Аннотация: Про любовь, оружие, любовь к оружию и специфику юмора в Тайном Городе.
Бета, генератор идей, ответственный за оружейную матчасть: Глумов
Герои: хван / метаморф
Фэндом: Вадим Панов "Тайный Город"
Disclaimer: все права и герои принадлежат уважаемому Вадиму Панову.
Посвящается Киме Акиле, лучшей из воительниц.
- ...Эгей, я дома!
Подвешенная в холле на тонкой нити паутинка "ловца снов" закачалась и завертелась вокруг своей оси, блестя многочисленными бусинами. Безобидный с виду "ловец" был одним из многочисленных оберегов жилища и таил в себе аркан распознавания звуков, голосов и образов. Сейчас он торопливо сравнивал услышанный тембр со списком имеющихся. Все в порядке, вернулся один из хозяев.
Паутинка сверкнула в последний раз и замерла. Все дальнейшие звуки были привычными и обыденными. Глухо стукнули небрежно брошенные под вешалку остроносые модные туфли. Грузно упал презентабельного вида кожаный портфель. Посреди широкого коридора остался валяться светло-синий пиджак. Стенное зеркало отразило появившуюся фигуру - высокую, резкую в движениях, распускавшую стильный золотистый галстук с таким торопливым отвращением, словно это была петля висельника. Галстук тоже оказался на полу, вслед за ним, тоненько зазвенев, упало серебряное колечко, стягивавшее волосы в длинный хвост.
"Пижон, - отражение размашисто встряхнуло головой, добиваясь эффектно-рекламного веера взлетевших черных прядей. - Как есть пижон. Воображала. Проще надо быть, и нелюди к тебе потянутся..."
Метаморф скорчил сам себе гнусную рожу и крикнул погромче:
- Эй, есть кто живой? Герой невидимого фронта пришел с войны, жрать хочет!
Из-за забранных оранжевым стеклом двустворчатых дверей гостиной послышалось невнятное бормотание. Перевертыш распахнул створки, намереваясь устроить из своего появления небольшое шумное представление, но был остановлен сердитым помаванием руки.
Совладелец квартиры в доме времен Империи сидел за компьютерным столом, плечом прижимая к уху мобильник. Одновременно верхней парой рук он торопливо отстукивал что-то на клавиатуре ноутбука, а нижней быстро листал сколотые вместе распечатки. Судя по мрачному выражению физиономии и угрюмому взгляду, разговор шел серьезный, не терпящий стороннего вмешательства и лишних ушей. Возможно, в данный миг заключался очередной контракт, способный еще немного улучшить благосостояние дуэта наемников.
Метаморф понимающе закивал и ретировался. Когда хван вдумчиво беседует с заказчиком, лучше его без особой нужды не беспокоить.
"Жизнь в стиле постоянных парадоксов, - аккуратно прикрыв дверь, перевертыш побрел на кухню. - Когда я не совершаю преступлений сам, я пытаюсь научиться их расследовать..."
Рассуждения были недалеки от истины. Хван Лёка традиционно не признавал иного ремесла, помимо убийств по найму. Его компаньон, если не бегал по таинственным поручениям сюзеренов из Дома Навь или не составлял компанию четырехрукому в очередной операции, увлеченно исполнял роль директора в маленьком детективном агентстве на паях с двумя девушками - шасой и хваной - и двумя парнями, рыцарем Ордена и шасом. Агентство "Бастион" ничем особым себя пока не прославило, однако приносило кое-какой доход и служило неплохой ширмой для делишек, не всегда одобряемых человскими законами. Ну, и кроме того, позволяло подавшейся в наемники молодежи Тайного Города создать себе имя и репутацию.
"Надо же, в кои веки он вздумал позаботиться обо мне, а не о своих драгоценных железяках..."
На плите весело побулькивали две вместительные кастрюльки, и плыл аппетитный запах, чуть оттененный загадочным кисловатым привкусом. Метаморф приподнял крышку на той, что стояла ближе, обнаружил прыгающие в кипятке баоцзы и облизнулся. Потянулся к второй кастрюле и открыл ее на один удар сердца раньше, чем ворвавшийся в кухню хван проорал:
- Не трогай!
Рефлексы у натасканного гарками Темного Двора перевертыша оказались на высоте. Он шарахнулся назад, сжимаясь в комок и закрывая скрещенными руками лицо. Одновременно запустился механизм Изменений, превращающих кожу в почти непробиваемую чешую, прячущих глаза за щитками и сводящих возможные телесные повреждения к минимуму.
Кастрюлька взорвалась с утробно-гулким "уффф!", заодно погубив и соседку. Во все стороны брызнул кипяток, горячие пельмени и перекрученные кусочки металла, автоматной очередью прошившие расположенный напротив посудный шкаф и оконный стеклопакет. Жалобно зазвенела бьющаяся посуда, с грохотом рухнули и разлетелись висевшие на стене антикварные часы с кукушкой, прощально вспыхнула гибнущая лампочка. На светлом потолке и части стены возникла большая закопченная клякса, очертаниями похожая на бабочку Роршаха.
- Я же кричал: "не трогай"... - пробормотал хван в наступившей тишине, нарушаемой только журчанием воды, струившейся из пробитого фарфорового чайника. Он прошагал через кухню, с хрустом давя шлепанцами осколки тарелок, и бережно подобрал с пола нечто, похожее на футуристический штопор, дымящийся и капающий водой.
Метаморф очень медленно разогнулся, убрав руки от лица и ошарашенно оглядевшись по сторонам.
Модная, сверкающая никелем и стеклом кухня выглядела так, будто в ней только что рванул маленький снаряд. Разваренные баоцзы прилипли к стенам и потолку. Белая рубашка перевертыша украсилась живописными прорехами, а на черной шевелюре, которой он так гордился, повисли вязкие белесые сгустки. Метаморф гадливо скривился, с отвращением смахивая их на пол. Темные с золотыми крапинками глаза прищурились, став очень злыми.
- Лёка! - рявкнул он в сгорбленную спину напарника, скорбевшего над искалеченной железной штуковиной. - Лёка, ну какого ляда! Здесь полигон, база боевиков или таки жилая квартира? Что это было - там, в кастрюльке? И что за вантуз железный у тебя в руках?
- В кастрюльке была аммиачная селитра, - буркнул четырехрукий. - Ее положено выдерживать на водяной бане четверть часа, а я заговорился по телефону и забыл. Реакция перешла в следующую стадию, селитра кристаллизовалась. Получилась взрывчатка, аммонит. Ты открыл - летучие пары плюс открытый огонь равно "большой бада-БУМ!". А это... о-хо-хо... не вантуз это, а кольт "Peacemaker", девятнадцатый век. Исключительно редкая вещь. Может, его сам генерал Грант в руках держал... - он с тоской воззрился на безвременно погибший раритет.
- Кулинар, мля! Кольт "Peacemaker", тушеный в селитре! Посолить не забыл?!
- Не смешно. Я его переворонить хотел, по старинному рецепту, провариванием в селитре. Цвет выходит необычный, коричневый в красноватый отлив... Такая бы красота получилась в коллекцию...
- Знаешь, порой я ненавижу тебя и твою коллекцию, - сухо и отчетливо известил компаньона перевертыш. Развернулся и вышел, с оттяжкой хлопнув дверью. От сотрясения приставшая к потолку пельменина оторвалась и шлепнулась хвану аккурат на стриженую макушку.
...Следующие два часа Лёка Рагна потратил на приведение разоренной кухни в пристойный вид и на удручающие размышления о своей жизни.
В целом жизнь была ничего, но с личными отношениями что-то катастрофически не ладилось. Напарник и партнер хвана совершенно не понимал и не разделял страстей, бушующих в душе истинного коллекционера. Славившееся в узких кругах Тайного Города собрание Лёки было для него всего лишь набором разнообразных стреляющих железяк, на возню с которыми хван тратил непозволительно много времени. Да, перевертыш порой тоже пользовался огнестрельным оружием, но, как истинный юзер, был не способен оценить находящееся в его руках совершенство, видя в нем только немую холодную вещь. Он звонил или шел в Торговую Гильдию и покупал то, что ему требовалось, никогда не запоминая подробных характеристик, не торгуясь и не испытывая неземного восторга от первого соприкосновения ребристой рукояти с ладонью. Оружие никогда не говорило с ним на том таинственном, беззвучном языке, что порой отзывался в глубинах Лёкиной души. Он не мог понять всей красоты действия ладно пригнанного и точно функционирующего механизма, сияния того мига, когда палец нажимает курок и пуля вонзается в центр мишени.
