apokalypto ("apo": "после, от, отделение от" и "kalypto": "покрыть, скрыть, спрятать") -- надлежащим образом раскрыть или выявить то, что скрыто (опутано вуалью, затруднено в понимании), особенно внутреннее устройство; (образно) сделать простым (ясно показать), в частности, нематериальное (духовное, невидимое).
О Боже, как я волнуюсь! Я обещал никогда, никогда не рассказывать об этом случае ни единой живой душе. Можете считать всё это выдумкой, но это чувство внутри меня, оно гнетёт меня. Я должен довериться хотя бы этому листку бумаги передо мной. Я обещал не рассказывать, но входит ли в это обещание рукописное объяснение? Если я никому не покажу, то ничего не должно случиться. Я уже не могу молчать. Это событие перевернуло все мои представления о реальности, окунуло меня в бездну отчаяния и пучину безысходности. Такого не бывает на белом свете, как я считал. Но я сам стал свидетелем всех произошедших событий.
Я работал в то время скромным корреспондентом в своей университетской газете. Наш университет не был самым большим или успешным в стране, хотя и располагался в городе-миллионнике. Я писал всякие заметки о культурной жизни, о чём почитать между сессиями, на какое кино сводить любимую девушку, брал интервью у деятелей культуры. Я и правда хотел стать очень хорошим журналистом, или писателем, или любым другим профессионалом, связанным с языком. Это была моя страсть с самого детства. Уже с двух лет я читал самостоятельно книжки. Не по слогам, не под присмотром родителей, а сам брал и читал. Я этого не помню, но мне так рассказывали. Уже к 10 годам я прочитал большинство хороших приключенческих книг, а к концу школы даже стал обнаруживать, что почитать уже практически и нечего. Как и всё хорошее, умные и интересные книжки имеют тенденцию заканчиваться. Мало пишут хороших книг, а ещё меньше переводится на наш язык. И тогда я начал читать на иностранных языках.
Поступив в университет на журналистику, я несколько разочаровался в системе нашего высшего образования. Мне представлялось, что умудрённые сединами преподаватели и профессора научат меня как нужно писать, а оказалось, они настолько оторваны от действительности и заняты своими внутренними разборками, что я понял, опыт - вот наилучший учитель. И я пошёл работать в нашу университетскую газету. Прочитав мой текст, написанный в качестве собеседования, меня приняли без лишних разговоров, потому как желающих поработать за такие маленькие деньги было совсем мало. Зато запись в трудовой книжке, этом пережитке советской системы, и неоценимый опыт радовали меня и грели моё сердце на протяжении всего времени моей работы в этом издании. Так и я и оказался в газете моего университета.
По долгу службы я завязал много полезных знакомств. Именно поэтому однажды осенью я узнал, что у нас в городе поселился знаменитый писатель Н. Мой источник сообщил мне об этом, зная мою любовь к его роману. Ох, что это был за роман! Я не побоюсь этого сравнения, но мне кажется что это лучший роман о постапокалиптическом мире из тех, что я прочитал, а я их прочитал очень много.
Я очень хотел взять у него интервью для своей газеты и для улучшения своего резюме. Я узнал, что он пока остановился в гостинице на окраине, видимо чтобы никто не опознал его, и я отправился к нему не медля ни секунды.
После продолжительной поездки на удобном городском транспорте, который дребезжал и поскрипывал на каждой кочке наших самых ровных в мире дорог, я наконец добрался до окраинного заводского района. Что заставило мэтра поселиться именно здесь? Этого мне мой источник не сказал. По адресу, который мне дали, находилась домашняя гостиница, или хостел. Достаточно приличная по виду, территория вокруг ухожена. Второй вопрос тут же возник у меня в голове, когда я понаблюдал за проходящими мимо жителями и их грубоватыми повадками. Зачем было открывать такую милую и уютную с виду гостиницу в таком месте? Это как раз та парадоксальность, что отличает нашу страну от всех остальных - именно эта иррациональность и есть ключ к нашей уникальности - ведь скорее всего и решения мэтра, и решение хозяев гостиницы не основывается ни на какой логике вообще. Просто им не хотелось далеко ездить до работы, или тут дали землю чиновники по договорённости, а мэтр ехал мимо и подумал, а буду я жить здесь, тут так мило и уютно. И в этом все мы.
Так я стоял у входа и думал, как мне попасть внутрь. Это в детективах главные герои запросто проникают на закрытую территорию, а я простой парень, зачем мне эти неприятности. Подумав ещё пять минут, я решил зайти разведать обстановку.
Внутри было ещё уютнее, чем внутри. Что за гений декора поработал тут? Освещение было тёплым и мягким, стены, казалось, излучали доброту, никаких пошлых рюшечек и королевского ампира, просто нормальный домашний интерьер, где хочется укутаться в плед, сесть в замечательное викторианское кресло и выпить чашечку горячего шоколада. Кажется, я начинал понимать выбор Н., это как раз то место, где бы я сам остановился, если бы был проездом в нашем захолустье.
