То, что мы пересекли границу Аринди, я заметил сразу. Холмы стали выше, облака ниже, признаки жилья растаяли в тумане, а дорога превратилась в невнятную колею. Но спутники считали, что если ехать быстро, то она не обвалится. Настоящие темные маги не могут закончить жизнь, сверзившись в пропасть, и потому этого, разумеется, не случится.
Пропасть со свистом проносилась рядом. Это могло бы меня беспокоить, но не беспокоило.
Машину вел незнакомый маг, и Шеннейр не торопился начинать разговор. Он мог бы поставить заглушающую печать, если бы хотел; но все-таки у темного магистра были иные занятия. Я на всякий случай делал вид, что сплю. Путешествовать с Шеннейром в одной машине было морально тяжело; в прошлый раз он уговорил меня сесть за руль, и мы въехали в реку.
Ни цель, ни причины вылазки в приграничье Шеннейр так и не раскрыл, подняв меня на рассвете и огорошив известием:
- Мы несколько дней будем далеко от цивилизации. Вашему заарну требуется что-то особенное? Маска, защита от солнца, зелья?
Изумление от внезапной внимательности перебило даже вопрос, где он зимой в Хоре видел солнце. Устойчивость к дневному свету у Матиаса была выше, чем у обычного жителя иномирья, защитную маску подарил Норман, и я уже узнал, где находится склад и как получить там хороший плащ-дождевик. О Хоре можно сказать много вещей, но плащ-дождевик - дело решающее. С едой дело было сложнее - человеческую пищу Матиас за еду не считал. Но пробники заарнских зелий тоже прислал Норман, и я с улыбкой припомнил, как Миль заперся с ними на несколько дней в лаборатории, создавая копии, и долго ругался с заарном о вкусовых качествах.
- Вам? - добавил темный после короткого перечисления.
Мне? Мне что-то требуется? Шеннейр помахал ладонью у меня перед лицом, но, если честно, это не слишком помогло.
Сейчас заарн лежал на сиденье и подбрасывал металлический шарик - обычный, не запретное заклятие. Шеннейр протирал тряпочкой боевую цепь, я краем глаза следил за тем, что мелькает за окном - в основном мелькала белая пустота.
Статус Хоры до сих пор оставался туманным. Когда-то она была богатой и процветающей, и за ее рудники и знаменитые мощные источники боролись три страны - Аринди, Ньен и Загорье. За время войны Хора стала чуть менее богатой и уже не особо процветающей, но Аринди победила. А потом оказалось, что магические бои нарушили баланс и заарнские навигаторы сумели вывести врата прямо к этим знаменитым источникам.
Вторжение прокатилось по всему южному берегу, принося опустошение. Когда наша страна очнулась и обнаружила, что отхватила себе огромный бесполезный кусок земли, который требуется защищать и восстанавливать, то быстро выдала предгорьям независимость. Под правлением Аринди Хора пробыла от силы месяца четыре, но в памяти это осталось. Люди так ее и принимают - как наши дальние дикие рубежи
Машина подпрыгнула на ухабе, и Матиас упустил шарик. Шеннейр поймал игрушку в воздухе и кинул обратно.
Основным перевалочным пунктом на севере служило поселение под названием Ель. Ель была большой деревней - в основном это значило, что состояла она из тех же сараев, но сараев было много. Деревянные угрюмые дома вросли в склоны, прячась за ветхие заборы; за время, пока я здесь не был, деревня мало изменилась. Только ограда, когда-то защищавшая поселение, стала еще реже - жители растаскивали ее на доски.
Главным и единственным признаком присутствия магов были широкие улицы, по которым проедет машина. Светлые в свое время еще пытались отстроить Ель и привести ее в порядок, но потом махнули рукой, поняв, что местным это не надо. Темным окружающая разруха тоже была не по душе, но стремление к благоустройству - все снести и отстроить заново - накатывало на них редко. В остальное время они стойко переносили невзгоды.
Центр общественной жизни, как обычно, располагался на главной площади. Здесь уже стояло несколько машин и грузовик пограничной службы, и среди темных разгуливал Михаэль Наро в щегольской шапочке с пером. Пауки гроздьями висели на грузовике, не торопясь пачкать в грязи лапки.