Закончив уборку, один из лучших наемных убийц Тайного Города с виноватым видом постучался в дверь гостиной собственной квартиры. Изнутри, как он и ожидал, приглушенно доносилось:
Я на тебе, как на войне,
А на войне, как на тебе...
Но я устал, окончен бой,
Беру портвейн, иду домой...
Песня красноречиво свидетельствовала: настроение у перевертыша из рук вон скверное, и долгих выматывающих разговоров не избежать.
- Джерри, а Джерри, ну не сердись, а? Я ведь не нарочно...
- Входи, - музыка оборвалась. Хмурый метаморф свернулся на диване, подобрав под себя ноги и закутавшись в черный халат-кимоно.
- Лёка, твое оружейное маньячество когда-нибудь закончится тем, что я уйду, - заявил он, не дав переступившему порог хвану и слова вымолвить в свое оправдание. - Я не шучу. Мало того, что ты по четыре-пять часов безвылазно торчишь в своей оружейной! Мало того, что ты порой не способен говорить на иные темы, кроме железных статей своих стрелялок! Теперь ты решил развлечься пиротехникой! Только знаешь, у меня нервы не железные. Я как-то морально не готов к тому, что у меня в руках взрываются кастрюли! Это что - мастер-класс школы выживания в городских условиях?!
- Ну, я...
- ...Головка от часов "Заря"! - перебил распалившийся перевертыш. - Кольт ему вставило переворонить, поди ж ты! А что экстремного ты планируешь на завтра, если не секрет? Напалмовый душ? Освежитель воздуха с ароматом иприта?.. Не-е, так жить нельзя. Съезжаю. Завтра же. Оставайся наедине со своими железяками и дрочи их хоть сутки напролет! Знаешь, как челы называют такой процесс? Опосредованное ментальное удовлетворение с помощью фрикционной имитации!..
- Джерри, я понимаю, ты много умных слов знаешь, но...
- ...но ведь это ж убыток один! Кто, спрашивается, в прошлом месяце ухнул треть того, что нам удалось заработать, на два ножа? На два, Лёка! Абсолютно одинаковых, какие в "Олимпийском" валяются в ларьке по двести рубликов штука! А ты выбросил на них шестьдесят штук! ШЕСТЬДЕСЯТ, Лёка! Ну за что? За две заточенных железки?..
Такого надругательства над святым хван стерпеть не мог, рявкнул на метаморфа пароходной сиреной (дабы заткнулся) и сам произнес речь.
Речь удалась. Настолько, что даже глумливый Джерри слушал как зачарованный, только время от времени недоверчиво качал головой.
- ...Нож - это не просто пластина с заточенной кромкой! - вещал Лёка, меряя гостиную шагами и обильно жестикулируя, аки безумный проповедник из тех, что бродят среди людей. При его четырех верхних конечностях жестикуляция выглядела особенно убедительно. - Нож - это произведение искусства. Нож - это друг, спутник, защитник, это часть тебя самого! Нож, в конце концов, сакральный символ, ибо не может не быть священным предмет, употребляемый для лишения живого существа самого святого, что у него есть - жизни! Но ведь оружие может как отнять чужую жизнь, так и спасти жизнь владельца. Как же можно пренебрежительно относиться к тому, от чего зависит твоя жизнь?! Купив новый клинок, настоящий ценитель полную неделю держит его поближе к себе, не выпускает из рук, ласкает, как женщину, чтобы ладонь знала каждую неровность на рукояти. Ты привыкаешь к ножу, а нож - к тебе. В старину владельцы знаменитых клинков даже давали своему ножу отведать крови хозяина, чтобы между оружием и рукой, его держащей, возникли незримые узы кровного родства! А ты!.. Шестьдесят штук ему жалко, жаба его удушает! Это за колдстиловский-то кастом-мэйд, эксклюзив, который волос на лету режет и гвозди рубит?! Да это, считай, просто даром! А "двести рубликов в "Олимпийском" - это ж гнусные поделки, железо навалом, китайская дрянь конвейерная, которая имени собственного не заслуживает...
Он осекся, заметив, что перевертыш со смертной тоской во взгляде тихонько стучится башкою в гипрочную стенку.
- Ты закончил? - безнадежно спросил метаморф. - М-да. Случай клинический, медицина бессильна. Все, я понял. Нож - это друг, а я всего лишь половой партнер. Оружие твою жизнь спасает, я ее в лучшем случае украшаю. Настоящий самурай спит только со своей катаной и свой вакидзаси куда попало не вкладывает. Мне никогда не понять страсти к коллекционированию фантиков. Ладно! Иди, спи с катаной, совет вам да любовь, только смотри о-сири не порежь. А я уж как-нибудь на диванчике. И завтра же переберусь в Цитадель. Лучше Сантьяга с постоянными нравоучениями, чем ты со своим маньячеством!
- Ага, сбежишь, а через неделю опять начнешь звонить и плакаться, как тебе паршиво и одиноко? - подколол напарника хван. Высказавшись, четырехрукий несколько успокоился, перейдя к поискам решения более насущной проблемы: как поскорее замять конфликт и отговорить Джерри от нелепой идеи уехать. Без перевертыша здоровенная квартира опустеет, а вечера опять станут бессмысленно-тягучими и унылыми. - Хватит дуться, язва ты ходячая. Все, убедил, я маньяк-коллекционер, я неизлечим, оружие стало моей навязчивой идеей. Должно быть, в детстве с пацанами в ножики не наигрался. Извини за кастрюлю, больше не повторится. Только вот насчет катаны в постели ты категорически не прав - она там совершенно ни к чему. Что с ней делать, такой холодной и безответной?..
Под весом присевшего Лёки диван жалобно скрипнул пружинами и слегка качнулся. Метаморф демонстративно отодвинулся подальше, раздраженно бросив через плечо:
- Чего тебе еще? Ты сказал, я услышал, инцидент исчерпан. Я болтаюсь у тебя под ногами, мешая полноценному общению с железными сородичами по духу и крови. Только не надо делать честные глаза и врать, будто я тебе хоть немного нравлюсь! Мне отводится два часа в день по расписанию, от и до!
- Неправда, - не выдержал несправедливости обвинений хван.
- Правда! Оно и к лучшему! Жил как-то без тебя, проживу и дальше!
- Ох, Спящий свидетель, ну до чего же с тобой тяжело... - буркнул хван. Обвинять было некого: сам решил повесить себе на шею этакую скандальную обузу, сам прекрасно знал, на что шел. - Способен ты помолчать хотя бы минуту? Я как раз собирался сказать, что сегодня вечером не буду работать в мастерской.
- Опять врешь? - недоверчиво скосился из-под растрепанной челки метаморф, нехотя обернувшись. - Ты ведь и дня без нее прожить не в состоянии! Иногда мне кажется...
В некоторых случаях действия куда убедительнее и предпочтительнее слов. Опрокинуть не ожидавшего от компаньона такой подлянки перевертыша на спину и всем немалым весом придавить к дивану, не позволяя вырваться.
Горячая кожа под скользкой шелковой тканью, горчащая сладость жадного рта. Шальной и неуемный темперамент опять подвел метаморфа: в каком бы скверном настроении он не пребывал, несколько глубоких поцелуев и прикосновений к чувствительным местечкам всегда заставляли его сменить гнев на милость.
- Я не хочу... Ну правда, не хочу сейчас...
Сумбур головокружительной жизни бок о бок с ошибкой Спящего научили хвана тому, что "не хочу" компаньона при достаточной настойчивости очень быстро меняется на "хочу". С фейерверком страсти, искрами и кошачьими воплями. Стремительные перепады настроения Джерри поражали от природы сдержанного четырехрукого куда больше, чем зловещий талант перевертыша менять облики. А еще - готовность метаморфа понять и принять любое желание партнера, уступить самой диковинной и странной прихоти. Перевертыша не отпугивала даже бурлившая в крови отпрысков Семьи Хван потаенная жестокость, напоминавшая о себе всплесками неконтролируемой ярости в моменты убийств и любви. Порой Лёке казалось - чем жестче он обращается с метаморфом в постели, тем больше удовольствия от секса тот получает.
