1.
Ближе ко второму часу ночи на нескольких машинах приехала ещё одна компания - человек в двенадцать. Молодёжь. Кажется, они были тут недавно. Потому как по-хозяйски привычно уселись за столиками вне кафе (внутри невозможно душно) и тут же наизусть продиктовали желаемое.
С трудом, напряжённо хлопая ресницами, чтобы прояснить зрение и видеть, что пишу, записала их пожелания. После чего, точно сомнамбула, еле переставляя ноги, вошла в кафе и отдала список Араму. Маленький кругленький армянин, хозяин придорожного кафе, даже не улыбнулся, глядя на богатый, крупный заказ.
- Чего ждёшь? - неприятно сморщившись, спросил он. - У нас посуды не осталось. Иди вымой быстрей, а потом им отнесёшь, что просили. Как раз успею приготовить.
Я тяжело развернулась и пошла в кухоньку, из убывающей ночной жары - в душную комнатушку, сырую, провонявшую жиром, влажными тряпками, мыльными губками и моющими средствами. Как в густой душный туман. На пороге чуть не упала: косяк вдруг поехал - еле успела вцепиться в него, чтобы не грохнуться. Когда я спала в последний раз? Смутно вспоминалось, что удалось прилечь днём. Но сколько я спала? Час? Арам, казалось, разбудил почти сразу, едва только я закрыла глаза...
Руки вспухли: разбухшая из-за постоянного пребывания в воде, кожа выглядела водянистой и жирной. Видел бы сейчас мои пальцы училищный преподаватель... Неудивительно, что посуда то и дело норовит выскользнуть из застывших скользких пальцев. Резиновые перчатки давно порвались, но Арам настаивает соблюдать хотя бы видимость санитарии. Учил: если вдруг приедут с проверкой, скажешь - только что порвала... Экономил. На мне...
Вытерла посуду насухо, вытерла руки, которые, чудилось, так и остаются влажными и склизкими, сколько их ни вытирай... Подошла к столу, где недавно сидели двое водителей, забрала с него посуду. Успела половину отнести в мойку, половину (одноразовой) выкинуть - Арам крикнул:
- Заказ готов!
Быстро расставила на подносе блюда и стаканы и, покачиваясь от странной слабости, понесла заказ на улицу. Там меня встретила приветственным кличем голодная молодёжь. Азартные и весёлые голоса и ощутимо прохладный воздух помогли мне собраться с силами и спокойно выложить на столики ужин для полуночников... Я забрала поднос и нехотя (из ночной свежести снова в духоту - не хочу-у) развернулась к кафе за второй частью заказа, когда появившийся на пороге Арам почти с ненавистью сказал:
- Корова... Сколько тебя ждать?!
Даже молодёжь поразилась, затихла.
Мне казалось, я качалась с минуту, прежде чем прошептать:
- Я... больше не могу...
И швырнула в него поднос. Поднос не долетел, упал у ног Арама. С недосыпу сил-то маловато... Тот вдруг резко успокоился, нагнулся, поднял его и велел мне:
- Уходи.
Я прошла мимо него, посторонившегося, на кухню, сняла фартук и косынку, сбросила тапки, сунула ноги в босоножки. Прихватив сумку, которую никогда не распаковывала, используя как личный шкафчик, без эмоций забрала деньги, которые Арам бросил на стол, и вышла из кафе с другой стороны - в прохладную ночь. Прошла пару шагов. Оглянулась. Арам стоял на пороге и смотрел мне вслед - очень странно смотрел: как будто даже сочувствовал... Может, показалось. Темно же... Кафе... Маленький сарай-палатка с претенциозной вывеской "Кафе". Третий в моей странной, мучительной эпопее в попытках найти работу на лето. Одна и та же история: приходишь, тебе радуются, три дня нормальной работы, а потом хозяин как с цепи срывается, три дня ада - и уходишь.
Сегодня мне уже до города не добраться. Деньги у меня есть, но ночная дорога - не для обычных путешественниц. Ничего. Здесь, в метрах ста от кафе Арама, находится каменная коробка сельской остановки. Она огромная и глухая. Если спрятаться в самом тёмном уголке, на скамье, и накрыться тонким, но широким палантином чёрного цвета, никто из проезжающих машин не заметит, что внутри остановки кто-то есть. А ранним утром - на первом рейсовом автобусе домой. Отдохнуть, вымыться и снова искать работу.
Господи, как хорошо на ночном воздухе... Пахнет свежестью, несмотря на пыль и гарь с дороги, и витают ароматы сосновой хвои с обочины, скошенных и подсыхающих трав с лугов - давно не было дождя. Всё струями в ночном воздухе, волнами... Зато бодрит, вроде даже спать не слишком хочется. Ага. Как же, не хочется...
Пару раз июньское звёздное небо качнулось, пока я шла... Пару раз я будто входила в чёрный туман забытья - и выходила из него, снова начиная чувствовать и ощущать. Раз очнулась, потому что по ноге ударило что-то мягкое и тяжёлое. Уронила сумку... Где же остановка? Не может же быть, чтобы я пошла в другую сторону?.. Или?.. Глаза мгновенно на мокром месте: я-то думала, через какие-то минуты уже буду спать... Покусала губы, приходя в себя. И снова бездумный шаг на абсолютном автомате... Редкие машины, водители которых не успевают разглядеть, кто именно идёт, пролетают мимо. А мне это на руку - не пристают... Под конец уже брела, забыв, куда иду и зачем... Лишь бы идти...
Мимо совсем близко промчалась машина и затормозила впереди. Ещё одна. "Не надо!" - тоскливо заныло внутри меня от беспомощности на грани новых слёз, а сама я даже не могла ни остановиться, ни приготовиться к чему бы то ни было. Тупо шла - и всё... Ещё одна машина остановилась позади.
- Вон она! - раздался девичий голос. - Подождите, я сама! Напугаете ещё!
Быстрый сухой шаг по асфальту, кто-то схватил меня за руку.
- Эй, привет! - сказала, глядя сверху вниз на меня, смутно знакомая в неясном, бегучем свете с дороги высокая девушка, с подпрыгивающими светлыми кудряшками вокруг милого личика. - Не бойся меня! Это ты работаешь в кафе? Или теперь - работала? Ну, у Арама? Он тебя выгнал? За что? Пирожки вкусные ты пекла? И салаты те, обалденные, ты делала? А кроме них умеешь ещё что-нибудь готовить? Поехали ко мне! Выспишься - завтра поговорим.
- Нет... - прошептала я, но незнакомка не расслышала или не захотела расслышать, так и повела меня властно за руку куда-то, кажется ворча: "Ещё - ночью вздумала куда-то тащиться! Конечно, поедешь!" А там, в этом "куда-то", у меня забрали сумку, заставили наклониться, подтолкнули сесть - и я очутилась на мягком сиденье. Это было последнее, что я воспринимала нормально: я - в машине, тесно прижатая к чьему-то плечу с одной стороны, потому что с другой стороны кто-то бухнулся рядом, и уже знакомый голосок велел, одновременно сопровождая свои слова действиями - пригибая к себе мою голову:
- Положи голову на моё плечо и спи! Сколько ты не спала?
- Двое суток, - непослушными губами выговорила я и щекой ткнулась в подставленное плечо.
Дальше - качающаяся темнота. Я ощущала только сильные руки, смех и говор издалека. Почему-то я доверилась всему, что со мной делали эти люди: решительно вели куда-то, хихикая, когда у меня от слабости подламывались ноги и я спотыкалась на ровном месте; ругались, но как-то добродушно, когда я пыталась вяло сопротивляться; советовали друг другу не спрашивать у меня ничего, потому что я отвечала им тонким голоском, от слабого звука которого самой было стыдно; заставляли что-то снимать, что-то надевать, укладывали в постель, выключали свет, закрывали дверь и оставляли меня в уютной темноте...
Единственный просвет: я вдруг отчётливо поняла, что мне предлагают выспаться! Просто так! Ничего не требуя взамен!.. Я облегчённо вытянулась на чистой прохладной постели, обняла подушку. И уснула. Счастливая.