- Пауков мы возьмем с собой на вылазку. Будут охранять лагерь, - пояснил Шеннейр, спрыгивая на землю и на ходу здороваясь со своими.
- Я знаю. Мы тоже брали... в наши экспедиции.
На севере всегда неспокойно - но делить опасный путь с другими светлыми не страшно. Мы прошли все предгорья, и никто не пережил первый месяц войны и резню под Тамариском. Им повезло.
Один из пауков взобрался по стене, зависнув над нашими головами. Шеннейр не оборачиваясь сбил его заклинанием, и вместо того, чтобы прыгнуть на меня сверху, смертокосец подбежал по земле, ткнувшись в колени.
- Ничто так не обесценивает старания, когда ты создаешь разумное оружие, а светлые начинают с ним дружить, - заметил темный магистр.
Теперь у него с этой темой что-то личное.
- Зет-2 мне тоже очень понравился. Спасибо, что вы нас познакомили, - я усилием воли заставил себя не развивать тему. О новых вооружениях гильдии хотелось бы знать, а такими темпами мне Шеннейр больше ничего не покажет.
Насколько я помнил, на ельской главной площади находилась гостиница, где маги ночевали, если хватало храбрости. Перед ней, прямо в грязи, на коленях стояло несколько человек - охраняли их Эршенгаль, суровый и странно чужой, и двое таких же спокойных молчаливых магов.
- Удачная охота? - Шеннейр обменялся с Эршеном рукопожатием и остановился напротив пленников. Прибывшие темные сгрудились за ним, и тишина на площади была тяжелой и тягостной.
Даже со своего места я видел, что одеты пленники гораздо лучше, чем местные жители. А один из незнакомцев носил потрепанную и латаную зимнюю форму темных с черной звездой.
На лице захваченного мага горела угрюмая злоба, страх и вряд ли раскаяние. Если ты - одаренный среди обычных людей, и тебя отправили на окраины, оставив безо всякого контроля, то вполне закономерно желание взять жизнь в свои руки. Зато стало ясно, где пропадал Эршенгаль - как это назвали, производственное соревнование?
- Удивительно, как быстро безнаказанность превращает людей в скотов, - негромко произнес темный магистр. - Но еще больше меня удивляет то, что скот продолжает носить знаки гильдии.
Амариллис что-то прошипела сквозь зубы; на лицах магов читалось презрение. Эршенгаль сорвал с формы пленника звезду, и Шеннейр раздавил ее в пальцах.
- Я думал, вы сделаете это... более торжественно, - вырвалось у меня, и Шеннейр не оборачиваясь бросил:
- Ради грязи не устраивают ритуалы, светлый магистр. Грязь вычищают.
Я отошел в сторону, решив, что дальнейшее не для посторонних глаз.
- Это правда вы? - недоверчиво спросил кто-то. Михаэль Наро, глава пограничников, подошел ближе, вглядываясь мне в лицо. - Значит, слухи не врали. Я сопровождал в Аринди настоящего магистра... Я имею в виду - магистра гильдии. Темной.
Кажется, он не мог решить, гордиться или расстраиваться.
- Вам уже пытались за это отомстить?
- Пускай, - отмахнулся он, и озадаченно пробормотал: - То есть я теперь вам подчиняюсь?
Понятия не имею. Темные по привычке еще продолжали считать себя одной гильдией, но, по сути, гильдия развалилась на две части. Наша большая удача, что они пока работают вместе, а не соперничают - хотя каждая часть наверняка считает истинной гильдией себя, а всех остальных - отступниками. Я бы предсказал, что темные разделятся на собственно магов и армию, а Шеннейр станет главнокомандующим. Но пока никто не решался сделать шаг и признать это вслух.
- Сейчас, по крайней мере, границами занимается Шеннейр.
Михаэль не выглядел особенно счастливым.