Озираться долго не пришлось, ко мне подошла красивая девушка, и спросила чем она может мне помочь. У неё это получилось так ненавязчиво и вежливо, что я растаял. Тут мне в голову пришла мысль, что я могу снять номер на один день, и так беспрепятственно попасть внутрь, о чём я немедленно ей и сообщил. Она улыбнулась, и позвала за собой, и я пошёл за нею, вдыхая приятный цитрусовый аромат её духов. Мне почему-то захотелось спросить, что за фирма производит столь чудесные духи, но я сдержался.
Оформление документов заняло не более 10 минут, я получил ключ, какие-то бумажки, и отправился оглядеться. Знаменитого писателя я знал в лицо, поэтому был шанс встретиться с ним. Побродив по этажам, я не увидел ни души, наверное в разгар рабочего дня все были на работе. Тогда я спустился в холл, взял в местной забегаловке как раз того самого горячего шоколада, и устроился в кресле в глубине зала. У меня с собой была книжка Н., та самая, постапокалиптическая, и я начал её перелистывать. Вопросы для интервью я составил ещё во время поездки в общественном транспорте, и теперь решил дожидаться писателя в холле, где он точно не пройдёт мимо меня. В итоге я так зачитался, что чуть было не пропустил его. Но он зачем-то подошёл к той чудесной девушке за стойкой, и я вовремя его опознал.
Мои руки и ноги налились слабостью, сердце забилось сильнее. На дрожащих конечностях я приблизился к Н. Он как раз закончил свой разговор, и повернулся ко мне. В руке я всё ещё держал раскрытую на середине его книгу. Он посмотрел на книгу, потом на меня, видимо моё лицо было очень выразительным, и он улыбнулся мне, кивнув в сторону кресел.
Мы сели за столик, он внимательно посмотрел на меня. А я посмотрел на него. На фотографии он был бодрым и весёлым, здесь же я увидел измождённого и усталого человека. Не зная с чего начать разговор, я спросил:
"Вы выглядите усталым, по сравнению с фотографиями в интернете."
"А я думал, ты хочешь автограф," он опять улыбнулся и уже не выглядел таким уставшим. "Я писатель, и очень известный, мне приходится много работать, понимаешь?"
Я понимал. Я сам писал, и знал очень хорошо, как порой бывает трудно подбирать слова, сколько времени это занимает, сколько бессонных ночей приходится проводить в камланиях. Я хорошо себе представлял.
Он продолжал, видимо ему хотелось выговориться:
"Я уже давно не сплю по ночам, мне сняться странные вещи. Мне названивают издатели, агенты, все хотят новых книг, денег, а я не сплю."
Тут он прервался, уставившись в стол. Я явственно почувствовал алкогольный запах от него. Я решил не перебивать его, хотя многие вопросы и вертелись у меня на языке, он мог рассказать что-нибудь неожиданное, мог получиться эксклюзив.
"Слушай, я понимаю, что у тебя скорее всего дела, но я так устал, хочу выпить, а ты вроде бы читаешь мою книгу. Давай я закажу выпивку, и мы продолжим? Обещаю ответить на все вопросы, что у тебя появятся и дать столько автографов, сколько ты захочешь."
О большем я и мечтать не мог! Вот это удача. Я согласно закивал. Тогда он подозвал жестом девушку, и попросил себе виски со льдом. Это был хороший признак, скорее всего его язык быстро развяжется.
"Ну давай знакомиться, парень."
Мы быстренько представились друг другу.
"Значит, говоришь, ты работаешь в газете университета? Это почётно, что ты не сидишь ровно на попе и пытаешься хотя бы чего-то добиться. Если бы всего 10% этих лентяев," тут он неопределённо указал головой в сторону выхода, "делали хотя бы половину своих дел со старанием, или имели мечту, как ты, мы бы жили в другой стране."
Я опять согласно кивнул.
"Ты хороший собеседник," похвалил меня Н. "А знаешь, чем плохой собеседник отличается от хорошего?"
"Наверное, нет."
"Хороший собеседник молчит и слушает, а плохой сам болтает без умолку," рассмеялся писатель. "Я плохой собеседник. Давай я послушаю тебя, для разнообразия."
Это был мой шанс. Я приготовился задать кучу вопросов, но все они вылетели у меня из головы. Тогда я спросил первое, что пришло на ум.
"Вы давно не выпускали новых книг, с чем это связано?"
"Ох, какой злободневный вопрос. Знаешь, меня как раз одолели именно этим вопросом. Всем интересно, когда я рожу новый шедевр. А я уже столько времени мечтаю просто выспаться. Ведь пойми, я не сплю не потому, что работаю над новой книгой, просто что-то странное происходит."