"Я такой, каков есть. И пока не намерен меняться, - смеялся перевертыш в ответ на осторожные расспросы компаньона. - Долой самокопания, давай лучше займемся чем-нибудь более приятным!"
Лёка давно бросил размышлять над вопросом, что он изучил лучше - рукояти мечей и пистолетов своей обширной коллекции или тело напарника, своего наказания свыше, своей неожиданной привязанности. Стройное, гибкое и сильное, обращающееся расплавленным воском под его руками. Смуглая кожа, сводящая с ума присущей только ей неповторимым запахом и вкусом - острым, будоражащим, с отчетливым привкусом мускуса.
- Не надо... - вялая попытка сопротивления, когда выдернутый из петель кимоно пояс петлей обвился вокруг скрещенных за спиной запястий перевертыша. - Лёка, ну зачем это, я не...
- Надо, - коротко отрезал хван. От поцелуев и вкрадчивых поглаживаний между ног метаморф уже поплыл, удаляясь от реальности. Темные глаза заволоклись матовой пеленой, участилось дыхание, а приоткрытые губы стали жесткими и сухими. Разгоряченное тело перевертыша казалось одновременно расслабившимся и напряженным до предела, натянувшиеся под чуть влажной кожей мускулы вздрагивали от легчайшего прикосновения пальцев, точно от жгучего касания электрических разрядов.
Не сговариваясь, они устроились в излюбленной позе, нравившейся обоим. Метаморф сидел на коленях партнера, привалившись спиной к его широкой груди и откинув голову на плечо хвана. Рассыпавшиеся волосы мягко щекотали обнаженную кожу четырехрукого. Длинные ноги перевертыша были широко раздвинуты, открывая невозбранный доступ к любым потаенным уголкам тела. Чем Лёка и пользовался, с удовольствием прислушиваясь к тихим, отрывистым стонам напарника, ощущая его невольный трепет и быстрый перестук сердца. Ладони настойчиво оглаживали, сжимали и стискивали, кончики пальцев дразнили, мягко надавливая, проникая между ягодиц к тесному колечку упругой, быстро пульсирующей плоти.
- Так хорошо?.. - зубы хвана с силой прикусили кожу на плече любовника, заставив Джерри глухо вскрикнуть. - Нравится? Доволен?..
- Ммм, да-а... Еще...
- Еще? - притворно удивился Лёка, чувствуя, что еще немного таких ласк - и он окончательно потеряет контроль над собой. - Но ты ж вроде как съезжать хотел? Сам твердил, насколько тебе будет лучше без меня и моих тупых железяк...
- Вымогатель, - по слогам выдохнул метаморф. Приоткрывшийся глаз скосился на четырехрукого, зрачок сверкнул озорной золотой искоркой.
- Так уедешь или нет? - стиснутые горячей узостью мышц пальцы задвигались резче, обнявшая затвердевшее достоинство перевертыша ладонь сжалась в кулак. Метаморф заерзал, извиваясь и дергая связанными руками, хотя знал, что может освободиться от пут в любое мгновение. Эта фальшивая беззащитность всякий раз сводила Лёку с ума, распаляя и доводя до экстаза на грани жестокости.
- Мое решение напрямую зависит от твоего усердия... - хихикнул Джерри.
- Ну и кто тут здесь шантажист, спрашивается?! - рыкнул хван, крепко обхватывая ладонями нижних рук тугие бедра партнера и подталкивая его вверх. - Приподнимись-ка... Вот так, молодец, а теперь расслабь дырочку...
Как порой злословили шутники, Спящий, творя Семью Хван, обделил их живостью соображения - однако взамен по доброте своей наградил лишней парой рук и заслуживающим всяческого уважения хозяйством пониже пояса. Даже когда Лёка честно старался в миг раскрытия быть осторожным, метаморф всякий раз не мог удержаться от болезненного вскрика. Четырехрукий не сумел устоять перед искушением запустить пальцы в его растрепанные волосы, заставляя до предела запрокинуть голову и выгнуться дугой так, что отчетливо хрустнули позвонки.
- Уедешь или останешься?..
Рывок на себя, грубый, пронзающий толчок, выдохнутое сквозь зубы протяжное "ах-х...". Четыре ладони, вцепившиеся в плечи и бедра, задающие жесткий, сокрушающий ритм. Покорно изогнувшееся вперед тело перевертыша, его распахнувшаяся жаркая плоть, с готовностью впускающая в себя стенобитное орудие хвана. Гортанный стон, переходящий в хриплое рычание. Низко склоненная голова с упавшими на лицо темными прядями, остро прорисованные под кожей косточки позвоночника, выступы лопаток. Войти и взять, глубже, еще глубже, снова и снова, до сладостной судороги разделенного оргазма и густых брызг, до опустошения и облегчения, осознания краткого мгновения полного единства и неизбежной утраты.
Уже полгода они жили вместе, вместе рисковали жизнью, зло подшучивали друг над другом, спорили и занимались любовью, но никогда не произносили вслух "люблю тебя". Молчаливый, невысказанный уговор. Пусть лучше будет так - ради поддержания скандальной репутации, ради легкого шока среди чопорных рыцарей Дома Чудь и понимающих ухмылок вассалов Темного Двора, ради того, чтобы не оставаться одному в темноте ночи...
- Решил?
- Ладно, убедил. Буду мучиться дальше, пока терпения хватит...
Узел на запястьях ослаб, длинная шелковая лента незаметно соскользнула на пол. Метаморф развернулся, прижался вздрагивающим, мгновенно ослабевшим телом, уткнувшись лицом в литое плечо хвана, млея и тая в тепле крепких объятий своего напарника и любовника. Мир принадлежал только им двоим, и можно было молчать, закрыв глаза, грезя наяву и приходя в себя...
Перевертыш страшился поверить в то, что в заполошном круговороте дней ему посчастливилось наткнуться именно на того, кто был необходим его ветреной душе. Существо, которое было сильнее его духовно и физически, твердо стояло обеими ногами на земле, точно знало, что почём в этом мире - и нуждалось в его переменчивости и легкомыслии. Джерри хотел, чтобы их связь длилась и крепла - но плохо представлял, как этого добиться. При многочисленных случайных и ни к чему не обязывающих знакомствах он еще не научился любить и доверять, своими проделками частенько выводя Лёку из себя и делая вид, будто совершенно не воспринимает их отношения всерьез. Рискуя без нужды, заради стремления лишний раз пощекотать нервы, разгуливая по краю пропасти.
- Вижу, что не кондом! Я имел в виду, что он делает под подушкой?
- Лежит.
- Откуда он тут взялся?
- Я положил.
- Зачем, во имя Спящего?! На случай атомной войны - чтоб застрелиться?!
- Нравится.
- Та-ак... Я тебе сейчас ухо откушу. Или еще что-нибудь выступающее. Дизадаптант алтайский, отвечай толком: какого хрена ты хранишь слонобой под подушкой?
- Ну я же тебе говорил, о родстве оружия и его владельца. Я его купил совсем недавно... Чтобы новое оружие сроднилось с тобой, привыкло и стало твоей частью, первое время его нужно обязательно держать рядом. И когда ешь, и когда работаешь, и когда спишь...
- И когда сидишь на толчке. А он не может привыкать к тебе на расстоянии? К примеру, лежа на тумбочке, а?
- Не может. Верни на место. Он придает мне уверенность в себе.
- Какую уверенность? Ты в самый ответственный момент хватаешься за него?! Лёка, тебя ударной волной задело? У тебя сместились жизненные приоритеты? Знаешь, по-моему, тебе самая пора наведаться в Обитель к эрлийцам! Брат Скепсус разработал отличную программу для реабилитации различных не-человских рас, а я похлопочу, чтобы тебе сделали скидку...
- Джерри, между прочим о программах. Не по эрлийской ли наводке ты мне подсовывал эти идиотские тесты и зудел - "нарисуй домик, нарисуй дерево, нарисуй картинку"? Я нарисовал. Ты опять недоволен. Ты вообще бываешь доволен чем-нибудь, кроме себя?
- Я тебя попросил изобразить несуществующее животное. А ты что нарисовал?!
- А что, разве такое существует?! Быть того не может. Вообще-то я сперва хотел нарисовать с крыльями, но подумал, что тогда это будет птица, а ты просил животное...