На другом конце площади стояли несколько столов под навесом. Все пустые, кроме крайнего, который занимали двое пограничников и следили, чтобы в беседу не влез посторонний. Наро провел меня в дальний угол, и перед нами как по волшебству появились дымящиеся кружки. Я сделал глоток и блаженно зажмурился - тот самый вкус специй, который стал мне родным за время скитаний. Интересно, откуда Наро узнал - нет, не так. Кто осведомитель Наро из внутренней службы?
Матиас соткался буквально из воздуха, пройдя мимо дозорных и тенью нависнув над пограничником. Не стоило и ожидать, что он забудет свою поимку и стеклянный саркофаг. Но в эмоциях Михаэля звучал не страх, а исследовательское любопытство:
- Так значит, и это правда? А нам говорили, что твари не поддаются человеческой дрессуре.
- Это Матиас, мой секретарь, - я тронул заарна за руку, успокаивая. - Он вступил в светлую гильдию добровольно и готов служить для вящей ее славы.
Матиас торжественно поклонился, с мерзким скрежетом подтащил соседний стул и сел между нами, нагло присвоив чужую кружку. Пограничник обескураженно покосился на нового соседа и сложил руки на столе, сцепив их в замок.
Жизнь - удивительная штука. Вчера ты схватил красноглазую тварь и продал ее в подпольную лабораторию, а сегодня красноглазая тварь сопровождает твоего начальника.
- У меня к вам дело деликатного свойства, светлый магистр. Мы, семья Наро, и еще несколько человек, которые пожелали оставаться неизвестными... сами понимаете - не все у нас признавать безопасно... готовы дать средства на корабль, который вывезет ссыльных с Островов, - Михаэль чуть сгорбился, словно ожидая осуждения, и легко всплеснул руками: - Ну да, моя родня светлые, так что - бросить их за это?
А вы как думали?
Не сказать, что предложение оказалось неожиданностью. Я сам искал тех, кто связан с изгнанниками, и Михаэль Наро вошел в их число. Но те, кто пожелал остаться неизвестными, имели вполне оправданные сомнения, что мне позволят построить корабль. У меня получится построить корабль. У меня хватит времени это сделать.
- А вы не боитесь, Михаэль?
- Мы - Наро, - ответил темный как само собой разумеющееся. - Про нас и так все знают.
Пограничники встали из-за стола, и Михаэль вежливо откланялся. Шеннейр столкнулся с ним буквально на пороге, проводив долгим взглядом, и от души выдал, подходя ко мне:
- Семейка Наро. Кошмар любого магистра. По два десятка человек с каждой стороны, все мямлят, что верны гильдии, но сражаться друг с другом не хотят.
Наро превосходно подходили под закон о светлости. Половина семьи светлая - это приговор. Но другая половина была темной. Наро не были сильными магами, не занимали высокие посты и не старались стать магическим родом - обучение в гильдиях просто было их семейной традицией. Полагаю, темные Наро выжили только потому, что с них было нечего взять.
- Лояльность мага принадлежит гильдии.
- Всегда и во всем, - добавил Шеннейр.
В поселении Ель мы задержались еще на несколько часов - и когда уезжали, четыре головы уже торчали на штакетнике. Почти разобранная ограда еще раз послужила благому делу. А черепа из них сделают потом.
После деревни мы свернули на второстепенную дорогу, круто карабкаясь на холм. Места казались смутно знакомыми, но точнее определить я не мог - за прошедшее время в Аринди случилось столько, что прошлое отступило в тень.
- Пограничники говорят, что видели у наших границ кое-что интересное, - счел возможным поделиться Шеннейр. Нетерпение взвивалось в его эмпатическом поле вихрями, обрываясь резкими нотами диссонанса, и я мог бы поспорить, что темный маг ухватился за первую возможность вырваться из рутины. Именно для этого правителю гильдии и нужен высший совет - люди, которые сидят на месте и занимаются скучными делами.
- И там пригодится эмпат? - я с усмешкой подумал, что привлечь внимание темного магистра довольно просто: достаточно быть чем-то интересным.
- У того, кто считал эмпатов бесполезными, была слабая фантазия, - Шеннейр отзеркалил насмешку. Хотя он не мог этого сделать, и, наверное, мне показалось.
