он принял удар всем своим существом, вскинув яри; копье не выдержало и громко хрустнуло, разломившись пополам. К счастью, оно взяло на себя большую часть силы, и посох, с размаху припечатавший Циклона по плечу, лишь заставил его грузно осесть на пол.
   А потом демона протащило в сторону, и тут до меня наконец дошло.
   - Все, капитан! - заорал я, как ненормальный. - Твой противник - я, алфари!
   Монах перевел на меня змеиный взгляд своих глаз-льдинок. Джокер, оставляя за собой кровавый след, осторожно отполз подальше.
   Эта стойка называлась у опытных мастеров-джакосто "Разъяренный тигр защищает свою добычу". Я практически припал к поверхности пола, и острия моих кодати торчали кверху где-то за спиной. Посох монаха пару раз почти что медленно провернулся в его руке, демонстрируя то одну свою оконечность в форме серпа, то вторую в форме широкого полукруглого клинка.
   Все-таки есть же в этой чертовой Вселенной какое-то равновесие или его жалкое подобие?.. Одно я знал наверняка: практически в каждом достоинстве можно отыскать свои отрицательные стороны. Алфари почти непобедимы из-за того, что их эмоции нельзя прочитать. Но они и сами с трудом читают чужие; тут требуется нечто чуть повыше уровнем, нежели их обычная холодная логика. Это всего лишь искусство владения холодным оружием. До тех пор, пока ты сам не прочувствуешь противника, до конца разгадать его ты не сможешь.
   Хотя я совершенно не сдерживал своих эмоций, алфари не мог предугадать моих движений на все сто процентов.
   Я рванулся к нему, и он поставил посох точно по курсу моего полета, вот только я успел выяснить еще одно; до острия серпа оставалось не больше дюйма, когда я оттолкнулся о невидимую преграду и взлетел в воздух, оказавшись точно над головой монаха. Казалось, в те моменты все мои чувства обострились, и я мог ощутить его собой, как любого нормального противника. Он ушел в мулине, отпрянув в сторону, но я использовал его посох, как неплохой трамплин, предугадав траекторию. Два клинка кодати запели, столкнувшись с неведомым металлом, я взмыл еще выше. В его прозрачно-зеленых глазах мелькнуло легкое удивление. В следующую секунду монах снова выставил свой щит, о природе которого я уже догадался.
   Изменение Реальности требует от Изменяющего предельно ясного сознания и незаурядной силы воли. Именно своей несгибаемой волей монах заставлял пространство вокруг себя сжиматься; но я в тот момент весь превратился в один сгусток отчаянной мечты. Я хотел увидеть Лилит, хотел так сильно, что моя воля оказалась крепче, чем воля монаха.
   Я рассек его щит собой, чувствуя, как взметнулся давно растрепавшийся хвост, и с размаху ударил не ожидавшего такого подвоха алфари в солнечное сплетение.
   ***
   Потерял ли он сознание на самом деле или только притворился, чтобы потом застать меня врасплох, я был не уверен. Поэтому вышвырнул диковинное оружие в окошко и спешно принялся укладывать формулу самого сложного уравнения, которому меня успели обучить в Гилраэне. Ощущение присутствия истекающего кровью Джокера за спиной придавало моим действиям спешку. Наконец все было готово, и монаха обвили золотистые путы, похожие на переплетения непонятных букв.
   - Капитан! - подскочил я к Джокеру. - Циклон, мать твою, еще помри тут мне!..
   - Я жив, - прохрипел тот. - Забирай монаха и уходи.
   Я озабоченно проверил рану на его лбу. Царапина. Жара у него тоже не было. Он разъярился и заорал:
   - Уходи, скотина!
   А потом закашлялся; кровь забрызгала мне рубашку. Я чертыхнулся, решительно взял С'драсса за шкирку и поволок к гигантскому окну.
   Активировать автопилот Белиала было делом двух минут: я порадовался своей хитрости и тому, что догадался наладить процесс с участием Изменения Реальности, столько раз уже спасавшего наши задницы сегодня. Прошли мучительные вечности мгновений, и я мог видеть в окно, как по двору монастыря пробежал огромный отряд воинов. Да уж, если Ченг еще держится, это чудо. Корабль подплыл точно к окну и раскрыл люк. Я зашвырнул в него Джокера, потом бездыханного монаха.
   - Какого...
   - У нас есть примерно час, - крикнул я, - прежде чем сюда слетятся все военные силы алфари! Заляг на опушке лесочка, я скоро буду.
   И бросился бежать к лестнице, ведущей обратно на тринадцатый. Джокер еще матерился где-то на фоне, но выбор у него был невеликий.
   Услышав крики, я вздохнул с облегчением. А потом резко затормозил, потому что в этот момент на лестнице показалась оэрба.
   На нее было страшно смотреть; казалось, ее нижние конечности перебиты напрочь, одна рука обвисла плетью, и передвигаться женщина могла только ползком. Она еще умудрялась держать магический щит, через который не проникали выстрелы.
   - Канда! Какого...
   - Все хорошо, оэрба, - сказал я, подхватывая ее под мышки и затаскивая наверх. Обрушить лестницу мне удалось уже одним лишь усилием мысли, установить щит - чуть-чуть подольше. - Мы выполнили миссию. Теперь осталось только убраться отсюда.
   - Оставь меня! Почему ты здесь? Где Джокер?
   Она задыхалась; ее лицо все было в крови и грязи, эспадон она потеряла, в ее боку зияла страшная рана. Но церемониться у меня не было времени, я перехватил ее поудобнее и выпрыгнул в окно.
   Черт побери, все-таки у меня необыкновенное везение. Большинство охранников алфари остались орать на четырнадцатом этаже, я повис на уровне восьмого, раскачиваясь на одной руке. Карниз угрожающе затрещал. Оэрба скрежетала зубами, вцепившись в мое плечо единственной слушающейся ее конечностью.
   - Где Джокер? - повторила она.
   Тут я все-таки полетел вниз и лишь громко выругался в ответ. Какое счастье, что у этих алфари тут такое слабое притяжение!..
   Я приземлился на обе ноги, и это было ощутимо, но терпимо.
   - Джокер в безопасности, - буркнул я наконец, выпрямляясь. - Пока. Уходим, оэрба.
   И рванул в сторону центрального выхода, благо он был в противоположном конце, и солдат алфари там было меньше всего.
   Черт!..
   Пришлось резко затормозить и шлепнуться в канаву... э-э, то есть, кажется, это был милый прудик, но мне было не до того. Двое алфари направлялись к этому самому месту, и я скорее почувствовал, чем понял: они вот-вот нас заметят. Чутье у них тоже неслабое, особенно у воинов.
   Это было делом одной секунды. Я резко припечатал Ченг кулаком под дых, и она безвольно обвисла у меня в руках, потеряв сознание; алфари были уже совсем рядом. Я закрыл глаза, и передо мной появилась шкала баланса.
   Громко!.. громко... уже тише... тише... тиш-ше...
   Нуль.
   Четкие шаги раздались над самым ухом, воины спешили к месту переполоха. Один из них задержался над прудом, принюхался.
   Что-то сказал своему спутнику на незнакомом певучем языке. Тот ответил. Еще две медленные секунды. Шаги принялись удаляться.
   Баланс разрушился резко, и я шумно глотнул воздуха. Ченг висела на моем плече, будто тряпичная кукла. Я выбирал момент еще с минуту или около того; наконец освободилась более или менее надежная траектория до ворот, и я буквально полетел, не чувствуя под собой ног.
   Холодный ветер встретил меня и потерявшую сознание оэрбу на пороге монастыря. Сработал какой-то датчик, но все уже было позади. Наверное, с такой скоростью я в жизни своей еще не носился.
   ***
   В его глазах было такое искреннее недоверие, что если бы у меня оставались силы, я бы расхохотался; но сил не было, я почти что уронил тело оэрбы на пол корабля и упал сам.
   - Летим... - выдохнул я. Джокер понял меня моментально. Кажется, за то время, что он ожидал нас, он успел немного оклематься, так что поковылял к пилотскому креслу. Корабль стронулся с места. Я еще приходил в себя, но потом все-таки потащился следом.
   Белиал плавно поднялся над поверхностью; двигатель нулевого уровня работал безукоризненно. Я похлопал Джокера по широкому плечу.
   - Давай отсюда.
   Он покосился на меня, но потом все же покорно перебрался в кресло навигатора.
   - Где монах? - уточнил я на всякий случай, принимая штурвал в свои руки.
   - В грузовом отсеке, запакованный аки младенец в пеленках, - буркнул Циклон. - Не зря, не зря нам этот ублюдок послал кучу всяких штуковин, глушащих эту вашу чертову магию. Я вколол ему лошадиную дозу.
   - Не помрет? - осведомился я.
   - Да такая дылдина, как этот!..
   Тут бортовой компьютер сообщил мне, что мы находимся в критическом положении. А проще говоря, в настоящей заднице. На горизонте показался целый алфарианский флот.
   Джокер обреченно закатил глаза.
   - Мы все-таки попали.
   - Как раз нет, - фыркнул я, пробежавшись пальцами по сенсорной клавиатуре терминала. - Тут уж я в своей стихии, капитан. Выберемся.
   Он смотрел на меня, и я почему-то почти что мог чувствовать, что ему больно. У него был раздроблен кистевой сустав, и одну руку Джокер постоянно держал в неестественной немного позиции; кровавая корка на левой щеке придавала ему еще более измученный вид. Быть может, внутренние органы также были повреждены.
   Присутствие крыльев наводило на самые печальные мысли: я помнил из школьных еще уроков биологии, что С'драсса не в состоянии принимать вторичный облик, если у них серьезные раны.
   Мне вдруг стало стыдно.
   - Я чувствую себя ублюдком, - хрипло сказал я. Защитные системы корабля включились, хоть я и знал, что тщательного обстрела целой армии они не выдержат. - Оэрба на грани смерти, ты тоже весь в ранах... а я отделался легким испугом.
   - Это и есть командная работа, - усмехнулся капитан. - Мы сделали все для того, чтобы ты, наш козырь, в самый ответственный момент не налажал.
   Легче мне от этого не стало. Тут затрещала связь, и сухой голос алфари произнес в динамике:
   - Неопознанный корабль, немедленно совершите посадку. В случае неповиновения мы открываем огонь на поражение. Повторяю еще раз, неопознанный...
   - Да пошли бы вы в задницу! - заорал я, а потом вырубил все системы связи. По нам открыли огонь.
   Некоторое время Белиал вертелся в разукрашенном выстрелами пространстве, но мне все-таки удалось вывести его в открытый космос. Тут-то настал мой звездный час. Я прекрасно знал, какими кораблями комплектуют свои войска алфари; Белиал, моя гордость, ради которой я едва не довел Ольсена до истерики, мог путешествовать по двадцатому измерению, тогда как максимально возможное для алфарианских кораблей - восемнадцатое.
   Я показал им язык, хотя они все равно не могли меня видеть, и перескочил в 20D.
   Корабль тряхнуло так, что Джокер схватился за спинку кресла; замигали лампочки на терминале, предупреждая о запредельной нагрузке на двигатели, но я знал, что мой красавчик вытянет.
   Еще минут пять мы неслись в этой непонятной неизвестности, пока я не счел, что мы оторвались, и не перешел в пятнадцатое.
   Только тогда, заметив девственную чистоту монитора сканера, Джокер с облегчением откинулся в кресле.
   - Кажется, настало время позаботиться об оэрбе, - сказал я.
   - Не беспокойся, если уж она не сдохла до этого момента, выживет.
   - И все-таки.
   Мы потащились в коридор; она лежала там ничком, такая на вид беззащитная и беспомощная, какой я ее еще никогда не видел. Я взял Ченг на руки, перетащил в одну из кают корабля.
   Джокер уселся в кресло неподалеку, я уложил ее на постель. И остановился в растерянности.
   - Да сейчас, оклемается, - махнул здоровой конечностью С'драсса.
   Я вздохнул и плюхнулся на пол. Теперь полет продолжался ровно, и совсем не чувствовалось, что корабль движется.
   - Можно нескромный вопрос? - поинтересовался я.
   - Валяй.
   - У оэрбы был муж?
   - Был, - согласился Джокер. - Много лет назад. Ты небось не знал?.. у наэти титул "оэрба" дается жене вождя племени.
   - Чего?..
   - Ты и этого не знал? - он уже почти рассердился. - Наэти - одна из немногих рас, у которой сохраняется племенной строй до сих пор, несмотря на их довольно развитые технологии. Я знаю не слишком много насчет Ченг, она никогда не распространялась об этом, но кажется, она была дочерью вождя, и ее выдали замуж в другое племя. На тот момент оэрбе было двадцать, а мужу ее - двенадцать.
   Я растерянно дернул себя за прядь волос.
   - Ну, долго они вместе во всяком случае не прожили, - усмехнулся Циклон. - Тут уж я совсем ничего не знаю, прошлое у нее не менее темное, чем у меня или тебя, хотя догадываюсь, что было в этом что-то... по всем традициям наэти, оэрба не могла просто так вот взять и оказаться на свободе, в открытом космосе, потому что даже если бы муж ее умер, ее бы похоронили вместе с ним. Живьем, - он скорчил гримасу, только я уже не впечатлился.
   - Я сбежала, - вдруг раздался хриплый голос Ченг, и мы оба едва не подскочили. Она лежала в постели, открыв глаза. - Это был единственный раз, когда я нарушила традиции. Мой муж погиб, как и все мое племя, и я должна была умереть тоже, но я испугалась смерти. Этот позор преследует меня до сих пор. Я однажды сбежала от клинка Ярве, и это клеймо останется со мной на всю жизнь... хотя я ни разу не сбегала с того времени.
   Мы переглянулись и промолчали. Не знаю, что подумал Джокер, а я знал одно: если я сейчас скажу что-нибудь, хоть что-нибудь, это что-нибудь ранит оэрбу хуже смертельно-острого клинка.
   ***
   Он таки пришел в себя спустя пару часов. Благо, к тому моменту мы подручными средствами привели в порядок хотя бы Джокера и встретили монаха, вернувшегося в этот мир, вдвоем.
   Капитан действительно постарался, запаковывая жертву: мало моих оков, на его конечностях были намотаны здоровенные канаты, так, что он не мог пошевелиться. Лошадиная доза средства, мешающего использовать Изменение Реальности, кажется, тоже действовала вполне успешно. Взгляд у монаха был мутный.
   Он поднял на нас глаза и тихо спросил:
   - Зачем я вам нужен?
   - Конкретно нам ты не сдался вообще никаким местом, - ответствовал Джокер, хмуря светлые брови. Без своей привычной шапчонки он приобрел неожиданный вид, заставляя меня временами коситься на него. - Но у нас есть приказ свыше, так что извини, парень.
   - Хорошо, - сообщил монах и закрыл глаза. Первым почуял неладное я: жизнедеятельность его начала замирать, как будто кто-то нажал на кнопку выключения энергии. Я схватил его за плечи и тряхнул как следует. Должно быть, выглядело со стороны это более чем комично: букашка пытается расшевелить жирафа.
   - Если совершишь самоубийство, - рявкнул я, - мы пойдем на Терео-На'ахта армией! Этого хочешь, длинный? Подумай мозгами, три бойца обошли всю защиту вашего чертового монастыря и остались живы, а что сделает боевой отряд таких, как мы? Эскадрон таких, как мы?..
   Я откровенно блефовал, и Джокер-то знал об этом, а вот алфари знать не мог. Веки его поднялись. Эмоций я в нем по-прежнему не чувствовал, момент озарения, настигший меня во время драки, давно ушел, только было очевидно, что мои слова подействовали на него.
   - Хорошо, - повторил наконец монашек. - Я даю вам обещание, я не буду совершать необдуманных поступков.
   - Великолепно, - буркнул Циклон. - Вообще-то, мне все еще хочется разбить тебе морду, прости.
   Убедившись в том, что монах больше не рыпается, мы все-таки вышли в кабину управления лайнером. Камеры продолжали показывать пленника, и я отстраненно принялся пялиться на монитор. Алфари сидел совершенно неподвижно, но потом все-таки склонил голову, вроде как давая знать, что он жив и дышит.
   - Я тут подумал, - сообщил мне Джокер, открывая пачку сигарет неловко одной рукой, - а как наши ученые собрались управляться с этим монстром? Он же способен разнести вдребезги пол-Орриума, это точно.
   - Ты недооцениваешь Ольсена, - возразил я. - У них найдется тысяча и одна штучка для его усмирения. Эта скотина - первоклассный психолог, и алфари может быть хоть сколько силен, но до тех пор, пока есть его родная планета, над которой он трясется, его всегда можно заставить делать все, что угодно. А уж транквилизаторы и Изменение Реальности для ученых не вопрос.
   - Ну да, - наконец согласился он. Я щелкнул пальцами, давая ему прикурить. - Тебя одного с твоим умением к нему приставь - уже будет спокойно... Канда, ты когда уже пересдашь экзамен на гражданство?
   - А?..
   - Я назначу тебя старшим лейтенантом, - почти что мечтательно ответствовал Джокер, вызвав у меня недоумение. - Отдам в твое распоряжение этого красавца. И подберу тебе команду... нет, команду подберешь сам. Из тебя получится великолепный капитан, лет через пятнадцать...
   - Э-э?!
   - Что "э-э"? Ты, главное, экзамен пересдай, тупая ленивая скотина!..
   Я совершенно озадачился и нервно дернул бровью. В этот момент чуткий слух оповестил меня о том, что в коридоре раздаются быстрые тихие звяканья, как будто кто-то стукает по полу тросточкой. Охренев, я обернулся и увидел, как дверь пытаются открыть. Видимо, автоматическое распознавание живых существ пытающегося проникнуть внутрь не признало за достойного, и дверь дергалась, отъезжая на пару сантиметров и тут же возвращаясь на место. Я нажал на кнопку, пуская неизвестного.
   И обнаружил, что под дверью, будто побитая собачонка, жмется мой позабытый в каюте бук. Стоило препятствию на его пути исчезнуть, как он понесся ко мне галопом, уже знакомо звякая уголками вирагеля по полу, и с визгом шлепнулся на мое колено; промазал, конечно же, и сполз на сапог. Я поднял его.
   Мне пришло сообщение.
   Всего пара слов; но я вдруг расплылся в довольной улыбке, так, что Джокер расхохотался, глядя на меня.
   Завтра в "Пьяном Драконе".

Der Mensch ist ein Seil, geknЭpft zwischen Tier und эbermensch - ein Seil Эber einem Abgrunde.

   X.
   О путях, ведущих через бездны
   Неловкость все никак не уходила. Но я все-таки попытался вытряхнуть из головы весь ненужный мусор; домой я шел уже с какими-то легкими мыслями, хоть и затаился где-то в глубине неприятный осадок. Впрочем, его-то игнорировать я вполне себе мог.
   И вправду, мы же не пытать его собрались?.. Даже драгоценных сведений о его народе и планете выбивать из него никто не будет. Помедитирует немножко, и отпустим.
   Я, правда, немного сомневался в искренности Рогьяр, но С'драсса все-таки обычно держат свои обещания, и я не стал на этом зацикливаться.
   Уже оказавшись в темном холле у входной двери, я понял, что что-то не так. Я вообще-то не отличаюсь особыми способностями в плане сверхчувствительного слуха или обоняния, однако позабытый дома с утра бук подозрительно пищал в спальне, и я догадался, что сегодня ночью я у себя дома опять не один.
   Войдя в комнату, получил этому самое непосредственное подтверждение. Маршера уютно свернулась в кресле и пила сок из высокого прозрачного стакана, что-то набирая в своем буке. Моя скотина возбужденно нарезала круги по полу, жаждая наброситься на сородича, но в последнее время Канда довольно часто применял по отношению к нему силу, и бук просто опасался наказания.
   Моему явлению демоница не придала совершенно никакого значения, зато придал этот кусок вирагеля и с хриплым визгом набросился на меня. Видимо, на меня ему показалось можно.
   - Канду позову! - прикрикнул я на него, он обиженно заверещал и попятился. - Кстати, да. Они вернулись, ты ведь наверняка в курсе?
   - Разумеется, - рассеянно кивнула Лилит. Она снова была босиком, окно оказалось распахнуто, и не требовалось значительных интеллектуальных усилий, чтобы сообразить, что тут к чему. - А ты сомневался, что они вернутся?
   - Э-э... ну, как бы...
   - С ними была наша темная лошадка, - она наконец подняла на меня глаза. Я стащил пиджак и плюхнулся на кровать напротив. Нас разделила большая комната, по полу которой бестолково носился мой бук и повизгивал.
   - Ты о Канде?
   - Конечно, о ком же еще. Ченг на данный момент в реанимации, - сообщила Маршера таким тоном, будто рассказывала о прогнозе погоды, - но она предоставила полный отчет по выполненному заданию лично Рогьяр.
   - В реанимации? - удивился я.
   - Ей делают операцию, - был ответ. - В этой миссии оэрбе досталось больше всех. Алфари переломали ей три конечности из четырех, вирагель ее искусственной бедренной кости раздробился и медленно проникает по кровеносным сосудам в организм. Рогьяр никого не подпустила, оперирует лично. Если хоть один осколок попадет в жизненно-важный орган, Ченг может не выжить.
   - Но они умудрились вытащить ее оттуда и с переломанными конечностями, - пробормотал я пораженно. - Значит, Канда?..
   - Этот единственный вернулся без значительных повреждений, - кивнула Лилит. - Даже Граэлю придется провести пару-другую болезненных часов в больнице. Ты понимаешь, какая находка у нас в руках, Ганс? Этот джакосто достал астенцию и теперь алфари. Именно он одолел в бою монаха.
   Я посмотрел на нее, а потом до меня дошло. Все встало на свои места. Маршера разбирается в разумных существах ненамного хуже меня, плюс ко всему, она и сама владеет боевыми искусствами на приличном уровне. Она, должно быть, давно уже углядела этот потенциал новенького охотника. Потому и взяла его к себе под крыло, и ведет себя настолько странно, что даже меня это поначалу привело в ступор.
   - Иногда я думаю, что ты страшнее своей сестры, Лилл, - буркнул я. - Он же влюбился в тебя по уши.
   - Я знаю. Это нам на руку. Сейчас его поле Махди превосходит все мыслимые границы для его уровня. Этот феномен в свое время был хорошо изучен в Гилраэне; именно поэтому поле Махди нестабильнее всего у слабых в эмоциональном плане людей. Но если выбрать нужный момент, когда оно будет на пике, оно может превзойти поле Махди существа с железной волей.
   Я вздохнул и откинулся на спину. Она продолжила печатать что-то.
   - Все трое живы.
   - Да, пока.
   - Замечательно. Я по крайней мере не буду чувствовать себя виноватым еще и за это.
   - А ты чувствовал себя виноватым? - удивилась Лилит.
   - В последнее время, - нехотя признался я. - Ладно, неважно.
   Значит, все трое живы. Ченг придется пережить сложнейшую операцию и поменять имплантат, который она обрела много лет назад из-за остеосаркомы, разрушившей ее бедро. Но она выживет. Я сильно сомневался, что Рогьяр не сумеет справиться с этой ответственной задачей.
   Все трое живы, а в лабораториях Граниума меня ждут четыре подопытных образца, четыре разумных существа, которых еще как-то надо заставить сотрудничать с нами: это дело такое, силой использовать свои умения их не вынудишь.
   - Завтра вечером, - сказала Лилит, отвлекшись от своего бука, - мы собираемся в "Пьяном Драконе". Ты, впрочем, можешь и не приходить, но я бы на твоем месте явилась. Я позвала Граэля и Канду, я думаю, их стоило бы поблагодарить за выполненное задание.
   - Я приду, - рефлекс сработал мгновенно. - Ты не возражаешь, если я приведу с собой еще одно существо?
   Она долго смотрела на меня исподлобья. Потом спросила:
   - Ту алфари?
   - Н-ну да. Вроде бы, потолки в баре достаточно высокие.
   - Сколько она ростом, четыре метра?.. Да, чуть-чуть придется наклонить голову, но пройдет. Ладно, бери. А зачем?
   - Я пытаюсь научить ее чувствовать, - не без пафоса, впрочем, случайного, сказал я. - И предполагаю, что если окружающие ее начнут активно проявлять эмоции в ее присутствии, а еще лучше в ее адрес, это выйдет быстрее.
   - Хорошо, - легко согласилась Лилит. - Если хочешь, я могу поревновать, чтобы она узнала, что это такое.
   - Лилл!..
   Демоница рассмеялась.
   - Шучу. Просто ты так с ней носишься, что со стороны всякие там джокеры могут подумать, будто у вас роман.
   - Она мне нравится, но ты же прекрасно знаешь, - улыбнулся я в ответ. - Я слишком циничен, наверное. Я даже не помню толком, когда я в последний раз испытывал что-то хоть отдаленно похожее на это странное чувство.
   ***
   Эти лаборатории имели букву S в своем номере и считались особенными. Собственно говоря, если уж правительство и нагрянуло бы в Серебряк с проверкой насчет соблюдения законов, им надо было бы сразу идти сюда, в Граниум, в его самые нижние слои. На самом деле, конечно, в этих мрачных стерильно-белых холлах очень редко что оказывалось, но уж если оказывалось, то живым оно отсюда обычно не выходило.
   В Управлении НИИ об этом месте не могли не знать, но закрывали на это глаза. Лаборатории официально предназначались для особо опасных экспериментов.
   Я спустился туда на лифте. В коридоре стоял неприятный холод; мне против воли подумалось, как тут содержатся наши пленники.
   Впрочем, для существ вигорианской расы пониженная температура - не неудобство, а образ жизни, и когда я вошел в указанную мне лабораторию, там была настоящая холодрыга, стоявшие у дверей охотники кутались в свои черные плащи, а Рогьяр завернулась в пушистое боа, элегантно свисавшее с ее узких плеч.
   Посредине комнаты возвышался сучковатый насест для нашего подопытного, а его самого не было. Войдя, я поприветствовал присутствующих, и лишь после этого Рогьяр распорядилась:
   - Приведите его.
   Здоровенный широкоплечий охотник, скорее всего, из отряда Аргон, вразвалку направился к ранее не замеченной мной двери. Он принадлежал, судя по виду, к редкой расе сану и был естественно мохнат; черный плащ был чуть-чуть тесноват ему в плечах.
   Вторым оказался мой студент первого уровня, весь какой-то взъерошенный и едва ли не подпрыгивающий на своем месте. Должно быть, ему не терпится попасть в "Пьяный Дракон", усмехнулся я про себя.
   Вигорианец был жилист и худощав, но худощавость его скрадывал широкий халат нежно-кораллового цвета. Сопротивляться ведущему его охотнику он и не думал, со спокойствием обосновался на нашесте и обвил толстую опору длинным скользким хвостом. Может быть, он ожидал, что сейчас его будут пытать или еще что-нибудь противоестественное, но держался во всяком случае с достоинством.
   - Добрый день, - начал я. - Я надеюсь, с вами хорошо обращаются?
   В круглых ярко-оранжевых глазах мелькнуло легкое удивление.
   - Добрый, - ответствовал все-таки вигорианец. - Сносно, спасибо. Я ожидал, что к подопытным образцам будет иное отношение.
   - Я прошу прощения за это недоразумение, - вздохнул я, про себя чуть ли не молясь великому Маннегану и Невидимому Розовому Единорогу, чтобы Рогьяр чего-нибудь лишнего не ляпнула. Впрочем, демоница явно предоставила проблему уламывания наших медиумов мне. - Хотя вас доставили сюда, не спрашивая вашего разрешения, я бы все-таки хотел достичь какого-то компромисса... мне необходимо сотрудничество, а не терпение. Разрешите представиться, меня зовут Иоганнес.
   Монах моргнул, осторожно поправил многочисленные бусы, висевшие у него на шее, тонкими длинными пальцами.
   - Вибам-На, - прозвучал его сухой голос. - Будем знакомы. Так что вам требуется от меня, профессор?
   - Видите ли, передо мной стоит очень неординарный вопрос... наверняка вы знаете, что ученые много раз опровергали данные религиозного характера, - мягко обошел я больную тему, - но на этот раз я не хочу ничего опровергать. Я просто хочу исследовать. Насколько мне известно, вы - монах одного скрытого вигорианского храма...
   Его яркая коричнево-зеленая голова произвела короткое движение, давая мне понять, что я не ошибаюсь.
   - И в число ваших умений входит способность проникать в иные измерения без использования специальной техники, - завершил я. - Меня интересует именно это. Действительно ли существуют потусторонние миры? Насчет измерений более высокого уровня, нежели наше, это считается спорным вопросом, многие полагают, что это всего лишь надстройки над одной и той же плоскостью. И еще более щекотливая тема, существует ли какой-то высший разум в этих мирах.
   Монах некоторое время изучал меня пристальным взглядом. Я уже знал, что мое поведение заинтриговало его; судя по данным, предоставленным Рогьяр, это был самый молодой из всех наших медиумов, и я мог читать его довольно легко.
   - Мои верования, - наконец сообщил Вибам-На, - не подразумевают существования высшего разума. Мы на Этлуксе полагаем, что разумное существо - само по себе путь, ведущий наверх... Мы говорим, разумное существо - всего лишь мост между неразумным существом и сверхразумным. Под сверхразумными мы подразумеваем будущих нас, то, во что когда-нибудь превратится существующее. Сверхразумные будут обитать в четвертом, пятом, шестом измерении, и так до бесконечности. Поэтому моя техника - всего лишь тренировка на пути в эту бесконечность, профессор. Хотя, признаться, в четвертом измерении, куда я могу проникать, я вижу странные вещи.
   - Еще бы не странные, - согласился я.
   Вообще-то разумное существо в четвертом и более высоких измерениях - не более чем бумажная фигурка. Мы в состоянии технически перемещаться по ним, чем весьма успешно пользуемся для полетов на огромные расстояния: например, в двумерном пространстве, на листе бумаги, есть прямая линия, по которой движется точка. Для точки путь из пункта А в пункт Б равняется длине этой прямой линии. В трехмерном пространстве лист можно взять и согнуть пополам так, чтобы пункт А соприкоснулся с пунктом Б... вот вам и вся премудрость.
   Но точка от этого шаром не станет.
   - Для наших исследований нам нужны, к сожалению, конкретные данные, - добавил я, помолчав немного. - Наука, как известно, не приемлет голословных утверждений. В данный момент мы с коллегами пытаемся установить, как функционирует головной мозг или его аналог у существа, которое находится в процессе вышеупомянутой техники, допустим. Во время соприкосновения с потусторонним. Что нам это может дать, спросите вы? Возможно, мы сумеем обнаружить какой-то ранее неизвестный канал восприятия, или аномальную деятельность уже изученных. Ну, а по существу вопроса... исследование возможно существующих потусторонних миров может раскрыть нам тайны высших измерений.
   Должно быть, я говорил проникновенно. Рогьяр слегка скривилась, пользуясь тем, что стоит она позади вигорианца; Канда и его напарник оба стояли по стойке смирно, и если сану практически дремал с открытыми глазами, то на лице моего студента было написано любопытство.
   - Очень интересно, - медленно произнес Вибам-На, раскачивая кончиком хвоста. - Хорошо, профессор, я буду сотрудничать с вами. Мне это несложно. Если только, конечно, - он издал булькающий звук, который у вигорианцев означает смех, - меня не препарируют согласно всем правилам патологоанатомии.
   Маршера фыркнула; я покачал головой с улыбкой.
   - Нет, что вы. Мы просто будем анализировать изменения вашего организма, это не опасно и не больно.
   В первом случае меня постиг успех. Мы с Рогьяр договаривались, что я буду разговаривать с ними по очереди; на сегодня у нас истекло отведенное на эксперимент время, и Вибам-На удалился под присмотром сану, а мы с Рогьяр вышли в коридор.
   - Умеешь же ты терпеливо относиться ко всяким моральным уродам, - фыркнула она разозленно. Я пожал плечами.
   - Что ты, милая, самый обычный вигорианец. У него довольно забавная, почти философская точка зрения. Я бы даже не сказал, что он в точности соответствует требованиям нашего эксперимента, но для объективности посмотрим и его, конечно.
   - Я бы его прибила на третьем же слове этого антинаучного бреда, - безапелляционно заявила Рогьяр. - Едва сдержалась.
   Я вздохнул и покачал головой.
   ***
- Так вы все-таки содержите их в приличных условиях?
   - Успокойся, - холодно ответила она. - Естественно, я не настолько сошла с ума, чтобы портить образцы для экспериментов.
   Я вздохнул и плюхнулся в кресло. К счастью, в кабинете Рогьяр трупов не было, разве что плавали в колбах мозги на полке, но к этому зрелищу я давно привык. Когда мы вошли сюда, я обнаружил, что за ее рабочим столом что-то делает Тельвин; он был настолько занят своими электронными документами, что не обратил на нас ни малейшего внимания. Мы его тоже проигнорировали.
   - И приставили к каждому из них по охотнику.
   - По два охотника, - хмыкнула Маршера. - Я полагаю, раз вигорианец согласился участвовать добровольно, его охрану можно уменьшить.
   - Можете вообще убрать ее. Оставьте только при нем какого-нибудь лаборанта, чтобы мог помочь, если ему что-то понадобится.
   - Ты вдруг начал жалеть разумных существ, Ганс?
   - Не в этом дело, - обозлился я. - Если мы будем плохо с ними обращаться, они откажутся сотрудничать. А этот эксперимент, увы, требует их сознательного согласия.
   - И что ты намерен сделать с алфари? - рассмеялась Рогьяр. - К этому я приставила четырех охотников и одного мага, которого порекомендовала мне Лилит. Он пока не бунтует, кажется, наши капитаны его как-то приструнили, но я не ожидаю от него готовности помогать нам.
   - Разберемся, - буркнул я. - Чем его приструнили, и ежу понятно. Как можно заставить бесчувственного алфари выполнять приказы? Пригрозить его родной планете, это их единственное слабое место, насколько я знаю.
   - Во всяком случае, мы уже можем приступить к исследованиям с этим вигорианцем. Как ты думаешь, - она явственно попыталась перевести тему, - будут ли зависеть данные экспериментов от различий в строении их головного мозга?
   - Конечно, будут, ты что, - удивился я.
   - Но у них всех есть типичные каналы восприятия, как у гуманоидов. Слух, зрение, обоняние, осязание, вкус.
   - Рогьяр, пока еще нет никаких данных, как мы можем судить о чем-то.
   - Будет любопытно, - пробормотала Маршера. - Если окажется, что какая-то раса способна ощущать нечто потустороннее, а остальные - нет.
   - Вряд ли. Я считаю, все существующие расы примерно равны, и...
   - Это в корне неверно!
   Я едва не выронил из рук коммуникатор, который в тот момент вертел. Тельвин подал голос настолько внезапно и прозвучал так резко, что даже Маршера напряглась, кажется.
   Обычно тихий и молчаливый октианец смотрел на нас пронзительным взглядом, и я понял, что мы задели в нем какую-то нотку.
   - Расы не равны, - твердо сказал он. - И не могут быть равны. Не ожидайте одинаковых данных от анализов своих подопытных.
   - Тельвин - расолог, - напомнила мне Рогьяр, - это его поле деятельности. Он тут компетентнее тебя, Ганс.
   Я поднял конечности.
   - Да что вы, я вовсе не хотел сказать ничего такого.
   - Если бы расы были равными, - тем не менее заметил Тельвин, - чем бы обосновывалось существование в природе такого их количества? Нет. Я много времени посвятил исследованиям этого вопроса и пришел к выводу, что даже способности к развитию у них различаются. Точно так же, как уровень поля Махди зависит от силы воли индивида, развитие расы зависит от места их обитания. Какие-то народы статистически обладают большим средним уровнем интеллекта, какие-то меньшим. Кто-то до сих пор остается в первобытном состоянии: вам ведь известно, сколько в Серебряной Галактике диких миров, в которых цивилизация существует на зачаточном уровне? Я полагаю, было бы наиболее логичным, если бы кто-то из наших образцов обнаружил в себе реальные способности, а кто-то - нет. И скорее всего обнаружит алфари - если обнаружит, конечно. Я только что смотрел статистические данные по нашим четырем расам. Из всех у алфари наибольший средний уровень поля Махди и высокие баллы за тест Шиммерсета.
   - Вы полагаете, - усмехнулся я, - что алфари - что-то вроде надрасы?
   Тельвин помотал головой.
   - Нет, нет и еще раз нет. Это одна из сильнейших рас, не спорю. Только я прошу вас уяснить еще одну деталь, которая лично меня волновала много лет: если существуют расы, которые можно назвать худшими, то почему они до сих пор живы, несмотря на все правила естественного отбора?
   - Вывод напрашивается сам собой, - продолжил я за него. - Народы галактики не равны, но среди них нет и четкого деления на "лучше - хуже".
   - Вот именно! У алфари высокий Шиммерсет, но сравнительно низкий Гилфорд и средние баллы по двум другим тестам.
   - Высокая обучаемость, низкий социальный интеллект, - хмыкнул я. - Знаете, Тельвин, ваши данные могут быть мне полезны. Есть ли у вас какие-то иные замечания насчет расы алфари?
   Он снова уткнулся в свои таблицы. Кажется, мое согласие его успокоило немного; значит, вот она где, точка кипения этого тихого и спокойного существа. Самый большой интерес его жизни, наверное.
   - Статистика гласит, - сообщил он, - что алфари реже других обучаются в высших учебных заведениях не своей планеты. Зато чаще других отмечаются в космопортах пограничных систем. Насчет полей Махди и интеллекта я уже сказал... Количество владеющих холодным оружием у них тоже высоко. Так, так... Средняя продолжительность жизни переваливает за двести лет. Что еще... низкая детская смертность, относительно высокий иммунитет...
   - Спасибо, Тельвин, - осторожно встрял я. - Я как-то раньше не придавал особого значения статистикам, но кажется, из них тоже можно почерпнуть сведения. Высокий уровень обучаемости, да...
   Коммуникатор ненавязчиво пиликнул, напоминая мне, что через полчаса у меня начинается заседание с чудовищной Алрин. Она ужасно любит эти идиотские заседания, на которых обсуждается какая-то ерунда. Еще она очень любит меня на них отчитывать за халатность, безответственность и тому подобные вещи.
   - Алфари - действительно своеобразная раса, - пробормотал Свиберг, уже, кажется, позабыв про меня снова. - Замечательно, теперь мы сможем изучить их... но я все-таки думаю, что этим их паранормальным способностям должна быть какая-то естественная причина. У них наверняка есть какое-то существенное отличие от остальных рас, позволяющее им, как вы говорили?.. покидать собственное тело... эффект оставления физической оболочки, да. Но мне кажется, что это отличие обосновано условиями жизни на их планете, или чем-то подобным.
   - А что вы думаете насчет практически полного отсутствия у них эмоций? - поинтересовался я.
   - То же самое. Это все взаимосвязано. Ничего, профессор Ольсен, скоро уже у нас будут определенные данные, и мы установим, действительно ли видения алфари отличаются от других.
   Я вздохнул; быть может, эти самые данные сделают меня на шаг ближе к доказательству - или опровержению - возможности постичь непостижимое...
   ***
   Основное светило Лямбда-246 уже давно легло спать, но спутнику все было мало, и он завис огромным раскаленным шаром на западе, и коралловая корона его лизала блестящие аэрогелем окна величественных полупрозрачных зданий Рариума. Математикам, кажется, это показалось изящной идеей, и их район больше всего напоминал сборище трехмерных фигур, сделанных из сияющего металла. Я знал, что внутри этих зданий всегда очень светло и даже уютно, тогда как снаружи сквозь аэрогель их окон заглянуть невозможно. Кабинет Маршеры-младшей находился именно в таком месте, почти в двух километрах над уровнем поверхности планеты, и гигантское окно на всю стену пропускало свет. Мне там временами нравилось даже больше, чем в Арсениуме, где ее кабинет сильнее напоминал древнюю библиотеку напополам с демонским обиталищем. Но Маршера предпочитала Арсениум, быть может, потому, что там она была заведующей целой кафедры, а тут всего лишь одним из профессоров - научных сотрудников.
   Впрочем, на этот раз я направлялся совсем не в кабинет Лилит, а в наше самое любимое место во всем Рариуме: "Пьяный Дракон".
   С Яинигве мы договорились встретиться на станции эс-линии Рариума, откуда до бара рукой было подать. Я, если честно, ожидал, что алфари откажется: вряд ли она не могла не понимать, что это всего лишь одна из многочисленных пивнушек, в которых так любят сидеть иные расы (и ни разу, естественно, не были замечены существа ее народа), однако она вежливо улыбнулась и кивнула в ответ на мое предложение.
   Я от души понадеялся, что у охотников, даже если Лилит их еще не предупредила, хватит ума не заикаться о собственной миссии.
   Она явилась минута в минуту, сама пунктуальность; Дрива при моем виде приветственно тявкнул, уже признавая меня за своего, что не могло мне не польстить. Яинигве протянула руку, и зверек соскочил по ней на мое плечо.
   - Вы не возражаете, Иоганнес? - спросила она. - Теперь Дрива вас хочет исследовать, и некоторое время он может быть очень назойливым. У него это пройдет.
   Я рассмеялся: насчет исследовать прозвучало очень смешно, как если бы Дрива был именитым профессором, а я его подопытным образцом.
   - Разумеется, пусть исследует, сколько хочет.
   Вдвоем мы направились в сторону нашего места назначения, и я рассказал ей, сочтя необходимым поставить ее в известность:
   - У меня не так уж много свободного времени, вы знаете, так что на этот раз я подумал, что мы можем совместить... Видите ли, группа охотников недавно вернулась с очень сложного задания, добыв важные материалы для моих исследований, и мы с коллегой хотели поблагодарить их, для чего и собираемся здесь сегодня.
   - Это, кажется, благородно с вашей стороны, - слегка нахмурилась, размышляя, Яинигве. - Они рисковали ради ваших экспериментов, верно? Да, их следовало бы поблагодарить.
   В этот момент мы оказались у входа в "Пьяный Дракон", и я с замирающим сердцем пригласил ее войти. Дрива сердито тявкнул: кажется, дымная атмосфера ему не понравилась. Я осторожно погладил его по выпуклому лбу.
   - Ну извини, дружок. Разумные существа иногда курят.
   - Это противоестественная и вредная привычка, - ровным тоном заметила алфари. - Но если им так нравится, то пусть делают это.
   - Вам не мешает?..
   - Нет, нисколько.
   Тут я обнаружил устроившихся за отдельно стоящим столиком знакомых. На месте уже были Лилит и Тора, редко пропускавшая наши профессорские сборища в алкогольных заведениях; я помахал им.
   Яинигве был предоставлен высокий стул, который Маршера притащила специально, и некоторое время мы обменивались ничего не значащими любезностями. Тут Тора будто невзначай поинтересовалась у меня:
   - Ганс, ты уже прочитал ту книгу, которую ты просил у меня?
   - А?.. - растерялся я. Кажется, кто-то что-то конкретно позабыл!..
   - Я посылала ее тебе с лаборантом, - напомнила Яндор. - Ну, ту самую, мы обсуждали ее в прошлый раз.
   Тут до меня наконец дошло, и я хлопнул себя по лбу. Конечно, после этого я напился до неадекватного состояния, а потом было бы трудно не забыть, хотя такая вещь, как книга алфари...
   - Ой, извини, - улыбнулся я наконец виновато. Тора рассмеялась.
   - Я так и знала. Ладно, можешь подержать ее у себя еще немного. Я думаю, ты откопаешь ее в своих завалах в Орриуме.
   - А, я ж там не был все три дня - Алрин перепугалась того, что у меня, кхм, тяжелая человеческая болезнь, и перестала пускать меня на кафедру.
   - А ты и рад, - фыркнула Лилит. - Слушай, а когда это ты обзавелся таким милым животным?
   Как раз в этот момент Дрива, забравшийся под полу моего пиджака, наконец высунул свою острую мордочку. Яинигве улыбнулась.
   - Это мой питомец, - сказала она вместо меня. - Иоганнес ему, кажется, понравился.
   - Он долго на меня смотрел, как на пустое место, - раздулся я от гордости, - но наконец соизволил почтить своим вниманием.
   В это мгновение открылась входная дверь, и я, сидевший к ней лицом, обнаружил, что в темный высокий холл вошли два здоровых существа, одно в черном плаще, другое в белом; никак наши охотники. Настал щекотливый момент. Они быстро засекли наш столик и направились к нам, а потом резко остановились, и вид у них был тот еще.
   - Ю, Леви, привет, - как ни в чем ни бывало, улыбнулась им Лилит. - Чего встали? Это госпожа Яинигве Йанеж Фаада-Чирензул Ихте, познакомьтесь. Это наши бравые охотники, Канда Ю и Левиафан Граэль, госпожа Яинигве.
   - И-извините, - брякнул Канда. Я напрягся. - Мы просто никогда раньше не видели существ вашей расы.
   На мгновение мне показалось, что с плеч моих свалилась гора. Они уже устраивались за столом вместе с нами, Левиафан честно и громко признался алфари, что не запомнил ее длинное имя, она улыбалась и разрешила всем звать себя просто Яинигве. Канда обнаружил сидящего у меня на коленях Дриву и немедленно поинтересовался с ошалевшей физиономией:
   - Вы все-таки поменяли свой бук, Иоганнес?
   - Нет, - терпеливо ответил я, - это питомец Яинигве.
   - Его зовут Дрива, - встряла та, когда зверек полез нюхать заинтересовавшего его охотника. Я удивился: обычно он лишь взирал на незнакомых существ с высоты роста своей хозяйки и сильно не сразу спешил изучать их. Охотники составили внезапное исключение: он перебрался на Канду и долго его нюхал, потом погрыз ему прядь волос и вскочил на колени Джокера, рука у которого все еще была перевязана. С'драсса немедленно предложил ему свой бокал с пивом, Дрива зафыркал и возмущенно тявкнул.
   - Ну чего ты, угощайся, - расплылся в довольной улыбке капитан. Маршера шлепнула его по плечу:
   - Леви, ты его отравить хочешь?
   - Он всеядный, - заметила Яинигве спокойно. - Ему просто не понравился запах.
   В следующий момент Джокер выудил из кармана плаща обломок печеньки и сунул Дриве. Мы с Торой обреченно переглянулись, Маршера возвела очи горе, всем своим видом демонстрируя, что тот неисправим. Однако Дрива не счел зазорным и погрызть предложенное угощение: кажется, после этого между ними установился мир.
   - Если честно, - слегка удивилась его хозяйка, - он впервые ест у кого-то с рук, не считая меня.
   - Циклон - укротитель диких животных, - фыркнул Канда.
   Первое напряжение наконец оставило меня. Охотники оказались сообразительнее, чем я боялся; возможно, потом они и зададут свои вопросы, но теперь меня это уже не волновало.
   И снова неприятный осадок мутью поднялся где-то внутри, потому что Яинигве сидела слева от меня, спокойно улыбаясь, а справа от меня сидели существа, которые вторглись по моему приказу на ее родную планету, и я был вынужден скрывать от нее этот факт. Быть может, потому Дрива так сразу ускакал к ним: от них наверняка все еще пахло лесами, в которых он родился и вырос.
   С того момента вечер шел именно так, как мне и надо было. Яинигве призналась, что не любит алкоголь, но все-таки Джокер, который в этот день явно был в ударе, уговорил ее "только чуть-чуть попробовать". Мы с Лилит дружно косились на него с неодобрением: этот шумный белобрысый демон за каких-то пару часов умудрился споить всех присутствующих, и тех, кто сам желал напиться, и тех, кто этого ну никак не хотел. Крошечный вик из персонала притащил для Яинигве какое-то особенное, мутное на вид пиво, о котором Джокер долго распространялся, сообщив, что на его планете только его и пьют, и алфари принялась осторожно пробовать. Ей вроде не очень понравилось, только капитан с таким серьезным видом сказал, что этим она оскорбляет его расу, (Лилит при этом гро-омко фыркнула), что Яинигве покорно допила все остальное, и мы не успели ей объяснить, что он нагло врет. Дрива сначала грыз печенье, которого капитан заказал целую пачку, но потом хитрый Джокер намочил одну печеньку в собственном стакане и сунул ее зверьку. Дрива размышлял над предложенным троянским конем долго, запах ему не нравился, но нравился вид, и наконец он слопал печенье, вызвав у С'драсса почти что детский восторг.
   Мы сидели шумно, как и обычно; у Яинигве, кажется, закружилась голова, слегка перебравшая Тора громко заявила Джокеру, что он бесстыжая скотина, (на что Джокер с готовностью кивнул), Канда взял себе на руки Дриву, которого от алкоголя клонило в сон, Лилит хихикала, будто нашалившая девчонка. Алфари наконец склонилась ко мне и тихо призналась:
   - Иоганнес, извините... я себя так странно чувствую...
   - Вам плохо? - встревожился я.
   - Н-нет... просто странно. Я... у меня есть такое ощущение, будто передо мной воронка, в которую меня затягивает... вы все такие, - она взмахнула рукой, пытаясь подобрать слово, - милые.
   Я наконец улыбнулся. Кажется, алкоголь и шумная компания все-таки делали свое дело.
   - Все в порядке, - сказал я ей тогда. - Вы, должно быть, никогда раньше не сидели с существами других рас в баре?
   - Никогда, - согласилась Яинигве. - У меня никогда не было хороших знакомых другой расы, которые еще и пригласили бы меня с собой... к тому же, - она мягко улыбнулась, - большинство баров для моего роста слишком маленькие.
   - Говорят, - рассмеялся я, - когда-то давно С'драсса жили вместе с настоящими драконами. Но драконы вымерли, а С'драсса остались, и с тех пор они строят такие вот гигантские помещения... конечно, это всего лишь анекдот, но их холлы действительно отличаются размером. Вы когда-нибудь бывали в Радрамаль-Ашма?
   - Шестиста мирах? - уточнила она. - Доводилось один раз, но я боюсь, что тогда у меня не было возможности как следует побродить там.
   - Это надо срочно исправить! - вдруг заорал Джокер практически под самым моим ухом. Для этого он перегнулся через колени Канды, и встревоженный Дрива шлепнул его лапой по оказавшемуся близко предплечью. Циклон даже не заметил. - Хотите, я возьму отпуск, и мы слетаем в Радрамаль-Ашма! Там великолепные бары, скажу я вам, этот - лишь слабая копия реального величия!..
   - Леви, - Лилит безапелляционно дернула его за растрепавшиеся волосы. - Ты успел забыть, что ты в научно-исследовательском институте, а не в кубрике пиратского лайнера? Оставь госпожу Яинигве в покое, ты ее напугаешь.
   Алфари улыбнулась демонице.
   - Что вы, Лилит. Наоборот, это было очень великодушно со стороны капитана Граэля.
   - Он неисправим, - махнул я рукой. - Но хотя бы не порывается меня избить, а это меня уже радует.
   - Избить? - удивилась Яинигве, переводя взгляд с Циклона на меня. - Мне казалось, вы хорошие знакомые.
   - Мы слишком хорошие знакомые! - снова встрял Джокер. На этот раз Маршере удалось-таки заставить его сползти обратно на свое место, но говорил он все равно громко. - На его заказах погибло много моих бойцов. И сейчас, - голос его вдруг изменился, дрогнув, - капитан Граниума лежит в операционной под лазерным скальпелем, пока мы сидим тут и пьем.
   Тогда до меня дошло. Он просто пытался забыться; но тревога за Ченг не давала ему покоя, заставляя вести себя таким странным образом.
   За столом воцарилось неловкое молчание. В этой тишине я, чувствуя себя хирургом, разрезающим нарыв, тихо сказал, обращаясь к одному-единственному Джокеру:
   - Если бы я умел драться так, как вы, я бы полетел сам. Но я мог только обеспечивать вас необходимыми инструментами и помочь Канде с лайнером.
   - Леви, - мягко добавила Лилит, и тишина лопнула. - Рогьяр лично оперирует ее. Все будет хорошо, поверь. Вы вытащили ее оттуда, и это главное.
   Уже позже, когда гомон снова возобновился, я выбрал момент и спросил у Маршеры, направившейся было к стойке:
   - Лилл... неужели все еще?.. Уже сутки прошли.
   - Она закончила шестнадцать часов назад, - был ответ. - Но один осколок остался незамеченным и не так давно все-таки попал в сердце. Рогьяр пытается спасти естественный орган оэрбы; с искусственным она уже не сможет оставаться охотником.
   В те моменты я слишком хорошо понял Джокера, который опять приставал к Дриве с пивной кружкой.
   Мало того, я был непосредственной причиной всего произошедшего.
   - Не переживайте, профессор, - вдруг раздался рядом знакомый голос, и я обнаружил, что Канда смотрит на меня внимательным взглядом. - Мы всего лишь выполняли свою работу. Мы могли бы на нее не идти, если бы не хотели.
   Все-таки у меня после этого веселья поубавилось. Яинигве положила свою тонкую руку мне на плечо.
   - Вы волнуетесь за этого охотника, Иоганнес?
   - Конечно, волнуюсь, - признался я честно. - В профессионализме профессора, который проводит операцию, сомневаться не приходится, но все-таки... Ченг - не просто какой-то охотник, она еще и мой друг.
   - Друг?.. - повторила алфари. - У нас плохо развито это понятие...
   - Друг, - вздохнул я, покосившись на Лилит, которая в данный момент с воплями мутузила Джокера, явно решив, что того давно уже пора проучить за издевательство над неповинными инопланетянами и их животными, - вот они - друзья. Например.
   - Я не думала, что друзья дерутся, - удивилась Яинигве. - Обычно они все-таки поддерживают друг друга и оказывают помощь. Значит, вы с капитаном Граэлем - тоже друзья?
   Я поперхнулся.
   - Боюсь, что нет. Хотя мы знакомы вот уже лет сорок, это точно; с тех пор, как я сюда пришел. Я, Маршера и Граэль, мы все трое оказались здесь примерно в одно время. Их с самого начала связывали какие-то малопонятные отношения. Я точно не знаю, но вроде он пришел сюда только из-за нее.
   В этот момент на стол запрыгнул какой-то бук, вызвав у меня почти что истерическую панику: слишком уж это было похоже на явление моей скотины народу. Но к счастью, скотина осталась дрыхнуть запертой дома, так что я довольно быстро догадался, что бук вылез из сумки, висящей на спинке стула.
   Лилит отвлеклась от Джокера, который тут же вернулся к своему неблаговидному занятию, (Дрива фыркал, но уже лакал из его стакана), и взяла бук в руки.
   А потом неожиданно развернулась и припечатала белобрысого С'драсса по макушке вирагелем, не пожалев собственную машину.
   - Рогьяр закончила, - сказала она. - Оэрба отдыхает, имплантат не понадобился.
   В следующий момент я оглох: оба охотника заорали, размахивая конечностями, на весь бар.
   ***
   На кафедре в это время суток суетились только те работники, чьи расы были активны по ночам. Алрин к ним не относилась, по счастью; я прошел по коридору и оказался перед дверью собственного кабинета.
   Именно из-за отношений с заведующей я гораздо чаще проводил время в кабинете Центиума, хотя временами все-таки возвращался и сюда. Мой здешний кабинет куда больше напоминал аудиторию сумасшедшего ученого. Огромный и темный, с двумя длинными столами, сплошь заставленными всякими приборами от допотопного мультиметра до современных измерителей, высоким и узким окном, в которое в данный момент были видны ясные звезды да огни носящихся шаттлов.
   Разошлись мы уже за полночь; Маршера заявила, что ей нужно срочно повидаться с сестрой, и снялась с места на крыльях, не успели мы ничего сказать в ответ. Кажется, Канда расстроился слегка: быть может, рассчитывал проводить ее. Провожать они пошли Яинигве, у алфари кружилась голова, и она не могла нормально лететь. В эску она бы не уместилась; Джокер послал Канду в ангары Шангри-Ден за боевым лайнером, в который могло бы войти существо с таким ростом, и джакосто сорвался с места, ровно и легко побежав к станции эс-линии. Я некоторое время смотрел ему вслед. Потом мы с Яндор попрощались и пошли вдвоем за Кандой, но на станции его, конечно, уже давно не было; Тора еще раз напомнила мне про книгу и села на эску, идущую в Гилраэн.
   Я решил, что спать все равно не собираюсь, значит, можно и в Орриум заглянуть. Так что через каких-то полчаса я уже стоял здесь.
   - Свет, - буркнул я. Системы автоматической очистки помещения я отдельно приказал здесь не устанавливать: сделал свой выбор. Выбор был по-настоящему критичный, между прочим: либо постоянная тревога за различные экспериментальные данные, которые могло, например, засосать в переработку, либо...
   Либо то, что царило здесь сейчас. Ясные лампы осветили чудовищный кавардак, при виде которого я особенно остро ощутил невыносимую легкость бытия.
   Вздохнул и оглянулся. Ага, точно. В последнее время я вообще избегал показывать здесь нос, если уж и бывал в Орриуме, то обычно ошивался на полигонах. Лаборант из Гилраэна оставил старую бумажную книжку в единственном более или менее свободном месте на рабочем столе. Я взял ее и плюхнулся в кресло.
   Прочитав заголовок, я некоторое время хватал воздух раскрытым ртом, а потом выматерился, совсем как Джокер.
   И это сокровище валялось у Яндор, нет, какой там, у меня в кабинете все это время?!
   Теперь мне было во всяком случае ясно, почему Яинигве так не хотела, чтобы эту книгу читали другие.
   "Ур Иа'ас и особенности духовного развития алфари", гласило название. Датировалась книга очень древним годом. Я смутно припомнил рассказ Яинигве о завоевателях; быть может, до того они не так усердно скрывали информацию о себе?..
   Кое-как придя в себя, я принялся читать.
   У разумного существа, полагали алфари, существует четыре оболочки, так называемых тела; книга была написана на общегалактическом, и я предполагал, что у самих алфари этот термин обозначается как-то иначе. Во всяком случае, автор перечислял эти четыре тела и подробно описывал предназначение каждого.
   О физическом теле особой речи тут не шло. Зато остальные три представляли для меня непосредственный интерес: тело желаний, сообщал заголовок главы, посвященной первому из них. Тело желаний содержит наши эмоции...
   Я недоуменно уставился в текст. Эмоции? Так у алфари...
   У нашей расы, добавлял автор ниже, оно самое маленькое по размеру из всех четырех, напоминает собой грудного младенца. Его нужно беречь и никому не показывать.
   Вполне коррелирует с реальностью, подумал я тогда. В следующей главе описывалось второе нефизическое тело; ментальное, назвал его автор-алфари. Это - самая важная часть Ур Иа'ас, отвечающая за самосознание. Именно она и способна пересекать границы реальности и отправляться в путешествия... Самые опытные медиумы, добавлял он, в состоянии проникать в загробный мир и общаться с душами, но для этого требуется просто заоблачный уровень владения собой.
   Третье нефизическое тело было названо эфирным и, по утверждению алфари, содержало в себе память о прошлых жизнях. Также в книге я нашел и описание процесса реинкарнации, которое мне показалось немного бредовым, но зацикливаться на этом я не стал.
   Способ медитации был также описан этим безвестным алфари, достаточно доступным языком. Требуется оставить физическое тело, сообщал он. Прекратить его чувствовать. Физическое тело принадлежит этому миру, остальные три - тем, другим... Покидая свою реальную оболочку, они могут путешествовать, пересекая границы существующего...
   В целом, принципы медитации от любого другого народа не отличались, подумалось мне. Я положил прочитанную книжку на стол. Теперь меня мучительно терзало любопытство: что покажут приборы, когда алфари-монах покинет свое физическое тело, как они утверждают, и отправится в потусторонний мир?..
   Потом я вспомнил о том, что этого алфари еще предстоит как-то уломать и склонить к содействию, и ощутил противную зубную боль. Даже если пригрозить ему уничтожением его родной планеты, он будет подчиняться нехотя и вполне может симулировать, не медитируя по-настоящему; какая уж тут тогда чистота эксперимента?
   Но как найти к нему подход, чтобы этот чертов алфари добровольно, сам захотел помочь нам, чтобы он старался, выполняя свою роль, чтобы...
   Что-то светило мне в уголок глаза, и это что-то медленно становилось настолько настырным и раздражающим, что я наконец обратил на него внимание. За окном показался газообразный спутник Лямбда-246, почесывая пузо о высокие дома, и принялся пускать солнечные зайчики.
   Утро. Я глянул на часы коммуникатора. Четыре часа. Еще через пять я отправлюсь в Граниум, беседовать с человеческим монахом. А пока надо спешно уматывать отсюда: если я столкнусь с Алрин, она непременно захочет знать, что я тут делаю. Отчитываться мне что-то не хотелось, и я снялся с места.
   ***
   Неделя выдалась напряженная. Первые двое суток я честно уделял внимание нашему совместному с Рогьяр (о, ужас) проекту, но на третьи случилась катастрофа на полигонах Орриума, и мне пришлось еще четыре дня носиться, как оглашенному, ликвидируя последствия. Я даже пропустил свой обычный сон в процессе сего рассекания пространства и оттого ходил невыспавшийся, как сомнамбула; Алрин списала это на мою ужасную болезнь, которой она до сих пор боялась, и даже перестала вызывать меня на совещания.
   В тот вечер я пропустил собственную лекцию и заперся в кабинете Центиума, собираясь подремать. Какой-то студент-ботаник названивал мне на коммуникатор, отчего я выключил звук и забросил машину подальше. Могли бы и догадаться, придурки, о взрыве в лаборатории номер сто шестнадцать, кажется, знал весь Серебряк. С этой раздраженной мыслью я развалился в кресле и закрыл глаза.
   С тем, чтобы через каких-то пять минут резко открыть их и подскочить; кресло отъехало в сторону, я слегка не рассчитал спросонья и едва не шлепнулся на пятую точку опоры, промазав мимо сиденья. Эта скотина наворачивала круги вокруг моего рабочего стола и громко верещала, как будто ее резали. Вернее уж, перепрошивали во включенном состоянии.
   - А ну иди сюда, сволочь! - заорал я, кое-как пристраиваясь все-таки в кресле. - Чего там у тебя?
   Бук вскочил на стол и выгнул спину. Трехмерное изображение Рогьяр поднялось с листа вирагеля и неожиданно громко рявкнуло на меня:
   - Чтоб через полчаса был в Граниуме!
   - Какого черта?! - ответил я тем же тоном. Только оказалось, что это запись, и мой вопль был проигнорирован.
   - Возражения не принимаются, - слегка поспокойнее сказала она. - Ты четверо суток тут не появляешься, а у нас еще алфари остался! Немедленно явись сюда и поговори с ним, хотя бы!
   Я горестно застонал и сполз по спинке стула. Сообщение на этом закончилось, и довольная устроенным переполохом скотина свернулась клубком.
   - Ненавижу Рогьяр, - пожаловался я в пустоту, напяливая пиджак.
   Эска довезла меня до Граниума за пятнадцать минут. Засыпая на ходу, я вывалился на станцию и поплелся к эскалатору.
   Стремительный спуск в скоростном лифте - и вот меня уже встречали неприветливые коридоры знакомого отделения. Я потащился к двери с заветным номером. Она вдруг распахнулась, и из нее буквально выскочил Тельвин.
   - А вот и вы, профессор, - с явным облегчением вздохнул он. - Я уж было собрался за вами идти.
   - Что за спешка?
   - Маршера психует, - негромко, оглядываясь, пояснил октианец. - У нее сегодня приступ особенно дурного настроения. Алфари вовсе отказался разговаривать с ней, а вас не было, и она готова мебель начать крушить.
   Я содрогнулся: действительно, если уж Рогьяр в таком настроении, к ней лучше не подходить. Кстати, копьем она владеет едва ли не лучше своей сестренки.
   Чувствуя неприятный холодок в груди, я все-таки вошел в лабораторию.
   Демоница нервно притопывала лапой, находясь в своем естественном облике. Я мог слышать легкое клацанье когтей. Она стояла спиной ко входу, но стоило мне войти, как она холодно сказала:
   - Мы договаривались, что ты явишься сюда утром, четверо суток назад.
   - Рогьяр, - устало выдохнул я, - в Орриуме царил настоящий ад эти...
   - Меня не волнует твой Орриум! Ты обещал, так изволь сдержать свое слово, человек.
   Меня передернуло. Если уж она подчеркивает мою расовую принадлежность, дела мои совсем плохи.
   - Я тут, Рогьяр, - наконец сказал я ей нерешительно. - Готов беседовать с алфари.
   - Ступай, - ледяным тоном приказала старшая сестра Лилит. Она монстр, подумал я и обреченно пошлепал следом за Тельвином.
   Монаха содержали в одной из самых глубинных лабораторий; мы долго спускались по крутой лестнице, прежде чем выйти в темный коридор. Тельвин привел меня к окованной дюралитом двери, возле которой стояли два охотника. Напротив нее стояло кресло; я удивился: в нем сидела Лилит.
   - Лилл? А ты здесь что?..
   - Я вообще-то тоже участвую в проекте, - буркнула она устало. Я обнаружил, что лицо у нее понурое, а под глазами залегли тени. - Двое суток назад алфари попытался сбежать. Пришлось мне лично заняться его охраной вместе с пятнадцатью охотниками и двумя магами.
   Я уж даже не стал ей говорить про катастрофу в Орриуме, молча открыл дверь.
   Это был просторный холл не меньше шести метров высотой; кто догадался обставить его в нагастанском стиле, мне оставалось лишь предполагать: либо Лилит, либо Рогьяр. Полы были устланы пушистыми коврами, стены украшали тяжелые шторы. На широкой низкой постели сидел монах-алфари. Я видел его впервые, если честно; даже слегка растерялся, обнаружив, что он больше похож на воина, чем на монаха-отшельника. У него было гладкое лицо с широкими скулами, длинные серебристые волосы бросали тень на его глаза. Черные перья на его крыльях были слегка взъерошены, примятые снизу расшитой тканью покрывала, и кончики крыльев свешивались до самого пола.
   Он поднял на меня острый холодный взгляд, и я уже в тот момент понял, что это вам не добродушная Яинигве, которая ни за что не станет обижать другое разумное существо, словами ли, делами ли. На меня смотрел загнанный в ловушку зверь.
   И еще что-то... я смотрел на него, - а он на меня, - и вспоминал уже виденных мной алфари. К тому моменту я познакомился с некоторыми членами экипажа Яинигве. Их всех отличало это вежливое спокойствие, выглядевшее величаво вкупе с их гигантским ростом, и хотя у каждого был свой характер, общее у них было одно. Из эмоций они могли полноценно испытывать только удивление.
   Монах, вроде бы, тоже выглядел совершенно равнодушным, но мне померещилось в его глазах нечто иное.
   - Добрый вечер, Иоганнес, - вдруг услышал я произнесенные вполголоса слова; обернувшись, обнаружил, что возле двери, справа от меня, стоит Канда Ю. На его поясе висели два клинка, и фиалковые глаза смотрели жестко, гораздо жестче, чем обычно; я догадался, что он в полной боевой готовности. Кивнул ему в ответ.
   Обращаясь уже к алфари, я почувствовал себя так нелепо, будто разговариваю со статуей.
   - ...не желаем причинять вам вред. Точно так же, как и уважаем вашу расу. Меня зовут Иоганнес, и я надеюсь, что мы с вами все-таки найдем общий язык.
   - Можешь звать меня Да'арда, - неожиданно хрипло произнес алфари. Выражение его лица совершенно не изменилось. - Значит, ты и есть тот, кто задумал все это.
   Я почувствовал в этих словах легкую угрозу, покосился на Канду, неожиданно обнаружив, что в нем ощущаю незримую поддержку, будто мой студент был моим персональным щитом.
   Но Канда стоял, не пошевелившись.
   - Можно и так сказать, - осторожно согласился я. - Моя основная цель - установить, возможно ли...
   - Я знаю, - перебил меня Да'арда. - Что тебе нужно от меня, ты хочешь, чтобы я продемонстрировал вам, как путешествует Ур Иа'ас между мирами?
   Я осекся. Прочитать что-либо на его ледяном лице было невозможно. Несмотря на очень высокие баллы за Гилфорда, мой социальный интеллект терпел решительное поражение, сталкиваясь с этим алфари.
   - Да, это все, что мне нужно, - наконец сказал я, опять покосившись на Канду. - Мы зарегистрируем деятельность головного мозга приборами, а потом отпустим тебя.
   - Хорошо, - прозвучал ответ. - Я продемонстрирую. С одним условием: я желаю знать все, а не просто быть подопытным кроликом.
   - Ч-честно? - совсем по-детски ляпнул я, растерявшись и чувствуя себя идиотом. Алфари кивнул.
   - Я даю свое слово.

And I saw the insects gnaw sleeping ones
Recognizing strangeful structures,
Creating naked writhing sculptures
Under fundamental layers...