Тут он посмотрел на меня внимательно, будто бы решая, стоит мне всё рассказывать, но алкоголь сделал своё чёрное дело, и его сознание стало затуманенным, и он увидел во мне доверительного собеседника.
"Слушай, только ты не рассказывай никому, а то подумают, что я выжил из ума. Мне стали сниться странные сны. В этих снах ко мне являются ангелы и требуют от меня найти какого-то отшельника. Самое странное, что они примерно указывают где именно его искать. И это как раз в окрестностях этого города. Я тут торчу уже некоторое время и пытаюсь его найти. Бред, скажешь ты?"
"Я так не думаю. На всё бывает своя причина," сказал я в ответ, а сам задумался. В детстве мы с семьёй частенько ездили на дачу в деревню. Тысячи таких деревень расположено по всей стране, где жизнь появляется только с приходом тёплого времени года. Мы туда ездили почти каждый год и не по разу. От гордого слова дача, которое даже вошло в иностранные словари как dacha, у нас было только одно название. Наше семейство являло собой достаточно безответственное образование, и на участке с ягодными кустами и картошкой была только будка, слабо похожая на дом. Вокруг народ уже возвёл дворцы, а мы всё так и не удосужились, потому что все были людьми творческими, не строители и не плотники.
Как-то раз приехав на очередную прополку сорняков, мы обнаружили таинственного соседа. Это был седой старик с голубыми глазами, носил он зелёную одежду и светло-коричневую обувь.
Я тогда был ещё очень маленький, ничего не понимал. Но этот сосед, как потом оказалось, поселился там надолго. В каждый следующий приезд я наблюдал его, смиренно копающимся в земле на своём участке. Я рос, он старел, шло время. Страна богатела от нефтедолларов, и нам уже в тягость было ездить каждый год на картошку. Мы решили продать этот участок.
В наш последний приезд сосед так же был там. Тогда я с ним познакомился подробнее. Обычно мы только здоровались, когда встречались на дороге между домами. В этот раз я ему сказал, что мы покидаем эту гостеприимную деревню навсегда. Сосед, как я заметил, огорчился. Я уже тогда был наблюдателен и разбирался в человеческих чувствах и их проявлении, что теперь модно называется невербальной коммуникацией.
Вечером мы собрались на нашем участке. Были близкие родственники, взрослые выпивали и готовили прощальный шашлык. И в это время к нам заглянул сосед. Не помню почему, но разговор зашёл о смысле жизни, и сосед сказал, что ему нравится быть отшельником, думать о вечном и молиться за всех грешников Земли. Кто-то из моих родственников возразил ему, что наоборот, пока такие праведники отшельничают, злые люди как раз и добиваются своих целей. На что сосед загадочно улыбнулся, и сказал, что не так всё просто в этом мире. Потом разговор продолжался ещё длителное время, почти до ночи. И в конце этот сосед сердечно нас поблагодарил за компанию, и сказал что очень рад был с нами познакомиться, что мы скрасили его пребывание в деревне и вселили в него надежду насчёт будущего человечества.
Почему я вспомнил об этом сейчас, я не знаю, но я рассказал эту историю своему собеседнику.
"Так как, говоришь, он выглядел? В зелёном и с голубыми глазами? Но ведь именно такой отшельник снился мне на протяжении всего этого времени!" сказал мне писатель взволнованно.
Я был потрясён, как же так. Как это могло быть связано? Я и сон известного писателя, что за таинственное совпадение? Мурашки пробежали у меня по спине в предчувствии чего-то таинственного и зловещего.
"Предлагаю прямо сейчас отправиться в ту деревню, ты же не забыл, где она расположена? Я не смогу спать сегодня ночью, зная, что предмет моих сновидений так близко от меня!"
"Конечно не забыл, я с удовольствием составлю вам компанию," сказал я. Сама мысль о том, что мы поздно вечером помчимся на машине в далёкую деревню как детективы, это просто захватило мой разум, что могло быть более загадочным и волнительным, чем это? В моей скромной жизни происходило так мало ярких событий, что я был готов сорваться хоть на край света.
Мы одновременно встали из-за стола. Писатель попросил девушку за стойкой вызвать нам такси.
"Не беспокойся, я оплачу," сказал он.
Потом мы ждали такси в молчании. Каждый думал о своём. Меня обуяло какое-то странное состояние ожидания и волнения от неизвестности, что нас ждёт у этого отшельника, сможем ли мы найти ответы на наши вопросы? Ведь теперь вопросы появились и у меня. Мне уже не казалось простым совпадением, что именно я узнал где квартируется Н. Сама судьба свела нас в тот день, или роковое стечение обстоятельств. Верующие бы сказали, что на всё воля Господня, или это было простое совпадение?
Я глянул на часы, которые показывали уже позднее время. Мы вышли на улицу, и мой спутник закурил. Вокруг уже смеркалось.
