Аннотация:
Иллюзия, всего лишь иллюзия, когда растянешься в мягком кресле, приятно вытянув усталые ноги и в странном трансе, уставишься на дымящийся, на столе крепкий чай. Это состояние постепенно перейдет в привычную эйфорию и тебе покажется, что все тело словно погружается в теплый и мягкий парафин покоя. И ни механический голос дикторши программы новостей, ни редкие взрывы хохота, раздающиеся со стороны не успевшей устать веселой компании и даже ни гул работающих совсем недалеко реактивных двигателей не может вырвать тебя из этого приятного состояния. Иллюзия покоя, которая, наверное, бывает у маленького, еще не успевшего удавится собственной растительностью пруда. Иллюзия, что вспугнутой уткой быстро исчезнет, когда к нему подбежит веселая стайка мальчишек и самый ловкий из них запустит в самый центр камешек. Всплеск и по разбуженной воде побегут круги, догоняя друг друга и вскоре весь пруд оживет вспугнутый странной тревогой. Теряя контроль за четкостью мыслей почувствуешь что-то, ловкими пальцами хирурга проникло в твою идиллию и тянет тебя назад, словно букашку, неосторожно попавшую в смолу. Перед открытыми глазами тот же стакан с уже остывшим чаем, и из окна привычно виднеются верхушки молодых пихт. Но каким то третьим чувством ты почувствуешь перемену в окружающем тебя мире. Тревога холодной волной подкатит к груди и ты поймешь что камнем, попавшим в твой пруд была ТИШИНА. Тишина которая холодным потоком вливалась в комнату через открытое окно, уже своим ледяным покрывалом укутавшая всех находившихся, и холодными пальцами задушившая вырывавшийся смех. Встанешь и осторожно, боясь нарушить ее главный закон подойдешь к кучке ставших похожими друг на друга из-за белизны лиц, людей. Чья-то рука тихо хлопнет по плечу и сильно его сожмет сильными пальцами, словно человек ищущий поддержки в темном туннеле. Кто-то громко выругается, бросая вызов тишине, и она плавно откатит, словно волна от этой небольшой группы людей. Знакомый голос хрипло прочитает имена и фамилии, которые теперь словно сироты останутся на бумаге, чтобы потом быть выбитыми на камне всегда пахнувшим перегаром мастером. И снова тишина, будто удав тихо подползет и сожмет всех своими сильными кольцами. Все замолчат, рассевшись, где попало, каждый погруженный в свои мысли и в этой странной отчужденности почувствуешь странную близость. Близость, несмотря на порой грандиозные расстояния. Близость душ, теперь уже просто людей, без знаков отличия, званий, возраста, нравов и всего того, чем награждает суета называемая жизнью. Сейчас, будто только ее, заметив, стоят у края БЕЗДНЫ, просто люди, нагие в своем первостепенном создании и на мгновение, словно под влиянием дуновения из этой пропасти, почувствовав ее реальность, застывают пораженные внезапным исчезновением того, что казалось, принадлежит им навеки. Просто создания наделенные ЖИЗНЬЮ с трепетом теперь осознавая, что бездна называемая Смертью всегда была рядом. Что она сидела у изголовья, когда все смеялись, вкрадчиво прислушивалась к разговорам во время брифинга и забавлялась. Забавлялась, когда, визжа и хохоча, летела, следом уцепившись за серебреный край стабилизатора. Забавлялась, мигая сигнальной лампой индикатора давления компрессора, высвечивая аварийный показатель гидравлики и проносясь рядом большой стаей перелетных птиц. Потом, словно азартный игрок, бросивший кости, с затаенным дыханием выбирала, чтобы тихо увести, часом назад острившего по поводу, чьих то любовных похождений под, всеобщий хохот и озорно моргнувшего тебе на прощание человека. И теперь наслаждаясь вернувшимся к ней величием, плавно витала среди накуренного воздуха комнаты. Почувствовав ее мерзкий запах быстро встанешь и назло тишине, скрипя каучуком ботинок по кафелю и хлопнув дверью, выйдешь на воздух, который живительным потоком ворвется в легкие и отгонит подступивший к горлу противный ком. Ветер, старый и вечно молодой баловень неба, шутя, сбросит пилотку и, заигрывая потреплет по волосам и потом обиженным ребенком отбежит награжденный незаслуженным ругательством. Поднимешь взгляд в небо, и оно замолчит, не ответит, заслоняясь серым покрывалом туч. Молодой шофер микроавтобуса, будет терпеливо ждать пока оставшиеся, привычные два места возле левого окна заполнятся и, услышав тихое "поехали" непонимающе уставится в осунувшиеся лица. Потом, как часто бывает, пустота и молчание объяснят ему все и что-то тихо пробубнив себе под нос, он тронется, продолжая по привычке краем глаза следить за выходом из маленького здания. А квартира примет тебя как всегда успокаивающим уютом и запахом, невольно заставив подумать что где-то такая же комната не проснется звуком открываемого замка и поутру оставленные под кроватью удобные тапочки, так и останутся там лежать пока их не выбросит новый владелец квартиры. Пискнет отключенный телефон и откинувшись на кровать затянешься зажженной сигаретой, прислушиваясь к ее тихому треску слышному в тишине. Дым извиваясь, словно змея под звуки флейты факира плавно уйдет к потолку и слегка заклубится проходя рядом с цветной распечаткой фотографии на бумаге, которая висит на стене прилепленная кусками смешно торчащей по углам куском изо ленты. Нечеткие из-за качества принтера, но знакомые лица будто все разом смотрят на тебя улыбаются и