   XI.
   О несбыточных мечтах
   Она возвышалась над всеми нами, такая смешно взъерошенная и непривычно растерянная, и хлопала пестрыми крыльями. Я так-то уже навидался алфари, но еще ни разу не видел, чтобы у них были такой расцветки крылья; меня это озадачило.
   - Я прошу прощения, - беспомощно произнесла Яинигве, - кажется, я не смогу... взлететь...
   - Что случилось? - тут же обеспокоился Иоганнес. - Вы плохо себя чувствуете?
   - Голова кружится, - созналась она. - Мне и так сложно управлять телом при этом притяжении. У нас на планете оно меньше почти в три раза.
   - Можно же общественным транспортом... - начал было Джокер, потом треснул себя по лбу. - Ох, извините, точно же! Ничего, не проблема! Мы вас проводим, Яинигве, не переживайте!
   Я тяжко вздохнул. Капитан был явно навеселе; радостное известие о Ченг добавляло к этому.
   - Но... - она взмахнула длинной конечностью.
   - У нас есть огромные лайнеры, в которые поместится существо в два раза выше вас! - сообщил он бодро, а потом рявкнул на меня: - Канда, чего стоишь? Дуй за Белиалом в ангар!
   Я от неожиданности сорвался с места и лишь на полпути к станции сообразил: какого черта я бегаю по его указаниям?.. Хоть он и капитан, только сейчас-то я не на службе...
   Впрочем, Лилит все равно уже улетела, и мне ничего не оставалось, кроме как пулей рвануть в ангар, в котором стоял мой красавчик.
   Он ждал меня там, серебристый и гладкий, приглашающе распахнув люк. Я нырнул в его внутренности. Поморщился; на полу все еще оставались следы крови оэрбы.
   Спешно ткнув в терминал, я отправился в кабину пилота. Вскоре Белиал снялся с места, пять минут - и Джокер с Яинигве сели на корабль.
   Капитан провел алфари ко мне, и мы предложили ей самое высокое кресло, какое только тут было. Она аккуратно уселась на краешек, слегка сгорбившись. Тут ее зверек выскользнул из рукава ее толстовки и принялся в страшном возбуждении скакать по кабине; я уже давно догадался, что он реагирует на запахи, а пахло здесь воздухом его родной планеты. Обеспокоенно вспомнил, что в грузовом отсеке остался запах монаха. Впрочем, в грузовой отсек свою гостью мы вести не собирались в любом случае.
   Джокер оседлал кресло навигатора, будто скакуна, облокотившись о спинку и высунув физиономию сбоку. Яинигве улыбнулась ему; я делал вид, что занят управлением, хотя здесь, в ночной тишине Серебряка, позволил вести корабль автопилоту. Картинка была забавная.
   - У вас свой звездолет, Яинигве? - поинтересовался капитан, и алфари кивнула.
   - Да, мы путешествуем с командой по вселенной, вот уже почти двадцать лет.
   - А зачем? У вас работа такая?
   - Да нет, - рассмеялась она странным, непривычным смехом, - нам просто любопытно. Знаете, алфари почти не испытывают обычных для вас эмоций, но будто взамен этого мы очень любознательны. Я улетела с родной планеты именно потому, что хотела повидать мир.
   Джокера уже озадачил другой вопрос. Я усмехнулся: он ее еще достанет, честно.
   - Как, совсем почти не испытывают? То есть, вы не боитесь, не привязываетесь, там, не любите?..
   - Нет, - спокойно прозвучал ответ. - У нас есть только удивление. Хотя Иоганнес утверждает, что мы можем испытывать слабые чувства.
   Джокер покачал головой со скепсисом.
   - А вы не похожи на существо, которое совсем не испытывает эмоции, - заявил он. - Вот я видел по-настоящему бездушных тварей, их лица похожи на выключенных киборгов, и они убивают без всякой жалости. А вы не такая.
   Я сразу понял, о ком это он. Вот забавно; не далее чем вчера в этом самом лайнере ехал один алфари, сегодня - другая, но они действительно отличаются, как день и ночь, или...
   - Я тоже могу быть безжалостной, - негромко сказала Яинигве и вдруг снова рассмеялась. - Но я уже много лет общаюсь с существами не своей расы и могу до некоторой степени подражать им.
   - Хотите сказать, вы сейчас смеетесь потому, что вы изображаете? - возмутился Джокер. - Ни за что не поверю! Между прочим, у нас тут в кабине детектор лжи! Канда, ей по-настоящему весело?
   Я фыркнул.
   - Я сейчас не в боевом режиме, Циклон, отвали.
   - А, так вы и есть тот самый студент, о котором мне говорил Иоганнес, - улыбнулась алфари. Я смутился: оказывается, профессор даже рассказывает обо мне своим знакомым?.. - Он очень хвалил ваши боевые способности, - добавила она, заставив меня вовсе подавиться. - Кажется, вы единственный, кто может справиться с его буком.
   После этого расхохотался Джокер. Яинигве удивленно посмотрела на него, продолжая улыбаться.
   - Браво! - заорал капитан. - Простите, Яинигве, но так об этом могла сказать только женщина!
   - А в чем дело? - поинтересовалась алфари.
   - В этой вселенной, - пояснил он весело, - существует во-о-от столько существ опаснее бука Ольсена, и с некоторыми из них Канда действительно может справиться, но вы говорите о буке так, словно это самый страшный противник.
   Она хихикнула. Было в этом смехе что-то уже такое знакомое, хотя я все равно дергал бровью по привычке, слыша ее.
   - Канда - грозный покоритель бракованных буков, - с пафосом провозгласил Джокер. - Он способен одержать сокрушительную победу над любым куском вирагеля! Даже если этот кусок верещит и сопротивляется. Кстати, у Ольсена действительно тот еще зверь.
   Яинигве продолжала смеяться, а когда она заговорила потом, мне померещились в ее голосе слегка смущенные нотки.
   - Я правда не хотела оскорбить вас, Канда. Просто Иоганнес и вправду так об этом говорил, словно это подвиг!
   - Это подвиг, - согласился я важно. Мы на самом деле уже прибыли в космопорт, в котором стоял корабль алфари, но я косился на капитана и все никак не мог заставить себя оповестить их об этом. Им действительно было весело, обоим, и мне не нужно было уходить в состояние боевой готовности, чтобы знать это.
   Алфари осторожно смахнула слезинку, выступившую в уголке ее глаза.
   - Яинигве, - дурачился Джокер, - а у вас на планете все такие высокие, как вы?
   - Конечно, - улыбнулась она. - Я среднего роста. Бывают алфари длиной в пять метров.
   - Черт! - заорал он и вдруг принялся расшнуровывать ботинки.
   - Что вы делаете?.. - удивилась Яинигве.
   - Сейчас...
   Тяжелым сапогом едва не прилетело по мне, я увернулся. Капитан вскочил на ноги и стащил плащ. А потом принял свой первичный облик.
   - Будьте добры!
   Он схватил ее за руку, и Яинигве пришлось встать; я косился на них с усмешкой. Несмотря на свой приличный рост (за два метра), увеличивающийся в первичном облике, капитан все-таки едва дотягивал инопланетянке до груди.
   - Вот блин, - расхохотался он наконец. - Мне до вас расти еще и расти!
   - Зачем? - удивилась она. - Насколько я знаю, у вас нормальный рост для вашей расы. Даже слишком высокий.
   Джокер фыркнул.
   - Я думаю, а смог бы я вписаться в население вашей планеты? Крылья у меня есть! - он гордо захлопал ими. - А вот ростом я не вышел, эх!..
   - Зачем тебе, Циклон? - недоуменно спросил я.
   - Ты просто молодой дурак, - надулся он гордо. - У алфари такие красивые женщины!..
   Я задергал бровью; Яинигве снова захихикала. Может быть, и алкоголь влиял на нее, не знаю, но она слегка покраснела.
   - Среди мужчин моей расы я считаюсь несимпатичной, - сообщила она.
   - Чего-о?! - заорал Джокер, размахивая конечностями. - Они, значит, ничего в этом не понимают! Ничего, если хотите, я вколочу в любого идиота, который...
   - Капитан, - вмешался я. - Мы прилетели.
   - Э?.. Уже?
   - Так-то еще минут пять назад.
   - Я пойду, - улыбнулась нам алфари. - Благодарю вас за то, что подвезли.
   Капитан отправился провожать ее до выхода; я остался сидеть в пилотском кресле, рассеянно водя пальцем по гладкой панели монитора. Он вел себя сегодня, как настоящий сумасшедший. Впрочем, когда я видел, как Джокер общается с женщинами?.. Маршера и Ченг не в счет: обеих он знал давно и хорошо.
   Вернулся он, взъерошенный и возбужденный. Плюхнулся на свое место.
   - Какая муха тебя укусила? - поинтересовался я отстраненно, стартуя. Белиал грациозно поднялся и устремился в черное небо.
   - Кем бы она ни была, - фыркнул Джокер, сложив руки на груди, - она остается обыкновенной женщиной. Ты же рассказывал?.. Ольсен нес бред про то, что у них нет эмоций.
   - Ольсен как раз-таки утверждал, что они у них есть.
   - Они есть, - согласился он. - Она и впрямь слабо реагировала на меня, но все-таки реакция есть?.. Знаешь, она смеялась в точности так же, как и любая другая на ее месте. Может быть, другая в иные моменты вовсе ударила бы меня по лицу, или что-то в этом роде.
   - Ну и зачем весь этот балаган?..
   - Она мне правда понравилась, - усмехнулся Джокер.
   ***
   Я ощутимо нервничал, но поделать с собой ничего не мог. Все, что угодно, я готов драться с тысячей алфари, лезть за астенцией к черту на кулички, спасаться от каких-нибудь запредельных тварей в безоружном виде, но все это лучше, чем стоять под белой дверью и ожидать, когда тебя впустят в больничный холл.
   Кажется, капитан был в примерно похожем состоянии. Вдобавок, по дороге он успел мне немножко рассказать о том, что представляет из себя непосредственная начальница Ченг; в соответствии с его словами в моем воображении возникло нечто ужасное, вроде как, дикая помесь фантастической гарпии и медузы горгоны.
   А когда открылась дверь, я обнаружил ту самую профессоршу, которая присутствовала при допросах монахов.
   На ней был помятый белый халат, из кармана которого торчал какой-то медицинский прибор неведомого назначения, ее черные волосы оказались затянуты в небрежный узел на затылке, и она устало терла запавшие глаза, под которыми темнели мешки.
   Джокер вытянулся по стойке смирно и только что честь не отдал, как бравый солдат перед генералом.
   - Профессор, можно вопрос?
   Она посмотрела на него. Высокая, подумалось мне. В ее ушах раскачивались синие сережки, похожие на клыки.
   - Чего тебе, Циклон? Ты насчет Ченг? Она в порядке, не беспокойся.
   - Профессор, мы бы хотели ее навестить, - помявшись немного, все-таки храбро сообщил капитан. Я вытянулся рядом с ним, не зная, куда девать чертов веник. - Можно? Мы ненадолго, честно.
   С минуту она изучала нас внимательным холодным взглядом. Глаза у нее были похожи на льдинки, и по цвету, и по выражению. Я почувствовал себя в тот момент так, словно меня сканировали.
   Наконец Рогьяр Маршера вздохнула и кивнула.
   - Наденьте халаты, - велела она, кивнув в сторону вешалки. - И не вздумайте выкинуть чего этакого. Джокер, я надеюсь, ты не прячешь в кармане бутылку с любимым пивом Ченг?
   Джокер, который прятал в кармане бутылку с любимым пивом Ченг, неистово затряс лохматой головой.
   - Что вы, профессор, как можно!..
   Она подошла к нему и изъяла запрещенный продукт прежде, чем он успел что-то еще вставить.
   - Вот теперь не прячешь. Хорошо, это мне в качестве презента, - спокойно сказала Маршера-старшая, полная противоположность своей сестры. - Идите, пока она не уснула. Она все еще слаба.
   Мы бросились напяливать халаты. Маршера фыркнула, глядя на нас, потом все-таки вышла.
   - Она выглядит усталой, - заметил я вполголоса.
   - Она не спала двое суток, - буркнул Джокер. - Я ожидал, что она наорет на нас и прогонит.
   Просторный белый коридор принял нас в себя, и мы обнаружили, что в нем полно одинаковых дверей, на каждой из которых висела электронная табличка. Многие были пусты, но на одной из них обнаружилось имя Ван Ченг. Я замешкался, и первым вошел Джокер.
   Уже высовываясь из-за широкой спины капитана, я обнаружил, что Ченг лежит на больничной койке, и вид у нее еще более измученный, чем у доктора. Тем не менее, увидев нас, она негромко выругалась.
   - Только не говори мне, что ты прорвался через Рогьяр, - хрипло сказала она, обращаясь к Циклону. Тот расплылся в довольной улыбке.
   - Рогьяр сама нас пустила, - сообщил я и нелепо сунул ей веник. - Это вам.
   Глаза у нее были круглые. Должно быть, цветов оэрбе не дарили уже много-много лет.
   - Да вы что?.. Зачем?
   - Я купил их, чтобы возложить на твою могилу, - Джокер состроил мрачную торжественную физиономию, - ну, и не выбрасывать же.
   - А... ясно.
   - Э, оэрба, он так шутит.
   - Я и говорю, ясно. Граэля я не знаю, что ли. Можете сами их поставить в воду? - уже смягчившимся тоном попросила Ченг.
   - Конечно, - засуетился я. Джокер тем временем передвинул табуретку и уселся возле кровати больной.
   - Что там с нашей добычей? - поинтересовалась она. Циклон вздохнул:
   - Ну вот, а ты все о работе. Сидит взаперти, красавчик, ничего с ним не случится. Канда в числе охраны.
   - Тогда какого черта он делает здесь?
   - Мы посменно дежурим, оэрба, - я от неожиданности чуть не выронил банку с веником и вытянулся по струнке. - У меня сейчас свободное время.
   - Шел бы спать тогда!
   - Ченг, - одернул ее Джокер. - Прекрати. Работа работой, а ты... чуть не погибла. Мы волновались за тебя.
   Я наконец встал за спиной капитана, поскольку табуретка в палате оказалась только одна. Оэрба смотрела на нас, то на одного, то на другого странным долгим взглядом.
   - Дураки, - наконец прошептала она, и я вдруг обнаружил, что голос у нее дрожит. - Незачем было рисковать!.. Я с самого начала приготовилась...
   - Но ведь все удалось же? - с невинным видом сказал я. - Извини за богохульство, оэрба, но Маннеган подождет, а ты нам тут нужна. В конце концов, я так и не вернул тебе долг за попорченную тварюшку.
   - Да ты!..
   Она осеклась. Потом вяло махнула рукой.
   - Выздоравливай, - непривычно серьезным тоном произнес Джокер. - На пенсию уходить будем вместе, поняла?
   - Леви, тебе до пенсии еще лет сто!..
   - А тебе что, меньше?
   Я свалял дурачка.
   - А сколько вам лет, капитан?
   Он покосился на меня и буркнул:
   - Сто восемьдесят с копейками. Оэрба права, еще лет сто я тебя погоняю, дурак безбородый!
   - Э-э, у джакосто в принципе не растет борода, босс, - фыркнул я, потерев челюсть. - Так что увы, до твоего состояния мне не дожить.
   Ченг зафыркала; кажется, смеяться ей еще было больно, и она схватилась за живот.
   - Оэрба, - не нашел лучшего времени спросить я, - а почему у вас кость искусственная?
   Впрочем, это помогло ей успокоиться, и некоторое время она отдышивалась. Наконец пояснила:
   - Лет в тридцать у меня была остеосаркома. Врачи слишком поздно ее обнаружили, да и я... была не в том положении, чтобы при первой же боли бежать в больницу... Так и едва не осталась без ноги.
   - А у вас больше ничего искусственного нету? - не угомонился я. - Ну, чтобы в следующий раз я знал, где там у вас какие металлы.
   - Нет, - надулась она. - Я надеюсь, следующего такого раза не будет.
   Мы переглянулись.
   - Маршера обратилась в Управление Шангри-Ден, - тихо сказал Джокер. - Ченг, тебе дали отпуск. Как минимум год можешь отдыхать.
   - Год?! Они там что, сдурели?
   - Ну, - улыбнулся он, - отпуск охотники используют для работы! Так что не переживай.
   Мы снова рассмеялись, на этот раз втроем; оэрба все придерживала рукой живот, но ей было почти что не больно, я откуда-то знал это.
   ***
   Ночная смена была моя; я дежурил в паре с высоченным неразговорчивым охотником из отряда Ван Ченг, о котором знал только, что его зовут Шамису. Большинство караульных вообще было с Граниума, это была их территория, так что я чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Но Маршера, как выяснилось уже позже, настояла на моем участии.
   В тот вечер я вернулся от Ченг, уставший, - мне и вправду не удалось выспаться, - но довольный. Плюхнулся на свой стул возле двери. Шамису стоял по другую ее сторону, глядя перед собой. Мы караулили сегодня монаха человеческой расы; он был далеко не так опасен, как алфари, и ему позволили уединиться в его комнате, а мы стояли на пороге. Это, если честно, было и для нас облегчение.
   Я выудил из кармана пачку сигарет и вскоре закурил, привычно уже щелкнув пальцами. А потом обнаружил, что новость о том, что мы навещали Ченг, разнеслась среди охотников: Шамису, никогда раньше не разговаривавший со мной, кроме как по делу, негромко спросил сквозь зубы:
   - Как Ченг?
   Я дернул бровью. Я сразу обнаружил, что мохнатый охотник со звериной мордой очень недружелюбно относится ко мне. Что было тому причиной, установить мне так и не удалось. Я даже не знал названия его расы, так что дело вряд ли было в конфронтации народов.
   - В относительном порядке, - ответил я вежливо. - Поправляется.
   Долгое время Шамису хранил абсолютное молчание. Я уже выяснил, что он может стоять неподвижно часами, практически превращаясь в статую; должно быть, какие-то особенности его расы.
   А потом он почти прошипел:
   - Почему ты к ней ходил?
   - В смысле? - ошалел я. - Я беспокоился за нее, вообще-то.
   - Она не твой капитан.
   - Какая разница?
   - Она не то существо, о котором ты должен беспокоиться.
   Я фыркнул и стряхнул пепел в использованную одноразовую кружку.
   - А я так не думаю. Мы с ней сражались бок о бок. Тебе такое понятие, как боевой товарищ, ни о чем не говорит?
   Он покосился на меня. И промолчал. Я и не стал ничего добавлять к этому, удовлетворившись тем, что он больше не спрашивает.
   А потом вдруг в дверь тихо постучали с той стороны. Мы невольно переглянулись: я открыл. Мало ли, что надо монаху.
   Он стоял на пороге, такой низкий в сравнении с нами, весь какой-то съежившийся, будто засохший плод. По его фигуре можно было предположить, что некогда человек был мускулист и силен, но старость подкосила его.
   - Что-то случилось? - спросил я.
   - Ничего особенного, - мягко ответил монах. - Мне просто не спится, ребята.
   - Это не повод беспокоить нас, - отрезал Шамису, но я поднял руку.
   - Вам одиноко?
   Его темные глаза, прятавшиеся в глубоких складках морщин, выглянули на меня.
   - Такие эмоции уже не приходят к старику, мальчик, - возразил человек. - Мне просто иногда, бывает, хочется поговорить с молодыми.
   Шамису фыркнул.
   - Тебе сколько лет, дед? - спросил он.
   - Седьмой десяток, - был ответ.
   - Ну так я тебя старше буду.
   Старик улыбнулся.
   - Но для твоей расы это возраст молодых?
   Кажется, это замечание поддело моего напарника. Должно быть, было справедливо. На самом деле, человеческая раса (если не считать фрейанцев вроде Ольсена) - одна из самых маложивущих в галактике. Ничего удивительного, что Шамису могло быть больше лет, чем старику-человеку, и тем не менее среди своих он считался юнцом.
   - Ничего страшного, если мы войдем в комнату и поговорим со стариком, - предложил я ему. Шамису скривился. - Ну, ты можешь остаться тут.
   Кажется, это ему тоже не понравилось; мы вошли. Старик опустился прямо на ковер, лежавший на полу.
   - Ты выглядишь, как человек, - сказал он, обращаясь ко мне, - но ты не человек. Я прав?
   - Я джакосто, - буркнул я. - Ты, должно быть, всю свою жизнь просидел на своей родной планете? В галактике очень много похожих на вас, но не таких, как вы. Я даже знаю человека, который старше тебя, а выглядит, как я.
   - А тебя это никогда не озадачивало?
   - С чего бы это? Мы - гуманоиды. Это распространенная форма клеточного существа в нашей галактике.
   - Мы все похожи, так или иначе, - улыбнулся старик. У него была густая длинная борода, и я с усмешкой вспомнил слова Джокера. - Мне это говорит о том, что все разумные существа в состоянии найти общий язык друг с другом.
   Шамису опять фыркнул. Я уселся на пол напротив человека, он остался стоять. Но его вполне можно было игнорировать, так что я не придал никакого значения.
   - А ты во что веришь, дедуся?
   - А?..
   - Ну, вигорианец тут рассказывал про измерения, - пояснил я. - Он верит, что разумные существа когда-нибудь смогут жить в четвертом измерении. Я считаю, что это все бред. Наверное, я слишком хорошо знаю, как работает гиперпространственный двигатель. Ты веришь, что все разумные существа - братья?
   Он улыбнулся.
   - Тебе интересно?
   - Ну наверное, раз спрашиваю.
   - Я верю в бога, - сказал старик. Я надулся.
   - Ну, это неоригинально.
   - Так ты хотел чего-нибудь оригинального?
   - Ну, э...
   - Живые существа выбирают свой путь, не руководствуясь его оригинальностью, - мягко произнес человек. - Если путь тебе нравится, то неважно, сколько тысяч конечностей прошли по нему.
   Я оперся спиной о косяк. Шамису косился на меня с неодобрением, но явно это не выражал.
   - А еще иногда, бывает, путь выбирают за тебя, - буркнул я.
   - Я не о том пути, мальчик.
   - Вообще-то я Канда. Прекрати называть меня мальчиком, для своей расы я уже в зрелом возрасте.
   - Хорошо, Канда, - согласился дед. - А мое имя - Юкиширо, если тебе интересно.
   - Ну, и почему ты веришь в бога?
   - Потому что вера дает мне силы жить, - пояснил человек. - У меня есть мой собственный смысл, и даже в трудные моменты, как теперь, я не отчаиваюсь.
   Мне это объяснение не понравилось. Быть может, потому, что С'драсса и джакосто разделяли одно общее убеждение: если ты полагаешься на кого-то, кроме себя, то ты слаб. Если ты не можешь жить без такой своеобразной поддержки извне, то ты слаб. Я фыркнул и произнес вслух то, что подумал:
   - Ну тогда ты слаб, дед.
   - Конечно, слаб, - согласился он. - Все разумные существа слабы сами по себе. Они легко впадают в сомнения, оступаются на своем жизненном пути. Но есть что-то, что может сделать нас сильными. Для меня это моя вера.
   - Мой народ считает наоборот, - сказал я. - Вера ослабляет. Сильным разумное существо может сделать себя только самостоятельно.
   - Может быть, и ты видишь это так, - казалось, Юкиширо совершенно не собирался спорить со мной. - Монахи моего храма полагают, что каждый видит бога сквозь собственную призму. Ведь не зря же нам даны такие разные органы зрения. Для меня бог - то, что снаружи, для тебя он внутри. Но он есть.
   - Нет его, - упрямо буркнул я в ответ. - Если он есть, то зачем он? Что-то я не замечал его присутствия.
   - Бог забирает к себе тех, кто уже прошел свое, - мирно сказал монах. - Скоро он заберет и меня, например.
   - Какого черта он тогда это делает, по-твоему?
   - Потому что так устроен наш мир, Канда.
   - И это все твои объяснения? Как же жить с этим, старик? Когда твой бог забирает у тебя жизни твоих близких, ты опускаешься на колени и говоришь, "так устроен наш мир"?
   - А что еще остается мне делать?
   Я замолчал. В чем-то он все-таки был прав: а что нам остается?..
   - В таком случае, если только твой бог существует на самом деле, и профессор его найдет, - заявил я сердито, - я его убью.
   - Зачем? - удивился Юкиширо.
   - А чтобы знал!.. Каково это - умирать.
   - Глупый. Бога убить невозможно.
   - Потому что его не существует? - поддел я его.
   - Потому что он непознаваем, - спокойно сказал старик. - Твой профессор никогда не найдет его. Я буду делать все, что мне скажут, потому что мне все равно, я не хочу обижать отказом своих братьев по разуму.
   - Если что-то невозможно найти, - буркнул я, - значит, этого чего-то нет. И я только рад этому. Я не могу смириться с мыслью, что есть какая-то скотина, которая нами вертит, как хочет. А твой бог и вовсе, получается, несет в мир одно горе и боль. Ты хоть знаешь, каково это, когда умирает кто-то близкий тебе? У тебя хоть кто-то умирал?
   - Нет, - был его ответ. - Но...
   - Ну и, значит, ни черта ты не понимаешь, дед.
   - ...Кем он был, Канда?
   Я рассмеялся, поднимаясь на ноги.
   - Если бог существует, - сказал я хрипло, - то он забрал у меня все, что у меня было. Поэтому я хочу убить его. ...Конечно, если только он есть.
   ***
   - Ну ты и идиот.
   Я дернул бровью. Шамису продолжал стоять неподвижно, и его круглые ярко-зеленые глаза смотрели в одну точку.
   - А тебе-то что, истукан?
   - Так завелся из-за какого-то глупого человеческого старика. Как будто этот его бог на самом деле есть, честное слово.
   - Меня просто взбесили его слова, вот и все. Конечно, нет никакого бога.
   Он помолчал. Я только теперь обратил внимание, что Шамису вдруг разговаривает со мной.
   - Вообще не понимаю, - вдруг едва ли не брезгливо заявил тот, - почему такого, как ты, взяли на эту миссию, а не кого-нибудь повыше рангом. По тебе видно, что у тебя максимум второй уровень.
   Вот оно что. До меня дошло. Шамису никак не мог понять, отчего меня, бойца третьего разряда, два наших капитана взяли с собой, а его, например, не взяли.
   - Давай подеремся, - предложил я спокойно. Он наконец все-таки повернул голову и уставился на меня.
   - Ты что, совсем больной?
   - Нет. Я предлагаю дружеский спарринг, если ты не понял. Ты же считаешь, что я был недостоин, но ты даже не знаешь, что за боец из меня.
   Шамису некоторое время морщил плоский нос. Потом согласился:
   - Идет. Завтра в тренировочных залах Шангри-Ден, в восемь утра. Ты сражаешься холодным оружием?
   - Сражаюсь.
   - Отлично. Тогда в додзе мастера Яшшина.
   - Договорились.
   ***
   Высокий худощавый октианец уже приветствовал меня, как своего. Должно быть, в последний раз моя победа над Лилит произвела на него должное впечатление.
   - Вы сюда потренироваться, Канда?
   - Боюсь, что нет, мастер Яшшин, - покачал я головой. - Мы с напарником договорились о спарринге. Надеюсь, вы не возражаете?
   - Нисколько, будет удовольствием понаблюдать, - кивнул тот. - А кто ваш напарник?
   - Э-э, я только знаю, что его зовут Шамису, - вздохнул я. - Если честно, мы повздорили.
   - Шамису, Шамису... - мастер задумался, потирая узкий подбородок. - А, должно быть, это тот сану. Такой мохнатый, верно?
   - Н-ну да. Вы его знаете?
   - Да, он частенько захаживает сюда. У него довольно высокий, пятый статус, ему могли бы дать капитана, но пока он всего лишь заместитель Ченг.
   - Ясно, - вырвалось у меня.
   - Что?..
   - А, да ничего такого.
   Конечно, быть может, я бы на его месте тоже взбесился. Ты едва ли не на одном уровне с капитанами, а вместо тебя на важное задание отправляют какого-то урода первого статуса, а ты всего лишь несешь охрану под дверью глупого монаха.
   В этот момент открылась дверь, и на пороге холла возник мой противник. Пунктуален, подумал я. Я по привычке заявился раньше, хотя очень старался прийти вовремя. Ну, хотя бы не на час раньше...
   Выражение его морды, похожей на кошачью чем-то, было ледяным.
   - Извини, что заставил ждать, - поздоровавшись с Яшшином, произнес Шамису.
   - Ничего страшного, - ответил я. - Я подождал совсем недолго. Мы можем приступать?
   Он кивнул, затем подошел к стойке с оружием и уверенно вытянул оттуда два клинка. Сабли, признал я. Чуть подлиннее, чем мои кодати, которые я взял следом за ним, - он брал настоящие, и я последовал примеру, не став возражать. Мы встали друг напротив друга и церемонно склонили головы.
   Первым боевую стойку принял он. Высокая, оценил я: еще бы, с его комплекцией его стиль наверняка будет исполнен прыжков. Я медленно, почти картинно завел один кодати за спину, другой выставил вперед.
   Он бросился на меня резко, в одном красивом полете совершив сразу несколько выпадов, и я предпочел уйти, хотя все равно на последнем его замахе огреб звенящим клинком сабли по своему правому кодати.
   Силы ему было не занимать.
   Я ушел в глубокую защиту. Кодати - идеальное для нее оружие, ну или я так считал; Шамису еще некоторое время почти бездумно, казалось, бросался на меня, но потом все-таки замер в странной позе, занеся одну саблю высоко, вторую держа горизонтально перед собой. Он был хорош, и я это признавал. Но все его атаки базировались на прыжках. Конечно, с такими лапами я бы тоже прыгал.
   Медленно, не сводя глаз с противника, я принял стойку для атаки. "Огненный дракон бьет крылом слева". Проверим его защиту; я невольно оскалился, бросившись вперед, но Шамису довольно ловко ушел в сторону. Ага, значит, защитных стоек у него как таковых нет, он только пользуется своей необычайной прыгучестью.
   Ну посмотрим, кто более ловок, я или этот кошак.
   Я нападал, снова и снова, пока он не рванул мне навстречу, явно собираясь воспользоваться ослабшей защитой.
   Я вообще-то не хотел использовать Изменение Реальности, но кажется, в последнее время я слишком часто им пользовался; это вышло на инерции. Острие сабли высекло искры из пустоты, и зеленые глаза Шамису удивленно расширились. Я скользнул вбок. А впрочем, что тут?.. Мы же не уговаривались, как именно будем драться.
   Он опять набросился на меня, будто пустынный демон, не давая мне ни секунды передышки; кажется, пытался заставить меня использовать магический щит еще раз. Вряд ли он понял, впрочем, что это было.
   Я уходил от него, используя все, что угодно, кроме Изменения Реальности. Кувыркался, прыгал, подставлял под удар свои кодати. Наконец Шамису удалось ударить так, что по лезвию моего клинка пошла трещина.
   Эту драку надо заканчивать, понял я. Сану разошелся; он уже месил своими саблями все вокруг, и я мог чувствовать, что в нем кипит ярость. Боец третьего разряда, с которым он рассчитывал разделаться двумя ударами, держался против него вот уже едва ли не с полчаса.
   Я отскочил в сторону, приняв свою излюбленную стойку, и опутал его сабли невидимыми нитями, отчего он взревел, пытаясь освободиться, а затем ринулся вперед. Просто ударить его спереди было бы неэффективно: как бы он ни был разозлен, он продолжал контролировать ситуацию. Я неожиданно для него перекатился под его лапами, пользуясь тем, что он необычайно высок, и приставил клинок кодати к его позвоночнику.
   От ощущения холодного металла Шамису просто взъерепенился; но потом медленно осел, тяжело пыхтя.
   - Ты сильный боец, - мягко сказал я, убирая кодати. - Ты заставил меня использовать Изменение Реальности.
   Он помолчал.
   - Так вот что это было.
   - Да. Именно из-за этого и еще некоторых моих умений меня взяли на миссию. Даже позволили нести настоящее холодное оружие, хотя я не имею права по статусу.
   Шамису вернул сабли на их место на стойке и вздохнул, понурив голову.
   - Ладно, - сказал он. - Ты более чем заслужил мое доверие, боец. Хотя ты все равно идиот, и я не изменю своего мнения.
   Я рассмеялся в ответ; когда он обернулся, я обнаружил, что на его лице тоже усмешка.
   ***
   Он опоздал на пятнадцать минут. Профессор Маршера уже начала подавать признаки ярости, когда наконец открылась дверь, и в лабораторию вошел Иоганнес; я поприветствовал его, как обычно, первым.
   - Извини, Рогьяр, чуть не проспал, - виновато произнес он. - Ну, где наш сегодняшний медиум?
   Шамису, не дожидаясь приказа, отправился привести его. Сегодня Ольсен должен был разговаривать с руикассеном.
   Я нередко сталкивался с существами этой расы и довольно неплохо успел уяснить, что менталитет у них очень своеобразный. Они, в первую очередь, честолюбивы, все до единого; еще бы, средний уровень интеллекта руикассенов - один из самых высоких по галактике, и уж с чем, а со статусом у них обычно все в порядке. Еще руикассены - большие приверженцы точных наук, и я всегда довольно много их наблюдал в эсках и прочих общественных местах Серебряка.
   Но монах-руикассен?..
   Крылья его были сложены, и сам он оказался низким, едва ли не ниже Ольсена. Обводя нас настороженным взглядом, руикассен опустился на предложенную ему табуретку и поправил полу длинного малинового одеяния.
   - Доброе утро, - приветливо сообщил Иоганнес. Я давно уже понял его методы: очевидно, для эксперимента ему требовались добровольцы, а не пленники, и он очень успешно налаживал отношения с подопытными. Интересно, подумалось мне, как он будет искать общий язык с алфари, который все эти дни сидел в своей комнате и отказывался разговаривать с кем бы то ни было. Охотники, чей черед был нести караул у него, признавались, что побаиваются.
   - Доброе утро, - слегка удивился руикассен. Все они ожидали, что их сразу подвергнут каким-нибудь ужасным пыткам, или отправят на разделку в морг; обнаружив доброжелательное к себе отношение профессора, двое предыдущих сломались практически тут же. Вигорианца, казалось, и самого заинтересовал эксперимент, человек с самого начала следовал принципу "подставь вторую щеку".
   Далее последовала уже знакомая тирада насчет "не хотели причинять вред", которую Ольсен без всяких угрызений совести повторял почти слово в слово всем подопытным монахам, пользуясь тем, что друг с другом они не общаются. Я пропустил ее мимо ушей; мы с Шамису продолжали стоять по стойке смирно, изредка переглядываясь. По крайней мере, я больше не чувствовал враждебности с его стороны.
   - Мое имя - Ихтван, - сообщил руикассен, склонив голову с острым костяным гребнем. - Я монах сольварского храма, что вам должно быть известно. Хорошо, профессор, если вас интересует эта тема, я расскажу вам. Современная наука отрицает существование духовной составляющей разумного существа; мы так не считаем. Если бы у разумного существа был только его физический мозг, разве оно могло бы творить такие прекрасные вещи? Ведь у киборгов тоже есть мозги, но они ничего не могут создать.
   Судя по тому, как ожесточенно Ольсен дернул себя за ухо, тема эта задела его. Я перевел взгляд обратно на монаха.
   - Именно эта способность - творить, - продолжал тот, - и является для нас главным доказательством существования души. Мы верим в душу и развиваем ее, профессор. Для полноценного ее развития требуется и созерцание потусторонних миров, о которых вы упомянули. Они действительно существуют, как я полагаю, и полны удивительных вещей. Я могу продемонстрировать вам погружение души в иную реальность, если это все, что вам нужно для вашего эксперимента.
   - Я был бы вам признателен, - улыбнулся Ольсен. - Действительно, Ихтван, ваши замечания насчет способности создавать очень любопытны. Более того, я скажу вам, мы с коллегой-кибернетиком изучали этот вопрос. Он пытается создать киборга, способного творить. Пока безуспешно.
   - Для этого ему пришлось бы создать искусственную душу, - ответствовал руикассен. - Во всяком случае, так полагаю я.
   Разговор был окончен; монаха увели, мы с Шамису вернулись к своему посту под дверью алфари, которого должны были охранять сегодня. Еще двое наших стояли с внутренней стороны.
   - Я не понимаю, - буркнул сану, поправляя кобуру под плащом, - зачем им эти ненормальные? Вроде Ольсен - обычный физик, а не какой-нибудь там философ, которых только и интересуют подобные никому не нужные вещи.
   - О, ты его просто не знаешь, - рассмеялся я в ответ.
   - А ты?.. Кстати, с какого перепуга ты всякий раз с ним здороваешься, да?
   - Он мой преподаватель. Когда есть время, я прихожу к нему на занятия, - пояснил я добродушно. - Ольсен - не только физик, он еще и психолог.
   Шамису удивился.
   - Ты что, в науку хочешь податься?
   - Нет, дурак. Просто не одного тебя бесит мой низкий социальный статус. Меня устроили к нему, чтобы он помог мне его повысить. Дали отпуск даже. Правда, охотники используют отпуск для работы...
   - О да, любимая фраза Джокера. Так зачем этому Ольсену загробный мир и прочая туфта?
   - Если бы я знал, я бы сейчас был в числе профессоров, ведущих эксперимент, - фыркнул я. - Я знаю только, что его бесят те, кто верит в существование потусторонней чепухи. Он по профессорской привычке придерживается объективной точки зрения, только я прекрасно помню, как он возмущался и только что не орал, когда какой-то из его студентов задался этим вопросом. Именно после того он и начал эксперимент.
   Сану вздохнул, качая крупной головой: кажется, он все равно не понял, зачем именитому профессору, который изобрел кучу действительно полезных вещей, заниматься такой туфтой, как он выразился. Но решил, что нас это не касается.
   - А эти алфари, - он кивнул в сторону закрытой двери, - они что, тоже медитируют?
   - Я не интересовался, - сухо ответил я. - Дерутся они хорошо, это точно. Но когда мы вломились в их монастырь, никто не медитировал, потому что все пытались нас убить.
   Он издал короткий смешок.
   - Еще бы. Слушай, я думаю, этот хмырь сотрудничать с Ольсеном откажется. Прямо вижу, как он сидит, молчит и смотрит на профессора своим тяжелым взглядом. Признаться, когда он смотрит так на меня, я чувствую себя котенком, которого собираются утопить.
   - У него очень большой уровень поля Махди, - согласился я. - Значит, огромная сила воли.
   - Но твой был больше?..
   - Э-э... я, если честно, не знаю, Шамису.
   - Ты же его одолел!..
   - Я просто в тот момент времени дико не хотел умирать, - сказал я, отводя взгляд. - Быть может, если бы не это, он бы меня сделал.
   Сану фыркнул: в вопросах Изменения Реальности он ничего не понимал, потому что его раса этим принципиально, кажется, не занимается.
   ***
   В ту ночь я нес караул под дверью руикассена, хотя особой необходимости в этом уже не было; Рогьяр все-таки настояла на охране, но скорее для проформы. Я притащил с собой бук и баловался, дразня его сигаретой. Он прыгал за пляшущим белым кончиком, будто настоящая кошка, наконец все-таки поймал ее уголками вирагеля и принялся потрошить. Шамису уселся, скрестив лапы, прямо на полу и дремал. Атмосфера и вправду была сонная.
   - Ну ты чего наделал, - негромко проворчал я, обнаружив, что бук раскрошил табак по полу вокруг меня. Он виновато завертел верхними уголками.
   И в этот момент по коридору разнесся сигнал тревоги.
   Бук порскнул в сумку, Шамису вскочил на ноги, оглядываясь.
   - Алфари, - прошептал я, по привычке хлопнув руками по поясу, потом чертыхнулся: никаких кодати мне не полагалось, и из оружия был только гастинг.
   Комната с алфарианским монахом находилась в другом конце этажа, и мы побежали по длинным белым коридорам, в которых мерцали тревожно-алые огни.
   На одном из поворотов пришлось резко затормозить: навстречу нам ползло нечто. Я по инерции поймал Шамису за рукав.
   Нечто, когда-то бывшее одним из нас, подняло окровавленную голову.
   - Ал... фари взбе-сил-ся...
   Мы переглянулись.
   - Канда!
   Звук ее голоса заставил меня только что не подпрыгнуть. За нашими спинами стояла Рогьяр, непривычно в демонском облике, и на каждой ее руке был надет шипастый сюкю.
   - Я им займусь, - она кивнула на распростертый полутруп. - Срочно, отправляйтесь и задержите его, пока он не уничтожил половину Граниума.
   Уже входя в боевой режим, я шумно принюхался. А потом, не раздумывая, рванул по коридору туда, где пахло кровью и ужасом умирающих. Шамису ничего не оставалось, кроме как нестись за мной огромными прыжками.
   - У тебя даже нет холодного оружия, - на ходу произнес он.
   - И что? У него тоже нет.
   Разговор пришлось резко оборвать: мы выбежали в один из коридоров, и навстречу нам, плавно переступая, направлялся алфари. Его черные крылья скользили по стенам; фиолетовая туника была запятнана кровью.
   - Стоять, - рявкнул я. В следующий момент он поднял руку, и я скорее почувствовал, чем понял: сейчас...
   Ударная волна невероятно мощной силы сотрясла этаж так, что сирены на пару мгновений оборвались. Я хрипло дышал. Было слышно, как Шамису трясущимися лапами схватился за собственную пушку, собираясь выстрелить.
   - Не стреляй, - сказал я. - Он нам нужен живым.
   - Прочь с дороги, - разнесся по коридору ледяной голос монаха. - Ты солгал мне, джакосто. Во всем вашем заведении нет бойцов, способных противостоять мне.
   - Есть я, - буркнул я в ответ, вскидывая голову. - Одного меня будет достаточно.
   На его холодном лице не отразилось совершенно никаких чувств. Я вскинул руку и очертил усилием воли вокруг него схему, в которой спешно принялся выписывать значения уравнений. Это был бой Изменения Реальности; алфари тут же просек, что за средство хочу использовать я, и предпринял попытку затереть формулу. Ему это удалось, но я быстро восстановил статус кво. Тогда он снова заставил этаж ходить ходуном; я растерял концентрацию всего на пару секунд, ему этого было достаточно, чтобы оказаться совсем рядом.
   На этом расстоянии он мог бы ударить меня крылом, если бы позволили стены коридора. Я вскинул обе руки, скрестив запястья; воздух уплотнился.
   А потом что-то резко свистнуло, рассекая пространство за моей спиной, и я по инерции перехватил это что-то...
   В моих руках нашли свое место рукояти коротких клинков. Теперь у меня было ощутимое преимущество в ближнем бою.
   Оборачиваться я не посмел, прямо передо мной стоял алфари, вскинув руку и готовя какое-то заклинание; позади раздался до боли знакомый голос.
   - Отвлекай его, Ю. Я пока наброшу на него оковы.
   - Не называй меня Ю, - буркнул я и с ходу бросился в атаку.
   Защищаться монаху было особо нечем, и ему пришлось уворачиваться; пару раз мои клинки звякнули, ударившись о магический щит. Я обнаружил за его спиной, вне радиуса его зрения, вспыхнувшие на полу символы. Все ясно. Лилит предлагает мне загнать его в ловушку.
   Монах явственно понял это, и как бы я ни старался, в течение следующих минут мне удавалось лишь водить его вокруг искомого места; несмотря на огромный рост, уходил он почти что изящно. Все-таки рано или поздно клинок кодати чиркнул по его предплечью, и брызнула кровь. В следующий момент я сам оказался в опасной близости от ловушки Маршеры. Кажется, монах на это рассчитывал. Еще один шаг, и еще один...
   В самый последний момент я совершил кульбит, оттолкнувшись клинками кодати, и перелетел через сияющий изумрудным светом круг формулы; алфари не успел затормозить, готовый поймать меня и свернуть мне шею, и оказался в радиусе его действия.
   Свет вспыхнул, поднимаясь до самого потолка, и монах оказался пойман. Я мог чувствовать, как в нем на мгновение вспыхнуло что-то, донельзя похожее на ярость.
   - Я же сказал, - фыркнул я, выпрямляясь. - Тех, кто у нас есть, хватит для того, чтобы удержать тебя на месте. И если ты вздумаешь еще раз попытаться совершить сеппуку, нас это не остановит. Мы просто еще раз вторгнемся на твою планету.
   Он опустил голову.
   - Ты снова победил, - произнес он спокойным голосом.
   - Черт возьми, против безоружного соперника, даже такого, как ты!.. - сорвался я. - Было бы стыдно. Да еще и вдвоем. Лилит, а ты тут какого черта делаешь?
   Демоница слегка надулась.
   - Должен же кто-то был принести тебе кодати, идиот!
   Уже позже, когда мы конвоировали его на его прежнее место, алфари негромко спросил у меня:
   - Откуда в тебе эта сила воли, джакосто? Я не думал, что у существ другой расы бывает такая.
   Я насупился.
   - Что, типа, вы такие уникальные все? Иди, иди. Может, потому что я что-то не очень хочу проигрывать в бою таким дылдинам, как ты.
   Он не оскорбился, естественно; где-то сбоку фыркнула Лилит. Возле распахнутых дверей комнаты монаха стояла ее старшая сестра, а возле нее обнаружился целый отряд вооруженных до зубов охотников; увидев нас, она сделала непонятный жест.
   - Задача выполнена, профессор, - отчитался я. Шамису подтолкнул монаха, заставив того войти в комнату.
   - Очень хорошо, - равнодушным тоном, будто того и ожидала, сказала Рогьяр. - Канда, эти тринадцать охотников, ты и Шамису будете с сегодняшнего дня охранять объект. Лилит, я бы попросила тебя также принять участие в охране, в качестве мага.
   Младшая Маршера вздохнула.
   - Ладно, - ответила она. - Запроси у Гилраэна еще двоих, Рогьяр.
   - Соответственно, восемь охотников, - это уже обращаясь к нам, - несут охрану в помещении, остальные семь остаются в коридоре, по периметру. Магов пришлю, - завершила Маршера-старшая. - Канда, к тебе отдельная просьба, оставайся внутри.
   Я кивнул и вошел в комнату, а следом за мной прошли еще семеро.
   ***
   Путы с него наконец сняли, и монах уселся на широкой кровати, вытянув длинные конечности. Крылья его уже занимали едва ли не полкомнаты; черные перья на кончиках лежали на полу. Семь охотников вытянулись по стойке смирно, не сводя с него взглядов, по периметру помещения, я скрестил руки на груди, прислонившись к двери спиной. Бук, страшно перепугавшийся переполоха, наконец пришел в себя и осторожненько высунул уголок из сумки, висевшей у меня на поясе. Я ткнул его пальцем, чтоб спрятался и сидел тихо.
   Все семеро моих коллег, наверняка каждый из них выше меня статусом, могли видеть два кодати; я не имел совершенно никакого права носить их, но никто и не подумал обратить на это внимание. Шамису, стоявший через два бойца от меня, ухмылялся чему-то себе под нос.
   - Вы можете держать меня здесь, - сказал алфари ровным тоном, заставив кое-кого из них вздрогнуть, - но я не собираюсь исполнять ваши прихоти. Мои сородичи наверняка усилили охрану.
   - Это не проблема, - фыркнул я. - Кстати, ты даже не знаешь, зачем ты нам нужен. Может, тебя препарировать намерены.
   - Тогда зачем я вам живьем? - резонно возразил монах.
   - А может, профессор отличается садизмом и жаждет посмотреть, как твое сердце будет биться в развороченной грудной клетке? - я состроил мрачную физиономию. - Или, например, хочет изучить болевой порог алфари?
   Монах вдруг поднял на меня взгляд и улыбнулся, одними губами; улыбка его совершенно не отразилась в прозрачно-зеленых глазах.
   - Почему ты сражаешься на их стороне? - спросил он. Я дернул бровью.
   - Потому что я на них работаю, как бы. А тебе какая разница?
   - Я не могу понять, - признался алфари. - В тебе такая сила воли. Я не могу понять, откуда она.
   - Я тебе уже сказал. Ты тупой? Меньше всего на свете я хочу сдохнуть, особенно из-за такого пня, как ты.
   - Пня?.. - он совершенно не обиделся, но в его голосе прозвучало легкое непонимание. - Джакосто, ты сейчас пытаешься меня оскорбить, или преследуешь иные цели?
   - Да что ты, я прекрасно знаю, что тебя хрен оскорбишь, - фыркнул я. - Вот потому и пень! Знаешь, видел я алфари, но ты из них всех, кажется, самый бесчувственный.
   - Никто из алфари не может чувствовать, - спокойно пояснил мне монах, будто маленькому. - Такова наша расовая особенность. Если дать чувствам поглотить себя, физическое тело не выпустит ментальное, и мы не сможем путешествовать по потусторонним мирам, как мы делаем это.
   - А я знаю алфари, которая вполне себе чувствует, - заявил я. - Во всяком случае, она умеет смеяться.
   - Мы можем правдоподобно подражать существам других рас, - возразил алфари, - если захотим. Должно быть, эта алфари немало путешествовала и научилась изображать эмоции.
   - Да ни к черту.
   - Именно из-за эмоций, - продолжал монах, пропустив мои слова мимо ушей, - у других рас такой слабый уровень поля Махди. Поэтому мне и непонятно, джакосто. Ты не выглядишь так, будто способен контролировать свое астральное тело. И на существо с высоким интеллектом ты тоже не похож.
   - А ты похож на пень! - разозлился я; кое-кто из остальных охотников даже улыбнулся. Во всяком случае, слушали все семеро внимательно: алфари впервые заговорил с кем-то.
   - Я не совсем понимаю твою логику, - признался монах. - Почему?
   - Потому что, ну, не знаю. Похож. У меня же низкий интеллект, значит, я могу пороть чушь! - сделал я глубокомысленный вывод.
   - Хорошо, - согласился он. - Если тебе нравится так, пусть будет.
   Некоторое время мы молчали. Охотники явно были напряжены; скольких этот монах перекалечил и, возможно, убил, попытавшись сбежать, я не знал, но догадывался. Вот только я почему-то не чувствовал ни малейшей опасности и сам не мог до конца понять, почему.
   Быть может, потому, что за дверью сидела Лилит, готовая помочь мне, или потому, что монах был побежден и явно признал свое поражение.
   Алфари вдруг снова посмотрел на меня и спросил:
   - Так зачем я вам нужен?
   Я озадачился. Вряд ли его напугали мои слова про садизм, это уж точно.
   Потом решил, что ничего страшного не будет.
   - Профессор хочет изучить возможность существования потусторонних миров, - сообщил я равнодушным тоном. - Выяснить, есть ли что-то подобное, существует ли бог и так далее. Подробнее я не знаю.
   - Ясно, - ответил алфари. - ...Так тебя, значит, зовут Канда.
   - Какая тебе разница?
   - Ты можешь называть меня пнем, если тебе угодно. А можешь звать Да'ардой. Полное мое имя тебе все равно не запомнить.
   - И не стал бы стараться, - огрызнулся я.
   - Ты одолел меня в поединке, - невозмутимо произнес алфари. - Даже два раза. Я не могу не проявить уважение к тебе, кем бы ты ни был.
   - Надо же, ты знаешь, что такое уважение?
   - Алфари понимают это, - был ответ. - Гордость, честь и уважение. Эти понятия, скорее всего, отличаются от ваших, но они есть.
   Я вспомнил разговор между Рогьяр и Ольсеном, случайно подслушанный в коридоре; они, кажется, снова спорили насчет алфари, которые в последнее время были у них больной темой.
   - А еще понятие мечты.
   - Мечты? - вроде бы удивился Да'арда.
   - Та женщина алфари, - заявил я, - она, может, и плохо умеет испытывать эмоции, зато у нее есть мечта. Она хочет научиться чувствовать, как мы. Странно, а? Ты тут только что заявил, что мы такое дерьмо из-за того, что умеем это, а другая алфари мечтает стать такой, как мы.
   - Алфари тоже бывают разные, - спокойно сообщил Да'арда, не сводя с меня взгляда. - Быть может, у нее какая-то патология. Я не знаю, что такое мечтать; во всяком случае, я не умею этого.
   - Ну вот и пень, - буркнул я сердито. - У профессора, например, есть мечта провести этот чертов эксперимент, и он ради нее носится, делает что-то. Мне, в общем-то, все равно на его эксперимент, но если он вдруг найдет бога, я с радостью реализую свою мечту и прибью этого мерзавца. А еще я тебе знаешь, что скажу?.. Если бы у меня не было мечты вернуться обратно, я бы никогда тебя не побил.
   Монах замолчал. Не знаю, произвели ли мои слова на него хоть какое-то впечатление, - по его физиономии разобрать было бы уж точно невозможно.
   - Я не могу, - вдруг произнес он. - Мечтать - это значит чего-то сильно хотеть, верно?
   - Ну да...
   - Я не могу найти для себя такую вещь, которой бы мне настолько хотелось.
   - А по-моему, ты просто не хочешь ее и искать.
   Он поднял на меня глаза, и мне на мгновение показалось, что в них что-то промелькнуло; но Да'арда ничего не ответил мне на это, и вопрос был закрыт. Мы продолжали нести караул в полной тишине.
   Прошло еще несколько часов, прежде чем монах улегся на живот на кровати и вроде бы уснул; некоторое время мы переглядывались. Пришлось войти в боевой режим и как следует прочувствовать его.
   - Спит, - одними губами произнес я. - Я думаю, мы можем на время поменяться.
   Охотники с облегчением вышли из комнаты, и наше место заняли новые, прибывшие с рассветом очередного дня. Я опустился на пол под дверью в коридоре, напротив кресла, в котором сидела Лилит.
   - Ты устал? - негромко спросила она, и в ее голосе прозвучали легкие и оттого такие милые нотки заботы.
   - Немного, - отмахнулся я смущенно. - Знаешь, этот пень разговаривает со мной.
   - Правда?
   - Ага... кажется, это такое проявление его уважения ко мне, как к победителю. А еще он спросил, зачем его сюда привезли, и я рассказал про цель проекта Иоганнеса.
   - Хорошо, - кивнула Лилит. - Это, в принципе, не затрагивает его драгоценную расу, вдруг он согласится помогать нам.
   Я в этом усомнился, покачал головой. В тот момент я еще не знал, что через двое суток буду стоять с диким видом, слушая, как Да'арда ледяным тоном говорит Иоганнесу:
   - Хорошо. Я продемонстрирую.

Серебристокрылая стая птиц с переломанными крыльями

Это все - разбитые мечты, это разделанная надежда...

С глазами вытекшими, в пепле, пыльная

В рванье кровавом вместо одежды...

Я проклинаю тебя

   XII.
   Об уходящих в никуда
   Собственно говоря, я безбожно дрых. И мне было все равно, что по идее, в это время я должен активно писать отчет о своей деятельности, и что если я его не напишу, Алрин буквально загрызет меня насмерть.
   Но в этот миг мой бук решил, что сейчас идеальное время для того, чтобы свалиться с люстры и громко заверещать, катаясь вокруг стола. Естественно, я тут же соскочил с кресла с полоумным видом: мне снились атакующие Серебряк алфари, а визг бука я принял за сигнал тревоги.
   - Скотина! - заорал я, обнаружив истинную причину переполоха. - А ну иди сюда, что там тебе пришло!
   Он почти что кокетливо выгнулся на своих уголках, но все-таки соизволил запрыгнуть на стол и дать мне прочитать послание.
   Увидев адресанта - Управление НИИ имени Серебряной Звезды, - я чуть не шлепнулся в обморок. Неужели они велят прикрыть противозаконный проект?..
   Но нет, Управление о проекте и не догадывалось, они просто разослали шаблонное сообщение всем профессорам института.
   - Они сошли с ума, - я закатил глаза, осознав смысл написанного. - На это же уйдет столько денег и времени!
   Однако, в Управлении сочли необходимым запечатлеть наши физиономии на допотопном холсте и выставить их копии на обозрение в галактической галерее. Видите ли, тут собрались лучшие умы Серебряной Галактики, и все дела. Я взъерошил волосы, соображая, что же мне теперь делать. Предлагалось выбрать время на этой неделе самим, причем указывалось, что художникам требуется его немало.
   Пораскинув мозгами, я поплелся на кафедру личности и эмоционального интеллекта. Заведующий здесь отличался особой степенью равнодушия к организационным вопросам и представлял из себя полный контраст Алрин; впрочем, у этого несколько сумасшедшего наэти я надеялся получить хоть сколько-нибудь вразумительные комментарии к идиотской затее Управления.
   ...Возвращался я оттуда с очень печальным выражением лица. И застал в собственном кабинете посетителя, который вломился туда несмотря на запертую дверь.
   - Ну что, как там ход эксперимента? - в данный момент узкое личико Лилит ассоциировалось у меня исключительно с застенками Граниума. - Рогьяр на стенки еще не бросается?
   - Сегодня медитирует человек, - ответствовала демоница, устроившаяся в моем кресле и курившая сигарету. - Надо сказать, результаты медитации вигорианца были любопытными, но сестрица решила оставить тебя на время в покое и пригласить только на совместный анализ всех четырех подборок.
   - А-а... - протянул я. Сидеть в собственном кабинете на обычном месте Канды, предназначенном для посетителей, было слегка непривычно. - Ты уже в курсе об этой дурацкой затее Управления?
   - С художниками-то? А что, мне нравится.
   - Они только занимают наше время, - буркнул я сердито. - Мы не какие-нибудь важные шишки вроде Императора, чтобы наши физиономии запечатлели таким старомодным образом. 3D-графия бы вполне сошла.
   - И это говорит человек, побывавший на приеме у самого Анг-Та.
   - Это было только один раз в жизни!
   - Ты знаешь, каков процент граждан галактики, которые видели Императора вживую хотя бы один раз в жизни?
   - Ну...
   - Ну и вот. А ты не просто видел, но еще и удостоился аудиенции.
   - Ну я тогда просто с этим чертовым двигателем...
   Лилит рассмеялась. Я рассеянно наблюдал за тем, как ее тонкие коротенькие пальцы жестко вдавили окурок в пепельницу.
   - Пусть рисуют, - сказала она. - Насколько я знаю твое расписание, у тебя свободное время завтра после полудня, - я хотела прислать к тебе Ю, но так и быть, обойдется, - и в четверг вечером. Если хочешь, я могу сама заполнить твою анкету и отослать ее художнику, которого приписали к тебе.
   - Что, там еще и у каждого отдельный живописец?.. - с кислой рожей уточнил я.
   - Ну, почти у каждого. Кажется, каждый художник, согласившийся участвовать в задании, пишет портреты то ли с трех, то ли с четырех профессоров.
   - Ну запиши меня... - уныло кивнул я, глядя в окно. Аэрогелевые окна сверкали россыпью жемчуга в свете обоих солнц.
   - Только не забудь об этом, - назидательно сказала Лилит. - Ой, да, убери свою скотину, а то мой бук отказывается вылезать из сумки.
   Я кое-как поймал свернувшийся на столе кусок вирагеля и отнес его на узкий подоконник. Он было посопротивлялся, но на солнышке погреться он любил, - кажется, это было в нем заложено с самого начала, подражание животным, - так что вскоре он уже мирно распластался там.
   - Вчера вечером та еще была сцена, - заметила Лилит между делом, извлекая собственную машинку и начиная набирать текст, - мы пили чай в лаборатории, когда зашел Ю, отчитаться о смене караулов. Ты бы видел наши буки!
   - Они принялись размножаться друг с другом? - вяло поинтересовался я, развалившись в кресле.
   - Ну, почти. Я, если честно, не знала, что подобное поведение в них заложено, - хихикнула Маршера. - Мой бук сначала дико перепугался и принялся удирать, но бук Ю его догнал, и вскоре они уже валялись рядышком, тыкая друг друга уголками.
   - Может быть, они как-то пародируют взаимоотношения хозяев?..
   - Ганс! Ты на что намекаешь?
   - А что?
   - Хочешь сказать, мы с тобой точно так же деремся?
   - А, э, пока не замечены, - рассмеялся я. Она тем временем дооформила анкету и, видимо, отослала ее.
   - При анализе активности головного мозга медитирующего вигорианца, - вдруг сказала Лилит, - было обнаружено, что совершенно неадекватно функционирует аденогипофиз. Рогьяр подозревает, что именно в нем все дело. Назначение pars tuberalis наукой до сих пор не установлено; быть может, это и есть то, что мы ищем.
   - Э-э, - сказал я, не углублявшийся в такие анатомические дебри. Маршера совершенно верно истрактовала мое недоуменное "э-э".
   - Это листовидный вырост, окружающий ножку гипофиза, - сказала она. - Потом посмотришь, если интересно. Ладно, я пойду; у меня сейчас лекция, а потом надо забежать к Рогьяр, узнать результаты второго захода.
   Я вздохнул и кивнул. Я, если честно, не ожидал особых результатов от полного анализа состояния медитирующего существа; в последний раз, впрочем, подобной ерундой страдали коллеги Рогьяр еще две тысячи лет назад, тогда не существовало ни элангена, ни парсигена, позволяющих фактически заглянуть внутрь живого существа, не разрезая его на мелкие кусочки, и они вполне могли по техническим причинам не обнаружить этого.
   Подумав, я сгреб свой бук с подоконника и послал запрос в центральную библиотеку Серебряка. Копия электронной книги пришла буквально через полминуты; я погрузился в чтение, прерываясь только на то, чтобы поддать скотине буку по уголкам.
   ***
   На этот раз их было трое, однако все трое точно так же равнодушно пили чай над укрытым полупрозрачной пленкой трупом.
   Я нимало не удивился.
   - Доброе утро всем, - поздоровался я, в панике кинув взгляд на то место, где у трупа предполагалось лицо, и обнаружив, что лица у него уже нет как такового. Оставалось лишь от души понадеяться, что Рогьяр еще не разделала кого-то из наших подопечных.
   - Утро, - ответствовала Маршера-старшая. - Чаю хочешь?
   - Нет, спасибо, я в обществе с трупами как-то не привык. Что он тут делает вообще?
   - Проходит эланген, - пожала плечами Рогьяр. - Если ты забыл, у нас с Тельвином по-прежнему продолжаются опыты с филотонином. Пока ничего хорошего, впрочем, мы не выяснили. Последний образец закончил с неожиданно восстановившейся почкой, которой у него до обработки филотонином не было.
   - А, вы решили этому красавцу восстановить лицо.
   - Возможно, - туманно ответила она. - Мы провели три анализа из четырех, Ганс.
   Я сразу понял, что это уже насчет моего проекта.
   - И как?
   - У всех одинаково функционирует pars tuberalis, - прозвучал ответ. - Я надеюсь, ты знаешь, что это такое.
   - Знаю, - согласился я. - Лилит великодушно проинформировала меня вчера. Также я знаю, что определенная активность этого участка головного мозга наблюдается непрерывно, он вырабатывает тубералин, действующий определенным образом на гипоталамус, но смысл всего этого действия остается неясным.
   - Все верно, - кивнула Маршера. Тельвин тем временем за ее спиной доливал кипяток из чайника в подставленную кружку Лилит. - Мы выяснили, что во время медитации его активность усиливается раза в три-четыре, к тому же, начинает реагировать и гипофиз, вырабатывая тиролиберин в повышенных количествах.
   - Тиролиберин... - задумчиво повторил я. - Насколько я помню, он обладает антидепрессивной активностью, да. Вполне логично...
   - А переизбыток его, - заметила Рогьяр, - может вызвать различные болезни, в том числе импотенцию у существ мужского пола. Забавно, да?.. Особенно если учесть, что у большинства последователей каких-либо религий одобряется половое воздержание.
   - Ладно, осталось посмотреть, что там у алфари, - встряла Лилит. - Пока что у нас нет никаких свидетельств того, что этот pars tuberalis способен контактировать с неопознанной ерундой; так что, можно сказать, особых результатов мы не достигли.
   - Хотя вообще подозрительна эта его активность.
   - Мы могли бы набрать контрольную группу существ разных рас, - предложил с отсутствующим видом Тельвин, - и проверить конкретно активность аденогипофиза в различных условиях.
   - Однако, - предположил я, - если подобная его активность проявляется не только при медитации, хотя бы при каком-нибудь ничтожном действии, не связанном с ней, то это уже послужит доказательством, что pars tuberalis не контактирует с потусторонними мирами.
   - Если честно, - фыркнула Маршера-младшая, - само это выражение вызывает у меня неприятие. Вроде как, потусторонние миры - ненаучный термин, а pars tuberalis, ну ясно...
   Маршера-старшая энергично закивала. Я вздохнул.
   - Ладно, ребята, давайте сразу признаемся друг другу, что мы все в принципе занимаемся антинаучной теорией, которая не выдерживает проверки критерием Поппера. Мы пытаемся доказать то, что считается недоказуемым уже черт знает сколько тысячелетий.
   - На данный момент, - возразила Маршера-старшая, - лично я пытаюсь установить, что вызывает у наших пациентов... кхм, простите, медиумов видения потустороннего. На предмет эпилепсии они были проверены сразу же, как только поступили в мое распоряжение, все четверо здоровы.
   Некоторое время мы все молчали; Лилит со звяканьем поставила чашку на стол.
   - У меня есть одна идея, - сказала она наконец. - Рогьяр, ты в курсе, проводились ли опыты на предмет активности гипофиза?
   - Конечно, и многочисленные, - взмахнула рукой Маршера-старшая. - Существа самых разных рас проверялись на этот счет во всевозможных условиях: при опасности, при получении удовольствия разного типа, при физических нагрузках...
   - А во время творческого процесса?
   - ...Что?
   - Это первое, что пришло мне на ум, - пояснила Лилит. - Что может вызывать видения? Бурная фантазия, вам так не кажется? По крайней мере у троих из четырех подопытных вполне. Тогда все укладывается в единую систему. У них существуют собственные, четкие представления о том, что они могут увидеть, если будут производить определенные действия; это работа памяти. Эти представления, то есть старые связи, могут способствовать созданию новых, что является работой воображения. Так, Гансик?
   - Провести парсиген существа, занимающегося творческой деятельностью, - пробубнил я. - Кажется, я знаю еще одного профессора, который тоже охотно согласился бы пострадать этой ерундой вместе с нами. Кстати. Руикассен нес что-то про творчество?..
   - Нес, - согласилась Рогьяр, присутствовавшая при всех четырех беседах с монахами. - Ты не думаешь, что это бред, вызванный недостаточными его познаниями в области анатомии?
   - Думаю, - кивнул я. - Нам нужно существо, способное заниматься творческой деятельностью. Причем серьезно заниматься, Лилит, я знаю, что ты пишешь стихи.
   Демоница лишь фыркнула.
   - Ну, поищем на неделе, - сказала она. - У нас еще алфари остался, если что.
   ***
   Электронный механизм предупредил меня о том, что за дверью кто-то есть; я растерянно выпрямился в кресле, спешно поправляя помятую рубашку. Бук возбужденно запищал, выскакивая из-под стола.
   - Здравствуйте. Вы, если я не ошибаюсь, Иоганнес Ольсен?
   Я раскрыл рот, но не сразу сообразил, что надо что-нибудь сказать, например, или уж тогда захлопнуть его.
   - Д-да... проходите, - мозг лихорадочно работал. - Я ждал вас.
   Кажется. Да, ну конечно!.. Я совсем позабыл о назначенной мне встрече с художником. Она стояла в дверях моего кабинета, чем-то похожая на молодую кошечку, такая же гибкая и упругая на вид. У нее были роскошные волосы совершенно невероятного ультрамаринового оттенка. Быть может, все-таки это не она?.. Я как-то по-иному представлял себе художника, ну, более солидным, что ли...
   Она легкой грациозной походкой подошла к креслу для посетителей и осторожно сняла с плеч тяжелый на вид этюдник, улыбаясь мне пухлыми розовыми губками.
   - Мне не сказали, что вы фрейанец, - заметила она между делом. На ней была облегающая черная блузка, под которой соблазнительно проступали некоторого рода выпуклости. Я заволновался. Черт, все-таки я давно, кажется, не видел обычных человеческих женщин.
   - А мне - что вы фрейанка, - парировал я. - Но я рад такому сюрпризу. Очень давно уже не видел тут своих земляков.
   Девушка кивнула в ответ, внимательно разглядывая мое лицо. Я догадался, что она уже делает свою работу, и начала ее делать с самого первого момента своего появления здесь. Должно быть, она все-таки первоклассный художник, ...черт!
   - Так я могу начинать? - поинтересовалась она с легкой улыбкой. Я растерянно взмахнул конечностью.
   - Э-э, извините... у меня есть один вопрос. Раз уж вы здесь, - я постарался улыбнуться как можно более мило, - не могли бы вы принять участие в одном из моих экспериментов?
   - Н-но... - казалось, она тоже растерялась.
   - Ничего от вас не требуется! Мне просто необходимо снять парсигенограмму индивидуума, занимающегося творческой деятельностью...
   - Это не помешает мне работать? - уточнила художница. Я задумался.
   - Нет, что вы. Я думаю, сегодня вы можете начинать, как обычно, просто продолжить я бы хотел в лаборатории Граниума...
   Девушка вдруг легко рассмеялась и наклонилась к этюднику. Я обнаружил, что низкий вырез ее блузки заканчивается где-то на уровне копчика, и сглотнул. По всей длине ее позвоночника тянулась тонкая полоска приклеенных прямо к коже синих волос, удивительно гармонируя с ее стройной гибкой спиной, и переходила в свободно струящиеся пряди.
   - Очень хорошо, - сказала она. - Но тогда, я думаю, и начинать стоит сразу в Граниуме. Знаете, мне даже нравится эта идея. Знаменитый профессор Ольсен за работой; это был бы замечательный портрет.
   Я растерялся. Она легко вскинула этюдник обратно на плечо.
   - Пойдемте?
   - Э-э, вам не помочь нести его?..
   - Он не тяжелый, - улыбнулась фрейанка.
   - Ну, мне будет неловко идти с девушкой, которая тащит такую здоровенную вещь, - ляпнул я, глупо улыбаясь ей в ответ.
   - Тогда несите, - легко согласилась она; я бережно принял в руки широкую квадратную сумку и повесил себе на плечо.
   Мы шли вместе по коридорам Центиума, обсуждая какую-то ерунду, и мне вспоминалась моя родная планета.
   - Вы давно были на Фрейа? - поинтересовалась у меня художница, имени которой я так и не спросил, растерявшись, а теперь было бы глупо.
   - Сорок лет тому назад, - признался я. - Я улетел сюда, в институт, когда мне не было и тридцати, и с тех пор никогда не возвращался. ...Но там все так же красиво, верно?
   - Конечно, - рассмеялась девушка. - Родина всегда останется красивой, профессор. И там по-прежнему ужасно длинные зимы.
   Мы сели на эску. Поймали на себе пару чужих взглядов; мне вдруг пришло в голову, что окружающие вполне могут принять нас за...
   Черт побери, я становлюсь идиотом рядом с ней, прямо как Канда.
   Я представил себе, что на это скажет Маршера, - неважно, какая, в этом плане они не различались своей язвительностью, - и едва не состроил гримасу.
   Рогьяр обнаружилась в собственном кабинете. Увидев мою спутницу, она недоуменно подняла брови.
   - Это профессор Маршера, - поспешил представить я ее. - Рогьяр, это художница, которая должна нарисовать мой портрет, и она великодушно согласилась, чтобы мы сняли ее парсигенограмму...
   - Отлично, - немедленно отреагировала демоница. - Пройдемте...
   ...Я устроился на круглой табуретке, стоявшей возле широкого окна; солнечный свет для парсигена не был помехой. Этюдник разворачивался у коленей художницы, и она принялась раскладывать тюбики с краской и подбирать кисточки. Казалось, направленные на нее рецепторы парсигена ее нимало не волновали. Рогьяр наливала кофе с отстраненным видом.
   - Вы выбрали очень удачную позицию, свет хорошо падает на лицо, - заметила девушка, и хотя голос ее звучал почти что ласково, я все равно почувствовал себя неловко: передо мной впервые за долгое время была представительница моей расы, причем красивая представительница. Она принялась наносить первые мазки на растянутый на раме холст, рассеянно притаптывая одной ножкой. На ее белых ступнях не было обуви как таковой, лишь тонкие подошвы, бархатистые и мягкие с внутренней стороны и шершавые с внешней. На чем они держались, мне оставалось только гадать.
   - А в какую сторону мне смотреть? - растерянно поинтересовался я, чувствуя себя идиотом. Ее внимательные темные глаза продолжали изучающе смотреть на меня и были не хуже парсигена, наверное.
   - На меня, - сказала она. - Так ваш взгляд кажется темнее и загадочнее.
   Я, кажется, покраснел.
   Рогьяр предложила чашечку кофе художнице; та с легким кивком синей головы приняла, но практически сразу же поставила на край этюдника. Маршера вышла в подсобное помещение, негромко звякнула аэрогелевая дверь; мы остались наедине.
   Мне пришлось сидеть неподвижно в течении пары часов. Художница работала очень эмоционально, то ускоряясь и увлекаясь, слегка посапывая и облизывая губы, то замирала, пристально рассматривая какую-нибудь часть моего лица. В такие моменты она смешно наклоняла голову и хмурила тонкие брови. Я никогда не был моделью для чьего-либо творчества и все это время матерился про себя, так как мне хотелось то почесаться, то подвинуться. К тому же, меня периодически мучило навязчивое желание спросить имя незнакомки. Тогда я заставлял себя представить, что просто наблюдаю за ее работой, как психолог, ага. Только мои попытки терпели крах, в этом кабинете она наблюдала за мной, улавливала малейшее движение каждой мышцы моего лица и нежными отрывистыми движениями переносила его на холст.
   Завершив работу, она не показала мне ничего. А я постеснялся попросить. Кошмар, на меня никогда так долго не смотрели! Девушка аккуратно принялась складывать свои принадлежности, вспомнив про парсигеновые рецепторы, негромко сказала:
   - Я закончила.
   Маршера почти сразу показалась из своей подсобки, и вид у нее был невероятно довольный. Я догадался: парсиген дал интересные результаты.
   - Мы вам очень благодарны, - сказала демоница и пожала тонкую руку фрейанки. Потом посмотрела на часы. - Ого, уже почти полночь!..
   - Ничего страшного, - улыбнулась девушка. - Спать этой ночью я все равно не собираюсь, если что.
   - О да, я знаю распорядок дня обычного фрейанца, - усмехнулась Рогьяр. - Но все-таки уже очень поздно. Ганс, я надеюсь, ты проводишь даму.
   Я подавился и нелепо взмахнул конечностями.
   - Рогьяр, я похож на мальчишку?..
   Демоница лишь рассмеялась. Видимо, с ее уникальной точки зрения я все-таки был похож именно на мальчишку.
   Сам я чувствовал себя неловко, потому что в этом определенно была доля истины: рядом с этой художницей, которая сама была как произведение искусства, быть может - автора-модерниста, - я и вправду начинал себя вести, как восемнадцатилетний дурень.
   Уже позже, провожая девушку до станции эс-линии, я поинтересовался, лишь чтобы не молчать:
   - А что будет дальше с этим портретом?
   - Оригиналы обработают специальным веществом, - пожала она узкими плечами, - так, что они смогут храниться долгие тысячи лет. Я думаю, что их отправят в галактический музей живописи. А копии, воспроизведенные на современной технике и практически ничем на вид не отличающиеся от оригиналов, подарят профессорам.
   ***
   На этом эксперименте не поприсутствовать я не мог. Специально заявился для этого с утра пораньше; Рогьяр и Тельвин уже вовсю носились по коридорам, готовясь проводить кучу анализов. В их деятельности я понимал мало. Я хотел спросить Рогьяр насчет вчерашней парсигенограммы, но кажется, ей даже и не до того было.
   Впрочем, в огромной лаборатории с высоким потолком, напичканной разными приборами не совсем иногда ясного назначения, я нашел Лилит. Маршера курила длинную коричневую сигарету, улегшись поперек широкого кресла и глядя в невидимую точку. Весь ее вид выражал мечтательность.
   - Лилл, - окликнул я ее, бросив пиджак на спинку ее кресла. - Привет.
   - Привет, Гансик. Ты, как всегда, весь на службе науки, а?
   - В смысле?
   - Мне и в голову не пришло привлечь к проекту художника.
   Я слегка смутился, пожал плечами.
   - Это показалось мне естественным. Девушка выглядела профессиональным художником, и у меня сразу выстроилась эта логическая цепочка. Кажется, это оправдало себя?
   - Более чем, - кивнула Лилит. - Рогьяр намерена писать диссертацию на эту тему. Кажется, она даже уже подготовила какой-то очередной труп для препарации и последующего тщательного изучения его гипофиза. Хочет получить патент. Ты не против?..
   - Э-э... нисколько, - ответил я. - А что, там все так серьезно?
   - Активность pars tuberalis этой твоей фрейанки ненамного меньше, чем у медиумов, только нет повышенного выделения тиролиберина. Плюс, у медиумов резко снижается общая активность полушарий головного мозга, чего нет у художницы. Рогьяр считает, что этот участок аденогипофиза отвечает за фантазию, по крайней мере, за какой-то очень важный момент, инициирующий весь процесс. Это пахнет большим открытием, Гансик.
   - Все-таки ты была права, - хмыкнул я, потирая подбородок. В лабораторию заглянул какой-то взъерошенный охотник в расстегнутом плаще, но извинился и поспешил скрыться. - Воображение. Своей медитацией эти трое заставляют организм уходить в состояние депривации, в котором головной мозг начинает работать в странном режиме. Пассивное воображение, должно быть; да, вполне походит на истину. Надо будет послать результаты исследований Солтаро.
   - Я займусь, - почти пропела Лилит, выпуская красивое колечко белого дыма.
   В этот момент в коридоре послышались голоса, и вскоре в лабораторию вошел высоченный алфари; следом за ним шли двое уже знакомых мне охотников и Рогьяр со Свибергом.
   - Доброе утро, Да'арда, - поприветствовал я его, он ответил коротким кивком и грациозно опустился на указанное ему место. Кажется, алфари не был настроен на болтовню.
   Он устроился, сидя на коленях и скрестив руки на груди; широко распахнул крылья.
   - Я могу начинать?
   Я глянул на Рогьяр. Та кивнула.
   - Да-да, пожалуйста.
   Тогда Да'арда закрыл глаза.
   Это было почти что фантастично, как будто мой мир вдруг отделился от реальности; я стоял возле кресла Лилит, в котором демоница равнодушно продолжала курить свою сигарету, и мне казалось, будто лаборатория существует отдельно от всего остального.
   Рогьяр с Тельвином, закрывшиеся за аэрогелевой дверью в подсобке, о чем-то тихо переговаривались и кивали друг другу.
   Черные крылья поначалу легонько подрагивали, потом вдруг застыли, словно натянутые на каркас. На мгновение мне померещилось, что передо мной не живое существо, а чучело.
   И тут в подсобке начался настоящий переполох; я недоуменно смотрел, как Рогьяр кричит что-то, ожесточенно тыкая рукой в монитор, пока Тельвин размахивает конечностями. Она хотела было выскочить в лабораторию, но он удержал ее, что-то тараторя, и они снова вернулись к приборам. Я посмотрел на Лилит.
   Она в тот момент выпустила сразу три ровных колечка и отстраненно смотрела за тем, как они медленно поднимаются к потолку.
   - Да'арда? - негромко позвал я, но реакции никакой не последовало. Он больше напоминал статую. Тут все-таки звякнула дверь.
   - Эксперимент закончен, - почти что злобно объявила Рогьяр. Алфари продолжал сидеть, будто не слыша ее. Впрочем, пожалуй, он и на самом деле не слышал?..
   - В чем дело? - спросила Лилит.
   - Приборы фиксируют практически полное отсутствие активности головного мозга, - был неожиданный ответ. - У него даже сердце не бьется.
   - Может, он умер? - глупо поинтересовался я.
   - Да сейчас же! У него активен один-единственный отдел головного мозга, и знаешь, какой? Угадай с трех раз, Ганс!
   - Аденогипофиз?
   - В точку! Мало того, он выделяет один-единственный гормон! И ты уже знаешь, что это за гормон, Ганс?
   - Тубералин?
   - Именно! Однако, - бушевала Рогьяр, - это все. У нас все приборы отказываются его видеть напрочь, кроме парсигена. А тот мигает, что ошибка.
   В этот момент глаза алфари открылись, и Тельвин помахал рукой из подсобки, давая понять, что приборы снова включились в работу. Рогьяр выругалась сквозь сжатые зубы.
   - Эксперимент пошел не так, как ожидалось? - ровным голосом поинтересовался Да'арда.
   - Мягко говоря, - согласился я. - Боюсь, нам еще не раз придется пригласить вас в эту лабораторию.
   - Мне все равно, - пожал плечами алфари и аккуратно сложил крылья.
   Лилит вдруг рассмеялась. Я оглянулся на нее, ожидая пояснений; но демоница ничего не сказала и молча потушила окурок в пепельнице.
   ***
   Яркий бронзовый свет заката медленно сменялся васильковым, переходящим в синий. Я лежал на кровати, раскинув руки и ноги в разные стороны, и не был в состоянии даже пошевелиться, - вернее, не хотелось.
   Какое-то странное ощущение безысходности охватило меня. Или, может быть, сумасшествие. Или, может быть, все сразу.
   Бук из вредности принялся играть упавшим на пол ежемесячным отчетом для Алрин и раздраконил его на мелкие клочки; автоматическая система очистки засосала их в ту же секунду. Мне было все равно. Я лежал, смотрел в безукоризненно-белый потолок и думал.
   Мы опять совершили открытие века, установив главный источник способности творить, которой обладают все разумные существа. Вот только к цели это нас не приблизило ни разу.
   По сути, случайный переключатель... Вообще-то, что было мне известно из курса анатомии, гормон под названием тубералин отвечает за регуляцию эндокринной железы в той или иной мере, наряду с другими, но оказалось, что...
   Это как если бы кто-то, решающий, как будет устроено живое существо, ткнул пальцем в схему головного мозга наугад.
   Их величество случай.
   Входная дверь оповестила меня о том, что ко мне кто-то пришел. Я нехотя сковырнул себя с постели и поплелся в холл; Лилит бы не стала стучаться, подумал я на ходу и поправил смятую футболку. Бук с возбужденным визгом поскакал следом за мной, будто настоящая комнатная собачонка.
   На пороге стояла та самая фрейанка, и ее ультрамариновые волосы отливали легким коралловым светом на фоне стареющего заката.
   Она улыбнулась мне, и я молча посторонился, чтобы она вошла.
   К груди она прижимала какой-то сверток; она легко скользнула мимо меня, едва не коснувшись моей груди своим плечом, и практически подбежала к широкому дивану, стоявшему возле окна. Мне ничего не оставалось, кроме как сесть рядом с ней.
   - Тут ваш портрет, - сказала мне девушка, протягивая свою ношу. Я бережно взял.
   - Копия? - уточнил я, хотя отдавал себе отчет в том, что это глупый вопрос. Конечно, ко...
   - Оригинал, - был ответ, и ее глаза были похожи на две бездонные пропасти.
   Я бережно развернул его, и на меня выглянуло мое собственное лицо. Запахло маслеными красками с примесью чего-то терпкого и незнакомого. На меня смотрел темноглазый юноша, яркий свет блестел в его волосах, по левой щеке проходила линия желтоватого света, струящегося из окна. Он со смелостью и умом смотрел в будущее, на главную цель - постичь непостижимое... Да уж, она изобразила меня слишком серьезным и самонадеянным. Лицо на портрете вызывало уйму уважения. Лилит будет смеяться...
   - Но...
   - Я подменила их. Никому еще не делала такого подарка, - негромко прозвучал ее голос, и я посмотрел в ее глаза. Два кусочка серой бездны, в которых скользнуло неожиданное тепло. Я и забыл, как легко и просто понимать эмоции собственного народа. Они открыты и всегда ясно выражают их - если есть, что выражать, конечно...
   К горлу вдруг подкатил дрожащий комок; я резко взволновался. Она смотрела на меня, иногда будто почти украдкой опуская взгляд чуть ниже, словно рассматривала мои губы.
   - Как тебя зовут? - вопрос вырвался у меня сам собой, но прозвучал естественно, словно теперь для него было самое время.
   - Дэян, - прошептала она, практически выдохнула это имя. Я отложил портрет в сторону и взял ее за тонкую руку. Ее лицо было так близко, что я мог видеть каждую иголочку в ее глазах, и теперь я заметил, что на губах ее не было помады.
   Они мягко приоткрылись, и выглянувший в этот момент из-за стола бук хрипло заверещал, галопом ринувшись прочь. Уголки вирагеля дробно простучали по полу и затихли где-то на кухне.
   Я рассмеялся, касаясь ее выгнутой шеи кончиками пальцев.
   ***
   Мое радужное настроение, мягко говоря, с настроением Рогьяр не совпадало. Едва поздоровавшись со мной, она ушла в подсобку и хлопнула дверью; Тельвин почти что виновато развел руками.
   - Она перенастроила приборы, - сообщила мне Лилит, болтавшая ногой. Младшая Маршера сидела прямо на столешнице; ее волосы были непривычно растрепаны, а на коленях у нее сидел ее бук. Вернее, лежал. Я покосился на машину. - Всю ночь на это убила. Осторожнее, Гансик, одно неловкое слово - и она взорвется.
   - Я уж вижу, - фыркнул я. - С твоим буком все в порядке?
   - Он глючит в последние дни, - слегка обеспокоенно ответила демоница. - Такое ощущение, что у меня на руках больное животное.
   - Ты бы отнесла его на Волтайр?..
   - Да не до того. Потом как-нибудь.
   В этот момент открылась дверь, и в лабораторию вошел монах-алфари. Мне на мгновение показалось, что в его глазах бушует настоящая буря, но потом я понял, что это все-таки просто освещение и густые пряди его длинных серебристых волос, отбрасывающие тени.
   Следом за алфари шел Канда, и он приветственно помахал мне. Высунувшийся из его сумки бук резво соскочил на пол и пронесся через помещение; вскоре я имел честь ошалело наблюдать, как две машины ластятся друг к другу. Действительно, хозяев они имитируют, что ли?.. Бук Лилит вяло сполз на стол рядом с ней и свернулся комочком, прижимаясь гладким серебристым боком к серому пузу машины моего студента. Подергал уголком, будто не в состоянии до конца загнуть его.
   Да'арда, устроившийся на своем месте, поднял на меня тяжелый взгляд.
   - Начинать?
   Рогьяр кивнула.
   - Начинайте...
   Я следил не за алфари, а за сосредоточенными лицами Маршеры-старшей и Свиберга. Они буквально сверлили монитор глазами. Черное крыло закрывало прозрачную дверь от меня наполовину, но этого было вполне достаточно.
   На этот раз прерывать медитацию никто не собирался. Я видел, как Рогьяр снова принялась ожесточенно тыкать когтем в дисплей парсигена; Тельвин качал головой. Канда совершенно бесшумно опустился на стол по другую сторону от меня и закурил.
   Это продолжалось, как казалось мне, целую вечность. Наконец алфари все-таки открыл глаза, и Рогьяр с Тельвином о чем-то затараторили.
   Я предоставил право отвести монаха обратно в его комнаты охотнику и Маршере-младшей, сунулся в подсобку.
   - Ну, чего?
   Рогьяр подняла на меня свои глаза-льдинки.
   - Очень забавно, - сказала она. - Мы расширили диапазон чувствительности парсигена. Знаешь, какие результаты? Иди-ка сюда.
   Я наклонился к дисплею.
   - Ничего не понял. Рогьяр, я не медик.
   - На то время, что он медитирует, он впадает в нечто вроде стагнации, - снисходительно пояснила мне С'драсса. - Все системы его организма замирают, перестают функционировать. Мышцы сокращаются, становясь жесткими; за счет этого он держит свою позу очень четко. В прошлый раз приборы не сумели даже зафиксировать наличие живого существа на его месте, потому что он практически перестает жить.
   - Перестает жить... - пробормотал я. - Неужели мы наткнулись на это?..
   - Ганс, умереть и приостановить на время свою жизнедеятельность - разные вещи, - буркнула Рогьяр. - Естественно, он не умирает. Это действительно уникальное состояние организма, не спорю, но к смерти не имеющее непосредственного отношения.
   - И все-таки. Рогьяр, неужели?..
   - Ты веришь в это, Ганс?
   - Э... да нет...
   - Ну вот и помолчи. На данный момент я пытаюсь понять, каким образом он может вызвать такое состояние. И чем оно обосновано с физиологической точки зрения.
   - Будем продолжать эксперименты, - я пожал плечами.
   Мы возвращались из Граниума вдвоем с Лилит; я плюхнулся на сиденье эски рядом с ней и довольно потянулся.
   - Твой портрет тоже уже нарисовали? - спросил я у нее.
   - Конечно, - кивнула она рассеянно. - Гансик, все уже закончили, и художники покинули Серебряк.
   - Покинули?
   - Ну да. Сегодня утром, вроде бы, должны были. Ты никак хотел переговорить со своей художницей на прощанье?
   Это прозвучало как-то двусмысленно; я растерянно взглянул на нее. Лилит озабоченно вертела свой бук в руках.
   - Хо-хотел... а что, и она тоже?
   - Ну конечно, дурак. Их привезли сюда на одном огромном лайнере, и обратно они уехали тоже вместе.
   Счастье медленно выходило из меня, будто воздух из проколотого шарика.
   - Я даже ничего не узнал о ней, кроме ее имени, - пробормотал я. Лилит с пониманием покосилась на меня.
   - Ну, что поделаешь. Не догонять же их лайнер?..
   - Нет, не догонять, - согласился я, понурившись.
   Это закончилось как-то легко и странно, будто недопетая песня или оборванный на полуслове стих. Разумом я понимал, что так все и должно быть; в конце концов, нас с ней ничто не связывало, кроме одной-единственной ночи, и...
   Я съехал по спинке кресла, практически улегшись в нем, и отстраненно уставился в потолок салона. Лилит тем временем закурила; я сначала пялился на белые колечки, уходившие в никуда, а потом забрал у нее из руки сигарету и неловко затянулся.
   Дымом обожгло гортань. Демоница отобрала сигарету обратно, а я закашлялся, чувствуя горечь на губах.
   ***
   Последняя неделя прошла на едином дыхании. Само время, казалось, скакало неровным галопом, припадая на одну ногу; в тот день было воскресенье, и в Серебряке официально царил выходной, а я ехал в Граниум, в гордом одиночестве восседая посередине пустого салона эски, и пялился в широкое окно.
   Приходивший ко мне пару раз Канда, - у него в следующую среду был назначен экзамен на гражданство, - с легкой тревогой рассказывал о странностях, происходящих в подземных лабораториях.
   - Он плохо спит, - сообщил охотник в последний раз. - Как будто ему снятся кошмары. Вертится в постели, хлопает крыльями, что-то бормочет. Иоганнес, а может, он заболел?
   - С чего бы это? - устало поинтересовался я тогда и не придал этому должного значения.
   Холодные коридоры приветствовали меня своим величественным равнодушием. Я прошел уже знакомой дорогой к искомой аудитории и сунулся в нее; как обычно, на своем месте уже сидела Лилит, а возле нее внезапно обнаружились два бука, свернувшиеся в нечто непонятное. Мне сначала даже показалось, что это бесформенный куль вирагеля, но потом я уяснил, что серый бук побольше размером буквально завернул в себя маленькую серебристую машину, уголки которой безвольно свешивались с одной стороны.
   - Они совсем решили сексом заняться? - скептически поинтересовался я у демоницы, кивнув на это нагромождение. Лилит пожала плечами.
   - Не знаю, - ответила она. - Я полистала инструкцию, но там ничего не написано про это. Они могут часами так лежать и начинают сопротивляться, если попытаться разнять их. Канда вовсе наплюнул на них и оставил свой бук у меня.
   Я покосился на сошедшие с ума буки.
   - У них вроде не предусмотрены органы размножения, - буркнул я. Дверь открылась, и в лабораторию вошла Рогьяр, в безупречно-белом медицинском халате и с туго завязанным узлом на голове. Кончики ее жестких черных волос торчали из узла во все стороны.
   За ее спиной я обнаружил Канду, а за Кандой вошел Да'арда. Они представляли собой забавную лесенку дураков, как говорят дети: Рогьяр была высока, но все-таки ниже Канды, чей рост составлял два метра, не менее, а Да'арда их обоих делал похожими на карликов.
   Вид у алфари действительно был слегка помятый, и на таком обычно ровном лице залегли темные тени под глазами.
   Впрочем, глаза его по-прежнему смотрели остро и слегка настороженно.
   Дальнейшее я уже успел выучить наизусть. Этот его холодный вопрос: "Начинать?", сосредоточенные лица за аэрогелем, запах табака, потому что Лилит продолжала курить, сидя неподалеку от меня.
   Уже привычно алфари ушел в это свое странное состояние, и Рогьяр с Тельвином внимательно наблюдали за приборами, и в тот момент меня почему-то внезапно постигла вся бессмысленность этого занятия. Уже единожды мы установили, что Да'арда на время своей медитации практически прекращает собственное существование; напряженная работа pars tuberalis ровным счетом ничего не объясняла, равно как и полное бездействие всех остальных систем.
   И только было я отключился от происходящего, уйдя с головой в свои мысли, как вдруг что-то пошло не по плану.
   Черные крылья нервно дернулись. Потом еще раз; я подумал было, что алфари вышел из медитации, но он не открывал глаз. В подсобке обнаружились что-то орущие друг другу Рогьяр и Тельвин. Такое ровное лицо Да'арды исказилось, вдруг он вовсе издал хриплый стон, почти крик боли, задергался, будто пытаясь вырваться.
   Быстрее всех отреагировал охотник. Никто не успел опомниться; черный плащ взвился в воздухе, и Канда с размаху припечатал алфари кулаком по скуле.
   Тот нелепо завалился набок, и его волосы разметались, закрывая лицо. Впрочем, кажется, оплеуха подействовала на него оживляюще: я видел, как алфари оперся ладонью о пол и сделал попытку подняться.
   Увидев наши ошалевшие физиономии, Канда буркнул:
   - Я же говорил, с ним что-то не так!
   Наконец Да'арда сумел снова сесть, держась за разбитую скулу. Вид у него был непривычно взъерошенный.
   - Я тебе благодарен, - вдруг сказал он, обращаясь к охотнику. Мы с Лилит переглянулись.
   - Вы в порядке, Да'арда? - спросил я осторожно. Алфари посмотрел на меня, все еще сверху вниз, несмотря на то, что я стоял, а он сидел на коленях.
   - В относительном, - был ответ.
   - Что это было? - раздался суровый голос Рогьяр. Да'арда на нее не обернулся, все еще осторожно касаясь кончиками пальцев огромного фингала, который под его прикосновениями принялся медленно рассасываться.
   В наступившей тишине было особенно хорошо слышно, как она начала нетерпеливо топать ногой. Лишь спустя долгое мучительное время алфари ответил:
   - Я не знаю.
   - Как это не знаете?
   - ...Они преследовали меня. Еще ни разу со мной такого не было, - признался он наконец. - Тысячи непостижимых монстров, они гнались за мной, пока не поймали. Я...
   Он помотал головой. Рогьяр сделала мне знак и вошла обратно в подсобку.
   - Успокойтесь, пожалуйста, - серьезно сказал я. - Я думаю, вам лучше отдохнуть.
   - Я вас отведу, - добровольно вызвалась Маршера-младшая, соскользнув со своего места и на ходу потушив сигарету. Я воспользовался этим и заглянул в подсобку к медикам.
   - На этот раз, - сказала Маршера, - у него неожиданно включился задний отдел гипоталамуса. Кажется, именно это и вызвало страх. Я тебя поздравляю, Ольсен: у алфари в этом странном состоянии возникла очень сильная эмоция; я думаю, он испытывал настоящий ужас в те моменты.
   - Э-э... - совершенно растерялся я. - Как же так?.. В чем причина?
   - А я откуда знаю? А ведь обычно в этом состоянии... можешь себе представить, - фыркнула она, - как запрыгали показания приборов при этом.
   В дверь легонько стукнули. Я обернулся; там стоял Канда.
   - Чего тебе?
   - Да'арда просит у вас информации по эксперименту, - сообщил охотник. - Вы же помните, на каких условиях он согласился?.. К тому же, на этот раз...
   - Тельвин, иди расскажи ему, - раздраженно дернула ухом Рогьяр. Свиберг, вздохнув, поднялся с места. - У меня такое ощущение, - уже напрочь позабыв о нем, продолжила демоница, - что это как... как маскировка. Даже чуткие приборы не могут засечь его присутствие, что уж говорить о живых существах. А сегодня что-то вдруг разрушило ее...
   - Маскировка? - внезапно встрял Канда; мне даже стало его жалко, потому что в тот момент взгляд Рогьяр мог бы прожечь насквозь. Вот только охотник даже не опустил глаз. - Я знаю технику маскировки, которую использует один малочисленный народец, - сообщил он спокойно. - Она называется Yrgh-Tuul, или "быть не-я", если переводить дословно. Условия на их планете очень суровые, они вынуждены уживаться с плотоядными животными, у которых великолепный слух и нюх.
   - Быть не-я?.. - повторила за ним Маршера.
   - Я обучился у них этой технике, - с невинным видом добавил Канда. - Не в совершенстве, конечно, потому что я принадлежу к другой расе, а они со временем великолепно приспособились к этому...
   Рогьяр вдруг схватила его за рукав и буквально вытащила из подсобки в лабораторию. Там никого не было, кроме бука Канды, вертевшего уголками на столе; Маршера подпихнула удивленного охотника к месту, на котором чуть раньше сидел Да'арда.
   - Ну-ка изобрази, - велела она сурово.
   - А?
   - Технику свою изобрази, болван!
   Я с любопытством принялся наблюдать. Бук, сидевший возле меня, не нашел лучшего времени, чтобы подзарядиться, и сунул уголок в подходящий для этого разъем.
   Канда вытянулся на своем месте и закрыл глаза. Рогьяр нервно постукивала пальцами по столу в подсобке; я обнаружил, что ее лицо понемногу приобретает все более и более заинтересованный вид.
   В лаборатории было так тихо, что я мог слышать, как едва заметно дышит охотник. Понемногу дыхание его становилось все менее различимым. Еще немного - и...
   Я застыл. На мгновение мне показалось, что в центре лаборатории стоит выключенный киборг. Он не шевелился, не дышал, лицо его было ровной маской неживого существа. А потом распахнулась аэрогелевая дверь, громыхнув о стену, и на пороге лаборатории показалась Маршера. Канда резко открыл глаза и обернулся, и в этот момент он был похож на готового к бою хищника.
   Настолько похож, что даже Рогьяр вдруг сделала шаг назад и подняла руки.
   Он вздохнул.
   - Вам это помогло, профессор?
   - Я п-полагаю, - кивнула она, растерянно хлопая ресницами.
   - Так что? - спросил я, слегка разрядив обстановку.
   - Это не совсем то, что бывает с алфари во время медитации, - сообщила тогда Рогьяр, - но очень похоже... У Канды продолжает биться сердце, только очень медленно. И нет такого аномального выделения тубералина.
   - Ну, он и не видит при этом потусторонних миров, я полагаю?
   - Нет, - помотал головой охотник. - Я перестаю ощущать собственное я, это верно, но это заключается скорее в том, что я не анализирую происходящее вокруг меня. Просто смотрю, как будто я - часть неживой природы.
   Он совсем расслабился; мы с Рогьяр понемногу приходили в себя. Канда извлек сигарету, сунул ее в рот.
   - Так что, - слегка невнятно спросил он, - у меня тоже весь организм отключается, что ли?..
   - Не отключается, - мягко пояснила Маршера. - Просто замирает. Приборы, по крайней мере, определяют тебя, как живое существо. Ганс, мне кажется, я поняла, в чем дело.
   - А?..
   - Мне по-прежнему неясно, что случилось с Да'ардой сегодня, - она непроизвольно выделила это имя, потому что ей тяжело давалось произношение, - но если не рассматривать этот конкретный случай, то картина складывается вполне определенная. Ты сказал, тот народец таким образом маскировался от хищников?..
   - Ага, - кивнул Канда.
   - Я полагаю, что алфари в глубокой древности тоже это делали, - решительно сказала Рогьяр. - Судя по всему, их мозг идеально приспособлен к подобным финтам. Срабатывает один из отделов мозжечка, - я долгое время изучала изменения непосредственно перед его переходом в состояние медитации, - затем подает сигнал один нервный центр, который у алфари является уникальным, и понемногу мозг прекращает свою деятельность. Это немного похоже на сон, с одной лишь разницей: из-за реакции в мозжечке мышцы сокращаются и принимают устойчивую позицию.
   - А у меня же нет этого нервного центра, например, - встрял охотник.
   - Поэтому ты и не можешь остановить свое сердце, например, - передразнила его Маршера. Я переводил ошалевший взгляд с одного на другую. - Тельвин был прав, Ганс.
   - А?.. А что, Тельвин что-то...
   Тут я вспомнил давние слова октианца насчет естественной причины.
   Кажется, причина нашлась.
   - Именно, - кивнула Рогьяр. - Должно быть, с древности алфари были вынуждены уживаться с многочисленными хищниками, а возможно, и с конкурентами по разуму, - Да'арда упоминал как-то о полуразумных монстрах, обитающих в их лесах, - и для этого они научились полностью сливаться с окружающей средой, вводя свое тело в состояние абсолютной неподвижности. Быть может, лишенный всякого поступления информации извне, их мозг и начал заниматься этой странной деятельностью: включился аденогипофиз, и за работу принялось пассивное воображение.
   Я молчал, глядя на нее. Рогьяр вздохнула.
   - Так что, Ганс... возможно, они и на самом деле как-то посещают потусторонние миры, я не знаю, но научным путем это установить мы в состоянии. Все мои данные говорят об одном: никакого контакта со сверхъестественным не наблюдается. Или же мои приборы не могут этого зарегистрировать, во всяком случае.
   Я громко выругался. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал. Все-таки разочарование наполнило меня собой, несмотря ни на что; этот этап развития нашего проекта пришел в мертвую точку, исследования было необходимо прекратить, и...
   Мне даже стало почти что стыдно, потому что эти трое охотников рисковали своими жизнями ради того, чтобы...
   Извини, Ченг, пронеслось у меня в мыслях противное, но ты пережила эту сложнейшую операцию и едва не погибла ни из-за чего.
   - Так что, - спокойно произнес Канда, - вы прекращаете эксперимент?
   - Да, - ответил я ему мрачно. - Больше не имеет никакого смысла держать этих несчастных взаперти. Рогьяр, я надеюсь, ты помнишь свое обещание.
   - Я все помню, - согласилась она.
   - Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы доставить Да'арду на его планету или хотя бы в ее окрестности. Его состояние и вправду меня беспокоит.
   - Вы ничего с этим не можете сделать, профессор?
   - Боюсь, что я слишком мало разбираюсь в алфари, - грустно улыбнулся я Канде.
   - Ганс, не расстраивайся, - сказала Рогьяр. - Может быть, конкретно для твоего проекта никаких изменений не произошло, но мы сделали одну очень важную вещь. За это открытие я получу патент. Кстати, Солтаро Грей просил передать тебе слова благодарности.
   - Вечно я так, - бросил я разочарованно. - Вкалываю для решения какой-то одной задачи, в результате все вокруг получают какую-то выгоду, совершаются абсолютно неинтересные для меня открытия, а я в конце остаюсь с носом. Пойду напьюсь, что ли.
   - Не перепейте, Иоганнес, - слегка нерешительно напутствовал меня Канда. - А то кто вас будет до дома тащить?..
   Я сплюнул и, ничего не сказав ему в ответ, вышел из лаборатории.
   ***
   Это был тихий, полный неясной грусти вечер; весна подходила к концу, и неуловимый аромат цветущей сливы насовсем исчез из теплого воздуха. Мне не сиделось дома, и я поднялся на крышу, глядя, как медленно сползает к западной кромке земли круглый пузатый спутник Лямбда-246. Он не имел своего названия; ученые, как ни странно, не озаботились этим. Я смотрел на него и почему-то подумал, что он обделен в этой жизни. Несмотря на свою, в общем-то, уникальность.
   Я стоял и снова вспоминал о ушедшей из моей жизни навсегда Дэян, и...
   Хлопанье крыльев не сразу привлекло мое внимание, однако наконец я заметил этот знакомый уже звук и обернулся.
   Ясный закатный свет плясал на ее пестрых крыльях, и подошвы ее легких сапожек мягко опустились на металлическую поверхность. Я смотрел на нее, чувствуя, как во мне поднимается что-то странное.
   Яинигве сделала первый шаг в мою сторону, и еще один, и еще...
   Она была такой высокой и в то же время тонкой, что я на мгновение испугался, что она сломается под невыносимой тяжестью собственного роста. Она и вправду чуть-чуть горбилась, и...
   Я вздрогнул.
   Круглое черное дуло личного гастинга смотрело на меня в упор. Не нужно было многого, чтобы понять, что происходит.
   Откуда она узнала?.. Неважно. Быть может, наконец проболтался Джокер. Или... какая разница... я улыбнулся ей и поднял руки.
   - Ты, - прошептала она без выражения, глядя на меня бесконечно-синими круглыми глазами. - Ты!..
   Я чувствовал странную отрешенность, продолжая смотреть на нее в ответ. Рука Яинигве мелко дрожала.
   - Я никогда не понимала, как... как вы можете поступать так... низко, - прерывисто произнесла алфари, и ее губы неуловимо кривились, будто от боли. - Я верила тебе... мне даже начало казаться, что мы... стали близкими знакомыми... нет, друзьями! А ты...
   - Я подлец, Яинигве, - тихо ответил я. - Я всего лишь человек. Люди предают. Алфари не знают, что такое предательство?
   - Н-нет... но алфари не знают, и что такое дружба. Ты!.. ты научил меня и тому, и другому, Иоганнес...
   Ее рука вдруг судорожным коротким движением опустилась вниз, и Яинигве сжала ее второй. Я никак не мог понять, что с ней происходит. Алфари же не испытывают сильных эмоций?.. Для нее мой поступок должен был вызвать одно-единственное действие - поднять гастинг, нажать на спуск, уничтожить. Благо это было бы сделать во много раз проще, чем убить Канду, например.
   По ее щекам текло что-то мокрое, поблескивавшее на лучах заходящего спутника. У меня нервно сжалось в груди.
   Будь я проклят.
   Первой возникшей мыслью было - у меня получилось.
   У меня получилось, и Яинигве пережила два очень сильных чувства: радость от приобретения друга и боль от предательства.
   Она резко отшвырнула гастинг в сторону, а потом в одном красивом движении развернулась и с размаху ушла в полет.
   Я молча смотрел, как уменьшается ее силуэт на фоне темнеющего неба, и чувствовал, что мне нестерпимо хочется курить.