Наконец, после непродолжительного ожидания на свежем воздухе, такси приехало. Вроде бы прошло не более 10 минут, а кажется, что целая эпоха осталась позади. Мы удобно устроились на заднем сидении, и поехали в деревню. Таксист был балагур, и заливался как соловей, но мы разговор не поддержали, вместо этого каждый из нас придавался своим напряжённым раздумьям и глядел в своё окно. За тёмными окнами проносились неясные силуэты нехитрых придорожных строений. Как шутили в интернете, окно автобуса, в данном случае автомобиля, - лучший учитель философии.
Деревня находилась не так далеко, так что домчались мы не успев заскучать. По приезде мы попросили таксиста подождать нас, потому что под вечер ловить машину было бы проблематично. Н. оставил водителю задаток, чтобы тот точно не уехал, и пообещал в два раза больше, если дождётся нас. Мне подумалось, что это очень прагматично, я бы до такого не додумался. Видимо, у моего спутника уже имелся негативный опыт.
В темноте мы побрели в сторону моей бывшей дачи. Я надеялся, что нужный нам человек всё ещё тут живёт. Мой спутник уже начинал нервничать, я этого не видел, но чувствовал как он сопит и кряхтит, пробираясь вслед за мной по бездорожью, что по ошибке называют у нас улицами и дорогами. Даже уложенный когда-то асфальт не прибавил проходимости этому пути.
Тем не менее, спустя некоторое время мы достигли пункта назначения. С одной стороны улицы была наша старая будка, на месте которой уже возвышался очередной якобы красивый, но на самом деле ужасающе кричащий и уродливый дворец, а напротив располагалось то, что мы искали.
Жилище отшельника на самом деле вызывало уважение даже при первом беглом взгляде. Всё было сделано аккуратно и на совесть: крепкий фундамент уложен камешек к камешку, стены сложены из струганного бруса, покатая крыша нависла над крылечком. Небольшой палисадник рядом с домом огорожен красивым заборчиком. С виду даже и не сказать, что здесь живёт какой-то отшельник, прямо таки образцовое хозяйство, разве что только нет скотины и грядок.
И это была ещё одна тайна, окутывавшая таинственного старика. Откуда у него брались припасы, если его хозяйство обходилось без животных и семян? Никогда я не видел, чтобы кто-нибудь к нему приезжал, и по словам самого старика, он жил тут безвылазно. Цветочками из палисадника сыт не будешь, только если ты не адепт какого-нибудь культа из тех, что питаются энергией солнца. А он явно не был похож на фанатика.
Сейчас нас волновал вопрос, дома ли он, потому что окна зияли тёмными провалами. В это время года, осенью, деревня не являлась самым популярным местом для обитания, и пока мы шли, мы заметили очень мало горящих жёлтым светом окон.
"Ну что, проверим, на месте ли хозяин?" высказал идею писатель.
"Я не помню как его зовут," почему-то именно так я тогда ответил.
И мы двинулись к калитке. Это была прекрасная калитка. Массивная, но не высокая, по форме как дверь, только вытянутая. Такие обычно рисуют художники на пасторальных картинках. Мне нравился такой стиль, но он абсолютно не вязался с тотальной грязью и разрухой вокруг, как и весь этот дом, как будто из другого времени или места. Не мог он тут быть, он был чужеродным всей этой серости. Слишком яркие краски, слишком ухожен. И никакого запора на калитке, как и звонка.
Мой напарник потянул калитку на себя. В этот же момент вспыхнул свет в одном из окошек, заскрипели половицы. Мы замерли, такого быстрого отклика мы не ожидали. Через минуту входная дверь отворилась, на пороге стоял тот самый старик.
"Добрый вечер!" окликнул я его. "Вы меня не помните, но я сосед ваш, вон в том доме жил."
Старик всё так же стоял в дверях на фоне ярко-жёлтого света. Его лица я не видел, но заметил, что он кивнул, приглашая меня продолжать.
"Я рассказал о нашей последней встрече, когда мы устраивали прощальный шашлык. А это мой товарищ, известный писатель. Он так заинтересовался вами, что просто вытянул из меня обещание, что я познакомлю вас," врал я на ходу. Язык у меня был подвешен, и это не составило мне труда.
Старки опять кивнул. И жестом пригласил нас внутрь. Кажется, он узнал меня тогда ещё с порога.
И вот мы сидим в уютной кухоньке, за изящным деревянным столом. Хозяин наливает нам чай. Я его разглядываю. Он совсем не изменился, этот старик. Такая же борода, такой же хитрый прищур голубых глаз.
"Ну что же, каков предмет вашего интереса?" наконец интересуется он.
Мой спутник нервно сглатывает, и говорит:
"Вы не поверите..."
"Отчего же, на всё есть причины, но мысли читать никто не умеет."
"Я даже не знаю, с чего начать этот разговор. Вы даже не представляете, что я сейчас испытываю."