... Утром был миг, когда разлепила ресницы, изумлённо поморгала на окно, из которого мягко лилась нежно сияющая солнечная река, и снова уснула. И приснилось... Ночь. Меня за руку ведут по притихшему лесу. Мне не страшно, но я всё равно настороже. Вместо привычных джинсов и блузки на мне простенькое платье - не разгляжу, какого цвета, хотя во сне это очень важно, а на голове венок из трав и цветов. Меня ведут во тьму, в которой тепло и уютно, ведут босую - по тёплой мягкой земле...
... Оказывается, на меня надели халат. Я села на постели, оглядела маленькую комнатку - констатация факта: "Я сплю... спала в комнате", а потом некоторое время созерцала одёжку на себе - да, халатик, короткий, мягкий, - пытаясь сообразить, откуда эта роскошь. Сообразила. Приведшие меня сюда просто-напросто решили проблему ночной рубашки и одновременно домашней одежды, если бы мне захотелось встать посреди ночи. Ишь... Заботливые...
А куда это я вообще попала?
Только задалась вопросом, как дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянула высокая тонкая девушка, в оранжевом топе и в чёрных джинсовых шортиках, больше похожих на плавки, чем на шорты. Девушка, видимо, заглянула с намерением немедленно снова отпрянуть, если я сплю, но при виде меня, сидящей на постели, заулыбалась и, тряхнув светлыми кудряшками, поспешила сесть напротив меня, на стул. Она заглянула в мои насторожённые глаза и с улыбкой, от которой весело сморщился её хорошенький носик, сказала:
- Привет ещё раз. Меня зовут Женя.
- Зоя.
- Зоя, что произошло у Арама, если не секрет? Ты же у него работала. Мы тебя ещё неделю назад видели! - Женя это почти выпалила и уставилась на меня огромными, горящими от любопытства светло-синими глазами.
Значит, у Арама я работала дольше, чем у остальных. Целую неделю. Кошмар последних дней заставил забыть многое... Я вздохнула и коротко рассказала: студентка-третьекурсница музучилища, я привыкла каждое лето работать в придорожных кафе, потому что неплохо получается готовка, но этим летом почему-то здорово не везёт с работой. А невезучесть проявляется в том, что первые три дня хозяева кафе меня хвалят, а потом вдруг стараются избавиться от меня же. Первым двоим это удалось сделать в два дня, у Арама я продержалась на день больше.
- Странно, - уже задумчиво сказала Женя. - Зоя, у меня к тебе предложение. Мне нужен человек, который будет время от времени кормить домашними обедами всю нашу ораву. Нас здесь от двенадцати до пятнадцати человек бывает.
- А здесь - это где?
- Видишь ли, - снова смешливо сморщила носик Женя. - Один мой о-очень богатый родственничек подарил мне целый дом. Временно - на пару месяцев. Вот этот самый. Я сама учусь в университете - и тоже сейчас, естественно, на каникулах. Здесь же мои друзья, в основном однокурсники, которым понравилась идея провести какое-то время в загородном доме. Но у нас проблема с едой. Ездить мы, конечно, ездим по кафе, кое-что домой привозим. Но хотелось бы чего-то постоянного. Домашнего. Особенно, скажем, на обед и на ужин. Ты не могла бы нам в этом помочь? Скажем, я говорю, чего бы нам хотелось, а ты это быстренько бацаешь. Не бесплатно, конечно.
- Если продукты будут, почему бы и нет? - пожала я плечами. А сама в душе замерла: неужели удача? Двенадцать-пятнадцать человек каждый день, да ещё в строго определённое время, - это не пятьсот посетителей каждые сутки, которые когда захотят, тогда и явятся... И у Жени, кажется, не только родственничек богатый, но она сама из не бедных, мягко говоря.
- А что ты умеешь? Кроме пирожков и салатов?
- Если книгу дадите - любой рецепт из неё, - отозвалась я.
Женя рот раскрыла, захлопала на меня ресницами, а потом метнулась из комнаты и вернулась с тёмно-синей книжкой в руках. Шлёпнулась уже рядом со мной, на кровать, раскрыла книгу на открытке-закладке и ткнула пальцем.
- Вот это - сможешь? Мечта моя с детства!
- Опять-таки... Если все продукты будут, - сказала я, изучая рецепт. - Сейчас достать такие продукты нетрудно. Так что...
- Зоенька! Если я сегодня же тебе все нужные продукты приволоку - сделаешь на завтра? А торты умеешь? Вот здесь есть такой тортик - от одного названия язык проглотишь!.. Ура! - Победный вопль Жени после моего кивка, наверное, был слышен даже за дверью.
А я засмеялась. Кажется, мы договорились насчёт работы.
Еле успела пригладить волосы, чтобы не топорщились (Женя не дала даже умыться-расчесаться - так не терпелось побыстрей показать мне мои будущие владения), я выбежала вслед за нею в просторный коридор, где на бегу же смущённо здоровалась с её друзьями, властно влекомая вперёд и только вперёд.
- Вот! - гордо сказала Женя, останавливаясь на пороге довольно пустой комнаты: вдоль одной стены - два стола с обеих сторон от плиты и раковина в углу, напротив неё - холодильник и у окна ещё один стол; а потом она, кажется, что-то прикинула в уме и сказала: - До вечера тебе ничего не приготовить, конечно, потому как из продуктов одна картошка. Так что отдыхай. Хоть осмотришься, что тут да как. Мы сейчас с тобой посмотрим, что на завтра можно сделать, и составим список, что из продуктов мы с ребятами сможем сегодня купить. А ты пока приходи в себя, осваивайся. Мы будем только к вечеру. Ничего, что тебя сейчас здесь оставляем? Вот здесь есть чай и печенье. Так что не оголодаешь. Ещё, кажется, пара пачек супов быстрого приготовления есть, - с сомнением сказала она, заглядывая в холодильник, и уже успокоенно повторила: - Точно - есть! Ну? Так ничего, что одна побудешь?
- Ничего, - ответила я, в душе робко удивляясь, как она сама не боится оставить в доме по сути незнакомого ей человека. И осмелилась спросить: - Женя, а здесь ведь не только девушки? Ну, парни тоже есть?
- Боишься - будут приставать? - усмехнулась хозяйка дома. - Ничего не бойся, - уже решительно сказала она. - Здесь в основном девичье царство. Есть четыре парочки - девочки со своими ребятами, а те - с машинами, чтобы нас возить. Но они приставать не будут. Точно говорю! А если что - сразу говори мне. Мы тут такие крутые разборки устроим, чтоб никому не повадно было обижать тех, кого я пригласила!.. Пошли, покажу, где тут ванная и всё остальное.
Женя за руку снова протащила меня по дому в скоростной экскурсии, в результате чего я усвоила, что дом вроде как недавно построенный, хотя фундамент у него почему-то старинный; после чего на той же скорости познакомила меня с обитателями дома, которые мне весело и приветливо кивали и улыбались, а через уже минуту после последнего знакомства я уже стояла на крыльце дома и, несколько ошалевшая, смотрела вслед последней машине, уезжающей "со двора". Провожала - типа.
И только когда последняя машина скрылась за кустами, а потом я разглядела её мелькнувшую крышу поверх забора - сплошняком засаженного рябиной и сиренью, я поняла, что меня и в самом деле приютили в этом огромном и пока пустом доме. В доме, в котором никто не будет зря по пустякам дёргать. Где не будут заставлять делать работу за всех сразу - и даже ту, которая ко мне не должна относиться. Никто не будет орать на меня ни за что. Никто не будет заставлять меня работать целыми сутками, потому что вдруг отпросились другие работники... И - сморщилась от сильного, пока необъяснимого чувства облегчения, а слёзы чуть не хлынули ручьём.
Три недели неустойчивости с работой и странное отношение хозяев кафе, которые внезапно, ни с того ни с сего пытались избавиться от меня, словно я прокажённая какая, не прошли даром. Нервы на взводе. Неприязненное отношение или, напротив, дружеское участие вызывали у меня мгновенный и неостановимый плач.