Дождь со снегом привычно залеплял окна. На середине подъема головная машина застряла, и темные, решив, что сделали все, что могли, без возмущений пошли пешком. Благо, цель виднелась совсем рядом - одинокое дерево на вершине.
Я остался у машины, поглядывая сквозь стекло на спящего Матиаса, то зажигая, то гася проявляющую печать. Многократные тренировки переломили отторжение, и обращаться к дару даже стало приятно; конечно, когда я не пытался сотворить нечто незнакомое. Кроме того, игры с печатью помогали сосредоточиться. Эмпатия говорила, что в округе нет никого разумного, кроме темных.
- Не так, - Эршен осторожно перечеркнул символ слова, не нарушая структуры печати, и вывел вместо него символ "дом". - Попробуйте эту. Построить и удержать ее гораздо сложнее, справитесь - справитесь со всеми остальными.
- Не слышал об этом, - измененная печать мгновенно просела, словно вместо булыжника я пытался удержать гранитный валун, и распалась. Все печати делились на категории по простоте символики и стабильности - но не по легкости создания. Символ "дома" составлял печать первой категории или основу печати обороны крепостей, и подходящим для учеников не считался.
- По личному опыту. Это упражнение помогает, если нарушена концентрация. Шеннейр... - Эршенгаль странно повел рукой, словно не зная, как объяснить. - У него никогда не возникало трудностей. Если бы он занимался испытаниями, у нас бы не осталось неофитов. Понятия не имею, чему темный боевой маг может научить светлого хранителя.
О, многим интересным вещам - кроме, разве что, магии. Но Шеннейр вряд ли планировал опираться на нее. Связываясь с хранителем, необходимо помнить некоторые константы развития. У меня нет еще десяти лет, чтобы мой дар раскрылся полностью, чтобы моя магия хотя бы перестала вызывать у посвященных насмешливую жалость. Дело-то вовсе не в этом.
- В любом случае, я - уже творение Шеннейра.
Порой мне казалось, что Эршенгаль молчит и не задает вопросы потому, что не всегда желает услышать ответ.
Я коснулся ошейника, на пробу отгибая одну из застежек, и сразу поймал эхо искажения. Старое, размытое, но знакомое. Где-то рядом в прошлом открывались врата, и дерево стояло не просто так.
И темные, кольцом окружившие дерево, тоже стояли не просто так.
- Светлому нечего делать, - один из магов вытянул руку, и я остановился, с недоумением глядя на него.
- Да пусть идет, - с нехорошей ухмылкой возразил его сосед и отодвинулся, освобождая путь. Я наконец увидел то, что скрывалось за их спинами, и дружелюбно сказал:
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Это всего лишь труп.
Правда, труп лежал уже долгое время и успел подгнить. Я закрыл рот и нос шарфом, разглядывая повреждения - человеку удалили веки и вскрыли грудную клетку - и обошел вокруг дерева.
Мертвецов мы изредка встречали в экспедициях, и это были неприятные находки - смерть всегда печальна. Обычно мы хоронили тела, сообщали темным и ехали дальше. Разумеется, если это не выглядело как жертвоприношение на месте, где когда-то открывались врата в иномирье.
- Он висел на дереве, так? Куда он смотрел?
Женщина-эксперт ткнула на юг.
- Он был магом?
Это можно было сказать и не глядя - для ритуалов всегда убивали магов. Искра, связь с Источниками, все такое.
- Нейтралом, - уточнил Шеннейр.
- Загорье?
- Загорье, - подтвердил он без страха и без удивления.
- Прочухали, что в Аринди беда, - Амариллис оглянулась на север и презрительно сплюнула сквозь зубы. - Очевидно, передовой отряд. Магистр, мы их отловим и развесим по деревьям?
Памятная плита у корней дерева гласила, что врата открывались здесь около сотни лет назад. Земля рядом с ней была взрыхлена. Темные следили за мной кто с иронией, кто с равнодушием; угроза нападения Загорья висела над нашей страной всегда, и темная гильдия встречала их в первых рядах.
Со своей точки зрения, загорцы не проводили жертвоприношения. Но магами они себя тоже не считали, а магами они были, и потому доверять их точке зрения не стоило.