"Представляю," произнёс наш визави.
"Позвольте начать с самого начала! Моего спутника вы уже знаете, но я для вас незнакомец. Позвольте исправить это досадное недоразумение. Меня зовут Н., и я написал известный роман в постапокалиптическом сеттинге. В моём романе есть библейский мотив, что позволило книге разойтись в мире 40 миллионным тиражом, а это для меня несомненный успех. У меня нет в книге избитых мотивов типа ядерной войны, нашествия зомби или смертельного вируса. Просто людей стало слишком много, а климат резко испортился. Всем прокормиться не получалось, многие умерли от голода и разборок между странами. Оставшиеся в живых стали бороться за выживание. А в конце у меня высмеяна археология, когда уже на потеплевшей Земле археологи новой эпохи раскапывают руины нашей цивилизации и гадают, каким это фаллическим символам мы поклонялись, имеются ввиду небоскрёбы, и что за боги были у нас в таких странных обтягивающих костюмах разного цвета с эмблемами на груди, навроде чёрной летучей мыши на жёлтом фоне или красной буквы S в треугольнике. Были ли это боги плодородия, или духи дождя?"
Тут он прервался и сделал глоток чая. Я внимательно слушал и запоминал. Отшельник не перебивал. Он тоже выглядел заинтересованным.
"Всё шло хорошо, и даже очень удачно. Деньги не весть какие, но их хватало на жить и не работать. Чего ещё надо начинающему автору? И я жил, и творил новый шедевр, но я никому не рассказывал - никогда и никому! - что идея романа вовсе не выдумана мной. Она мне даже не приснилась. Я её УВИДЕЛ. Это странная и тёмная история. Вам трудно будет понять, или даже представить, какой это ужас. Ты закрываешь глаза, а перед тобой явные, как будто собственными глазами увиденные, картины упадка и разрухи. На что только люди не идут ради выживания..."
Тут он опять прервался, его голос дрожал, а лицо стало бледным. Этот ужас нельзя было подделать, даже самый лучший актёр так не сыграл бы. Мне стало не по себе. Я украдкой, как я думал, глянул на старика, сидящего напротив нас. Он даже дрогнул, казалось, всё происходящее его никак не затрагивает. Но наверное как и всегда в таких случаях, это впечатление было обманчивым.
Мой спутник продолжал.
"Это не передаваемо. Я не знал раньше, что у меня такое бурное воображение. Я пытался завуалировано обращаться к психотерапевтам, к самым лучшим! Обращался я и к медиумам, благо моё имя открывало некоторые двери, недоступные простым смертным. Был даже у оккультных мистиков, исповедующих каббалу и прочие штучки древнее корней Земли. Ничего они мне не смогли объяснить. Своими методами помочь они были не в силах. И я продолжал влачить своё жалкое существование. Страх обуял меня, я боялся закрывать глаза. И даже сейчас, вот смотрите, я закрою глаза, но вы этого не увидите, а я увижу. Я попытаюсь описать вам что вижу прямо сейчас."
Он закрыл глаза и застыл на некоторое время. Прошла минута. Он открыл глаза. И в его глазах было удивление. Не той эмоции я ожидал увидеть.
"Я... Я ничего не вижу! Как же это?"
"Кажется, я понимаю, в чём ваша проблема. Но теперь меня интересует только один вопрос. Как вы узнали, что идти надо именно ко мне?", наконец сказал наш спутник ровным спокойным голосом без эмоций.
Тут уже и я выпучил глаза от удивления, по-иному и не скажешь, именно выпучил. Всего чего угодно я ожидал: криков, ругани, безразличия же я никак не ожидал. А старик продолжал:
"То, что вы видели в своих видениях, вы не должны были видеть. И меня вы не должны были посещать. Теперь это уже не важно. Сейчас вам нужно уходить. К сожалению, ваши видения вскоре возобновятся. Идите, идите немедленно," всё так же бесстрастно продолжал наш таинственный отшельник, "всё уже случилось."
Увидев, что мы хотим что-то спросить, старик встал из-за стола и просто скрылся в глубине дома. Мой спутник вскочил и с безумным видом кинулся следом. Я же остался сидеть. Оцепенение захватило меня, я как каменный столп не мог понять что же всё это значит. Я сидел, погружённый в себя, когда Н. вошёл растерянно.
"Он пропал!", только и мог сказать он.
Я кивнул, так и не придя к какому-то выводу по поводу произошедшего.
Далее нам ничего не оставалось, как спешно покинуть этот дом. Водитель несколько удивлённо смотрел на нас, пока мы садились в удобное заднее кресло переднеприводного седана. Должно быть, наши с писателем лица были красноречивее слов. Молча мы доехали до гостиницы, где и расстались. В задумчивости я вернулся к себе домой и ещё долго ворочался с боку на бок, пока не забылся тревожным сном под утро.