- ...и вместо хуедактиля нарисовал хуераптора. Бегучий член с лапками и хвостом. Очень мило. Между прочим, брат Скепсус справедливо утверждает, что у автора этого шедевра большие проблемы в личной жизни. О-очень большие...
- Передай брату Скепсусу, чтобы засунул свои тесты себе в с... сейф, а то у него будут еще больше. Нашли себе халявный объект для экспериментов... Да лежи ты тихо, болячка вредная! Спи!..
- Не могу. Между прочим, из-за твоих взрывов я сегодня пролетел с ужином. Слышишь, как у меня в животе бурчит? Есть хочу-у!
- Пробегись на кухню, в холодильнике должна быть еще одна пачка пельменей. Кстати, я тоже буду. Что-то я твоими стараниями проголодался.
- А я думал, ты меня пригласи-ишь куда-нибудь...
- В два часа ночи?! Губозакатывательную машинку купи. Знаю я, чем заканчиваются ночные походы "только перекусить" в твоей компании. Утром очухиваешься невесть где в компании пьяных феечек, башка трещит, во рту дракон отлил, что было вчера - не помню!
- Зануда ты, Лёка... И тиран вдобавок. Баоцзы ему готовь посреди ночи...
- Любовь еще не повод оставаться голодным.
- Философ, мля!
- Иди-иди. Должна же от тебя быть какая-то польза. Помимо того, что ты украшаешь мою жизнь и не даешь нормально спать по ночам.
* * *
Нечасто случалось, чтобы в мирные времена Фет, лидер хванской Гильдии Убийц, внезапно объявлял собрание Малого круга Общины. Причем проводил его не в своем офисе на Садовой, и не в Ордене, но на нейтральной территории, в каком-то захудалом ресторанчике. Причем настоятельно требовал явиться в маскирующем мороке, наброшенном поверх постоянного, без которого четырехрукие не выходили на улицу.
Получив мэйл и дважды перечитав его, Лёка с радостью подумал, что намечается крупная общая операция. Можно будет развеяться и всласть пострелять по бегущим мишеням. Однако дело оказалось куда масштабнее. С алтайскими вассалами желал потолковать сам Магистр де Гир, также прибывший на встречу инкогнито. Его краткая, но емкая и чрезвычайно насыщенная речь сперва заставила сердце Лёки забиться быстрее в предчувствии великих подвигов, а затем уныло вздохнуть, осознав, что подвиги - подвигами, а дома его ожидают чрезвычайно тяжкие времена.
Дюжина хванов и Франц де Гир беседовали до самого закрытия ресторана. Этого времени им хватило на обсуждение перспектив, выработку основной стратегии, оценку имеющихся сил и распределение ключевых позиций. Магистр прекрасно знал, что уроженцы Алтая слов на ветер не бросают и на них можно положиться - однако затеянное им предприятие не укладывалось в рамки повседневной обыденности. Де Гир нервничал, хотя и старательно это скрывал, да и Фет, похоже, был не в своей тарелке. Хваны отнеслись к новости двояко: с одной стороны, это был великолепный шанс прогреметь на весь Город и утереть нос давним соперникам, с другой, в случае неудачи, община четырехруких надолго покрывала себя несмываемым позором.
Однако впрямую против решения Великого Магистра не высказался никто. Ибо в глубине души многие из присутствовавших одобрили его сразу и бесповоротно.
Участники импровизированного совета расходились и разъезжались притихшие, на удивление задумчивые. Перед отъездом Фет еще раз напомнил всем, что любое обсуждение услышанного с друзьями, напарниками, другими наемниками и вообще с кем бы то не было - крайне нежелательно. И многозначительно взглянул при этом на Лёку. Или Лёке так показалось.
...Черно-серебряная "Ямаха" красовалась на положенном месте под навесом, выскочивший навстречу Лёке охранник стоянки подтвердил, что компаньон господина Рагнариса прибыл часа два тому. Вместе с приятельницей, мисс Акиловой. Хван с облегчением перевел дух - на сегодняшний вечер у метаморфа есть подходящая компания, а тягостное объяснение пока откладывается. Они прекрасно посидят втроем с Кимой, молоденькой соотечественницей Лёки, работавшей в агентстве перевертыша.
"Интересно, что о нас думают соседи по подъезду? - размышлял хван, под мерное урчание лифта неторопливо взлетая на свой этаж. - Кем считают? Пока я жил один, я был для них просто преуспевающий бизнесмен скандинавского происхождения, "здравствуйте - как поживаете - хорошая сегодня погода - до свидания". Но теперь я поселил у себя компаньона - которого хлебом не корми, дай повыпендриваться и принести в чужую жизнь привкус легкого скандала. Охранники косятся, хмыкают и на простейший вопрос отвечают с таким заговорщицким видом, будто тайну какую открывают: "Джин? А, Джин уже дома..." Невесть почему прозвали его Джином... Переехать, что ли? Но место хорошее, центр города... Да и не наплевать ли мне на человские сплетни, по большому-то счету?"
В квартире грохотала включенная на полную мощность музыка. Выбежавшая на стук закрывшейся двери парочка, заулюлюкав, с двух сторон повисла на Лёке.
- Кими переночует у нас, ага? - взгляд у метаморфа был бедовый и слегка затуманенный.
- Ага, ага, - с готовностью согласился хван. "Может, уговорить Киму пожить тут ближайший месяц? Или сплавить его временно переехать к ней? Нет, не получится. У Кимы своя жизнь, а я не хочу надолго отпускать это недоразумение..."
Около полуночи Лёка благополучно улизнул в мастерскую, она же арсенал, оставив перевертыша и его приятельницу целоваться в гостиной.
Последующие три-четыре вечера тоже выдались относительно спокойными: метаморф подписал какой-то контракт и допоздна носился по городу. Возвращаясь, заглядывал к занятому возней с железом хвану, рассеянно бросал "Доброй ночи" и исчезал в своей комнате.
...Лёка возился с укороченным помповым "Моссбергом" - мощный полицейский дробовик отчего-то заедал при перезарядке - когда тяжелая, замаскированная под кусок стены в коридоре дверь приоткрылась и внутрь просунулась черноволосая голова.
- Можно войти? - несколько напряженно поинтересовался перевертыш.
- Угу, - буркнул хван. - Заодно сделай доброе дело - подай экстрактор на двенадцатый калибр. Третья полка, слева. Слева от тебя. Ага, именно это.
Джерри отыскал требуемый предмет и встал, обхватив себя за локти и привалившись спиной к железному стеллажу - там, разложенные по множеству ящичков, хранились инструменты и загадочные химикалии. Настороженно огляделся. Бывшая кладовая, старательно переоборудованная четырехруким, превратилась в настоящий оружейный склад. Механические любимцы Лёки занимали три стены - аккуратно развешанные на крючках и скобах, надлежащим образом подсвеченные точечными диодами, зловеще поблескивающие матовой или хромированной сталью. В помещении всегда едко попахивало оружейным маслом, металлом и выделанной кожей. Заходя сюда, перевертыш не мог отделаться от невольного ощущения, будто святотатственно суется в храм неведомого божества, где хван занимает должность верховного служителя.
Метаморфу здесь категорически не нравилось - несмотря на то, что холодное оружие он любил нежной и преданной любовью. Тут он чувствовал себя лишним.
Хван тем временем снарядил трубчатый магазин "Моссберга" пригоршней пустых гильз и несколько раз на пробу передернул цевье, ловя вылетающие гильзы нижней правой рукой. Тесное помещение наполнилось металлическим лязгом. Дробовик работал исправно. Лёка удовлетворенно кивнул, любовно протер страховидное ружье промасленной ветошью, повесил на место и потянулся за следующим экземпляром.
- Лёка, мне кажется, или их стало гораздо больше? Никак они размножаются путем почкования, - вяло съязвил перевертыш. - Что за чудище, прежде я у тебя такого не видел... Опять разорился на новую тварь, а мне ни слова не сказал?
- Пистолет-пулемет "Ингрэм" с удлиненным магазином, - откликнулся Лёка, в моменты сосредоточения способный изъясняться только краткими цитатами справочника "Стрелковое оружие". - Джерри, чтоб я не тянулся, будь добр - шомпол и ёршик на "девятку". А заодно баллончик "Баллистола", у меня сдох. Ага. И еще отвертку с плоским шлицем. Спа...