Я быстро зашла в дом, словно боясь, как бы кто не заметил моего рёва. Здесь, за входной дверью, в просторном холле, от души поплакала, повздыхала, послушала спокойную, мирную тишину летнего солнечного дня и, отшмыгавшись, пошла в ванную комнату.
Вода быстро привела меня в себя. И теперь я смогла спокойно одеться в привычные джинсы и в блузку, не самую грязную - из сумки. Остальные вещи я немедленно простирала - прямо в раковине, развесила на спинки стульев в комнате, которую Женя представила мне как "твоя": должны высохнуть часа через два. Успею убрать до приезда хозяйки.
Постояла перед зеркалом. Редко когда крашусь. Хотя сейчас не помешало бы оживить цвет серого лица... Потёрла щёки - старинный, но действенный способ. Я симпатичная - и знаю это: тонкое лицо, большие тёмные глаза и ничего себе, хоть и длинноватый носик. И дурацкий, сложенный бантиком рот.
Девочка-цветок - так называет меня Валентин. Благодаря ему, я могла бы не работать этим летом, а наслаждаться каникулами где-нибудь в Турции, куда он меня и уговаривал поехать. Валентин старше меня лет на десять, он богатый бизнесмен и считает: только мужчина решает, что должна делать женщина - в её свободное время. Но за год, который я провела с ним, я... немного устала от него. И сказала, что, пока наши отношения не имеют под собой официальной основы, он не имеет права командовать мной. Мне кажется, он злится... Может, поэтому мне не везёт этим летом на работу... А может, это я суеверная стала в свете последних дней.
Вышла из комнаты. Да, меня поселили не просто в комнате, а в комнате-веранде, в которой одна стена почти сплошь стеклянная. И даже есть стеклянная дверь, выводящая прямо на улицу - или лучше сказать на двор? Правда, она закрыта, и Женя мне не дала ключа от неё. Но, приглядевшись, я обнаружила, что дверь изнутри закрыта всего лишь на небольшую щеколду. Хм, мне нравится идея быстрого выхода наружу. Если что - использую в полной мере. Ведь я любительница вставать пораньше... Другие "гостевые" комнаты все на первом этаже. Наверху, на втором этаже, тоже комнаты есть. Наверное. Сейчас не вспомню всего, что рассказывала Женя наспех. Вроде говорила что-то про ремонт на втором этаже.
Поразмыслила и решила начать знакомство с домом с кухни.
Мало ли что одна картошка... Из неё тоже можно сделать кое-что вкусненькое. Сложа руки сидеть не умею и ждать, пока привезут эксклюзивные продукты, не собираюсь. Вскоре, почистив картошку (а ещё налепив две дольки под глазами, чтобы убрать "мешки" от бессонной ночи - старый, проверенный способ) и поставив её варить для пюре, я вооружилась тряпкой - нашла пару штук, подходящих для мытья и чистки.
И принялась за уборку кухни. Если мне здесь жить несколько недель, хочу работать в чистом помещении, а не в этом... ой... курятнике, в который нынешние обитатели дома заглядывали только положить какие-нибудь полуфабрикаты в холодильник, да за посудой, да изредка за чаем... Впрочем, может, ещё за чем. Вон стоит микроволновка, которой я пользоваться не умею. Стра-ашненькая. Залитая чем-то чёрным. Во всяком случае, с посудой дело здесь обстоит как в анекдоте про молодожёнов, которые однажды утром приходят на кухню, смотрят на горы грязной посуды и размышляют: "Эту помыть? Или новую купить?"
Часа через три я разогнулась и, держась за ноющую поясницу, оглядела комнату. Сама вся мокрая от пота, но помещение я выдраила. И три окна тоже. Занавески бы ещё на них. А то в кухне очень уж пустынно... Кроме того, на большой глубокой сковороде, под отдраенной высокой крышкой, уже лежит целая куча картошки, аппетитно похожей на поджаренный зефир. Картошка у меня нафарширована всеми остатками продуктов, что я нашла в холодильнике, после чего и запекла её в духовке. Ну, остатками не совсем всеми, поскольку некоторые пошли на густой соус, остывающий сейчас на подоконнике. Но картофельные зразы у меня получились неплохо. А при взгляде на соус, кстати, я почему-то насмешливо вспоминала "рагу по-шотландски" от Джерома Клапки Джерома.
А ещё в духовке томились зелёные щи - из крапивы, которую я нарвала, специально зайдя за угол дома. Кстати, там же, за углом, нашла и несколько грядок с огурцами, зелёным луком, укропом и щавелём. Я ещё успела прополоть посадки, поглядывая на низкий забор, поверх которого виднелись яблони, а чуть дальше - высокие, ровные, наверное, корабельные сосны...
Грядки заросли сорняками, которые легко вырывались с корнем: земля тут - чудо! Чернозём, мягкий и рассыпчатый. Что ж они так мало грядок наделали? Здесь что ни брось - всё будет расти хоть само по себе, без хозяйского догляда... Надо бы потом сюда какую-нибудь посудину принести, хоть бутылку из-под минералки - полить немного грядки. И бочка нашлась, в которой застоялась дождевая вода. Настоящий пруд в миниатюре: еле шевелятся от ветерка листья, упавшие на поверхность воды; цепляясь за край бочки, трепещут крылышками прозрачные сине-зелёные стрекозы, а в самой воде шныряют какие-то длинные чёрные жуки...
Хоть Женя и загорелась кулинарными рецептами сложных блюд, по себе знаю, что иногда хочется просто супчика - особенно, если приедут голодными. Мяса нет, но, недолго думая, я взбила пару яиц из пяти имевшихся в холодильнике и в конце готовки осторожно влила смесь в крапивные щи. Щей сварила совсем немного. Если на двенадцать человек - по половнику хватит. Но ничего: картофельных зраз на второе достаточно, чтобы набегавшийся за день народ сытно поел. Голодным никто не останется.
Вымыв руки и сполоснув лицо, полюбовавшись в зеркало на почти пропавшие "мешки" под глазами, я с баночкой соли подошла к бурлящей на плите кастрюле и взялась за половник - попробовать, хватает ли соли. Нет, надо бы ещё немного положить. Отложив половник, улыбнулась про себя. Вот что значит - в доме недавно хозяйка-студентка появилась: на кухне я обнаружила два столовых сервиза, судя по всему, часто используемых, очень красивых, но соль хранится в баночке из-под аджики...
Как оказалось, к моему счастью.
Резкий скрип внезапно раскрывшейся кухонной двери перепугал меня так, что я вздрогнула, пальцы ослабели - и баночка с солью выпала из рук на плитки пола... Не надо!! Но... Стеклянный дребезг и белоснежная соляная лужа на полкухни!
2.
Я съёжилась и закрыла лицо руками - спрятать брызнувшие от ужаса слёзы. И понимала ведь, что не слишком страшная трагедия: Женя оставила номер своего мобильника, если что - позвонить не проблема, попросить привезти ещё соли... Но... Да что ж такое - почему реву, не могу остановиться?! Нервы - совсем ни к чёрту...
Крупные шаги ко мне - мельком глянула и попятилась: мамочки, какой большой!! Сбежать не успела. Да и куда - на этой кухне? И мимо не пробежишь!.. Кто это?.. Встала боком у стола с половником. Трясущимися пальцами ухватилась за него. Если что - брошу в вошедшего и сбегу!
Остановился. Изумлённый - моими слезами.
- Не бойся. Ты не порезалась? Или это я тебя так испугал?
Не глядя, схватила полотенце, быстро промокнула лицо.
- А вы... кто?
- Ну... Время от времени я здесь живу.
- Вы из гостей Жени? - облегчённо всхлипнула я. И попыталась объяснить свой испуг: - Я думала, в доме никого нет. - А потом заторопилась: - Меня Женя привезла вчера, сказала - ей нужен кто-то для готовки. Вот я и...