В пустоте - достоинство, и никакого зла. Мудрость обладает существованием, принцип имеет существование. Путь обладает существованием, дух есть ничто.

   XIII.
   О незаполняемых пустотах
   Он ушел, а я остался стоять наедине с этой ужасной женщиной. Когда она смотрела на меня, в ее глазах все еще плескались остатки пережитого страха, но голос ее звучал твердо и уверенно.
   - Это задание я поручаю тебе, - сказала Рогьяр. - Сегодня ночью погрузишь всех четырех на лайнер и отвезешь на какую-нибудь необитаемую планету. Ясно?
   - Необитаемую?
   - Да. Мы не можем им позволить остаться в живых, - ее тон заледенел. - Возьми с собой четырех любых охотников из охраны, скажешь, это мой приказ. Зайдешь ко мне вечером, я дам тебе яд.
   - Я должен их отравить? - удивился я.
   - Да, - кивнула она. - Только будьте осторожны сами. Я дам тебе и противоядие, на случай, если ядовитый газ вдруг вдохнет кто-то из вас.
   Я смотрел в ее узкое лицо, полную противоположность лица Лилит, - и тем не менее, в нем читалось что-то похожее, - и молчал.
   Потом кивнул.
   - Будет сделано, профессор.
   - Я рассчитываю на тебя, - прозвучал ее холодный ответ.
   Я вышел из лаборатории в растерянности. Значит, мне доверяют уже настолько, чтобы поручить это убийство. Четверо существ, которым просто не повезло родиться на этот свет.
   Шамису курил, стоя возле двери одной из монашеских комнат; увидев его, я вяло помахал рукой.
   - Что там?.. - поинтересовался сану. Я пожал плечами.
   - Эксперимент закончен. Слушай, ты на лайнере летал ведь?
   - Конечно, глупый вопрос.
   - В боевой команде?
   - И в боевой летал. Я снайпер.
   - Замечательно, - устало вздохнул я. - Рогьяр велела мне набрать команду из четырех охотников на лайнер класса "Белиал". Из команды пока есть только я сам, пилот. Будешь снайпером.
   - У меня есть навигатор на примете, - ответствовал Шамису. - Моя молочная сестра. Она с Гилраэна, правда, но думаю, это не имеет значения.
   - Она охотник же?..
   - Да...
   - Давай ее сюда. Вылетаем сегодня в полночь. Послушай, я тут никого не знаю, нужно еще двоих.
   Шамису задумался.
   - Два бойца, говоришь?.. Ладно, я приведу.
   - Чтобы умели держать рот на замке.
   - Хорошо.
   Я попинал пол носком сапога. Кажется, опустошенность Иоганнеса передалась и мне; я чувствовал себя так, словно был готов упасть прямо тут же и проваляться трупом неделю.
   Если бы мне осталось жить не более двенадцати часов, что бы я сделал?..
   Мысль была совершенно идиотской.
   Если бы мне в тот момент сказали, что я умру через двенадцать часов, я бы пошел к Лилит и честно сказал ей все, что...
   Я потряс головой.
   - Встретимся в ангарах Шангри-Ден в полночь, - сказал я Шамису. - Я на тебя рассчитываю. Нам предстоит везти этих монахов.
   - Вон оно что, - с пониманием протянул он и потушил окурок. - Хорошо. ...Слушай, еще одна вещь.
   - А?..
   - Пересдай уже экзамен, что ли... как я буду объяснять этим ребятам, почему наш командир - боец третьего разряда?..
   Я пожал плечами.
   - Скажи, что я всего лишь пешка, на которую решили свалить ответственность за преступление.
   - Пре... - он осекся.
   - Нам предстоит грязная работа, Шамису, - улыбнулся я. - Ладно, я пойду.
   Он ничего не сказал в ответ, и я поплелся по светлому коридору.
   Эта мысль пришла мне на середине пути, и Шамису уже не мог видеть, что я развернулся и пошел в другую сторону.
   ***
   Длинные черные крылья распростерлись на половину комнаты; он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Охотников с той поры в спальне не было, они караулили его снаружи, хотя я сильно сомневался, что теперь он сделает попытку сбежать.
   Это странное существо все-таки интриговало меня, быть может, отчасти своим непонятным взглядом змеиных глаз.
   Я вошел в комнату, не спрашивая разрешения, и плюхнулся прямо на пушистый ковер, расстеленный по полу. Да'арда не поднял головы; кажется, ему не нужно было смотреть, чтобы знать, кто пришел к нему.
   Бук лениво выполз из сумки, попискивая, совершил исполненный пьяного изящества пируэт и шлепнулся передо мной. Я ткнул его пальцем; реакция последовала вялая. Кажется, криво сработала какая-то из его опознавательных программ, и он неверно понял атмосферу.
   - Они говорят, дело в каких-то участках головного мозга, - глухо сказал Да'арда. - Я не знаю. Нас никогда не учили этому; анатомия алфарианского мозга изучена не особенно хорошо.
   - Из того, что я понял, они считают, все твои видения и путешествия по мирам - не более, чем работа фантазии.
   - Может быть. Их право так считать.
   Я выудил из кармана сигареты и сунул одну из них в рот.
   - Ты слишком много куришь, - заметил алфари, по-прежнему не глядя на меня. Я пожал плечами.
   - Я никогда не отличался особо здоровым образом жизни. ...Да'арда, тебе по-прежнему снятся кошмары?..
   Он вяло дернул уголком рта, будто попытавшись изобразить улыбку и не справившись с этим.
   - Я не могу понять, - сказал он. - Я до сих пор не могу этого понять, Канда. Я вот уже неделю думаю над тем, что ты сказал мне, и не понимаю, что значит... когда я думаю об этом, во мне поднимается что-то, как будто легкая щекотка, только она внутри, и от нее не избавиться так просто.
   - Странный ты, - буркнул я. - Почему бы тебе было не рассказать об этом Иоганнесу, например? Он психолог. Он мог бы помочь тебе явно лучше, чем я.
   - Я не доверяю ему, - был холодный ответ. - Я доверяю тебе, потому что ты достойный противник. Насколько алфари может доверять существу чужой расы.
   Я вздохнул, выпустив струйку дыма. Бук вяло потянулся.
   - Сегодня ночью, - сообщил я ему, - я с группой охотников должен увезти вас отсюда и... выпустить на волю.
   - Эксперимент закончен, да?
   - Да. Иоганнес, правда, жутко разочарован его результатами.
   Да'арда наконец поднялся, сел на постели. Лицо у него было только что не помятое; кажется, ночные кошмары, которые повторялись из раза в раз, совсем довели его. Еще бы. Тут я мог лишь догадываться, насколько ему от этого плохо: быть существом, которое никогда в жизни своей не испытывало ни единой эмоции, кроме удивления, и вдруг обнаружить себя мечущимся в холодном поту, спасающимся от невидимых монстров, и...
   Я мало понимал во всей этой научной тягомотине, которой продолжали обмениваться в течение недели Ольсен с Маршерами, но одно мне было совершенно ясно: у Да'арды неожиданно проснулось одно-единственное чувство, и этим чувством был страх.
   - У меня есть к тебе одна просьба, - сказал вдруг он. Я поднял на него взгляд.
   - До тебя, - хмуро пояснил он, - еще ни одно живое существо не было в состоянии вывести медитирующего алфари из транса физическим воздействием. Я сам видел; их можно трясти, чуть ли не протыкать их лезвием меча, но привести их в чувство можно лишь, нырнув следом за ними в ту реальность. Но то ли я изменился, то ли ты особенный...
   - Ты хочешь, чтобы я снова это сделал? - понял я. - А не боишься, что на этот раз может не сработать?
   Да'арда усмехнулся.
   - Я хотел спросить: почему ты это сделал?
   - А? Ну... - я растерянно подергал себя за прядь волос, свисающую из-за уха. - Не знаю, первая реакция была - вмазать как следует, чтобы очухался. Это, кажется, почти подсознательно.
   - Я должен выяснить, что со мной происходит, - сказал алфари. - И пока я не наберусь смелости и снова не уйду туда, я не пойму.
   Я заглянул в его глаза, обнаружил там тонну упрямства и вздохнул.
   - Хорошо... все равно у нас есть время до заката.
   Он уже привычно опустился на колени напротив меня и сложил руки на груди. Я оттащил валявшийся между нами бук, тот слегка недовольно пискнул и принялся неловко закарабкиваться в мою сумку; повис, наполовину внутри, смешно заболтал уголками и наконец провалился туда.
   Его дыхание начало медленно замирать: алфари погрузился в свой непонятный транс, и организм его прекратил свою деятельность.
   Я внимательно смотрел на него, готовый при первых признаках тревоги врезать ему как следует.
   Он начал ворочаться и бормотать во сне неделю назад, как раз после своего неудачного побега; сначала я, несший караул в его комнате, не придавал этому особого значения, но после того, как алфари вскочил посреди ночи с бешеными глазами, нервно хватая воздух раскрытым ртом, я понял, что с ним что-то определенно неладно. Снов своих он вспомнить не мог, только бессвязно бормотал что-то про невидимых монстров, пытающихся задушить его. Но такой приступ во время медитации с ним сегодня случился впервые; я догадывался, что страх в нем остался, и теперь Да'арде было боязно снова уходить туда, в...
   Куда?.. Мне никто никогда не рассказывал о том, что видят медитирующие; но в тот момент мне почему-то отчетливо представилась беспредельная пустота, бездонная черная пропасть, в которой хрипло завывал ветер.
   Путь Ветра.
   В этот момент по лицу алфари пробежала легкая тень. Я напрягся; нервы были на пределе, кулак сам искал ощущения чужой челюсти, лишь бы не смотреть на то, как он начинает биться в судорогах, похожих на эпилептический припадок, но это было слишком рано.
   Еще, и еще!.. Крылья его задергались, совсем как утром, и Да'арда зарычал, стиснув зубы. Я мог видеть, как его пальцы вцепились в ткань туники, практически сдирая ее с груди. Я уже был готов съездить ему по скуле, но заколебался на мгновение, и это мгновение решило исход. Алфари буквально опрокинуло на пол и протащило вбок, словно мышцы его сокращались и тянули его сами по себе, без участия мозга; я с трудом успел поймать его, но он вырвался, практически выскользнул, и удар в полную силу пришелся по полу; я отшиб себе кулак. Пришлось с размаху пнуть его в живот, хотя это было бы жестковато.
   Тем не менее действенно; алфари затих, издав глухой хрип, а потом наконец открыл мутные глаза. Из уголка его рта потекла струйка крови: кажется, я слишком сильно ударил.
   - Фуф, - выдохнул я, вытирая лоб тыльной стороной ладони и обнаружив, что прожег себе окурком рукав плаща. - И зачем тебе это все было нужно?..
   Он остался лежать на полу, как будто у него не было сил подняться; попытался лечь на спину, но не давали крылья, и он нелепо улегся, повернувшись к потолку на три четверти, хрипло дыша и судорожно сглатывая кровь.
   - Будь все проклято, - неожиданно выдал алфари. Я прислонился спиной к стене, чувствуя, как под лопатками натягивается тяжеленная гардина, и продолжил смотреть на него из-под полуопущенных век.
   - Я никогда не спрашивал тебя раньше, - сказал я. - Что там?
   А он вдруг рассмеялся.
   - Сегодня я увидел там черную бездну, - был ответ. - В которой яростно ревел ветер. Я падал в нее, и ветер не давал мне развернуть крылья, впервые обернувшись против меня. Я больше никогда не смогу медитировать, маленький джакосто.
   - Почему это? Может, ты всего лишь болен, и это поправимо?
   - Астральное тело алфари похоже на грудного младенца, так говорят наши учителя, - сказал Да'арда. - Проще говоря, это значит: у нас очень мало эмоций. Почти нет. Именно потому, что у нас мало эмоций, мы можем парить над этой бездной, пересекая границы реальности, и видеть то, что не дано другим. Ха, или, быть может, это всего лишь тот гормон, как его?.. октианец долго и нудно рассказывал мне, явно не озаботившись моим пониманием.
   - И?..
   - На самом деле в нас с детства заложен этот барьер, который пыталась сломать та алфари, о которой ты говорил мне, - продолжал монах. - Нас воспитывают такими. Дети восприимчивы; наши родители никогда не проявляют необузданных чувств. Вот только...
   Он закашлялся. Я нервно дернул бровью, но оказалось, что алфари просто подавился. Вид у него был взъерошенный и какой-то едва ли не растерянный.
   - Наверное, Иоганнес бы сказал, что у меня патология, - сообщил Да'арда. - Я забыл об этом давным-давно, но ты напомнил мне, почему я решил отдаться медитациям и уйти в монастырь. Дело было в том, что у меня была одна очень большая мечта. Я хотел попасть в загробный мир, чтобы отыскать одну-единственную душу, которая была нужна мне. Согласно нашим же учениям, души перерождаются, и даже так я вполне мог искать вечно и никогда не найти ее... но я не хотел так думать. Я просто мечтал найти душу моей мамы, потерявшейся на Пути Ветра.
   Я вздрогнул.
   - Мамы?..
   - Моя мать была на третьем уровне развития своего я. Она умерла, когда ведущий ее учитель не сумел вернуть ее дух обратно. Я смотрел, как ее пытаются привести в чувство, но все было бессмысленно, никто не мог пробиться к ней за чертой реальности, а на ее физическое дело ничто не действовало... я сам не осознавал этого, но это событие стало серьезной травмой для меня.
   Я растерянно почесал затылок. Алфари продолжал лежать почти что навзничь и смотреть потемневшими глазами в потолок, и на его лице блуждала какая-то странная улыбка.
   - Ты говорил мне о мечтах, и я вспомнил... Вместе с этим проснулись и чувства, что я испытывал много лет назад. А это было больше ста лет назад, Канда.
   - Ты испытывал ужас? - уточнил я.
   - Да. Страх и чувство безысходности. Барьер сломан; я больше не алфари, и мне незачем даже возвращаться на родную планету.
   - Это еще что за глупость?..
   - Аллегорически выражаясь, дурак.
   Я надулся, скрывая этим собственную растерянность.
   ***
   Никто из них сопротивляться и не думал; Шамису курил, стоя у открытого люка, пока в лайнер забирались по очереди наши подопечные. Я отошел в сторонку, где собрались мои новые подчиненные, чтобы познакомиться с ними.
   Их было трое, двое совершенно одинаковых на вид миро и одна девушка с удивительно-яркими васильковыми глазами, в которой я признал существо собственной расы.
   - Рьюга Тенхи, боец первого разряда, отряд Сомнфаа Гилраэна, - представилась она мне, и у нее был глубокий грудной голос. Миро-близнецы, оказалось, братьями не были, и даже не были родственниками; одного звали Аартуу Солмаа Окк, другого - Мал Эск Аан. Я тут же начал их путать, но они явно к этому привыкли и отзывались на свои имена оба.
   - В чем состоит наша миссия? - холодно поинтересовалась Рьюга; кажется, совершенно никакой скидки на нашу принадлежность к одному народу она не сделала.
   - Ваша миссия, - буркнул я, - состоит в управлении кораблем и охране монахов. Все остальное выполняю я.
   - Тебе небось впервые поручили управление такой большой группой, - насмешливо заявила джакосто, и один из миро положил руку ей на плечо, видимо, желая остановить ее. - Ты такой важный, наверное, считаешь нас недостойными знать, за каким чертом мы везем этих несчастных.
   Я разозлился, но виду решил не подавать.
   - Я же не знаю, умеешь ли ты, красавица, держать язык за зубами. С чего я должен тебе все так сразу говорить.
   Она криво усмехнулась. В этот момент Шамису помахал лапой, давая знать, что все вошли. Мне на мгновение померещилось чье-то присутствие, я обернулся было; никого вокруг не обнаружилось. Ну и ладно, мало ли чем мы тут можем заниматься, решил я и запрыгнул в открытый люк.
   Наши пассажиры расположились в большой каюте сразу за пилотской кабиной, я плюхнулся на свое место, а возле меня оказалась Рьюга. Я поморщился. Она была довольно симпатичной, с длинными светлыми волосами, немного лохматыми, но это придавало ей особый шарм; вот только одно портило ее конкретно, сразу лишая ее всех преимуществ ее внешности - выражение лица.
   Миро-близнецы встали по стойке смирно на входе в кабину, Шамису устроился в кресле снайпера, хотя снайпер нам на этот раз был совершенно не нужен. Я вздохнул, привычно прошелся по клавишам, запуская системы корабля. Рьюга копалась в своих приборах, и по ее лбу пролегла глубокая складка.
   Наконец она подняла недоуменный взгляд и спросила:
   - Что с этим кораблем?
   - А что тебе не нравится? - буркнул я.
   - Я пытаюсь запустить сканер, а он не запускается...
   Я, не глядя, ткнул на одну из кнопок. Компьютер пискнул, и все заработало.
   - Н-никогда бы не подумала, - растерялась она. - Ой!.. Да у него какая-то совершенно незнакомая мне версия.
   - Так бы сразу и призналась, что навигатор из тебя, как из меня баба, - желчно съязвил я. - Версия Аскламату, два точка ноль, созданная специально для военной разведки.
   - Но... - она совсем позабыла о надменности, хлопая ресницами. Они у нее были белесые и длинные. - Но эту версию нельзя использовать без особой лицензии галактической армии, а мы ее не имеем...
   - Ну так я ее свистнул, эту твою версию. Смотри, детка, проболтаешься кому - Джокер тебя порешит.
   - Ты? - теперь она на меня вытаращилась.
   - Что, не я первый, не я последний, - проворчал я, отворачиваясь. - Хватит болтать уже, или ты совсем беспомощная? Тогда пусти меня, я сам все сделаю.
   - Н-нет!.. Я сейчас...
   Лайнер плавно вышел в экзосферу, отправил необходимые данные на орбитальную станцию и оказался в открытом пространстве.
   - Ты готова перейти в пятое?
   - Да, - серьезно кивнула девушка. Я вздохнул, запустил автопилот и откинулся на спинку кресла. В команде я не работал действительно уже очень давно, если говорить именно о команде корабля. Так и чесались руки, поставив на автопилот корабль, пойти и заняться типично навигаторскими задачами.
   - Держим путь на D-804, - сосредоточенно произнесла Рьюга. - Система Альфа-Блистер.
   - Умница, - буркнул я. Она надула губы и отвернулась. Я покосился на Шамису и обнаружил, что тот посмеивается в усы. Кажется, наша неожиданная конфронтация его веселила.
   - Вы, значит, с Джокером одного поля ягоды, - заметил сану вполголоса.
   - А?..
   - Небось и познакомились где-нибудь в грязной забегаловке, в которой собирается всякий сброд.
   Он попал в точку, я фыркнул.
   - Если бы ты был постарше, - добавил Шамису, - я бы подумал, что ты с ним еще в одном крейсере набеги на грузовые корабли совершал.
   - Чего?
   - Не слышал небось о грозе галактического пространства? - рассмеялся сану, закинув лапы за спинку кресла и потягиваясь. - Когда я был ребенком, дети в моем родном городе играли в бандитов, и желающие дрались за право вступить в пиратскую организацию Инграту. Капитаном ее был некий С'драсса Левиафан Граэль, под руководством которого Инграту грабили все, что попадалось в их лапы.
   Я недоуменно дернул бровью.
   - Впервые слышу. Джокер никогда ничего подобного не рассказывал.
   - Еще б он рассказывал. Убей ты собственную жену и сядь в тюрьму на двадцать лет, ты бы тоже молчал в тряпочку. Именно поэтому у него два имени, - скрывался, и долгое время, настолько долго, что многие документы зарегистрированы именно на Циклона Джокера, в том числе, и в базе данных Шангри-Ден он так числится.
   - Зачем он это сделал, Шамису? - поинтересовался кто-то из миро. Кажется, ребята тоже были не в курсе.
   - За измену, - пожал плечами сану. - Она была в Инграту, а потом перебежала к Вердан; Граэль разгромил Вердан к чертовой матери и уничтожил всех, кто в нем состоял. Предательство всегда ранит, иногда даже сильнее смерти; отчего-то иным тяжелее пережить, когда близкие уходят добровольно, нежели когда их забирает судьба.
   - Может быть, - буркнул я.
   До D-804 оставалось около часа полета. Мы сидели в пилотской кабине впятером, а за перегородкой ожидали своей участи четыре существа; я развалился в своем кресле и закурил, глядя в геометрическую катавасию за иллюминатором.
   ***
   Мы уже готовились вывести лайнер на посадку, и я отправил все необходимые данные, когда дверь открылась, и на пороге обнаружилась целая делегация.
   Увидев, что даже апатичный в последние часы Да'арда присоединился к ним, я нервно задергал бровью. Четыре монаха стояли аккуратно в рядок и смотрели на меня, как будто им господь бог во плоти явился, в некотором роде с отрешенностью истинных верующих.
   - Что-то случилось? - брякнул я, переводя взгляд со стоящего во главе делегации руикассена на Шамису, который развел лапами в недоумении.
   - Просто хотелось облегчить вам задачу, ребята, - негромко ответил человек, выйдя из-за спины крылатого. На его морщинистом лице была грустная улыбка. - Мы ведь не идиоты, и сами обо всем догадались.
   - Стали бы нам выдавать такие подробные отчеты со всеми анализами, да еще и указав название научного института, в котором проводились исследования? - продолжил за него руикассен. - Если уж от нас не считают нужным скрыть такие сведения, то ясно одно...
   - Убивайте, - буркнул Да'арда. - Я, например, все равно не знаю, что мне с собой делать.
   На меня уставились три пары совершенно круглых глаз. Правда, у миро они от природы круглые. Я поморщился, потом поднялся на ноги.
   - Так, все четверо. Какого хрена к чертовой матери пассажиры делают в кабине управления? Ну-ка марш все обратно в свою каюту, и чтобы носа вашего до приземления я здесь не видел. Идите, идите, - проворчал я и легонько подтолкнул тащившегося последним старика. Они, совершенно растерявшись, попятились в коридор; я поймал взгляд Да'арды, темный, как сама бездна космоса.
   Дверь наконец закрылась, и я плюхнулся на свое место.
   В наступившей гробовой тишине, прерываемой только попискиваньем бортового компьютера, прозвучал ошеломленный голос Рьюги:
   - Так... так вот какой была твоя миссия, да?
   - Профессор Рогьяр Маршера лично приказала мне уничтожить всех четырех, - буркнул я недовольно, - и выдала для этой цели яд. Я должен запереть их в каюте корабля и отравить ядовитым газом.
   Все четверо замолчали. Я дернул бровью; в этот момент корабль наконец опустился на предоставленную платформу.
   Я мог чувствовать на себе взгляды, когда поднялся и пошел в каюту. На мгновение даже показалось, что кто-нибудь из них вот-вот прожжет дырку в моем плаще.
   Дверь открылась. Четверо пассажиров с постными минами сидели кружком, явственно ожидая собственной гибели; я встал в коридоре и сурово отдал приказ, поймав себя на мысли, что все больше свыкаюсь с ролью командира:
   - На выход, все четверо.
   Они покорно встали и поплелись куда сказано. Я дождался, когда выйдет последний. Да'арда аккуратно сложил крылья, стараясь никого ими не пришибить.
   - За мной.
   Стоявшая в проходе Рьюга смотрела на меня в упор. Я проигнорировал ее полностью, довел своих пассажиров до люка и открыл его.
   - А теперь шагом марш, и чтобы я вас больше не видел.
   ...
   Наступившая тишина говорила лучше любых слов. Монахи растерялись.
   - Вон отсюда, я сказал! - разозлился я. - Еще я каюту этого красавчика не портил трупами, сами сдохнете где-нибудь в другом месте! А к тебе отдельно обращаюсь, дылдина, у меня для тебя поручение. Найдешь ту алфари, ясно? Ее звали Яинигве, полного имени я не запомнил, но у нее есть одна отличительная черта - она умеет смеяться. И у нее пестрые крылья.
   - Хорошо, - спокойно ответил Да'арда. - Ты просишь меня найти иголку в стоге сена, но я постараюсь.
   - Я не думаю, что это слишком трудно, - буркнул я сердито. - Ну все, все, пошли уже!..
   Они спустились наконец по трапу, и вскоре я уже мог видеть, как они предъявляют свои документы на терминале. Я с облегчением вздохнул и прошлепал обратно в кабину управления.
   - Ты сдурел, - негромко заметил Шамису, уже когда корабль тронулся с места. - Если Рогьяр узнает...
   - Ничего она не узнает, только если кто-нибудь ей не скажет, - буркнул я. - Это вам не подопытные трупы в Граниуме, по ним не нужно писать накладные. Именно из-за этого она не могла разделать их еще у себя в лаборатории.
   - А если кто-нибудь скажет? - встряла Рьюга. - Ты же нам не доверяешь, а?
   - Ну, и если скажут, - я пожал плечами, усмехнувшись. - В худшем случае я из-за нее потеряю работу, за которую я никогда особо не держался.
   Она ничего на это не ответила, но в ее глазах мне в тот момент померещилось призрачное тепло.
   ***
   - Да, в эту среду.
   - Ну я тебя поздравляю, э-э, то есть, желаю удачи. Сам-то как?
   - Настроение равнодушное, - промямлил я лениво. Только к утру вернулись с D-804. Практически сразу же меня вызвал Циклон. - Ой, капитан, а ты правда был пиратом?
   Он фыркнул.
   - Ну, если и был, то что?
   - А почему ты вдруг это, в Серебряк подался?
   - Долгая история, - посерьезнел Циклон. - Но если вкратце, то мы тогда с ребятами, впервые после двадцати лет моего заключения, - ты ведь небось и про это прознал, да, хитрый жук?.. - атаковали грузовой лайнер, а он, зараза, направлялся в Серебряк... мало того, на нем ехала Лилит Маршера, тогда еще совсем девчонка. Охотники, охранявшие корабль, переловили всех моих ребят и хотели подстрелить меня, как бешеную собаку, а она за меня зачем-то заступилась.
   Я подергал себя за прядь волос.
   - Так что, капитан, ты хотя бы на эту неделю мне отпуск дашь?
   - Дам, дам, - проворчал Джокер, - хотя ты такой популярный, прямо хоть стой, хоть падай. Не далее, чем полчаса назад мне звонила Яинигве, можешь себе такое представить? Спрашивала, где ты. Я сказал, выполняешь задание по поручению Ольсена.
   - Та алфари? - удивился я. - А я как раз о ней вспоминал этой ночью. Она не сказала, что ей нужно?
   - Нет, только поблагодарила. Ну, еще найдет, если ты ей так понадобился...
   В этот момент дверь открылась без предупреждения, и мы оба резко обернулись; так и замерли с тупыми рожами, как два идиота.
   На пороге стояла Ченг и улыбалась нам.
   - Оэрба! - воскликнул я наконец.
   - Ченг, тебя выписали?!
   - Только не надо меня!.. Джокер!..
   Я дернул бровью: несмотря на рьяные протесты Ченг, он все-таки подхватил ее на руки и покружил немножко. Так, что сапогами она снесла все, что лежало на его столе.
   - У меня из-за тебя все швы разойдутся, - проворчала она, кое-как отдуваясь и опустившись в кресло. - Чего ты так разошелся?
   Мы переглянулись, и физиономия Джокера расплылась в широкой улыбке. Привычная оэрба с нами, и все в порядке. Я тоже почувствовал облегчение. Она больше уже не была такой растерянной, как в белой палате больницы.
   - Канда в эту среду сдает экзамен на гражданство! - обрадовал ее Джокер, сдав меня с потрохами. - Давай пойдем в Центиум и будем орать ему под окнами, что он тупой придурок!
   - Это еще зачем? - возмутилась Ченг. - Опять твои идиотские затеи?
   - Ну, он после наших воплей взбеленится и напишет все тесты!..
   - Я скорее взбеленюсь и разнесу всю аудиторию, - буркнул я. Но Джокер не угомонился.
   - Тогда давай сделаем ставки! Как ты думаешь, оэрба, на какой статус он наскребет?
   - На второй-то наскреб бы, - как всегда, скептично отнеслась она ко мне.
   - А я думаю, на третий!
   - Вот гады! - взвился я, не вытерпев издевательств. - Хоть бы кто из вас предложил ну пятый, например!..
   - Мне второго достаточно, - невозмутимо сообщила оэрба. - Тогда Джокер назначит тебя пилотом "Белиала".
   - А мне третьего, - бодро подтвердил Циклон. - Тогда ты получишь лицензию на ношение холодного оружия.
   - Эх, пошел я от вас, - надулся я, поворачиваясь к ним известной частью тела. - Если получу лицензию на ношение холодного оружия, ты покупаешь мне настоящие кодати, капитан. И выбирать буду я! А платить - ты!
   Джокер издал нечленораздельный звук, видимо, долженствовавший обозначать что-то вроде "обойдешься", но я и вправду вышел из кабинета. На самом деле, мне уже хотелось наконец прислонить тяжелую от недосыпа голову на какое-нибудь мягкое пространство.
   Но когда я вырулил на балюстраду и направился было к станции, все мои планы оказались нещадным образом разрушены.
   Она, наверное, знала, что я тут, или просто искала по тем местам, где я вероятнее всего мог быть.
   В те моменты она настолько напоминала маленькую девочку, что у меня что-то болезненно сжалось внутри. Она стояла в этой детской позе, обхватив свой безвольно обвисший бук обеими руками и прижимая его к животу, и ее легкое платье, - Лилит так редко носила платья!.. - развевалось на ветру.
   Я никогда еще не видел ее такой растрепанной. Кудрявые волосы, обычно стянутые в аккуратный кулек, рассыпались по судорожно сведенным плечикам, теплая вязаная кофта съехала с одного из них. Я подошел к ней вплотную.
   - Лилл?..
   Из набедренной сумки высунулся уголок моего бука; кажется, тот заметил присутствие своего лучшего друга.
   Она подняла на меня свои глаза, в которых плавали мокрые чаинки, и тихо сказала:
   - Он умер.
   - Ч-что?.. Кто умер?.. - совершенно растерялся я.
   - Он...
   Мой бук недоуменно пискнул и осторожненько ткнул уголком в свесившуюся пластом машину Лилит. Тот никак не отреагировал.
   - Он больше не включается, - прошептала Маршера, и я обнаружил, что глаза у нее полнятся влагой. - Он... умер, Ю.
   - Лилл, ты что... давай его мне, может, его еще можно починить?..
   - Я с Волтайра, - был грустный ответ. - Безнадежно повреждена центральная система обработки данных.
   Я смотрел в ее узкое бледное лицо и думал о том, что надо бы сказать: чего ты так расстраиваешься, это всего лишь машина. Поедем, купим тебе новую...
   И только знал, что если я скажу это, она уйдет.
   Она вдруг мягко ткнулась лбом мне в грудь и беззвучно заплакала. Я обнял ее за трясущиеся плечи.
   - Ну, Лилл...
   - Я... так привязалась к нему... - разобрал я ее еле слышный шепот. - Они же такие... Ю, они такие отзывчивые, гораздо отзывчивее живых существ... почему?..
   Откуда-то снизу раздался писк. Я покосился туда: мой бук, высунувшись из сумки почти наполовину и рискуя упасть, продолжал тыкать в своего почившего собрата; кажется, он не понимал, почему тот не реагирует.
   - Прекрати, - тихо сказал я ему, запихивая рукой обратно. - Он больше не будет с тобой играть, дурак...
   Лилит продолжала жалобно всхлипывать, зарывшись лицом в мою грудь.
   - Я не отдам его в переработку, - пролепетала она, пока я гладил ее по волосам. - Не хочу. Может быть, потом когда-нибудь...
   - Не отдавай, - согласился я. - Он был одним из самых милых и спокойных буков, какие я знал.
   - Он был лучше многих... многих... живых, - она дернула плечом. - Они будут только смеяться и говорить мне, что это всего лишь профессорские тараканы, и что это глупая бездушная машина, только они не понимают, что машину тоже... любить можно...
   Я молча гладил ее, утешая, а в голове крутились не совсем приятные мысли. Значит, ее бук внезапно забарахлил, а потом и вовсе перестал работать. Такое, конечно, случается, но крайне редко; гораздо чаще буки обменивают на новые, потому что прежние устарели, или их даже теряют, или они ломаются под воздействием куда более суровой внешней силы, но чтобы вот так вот... Заболел и умер, одно слово.
   Она все плакала, словно все слезы, накопившиеся в ней за долгие сорок лет, стремились выйти наружу; я прижимал ее к себе, одновременно чувствуя себя и потерянным, и почти что счастливым, только каким-то вымороченным счастьем, и сломавшийся бук свисал с ее рук, пока мой вертелся и недоуменно продолжал пытаться дозваться до умершего. Это занятие вдруг поразило меня своей трогательной нелепостью: словно глупый маленький ребенок, который не понимает, что его лучший друг больше никогда не пошевелится, и последние крошки сознания ушли из этого тела, он продолжал упорно тыкать мертвого собрата уголками и попискивать, так тихонько и вопросительно, будто...
   ***
   Я довольно сильно нервничал, но мне как раз удалось успокоить себя перед входом в небольшой светлый холл, за которым находилась нужная мне аудитория.
   Физиономия у меня в тот момент, наверное, была та еще: в холле сидел Джокер, развалившись на диване, рядом с ним к стенке прислонилась Ченг, а встречала меня Лилит, улыбаясь мне так, будто мы собирались в пивнушку.
   - Это еще что за?.. - поинтересовался я, обводя их взглядом.
   - Ну, мы подумали, надо же поржа... э-э, поддержать тебя, - брякнул капитан и расплылся в улыбке. - Мы подождем тут, пока ты сдаешь.
   - Идиоты!..
   Но Лилл состроила такую милую рожицу, что больше я ничего не сказал.
   - Я просто обязана присутствовать, как твой преподаватель, - заявила Маршера. - Ты же ходил на мои лекции, верно? И если выяснится, что они тебе не помогли, я тебя отлуплю.
   Звучало это заявление при разнице в нашем росте (она едва доставала мне до середины груди) весьма дерзко, но Ченг добавила:
   - Мы поможем, так что не рассчитывай на свое превосходство в размерах!
   Я вздохнул и надулся.
   - Черт, вы заставляете меня нервничать только еще сильнее.
   - Кстати, - с невинным видом добавила Лилит, - Рогьяр просила передать, что если ты завалишь окончательно, то у нее, конечно, нет никакой потребности в трупах джакосто, но она бы согласилась тебя препарировать.
   - Я почему-то так и знал, - уныло просопел я. - А Ольсен?
   - Ольсену все равно, - слегка нахмурилась Маршера. - Он в запое.
   - Что, серьезно? Так он не шутил?
   - Ничего, пойдем в "Пьяный Дракон", когда сдашь, и сам своими глазами увидишь, - согласился Джокер. - Ну, ступай уже, а то я начну орать на весь Центиум, что ты придурок!
   - С чего бы это? - огрызнулся я, но послушался их и вошел в назначенную аудиторию.
   - Ю Канда, тридцать два года, джакосто, система Альфа-Циннарис, планета Грей Доннагут, - ровным тоном произнес при моем появлении сидевший за терминалом руикассен. - Верно?
   - Ага...
   - В последний раз сдавал на гражданство двенадцать лет назад. Проходи, пожалуйста, садись.
   Я должен сдать, подумал я, опускаясь на указанное место. Волнение странным образом улеглось. Я должен сдать, и все, Лилит и Иоганнес вложили в меня столько усилий, Джокер только что не скачет под дверью, ожидая, когда же он наконец сможет официально назначить меня пилотом корабля и приписать ко мне моего любимца, Белиала...
   Четыре коротких экзамена; Айзенк - тесты на конвергентное мышление, Гилфорд - тесты на социальный интеллект, Сорайро - тесты на дивергентное мышление, и Шиммерсет - обучаемость... я дополнительно должен был пройти тесты на уровень Махди, хотя тут-то оставался спокоен.
   Черт возьми, и почему не ввели в общую программу экзамен на физическое развитие, а?..
   ***
   После того, как меня заставили одним усилием воли поднять гигантскую плиту спрессованного дюралита, а после этого пошвырять ей по тренировочному холлу, я чувствовал себя выжатым, как лимон, словно эта плита действительно проехалась по мне всей своей массой. Я практически выполз в уже знакомое помещение, рассеянно размахивая выданной мне карточкой и даже не удосужившись посмотреть, что на ней написано. Махди сдавать пришлось дольше всего; я думал, что все трое моих ожидающих давно уже расползлись по своим делам, и удивился, когда обнаружил, что они по-прежнему обретаются в холле. Лилит курила энную по счету сигарету, и в пепельнице уже образовалась настоящая гора окурков, среди которых я мог различить коричневые, - это ее, - и белые - Джокера. Ченг с отсутствующим видом обмахивалась какой-то папкой, ибо даже мощные системы вентиляции не были в состоянии до конца уничтожить смог, который они тут накурили.
   Стоило мне войти, как их взгляды сменились со скучающих на горящие, и все трое обернулись ко мне.
   - Ну что?
   Я вяло помахал карточкой, которую тут же выхватила у меня из руки подскочившая демоница. В следующий момент ее физиономия осветилась довольной улыбкой.
   - Идем в "Пьяный Дракон"? - почти что робко спросил Циклон.
   - Идем в Граниум? - более мрачно поинтересовалась Ченг.
   - Идем к черту? - поддразнил я их.
   - Выберите правильный пункт, - пропела Лилит, совершая не совсем понятный пируэт. Ее легкое платье, неизменно вызывавшее у меня за эти дни смесь удивления с восторгом, взметнулось облаком. - Ответ может быть только один. Идем в Управление, ребята! Никто из вас не угадал.
   - Оформлять накладную для Рогьяр? - брякнул я.
   - Оформлять лицензию на ношение холодного оружия! - был довольный ответ.
   Джокер издал победный вопль и снялся с места. Я растерянно переводил взгляд с одного на другого, пока не пришлось практически бежать за ними: кажется, эти трое задумали получать лицензию вместо меня.
   - Я тебя торжественно назначаю старшим лейтенантом, сын мой!.. - распалялся капитан. - Пока еще неофициально! Ты уже подобрал команду для Белиала?
   - Э-э... - сказал я. - У меня есть существа на примете, Циклон, но они не все с Орриума...
   - А какая разница? Один из них, дай угадаю, Шамису. Славный парень, я одобряю эту кандидатуру. У сану острый взгляд и цепкие руки, он недурной снайпер.
   - Еще два миро с Орриума, - добавил я, уже когда мы сели в эску. - Я опять забыл их имена, но у одного фамилия Окк, а у другого Аан...
   - А, замечательные братцы-акробатцы.
   - Джокер, они не родственники даже.
   - Ничего, они уже привыкли, - беззаботно отмахнулся тот. Тут встряла Ченг, игнорировавшая наши вопли:
   - Лилл, мы в "Пьяный Дракон"-то пойдем? А то я уже тысячу лет, кажется, не пила пива.
   - Сейчас, только оформим лицензию, - добродушно отозвалась демоница.
   - А навигатором может стать девчонка джакосто с Гилраэна, - завершил я тем временем. - Рьюга Тенхи, так вроде ее звали?.. Я, правда, не уверен, какой из нее навигатор...
   - Неплохой, - перебил меня Джокер. - Она просто совсем молоденькая еще, и в отличие от тебя, по галактике скиталась мало. Закончила школу пилотов и сразу к нам. Если ты ее поучишь немного, из нее выйдет очень толковый навигатор, Канда.
   Я печально вздохнул, представив себе, как учу эту строптивую зазнайку.
   - Вот мы тебе и подобрали команду! - возликовал Циклон. - Я сегодня же пошлю запрос в Управление Шангри-Ден.
   Я с тоской посмотрел в сторону. Так и не удосужился глянуть на собственные баллы; карточка моя осталась у Лилит.
   Оформление лицензии много времени не отняло; мне нужно было заполнить бланк, но рядом стояла Лилит и все подсказывала. Я написал лишь в графе "предпочитаемый тип" - парные кодати, остальное мне оказалось продиктовано.
   Еще одна карточка добавилась к остальным, которые я хранил в нагрудном кармане плаща. Удостоверение охотника, идентификационная, ключ от Белиала, теперь лицензия. Разумное существо в стране с развитым государственным строем неизбежно обрастает этими документами различной степени важности. Я снова почувствовал себя немного странно, как будто эти карточки привязывали меня к действительности, создавая для меня свое место в этом мире.
   Хотя, пожалуй, главными ниточками оказались все-таки не документы. Мы уже направлялись в Рариум, и Лилит с торжеством трясла карточками, чуть ли не жонглируя ими, Ченг фыркала, а Джокер нес какой-то бред, когда я подумал об этом.
   Самыми главными ниточками, привязывающими меня к этому месту, оказались живые существа. Я был перелетной птицей, которая летит туда, куда несет ее ветер, и заглядывал в Пустоту, стоя на краю пропасти; они поймали меня и принялись тянуть туда, куда хотелось им. Карие глаза Лилит, похожие на две чайные плошки, и вездесущий хохот Джокера, и разноцветные большие, почти круглые перья в волосах Ченг.
   Им хотелось в пивнушку.
   Рариум приветствовал нас серебристыми аэрогелевыми поверхностями, на фоне которых демонский бар "Пьяный Дракон" сильно выделялся своей архитектурой. Туда мы и направились, и я так и не удосужился перехватить свою идентификационную карточку у Лилит.
   В клубе было как всегда, темно и накурено; казалось, тут специально ставят вентиляционные системы на минимум, чтобы создавалась специфическая атмосфера. Сегодня, кажется, выступала какая-то малоизвестная группа музыкантов, которые небось в светлое время суток превращались из патлатых чудовищ в приличных научных сотрудников: это явление мне уже тоже было знакомо. С трансформацией С'драсса оно не имело ничего общего, за исключением нередких, впрочем, случаев, когда демоны С'драсса тоже принимали в этом участие.
   Маршера воскликнула и направилась к какому-то из столиков, и я быстро понял, в чем дело. На столешнице практически лежал человек с растрепанными короткими волосами, в помятой рубашке цвета хаки; я признал в нем Ольсена скорее по запаху, чем по виду. Возле профессора сидела уже знакомая мне Тора Яндор, у которой я побывал на парочке лекций по амарике, и Лилит поздоровалась с ней, а потом принялась тормошить Иоганнеса, но он так и отказался поднимать голову.
   Я воспользовался этим и наконец перехватил у нее свою карточку.
   Четвертый статус, гласила она; сто тридцать восемь баллов. Я очумело потряс головой, и в сторонке завопил что-то Джокер, которого, кажется, хлестнуло моим хвостом по лицу.
   Эта новая жизнь, начавшаяся так сумбурно в боевом лайнере Ченг, набирала какие-то совсем уж фантастические обороты. Я снова ощутил себя так же растерянно-тоскливо, как в тот далекий вечер, когда вернулся с первой лекции Лилит; передо мной открывалось светлое, - впервые за много-много лет, - будущее, и мне даже показалось в тот момент, что я нашел себе новое место в жизни, действительно мое.
   ***
   - Поздравляю, - вежливо сказала Яндор, когда ей сообщили причину всеобщего сумасшествия. Лилит продолжала трясти Ольсена за плечи, но тот лишь издавал какие-то нечленораздельные звуки.
   - Ченг, ты проспорила! - вдруг заявил Джокер. Наэти явственно ошалела.
   - Когда это я спорила?
   - А как же, ты заявила, что у него будет второй!..
   - Ничего подобного! Идиот, я с тобой не спорила! Это ты сам с собой спорил, и между прочим, тогда ты тоже проспорил! Ты ставил на третий!
   При виде профессор Яндор я вспомнил и об алфари, которая, вроде бы, тесно общалась с Винг-Т'а; воспользовавшись тем, что все заняты, и меня никто не дергает, я спросил у нее:
   - Профессор, вы не знаете, где может быть Яинигве?
   Она вроде бы удивилась.
   - Улетела, - был внезапный ответ. - Извини, она ничего толком не объяснила мне. Когда я в последний раз видела ее, она была какая-то взъерошенная, быть может, она заболела?..
   - Она искала меня, - брякнул я.
   - Она просто спрашивала, где ты можешь быть, - возразил Джокер, надувшись. - Может, это был всего лишь повод поговорить со мной!
   Ольсен внезапно поднял голову и уставился на меня.
   - Так вот оно что, - сказал он хриплым голосом. - Канда, ведь тебе Рогьяр поручила?..
   Я понял, что он хотел сказать, но о нашем эксперименте не знала профессор Яндор, и я спешно кивнул головой.
   - Да, я выполнял ее поручение ночью...
   - И наутро Яинигве позвонила Джокеру и пыталась узнать, где Канда, - пробормотал Ольсен. - Джокер, хорошо, что ты сказал обо мне.
   - А?..
   - Если бы ты сказал, что Канда на миссии, порученной ему Рогьяр, или что вообще не знаешь, где он, она бы уничтожила и Канду, и Рогьяр. А после этого села бы в галактическую тюрьму.
   - Уничтожила?.. - растерялся я. А потом до меня дошло. - П-подождите. Хотите сказать, она узнала?..
   - О чем? - невинным голосом поинтересовалась Яндор.
   - Мы проводили незаконные эксперименты, - был ответ. - И одним из подопытных был алфари, выкраденный с его родной планеты. Яинигве узнала об этом.
   - Да, я чувствовал чье-то присутствие, когда мы сажали их на лайнер, - буркнул я, - но не придал этому значения. Оно было слишком слабым.
   - Ганс, - удивилась Тора. - Она тебя не убила?
   - Нет, - вяло ответил Ольсен и снова упал на стол.
   Мы переглянулись. Некоторое время за столиком царило неловкое молчание; потом нам принесли пиво.
   - Гансик, я тебе не дам больше пить, - проворчала Лилит, когда тот попытался забрать у нее кружку. - Ты и так слишком много пьешь. Мне пришлось опять соврать Алрин, что ты болеешь.
   - И какую болезнь ты придумала на этот раз? - поинтересовалась Ченг с усмешкой; кажется, это у них была старая шутка.
   - Псориаз, - был невозмутимый ответ. Лилит мило улыбнулась. - Лечится наверняка, но долго. Я, конечно, могла бы сказать, что у него поливокальный галлюциноз и абстинентный синдром, но эти вещи проходят сравнительно быстро.
   - Ну ладно, - махнула конечностью Яндор. - Канда, на каком уровне твое поле Махди?
   - Выше среднего, - пожал я плечами. - Я так и не понял, что они хотели этим сказать. Там что, не существует какой-то четкой шкалы, как у обычных экзаменов?
   - Конечно, нет, - пояснила она. - Это же поля Махди - самые уникальные из всех открытых. Их существование невозможно доказать, они не регистрируемы ни одним прибором, поэтому нельзя их и измерить: как ты будешь измерять, например, массу невидимого розового единорога?
   - А с чего тогда вообще взяли, что они существуют? - не понял я. - Почему бы тогда не заявить, что этот самый розовый единорог тоже есть, а вместе с ним и какой-нибудь безухий чебурашка...
   - Их существование подтверждается опосредованно, - сказала Яндор. - Мы не можем их измерить или как-то зарегистрировать, но под их влиянием изменяется реальность, а это уже вполне себе регистрируемое явление. Тогда как существование какого-либо божества недоказуемо: если и существует невидимый розовый единорог, нам от него ни горячо, ни холодно.
   - Вот поэтому, - неотчетливо пробормотал Ольсен, не отрываясь от поверхности стола, к которой он надежно пришвартовался щекой, - я и пошел первым делом в Гилраэн. Я думал, что специалисты по Изменению Реальности могут знать насчет Нереальности.
   - Ганс, - спокойно ответила ему Тора, как будто они вели научную беседу в конференц-зале Гилраэна, в присутствии тысячи ученых мужей, - Гилраэн не занимается Нереальностью. Собственно говоря, возможность ее существования не доказана, и нам от нее нет никакого проку. У Изменения Реальности своя область действия, очень четко очерченная. Канда, ты посещал лекции на эту тему, что ты можешь сказать?
   Я растерялся, но брякнул:
   - Изменение Реальности включает в себя такие школы, как амарику, тантрику, телекинез и джаэли. Амарика - это раздел, который занимается изменением физического состояния живых объектов, в частности, лечением некоторых болезней. Тантрика - раздел, который отвечает за изменение поступающих на каналы восприятия живого существа сведений, особенно сильные в использовании тантрики маги могут даже обманывать технические устройства; телекинез позволяет изменять физическое состояние неживых объектов, а джаэли - грубо говоря, видеть сквозь стены...
   - Вот, - удовлетворенно кивнула профессор. - Где ты тут нашел свою трансцендентность, Ганс? Маги даже не в состоянии заглянуть в черепную коробку разумного существа, или что там у него вместо нее, максимум, на что мы способны - повредить какой-либо орган, вызвав этим патологию. А ты замахнулся.
   - Познать непознаваемое, - был неожиданный ответ. Ольсен поднял голову, и в его глазах появился лихорадочный блеск, словно у безумца. - Измерить неизмеряемое. Тора, ты говорила, у тебя есть знакомый профессор, который пытается найти бога.
   - Черт, - Лилит подняла глаза, демонстрируя всем своим видом, что он неисправим. - Я чувствую, сейчас эти два идиота найдут друг друга и устроят переполох на весь Серебряк.
   - Да, я помню, - спокойно согласилась Яндор. - Хорошо, я дам тебе его координаты. Насколько я знаю, в последнее время он занялся проблемой мгновенных перемещений на различные расстояния без использования техники. Идея не менее бредовая, чем твоя; я думаю, вы найдете, о чем поговорить. Он полагает, что есть какое-то отдельное измерение, в которое разумное существо может попасть, используя силу воли.
   - Бред, - хором сказали мы с Маршерой и переглянулись. Джокер расхохотался.
   - Меня не волнует это его измерение, - пробормотал Ольсен. - Меня волнует, можно ли измерить поля Махди. И какова их структура.
   - Гансик, иди проспись, - посоветовала ему демоница. - Вечно тебе самые дурацкие идеи приходят в пивнушке, а я потом чувствую себя ответственной за это.
   Он лишь издал невнятный звук.
   Мы тащили его домой, на этот раз все вместе; Джокер сказал, что сей труд он героически возьмет на себя, и ведь взял: Ольсен повис у него на спине, и Лилит снова принялась скакать вокруг, размахивая руками. Мы с Ченг шли чуть позади.
   - Вообще-то я рада, что ты все-таки сумел повысить статус, - негромко сказала она вдруг, глядя в сторону. - Очень вовремя. Непонятно, за какой вещью он пошлет нас в следующий раз; вполне возможно, что планета, на которую мы отправимся, будет в разы хуже Терео-На'ахта.
   Я пожал плечами.
   - Мне все равно, - сказал я. - Куда пошлют, туда и полетим. Пока есть место, куда можно вернуться оттуда, я полечу хоть к черту на кулички и буду драться там, как я дрался на Терео-На'ахта. Ты ведь знаешь, что это такое - когда тебе есть куда возвращаться, оэрба?..
   - Знаю, - улыбнулась она.

Ну помилуйте, можно ли на профессиональном уровне рассуждать о религии, если сам веришь в бога?