Отвертка была запущена в воздух на манер метательного ножа и уловлена левой нижней рукой хвана.
- ...сибо.
- Вообще-то я хотел задать тебе один-единственный вопрос - ты знаешь, который час? Два с четвертью, к твоему сведению. Ночи.
- Как быстро летит время, когда занят интересным делом, - буркнул хван, некстати припомнив очередную громкую размолвку с компаньоном. В тот несчастливый вечер Лёка решил провести капитальный ремонт очередного свежего приобретения - редкий "люгер" артиллерийской модели, купленный у "черных следопытов", был в сравнительно неплохом состоянии, однако полвека в земле отнюдь не пошли на пользу добротной немецкой машинке. Хван смутно припоминал, что Джерри неоднократно заглядывал в оружейную, настойчиво напоминая о позднем времени, но всякий раз сулился закончить дела "через полчасика". В семь утра весьма довольный проделанной работой хван выбрался из мастерской и обнаружил напарника прикорнувшим на диване в гостиной.
Умилившийся Лёка дернулся было погладить рассыпавшиеся темные пряди - и немедля получил сперва когтями по руке, а затем и полноценный кошачий концерт. Четырехрукий тогда узнал о себе много нового и нелицеприятного: он и эгоист, совершенно не заботящийся о чувствах окружающих, и глухая тупица, и маньяк, которому бесчувственное железо дороже обитающего рядом живого существа. Добиться хрупкого перемирия удалось только после клятвенного обещания впредь не засиживаться в мастерской долее полуночи.
Обещания обещаниями, а вот, поди ж ты, опять - четверть третьего. Ну а что поделаешь, если парные "ингрэмы" второй день после стрельб не чищены? Этак и до коррозии канала ствола недалеко...
- И долго ты намерен предаваться своему крайне интересному делу? - кисло осведомился метаморф. - Всю ночь?
"О-хо-хо... На какие только жертвы не приходится идти ради поддержания чести Ордена..."
- Видишь ли, Джерри, - Лёка покрутил на пальце килограммовый "ингрэм", казавшийся в его руке оригинальной игрушкой. - Тут такая штука... У меня через три недели, то бишь пятнадцатого числа, грядет крупная операция. На которой нам предстоит выложиться по полной.
- Ну и? - перевертыш вопросительно изогнул бровь. - Ты ведь не хочешь сказать, что намерен безвылазно просидеть три недели здесь, полируя железки?
- Я верю, что ты поймешь меня, - проявив недостойное истинного воина малодушие, хван укрылся за тисками с зажатым в них стволом от ПКМ. Если он верно изучил характер метаморфа, через полсекунды грянет взрыв.
Тишина. Должно быть, собирается с мыслями.
Лёка осторожно выглянул из укрытия. Так, ушки заострились, без того узкие губы сжались в тонкую линию, агатово-черные навьи глаза мечут молнии в прямом и переносном смыслах. Хван до сих пор не мог понять, почему он настолько привязался к этому созданию - взбалмошному, неуравновешенному, вечно влипающему в какие-то передряги. Перевертыш был полной противоположностью флегматичному уроженцу Алтая - и, однако, четырехрукий испытывал тягостный, выматывающий душу страх при мысли о том, чтобы снова остаться в просторной квартире одному.
("Угораздило же тебя, - заявил некогда Фет, исчерпав разумные доводы и поняв, что заупрямившийся соплеменник готов ради своего приятеля пойти на открытый конфликт с Общиной. - Я б еще понял, запади ты на фею или чуду... даже на челку! Но это, прости меня Спящий! Навский выкормыш с во-от такими тараканами в башке! Он же коллекционирует партнеров, как ты - пистолеты! Лёка, ты только представь, что скажут твои родители, когда узнают!"
"Уже представил, - буркнул в ответ мрачный Лёка. - Ничего, выкручусь как-нибудь. Я ведь не отказался выполнять свой долг перед семьей. Когда отец сообщит, мол, он сговорился с такими-то, я на женюсь на их дочери, и весь разговор. Она и дети будут жить на Алтае, а я здесь, в Городе".
"Со своим полоумным дружком, - Фет удрученно помотал головой. - Ладно, поступай, как знаешь. Только имей в виду - я добрый только до тех пор, пока по Городу не зашуршали слухи. Честное имя Общины и Ордена для меня, знаешь ли, несколько дороже твоего сердечного благополучия").
- Значит, три недели, - холодно и на удивление спокойно произнес перевертыш. - Почти месяц. Допустим, ты будешь возиться в мастерской. А чем, по-твоему, должен все это время заниматься я?
- Можно подумать, тебе делать нечего, - хван, приготовившийся к режущим ухо воплям, украдкой перевел дух. - Напишешь отчеты, которые задолжал комиссару. Выполнишь пару-тройку несложных заказов. Пересмотришь всю порнушку из своей коллекции. Будешь сутки напролет болтаться в Сети, представляясь Ортегой и обольщая наивных феечек.
- То есть ночи мне придется проводить в одиночестве, - подытожил метаморф.
- Что, вне всякого сомнения, только пойдет тебе на пользу. И мне тоже, - хмыкнул четырехрукий.
- Тебе плохо с мной? Я настолько тебе надоел? - что-то, а придавать своей подвижной физиономии истинно скорбный вид, а голосу - пронзительный трагический надлом, метаморф умел в совершенстве. Обычно трюк действовал безотказно, но сегодня Лёка был полон решимости не позволить перевертышу взять над собой верх в споре.
- Не плохо и не надоел. Только, к твоему сведению, в мире есть вещи поважнее кувыркания в постели. Между прочим, если ты не обратил внимания - в последнее время наша жизнь превратилась в непрерывный секс-марафон! По чьей вине, спрашивается?
- Ты отлично знаешь, я не способен жить по-другому! - метаморф подался вперед, ткнув руки в бока и сверля хвана раздраженным взглядом. - Не умею, и все! Природа такая! У тебя четыре руки, а я а после двух дней без секса становлюсь раздражительным чудовищем!
- Не природа у тебя такая, а нрав, как у шалавы, - отпарировал Лёка. - Посмотри на себя, ты ж вроде разумное, взрослое создание! Дрессировали тебя в Цитадели, дрессировали, только что ремнем по заднице не пороли и в ледяной ванне не держали - но ты до сих пор думаешь не головой, а исключительно головкой! Ты вспомни, вспомни, сколько с тобой мороки было, когда я тебя подобрал! Как тебя тогда называли, а?
- Он меня подобрал, видите ли! - взвился оскорбленный перевертыш. - Я тебе что, дворняжка приблудная?
- Не приблудная, а блудливая, - рассеянно утончил хван, рассматривая на просвет канал ствола свежевычищенного "ингрэма". - В общем, я все сказал. Диспут окончен. Учись вести себя достойно. Никаких загулов, никаких клубов. Отработал свое - и домой. Представь, что ты угодил в эрлийский монастырь - на новейшую экспериментальную программу излечения от сексуального помешательства. Я читал, у челов такая штука называется сатириазом.
- Лёка, да я же с тоски удавлюсь! - взвыл Джерри.
- И замечательно, - хмыкнул четырехрукий. - Станешь тихий и спокойный, просто загляденье.
* * *
Три недели тянулись невыносимо долго. В Городе буйствовало жаркое и душное лето, по комнатам кружили тополиные пушинки - невесть каким образом умудрявшиеся проникать сквозь наоконные сетки и систему кондиционирования. Лёка в сотый раз перебирал коллекцию, ежедневно мотался на тренировки и даже отказался ради этого от нескольких весьма выгодных заказов. Насильственно принужденный к воздержанию метаморф злился, капризничал и норовил всячески подколоть четырёхрукого напарника. Возвращаясь домой, Лёка постоянно обнаруживал на своем ноуте заставки, обыгрывающие тему хванов с веерами, гоняющих сосущих бабочек - а любое упоминание об алтайских бабочках и плантациях Золотого Корня выводило обычно сдержанного хвана из себя. Перевертыш расхаживал по квартире в одних плавках, никогда не закрывал дверь ванной, крутил по ночам фильмы рейтинга NC-21, причем на максимальной громкости. Против последнего хван просто закрывал поплотнее тяжелую дверь арсенала, на все прочее - стискивал зубы, напоминал себе про Кодекс воина и терпел. Мысленно он пообещал себе, что по завершению Операции метаморф ответит за все. И пусть потом не жалуется и не хнычет!