застывшие на бумаге ставят друг другу рожки. Глупая мысль ворвется в голову и рука, протянувшись, сорвет со стены лист бумаги с оставшимися на ней образами. Щелкнет зажигалка, и пламя озаряя лицо одно за другим постепенно сожрет их, как маленькая копия того что сделало это в реальности там, где-то в 30 километрах у подножия холма со странным названием. Уже ненужная сигарета погаснет в пепельнице, рядом с тлеющим куском пепла. Ночь тихо войдет в комнату пока не исчезнут привычная тумбочка и свешавшийся о спинку стула комбинезон. И ты тоже тихо растворишься в ней вместе с мерным тиканьем часов. Ненавистный будильник завопит, гигантским мечом врубаясь в сон и замолчит, почувствовав прикосновение хозяина. Набивая зеленую утробу рюкзака, вспомнишь про одолженные днем раньше, летные перчатки и еще сонной рукой поднимешь трубку телефона. Но тишина, словно сильной оплеухой напомнит тебе все, заставив тебя сесть на край столика зажав в руке уже ненужный аппарат. Так и будешь сидеть пока шум подъехавшей машины и протяжный полный тревоги сигнал не вырвет тебя из когтей ставших словно чужими мыслей, которые все же не уберутся прочь, а только усядутся чуть подальше в голове чтобы потом сворой нахлынуть, растерзать сознание и навсегда остаться в тебе каждый раз напоминая о себе новой зажженной сигаретой. Звук мотора, мерцающие из-за деревьев огни полосы и еще до конца не погибший сон, успокоят и убаюкают за те 20 минут которые тебе отпущены. И выйдя из машины, по привычке кинешь взгляд в матовое в небо и на висящий в утреннем безмолвии виндсок. И уставший мозг, сделает этот спокойный короткий отрезок времени действительностью и ты даже улыбнешься когда общий любимец терриер с радостью налетевший на тебя, кувыркнется через голову и смешно задрыгает лапами прося игры. Но вчерашнее чувство снова сожмет горло, когда возьмешь свой шлем с привычного места и краем глаза заметишь что соседняя ячейка пуста и, стараясь не замечать этого рассеянно проверишь карманы в поисках перчаток. Знакомая фигура одевавшаяся без привычных шуток в адрес механиков, заметит твое чертыханье и, не сказав ни слова протянет тебе пару пахнувших принадлежавшим только им запахом кожи и синтетики перчаток из номекса. Это странное дежавю наполнит тебя необъяснимой тревогой и, спрятав их в нагрудном кармане рассмеешься нездоровым смехом и, хлопнув удивленного этим друга по плечу выйдешь через знакомую дверь, почти ощущая как с нагрудного кармана разливается по всему телу вязкое и холодное чувство. И мысли до этого выжидавшие лавиной хлынут, ломая все преграды логики, подстрекая к бунту тело. Тело которое откажется повиноваться, заметив знакомый силуэт с заостренными назад крыльями и куполообразной кабиной блистающей в первых лучах солнца. И нужно будет плотнее прижать к лицу кислородную маску, скрывая дрожь в пальцах и беззаботно моргнуть помогавшему пристегнутся в кабине механику, чтобы не выдать бушующий где-то в глубине ураган. Непослушные пальцы норовят соскочить с рычага, мурлыкающе опускавшего стекло кабины. Тело сожмется как пружина, чувствуя себя накрытым этим колпаком и в бешенстве погонит быстрее кровь, которая ударами молота постарается сломить стены последней крепости воли. Но пока побежденные пальцы сперва неловко а затем все увереннее побегут, щелкая тумблерами, выполняя хорошо знакомую им работу. Раздастся протяжный свист, затем грохот ,словно от удара грома и ненужные мысли-предатели разбегутся как дворовые кошки завидев прохожего. Этот мощный гул, ворвется в сознание и оттуда словно целебный эликсир разбежится по каждой клетке непокорного тела. Все что до сих пор невидимым паразитом приютилось в твоей душе, сорвется и будто проглоченное огромным ртом входа компрессора, сожженным и уже никому ненужным потоком улетит из сопла куда-то назад. И облегченный, с сердцем бьющимся как во время любви, разбежишься на полосе и уйдешь в небо, словно радостный ребенок навстречу матери. И небо примет тебя в свои объятия и успокоит укачав на руках турбулентности. Развернешься, поменяв небо и землю местами, и опьяненный этим ответишь шуткой на ворвавшийся в шлем в вперемежку со статиком усталый голос человека с КП.И, не обращая внимания на серую массу заполнившую горизонт, потянешься к нему словно в детстве за заветным яблоком на высокой ветке и улыбнешься когда перегрузка вдавит в кресло невидимкой сев на грудь и охватив шею сильными руками. Прорезав серую массу стреловидным крылом и оставив ей всего лишь длинные полосы инверсионного следа зажмуришься, и опустишь забрало когда яркое солнце встретит тебя над белой равниной, словно сделанной из пуха. Там остановится время, движение и на мгновение перенесешься в другой мир, в мир где все кажущееся ценным на земле потеряет смысл, где секунда станет вечностью а вечность секундой и где ты встретишь самого себя. А потом, оставив там чтобы потом опять снова найти часть души, вернешься домой, опять став человеком при касании шасси о бетонку. И спрыгнув с кабины, улыбнешься, протянув назад злополучные перчатки и ни сказав ничего, просто пожмешь руку друга. Вот в этом странном молчании каждый из вас поймет, что не быть вам прежними после всего, чем поделилось с вами небо. И шагая назад к маленькому зданию, с удивлением поймешь, что тишина тебя больше не пугает...
|