   XIV.
   О шоколаде с молоком и других вещах
   Мне снился сон.
   Чудеснее сна я, кажется, еще не видел. Я восседал на троне, и вокруг меня был прекраснейший парк, и суетились молоденькие девушки; я блаженствовал, и пик блаженства приближался, когда одна из них опустилась передо мной и протянула огромное блюдо, которое держала обеими руками.
   Какой только еды там не было! Жареная курочка, омлет с беконом, гроздья винограда, персики, рис со свининой, терамису... как вся эта еда помещалась на блюде, в тот момент меня не заинтересовало совершенно. Я с восторгом потянулся к смыслу собственного существования, и...
   И смачно вписался лбом в стену.
   Отчего в моей голове буквально плескалась противная ноющая боль, я уже даже и не знал: то ли от удара, то ли от похмелья, но некоторое время мне пришлось сидеть, держась обеими ладонями за виски в ожидании, когда мой несчастный череп расколется.
   Именно этот момент выбрала для своего появления вирагелевая скотина, ловко запрыгнув на постель и пробежавшись по скомканному одеялу уголками, пока не пихнула меня с размаху под дых.
   - Какого черта, - хрипло пробормотал я, отпихивая бук. В иной раз я бы, наверное, сильнее отреагировал на такую наглость, но не теперь. - Чего тебе, иди вон.
   Бук запищал и выставил вперед пузо. На нем высветилось время; я с трудом сообразил, что это он меня так будит, потому что я, кажется, велел ему разбудить себя в девять утра.
   Осторожно глянув из-под козырька ладони в окно, я обнаружил, что спутник планеты висит уже довольно высоко над горизонтом, и показало свою макушку солнце. Все верно; сволочь даже соизволила честно исполнить свой долг, хоть я все равно проснулся раньше. Вот только я не сумел уложить в своей голове одно: зачем мне понадобилось вставать в девять утра?..
   Этого я, хоть убейся, не помнил. Прежде, чем сообразил, что делаю, я неловким движением уронил коммуникатор со столика на кровать и вяло произнес:
   - Лилит Маршера.
   Плюхнувшись рядом с коммуникатором, я мог видеть матовую поверхность его экрана; по другую его сторону сидел бук и вилял уголками.
   - Ганс?.. - произнес коммуникатор голосом демоницы. - Ты там жив?
   - А-а, - невнятно простонал я. - Лилл... зачем мне понадобилось сегодня вставать в девять утра?
   Она издала неразборчивый звук, явственно свидетельствовавший о ее удивлении.
   - Я тебе поражаюсь, - сказала Лилит. - Ты хоть представляешь себе, как это выглядит?.. Ты звонишь мне и спрашиваешь у меня, зачем тебе приспичило вставать в девять утра... ладно, так и быть. Ты сегодня хотел в Гилраэн поехать, помнишь?
   - А-а?.. в Гил... раэн?
   - Пьяница несчастный! Ты помнишь, что ты вчера нес?
   - А что я вчера нес? Я затеял очередной полоумный проект?
   - Пока еще нет, - буркнула демоница, лица которой я видеть не мог, лишь мягкое свечение экрана. - Ты задумал зачем-то измерить поле Махди, хотя я так и не поняла из твоего бормотания, зачем.
   - Я тоже не понял, - признался я и почесал в затылке. - Кстати, это же считается невозможным.
   - Ну так всякие невозможности по твоей части, нет?
   - Наверное, это как-то связано с моим проектом, - наконец задумчиво согласился я. - Как профан в Изменении Реальности, я все-таки не могу полностью избавиться от примитивного ассоциативного ряда и продолжаю выискивать в этой науке аномалии.
   - Изменение Реальности не творит чудес, Гансик. Ну, можешь все-таки съездить к Торе, возможно, она по доброте душевной еще разок тебе объяснит это.
   Кажется, Лилит отключила связь. Я тяжко вздохнул и некоторое время продолжал лежать, тупо глядя перед собой.
   Поле Махди; самое неизученное из всех физических полей, существующих в природе. До сих пор оставалось неясным, что за природу оно имеет, никак не регистрируемое; его структура была тайной, и даже измерить его величину ученым не представлялось возможным. Я подумал, что, пожалуй, можно было бы придумать какую-нибудь единицу измерения, взять ее с потолка: например, бетонную плиту какой тяжести в состоянии поднять маг... хм. Пожалуй, я все-таки плохо разбираюсь в Изменении Реальности: кажется, это было бы слишком относительно. А если у проверяемого нет способностей к телекинезу, зато есть к тантрике, и немалые?.. К тому же, есть заклинания-формулы, которые нужно банально изучать.
   Наконец я все-таки нашел в себе силы кое-как сползти с кровати и поплелся в ванную. Естественные средства приведения себя в чувство помогли мало; пришлось заглянуть на кухню и принять таблетку.
   Подумав, я кое-как собрался, напялил пиджак и направился на станцию эсок: должно быть, Тора и вправду может пролить свет на мое вчерашнее помрачение.
   Измерить, измерить. Почему именно измерить?.. Я в недоумении пялился за пролетающий за окном эски ландшафт. Почему не попытаться при помощи Изменения Реальности сотворить что-нибудь этакое, или, или...
   Тора нисколько не удивилась моему появлению. Впрочем, я и не представлял себе, чтобы она вдруг удивилась. Винг-Т'а сидела за своим письменным столом и что-то набирала в буке; быть может, отчет, которыми меня буквально доводит Алрин.
   - Доброе утро, Ганс, - спокойно сказала она, подняв на меня взгляд. Я вымученно улыбнулся: хотя головная боль поутихла, увы, современная медицина все-таки недостаточно хорошо (вернее, быстро) излечивает абстинентный синдром.
   - Утро... Тора, ты можешь сказать мне, зачем мне вчера понадобилось измерять поля Махди?
   - Нет, - прозвучал благодушный ответ. - Ты что-то говорил про их структуру, кажется. Ганс, ты уже вышел из запоя?
   Я потер заросший подбородок.
   - М-м. Наверное. Мой ум отвлекла новая задача: попытаться вспомнить, зачем мне Махди.
   - Отвлекла от чего?
   В глазах ее не было ничего, кроме благожелательного участия. Я вздохнул: Тора, она всегда такая. Ответа на свой вопрос она не дождалась; вместо этого я задал встречный.
   - Как поживает Яинигве?
   - Я не знаю, - покачала головой Тора. - Ее лайнер покинул Лямбда-246, и я потеряла с ней связь. Кажется, она заблокировала меня, хотя я не понимаю, почему.
   - Очень печально.
   - Быть может, она еще вернется, спустя несколько лет, - предположила она с невинным видом. - Яинигве и раньше пропадала, иногда довольно надолго.
   - ...Я почему-то думаю, что нет.
   Яндор пожала плечами и продолжила печатать.
   - Поля Махди, - пробормотал я. - Таинственные и нерегистрируемые. Точно так же, как и бог. Может быть, именно поэтому я заинтересовался, а?..
   - Бог не существует, Ганс.
   - Это же не доказано.
   Тора вздохнула и снова посмотрела на меня.
   - Ты сам-то веришь в это?
   - Я не могу в это верить, - возмутился я. - Я ученый, а ученым просто не полагается верить. Мы можем лишь строить рабочие гипотезы и, руководствуясь какими-то принципами, принимать их или нет. Ученый должен быть объективным, а верующий объективным быть не может.
   - Ну, и какую рабочую гипотезу сейчас принимаешь ты, Ганс?
   - А?..
   - Существует ли бог или нет? Существует ли рай, например?..
   Я слегка смутился. Все это время я отчаянно пытался выяснить, возможно ли это или нет... Попытки обнаружить существование бога или потусторонних миров, - чего угодно, - подразумевают предположение о положительном результате. Если принимаешь за рабочую гипотезу об их отсутствии, тогда зачем искать?..
   Вот только мой рассудок верить в это категорически отказывался, даже принимать в качестве рабочей гипотезы, да что там!.. Даже допускать сколько-нибудь значительную вероятность положительного ответа.
   - Кажется... - медленно начал я, - кажется, у меня пока еще нет определенной рабочей гипотезы.
   - Тогда как же ты ставишь эксперименты? - удивилась вроде бы Тора. - Если у тебя нет конкретной задачи, что ты вообще пытаешься изобразить этим?
   Я задумался.
   - Вообще-то, цель моего проекта - выяснить возможность существования потусторонних объектов. И субъектов. Наличие высшего существа, или существ, если их несколько, и пространства с иной структурой, то есть, немолекулярной.
   - Так ты понимаешь потусторонние миры, значит?
   - Ну посуди сама, - пожал я плечами. - Что такое "потусторонний"? Это значит - трансцендентный, то место, куда мы в своем настоящем состоянии попасть не можем. Живое существо, состоящее из молекул, теоретически может попасть в любую точку молекулярного пространства, например, в высшее измерение. А немолекулярное пространство?.. Обладающее наверняка совершенно другими физическими законами.
   - Я слабо представляю себе это, - призналась Тора. - И еще меньше понимаю, как это можно зафиксировать.
   - Косвенно, - буркнул я. - Немолекулярное пространство, иначе говоря, нечто нематериальное. Вдруг эти самые поля Махди нематериальны, например.
   - Часть теоретиков Гилраэна придерживается подобной позиции, - кивнула она.
   - Это, конечно, не целый мир, - я взмахнул рукой, - но, если вообще существует подобная субстанция... ну, ты помнишь древние теории о существовании антивселенной, да?
   - Они были опровергнуты в процессе исследования антиматерии, - покачала головой Яндор. - Но мне понятна твоя мысль. Хорошо, Ганс, допустим... ты вспомнил, значит, да?..
   Я озадачился. И ведь верно, только что сам изложил ей все причины собственного помешательства, а теперь сижу и изображаю идиота.
   - Очевидно, да...
   - Я сама, если честно, - сказала тогда Тора, - не теоретик в Изменении Реальности. Я занимаюсь изучением и разработкой различных типов Изменения Реальности. Но я уже упоминала тебе того профессора, верно?.. Он мог бы проконсультировать тебя, например.
   - Ты не будешь в этом участвовать? - поинтересовался я для проформы. Яндор задумалась, легонько постукивая длинными изящными коготками по столешнице. Наконец она несколько неуверенно ответила:
   - Пожалуй, нет... Извини, Ганс. Хотя если тебе понадобится моя помощь, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
   - Да я особо и не рассчитывал, - улыбнулся я ей. - Тогда организуй, пожалуйста, нашу встречу с этим твоим профессором, ладно?
   ***
   Обладающая примитивным искусственным интеллектом дверь дала мне знать о посетителе легким попискиваньем. Поскольку на этот момент от Алрин я не скрывался, отреагировал я спокойно. Дверь плавно отъехала в сторону, открывая вид на длинный светлый коридор, часть которого загораживал собой среднего роста человек с буком; бук он держал, словно это была папка с документами, прижимая к груди одной рукой.
   - Добрый день, - сказал я вежливо.
   - День добрый, - был ответ. В том, что это человек, сомневаться не приходилось: его лицо обрамляла довольно-таки роскошная темно-русая с проседью борода, слегка вьющаяся и почти квадратная по форме, к тому же, на вид ему нельзя было дать меньше сорока, тогда как все наиболее похожие на людей расы отличаются другими формами старения. - Профессор Ольсен, если я не ошибаюсь?
   У него был странноватый акцент, и я сначала подумал, что он не работает в Серебряке. Впрочем, потом до меня дошло, что это всего лишь легкий дефект речи: незнакомец попросту шепелявил.
   - Не ошибаетесь, - ответил я. - С кем имею честь?..
   - Бас Фолькердинг, - представился человек. - Меня просила зайти к вам профессор Яндор, по поводу вашего проекта...
   - А, верно, - я подумал, что это и есть тот самый профессор, интересующийся богом. Это оказалось слегка неожиданно: чтобы он сам пришел ко мне, будто скромный лаборант, да еще и без особого предупреждения...
   Но следующая реплика Фолькердинга опровергла мои домыслы.
   - Профессор Яндор - мой научный руководитель, - улыбнулся он, пройдя наконец в кабинет. - Мне по роду деятельности необходимо проконсультироваться с профессором Аски, и она попросила меня проводить вас... кажется, вы хотели с ним познакомиться?
   Я поднялся с места, чувствуя себя слегка неловко. Фолькердинг все еще топтался возле дверей. Казалось, он-то никакого дискомфорта не испытывал.
   - Да, я был бы вам очень благодарен, - сказал я наконец. - Вы направляетесь к нему сейчас же?
   - Ну, я могу подождать, - взмахнул он пухлой рукой. - Мы договаривались, что я загляну сегодня, но не уточняли времени. Профессор сегодня должен быть весь день в своем кабинете.
   - А я свободен, - воскликнул я, спешно хватая задремавший бук в охапку одной рукой и пиджак, висевший на спинке кресла, другой. - Очень хорошо, просто замечательно. Пойдемте же тогда, не будем медлить.
   Мы вышли в коридор вдвоем, Фолькердинг чуть впереди; я закрыл дверь и напялил пиджак, едва не выронив бук, разозленно заверещавший при этом. Надо сказать, я был немного удивлен: не так часто встретишь в Серебряке человека родом не с моей планеты, серьезно занятого научной деятельностью. Разумеется, люди тут тоже встречались, но нужно быть поистине гением, чтобы успеть добиться сколько-нибудь весомых результатов в современной науке, с их-то продолжительностью жизни, которую не слишком сильно продлевали все достижения медицины.
   - А какой у вас к нему вопрос? - полюбопытствовал я. Фолькердинг, вышагивавший по коридору с таким видом, будто он был гуляющим мальчишкой, беззаботно ответствовал:
   - Через пару недель я защищаю докторскую по амарике, а профессор в этой области Изменения Реальности большой знаток. Мне хотелось бы уточнить у него некоторые теоретические аспекты по модификации тела различных существ.
   Ничего себе, подумал я. Вообще-то Тора - заведующая кафедрой амарики, и уже довольно давно; если уж ее собственный подопечный хочет получить консультацию у другого ученого, значит, тот ученый...
   - Профессор Аски, вы сказали?.. Прошу прощения, мне не представили его, лишь сообщили, что он может мне помочь с проектом.
   - Аарон Аски, - подтвердил Фолькердинг. - Он видный профессор, специализирующийся на общей теории Изменения Реальности и в частности на амарике. Ваш проект каким-то образом затрагивает Изменение Реальности?
   Я пожал плечами; к тому времени мы уже ехали на эскалаторе, направляясь на станцию эс-линии. Фолькердинг наконец повернулся ко мне лицом, и я обнаружил, что у него глаза неожиданно ясного голубого цвета, почти как небо.
   - Мой проект, - вздохнул я, - настолько несуразен, что затрагивает почти все, что только можно затронуть. В этом я убеждаюсь все больше и больше. На этот раз меня интересует возможность измерить уровень поля Махди.
   - Но поля Махди нерегистрируемы, - удивился Фолькердинг.
   - Знаю, знаю. Но мы ведь ученые, не так ли?.. Это сегодня они нерегистрируемы; никаких неоспоримых доказательств невозможности их измерить еще не получено, и вполне вероятно, что завтра будет создан прибор для измерения их уровня.
   Кажется, в его глазах мелькнуло уважение.
   - Я физик, и имею слабое представление о магии, - продолжал я тем временем. - Поэтому мне требуются консультации более знающего профессора. К сожалению, профессор Яндор моим проектом не заинтересовалась, но хотя бы порекомендовала, к кому можно обратиться.
   - Это же очень любопытно, - всплеснул руками Фолькердинг, сходя на металлическую поверхность станции. Бук его сохранял строго плоскую форму, имитируя папку, но в тот момент не удержался и выгнулся, пытаясь удержать равновесие.
   - Но, увы, многие это считают несбыточной мечтой, - рассмеялся я. Он был забавный; немного освоившись с его присутствием, я начал обращать больше внимания на его поведение. Он скорее напоминал собой беспечного лаборанта, чем существо, готовящееся стать профессором, да еще и в такой области, хотя я догадывался, что это напускное. У меня постепенно складывалось ощущение, что свои настоящие мысли Фолькердинг держит при себе, и они иногда проскальзывают в его круглых глазах, ничем иным не выдавая своего присутствия.
   - Между тем, я думаю, - сказал он, - без отличных знаний физики в этом не обойтись. Я, например, всегда полагал, что поля Махди - самые обычные квантовые поля, и ничего нематериального в них нет.
   - А насколько хорошо вы знаете физику? - полюбопытствовал я между делом. Толстая эска в этот момент пришвартовалась к станции, приветливо распахнув серебристые двери. Мы вошли в ее салон и расположились на мягких сиденьях. От Центиума до Гилраэна было не то чтобы очень далеко.
   - Не слишком-то, - рассмеялся Фолькердинг. - Я все-таки больше гуманитарий, если можно так сказать. Основная область моей деятельности находится в Сварте.
   - Вы лингвист? - удивился я. Надо же, человек, который занимается не единственной отраслью науки.
   - Я профессор сравнительного языкознания, - вежливо ответил Фолькердинг. - В Гилраэне я получал второе высшее образование.
   Я растерянно подергал себя за мочку левого уха. Вот, пожалуй, пример для подражания всем людям.
   - Меня заинтересовала связь между естественными языками и языком формул в магии, - добавил тот. - Вы ведь также психолог, верно? - я кивнул. - Тогда это могло бы показаться любопытным и вам. Я обнаружил, что действительно очень высок коэффициент корреляции Спирмена между формулировкой заклинания и силой производимого эффекта; непонятная, выражающаяся в математических символах формулировка находит больший отклик у гуманоидов с жесткой силой воли... простите, я вас не утомил?
   Он спохватился, это выглядело так забавно, что я только улыбнулся в ответ.
   - Что вы, нисколько.
   - Замечательно, - вздохнул Фолькердинг. - Так о чем это я... alors... да, тогда как формулировка на естественном языке, ну, наподобие тех псевдозаклинаний, которые используются в легендах, более действенна для гуманоидов с неустойчивым эмоциональным состоянием.
   - И с чем это, по-вашему, связано? - поинтересовался я.
   - С ассоциациями, - был ответ. - У существ с холодным складом ума, особенно у тех, кто воспринимает магию не иначе, как жестко ограниченную науку, наибольшие ассоциации вызывают заумные формулы. И наоборот. Ведь в Изменении Реальности очень важно осознание индивидуумом того, что он делает; четкое понимание задачи и высокая целеустремленность зачастую решают все. Именно этому вопросу и посвящена моя докторская.
   Остроносые башенки Гилраэна окружили эску, будто взяв ее в плен; мы прибыли на место назначения. Фолькердинг, казалось, этого не заметил, увлеченный своей речью. Я сделал знак, ненавязчиво напоминая ему.
   Сойдя на отделанную под мрамор поверхность станции, я вдруг почувствовал себя так, будто с головой погрузился в совершенно чужой для меня мир. Даже бук в моих руках притих, словно это и ему передалось; мы стояли в царстве легенд, только замаскировавшемся под оплот науки, и проводником у нас был этот странноватый человек, рассуждавший о слабо понятных для меня вещах. Мне даже на пару мгновений померещилось, что он и не человек вовсе, а какое-то полумифическое существо. К тому же, тут он подошел к электронному гиду и что-то рассеянно пробормотал себе под нос; этого языка я не знал. Должно быть, его родной?..
   - Нам на триста пятнадцатый этаж, - сообщил затем мне Фолькердинг, оборачиваясь. - Пойдемте, профессор.
   ***
   Он принадлежал к расе эконианцев, высокий, под два с лишним метра, с морщинистой коричневой кожей, больше похожей на кору; несмотря на огромное сходство строения с человеческим, выглядели эконианцы гораздо менее похожими на людей, чем те же С'драсса, и профессор Аски больше мне напомнил какого-то странного уродца. Я поспешил избавиться от возникшей ассоциации: некрасиво, в конце концов. Впрочем, есть у разумных существ (по крайней мере, большинства гуманоидных) такая досадная особенность: виденное много раз они воспринимают как нечто само собой разумеющееся, увиденное в первый им чаще всего не нравится; так и я уже давным-давно привык к Алрин, которая на фоне Аски выглядела бы настоящим чудовищем, и не находил ее чем-то ужасным, хотя впервые увидевший аруари человек пришел бы в шок. Алрин не была гуманоидом.
   Профессор Аски явно ожидал нас; его кабинет был просто огромным, настоящий холл, и перед широким письменным столом, на котором громоздились совершенно древние печатные еще фолианты, стояло два кресла.
   - Прошу, присаживайтесь, - голос у него оказался сухой и слегка хрипловатый. Ясно-изумрудная радужная оболочка занимала собой большую часть глаза; белков практически не было видно. Мы с Фолькердингом опустились на предложенные места и переглянулись. Бас сделал короткий жест, давая понять, что его вопрос в любом случае подождет, поскольку более ординарен. Я вздохнул.
   - Должно быть, профессор Яндор уже говорила вам о моем проекте, - сказал я печально. Терпеть не могу, когда о моих очередных глупостях узнает чуть менее, чем весь Серебряк; но иногда это все-таки случалось, и я опасался, что о теперешнем-то уж точно все прознают. Интересно, а очкарик Лео будет гордиться собой при этом или нет?.. Я обнаружил, что уже практически не помню даже, как он выглядит: их группа, на мое счастье, закончила курс, который я у них вел. Честное слово, давно уже такое количество бездарей не концентрировалось в одном месте.
   - Да, но не слишком подробно, - ответствовал Аски. - Если господин Фолькердинг не возражает, я желал бы услышать от вас детали.
   - В первую очередь меня интересует существование реальности, отличной от нашей, - начал я осторожно. - Это главная цель моего проекта. Существует ли бог, или боги, и существуют ли иные миры, не считая, разумеется, высших измерений; в моей рабочей гипотезе это всего лишь пространственные надстройки над нашей реальностью.
   - Должно быть, Тора многократно повторяла вам, что Изменение Реальности не имеет ничего общего с нереальным, - усмехнулся Аски, и я моментально почувствовал, что за этой усмешкой крылась и досада, и даже злость; очевидно, профессор был с Торой не согласен. Я кивнул.
   - Да, разумеется. Но я и не настаиваю на обратном. Я лишь подумал следующее: поля Махди нефиксируемы. Что, если они нематериальны?.. То есть, имеют структуру, отличную от обычной, молекулярной. Не вписываются в расширенную модель, принятую в физике элементарных частиц. Профессор Яндор - в первую очередь практик, естественно, ей нет дела до таких сугубо теоретических на данном уровне вопросов.
   Тонкие сухие губы Аски растянулись в ухмылке.
   - Вы верите в бога, профессор? - внезапно спросил он. Я даже растерялся немного. Потом подумал: что-то слишком часто в последнее время мне этот вопрос задают.
   - Как ученый, я не могу принимать на веру что бы то ни было, - сдержанно ответил я наконец. - Я могу лишь строить гипотезы.
   - И какова ваша рабочая гипотеза?
   Это уже тоже было, так что вопрос не застал меня врасплох, как в первый раз.
   - Я не исключаю возможности существования потусторонних объектов, - сказал я ровным тоном. Судя по тому, что рассказывала Тора, и по тому, что я теперь видел собственными глазами, Аски вряд ли был убежденным атеистом, уж скорее, наоборот.
   - И это все? Не слишком ли нечетко для гипотезы?
   - По-моему, даже наоборот.
   Его сморщенное лицо неуловимо скривилось, будто эконианец был недоволен полученным ответом.
   - Что ж, может быть. Так что бы вы хотели услышать от меня, профессор Ольсен?
   - На данном этапе - всего лишь ваше мнение о теоретически возможной структуре полей Махди, - сказал я, против собственной воли почувствовав легкое неприятие этого будто высушенного существа. - Если вас заинтересует это, я намерен попытаться все-таки зарегистрировать поле Махди тем или иным способом.
   Аски хрипло рассмеялся и сделал не совсем понятный даже мне жест.
   - Я думаю, что вам никогда это не удастся. Я полагаю, что поле Махди является непосредственным доказательством существования Бога, соответственно, и структура его - божественна. То есть, непознаваема по своей структуре. Знаете ли, я одно время и сам пытался выявить Бога при помощи науки, но постоянно терпел поражение, пока не смирился с этим. В природе все-таки есть вещи, которых нам никогда не постичь.
   Я вновь и вновь пытался вернуть себе объективность, но тут уже было ничего не сделать: все мои установки на нейтральное положение оказались разрушены этими надменными словами, не терпящими возражений. Я сам по себе никогда не отличался особой упертостью в этом плане: хотят другие, ну и пусть верят хоть в невидимого розового единорога, мне-то что, но тут уже было несколько другое. Кажется, Аски больно задел во мне ученого: он привел совершенно не доказанные ничем, хоть единым словом, утверждения. Даже философия, одна из самых странных и абстрактных наук Серебряка, этим не занимается. Вот оно, богословие! Одно софоложество. Это так, потому что это так, и все. Бог есть, а те, кто в него не верит, идиоты.
   Я все-таки подавил остро вспыхнувшее желание высказать свои размышления с большим количеством желчи, но сказать что-то требовалось, и я холодно произнес:
   - Благодарю за ваше мнение, профессор. Однако, боюсь, я не оставлю своих исследований, пока не получу хоть каких-нибудь результатов, хотя бы и отрицательных.
   - Было бы весьма интересно наблюдать за ходом вашего проекта, - неожиданно поднял лысую на макушке голову Фолькердинг, до того сидевший совершенно тихо и будто бы не слушавший нашей беседы. Аски нахмурился; на его безволосом черепе это смотрелось диковато.
   - Да, господин Фолькердинг прав, - наконец заявил профессор. - Если вы вдруг достигнете каких бы то ни было результатов, будьте добры, поставьте в известность и меня.
   В этих словах была изрядная доля иронии; кажется, Аски совершенно не считался с общепринятым правилами этикета, что взбесило меня только еще больше. Кажется, даже очкарик Лео, из-за которого вся эта каша и заварилась, бесил меня не настолько сильно.
   Уже несколько позже, выйдя из кабинета Аски вместе с Фолькердингом, которого я дождался чисто по инерции, я почти что злобно буркнул:
   - Кажется, я наконец сформулировал свою рабочую гипотезу касательно полей Махди. Этот... кхм, профессор Аски полагает, что их природа божественна, в моей же гипотезе предполагается, что поля Махди вполне себе материальны и могут быть описаны с применением расширенной модели и общей теории поля.
   Фолькердинг вдруг рассмеялся.
   - Стало быть, вы не нашли поддержки, профессор? Тем не менее, не забывайте, что профессор Яндор всегда будет рада помочь вам, чем только сумеет.
   - Я знаю, - улыбнулся я в ответ. - Жаль, что она не хочет участвовать в проекте: его часть касательно полей Махди кажется мне куда более перспективной, чем все остальное.
   ***
   - Что мы подразумеваем под "опытом"? Лучший способ найти ответ - это спросить: в чем разница между событием, данным в опыте, и не данным в опыте? Дождь, который мы видим или чувствуем, дан в опыте; но дождь, идущий там, где нет ничего живого, не дан в опыте. Таким образом, мы приходим к выводу: опыт есть только там, где есть жизнь. Но опыт протяжен в пространстве или времени не одинаково с жизнью...
   Я проскользнул на ее лекцию, затерявшись в толпе растрепанных студентов; эти были, кажется, с кафедры философской антропологии, то есть - будущие профессиональные философы (если только такое понятие возможно), а значит, крайне странные уже просто на вид. В моем случае сочетание кеды-пиджак выглядело на их фоне совершенно невинным. Она, быть может, и заметила меня, но не подала вида, и я устроился на галерке, за спинами двух высоких миро, сделав вид, что я тоже обычный студент.
   Я и раньше бывал на ее занятиях; Лилит вела пару, как обычно, вольготно устроившись на столе, - эта привычка у нас с ней была общая, - и лениво стряхивая серый пепел в специально для нее оставленную чашку. В отличие у меня, - я не курю, - у нее была еще одна идиотская привычка, курить, как паровоз, во время лекции. Студенты ее об этом знали (готов поклясться, опытные старшекурсники наверняка предупреждали первачков), и все, кто плохо переносил сигаретный дым, старались устроиться подальше от кафедры.
   Впервые за довольно долгое время у меня уже закончились лекции, а у нее нет: часть моих студентов благополучно завалила экзамены (или сдала, мне было неважно), и количество часов у меня поуменьшилось, так что сегодня я зашел за Лилит, а не как обычно.
   Впрочем, теперь разницы не было никакой, потому что мы оба остались без личного транспорта.
   Она закончила на пять минут раньше, и студенты некоторое время еще сидели, будто не поняли, что случилось, потом вдруг резко соскочили со своих мест и принялись собираться, словно в здании начался пожар. Я спокойно подошел к Маршере, тушившей последний окурок в импровизированной пепельнице.
   - Ты хотел поговорить со мной, но почему-то не связался через коммуникатор, - хмыкнула она спокойно, не поднимая взгляда. - Дай угадаю, у тебя алкоголизм, и ты хочешь пойти в пивнушку.
   - На самом деле, в пивнушке просто атмосфера спокойная, - признался я. - Не волнуйся, у меня уже закончилось. Я хотел обсудить с тобой эти чертовы поля Махди.
   - Ты же получил консультацию у того профессора, верно?..
   - Да, и он меня невероятно взбесил. Ну и... Лилл, я, конечно, не настаиваю на твоем участии...
   - Да ладно тебе, Гансик, перестань, - она легко рассмеялась и выскользнула из аудитории, подождала, пока я выйду следом, и заперла дверь. - Если я хочу, то я участвую в твоем бредовом проекте. А впрочем, знаешь, мне кажется, тебе не хватает толкового секретаря. Или жены. Одно из двух: тебе нужен кто-то, кто будет следить за твоим расписанием и за количеством потребляемого тобой спиртного. Ну что, поехали в "Пьяный Дракон"?
   Я замешкался, озадаченный ее словами; пришлось догонять ее несколько несолидными прыжками. Маршера шла, помахивая электронным ключом, и хихикала.
   - Лилл!..
   - Пока что я выполняю эти обязанности, так или иначе, - беззаботно продолжила она, - но у меня своя жизнь, Гансик, и в один прекрасный день меня рядом может не оказаться. Ну а, впрочем, что это я читаю тебе лекции.
   Я обогнал ее и некоторое время шел лицом к ней, разглядывая ее. Что-то в ее выражении меня озадачило.
   - Ты какая-то внезапная, - наконец прогнусавил я, снова отстав и практически поскакав следом. Кажется, лекция по философии, да еще и в качестве слушателя, не пошла мне на пользу: я ощущал себя глупым студентом. - Это всегда подразумевалось, Лилл, но что-то ты сегодня. Ты что, какие-то хитрые планы строишь?
   - А?..
   - Может не оказаться... куда ты денешься, замуж за Канду выскочишь, что ли?
   Она не рассмеялась.
   - Ты же знаешь, что это невозможно, - мягко сказала Маршера. - Ты хоть раз в жизни слышал о браке между С'драсса и джакосто?
   - А что?..
   - Дурак.
   Мы вышли наконец на станцию эс-линии, и я продолжил нарезать круги с Лилит в центре, чувствуя потребность двигаться. Лилит оборачивалась следом за мной, пока наконец не рассмеялась.
   - Кажется, алкоголь разрушил большинство твоих нервных клеток, - сообщила она. - Ты сейчас так на ребенка похож.
   - В каждом разумном существе есть ребенок, - с умным видом возразил я. - Есть даже одна такая теория в психологии. И ты наверняка о ней знаешь.
   - Да конечно. Пошли.
   Нужная нам эска лениво подползла к платформе, и мы устроились на противоположных сиденьях.
   - Так что сегодня у тебя было? - поинтересовалась Лилит.
   - Я пошел к этому профессору, которого порекомендовала Тора, - сообщил я недовольно. - Аарон Аски, так его зовут. Он оказался истинно верующим и заявил мне, что я - отход жизнедеятельности, то есть, кхм, простите, что все мои попытки измерить Махди ни к чему не приведут. И что поле Махди обладает божественной структурой и является непосредственным доказательством существования бога.
   - Странноватое у него, в таком случае, доказательство, - фыркнула демоница. - Слишком уж неоднозначное. Я вот захочу и заявлю, что поле Махди - это доказательство теории Большого Взрыва. И будет то же самое.
   - Да я-то знаю... эта его упертость меня и взбесила.
   - Ну что, Тора, как обычно, плохо умеет оценивать разумных существ. Ей показалось, что вы страдаете одним типом психического расстройства.
   Я надулся.
   ***
   Увидев стройный высокий силуэт Винг-Т'а, слегка расплывавшийся в глазах из-за сигаретного дыма, я нисколько не удивился; а вот чуть более низкий и приземистый силуэт существа человеческой расы рядом с ней вызвал у меня отвалившуюся челюсть. Лилит перевела взгляд с меня на пришедших и дернула ухом.
   - Вечер всем, - сказала Тора, когда они подошли к нашему столику вплотную. - Кажется, заседания могучей кучки переместились из кабинета Лилит в пивнушку? Свидетельствует о декадансе, не находите? Это Бас Фолькердинг, если кто не знаком.
   - Лилит Маршера, - представилась ему демоница; я лишь кивнул, когда человек опустился на стул рядом. - Тоже с Гилраэна, я полагаю?
   - Можно и так сказать, - ответствовал Фолькердинг. - Профессор Яндор - мой научный руководитель.
   - Ганс, мы, собственно, к тебе, - невозмутимо заметила Тора. Я возмущенно вскинулся.
   - Какого черта в таком случае вы делаете в пивнушке?
   - Потому что вероятность тебя найти в "Пьяном Драконе" в данное время суток составляет почти девяносто процентов, - прозвучал ровный ответ. - Как видишь, мы тебя тут и нашли.
   Я насупился, почувствовав себя оскорбленным: это что, обвинение в алкоголизме, что ли?
   - А в чем вопрос? - поинтересовалась Лилит. - Так вы пить что-нибудь будете?
   - Я бы не отказалась от хорошего темного пива, - прежним тоном сообщила Тора; демоница глянула на Фолькердинга с легким вопросом в глазах. Он покачал головой.
   - Спасибо, я не люблю пиво.
   Подлетевший вик приготовился выслушать заказ; мы с Лилит тут были завсегдатаями, так что на нас машинка даже не глянула, Тора назвала какой-то сорт темного, а Фолькердинг, слегка замявшись, вдруг попросил:
   - Горячий шоколад с молоком, если можно.
   Вик пискнул и скрылся. Мы переглянулись, и в глазах каждого из нас я прочитал одно и то же позорное ощущение: все трое чувствовали себя презренными алкашами.
   - Кхм-кхм, - прокашлялся я. - Так в чем вопрос, Тора? Не в темном же пиве?
   - Нет, - ответила она спокойно. - Видишь ли, Бас кое-что рассказал мне о вашей сегодняшней встрече с Аски. И о твоих соображениях насчет проекта.
   - Ты тоже хочешь сказать мне, что я отход жизнедеятельности? - прогнусавил я, скорчив рожу.
   - Нет, я хочу сказать, что я передумала, - возразила Тора. - К тому же, Бас изъявляет определенное любопытство к проблеме. Мы готовы участвовать в твоем проекте, как специалисты в Изменении Реальности.
   Я открыл рот и забыл его закрыть.
   - К сожалению, я все-таки практик, - добавила Винг-Т'а, - но определенные знания в нужной области у меня, естественно, имеются. Пожалуй, иначе вместо меня заведующим на кафедре сделали бы Аски.
   Тут до меня дошла одна простенькая вещь.
   - Вы с Аски не в лучших отношениях, верно? - поинтересовался я. Тора удивилась.
   - Откуда ты взял?
   - Все верно, - встрял Фолькердинг. - Профессор Аски недолюбливает профессора Яндор и часто вступает с ней в дискуссии.
   - Ничего удивительного, - рассмеялся я наконец. - Тора, ты ведь одна из самых молодых специалистов на кафедре амарики.
   - И что?.. - почти что растерялась Яндор.
   - Аски считает, что не ты должна быть заведующей, а он.
   В этот момент принесли наш заказ; на некоторое время мы дружно позабыли про тему разговора, с затаенной тоской наблюдая, как Фолькердинг по-детски радуется своему шоколаду и размешивает его трубочкой в высоком стакане.
   - Эм, так о чем мы, - наконец опомнился я. - Я честно рад, Тора, что вы решили участвовать. Для начала, на кое-какие мысли меня навели слова господина Фолькердинга.
   - Можно просто Бас, - встрял он. - А то я чувствую себя немного неловко, вы все давно на ты друг с другом.
   - Хорошо, - кивнул я ему. - Так вот, за рабочую гипотезу я на данный момент времени принимаю то, что поля Махди - вполне себе материальное явление. Если я докажу, что их структура атомарна, и никакой связи с потусторонними силами они не имеют, будем считать, что мы всего лишь отсеяли как несостоятельную еще одну попытку доказать существование бога. Ну, а если выяснится, что я был неправ, тогда мой проект приходит к логическому завершению... теология приобретает статус реальной науки, соответствующей критерию Поппера, и куча вытекающих малоприятных последствий.
   - Какой ты смешной все-таки, - протянула Маршера, сделав первый глоток из собственного стакана. - Мечтаешь получить отрицательный ответ в решении своей задачи. Признайся честно, тебе хочется доказать, что бога нет.
   - Ну, - замялся я, - насчет бога ты права, мне не очень-то хочется, чтобы из-за моего открытия религия приобрела массовый характер. А вот насчет потусторонних миров, тут я все еще нейтрален.
   - Ну ладно, вопросы такого широкого плана нас не касаются, - встряла Тора. - Чего-то более конкретного насчет Махди ты еще не придумал, Ганс?
   - Предлагаю для начала изучить уже существующую литературу по вопросу, чтобы хотя бы не повторять неудачные опыты своих предшественников, - добавил Бас. Шоколада в стакане осталась ровно половина. - Я могу заняться этим, мне не привыкать копаться в книгах.
   - Я помогу, - мягко встряла Лилит. - Давай мы с тобой подберем список источников, а затем уже будем все вместе их рассматривать.
   - Предварительная моя идея такова, - сообщил я, вертя свой стакан в руках. - Что из себя гипотетически могут представлять Махди? Если это квантовое поле, как предположил Бас, то оно включает в себя какие-то элементарные частицы. Прошу специалистов рассказать, как именно происходит Изменение Реальности, желательно на молекулярном уровне.
   - Можно превратить воду в вино, если ты об этом, - сказала Тора. - При определенных условиях. Происходят изменения действительно на уровне элементарных частиц, но что их вызывает, мы выяснить не в состоянии.
   - Замечательно. Тогда, с точки зрения физики, я вам вот что скажу. Вполне возможно, что Махди - это какие-то волны, либо излучение, испускаемое организмом, - придется опять впутывать в это Рогьяр и ее коллег, - содержащее элементарные частицы, которые участвуют во всех типах возможного взаимодействия. До определенной степени, разумеется. Нельзя создать из ничего что-то; верно?
   - Абсолютно, - кивнул Бас. - В таком случае, и временные ограничения для магии обретают какие-то основания. В современной теории поля ведь не предусмотрено движение по такому параметру, как время?
   - И этот закон, невозможность восстановить статус кво, - пробормотала Лилит, глядя на меня. - Гансик, как думаешь? В принципе, если изменяется состояние элементарных частиц, что мешает собрать заново разрушенный объект?
   - Закон сохранения энергии, - брякнул я. - Например. Плюс, вероятность вернуть абсолютно все кварки на их прежние места стремится к нулю. В только что выстроенной нами теории предполагается, что эти гипотетические частицы воздействуют на реальность, пересобирая из других частиц требуемое. При этом сборка, скорее всего, идет вслепую.
   - Ну, до некоторой степени восстановить уничтоженное получается, - заметила Тора. - Но, кстати, не живую материю. Можно собрать обратно разбитую чашку. А вот воскресить живое существо - никак. При этом заклинания, восстанавливающие уничтоженное, требуют больших затрат сил и времени, как правило, и новичкам не поддаются.
   - Должно быть, для восстановления живой материи, - подал голос Бас, прикончивший свой шоколад, - требуется нечто еще, помимо бездумного складывания атомов-кирпичиков. Слишком сложная структура живой клетки; восстанавливать поврежденное нам еще удается, хоть и с трудом. А вот регенерировать...
   Я вздохнул. Задача выглядела совершенно запутанной и лишенной какой бы то ни было логики. Ничего удивительного, что Аски сдался и приписал ей божественный статус.
   Но мы так просто не сдадимся. Этот эконианец был мне отчего-то настолько неприятен, что я был готов вцепиться в эту идиотскую задачу насмерть, лишь бы утереть ему нос. Должно быть, добавляли еще и их отношения с Торой, которую я уже довольно давно считал своим другом.
   Когда я очнулся от своих размышлений, оказалось, что Лилит и Бас уже договариваются о завтрашней работе в библиотеке.
   - Да, - говорил Фолькердинг, - у меня уже есть кое-какие книги на примете, я пролистал их, когда собирал материал для собственной докторской... быть может, есть наработки С'драсса по этому вопросу? Ваша раса издревле славилась своими незаурядными способностями к магии.
   - Разумеется, есть, - согласилась Лилит. - Вдобавок, С'драсса на дух не переносят всяких там непонятностей, их всегда уязвляло то, что поля Махди кажутся такими подозрительно нематериальными.
   Я поймал на себе взгляд Торы. Она улыбнулась.
   - Пока наши коллеги собирают материал для обработки, - произнесла она спокойно, - мы с тобой могли бы заняться подготовкой к экспериментам. Ты уже представляешь себе, что нам понадобится?
   - Ускоритель элементарных частиц, - брякнул я. - Причем мне придется разработать какую-то специфичную конструкцию, что ли. Уже существующие, скорее всего, не годятся, уж если они до сих пор ничем не помогли. А еще, наверное, существа, владеющие Изменением Реальности.
   - У нас уже есть я, Бас и Лилит, - сказала Тора. - Ах да, и Канда. Я полагаю, на первых порах этого вполне хватит: мы с Лилит относимся к первому типу, то есть, обладаем стабильным полем Махди, тогда как Канда и Бас - носители второго типа.
   - Это связано с эмоциями? - вяло уточнил я, припомнив разглагольствования Фолькердинга.
   - Все верно. Видишь ли, в классической теории Изменения Реальности существует два подхода; первый характерен для С'драсса, например, сохранение жесткого контроля над эмоциями и использование природной силы воли. А второй - человеческий, основанный на практически противоположном методе, как ни странно. Чем сильнее эмоции, тем больше сила воли; естественно, не всякие эмоции. Традиционно первый тип считается предпочтительнее второго, потому что последний может давать непредсказуемые результаты, конечно, но в целом оказывается менее действенным.
   Я потеребил мочку уха.
   - Итак, подопытные у нас уже есть. Хорошо, тогда я займусь уже существующими коллайдерами с тем, чтобы попытаться сконструировать нечто принципиально новое, - пробормотал я. - Найди то, не знаю что... вот черт.
   ***
   Она задумчиво шевелила щупальцами, явно озадаченная моим вопросом.
   Я терпеливо ждал; в широком окне ее кабинета очень заманчиво летали туда-сюда всякие средства передвижения, которые мне почему-то хотелось посчитать. Я не сдержался и досчитал до двадцати трех, а потом Алрин наконец сказала:
   - Это необычный вопрос, Иоганнес. Это как-то связано с твоим последним проектом?
   - Можно и так сказать, - вздохнул я. - Так что там?..
   - Современные ускорители позволяют установить существование бозона Хиггса, долгое время считавшегося чисто гипотетическим. Но наличие еще более мелких единиц пока считается невозможным, во всяком случае, выяснить это экспериментальным путем мы не можем.
   - Да ладно - более мелких, а каких-либо иных, помимо уже известных? Насколько хорошо изучено строение электрона?
   Я все-таки обычно занимаюсь ядерными реакциями, а не строением мирного атома; Алрин же - специалист именно в физике элементарных частиц, мало того, под ее руководством находится самый большой коллайдер Серебряка. Кажется, в последнее время я слишком мало уделял ему внимания; когда я только начинал работать здесь, я буквально пропадал в бетонированных подвалах самых нижних лабораторий Орриума.
   - С момента твоего последнего страстного увлечения этим вопросом, - сухо прозвучал электронный голос Алрин, - ничего не изменилось. Я думаю, ты знаешь расширенную модель ничуть не хуже меня, Иоганнес. И если ты пытаешься искать какие-то дополнительные частицы, которые в ней не предусмотрены, я вряд ли могу тебе помочь. Есть, впрочем, суперсимметричные модели, которые не исключают существование еще не установленных нами элементов. Хотя Терготон за пятьдесят с лишним лет своей работы не подтвердил еще ни одной теории, кроме минимальной суперсимметричной модели, а всякие там теории струн продолжают существовать лишь в головах их создателей и разработчиков.
   - Я думаю, что нам придется построить еще один коллайдер, - тяжко вздохнул я. - Как у нас с ресурсами?
   - На Лямбда-246 для него не хватает территории, - был холодный ответ. - Тебе придется запросить ресурсы у Управления, быть может, тебе выделят одну из еще не задействованных планет системы. Если, конечно, ты не собираешься строить мини-коллайдер. Чем, вообще говоря, тебя Терготон не устраивает?
   - Детекторами, - брякнул я. - Они не в состоянии зафиксировать нужную мне частицу.
   Алрин совершила малопонятное движение одним из щупальцев, должно быть, означавшее неодобрение.
   - Я полагаю, - сказала она строго, - тебе не выдадут никаких ресурсов до тех пор, пока ты не предоставишь какой-никакой схемы для нового детектора, Иоганнес. Сам понимаешь, строить еще один ускоритель элементарных частиц - занятие накладное, и просто так, потому что тебе захотелось, этого делать никто не будет.
   - Я все предоставлю, - я поднял ладонь. - Спасибо за консультацию, Алрин. Хотя, боюсь, в последнее время еще ни одна консультация не принесла мне значительных результатов.
   - Таков проект, которым ты занимаешься, - возразила моя заведующая. - Если бы мы могли сказать тебе больше, ты бы его забросил, верно? Потому что это означало бы, что не так уж он безнадежен.
   - Перестань. Я не думаю, что он безнадежен.
   - Конечно, ты не думаешь. Потому и занимаешься. Только не переусердствуй с этим, ладно?
   Мне померещился в ее электронном голосе какой-то непривычный тон, и я недоуменно уставился на нее. Алрин отвернулась к своему буку, лежащему пластом на столе. Разговор был окончен; своих слов объяснять она не собиралась.
   - Ну, я пошел, - как-то совсем несолидно брякнул я. Она махнула щупальцем. Я вышел в коридор и некоторое время брел по корпусу, не озадачиваясь определением направления и анализированием окружающей среды; так что столкновение стало для меня полной неожиданностью.
   Он едва не выронил свой старательно мимикрирующий под папку бук, с невнятным восклицанием подхватил его на полпути к полу. Наконец выпрямился и произнес таким радостным тоном, будто поздравлял меня:
   - Pardonnez-moi, s'il vous plaНt! Иоганнес, я как раз тебя искал.
   - Добрый день, Бас, - вздохнул я. - Только не говори мне, что вы с Лилит уже завершили.
   - Нет, далеко нет, - замахал он пухлыми руками, и буку опять пришлось извиваться, - но определенное количество литературы уже мигрировало из библиотеки в кабинет Торы. Она просила тебя заглянуть к ней, пока ее не завалило.
   Я рассмеялся: перейдя на ты, Фолькердинг стал разговаривать еще смешнее. Он был все-таки странный, особенно для человека, и вызывал у меня любопытство.
   - Очень хорошо, - сказал я. - Вообще-то я собирался заняться собственным вопросом, но это в любом случае подождет.
   - Я тоже скоро приду, - добавил Бас, уже когда мы направлялись в сторону станции. - Мне надо еще заглянуть в библиотеку, Лилит просила помочь дотащить ей все книги. Их оказалось довольно много, кстати.
   - Опять сидеть со всякой ерундой, - простонал я, припоминая наш с Лилит экскурс в историю религий Темной Эры. - Я надеюсь, эти источники хотя бы более или менее научны.
   - Вполне адекватные теории, - пожал плечами Фолькердинг. - Ну, есть некоторые, отличающиеся особым религиозным фанатизмом, но их все-таки меньшинство, как ни странно. Впрочем, быть может, это мы еще просто не выходили дальше исследований из Шестиста Миров.
   - Ха, да уж, я даже не представляю себе истинно верующего демона С'драсса, - в моем мозгу нарисовался Джокер, отбивающий поклоны в какой-нибудь феерической молельне, и мне это показалось настолько нелепым, что я расхохотался.
   - Однако Лилит говорит, на протяжении всей их истории и такое бывало, - возразил Бас, хотя на его лице была лукавая улыбка. - Что характерно, самым распространенным убеждением было мнение, что С'драсса - богоизбранный народ, что-то вроде ангелов. Самооценка у этого народа больше самого высокого строения на Лямбда-246, наверное.
   - На самом деле, очень многие народы к этому приходят, - рассмеялся я в ответ. - Каждому хочется верить, что его истина - единственная, и тот кусочек божества, который он отхватил - тот самый правильный бог, которого нет ни у кого другого.
   ***
   В кабинете у Торы и вправду царил настоящий хаос. Сама Винг-Т'а сидела на широком подоконнике, обложившись книгами, и листала какую-то из них; мне было видно, как пробегают на невидимом экране электронной книги строчки. Моему появлению она не придала особого значения, молча махнула рукой.
   Книги валялись везде. Мой бук тут же с азартным воплем ринулся их швырять; я тяжко вздохнул, пожалев, что Канда сейчас занят своими охотничьими делами и больше не приходит ко мне заниматься. Хотел было сесть на кресло, но обнаружил, что на кресле целая горка ровных круглых книжек; разгребать это все мне было лениво, так что я просто плюхнулся на пол.
   - Если хочешь кофе, позови вика, - рассеянно пробормотала Тора, заправляя длинную выбившуюся прядку синих волос за ухо. - Он тут где-то ошивался неподалеку.
   Подумав, я оглянулся и обнаружил машинку, старательно складывающую разбросанные моим буком книжки. Это выглядело, как настоящий сизифов труд: стоило вику навести относительный порядок, как бук снова с визгом кидался на аккуратно сложенную кучку и разметывал все в пух и прах.
   - Кофе со сливками, - буркнул я, махнув конечностью. Вик с нерешительностью оставил свое бессмысленное занятие и улетел.
   Некоторое время мы сидели в полной тишине, прерываемой только машинными воплями. Бук вошел в азарт и принялся за здорово живешь кататься по полу, выворачиваясь: кажется, этой скотине доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за тем, как книжки разлетаются от его кувырков по всему кабинету. Вик все еще пытался их собрать обратно. Небольшие горки образовывались то тут, то там, но безрезультатно, разумеется. Мне уже почти стало любопытно, кто из них первым сдастся.
   Бук как раз совершил грандиозный пируэт, намереваясь плюхнуться и прокатиться в сторону закрытой двери, когда та внезапно отъехала в сторону, и в результате кусок вирагеля с диким визгом врезался в чьи-то сапоги.
   - Маленькая гадина, - услышал я из-под стола, под которым уже практически улегся, голос демоницы. - Значит, Гансик здесь?.. Гансик, ты что под столом делаешь, спрятался от своей машины?
   - Иди к черту, - буркнул я, высовываясь. Лилит и вправду стояла возле входа, за ее спиной виднелась лысая макушка Баса. - Тут просто книжки валяются.
   В этот момент книгой мне прилетело точно по лбу, я заорал и швырнул той, которую держал в руке, в бук. Адская машина, к моему сожалению, увернулась. Лилит рассмеялась; вдруг бук протащило по полу, будто какая-то невидимая сила волокла его, и он перепуганно заверещал, вертя уголками. Приглядевшись, я обнаружил, что сам воздух вокруг машины сгустился и стал почти что осязаемым.
   - Кончай бурагозить, - сказала Маршера. - А то свяжу и подвешу на люстре.
   - Я и забыл, что вы тут все маги, - слегка смущенно пробормотал я. - А ведь вроде этим и занимаемся.
   Тут она подошла ко мне и устроила настоящий книжный дождь. Я заорал, потому что пару раз мне больно прилетело по затылку; Лилит только хихикала.
   - Кажется, эта порция последняя, - сообщил Бас, невозмутимо устраиваясь на низкой табуретке, с которой бук давно уже смел все предметы. - Теперь мы можем спокойно заняться чтением.
   Я устало вздохнул, разгребаясь из устроенного завала и наблюдая за тем, как бук перепуганно жмется по уголкам, явно следя за Лилит.
   - Чем там мой студент первого уровня занят? - рассеянно поинтересовался я.
   - Кажется, подготовкой полноценного отряда, - ответствовала Маршера, устраиваясь на столе. - Не сомневаюсь ни капли, Джокер его готовит к следующей миссии по твоему заказу. Как там коллайдер поживает?
   - Необходимо сначала разработать принципиально новые детекторы для него. А потом уже Управление будет строить. Или не будет. Тут от меня, кажется, ничего особо не зависит.
   - Да куда они денутся, - пожала плечами Тора. - Главное, это все-таки установить, что тебе нужно от этих самых детекторов.
   - А вот тут и кроется главная проблема, - вздохнул я тяжко, усевшись рядом со столом. Надо мной нависали длинные кудрявые волосы Лилит, практически сложившейся пополам и обхватившей себя ладонями за острые коленки. - Мне нужно что-нибудь, что реагирует на поля Махди. Хотя бы как-то.
   Кажется, Фолькердинг хотел что-то сказать, но в этот момент открылась дверь, и на пороге обнаружились чьи-то ноги. Мне было не видно со своего места, я высунулся сбоку, почувствовав всеобщее напряжение, и увидел, что к нам пожаловал профессор Аски собственной персоной.
   - Добрый день, коллеги, - сухо поприветствовал он нас. - Надеюсь, я ничему не помешал?
   - Нет, что вы, профессор, - спокойно ответила Тора, единственная из нас всех сохранившая совершенно невинный вид. - Мы всего лишь заняты изучением собранного материала. А что привело вас сюда?
   - Любопытство, - пояснил холодно Аски. - Хотелось бы знать, что вы намерены предпринять.
   - Профессор Ольсен полагает, что возможно зарегистрировать элементарные частицы, ответственные за создание поля Махди, на ускорителе, - доброжелательно сообщила ему Яндор. Я вздохнул, качая головой. Казалось, сам воздух в кабинете уже начал потрескивать морозом, а ей все было хоть бы хны: она попросту не замечала атмосферы. Аски пришел не просто узнать, как у нас дела, он пришел поиздеваться.
   - Ах, вот оно что, - хмыкнул эконианец. - Я надеюсь, Тора, вы отличаете хотя бы детектор от бустера.
   - Моя задача заключается в ином, - удивилась Яндор. - Работа коллайдера будет проходить под руководством профессора Ольсена, не моим.
   - Зачем же тогда вы участвуете в этом проекте, если вы тут вообще не нужны?
   Я не выдержал и поднялся на ноги.
   - Профессор Аски, - угрюмо сказал я. - Я не специалист в Изменении Реальности, поэтому мне просто необходимы консультации опытного мага. Поскольку вы отказались принимать участие, я попросил профессора Яндор.
   - Что ж, желаю удачи, - ядовито бросил тот и вышел. Мы переглянулись.
   - Отвратительный тип, - вполголоса произнесла Лилит, морща нос.
   - Да что он вам сделал? - искренне удивилась Тора. Я вздохнул и возвел очи горе: наиболее часто вызываемая Торой реакция.
   - Забудь, - помахала ладошкой демоница.
   - Я хотел сказать, - встрял Бас, - но профессор Аски мне не дал своим появлением... я кое-что вспомнил, Иоганнес. Думаю, это может нам пригодиться.
   - Что именно?
   - Около двух тысяч лет назад в Зеленой Галактике была открыта одна небольшая, но примечательная планетка, названием Сильван, - сообщил Фолькердинг. Я растерянно почти наблюдал, как мой бук увивается вокруг его, притворяющегося папкой. Кажется, моя скотина была не в состоянии понять, живой перед ней объект или нет, и неудоменно попискивала, все еще не решаясь ткнуть в него уголком.
   - А, Сильван, - кивнула Лилит. - Припоминаю. Вроде бы, ученые пришли в тупик, изучая ее?
   - Абсолютно верно. Сильван обитаем, но контакт с его жителями установить так и не удалось. Они считаются одной из самых загадочных жизненных форм; у них напрочь отсутствуют привычные для нас каналы восприятия, кроме, быть может, одного: они улавливают радиационное излучение. Закончилось все тем, что на Сильване прогремел ядерный взрыв, и большое количество местных обитателей погибло, - развел руками Бас. - Даже тогда, впрочем, они не предприняли совершенно никаких действий против исследователей, оставшись безучастными зрителями.
   - А как это связано с нашим вопросом? - не понял я.
   - Дело не в живых сильванцах, - пояснил Бас, обведя нас взглядом. - На Сильване были обнаружены странные кристаллы непонятного происхождения, реагировавшие на Изменение Реальности. Они начинали вибрировать, если рядом вершили магию.
   - И почему до сих пор никто не изучил их?
   - Они одинаково реагировали и на слабые, и на сильные заклинания, - пожал плечами Бас. - Ученые попросту ничего не добились. К тому же, их там было очень мало, и ядерный взрыв уничтожил большинство; я даже не знаю, осталось ли там еще хоть что-нибудь.
   - Черт, - выругался я. - Сюда хоть кусочек бы! Хоть крошку!
   Лилит рассмеялась.
   - Гансик, - сказала она, - кажется, я знаю, какой будет следующая миссия охотников Орриума. Мне обрадовать Джокера, или ты сам с ним свяжешься?
   Я растерянно взъерошил лохматую шевелюру и покосился на бук, все еще приплясывавший вокруг машины Фолькердинга.
   - Лучше ты, - наконец пробормотал я.

Нам не нужны другие миры. Нам нужно наше отражение. Мы не знаем, что делать с другими мирами. С нас довольно и одного, мы и так в нем задыхаемся.

   XV.
   О непонятных существах
   Вообще-то мне тут ничего не было надо, к тому же, официально я числился в отпуске. Но утро было ясное, занятия в Гилраэне должны были начаться только через несколько часов, и я не удержался, наведался в ангар к своему любимцу.
   Он сверкал на солнце, пробивавшемся через аэрогелевый купол, и выглядел отлично. Собственно говоря, я его уже давно вылизал до идеального состояния, так что делать мне тут было совершенно нечего; я уселся на колченогий табурет поодаль и принялся мечтательно им любоваться.
   Все-таки это мой корабль. Несмотря на то, что на бумагах он значится за Серебряком; я уже успел выяснить, что все доверенности Джокер потрудился оформить на меня, и в списках Шангри-Ден Белиал был приписан к моему личному отряду.
   Вспомнив об этой несуразице, я вздохнул. С недавнего момента я обнаружил себя в роли старшего лейтенанта Шангри-Ден, под началом которого находились еще четыре бойца. Я, в общем-то, отказывался воспринимать их как подчиненных. Признаться, они тоже. Шамису отнесся к подобному назначению с иронией, два миро - равнодушно, а вот Рьюга...
   - Чего это ты расселся, будто король на троне?
   А вот Рьюга вела себя так странно, что я никак не мог понять, что же она все-таки думает. То она принималась подначивать меня, то едва ли не заигрывала со мной; вот и теперь. Стоит, стерва, за моей спиной и усмехается.
   - Тоже мне трон, - беззлобно проворчал я. - Какая тебе разница, где я сижу?
   Она наконец выглянула из-за моего плеча, и я обнаружил, что на ней довольно милый комбинезон светло-голубого цвета, в тон ее глазам. А глаза у нее смотрели остро, так и кололи собой.
   - Хороший подчиненный, - важно заявила Рьюга, - должен внимательно следить за капитаном, буде сразу отреагировать на приказ. К тому же, перемещения капитана в пространстве наверняка могут подсказать, какое будет наше следующее задание.
   Я поморщился.
   - Чего ты паясничаешь? Я не просил, чтобы меня назначали.
   - Небось проклинаешь судьбу за то, что меня приписали в твой отряд? - съехидничала она. Я состроил рожу "гы", зная, что сейчас удивлю ее.
   - Вообще-то я лично выбирал состав.
   - Чего-о?! - судя по ее лицу, Тенхи явно не поверила. - Хочешь сказать, ты добровольно согласился...
   - Вообще-то с навигацией справиться могу я и сам, - заявил я. - Но Джокер требовал, чтобы кто-нибудь занял это место. Мне неважно, чья тушка будет сидеть в навигаторском кресле, если мне понадобится, я эту тушку выкину.
   Кажется, этот раунд все-таки был за мной: Рьюга даже покраснела от злости, сжала кулачки. Готов поклясться, тушкой ее до меня еще никто не называл.
   - Какой ты самоуверенный, - прошипела девушка. - Ты же даже навигаторских курсов не заканчивал! Думаешь, все знаешь лучше меня? Между прочим, я закончила с отличием!
   - Тогда скажи мне, чем отличается Валькирия от Корветта, - равнодушно предложил я. Этот же самый вопрос был много лет назад задан мне, когда меня принимали в команду браконьеры; я-то на него ответил, благо в сканерах высших измерений я разбираюсь.
   Рьюга раскрыла рот, закрыла его. Потом выпалила:
   - Да ведь они оба просто допотопные! Сейчас ими уже никто не пользуется.
   - Это ты так думаешь, - сказал я, извлекая из нагрудного кармана пачку сигарет. - Они действительно допотопные, и сейчас всякие блондинки предпочитают новомодную Астарте, потому что та вычисляет за них вещи, которые нормальный навигатор должен уметь вычислить и во сне. Собственно, главное различие в том, что Валькирия при вычислениях использует геометрию Урсуса, а Корветт - сферическую. В зависимости от задачи, бывает удобнее либо то, либо другое.
   Я закурил, она стояла рядом, красная как рак и не знающая, как бы ответить. Отношения у нас явно не складывались.
   - В общем-то, мне все равно, каким сканером ты умеешь пользоваться, - добил ее я окончательно, - главное, не особо суйся, когда мы будем на задании. Это я сейчас такой спокойный, если ты будешь мне мешать, я тебя серьезно выкину из кресла.
   - Да ну, - бросила она наконец, опомнившись. - Небось перед профессором Маршерой ты и на задании стелился, а?
   - Причем тут Лилит? - изумился я.
   - Ну, вы же летали вместе в Зорга. А она не из тех, кто будет сидеть и молчать.
   - И тем не менее, у нее хватило мозгов сидеть и молчать, - буркнул я сердито, отводя взгляд. Торжество в ее глазах приугасло. - Что, о нас уже по Шангри-Ден сплетни ходят, что ли?
   - Ну, есть немного.
   Я вздохнул и выпустил сразу несколько ровных колечек дыма. Тенхи наблюдала за ними и уходить не собиралась.
   - Долго ты будешь меня донимать?
   Она наконец соизволила посмотреть на меня. А потом вдруг сказала, совсем смирно как-то:
   - Может, ты мне покажешь этот свой Аскламату? Если уж выбрал меня навигатором. Я как-то не привыкла быть бесполезной тушкой.
   - Э, ну ладно, - я пожал плечами, растерявшись. - Только обещай быть примерной девочкой, а то я разозлюсь и пошлю тебя к черту.
   - Обещаю, - покорно кивнула Рьюга. В ее глазах было странное выражение; я с досадой подумал, что всех знаний, которыми со мной поделился Ольсен, мне катастрофически не хватает даже для того, чтобы понять поведение особи моей собственной расы.
   Впрочем, она же женщина; чего я хочу?..
   ***
   - Ты куда сейчас?
   - В Гилраэн, - брякнул я и лишь потом сообразил, что мог бы, вообще-то, ей этого не говорить. Ее мои дела не касаются.
   Рьюга вздохнула, сунула руки в карманы комбинезона.
   - Я тебе прямо завидую даже немножко, - вдруг сообщила она. - Я с детства мечтала быть магом. Но мне не хватает толку даже огонек зажечь.
   Я растерялся.
   - Ну, я тоже не особо отличался умением Изменять Реальность до недавнего времени.
   - А скажи, как это происходит? Ты что, просто чего-то хочешь, и бац! оно сбывается?..
   Мы вместе направились к выходу; я-то шел на станцию эс-линии, а вот Рьюга непонятно зачем увязалась за мной.
   - Да нет, конечно. Если я хочу чего-нибудь достаточно сложного, ну вроде как, монаха алфари повязать магическими путами, то для этого тоже нужно свои формулы знать и уметь вычислять их. А иногда приходится читать длинные сложные формулировки заклинаний. Мы тут на последнем занятии учили, такая ересь, я до сих пор толком не могу выучить. Что-то там, - я скорчил рожу, - о великая владычица семи галактик, разверзшиеся бездны ада, траляля.
   - Владычица семи галактик? - удивилась Тенхи.
   - Или владыка, не помню.
   Она рассмеялась. Мы вышли на платформу; я спросил ее, глядя в сторону:
   - А тебе куда?..
   - В жилой район Шангри-Ден, - пожала плечами девушка. - Ну что, капитан, когда там у нас задание? Ты там в высших кругах вращаешься, они ничего не говорят?
   - Какие еще высшие круги? - рассердился я. - Ты об Ольсене, что ли? Так Ольсен в запое. Мы с Джокером только вчера экспортировали его домой в состоянии полного нестояния.
   - А Маршера, Яндор?
   - Маршера философ, ей никогда в жизни не надо было никаких материалов для исследований. А Яндор - это уже не мое начальство. Ты ведь теперь тоже в отряде Орриума, не забывайся.
   - Я помню, - она надула губки. - Ну, если что, сообщи мне!
   Я не заметил, что уже подошла эска до Шангри-Ден; только и успел нелепо махнуть ей рукой, и Рьюги как не бывало.
   Оставалось лишь сесть на свою эску, тяжко вздохнув. Вообще-то, я и сам толком не понимал, какого черта мне понадобилось оставлять Рьюгу в качестве навигатора Белиала. Было, конечно, чувство солидарности по отношению к Шамису, который с ней состоял в непонятных отношениях, но этого все-таки объективно было недостаточно.
   Гилраэн уже знакомо приветствовал меня остроконечными башнями-стражами; я соскочил на платформу и направился заученной дорогой в тренировочные холлы.
   Сегодняшнее занятие, вроде бы, обещало быть совершенно обычным, и я приготовился к еще двум часам полного погружения в Изменение Реальности, но неожиданно обломался с этим, еще не успев войти в аудиторию.
   Возле раскрытой двери стояла профессор Яндор, что-то обсуждая с Лилит.
   - Привет, Ю, - улыбнулась демоница, заметив, что я раскрываю рот неподалеку от них. Пришлось подойти ближе.
   - Добрый день, - я постарался посмотреть на нее таким взглядом, чтобы ее хотя бы опалило, но Лилит продолжала мило улыбаться. - Как там профессор Ольсен, еще жив после вчерашнего?
   - Жив и развивает свою деятельность, - ответила мне вместо демоницы Винг-Т'а. - Не далее, чем сегодня утром он консультировался у меня насчет своего проекта.
   - Я думаю, не за горами очередная миссия, - добавила Лилит. - А еще думаю, что на этот раз тебе будет интересно.
   Я скорчил рожу.
   - Если я пойму хоть слово?..
   - Ганс задался целью измерить поле Махди, - пояснила профессор Яндор, открывая дверь. Мы все-таки вошли в аудиторию; в ней уже собрались привычные студенты, записавшиеся на платные курсы амарики. Маршера проследовала за нами.
   - Это же невозможно? - удивился я.
   - Ну, и? - хихикнула демоница. - Раз невозможно, значит, Гансу непременно надо побиться лбом об эту стенку тоже.
   - А, - протянул я с пониманием. - Э, Лилит, а ты что здесь делаешь?
   - На сегодняшнем занятии мне понадобится опытный ассистент, - за нее ответила Яндор. - Лилит великодушно согласилась мне помочь.
   Я дернул бровью: два часа занятий по Изменению Реальности грозили перерасти в одну сплошную катавасию. Однако постарался ничем себя не выдать и молча опустился на свое место в первом ряду, - тут я редко предпочитал устраиваться на галерке, быть может, отчасти и потому, что Изменение Реальности у меня всегда шло на ура.
   Борд, висевший на стене, помигал, предупреждая студентов о начале занятия, и Тора заняла свое место на кафедре. Доселе я особо с ней не сталкивался; она вела занятия преимущественно по амарике, а на эти курсы я записался совсем недавно. Еще при моем самом первом визите в Гилраэн было выяснено, что наибольшими способностями я обладаю к тантрике, которую по иронии судьбы мне теперь реже всего приходилось применять; уж не знаю точно, что послужило причиной, а что стало следствием, но именно иллюзии, хоть и слабенькие, я был способен использовать еще в детстве, так что то ли сказывался опыт, то ли предрасположенность.
   Амарика, а это я знал еще с самых первых, вводных курсов по Изменению Реальности, является самой сложной частью этой науки. В последнее время я получал этому веские подтверждения на занятиях. Все, чему мы пока научились, было заживление царапин и порезов. И даже это требовало невероятной концентрации.
   Успев перебывать на массе различных курсов за время своего нахождения в Серебряке, я перевидал немало профессоров; практически у каждого из них была своя, особая манера вести занятия. Как однажды мне объяснил Ольсен, это в значительной мере зависит от характера существа.
   Занятия у Торы отличались размеренностью и степенностью; какие бы студенты ей ни попадались, она абсолютно со всеми, без исключения, была ровно вежливой. Вот и теперь она спокойно встала за столом, обвела собравшихся своими чудными глазами цвета латуни, и произнесла:
   - Всем добрый вечер. С вашего позволения, начнем наше пятое занятие искусством амарики.
   Студенты слушали; покосившись на сидевших в одном со мной ряду существ, я обнаружил, что практически все они с любопытством смотрят на Лилит, скромно устроившуюся чуть в сторонке.
   - Доселе, - продолжала Тора, - мы с вами учились изменять свое собственное тело. Как ни странно это может выглядеть с некоторой точки зрения, изменение самого себя - наиболее простая часть в амарике. Сей любопытный вопрос не мог быть обойден философами, и в учебнике по философии амарики за совместным авторством меня и профессора Маршера высказано предположение о естественном эгоизме разумного существа; вас, впрочем, вряд ли заинтересует столь глубоко теоретическая сторона вопроса, так что вернемся к прозаике. Наиболее вероятная физическая причина такого явления - поля Махди, которые располагаются концентрическими кругами и исходят из субъекта. Из общего теоретического курса по Изменению Реальности вам должно быть это известно: чем ближе расположена цель к субъекту, тем проще совершить изменение.
   Я вздохнул и принялся тыкать бук стилусом в пузо. Надо сказать, теоретический курс по Изменению Реальности - довольно интересная штука; но мне с этим жутко не повезло, потому что те платные курсы, которые я посещал, вел противный сухопарый профессор-эконианец, а он умудрялся из элементарных вещей сделать нечто совершенно непонятное.
   Единственное, что мне вспомнилось по этому поводу, это какая-то абсолютно выхолощенная схема, из которой становилось ясно, что Изменение Реальности - божественная дисциплина, а мы все умрем.
   - Ну, на данном этапе, - сообщила с улыбкой профессор Яндор, - мы с вами более или менее разобрались с изменением собственного тела. Также, при соответствующем уровне поля Махди, изученные заклинания позволят врачевать незначительные раны и расположенных близко существ; возможно, для совершения Изменения магу придется войти в тесный, даже физический контакт с целью, будьте готовы к этому. А сегодня мы с вами приступаем к изучению более серьезной сферы, такой, как магические ранения.
   Я растерялся. Судя по воцарившейся тишине, остальные студенты тоже были озадачены; о такой вещи, как магические ранения, я еще ни разу не слышал.
   - Да, это довольно редкий тип повреждений, - кивнула Тора. - Возможно, большинству из вас это умение и вовсе не пригодится. Однако наш курс построен таким образом, что мы идем по нарастающей, а естественные болезни, которые мы будем изучать позже, на уровень сложнее и чаще всего требуют медицинского образования. Итак, с чем мы будем иметь дело сегодня. Магические ранения - это повреждения, наносимые объекту магом, как можно было бы догадаться. Умение наносить эти повреждения также относится к амарике, однако в нашем курсе мы этого изучать не будем. Как правило, магические ранения наносятся в поединках по Изменению Реальности, иногда в открытом бою с участием магов. Они представляют собой большую угрозу жизни существа и обычной медициной, чаще всего, не лечатся.
   В этот момент Лилит поднялась со своего места и подошла к Торе. Я с любопытством переводил взгляд с одной на другую; я все еще не мог догадаться, зачем профессору сегодня понадобился напарник.
   - Сегодняшнее занятие я бы хотела провести с помощью ассистента, - улыбнулась Яндор, - для чего профессор Лилит Маршера с Арсениума любезно согласилась сюда прийти. Сейчас мы с ней проведем короткую магическую дуэль, для того, чтобы вы также имели представление о том, как именно наносятся ранения искомого типа, а затем я продемонстрирую и то, как они лечатся.
   Я замер: я никогда в жизни не видел магических поединков. А уж участие в нем Лилит и вовсе вызвало у меня неподдельный интерес.
   Они встали друг напротив друга на кафедре, и кто-то из них одним усилием воли переместил стол в сторону, чтобы не мешался. Тора прежним ровным голосом произнесла:
   - Сейчас я использую незначительное заклинание, которое вызовет повреждения кожи на руках профессора Маршера.
   Лилит с равнодушным видом задрала рукава рубашки, и я вцепился в бук: это же наверняка больно! Неужели в ней нет ни капли страха?..
   - As meara thaeli thorn, - произнесла Яндор, вытянув обе ладони со странно скрюченными пальцами. Неясная лиловая вспышка окутала руки Лилит по локоть; когда она рассеялась, мы обнаружили, что демоница стоит со слегка побледневшим лицом, закусив губу, а кожа на ее руках покрылась струпьями и облезла.
   Тем не менее, Лилит спокойно повернулась к нам и продемонстрировала свои раны.
   - Так выглядит типичное магическое ранение, - сказала она с улыбкой. - Обратите внимание. В отличие от естественного процесса, вызванный Изменением Реальности продолжает идти с довольно приличной скоростью. Если в течение нескольких минут не оказать помощь, существо с подобным ранением может остаться без рук.
   - А теперь я произведу лечение, - добавила Тора. Лилит протянула ей свои обезображенные руки; я, затаив дыхание, наблюдал за тем, как ладони Яндор совершают странноватые пассы, затем вспыхнул зеленый свет, и Винг-Т'а негромко произнесла:
   - Essa minohe jaero thamathi. Вот и все, в течение получаса ткани вернутся в свое исходное состояние. Это очень тяжелый процесс, и для того, чтобы его произвести, необходимо обладать незаурядным полем Махди. Также вследствие специфичности данной области, практически все заклинания читаются на мертвом языке Та'эссе, что, естественно, представляет собой дополнительную трудность для вас. Теперь давайте запишем основные принципы работы подобных заклинаний, а также слова для некоторых из них.
   ***
   Уже темнело, когда мы с Лилит вдвоем вышли на свежий воздух. Небо посинело, будто от удушья, и лишь самая кромка на закате сияла мягким канареечно-желтым цветом, в котором купались здания.
   - Проводишь меня до Арсениума? - улыбнулась мне Маршера, такая смешная в своем огромном бежевом свитере, свисавшем почти до колена. Я смущенно отвел взгляд.
   - Провожу, конечно.
   Вообще-то это довольно нелепая традиция, думал я, когда мы шли по аллеям Гилраэна, направляясь на станцию. Давно уже ушли те времена, когда мужчине приходилось быть защитником в самом прямом смысле этого слова; но почему-то у большинства рас, которые различают социальные роли мужчины и женщины, считается едва ли не обязательным это вот глупое провожание до дома. Впрочем, в эти моменты я был рад такой традиции.
   - Я что-то не видел в таблице курсов Гилраэна посвященные боевой амарике, - брякнул я, только чтобы не царила эта непонятная тишина, вызывавшая у меня волнение. Лилит негромко рассмеялась мне в ответ.
   - И не увидишь. Открытых курсов магии кэсса не бывает.
   - Почему? Потому что это, по сути, членовредительство?
   - Конечно. Есть, впрочем, курсы кэсса в гильдии наемников Сокаро, - сообщила Лилит. - Разумеется, только для ее членов, способных вообще Изменять Реальность. Также несколько профессоров занимаются ею и на кафедре амарики, в их числе Тора.
   - А среди охотников никто ей не владеет?
   - Насколько я знаю, была парочка в отрядах Гилраэна, - пожала плечами демоница. Мы наконец дошли до станции и остановились на платформе, ожидая свою эску. Ее кудрявые волосы красиво развевались на легком ветерке. - Им по роду деятельности иногда приходится сталкиваться с такими вещами, что помимо кэсса, не справиться. ...Да, верно, - она, казалось, задумалась. - Джил и Урсус, оба - бывшие бойцы Сокаро.
   - Сокаро, - пробормотал я. - С этой гильдией у Тайра были серьезные прения. Я как раз служил в Тайра, когда произошел один довольно большой конфликт. В чем было дело, я не знаю, но в тот день явились десять бойцов Сокаро и разнесли главный холл Тайра вдребезги.
   - Это на них похоже, - улыбнулась Лилит. - Сокаро считается элитнее Тайра и берется только за миссии высокого уровня сложности. Соответственно, и бойцы ее в большинстве - совершенно бесшабашные существа, не слишком-то считающиеся с законами и совестью.
   В этот момент подплыла эска. Мы зашли в салон, и Лилит опустилась на мягкое сиденье; я сел напротив и озадаченно взъерошил волосы на затылке.
   - Ты так говоришь, - сказал я, - как будто лично знакома с добрым десятком бойцов этой гильдии.
   Лилит рассмеялась.
   - Ты тоже знаком, Ю.
   - А?..
   - Тора Яндор, - был неожиданный ответ. - До того, как прийти сюда, Тора была боевым магом Сокаро, и не самого маленького уровня. ...Также в этой гильдии состоял мой отец, много лет назад.
   Я осекся.
   - Мы с Торой познакомились, когда она по личной просьбе отца сопровождала маму и нас с Рогьяр, тогда еще совсем девчонок, из Сокаро обратно в Нагастани, - сказала Лилит задумчиво. - Гильдия находится в одной из пограничных систем; мы ездили к отцу два раза в год, а в тот раз так вышло, что мы как раз были у него, когда началась война. Система оказалась в центре военных действий, отец тогда был гильдмастером и не мог сам проводить нас. Мы вчетвером улетели в Нагастани, а на следующий день гильдия подверглась нападению армии Кэтлилиана, и большинство находившихся там воинов погибло.
   - Пятая галактическая война? - переспросил я, потом быстренько в уме посчитал, сколько же ей тогда было лет.
   Семнадцать, выходит?
   - Да, - согласилась Лилит. - Мне было семнадцать, и я только что закончила планетарную школу и была твердо намерена идти в Сокаро, по стопам отца. Тора была и тем существом, которое отговорило меня.
   Некоторое время мы молчали. Я ошарашенно осмысливал только что услышанное. Семнадцатилетняя Лилит, собирающаяся идти в гильдию наемников! Я себе такое даже представить не мог. Это надо было обладать изрядным запасом юношеской дури в голове, а я ее знал уже спокойным и взрослым существом.
   - А почему Тора пришла в Серебряк?
   И тут Лилит рассмеялась.
   - Ты небось не поверишь.
   - Так все-таки?..
   - Потому что ей очень понравилась архитектура Гилраэна.
   - Ч-чего?!
   - Вот так вот, - весело хихикала Маршера, сидя на своем месте. - Она тогда приехала к нам с Рогьяр, хотя на тот момент отца давно уже не было в живых, и у нее не было по отношению к нам никаких обязанностей; но она приехала, чтобы узнать, как у нас дела, и мы показывали ей Серебряк, и каким-то ветром нас занесло в Гилраэн. Я помню, она встала тогда на центральной площади Гилраэна и долго-долго стояла, молча, смотрела на здания. А потом сказала: "нравится мне все это!"
   - И что, и неужели только поэтому?! - изумился я. - Может, у нее были какие-то свои причины, о которых она предпочла не рассказывать? Проблемы в гильдии, в личной жизни, усталость, разочарование?..
   - Дурак, - фыркнула Лилит. - Это же Винг-Т'а. У Винг-Т'а нет личной жизни, нет и проблем с работой, потому что они работают добросовестно. Ты придумываешь типично человеческие причины, свойственные и большинству гуманоидных рас, но Винг-Т'а - это нечто немножко иное.
   - Винг-Т'а, - повторил я следом, качая головой. - Архитектура ей понравилась. Черт возьми, всегда бы все было так просто.
   ***
   День у меня выдался свободный, - как, впрочем, и довольно много дней до этого, - и я просто валялся в своей комнате и курил, глядя в окно. Он еще не вступил в полную силу, но и утро уже сдавало; в окно врывался свежий воздух, и ветерок приятно холодил мою голую грудь. В комнате опять царил бардак, и я мысленно дал себе слово, что вот сейчас докурю сигарету и примусь за уборку. Бук весело копошился в каких-то бумажках, в которых я признал обертки от печенья.
   Тут он вдруг выпрямился и пискнул, а потом поскакал ко мне. На кровать запрыгнуть у него с первого раза не получилось; я лениво почесался и поймал его одной рукой.
   - Чего там, сообщение?.. Ой, черт.
   Кажется, уборка опять откладывается на неопределенный срок.
   Пришлось отдирать свою задницу от такой удобной и мягкой постели и напяливать рубашку. А за ней и плащ охотника.
   - Пошли, что ли, - буркнул я, сгребая бук в охапку. Он запищал и полез в сумку.
   Он ждал меня в своем кабинете, в неизменном белом плаще поверх широких плеч, и просматривал какие-то данные в распечатке.
   - Что, Ольсен? - с ходу спросил я, состроив кислую мину, и плюхнулся в кресло напротив.
   - Он самый, - согласился Джокер. - На этот раз, впрочем, миссия выглядит вполне себе невинно. Лилит потрудилась лично зайти ко мне и посвятить во все детали.
   Он бросил мне распечатку, и я сунул в нее нос.
   Заказчиком значился Гилраэн.
   - Э?.. А почему это мы, а не отряд охотников Гилраэна?
   - Потому что руководитель проекта - Ольсен, - пояснил со вздохом Циклон. - Я бы, на самом деле, тоже предпочел повесить эту миссию на плечи Урсуса. Но в управлении Шангри-Ден полагают, что за этот чертов проект Ольсена ответственны мы, к тому же, у тебя в отряде девчонка с Гилраэна.
   - Предполагается, что отправится мой отряд? - уточнил я.
   - Да, предполагается, - согласился С'драсса. - С первого взгляда, идеальная миссия для того, чтобы вы окончательно притерлись друг к другу. Лилит долго и пространно рассказывала об этой планете.
   Я сверился с бумажкой. Зеленая Галактика, Омикрон-Урания, Сильван.
   - Сильван? - повторил я вслух.
   - Да, все верно. Лилит предлагала какую-то книженцию, посвященную этой планете, но я боюсь, что мы с тобой не поймем изложенного материала. Дело в том, что на этой планете обитают разумные существа, контакт с которыми установить так и не удалось.
   - Что, правда? - глупо спросил я. - Это как? А откуда тогда мы знаем, что они разумные?
   - Вот иди и почитай ту книженцию, - фыркнул Джокер. - Я ничего не понял, что она мне там втолковывала. ...Впрочем, я и не особо слушал. В общем, они не опасные. Почти тысячу лет исследователи пытались вызвать у них какую-либо реакцию и в попытке подорвали атомную бомбу, уничтожив до чертиков много местного населения. А те даже не разозлились. Вот из-за взрыва-то у Ольсена теперь и болит голова, или во всяком случае, так объяснила Лилл. Были там какие-то кристаллы, которые взрыв этот практически полностью уничтожил.
   - Кристаллы? - удивился я.
   - Да, кристаллы не совсем понятного происхождения. Говорят, они реагируют на Изменение Реальности, если его совершать вблизи. Ольсену понадобилось наложить на них свои загребущие лапки. Не факт, что вы что-то еще найдете, но попытка не пытка, решили наши светлые головы и заказали миссию.
   Я вздохнул, повертел распечатку и наконец положил ее на стол капитана.
   - Ясно. Так что, Джокер, летим мы впятером?
   - Да, я же вроде тебе сказал. Только твой отряд. Под твоим командованием. Отправляться можете сразу же, как только будете готовы. Ольсен на всякий случай отрядил вам различные хитрые штучки, хотя Лилит утверждает, что в массе литературы, которую она перерыла, нигде не упоминается о том, чтобы кристаллы были опасными. Равно как и обитатели Сильвана. Я распорядился, посылочки с Орриума доставят на Белиал.
   - Есть, - вяло ответил я. - Тогда я пойду, мне нужно связаться с командой.
   ***
   Судя по обстановке, мохнатый охотник находился в тренировочных холлах.
   - Вызов по работе, Шамису, - сообщил я, устраиваясь на табуретке поудобнее. - Предлагаю всем собраться в ангаре Е-12, где стоит Белиал.
   - Насколько срочно? - только и спросил Шамису.
   - Чем раньше, тем лучше, хотя я так понял, заказчикам не горит.
   - Мы с Тенхи будем через пятнадцать минут, - был короткий ответ. Экран бука погас, давая мне понять, что Шамису прекратил связь.
   Я вздохнул с облегчением: звонок Тенхи я откладывал до последнего, а вот оно как удобно вышло. Я могу с ней не связываться.
   - Почему-то так и думала, что найду тебя здесь.
   Я от неожиданности выронил сигарету, которую собирался сунуть в рот, и обернулся. За моей спиной стояла Лилит, и на ней сегодня была короткая клетчатая юбка, из-под которой было видно кружевные чулки. Я сглотнул. Ноги у нее были тонкие и длинные.
   - П-привет. Ну, мы с ребятами договорились собраться в ангаре, чтобы обсудить миссию.
   - М-м, - она улыбнулась. - Я ненадолго. Джокер, наверное, уже говорил тебе, что задание выглядит довольно просто?
   - Говорил, - согласился я и все-таки поднялся на ноги, запоздало сообразив, что это малость невежливо.
   - Я все же хотела бы сказать это лично тебе. Ну просто, - она, казалось, смутилась немножко, - обычно задания Ольсена бывают очень трудными, и Леви постоянно ругается, что мы вас посылаем непонятно куда за не пойми чем. Я очень старалась донести до Леви, что на этот раз не так. Он, правда, все равно смотрел на меня, как на отход жизнедеятельности.
   Я от неожиданности фыркнул. Лилит рассмеялась.
   - Есть одна лишь возможная опасность, - сказала она. - Неизвестность, Ю. Мы не знаем, чего ждать от сильванцев. На планету вот уже много лет никто не заглядывал, так что вы все-таки поосторожнее, ладно?.. - Она порылась в нагрудном кармане рубашки и выудила оттуда электронную книжку. - Вот. Знаю, ты вряд ли будешь ее читать, но я бы посоветовала.
   - Пригодится, - коротко ответил я и протянул руку. Лилит вложила книжку мне в ладонь, и я, повинуясь внезапному порыву, вдруг легонько сжал ее пальцы. Это были всего лишь несколько мгновений, ее рука задержалась в моей на пару секунд, но...
   - О, добрый день, профессор, - услышал я голос Шамису. - Вы тоже тут?
   Лилит спешно забрала у меня свою руку, подняла голову и улыбнулась им.
   - Добрый день. Да, я зашла занести некоторые материалы по вашей миссии. Впрочем, я уже ухожу, не буду вам мешать.
   Я ошеломленно смотрел, как она помахала нам и почти что бросилась бежать к выходу. А потом услышал, как фыркает Тенхи.
   Пришлось потрясти головой, чтобы прогнать это идиотское чувство. Я сунул книжку в карман плаща и выпрямился по стойке смирно, обводя взглядом подошедших. Окк и Аан не заставили себя ждать; хотя они пришли с противоположных сторон, они умудрились появиться в поле моего зрения одновременно и были настолько похожи, что это выглядело почти что психоделично. Тенхи уже успела усесться на табуретку, с которой я недавно встал, Шамису стоял за ее спиной, огромный и донельзя похожий на кота.
   - В чем миссия-то? - поинтересовался он. Я вздохнул.
   - Требуется отправиться на одну планетку, - сказал я уже твердо выученное, - и добыть какие-то кристаллы, которых, впрочем, может там и не оказаться. Проще некуда. Правда, планетка находится далеко, лететь туда почти неделю. Зеленая Галактика. В принципе, Белиал готов, я только что принял посылочку от Ольсена, так что решайте, когда отправляемся.
   - Мне хватит часа, - сообщил кто-то из миро, то ли Окк, то ли Аан. Второй кивнул. Шамису фыркнул; Тенхи задумчиво подняла глаза, что-то прикидывая.
   - Ну-у, - протянула она, - мне еще надо забежать домой, собрать вещи, потом заглянуть к подружке...
   Мы переглянулись.
   - Вылетаем через час, - наконец жестко сказал я. - Если кресло навигатора не будет занимать ничья тушка, обойдемся, я сам могу выполнить все навигаторские задачи.
   Она тут же вспыхнула.
   - ...К тому же, я надеюсь, нам все равно не придется драться, так что присутствие всех членов команды необязательно, - добавил я уже помягче и отвернулся к кораблю.
   ***
   - Все системы корабля к взлету готовы.
   - Выходим в пятое через одну минуту двадцать две секунды.
   - Есть.
   - Ребята, у вас ролевая?
   Я нервно дернул бровью, Тенхи состроила гримасу. Друг на друга смотреть мы отказывались. Шамису расхохотался. В этот момент Белиал легонько дернулся и скользнул все-таки в более высокое измерение; мой бук, сидевший на передней панели, не удержался и с визгом съехал на пол.
   Сану подобрал его когтистой лапой, повертел.
   - Откуда у тебя такой зверь, Канда?
   - А что?..
   - Ну, ты не похож на существо, которое увлекается буками. А подобные модели обычно покупают программисты или геймеры.
   - Да?.. Никогда не интересовался его моделью, - буркнул я, делая вид, что усиленно занят приборами. - Можешь считать, это всего лишь напоминание о том, что нельзя ходить по магазинам с женщинами.
   Шамису ничего не это не ответил, зато громко и выразительно фыркнула Рьюга. Я проигнорировал ее. Выставил последние необходимые значения, глянул на показатели бортового компьютера.
   - Итого, у нас шесть суток и тринадцать часов полета впереди, - сообщил я, ни к кому отдельно не обращаясь. - Все свободны, можете убивать время, как хотите.
   Полез в карман за сигаретами, но обнаружил, что пачки там нет: должно быть, я их забыл в кармане плаща охотника, который остался в каюте. Зато под пальцами попалось что-то круглое, я вытащил это и выяснил, что это книжка Лилит, про которую я успел совсем забыть в суматохе вылета.
   Вот и славно, будет чем заняться. Я не был уверен, что осилю ее, но попытка не пытка?..
   А потом я заметил, каким взглядом смотрит на меня искоса Рьюга, и даже растерялся немного. И чего она так бесится из-за Лилит? Причины я даже предположить не мог. Одно было ясно: профессор Маршера раздражает ее одним своим существованием.
   Наконец Тенхи фыркнула и решительно поднялась на ноги. Я забыл, что решил не смотреть на нее, и наблюдал, как она плавным грациозным движением откинула волосы за плечи.
   - Если возникнут проблемы, только позовите, капитан, - надменно сообщила она и вышла из пилотской кабины уверенным быстрым шагом. Мы с Шамису остались вдвоем; наши близнецы миро, кажется, давно уже устроились в своих каютах, поскольку участия в управлении кораблем они совершенно никакого не принимали.
   - И чего она так на меня взъелась? - буркнул я, убедившись, что Рьюга не может слышать. - Я что, и вправду так похож на наглого тупого ублюдка, который обожает командовать?
   - Дело не в этом, - покачал головой Шамису, все еще вертевший в лапах мой бук. - Тенхи просто недолюбливает джакосто.
   - Э?.. - ошалел я. - Она же сама джакосто, нет?
   - Да, она не любит свою собственную расу.
   - По-почему это?
   - Так сложилось, - сану пожал широкими плечами. - Ей на самом деле тоже нелегко пришлось в жизни, Канда. Вдвоем с матерью они жили на одной из бывших колоний С'драсса, там, где конфронтации между демонами и джакосто до сих пор достаточно сильны. Местные ребятишки нередко колотили ее за то, что она джакосто; мало того, ее мать была... кхм, девицей легкого поведения, и сам понимаешь, сколько внимания она могла уделять ребенку. Когда Тенхи было тринадцать, она осталась одна. Мама ее бросила. Никому до нее не было дела, и ни один джакосто о ней не позаботился, пока ее не подобрали мы.
   Я вздохнул и опустил взгляд. Известная история; бывшие колонии С'драсса - это в большинстве планеты с очень низким уровнем жизни, тамошним жителям самим-то бы выжить, какое им дело до брошенного ребенка.
   - Это что, повод ненавидеть и меня тоже?
   - Это въелось в ее сознание с детского возраста, - негромко рассмеялся Шамису. - Все джакосто - плохие. К С'драсса она, впрочем, тоже не испытывает никакой симпатии.
   Бук соскочил на пол и с повизгиваньем понесся ко мне. Я подумал было, что пришло сообщение; но подняв его на руки, обнаружил, что это он просто так. Он ластился ко мне, будто кошка, а вовсе не бездушная машина, и меня это озадачило немного.
   Все-таки привязался. Насколько я знал, у современных буков была в полной мере реализована эта функция; со временем они запоминают хозяина и вырабатывают определенный тип поведения по отношению к нему. И поведение это, как я успел заметить, сильно зависит от отношения к машине ее владельца.
   - Так что там говорил капитан Джокер насчет миссии? - неожиданно спросил Шамису.
   - А?.. Я же вроде все вам сказал.
   - Да нет, я не о том.
   Мы переглянулись; я пожал плечами.
   - У меня сложилось впечатление, что он не верит в очевидную легкость задания. Может быть, это его интуиция, а может, и привычка: когда это нам попадались легкие?..
   ***
   Маленькая планета висела перед нами, похожая на неясно-голубой шарик. Белиал только что вынырнул из высшего измерения, будто огромная серебристокрылая птица, и завис в открытом космосе; мы слегка недоуменно смотрели на окружающий нас мир. В Зеленой Галактике я не бывал еще ни разу, насколько я знал, другие - тоже. А эта система была один в один похожа на обычную систему Серебряной Галактики.
   Именно это и привело в ступор ученых, впервых открывших Омикрон-Урания. Они ожидали, как следствие, формы жизни, очень похожей на гуманоидную, или по крайней мере стандартной для Зеленой Галактики, если уж вообще о чем-то говорить, вот только результаты были совсем иными.
   Впервые прилетев на Сильван, исследователи обнаружили, что здесь действительно есть жизнь. Жизнь разумная, по критериям Лестинга. Эти существа плотной массой окружили приземлившийся корабль и стояли, смотрели как будто, хотя у них не было органов, напоминающих глаза; ученые немедленно попытались вступить с ними в контакт, говорили на всех известных языках, пытались передать какие-то сообщения вспышками света, символами - казалось, сильванцы ничего не понимали. Они наблюдали, но никак не реагировали ни на какие попытки установить связь с ними.
   Ученые одного из крупнейших научно-исследовательских институтов Зеленой Галактики построили на планете огромную станцию, и не одно их поколение занималось проблемой Сильвана. В самый расцвет увлечения этой странной планетой по большинству развитых галактик прокатилась волной мода на Сильван; мы этого, разумеется, уже не застали, это было почти две тысячи лет назад, но в книге были приведены иллюстрации - одежда с логотипами Сильвана, пейзажи планеты, статуэтки сильванцев.
   Впрочем, рано или поздно гуманоидному разуму пришлось отступить. Планета так и осталась загадкой, ученые понемногу забросили свою станцию, и к нынешнему времени Сильван никто не посещал вот уже лет триста.
   - Просканируй поверхность, - коротко велел я Рьюге. Она надулась, но запустила сканер. Бортовой компьютер вывел данные на большой монитор, который было хорошо видно всем, находившимся в пилотской кабине, а на тот момент в нее набились все члены отряда. Даже мой бук делал вид, что внимательно изучает рельеф планеты, и серьезно попискивал.
   Я медленно тронул корабль по орбите, не сводя глаз с изображения.
   - Никак уже кристаллы высматриваешь, капитан? - желчно поинтересовалась Рьюга.
   - Никак нет, госпожа, - ответствовал я, - всего лишь следы научно-исследовательской станции. По моим данным, она должна располагаться на северном полюсе планеты.
   - Это откуда такие данные? - вмешался один из миро, вовремя перебив девчонку, которая раздулась было и хотела сказать что-то явно возмущенное.
   - Профессор Маршера великодушно принесла мне книгу с историей Сильвана, - сообщил я деланно ровным тоном, - там, естественно, были и данные по более или менее всем научным проектам, его касающимся. Хм, а вот и она, кажется. Снижаемся, госпожа навигатор. Я вас любезнейше прошу вывести данные по атмосфере планеты.
   Она скривилась и так шлепнула по клавише терминала, что я испугался за сохранность бортового компьютера.
   - Данные неудовлетворительные, - ледяным голосом сообщила Рьюга. - Атмосфера плотная, содержание кислорода менее двух процентов. Опасных элементов не обнаружено. Высокая радиация на поверхности, опасная для жизни. Рекомендуется надеть антирадиационный скафандр.
   - Покорнейше благодарю, - буркнул я. - Каков уровень радиации?
   - В среднем четыреста беккерелей, - прозвучал ответ.
   - Чуть повысилось за последнюю тысячу лет, однако незначительно, - заметил я вполголоса. Белиал медленно опускался, и планета увеличивалась в размерах. Пришлось спешно корректировать курс: за то время, что мы приближались к ней, она успела повернуться. У Сильвана очень маленькая орбита, и вертится он быстро, так что сутки на нем составляют едва ли четыре часа.
   Еще несколько минут прошли в полной тишине, остальные трое следили за нашей работой, мы с Рьюгой готовились посадить корабль. Станция действительно была, и состояние у нее оказалось несколько лучше, чем я предполагал: неплохо сохранилась для двухтысячелетней постройки.
   - В центре строения наблюдается космодром, - сообщила Рьюга, хотя необходимости в этом никакой не было, я видел посадочные площадки собственными глазами.
   - Надевайте скафандры, ребята, - сказал я, не отрываясь от приборов. - И будьте начеку. Черт его знает, в какую сторону эволюционировали сильванцы за эти триста с лишним лет.
   - Есть, - отозвался кто-то из миро, и они вышли друг за другом.
   - Ты тоже иди, - велел я Тенхи. - Я сам посажу корабль.
   Она фыркнула и ушла следом за ребятами. Я остался наедине с буком.
   Станция выглядела совершенно заброшенной. Внешние перекрытия сохранились даже великолепно, я бы сказал; поскольку на планете радиация всегда была выше нормального для гуманоидов уровня, строили их на века. Так что с высоты в несколько километров казалось, что тут еще может кто-то обитать, вот только при посадке становилось ясно, что это обман. Космодром некогда огораживала высокая сетка из митопласта, но легкий металл не выдержал и покрылся рыжими следами тления; в нескольких местах сетка была порвана. Покрытие тоже не осталось безупречным, я заметил выбоины и провалы, в которых скопилась вода. ...Кажется, это все-таки была вода.
   Никаких признаков местного населения тоже не было. Встречать нас они тоже не вышли. Может, и вовсе перемерли все, подумал я.
   Наконец Белиал был посажен на более или менее целую площадку, и я оставил кресло пилота. Бук спешно вскарабкался по моей штанине и забился в сумку; в коридоре я обнаружил уже полностью готовых к посадке охотников.
   - Ждем тебя, лейтенант, - ухмыльнулся Шамису; сквозь прозрачный аэрогель его шлема было видно усатую морду.
   - Пять минут, - буркнул я и скрылся в своей каюте.
   ***
   Через эти пять минут шлюз корабля открылся, и я первым спустился на обшарпанную поверхность. Металлический сплав негромко звякнул под подошвой тяжелого сапога. Сразу после меня спрыгнул и Шамису, и я заметил, что в его руке шинсеган, один выстрел из которого оставляет вмятину на дюралите.
   - Для начала проверим станцию, - глухо сказал я, когда два тощих и высоких миро опустились на поверхность по другую сторону от меня. - Если здесь все еще сохраняются условия для существования, будет просто отлично. Вполне возможно, что придется провести на планете не одни сутки, обшаривая всякие дыры.
   Впервые за много, много лет старый металл содрогнулся от слаженных шагов нескольких пар военных сапог. Я поневоле оставался настороже, ожидая нападения с любой возможной стороны; кажется, остальные тоже. Шамису скользил хищной кошачьей походкой по правую сторону от меня, чуть позади шла Тенхи, похожая в скафандре на колобок, замыкали миро. Мы пересекли маленький космодром, предназначенный кораблей на десять, не больше, и оказались перед турникетом. Он давно уже, казалось, не работал; я по привычке принюхался, хотя помочь мне это, конечно, ничем не могло. Потом одним плавным движением выхватил из-за пояса левый кодати и взмахнул им.
   Ага. Турникет все-таки был еще в рабочем состоянии; если бы не скорость, с какой вылетел клинок, его бы запросто защемило между захлопнувшимися затворками. Я поднял гастинг и разнес вдребезги управляющее устройство.
   Входная дверь в один из корпусов станции, по виду - главный, была открыта наполовину. Мы с Шамису на пару раздвинули створки до конца и вошли внутрь, затаив дыхание.
   Темнота окутала собой станцию, и что-то мерно плескалось у нас под ногами. Я включил фонарик.
   Вода.
   Некоторое время мы ошеломленно стояли, оглядываясь, пока Тенхи, которой было из-за ее роста ничего не видно за нашими спинами, не пихнула нас и не пролезла вперед.
   Вода залила собой пол огромного холла, и целый водопад струился откуда-то сверху, теряя свои истоки в темноте, которую не мог рассеять фонарик. Аэрогель в дверях, ведущих в боковые коридоры, был разбит.
   - Должно быть, пробоина в системе водоснабжения, - наконец сообразил я. - По крайней мере, она все еще работает.
   Рьюга извлекла из сумки портативный сканер и пробежалась пальцами по его тонкой сенсорной клавиатуре. Некоторое время мы ждали, пока наконец она не сказала:
   - Живых существ на территории здания не обнаружено. Этот корпус, судя по всему, самый большой из всех, он простирается почти на километр в длину и насчитывает четыре этажа в высоту.
   - Предлагаю обойти его, - сказал я. - Радиосвязь у этих скафандров вполне покрывает километр, так что лучше разделиться.
   Мы прошли в глубь холла под звуки мерно плещущей воды. Здание было спроектировано довольно странно: узкое, длинное и плоское. Этот холл располагался точно посередине, в обе стороны вели коридоры, по четыре в каждую. Я подошел к первой попавшейся двери и попытался открыть ее. Бесполезно: механизм заело. Аэрогелевой поверхности уже не было, и в открытую щель можно было видеть темный коридор, вот только пролезть в нее мы в скафандрах бы не смогли. Я взялся за кодати.
   - Отойдите-ка.
   Оглушительный треск, и двери не стало; я отступил в сторону, галантно протянув руку.
   - Вперед, мадам. Боюсь, впрочем, что дальнейшие препятствия вам придется преодолевать самостоятельно.
   Рьюга задрала подбородок и решительно вошла в коридор.
   - Я пойду в соседний, - сказал я, подумав немного. - А вы исследуйте правое крыло.
   Шамису кивнул, и они отправились на противоположную сторону холла. Я выломал дверь облюбованного коридора и вскоре остался в полном одиночестве.
   Тусклый свет фонарика особой пользы не приносил, но мне это было и неважно; я довольно неплохо видел в темноте сам по себе. Коридор, кажется, медленно поднимался: понемногу уровень воды становился все меньше, и вскоре я уже шагал по сухой поверхности. Ответвления пока было решено пропускать. В любом случае, везде, куда бы я ни заглядывал, царила примерно похожая разруха. Я на всякий случай использовал и простенькое заклинание, с помощью которого смог просмотреть помещения на несколько метров радиусом, но и там ничего интересного не обнаружилось.
   - Никто ничего не нашел? - раздался в динамиках голос Рьюги. Мне померещилось даже, что он слегка вздрогнул, но я подумал, что это искажения передачи, и не придал значения.
   - Пусто, - почти сразу отозвался один из миро.
   - Полная разруха, - подтвердил второй.
   - Я нашел библиотеку, - сообщил Шамису. - Но все книги отсюда вывезены. Из вентиляции дует ветерок, должно быть, система очищения воздуха тоже еще жива.
   - Было бы неплохо найти машинное отделение или что-то вроде него, - сказал я. - Судя по тому, что мой коридор ведет вверх, я его вряд ли найду, так что ищите.
   - Я опускаюсь, - проинформировал меня миро. - Это Аан. Буду смотреть, но тут настоящий потоп.
   В следующий момент я все-таки завернул в одно из ответвлений, потому что прямо по пути оказались разворочены стены, и замер в нелепой позе с поднятой ногой.
   Когда-то это, должно быть, была комната отдыха или что-то вроде. На истлевшем диване сидели два скелета, тесно прижимаясь друг к другу.
   ***
   Я даже не сразу решился что-то сообщить ребятам. Наконец все-таки сказал:
   - Обнаружил два тела.
   - Ч-что?.. - пискнула Рьюга.
   - Какой степени разложения? - более прозаичным тоном поинтересовался Шамису.
   - Скелеты, - ответил я, осторожно пробираясь в комнату. На полу были разбросаны обломки, чего - не разобрать уже. - Видимо, лежат тут уже не один год.
   - К-кто они?
   - Да если б я знал! - фыркнул я на нее. - Судя по форме черепа, человечьи. Хотя не ручаюсь. Надо провести более точный анализ.
   - Да неважно, чьи это трупы, - отозвался один из миро. - Куда важнее установить причину их смерти.
   Я осторожно коснулся тонкой косточки, лежавшей на ручке дивана. От ручки остался лишь металлический каркас, увешанный какими-то клочками догнивающей материи.
   - Скорее всего, от лучевой болезни, - сказал я наконец. - На них явно не было скафандров. ...Впрочем, быть может, они умерли до того, как отказали системы жизнеобеспечения корпуса.
   - Что они здесь делали? - теперь в голосе Рьюги отчетливо слышались дрожащие нотки.
   - Черт возьми, - ругнулся я, - я не некромант, откуда мне знать? Ладно, продолжаю осмотр, а то мы тут так и за местный год не управимся.
   - Хорошо, - ответил кто-то из миро, кажется, Аан. Я еще не научился их различать по голосам, хотя в последнее время мне казалось, что я делаю определенные успехи.
   Когда я повернулся, готовый идти дальше, что-то хрупнуло под ногой. Я спешно поднял ступню и обнаружил, что на полу лежит довольно неплохо сохранившийся предмет, напомнивший мне собой допотопную флэш-карту. Я осторожно поднял ее, сжимая двумя толстыми в перчатках скафандра пальцами, и направил на нее луч света. Хм-м, а возможно, она еще рабочая?..
   Сунул ее на всякий случай в карман и оглянулся. На мое счастье, из комнаты вела еще одна дверь. Я разнес ее к чертям собачьим, уже даже не проверяя на работоспособность механизма, и оказался в широком коридоре, из которого вела лестница на второй этаж.
   Не раздумывая, я поднялся по ней. На втором этаже казалось немного поприбраннее; во всяком случае, тут уж точно не было воды, а еще индикатор дал мне понять, что откуда-то дует сквозняк.
   Ни один из способов не оповестил меня о близости живых существ, или вообще чего-либо интересного, и я продолжал идти по пустым коридорам, оглядываясь. Трупов тоже больше не нашел. На самом деле, я не в первый раз в жизни оказался в подобных развалинах; что скрывать, будучи контрабандистом, мне довелось пошляться и не по таким трущобам, мало того, в некоторых из них все еще обитали живые существа. Теперь, когда первое изумление прошло, я уже совсем не так сильно удивлялся своей находке. Мало ли каким путем их могло занести сюда?.. Насколько я знал, станция долгое время стояла совершенно заброшенная, но в рабочем состоянии; почему бы и не облюбовать ее в качестве жилья отщепенцам, которых никто не примет в цивилизованном обществе. Есть же существа с нулевым статусом, то есть, официально гражданами империи не являющиеся, а в Зеленой Галактике деления по уровню интеллекта нет, но это совершенно не отменяет классовой системы общества.
   Я рассеянно заглядывал в комнаты, занятый своими мыслями, и медленно приближался к концу второго этажа. Должно быть, мне оставалось не менее двух или трех комнат до лестницы на третий, когда в динамиках раздался истошный женский крик.
   Он удваивался эхом, слышимый и по радио, и через внешние устройства; не помня себя, я ломанулся в ту сторону, откуда он доносился.
   - Тенхи!
   Кажется, наш с Шамису вопль слился воедино. Но Шамису был далеко, а я - близко.
   Она не переставала кричать, и я уже мог слышать звуки ударов, будто кто-то отчаянно бьется о непреодолимое препятствие; на бегу я выхватил из ножен оба кодати и разнес тяжелую металлическую дверь, с тем, чтобы прямо на меня налетело что-то белое и трясущееся.
   - Тенхи! - повторил я, уже тише, поймав ее за плечи. Ее колотило. Я нервно оглядывался, пытаясь обнаружить то, что напугало девушку, но казалось, что на протяжении доброго десятка метров вокруг никого нет, только я и Рьюга.
   - Там... там... - всхлипнула она, цепляясь за меня.
   - Успокойся, - хрипло выдохнул я. - Что случилось?
   - В чем дело? - добавлял паники Шамису, орущий в динамиках.
   - Спокойно, - рявкнул я на него, - она жива и здорова! Сейчас разберемся. Ну? Ты нашла скелет?
   - Да нет же!.. - кажется, она все-таки немного пришла в себя, но все еще прижималась ко мне, позабыв о том, какие у нас отношения. Я мог видеть сквозь аэрогель скафандра, что лицо у нее искажено страхом. - Там... она была совсем маленькая... рассмеялась и прошла прямо сквозь стену!
   - Ты уверена, что тебе не показалось? - озадаченно спросил я. Тенхи помотала головой. Я тяжко вздохнул; наконец она все же отпустила меня, но по-прежнему стояла вплотную, нервно оглядываясь назад. - Ну ладно, пойдем проверим. Маленькая, говоришь?
   - Совсем кроха, - кивнула девушка.
   - Значит, бояться нечего. В любом случае, я же маг, - ободряюще улыбнулся я ей. - Пойдем, пойдем. Где ты ее видела?
   Она вцепилась в мою руку и пошла. Идти по обломкам, держась за руки, было неудобно, но я не стал отбирать у нее свою ладонь; мы вышли в темный коридор, в конце которого зияло что-то белое, кажется, окно.
   Некоторое время мы шли по коридору в сторону, противоположную окну, и я уже было совсем уверился в том, что у глупой девчонки просто сдали нервы.
   Но в это мгновение я почувствовал чье-то присутствие за спиной; резко обернулся и увидел, как призрачный белесый силуэт маленькой человеческой девочки буквально растаял в воздухе, едва не коснувшись моей руки тоненькими пальцами.