Ранним утром наконец-то наступившего "Дня Икс" Лёка в последний раз по-хозяйски оглядел приготовленное имущество. Четыре тяжеленных кейса, набитых огнестрелом - коллекционным, проверенным, многократно пристрелянным, которому хван доверял, как себе. Треть оружия предназначалась соратникам по команде, ибо многие сочли за честь одолжить экспонаты прославленной лёкиной коллекции. Еще в двух футлярах, длинных и узких, лежало "холодное" - саи, катаны, метательные ножи.
Стараясь ступать как можно легче, хван перенес кейсы в холл, составив их под дверью. На прощание глянул на себя в огромное стенное зеркало и хмыкнул - м-да, готовый персонаж человского боевика, собравшийся в рейд по джунглям. Не хватает РПГ за спиной и инфракрасного прицела в глазу.
- Ммм, Лёка... - сонно донеслось сзади. "Проснулся все-таки. Ну и демон с ним. Только б следом не увязался".
Беспутный сожитель вылез из-под одеяла и теперь нагишом красовался в дверях, позевывая в кулак. Четырехрукий невольно отвел взгляд. Настоящий воин должен быть сосредоточен только на достижении цели и стойко игнорировать встречающиеся на пути соблазны... Игнорировать... Игнорировать, мать ети твою Спящий!
- Куда тебя несет в такую рань... Анекдот хочешь? Прико-ольный. Вчера в "Педалях" рассказали, очень в тему...
- Валяй, - согласился Лёка, мимолетно скосившись на часы.
- Ну, короче, Орден, ночь, казармы хванов дрыхнут мертвым сном, - начал перевертыш. - Вдруг сигнал тревоги. Все вскакивают, как наскипидаренные, в четыре руки навьючивают на себя снаряжение и пулей на плац. Там расхаживает де Гир с секундомером, проверяет скорость построения. Вся малая полусотня на месте, не хватает только одного десятника, отличника боевой-строевой. Ждут его, ждут, а он является через полчаса, рожа кра-асная, стыдно ему...
- И? - невольно заинтересовался хван.
- Де Гир начинает орать - совсем распустились, никакой дисциплины, не боевая дружина, а позорище! Десятник оправдывается - мол, господин Магистр, такое дело... по тревоге вскочил, снарядился как положено: камуфляж, боевая раскраска, две катаны, по одной за каждое плечо. Два "магнума" в наплечки, два "глока" в набедренные. "Зарукавнички" на пружинных подвесах. Четыре сая за поясом, перевязь с сюрикенами, "АКМ" на шею - ну, штатный комплект. Побежал к выходу, в дверях вспомнил, что забыл маскировочный капюшон. Вернулся, натянул капюшон, посмотрел на дорожку в зеркало...
- И? - повторил Лёка, с нетерпением ожидая развязки.
- Мля!.. - четырехрукий в сердцах огляделся, ища, чем бы тяжелым швырнуть в насмешника. Нашел, что рассказывать - перед, может быть, самым ответственным делом в жизни Лёки! Это ведь как человская рыбацкая примета - спросить у идущего на рыбалку, прихватил ли он соли, рыбкам на хвост насыпать. Никакой удачи не будет!
Перевертыш хихикал и дразнился, мотая еще не расчесанной гривкой. Хван сгреб с вешалки кроссовок, метнул в напарника. Тот проворно юркнул за дверь и оттуда ехидно крикнул:
- Да ладно, Лёка, не комплексуй! Противники самоубьются от одного твоего вида! Вы что, всей Общиной собрались на загородный пикник с массовой резней?
- Вроде того, - все эти дни хван героически хранил молчание, но сейчас не выдержал. - Ты-то сам сегодня куда-нибудь идешь?
- Не-а, воскресенье же, - перевертыш высунулся в холл.
- Около полудня включи телеящик, - заговорщицки посоветовал Лёка. - Тиградкомовский резервный канал 36, пароль подключения тот же, что на нашем мейлере. Ручаюсь, не пожалеешь. Все, я побежал. Пожелай мне удачи в бою.
- Желаю, - фыркнул метаморф. Улыбнулся, чуть насмешливо и легко. - Не забудь привезти мне пару отрубленных голов. Привет честной компании, особенно Мубе.
Загудел лифт, унося Лёку и внушительного вида чемоданы вниз. Джерри постоял на пороге квартиры, негромко пробормотав:
- Ручаюсь, ты тоже не пожалеешь... и поймешь, насколько оно ненадежно, твое драгоценное оружие.
Проходя через холл, он заботливо поправил висевшую на стене картину. Под ней таился накрытый мороком кодовый замок от хванского арсенала. Лёка снабдил его хитроумной программой, каждые сутки менявшей пароль, но метаморф все же сумел преодолеть поставленный барьер. Терпеливо выждав, когда Лёка наконец утомится многочасовыми бдениями над своими игрушками и заснет, либо же уедет, перевертыш нанес несколько визитов в мастерскую. Он не оставил там следов своего пребывания, однако привнес кое-что новое в конструкцию столь обожаемых четырехруким маньяком железяк. Если Лёка еще окончательно не утратил чувство юмора, он по достоинству оценит замысел компаньона. Если же утратил - сам виноват.
* * *
Первые в истории Тайного Города воинские состязания между гарками Темного Двора и хванами Великого Дома Чудь после долгих дискуссий было решено проводить на природе. Местом турнира выбрали станцию Калабаево, куда частенько съезжались человские поклонники экстремального туризма, мастера скалолазания и любители гонок на внедорожниках по сильно пересеченной местности. Там никого не удивит спортивный клуб, решивший провести соревнования "по пулевой стрельбе и спортивным единоборствам", как это было указано в заявке и на большом рекламном щите, который только что миновал Лёка.
Щит отмечал поворот, за которым разбитая проселочная дорога завертелась между сосновых холмов, пока не уткнулась в огромный карьер. Когда-то челы добывали здесь песок, потом бросили. На обширном участке перекопанной земли теперь раскинулись миниатюрные горы, поросшие редким ельником долины, хаотически разбегающиеся во все стороны глубокие овраги, солончаковые болотца и даже небольшое озерцо, прозванное остроумцами Мертвым морем.
На парковочной площадке скучали несколько потрепанных временем автомобилей марки "козел армейский", он же УАЗ-469, и запыленный фургончик канала "Москва Спортивная". Их владельцы сидели на бревнышках и, лениво переговариваясь и потягивая пиво, глазели вниз, где обслуга соревнований, переругиваясь, расставляла на песчаных склонах фанерные мишени.
Лёка поправил узкие темные очки, чуть надавив указательными пальцами на металлические крепления дужек. Перед глазами пробежала едва различимая радужная волна, картинка сменилась на истинную, и хван присвистнул. Если б не объявленная Фетом и де Гиром повышенная секретность, он непременно прихватил бы Джерри с собой. Перевертышу тут наверняка бы понравилось - он ведь любит всякие шумные общественные мероприятия.
Над парковкой дым стоял коромыслом. Метались туда-сюда крайне озабоченные шасы с белыми повязками распорядителей. После долгих споров в верхах навы убедили Магистра пригласить ведущим Мурция Чейза, и теперь над карьером звенело бодрое: "Раз-два-три, дорогие и любимые, проверка связи!". Яркими красками сверкали крыши выстроившихся рядами машин - организаторов, участников, приглашенных гостей. В отдалении белели два автобуса "Тиградкома", над одним заполошно вращалась антенна спутниковой тарелки. Компанию автобусам составлял зеленый минивэн "Шевроле караван". Четырехрукий, углядев его, удивленно поднял бровь - надо же, "ласвегасы" покинули свою башню в Цитадели и явились поглазеть. Или потренироваться в точности предсказаний и сделать пару ставок. И темные, и рыцари дружно согласились с тем, что тотализатора и рекламы на Состязаниях не будет, но хван был уверен - предприимчивые кОнцы на пару с шасами отыщут способ обойти запрет.
Трещали на ветру разноцветные флажки, хлопали петарды, пахло бензином, перекликалось множество голосов. На огромном плоском экране мелькали кадры прошлогоднего Кубка Мечей, отрывки исторических фильмов и музыкальные клипы. Суматошная, пронизанная азартом атмосфера сельской ярмарки незадолго перед открытием. Недостает только продавцов мороженого, поп-корна и воздушных шариков. Хотя нет, вон стоит передвижной лоток, шасский юнец раскладывает на прилавке амулеты.