Его изумление постепенно сменилось улыбкой. Он постоял в шагах пяти от меня, не двигаясь с места, будто боялся меня спугнуть. А потом присел и, как будто так и надо, вытащил из шкафчика под раковиной веник и совок, хозяйственно собрал осколки баночки и соль - и вывалил всё в мусорное ведро. Снова встал. И улыбнулся.
Это хозяйственное движение полностью меня успокоило. Если уж он знает, где находятся веник и совок - значит, точно здешний. Ну, из этого дома.
И в самом деле - большой, первое впечатление не обмануло. Или для меня, невысокой, показался большим. Такое впечатление - только что встал: в джинсах, но босой (как сам не побоялся - порезаться ведь легко!), рубаха с коротким рукавом - только накинута, но не застёгнута. Лицо неожиданно мягкое - может, из-за густых светло-русых волос, с еле приметной рыжиной, сейчас небрежно взъерошенных, будто незнакомец ещё не успел привести их в порядок; а может, мягкое - из-за тёмно-синих глаз, изучающе разглядывающих меня из-под бровей вразлёт. Сильный человек - показалось. Рот - самолюбивый, нижняя губа немного выпячена - где-то читала, что такие очень упрямые и упорные. Прямой нос немного смешной: переносица заметно белая, как и кожа вокруг глаз, а сам нос - тёмный. Наверное, незнакомец постоянно солнцезащитные очки носит. Сколько же ему? Около тридцати, наверное?.. Подбородку с ямочкой я уже улыбнулась, правда отвернувшись. Вспомнив, в каком качестве пригласила меня Женя, снова вздохнула и уже более ровным, без всхлипов голосом спросила:
- Хотите есть?
Он немедленно улыбнулся, машинально застёгивая пуговицы рубахи.
- Конечно, хочу. Я б и не зашёл сюда, если бы по дому такие запахи не пошли.
Он прошёл к столу у окна, сел и тут же представился:
- Андрей.
- Зоя. Что вы будете? У меня пока только суп и картошка.
- Время близко к обеденному, - заявил Андрей. - Буду всё.
- Суп немного недосоленный, - печально сказала я. - Вы не знаете, здесь, в доме, есть ещё соль?
- Боюсь, соли больше нет.
- А будете суп с хлебом? Я тут немного нашла. Правда, зачерствел немного, но ничего ещё, могу подержать над паром - и будет как свежий, - оживилась я. - Могу ещё намазать хлеб майонезом - тогда с солью всё будет в порядке.
- Хм... Давай с хлебом и не надо держать над паром, так съем... Зоя, это ты тут всё намыла? Я зашёл, испугался - стёкол нет. А они чистые... О... Ммм...
Оттаяв от его похвалы и глядя, с каким удовольствием, изредка одобрительно мыча, Андрей уминает всё подряд, да ещё с добавкой, я сообразила, что супа надо бы теперь сварить ещё немного. Иначе оставшегося в кастрюле и на десятерых не хватит. Ишь, как наворачивает. А вдруг и другие, особенно парни, захотят? Женя права. Они тут без домашней, особенно горячей пищи наверняка полуголодные бегают.
А приятно кормить мужчину, когда он с таким удовольствием ест даже такие простые блюда!..
- Ммм, - довольно сказал Андрей. - Я счастлив, что Женя привезла тебя. Так счастлив, что готов искупить своё внезапное вторжение, закончившееся рассыпанной солью. Зоя, хочешь, отвезу тебя в деревню - в магазин, за солью?
- Было бы здорово, - растерянно пробормотала я, лихорадочно прикидывая, сколько при мне денег, и жалея, что вовремя не записала, чего мне на этой кухне для счастья не хватает из приправ. Хотя... Можно купить только соль. Я ведь её рассыпала, значит...
- Надеюсь, ты не думаешь, что всё будешь покупать на свои деньги? - проницательно взглянул на меня Андрей. - За такой обед я готов оплатить всё, на что только в магазине упадёт твой взгляд.
- Да? - задумчиво сказала я, окидывая взглядом кухню, и он почему-то засмеялся.
... Женя не соврала: парни в её доме все оказались не "безлошадными". Андрей выехал откуда-то из-за дома, посадил меня в чистенький, ухоженный "форд" серого цвета и отвёз в деревню. Правда, у меня был небольшой шок: да, он надел солнцезащитные очки, как я и предполагала, но не надел обуви! Так босым и сидел в машине!..
В деревню ехали - он с огромным интересом спросил:
- А ты готовишь только из магазинных продуктов? Я, например, заядлый рыбак.
- Речной рыбы - не боюсь, - улыбнулась я и полюбопытствовала: - А здесь речка или пруд? И купаться - есть где?
- Здесь очень интересная система: посередине деревни течёт ручей, на его пути трижды становится плотина - получаются три глубочайших пруда, а в самом конце, на выходе из деревни, - ручей впадает в довольно широкую речку. В некоторых местах её можно перейти вброд, но в некоторых - только вплавь. Для купания есть пара диких пляжей. Рыба есть и в прудах, и на речке. Я предпочитаю реку - разнообразия больше. Хотя рядом с нашим домом тоже есть и речка, и небольшая заводь. Только купаться нельзя: воды родниковые. Холодные очень. Ты точно не боишься возиться с речной рыбой? Тогда ты моя спасительница! А то тут некоторые постоянно ноют, - проворчал он. - Рыбачить - обожаю. Только у нас ни варёной, ни жареной рыбы не поешь. Всё приходится или вялить, или сушить.
- Что ж, - задумалась я, - если рыбалка будет систематической, значит, можно устроить как в столовках: среда и пятница - рыбные дни. Но можем начать и завтра, с понедельника.
Андрей улыбнулся, а я вдруг вспомнила, что он как-то быстро и незаметно перешёл на "ты". Мысленно пожала плечами: ну и пусть. Мне так тоже комфортно.
Пока ехали деревней, я полюбовалась на те самые пруды: никогда не думала, что это так здорово - громадная чаша воды в окружении склонившихся над ними толстых ив. И каждая чаша как футбольное поле, если не больше. Андрей сказал - больше, и я поверила. У одного из прудов он остановил машину, и я немного прошлась по "полтинЕ", как местные называют плотину, отделяющую пруд от ручья. А потом постояла у воды, у берега, "цветущего" мелкой светло-зелёной ряской. И постояла не просто так, на берегу, а на досках, чуть-чуть уходящих в воду, - на "мостках", подсказал Андрей. Волшебное ощущение тишины и громадного пространства, изредка подчёркнутое ленивым собачьим лаем, петушиным пением и недовольным разговором кур, купающихся в тёплой пыли. И все звуки будто мягко колышутся в знойном воздухе...
Правда, тишину испортило гусиное стадо, разгневанно загоготавшее на подошедшую к воде собаку. Зато какие потешные гусята! Серые носатые пушистики на длинных лапках! Как они топотали следом за сердитыми взрослыми птицами!
И как я пожалела, что мало знакома с Андреем!.. Не осмелилась попросить его подольше остаться у пруда. А хотелось закатать штанины джинсов и сесть на краешек этих самых мостков, поболтать ногами в тёплой (я потрогала - тёплая-тёплая!) воде!
Ничего... В следующий раз. Предвкушение было таким замечательным, что снова едва не вышибло слёзы... Успела отвернуться - снова оглядеть тёмно-зелёное пространство пруда, с чисто-синей серединкой, и окаймляющих его деревьев. И ведь я могла даже этого не увидеть, застряв в какой-нибудь забегаловке! Вот этой тишины не услышать!
Наклонившись над водой, чтобы посмотреть ещё разок и заодно втихомолку вытереть слёзы, я присела, заметив юркие серебряные стрелки, шмыгающие прямо под опорными деревянными столбиками мостков, и услышала за спиной мягкий шаг босых ног - точнее, ощутила, как прогибаются доски под немаленьким весом идущего.
- Смотри, Андрей!
Он встал рядом и снисходительно сказал:
- Это малявки - так их называют деревенские. Верховки. Их ловят сачком.
- Сачком?