А следующее утро было полно новостей. Редактор требовал с меня намётки интервью с известным писателем, из деканата беспокоили по поводу освещения какого-то очень важного мероприятия, где будет сам ректор. И к тому же я обнаружил одно смс от писателя Н., вроде бы мы обменивались телефонами вчера.
Я тут же перезвонил. Ответил мне хриплый голос. Я спросил, что случилось, а он чуть не плача поведал мне о том, что его видения вернулись. И он ничего не может поделать, даже тяжёлые наркотики не перебивают эти ужасающие картины грядущего хаоса. Я стал его успокаивать, и так прошло больше часа. Я уже опоздал на первую встречу, и решил сказаться больным.
Не теряя времени, я срочно примчался к нему в гостиницу. Ураганом промчался мимо девушки за стойкой. Она узнала меня и хотела было окрикнуть, но я был быстр. Я совсем забыл, что у меня был снят здесь номер на один день, а расчёт в гостиницах обычно в полдень, хотя я и заплатил вперёд, но ключ вчера не отдал. Ладно, потом отдам им их чёртов ключ. Сейчас есть дела поважнее. Как бы писатель с мировым именем, мой кумир, не кинулся от отчаяния из окна или не принял смертельную дозу лекарства.
Задыхаясь, я уже стоял около его номера и уверенно стучал, требовательно так, чтобы даже мёртвый проснулся. И он проснулся, и он был мёртвый. Я имею ввиду, что он был так пьян, так упорот разными наркотиками, что как он ещё не превратился в зомби, вот в чём секрет.
"Доброе утро, как спалось," я как всегда был мастером разговора, особенно хорошо у меня получались именно начальные фразы.
"Не доброе, вовсе нет...", говорил он на удивление разборчиво. "Я видел нашего знакомца, того старика. И он был в моём видении, и он говорил со мной. Он сказал мне, ах я даже толком и не пойму, но он сказал, что всё решено!"
"Может быть, зайдём внутрь?" предложил я.
"Ах да, конечно."
Мы зашли внутрь. В углу стояла кровать, рядом стол. Обычный номер, только беспорядок выдавал ночные метания моего невольного знакомого.
"Теперь всё по порядку рассказывайте, ничего не упускайте. Вам полегчает. Всегда легче, когда есть кому рассказать, уж я-то знаю." так я его подбодрил. Он это оценил, скептически глянув на меня из под бровей, но всё же продолжил свой рассказ.
"Теперь в моих видениях появился он. Это старец и его спутник, я никак не могу разглядеть его лик, как не стараюсь. И они говорят мне, что теперь пришло моё время! Я не понимаю. Убили бы они меня уже, что ли, чем терпеть такие муки!"
"Не торопитесь на тот свет. Всему должно быть рациональное объяснение," возразил я.
"Вам легко рассуждать, мой молодой друг. А вот мне уже не до смеха. Мой контракт! Я не могу его просто похерить! Я должен написать вторую книгу, продолжение, я даже придумал завязку, но я не могу работать в таком состоянии. Никак. Мне нужно решить эту коллизию!"
"Я вас понимаю, но что вы предлагаете."
"У меня есть друг, он директор библиотеки, она в Москве, вторая по величине в стране, где лежат древние свитки и рукописи. Я думаю, он может провести нас туда, если мы обещаем ничего не выносить и не фотографировать. Я предлагаю отправиться туда и найти ответы!"
"Ну хорошо, даже если я отпрошусь, и что мы будем искать там?"
"Как что? Описания подобных видений. И про старцев что-нибудь найдём. Там все славянские рукописи в оригинале, большинство даже не переведены и не опубликованы. Я изучал в институте древнеславянский, греческий, латынь - переведём на месте."
"Вот это да. Я точно с вами!"
Порешив так, мы собрались и уже к обеду были в столице. Не заезжая к Н. домой, мы прямиком поехали в библиотеку, где нас ждал его приятель. Статный мужчина среднего возраста, с благородной сединой, в золотых очках, он с порога зычным голосом поприветствовал нас. Не теряя времени, мы всей компанией отправились в хранилище. Как мне представлялось, тут должно было быть что-нибудь из фильмов, такое неприступное помещение, карточки, охранники. Вместо этого мы спустились в подвал, прошли тёмным коридором, и он отпер ключом тяжёлую дверь. Хотя бы свет включился автоматически. Мы оказались в длинной комнате с тусклыми лампами под потолком и железными стеллажами вдоль стен. Коробки, их тут было тысячами навалено везде.
Наш проводник о чём-то переговорил с писателем шёпотом и побежал по своим делам.
"Пойдём," сказал Н., "тут обычные книги, наш отдел в конце, там получше хранение. Некоторые оригиналы даже не оцифрованы ещё. И куда они смотрят."
Такого я не ожидал. А если что-то случится? Это же нормальная мысль, которая первой приходит в голову. Я поделился своими размышлениями с моим спутником. В ответ он только рассмеялся, и это выглядело в текущем антураже даже жутковато.