Именно из людского несовершенства следует незаменимость и невосполнимость каждого индивида - поскольку каждый из нас несовершенен на свой манер.

   XVI.
   О неравновесных процессах
   - Что, они уже вылетели?
   - Ага, - рассеянно кивнула она, копаясь в каких-то документах. - До места назначения не меньше недели, так что не жди быстрых результатов, Гансик.
   - Я и не жду, - фыркнул я, заглянул ей через плечо. Лилит уронила кипу листков, и они красиво разлетелись по полу; она присела на корточки и принялась собирать их. Я помог. Она казалась странной какой-то, и так непривычная в этих чулках и балетках бежевого цвета, слишком тонкая по сравнению с собой обычной, предпочитающей безразмерные балахоны.
   - Чем теперь займешься? Пока не вернутся охотники, наш проект фактически в состоянии стагнации. Тора с Басом сейчас заняты своим вторым, по общей теории Изменения Реальности.
   - Э-э, - озадачился я. - Не знаю.
   Вручил ей последний листок; Лилит наконец выпрямилась, поправила легкую рубашку.
   - У тебя еще остается твой темпоральный, - напомнила она. Я поморщился: я не вспоминал про него вот уже несколько месяцев.
   - Да он все равно безнадежен.
   - Хочешь сказать, мы зря притащили для тебя астенцию?
   Это заставило меня смутиться: и верно, про астенцию-то я совсем забыл, хотя так загорелся ее заполучить, когда занялся темпоральным телепортом.
   - Да, надо бы... - промямлил я, уже в тот момент осознавая, что мне лениво и неинтересно. Передо мной стояла проблема другого характера, которую я рвался разрешить; проблема, надо сказать, более перспективная, и отсутствие необходимых материалов для исследования только хуже подстегивало меня, как и водится.
   Лилит усмехнулась, положила документы на стол.
   - А чем занята Тора? - не нашел лучшего времени спросить я. Демоница с равнодушным видом принялась завязывать свои кудри в хвост.
   - Созданием прокрустова ложа, - был неожиданный ответ.
   - ...Как это?
   - В одном старом учебнике по философии Изменения Реальности, - отстраненно сообщила Лилит, - было написано, что Изменение Реальности само по себе - нерушимая граница, вызывающая неравенство живых и разумных существ. Кто-то может Изменять Реальность, а кто-то не может. Это уже способно стать принципом, по которому возможно разделить разумных существ на низший класс и на высший, в зависимости от нужды, и в социальной философии это понятие обозначается, как ни странно, выражением "социальное неравенство". Есть, разумеется, теории, подразумевающие невозможность достижения социального равенства, и одна из них на данный момент считается официальной в Серебряной Галактике. Но есть и другие, в отличие от теорий насчет наличия высших существ, не менее научные; и Тора сейчас пытается воплотить в жизнь одну из них. Научить заведомо неспособных Изменять.
   - Зачем это ей? - удивился я. - Это же, мне кажется, ничуть не лучше какой-нибудь квадратуры круга.
   - Не все так просто, Гансик. В философии можно доказать практически любую теорию, так что мы не можем заявить, что достижение социального равенства - утопия. Проект Торы, - резко переключилась она, - заключается в том, чтобы вложить поле Махди способного существа в объект, который затем сможет использовать неспособное. Создание волшебной палочки, прямо как в сказках. Доселе Изменять Реальность могли только живые, разумные существа с должным уровнем поля Махди; Тора хочет подарить свою способность другим.
   - Альтруистично. ...Лилит, ты сегодня странная какая-то.
   - А?.. - настал ее черед удивляться. - А что во мне?..
   - Колись, - осенило меня. - Канда сделал тебе предложение.
   Глаза у нее были совсем круглые, как две чайные плошки. Демоница расхохоталась, я почувствовал себя мальчишкой.
   - Ты специально, что ли? - наконец выдохнула она, вытирая слезы с уголков глаз. - Джокеру подражаешь?
   Я развел руками с выражением лица, несколько более характерным для моего студента первого уровня.
   - На самом деле, я почти серьезно. Ты выглядишь так, как будто в твоей личной жизни что-то произошло.
   - Не смеши меня, Гансик, - фыркнула Лилит. - Мне просто захотелось сегодня надеть чулки, вот и все.
   Она щелкнула меня по носу и вышла из кабинета; я остался стоять с недоуменной физиономией. Она, значит, прекрасно знала, какое производит впечатление. Ну, это-то и неудивительно, но...
   Может, она и существо со сложной душевной организацией, только я не настолько идиот. ...Ладно, наконец решил я: это их проблемы. Хотя я давно не видел Лилит в таком состоянии.
   ***
   Она стояла возле стеллажа, статная и синеволосая Винг-Т'а, и ее проницательные глаза латунного цвета внимательно изучали содержимое ее бука. Меня она заметила не сразу; впрочем, я привлек к себе внимание Фолькердинга, сидевшего на своей привычной низенькой табуретке рядом с дверью.
   - А, Иоганнес, - улыбнулся он, поднимая круглую голову. - Доброе утро.
   - Доброе, - ответствовал я. - Я вам не помешаю?
   - Нет, а что ты хотел? - отсутствующим тоном произнесла Тора.
   - Ничего особенного... на самом деле, мне нечего делать, это время у Алрин значится как наш с вами проект, вот я и зашел, посмотреть, чем вы занимаетесь.
   - Готовимся к очень важному эксперименту, - пояснил Бас дружелюбно. Яндор, казалось, потеряла ко мне всякий интерес сразу после моих слов о том, что мне ничего конкретного не нужно. - Если этот эксперимент завершится хоть сколько-нибудь удачно, профессор получит патент, а возможно, даже благодарность от самого Анг-Та.
   - М-м. Правда? Это тот проект насчет поля Махди, которым Тора хочет заряжать объекты?
   - Да, древняя мечта разумных существ, - согласился Фолькердинг. - Эксперимент начинается уже через четыре дня; мы попытаемся зарядить энергией Изменения Реальности серебряный шест, при помощи которого потом наш сотрудник, не владеющий магией, попробует совершить Изменение.
   Я опустился прямо на столешницу, осторожно подвинув груду электронных книжек.
   - Предполагаю, - сказал я, - подобные попытки совершались не раз и не два?..
   - О да, многократно, - кивнул Бас. - Но на этот раз профессор практически уверена в своем успехе. Для этого она разработала сложную систему, позаимствовав некоторые принципы из общей теории поля, - надо сказать, во многом это твое влияние, Иоганнес, - и предварительные эксперименты действительно дали положительный результат. Правда, мы пока еще не пробовали с совершенно не способными к Изменению существами.
   - Не настолько положительный, насколько мне хотелось бы, - неожиданно встряла Тора. - Но, возможно, и действительно удастся продвинуться в этой области.
   Я промолчал; в конце концов, это одна из немногих наук, о которых я имею крайне слабое представление. Бас тем временем поднялся на ноги, и его бук плавно соскользнул на стол рядом со мной, все еще мимикрируя под папку.
   - Профессор Аски, - неожиданно выразительно сообщил Фолькердинг, - чрезвычайно интересуется этим проектом.
   Я подергал себя за ухо.
   - А ему-то что?
   - Теоретически, ничего, - ответствовал Бас. - Но это-то мне и подозрительно. Он, разумеется, не верит в успех проекта, поскольку, по его мнению, Изменять Реальность могут только живые существа, а не вещи. Видите ли, господь бог одарил этим именно разумных. Не знаю, чем руководствовался господь бог, когда одарил этим самого Аски...
   - Бас, - вмешалась Яндор, вскинув тонкую руку. - Перестань. Это нехорошо, так говорить о профессоре Аски в его отсутствие.
   - В его присутствие, значит, можно? - с невинным видом поинтересовался я. Фолькердинг раздулся, став донельзя похожим на снегиря в своем малиновом свитере; кажется, эта тема его задевала. Я мог его понять: Аски мне самому не нравился, как бы я ни убеждал себя, что это всего лишь предвзятое отношение, как убежденного атеиста к убежденному теисту. И наоборот, впрочем; Аски тоже не изъявлял по отношению к нам хоть сколько-нибудь теплых чувств.
   - Да что вы так на него взъелись? - удивилась Тора, оглядываясь на меня. - Я еще могу объяснить неприязнь Баса, но ты профессор психологии, Ганс, разве ты не должен понимать, что это невежливо?
   - Тора, милая, - вздохнул я и возвел очи горе. - Иногда во взаимоотношениях между индивидуумами бывает совсем не важно это твое "невежливо" и "нехорошо". И я, как психолог, как раз это знаю. Профессор Аски не испытывает симпатии ни ко мне, ни в особенности к тебе. С чего мы должны проявлять симпатию к нему? Он ее от нас, между прочим, и не ждет.
   - Но это вовсе не повод быть грубыми, Ганс!..
   - Так, закрыли эту тему. Тора, лучше расскажи мне, в чем будет заключаться ваш эксперимент? Мне любопытно. Только не забудь, что я в этом профан.
   Отвлечь ее мне удалось на ура: я давно уже выучил особенности ее характера и знал, что Винг-Т'а почти всегда легко переключается на темы, которые ей предлагает собеседник, особенно если предыдущая была ей неприятна.
   - Опытным путем, - сказала она, - было установлено, что серебро является одним из наиболее чувствительных к Изменению Реальности металлов. Я разработала метод, которым я сумею передать некоторую часть собственного поля Махди в шест; пока что нам удалось добиться того, что Изменяющий, направляя свою энергию через этот шест, производил Изменение с большей легкостью, нежели без него. Мы пришли к выводу, что мое поле каким-то образом все же складывается с чужим. Неизвестно, впрочем, еще, сумеет ли использовать это существо, вовсе не способное управлять Махди.
   - К сожалению, - добавил Бас, - на данный момент также выяснено и то, что заряд Махди долго в шесте не держится. В течение шести часов он рассеивается полностью; быть может, если через неделю мы добьемся успеха, начнем работать над сохранием заряда.
   - В таком случае, - задумчиво сказал я, - я мог бы вам помочь. Если удастся установить природу полей Махди, однозначно; впрочем, даже если нет, у меня уже есть некоторый опыт в разработке контейнеров для неизученных материй.
   - Ты астенцию имеешь в виду?
   Я слегка поморщился: Тора была уже второй за трое суток, кто напомнил мне об этом.
   - Ну, и ее тоже, - невнятно ответил я наконец. - Черт побери, действительно давно пора ей заняться.
   - Астенция? - переспросил Бас, бывший не в курсе насчет моего предыдущего проекта.
   - Это малоизученное вещество, обнаруженное учеными на месте бывшей туманности Зорга, - спешно пояснил я, боясь, что Тора ляпнет что-нибудь нелестное насчет темпорального телепорта. Мне что-то не слишком хотелось, чтобы еще и Бас знал об этом.
   - Лилит достала его для Ганса, - невозмутимо добавила Тора. - А он, конечно, о нем позабыл на вторые же сутки. Ганс, тебе и вправду следовало бы заняться изучением астенции, раз тебе все равно нечего делать.
   - Ладно, ладно, - буркнул я, поднимая конечности. - Пойду я от вас. Когда там ваш эксперимент, через четыре дня?.. Сообщите мне результаты.
   - Конечно, - кивнул Фолькердинг.
   ***
   Привычная матовая поверхность кафедры под кедами; я стоял на этот раз у борда, исписанного кривыми формулами.
   - Мы с вами выяснили, что классически устойчивые топологические солитоны с конечной массой существуют в расширенной киральной группе E?. В случае трех цветов и двух ароматов их статус описывается специальной киральной группой O(3)?LвO(3) ?R, где понятия левой ?L и правой ?R подгрупп определены в терминах (1Ђ ?5?)/2, где ? - фиксированная нормаль в барионной группе SU(2)b с генераторами ?1?2, ?2?2, ?31, а оператор барионного числа есть ?31. Для изолированного солитона постоянство величины ? (? = const) является ковариантным понятием, если ? коммутирует с направлением в цветном пространстве ? фонового вакуумного SU(3)-поля, как это имеет место при tr ? 3, равном нулю.
   Пара подходила к концу. Киральная квантовая теория поля на данный момент не вызывала у меня особого интереса, но и отвращения тоже; кажется, лекцию я провел сносно, ребята даже что-то понимали. Я еще записал несколько формул, подвел итог.
   Чуть-чуть не успел: коммуникатор в кармане подал признаки жизни. Пришлось пару оборвать резко, немного неожиданно.
   - Ну, на этом закончим, - сказал я студентам, - можете идти.
   Вытащил из кармана коммуникатор и тут же чуть его не выронил: этому абоненту мне за всю жизнь приходилось отвечать раза два, не больше. Поговорить со мной захотел сам Джокер собственной персоной.
   Почти испугавшись, я все-таки принял вызов.
   - Что, напугал? - моментально сообщила всплывшая на экране широкая физиономия С'драсса. Я вздохнул с облегчением: если разговор не начинается отборнейшей бранью на такари, то все в порядке, и я могу не трястись за свою шкуру.
   - Есть немного, - ответил я. - Что, какие-то новости по моему заказу?
   - Определенно, - согласился Джокер и почесал бровь. В его янтарных глазах плясали чертенята. - Только что получил отчет от Канды. Их корабль беспрепятственно опустился на космодроме разрушенной станции Сильвана, местных жителей не замечено, но Канда был крайне озадачен и попросил проконсультироваться у тебя насчет призраков.
   - Чего-о?! - ошалел я. - Какие еще призраки? Он что, умом рехнулся?
   - Я думаю, что у моего лейтенанта слишком крепкие для этого нервы, - оскорбился С'драсса. - Я перешлю тебе его отчет, можешь сам ему ответить. Связь страдает, правда; ему пришлось потратить несколько часов, говорит он, чтобы отправить мне нужные данные. Кажется, какое-то излучение от солнца системы Омикрон-Урания.
   - Да там вообще сплошное излучение, - немного растерянно буркнул я, - у них не возникло проблем с радиацией?
   - Вроде нет. Только с призраками. Надо сказать, - хвастливо сообщил Джокер, - лейтенант у меня не идиот, грамотно составил отчет. Я думаю, ты оценишь.
   - Я знаю, что он не дурак, - спокойно согласился я, сдержав улыбку: он всегда был такой, когда речь заходила о его подчиненных. Быть может, именно поэтому у нас так часто и возникали конфронтации: он ценил жизни своих бойцов, я - не очень.
   В конце концов, всегда считал я, никто их не заставляет идти на эту работу; они должны понимать, какой риск их здесь ждет, так какого черта?..
   Лилит однажды сказала мне, это потому, что Джокер отвечает за них, а я - нет.
   - Ладно, пересылай мне уже этот свой отчет, - сказал я. - Посмотрю, пока еду в эске. Я надеюсь, эти призраки их не атакуют?..
   - Нет, в этом плане все в порядке. Мне кажется, - рассмеялся Граэль, - Канда вживается в роль исследователя. Прочитал ту книженцию, что дала ему Маршера, теперь вот страшно заинтересовался этими призраками.
   - Не боишься, что он переметнется от тебя к нам? - фыркнул я.
   - Не боюсь, - уверенно махнул рукой С'драсса. - Он не из тех существ, которые могут усидеть спокойно на одном месте в течение долгого времени. Ему будет не хватать адреналина в душных корпусах Серебряка.
   Спустя пару минут мой бук страшно заверещал и запрыгал, а поскольку на этот раз я запихнул его в сумку и закрыл там, то зрелище было потешное: сумка поскакала по столу и шлепнулась на пол, потому что бук не мог видеть, куда его тащит.
   - Идиот, - буркнул я, поднимая его. В аудитории уже никого не осталось; я закрыл ее и пошел в диспетчерскую, беспечно насвистывая. Бук все еще ворошился в сумке, пихая меня жесткими уголками.
   Я стоял на станции эс-линии, все еще в радужном настроении, и по привычке вертел в руках коммуникатор; бук нетерпеливо пищал, ожидая, когда я просмотрю пришедший на него файл, но я не спешил, рассчитывая удобненько устроиться на мягком сиденье эски и как следует изучить, что там имеет мне сказать мой студент первого уровня.
   В этот момент коммуникатор внезапно сообщил о поступившем вызове, и я от неожиданности выронил его на отделанный под камень пол. Пришлось со вздохом наклониться и поднять умную машину.
   Да что же это я всем так понадобился, была первая мысль; потом, увидев, кто вызывает, я вспомнил и о том, что сегодня должен был проходить эксперимент Торы и Баса.
   - Да, Бас, - сказал я; в тот самый момент на экране всплыло лицо Фолькердинга.
   Он был неожиданно всклокоченным и побледневшим. Все веселье у меня сдуло моментально: тут и гадать было нечего, что что-то случилось.
   - Я... я подумал, что ты имеешь право знать об этом, Иоганнес, - как-то странно произнес Бас, сглотнув. Его борода при этом качнулась. - В лабораториях Гилраэна сегодня после обеда произошел ядерный взрыв.
   - ...Что?.. - растерянно переспросил я. - Ядерный?..
   - Обстоятельства все еще расследуются, - с несчастным видом добавил он. - Тора и Лилит сумели заглушить взрыв; вдвоем они держали щит от радиации, пока последствия не были ликвидированы командой техников. Погибло четверо участников эксперимента, в их числе наш сотрудник Моренсен, который должен был выполнить главную работу... Тора находится сейчас в госпитале Граниума, она в коме, Иоганнес.
   ***
   - Маршера. Рогьяр, черт тебя дери!
   Вызываемый абонент недоступен.
   Какого?.. Я и сам не заметил, что ругаюсь ничуть не хуже Джокера.
   - Ну тогда Лилит!
   Вызываемый абонент недоступен.
   - Да где они все, к чертовой матери?!
   Я в расстройстве откинулся на спинку кресла. Эска ровным ходом летела в сторону Граниума; все планы на сегодняшний вечер были смяты одним мощным красивым ударом.
   Ядерный взрыв в Гилраэне. Да там даже соответствующей защиты не предусмотрено! Конечно, какие к черту ядерные взрывы... чем они там занимались вообще?! Даже если бы магу пришло в голову изучать ядерную физику, его бы отправили в лаборатории Орриума, ни один заведующий лабораторией в своем уме не позволит проводить подобные опыты в...
   Соображалось плохо. Серебряный шест, вспомнил я слова Торы. Серебро. Да это же не радиоактивный металл! Можно вызвать его искусственную радиоактивность, облучая его медленными нейтронами, но эксперимент же этого не подразумевал?.. Полный абсурд, полнейший! Этого не может быть!
   Мне казалось, что прошла тысяча вечностей, прежде чем электронный голос сообщил, что следующая станция называется "служебный госпиталь Граниума". Я с облегчением соскочил со своего места и понесся к выходу; еще подлетая к станции, я заметил крупную фигуру Баса, нервно переминавшегося с ноги на ногу.
   - Как ее состояние? - выкрикнул я, вывалившись на платформу и бросаясь к нему бегом. - Сколько баллов по шкале Глазго?
   - Четыре, - обреченно прозвучал ответ. - Ее интубировали. У нее серьезные повреждения системы кровоснабжения, профессор Акугава подозревает также обширные повреждения нервной системы.
   - Акугава?.. - растерянно переспросил я. - Я думал, ей займется Маршера-старшая...
   - Маршера-старшая на данный момент отсутствует в клинике, - покачал головой Бас, отчего его борода смешно затряслась. - Не беспокойся, профессор Акугава тоже вполне компетентен, он специализируется на повреждениях центральной нервной системы и работает вот уже несколько десятков лет.
   Мы практически ворвались в приемный холл, в котором суетились существа в белых халатах; я внезапно почувствовал приступ тошноты.
   - А Лилит? - тихо спросил я у Баса.
   - Лилит пострадала меньше за счет устойчивости своей расы к радиации, - сказал он. - Ты ведь знаешь, уровень радиации на Нагастани в среднем составляет триста беккерелей. У нее критических повреждений не нашли, она отмахнулась от врачебной помощи и улетела. Хотя вид у нее был довольно болезненный.
   - Будем надеяться, она соображает, что делает, - буркнул я.
   Мы еще стояли в приемной, когда белая дверь бесшумно отъехала в сторону, и в холл вошел высокий джакосто с невероятными серебряными глазами. В первое мгновение мне даже вовсе показалось, что у него нет радужки, лишь черные точки зрачков; лишь когда он подошел к нам, я понял, что это ощущение обманно.
   - Профессор Ольсен, профессор Фолькердинг? - спросил он. - Я Акугава. Вы насчет профессора Яндор?
   - Все верно, - кивнул я встревоженно. - Как ее состояние, доктор?
   - Крайне тяжелое, - был суровый ответ. - Тора проявила необыкновенное мужество и приняла на себя практически весь удар. Впрочем, если бы не присутствие профессора Маршера, она бы погибла. На данный момент нам удалось остановить разрушение кровеносной системы и кое-как стабилизировать гемопоэз, но у нее по-прежнему отсутствуют все реакции, кроме децеребрации.
   Кто-то окликнул его, и джакосто оглянулся; затем он обернулся к нам и произнес:
   - Прошу прощения, мое присутствие необходимо в реанимации. Я непременно сообщу вам, если будут изменения в ее состоянии.
   - Благодарю вас, - почти растерянно кивнул я, Бас молчаливо присоединился ко мне. Вскоре мы снова остались стоять вдвоем.
   - Так что произошло? - спросил я у Фолькердинга. - Ты ведь присутствовал при этом?
   - Я был в диспетчерской лаборатории, - вздохнул он. - Слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Я наблюдал за происходящим через камеру, и поверь, не было ничего страшнее этого. Сначала эксперимент шел по плану, Тора успешно зарядила серебряный шест Махди, но когда Моренсен был готов начать свою часть работы, внезапно отказал один из измерительных приборов... мы в диспетчерской подняли тревогу, но не подумали, что это может быть из-за начинающейся реакции. Когда Моренсен... - Бас судорожно сглотнул, оборвавшись. - Когда Моренсен взял шест в руки и приготовился произнести заклинание... никто не успел понять, что происходит, все произошло в доли секунды. Просто вдруг лабораторию поглотила яркая светящаяся сфера, и несколько камер отказало; показывала только самая дальняя, и мы видели две искаженные фигуры, воздвигшие магический барьер, в котором творилось нечто неописуемое. Техники с Орриума были присланы через две минуты, но и они ничего не смогли сделать, пока не прекратилось ударное расширение. Тора и Лилит держали барьер на протяжении восьми минут, Иоганнес. Если бы не они, разнесло бы весь Гилраэн.
   Я вздохнул.
   - Кому, как не мне, знать последствия ядерного взрыва. Что там сейчас, все ликвидировано?
   - Лабораторию опечатали, - пояснил Бас. - Внутри все еще сохраняется очень высокое излучение. От тел погибших ничего не осталось, они сгорели моментально. Иоганнес, скажи мне, как ядерщик: почему это могло быть?
   Его вопрос вызвал у меня растерянность.
   - Я и сам не понимаю, Бас, - наконец честно признался я. - Серебро могло стать радиоактивным только под воздействием медленных нейтронов, но ваши опыты явно не заключались в этом?.. В любом случае, даже если бы это произошло, этого было бы недостаточно для взрыва.
   - В лаборатории не могло быть радиоактивных веществ, - покачал круглой головой Фолькердинг. - Мы же не занимались изучением ядерной реакции. Заклинание, которое должен был выполнить Моренсен, заключалось в простом поднятии в воздух самого обычного пластикового стула. В помещении, кроме шеста и этого стула, ничего не было. ...Не знаю. Вполне возможно, что тебя еще попросят участвовать в расследовании.
   - Расследовании?..
   - Погибло четыре существа, Иоганнес, - мягко напомнил мне Бас. - Управление не может оставить этот случай, как есть. Погибло четыре существа, а эксперимент не считался опасным для жизни, и никто не потрудился собрать их подписи о снятии с Торы ответственности.
   Я нахмурился.
   - То есть, ее еще и виновной в этом могут признать?
   - Вполне, - кивнул он. - Если вдруг обнаружится, что дело было в ее халатности.
   Что-то мне в этом сильно не понравилось; в тот момент я еще не отдавал себе отчета в том, что именно. Потряс головой, прогоняя идиотские мысли.
   - Ты что сейчас будешь делать?
   - Останусь тут, - ответил он, и его круглые голубые глаза уставились на меня. - Буду ждать вестей о состоянии Торы. Все-таки она мой научный руководитель...
   - Ты же защитился? - удивился я.
   - Ну, какая разница, - грустно улыбнулся Бас. - Тора - хороший чело... ну то есть, Винг-Т'а. Существа безобиднее ее я еще не встречал. Она никогда никому не грубит, и меня постоянно удивляло, как она может сохранять ангельское терпение даже в общении с такими противными типами, как... этот.
   - На то она и Винг-Т'а, - ответил я. - Она очень старается быть тактичной, хотя у нее это далеко не всегда получается. ...Ладно, Бас. Сообщи мне, если что, я тут же приеду; я сегодня не сплю. А сейчас пойду поищу Лилит. За нее я тоже беспокоюсь.
   - Хорошо, - кивнул Фолькердинг. - Я думаю, ее сейчас лучше не оставлять одну. А вдруг все-таки радиация сказалась и на ее здоровье?
   Мы расстались у входа в приемный холл; я сунул притихший бук под мышку и вышел на платформу эс-станции.
   Лилит, насколько я знал, могла быть только в четырех, от силы пяти местах: в одном из своих кабинетов, у себя дома, в "Пьяном Драконе" и у Рогьяр. На всякий случай я еще раз попытался связаться с Маршерой-старшей, но она по-прежнему не отвечала. Тогда я позвонил Ченг.
   - Взрыв в Гилраэне?! - изумилась та. - Нет, я даже не знала.
   - А где Рогьяр, ты случайно не в курсе? - спросил я со вздохом.
   - Рогьяр занята, - покачала головой Ван Ченг, и мне померещилось в ее голосе легкое напряжение. - У нее дела в Управлении.
   - Ну значит, Лилит точно не у нее дома. Спасибо и на этом, пойду ее искать.
   Следующим, кому я позвонил, стал Фанг, лаборант Лилит.
   - Профессор Маршера? - переспросил он слегка растерянно. - Нет, в Арсениуме ее нет. Я думал, она в госпитале?.. Разве она не ранена?
   - Ее повреждения признаны не слишком серьезными, - ответил я мягко.
   Арсениум тоже отпадает. В "Пьяный Дракон" она вряд ли бы пошла, чувствуя себя плохо; я долгое время колебался, сидя на полупрозрачной скамье на станции Граниума, потом все-таки произнес:
   - Циклон Джокер.
   Коммуникатор пискнул.
   - Что, просмотрел отчет? - первым же делом поинтересовался у меня капитан. Я покачал головой.
   - Не до него, извини, Джокер. Ты в курсе насчет ядерного взрыва в Гилраэне?
   - Как-какого еще ядерного взрыва?!
   - Лилит и Тора держали барьер в течение восьми минут, - ответил я, устало растирая виски. - Эта засранка сбежала из госпиталя, и я ее ищу.
   В следующее мгновение мой собеседник все-таки разразился витиеватым матом на такари, языке С'драсса.
   - В Арсениуме ее нет, - сказал я, пропустив все его построения мимо ушей, - у Рогьяр тоже, остается либо ее дом, либо кабинет в Рариуме. Джокер, ты не мог бы подбросить меня до ее дома? Я должен с ней поговорить, а еще за ней надо присмотреть. Все-таки радиационное излучение в несколько тысяч грэев - это вам не какой-нибудь эланген.
   - Где ты? - коротко спросил Циклон.
   - В Граниуме.
   - Через пятнадцать минут буду.
   ***
   Жилой район Арсениума отличался своей нарочитой старомодностью; временами, если не смотреть в небеса, можно было подумать, будто находишься в древнем городе Темной Эры.
   Лишь квартал С'драсса, быть может, нарушал слегка эту гармонию древности. Их дома напоминали собой стаю птиц, зависшую над городом; хотя это был совсем не типичный для демонов стиль, тем не менее они предпочли воздух земле, как и всегда предпочитали.
   Его грязно-белый плащ лежал на широких плечах. Джокер остановился, дойдя до конца улицы; по обе стороны нас окружали терракотовые строения с широкими створчатыми окнами. На некоторых из них было даже видно комнатные растения, хотя большинство оставалось непрозрачными.
   Левиафан сплюнул и принялся расшнуровывать военные ботинки. Я отстраненно наблюдал за ним; вскоре мне на руки прилетел его плащ, пахнущий сигаретами, и С'драсса принял первичный облик, встряхнул мощными крыльями. Теперь он был выше меня на две головы, как минимум. Сильные когтистые лапы упирались в метолит улицы.
   - Держи, - буркнул он, сунув мне свои сапоги. Я взял их; в следующее мгновение меня самого подхватили за пояс, и я уже привычно взмыл в воздух.
   Дом Лилит был одним из самых высоких среди этой архитектурной стаи. Мы взлетели на добрый километр от поверхности, и наконец Джокер опустил меня на небольшое крыльцо, окруженное перилами с обеих сторон. Я бывал тут всего раз пять или шесть, не больше: Лилит крайне не любила вторжения на свою территорию.
   Джокер позвонил в дверь.
   - Посетители не принимаются, - равнодушно ответил нам компьютер, встроенный в стену. - Вы можете оставить сообщение.
   - Хэй, Лилл! - громко рявкнул Джокер, так, что я даже вздрогнул от неожиданности. - Я же знаю, что ты дома! А ну открывай, пока я не вынес тебе дверь!
   Монитор помигал, потом погас; приглядевшись, я понял, что он всего лишь показывает темное помещение с еле различимыми очертаниями мебели.
   - Ты, Леви?
   - Кто ж еще! - ответствовал Граэль. - Открывай немедленно, поняла? Я церемониться не буду!
   - Кто там с тобой?
   - Это я, Лилл, - встрял я. - Ганс.
   - А, Гансик... зачем вы пришли?
   - Как это зачем?! - совершенно разъярился Джокер и с размаху пнул дверь лапой. Острые когти лязгнули по металлической поверхности. - Ты поговори тут мне! Я не шучу насчет двери!
   Мне показалось, что раздался негромкий смешок; впрочем, он был слишком тихим, к тому же, дверь в это мгновение все-таки открылась, пуская нас на территорию Маршеры-младшей.
   Казалось, весь дом объят мраком. Я кое-как нашарил полку и бросил на нее плащ Джокера; демон уже шлепал по коридору, явственно собираясь напинать Лилит за подобное обращение с гостями. Пришлось спешно сдергивать кеды и нестись следом, потому что я догадывался, что Маршера не в лучшем состоянии.
   Впрочем, у Граэля хватило мозгов ее не трогать. Хозяйка дома обнаружилась в большой уютной спальне, обставленной в духе С'драсса; ноги мои тут же утопли в пушистом ковре, которым был устлан пол, а потом я и вовсе споткнулся о подушку, потому что еще не привык к темноте.
   - Как ты? - необычно смягчившимся голосом спросил Джокер.
   - Жива, - был спокойный ответ. Я наконец разглядел, что Лилит лежит на низкой постели ничком, свернувшись в клубочек. Ее длинные тонкие ноги выделялись на светлом покрывале.
   - Ты уверена, что тебе не надо в больницу? - уточнил я.
   - Уверена, - слегка рассерженно сказала демоница. - Садись, Леви, хватит уже топтаться вокруг да около.
   С'драсса слегка нерешительно опустился на огромную подушку возле ее кровати. Кажется, все-таки ворвавшись в святая святых ее территории, он уже не чувствовал себя так уж уверенно: я прекрасно знал, что это менталитет С'драсса, на чужой территории на незваного гостя вполне могут напасть, и он испытывал неловкость, подспудно ожидая этого нападения.
   Мне, как человеку, было немного проще. К тому же, Лилит не собиралась нас прогонять.
   - Как Тора? - спросила она тихо.
   - Четверка по Глазго, - вздохнул я. - Акугава сказал, что у нее отсутствует открывание глаз и речь, но происходит патологическое разгибание в ответ на болевое раздражение. Остается только надеяться, что этот джакосто достаточно опытен, чтобы спасти ее.
   - Акугава - один из самых опытных врачей Граниума по части нервной системы, - улыбнулась как будто Лилит. - Все должно быть в порядке.
   - Скажи, почему Рогьяр не взялась за нее?
   - Рогьяр занята, - повторила безразлично Маршера. - Ее вызвали в Управление сегодня утром. Тебе разве еще никто не сказал?
   - Почему? - спросил я.
   Лилит промолчала. Я понял, что вопрос оказался немного бестактным.
   Напряжение немного рассеял Джокер, вертевшийся до того на своем месте.
   - Лилл, объясни мне, - сказал он, - как вы умудрились вызвать ядерный взрыв в Гилраэне?
   - Я не знаю, - вздохнула Лилит. - По всем параметрам, этого не могло быть. Но взрыв был вызван ядерной реакцией в шесте.
   - Он же был серебряный.
   - Я в этом сейчас уже не так уверена, - неожиданно ответила она. Я замер с нелепо поднятой рукой.
   - ...Что значит - не уверена?
   - Ну ты же согласен со мной, что ядерная реакция физически не могла произойти с серебряным шестом?
   - С-согласен...
   - Ну? Гансик, не изображай идиота. Остается единственный вариант - шест был не серебряный.
   - Вы что, за этим не проследили?! - совершенно ошалел я. - Только не говори мне, что Тора в таком важном эксперименте не предусмотрела каждой детали! Это же была самая главная часть всего опыта, этот шест!..
   Она устало вздохнула.
   - А ты думаешь, мы могли бы допустить, чтобы шест был сделан из радиоактивного вещества?
   - ...Получается, шест подменили? - брякнул Граэль.
   - Да кому это могло понадобиться? - тут же отреагировал я, а потом задумался.
   - Расследование покажет, - негромко сказала Лилит. - Давайте не будем об этом. Я так устала от этого всего...
   - Хорошо, - тут же вскинул голову Джокер. - Лилл, у меня есть новости от Канды. Ольсен, ты так и не просмотрел отчет, конечно?
   - Да до того ли мне было! - возмутился я. - Я не успел его даже открыть, как мне позвонил Бас.
   - Отчет от Канды? - переспросила Маршера. - И как у них дела?
   - Ну, давайте посмотрим, - буркнул я и достал бук из сумки. Он там угрелся, кажется, и мирно дремал, свернувшись клубочком; пришлось ему развернуться от моего настойчивого тыканья.
   - Ну-ка давай показывай, - велел я ему сурово. - А будешь выкобениваться, так тут сам капитан Джокер! Он, между прочим, начальник твоего заклятого врага, ясно?
   Намек был моментально понят; бук выпятил пузо, и в сумраке засветилась трехмерная проекция.
   Крошечный, едва ли размером с мою ладонь, Канда смотрел куда-то вбок; он четко произнес, отчеканивая слоги:
   - Двадцать три часа по галактическому времени. Три с половиной часа назад отряд благополучно опустился на Сильване. Была обнаружена заброшенная научная станция, несмотря на многочисленные повреждения, система жизнеобеспечения в северном корпусе все еще работает, посадочная площадка тоже еще годна к использованию. Местных жителей не обнаружено, планета кажется полностью необитаемой.
   Далее он подробно описал мне не слишком интересные данные по состоянию планеты; радиация, погодные условия, состояние научной станции. Я заинтересовался лишь его коротким замечанием по поводу найденных скелетов.
   - ...Предположительно человеческие, во всяком случае гуманоидные, - говорил Канда, глядя прямо перед собой. - Рядом с ними я обнаружил флэшку старого формата, сейчас попытаюсь раскодировать содержащуюся на ней информацию. Но самая важная находка - это... не пойми меня превратно, капитан. Это призраки.
   Мы переглянулись.
   - Было замечено шесть существ, состоящих из странной беловатой массы, способной моментально растворяться в воздухе и проходить сквозь объекты, - спокойно продолжал мой студент. - Четверо из них были по форме похожи на людей, два человеческих ребенка, один взрослый и один старик, судя по походке. Еще один выглядел, как миро среднего возраста, а последний напоминал собой молодого сану. Напасть они не попытались, лишь подходили к нам, иногда совершали попытки прикоснуться. В контакт не вступают. Приборами не фиксируются, по крайней мере теми, что есть у меня в распоряжении. Я бы хотел узнать мнение профессора Ольсена на этот счет.
   Он еще некоторое время рассказывал о том, как и когда появились эти призраки; мы внимательно слушали. Высказал предположение, что призраки с человеческой формой вполне могли представлять собой джакосто, которые от людей внешне отличаются разве что цветом глаз и волос, и в таком случае, представляется крайне подозрительным, что призраки были исключительно тех же рас, что и охотники.
   Когда изображение погасло, и бук распластался на ковре, наступило молчание.
   - Не, ну согласитесь, не похож он на двинувшегося! - воскликнул Джокер.
   - Да не похож, не похож, - буркнул я. - В конце концов, он просто называет это призраками. Разумные существа вообще имеют обыкновение сравнивать новое с уже знакомым.
   Поняв, что никто не собирается с ним спорить, охотник замолчал. Потом уже слегка растерянно спросил у меня:
   - Ну и что это может быть, как ты думаешь?
   - Парсигена у них, конечно, нет? - вмешалась Лилит. Я потряс головой.
   - Я же не посылал их за живыми существами, Лилл. Только за кристаллами.
   - Без парсигена ничего точно сказать нельзя, - лекторским тоном заявила она. - Но я полностью согласна с этим его замечанием насчет расовой принадлежности. Возможно, эти существа как-то изучают охотников, пытаются скопировать их. А возможно, впрочем, что это даже не живые существа, а какие-то приборы, созданные местными жителями. Мы же не знаем, как развивалась их цивилизация. Вдруг это их прототипы наших киборгов?..
   - Как-то все это странно, - пробормотал Джокер. - Так что мне написать Канде в ответ, а?
   - Иди сюда, - сказала Маршера, обращаясь к моему буку. Тот сделал вид, что не слышит. Тогда она вдруг извлекла из кармана помятой рубашки какую-то бумажку и пошуршала ей.
   Реакция была мгновенной: бук набросился на бумажку, едва не поцарапав демонице руку уголками.
   - Я тебе дам поиграть ей, если запишешь мое сообщение, - предупредила его Лилит, сжав бумажку в кулаке. - И отправишь. Договорились?
   Бук некоторое время колебался, но бумажка соблазнительно шуршала; мы с Джокером, затаив дыхание, наблюдали, как машина наконец все-таки устроилась, выгнув пузо и приготовившись записывать.
   Раздался писк; в неясном свете я отчетливо видел, как Лилит улыбнулась призрачной, мягкой улыбкой.
   - До тех пор, пока эти призраки не причиняют вред, - произнесла она, - вас они волновать не должны. Но если тебе интересно, то попробуй перенастроить сканер. Насколько я знаю, отряды охотников комплектуются сканерами Е-304, верно? У этой модели есть одна особенность. Открой реестр и выстави значение параметра RAYMAX на десять. Боюсь, что полученные данные могут тебе ничего не сказать, но если ты отправишь их нам, то Ольсен разберется. На данный момент мы ничего конкретного предположить не можем, но есть идеи, что это либо какие-то животные, либо даже приборы местных жителей, которые изучают вас. Может быть, и сами жители, мутировавшие за прошедшие годы.
   ***
   Утро было мутное, иначе не скажешь. В этой части Серебряка стояла жара; я почти с облегчением подумал, что к вечеру у меня лекции в другом полушарии, где должно быть прохладно.
   Я кое-как выковырялся с постели, - это был первый за семьдесят два часа сон, - и поплелся в ванную. Бук дрых на тумбочке (по крайней мере, не в моей кровати), но коммуникатор оказался куда более верным будильником, так что мне было все равно.
   Я только был готов прошлепать на кухню за завтраком, когда обнаружил, что кто-то пытался дозвониться до меня. С коммуникатором в одной руке я лениво натыкал на кухонном комбайне привычную комбинацию; кажется, вызывал Свиберг.
   А этому-то чего надо, в недоумении подумал я. Комбайн с приятным бульканьем налил в кружку кофе. Я поставил ее на воздушный аэрогелевый столик и перезвонил.
   - Доброе утро, профессор, - показалась на экране коммуникатора темная физиономия. - Извините, что побеспокоил.
   - Ерунда, - ответил я, - а в чем вопрос?
   - Не могли бы вы заглянуть ко мне в Граниум сегодня? У меня есть некоторая информация по элангену, - неожиданно сообщил Тельвин. - Я думаю, что вас это заинтересует.
   Я задумался, теребя ухо.
   - Э-э, - наконец произнес я. - Постараюсь. К сожалению, я, как обычно, не помню своего расписания.
   - Я буду в своем кабинете весь день, - ровно-вежливо предупредил меня октианец. - Только предупредите меня, если совсем не получится.
   - Хо-хорошо, - растерянно кивнул я. Экранчик погас; я вернулся к своему завтраку.
   Со времени ядерного взрыва в Гилраэне прошла почти неделя. Лилит практически всю ее провела у себя дома, ей нездоровилось, и мы с Граэлем страшно за нее переживали; впрочем, оказалось, что демонице было достаточно как следует выспаться. Состояние Торы, как сообщил Акугава, стабилизировалось, но из комы она не выходила.
   Ядерный взрыв, вызванный Изменением Реальности. Или его неудачной попыткой. Как бы я ни пытался думать об этом, сей факт вводил меня в ступор. Я перерыл на всякий случай (не без помощи Баса) гору литературы на этот счет, но нигде не встретил ни единого упоминания о чем-либо подобном.
   Хорошо, подумал я, напяливая пиджак. Посмотрим, что там Тельвин имеет мне сказать. Странно, что он связался со мной сам: обычно это все-таки делала Рогьяр, с которой они выглядели неразлучниками.
   У нее какие-то проблемы в Управлении?..
   Озадачиваться этим я не стал, - мне не представлялось реальным, чтобы у железной леди Рогьяр были какие-то серьезные проблемы, - вместо этого предпринял попытку узнать собственное расписание.
   Бук закобенился. Никакие угрозы пронять его не могли: он прекрасно знал, что страшный студент свалил далеко отсюда, а Лилит спит у себя дома и Изменять Реальность временно не может, шуршание бумажки на него не действовало, он только презрительно отворачивался и попискивал что-то недоброжелательное.
   Я тяжко вздохнул и взял коммуникатор.
   - Так, - сказал я. - Звоню Солтаро Грею. Если ты в течение этих пяти секунд не соизволишь показать мне расписание, я попрошу его перепрограммировать тебя.
   Бук покосился на меня, повернув уголок. Я сделал вид, что ищу в списке фамилию заведующего кафедрой кибернетики.
   - Эл... эн... эр... вот, эс, - злорадно сказал я, листая контакты. - Са... сви... ска... со...
   Бук нервно пискнул и все-таки подставил свое пузо для обозрения.
   Замечательно! У меня как раз было время на визит в Граниум. С облегчением вздохнув и мысленно поздравив себя с очередной удачной хитростью, я пошел на станцию эс-линии.
   ***
   Я по привычке ожидал застать в кабинете Свиберга Рогьяр, но октианец обнаружился там гордо восседающим за широким письменным столом в полном одиночестве, если не считать его бука, свернувшегося трубочкой и зарывшегося в документы. Кажется, бук у него был стеснительный: стоило мне войти, как он забился в свою норку поглубже и отказался вылезать.
   - Быстро вы, - улыбнулся мне Тельвин одними губами. В его призрачно-серебристых глазах было какое-то не совсем мне понятное чувство, похожее на беспокойство.
   Я растерянно взъерошил волосы и спросил:
   - Как-то даже непривычно, простите. Я думал, что Рогьяр тоже здесь?
   - Она занята, - был ровный ответ. - Но я взял на себя задачу сообщить вам, профессор Ольсен, о недавно полученных нами результатах. Мы довольно много времени убили на изучение взаимодействия элангена, филотонина и трупов существ. Не так давно решились проверить одну из своих догадок на живом существе.
   - Надеюсь, не разумном? - осмелился уточнить я. Тельвин покачал головой.
   - Нет, что вы. Мы взяли животное. Это была идея Рогьяр; как вам может быть известно, филотонин в своем естественном состоянии - это жидкость, но он превращается в газ уже при температуре в тридцать пять градусов по Цельсию. Подопытный кролик находился в помещении, наполненном парами филотонина, в течение трех часов. Некоторое время с ним ничего не происходило, и мы подумали было, что на живых существ филотонин никакого влияния не оказывает; эланген тоже ничего не показал. Поначалу. Кролик жил у меня в лаборатории две недели, даже больше, но не далее, чем вчера утром, он умер.
   - Из-за филотонина? - глупо спросил я.
   - Вполне возможно, - согласился Тельвин. - Тщательное обследование показало, что его ткани постарели за эти две недели так, словно кролик прожил много лет, и умер он фактически от старости.
   Я замер, не сводя ошеломленного взгляда с его темного лица, обрамленного жесткими серебристыми волосами. Он поправил квадратные узкие очки.
   - Внешних признаков старения не было, - добавил Тельвин. - Только чрезвычайный износ всего организма. Я подумал, что вас это не может не заинтересовать, профессор. Ведь это напрямую затрагивает время, не так ли?
   Я тем временем лихорадочно соображал, где впервые был обнаружен филотонин, и каковы его свойства.
   - Любопытно, - наконец сказал я. - Но необычайно быстрый износ организма - это еще не совсем то, что меня интересует. В любом случае, я был бы вам благодарен, если бы вы прислали мне полные данные по эксперименту.
   Тельвин кивнул.
   - Разумеется. Кстати говоря, профессор, вы еще не занимались изучением астенции?
   Я даже дернулся.
   - Нет, - нехотя буркнул я. - Не до нее сейчас.
   - Во всяком случае, - равнодушно сказал Свиберг, - если займетесь, я бы хотел быть в курсе ваших исследований. Сдается мне, астенция и филотонин имеют непосредственную связь друг с другом.
   - Вполне возможно, - кивнул я наконец.
   - Было бы просто великолепно провести исследования по влиянию астенции на живое существо и сопоставить их с результатами наших опытов, - добавил Тельвин. - А также крайне интересно узнать собственно химический состав астенции. Быть может, отослать некоторую часть вещества в Левариум?..
   - Я подумаю над этим, - вздохнул я. В этот момент в кармане завибрировал коммуникатор; пришлось, спешно извинившись, вытащить его на свет божий.
   На экране высветилась фамилия Акугава. Тельвин был моментально позабыт напрочь. Наверное, я был похож на сумасшедшего, схватившись за коммуникатор со всей дури.
   - Да, доктор?!
   В следующее мгновение мне показалось, будто груз свалился с моих плеч: Акугава улыбался.
   - Она пришла в себя, профессор, - сказал он, и эти слова были именно тем, что я так хотел услышать всю неделю.
   ***
   Атмосфера в кабинете неожиданно оказалась крайне мрачная. Я вошел туда, ожидая увидеть счастливых Баса и Лилит, - как-никак этим утром Тору выписали из госпиталя, - но обнаружил, что все трое сидят и сурово молчат, как будто кто-то умер.
   - Э?.. - сказал я и помахал конечностью. - Тора, я тебя поздравить пришел...
   - Тору, - веско сказала Лилит, - сегодня утром вызвали в Управление.
   - И?.. - совсем уж растерялся я.
   - И сделали ей выговор, - пояснил Бас. - Приказали немедленно закрыть проект, иначе ее снимут с должности заведующей кафедрой. Расследование так и не смогло установить точной причины взрыва, но все благополучно списали на халатность профессора Яндор. Соответственно, по официальной версии смерть четырех сотрудников и разгромленная лаборатория на ее совести. Хорошо еще, что их родственники пока не подали в суд.
   - Да это же абсурд! - не удержался я. - Какая тут может быть халатность!
   - Спокойно, Ганс, - мягко сказала Тора, все еще бледная и с перебинтованными руками. - Я взяла на себя ответственность за этот эксперимент. Я и должна понести наказание за произошедшую катастрофу. И если меня снимут с должности, то, значит, так тому и быть.
   - Ага, и назначат Аски, да? Послушай, а это не мог быть он?! - осенило меня.
   - Что?.. - удивилась Яндор. Мы переглянулись; я обнаружил полное понимание в глазах демоницы и Фолькердинга.
   - Кто-то же подменил шест, - кивнула Маршера. - Кто-то, достаточно хитрый для того, чтобы просчитать реакцию Управления.
   - Лилл, - хрипло спросил я, - ты уже сумела установить, из какого материала был сделан шест?
   Она помрачнела.
   - Из сплава лития и полония-210, - вместо нее ответил Бас. - Внешне ничем не отличается от серебра при должной обработке. Он высокотоксичен, и даже при прикосновении возникает лучевое поражение кожи. О том, что произойдет ядерный взрыв при попытке Изменения Реальности, никто не мог знать наверняка, однако это было бы вполне реально.
   Еще с полминуты прошло в гробовом молчании; мы смотрели друг на друга, как сумасшедшие, и осознавали смысл только что сказанного.
   Тора сидела за своим столом, положив перебинтованные руки перед собой.
   На ноги мы с Басом вскочили, кажется, одновременно.
   - Ганс, постой! - вскрикнула Лилит, но на этот раз ее безупречная реакция опоздала: Фолькердинг хлопнул дверью, отлетевшей от толчка с грохотом, я бросился следом за ним. - Ганс!..
   Такой ярости я, кажется, еще не знал.
   Ничего говорить Басу было не нужно; мы пронеслись по Гилраэну, словно какой-нибудь отряд чокнутых наемников, пока не оказались перед искомой дверью. Хозяин кабинета, видимо, был на месте: та открылась перед нами.
   Аски посмотрел на нас, как обычно, свысока. Быть может, он не сразу понял, чем это чревато: в следующее мгновение я поймал его за воротник и с силой тряхнул.
   - Скотина! - проорал я, не отдавая себе отчета в собственных действиях. - Добиваешься своего любыми средствами, а?! А если бы они не удержали барьер?! Чем бы тогда тебе осталось заведовать, а, Аски?! Руинами?
   - Нет, он знал, - вмешался Фолькердинг, и в его голубых глазах горело бешенство. - Он прекрасно знал, что мастерства Торы хватит на то, чтобы удержать взрыв! А вот на то, чтобы защититься от нападок в Управлении - нет! Himmeldonnerwetter, как я хочу его задушить!
   Холодная рука эконианца легла на мое запястье, и Аски не без усилий отодрал меня от себя.
   - Прекратите вести себя, как мальчишка, Ольсен, - ледяным тоном предупредил он. - Иначе мне придется подать на вас жалобу.
   - Да ни к черту!..
   - Ганс.
   Я затравленно оглянулся: в дверях стояла Лилит, а за ней бледная, как смерть, Тора.
   - Это же очевидно! - вспылил я. - Только Аски могло понадобиться подменить этот чертов шест! Чтобы пострадали другие, ему это было неважно! Эта... дрянь, - я задыхался от ненависти, - хочет добиться для себя места заведующего кафедрой! И ради этого!.. Ради этого!..
   Жесткая маленькая рука поймала меня за локоть и буквально силой оттащила от Аски. То же самое было проделано с Басом: силы демонице все-таки было не занимать, несмотря на ее крошечные размеры. Я сопротивлялся, но все, что мне оставалось, это в бессильной ярости наблюдать, как Тора опускает голову, стоя перед этим скотом.
   - Я прошу извинить меня, профессор, - смиренно сказала она, не поднимая взгляда. Я смотрел на ее перебинтованные руки, и меня колотило. - Профессор Ольсен и профессор Фолькердинг просто слишком возмущены реакцией Управления на неудавшийся эксперимент. Я очень сожалею, что вам пришлось терпеть их несдержанность. Обещаю, такого больше не повторится.
   Лилит буквально выволокла нас в коридор; последней вышла Тора.
   - Перестаньте уже, вы двое, - негромко сказала демоница. - Что вы как дети.
   - Но Лилл!.. - возмущенно выкрикнул я. - Лилл, разве мы не правы?!
   - У вас нет совершенно никаких доказательств, - возразила Лилит, - и он вполне может действительно подать на вас жалобу. После этого даже я не ручаюсь, что вам не попадет от Управления.
   - Я признательна вам за поддержку, - добавила тихо Тора, - но мои проблемы просто не заслуживают того, чтобы вы были наказаны ни за что. Ганс, ты-то зачем?.. Детство вспомнилось? Вы оба уже не мальчишки. Это было крайне невежливо по отношению к профессору Аски.
   - Тора!.. - обессиленно выдохнул я.
   - Тора, - вторил мне Бас. Лилит наконец удостоверилась, что мы не побежим обратно бить морду эконианцу, и отпустила нас; Фолькердинг некоторое время отряхивался, потом решительно добавил: - Тора, никогда не смей больше так унижаться. Никогда!
   - Я же не могла не извиниться за ваше поведение, - спокойно возразила она.
   Тора, непоправимая Тора. Я тяжко вздохнул. Когда же она научится понимать это?..
   - Тише, Гансик, - вдруг еле слышно прошептала мне на ухо Лилит. Для этого ей пришлось вытянуться на цыпочках. - Не надо было так психовать. Но мы поищем доказательства вины Аски, это более разумный путь, нет?..
   - Поищем, - мрачно кивнул я. - ...Знаешь, давно я так не был зол.