- Ну, это только так называется - сачок. На деле он диаметром где-то около метра, а вместо сети для него используют старый тюль. Здесь все рыбачат помаленьку. Представь, приходит такая бабуля с сачком, покрошит в него мокрый хлеб, загодя приготовленный, потом опустит пару раз в пруд - и готово, на рыбный суп у неё уже есть штук сто малявок. Только это не уха получается. Именно рыбный суп. Они его варят с зеленью, особенно с зелёным луком, и яйцами, как ты сегодня в суп положила. Такой красивый супец получается - жёлто-зелёный! - Он помолчал и спросил с явственно ощущаемой улыбкой в голосе: - Тебе здесь нравится? Хочешь, ещё раз приедем?
- А можно? Конечно, хочу!
Вообще, Андрей о деревне рассказывал с какой-то странной гордостью и с таким увлечением, что снова заставил меня задуматься: почему он живёт у Жени? Похоже, что он деревенский житель. Или недавно переехавший сюда?.. Правда, судя по виду проплывавшей мимо деревни, и в самом деле есть чем гордиться. И дома здесь крепкие, и ворота большей частью металлические. У каждого второго дома палисадник роскошный. Богато живут.
К магазину подъехали - Андрей выпустил меня прямо у двери и велел сразу идти вовнутрь, а ему надо отогнать машину чуть дальше: место здесь тесное, если появится ещё одна машина - ставить некуда. Я вышла, а он отъехал. К магазинной двери вели три ступеньки. Сбоку, в тени лестнички и склонённого "английского" клёна, прямо за какими-то редкими кустами, пряталось что-то большое и чёрное. Приглядевшись, я рассмотрела собаку. Она, кажется, пряталась от солнца, обессиленно привалившись к стене здания, но дышала тяжело даже для псины, которая спасается от жары.
Оглядевшись и убедившись, что вокруг пустынно, я присела перед собакой на корточки и погладила её по большой башке. Собака подняла на меня слезящиеся глаза - чуть исподлобья получилось.
- Ты чего, собака? - тихонько спросила я.
Собачьи глаза опустились, а я медленно провела рукой по холке. Пальцы наткнулись на что-то влажное и вязкое. Не знаю, как это место называется, но немного выше плеча у собаки оказалась старая рана, которая, кажется, гноилась. Я раскрыла свою сумку и вытащила кошелёк-косметичку, в которой кроме косметики хранила всякую мелочь. Например, бактерицидные пластыри. Ещё ближе подвинувшись к собаке, я бережно отогнула в разные стороны края кожи с заскорузлой шерстью, первым пластырем слегка убрала гной, а второй налепила бедняге на ранку. Надо бы, по совести, сначала вычистить всё, но я немного побаивалась, как бы не сделать собаке больно...
- Зоя... - вполголоса сказал Андрей за моей спиной. - Вставай осторожно и без резких движений. Потом отойди от него.
Странно он сказал. Как будто испугался за меня. Хотя до сих пор - вспомнилось-подумалось - он относился ко мне с ощутимым превосходством. Ну да: для него, большого и уверенного, я росточком маленькая и стесняюсь. А я не стесняюсь. Я немного нелюдима. В компаниях, если уж случается так, бываю, то чаще отмалчиваюсь. Знаю за собой: хочется иногда вмешаться, поболтать на равных, но почему-то не всегда удаётся вклиниться в беседу. А если и успеваю сказать слово, всегда найдётся кто-то побойчей - и перебьёт меня, даже не заметив того... Я ещё разок ласково погладила по жёсткой голове пса, который даже не пошевельнулся, разве что вздохнул тихонько, пока я приклеивала пластырь, и поднялась на ноги. Шаг назад.
- А почему без резких движений? Ты эту собаку знаешь?
- Псину зовут Барон. Зверь, вообще-то, нелюдимый, обычно людей к себе не подпускает и может броситься без предупреждения. Поэтому - осторожно.
- Он бездомный?
- Его недавно выбросили. Хозяин больше не может держать его: весной на охоте Барона медведь поломал - псина до сих пор оправиться не может.
- И что? - возмутилась я. - Вот так просто выкинули? Умирать?
- Деревня, - пожал плечами Андрей, снова обретая покровительственный тон. - Хозяину жаль на него патрон потратить.
Я промолчала. Здесь свои порядки, и не мне лезть в деревенские дела. Но Барона жаль... Надо бы посмотреть здесь, в магазине, что-нибудь съестное для него. Специализированный собачий корм здесь вряд ли найдёшь, но хоть каких-нибудь мясных продуктов наверняка купить нетрудно. Что-то не показался мне пёс таким уж страшным, как его описал Андрей. И - да, жаль его, до слёз... Я снова шмыгнула носом и быстро вытерла мгновенно выступившие слёзы: мало того что "медведь обломал", так ещё и выгнали... Бедненький...
В магазине пахло свежим, ещё тёплым хлебом, крупой и солёной рыбой. Продавщица, дородная дама, лет сорока, в сарафане и фартуке с бейджем "Дарья Петровна", с весёлыми волосами светло-медового цвета, выбивавшимися из-под цветастого платочка, обрадовалась мне, как новому человеку, и быстро выспросила, кто я такая и зачем здесь появилась. Она болтала, в то же время споро вытаскивая всё, что бы я ни попросила, и пару раз я видела, как в её глазах светилась жалость при взгляде на меня. Эту жалость я, усмехнувшись, легко прочитала: "Тощая-то какая, не приведи Господь!"
Уже в магазине я снова исподтишка начала изучать Андрея. Странно. Он явно не студент, так почему же он живёт в доме, где собралась студенческая компания? И в деревне его явно очень хорошо знают. Из-за обеденного времени в магазине мало народу - человека три-четыре. Пока я общалась с продавщицей и она наполняла прилавок моими заказами, Андрей отошёл в уголок возле окна и негромко разговаривал с мужчинами, которые горячо и заинтересованно, но тоже вполголоса толковали с ним... Причём никто из собеседников не удивился его босым ногам! Ну-ну...
Потом Андрей кивнул мужчинам и подошёл ко мне. Цепко оглядывая витрины, он быстро назвал ещё парочку приправ, и я про себя согласилась с ним: хорошее подспорье - для работы с рыбой. И улыбнулась: ишь, не терпится! А сама исподтишка же поглядывала в окно. Отсюда, конечно, не видно. Ну а вдруг? Не ушёл бы Барон раньше времени...
А потом... Распахнулась дверь магазина - и в помещение легко вошла женщина, при виде которой Дарья Петровна сразу насупилась и начала вдруг ронять все предметы, которые всё ещё пыталась выкладывать на прилавок, мужчины расцвели, а Андрей (я с любопытством выглядывала из-за него) как-то неопределённо покосился, вроде как продолжая изучать витрину с приправами.
- Здравствуйте, - певуче сказала незнакомка, здороваясь со всеми, но посылая мощную волну обаяния именно на него, на Андрея. Она, глядя на него, вроде и стояла почти неподвижно, но, по ощущениям, распускалась, словно бархатная роза, и с каждым новым лепестком окутывалась этой волной: вот она я - какая! Роскошная, волнующая - только для тебя!.. Каким-то образом эта женщина умудрилась отодвинуть с дороги между нею и Андреем всех посторонних.
Даже я ощутила её сильнейшую чувственность. Она будто источала её, властная, уверенная. И неудивительно. Язык бы не повернулся назвать её просто деревенской красоткой. Это поразительное создание обладало формами богини. Один её шаг - и мужчины, разговаривавшие с Андреем, чуть не застонали... И одета она была не совсем по-деревенски, хоть я и знаю, что сейчас многие в деревне одеваются не чета городским. Шелка - и явно натуральные. Длинная, в пол юбка, в крупных кремовых розах на жёлтом фоне, поясом не на талии - а мягко посаженная на бёдра, обтекала её совершенные длинные ноги, короткая, алого цвета блузка - с декольте, нисколько не скрывающим, что дама не носит предметов нижнего белья, потому как обладает красивой крупной грудью. И на молочно-белые, совсем не загорелые плечи спадают тёмно-рыжие крупные локоны...