Приспустив окно, Лёка окликнул ближайшего распорядителя, поинтересовавшись, где базируется команда Ордена. Молодой шас глянул на табличку на лобовом стекле "хаммера", изобразил на физиономии благоговение и лично сопроводил хвана к местам, отведенным участникам. Пятерка стоящих бок о бок тяжелых джипов напомнила четырехрукому увиденные в каком-то человском фильме боевые колесницы перед стартом. По соседству скромненько приткнулись байки - похоже, обитатели Южного Форта сумели пронюхать о сугубо секретном мероприятии и просочиться.
На летнем ветерке трепыхался вместительный шатер, украшенный алым единорогом Ордена. В открытом дверном проеме нарисовался Муба - упакованный в хаки и разгрузку вместо привычного костюма от Боччи. Углядел паркующийся песчаный "хаммер" и приветственно замахал верхними конечностями.
- А где твоя ходячая неприятность? - ехидно осведомился он, помогая извлечь из багажника кейсы с оружием. - Давненько его не видел.
- Дома сидит, - огрызнулся Лёка. - Телевизор смотрит.
- Ну-ну, - понимающе закивал Муба. Вытащил из кармана связку пестрых листовок, перекинул Лёке. - Расписание этапов, участники, полезные сведения. Через двадцать минут - наше общее интервью с участием Магистра, ведущий - Томба, ну, ты его знаешь. Ровно в полдень церемония открытия, высокопарная трепотня и общие расшаркивания. Потом показательные выступления от Нави и от Ордена. В этом время мы сидим на жопе ровно, за нас отдуваются рыцари Горностаев, Драконов и Саламандр. В финале выходит Така со своими молотилками, и в тринадцать нуль-нуль - старт первого этапа, полосы препятствий.
...Речь Магистра де Гира, посвященную эпохальному событию и новой странице в истории Великих Домов, Лёка пропустил мимо ушей. Ответный спич комиссара Сантьяги - тоже, только машинально отметил, что короткая речь нава несколько разрядила обстановку, вызвав пролетевшие над трибунами смешки. Комиссар прибыл на Состязания в сопровождении одного из Советников Князя и своего первого помощника, Ортеги. Вторая неотлучная тень военного лидера Нави, Бога, по слухам, принимал участие в одном из этапов.
В летнее небо устремились фонтанчики фейерверков и россыпи огненных шаров, сложившиеся в изображения вставшего на дыбы единорога и грызущей орехи белочки. Навский символ внезапно сделался похожим на саблезубого землероя из человского мультика, скачущего в обнимку с желудем - что было встречено общим дружным хохотом, причем в секторе темных смеялись заметно громче. Показательные выступления, по мнению хвана, были вообще лишними - их ввели исключительно заради развлечения гостей и создания столь ценимой кОнцами эффектности. Над песчаным овалом арены летали синеватые трескучие пучки "эльфийских стрел", лязгали двуручники и сплетались заклинания.
- Цирк с конями, - раздраженно пробормотали за спиной у Лёки, когда рыцари вывели дрессированных грифонов, а кто-то из ложи Горностаев действительно продемонстрировал класс верховой выездки. Лошади и всадники уроженцу Алтая, впрочем, пришлись по душе - они честно отработали сложную программу и удалились под гром заслуженных аплодисментов.
Когда рукоплескания стихли, на опустевшую площадку - дальний ее край оканчивался отвесной песчаной стеной карьера, идеальным естественным пулеуловителем - двое проворных служителей вытащили и установили кованую садовую скамейку. Тот, для кого эта скамья предназначалась, уверенно раздвинул ряды собратьев по оружию и двинулся к огневому рубежу.
- На арену выбегает
Здоровенный злобный хван,
В каждой лапе он сжимает
Шестиствольный миниган!
- скаламбурил Мурций, выказывая недюжинные познания в творчестве человского детского поэта. Каламбур собрал на трибунах положенный урожай смешков, но вообще-то кОнец был кругом неправ.
Во-первых, хван Така по прозвищу Джаггернаут хоть и на самом деле был здоровенным даже для хвана - двести килограмм стальных мышц при двухметровом росте - но вот злобным его никто бы не назвал. Флегматик Така обожал пиво в хорошей компании, рыбалку, сауну, кошек и детей, причем как кошки, так и дети отвечали добродушному здоровяку полнейшей взаимностью.
Во-вторых, на арену Така не выбегал, а двигался с величавой неспешностью атомного ледокола. Бегать ему не позволил бы доспех - вороненая кираса, поножи и шлем-сфера общим весом под полцентнера, а также заплечный короб-боеукладка, откуда свисали золотистые патронные ленты. В полном боевом снаряжении Така выглядел как воплощение лозунга "Обосрись, Терминатор!", но нужен был доспех (как и скамья, кстати) не понту ради, а пользы для. Оружие хвана обладало мощной отдачей, к тому же при стрельбе выдавало буквально ливень стреляных гильз - более легкого и бездоспешного стрелка попросту опрокинуло бы и посекло гильзами.
В-третьих, "сжимал" Така не миниган, а микроган - шестиствольный пулемет человской фирмы "Дженерал Электрик" калибра 5,56 с электроприводом, незначительно улучшенный оружейниками Чуди (боеукладка повышенной емкости типа "Черная дыра", магическое охлаждение стволов и кое-что еще по мелочи). Ну и наконец, по микрогану в каждой лапе - на такое не достало бы даже габаритов Таки-Джаггернаута. Пулеметов было всего два, по одному на каждую пару рук.
Вскоре выяснилось, что и такой огневой мощи более чем достаточно.
Така поклонился зрителям, за "злобного хвана" скорчил рожу персонально Мурцию, не спеша уселся на скамью и опустил забрало шлема. Трибуны замерли в ожидании.
На дальнем конце арены, у рыжего песчаного обрыва, показалось пыльное облако. Разбухая и вереща, это облако стремительно покатилось на мирно сидящего Таку. Когда на трибунах разобрали, что скрывается за тучей пыли, кое-где раздались вопли изумления, а то и ужаса, и тут же загремел из динамиков преувеличенно панический возглас Мурция:
- Две сотни Тощих Всадников под предводительством самого Молчуна Гомори! Помоги нам Спящий! Что же делать?!
Несмотря на то, что летящие лавиной Тощие Всадники были точь-в-точь как настоящие, а поддельный Гомори даже страшнее оригинала (мастер големов Баррага расстарался), большинство зрителей спустя секунду сообразили, что атака "гиперборейцев" - не более чем часть хорошо продуманного шоу. В первый миг кое-кто машинально схватился за оружие или приготовил боевой аркан, однако безмятежное спокойствие глав Великих Домов и театральные интонации в речи ведущего все поняли правильно.
Все - кроме десятки уйбуя Булыжника, азартно следящей за действом со скамьи у самой кромки арены.
Красные Шапки в речевых нюансах разбирались слабо. К тому же у десятки Булыжника были особые отношения с Тощими Всадниками вообще и с Гомори в частности - в свое время бойцам доблестного уйбуя довелось под началом Артема и ведьмочки Инги сразиться с превосходящими силами кадафитов и даже, как ни странно, уцелеть. Каждому из них еще был памятен нестерпимый ужас эпохальной битвы на Варшавском шоссе, пьянящая гордость победы и брошенный наемником клич: "Тысяча наличными за голову каждого урода!"
А теперь давний кошмар вернулся и катился прямо на них с гиканьем и свистом.
Крыши у дикарей и так-то держались на одном гвозде, а от такой засады их снесло мигом и напрочь. Как оно обычно случалось у обитателей Южного Форта, внезапный крышеснос сподвигнул бойцов на самое неразумное из всех возможных решений. Десятку уйбуя Булыжника обуял берсерк. В едином порыве Красные Шапки ломанулись наперерез грозному противнику, с лязгом выхватывая ржавые ятаганы (каковые охрана мероприятия оружием не сочла и изымать не стала) и вопя кто во что горазд.
Сам уйбуй орал нецензурщину. Контейнер отчего-то кричал "Смерть фашистам!!!", Отвертка - "Спартак чемпион!", а тщедушный Иголка с перепугу отмочил номер - заревел древний боевой клич воинов Кадаф:
- Азаг-Тот идет!!! - да так, что прочие красношапочные берсерки аж присели, а туповатый Контейнер, вертя головой, спросил с опаской:
- Где?!