- Он стоит на неусыпном посту, защищая свою землю. Смотрит туда, откуда придет угроза. И сердце зарыто под ногами... камнем... - я с легкой растерянностью повернулся к Шеннейру. - Это "страж". В Загорье около полусотни сект, и у каждой свой почерк. Я не знаю их все, но Знаки Солнца легко отличить. Но это внутреннее общество конфедерации, их даже свои считают радикалами, что они делают здесь - ума не приложу.
Если только эта секта не подавила остальные и не пробилась к власти.
- Если я прав, будут еще жертвы. Еще "стражи". И еще "мольба о спасении" и "ключ". Знаки убивают в тройной связке. И если они здесь, то в Лонн все очень, очень худо.
- Лонн всегда худо, - Амариллис смотрела на меня свысока, но теперь - настороженно: - Откуда светлому все это знать?
Я чувствовал чужое недоверие. Темные считали, что в загорских фанатиках разбираются лучше, даже если никогда их не видели.
- Наш этнографический кружок весьма интересовался сектами Загорья.
- Внутренними сектами, - вполголоса уточнил Эршен, словно что-то припомнив.
Внутренними сектами враждебной страны. Как будто в этом есть что-то плохое.
- Культура и традиции, Эршенгаль. Это важно.
Со мной могут поспорить многие, но колонизация была счастливым временем. У людей была надежда; люди верили, что сбежали и оставили прошлое за спиной. Что заарнам не хватит энергии перенаправить врата со старого материка на новый.
Энергии хватило. Вторжение стало тяжелым ударом для всех - но Лонн оно пришибло полностью.
Плодородные равнины Лонн начинались прямо за хорскими горами. Хора была примерно в два раза больше Аринди, Загорье - гораздо больше Хоры. В конфедерацию входило несколько стран, пять или семь - их границы менялись, и вялотекущие внешние и внутренние конфликты были делом постоянным. Ни одной конвенции Лонн не подписала со времени основания, чем заслужила экономическую блокаду. Отсталая, перенаселенная и агрессивная страна была вечной головной болью для соседей. На материке порой высказывали сомнения, что есть наш бич - заарны, которые появляются от случая к случаю, или конфедераты, которые всегда здесь.
Правили в Лонн кланы и... пожалуй что аналог магических гильдий, секты. У них отличались методы, сходились цели, и главная идея заключалась в том, что Аринди надо уничтожить. Прошлая ведущая секта, "Сияние", очень старалась.
- Кажется, мы довели конфедерацию до смены власти, - Шеннейр каким-то странным жестом потер плечо, и весело объявил: - Обожаю Загорье. Сколько их не бьешь, там ненормальных меньше не становится.
- Я что-то пропустил, пока был в Вихре? - спросил я у Эршена.
- Вы пропустили... - медленно ответил он. - Вы пропустили достаточно, светлый магистр. У нас была война. Как только загорцы прознали о смуте, они начали выступление. Силы конфедерации и ведущая секта во главе. Было... много всего, решающее сражение, помощь не пришла вовремя... Магистр, конечно, выбил их обратно, но был ранен.
- И переворот в гильдии случился тогда же?
Хотя я мог бы не спрашивать.
Темные споро обустраивали лагерь. Защитные печати от врагов и дождя, костер, разноцветные шатры. Ла"эр относились к многоцветью с куда большей благосклонностью, чем мирринийке - когда могли себе это позволить. И вновь я в приграничье, и вновь наедине с темными. Правда, тогда рядом был Эршенгаль; но он и сейчас здесь, и Шеннейр, и Матиас...
Эршенгаль, Шеннейр и Матиас и несколько незнакомых магов погрузились в машины и, пожелав мне добрых снов, укатили в неизвестном направлении. Темные потихоньку собирались вокруг костра, я так и стоял посреди лагеря как загорский тотемный столб.
Просто спокойно развернуться, уйти в свой шатер и не привлекать ничье внимание. Это несложно. И, в конце концов, я все еще светлый...