Она медленно подходила к нам - точнее, к Андрею. И каждый шаг, вместе с плавным колыханием юбки, разливал в замкнутом помещении магазина такую ауру чувственности!.. Ловушка - почему-то появилось в моём сознании слово... Странно...
А она красивая. Кто бы сомневался. Глазища под соболиными бровями тёмно-зелёные, колдовские, глубокие, как ночь; некрашеные губы пухлые и будто обветренно-алые... Рот полуоткрыт, будто только что целовалась... Лицо - тем самым сердечком, которые любят описывать в любовных романах.
В магазине - тишина, только в открытые фрамуги окна слышится ленивый в полдень птичий свист, перекличка грачей - а внутри помещения чёткий перестук каблучков медленно идущей к Андрею зеленоглазой женщины.
Чтобы лучше разглядеть происходящее, я опёрлась локтем на прилавок, благо высокий, и наклонилась из-за Андрея почти полностью. Интересно, это его девушка?
Женщина вдруг встретилась со мной глазами, споткнулась и остановилась. Окружавшее её колдовское марево притягательности словно опало. Нет, она оставалась красивой, но спустя какое-то время мужчины у двери зашевелились, негромко заговорили между собой, хоть и продолжали восхищённо глазеть на неизвестную.
Тем не менее, она, словно очнувшись, быстро подошла к Андрею и властно взяла его под руку. При этом почему-то вызывающе глядя на меня.
- Добрый день, Андрюша, - растягивая слова и даже как-то интимно сказала она.
Даже у меня мурашки по спине побежали от волнующего голоса. Андрей же осторожно снял её ладонь со своей руки (меня, что ли, постеснялся?) и спокойно сказал:
- Добрый день, Таисья. Разреши представить тебе Зою - подругу Жени.
- Здравствуйте, - нерешительно сказала я, сомневаясь, стоит ли подавать женщине руку. Впрочем, она решила за меня: странно враждебно глядя на меня и нисколько этого не скрывая, она кивнула и вполголоса сказала Андрею:
- Мне нужно с тобой поговорить.
И увела его ближе к двери.
А я - обрадовалась.
- Дарья Петровна, а у вас есть какие-нибудь сардельки?
Обрадовалась и продавщица, что я снова заняла её делом. Результат - три толстые сардельки отправились в мою сумку, и я попросила выбить чек на них отдельно. Эх, теперь бы побыстрей выйти и без свидетелей накормить Барона... А потом в отделе промышленных товаров разглядела хлопчатобумажные нитки старой марки. Ой, какие они здесь дешёвые! И тоже набрала - и крючок приглядела к ним. Вяжу чаще на спицах, но и крючок хорошо знаю. Будет свободное время - надо бы попробовать что-нибудь навязать. Дарья Петровна снова обрадовалась: "Возьмёшь? Всё? А у нас их и не берёт никто! Все из овечьей шерсти вяжут - носки да варежки!" Болтая со мной обо всём на свете, продавщица предложила мне и платье - простенькое, ситцевое. Я подумала и купила: в джинсах и закрытой блузке хорошо работать в открытом месте, когда одежда становится защитой от чужих взглядов. Но в доме Жени, кажется, я буду чувствовать себя в безопасности. А платье мне и в самом деле понравилось: хлопок, и не жарко в нём!
Два громадных, под завязку набитых пакета стояли, прислонённые к стене прилавка. Терпеливо выжидая, пока красавица сообщит что-то ну очень важное Андрею, и тогда он освободится и отнесёт пакеты в машину, я машинально разговаривала с продавщицей, время от времени поглядывая на парочку. И вдруг - осеклась, взглянув в очередной раз на Таисью.
Зеленоглазая красавица молчала, с неприкрытой ненавистью глядя на меня. Я сначала не поняла, удивившись. Стоявший ко мне спиной Андрей тронул собеседницу за локоть. Та не среагировала, и тогда он тоже обернулся к кассе... Его лицо, хранившее следы странной досады, медленно расслаблялось, и все чувства будто сосредоточивались в одном-единственном взгляде на меня. Очень странный взгляд. Андрей словно и смотрел надменно - сверху вниз, но в то же время - слегка насупившись, будто только что увидел - и не верит собственным глазам. Причём в приличном обществе (усмехнулась я про себя) сказали бы, что он внаглую уставился на меня. Чего это они оба?
От грохота хлопнувшей двери я чуть не подпрыгнула. Это красавица Таисья таким образом объявила о своём уходе. И мелькнуло почему-то странное впечатление, что она о-очень пожалела, что не смогла вовремя отвести от меня взгляда, таким образом что-то подсказав Андрею.
- Слышь, Зоя, - позвала Дарья Петровна, кажется не заметив последнего эпизода из происходивших событий, - ты, девонька, приходи ко мне сегодня, после восьми вечера, я тебя парным молочком угощу. Если уж поживёшь здесь, хоть мяса наберёшь чуток.
Немного оторопевшая от её слов - мяса наберу?! - я, сообразив, с трудом приглушила смешок: продавщица имеет в виду, что неплохо бы мне пополнеть.
- Спасибо за приглашение, но я пока не знаю...
- Чего не знаешь? - спросил подошедший Андрей и легко поднял тяжеленные пакеты. Интересно: теперь он смотрел на меня не покровительственно, а насторожённо.
- Да я Зою, вон, приглашаю - к вечеру прийти парного молочка выпить, - быстро сказала Дарья Петровна. - А она, видать, боится, что не сможет.
- Привезу, - улыбаясь, пообещал Андрей. - Здесь жить и здешнего молока не попробовать - преступление. Ну, всё. Идём, Зоя...
Я пошла побыстрей, чтобы оказаться впереди и открыть ему дверь. Андрей кивнул и вышел, я - за ним. Наша машина стояла через дорогу. Андрей уверенно пошёл вперёд, поскольку движение здесь редкое и даже ленивое. Смешно, но показалось - это не из-за того, что в деревне все работают в это время, а оттого, что знойный жаркий полдень загнал всех спать. Я тихонько вздохнула: от полуденного сна и я бы не отказалась. Той части ночи, которой я проспала, маловато.
Пока Андрей переходил через дорогу, я спрыгнула сбоку от ступенек и шагнула за кусты. Барон всё ещё лежал на месте. Он смотрел внимательно, трудно приподняв голову, как я быстро, с оглядкой на дорогу сажусь на корточки, открываю сумку и быстро ломаю сардельки на части, сразу выкладывая их перед его носом. Он не набросился на еду сразу, хотя чёрные ноздри раздулись. Голова-то опустилась к кускам сарделек, а глаза всё продолжали вглядываться в меня.
- Ешь, Барон. Может, вечером приеду - ещё чем-нибудь покормлю.
Я встала, отряхнула руки и, машинально вытирая платочком пальцы, повернулась перейти пустынную дорогу. Андрей ждал у открытой дверцы. Кажется, он уже понял, что именно я сделала, но пока молчал. В самом деле - не орать же через дорогу?..
С мелких камней обочины я шагнула на пыльный асфальт.
3.
Над головой что-то резко зашелестело и зашуршало. От неожиданности я ссутулилась и съёжилась, быстро закрыв лицо и голову руками: на меня настоящим водопадом очень низко, обрушилась стая белых голубей. Крыло одного даже легко чиркнуло по плечу. Множество крыльев продолжали свистеть и шуршать, но уже с приличной высоты, и я осмелилась выглянуть из-под ладоней: птицы кружили наверху, облетая место, где я стояла, причём, кажется, собираясь снова ринуться вниз. Сообразив, что они пока очень далеко, я помчалась через дорогу, а навстречу бежал Андрей, поначалу, видимо остолбеневший от внезапного птичьего нападения. Я чуть не врезалась в него - он успел придержать меня и, закрыв собой, как будто закрывая от дождя, быстро повёл к машине. Чувствуя себя цыплёнком под сильным крылом клуши, я мелкими шажочками спешила к машине.