"Тут как и везде, никому нет дела, если это только не касается их личного кармана," сказал он, пока мы пробирались мимо бесчисленных коробок.
Да, у нас в институте было тоже самое. Чем выше должность, тем меньше заботы о чём-то, кроме удержания этой высокой позиции в иерархии. Всё-таки человечество - это одно большое стадо, как ни крути.
Тем временем мы уже добрались до противоположного края. Там была сейф-дверь ещё большего размера. Я подёргал, и она поддалась. За ней был зал поновее. Тут уже лежали именно свитки и рукописи под стеклянными колпаками. Раньше я бы многое отдал, чтобы побывать в месте наподобие этого. Если только представить, какие тайны скрываются за этими стенами! Но сейчас мы здесь не для этого, мы пришли сюда тайно в поисках ключа или какого-нибудь намёка.
Пока я пребывал в мечтах о неведомом, мой компаньон деловито стал обходить все стенды, видимо в поисках чего-то особенного. И никак не мог найти это что-то.
"Мы ищем что-то особенное?", спросил я.
И я услышал в ответ:
"Мой приятель сказал мне, что здесь есть перевод одной из сакральных книг, надо найти именно этот манускрипт, если где-то и есть описание апокалипсиса, то только там. В остальных источниках перевод искажён церковниками в целях сокрытия некоторых... мм... особенностей этого процесса. Так сказал мне мой приятель, а я склонен доверять ему в этом вопросе. У него есть секретный допуск, и он очень рискует, если кто-то узнает, что мы здесь..."
Как раз на этой фразе вдруг скрипнула дальняя дверь, которую мы оставили в самом начале. Н. замер, а я вслед за ним.
"Тихо, быстро прячься куда-нибудь!" прошептал он мне, и тут же кинулся и прикрыл дверь во внутреннее хранилище, в котором мы сейчас находились.
Я повертел головой, растерянно прикидывая куда можно залезть. Вокруг одни постаменты, стеклянные колпаки. Я побежал вперёд, в полумрак. За спиной слышались голоса и приглушённые шаги, которые в гулком зале внешнего хранилища зловеще отдавались эхом. Куда делся Н. я не видел, но судя по всему он нашёл укрытие где-то в начале, потому что за мной никто не последовал.
Наконец я добежал до конца хранилища, отсюда голоса уже были не слышны. И тут тоже было абсолютно негде спрятаться! Голая стена, колпаки по бокам, никаких шкафов, никаких полок, ничего куда можно занырнуть. Одни постаменты сменяются другими, на них водружены экспонаты, и в конце просто стена. Сердце, оно просто вырывалось из груди, вроде бы пока ещё ничего не происходило, но я уже чувствовал ток крови у горла. Обычно говорят, что страх подступил к горлу, но физиологически это слабо возможно. Просто в момент волнения усиливается кровоток, а в горле проходят основные артерии, чтобы питать мозг...
Почему я вспомнил об этом сейчас? Что за трюки моё сознание играет со мной?
Кто-то приближался уже во внутреннем зале. Шаги и голоса, сердце сейчас просто покинет моё бренное тело, а я потеряю сознание от страха... Говорят, что страх липкий, а я думаю липкие в этот момент только мысли.
И вот, когда я уже отчаялся, уже присел за ближайшим колпаком, надеясь, что меня не заметят, я увидел путь. В буквальном смысле путь к спасению. Лестница! Вверх! Деревянная, очень старая, прикреплённая к стене, она могла меня спасти.
Я кинулся к лестнице и аккуратно, но быстро, взлетел по ней вверх. Тут была платформа из металла, как на заводах бывает, пущенная по верху. Что-то типа наблюдательной площадки. И там была дверь в стене. Как это кстати!
Дверь была не заперта, да и от кого тут запирать, если до этого места и так целых две закрытые двери? Вот и тот, кто оставил эту дверь отпертой, тоже так думал. На моё счастье он был разумным человеком. Разумные действия всегда направлены на положительный исход, и только труд дурака разрушителен для всех. Так я подумал тогда, приоткрывая дверь.
А за дверью оказалась тёмная комната. С опаской я шагнул в неизвестность, затем прикрыл за собой дверь и прислонился к ней ухом. Поначалу я ничего не услышал, но через некоторое время сквозь шум в ушах я услыхал приближающиеся голоса. О чём они говорили я разобрать не мог, и от того мне становилось ещё более жутко. Шум в моих ушах уже становился чуть ли не громче окружающих звуков, ещё эта темень вокруг, непролазная, кромешная, давящая со всех сторон.
Пока я отвлёкся, какой-то шум уже раздавался прямо подо мной, внизу под площадкой. Слов я не разобрал, но интонация и звучание были ужасны, явно не принадлежали человеку, как мне тогда показалось.