В мире, где она жила, была лужица в окружении лепестков. Это был один мир.

Но за веткой лежал еще один мир. Он мучительно походил на покинутый ею цветок. Еще один мир.

Лягушка присела на мшистой кочке и развела глаза в разные стороны так, чтобы видеть одновременно оба мира.

Один и один.

   XVII.
   О внешнем сходстве внутренних противоположностей
   Мы могли бы остаться на корабле, но в северном корпусе еще работали все системы жизнеобеспечения; мне пришлось немного потрудиться, чтобы запустить киборгов-уборщиков, и вскоре помещения приобрели почти что жилой вид.
   Видимо, раньше это был корпус механиков, внизу располагался ангар со спидерами, которые могли нам очень даже пригодиться в путешествиях по поверхности планеты, оттого я и настоял на том, чтобы разбить лагерь в этом месте. Возражала только Тенхи.
   - Прекрати трястись, как девчонка, - почти что мягко сказал я ей в ответ; девушка всю дорогу на открытую поверхность жалась ко мне, будто маленький напуганный ребенок. - Они же не причиняют нам никакого вреда. Да и я не думаю, что они вообще на это способны. Кажется, они не могут прикоснуться к физическим объектам.
   Шамису согласно фыркнул на мои слова; только это, кажется, наконец убедило ее.
   С трудом отправив отчет Джокеру, я устроился на низкой койке и скинул плащ. Неуклюжий киборг с торчащими во все стороны проводами трудолюбиво тер специально для этого приспособленной конечностью помутневшее от грязи окно. Помещение больше всего напоминало солдатский кубрик, без чрезмерных удобств, - которые, впрочем, и не сохранились бы со временем. Я еще удивился, как не истлела специальная ткань, которой были обтянуты койки. Она, конечно, все равно выглядела потрепанной.
   Только я было выудил найденную флэш-карту из кармана сумки, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался кто-то из наших миро. Увидев меня, он взмахнул длинной конечностью.
   - Канда, мы с Ааном только что видели еще одного, - выпалил он тут же. Так, подумал я: с Ааном - значит, передо мной Окк.
   - Еще одного призрака? - уточнил я спокойно. Он кивнул.
   - Защитные системы корпуса им явно не помеха, - сказал миро, судорожно поводя круглой головой на длинной жирафьей шее. - Мы устраивались в своей комнате, когда маленький призрак, похожий на человеческого ребенка, заглянул туда. Мы не успели ничего предпринять, как он уже скрылся.
   - Окк, - вздохнул я, - вы что, тоже их боитесь?
   Миро, кажется, смутился; во всяком случае, что-то подобное мелькнуло в его круглых темных глазах с неясными облачками светло-серебряных зрачков.
   - Да н-не то чтобы, - промямлил он наконец. - Канда... ты уверен, что они не могут причинить нам вред?
   - Нет, не уверен, - усмехнулся я, вертя флэшку в руке. Бук ей заинтересовался и потянулся к моей конечности уголками. - Но я не думаю, что они станут причинять нам вред. Они же просто наблюдают за нами. Тебе так не кажется?
   Миро покачал головой.
   - Ну... ладно, знаешь, мы-то все-таки бывалые бойцы, это далеко не наша первая миссия, и даже если они на нас нападут, мы с Малом не растеряемся. Вы с Шамису, я полагаю, тоже. Но меня Тенхи беспокоит.
   - Она что, никогда раньше не была на задании? - скривился я.
   - Была, но в основном выполняла функции программиста и навигатора, а следовательно, сидела в корабле, - пожал плечами Окк.
   - Могла бы продолжать это делать и теперь, - ответил я слегка раздраженно. - Могла бы вообще не отправляться на это задание, я с самого начала предупредил.
   - ...Не могу судить о повадках джакосто, - буркнул миро, - но у меня сложилось такое ощущение, что она бы ни за что не согласилась остаться. Уже хотя бы просто из-за твоих слов.
   Я нервно дернул бровью.
   - Глупая девчонка.
   Бук наконец выудил из моей ладони флэшку и принялся с писком катать ее по койке; флэшка забилась в дыру на обшивке. Миро, казалось, только теперь заметил ее.
   - Это что? - спросил он.
   - Флэш-карта, - пожал я плечами. - Я нашел ее в комнате с трупами.
   Бук пищал и колотил уголком по выпуклости; кажется, разозлился, что не может достать интересную штучку. Я вытащил ее и вручил ему снова.
   - Ты хоть знаешь, что это такое? - спросил я у умной машинки. Он попищал в ответ и вдруг выставил один из уголков; податливый вирагель принял странную форму.
   - Кажется, знает, - осторожно заметил Окк, опускаясь на койку с другой стороны. Я внимательнее оглядел флэшку и обнаружил, что с одной стороны у нее выдвигается разъем, который идеально подошел к уголку моего бука.
   Некоторое время умная машинка издавала странное, нехарактерное для нее кряхтенье, потом по ее пузу побежали стилизованные шарики процентов.
   - Что это он делает? - спросил Аартуу, которому было не видно.
   - Раскодировывает, должно быть.
   В этот момент в дверь сунулась еще одна белая голова, почти полная копия миро, что сидел напротив меня; видимо, Аан устал ждать, когда Окк вернется обратно.
   - Чем вы заняты? - слегка удивленно спросил он.
   - Канда нашел старую флэш-карту в западном корпусе, - ответил Окк. Теперь вокруг меня столпились сразу два миро; я смотрел на них, смотрел, а потом задумчиво сказал им:
   - Может, вы бы хотя бы одеваться стали по-разному?.. Вас же хрен различишь, ребята.
   - Это потому, что ты не миро, - резонно возразил мне Аан. - На самом деле Аартуу на меня совсем не похож. У него скулы шире, разве не заметно?
   Я долго пялился на Окка, покачал головой.
   - Не-а.
   Тот вздохнул и вдруг взялся за флэшку; я было переполошился, но Окк только осторожно снял с нее висевший на ее уголке шнурок какого-то очень мягкого сплава. А потом задумчиво намотал себе на голову.
   - Я - Окк, - терпеливо сказал он. - Теперь нас можно различить?
   - Э-э, - растерялся я, лишь теперь подумав, что это могло быть немного невежливо по отношению к ним. - Вполне.
   - Ну вот и ладно, - вздохнул Аан.
   Тут бук пискнул, давая знать, что он закончил; в следующий момент он плюхнулся навзничь, и с его пуза поднялось неясное трехмерное изображение.
   Оно дергалось некоторое время, и я понял, что запись на флэш-карте все-таки повреждена; однако этот фрагмент ее был достаточно четок.
   - ...ровно восемнадцать лет по времяисчислению Серебряной Галактики, - говорил высокий человек с обширными залысинами на висках; волосы его были белого цвета, на лице - множество морщин, и я догадался, что человек этот немолод. - Мы с Люси отпраздновали этот день, хотя праздник получился немного грустным. С тех пор, как вышла из строя антенна, мы не можем передавать информацию на другие планеты; даже запросить о помощи не сможем. Впрочем, именно к этому я и готовился в последние годы. Все данные исследований, которые я проводил, хранятся на этой карте. Восемнадцать лет исследований - и все безрезультатно... они теряют к нам интерес. Они живут отдельно от нас, в своем, чужом мире, в который мы попасть не можем... я посвятил Сильвану всю свою жизнь. В последнее время они даже перестали приходить сюда, а я уже слишком стар, чтобы выбираться со станции. Мы умрем здесь, в тишине и одиночестве; быть может, когда-нибудь исследователи вернутся сюда, может быть, им даже помогут мои исследования в чем-то... моя бедная Люси, это единственное, о чем я жалею: она потратила свою жизнь в угоду моей. Я жил для Сильвана, для науки, - а она жила для меня...
   Мы озадаченно переглянулись. Запись оборвалась, бук сердито запищал, флэшка снова затарахтела: кажется, он пытался восстановить конец записи.
   - Он же человек, - недоуменно сказал Аан. - Восемнадцать лет - это для них много.
   - Кажется, они восемнадцать лет жили здесь вдвоем, - добавил Окк, взволнованный увиденным. Его длинные белые пальцы разлетелись веером, когда он взмахнул конечностью.
   - Можешь установить, сколько лет записи? - спросил я у бука. Он молчаливо высветил несколько цифр. - Значит, это было почти триста лет назад, - пробормотал я. - Как раз, когда последние ученые покинули Сильван... а они остались. Сумасшедшие!
   - Насколько я знаю, - заметил Аан, переминавшийся с ноги на ногу, - среди людей такие часто встречаются. Они слишком увлекаются своей деятельностью и продолжают ей заниматься, даже если она вовсе не приносит результатов.
   Я задумался, взъерошил волосы.
   - Отвезу флэшку Лилит, - наконец сказал я. - Может, она заинтересуется. Ха, вот интересно, что Ольсен скажет насчет этих призраков? Я отправил им отчет.
   Буку, кажется, надоело заниматься считыванием данных; он обнаружил, что никто от него этого и не ждет, аккуратненько сбросил ее и принялся катать по койке, будто животное игрушку.
   ***
   Неясный свет заливал собой узкую длинную комнату, проникая в единственное окно. Еще полчаса, и снова станет темно; два часа на день, два часа на ночь. Дверь послушно отъехала передо мной в сторону, лишь слегка скрипнув, когда заняла свою позицию в стене. Я вошел.
   Рьюга сидела за столом, сгорбившись. Перед ней стоял сканер, и она что-то методично тыкала на его сенсорной клавиатуре; я озадачился, подошел ближе.
   Все ясно. Она бесконечно обновляла картинку, на которой по-прежнему не отображалось ни единого живого существа, кроме собственно охотников: кажется, два миро были в своей комнате, а Шамису нес вахту у входа в корпус.
   Повинуясь непонятному порыву, я положил ладонь ей на плечо. Хрупкое женское плечико, плотно обтянутое гладкой тканью гимнастерки; она легонько вздрогнула, но не попыталась убрать мою руку.
   - Я сделал запрос Ольсену, - негромко сказал я. - Думаю, они ответят часа через три-четыре.
   - Да что он может знать, этот твой Ольсен, - был невнятный ответ.
   - Не забывай, что они там все ученые со статусом не ниже двенадцатого, - возразил я ей. - Неужели совсем никто из них не знает, что это такое? ...К тому же, в их распоряжении огромная библиотека Серебряка.
   - Ты же сам говорил, Сильван был заброшен и никем не посещался в течение трехсот лет.
   - Это еще не означает, что они появились здесь именно триста лет назад или позже.
   - А если именно так и было? Ты же не нашел о них ни слова в этой умной книжке Маршеры?
   - Книжка являлась кратким обзором по истории Сильвана, - напомнил я беззлобно.
   - Их даже сканер не показывает, - вдруг почти что всхлипнула девчонка; в этот момент я практически чувствовал, что нервы у нее на пределе.
   - Тенхи, - сказал я. - Ты же охотник? Боец, верно? Чего ты боишься, глупая? Мы вооружены и небеззащитны.
   - Я... я... - кажется, это стало последней каплей; она внезапно разревелась навзрыд. - Канда, я... никогда не боялась драк, или... но это настолько что-то... непонятное, неизвестное!.. как будто мы... вторглись в совершенно чужой мир, с другими правилами...
   Мне ничего не оставалось, кроме как опуститься на краешек ее стула и мягко обнять за плечи.
   - Лучше бы они нападали! - почти выкрикнула она, а потом уткнулась носом мне в плечо и замерла на некоторое время. Я растерялся.
   В этот самый момент надо было в комнату заглянуть любопытному призраку сану, его мохнатые лапки становились совсем прозрачными у пола, и я замер, глядя, как он почти что плывет буквально в двух шагах от спины Тенхи. Только бы она не заметила, только бы...
   Черт!.. призрак хихикнул, совсем тихо, но кажется, все ее чувства были натянуты до предела: Тенхи моментально вскинулась, увидела стоящее дитя за своей спиной и истошно завизжала, цепляясь за мои руки.
   - Брысь, - не удержался я; понял ли призрак или нет, только он отпрянул от нас и растаял. Девчонку колотило.
   Пришлось ждать, пока она придет в себя хоть немного.
   - Я же с тобой, - напомнил я ей. - Ты не одна.
   Она подняла на меня свои глаза чудного бирюзового цвета. Я снова почувствовал, что теряюсь и не знаю, что с ней делать; еще несколько дней назад она была сама надменность, а теперь покорно прижималась ко мне всем телом, ища моей защиты.
   - Пообещай мне, что мы скоро улетим отсюда, - прошептала она.
   Я вздохнул. Это было довольно предсказуемо; нервы у нее сдавали.
   - Хорошо, - сказал я. - Через пять часов, как только полностью зарядятся аккумуляторы спидеров, мы с Окком отправимся в экспедицию, а ты с остальными посидишь на базе. Мы постараемся как можно быстрее.
   - Нет, - неожиданно вскинулась Тенхи, - я пойду в экспедицию.
   - Ты уверена?
   - Нет ничего невыносимее этого сидения и ожидания непонятно чего, - кажется, она понемногу приходила в себя; отстранилась от меня, слегка покраснев, отвела взгляд. - Уж лучше я буду бездумно мчаться по пустыне на спидере, чем сидеть тут и пялиться в сканер.
   - Договорились, - легко согласился я, решив, что с ней лучше не спорить. Мне не слишком улыбалось присутствие истеричной женщины в экспедиции, но я не мог себе позволить просто так бросить ее, зная, что тут она и вправду будет сходить с ума.
   Инцидент, казалось, был исчерпан, девчонка поднялась на ноги и слегка нерешительно подошла к окну. Мой взгляд упал на сканер; судя по всему, на вахту заступил кто-то из миро, а Шамису неспешно направлялся по коридору в сторону нашей комнаты.
   - Ты хочешь, чтобы Шамису отправился в экспедицию вместе с нами? - спросил я.
   - Мне все равно, - ответила Тенхи. - Ты командир, тебе и решать, кто пойдет.
   Я едва не рассмеялся: настроение ее менялось быстрее, чем у комнатного диренни.
   ...Хотя на этот раз в ее голосе совершенно не было привычных издевательских ноток.
   ***
   - У меня такое ощущение, что ты мастер во всем, что касается древней техники.
   Я фыркнул.
   - У тех, кому статус не позволяет управлять лайнером D-класса, еще и не такие древности водятся.
   - Сколько этим спидерам лет, триста? Четыреста?..
   - Триста двадцать восемь, - ответил я спокойно, вынимая из темных внутренностей машины антигравитационную схему. Она была огромная, круглая и целиком изрисованная мелкими золотистыми сочленениями контактов.
   Шамису, должно быть, удивился, но несильно, потому что никак этого не показал. Он стоял в дверях ангара, скрестив мощные лапы на груди, и наблюдал за мной; больше в помещении, кроме какого-то киборга, усердно драившего пол, никого не было.
   - ...Тут на двигателе стоит маркировка модели, - пояснил я тогда. - А по модели можно установить год выпуска.
   - И что, и хочешь сказать, эти древности еще будут работать?
   - Конечно, а что им. Они триста лет простояли практически в вакууме, не забывай. Ни ржавчины, ни иных физических повреждений нет, а теперь и аккумуляторы заряжены. Я только проверяю на всякий случай.
   - Неудивительно, почему Джокер так сразу захотел нанять тебя.
   Я усмехнулся, покачал головой.
   - Иногда я думаю, что он сделал это из чистой вредности. Хотя... хотя настолько на своем месте я себя уже давно не чувствовал, если ты понимаешь, о чем я...
   Он лишь улыбнулся в ответ. В этот момент с негромким лязганьем отъехала в сторону дверь, ведущая во внутренние помещения.
   Мы с Шамису дружно посмотрели в ту сторону, удивленные тем, что не заметили чьего-либо приближения, но там никого не оказалось; я первым догадался глянуть вниз и обнаружил, что на полу сидит мой бук и довольно виляет уголками. Кажется, система распознавания существ здесь была несколько примитивнее и открывала двери перед всем, что движется.
   Я протянул ему руки, и машинка поскакала ко мне, попискивая. Точно передо мной он исполнил сальто и выгнулся пузом, проехавшись на уголках; я почувствовал, как громко стукнуло сердце.
   На меня смотрела маленькая Лилит, судя по всему, полулежащая на широкой постели в темном помещении.
   - До тех пор, пока эти призраки не причиняют вред, - услышал я ее родной голос, - вас они волновать не должны. Но если тебе интересно, то попробуй перенастроить сканер. Насколько я знаю, отряды охотников комплектуются сканерами Е-304, верно? У этой модели есть одна особенность. Открой реестр и выстави значение параметра RAYMAX на десять. Боюсь, что полученные данные могут тебе ничего не сказать, но если ты отправишь их нам, то Ольсен разберется. На данный момент мы ничего конкретного предположить не можем, но есть идеи, что это либо какие-то животные, либо даже приборы местных жителей, которые изучают вас. Может быть, и сами жители, мутировавшие за прошедшие годы.
   Изображение исчезло с тихим хлопком. Бук завертелся и принялся тыкать меня в ладони уголками; я слегка ошарашенно смотрел перед собой. Это что, все?
   - Кажется, Ольсен даже не соизволил передать тебе привет? - усмехнулся Шамису.
   - Да плевать мне на Ольсена, - буркнул я и поднялся на ноги. Бук взобрался по моему плащу на плечо.
   - Ты с ним похож на капитана пиратского корабля.
   - Да пошел бы ты.
   - ...Что, сделаешь, как она велела?
   - Почему бы и нет, - фыркнул я, направляясь к выходу. - В конце концов, если мы наверняка узнаем, что это за призраки, Тенхи, может быть, успокоится. Непознанное часто становится привычным, как только ты начинаешь его понимать.
   Она по-прежнему сидела за сканером. Хотя бы в более или менее расслабленной позе и не тыкает в одну и ту же кнопку, подумал я с облегчением. Услышав мои шаги, Тенхи обернулась и растерянно улыбнулась.
   - Мы уже готовы к экспедиции, - сказала она. - Я, Окк и Аан.
   - Хорошо, - ответил я. - Пусти меня за сканер, пожалуйста.
   - Пришел ответ из Серебряка?.. - тут же догадалась Тенхи. Я молча кивнул, и она поднялась со стула; я опустился на ее место.
   Больше меня никак отвлекать она не стала, но судя по тому, как внимательно она заглядывала через мое плечо, ее явно волновало, чем это я занимаюсь. Я открыл реестр и поменял указанное мне Маршерой значение. Затем не без любопытства запустил проверку местности.
   - Что это? - удивленно пискнула девчонка за моей спиной. Экран приобрел характерную расцветку в духе "вырви-глаз": наши собственные тела светились ярко-красным, окружающая атмосфера приобрела ядовито-зеленый оттенок, и...
   Что-то еле различимое, мерцающее сиреневым, плавало то тут, то там по всему корпусу. Какие-то непонятные ошметки материи, и я смотрел на них в недоумении, пока до меня полностью не дошло.
   Спешно, промазывая по клавишам сенсорной клавиатуры, я запустил анализ этих сгустков.
   Большинство параметров замерцало алым цветом ошибки, но были из них несколько, значения которых оказались противоречащими и непонятными. Я потер подбородок, изучая таблицу.
   - Они неорганические, - заметила осторожно Рьюга. - Это значит, что они все-таки не живые?..
   - Не обязательно, - возразил я. - Смотри, эта циферка означает, что их передвижения обладают некоторой целенаправленностью. Это могут быть машины, впрочем.
   Вздохнув, я скопировал таблицу на свой бук.
   - Отправлю в Серебряк, - сказал я Тенхи. - А вы пока спускайтесь в ангар; как только я разберусь с отчетом, мы вылетим.
   ***
   Хотя я поначалу сомневался, Шамису убедил меня в том, что в экспедиции бойцы куда нужнее, чем на пустой базе, которую, к тому же, никто не атакует.
   - Самое главное, - говорил он, - это чтобы вам было куда вернуться. А уж корабль-то я как-нибудь удержу, не отдам этим призракам, - и он рассмеялся.
   Аан тоже коротко усмехнулся, Тенхи только поморщилась. Я вздохнул.
   - Хорошо, - сказал я наконец, подумав, что Шамису - это вам не глупая девчонка, которая будет шарахаться от каждой тени. - В случае чего связывайся со мной. Выходим, ребята.
   Древний спидер послушно подставил мне свое сиденье, на котором никого не бывало вот уже триста лет. За прошедшее время я проверил четыре машины; все работало, так что особых причин волноваться за процесс перемещения у меня не было. Призраков я тоже не боялся. Хотя данные, полученные при сканировании, меня, мягко говоря, удивляли.
   - Карту я загрузил всем, - произнес я уже в динамик шлема. - На случай, если отобьемся друг от друга. Но пока предлагаю следовать всем вместе.
   - У тебя есть какие-то соображения, где нам искать? - поинтересовался Окк. Сквозь аэрогель его шлема можно было видеть слегка раскачивающийся шнурок.
   - Есть некоторые, - согласился я спокойно. - В книжке я прочитал, что эти кристаллы в основном находились в местах, куда совершенно не проникает свет звезды; то есть, наши поиски сводятся к обшариванию подземных локаций.
   - Хорошо, - ответили мне, и четыре спидера ровно снялись с места. Они ужасно шумели в сравнении с современной техникой, к которой я, каюсь, привык уже за время своей работы в Серебряке; впрочем, как только мы вылетели из ангара, шум сильно утих, поскольку на планете практически не осталось атмосферы, а в вакууме звук, как известно, не распространяется. Лишь подрагивал под толстыми перчатками штурвал.
   - Ближайшая пещера, - сообщил я, глядя на крошечный монитор, - находится к северу отсюда. Я поведу, ваша задача смотреть по сторонам.
   Особой команды им не требовалось: два миро тут же прянули влево и вправо, оказавшись по бокам, Рьюга чуть отстала.
   Мы летели по скалистой, унылой местности, никакого подобия растений я не наблюдал, признаков поселений аборигенов - и подавно. Вспомнились слова Джокера насчет сложности нашего задания, но в первую очередь - выражение его лица. С'драсса всем своим существом просто излучал недоверие, и я мог понять, почему так взъерепенилась Лилит, пытаясь доказать, что в миссии нет ничего трудного.
   Сколько так прошло времени, я не считал, благо в аппаратуре спидера нашелся и таймер. Миниатюрный день Сильвана сменился вечером, грозящим очень быстро перетечь в ночь. Скалистая равнина медленно начала меняться. Сначала я отметил, что все чаще появляются странноватые, идеально круглые кратеры, диаметром не более метра; казалось, это творения чьих-то конечностей. В другой раз я бы, может, остановился, чтобы изучить их, но за моей спиной молчаливо летела Тенхи, и я не стал лишний раз трепать ее нервы. Кратеры становились глубже и глубже, пока вдруг резко не переросли в бездонную пропасть.
   - Нам сюда? - равнодушно спросил кто-то из миро. Спидеры остановились, паря над чернильной кляксой на неровной поверхности.
   - Похоже, что да, - ответствовал я. - Эти модели обладают функцией движения по вертикали, но очень примитивной, так что предлагаю оставить машины на краю, чтобы потом не тащиться обратно пешком.
   Спустя пару минут под толстыми подошвами наших сапог оказалась каменистая почва. Я склонился и осторожно коснулся ее рукой; последовавшая за этим легкая отдача сказала мне о том, что совсем неглубоко под нами залегает толстый слой твердого минерала.
   Первой к краю подошла Тенхи и вдруг бездумно прыгнула, заставив меня ошалело вскрикнуть и поднять руку.
   - Я просто подумала, ждать нечего, - раздался в наушниках ее спокойный голос. Я тяжко вздохнул, потом сердито ответил:
   - Но это не повод вести себя, будто школьники на пикнике. Все слушаемся моей команды, иначе разбредемся, как стадо каплаков. Подожди группу там, где ты находишься.
   Она фыркнула.
   - Слушаюсь, ко-ман-дир.
   Миро, наблюдавшие за нашей короткой перепалкой молча, переглянулись. Что означал этот их взгляд, мне понять уж точно было не дано. Я спешно последовал за девчонкой, слегка беспокоясь все-таки за нее.
   - Спустимся на самое дно, - предложил я угрюмо. - По крайней мере, метров двести.
   Датчик сообщил, что запаса энергии скафандру хватит еще на десять часов работы. Я мрачно подумал о том, что такими темпами экспедиция может затянуться на много дней по галактическому отсчету времени; антигравитационная схемка внутри скафандра была прожорливее всех остальных его частей.
   Четыре силуэта мерно опускались в темноту, все ниже и ниже. Я отдал команду потушить свет и зажег на кончиках пальцев свой, магический огонь.
   Дно обнаружилось на сто восемьдесят шестом метре. Сюда уже не мог проникнуть дневной свет; каменные стены отсырели и поблескивали влагой. Один миро вдруг невнятно выругался.
   - Что?
   - Тут какая-то жижа, - был ответ. - Клейкая.
   Я глянул себе под ноги и выяснил, что мне просто повезло опуститься на плоский камень. Вокруг и вправду была непонятная грязь, в которой обнаружили себя все остальные.
   - Датчики никакой угрозы не выявили, - добавил кто-то из миро. Я вздохнул.
   - Тенхи, будь добра, просканируй местность.
   Девушка, чертыхаясь, проковыляла к моему камню и уселась на него прямо у меня под ногами; из сумки она выудила сканер, и он привычно пискнул, запускаясь.
   - Кошмар, - спустя некоторое время отреагировала она. - Канда, что ты там поменял? Во всяком случае, призраков здесь нет.
   Я присел на корточки рядом с ней и сбросил настройки сканера; тот показал вполне удовлетворительную картину.
   Что бы это ни было, но пещера выглядела так, словно подземные воды исподволь прорыли длинные извилистые тоннели. Мы находились в месте пересечения двух таких, и вполне логичным мне показалось разделиться на пары, чтобы отправиться их исследовать.
   Химический состав жижи под ногами многого мне не сказал, но обрадовало хотя бы то, что для скафандров она была безвредна, а дно находилось неглубоко.
   Я вкратце обрисовал ситуацию двоим миро, с безучастным видом стоявшим неподалеку. Они дружно кивнули.
   - Тогда мы с Ааном отправимся направо, - сообщил, по-видимому, Окк. Я слегка растерянно открыл рот, но мысль сформулировать так и не смог. Кажется, эти двое тоже не слишком-то видели во мне командира, потому что после данного заявления они развернулись и направились в обозначенную сторону. Уже потом я подумал, что, в общем-то, все равно, куда они пойдут.
   Возле меня сидела Тенхи, все еще глядя в монитор сканера.
   Первое, что пришло мне в голову, - эти сволочи сплавили мне истеричную девицу?! Прекрасно зная про, кхм, особенности наших отношений?
   Но делать было нечего, - звать их обратно было бы уже просто глупо, - и я решительно шагнул в жижу.
   - Пойдем.
   Тенхи безмолвно убрала сканер и повесила сумку за спину.
   - Только не лезь вперед, - сумрачно добавил я. - Первым пойду я. В конце концов, ты всего лишь навигатор.
   Черт, и почему только я не взял с собой Шамису?.. Я бы даже согласился идти в экспедицию вдвоем со спокойным сану, уж мы-то не побоялись бы разделиться и пойти в одиночку. Но дело было сделано, и жалеть о чем-то было бы поздно.
   ***
   Тоннель медленно опускался, и понемногу отвратительная грязь достигла наших колен. Я по-прежнему шел первым, периодически проверяя окрестности заклинанием и заодно надеясь таким образом установить наличие кристаллов; но ничто не откликалось на совершение Изменения, в моей руке по-прежнему горел огонек, освещая тусклые неровные стены.
   Я посмотрел на часы, встроенные в запястье скафандра; прошло около пятнадцати минут.
   - Окк, Аан, ничего не нашли? - спросил я. Ответ донесся не сразу, слегка искаженный помехами.
   - Ничего, - прозвучал знакомый голос. - Тоннель идеально пуст, если не считать этой жижи, и понемногу поднимается.
   - Любопытно, - буркнул я. - Наш опускается. Хорошо, свяжемся еще через пятнадцать минут.
   Еще какое-то время мы шли в полной тишине, Рьюга - покорно за моей спиной, я продолжал вглядываться в темноту.
   А потом заметил какое-то легкое свечение, едва видное издалека. Остановился; с минуту я пытался понять, мерещится мне это или нет. Никаких признаков жизни, никаких признаков реакции на Изменение Реальности.
   Тенхи, кажется, надоело ждать, и она слегка озадаченно спросила:
   - Что-то не так?
   - Ты не видишь свет? - поинтересовался я.
   - Свет?.. - девушка выглядела растерянной. - Н-нет...
   Тогда я потушил огонек, и мы остались в кромешной мгле. Рьюга слегка испуганно пискнула, и я ощутил ее прикосновение к своему плечу.
   - А так видишь? - буркнул я, уже понимая, что мне не мерещится.
   - Вижу, - выдохнула она.
   - Будь на всякий случай наготове. Присутствия живых существ я не ощущаю, но на Сильване все может быть.
   - М-можно зажечь свет?
   Я лишь вздохнул и щелкнул пальцами. В этот момент раздался голос одного из миро; видимо, прошло пятнадцать обещанных минут.
   - Ну как?
   - Мы видим какое-то свечение впереди, - ответствовал я спокойно. - Идем проверить, что это такое. В описаниях не говорится о том, чтобы кристаллы светились, но кто знает.
   Мы пошли дальше. Свечение приближалось, становясь все отчетливее; Тенхи явно было не по себе, я, наоборот, вошел в исследовательский азарт и рвался к цели. К тому моменту, когда тоннель резко раздался вширь и раздулся до размеров большого грота, мы уже почти бежали.
   В следующее мгновение девчонка вписалась носом в мою спину, а я замер, глядя перед собой.
   - Ч-что это?..
   Перед нами лежал огромный холл, весь окутанный желтоватым сиянием. Светились сами стены, блики этого света отражались в черной воде небольшого озера, расползшегося у входа; а по берегам озера стояли фигуры.
   Тенхи сдавленно взвизгнула и вжалась в меня. Это было похоже на ледяной ад из человеческих сказок, толпы гротескных чудовищ, их силуэты искажены почти осязаемыми мучениями, мифические лапы, крылья и пасти, раззявленные в безмолвном вопле, снимок застывшего навеки времени.
   По крайней мере, они были неподвижны, и я не ощущал никакой угрозы, исходящей от них, поэтому отвлекся на девчонку, трясущуюся рядом. Рьюге явно стало плохо, она снова вцепилась в мои руки, не помня себя, и я слышал ее глухие рыдания в наушниках. Должно быть, это зрелище стало последней каплей для ее расшатанной психики. Я даже на пару мгновений испугался, подумав, что она могла потерять рассудок; схватил ее за плечи, привлек к себе. Но наконец она совладала с голосовыми связками и выдавила невнятное:
   - Ужасно... что это? Канда, что это?..
   - Не бойся, - пробормотал я, оглядываясь. - Они неживые. И не двигаются.
   - По-почему они све-светятся?..
   - Должно быть, они просто сделаны из люминесцентного материала, - успокаивающе пояснил я ей. - Ну чего ты. Всего лишь статуи.
   - Они отвратительные, - был истерический ответ. - Как... как чудовища из моих кошмаров!
   Я вздохнул, все еще не выпуская ее из рук. Девчонка рыдала.
   - Ну, успокойся же. Давай позовем остальных, - переключившись на внешний канал, я добавил: - Окк, Аан, бегом сюда. Мы кое-что нашли.
   - Хорошо, - был короткий ответ. Услышав, что сейчас придут еще двое охотников, Тенхи немного успокоилась, наконец отстранилась от меня. Я усадил ее на сухой не светящийся выступ.
   - Подожди немножко, - велел я ей. - Я посмотрю. Не бойся, далеко уходить не буду.
   Круглые бирюзовые глаза вскинулись на меня, но девчонка только судорожно сглотнула и кивнула. Я забрал у нее сканер, отошел чуть ближе к статуям.
   Так и есть, никаких признаков жизни; что оказалось более любопытно, в пещере была сильно повышенная радиация, а скульптуры были изваяны из сфалерита. Название минерала поначалу ничего мне не сказало, но я залез в краткий справочник и обнаружил, что это сульфид цинка, обладающий способностью к радиолюминесценции.
   Это полностью объясняло странное желтоватое свечение: видимо, один из ядерных взрывов был произведен недалеко отсюда, и повышенная радиация вызвала образование радиолюминесцентного слоя.
   Вот только ничто не объясняло, зачем кому-то понадобилось ваять эти чудовищные скульптуры из сфалерита в таком месте, да еще и сделать их внутри полыми.
   Полыми?.. Я задумался. Потом просканировал местность со значением параметра, указанным Лилит.
   И растерянно замер, оглядывая скульптуры.
   Их внутренности светились призрачно-сиреневым, уже знакомым цветом.
   Не подумав, я ляпнул это вслух:
   - Значит, внутри этих скульптур замурованы наши призраки?..
   - Ч-что? - пискнула позади Тенхи.
   - Такое ощущение, будто их окатили расплавленным сфалеритом. ...Если учесть, что здесь неподалеку произошел ядерный взрыв, то...
   - Они... они были живые?..
   - Тенхи, деточка, мы еще не знаем, что это за существа, - поспешно напомнил я, но, кажется, было уже поздно. Я мысленно обругал себя на чем свет стоит: осознание того, что внутри этих страшных скульптур призраки, которых она боялась ничуть не менее, повергло ее в настоящий ужас. Она завизжала, вскочила на трясущиеся ноги и вдруг бросилась бежать прочь, не разбирая дороги.
   - Тенхи! - рявкнул я, кидаясь следом. Далеко она не убежала, споткнулась обо что-то и с криком шлепнулась прямо в грязь. Я попытался поднять ее, но она неожиданно принялась отбиваться, визжа.
   - Да дурочка, перестань!..
   Наконец мне удалось скрутить ей руки и поставить в вертикальное положение. Она тут же согнулась, как будто ее тошнило. Я поймал ее и прижал собой к неровной стене тоннеля.
   Понемногу она успокаивалась, визг утих.
   - Тенхи, - произнес я устало, - ты трусиха. Ты знаешь?
   Ответа не последовало.
   - Я, если честно, думал, что ты будешь посмелее, ведь ты так задиралась все это время. ...Ну все, все. Успокойся, сейчас пойдем отсюда. Наверх, к Шамису. Будешь сидеть в корабле вместе с Шамису. Договорились?
   Она только промямлила что-то неразборчивое, я, подумав, добавил:
   - Если хочешь, я тоже буду с тобой сидеть.
   В почти полном молчании, прерываемом только ее глухими вздохами, я разобрал ощущения присутствия двоих миро где-то наверху. Должно быть, они уже близко.
   - Канда, - пролепетала девчонка. - Я такая... мерзкая... как только ты терпишь меня?
   - А?.. - растерялся я.
   - За все время нашей экспедиции, - всхлипнула она, - я только и делаю, что бьюсь в истерике. А ты даже не накричал на меня ни разу...
   - Себе дороже, - слегка смущенно проворчал я. - На тебя голос поднимешь, а ты только еще хуже зайдешься. Ну, угомонилась?.. Окк и Аан уже совсем рядом.
   Ее напряженное, как пружинка, тело наконец ослабло, и Тенхи безвольно прислонилась к стене. Я удостоверился, что без меня она не упадет, и побрел за брошенным сканером.
   - Кем бы они ни были, - поневоле стремясь замять привкус только что состоявшегося разговора, сказал я, - они уже давно мертвы. Если это их состояние вообще можно назвать смертью. Ты же не боишься выключенных киборгов? Или завядших цветов?
   - Я боюсь остаться одна, - был неожиданный ответ. - Среди завядших цветов.
   - ...Но я же с тобой. Я никуда не денусь.
   - Обещаешь?
   - Обещаю, - тяжко вздохнул я. В этот момент в наушниках раздался голос кого-то из миро.
   - Ух ты, а это что за город мертвых?..
   ***
   Я восседал за столом, положив на столешницу ноги в истинно джокеровской манере. Кажется, именно это и вызывало хитрую усмешку на выпуклой усатой морде сану; Окк с Ааном отнеслись к этому, как к чему-то естественному, а Тенхи смотрела в окно и не видела.
   - Итак, что мы имеем, - буркнул я, невидящим взглядом рассматривая таблицы данных на пузе моего бука. - В четырех обследованных нами подземных локациях наличествует сфалерит, испускающий ясное свечение. Как следует из данных старых экспедиций, искомые кристаллы не обнаруживаются в местах, где есть какой-либо источник света. Я боюсь, что мы зашли в тупик, ребята. Судя по всему, на планете произошла какая-то странная реакция, в результате которой внутренности буквально оплавились этим сфалеритом. Не особенно удивительно, если учесть, что в почве повышенное содержание цинка.
   - Ты уже отправил отчет в Серебряк? - поинтересовался Шамису, задумчиво поведя ухом. - Ольсен по этому поводу уже что-нибудь думает?
   - Не знаю пока, - пожал я плечами. Плащ охотника зашуршал, подметая полами гладкое металлическое покрытие. - Отчет-то я отправил, но ответ еще не получил.
   - И что, мы так просто сдадимся? - хмыкнул Окк. - Наше первое совместное задание, как-никак. Когда меня записывали в твою команду в Управлении Шангри-Ден, мне сказали, ты на хорошем счету, Канда.
   - Премного благодарен, - раздраженно буркнул я. - Но исход нашей экспедиции зависит далеко не только от меня.
   - Я полагаю, - проигнорировав нашу короткую перепалку, произнес Аан, - что имеет смысл продолжать экспедиции. Во-первых, кристаллы могли как-то видоизмениться, во-вторых, а если все-таки не во всех пещерах такие условия?
   Я вздохнул.
   - Так мы можем целый год убить на поиски. Но попытаемся, конечно, слов нет, Мал.
   На некоторое время в комнате воцарилось молчание; Тенхи с отсутствующим видом водила тонким пальцем по аэрогелю, о чем-то думая, Аан с Окком тихо сидели на своих стульях, а Шамису поманил мой бук обрывком какого-то кабеля.
   Бук с визгом соскочил на пол, бросился играть; кажется, эта функция заложена практически во всех моделях, подумал я. Сам я никогда с ним не игрался, - как-то не привык, что машины могут выполнять функцию ручного животного, - а вот Шамису в последнее время частенько это делал.
   Тут машинка подпрыгнула как-то особенно высоко и от неожиданности покатилась кубарем; я понял, что с ним что-то не так, и поднял его на руки. Бук пискнул и развернулся.
   - Ответ пришел, - рассмеялся я негромко. - Ну, что скажет Ольсен?..
   При этих словах все оживились; из пуза бука выплыло трехмерное изображение профессора, вокруг которого и сгрудилась моя команда.
   Он был растрепан и на вид зол, однако голос его звучал просто устало.
   - ...Весьма благодарен за подробный отчет, Канда, - сообщил он, теребя себя за мочку уха. - Мы с Лилит проанализировали все поступившие данные. Во-первых, хочу изложить наши предположения насчет призраков. Если опустить пространные рассуждения насчет их структуры и химического состава, можно сказать, что они скорее живые, чем нет. Это не искусственно созданные объекты. Мы также подняли старые записи о сильванцах и обнаружили, что это вполне могут быть сильно мутировавшие местные жители. В таком случае, не опасайтесь их, потому что их разум слишком отличается от нашего; они, кажется, вообще не понимают, что такое агрессия.
   - Очень хорошо, - буркнул я. Миро переглянулись, Тенхи поежилась. Наверняка вспомнила цинковый ад в подземелье.
   Теперь, во всяком случае, мне становилось ясно, что это некогда было их поселение, но отдача от ядерного взрыва накрыла их с головой, замуровав заживо.
   - Во-вторых, что касается главной вашей задачи, - продолжал Ольсен. - Твоя точка зрения мне кажется вполне обоснованной. Но я бы хотел попросить вас проверить и поверхность планеты. Так, на всякий случай. Можете не особенно тщательно, хорошо?..
   Я рассеянно поднял ладонь, позабыв о том, что это всего лишь запись.
   Бук снова было рванулся играть с обрывком кабеля, но с расстроенным писком обнаружил, что Шамису утратил к нему интерес. Мы стояли вокруг машинки, вертящей уголками, и переглядывались.
   - Ладно, - сказал я наконец. - Все слышали, что он хочет. Ничего экстраординарного, так что мы обязаны выполнить запрос.
   - Сегодня уже поздно, - полуутвердительно произнес Окк.
   - Поздно, - согласился я, - мы сегодня и так произвели две вылазки. Так что еще десять часов отдыхаем, а потом втроем отправимся в поиски. Тенхи, ты останешься на корабле, даже не думай.
   - Хорошо, - как-то особенно послушно кивнула девушка.
   - И еще кто-то один.
   - Я, - вызвался Аан. - У моего скафандра заедает таймер генератора воздуха, я лучше починю его.
   - Договорились.
   - Караулим как обычно? - спросил сану. Я обвел их отсутствующим взглядом и кивнул.
   - Да, по два часа каждый. Сегодня начинаешь как раз ты.
   Он только что-то неразборчиво промычал и плюхнулся на мое место, пользуясь тем, что я его освободил.
   ***
   Два часа на день, два часа на ночь. Мое дежурство угодило на темное время суток, и я ощущал себя настоящим часовым в военном лагере, сидя в темной комнате за столом и глядя в широкое окно. Бук весело носился вокруг меня, пока наконец ему не надоело, тогда машинка забралась в висевшую на спинке стула сумку и перешла в спящий режим. Он и вправду очень похож на животное, рассеянно думал я, вертя в руке тряпочку для полировки оружия. Кодати лежали на столешнице, посверкивая тщательно начищенными клинками.
   Вскоре тихое хихиканье дало мне знать, что в комнате я не один. Я спокойно оглянулся; у противоположного окна стоял полупрозрачный сильванец, похожий на старого джакосто. Черты его лица было сложно разглядеть, все расплывалось в серебристом тумане его свечения, но мне мерещился длинный крючковатый нос и почти круглые, странной формы глаза. Сухие тонкие руки призрака едва заметно тряслись.
   Я некоторое время смотрел на него и думал о своем. Ведь, в сущности, об этих созданиях так ничего и не было известно. На планете с такими короткими сутками, как они себя чувствуют? Проходит ли их день точно так же, как наш - для нас? А может быть, и сама их жизнь куда короче нашей... Ученые так и не установили срока их жизни, потому что тогдашние приборы могли лишь засечь само присутствие сильванца, но никак не отличить одного от другого, а ни одни стены не были в состоянии удержать их на одном месте. Они либо разрушались, либо просто проходили насквозь.
   - Чего ты хочешь? - устало спросил я, поднимая на старика взгляд. - Ты пришел, чтобы изучать нас?
   Это было глупо, я прекрасно понимал, что он все равно не разумеет моей речи, но это был естественный порыв человекоподобного существа - заговорить, да еще и с тем, кто выглядит похоже на тебя.
   Сильванец, конечно, не ответил.
   - Будь я ученым, - пробормотал я, - я бы, может, оказался очарован вами и вашей культурой и навеки остался здесь, на Сильване, как тот человек, изучая вашу расу. И пусть это никогда не привело бы к результату. Ведь в деятельности гуманоида наиболее важная деталь - не результат, а то, какие чувства эта деятельность вызывает у самого деятеля...
   - Думаешь?
   Оборачиваться к двери мне было не надо; еще за пять минут до вопроса я знал, кто стоит в проеме.
   - Скажи, - усмехнулся я, - в твоей жизни что для тебя важно - то, что ты чувствуешь, живя, или твоя смерть?
   - Смерть? - удивилась она.
   - Ведь смерть - результат любой жизни?
   Тенхи неожиданно рассмеялась, и только тогда я оглянулся на нее. Она впервые смеялась за все время своего пребывания на Сильване.
   Она выглядела странно растрепанной, и я не сразу понял, отчего это. Ее привычного комбинезона не было, только длинная белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и темные широкие штаны.
   Светлые волосы копной соломы падали на ее узкие плечи.
   - Больше не боишься призраков? - поинтересовался я, опомнившись. Тенхи задумалась, наконец покачала головой.
   - Ты же рядом со мной?.. - улыбнулась она какой-то кривой улыбкой. - Твоя магия на них подействует?
   - Не знаю, - ответил я. - Я не хочу проверять. Но скорее всего, да. Они странные, но не иррациональные.
   Она прошла в комнату, и дверь наконец закрылась за ней. Призрак скользнул в сторону, уступая ей дорогу. Внезапно почувствовав себя не на своем месте, я поднялся на ноги; хотя я никогда не отличался особой проницательностью, на этот раз я практически мог чуять какую-то взбудораженность, неуспокоенность во всем ее существе.
   - С какой ты планеты родом, Канда? - неожиданно спросила она.
   - Моей планеты уже нет, - немного резко бросил я, отвернулся. Потом все-таки сказал: - Грей Доннагут, что в Альфа-Циннарис.
   - А что с ней случилось?
   - Отказал генератор гравитации.
   Тонкая ладонь легла на мое плечо. Я покосился на нее; в ее глазах было непривычное тепло.
   - ...Они умерли?..
   Я хрипло рассмеялся; эта легкая, практически мимолетная нежность до боли напоминала мне о прошлом, вкупе с ее чертовыми вопросами, без обиняков лезущими в самые укромные уголки моего я.
   - Мои родители к тому времени уже были мертвы и не увидели того, что сталось с их родиной, - ответил я горько. - Но погибла моя жена. ...Это было давно, так что забудь, что я сказал.
   - Она была джакосто?
   Я озадаченно уставился на нее. Выражение ее лица неуловимо изменилось, но что это значило, понять я не сумел.
   - ...Полукровкой, - наконец брякнул я. - Джакосто, но не чистой.
   - Когда мне исполнилось пятнадцать, - сказала Тенхи, и голос ее неожиданно сделался жестким, - я поклялась себе, что никогда не выйду замуж за джакосто. Никогда даже не буду иметь с ними ничего общего.
   - Шамису что-то такое говорил про твои с ними отношения, - промямлил я неуверенно. Рьюга усмехнулась.
   - А что ты ему на это сказал?
   - Я? Ну... мне, в общем-то, непонятны твои чувства, - честно признался я. - Мне всегда было немного все равно, к какой расе принадлежу я или существа, с которыми я общаюсь. Ну, среди того сброда, к которому я относился до недавнего времени, так принято.
   Выражение ее лица сменилось так резко и непонятно, что я ошалел. Только что в ее глазах мерцала заскорузлая, острая злость, и вот уже все всколыхнулось, и меня затягивала в себя глубокая синяя бездна.
   - Ты не такой, - прошептала Тенхи, прильнув ко мне всем телом и хватаясь за мою спину ладонями. - Ты не похож на них. Я не хочу считать тебя джакосто...
   - Милая, это такие глупости, - растерянно ответил я, гладя ее по дрожащим плечам. - Разумные существа все разные. Разве ты сама не джакосто?.. Что же ты никак этого не признаешь...
   Она вдруг поймала меня за затылок, заставив склониться к себе. Эти мгновения все переплелись в одно, большое и лихорадочное, раздувшееся влажными прикосновениями чужих горячих губ, изумленным пищаньем бука и негромким смехом сильванца. У нее была шелковистая гладкая кожа, образующая нежно-золотистые ямочки то тут, то там, и последнее, что я подумал, было легкое удивление тому, какой сильный контраст представляют собой мои иссиня-черные волосы на ее белом фоне.
   ***
   В ангаре было пусто и светло; разгорался короткий сильванский день. Это означало, что у нас как минимум полтора часа на поиски по поверхности по планеты под светом местного солнышка.
   Я стоял возле припаркованных спидеров и задумчиво курил, разглядывая пыльные полки с заброшенным оборудованием.
   На самом деле, особого смысла в исследовании поверхности я не видел, но добросовестное исполнение работы подразумевало и учитывание просьб профессора-заказчика. Особенно если учесть, что заказчиком был Ольсен, к которому я понемногу начал испытывать своеобразную, странноватую симпатию; как-никак он учил меня все это время, терпеливо вдалбливая в меня зачатки социального интеллекта.
   Дверь в ангар медленно открылась, и моему взгляду предстал Шамису в полной боевой готовности. Тяжелые сапоги прозвенели по металлической поверхности пола, сану вскоре стоял рядом со мной и по привычке подставил мне собственную сигарету. Я щелкнул пальцами.
   - Я просканировал поверхность еще раз, - произнес я вполголоса, не глядя на него. - Судя по данным, что у нас имеются, вариантов немного. Большая часть территорий планеты - каменистые пустыни, нещадно сжигаемые солнцем. Остаются только непонятные образования к западу и к югу от станции.
   - Полетим втроем?.. - уточнил сану.
   - Вчетвером.
   - Тенхи с нами?
   - Да.
   - Она не впадет в истерику?
   Я дернул бровью.
   - Я поговорил с ней, - сказал я. - Она сама изъявила подобное желание. Черт побери, Шамису, эта девчонка с каждым днем все больше ошеломляет меня.
   Он рассмеялся.
   - Признаться честно, я и сам далеко не всегда ее понимаю.
   В этот момент я почувствовал приближение джакосто и сделал короткий знак. Шамису слов не потребовалось; мы замолчали и сделали вид, что сосредоточенно курим.
   - Я думала, я приду последней, - довольно бодро сообщила Тенхи, оглядывая ангар. - Где Аартуу?
   - Прямо за твоей спиной, - фыркнул миро, показавшийся в проеме. - Что-то ты потеряла бдительность, деточка.
   Я потушил окурок подошвой сапога и оседлал спидер.
   - Нам нужно проверить пятнадцать возможных локаций, - сухо перебил я их разговор. - Маршрут я уже заложил в картах спидеров, так что вам остается лишь лететь по заданному пути. На поверхности никакой угрозы возникнуть не должно, поэтому разделимся и полетим по одному.
   - Я хочу с тобой, командир, - встряла Рьюга. Я разозленно фыркнул и хотел было спросить, какого черта тогда она нам сдалась тут, но воспоминания о ее недавних истериках еще были вполне себе живы, так что я только проворчал, отворачиваясь:
   - Как хочешь. Но будешь меня беспрекословно слушаться.
   - Есть.
   В следующее мгновение мне пришла в голову болезненная мысль о том, что она, может быть, всего лишь хочет остаться со мной наедине и поговорить о том, что произошло на дежурстве; этого я хотел избежать всеми силами, и в голову мне не пришло ничего умнее, кроме как сказать:
   - На всякий случай будем постоянно оставаться на связи.
   Миро равнодушно кивнул, Шамису широко ухмыльнулся. Догадывался ли он об истинной причине моего поведения или нет, он по-всякому понял, что я не хочу оставаться с девчонкой один на один.
   Тенхи, как ни странно, не высказала совершенно никакого недовольства. Спидеры снялись с места.
   Первая же обозначенная на моем маршруте локация оказалась всего лишь горной грядой, самым обычным нагромождением камней. Мы с Тенхи внимательно оглядели ее, паря на значительной высоте; я то и дело пытался использовать Изменение Реальности, но никакого отклика не получил. Примерно в то же время раздался и голос Шамису.
   - В указанной локации ничего не найдено, - спокойно произнес охотник.
   - В нашей тоже, - буркнул я в ответ. Тенхи молчала.
   Точно так же, безо всякого успеха, мы прошли еще два обозначенных на карте клочка планеты; в одном обнаружилось озеро, в другом кратер потухшего вулкана. В кратере ничего необычного я не нашел.
   Четвертая точка отстояла на довольно большом расстоянии; пока мы летели по безжизненной серой пустыне, понемногу начало темнеть. Еще несколько раз мы слышали голоса миро и Шамису, их поиски тоже были безрезультатными.
   Я скорее почувствовал, чем увидел, что тьма сгущается над нами. Как-то разом пропали все звезды, до этого блестевшие на небе; я инстинктивно подался ближе к Рьюге, которая, казалось, еще не заметила, что что-то происходит.
   - Что-то не так, - глухо сказал я, едва не коснувшись ее колена своим. Девушка удивленно посмотрела на меня.
   - Канда?..
   В этот момент ее спидер сотрясся и резко принялся терять высоту; я поймал ее за руку, Тенхи закричала, оставшись висеть в пустоте. Мой тоже долго не протянул, я мог чувствовать это всем своим существом, и я, не раздумывая, прыгнул. Полагаться на двигатель скафандра мне тоже не хотелось, и я было использовал довольно сложное заклинание, только тут нас буквально потащило в сторону, будто мы попали в сильнейший вихрь.
   Кое-как мне удалось обнять девчонку за плечи, чтобы нас не унесло в разные стороны; в кромешной тьме даже наши глаза, привычные к мраку, не были в состоянии разглядеть, куда нас влечет. В динамиках раздался треск, свидетельствоваший о сильных помехах связи и, возможно, ее нарушении.
   А потом все остановилось, и мне на мгновение показалось, что мы в открытом космосе: мы парили прямо в воздухе высоко-высоко над далекой, заскорузлой и потертой землей.
   Над нашими головами простерся призрачный город, полный изящных полупрозрачных шпилей и неясных завитушек.

Никто из нас не прав, - когда не замечает,
Как ранит та рука, которая щадит,
Как угнетает мысль, как грубо удручает,
Взяв милосердие за самый верный щит.