Свалившись на сиденье, я заметила, что голубиная волна снова несётся вниз - прямо на машину. Андрей хлопнул дверцу и побежал к своему месту. Почти упал на сиденье - и закрыл свою дверь. Птицы мягко прошелестели над машиной и, сделав ещё один круг почёта над нами, полетели куда-то в сторону - за магазин.
Выждав немного, я негромко спросила:
- И... что это было?
- Не знаю, - так же озадаченно сказал Андрей. - У тебя раньше бывало, чтобы голуби... так слетались к тебе?
- Ну, иногда - да. Выходишь из подъезда, и вдруг бац - вираж. Прямо на волосы... Всегда боялась, что запачкают...
Андрей задумчиво посмотрел на меня, но больше ничего не сказал. Когда мы уезжали, я оглянулась: Барон, привстав, торопливо съедал оставленное ему угощенье. У меня от сердца отлегло из-за него: оказывается, очень сильно боялась, что есть не станет.
А вот дрожь из-за напавших голубей начала колотить лишь спустя минуты. Как представила, что могли бы заклевать... Маленькие, но ведь их было много! Обхватила себя руками, пытаясь сдержаться, но получалось плохо. Снова не удержала слёз... Андрей молчал, не глядя, словно давая возможность самой прийти в себя.
- Белые, - осмелилась я начать разговор, едва дрожь стихла и я смогла вытереть слёзы. - Здесь, в деревне, голубей держат?
- Голубятен семь, наверное, будет, - откликнулся Андрей. И тут же спросил: - Зоя, сколько тебе лет?
- Двадцать второй.
И всё. Замолчал снова.
Навязываться на разговор не стала... Тем более времени на поездку обратно мало, а мне хотелось запомнить дорогу. На всякий случай... Засмотрелась на окрестности - и наконец меня полностью отпустило от пережитого и сразу не понятого страха.
Хм... Стали подниматься на лесистый холм, впереди - видно издалека - вывеска. Сначала подумала - название следующей деревни, и удивилась. Я же помню, как ехали. Уж второй деревни точно не проезжали. Помню: спускались с этого самого лесистого холма, ехали полем, а потом уже деревней - мимо прудов - поднимались к магазину... Прихолмье - редколесистое, так что я с нетерпением ждала, когда подъедем ближе, чтобы прочитать вывеску. Доехали. Естественно, не сбавляя скорости, проехали довольно заносчивого предупреждения: "Посторонним въезд воспрещён! Частная земля!" Ого, как у них тут...
Мне хотелось порасспросить Андрея о многом. Любопытство аж жгло: кто такая Таисья? Почему он, Андрей, ходит босиком? Может, он воображает себя Львом Толстым? Но почему он тогда носит джинсы, а не холщовые штаны? Последнему я чуть не хихикнула. Но Андрей казался слишком задумчивым, углубленным в себя, и я как-то не решилась отвлекать его. Правда, один вопрос чуть было не прорвался - ну любопытная я! Он и в самом деле отвезёт меня в деревню вечером - к Дарье Петровне, за парным молоком?.. Уже и рот открыла. Но улыбнулась втихомолку и не спросила. Отвезёт - хорошо. Нет - зато меня пригласили!
И вообще... Хорошо, что появилось время поразмыслить над происходящим со мной. И прийти к выводу, что мне здорово повезло! Если эти студенты будут дрыхнуть до девяти-десяти, а потом оставлять меня на целый день одну!.. Я ж смогу и погулять! Здесь неподалёку лес, а ещё сад с прудом, как сказал Андрей! А ещё можно в своё удовольствие покопаться в огородике - возиться с землёй я люблю! И кулинарную книжку поизучать! Господи, неужели настоящее лето?! Ура!
Мысленно вскинув к небу руки с торжествующим воплем: "Ого-го!!", я вздохнула от наплыва чувств и решительно пообещала себе забыть все странности, какие только произошли со мной сегодня. Я собираюсь наслаждаться внезапно выпавшим мне шансом увидеть лето во всей его красе - и я это сделаю. А вечером надо будет позвонить родителям - предупредить, что у меня сменилось место работы. А Валентину звонить не буду. Не хочу. Он сразу захочет встретиться, чтобы снова попробовать меня уговорить не работать, как было в предыдущих случаях.
Андрей покосился в верхнее зеркальце и спросил:
- Зоя, а у тебя какие-нибудь родственники из этих краёв есть?
- Если только очень дальние, о существовании которых я не подозреваю, - легкомысленно ответила я. - А что?
- Ну... Мне показалось, тебе в деревне нравится, но ты редко бываешь в таких краях, как здесь.
- Некогда, - пожала я плечами. - Учусь. А летом работаю.
- А где учишься?
- Музыкальное училище. - Сказала - и добавила, видя, как выжидающе он смотрит на меня: - Скрипка. Ничего особенного. Больших талантов нет. Крепкий середнячок.
Кажется, последнее его не интересовало.
- А почему ты работаешь? Денег мало?
- Денег хватает. Мне нужна свобода. - Фыркнув, улыбнулась: - Независимость.
- Что значит для тебя независимость?
- Ну, если в мелочи, это когда не надо выпрашивать деньги, да ещё отчитываться, на что именно нужны.
- И всё?
- Нет. Много чего ещё есть...
Кажется, он понял, что я не хочу говорить на предложенную тему, и замолк. Тем более что мы уже въехали во двор, если так можно выразиться о площадке перед домом. Пока я возилась с ручками дверцы, Андрей вышел и открыл мне сам. Причём как-то машинально подал мне руку, помогая выбраться из машины. Очень удивлённая: ничего себе - светские манеры! - я, стараясь не слишком опираться на предложенную ладонь, вышла из машины. Хотя был момент, когда Андрей сильно, но бережно сжал мою ладонь и как-то комфортно - не выдернул из машины, но позволил мне встать с места. Но и попытку не слишком полагаться на его ладонь тоже заметил.
Я очутилась буквально нос к носу с ним, выбравшись из форда, и он с улыбкой заглянул сверху вниз в мои глаза:
- Независимость? Даже если помощь предлагает мужчина?
Озадаченно глядя в его тёмно-синие глаза, я спросила, хотя знаю, что это невежливо - отвечать вопросом на вопрос:
- Ты теперь постоянно собираешься напоминать мне о моей независимости?
- Упаси Боже... - уже рассеянно сказал Андрей, словно забывшись - не отпуская моей руки и всё ещё заглядывая в мои глаза. - Ты сильно испугалась, когда голуби пролетели над тобой?
Он снова меня озадачил. Переводит разговор с моей заявленной независимости на недавнее происшествие. Чтобы не раздражать меня? Или его вправду это интересует?
- Неожиданно было, - промямлила я и тихонько потянула пальцы из его ладони.
Он будто спохватился - сам отпустил, улыбнувшись мне, а потом пошёл вынимать из багажника сумки. Пакеты он перенёс сразу на кухню. А я некоторое время стояла, вспоминая тепло его ладони и прислушиваясь к своим ощущениям: странно, больше нет страха, когда вспоминаю странный инцидент с голубями... Я ещё успела забежать к себе, на веранду, оставить там личные покупки и прибежать на кухню, чтобы собственноручно разгрузить пакеты и разложить продукты туда, где их потом легко разыщу. Андрей сел за стол и, боком расслабленно прислонившись к подоконнику, наблюдал за мной. Я, конечно, предпочла бы, чтобы его здесь не было, но, с другой стороны, и самой любопытно стало, почему он остался со мной, ведь теперь его ничего не должно держать рядом. Может, есть хочет?
- Знать бы ещё, когда они приедут, - пробормотала я, следуя своим мыслям.
- Женя с ребятами? - будто очнувшись, откликнулся Андрей. - Хочешь к их приезду что-нибудь сделать? Сейчас, дозвонюсь.
- Да я пока сама не знаю, - смутилась я. - Просто подумалось... То ли они голодные приедут, то ли поедят где-нибудь.