... Искры от костра поднимались вверх, к защитному куполу, к черному беззвездному небу. Несмотря на щиты, которые не пропускали ветер или дождь, рядом с огнем было и теплее, и приятнее. Обсуждали Загорье: с баек о прошлых сражениях темные расслабленно перескочили на обсуждение дорогих соседей, тактику и жалобы на "загорцы придурки и не сдаются живыми".
- К ним в плен тоже лучше не попадать, - заметил кто-то, и его поддержали одобрительным гулом.
Совершенно верно. В живых пленников загорцы все равно не оставляли, и смерть их легкой не была.
На самом деле вопрос, кто из дорогих соседей хуже - Ньен или Загорье, не столь прост. Ньен нападала только при многократном перевесе сил, то есть редко, шла на переговоры и обменивала пленников. Конфликты с Загорьем захлебывались в крови. Зато Ньен уже давно выиграла информационную войну, назначив себя рупором новостей всего южного берега - точнее, ужасов, что творились на южном берегу, которым маленькая, но гордая страна Ньен отчаянно противостояла.
- Они нас боятся, - тихо вставил я. - Мы прокляты, и земля наша проклята, и все, что с нами соприкоснется, тоже проклято.
- Придурки, мы ж говорим, - поддержал кто-то.
Костер горел ярко - я в самом деле не собирался идти к нему. Но все же я был светлым.
- Знаки Солнца, - Амариллис сидела наискосок, между мраком и пламенем, но темнота не могла скрыть ее оценивающий взгляд. - Что ты о них знаешь, светлый?
Я помедлил, собираясь с мыслями. Все это я уже подробно рассказывал Шеннейру и, к самому концу объяснений понял, что светлая гильдия по идее передавала собранную информацию темным. По идее. Тогда мы уже не дружили. Но даже если Шеннейр все это знал, вряд ли знали остальные - простым боевым магам внутренние течения философии Лонн не близки. Вот враг, его надо убить, и ни к чему детали.
- Знаки действуют во время бедствий. Находят то, что считают причиной, и уничтожают. Они даже у своих были непопулярны, а это для Лонн показатель, сами понимаете.
Даже у сект Лонн есть разумные ограничения. К примеру, те, кто считал, что медицина мешает равновесию, долго не протянули.
- "Мольба о спасении" и "Ключ".
- Формы ритуалов. "Мольба о спасении" - добровольная жертва. Погибший отправляется с посланием к светлому Источнику. "Ключ" - главный виновник бедствий. Конечно, маг.
Именно магия привлекла в наш мир заарнов. А еще прогресс и человеческая дурость. С первым и вторым Загорье боролось, а третьему проиграло. Наверное, поэтому у них мало что получалось.
- Если Шеннейр найдет тело человека, зарытого лицом вниз на месте истощившегося источника - это "мольба о спасении", - кратко закончил я, вслушиваясь в эмпатическое поле. - Детали могут объяснить только загорцы. Но, как было сказано, живыми они не сдаются.
Хотя я бы поговорил с кем-нибудь из них.
- Шеннейр? - со странной интонацией повторила Амариллис. Маги сдвинулись, и я обнаружил, что сижу у костра поздней ночью в компании темных. Спасибо, светлый дар.
Темные придвинулись еще ближе. И оно прозвучало:
- У нашего магистра в самом деле есть ученик?
Такое ощущение, что если даже ближние сторонники, те, для кого темный магистр априори идеал, испытывают потрясение, то дела совсем плохи.
Я стиснул пальцы, уставившись в огонь. Поддерживать чужие фантазии уже встало поперек горла; прилюдно объявлять себя учеником Шеннейра я не собираюсь, тем более, россказни моментально дойдут до Побережья в составе подтвержденных фактов, и мой статус резко понизится. Но портить отношения со спутниками тоже не с руки.
Самое смешное, что не будь ритуального вызова - моё ученичество осталось бы смутным слухом, из тех, что так любит гильдия. Зачем объявлять охоту на ученика, если ей нет оснований? Тот, кто бросил вызов, управлял нами всеми.
- Темный магистр не может быть учителем светлого мага.
Темные заметно помрачнели.
- А вот за это можно отправить в Вихрь, - недовольно заметил Бретт.