Своим громовым ревом Иголка, как оказалось, спас боевым товарищам их трижды бесполезные жизни. Не остановись они на мгновение - вылетели бы с разгону аккурат на линию огня в ту самую секунду, когда Така на своей скамейке вдавил наконец гашетки.
Две связки стволов взвыли, как две большие промышленные фрезы, разом заглушив все прочие звуки. Над полем поднялся горячий ветер: каждый пулемет выплевывал в минуту одиннадцать тысяч пуль. Така неторопливо повел стволами слева направо: Тощих Всадников снесло, как сухие листья уносит ураганом. Чудовищная туша Гомори продержалась дольше. Сильно наклонясь вперед и мотая верблюжьей башкой, иерарх упрямо пер навстречу свинцовому ветру (отступление в программу голема не заложили), и видно было, как от него во все стороны летят клочья. Спустя еще пять секунд лететь стало нечему. То, что осталось от "Молчуна Гомори", рухнуло, конвульсивно подергиваясь, на песок шагах в пятидесяти от Таки с его адскими машинками.
Стало тихо.
В тишине зазвучал голос Мурция, исполненный вкрадчивого благоговения:
- Так окончил свои дни последний из иерархов Кадаф и его омерзительные приспешники. Микроганы "Дженерал Электрик": идеальное средство для самообороны! Спрашивайте в супермаркетах Биджара Хамзи!..
- ...Отвратительно, - пробормотал комиссар Сантьяга. - Знаете, Франц, иногда я искренне удивляюсь, как человская цивилизация до сих пор не истребила самое себя. При их изобретательности на средства для уничтожения себе подобных...
- Согласитесь, комиссар, это было впечатляюще, - возразил верный Ортега, неотлучно маячивший за левым плечом своего патрона, как сиделка при паралитике. - Буквально три секунды, один боец - и двух сотен атакующих как не бывало! Какая мощь! Может быть, имеет смысл сделать заказ в "Дженерал Электрик" на небольшую партию подобных... э-э... устройств? Исключительно ради опыта? Ведь вы сами не раз говорили: мы должны идти в ногу со временем! Даже "Дыхание дракона" пятого уровня вряд ли может сравниться по мощности с этим микроганом - за те несколько мгновений, что заклинатель плетет аркан, его запросто посекут пулями! - голос помощника Сантьяги сделался наигранно-просительным. - Комисса-ар, ну можно купить хоть один экземпляр, а? Ну пожалуйста? Я оплачу покупку за свой счет!
- Ладно, покупайте, - нехотя буркнул нав. - Развлечетесь, стреляя по бутылкам на пикнике.
- Будет весьма любопытно взглянуть, - воевода Милана ожесточенно потрясла головой, точно пытаясь вытряхнуть из ушей густой грохот хванских микроганов. - Меня пригласите на испытания?
- И нас тоже, - подала голос сидевшая рядом ниже моряна Бьяна. Ее спутница, Дита, согласно закивала и украдкой состроила Ортеге глазки. - Классные машинки! Нам бы пару-тройку таких игрушек во время Лунной Фантазии - и не пришлось бы отстраивать Павильон заново. Может, прикупить пару молотилок в хозяйство, как считаешь, Дит? Шасы после Состязаний наверняка устроят распродажу со скидками...
Похоже, Сантьяге живо представилась атакующая моряна в боевой шкуре и с миниганом наперевес - ибо нав как-то нервно дернулся и попытался сделать глоток из пустого бокала.
Охрана с матюками гнала Красных Шапок прочь с усыпанной золотыми гильзами арены. Дикари, бодро отругиваясь, тащили с собой уцелевшую голову иерарха Кадаф с выпученными глазами, оскаленными клыками и клочьями свисающей псевдоплоти.
- На кой предмет она им сдалась? - недоуменно спросил де Лаэрт, глядя, как бравый уйбуй с трофеем и его десятка перелезают через ограждение и, толкаясь, рассаживаются по местам. - Она ведь не настоящая.
- Приколотят над воротами Форта, - предположила Бьяна. - Будут хвастаться направо и налево, якобы собственноручно завалили самого Гомори.
Из динамиков плеснуло бравурным маршем - шутки закончились, приближалось настоящее дело.
* * *
Система Состязаний была древней, опробованной веками, и в основе своей очень схожей с правилами Турнира Мечей. Цикл возрастающих по сложности этапов, оцениваемых либо скоростью прохождения, либо меткостью попаданий, либо точностью и качеством нанесения ударов. Предполагалась и награда, вручаемая команде-победительнице. Согласно забытой традиции, выисканной навами в какой-то из своих летописей, каждой из команд надлежало заранее приготовить ценное вознаграждение для противника. В случае победы соперника вещь становилась наградой, в случае поражения - утешительным призом.
"На самом деле вся эта затея - политика, - делился с соратниками Фет, - демонстрация возможностей той и другой стороны. После Лунной Фантазии навы стали слишком самоуверенны, но сегодня Магистр надеется с нашей помощью изрядно сбить с них спесь. В общем, мы и темные будем мило улыбаться друг другу, болтая о дружбе и взаимном сотрудничестве..." - Фет не стал заканчивать фразу, многозначительно скалясь в уверенности, что соотечественники прекрасно его поняли.
Созерцание полосы препятствий длиной в милю, проложенной по склонам холмов в форме символа бесконечности, вызывало у ветеранов Ордена - магистра де Локка и командоров Бамбарды и де Вайсса - чистые и скупые слезы восхищения.
- Где мои восемьдесят, - страдальчески бормотал Рик, лихо откупоривая бутылку "Гиннеса" наградным "макаровым" с золотой гравировкой, поставленным на затворную задержку. - Сам бы пошел, ох, как я по такой прошел...
- Рассыпая песок из всех щелей, треща артритными суставами и роняя костыли, - еле слышно пробормотал Ортега. По дороге на полигон комиссар прочел своему помощнику краткую и емкую лекцию о надлежащем поведении, настрого запретив Ортеге дразнить рыцарей. Вынужденный держать язык за зубами, нав мучился и страдал от разлития желчи.
Полоса и в самом деле была идеальна. Рвы с натянутыми над ними канатами, надолбы и силки, густо обмотанные проволокой баррикады, вертикальные стены, заборы и палисадники, качающиеся лестницы и платформы, участки глубокого песка и болота, прихотливо извивающиеся туннели и замыкающая полосу небольшая деревянная крепость с башенками...
- ... которую обороняют два голема типа "Лунатик" и "Падший ангел"! - на одном дыхании выпалил кОнец. - Пятеро участников от каждой из команд, победитель определяется по сумме командного зачета! О, какое зрелище нас ожидает, какой накал страстей! Однако наши дорогие организаторы сочли, что для многообещающей молодежи Ордена и Темного Двора недостаточно трудностей! Все препятствия снабжены заклинаниями-ловушками, которые могут сработать в самый неожиданный момент! Но внимание! На старт выходит первая пара участников! Давайте же поприветствуем наших героев!!
Коньком Лёки были стрельба по движущимся мишеням и метание ножей. Стоя в отдалении и потягивая минералку, хван наблюдал, запечатлевая в памяти каждое движение и необычный прием соперников, выясняя сильные и слабые стороны, анализируя и делая выводы. Гарки, в их традиционно черной форме, превращающей навов в безликие ожившие тени, двигались на удивление легко, беззвучно скользя вверх и вниз по препятствиям, лишь самую малость уступая уроженцам Алтая в скорости. Все-таки насколько удобнее и ловчее карабкаться вверх по перекладинам, когда у тебя не две руки, а четыре...
Плывущие на стрелах кранов камеры "Тиградком" торопливо снимали, передавая увеличенное изображение на большой экран и на множество экранов городских телезрителей. Черные и пятнистые фигуры пушинками взлетали по отвесным стенам, трибуны то восхищенно ахали, то разражались подбадривающими воплями. Раскачивались и часто дрожали под ногами бегущих длинные провисающие лестницы. Распускались багровые и пронзительно-синие цветы магических ловушек, скрипуче щелкали выкидные лезвия, замаскированные в деревянных столбах. С дистанции никто не сошел и никого не сняли за нарушение правил, а когда на экране поплыли ярко-алые цифры командного результата, трибуны встретили их изумленным гудением.