   XVIII.
   О гордости
   - Nun, wir haben hier endlich zusammengetreten.
   Выражение лица у него при этом было боевое. Я фыркнул и по старой привычке уселся на столешнице, вызвав неодобрительный взгляд Лилит; на этом, впрочем, все ее неодобрение и закончилось, потому что сколько я себя помню, я всегда в ее кабинете сидел на столе.
   - На будущее я вам одно напомню, - спокойно произнесла демоница. - Не надо необдуманно бросаться с воплями и обвинять кого бы то ни было. Вы ученые Серебряка или где? И вправду, Гансик, как глупый мальчишка. А ведь профессор психологии, между прочим.
   - Все, закрыли эту тему, - поморщился я, - ты уже раз пять точно по ней прошлась. Да, мы повели себя, как настоящие идиоты. Больше не будем. Обещаю.
   - Ну вот и славно. А теперь лучше подумаем, что предпринять.
   Я, если честно, и теперь ощущал себя немного глуповато; мы, как истинные заговорщики из Темной Эры, забились в кабинет Лилит в Арсениуме и решили расследовать обстоятельства неудавшегося эксперимента Яндор. Хотя наше доморощенное расследование, разумеется, не могло уже ничем ей помочь, если бы мы действительно установили вину Аски, для него настали бы тяжелые времена.
   Я это прекрасно знал, но все равно чувствовал нелепость ситуации. Пришлось срочно напомнить себе, насколько нелепой была ситуация с обвинениями Аски; только это мне и помогло.
   Кабинет Лилит больше всего напоминал собой древнюю библиотеку. У нее было старое увлечение, собирать печатные, еще бумажные книги; их у нее образовалась огромная коллекция, и далеко не все из них помещались в кабинете, насколько я знал. Вот в чем минус бумажных книг, не считая срока их хранения: они занимают чрезвычайно много места. Лилит с этим не считалась. Маршера с Басом сидели на низеньких пуфиках, окруженные полками с блестящими томами, их корешки посверкивали на нас туманными искрами давней мудрости, золоченые и серебристые буквы на разных языках Галактики водили свои собственные хороводы. Большинство этих книг были изданы уже в наше время, - ведь многие древности становятся теперь чем-то вроде моды, и до сих пор существуют фирмы, которые занимаются удовлетворением таких вот снобских в некотором смысле увлечений. Но некоторые были и действительно старыми; они хранились в специальных контейнерах на видных местах.
   - Я поспрашивал сотрудников кафедры, - важно сообщил Бас, оглаживая бороду. - Естественно, никто ничего не знает. Хотя с другой стороны, у Аски нет алиби: в тот день было великое множество моментов, когда он мог отлучиться и обменять шесты.
   - Что самое неприятное, данные расследования недоступны сотрудникам, - добавила Лилит. - Хотя, когда я взломала базу данных, я выяснила, что ничего интересного там нет.
   - Успела уже, - буркнул я.
   - Дело пары минут, Ганс. Они не слишком-то засекречивали информацию, так, для вида.
   - И что у них в базе?
   - Информация по проекту Торы, - пожала плечами С'драсса, - что было предпринято до этого эксперимента, полная документация проекта, были ли уже подобные прецеденты. В целом, Тора чиста, она всегда была осторожна, наученная в Сокаро бдительности, только поэтому она так легко и отделалась на этот раз.
   - А шест? Что с шестом? - взволнованно спросил Бас.
   - Никаких данных по шесту нет. Только тот факт, что он был из сплава лития и полония, информация о заказе не уточнена.
   - Как это не уточнена?! - изумился я. - Это же ключевой момент! Если Тора заказывала на складе серебряный шест, это означало бы ее невиновность!
   - На складе в тот день был заказан полониевый шест, - мрачно возразила Маршера.
   Мы изумленно замолчали.
   - Серебряного шеста никто не заказывал.
   - Но... но Тора же заказывала серебряный?.. Неужели, в любом случае, они могли допустить такую халатность и отпустить радиоактивное вещество без надлежащего контроля?
   - На документах стояла электронная печать Торы, - покачала головой Лилит. - Гансик, в конце концов. Может быть, ты и не в курсе, и тебе позволительно быть не в курсе, но существо, обладающее очень высоким уровнем Махди, в состоянии наложить иллюзии даже на технику. А мы, если уж на то пошло, имеем дело с профессором Аски, чей уровень Махди - один из самых высоких в Гилраэне.
   - И что, выходит, такие, как он, могут действовать безнаказанно? - искренне удивился Бас. - Я думал, что в местах типа склада должна быть какая-то защита.
   - Эту защиту может предоставить только живое существо, маг высшего уровня, - возразила демоница. - Будет ли такой маг сидеть на каком-то там складе?
   Я вздохнул.
   - К тому же, никому бы и в голову не пришло, что магу зачем-то может понадобиться кусок радиоактивного сплава. Да еще и незаконно.
   - Ладно, это уже дело десятое, почему они его не засекли, - буркнул Фолькердинг, рассерженно поправляя воротник рубашки. - Есть ли у нас хоть какая-нибудь возможность это доказать, mes amis?
   - Я не уверена, - прозвучал мрачный голос Лилит.
   В кабинете воцарилась печальная тишина. Заговорщики в итоге ни к чему не пришли, насмешливо подумалось мне.
   - Лилл. Каким образом Аски мог провернуть это?
   Она пожала плечами.
   - Вариантов тут несколько. Механизм заказа достаточно прост, Тора всего лишь посылает на склад заявление со своей электронной печатью, а сотрудники затем доставляют его ей в указанную лабораторию, либо за заказом приходят лаборанты Торы. В нашем случае на складе было указано, что за заказом пришел сотрудник Гилраэна. Так вот, Аски мог явиться на склад, когда был получен заказ, но еще не обработан, и при помощи Изменения Реальности переделать заявление. Мог также перехватить заявление с бука Торы и отправить уже подделанное; для этого даже Изменения Реальности не требуется, только технические навыки. Мог Аски быть и под личиной того сотрудника, забрать серебряный шест и подменить его на полониевый, а затем и подделать данные в базе склада.
   - Первое кажется мне трудновыполнимым, - задумчиво сообщил Бас. - Это нужно обмануть сотрудников склада, да еще и их технику.
   - Ну, тогда и третье сложно сделать, - добавил я. - То же самое получается. Выходит, он перехватил заявление Торы?..
   - А для этого нужно обладать техническими навыками, положенными не самому плохому программисту, - возразила Лилит. - Я не уверена, что Аски ими обладает.
   - Однако во втором и в третьем случае должны были остаться какие-то доказательства того, что он так или иначе заказывал шест или подделывал заявление, - предположил я. - Или я не прав?.. Тут я не знаю, если честно.
   - Я тоже, - неожиданно призналась демоница. - Я знаю, что возможность перехватить идущий от одной машины к другой файл есть, но это очень сложновыполнимо, и подробности исполнения мне неизвестны.
   На некоторое время мы утихли, сосредоточенно переглядываясь. В голове каждого из нас шла напряженная работа мысли; обмениваться данными нам не требовалось.
   Наконец Бас тряхнул головой и серьезно сказал:
   - В таком случае, я предлагаю следующее. У вас обоих ведь есть знакомые на Волтайре, верно?
   - Есть, - кивнул я.
   - У них можно узнать о технической стороне вопроса. А я попробую выяснить, с кем связывался Аски в последние дни; если он заказывал полоний в другом месте, это должно быть известно.
   - Эх, - вздохнул я ни к селу ни к городу. - Нам не хватает хорошего охотника, вы знаете об этом? Того, кто мог бы тайком пробраться в кабинет Аски и взломать его бук, например.
   - Я тоже подумала о Канде, - ляпнула Лилит, очевидно не сообразив; я поднял брови. Я-то о Канде как раз и не думал.
   Хотя Канда был бы неплохой кандидатурой.
   - Ладно, - решил я замять эту неловкость. Демоница растерянно дергала крылом, уже понимая, что сказала что-то не то. - О Канде можем забыть, он еще не вернулся. Придется нам самим побыть охотниками. Лилит, пойдем на Волтайр сегодня вечером?
   - У тебя сегодня вечером собрание в Центиуме, - поморщилась она, и они с Басом рассмеялись. Я рассеянно почесал репку.
   - Что, правда?.. Ну тогда завтра.
   - Договорились, - улыбнулась демоница, заправив вьющуюся прядку волос за ухо.
   ***
   Время до назначенной встречи у меня еще оставалось, и я заглянул к Торе в кабинет.
   Она сидела за своим столом и листала какую-то книжку быстрыми нажатиями большого пальца.
   - Как ты себя чувствуешь? - первым делом поинтересовался я. Руки у нее все еще были перебинтованы, и сама она выглядела бледной, что в сочетании с ее зеленоватой кожей смотрелось феерично.
   - Уже лучше, спасибо, - ровно ответила Тора. - Как там наш проект с Махди, еще нет известий от охотников?
   - Ах да, я и совсем забыл тебе рассказать о нем, - растерялся я. - Не до него было. Канда присылал пару раз отчеты, к сожалению, они ничего не нашли. Видимо, условия существования кристаллов были уничтожены, так что надеяться, что они вернутся с чем-либо полезным, я бы не стал.
   - Очень жаль, - сказала Винг-Т'а. - Я бы хотела поскорее заняться нашим проектом.
   Я раскрыл рот, потом закрыл его. Идиот. Ну конечно, ведь все это время они с Басом были по горло заняты своим экспериментом, а теперь ее заставили прекратить исследования, и ей нечего делать.
   - Ничего, мы что-нибудь придумаем, - утешил я ее. - Невозможность достать кристаллы еще не обозначает конец всему. На данный момент я предполагаю заняться проектированием коллайдера; не совсем ясно пока, правда, в какую сторону вести разработки, но я размышляю над этим.
   Тора улыбнулась.
   - В свободное время. Да?
   Я слегка растерялся; на самом деле, я сказал полуправду, потому что со всеми этими расследованиями произошедшей катастрофы у меня действительно было мало времени.
   - Ну... да...
   - Кстати, почти забыла, - добавила она, - я думаю, тебе это будет интересно. Вчера вечером со мной связалась Яинигве.
   - Яинигве? - у меня перехватило дыхание. - Она... как она?
   - Жива и здорова, - пожала плечами Яндор. - В какой системе она сейчас находится, она предпочла не уточнять, но сигнал был довольно плохой; кажется, она далеко отсюда. Просила передать, что она больше не сердится на тебя.
   - П-правда?
   - Да, - кивнула Винг-Т'а. - А еще она рассказала, что встретила другого алфари, способного чувствовать. Как же его звали?.. Подожди, вроде бы Да'арда? Если я только не путаю.
   - Если только ты не путаешь, - ошеломленно повторил я за ней.
   - Ну, у них такие длинные плохо выговариваемые имена, - как и обычно, она неверно растолковала мою фразу. Я наконец улыбнулся и махнул рукой.
   - Во всяком случае, я очень рад этим новостям.
   - Она, к сожалению, не оставила обратного адреса, - сказала Тора, - так что ты не сможешь с ней связаться.
   - И не надо, - рассмеялся я, глядя в окно и думая о том, как странно это все получилось.
   Тора некоторое время молчала и рассматривала меня долгим взглядом.
   - Знаешь, Ганс, я честно скажу тебе, - вдруг произнесла она, отведя глаза, - мне кажется, что ты никогда не сумеешь завершить этот свой проект. Ты будешь вечно заходить в тупики, искать все новые решения, и быть может, только найдешь себе неприятностей на голову.
   Я удивленно уставился на нее.
   - Ну, - она неопределенно взмахнула конечностью, - есть у меня такое чувство. Быть может, тебе даже лучше остановиться, пока ты не зашел слишком далеко?..
   - Тора, - пробормотал я. - Ты как-то слишком... мистически, что ли, это говоришь...
   Она помолчала еще, а потом рассмеялась.
   - Забудь. Я не имела в виду божий гнев или еще какую глупость из той же серии. Просто... просто лучше бы ты занимался конструкцией новых моделей нейтронных двигателей, или изучал паттерны поведения разных рас, только не... это.
   - Да все будет в порядке, Тора, - заверил я ее растерянно. - Ты же меня знаешь. Как обычно, побьюсь лбом об эту стенку, набью себе шишку, мне это надоест, и я переключусь на новую неразрешимую задачу.
   - Хорошо, если так, - кивнула она.
   ***
   Здание главного корпуса Волтайра, в несколько сотен этажей высотой, чем-то напоминало устремленный в небо гастинг. Тысячи дорог со всего района сбегались к нему; все дороги ведут к программистам, усмехнулся я.
   Наша дорога тоже вела к ним, родимым. Мои кеды негромко шлепнули по металлической поверхности станции эски, я обернулся и подал руку Лилит. Рука у нее была тоненькая и прохладная; я тщетно попытался вспомнить, когда мы вот так вот вместе шли куда-то, помимо "Пьяного Дракона", и не сумел.
   - Ты так и не сказала, к кому мы обратимся, - ненавязчиво напомнил я демонице. Та лишь фыркнула. - Лилл, ну ты понимаешь, об этом лучше никому не знать, кроме тех, кому мы доверяем.
   - Ему можно доверять, - спокойно ответствовала она. - Он учил меня программированию, когда я была еще маленькой глупой девчонкой.
   В моем воображении немедленно нарисовался старый С'драсса, хотя он, конечно, был вовсе не обязан быть демоном. С таким портретом я прошествовал за Лилит по длинным светлым коридорам, пока мы не оказались перед смутно знакомой массивной дверью.
   На двери висела табличка, на которой я углядел слова "заведующий кафедрой..." и было подумал себе, что конечно, если это существо учило Лилит, когда та была, как она выразилась, девчонкой, то...
   А потом дверь открылась, и до меня дошло, почему же дверь выглядела так, будто я ее уже видел.
   - Добрый вечер, - раздался чуть хриплый низковатый голос заведующего кафедрой кибернетики, рыжего наглого джакосто по имени Солтаро Грей.
   - Вечер добрый, Солтаро, - улыбнулась Лилит, пока я ошалело мялся за ее спиной. - Рада тебя видеть.
   - Добрый вечер, - наконец спохватился и я, сделав вид, что так и задумано. Солтаро ухмыльнулся.
   - Какое любопытное стечение обстоятельств, - сказал он, поигрывая какой-то пластиковой карточкой. - Профессор Ольсен и Лилит, оба пришли ко мне по некоему делу, о котором Лилит меня попросила молчать. Вы что, базу данных правительства взломать хотите?
   - Нет, все куда проще, - рассмеялась Маршера, без приглашения опустившись на кресло напротив Солтаро. Я, поразмыслив, встал за ее спиной, будто тень. Тут разговор вела демоница, а не я; хотя я тоже был знаком с этим джакосто, следовало предположить, что они знают друг друга намного дольше и ближе.
   - Так я вас слушаю. Да-да, обещаю сохранить все в тайне, - его зеленые глаза буквально ощетинились острыми иголочками. В тот момент я почему-то понял, что ему можно доверять; несмотря на свой не самый мягкий характер, Солтаро был не из болтунов.
   - Нам нужно подробнее узнать о способах перехвата посылаемого по глобальной сети файла, - сказал я прежде, чем это сделала Лилит. - Скажем, заявления, посылаемого на склад.
   Его рыжие брови сошлись, и некоторое время профессор о чем-то думал, разглядывая валяющиеся на его рабочем столе платы и схемы. Я от нечего делать поискал взглядом Хару, но девчонки-киборга нигде не было видно.
   - Поскольку скорость передачи файла превышает световую, - наконец сказал Солтаро, - причем производится через иное измерение, для указанной вами операции требуется очень сложный и тонкий в работе софт. Такие программы существуют, но в основном ими пользуются военные либо хакеры. Обычному существу ее попросту не достать.
   - Ну а если предположить, что у одного существа есть эта программа? - спросила с невинным видом Лилит.
   - С ней нужно еще и уметь справиться, - хмыкнул программист. - В нее встроена очень сильная защита от дурака. ...Но что именно вы хотите узнать? На данный момент этого софта у меня нет, и я не смогу показать вам, как он работает.
   - Нам нужно выяснить, был ли произведен перехват и дальнейшее подделывание документа, - решительно сказал я.
   Солтаро усмехнулся.
   - Это зависит от уровня мастерства существа, владеющего программой. В девяноста процентах это будет опытный хакер, к машине которого вы, во-первых, и не подберетесь, а во-вторых, у него хватит мозгов стереть все следы этого перехвата. Но есть, впрочем, небольшая вероятность. Если существо достаточно умно для того, чтобы освоить Iskarius Interceptor, но недостаточно опытно, то оно просто не догадается, что программа ведет свои логи. Эти логи - часть вышеупомянутой защиты от дурака, и многие начинающие хакеры попадаются именно на них. В логах записано, какой файл и с какой машины был перехвачен.
   - А как их вскрыть? - возбужденно спросила демоница.
   - Тс-с, милая, шансы очень малы. Я сильно сомневаюсь, что у подозреваемого есть эта программа, если он не хакер, - фыркнул Солтаро.
   - И все-таки они не равны нулю? - спокойно уточнил я. - Попытка не пытка, профессор.
   - Ха, слова самого упрямого физика во всем Орриуме, - расхохотался программист. - Хорошо, я расскажу вам, как это делается.
   ***
   Это был третий день моего бодрствования, и я уже чувствовал легкую склонность к дреме, так что просто грех было не воспользоваться недолгими минутами ничегонеделания и спокойствия. Я бесцеремонно развалился на трех пуфиках, сгруженных у основания гигантского книжного шкафа, и рассеянно наблюдал за тем, как демоница снует по кабинету. Мой бук, в этой цитадели древних книг давно уже приученный вести себя прилично (Лилит пару раз извращалась над ним в особо жестокой форме при помощи магии, когда он тут пакостил), носился за ней с хриплым повизгиваньем.
   На ее ногах были легкие туфельки; я смотрел, как их круглые носы утопают в пушистом ковре, и думал о своем. Тонны книг нависали надо мной своей неизбежной мудростью, и я думал, что разумные существа неисправимы, и в особенности люди. Столько было написано трудов, столько было сказано умных слов; но они по-прежнему продолжают творить ерунду. Эта глупая, мало чем обоснованная гордость Аски, уязвленная тем, что заведующий кафедрой амарики не он. Я, например, осознанно отказался от этой идиотской должности, когда мне ее предлагали! На черта мне нужна такая ответственность?..
   Гордость, повторил я про себя и усмехнулся. Кто-то считает ее необходимой, кто-то намеренно отрекается от нее. Я считал, что во всем должна быть своя золотая середина.
   В этот момент Лилит с негромким воскликом пролила содержимое кружки на ковер, с шумом включилась система очистки, бук перепугался и подпрыгнул, врезавшись мне в бок; я от неожиданности дернулся и вписался локтем в полку.
   Закономерным последствием стали посыпавшиеся на меня книжки, Маршера что-то истерически орала, я матерился, и именно это мгновение избрал наилучшим для своего появления Фолькердинг.
   Должно быть, он ошалел от подобной картины. Но наконец мир более или менее устаканился, и я кое-как поднял голову, погребенный книгами заживо. Бук сжался в комочек и дрожал.
   Сначала воцарилась гробовая тишина, и только Бас раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь, как стены содрогнулись от яростного вопля Лилит:
   - Какого черта вы наделали, твари!
   - Лилл, я, я немедленно все соберу! - заорал я и вскочил на ноги. Она издала стон умирающего: под моими кедами обнаружился красивый толстый том, конечно же, раскрытый посередине и нещадно смятый.
   ...Последующие полчаса мы с буком носились и старательно расставляли книги на место под бдительным присмотром Лилит. В результате этого бедный Фолькердинг так и остался без единой толики внимания, так что ему ничего не оставалось, кроме как осторожненько присесть на краешек стула поодаль от всей катавасии.
   Наконец все-таки статус кво был восстановлен, я устало вздохнул и плюхнулся обратно на пуфик, бук забился под пуфик. Во всем, что касалось ее сокровищ, Лилит была беспощадна. В глазах Баса я прочитал искреннее сочувствие.
   Он прокашлялся и рискнул сообщить, косясь на демоницу:
   - Мне кое-что удалось выяснить насчет сотрудника, забиравшего жезл со склада.
   - Что именно? - буркнула она.
   - По идее, это был один из многочисленных лаборантов с кафедры амарики, - сказал Фолькердинг, - но есть одна деталь, о которой знают далеко не все. Этот наэти - протеже профессора Аски.
   В кабинете воцарилось гробовое молчание.
   - К сожалению, это если что-то и доказывает, то только нам, но не комиссии, - вздохнула наконец Маршера. - Бас, а не удалось выяснить, пострадал ли лаборант от радиоактивного излучения?
   - Шест был в специальной упаковке, так что нет, - покачал тот круглой головой.
   - ...Погодите. А что, разве на упаковке не было указано, что это радиоактивное вещество? - спохватился я.
   - ...Видимо, нет, - сильно не сразу прозвучал ответ. - Быть может, именно за этим и был послан протеже Аски: содрать наклейки, которые лепят на складе, было не так уж и трудно.
   - Ганс, это опять же ничего не доказывает, - покачала головой демоница, наливая себе в кружку кофе из турки. - Комиссия действительно признала дело запутанным, но отступилась, так и не выяснив причин. Лаборант заявил, что шест ему на складе выдали уже без наклеек. А там выдавал киборг, память которого по странному стечению обстоятельств, хм, оказалась частично затерта.
   - Очень печально, - отреагировал я. - Хотя нам все пригодится. Если что, в крайнем случае можно попытаться надавить на этого лаборанта. Магия вам тут не поможет, - я покосился на Баса, потом на Лилит, - а вот психология очень даже.
   Фолькердинг вздохнул.
   - Это ладно, - сказал он, - а что узнали вы?
   - Необходимо попробовать взломать бук Аски, - сурово ответствовала демоница. - И я боюсь, что если наши догадки в этом подтвердятся, это будет сделать ой как непросто.
   - Для начала узнать бы, оставляет ли он свой бук без присмотра хоть иногда, - кивнул я.
   Бас задумался, почесал бороду. Потом поднял на нас взгляд.
   - Я попробую узнать, - согласился он. - Хотя боюсь, что информация окажется неудовлетворительной.
   - Это уже не столь важно, - хмыкнула Лилит, и на ее лице я прочитал не совсем понятную решительность.
   ***
   Я, признаться, совершенно беззаботно спал и не собирался пробуждаться, потому что в этот день у меня работа начиналась только с одиннадцати. Поэтому, когда что-то заверещало, я и не подумал открыть глаза.
   - Убирайся прочь, скотина, - пробормотал я, твердо уверенный, что это бук. Верещанье утроилось; я, по-прежнему не глядя, со всех сил махнул рукой и явственно сшиб нечто орущее со столика.
   В следующий момент пришла предсказуемая кара, жесткие уголки приземлились прямо на мой ничем не защищенный живот и принялись топтать его с хриплым возмущенным визгом.
   Тут уж пришлось открыть глаза; и тогда я обнаружил, что верещит не только бук, разозленный донельзя моим поведением, но и коммуникатор, который, естественно, не разумеет, что мое обращение предназначалось ему.
   Пришлось взять его, и некоторое время я еще сонно вглядывался в дисплей, не соображая, что происходит. Прошло никак не меньше минуты, прежде чем до меня окончательно дошло, что времени полседьмого утра, а на дисплее высвечена физиономия Баса Фолькердинга.
   - Бас?! Что-то случилось?! - тут же заорал я, истерично нажимая кнопку. - Тора в порядке?!
   - Т-тише, тише, - явственно растерялся мой абонент, поднимая конечность. - Иоганнес, зачем так кричать? Все хорошо, я просто позвонил тебе сообщить последние новости.
   - Какие еще такие новости, - уже простонал я, роняя голову в подушку. Все еще изумленный голос Фолькердинга над ухом сообщил:
   - Я немножко последил за Аски и выяснил, что бук он всегда держит рядом с собой.
   - Ну, этого и следовало ожидать...
   - Что будем делать дальше, Иоганнес?
   Я некоторое время молчал, горестно глядя одним глазом в пространство; второй был прочно закрыт подушкой. Наверное, я представлял собой плачевное зрелище, заспанный, лохматый и со смешно расплющенной о постель щекой. Бас также сокрушенно хранил тишину.
   - Насколько рядом, Бас? - наконец спросил я невнятно; челюстью двигать мешала та самая подушка.
   - Я точно не знаю, - пожал плечами тот. - Когда он на кафедре, Аски всегда носит бук с собой. Но по ночам эконианцам требуется сон, и он уходит к себе домой вместе с буком, а там уж я не знаю; я же не мог зайти к нему, не вызывая подозрений.
   Я почесался, а потом мне в голову пришла великолепная мысль.
   - Так нам нужно попытаться залезть в его дом, - сказал я. - В конце концов!.. Точно же, эконианцам нужно спать. Когда он спит, он не караулит свой бук!
   - Иоганнес, - сочувствующим тоном произнес Фолькердинг, - ты, кажется, сильно не выспался?..
   - Я?.. Почему... а, э, да нет, - растерялся я, наконец поднимая голову и снова заглядывая в дисплей. - Но это и вправду идея, Бас! Заглянуть в его дом, пока он спит. Уж что, а на это мы с Лилит горазды: взломать охранные системы.
   Фолькердинг всплеснул руками, и изображение сотряслось.
   - А если вас застукают?! Иоганнес, это не шутки! Не хватало еще, чтобы двух известных профессоров обвинили во взломе и проникновении на частную территорию!
   Я широко ухмыльнулся.
   - Не волнуйся. Во всяком случае, надо обсудить это с Лилит; мы же не решаем это вдвоем?..
   Бас тяжко вздохнул и кивнул. В его голубых глазах сквозила удрученность.
   - Хорошо, - сказал он. - Тогда свяжись с Лилит, Иоганнес. Я пока буду продолжать наблюдать за Аски.
   Экранчик коммуникатора погас. Резкий прилив бодрости заставил меня буквально подскочить на месте и броситься в ванную; кажется, это вызвало, в свою очередь, приступ сумасшествия у моего бука, и тот принялся скакать по комнате и орать.
   Вернувшись в спальню, я плюхнулся на пол перед верещащей машиной и велел ей:
   - Расписание!
   Бук, чего и следовало ожидать, отвернулся от меня и демонстративно сдвинул уголки. Я тяжко вздохнул.
   - Ты обиделся на меня, что ли? Извини. Я перепутал тебя с коммуникатором. Ну? Только покажи мне расписание, и сегодня можешь весь день сидеть дома и страдать ерундой.
   Машину это откровенно не прельстило.
   - Ну, чего ты хочешь? Хочешь, я наоборот, буду таскать тебя повсюду?
   Он задумчиво подергал уголком.
   - Кстати, - вкрадчиво сказал я, - сегодня я должен был заглянуть на Волтайр... что, пойдем со мной?
   Бук перепуганно взвизгнул и тут же распластался передо мной, демонстрируя мне мое расписание. Я широко ухмыльнулся.
   Свободное время нашлось после обеда; я обрадованно настрочил Лилит сообщение, что загляну к ней.
   ***
   Место, которое она избрала для встречи, было достаточно экстравагантным; собственно говоря, я вот уже пару десятков лет не заглядывал в тренировочные холлы Шангри-Ден.
   А еще я мало ожидал увидеть ее в ее первичном облике. Лилит стояла посреди холла, подобранная и серьезная, и ее длинные кожистые крылья были широко распахнуты в угрожающей позиции; в одной руке она держала копье с длинным изогнутым наконечником, в котором я без труда признал нагинату. Свободные штаны цвета хаки висели на ней, а сверху их накрывал собой просторный балахон. Привычная Лилит; я позабыл, когда она так в последний раз одевалась. Только не хватало ее очков, которые она так и перестала носить пару месяцев назад.
   - Лилл? - негромко окликнул я ее; Маршера никак не подала вида, что заметила меня, хотя я знал, что она заметила. Копье совершило изящное широкое мулине, затем демоница выполнила змею. Лишь после этого тупой конец нагинаты глухо стукнул по покрытому эластичными циновками полу, и С'драсса приняла более расслабленную позу.
   - Мне кажется, - сказала она, - или я знаю, что за идея пришла тебе в голову?
   - А?.. - слегка растерялся я.
   - Ты сегодня не надел пиджак. Я вот уже несколько лет не видела тебя вне твоего дома без пиджака, Ганс. Это значит, ты не хочешь, чтобы одежда сковывала твои движения. А причина тому точно такая же, по какой я сейчас нахожусь в Шангри-Ден.
   Я захлопнул рот и молча кивнул.
   - Бас позвонил и мне, - сказала Лилит. - Он был весьма обеспокоен, и хотя он ничего не сказал, по одному его виду можно было легко догадаться, что ты затеял что-то глупое.
   - Глупое?.. Если действительно глупое, тебя бы все-таки сейчас здесь не было.
   Демоница рассмеялась.
   - Я подумывала о том, чтобы попросить о помощи Леви, - сообщила она, наконец оборачиваясь ко мне. В ее глазах плясали искорки. - Но это слишком рискованно; если Леви попадется, ему влетит несравненно сильнее, чем нам. Да и я не желаю втягивать близкое мне существо в эту авантюру.
   - А жаль, что нельзя, - вздохнул я. - Джокер бы справился с задачей несравненно лучше нас.
   - Еще неизвестно. Он же не знает, как взломать логи Iskarius Interceptor'а, - улыбнулась Маршера.
   - Так что, Лилл, это уже решено? Мы с тобой идем на дело?
   Она рассмеялась, и я присоединился к ней: должно быть, это и вправду звучало глупо, как будто мы с ней были двумя маленькими детьми и играли в бандитов.
   - Идем, - наконец пожала она плечами. - Сегодня ночью, будь готов; я решила, что ждать не имеет особого смысла.
   - Тогда надо составить план, - предложил я. Задумчиво прошелся по холлу, взял висевшую на стойке рапиру. Мягко говоря, я не мастер в этом; самым страшным оружием, какое я когда-либо держал в своих руках, был паяльник. Помнится, в школе я этим паяльником оставил прекрасный шрам на предплечье своей одноклассницы, за что моих родителей целый месяц таскали к директору, а на меня смотрели, как на серийного убийцу.
   Лилл покосилась на меня с сомнением, потом фыркнула.
   - Ты держишь ее, как киборг-уборщик метлу.
   - Спасибо, - безмятежно ответствовал я. - Так вот. Поскольку я никогда не собирался стать наемником и драться не обучен, самая ответственная задача поневоле ложится на твои плечи.
   - Я бы сказала по-другому, - слегка рассерженно возразила Лилит. - Поскольку ты рассеянное чучело и совершенно не умеешь ходить тихо, на мои плечи ложится задача прокрасться внутрь и забрать бук. Ты взламываешь охранные системы, Ганс. ...А еще, на случай, если нас застукают, ты будешь притворяться пьяным.
   - Это как? - удивился я.
   Она покопалась в кармане балахона и выудила крошечную капсулу.
   - Позаимствовала у Леви, - беспечно сообщила она. - Проглотишь ее, и вид упившегося идиота тебе обеспечен.
   - Откуда такие вещи у Джокера? - с подозрением спросил я у нее. Лилит хихикнула.
   - Тебе ли не знать, что охотники иногда выполняют не совсем официальные миссии.
   ***
   Густое ночное небо накрыло собой жилые районы Серебряка, поблескивая глазами-звездами. В такой поздний час многие огни уже были потушены, так что мы крались, будто две призрачные тени, под Сумрачной Эгидой Лилит, - так, кажется, называлось это заклинание. Когда я неуверенно спросил ее, прокатит ли это с техникой, она только загадочно хихикнула.
   Бас, страшно волновавшийся и теребивший свою бороду, - я даже слегка испугался за ее благосостояние, - подробно рассказал нам, где находятся апартаменты Аски, так что мы знали, куда идти. Лифтом было решено не пользоваться, а цель находилась на девяносто втором уровне; Лилит распахнула крылья и ухватила меня за шиворот. Подниматься, к счастью, пришлось не очень долго.
   Жилой район Гилраэна точно так же воссоздавал атмосферу фантастической Гильдии Магов, как и его рабочие корпусы. Мы оказались на широкой площади, посреди которой бил мерцающий золотистым фонтан; тяжелые кованые скамьи окружали его, будто пришедшие на водопой животные. Лилит избрала путь под кронами огромных деревьев, потому что проще было держать заклинание в темноте. Мы прошмыгнули мимо этой площади и оказались на довольно узкой улице, напоминающей о старых городах Летэ; только там до сих пор можно найти подобные памятники архитектуры, мощенные круглыми камнями тротуары, тесно сдвинувшиеся дома самых разных цветов, от терракотового до темно-оливкового, круглые арки, украшенные причудливой ковкой, и старые, выполненные под дерево навесы.
   Так и эта улица казалась дорожкой из лабиринта; она не была идеально прямой, как нормальные проспекты жилых районов, и здания нависали над нами, будто безмолвные стражи. Лилит едва заметно шевелила губами, водя головой из стороны в сторону; наконец я расслышал, как она тихо произнесла:
   - Вот он.
   И мы свернули в еще более тесный проход, оказавшись практически в зарослях плюща, увивавшего стены.
   Мгновением позже я понял, почему именно сюда; здесь, еле заметная в роскошной листве, мерцала панель управления техникой района. Лилит не пришлось говорить мне, что делать, я сам встал у терминала и спешно пробежался по клавиатуре пальцами.
   Пароль, говоришь?.. На свой пароль, съешь. Терминал пискнул и вывернул передо мной все содержимое. Первым делом я проверил состояние двери апартаментов под указанным адресом и выяснил, что жилец находится дома. Затем поменял угол обзора камер, что было продиктовано хитрыми соображениями; с одной стороны, теперь дверь Аски находилась в слепой точке, с другой, это техники заметят сильно не сразу, в отличие от полного выключения.
   - Идем, - прошептал я топтавшейся рядом демонице, и мы снялись с места.
   Возле искомой двери Лилит наконец отпустила заклинание и вздохнула; видимо, даже ей оно давалось с трудом. Я сунул карточку в терминал. Старые добрые штучки. Вообще, встроенный во входную дверь жилого помещения компьютер обычно запоминает хозяина и распознает его оптически, так что никаких ключей не бывает нужно. Но прогрессивная наука на всякий случай всегда оставляет лазейки; а вдруг компьютер сломается, и будет нужна срочная помощь опытного техника?.. Техникам выдают карточки, с которыми они могут зайти в панель управления терминала.
   ...И не спрашивайте меня, откуда я добыл эту карточку.
   Дверь еле слышно пискнула и открылась.
   - Дуй, - коротко велел я Лилит. Демоница метнулась серой тенью внутрь; я замер на месте, чувствуя, как колотится сердце.
   Это были неожиданно приятные ощущения, как будто я вдруг вернулся в собственное детство и был готов совершить очередную пакость. Проведенные в качестве солидного ученого десятки лет словно испарились в никуда. Я стоял под чужой взломанной дверью и не мог ни о чем думать, кроме того, как бы Лилит не попалась.
   Однако она вынырнула спустя каких-то пятнадцать минут, которые мне показались пятнадцатью вечностями. С темным кульком в когтистых лапках.
   - Я отключила его социальный интеллект, - тихо сказала она. - Давай скорее.
   Времени куда-то бежать и прятаться не было; я плюхнулся прямо на холодную поверхность пола и подключил к буку свой коммуникатор. Безвольный кусок вирагеля ожил и помигал зеленым огоньком.
   Safe mode. Обладаете правами администратора?.. Так, уже да... бук долго не сопротивлялся, и вскоре на маленьком экранчике коммуникатора валялось все его содержимое. Я спешно припомнил указания Солтаро. Лилит топталась возле меня, но я мог видеть только ее демонские лапы, на которых едва заметно поблескивали острые когти.
   Еще пять минут лихорадочных поисков. Десять минут.
   - Ганс, - нетерпеливо прошептала демоница.
   - Сейчас.
   - Ганс, в два часа у техников обход.
   - Сейчас же.
   - У тебя двадцать минут. И не забывай, что я еще должна...
   - Эврика!
   - Тише ты!..
   Я спешно принялся шлепать по клавишам коммуникатора, скидывая логи. Лилит заглядывала в экран, согнувшись почти пополам; наконец все было готово, и я стер из памяти бука последние пятнадцать минут его жизни.
   - Держи, - тихо сказал я, вручая Лилл безжизненную машину. Демоница прянула обратно в квартиру.
   В этот момент я услышал чьи-то шаги и голоса на лестнице.
   ***
   Отвлечь их внимание от раскрытой нараспашку двери. Во что бы то ни стало. Я вскочил на ноги и сунул руку в карман.
   В тот самый момент, когда чья-то голова показалась в проеме, я неверной походкой шел по площадке и почти напуганно озирался.
   - Ик, - громко сказал я, увидев двух техников, одного лысого миро в мешковатом комбинезоне, второго - низенького аркарианца с двумя клешнями. - Извините, а вы не под-подскажете, где это я?..
   Где-то на полминуты на площадке воцарилось изумленное молчание.
   - Я, ка-кажется, я, ик, заблудился, - добавил я важно, хватаясь за перила. - Это Ор-риум?
   - Да он пьян, - тихо сказал один техник другому. Уже громче он вежливо ответил мне: - Нет, уважаемый, это жилой район Гилраэна.
   - Ч-что, правда? А где здесь сортир?
   В этот момент я почувствовал сильный позыв тошноты; меня резко скрутило пополам, и с громким характерным звуком содержимое моего желудка оказалось на комбинезоне миро. Тот отшатнулся с выражением отвращения на бледном узком лице.
   - Надо бы его доставить домой, - негромко сказал ему аркарианец. - Черт побери, этот уже второй за дежурство.
   - Отведи его, - брезгливо ответил миро, - а я пойду переоденусь. Не прельщает ходить по улицам в таком виде.
   Я в этот момент оступился и почти шлепнулся на пол; аркарианец вовремя подхватил меня.
   - Где вы живете, уважаемый? В Орриуме, если я правильно вас понял?
   - Ик... В Орриуме, да, - пробормотал я, закатывая глаза.
   - Тогда я вас отведу.
   - Да не надо!.. Я, ик, сам в состоянии...
   Тем не менее меня ухватили за шиворот и стащили по лестнице на открытое пространство. Там я благополучно опорожнил желудок еще раз, на этот раз на клумбу.
   - Эх, - сообщил я в пустоту, - цветочки жалко!
   Миро спешно направился в одну сторону, аркарианец все-таки поволок меня в другую; я так понял, он собрался меня тащить до станции эски. Я не стал особо сопротивляться; по крайней мере, ни один из них не успел заметить распахнутую настежь дверь. Несколько минут мы ковыляли по темной пустой улице; этот район явно был заселен расами, активными в светлое время суток.
   А потом за моей спиной раздался шелест крыльев, и негромкий женский голос произнес:
   - Ах, вот он где. А я-то его по всему Гилраэну ищу. Огромное вам спасибо, что тащили его.
   - Да не за что, - ответил аркарианец, оглядываясь. - Вы его спутница?
   - Ну, можно и так сказать, - Лилит грациозно, совсем как недовольная женщина, поморщила носик. - Не волнуйтесь, дальше я за ним уж присмотрю. Страшно подумать, и он так напился только из-за того, что я отказалась с ним разговаривать.
   Аркарианец покосился на меня с пониманием; должно быть, мы и вправду были похожи на сладкую парочку, поругавшуюся вечером. Проблема была решена, Лилит перехватила меня у техника, и тот спешно направился в другую сторону. Мы потащились на станцию эски вдвоем.
   Убедившись, что мы отошли на приличное расстояние, я кое-как выпрямился и спросил:
   - Ты удачно?
   - Более чем, - ответила она. - Умница, ты хорошо справился. Я замела следы и сделала вид, будто ищу тебя.
   Некоторое время мы шли молча; меня шатало, и пришлось держаться за ее узкое плечо. Потом я вновь почувствовал резкий приступ тошноты. Лилит терпеливо ждала; вяло вытирая рот, я поинтересовался у нее:
   - Лилл, эффект скоро пройдет?
   - Нет, - беззаботно ответила демоница, подхватывая меня уже на лету. - Двадцать четыре часа.
   - Чего-о?!..
   ***
   Впервые за всю мою жизнь собрания могучей кучки проходили в моей собственной спальне.
   Точнее, я валялся ничком на постели с подставленным перед моим носом тазиком; как выяснилось, никакие лекарства от этой ужасной пилюли не помогают. Даже глобулекс, которым я много лет пользовался, чтобы убрать естественное похмелье.
   Кажется, один лишь Бас испытывал ко мне хоть какую-то жалость; он сидел рядом и периодически подавал мне салфетки. Лилит с деловым видом устроилась на большой подушке посреди комнаты, вокруг нее скакал донельзя довольный бук; скотина была рада, во-первых, моим мучениям, во-вторых, тому, что у нас столько народа. На высоком стуле у окна сидела Тора, сложив руки на коленях и глядя на нас выжидающим взглядом.
   - Ну что, настало время честно во всем признаться, - негромко сказал Бас. - Извини нас, Тора, пожалуйста.
   - Вы что-то опять натворили? - спросила она.
   - Можно и так сказать, - согласилась Лилит. Тора перевела взгляд своих чудных латунных глаз на меня.
   - Вы отравили Ганса?
   Демоница фыркнула, Бас покачал головой.
   - Не в этом дело, - хрипло заявил я. - Я сам себя отравил, если уж на то пошло. Тора, у нас есть доказательства виновности Аски.
   Ее глаза расширились.
   - Чего?
   Лилит совершила короткое движение пальцами, и мой бук, вереща, взлетел в воздух. Оказавшись перед Торой, он был растянут блином.
   - Ну-ка покажи, что у тебя есть, - спокойно приказала ему Лилит. Ответом ей было злобное визжанье. - А то сделаю больно.
   Пришлось буку продемонстрировать таблицы, которые мы получили этим утром. Тора некоторое время смотрела на них непонимающим взглядом.
   - Это логи программы, которая называется Iskarius Interceptor, - сообщила спокойно Маршера. - Само использование этой программы без разрешения уполномоченных органов считается незаконным. Мало того, в логах программы записано, что в известное время с известного бука был перехвачен документ, который затем был изменен и отправлен по прежнему адресу. Любому программисту этого достаточно, Тора. Аски подделал твой запрос и заказал на складе полониевый шест.
   - И что вы хотите сделать? - негромко спросила Яндор после долгого молчания, во время которого меня нещадно выворачивало. Я даже жалобно всхлипнул, потому что обнаружил, что только что расстался со съеденной этим утром булочкой, единственной моей едой за сутки.
   - Если мы предъявим эти логи в Управлении, Аски не просто снимут с должности, его посадят, - спокойно сказала Лилит. - Вся его карьера в качестве ученого будет разрушена. Я считаю, это справедливое наказание за убийство четырех существ и причиненный остальным участникам ущерб.
   Фолькердинг поднял пухлую руку.
   - Минуточку, - произнес он, и обе женщины посмотрели в нашу сторону. - Я только хотел предложить одну вещь. Быть может... - тут он смутился немного, - мы просто покажем эти логи самому Аски и пригрозим ему?..
   - Зачем? - явственно ошалела Маршера.
   - Ну... чтобы он признал свою вину, - улыбнулся скромно Бас. - Мне кажется, что разрушенная карьера - это слишком жестоко, Лилит. Ведь это же очень важно для него, цель всей его жизни.
   В спальне повисло тяжелое молчание, молчание-смог, которое ощутимо давило на меня, выдавливая остатки содержимого моего желудка. Тут я обнаружил, что лежу, подняв голову и раскрыв рот в изумлении.
   - Бас! - наконец выдохнул я. - И это после всего, что он сделал Торе?! Ты хоть понимаешь?.. Да его надо четвертовать просто!..
   - Тише, Ганс.
   - Да его!.. - распалялся я; мне было невероятно обидно за Яндор и за самого себя. - Да я бы пошел сразу в галактический суд! Он четырех человек убил своими действиями! Он... - в этот момент мой организм не нашел лучшего времени, чтобы справить свою неестественную потребность, и меня снова скорчило.
   - Гансик, не надрывайся, - вздохнула Лилит. - В любом случае, мы поступим так, как скажет Тора.
   - Выбросьте эти логи, - просто сказала Винг-Т'а.
   - ...Кхм, - прокашлялась демоница. - Тора, у тебя выбор из двух опций. Вариант "выбросить" не рассматривается, тебе Ганса не жалко?
   - Ну, во всяком случае я бы не хотела, чтобы вы поднимали это дело в Управлении, - вздохнула после некоторого размышления Яндор. - Я понимаю, Лилит, вам с Гансом не хочется, чтобы ваши труды пропали зря. Поэтому поступайте с логами так, как сочтете нужным, но я не хочу, чтобы об этом знали окружающие.
   - Хорошо, - мрачно пробормотал я. - Но мы заставим его попотеть.
   ***
   Занятие по общей теории магии начиналось ровно в три; я, бледный и с салфеткой в руке на всякий случай, стоял в толпе студентов и слушал, о чем они болтают.
   Он пришел за пятнадцать минут до начала, открыл аудиторию и впустил их. Лишь тогда, когда их неровный поток утек внутрь, Аски заметил меня и прокашлялся.
   - Вы чего-то хотели, профессор Ольсен? - ледяным тоном спросил он у меня. - Надеюсь, вы не броситесь на меня с кулаками, как в прошлый раз?
   - Нет, - рассмеялся я. Я смеялся открыто и легко, потому что я знал: на этот раз у меня в рукаве козырная карта. Одна мысль о том, какое у него сейчас будет лицо, приятно грела меня. - Я всего лишь хотел спросить вас, профессор. Откуда вы достали Iskarius Interceptor?
   Он замешкался всего лишь на секунду, но и этой секунды мне было достаточно.
   - Вы, кажется, плохо себя чувствуете? - почти что участливо поинтересовался Аски, - Простите, но вы... бредите. Я не понимаю, о чем вы.
   Но на секунду в его глазах промелькнуло изумление и страх, и это я определил безошибочно. Все-таки это мое ремесло и мое искусство; поэтому в следующий момент я нанес ему второй удар.
   - Вы ведь прекрасно знаете, что это не бред, профессор. Разрешите вас уведомить о том, что я располагаю точной копией всех логов, сделанных вашей программой.
   Аски подавился.
   - Если бы не доброта профессора Яндор, - добавил я, не дав ему отдышаться, - эти логи уже бы находились в руках следственной комиссии Управления. А то и в службе галактической безопасности. Но профессор пожелала, чтобы я сначала обсудил этот вопрос с вами.
   Лицо эконианца посерело, и это смотрелось, будто чудовищная маска.
   - Iskarius Interceptor мне достался от моей бывшей жены, - хрипло сказал он, и я понял, что он сломался. - Она была непревзойденным хакером. ...Я прошу вас, Ольсен, не передавайте эти логи в Управление. Вы разрушите всю мою жизнь. Работа - это все, что у меня осталось после того, как Карен ушла от меня.
   Я нахмурился. Передо мной были внутренности расколотого ореха; и я вдруг потерял к нему всякий интерес.
   - Я удалю эти логи, я вам обещаю, - наконец сказал я безразличным тоном. - С одним условием. Вы навсегда уйдете из НИИ имени Серебряной Звезды. В конце концов, других институтов полно, и вас везде примут с удовольствием, пока никто не знает о том, что вы сделали.
   Аски вздохнул и опустил голову.
   ...Он уже давно ушел, а я все еще стоял и казнился. Я никак не мог определиться, насколько верно я поступил на этот раз; в моих руках была месть за Тору, и я эту возможность отомстить выкинул.
   Наконец я потряс головой и пошел прочь. Прав я был или нет?.. В любом случае, уже поздно. Я не имею обыкновения нарушать данное слово.
   ***
   Она растеклась в своем кресле, как и обычно, слегка недовольная, слегка обеспокоенная. Я рассеянно смотрел, как Алрин шевелит щупальцами, перебирая какие-то документы на своем полукруглом столе.
   - Я уже почти составил отчет, - наконец сказал я нерешительно. - Завтра принесу.
   - Хорошо, - рассеянно ответила моя заведующая. Потом подняла одно щупальце. - Ах, да, вспомнила. Иоганнес, тебя сегодня вызывают в Граниум. Кажется, насчет твоего темпорального проекта, - она приобрела недовольный пурпурный оттенок, который, как я знал, у существ ее расы выражает неодобрение.
   - Ладно, - покорно отозвался я, который единственный на всей кафедре до сих пор не сдал годовой отчет и очень боялся взбучки, - я схожу. Сейчас же, если не возражаешь.
   - Иди, - ответила Алрин, передавая мне карточку. - Да, и еще одно. Ганс, на нашем складе до сих пор валяется твоя астенция. Тебе она нужна, или, может, мне передать ее в Левариум?
   - Нет-нет, не передавай.
   Лишь позже, выйдя в коридор, я подумал, что, в общем-то, можно было бы и передать; если что, всегда можно будет затребовать обратно. Но возвращаться было бы нелепо, да и я старался как можно меньше времени проводить в ее присутствии, так что я поспешил на станцию эски.
   Взглянув в карточку, я без всякого удивления обнаружил, что вызывает меня профессор Свиборг. Значит, что-то насчет экспериментов с кроликом?
   Неприятные белые застенки Граниума привычно встретили меня, и я проскользнул по знакомому коридору, оказавшись перед аэрогелевой дверью в лабораторию. Тельвин и вправду сидел там, попивая себе чай, а возле него на стуле устроилась Маршера-старшая.
   - Рогьяр! - обрадовался я, влетая в помещение. - Ты где была?..
   И осекся, почувствовав атмосферу. Она выглядела какой-то странно подтянутой и уставшей. Тельвин неодобрительно дернул острым ухом.
   - Привет, Ганс, - холодно сказала старшая сестра Лилит. - И, я думаю, это последний раз, когда мы видимся.
   Я замер, нервно ухватившись за мочку. Октианец отвел взгляд, наливая чай в третью кружку; Маршера поправила длинную юбку.
   - Ч-что случилось, Рогьяр? - промямлил я наконец. - Я так был рад тебя видеть...
   - Не далее, чем неделю назад, я была вызвана в канцелярию галактического суда, - сухо сообщила она. - Неделю мне пришлось пробыть на Аркарии. На меня завели уголовное дело, Ганс.
   - Как-какое еще дело?
   - За насильственное задержание четырех граждан Серебряной Галактики и дальнейшее проведение опытов над ними, - был жестокий ответ. А потом ледяная маска резко сломалась, и ее безупречно красивое лицо невероятно исказилось ненавистью. - Этот жалкий человечишко подал на меня в суд, Ганс. Я так понимаю, охотник тоже проявил мягкотелость, свойственную джакосто, и отпустил их вместо того, чтобы уничтожить. У человека на руках также оказались все документы, неоспоримые доказательства моей вины.
   - И ч-что теперь? - ошарашенно спросил я.
   - Что, что, - горько бросила Рогьяр. - Управление обещало помочь мне, но профессором Серебряка мне уже никогда не быть. Мое доброе имя безвозвратно уничтожено, доверять мне больше никто не станет, ведь я медик, и тем непростительнее то, что я совершила. Я провожу здесь последние дни. Они собирают необходимые документы для процесса. Через две недели я должна буду покинуть Лямбда-246, чтобы прибыть на Аркарию, в суд.
   Я оглянулся на Тельвина, поневоле ища поддержки. Услышанное оказалось слишком неожиданным для меня.
   Но Тельвин молча протянул мне кружку с чаем, и я от растерянности даже ее взял, хотя совершенно не хотел пить.
   Рогьяр поднялась на ноги и отряхнулась.
   - Что ты теперь будешь делать? - осторожно поинтересовался я.
   - Вернусь в Нагастани, - был ответ. - Буду восстанавливать особняк Маршера, оставшийся нам после отца. Он был заброшен долгое время, но теперь мне больше особо некуда податься. Возможно, Лилит даже придется содержать меня.
   Я замер с раскрытым ртом; Маршера тряхнула головой.
   - Пока, Ганс, - как-то неожиданно мягко сказала она и вышла из лаборатории. Я уже позже догадался, что она едва сдержалась, чтобы не заплакать. Впервые за всю жизнь, может быть.
   - Я пытался отговорить ее, - безразличным тоном произнес Тельвин. - Как бы она ни скрывала это, она боится остаться совсем одна в пустом особняке, в котором умер их отец. Я предлагал ей даже выйти за меня замуж, чтобы она могла остаться в Серебряке и хотя бы неофициально проводить исследования, но она отказалась.
   Я уставился на него и обнаружил в его серебристых глазах горькую усмешку.
   - Для нее даже сама мысль о браке с существом иной расы кажется неприемлемой, - добавил Свиборг. - Я оставил свое предложение открытым, но я знаю, что она никогда им не воспользуется.
   Сквозь аэрогелевую поверхность лаборатории еще было видно, как медленно идет по коридору Рогьяр, непривычно сгорбившись. Лица шедших ей навстречу сотрудников были похожи на деревянные маски, в глазах - стыд.
   - Надеюсь, вы не разозлитесь, если я вам скажу, что она вас вызвала только для того, чтобы сказать все это, - прозвучал тихий голос октианца. - Ведь вы ехали сюда, думая, что у нас есть какая-то информация по вашему проекту.
   - Да к черту проект! - воскликнул я, стукнув кулаком по аэрогелю. - Канда, этот безмозглый кретин! Да я ему голову оторву, как только он вернется!..
   - Она его не винит, - возразил Тельвин. - Он поступил так, как ему казалось нужным; он, в общем-то, не был обязан знать, что человек так сделает. Остальные монахи так и не объявились, должен сказать.
   Я лишь вздохнул.
   ...Уже позже, когда я брел по улицам Граниума, сработал коммуникатор. Кого еще, недовольно подумал я, вытаскивая его из кармана болтавшегося пиджака.
   Лилит.
   - Да, - сказал я, нажав кнопку.
   - Отряд Канды прибыл, - сообщила она.
   - Да?! Очень хорошо! Сейчас я этому придурку!.. - заорал было я, но Лилит спокойно перебила меня, и лишь тогда я обратил внимание на ее бледное лицо с искусанными губами.
   - Канда в реанимации, Ольсен.

Следует специально оговорить, что скептицизм не утверждает невозможности найти окончательную истину: она лишь пока не найдена, и надо искать ее.

   XIX.
   О скептицизме
   Она вцепилась в меня, и сквозь треск и помехи в наушниках я разобрал ее хриплый шепот:
   - Канда... что это?..
   - Если бы я знал, - слегка рассерженно буркнул я. - ...Смотри, там какие-то серебристые тени.
   И вправду, между опустившими свои острые шпили прямо с небес зданиями порхали непонятные существа, такие же эфемерно-призрачные, как и весь город. Уже позже, приглядевшись повнимательнее, я понял, что никакие это не здания; это даже, кажется, материальными образованиями не было, всего лишь причудливое переплетение теней и бликов.
   - Это их настоящий облик, наверное, - добавил я уже спокойно, наблюдая за передвижениями призраков. - Ты больше их не боишься, Тенхи?
   - Н-нет, - нерешительно улыбнулась она сквозь аэрогель скафандра. - Они странные, но сейчас они не так уж похожи на привидения.
   - А еще Ольсен сказал, что они ни разу не были замечены в проявлении агрессии. Так что бояться и подавно нечего, - кивнул я.
   Она осторожно попробовала отцепиться от меня и повисла в воздухе, рассматривая собственные болтающиеся ноги. Я тем временем оглядывался; казалось, призракам на нас было глубоко все равно. Они сновали по своим непонятным делам, и со стороны это было похоже на броуновское движение. Я рискнул взмахнуть конечностями и резко полетел носом. Тенхи негромко вскрикнула и рванулась за мной.
   - Ты куда?..
   - Надо же исследовать это место, - беззаботно отозвался я. - Раз уж мы сюда попали. Как выбраться, подумаем немного позже. Ничего подобного в описаниях Сильвана я еще не читал.
   - Быть может, их цивилизация развилась до такого уровня, пока никого здесь не было?.. - предположила Тенхи в пустоту. Я уже был занят, стремительно приближаясь к псевдозданиям чудесного города. Девчонке пришлось длинными бросками поспешить за мной, чтобы не остаться в гордом одиночестве.
   Зависнув возле острого длинного шпиля, сверкающего малиновыми отблесками, я задумался. Принюхался по привычке, но чертыхнулся; пахло, разумеется, только внутренностями скафандра.
   Тенхи робко протянула руку, но ее конечность попросту прошла сквозь шпиль.
   - Кажется, - сказала она негромко, - скоро по галактикам прокатится новая волна сильваномании.
   - Тут красиво, - спокойно согласился я. - И я готов поспорить, такие, как Ольсен, немедленно ухватятся за загадки сильванцев с прежним энтузиазмом.
   - Почти забавно, - глухо прозвучал девичий голос в динамиках. - Мы, такие уверенные в себе завоеватели Вселенной, висим сейчас в городе сильванцев и думаем о них, как об объекте для изучения. Вроде как, мы ставим себя выше них... а может быть, это они сейчас изучают нас и ведут долгие ученые дискуссии о том, является ли наша социальная организация признаком разумности или нет.
   Я рассмеялся.
   - Мы такие разные, - сказал я ей. - Как будто живем в непересекающихся измерениях. Интересно, найдем ли мы хоть когда-нибудь с ними общий язык.
   В это мгновение что-то ярко блеснуло невдалеке, и я по старой привычке вздернулся, высматривая. Тенхи вопросительно глянула на меня.
   Взмахнув руками и ногами, я быстро поплыл в ту сторону. А потом не сдержал изумленный восклик.
   Это выглядело, как некая площадь, окутанная серебристыми тенями. Сильванцы толпились здесь, будто густая туманная масса, а посреди всего возвышался огромный кристалл неясно-василькового цвета; совсем как глаза Рьюги, почему-то подумалось мне в первую очередь.
   А потом я догадался использовать Изменение Реальности и разжечь крошечный огонек на пальцах. И тогда по всему призрачному городу разнеслось ровное гудение, не звук, а...
   Кристалл вибрировал.
   Я мог чувствовать его колебания всем телом, хотя мы находились практически в безвоздушном пространстве.
   - Он дрожит, - прошептал я Тенхи, но девчонка только непонимающим взглядом уставилась на меня.
   - Ты о чем?..
   - Кристалл дрожит! - повторил я возбужденно, указывая рукой с горящим на ней огоньком. - Ты что, не чувствуешь?!
   - Ничего, - растерялась она.
   - А, к черту... должно быть, это потому, что ты не владеешь магией, - дошло до меня. - Хотя я не знаю, как это связано. Тенхи, мы его нашли! Готов поспорить на что угодно, если это не тот самый кристалл, который так нужен Ольсену!
   - ...Но в описаниях они маленькие и желтоватые?.. - изумленно пискнула Рьюга.
   - Ты думаешь, он не мог измениться за это время? На планете вовсю шли мутации. Но он вибрирует, когда я изменяю Реальность, и это главное!
   - Тогда наша задача - отколоть от него кусочек, - нашлась она. Мы, лихорадочно загребая конечностями, направились к сияющему в прозрачных бликах непонятного света кристаллу, пока не оказались вплотную к нему. Он так сильно дрожал, что мне пришлось погасить огонек, иначе нас относило волнами в сторону. Теперь уже, конечно, и Тенхи это заметила.
   Насчет его прочности я был совсем не уверен, но по привычке достал кодати и осторожно стукнул острием клинка по гладкой поверхности.
   Ничего.
   Я стукнул посильнее, и еще сильнее, пока наконец не прошелся по кристаллу со всей дури; это было бесполезно.
   - Черт, у нас нет с собой подходящих инструментов, - прошептала Тенхи, - я бы и не подумала, что придется раскалывать кристалл на части.
   - Ничего, - упрямо возразил я, - упрись обеими руками мне в спину и толкай меня.
   - А?..
   - Делай, что я сказал.
   Я отодвинулся чуть в сторону от кристалла, с кодати наготове; Тенхи оказалась за моей спиной, и ее ладони легли на мои лопатки. В следующий момент меня резко понесло вперед, но я был готов и пропустил волну своей силы через дрожащий клинок.
   Кристалл завибрировал, и нас почти сразу же отбросило в сторону; но дело было сделано.
   Я ломанулся вниз, видя, как медленно опадает небольшой осколок.
   - Канда! - закричала вдруг Тенхи. Как раз в этот момент мои пальцы сомкнулись на заветном камушке; я оглянулся. На ее лице была паника. А потом я обнаружил, что серебристая масса сильванцев пришла в движение.
   ***
   - Хватайся за меня! - заорал я, протягивая ей руку. Она кое-как поймала мою ладонь, и я, не задумываясь, использовал Изменение Реальности.
   С вибрирующим позади нас огромным кристаллом особого труда мне это не составило. Мы за считанные мгновения разогнались до чудовищной скорости и стремительно приближались к черствой земле. Тенхи завизжала; кажется, ей было трудно держаться за меня.
   Резкое столкновение практически выбило из меня дыхание, но рук я не разжал; это было мучительно больно, я закусил губу до крови, что-то плотное и вязкое отчаянно сопротивлялось, но все-таки мы вылетели за его границы и с бешеной скоростью принялись падать на землю. Я едва успел затормозить, вскинув руку с осколком кристалла.
   Наконец оказавшись на твердой поверхности, на которой действовала более или менее привычная физика, Тенхи задрала голову. Над нами навис темный шар, в котором явственно что-то бурлило.
   - Шамису? Аартуу? У нас неприятности! - заорал я, еще не зная, работает связь или нет.
   - Какие? - в следующее мгновение, к нашему облегчению, почти одновременно раздались два голоса.
   - Срочно летите сюда, наши спидеры отказали, - ответила Тенхи, судорожно сжимая мою ладонь, которую она так и не выпустила.
   В следующее мгновение я понял, что на месте стоять нам попросту нельзя.
   - Бежим!
   Рьюга от неожиданности взвизгнула и поначалу запнулась, чуть не упав на колени; я практически поволок ее за собой. Сколько мы так бежали, я не помню. Мне казалось, что целую вечность; легкие были окутаны пламенем, Тенхи беззвучно задыхалась за моей спиной, влекомая вперед, а над нашими головами неслась туча.
   И в этот момент на горизонте показались две черные точки.
   - Срочно вызовите Аана, - рявкнул я в микрофон. - Улетаем отсюда!
   - Аан уже снялся с места, - ответил спокойно Шамису. - Е-екарный бабай, что это за неведомая хрень над вами?
   - Лучше не спрашивай!
   Я практически вписался в не успевший до конца затормозить спидер и забрался на сиденье. Спидер на двоих пассажиров рассчитан не был, пришлось ухватиться за тощую спину Окка. Краем глаза я удостоверился, что Тенхи вцепилась в скафандр сану.
   Спидеры неслышно взревели, содрогнувшись всем корпусом, и мы полетели.
   Я и сам не понял, что произошло первее; то ли раздался напуганный вопль Тенхи, то ли рык Шамису, то ли неслышимый грохот сотряс землю. Уже приходя в себя, я обнаружил, что сижу, вскинув правую руку, и хрипло хватаю неумолимо кончающийся воздух раскрытым ртом.
   - Еще быстрее, - выдохнул я, - они атакуют!
   Ответа не последовало; они и так прекрасно понимали, что промедление смерти подобно. Я с облегчением вздохнул, заметив силуэт Белиала в жемчужной дымке, окутывавшей небо.
   - Канда, продержишься? - хрипло спросил Шамису.
   - Продержусь, - буркнул я. - Куда я денусь. ...Ах, черт!..
   Пришлось непотребно выругаться; их мощь была просто несравненна. Что я, один я, могу сделать против десятков, сотен, тысяч разъяренных сильванцев, которые, как оказалось, все превосходно владеют Изменением Реальности?..
   На нас практически обрушился чудовищный дождь. Во рту был соленый привкус; моя рука тряслась, но я продолжал мысленно повторять заученные намертво формулы, зная, что я должен.
   Белиал опустился на мертвое поле, подняв тучу серой пыли. Спидеры затормозили; я спрыгнул на землю и практически сразу же упал на колени.
   - Бегите, - приказал я. - Я прикрываю.
   Шамису поймал осколок кристалла на лету; Тенхи завизжала, когда он схватил ее за пояс и практически силой заволок в раскрывшийся люк корабля. Я не мог видеть, но отчего-то знал, что в ее васильковых глазах отчаяние.
   - Канда, пошли! Быстрее!
   - Иди.
   Удары невиданной силы, один за другим, обрушивались на мой щит. Что-то заляпало прозрачный аэрогель скафандра изнутри; я мутным взглядом смотрел на это, и пятна темной крови казались мне островками в безграничном океане пыли.
   Потом по мне целенаправленно пришелся удар, которого я не смог выдержать; щит с негромким звоном, слышимым только мне, сломался, и я клюнул носом в землю. На пару мгновений я, кажется, вырубился; по крайней мере, из всех воспоминаний осталась только болезненная темнота.
   Чья-то жесткая лапа схватила меня, и меня подняло над сухой поверхностью чужой планеты. Я из последних сил поставил щит, который в ту же секунду оказался снесен вдребезги очередным ударом; на наше счастье, это спасло нас от мгновенной гибели. В следующий момент меня нещадно тряхнуло, и я услышал через внешние динамики звук закрывающегося шлюза.
   Тряска продолжалась; я мог различать отборную брань Аана, доносящуюся в наушниках, потом меня поволокли куда-то, и наконец я оказался лежащим навзничь.
   Шамису снял с меня шлем скафандра. В его зеленых глазах была тревога, какой я никогда не видел раньше.
   - Канда, что это?.. - негромко спросил он, трогая меня за руки. Я скосился на них; перчатки сгорели дотла, и кожа покрылась некрасивыми бурыми пятнами.
   - Это магическое повреждение, Шамису, - спокойно ответил я, чувствуя, как что-то влажное катится по щеке из уголка рта. - Я не проживу дольше трех суток.
   - Трех?! - воскликнула где-то Тенхи, и вскоре ее длинные волосы цвета платины хлестнули меня по груди. - Но у нас полно лекарств и медицинского оборудования! Ты хочешь сказать, что ничто не поможет?..
   - Ничто, - я улыбнулся ей. - Магические повреждения могут быть остановлены только магическим вмешательством, Тенхи. Прости.
   На мою щеку упала горячая капля, девчонка стиснула кулаки.
   - Так не пойдет! - отчетливо сказала она. - Шамису, присмотришь за ним?
   - Ты что затеяла? - удивленно вздернул верхнюю губу сану.
   Тенхи ничего не ответила и сорвалась с места.
   Уже наполовину в мутном бреду, я еще мог расслышать ее напряженный, как стальная струна, голос в динамиках каюты; кажется, они с Ааном сидели в кабине пилота.
   - Переходим в восемнадцатое, - четко говорила Тенхи, и Аан негромко отвечал ей:
   - Есть.
   - Подготовиться к переходу в девятнадцать.
   - Тенхи, это опасно.
   - Делай, что я сказала!
   Корабль сотрясся, но я уже не осознавал этого.
   - Двадцать дэ, Мал.
   - Ты рехнулась.
   - Двадцать дэ! - прозвенел ее разъяренный голос, - маршрут уже рассчитан, и если ты сейчас же меня не послушаешь, я выброшу тебя из пилотского кресла, Аан!
   Двадцатое, сквозь мутную дрему подумалось мне. Это максимальное измерение, которое тянет Белиал по технической документации. Гипотетически, он может вытянуть и двадцать первое, но это весьма опасно, и конечно, долго в двадцать первом находиться, мягко говоря, рискованно...
   - ...Двадцать первое, - сказала Рьюга.
   ***
   Мне казалось, что я слышу тихую музыку. Эта музыка навевала ностальгию, и мне отчего-то неудержимо захотелось взглянуть на того, кто ее играет; древний инструмент буквально пел, полный непонятной тоски, я почти уже мог видеть тонкие пальцы, бегающие по белым клавишам, и чувствовать тонкий аромат чьих-то духов...
   - Занудливая вешалка!
   Злой голос резко вырвал меня из приятного забытья, и я наконец-то сумел открыть один глаз. Все плыло и растекалось, и поначалу я мог видеть только светлое неразборчивое пятно.
   - Ты хоть догадываешься, как отвратительно это выглядит со стороны? Ты клеишься к нему, будто уличная девка, а строишь из себя ледяную королеву!..
   Я продрал второе веко и кое-как разглядел, что передо мной идеально белый потолок, перекрещенный какими-то темными штуками.
   - Прекрати делать такой оскорбленный вид, что, я не правду говорю?! Как будто тебе это не известно! Милая, между С'драсса и джакосто ничего не может быть, просто ничего, и ты только занимаешь его время и рушишь его жизнь, так что оставь его в покое, ясно? Будет лучше, если он про тебя забудет!
   Штуки оказались непонятными трубками явно медицинского назначения. Подняв взгляд, я обнаружил над собой непоколебимую широкую грудь киборга-медика, на которой светились какие-то цифры.
   - Прошу прощения, но мне кажется, вы неправильно поняли, - донесся до меня знакомый до тоскливой боли голос. - Этот охотник в свое время спас мне жизнь, и я пришла сюда, исключительно руководствуясь желанием помочь.
   - Да конечно! Знаем мы твое желание, стерва!..
   - К сожалению, быдло разумеет лишь базовые инстинктивные потребности, такие, как спаривание и размножение, - ледяным лезвием отсекла она. Опустив взгляд, я мог видеть, что за ребристой аэрогелевой поверхностью стоят две тени. Высокая и низенькая, джакосто и С'драсса.
   - ...Ах, я для тебя быдло! Высокомерная сучка!
   - Попрошу вас не опускаться до оскорблений. Я надеюсь, вы помните о том, что это рассматривается в уголовном кодексе империи, как административное правонарушение.
   - Да мне плевать! Ты небось слишком трясешься за свою репутацию, да? Как твоя славная сестренка, которую засадят в каталажку! А ведь если ты поднимешь это...
   Тут раздался короткий звук удара, светлая голова Тенхи мотнулась, а тонкая демоница стремительно развернулась и практически убежала.
   Я молча лежал, глядя в потолок. В голове была звенящая пустота.
   Что за, к черту?.. Ссорящиеся женщины под дверью моей палаты?.. И вообще, где я?
   Она вошла, потирая покрасневшую щеку, а потом заметила, что глаза мои открыты, и выражение ее лица моментально изменилось.
   - Канда! Ты очнулся?
   - Да, - хрипло ответил я, обнаружив, что управлять голосом чуть сложновато. - Где я, Тенхи?
   - В Граниуме, - вздохнула она и опустилась на низенькую табуретку возле койки. - Они откачивали тебя несколько суток. Сам Ольсен приходил узнать, как у тебя дела, хотя ему обычно плевать на жизни охотников.
   - Я для Ольсена не только охотник, - пробормотал я. - Но и его ученик. К тому же, наверняка... - мысль о том, что Лилит нагнала на Иоганнеса бучу и заставила его прийти, вызвала у меня легкий диссонанс. Лилит только что была здесь, но я так и не увидел ее лица, я...
   - По-подожди, что с Рогьяр?
   - С этой заносчивой тварью? - холодно переспросила Тенхи. - Да она получила по заслугам! Весь Серебряк гудит, на нее завели уголовное дело. Видимо, один из наших монашков все-таки проговорился.
   Я почувствовал, как что-то внутри меня оборвалось. Я... я был этому причиной! Из-за меня пострадала сестра Лилит.
   Должно быть, это отразилось и на моем лице; Тенхи мягко улыбнулась и поправила мне подушку, вызвав помигиванье киборга.
   - Не беспокойся. Я считаю, что ты все сделал правильно. Ты...
   - Надо было отобрать у них документы, - прошептал я. - Я идиот. Если бы этот монах пришел с пустыми руками, ему бы ни за что не поверили! На нем же не было никаких следов насилия!
   Она растерянно промолчала.
   Тишина медленно тянулась, будто ее кто-то вытягивал клещами; я невидящим взглядом смотрел в потолок, Тенхи сидела рядом и нервно теребила рукав кофточки.
   - Еще, - наконец добавил я негромко, - я бы хотел тебя попросить. Никогда больше не груби Лилит.
   ***
   Он вошел как-то внезапно, весь растрепанный, как и всегда, в небрежно накинутом поверх мятого пиджака белом халате; я никак не успел отреагировать, потому что только проснулся, а Ольсен уже устраивался на стуле для посетителей, положив ногу на ногу так, что мне было отлично видно его подошву. Стоило ли говорить, что на нем были кеды.
   - Д-доброе утро, Иоганнес, - наконец ляпнул я, хотя он молчал, как будто я валялся без сознания.
   - Доброе, - кивнул он все-таки в ответ.
   В палате снова повисла тишина. Я рассеянно смотрел, как за ребристым полупрозрачным аэрогелем скользят какие-то силуэты в белых халатах.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил Ольсен, глядя в сторону. Казалось, чисто для проформы.
   - Уже лучше, спасибо.
   - Это я должен тебя благодарить. Мы с профессором Яндор уже занялись изучением кристалла.
   - Я рад.
   Разговор не клеился. Я посмотрел теперь на Ольсена, и на какую-то долю мгновения мне вдруг померещилась в его лице печаль; как будто он сидел у постели смертельно больного.
   Потом я подумал, что с моим-то социальным интеллектом только и прозревать мысли профессора психологии.
   - Ты, должно быть, уже знаешь, что профессора Маршеру-старшую увольняют, - наконец произнес он то, о чем я давно думал. Я вздохнул.
   - Знаю, - ответил я. - И еще я знаю, что это я виноват. Я поступил, как идиот, Иоганнес. Мне нет прощения.
   - Тем не менее, Рогьяр тебя не винит.
   Я промолчал.
   Рогьяр не винит, значит?.. Еще бы, я для нее, должно быть, всего лишь еще один урод, стоящий по уровню развития ненамного дальше животного.
   Но вот что думает Лилит...
   - Лилит тоже, - неожиданно добавил Ольсен, и я едва не чертыхнулся: совсем забыл, насколько хорошо он умеет читать мои мысли.
   - Она вам ничего не говорила?.. - спросил я нерешительно. - Ну...
   - Про то, как твоя девушка накричала на нее вчера? - спокойно уточнил он, вызвав у меня смятение. - Да, говорила. Она посмеялась и сказала, что любовь ослепляет разумных существ, делая из них неразумных.
   Некоторое время я молча лежал, хватая ртом воздух, будто вытащенная из воды рыба. Моя девушка?..
   Потом я уставился на Ольсена. Не может быть, чтобы он, с его-то проницательностью, не понимал, что между мной и Тенхи ничего, по большому счету, нет. Значит, он ляпнул это намеренно.
   Но Ольсен, знал ли он о том, что я думаю, или нет, сидел с невинным видом и молчал. В тот момент я даже решил, что лучше бы он говорил мне обо всем прямо, как он это делал на занятиях.
   - Ах да, еще Лилит сказала, что из солидарности к госпоже Рьюге она постарается избегать общения с тобой, - будто бы только вспомнил Иоганнес. - Поэтому не удивляйся и не думай, будто она зла на тебя; она просто хочет, как лучше.
   Я продолжал молчать, лихорадочно соображая, что он пытался сообщить мне этим. Процессу мешал противный голосок, досадно выкрикивавший где-то на фоне: "Без меня меня женили".
   - Кстати говоря, насчет моего проекта, - добавил Ольсен равнодушным тоном, - будь готов, когда поправишься, мы пригласим тебя. Я уже договорился с Джокером. Видишь ли, привлекать сотрудников Гилраэна нам сейчас по некоторым причинам не хотелось бы, а нам нужно существо с очень высоким уровнем Махди.
   - Разве профессор Маршера и профессор Яндор не могут с этим справиться?.. - отупело спросил я.
   - Они тоже участвуют, разумеется, но нам нужен другой тип поля Махди, такой, как твой, основанный на эмоциональном состоянии существа.
   - Хорошо, - вяло пробормотал я, рассеянно глядя на его лицо. Ольсен казался задумавшимся; о чем он думает, мне узнать было так и не суждено, наверное.
   ***
   Огромная аудитория была заполнена практически до конца; я пристроился на самой последней парте, чувствуя себя незваным гостем.
   Она опоздала на пять минут. Я даже вздрогнул, когда она вошла в помещение; на ней был тот самый балахон, в котором я впервые встретил ее.
   Студенты затихли, предупрежденные бордом, и профессор легко запрыгнула на кафедру, слишком высокую для нее; она уселась на стол и оглянулась в поисках пепельницы. Та была на своем привычном месте, Лилит выудила из кармана пачку сигарет и закурила. Молчание окутало нас сизой дымкой.
   - Итак, сегодняшняя лекция посвящена такому старому и хорошо развитому течению в философии, как скептицизм, - произнесла она наконец. - Что вы об этом уже знаете?
   Студенты некоторое время нерешительно переглядывались, потом кто-то из них поднял руку.
   - Я вас слушаю.
   Высокий худощавый миро встал со своего места и негромко сказал:
   - Скептицизм - это отсутствие веры.
   Маршера криво усмехнулась, выпустив ровное колечко белого дыма.
   - В чем-то вы правы, - сказала она. - Какие-либо другие замечания?
   - Скептицизм все отрицает, - выкрикнула с места какая-то девчонка. Лилит покачала головой в ответ.
   - А вы, милая, перепутали с нигилизмом. Так вот, что могу вам сказать о скептицизме я - скептицизм оптимистичен.
   В аудитории воцарилась гробовая тишина.
   - Главный базис философов-скептиков, - продолжала равнодушно Маршера, - отсутствие доказательств для необходимости причинно-следственной связи. Можете записать.
   Я растерянно смотрел на нее, не понимая, что она имела в виду. Впрочем, Маршера не зря занимала свой профессорский пост.
   - Это утверждение означает, что для скептика большинство доказательств неприемлемо, - ухмыльнулась она. - Скептик даже собственное существование воспринимает с сомнением. Мы видим этот мир собственными глазами, ощущаем его теми чувствами, которыми нас наделила природа; для существ, не придерживающихся взглядов скептицизма, прочувствованного достаточно в качестве доказательства, для скептика - нет.
   Заметила ли она меня или нет?.. Я не был уверен. Во всяком случае, она ничем не выдала себя. Как будто мы и не были знакомы.
   - Самый простой пример, - добавила Маршера. - Все гуманоидные расы в той или иной степени различают цвета; хотя бы черный и белый. Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, действительно ли тот белый цвет, который видите вы, точно так же видят и все остальные? Быть может, ваш сосед видит его черным, но всю жизнь его учили говорить "белый".
   Я озадаченно уставился на черную поверхность собственной перчатки. Лилит между тем продолжала.
   - Такова относительность бытия; мы никогда не знаем, даже существуем ли мы на самом деле. Если подумать, абсолютно никаких доказательств этому нет. Все в этом мире происходит относительно разума сущности, которая воспринимает происходящее, а это скептик не берет в расчет.
   Она глубоко вдохнула, потушив сигарету о пепельницу.
   - В этом и заключается оптимистичность скептицизма, - резко произнесла она. - У нас нет никаких доказательств тому, что мы все в конце концов умрем. Если мы никогда не существовали... то тем более.
   В аудитории царило абсолютное молчание. Ноль градусов; студенты пялились на нее ошалевшими глазами, я вместе с ними.
   - Я могу взять за рабочую гипотезу, - заявила Маршера, - что в этой вселенной существует только мое сознание, а вы - всего лишь проекции, которые оно создает. И ничто, абсолютно ничто не докажет мне, что эта гипотеза неверна. Также я могу взять за рабочую гипотезу и то, что обычно берется учеными; презумпция существования мира в том свете, в каком мы привыкли его видеть. Обе гипотезы обладают совершенно равными правами, поскольку их невозможно опровергнуть.
   Я следил за витками дыма, плывущими к потолку. Она закурила вторую сигарету; об этом я уже знал, она всегда дымила, как паровоз, на каждой своей лекции.
   - Существа, являющиеся сторонниками той или иной религии, обычно указывают на скептицизм как на своего врага. Это не так; главный враг религии - атеизм, господствующее на территории Серебряной Галактики мировоззрение. Скептицизм совместим с любой из этих точек зрения. Мы можем принять за рабочую гипотезу существование абсолютно любого высшего существа; в любом случае, его существование доказать или опровергнуть, что характерно, мы не в состоянии. Можно биться о дюралитовые стены головой до тех пор, пока не померкнет сознание, - усмехнулась она жестоко, - но так никогда и не прийти к ответу. Надо заметить, разумные существа в большинстве своем глупы и упрямы; биться о дюралитовые стены - их любимое занятие. То, что вмятины оставляют стены на их отростках, содержащих мыслительный орган, а не наоборот, их обычно не волнует.
   Я уронил сигарету, торчавшую за моим ухом, на пол. Студенты, разумеется, не могли знать об ее участии в проекте Ольсена. Но я-то знал?.. И я сильно сомневался, что она на самом деле не заметила моего присутствия.
   Оставалось лишь гадать, было ли это сказано с какой-то определенной целью или просто в рамках курса. Уж чего, а этого я никогда не понимал; почему Лилит так выражается.
   Она задумчиво потыкала себя пальцем в переносицу, а потом вдруг резко произнесла:
   - История скептицизма насчитывает несколько сотен веков. Предлагаю вам записать следующие даты...
   После этого я практически потерял интерес к ее словам. Передо мной была сухая констатация фактов; такой-то ученый, в таком-то году такой-то эры, следующие взгляды. Это продолжалось до самого конца лекции. Я еле дождался, пока Лилит объявит, что все свободны, и сорвался с места.
   Она стояла возле стола, перебирая какие-то документы, сданные ей студентами во время лекции, и выглядела неумолимо хрупкой и маленькой. Я недобежал до нее, остановился в метре или двух; мне доставляло странное ощущение потерянности наблюдать за ее тонкими пальцами с ровно обстриженными ногтями.
   - Лилит, - наконец все-таки собрался я с духом.
   - У вас есть какие-то вопросы по лекции? - равнодушно прозвучал ее голос, неожиданно больно резанув по мне.
   - ...Я хотел извиниться.
   Она промолчала, сгребла документы в стопку.
   - Я... совсем не думаю то, о чем сказала Рьюга.
   - Я знаю, - после долгой тишины тихо произнесла Лилит, выпрямилась, готовая идти; она все еще не оборачивалась ко мне, словно боялась заглянуть мне в лицо. - Но она была права. В чем-то.
   - Лилл, подожди!.. - воскликнул я, поднимая руку; демоница, собиравшаяся уже сняться с места, остановилась ненадолго. - Я хотел тебе сказать, что... ну... ну ты знаешь... ты очень дорога мне, Лилл.
   С негромким шелестом во всем стороны разлетелись листы; она бросилась поднимать их, по-прежнему не глядя на меня. Я помог ей, растерянно протянул ей какие-то распечатки.
   Маршера вдруг подхватила их, будто мои руки были объяты огнем, и бросилась бежать.
   Я ничего не успел ни сказать, ни сделать; когда я вынырнул в темный коридор из пустой аудитории, там уже никого не было.
   ***
   Очевиднейшая безблагодатность бытия никоим образом не отозвалась в моем холодном сердце; я прошел в темную комнату, распинав ногой какие-то пакеты, и плюхнулся в кресло. Свет зажечь я также не потрудился. В широкое окно и так ярко светили чужие звезды; я смотрел в это черное небо и думал о том, что в путях господних сам черт ногу сломит.
   Это был странный вечер, во всех отношениях. Уже после лекции по философии мой бук оповестил меня о пришедшем сообщении; Шамису приглашал меня в одну из пивнушек Шангри-Ден, отметить мое выздоровление и первую удачную на удивление миссию, но я вежливо отказался, соврав, что плохо себя чувствую. Пьянка была очевидно перенесена на другой день.
   Я пододвинул к себе наполовину полную пепельницу, стоявшую на узком заваленном хламом столе. Вскоре первые завитки сигаретного дыма неспешно направились к потолку. Бук ворошился в мусоре и деловито попискивал; я печально подумал, что так он приучится к постоянному беспорядку, а то еще, гляди, обретет такую же дурную привычку, как и бук Ольсена, разбрасывать хозяйские и не только вещи.
   В любом случае, в те моменты мне было не до этого.
   Широкая тень скользнула по полу, но я знал, кто это, задолго до его появления, так что нимало не удивился, когда на подоконник опустился крылатый С'драсса. Он заскреб когтями по узкому карнизу, и мне пришлось раскрыть для него окно легким усилием воли; магия - удел ленивых, подумал я рассеянно. Джокер склонился и все-таки скользнул внутрь, и первое, что я заметил, было отсутствие его привычного плаща. Собственно говоря, его плечи поблескивали отбликами луны на голой коже, а в одной лапе висела обычная охотничья куртка.
   Вскоре выяснилось, что куртка его не пуста; не говоря ни слова, капитан принялся извлекать из ее многочисленных карманов содержимое и аккуратно расставлять на столе. У меня возникло такое ощущение, что он чувствует здесь себя как дома.
   - Ой, Джокер.
   - Ась? - совершенно не характерным для него образом отозвался С'драсса, оборачиваясь с глупой рожей.
   - Какого черта ты притащил столько бухла?
   - А как же праздник?
   - Какой, к собачьей матери, праздник?! Из-за меня снимают с должности Рогьяр Маршеру, Лилит Маршера отказывается разговаривать со мной, Ольсен загадочно молчит, делая вид, что он ничего не понимает, а Рьюгу неожиданно записали мне в жены!..
   - Тьфу, - сплюнул Граэль. - И только-то? Уж я бы нашел, над чем здесь посмеяться, будь я в твоей шкуре.
   Я раскрыл рот и так и остался сидеть.
   - В бар ты не пошел, - добавил хладнокровно демон, вытаскивая две последние бутылки и бросая куртку прямо в хлам на моей кровати, - ну тогда алкоголь сам к тебе придет. Знаешь, как там говорят на Венон?.. Если гора не идет к Шермару, то...
   - То она идет к черту, - перебил его я, взял одну из бутылок и открыл ее. - Джокер, что мне делать?
   - Пить, - невозмутимо ответствовал капитан. И последовал собственному совету.
   - Ты знаешь какие-нибудь подробности насчет Маршер?.. - устало спросил я.
   - Не беспокойся, Рогьяр никуда не посадят, - отмахнулся тот. - Так уж получилось; что теперь. Просто знай на будущее, что людям доверять никогда нельзя. В особенности людям, хотя, в общем-то, и остальным разумным существам тоже.
   - А Лилит?
   - А что Лилит?
   - Я сегодня сдуру признался ей, что... ну...
   - Ты думаешь, она этого не знала и без твоих слов?
   Я обомлел. Граэль лишь фыркнул и сделал огромный глоток из своей бутылки.
   - Это же было так очевидно, идиот. Даже я это понял.
   Ничего не оставалось, кроме как повторить его телодвижение. Бук весело скакал между нами и пищал, подтаскивая какой-то мусор то к моим ногам, то к лапам Джокера, так и не удосужившегося принять человеческий облик. Он был совершенно огромным в таком виде, с разукрашенной старыми шрамами грудью, неожиданный С'драсса в доме джакосто.
   - Также это абсолютно бессмысленное чувство, - спокойно добавил он. - Ты ведь знаешь, что демоны С'драсса никогда не заводят отношений с существами не своей расы? Мы слишком разные. Ни один С'драсса не способен зачать дитя от такой связи, и это напрочь отсекает все возможные инстинкты, а мы по-прежнему близки к природе.
   - И твоя жена была С'драсса, Джокер? - спросил я. А Граэль, к моему удивлению, помрачнел и отвел взгляд.
   - ...Нет.
   Я подавился.
   - Тогда какого черта?..
   - Наши отношения не были исключением из правила, - возразил он мне. - Одна сплошная неудача. Глупое чувство свело нас вместе, причинило каждому из нас невыносимую боль и растаяло в никуда.
   В темной комнате воцарилась тишина. Я пил и смотрел в сияющее огнями небо, чувствуя себя пылинкой на фоне мироздания; о чем думал Джокер, услышать мне было не дано, да я и не интересовался.
   - Лилит знает об этом, - наконец хрипло произнес Граэль. - Я уверен, она не допустит подобного. Так что забудь о ней и заводи отношения с Рьюгой. Она хорошая девочка.
   - Да брось, - фыркнул я, с размаху потушив окурок о пепельницу, и обжег при этом себе пальцы. - Я волк-одиночка, зачем мне какая-то девчонка.
   - Волк, - рассмеялся Джокер. - Волчонок ты, а не волк.
   Я обиженно промолчал.
   - Все вы такие, - продолжал он спокойно. - Получив одну рану, уже думаете, будто вы изрядно побиты жизнью. Всегда можно найти существо, которое страдало в своей жизни больше тебя; а Вселенная бесконечна, и существ этих мириады.
   - Разве это имеет значение? - горько спросил я. - Каждый воспринимает свои раны так, как будто они самые тяжелые.
   Джокер промолчал.
   - Знаешь, - с неожиданным даже для себя запалом сказал я тогда, - мне плевать, как там принято и что обычно делают или не делают С'драсса. Какого черта я должен подчиняться обычаям чужого, да хоть бы и своего народа? Лилит, между прочим, тоже не выглядит особо упрямой в этом отношении.
   Джокер рассмеялся.
   - Как знаешь, - ответил он. - Я всего лишь предупредил тебя, не говори потом, что ты этого не знал.
   Я ничего не сказал ему на это, только сделал очередной глоток из своей бутылки.
   ***
   Прохладный ветерок прошелся по моим разгоряченным щекам, когда мы с Джокером вывалились на открытое пространство. Голова шла кругом; даже свежий воздух не особенно помог мне. Демон был не в лучшем состоянии, он и выпил раза в два больше моего, так что первые несколько шагов мы сделали совершенно в разные стороны и красивыми зигзагами.
   - Ст-той, - хрипло окликнул меня капитан. - Я щас полечу.
   - Носом? - уточнил я.
   - К-крыльями!..
   - Что-то мне не нравится эта затея, - пробормотал я вполголоса, глядя, как он роняет скомканную рубашку на асфальт, а следом за ней и куртку. Мощные крылья развернулись под призрачным светом звезд, С'драсса встряхнул ими; он был немного похож на древний парусник, какими их изображают на иллюстрациях, и точно так же его шатало.
   - Полетели!.. - грозно возвестил Граэль, в следующий момент споткнулся о собственную рубашку и действительно чуть не полетел носом, как я и предсказывал. Я скептически покачал головой, подошел к нему, чтобы придержать его, в результате мы оба шлепнулись на матовую поверхность мостовой.
   Такари смешался с общим; языка С'драсса я не знал, но догадывался, что содержание наших реплик примерно одинаково. Наконец кое-как я поднялся на задние конечности, следом за собой подняв и немаленькую тушку демона.
   А эта сволочь совершенно неожиданно замахала крыльями и поднялась в воздух на два метра. Вместе со мной, естественно.
   - Э-э, капита-ан! - заорал я в панике. - Убьемся же!
   - Родны-ы-ы-ые тума-а-а-аны, - был ответом мне зычный глас, - огни-и-истая бе-е-е-здна! Вы сни-и-итесь так ча-а-а-сто...
   - ДЖОКЕР!..
   Полное игнорирование. Пришлось тяжко вздохнуть и как следует вцепиться в лапы Граэля, чтобы не навернуться с уже довольно приличного расстояния. Демон летел точно так же, как и шел, по синусоиде. Мало того, он то и дело терял высоту, что наверстывалось дикими взмахами сильных крыльев.
   - Что, в жилой район Орриума?.. - бодренько возвестил С'драсса. - Только я не помню номер его квартиры!
   - А я и подавно! - проорал я, бултыхаясь, как кролик в лапах хищной птицы. - Послушай, давай сначала проверим его кабинет!
   - В Центиум, что ли?..
   - Да нет же, Орриум ближе!..
   - Он редко бывает в Орриуме, - возразил Джокер с умным видом, насколько умным он может быть у пьяного в стельку С'драсса. - У него ужасная заведующая.
   Таким образом, мы полетели в Центиум; управлять этим чудовищем я все равно не мог, хотя даже попытался дергать его за лапы, чтобы он повернул, куда мне казалось нужным.
   До Центиума оказалось достаточно далеко, на мое счастье, на половине пути Джокер обнаружил, что ему не хватает, кхм, топлива, и завернул в какую-то пивнушку в жилом районе Арсениума, кажется. Я отдышался у входа, пока он покупал алкоголь; видевшие нас существа смотрели на меня с пониманием.
   Выйдя на улицу, Граэль неожиданно махнул лапой.
   - А черт с тобой, полетим в Орриум. Он тут ближе, кажется.
   Мне была вручена драгоценная ноша, а затем мы полетели дальше. Я едва успел сунуть бутылку во внутренний карман куртки, прежде чем С'драсса схватил меня.
   - А знаешь, как мы учим своих детей летать? - неожиданно вспомнил Джокер.
   - Понятия не имею! - проорал я, занятый мучительными попытками не вывалиться в сияющую неоновыми огнями бездну.
   - Родители берут их на лапы и выносят над горящими потоками лавы, - довольно сообщил капитан, - чем выше, тем лучше. А потом отпускают, ха-ха-ха!..
   - Ты на что это намекаешь, тварь крылатая?! - разозлился я. - Выбросить меня решил?
   - Не бойся, ты же не С'драсса, - расхохотался Джокер. - Хотя, может, если тебя выбросить, у тебя крылья вылупятся?..
   - Идиот!..
   В этот момент под нами пролетели первые здания корпусов Орриума, к моему невероятному облегчению. Не каждый день тебя на руках по небу носит пьяный, как сапожник, С'драсса.
   - Джокер, не пропусти окно! - рявкнул я, обнаружив, что мы благополучно миновали корпус, в котором находилась кафедра ядерной физики.
   - Е-е-есть!.. - ответствовал капитан, резко разворачиваясь; я даже ощутил приступ тошноты, но сдержал себя.
   На мое счастье, одно из окон было освещено, и я мог видеть чей-то силуэт; размытие не позволяло различить, кто это и что он делает, но я помнил, что кабинет Ольсена находится у самого перехода, так что сомнений особых не оставалось. В следующий момент когти С'драсса заскрежетали по карнизу, уже второй раз за эту ночь.
   Потом я ошалел, потому что мы оказались незамеченными. Должно быть, это была потешная картина; мы болтались на уровне нескольких сотен этажей над землей с глупыми рожами, а окно открываться и не собиралось. Джокер хотел было его пнуть, но я его вовремя сдержал, потому что это означало бы разбитое к чертям собачьим окно и ущерб собственности НИИ.
   Размышлять было некогда, С'драсса мог выкинуть все, что угодно, поэтому я спешно вытянул руку и совершил короткое резкое движение, отчего аэрогелевая створка буквально отлетела вбок, пуская нас.
   Джокер наконец скользнул внутрь, отдуваясь и зацепившись крылом за оконный проем, я плюхнулся прямо на ковер и устало выдохнул.
   В следующее мгновение я даже испугался за здравый рассудок профессора; он стоял с какой-то ерундовиной в руке и смотрел на нас с таким видом, как будто мы были сильванцами.
   - Э-э, - произнес я, поднимая лапки. - Извините за вторжение, Иоганнес...
   - Ну-ка еще раз!.. - неожиданно заорал Ольсен.
   - Что, что?.. - переполошился Граэль, наконец-то высвободившийся из хватки оконного проема. - Бутылка у Канды!
   - Иоганнес? - недоуменно вторил ему я.
   - Еще раз используй эту штуку! - явственно обращаясь ко мне, замахал конечностью профессор. - Как там ее, вот, Изменение Реальности!..
   Я в совершенной растерянности вскинул ладонь, и окно за моей спиной с грохотом закрылось.
   Следующие несколько минут превратились в настоящее безумие.
   - Еще! Еще!.. - орал Ольсен, не сводя сумасшедших глаз со своей хреновины, я закрывал и открывал окно, а Джокер, воспользовавшись суматохой, спер у меня свою заветную бутылку и принялся усердно к ней прикладываться.
   - ...Так в чем дело, Иоганнес? - наконец рискнул спросить я, когда Ольсен замолк и стал носиться по комнате.
   - Где бумажка, бумажка, - разобрал я в его бормотанье. - Карточка, коммуникатор, бук!..
   Джокер громко рыгнул и протянул ему этикетку, содранную с бутылки. Ольсен поспешно накарябал на ней какие-то неразборчивые цифры.
   - Я тебя поздравляю! - наконец сообщил он мне с диким видом. - Когда ты совершаешь Изменение Реальности, ты радиоактивен!
   - Ч-чего? - изумился я. - В каком это еще смысле?
   - Это, - Ольсен помахал прибором, который все еще сжимал в руке, - последняя разработка Орриума. Сверхточное измерение уровня радиации. Надо сказать, разумное существо обладает естественным радиационным фоном, конечно, очень малым; и когда ты производишь свои штучки, этот фон колеблется. Самую малость, но он изменяется, Канда, ты даже не представляешь себе, как ты мне сейчас помог!..
   - С вас пиво, - по привычке ляпнул я.

Vuelvo al tiempo sin mi,

mas el tiempo soy yo

Desintegracion, la piel de un dolor.

Hacia donde mirar

y ver lo que sone

Ahora que olvide... sacrifique.