- Шведский стол, - предложил Андрей. - На середину стола выставишь кастрюлю с супом, по бокам - салатники с салатами. И стопку тарелок. Кто захочет, тот и ... Алё, Жень? Вы когда домой?.. Тут Зоя спрашивает - вы голодные? А, вон как? Ну ладно. Тогда пока... - Уже мне он почти доложил: - Будут через три часа. Сейчас они на городском пляже. Ужинать никуда не пойдут.
- Значит, у меня есть свободный час? - полувопросительно сказала я.
- Намекаешь, что хотелось бы посидеть одной? - усмехнулся Андрей и встал, вдруг напомнив мягкой грацией неуклюжего на вид, но пластичного в движении зверя.
- Меня привезли сюда поздно вечером, - ровно сказала я. - Даже вещи разложить не успела.
- Извини, не подумал, - рассеянно улыбнулся он и кивнул, закрывая за собой дверь.
Только дверь легонько хлопнула, я вдруг подумала, что сама-то ничего не успела у него выспросить. Кто он? Ну, хотя бы по профессии, если он точно не студент... Вздохнув, я тоже вышла из кухни и закрылась у себя. Прежде чем лечь, я глянула на мобильник. Ух ты... От Валентина звонки один за другим. С чего бы это? Почти неделю не звонил. Или случилось что-то?.. Не хочу отвечать. Спать хочу. Поставила будильник телефона на нужное время и, завернувшись в покрывало, сунулась плечом в подушку, опустила голову на прохладную поверхность... Провалилась во тьму, где надо мной белыми точками мелькали голуби, а между вековыми деревьями еле виднелась тропка, по которой меня вели. Мне было страшно, и я цеплялась за руку невидимого проводника, а он ободряюще сжимал мою ладошку - и я успокаивалась.
Звонок сработал, как я и хотела - за пять минут до того, как мне бежать на кухню. Протёрла глаза и со вздохом решилась ответить на звонок Валентина.
- Валя...
- Где ты?! - зарычал Валентин. - Какого чёрта не отвечаешь на звонки?!
- Не ори на меня! В таком тоне я не собираюсь говорить с тобой! - мгновенно завелась я и только хотела отключиться, как он сбавил обороты и уже более мирно сказал:
- Зоя! Подожди! Я же волнуюсь!
- Ничего себе! - удивилась я. - Ты не волновался целую неделю, а теперь решил, что уже можно начинать?
- Зоя, только один вопрос: где ты?
- Я на работе, - твёрдо сказала я. - И в данный момент не могу разговаривать с тобой. Давай перезвоню чуть позже. Время!
- Какое время! Какая работа?! - в голосе Валентина снова зазвучали рычащие нотки. - Говори быстро: где ты?!
- Всё, я побежала! Вечером перезвоню.
Я бросила телефон на кровать и только было поспешила к двери, как вдруг неясное чувство заставило меня остановиться. Обернувшись к кровати, я некоторое время созерцала мобильный телефон. Мысль оформилась в вопрос: а правда, почему он позвонил именно сейчас? Нет, конечно, была договорённость, что он не должен мешать мне во время работы, поэтому он и не звонил всю неделю, пока я работала у Арама, но... Мысль до конца не определилась, а уже другие думушки заставили меня забыть обо всём. На ходу закручивая резинку вокруг "хвоста" волос, я побежала на кухню.
Тут же ополоснулась, чтобы прийти в себя и благо над раковиной в стену каким-то благодетелем вделано зеркало, и принялась за готовку. В руках всё летало и кипело. Сама удивлялась собственной собранности (не адреналин ли сработал после ссоры - или её начала - с Валентином?) и порой смеялась от удовольствия, когда всё получалось легко и просто. За эти два часа разок заскочил Андрей. При виде стоящего на пороге кухни человека, который так наслаждается одними только запахами, что на лице отражается глубокое блаженство, я захихикала и кивнула ему на стол, где стояла вторая глубокая тарелка - уже не со зразами, с печёными пирожками. Он отказался, но с такой улыбкой, что я, пожалев, сунула ему в руки пару штук и велела принести обещанные столы, чтобы увеличить "шведский стол". Он принёс откуда-то сначала один - поедая на ходу пирожки, потом - второй, причём уходя - стащил из тарелки ещё пару штук. Я ещё вслед крикнула:
- Андрей, возьми компоту! Что ты всухомятку?!
- Некогда! - отозвался он и убежал.
Кажется, мой энтузиазм неплохо повлиял на него: вскоре откуда-то со второго этажа послышался стук молотка. Сообразив, что стучит Андрей, я налила компот в кувшин из сервиза, сверху, в горло кувшина, поставила подходящую чашку и, прихватив тарелку с десертом, понесла ему для пробы наверх, чтобы не голодал до ужина. Пробежала две небольшие лестницы и остановилась на пороге огромного пустынного помещения, где обнаруженный Андрей энергично работал молотком, прибивая плинтус. Недоумевая: строитель? Значит, не гость Жени? - я пригляделась, и мне понравилось, как он быстро и ловко работает. Чтобы не испугался и нечаянно не стукнул себя молотком по пальцу, я специально в секунду тишины шаркнула ногой по порогу. Андрей оглянулся. Увидев меня с подношением, снова заулыбался. А я оглядела громадное пустое пространство с почти полностью застеклённым потолком, из-за которого помещение сияло тёпло-жёлтым солнцем, и, пожав плечами, сказала:
- А... я думала, здесь ещё комнаты будут.
На мой невысказанный вопрос Андрей усмехнулся.
- Ну, пара комнат будет. Только не очень удобных для проживания. Здесь будет мастерская. Как закончу основную работу, перетащу сюда все свои мольберты.
- А ты художник? - ошарашенная, спросила я. Мысли - вразброс: так, мало того, что он не гость Жени, не строитель - он ещё и художник. А судя по потолку... Судя по потолку... Хм... Он собирается здесь не только работать, но и жить? Ничего не понимаю.
Андрей между тем поднялся и подошёл ко мне. Взял из моих рук кувшин и тарелку с пирожками, довольно сказал: "Ага!" - то ли пирожкам, то ли отвечая на мой вопрос. Не успела я опомниться, как он поставил всё на какую-то расхлябанную табуретку, развернулся ко мне. Буквально несколько мгновений - и я очутилась в его объятиях, почувствовала, как он поцеловал меня в макушку, в волосы, потянув носом и пробормотав: "Мм, как ты пахнешь... Спасибо!"
После чего, как ни в чём не бывало, вернулся к своей работе.
Я попятилась и машинально закрыла дверь в будущую мастерскую.
И что это было?
Наверное, он так поблагодарил за принесённый кувшин с компотом?..
Лучше не думать.
Ну, я и не думала. Тем более понаехали студенты с Женей во главе. Мельком увидела, как Андрей подошёл к Жене и что-то спросил у неё, а дождавшись ответа, вышел из дома и, судя по звуку мотора, уехал...
А на меня посыпались события одно за другим.
Мой вечер превратился в бесконечно завертевшуюся карусель. Сначала кормила ввалившуюся в кухню компанию и была счастлива, потому что видеть изумлённые и радостные глаза голодных - это здорово! Поскольку я оторвалась и кое-что всё-таки успела сотворить по той кулинарной книжке - из закусок. Потом, когда народ, довольный, ушёл, предупреждённый, что может в любой миг заскочить на кухню и в определённых местах найти что-то вкусненькое по мелочи - и не только поесть, но и посмаковать кое-что из напитков, я принялась за мытьё посуды. Кроме всего прочего, я разыскала двухлитровые пластиковые бутылки из-под минералки и отложила их в сторону. Вымою посуду и пойду поливать грядки. Да, ещё надо бы там до конца прополоть огурцы...
Потом в комнате-веранде обтёрлась своим полотенцем, потому как сильно взмокла от пота, а ванная комната занята. Посидела немного, остывая, и, прихватив бутылки для полива, побежала в огород - исчезнув личным выходом с веранды! Мне это нравится! Никого беспокоить не надо!
![Обложка [laki]](/img/d/dzhillian/nacht/jasnajanochx.jpg)