- Вы освободили нашего магистра, Кэрэа Рейни, - с легкой усмешкой напомнил его сосед. - К чему это упрямство? Я был рядом, когда вы услышали весть о его мнимой смерти.
У меня планы накрывались медным тазом. Естественно, я расстроился. Но темных уже захватило любимое занятие - промывать мозги о том, что думать и делать правильно.
- Это останется между Шеннейром и мной, - я холодно пожал плечами и поднялся с места. Я мог сказать нет, и мог сказать да - это ничего бы не поменяло. Мятежные ученики вполне вписываются в культуру темной гильдии.
Задержать меня не пытались.
- Магистр слишком его бережет, - громко высказался кто-то, вызвав приступ нездорового веселья:
- Это светлого-то не беречь?
- Кто мы такие, чтобы обсуждать действия нашего магистра? - сухо оборвала беседу Амариллис, и я почувствовал к ней сильную симпатию.
Мой шатер стоял чуть в стороне от остальных, но защита на нем была достаточна. Чуть дальше путь перекрывали нити паутины; паук сидел на верхушке дерева, и я не стал мешать караулу, остановившись под ним.
Перевороты в гильдии, то, что я уже успел сделать на побережье, от этих магов бесконечно далеки. Единственное, за что меня здесь могли уважать - за спасение своего магистра, и они трактовали это так, как могли. Не может задевать то, что на севере меня считают приложением к Шеннейру. Это выгодно. Меня не может задевать то, что выгодно.
- То есть ты говоришь, что ты ему не ученик, - Бретт бесшумно встал рядом, и я скорее ощутил, чем увидел, как он указал на мою щеку: - Тогда почему ты оставил это?
Я потрогал ожог от сигареты и с интересом повторил:
- Почему?
Смешно: это произошло недавно и совсем рядом, в этих горах. Хоть исцеление старых шрамов отличается от исцеления свежих ран, я, пожалуй, мог бы избавиться от метки. Но мне было все равно. И я не хотел забывать, что со мной могут сделать.
- Магистр тоже оставил клеймо.
То клеймо, которое получил в Вихре? Шеннейр тоже не собирался забывать. Я попытался уловить, к чему клонит собеседник, и изумленно уточнил:
- Вы хотите сказать, Бретт, что я ношу шрам из солидарности? Или вины за то, что не вытащил Шеннейра раньше?
А знаком ли Бретт с автором ста двенадцати катренов?
Темный прислонился к дереву, непринужденно скользнув на другую тему, так, словно уже получил необходимый ответ:
- Мы все знаем, почему Мэвер умер первым.
- Почему? - тупо переспросил я.
Кто - "все"?
- Что мог ожидать человек, который пытал ученика темного магистра? И, как мы знаем, делал это... слишком увлеченно?
Земля качнулась под ногами, и я с трудом заставил себя дышать. Потом - говорить:
- Ваша настойчивость переходит границы, Бретт. Избавьте меня от ваших странных фантазий.
- Вполне понятно, почему магистр расправился с остатками светлой гильдии, даже когда светлые уже не представляли угрозы, - неумолимо продолжил он. - Светлая гильдия отняла его ученика. Непростимо.
- Хватит!
Шорох травы под уверенным четким шагом я услышал задолго до. Амариллис остановилась ровно на расстоянии вытянутой руки и непререкаемо приказала:
- Время позднее. Спокойной ночи, Тсо Кэрэа Рейни.
Внутри шатра я сразу завернулся в одеяло, но не смог побороть ни холод, ни нервную дрожь. Я думал, что Бретт - приятель Эршенгаля, и маячит рядом с Шеннейром только потому, что участвовал в его освобождении. Но он замешан здесь сильнее, чем казалось. На самом деле, все идет своим порядком: темные чуяли подвох, и хотели податься с советами к Шеннейру. Но все знали, что темный магистр в плохом настроении делает с советчиками, и потому лезли ко мне. Совершенно нормально, что моему отрицанию они верили сильнее, чем согласию. Именно этого я добивался.
Снаружи зашуршали, и я включил фонарик.
На тенте шатра нарисовалась многолапая тень, и я погасил свет и закрыл глаза. Пауки будут охранять меня всю ночь.