   XX.
   О разрушении
   Я был чересчур увлечен процессом и никак не отреагировал на сигнал двери, сообщавший мне, что кто-то желает войти. Терминал, позаимствованный мной у программистов, высчитывал траектории движения кварка одну за другой, но ни одна меня не удовлетворяла в достаточной степени; кажется, прошло не меньше десяти минут, когда стоявшему под дверью посетителю надоело ждать, и та обиженно хрустнула и открылась.
   - Прошу прощения, профессор, - услышал я густой баритон, - меня предупредили, что вы можете не открыть.
   - Да, да, - рассеянно пробормотал я, вбивая новые значения переменных.
   - Вы ведь работаете сейчас над вашим проектом, связанным с полями Махди?
   - Да, да, - повторил я. Что он там вещает, я, собственно, особо не вникал.
   - И как успехи?
   - Да, да... а, что, простите?..
   Наконец я все-таки удосужился поднять покрасневшие глаза и с диким видом уставился на неожиданного посетителя.
   Первое впечатление о нем было довольно странное, он выглядел похожим на демона С'драсса, такой же бледнокожий, с узкими глубоко посаженными глазами малахитового цвета, разрезанными двумя крошечными прорезями вертикальных зрачков, но демоном С'драсса он не был, уже хотя бы потому, что у него были остроконечные уши.
   А еще спустя несколько секунд или минут, - это уж в зависимости от наблюдателя, - разглядывания видящий его непременно впадал в ступор, потому что вместо ног у него были круглые здоровые копыта.
   Аксалари! Представители этой расы встречаются по Серебряной Галактике настолько редко, что можно всю жизнь прожить и так и не увидеть ни одного, но вот знают о них все. Так уж сложилась вселенская история.
   Мой посетитель стоял с невинным видом и рассеянно почесывал подбородок, ожидая моего ответа.
   - Как продвигается ваш проект по полям Махди? - таки повторил он свой вопрос.
   - А... извините, - промямлил я, - пока достаточно неплохо. Не далее, чем вчера мной было установлено при помощи последних наработок Орриума, что радиационный фон существа, Изменяющего Реальность, слегка колеблется. Теперь вот занимаюсь конструированием коллайдера, в котором хочу задействовать добытый охотниками на Сильване кристалл... подождите, а почему вас это интересует?
   - Ах да, я забыл представиться, - тонкие губы аксалари растянулись в призрачной улыбке, слегка обнажив острые клыки. - Аурел Маджентис, профессор неорганической химии с Левариума. Думаю, вы уже догадываетесь, что меня сюда привел интерес к полученному вами кристаллу.
   - Вы могли бы просто обратиться в управление Орриума, - растерялся я. - Кусок, который удалось добыть охотникам, невелик, но его вполне хватит нам всем. Лично мне требуется лишь малая его часть, для использования в схеме детектора. Остальное можете забирать.
   - Однако я хотел поговорить с вами, профессор Ольсен, - покачал ушастой головой Маджентис. - Поскольку, во-первых, для моих исследований мне нужны результаты ваших, а во-вторых, у меня есть к вам еще один вопрос.
   - Да?
   - На складах Орриума, под биркой с вашим именем, лежит контейнер с астенцией.
   - А, это, - вяло махнул я конечностью. - Понимаю. Боюсь, что она вообще не потребуется мне, так что забирайте ее, хоть всю. А результаты я вам пришлю, не беспокойтесь.
   Аксалари уставился на меня своими странными глазами.
   - Зачем же вам была доставлена астенция, если вы не собираетесь использовать ее?
   - А, - я досадливо отвел взгляд, пока терминал продолжал свою кропотливую работу. - Видите ли, меня волновали вопросы, связанные со временем. Говорят, что астенция искажает время и пространство. К сожалению, в данный момент я утратил к этому интерес.
   - В таком случае, я думаю, что я мог бы пробудить его заново, - вкрадчиво ответил мне демон. - Сказать хотя бы, что я подозреваю прямую связь астенции с филотонином, конкретнее - то, что астенция - это филотониновое соединение. А результаты исследований профессора Маршера мне уже были доставлены.
   Я промолчал, глядя на него в недоумении. Филотонин?.. Исследования Рогьяр. Я припомнил кролика, о котором говорил мне Свиборг.
   - Вы полагаете, что филотонин все-таки искажает время наряду с астенцией? - глупо спросил я. Аксалари рассмеялся.
   - Ткани погибшего кролика были изучены мной в лабораториях Левариума, - прозвучал ответ. - И результаты оказались, - он потряс ладонью, - крутейшими, я вам скажу. Я пришлю вам выкладки, если вас это интересует. Также на днях мне были предоставлены на изучение кровь джакосто и С'драсса, подвергавшихся излучению астенции, а в качестве бонуса - неорганический предмет, сломанный бук.
   - Ч-что?
   В моем мозгу лихорадочно скакали мысли. Джакосто и С'драсса... Канда и Лилит? И сломанный бук... все верно, ведь бук Лилит сломался в прошлом месяце.
   - Ваша коллега разве не сообщила вам? - хмыкнул Маджентис. - Это именно она привлекла мое внимание к проблеме, вернее, она и ее старшая сестра. Когда охотник джакосто попал в реанимацию, его анализы делала Маршера-старшая, и она установила некоторые изменения в тканях, показавшиеся ей подозрительными. Маршера-младшая, за некоторое время до того начавшая жаловаться на самочувствие, связала все подозрения воедино, и так появилась наша теория.
   - Теория?..
   - О том, что астенция губительна для живых и неживых существ, - спокойно пояснил он, таким тоном, будто сообщал мне прогноз погоды. - Именно тем, что искажает время. Пока что полученные результаты говорят лишь о том, что она его ускоряет; мы с профессором Свиборгом намерены провести эксперименты, чтобы установить, возможен ли обратный процесс.
   Эти слова заставили меня надолго задуматься.
   - К сожалению, я пока занят проектом по полям Махди, - наконец пробормотал я, - но я бы хотел быть в курсе ваших исследований, профессор Маджентис. В любом случае, уже полученные результаты предполагают опасность для жизни профессора Маршера и охотника, добывавшего астенцию...
   - Достаточно серьезную, - кивнул химик. - По моим приблизительным подсчетам, влияние астенции уже значительно сократило ее. Учитывая среднюю продолжительность жизни их рас и их возраст, в целом каждому из них осталось не более нескольких лет.
   ***
   Я осоловело протер выпученные глаза и рассеянно подумал о том, что наверное, давно уже пора поспать хоть немножко. Сколько времени прошло, неделя, две?..
   Уже на четвертые, кажется, сутки бешеной работы я установил, что существующий в подземельях Орриума коллайдер меня вполне устраивает, достаточно лишь заменить его детектор частиц. Это весьма упрощало задачу, потому что на постройку нового коллайдера ушел бы не один месяц, пожалуй.
   Понятие времени прочно растворилось в бессонном бреду, который охватил меня в последние несколько часов. Пытаясь как-то протрезветь от этого ощущения, я взял в руки электронную таблицу и просмотрел ее. Стоило труда просто вникнуть в эти четкие нагромождения цифр и букв, расплывавшиеся перед моими глазами. Так...
   Кажется, последний вариант схемы детектора был готов два дня назад, итого работал я над ним три с лишним недели.
   Три недели без сна.
   Демоница, сидевшая рядом со мной, подобралась и негромко спросила:
   - Начинаем?
   Я посмотрел на нее, но так и не увидел ее лица. Оно уплывало куда-то, и я был не в состоянии сфокусироваться.
   - Да, - наконец все же сказал я, и Лилит нажала одну-единственную кнопку на панели управления.
   Кабина, в которой мы находились, слегка вздрогнула, и я скорее ощутил, чем услышал легкое гудение.
   - Ганс, - произнесла она медленно, - тебе просто необходимо выспаться.
   - Потом, - упрямо возразил я ей.
   Маршера, кажется, покачала головой.
   Мгновения текли одно за другим, на мониторе всплывали уже не понятные мне цифры. Наконец что-то холодное уперлось мне в лоб. Я расслабился, потеряв ощущение реальности.
   Темнота.
   - Ганс.
   Сейчас, уже иду, хотел сказать я, но язык меня не слушался. Чья-то теплая ладонь легла мне на спину.
   - Ганс, проснись.
   - А?.. - наконец вскинулся я с ошалевшим видом, еще не в состоянии вернуться в лабораторию. - Лилл?
   Демоница вздохнула.
   - Идем, - неожиданно сказала она.
   - Что?..
   - Идем, идем. Спать. Гансик.
   Я попытался сопротивляться, глядя на плящущую перед глазами таблицу данных на дисплее, но Лилит оказалась сильнее, она буквально понесла меня на себе, прочь из помещения.
   - Лилл, а как же результаты?!
   - Потом, - фыркнула она, пока мы тащились по темным коридорам, а затем впихнула меня в лифт.
   - Лилл, я для этого!..
   - Успокойся, - ответила Лилит. - Ты сейчас небось все равно не поймешь.
   Мы кое-как вывалились на улицу, и свежий воздух немного приободрил меня.
   - Лилит, черт тебя побери, - буркнул я, отпихивая ее. - Я провожу жизненно важный эксперимент! Что ты творишь?!
   В этот момент подошла эска, демоница вцепилась когтями мне в спину и практически затащила в салон.
   Кажется, там я снова отрубился.
   Еще раз болезненное пробуждение пришло уже у порога моего дома; я еще предпринял попытку вырваться. Маршера как следует пнула меня под дых, отчего я потерял равновесие, и вскоре я уже обессиленно валялся в постели.
   - Проектом занимаешься не ты один, - жестко сказала она. - Мы с Торой завершим. Чтобы в течение трех суток я тебя на улице не видела!
   Я хотел было ей возразить, но тут она накрыла меня одеялом, которое тут же так уютно распласталось на мне, грея меня собой, и от этого я вырубился уже окончательно.
   ***
   Тык.
   - Пошел к черту.
   Тык, тык.
   Я вяло взмахнул рукой, отпихивая от себя тыкающийся объект. Объект издал хриплый писк, подпрыгнул и как следует впился в меня всеми своими четырьмя конечностями.
   - А-а-ай, больно, засранец! - заорал я, подскакивая на месте; одна из этих конечностей пришлась на живот. - Ты чего творишь?!
   Бук выгнул спину и издал такой неожиданно жалобный писк, что я ошалел. Потом вирагелевая тварь принялась активно скакать по постели туда и обратно, изъявляя признаки практически собачьей радости.
   - Чего? - пробормотал я, падая обратно в подушки. Надо мной тут же нависло вирагелевое пузо, на котором высветились восемь цифр и один короткий символ, обозначавший Эру Цветов.
   Второе января четыре тысячи двадцать пятого года, догадался я.
   Второе января?..
   Пузо помигало и продемонстрировало еще несколько цифр.
   - Двадцать девять? - растерянно переспросил я. - Что это?
   Бук представил фотографию. Я почесал затылок в недоумении; на фотографии было изображено нечто непонятное, комок из тряпок, лежащий...
   Так. До меня начало медленно доходить, что торчащие откуда-то сбоку кеды очевидно надеты на мои ноги. А весь комок из тряпок, собственно, представляет мое бездыханное туловище, завернутое в одеяло.
   - Я спал двадцать девять часов?!!
   Бук согласно заверещал и продолжил скачки. А, вот оно что, подумал я, распластавшись навзничь. Должно быть, я действительно проспал больше суток, с того самого момента, как Лилит опрокинула меня на кровать и оставила, в чем я был. Бедная скотина даже переполошилась, решив, будто я умер.
   - Живой я, живой, - пробормотал я. - Так... что, подожди!!!
   Вскочил я так поспешно, что бук не удержался на кровати и шлепнулся на ковер, перепуганно заорав; я помчался искать коммуникатор.
   Коммуникатор через пару минут лихорадочных поисков и разъяренных воплей нашелся в кармане пиджака, который был надет на мне.
   - Лилит Маршера!
   Демоница, на свое собственное счастье, взяла трубку практически сразу.
   - А, ты проснулся, Гансик, - улыбнулась она. - Очень вовремя. Сегодня вечером в Серебряк прибывает научная делегация из Зеленой Галактики.
   - Чего?.. - я даже позабыл, что хотел на нее наорать.
   - Это в связи с твоим последним открытием, - ответила Лилит. - Все хотят поприсутствовать на повторном запуске коллайдера Аламат.
   - Открытием?.. Каким еще таким открытием? - растерялся я.
   - Ну, ты же мне звонишь, чтобы обругать меня за самовольное экспортирование твоей тушки домой? - рассмеялась демоница. - Так вот, мы с Торой уже оформили все необходимые документы. Извини за культ личности, но новая частица была названа бозоном Ольсена.
   Я оторопело пялился на нее, этот до боли знакомый веснушчатый крупный нос и глаза нежного золотистого цвета, в которых плавали крошечные чаинки.
   - В Гилраэне подписывают документы о создании новой кафедры, - добавила Маршера. - На кафедре будут изучать структуру поля Махди. Тебя, несмотря на то, что ты не обладаешь искусством Изменять Реальность, хотят назначить заведующим.
   - ...Кошмар, - отреагировал я. - А какой такой бозон?
   - Гансик, - рассмеялась Лилит. - До тебя еще не дошло? Ты совершил открытие века. Два дня назад. Созданный тобой детектор засек ранее не обнаруженные частицы, которых становится в несколько раз больше, если на используемый свинец до этого каким-либо образом воздействовали Изменением Реальности. Осталось лишь создать прибор для измерения количества этих частиц, - добавила она. - В данный момент профессор Маджентис усиленно занимается изучением кристаллов с Сильвана, чтобы создать искусственные.
   - А... - только и сказал я.
   - Давай, приводи себя в порядок и готовься, - сообщила мне Лилит. - Твое присутствие на приеме делегации официально не обязательно, но на самом деле крайне желательно.
   С этими словами она прекратила связь. Некоторое время я сидел, как был, с раззявленным ртом и коммуникатором в руке. Потом принялся зачем-то расшнуровывать кеды.
   Бозон Ольсена. Что еще за чертовщина?! Я всего лишь заменил чувствительные элементы детектора на такие же из кристаллов!.. То есть, оказывается...
   Оказывается, поля Махди - всего лишь еще одно квантовое поле, мало чем отличающееся от остальных. Точный механизм их появления мне был не совсем понятен, но это уже дело десятое. Сам факт того, что вся эта пресловутая магия - всего лишь работа физики!.. Пусть странная и кажущаяся чудом, но...
   Я открыл структуру поля Махди и этот чертов бозон, этим самым положив начало новой эре в изучении Изменения Реальности. Возможно, теперь экзамен на уровень Махди отменят, вместо этого всего лишь замеряя потенциал специальными приборами?.. Мало того, я с ужасом понял, что всем этим заниматься придется мне, только если меня назначат заведующим этой новой кафедры, а уж они назначат, это-то я знал.
   Вот только одно маленькое "но" повергло меня в странно-подвешенное состояние.
   Да, бозон Ольсена и структура Махди...
   Потом будут рассказывать о сумасшедшем профессоре, который изобрел измеритель Махди, а хотел открыть, конечно же, существование потусторонних миров и высших существ.
   Основная моя задача так и оставалась висеть открытой, лишь был отсечен еще один возможный путь ее решения.
   Я помрачнел и бросил пиджак на постель.
   ***
   После всех этих чертовых официальных церемоний мне отчего-то ничего так не хотелось, как дымной атмосферы какой-нибудь пивнушки. Так что, несмотря на поздний час, я плюхнулся на сиденье эски, идущей в Рариум.
   "Пьяный Дракон" все равно открыт круглосуточно; надо сказать, даже по утрам там бывает народ, в основном из числа рас, для которых светлое время суток - все равно, что для нас ночь. Я прибыл туда, когда часы показывали без пяти два, синий бархат освещенного пламенем Серебряка неба окутывал меня, и я рассчитывал провести некоторое время в тишине, одиночестве и спокойствии.
   Был немало удивлен, когда обнаружил, что за одним из столиков уже сидят Тора и Бас.
   Пришлось подойти к ним. Фолькердинг помахал мне рукой, Тора молча кивнула. Я развалился на высоком стуле и плюхнул перед собой сумку с буком, недовольно завозившимся от такой встряски.
   - Два темного, - буркнул я подлетевшему вику. Машинка тут же скрылась. Тот же самый напиток я заметил и у Торы, а Бас, как обычно, потягивал молочный коктейль, вкусно посыпанный шоколадной крошкой.
   - В общем-то, мы поздравляем тебя, - наконец нарушила молчание Яндор. - Определенная доля славы досталась и нам с Басом.
   - Естественно, - кивнул я рассеянно, - без вас у меня ничего бы не вышло.
   - Ну, этого мы не знаем.
   С негромким звяканьем за моей спиной открылась дверь; в этот поздний час новые посетители были редки, пересменка обычно происходила под утро, когда уходили последние пьяницы с дневным образом жизни и приходили их товарищи по несчастью с ночным. Поэтому я обернулся.
   Так и знал; тоненькая фигурка проскользнула между круглыми столиками, и вскоре рядом со мной опустилась демоница. Она принялась деловито отряхиваться; кажется, на улице начался дождь, и на ее длинных ресницах блестели жемчужные капли. Она выглядела неожиданно мило в сумеречном помещении бара, я даже загляделся. Простая черная рубашка свободно висела на ее худеньких плечиках, придавленная на груди небольшим кулоном. Ее волосы были распущены и ниспадали ровными кудрями, обрамляя узкое лицо с крупным носом, на остром подбородке мерцала неизвестно откуда взявшаяся блесточка.
   Она была такой бледной, почти что прозрачной; я вспомнил слова Маджентиса, и мне резко стало плохо. В конце концов, я в какой-то мере нес ответственность за случившееся. Если бы не этот чертов темпоральный проект...
   Лилит подняла на меня темные глаза и улыбнулась.
   - Чего у тебя такая физиономия, как будто ты иголку проглотил?
   - Ни-ничего, - растерявшись, я потряс головой. - Я просто задумался.
   - Я бы тоже задумался на его месте, - раздался знакомый низкий голос за моей спиной, заставив меня подскочить от неожиданности. По другую сторону от меня в следующий момент опустился огромный С'драсса, лукаво покосился на меня ясными глазами цвета янтаря.
   - Всем добрый вечер, - с этими словами за столик сел джакосто в темном плаще, небрежно наброшенном на плечи; он оказался между Лилит и Басом, с которым спокойно обменялся рукопожатиями, как это было принято у человеческой расы. Я заметил, что Лилит осторожненько отодвинулась от него в мою сторону.
   А потом рассмеялся, неожиданно для всех. В тот момент мне все было ясно, как будто над каждым из них висели электронные таблицы с логами.
   - Пока Ольсен, значит, беззаботно дрых, - единственным проигнорировавшим мой беспричинный с виду смех был Джокер, - эти две кумушки взяли да и зарегистрировали открытие, еще и обозвали бедную частицу его именем.
   - Мы же из добрых побуждений, Джокер, - немедленно приняла его слова за чистую монету Яндор. В этот момент мой бук, приготовившийся было дремать посередине стола, внезапно подскочил и заверещал.
   - Чего там у тебя? - недовольно спросил я.
   На удивление послушно он плюхнулся навзничь, и над столиком образовалось трехмерное изображение.
   Мы перепуганно стихли, и первая моя мысль была: какого черта я потащился в пивнушку!..
   Высокий худощавый галатеанец в роскошных пурпурных одеждах склонил голову в таком каждому знакомом жесте набок и произнес:
   - Доброе время суток, уважаемый профессор Ольсен. Мы получили известие о вашем гениальном открытии и не можем не выразить свою благодарность. Вы - один из самых выдающихся ученых нашей Галактики, наша гордость и слава. Мы чрезвычайно польщены носить корону той страны, в которой вы проживаете. Искренне желаем вам дальнейшей успешной работы на вашем поприще.
   С негромким хлопком силуэт исчез, и во всем баре воцарилось ошеломленное молчание.
   - Это же сам император! - наконец выкрикнул кто-то; в следующее мгновение "Пьяный Дракон" буквально утонул в гомоне.
   - Ну ты даешь, Ольсен, - хохотал Джокер, хлопая меня по плечу так, что я дергался; Лилит хихикала, глядя на меня, а Тора вежливо сообщила:
   - Не бойся, Иоганнес, это была всего лишь запись. Если бы Анг-Та собирался связаться с тобой в режиме реального времени, тебя бы за сутки предупредили.
   Я наконец пришел в себя и помрачнел.
   - Иоганнес? - слегка удивился Канда, одним из первых заметивший это.
   - Его тут все поздравляют, а он рожи корчит, - добавил Джокер, разглядывая мою физиономию. Некоторое время я молча терпел, выслушивая их комментарии по поводу моего выражения лица, пока не выдержал и не взорвался:
   - Да, черт побери, я недоволен!
   - Чем? - ехидно поинтересовался капитан. - Тем, что император не явился к тебе лично?
   - Да причем тут император! Тем, что это было вовсе не то, что мне нужно! Весь этот эксперимент, - я взмахнул конечностью, - пустая трата времени! Тогда как мне надо было заниматься чем-нибудь более серьезным! Я идиот, вот что я скажу!..
   - Это мы знаем, - осторожненько вклинилась Лилит.
   - Я идиот, - распалившись, продолжал я, - потому что я все пытался найти какие-то обходные пути, тогда как решение главной проблемы сводится к одному. Убить разумное существо, а затем воскресить его! Вот чем я должен был с самого начала заниматься, а не возиться с монахами, сильванцами, прочими придурками!..
   - Гансик, ты сейчас говоришь, как психопат, - заметила демоница и грациозным движением поднесла стакан с пивом к губам. В ее глазах заколыхалось отражение золотистого напитка. - Убить и воскресить. Особенно последнее. Ты правда думаешь, что это возможно?
   - Нет ничего невозможного, - буркнул я, уже потихоньку сдуваясь, и плюхнулся на стол подбородком.
   Поняв, что я уже не развеселюсь, они довольно быстро потеряли ко мне интерес и занялись собственными делами; я мрачно наблюдал за тем, как Джокер показывает Торе какой-то трюк с бутылкой пива, заявляя ей, что это магия, и Тора, конечно же, по-глупому ведется. Бас махал конечностями и пытался объяснить ей, что это никак не связано с Изменением Реальности, а Джокер просто издевается, и только Маршера с Кандой сидели тихо и неловко молчали.
   Лишь обратив на них внимание и вспомнив то, о чем я подумал, когда Канда только пришел, я снова неожиданно рассмеялся.
   - Ганс, ты ведешь себя, как ненормальный, - тут же заметила Лилит, воспользовавшись шансом нарушить неуклюжее молчание.
   - Он не спал три недели, ему можно, - заступился за меня Канда. Я, обнаружив, что даже Лилит не понимает причины моего смеха, расхохотался еще громче; меня вводило в невероятное веселье осознание того, что я смеюсь над ними, а они об этом ни сном ни духом.
   - Был один такой великий писатель, - сказал я довольно, - и звали его Гайза. Канда, ты, случаем, не читал?
   Судя по тому, как нахмурилась Лилит, она сразу поняла, куда я клоню.
   - Нет, - слегка смущенно ответил Канда. - Не доводилось.
   - Почитай на досуге, - радостно порекомендовал я. - Гайза был очень талантливым С'драсса, хорошим психологом и философом. У него про его национальность много замечательной литературы написано!
   Теперь-то уж и охотник понял, о чем я. Глаза его превратились в две ледяные щелки призрачно-фиалкового оттенка. Я опять фыркнул. В этот момент громко вскрикнула Тора, и пиво полилось на матовую поверхность столика пенной рекой; кажется, Джокер перестарался со своим трюком.
   Я смотрел на эту реку, и мне неожиданно стало красиво. В голову пришла странная мысль о потоках времени: быть может, именно так они и несутся, бурливые, в непонятную бесконечную даль?..
   Потоки времени, границы бытия, рамки, за которые выйти невозможно, как я сам же это и доказал.
   Возможно ли остановить?
   Остановить время в какой-то отдельной локации, с тем, чтобы затем запустить его заново - тогда как остальной поток будет бежать своим чередом...
   Астенция.
   Единственный ключик к потокам времени, который мне пока что удалось найти. Должно быть, вид у меня был совершенно дикий, потому что гомон за нашим столиком утих, и все уставились на меня.
   - Гансик?.. - осторожно спросила Лилит. - У тебя приступ геморроя?
   - Да нет же!.. - отмахнулся я, пропустив колкость мимо ушей. - Астенция!
   - Он наконец-то вспомнил про свою трулялянцию, - пробормотал Канда. - Как трогательно.
   - Я давно про нее помню, - оскорбленно ответствовал я. - Черт, аксалари вроде дневная раса.
   Маршера рассмеялась, но в ее смехе я почувствовал тоску. Черт побери, я знал. Как ты будешь чувствовать себя, когда до твоей гибели осталось совсем немного?..
   Несколько лет - тогда как ей полагалось прожить еще как минимум лет двести. Что это такое... жалкие капли в бесконечной реке времени.
   ***
   В этой части Лямбда-246 всегда царила зима. Так уж захотелось создателям; пролетая в эске над жилым районом Левариума, я потерял дыхание и обнаружил, что соскучился по этим ледяным пейзажам, снежным нагромождениям на крышах домов, блестящим сосулькам на шпилях зданий. На Фрейа всегда была долгая и суровая зима, а здесь я как-то о ней позабыл.
   Левариум дал мне об этом вспомнить. Электронный голос еще раз вежливо предупредил пассажиров о том, что на улице минусовая температура, и я вывалился на нежно-голубые плиты станции. Поежился; хотя в помещениях, естественно, поддерживалась нормальная температура, мне все равно померещился холод. Поэтому я только плотнее завернулся в короткую кожаную куртку.
   Рабочие корпуса Левариума донельзя напоминали собой нагромождения молекулярных структур. Я долго шел по обмерзшему с внешней стороны полупрозрачному коридору, тонкой трубке, оцепленной металлическими сваями, пока не оказался в более или менее уютном холле кафедры неорганической химии; искомая дверь с табличкой нашлась быстро, и точно так же быстро открылась.
   Аксалари стоял за длинным белым столом, заставленным пробирками и колбами, и не обернулся; но его баритон спокойно поприветствовал меня.
   - Добрый день, профессор Ольсен.
   Я подергал себя за мочку уха. Я прекрасно помнил, каким острым чутьем отличаются бескрылые демоны, но это все равно ввело меня в некоторое смущение.
   - День добрый, - отозвался я. - Я к вам по поводу астенции, как вы уже, наверное, догадались, профессор.
   - О да, я получил некоторые результаты, - был рассеянный слегка ответ. - И надо сказать, результаты крутейшие.
   Я растерянно промолчал, ожидая деталей; Маджентис совершенно не спешил, аккуратно переливая прозрачное содержимое из одной пробирки в другую. На его плотных белых руках с покрасневшими слегка костяшками были перчатки.
   - Астенция действительно является субстанцией высшего порядка, соединением на основе филотонина, - наконец сообщил он, ставя пробирку. - И, судя по моим экспериментам, именно филотонин искажает время. А вот еще одно вещество, названия которому я еще пока не придумал, - надо сказать, я был первым, кто получил его, - отвечает за вектор изменения. Такова его молекулярная структура, насколько я смог выяснить. И если мы выясним, в какой степени от его состояния зависит направление изменения, нам удастся совершить нечто вроде путешествия во времени, - расхохотался он неожиданно. - Надо сказать, в естественном состоянии астенция вызывает очень хаотичные перемещения, вплоть до того, что какие-то части пространства движутся вперед, а какие-то назад. Именно это и вызывало, я полагаю, описанные исследователями Зорга артефакты.
   - Меня интересует одна вещь, - медленно сказал я. - Возможно ли остановить время, а затем запустить его обратно? В локализованной точке бытия, естественно.
   - Остановить? - хмыкнул аксалари. - Я полагаю, при определенных махинациях вполне возможно, только какой в этом смысл? Не проще ли тогда пустить его на самотек, а затем вернуть в прежнюю позицию?
   Лихорадочное возбуждение охватило меня; это было именно то, что мне нужно.
   - Уничтожить предмет, - воскликнул я, - а затем воссоздать его прежнее состояние!
   - Можно и так попробовать, - согласился Маджентис. - Хорошо, мне нравится эта мысль. Мы попробуем; я соберу все наработки и проанализирую их. Когда я закончу, я пришлю результаты вам.
   - А я уже займусь конструированием установки по перемещению предметов во времени, - заявил я и треснул кулаком по раскрытой ладони. - Это будет явное нарушение естественных границ бытия! Подумайте только, трансцендентности - не существует, непознаваемое познаваемо, и...
   - Будьте осторожны, профессор, - спокойно перебил меня аксалари, заставив уставиться на него. В его непонятных глазах плясали смешинки как будто. - Я не совсем уверен, затрагивают ли изменения именно время или что-то еще. Быть может, астенция - это всего лишь некоторого рода память, совмещенная с руками, которая запоминает позицию определенного времени и заново собирает сущее.
   - В любом случае, подойдет, - отмахнулся я. - Даже лучше! Ведь это вполне можно считать временной смертью?!
   Маджентис покачал остроухой головой.
   ***
   Ощущение нервного ожидания не покидало меня вот уже несколько дней. Из Левариума вестей не поступало; я бродил по собственному кабинету в Орриуме, будто загнанный в клетку зверь, и придумывал какую-то ересь. Даже Алрин особенно не придиралась ко мне, чувствуя, что мне просто необходимо отдохнуть после такого подвига, как открытие бозона Ольсена; новый кабинет в чертогах Гилраэна уже был запроектирован, моей свежеиспеченной кафедре отвели целый шпиль, который еще лишь должны были построить.
   Когда дверь издала звук, предупреждая меня о посетителе, я был готов кинуться на входящего; но это была всего лишь демоница в безрукавой кофточке неразборчиво-синего цвета. Я так и замер в разочаровании, пока она скользнула внутрь и уселась в кресло для посетителей.
   Я обернулся, удивленно рассматривая ее длинную юбку, подол которой неровным ореолом разлегся на полу.
   - Ты сорок лет одевалась в балахоны и штаны, - наконец заметил я, - а в последние два месяца в твоем гардеробе обнаружилось столько юбок, о которых я и не догадывался.
   - Бывает, - беззаботно пожала она худыми белыми плечами.
   - Это же бессмысленно.
   - Но мне хочется, чтобы он запомнил меня такой.
   Я замолчал, уставившись в ее золотые глаза, пока смысл ее слов полностью не дошел до меня.
   - Лилл!.. мы уже занимаемся этим. Я не допущу, чтобы ты...
   Она улыбнулась.
   - Потерянное время нельзя вернуть назад, Гансик, - сказала она спокойно. Я разозлился.
   - Прекрати. В наших руках астенция, которая может возвращать время.
   - Этого мы еще не знаем, - возразила Лилит. - Значит, ты хочешь уничтожить живое разумное существо, а затем воскресить его при помощи астенции?
   - Да, - твердо кивнул я. - Это единственный шанс. Я просто не знаю, что еще можно предпринять.
   - Не волнуйся, ты что-нибудь еще придумаешь. Твоей изобретательности нет предела, Ганс, равно как и глупости. Временами.
   Я вздохнул, не став с ней спорить.
   - Я сооружу установку, - сказал я, переводя разговор. - Надо точно рассчитать количество астенции, необходимое для нужного нам объема. Для чистоты эксперимента предлагаю распылять подопытного на атомы; так уже точно никто не сможет придраться, что это была какая-нибудь там клиническая смерть.
   - Ты прав, - спокойно кивнула демоница. - Даже самый прожженный скептик, - рассмеялась она, - не станет возражать, что в рамках общепринятой рабочей гипотезы ты четко соблюдаешь логику бытия.
   В этот момент в кармане моего пиджака завибрировало, и я спешно выхватил коммуникатор.
   - Маджентис, - охрипшим враз голосом сообщил я и нажал на кнопку приема.
   - Крутейшие новости, профессор, - раздался в кабинете знакомый веселый голос. - Я вывел точнейшую формулу, позволяющую рассчитать вектор. А также и количество вещества, необходимое для эксперимента. Пришлю их вам сейчас же.
   - Великолепно, просто великолепно! - заорал я. - Как только я сконструирую необходимую нам установку, я также оповещу вас!
   Маджентис расхохотался и оборвал связь. Я наконец снова посмотрел на Лилит, и наверное, взгляд у меня был просто сумасшедший.
   - Если бы не ты, - неожиданно с чувством сказал я, - у меня ничего бы не получилось! Лилл, если бы ты не достала астенцию!..
   - Благодари Канду, - негромко возразила она и улыбнулась.
   - Да полез ли бы Канда рисковать своей жизнью, если не ради тебя!
   Ее глаза похолодели, и Лилит промолчала. Я осекся, поняв, что ляпнул что-то не то. Демоница встала, собираясь было идти; я поймал ее за узкие плечи и прижал к себе спиной.
   - Лилл. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Я еще намерен напиться на твоей свадьбе и приставать к твоей сестре, чтобы потом она меня побила, - рассмеялся я хрипло.
   Она ничего не ответила, но я знал, что она улыбается.
   ***
   В тот день я был отчасти даже благодарен ей за то, что она прошлым вечером погнала меня спать. Огромная темная лаборатория погрузилась в нервную тишину; участники проекта попритихли, переглядываясь.
   Один я носился по диспетчерской, размахивая конечностями. Тельвин с равнодушным видом листал какие-то отчеты, Маджентис курил, отстраненно глядя сквозь аэрогель в главное помещение; Маршера сидела, сложив руки на коленях.
   Я чувствовал себя так, словно сбывалась мечта всей моей жизни. Наконец-то это произошло, и мой очередной невозможный проект подходил к своему логическому завершению; установка была собрана, я убил на ее конструкцию не меньше двух недель, и еще месяц ее строили, для того, чтобы она могла функционировать, я вконец достал Тельвина с требованиями данных медицинского характера, а Маджентис казался таким же сумасшедшим, как и я, и сам сутками просиживал со своими формулами. Лилит провела сложнейшие вычисления, потребовавшиеся для Маджентиса, и теперь трубки из особо прочного сплава сверкали на нас ледяными клубками змей, зависнув над потолком.
   Свет падал только в центр лаборатории; так было рассчитано аксалари, астенция должна находиться в абсолютной темноте, а предмет, на который она воздействует - на свету. Посреди лаборатории одиноко стоял древний табурет, вызывавший диссонанс у смотрящего на него. Тем не менее это было именно то, на чем настоял Маджентис. Настоящее, органическое дерево, чтобы не было искажений.
   Я подошел к окну и нервно вскинул правую ладонь; это был условный сигнал, и в помещение лаборатории вошел одинокий лаборант, неся на подносе перед собой тускло поблескивавший брусок. Брусок аккуратно, щипцами был положен на табурет. Обычное олово, не больше и не меньше.
   Когда лаборант покинул лабораторию и в помещении не осталось ничего постороннего, панели приборов загорелись зеленым.
   - Да здравствует разум, - пробормотал Маджентис, и я нажал на кнопку.
   На дисплее загорелся алый свет, и брусок исчез, попросту растаял, не оставив и следа. Полное расщепление на атомы; произведенное с достаточной скоростью, оно выглядит, словно магия.
   - Отсчет пошел, - негромко произнесла Лилит, глядя на панель. - Пятьдесят семь секунд.
   Мы все смотрели в тот момент на счетчик; равнодушные цифры отсчитывали время. Царское время, неуправляемую венценосную тварь, которую в данный момент я пытался свергнуть с трона.
   Негромкий сигнал дал понять, что время истекло.
   Сердце мое бешено билось; и в этот момент Маджентис издал сдавленный вопль.
   Брусок лежал на своем месте.
   Сколько так прошло, я не знаю, минута, час или бесконечность, мы стояли и смотрели бешеными глазами на табуретку. На табуретке мерно поблескивало олово, совершенно обычное олово, которое только что потеряло целую минуту своего существования.
   - Лаборант! - заорал я наконец в микрофон. - Взять брусок и отнести на эланген!
   - Есть, - прозвучал далекий ответ; дверь в лабораторию распахнулась, и я ошалевшим взглядом смотрел, как уносят заветный кусок олова.
   - У нас есть пятнадцать свободных минут, - негромко произнесла Лилит, и все мы разом как-то расслабились от ее слов. Я вздохнул.
   - Я не в состоянии думать о чем-либо, кроме результатов элангена, - признался я.
   - Я тоже, - кивнул Маджентис.
   - Тогда давайте попьем чай, - с невинным видом предложил Свиборг; Маршера кивнула, и вскоре трудолюбивый вик притащил поднос с чашками.
   Пятнадцать минут тянулись, честное слово, будто пятнадцать вечностей. Мы молча пили чай, с таким видом, будто от этого зависели результаты эксперимента; сумеречная обстановка лишь еще больше навевала тревогу.
   И наконец загорелся зеленым дисплей коммутатора.
   - Да, - хрипло сказал я.
   - Присылаем результаты элангена, - ответил мне чужой голос; Лилит бросилась к терминалу, опрокинув пустую чашку.
   А потом закричала, и я не сразу понял, что происходит, только едва сумел удержаться на ногах. Уже позже до меня дошло, что демоница повесилась мне на шею, визжа.
   Маджентис хохотал, Тельвин деловито поправлял очки.
   - Поздравляю вас, коллеги, - сказал он. - Данные элангена подтверждают, что это абсолютно тот же самый брусок, совершенно идентичный с тем, что они анализировали полчаса назад.
   ***
   - Как скалдай, профессор?
   - Только что поел немного зерна, - был ровный ответ Тельвина. - Играет с погремушкой. Жизнедеятельность в норме, все показатели удовлетворительные.
   - Великолепно, - сказал я. - Я загляну к вам после обеда, как только проведу собрание в Гилраэне.
   Сунув коммуникатор в карман, я совершил грациозный (по моему наивному мнению) пируэт, обернулся вокруг своей оси и принялся напевать:
   - Я докажу, докажу, докажу тебе, крошка...
   В этом идиотском танце я, разумеется, совершенно не заметил, как дверь бесшумно открылась и впустила посетителя.
   - Докажу, что бога нет, чтоб его за ногу!..
   - Гансик, ты неисправим, - рассмеялась Лилит за моей спиной, заставив меня подавиться, споткнуться о ножку стола и практически шлепнуться.
   - Скалдай жив и здоров, - ответил я, выпрямляясь и корча гримасу. - Хотя первые двое суток он сидел, как пришибленный, сейчас он занимается естественными для животных его вида делами.
   - Я знаю, - спокойно кивнула демоница. - Я недавно была у Тельвина.
   - Ну и вот!.. - радостно воскликнул я и плюхнулся в свое кресло. Оно резко отъехало назад, и я едва не стукнулся затылком о полку, но вовремя наклонился.
   - Ганс, не убейся, пожалуйста.
   - Если я убьюсь, вы воскресите меня астенцией!..
   - Мы еще не проводили настолько серьезных экспериментов, чтобы знать наверняка, - покачала она головой. - Скалдай пережил опыты, но кто знает, что будет с разумным существом.
   - Я не думаю, что будет что-то ужасное, - беззаботно возразил я. - Или ты, как суеверные идиоты, представляешь себе, что оно вдруг кардинально поменяет свое сознание и набросится на нас со звероподобным рыком?.. Или, может, понесет наказание божье за вторжение в высшие сферы бытия?
   - Ганс, Ганс, - протянула С'драсса, усаживаясь напротив. - Ты иногда бываешь не в меру самоуверенным. Понимаешь, мы не можем спросить скалдая, что он видел и чувствовал, потому что животные не разговаривают. По состоянию его мозга тоже определить, в общем-то, невозможно.
   - Все-таки какая могучая вещь - язык! - воскликнул я, переводя разговор в более приятное для меня русло. - Бас бы со мной точно согласился! Хотя достоверно не известно, можно ли считать скалдая низшим существом в сравнении с нами, мы - владеем языком! В полной мере владеем. И это уже делает нас особенными, потому что мы можем поведать о том, что видели и знаем.
   Лилит улыбнулась.
   - Басу было бы приятно услышать от тебя эти слова, хотя бы потому, что ты физик, - заметила она. - Кстати говоря, Тельвин интересовался твоими дальнейшими планами насчет проекта.
   - Планы насчет проекта?.. - рассеянно повторил я, играя стилусом. - Я думал, это очевидно...
   - Прошло четверо суток с тех пор, как мы провели опыт над животным, - произнесла Лилит. - Быть может, имеет смысл использовать животное другого вида?..
   - Да ну, зачем, - отмахнулся я. - Я думаю, что пора переходить на более высокий уровень. Надо подыскать разумное существо!
   - Насколько разумное?
   Сей вопрос меня озадачил, и некоторое время я молча с серьезным видом вертел стилус между пальцами, думая.
   Потом горько вздохнул.
   - По законам Галактики, - сказал я, - мы имеем право проводить эксперименты только над теми разумными существами, которые не имеют статуса гражданина империи. Но это означает крайне низкий уровень интеллекта... так не пойдет. И я не знаю ни одного существа с достаточно высоким статусом, которое бы сейчас добровольно согласилось участвовать в эксперименте, данных слишком мало...
   - Поэтому я и предлагала тебе еще одно животное. Можно и не слишком разумного гуманоида, - мягко улыбнулась она. - Наберем данных для опыта.
   - Да, логично... - промямлил я. Потом уронил стилус и воскликнул: - Но Лилл, я уже просто больше не могу ждать! Передо мной наполовину открытая дверь, а я должен топтаться вокруг да около, прежде чем войти?! Нет, решено!
   Ее потемневшие глаза смотрели на меня в упор, и я уже знал, что она понимает меня. Лилл всегда понимала, или почти всегда.
   - Этим существом буду я, - сказал я четко, чувствуя, что руки дрожат.
   Маршера молчала.
   - Нет, - наконец негромко возразила она. - Если с тобой что-нибудь случится, некому будет продолжать проект. Маджентис со Свиборгом уж точно не справятся без квалифицированного физика.
   - Но больше некому.
   - Неправда.
   - Рогьяр?! - изумился я. - Но она... хотя это логично, если учесть, что...
   - Нет, Рогьяр откажется.
   Она улыбнулась снова, и на этот раз я почувствовал, что меня просто колотит. Она улыбалась, такой спокойной и мягкой улыбкой, посылавшей все новые волны дрожи по моему хребту, потому что я знал, что она хочет сказать мне.
   - Я все эти годы была самым бесполезным существом из всех нас, - тихо произнесла Лилит. - К тому же... ну, ты сам знаешь.
   - Лилл, нет!..
   - Да, Гансик. Если эксперимент завершится удачно, ты этим сумеешь и спасти меня. А если нет, то...
   Я укусил себя за палец. Она сидела напротив, по-прежнему хрупкая и бледнокожая Лилит, точно такая же, какой она была сорок с лишним лет назад, лишь с чуть-чуть изменившимися глазами...
   В ее глазах было что-то, заставившее меня обреченно кивнуть.

I thought I found paradise

But, paradise came and wept

   XXI.
   О любви
   Острое чувство дежа вю пронзило меня, когда я аккуратно прыгал через протянувшиеся через ангар толстые провода. Это было странное чувство; на самом деле, я уже почти неделю вкалывал над Белиалом, изрядно пострадавшим во время последней миссии.
   Недели летели одна за другой, никаких вестей о проекте Иоганнеса я не получал, по крайней мере, после того, как мы с Джокером, пьяные оба в стельку, завалились к нему в кабинет; кажется, Ольсен закрылся в своем кабинете и практически не выходил оттуда. Во всяком случае, так мне рассказывали.
   Джокер успел отправить мою команду на парочку заданий, прошедших вполне успешно. Именно тогда я в полной мере осознал всю трагичность фразы "Ольсен заказал в Шангри-Ден миссию, выполнение которой поручается тебе". Ни один заказ не мог сравниться по, скажем, странности с заказами Ольсена; химики заказывали какой-то редко встречающийся минерал, который мы проискали неделю, медики попросили привезти им экземпляр существа малоизученной недоразвитой расы, только все это было до смешного просто.
   - Отдыхайте, - ворчал Джокер, выдавая мне очередную карточку, - пока Ольсен занят своей хреновиной в Орриуме.
   - А что за хреновина? - поинтересовался я однажды. - Мне просто любопытно, я же был тем, кто доставил ему эти кристаллы.
   - Кажется, он перестраивает коллайдер, что под Орриумом, - был равнодушный ответ. - Уж я не знаю, как он надеется этим коллайдером изучить структуру полей Махди, но он заявил, что это как-то связано с радиоактивным распадом веществ. Тьфу, по мне, бред.
   ...Я остановился посреди ангара, обнаружив возле Белиала нежданного гостя, и ощущение уже виденного резко испарилось; это была не Лилит, а Тенхи.
   Девчонка-навигатор сидела на табуретке посреди кучи всякого хлама, сложив руки на коленках и глядя куда-то перед собой. В последние три недели мы с ней мало общались, в основном по работе, и это становилось причиной для все новых ухмылок Шамису. Признаться, я так и не решился рассказать сану, что произошло между нами на Сильване.
   Я все-таки собрался с духом и подошел к ней.
   - Привет, - произнес я негромко, и она обернулась. В глазах ее была тоска.
   - Привет, капитан.
   Это звучное словечко - капитан. Хотя официально я все еще являлся лейтенантом и менять звание не собирался, Тенхи продолжала так называть меня, сначала подчеркнуто иронично, потом даже с некоторой долей восторженности.
   Я вздохнул, рассеянно взъерошил лохматые волосы. В одной руке у меня был пластиковый стаканчик с таном, который я притащил из диспетчерской; поскольку Тенхи заняла мою излюбленную табуретку, по совместительству же стол, поставить его было некуда.
   - Ты поболтать пришла или по делу? ...Подожди, что у тебя с лицом?
   - Ничего, - Тенхи отвела взгляд. - Я пришла... я просто хотела извиниться, Канда.
   От неожиданности я выронил стаканчик, чертыхнулся, глядя на разлитый напиток, и по инерции высушил мокрое пятно при помощи Изменения Реальности.
   - За что извиниться? - удивился я.
   - За то, что была такой эгоистичной, - ответила Рьюга и неожиданно расплакалась навзрыд. Я растерялся, наконец догадался опуститься перед ней на корточки и взять за дрожащие локти.
   - Тенхи, ты что? Видишь, я даже не понимаю, о чем ты.
   - Дурак!.. - в сердцах выкрикнула она мне в лицо, а потом разревелась только еще хуже. - Ты такой дурак, Канда, хоть с тобой и занимался сам Ольсен! Видимо, настолько безнадежный случай даже ему не по зубам!
   - Ну объясни мне, - терпеливо предложил я. - Если уж я такой безнадежный.
   Тонкие холодные пальцы коснулись моей щеки в ответ.
   Я смотрел в ее глаза, похожие на смятые в порыве чувств васильки, и думал о том, что совершенно запутался.
   - Я была такой эгоистичной, - уже более или менее спокойно повторила Тенхи. - Я думала, что одного моего желания будет достаточно, чтобы ты послушно выкинул все собственные и поступал только так, как я захочу. Я думала, что... какая я идиотка! Как там говорили в старинку?.. Сердцу не прикажешь...
   - Я и так большую часть времени иду у тебя на поводу, - возразил я осторожно. - Что я опять сделал не так?
   - Завтра я покидаю Серебряк, - неожиданно сказала она.
   - Что?! Зачем?
   - Навсегда, Канда. Я подумала, что профессия охотника мне все-таки не по плечу.
   - И ч-что ты будешь делать?
   - Не волнуйся, все будет хорошо. Я знаю, - Тенхи рассмеялась сквозь слезы, - ты волнуешься за меня. Но я не маленькая девочка. Мой статус позволяет мне устроиться навигатором в любую компанию средней величины, занимающейся межгалактическими перевозками. Я даже могу пойти в императорскую армию, уж там-то меня как следует научат обращаться с Аскламату.
   Я растерянно улыбнулся ей в ответ.
   - Когда соскучишься, всегда можешь связаться со мной, - продолжала девчонка. - Я буду рада... Прощай, Канда.
   Я ничего не успел предпринять; она резко вскочила, опрокинув табуретку, и бросилась бежать к выходу. Пара техников обернулась ей вслед, но у охотников никогда не было принято открыто интересоваться делами других, и они быстро вернулись к своим занятиям.
   Я поднялся на ноги, сжимая в руке помятый стаканчик из-под тана.
   Где-то внутри, на самых глубинных уровнях моего я, я прекрасно знал об этом. Я всегда это знал. Но ничего с собой не мог поделать.
   Вздохнув, я швырнул стаканчик в бак проезжавшего мимо киборга-уборщика и полез под Белиал.
   ***
   Я валялся на плоской крыше, а надо мной уплывали в бесконечность нереальные жемчужные облака.
   Открытие Ольсена прогремело на всю галактику; насколько я знал, сегодня прибывала какая-то делегация издалека, а перед этим управление Шангри-Ден решило устроить праздничный вечер и наградить охотников, участвовавших в проекте. Я не пошел, как ни звали меня два миро из моей команды; им втроем с Шамису пришлось огребать все почести вместо меня.
   Я лежал, глядя в пустынное нечто, и чувствовал непонятную пустоту внутри. Эта пустота, нечто болезненное и совершенно беспричинное; со мной уже случалось такое раньше, пару раз, но сегодня, казалось, она мучила меня с особенной силой.
   В такие моменты я думал, что если я когда-нибудь умру своей смертью, то это будет смерть от острой сердечной недостаточности.
   Конечно, надо было бы обратиться к врачу, возможно, напроситься к Свиборгу, лечившему меня в последний раз, в Граниум; но мне было так все равно, и я просто лежал и смотрел в никуда.
   Тихий шелест крыльев не привлек моего внимания. Ветер дул в противоположную сторону, учуять, кто это, я не мог.
   С'драсса. Быть может, Джокер... хотя капитан первым делом принялся бы что-нибудь орать и громыхать бутылками, сообразил я запоздало.
   - Отлыниваешь от церемонии награждения, - неожиданно раздался грудной женский голос, услышать который я ожидал меньше всего на свете. Я дернулся, повернул голову.
   Она стояла на самом краю, не боясь свалиться, хрупкая и тоненькая, и мне на мгновение показалось, что ее руки просвечивают нежно-коралловым на свету заходящего солнца.
   Ее длинное платье развевалось от ветра, унося с собой мое дыхание. Такой я ее еще не видел; огромные серые крылья хлопали за ее спиной, и Лилит напоминала собой какое-то мифическое существо.
   - ...Я не очень хорошо себя чувствую, - растерянно признался я, поднимаясь с теплой металлической поверхности крыши. - ...А разве ты не должна готовиться к делегации?..
   - Нет, Гансик обо всем позаботится вместо меня, - беспечно ответила Маршера, переступая с ноги на ногу. - Я взяла на себя труд доставить тебе посылочку от управления Шангри-Ден.
   - Извини, - смутился я. Лилит пропустила мои слова мимо ушей, подошла ко мне и опустилась рядом, так близко, что я мог бы коснуться ее плеча рукой, если бы захотел.
   - Тебе, наверное, это непривычно, - вдруг улыбнулась она, подняв на меня бездонные алые глаза. - Я знаю, ты никогда надолго не задерживался на штатных должностях. Вечный странник, да?..
   Я молча сглотнул. Отчего-то до дрожи хотелось это сделать, тронуть ее, но я не смел.
   - Но в этой вселенной так уж принято, - спокойно продолжала Лилит, будто и не ждала от меня никакого ответа. - Твое имя уже внесено в почетные списки, а в холле Славы Шангри-Ден скоро появится твой портрет. Ученые могут мало ценить жизни охотников, но чувство благодарности им не чуждо.
   - Да мне все равно, - ляпнул я. - Как будто это что-то значит; пройдут годы, и мое имя будет единственным, что останется после меня.
   - Перестань, - мягко возразила она. - У тебя еще все впереди. ...В управлении тебе назначили довольно большую премию, а также, по моей личной просьбе, оформили твой корабль на твое имя. Отныне это твоя собственность, и к Серебряку он не имеет прямого отношения. Я принесла тебе документы.
   Она улыбнулась, протягивая мне небольшую папку на электронной застежке. Я аккуратно принял, растерявшись. На какое-то мгновение ее руки коснулись моих; теплые, мягкие руки с острыми коготками.
   - Я туда также положила кое-что от нас с Гансом, - добавила Лилит. - Сущая ерунда, конечно, но мы хотели сделать тебе что-нибудь приятное.
   - С-спасибо, - пробормотал я. Демоница поднялась на ноги и хлопнула крыльями.
   - Ну, я пойду, - сказала она негромко. - Еще увидимся, Ю.
   Некоторое время я тупо пялился ей вслед, как будто не понимал, что происходит; ледяная пустота немного отступила. Лишь несколько минут спустя, уже после того, как ее силуэт совсем растаял в перламутровой дымке горизонта, истыканного высокими зданиями, я вспомнил про папку, которую держал в руках.
   Она как-то неловко выскользнула у меня как раз в тот момент, когда я открыл ее, и все ее содержимое разлетелось по поверхности крыши вокруг меня. Я чертыхнулся и принялся собирать какие-то карточки и бланки, увидел белый квадратный листочек, схватил его по инерции и чуть не помял; а потом замер, обнаружив, что с обратной его стороны.
   Старая, двухмерная фотография; совсем юная девушка с длинными кудрявыми волосами, в которые были мило вплетены сиреневые крошечные цветочки, улыбалась мне. У нее были большие глаза неясно-золотистого цвета и мягкие пухлые губы.
   Опомнившись, я резким движением сунул карточку во внутренний карман плаща и для пущей верности прижал; лишь потом мне подумалось, что я сейчас выглядел, как пятнадцатилетний мальчишка.
   Она прекрасно знала. Быть может, с того самого первого момента, когда я увидел ее в коридорах Арсениума и принял за лаборантку. Я стиснул зубы; Лилит все знала обо мне, все мои желания и порывы, это она придумала лучшую награду для меня в виде Белиала, она...
   Она подарила мне свою фотографию, зная, что я часто буду смотреть на бездушный кусок фотографической бумаги, мечтая о...
   ***
   Он сидел на стуле, вытянув длинные мощные лапы, и рассматривал меня своими кошачьими глазами.
   Я делал вид, что в упор этого не замечаю, и увлеченно наблюдал за завитками дыма, поднимавшимися от моей сигареты.
   - Канда, это чистой воды безумие.
   - Я знаю, - беззаботно согласился я.
   - Да Джокер никогда на это не согласится.
   - Спорим, согласится.
   - Канда! Ты совершенно забываешься. У С'драсса это расценивается как чистой воды оскорбление, и мне кажется, что она не сделает скидки на твою принадлежность к иной расе на этот раз.
   Я потушил окурок и наконец посмотрел на Шамису. Взгляд сану был полон укоризны, хотя я знал, что на самом деле он не так-то уж и против.
   - Ты хотя бы узнай, будет ли она в это время на месте, - буркнул наконец тот, явственно сдавшись. - Насколько я в курсе, они сейчас чрезвычайно заняты проектом Ольсена.
   - Да, я тоже знаю об этом, - кивнул я. - Я думаю, узнать расписание профессора не так уж и сложно, это не такая великая тайна.
   - Не забывай, что при этом она может податься в тот же "Пьяный Дракон" или вообще быть, м-м, например, на свидании, - ухмыльнулся Шамису. Я поморщился.
   - Не подначивай меня, это все равно не так.
   - Наивный мальчишка. Сколько я тебя знаю, Канда, вечно ты валяешь дурака.
   - Уж какой есть, - спокойно ответил я. - Я просто подумал, что мне надо один раз решиться и сразу получить четкий ответ, а не нервничать всякий раз, когда она оказывается рядом.
   - Ты же сам говорил, она обо всем знает. И пока что не изъявила никакого желания более близких отношений; этого ответа тебе недостаточно?
   - Нет, - фыркнул я.
   - Нет, - донесся от раскрытого окна знакомый голос. Шамису резко обернулся, громко выругавшись; кажется, этим вечером моя холостяцкая берлога в жилом районе Шангри-Ден превратилась в штаб-квартиру заговорщиков. На подоконнике уселся С'драсса.
   - Чего это нет, капитан? - удивился сану. - И слушай, ты всегда так внезапно вваливаешься к этому джакосто домой?
   - Всегда, - буркнул я. Джокер с невинным видом пожал плечами.
   - Ну, окно было так заманчиво открыто. Нет, поведение Лилит - это не ответ, Шамису.
   - Слушай, что он говорит, мохнатый. Как-никак она - женщина его расы.
   - А женщины моей расы всегда ждут, когда мужчина первым сделает шаг, - добавил спокойно Джокер. - Так что ты задумал, сын мой?
   - Пробраться к ней домой, - сказал я честно. - Я готов взломать замок на ее двери и получить потом на орехи, но я по крайней мере успею задать свой вопрос.
   - Ага, - протянул Граэль. - И тебе наверняка требуется моя помощь, летать-то ты не умеешь.
   - Именно так.
   - Джокер, ты ведь откажешься помогать этому идиоту, правда? - с надеждой в голосе спросил Шамису.
   - Конечно, нет! - заорал тот, размахивая всеми шестью конечностями. В результате чуть не свалился обратно за окно. - Да это поступок, достойный любого демона! Еще не каждый С'драсса рискнет вот так вот завалиться на личную территорию своей возлюбленной. Я думаю, Лилл оценит.
   - Капитан, - задумчиво произнес я, разглядывая его широкую фигуру. - Ты же не так давно говорил мне о том, что не веришь в благоприятный исход событий.
   - Не верю, - моментально отреагировал Джокер. - Но мне нравится, что Канда не хочет сдаваться.
   - Я прочитал книгу писателя, которого мне порекомендовал Ольсен, - скромно признался я. - В этой книге были описаны взаимоотношения С'драсса с существом иной расы, и исход был, в общем-то, не самым плохим.
   - Ольсен, Ольсен, - пробормотал Граэль. - Эти его долбаные эксперименты. Несколько дней назад со склада Шангри-Ден им был доставлен детеныш скалдая, так что я подозреваю, что этот гад в очередной раз измывается над животными.
   - А что он пытается на этот раз доказать? - поинтересовался Шамису.
   - Существование бога, ни больше и ни меньше, - расхохотался Джокер. - Вернее, его отсутствие, если уж совсем точно. Как мне рассказывала Лилит, один из его студентов как-то раз на лекции задал ему подобный вопрос. Ольсена это невероятно зацепило, и вот уже больше полугода он исследует вероятность существования иных вселенных и высших существ.
   - Так ведь это принципиально недоказуемо, - фыркнул сану.
   - Ну это же Ольсен, - напомнил я со смехом. - Он вечно пытается доказать недоказуемое и открыть несуществующее.
   - На самом деле, подобное упрямство мне всегда импонировало, - задумчиво заявил С'драсса, - но как же меня бесит все остальное!..
   ***
   В этой части Арсениума я еще никогда не был; Джокер шел уверенно, будто прекрасно знал дорогу. Нас окутал сумрачный вечер, часы показывали девять, и на улицах было полно самого разношерстного народа. У меня складывалось впечатление, будто я нахожусь в древнем торговом городе, где издавна уживались самые разные существа.
   Наконец Джокер остановился и потряс крыльями.
   - Ну что, полетели, - сказал он. - Набрасывай свое заклинание.
   Я вытянул обе руки вперед и негромко пробормотал заученные слова; практически сразу же что-то неприятно отдалось в солнечном сплетении, резко потемнело в глазах. Граэль невнятно чертыхнулся, подхватывая меня уже в полете.
   - Проклятые маги, - буркнул он неразборчиво. - Короче, так, хвостатый. Я доставлю тебя до ее крылечка, как верный шаттл, но после этого еще некоторое время на всякий случай поторчу снизу - мало ли, вдруг она вышвырнет тебя прямо с порога, - расхохотался он.
   Я ничего на это не ответил, лишь сосредоточенно кивнул. Держать заклинание было достаточно трудно.
   Наконец ноги мои нашли более или менее твердую опору, и Джокер отпустил меня; я практически сразу же прильнул к терминалу, занявшись привычной работой.
   Если честно, такое со мной было впервые в жизни; я применял свои навыки, полученные за несколько лет жизни среди всякого сброда, для того, чтобы проникнуть в дом любимой женщины.
   Терминал долго не сопротивлялся, и вскоре я уже, растерянный, стоял в темном холле. Дом Маршеры был окутан темнотой, будто там все-таки никого не было.
   Все еще надеясь, что я не прогадал и она дома, я осторожно прошел по длинному узкому коридору и вскоре оказался в небольшой комнате, обставленной в типичном стиле С'драсса.
   Никого.
   Я принюхался; здесь было очень сложно разобрать, все вокруг меня пахло ею, приводя меня в почти счастливое замешательство, но все-таки под конец мне стало понятно, что Лилит действительно нет дома.
   Я почувствовал себя идиотом.
   Потом внимание мое привлекла какая-то карточка, лежавшая на столе. Прежде чем я успел сообразить, что это уже несколько неприлично, я подошел к столу и заглянул в нее.
   Тонкие светящиеся линии сплетались в неровные мелкие буквы. Сердце мое громко стукнуло и провалилось в пустоту.
   20.00 по галактическому времени. В 21.30 эксперимент в лаборатории Ольсена. Если я никогда не вернусь, передайте моей сестре, что глупая Лилит погибла ради одного из самых близких своих существ.
   ***
   Не помня себя, я вывалился наружу и заорал:
   - Джокер!
   С'драсса, на мое счастье, практически сразу же вынырнул откуда-то снизу.
   - В Орриум, быстро! - крикнул я, прыгая в воздух; Граэль грязно выругался на такари, но все-таки подхватил меня.
   - Какая муха тебя укусила? - спросил он. Я молчал, чувствуя, что меня трясет.
   - Неважно, надо как можно быстрее! У нас всего полчаса!
   Кажется, он понял, что лучше меня не спрашивать; объяснить я все равно был не в состоянии. Мы опустились на небольшую площадку на крыше одного из домов, и я, не слушая предупреждающих воплей киборга-охранника, плюхнулся на сиденье стоявшего там спидера последней, навороченной модели. Джокер едва успел ухватиться за меня, как мы сорвались с места.
   Последующие несколько минут превратились в сплошную свистопляску; меня колотило, и все, о чем я мог думать, было время.
   Проклятое время, которое никак не может остановиться, неумолимая тварь, из-за которой...
   Мне не хотелось думать об этом.
   - Пригнись! - заорал я Джокеру, и спидер с оглушающим звоном выбил аэрогель из широкого окна одного из холлов Орриума. Мы перевернулись несколько раз; стоило спидеру обрести более или менее шаткое равновесие, как я соскочил с него и понесся по эскалатору, ехавшему вниз. Слишком медленно, слишком. Граэль отстал, он что-то орал мне вслед, но я уже не слушал его.
   Наитие вело меня. Я ни разу не был в этих хитросплетениях холодных, поблескивающих аэрогелем коридоров, но я чуял, что она где-то совсем близко, и я практически летел; так быстро, кажется, я еще никогда не бегал.
   Поворот, еще один. Спуск на этаж. Раскрытая настежь дверь отлетает в сторону с грохотом; некогда. Чьи-то крики, но мне все равно.
   Лилит.
   Она обернулась, стоя на узкой белой ступеньке лестницы, ведущей в лабораторию.
   - Лилл! - закричал я, не помня себя, и поймал ее за тонкие плечи. Ступенька делала ее выше, но она все равно была меньше меня на полголовы.
   - Ю, - удивленно произнесла демоница, и ее ладони уперлись в мою нервно вздымающуюся грудь.
   - Лилл, зачем? Зачем?! Тебе настолько дорог Ольсен?!
   - Ольсен - мой друг, - был тихий ответ; кажется, она уже поняла.
   - Это все равно не повод, - задыхаясь, выкрикнул я в ее узкое лицо. - Не повод убивать себя!
   - Бедный Ю, - сказала Лилит с грустной улыбкой. - Ты до сих пор не знаешь этого, верно?.. Мы с тобой обречены. Нам обоим осталось жить не больше пары лет.
   - ...Тем более! Зачем ты так спешишь выкинуть эти годы, Лилл? ...Лилл, - почти простонал я, стиснув ее со всей силы. Тонкое тельце в моих руках; я уже не соображал, как это может выглядеть, мне жизненно важно было держать ее, и я держал. - Я так сильно люблю тебя, Лилит...
   В ее золотистых глазах неумолимо тонули чаинки.
   - Я знаю, - прошептала она, вцепившись в мой плащ. - Глупышка.
   Дыхание ушло от меня, опору выбили из-под ног, и некоторое время я судорожно пытался дышать, но никак не получалось.
   ...Я не успел; теплые губы отстранились от моих, и она легко выскользнула из моих рук. Я все еще стоял, ошеломленно глядя перед собой, и опомнился лишь тогда, когда хлопнула дверь.
   - Лилит!
   Закрыто. На аэрогелевой прозрачной поверхности высветилась равнодушная надпись: "Проводится опыт".
   Я мог видеть.
   Я мог видеть, как ее тоненькая фигурка скользнула вниз, к освещенному теплым светом стулу, на который она и опустилась, такая крошка, аккуратно подобрав ноги, сложив руки на коленях и закрыв глаза.
   Она улыбалась.
   - Лилит! Лилит, Лилит!..
   Все было бесполезно; ничто не могло открыть эту дверь для меня. Я молотил в нее кулаками, я кричал, но эксперимент продолжался.
   Ее маленький силуэт растаял, не оставив и следа; в этот момент уже знакомая пустота с необыкновенной силой схватила меня своими скользкими холодными лапами, и я провалился в милосердную тьму.
   ***
   - Тебе нельзя так сильно нервничать.
   Все расплывалось. Я медленно открыл глаза, еще не понимая, что происходит и где я; наконец мир более или менее пришел в норму, и я обнаружил, что лежу на короткой кушетке в небольшой белой комнате.
   Напротив кушетки возвышался стол, возле которого и стоял говоривший. Профессор Свиборг, узнал я. Он стоял ко мне спиной, занятый какими-то пузырьками; длинные серебристые волосы плавно стекали по его плечам.
   - Твой организм чрезвычайно изношен взаимодействием с астенцией, - спокойно добавил профессор. - Не забывай об этом. Если ты не будешь осторожен, рано или поздно у тебя может отказать сердце или другой важный орган. Я уже отправил в управление Шангри-Ден уведомление о том, что тебя сейчас лучше не трогать.
   Я молча лежал и смотрел в потолок. Во рту была странная горечь.
   - Эксперимент профессора Ольсена завершился удачно, - произнес Свиборг, аккуратно переливая содержимое из одного флакона в другой. - Профессор Маршера жива, и ее организм функционирует.
   Сердце гулко стукнуло и замерло.
   - Я могу ее увидеть? - хрипло сказал я, не узнав собственного голоса.
   - Боюсь, что нет.
   - Почему?
   - Сейчас она находится в одной из лабораторий Граниума, - был ледяной ответ. - Мы предполагаем, что идет процесс восстановления. Нельзя беспокоить ее.
   Я вздохнул, уже понимая, что мне не понравилось объяснение Свиборга, но еще не в состоянии осознать, чем именно.
   - В ближайшем будущем, - продолжал Свиборг, - мы с профессором Маджентисом из Левариума планируем заняться изучением твоей проблемы. Если исследования будут удачными, мы спасем тебе жизнь. Пока даже не думай куда-либо уезжать из НИИ.
   Я промолчал.
   - Эту ночь проведешь в Граниуме, - добавил профессор и наконец обернулся. - Необходимо провести процедуры, чтобы поддержать твой истощенный организм.
   - Хорошо, - безразлично ответил я.
   ***
   Тяжелый мрак окутал палату, в которой я находился, и я опять почувствовал себя непривычно маленьким и брошенным. Я знал, что меня накачали какими-то препаратами, но это не волновало меня. Я лежал и смотрел перед собой, ничего не видя; в голове билась только одна призрачная мысль.
   Лилит.
   Она любила меня.
   Всегда меня любила, с первой нашей встречи в Арсениуме.
   Она не могла не знать, что наши отношения будут нонсенсом; она не могла не знать, что подобный союз никогда не приведет к созданию полноценной семьи, мысли о которой - закономерное явление для любого гуманоида, обладающего инстинктом сохранения рода.
   Но...
   Мне казалось, что я все еще чувствую ее теплые губы на своих.
   Это почти что больно обжигало.
   Сколько я так провалялся, я не знаю; быть может, час или два, может, вечность. Наконец решение пришло ко мне, и я поднялся с постели, обрывая приклеенные ко мне проводки.
   Когда машина, отвечавшая за мое состояние, замигала красным, я с размаху впечатал в ее дисплей кулак; раздался хруст и скрежет, и все погасло.
   Пустынные коридоры Граниума встретили меня неприветливыми холодными огнями.
   Я все еще мог чувствовать присутствие чужих существ; в основном, впрочем, они находились в комнатах, так что я шел, никем не замеченный, пока не забрался в уже знакомое мне место.
   Почему мне надо было идти именно сюда, я не знал. Самые мрачные застенки Граниума, лаборатории, в которых проводились незаконные эксперименты. Я брел по длинному коридору, будто сомнамбула, ища уже знакомое ощущение.
   И не находил.
   Но в одной комнате пахло Лилит; я почуял этот запах всем своим существом и ломанулся туда, как ненормальный.
   Вынести дверь было делом пары секунд, и я замер, оказавшись в темном помещении.
   Под моими ногами лежал пушистый ковер, усыпанный подушками. Это было совсем не похоже на привычный Граниум; тяжелые гардины свисали со стен, в воздухе веяло неуловимым ароматом фиалок, а посреди всего этого демонского убранства была кровать.
   Низкая, какие обычно стоят дома у С'драсса, кровать; что-то крошечное навзничь лежало на ней, и я почувствовал, как опора уходит из-под ног.
   Уже в тот момент я знал, что хотя это существо выглядело как Лилит, это была не Лилит.
   Я медленно подошел к этому и склонился.
   Такие родные черты лица, крупный веснушчатый нос, широко распахнутые глаза нежного оттенка. Существо это было живым; оно функционировало, как живое. Когда я осторожно коснулся его щеки пальцами, оно моргнуло.
   - Лилит, - прошептал я хрипло. - Ты не Лилит.
   Ответа не последовало.
   Не в силах больше смотреть на это лицо, я машинально взял подушку и накрыл его ей.
   Оно завозилось, подняло руку и взяло меня за запястье. Но я был сильнее; я продолжал держать, пока рука безвольно не упала обратно на одеяло.
   Так и не решившись взглянуть на нее еще раз, я поднялся и вышел из комнаты, чувствуя, что внутри меня глыба льда.
   ***
   В темном отсеке никого не было; я поправил плащ, небрежно свисавший с моих плеч, и был уже готов нырнуть в раскрытый пастью люк корабля.
   Но в это мгновение что-то поколебалось, и я обернулся.
   За моей спиной стоял С'драсса. Он был в своем первичном облике и сложил мощные руки на груди, глядя на меня тяжелым непонятным взглядом.
   - У тебя есть еще с полчаса, прежде чем они обнаружат тело, - вдруг сказал он севшим голосом.
   Я промолчал, по-прежнему стоя возле люка.
   - Куда ты теперь?
   - Еще не знаю, - ответил я хрипло. - Мне все равно. ...Ты слышал легенду о тэнгу, Левиафан?
   - Слышал, - буркнул он. Я скинул со своих плеч тяжелый плащ.
   - Говорят, тэнгу умеют летать, потому что они легче воздуха.
   - Говорят, - мрачно согласился капитан.
   - Я попробую, - отозвался я, подбрасывая плащ; он был похож на черную птицу, и прежде чем он упал на поверхность пола, я щелкнул пальцами. Плотная ткань вспыхнула.
   На пол упал лишь маленький обгорелый листочек.
   Сквозь пятна ожогов на меня смотрела Лилит, улыбаясь.
   Я отвернулся и шагнул в темноту внутренностей Белиала.
   Джокер, кажется, все еще стоял в ангаре, когда я вылетел наружу. Корабль слушался меня отменно. Из сумки высунулся бук, до того притихший, и забрался на переднюю панель; я потрепал его, совсем как животное.
   Охотника Шангри-Ден никто задерживать и не думал, и я спокойно вылетел в открытый космос.
   Усевшись в кресло навигатора, я пробежался пальцами по клавиатуре; Аскламату послушно высветил передо мной карту исследованных областей вселенной.
   Подумав, я ткнул в короткое звучное словечко: Каэли. Экран предупреждающе замигал красным. Я проигнорировал все и задал курс полета.
   Ясные звезды за иллюминаторами Белиала потухли, и я безвольно откинулся в кресле. Полная тишина окутала помещение корабля; я сидел, закрыв глаза, и ни о чем не думал.
   Я сломался.
   Эпилог
   - Ты уверен?
   - Более чем, Тора, - потерянным голосом сказал я. - Более чем.
   - А что говорит Тельвин?
   - Тельвин прискорбно молчит.
   - Ну, ну. Быть может, еще не все потеряно, - произнесла Винг-Т'а.
   Я сидел рядом с ней, раскачиваясь из стороны в сторону, и отсутствующим взглядом смотрел в пустоту. Тора неловко пыталась утешить меня; только я-то знал правду, как никто другой.
   Расчеты мои не оправдались, и астенция была не в состоянии действительно вернуть прошлое; все, что она могла, это бездумно собрать из разлетевшихся в небытие частичек образ того прошлого.
   - Как она?
   - Выполняет функции живого существа, - горько выплюнул я. - Сидит, ходит, ест. Издает звуки. Но она не разговаривает, Тора. И нет никаких признаков того, что она сохранила память... той, прежней Лилит.
   Ее теплая ладонь мягко легла на мое плечо; это подействовало на меня, будто спущенный курок, и я неожиданно для нее рухнул на ее колени.
   - Тора, - беззвучно произнес я, дрожа всем телом, - Тора, я только что уничтожил самое близкое мне существо.
   Мягкие руки принялись гладить меня по голове; скорее всего, Тора просто знала, что на людей это действует успокаивающе, но в тот момент мне до этого не было дела. Мне было слишком плохо.
   - Не переживай, Ганс, - сказала она. - В следующий раз ты учтешь все свои ошибки, и твой эксперимент удастся.
   Что-то оборвалось.
   Все-таки Тора, подумал я мрачно, никогда не будет в состоянии правильно оценить эмоциональное состояние существа; на то она и Тора.
   Я поднялся, ощущая себя разбитым и уничтоженным, и глухо сказал ей:
   - Пойду напьюсь.
   ***
   "Пьяный Дракон" проглотил меня, и я безвольной тряпкой плюхнулся за первый попавшийся свободный столик.
   - Что угодно, - пробормотал я подлетевшему вику. - Главное, побольше.
   Вик недоуменно пискнул и улетел. Я остался полулежать на столе, рассеянно глядя на сцену.
   Какие-то патлатые музыканты бесновались там; очередным болезненным уколом стало напоминание о том, что Лилит всегда любила эту дикую, чуждую для человеческого уха музыку. В общем-то, ничего в этой группе не было удивительного, обычные лаборанты, которые в темное время суток устраивают репетиции в пустующих звукоизолированных лабораториях, но мое внимание зачем-то привлек барабанщик.
   Он был высоким и худощавым, насколько это было возможно разглядеть из-за установки; жесткие черные волосы его торчали ежиком с одной стороны, как-то странно и неровно, с другой были длинными и свисали до середины голой груди. Он, кажется, был джакосто, или так я подумал. Его острое лицо напомнило мне кого-то, но кого - вспомнить я так и не смог, уши были обильно утыканы металлом, и поблескивала какая-то железячка в его нижней губе.
   Но не его внешность была самым примечательным фактом, это точно. Мне бросилась в глаза умопомрачительная скорость, с которой он долбил по своей установке; настолько умопомрачительная, что я не мог разглядеть его рук, летавших через тарелки к рабочему барабану.
   - Так и знала, что найду тебя здесь, - услышал я голос Ченг где-то сверху. Как раз в этот момент был доставлен мой заказ; оэрба спокойно взяла оттуда одну бутылку и открыла ее.
   Я рассеянно смотрел, как она пьет прямо из горлышка.
   - Ты доигрался, верно? - хмыкнула Ченг.
   Я промолчал, чувствуя, что ее слова только сильнее хлещут по открытой ране.
   - ...Ладно, не будем об этом. Я пришла, чтобы попрощаться, Ганс.
   - В смысле? - отупело спросил я.
   - Я ухожу из Серебряка, - пояснила она спокойно. - Больше мне тут нечего делать; к тому же, надо присмотреть за Джокером, чтобы ничего не напортачил и не загремел опять в каталажку.
   - А?..
   - Левиафан Граэль, - терпеливым тоном сказала мне Ченг, - не далее, чем сегодня утром подал заявление об отставке. Вместе с ним ухожу и я. Скорее всего, мы пойдем в имперскую армию; что еще делать старым наемникам, которые только и умеют, что драться. Будем воспитывать зеленых новобранцев.
   Я смотрел перед собой, и до меня понемногу доходил смысл сказанного ею.
   Порвалась единственная ниточка, которая удерживала Граэля на месте, по-настоящему, и он уходил отсюда, потеряв интерес.
   Вместе с ним уходила и Ченг, всегда любившая его.
   - Ну, я пойду, - беспечно и так жестоко произнесла она. - Всего доброго, Ганс. Может, когда-нибудь еще и увидимся.
   Я смотрел, как она скользит между столиками, смотрел. Наконец она скрылась; тогда я в порыве схватил бутылку и одним махом опрокинул в себя добрую половину ее содержимого.
   - Ого, - я чуть не подавился. - Не ожидал, что вы так умеете, профессор.
   Возле моего столика стоял рыжий джакосто. Видимо, этим вечером все они решили поиздеваться надо мной и заявиться в "Пьяный Дракон", мрачно подумал я.
   - Не возражаете, если я присяду?
   - Нет, - буркнул я. - А что вы здесь делаете, профессор Солтаро? Я ни разу вас здесь не видел.
   - Ха, а вы тут завсегдатай, верно? Ну, что думаете о тех ребятах, что на сцене?
   - Я плохо разбираюсь в такой музыке, - ответил я мрачно.
   - А как вам их барабанщик?
   - Э, барабанщик?.. Ну, он очень ровно стучит...
   - Ровно и быстро, верно? ...Говорят, когда их слышишь, но не видишь, у любого мало-мальски разбирающегося в музыке слушателя складывается твердая убежденность, что это драм-машина, а не живой ударник, - с непонятной мне гордостью заявил Солтаро.
   - Да?.. - промямлил я. Меня совершенно не волновал ни этот барабанщик, ни сам рыжий, но просто послать его было бы невежливо. Да и мне, на самом деле, было все равно. Хотя бы он отвлекал меня от более мрачных мыслей.
   - К слову сказать, сам я никогда не увлекался тяжелой музыкой, - добавил джакосто уж совсем с торжествующим видом. - Я к чему все это говорю, профессор. Я подумал, что вам это будет небезразлично; я наконец получил ощутимые результаты в своем проекте по имитированию живого разума.
   - Правда?..
   - Посмотрите на этого парня. На самом деле это машина.
   Я удивленно промолчал, уставившись на черноволосого барабанщика.
   - Это ваш киборг? - наконец спросил я.
   - Хм, я боюсь, что уже не могу про него сказать "мой киборг", - фыркнул программист. - Да, я создал его, если вас это интересует. Но он редко слушается меня. Он сам придумал себе кличку, какую я бы ему уж точно не дал; он называет себя Трупоедом. Я по-прежнему собираю по нему статистику, поскольку это нужно для моего проекта, но уже исключительно с его согласия.
   - Вы хотите сказать, и играет он... - до меня начало медленно доходить.
   - Все верно, профессор! Группу собрал именно он, и он пишет музыку для нее. Хотя, мягко говоря, его музыка не в моем вкусе, я не могу не проявлять искреннее любопытство к ней, - довольно сообщил Солтаро. - ...Также я хотел бы вас поблагодарить.
   - Меня? - спросил я растерянно. - За что? Я не участвовал в вашем проекте.
   - Тем не менее, ваши замечания были в высшей степени полезны для него, - рассмеялся джакосто. - Главный принцип, которым я руководствовался, создавая Трупоеда - принцип случайного элемента. С точки зрения высшей кибернетики и роботостроения, Трупоед - сломанная машина. В его сознании с определенной частотой происходят сбои, которые предсказать не может никто; сбои не запрограммированные, а вызываемые аппаратными особенностями его строения.
   Я рассмеялся в ответ. Киборг продолжал неистово колотить по ударной установке; обычная музыка, пусть и своеобразная, совершенно во вкусе С'драсса, один из которых был гитаристом и терзал когтями струны электрической гитары.
   - И что вы планируете делать теперь, профессор Солтаро? - полюбопытствовал я. - Соберете еще одного такого?
   - Точно такой же не получится, - усмехнулся рыжий джакосто, теребя железки-клыки в нижней губе. - Даже если я буду собирать по таким же схемам. Быть может, я соберу ему подружку, еще не знаю. ...В любом случае, как бы они не подрались, - расхохотался он.
   Холл пивнушки содрогался от мощных волн жестокой музыки; особенно напившиеся личности столпились возле сцены и принялись мотать головами и иными конечностями. Я сидел и невидящим взглядом смотрел на киборга-музыканта, чувствуя внутри ледяную пустоту, слегка присыпанную пеплом.
   15.09.2010
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"