Теперь кто-то взбирался по лестнице! Я никуда не мог убежать, в темноте я точно бы запнулся обо что-то и выдал бы себя. Я продолжал молча стоять за дверью. Тот, кто взобрался на площадку, тяжело сопел. Я в страхе отпрянул лицом от двери и зажмурился, как в детстве, когда прятался под одеялом и считал, что раз я закрыл глаза, то и монстр меня не заметит. Не много потоптавшись, человек или существо подошло к двери. Я услышал его тяжёлые шаги. И сопение. Как будто он сейчас захлебнётся своим дыханием. Мои ноги чуть было не подкосились, в них разлилась жуткая слабость, сердце просто громогласно пыталось выдать меня, время застыло, а я был близок к той границе, когда страх перерастает в отчаянное безумие, почти смертельное, последнее отчаянное сопротивление. Я сжал в кармане связку своих ключей, надеясь поранить первого вошедшего в комнату. Авось в темноте он не успеет среагировать.
Но вдруг кто-то позвал его снизу. Я был спасён! Какое облегчение я испытал, когда услыхал удаляющиеся шаги. Я осел на пол, переводя дух. Такого ужаса я до того не чувствовал. Теперь наше милое приключение уже не казалось мне таким приятным и интересным. Я уже горько пожалел о том, во что ввязался: тайны, отшельники, секретные хранилища. Но всё-таки любопытство во мне побеждало, и я решил продолжить. Но сначала надо было найти моего спутника. Он же спрятался где-то внизу, наверняка они его не нашли. Не должны были.
Прежде чем покинуть комнату, я решил всё же взглянуть, куда меня занесло. Выждав ещё некоторое время, я достал зажигалку. Сам я не курил, но видимо прикарманил её чисто машинально у моего компаньона, который курил как паровоз. Поколебавшись, страшась неизвестности, я наконец чиркнул кремнем.
Ничего не обычного вокруг не было. Какие-то шкафы в небольшом помещении, скромный стол в дальнем углу, а на нём раскрытая книга, по виду очень старая. Я подошёл к столу, нагнулся и вгляделся в буквы. Это был какой-то непонятный мне язык, смесь славянской глаголицы и рунического письма северных народов, но написанное справа на лево. Удивительно, я о таком языке не слышал!
Боясь притрагиваться к столь древней по виду находке, я всё же внимательно оглядел её, и заметил рядом листочек. Это была какая-то карточка учёта, и в ней значилось, что существует электронная копия этого издания. Ещё на карточке значилось непереводимое название, то самое название, которое мы искали. В тот момент я порадовался и схватил карточку. Зажигалка уже раскалилась и я выключил её, благо мой друг пользовался бензиновой зиппой, вместо этих пластиковых поделок.
Спустившись вниз не без страха, я никого не обнаружил. Вокруг была тишина как в гробу. А в гробу, я уверен, было даже шумнее чем здесь, хотя как по мне так хоть в гробу, хоть в этом странном хранилище, лучше не бывать никому. Слишком это всё жутко и страшно.
Тихонечко я прокрался к двери во внешнее хранилище. По пути никто мне не встретился. Я начинал понемногу беспокоиться, где мой спутник? Как я выйду отсюда без него? Неужели он бросил меня?
Дверь была чуть прикрыта, свет во внешнем хранилище был выключен. Я прокрался, медленно приотворив дверь. Тут были коробки, а свет я бы не решился включить ни при каких обстоятельствах, столь силён был ещё страх. В темноте шансов пройти могло быть больше. Кое-как я перелез через груды коробок, на ощупь дошёл до второй двери. Тут я упёрся в стенку и мне пришлось зажечь чудесную, спасительную зиппу. На моё счастье и эта дверь была лишь притворена! О, как я обрадовался! Пора было выбираться отсюда и уже позвонить Н., что это такое было, и как он посмел бросить меня в полном одиночестве, в темноте, одного.
Дверь отворилась с ужасающим скрипом, которого я никак не ожидал. Я быстро прошмыгнул в дверной проём и кинулся наутёк, благо дорогу сюда я помнил хорошо, и свет тут хоть и не в больших количествах, но имелся. Мой глаз, в темноте уже натренированный, вполне различал дорогу впереди.
Дальнейшее не заслуживает подробного описания, как я плутал по коридорам, прятался от случайных прохожих, потом долго выяснял как я могу получить электронную копию ресурса. Да-да! Я догадался до того, чтобы раз уж я здесь, в самом логове зла, то моя миссия получить эту чёртову книгу и отомстить за своего боевого товарища! Ах, долгие часы, проведённые за компьютерными играми не прошли даром, хоть у меня и не было физических навыков, но план действий я себе хорошо представлял, как и что делать. Всё-таки хорошие тренажёры, эти игры. Не зря дети людей, да даже и животных, учатся реальным навыкам играя.
В итоге книгу я получил, как обычно всё было тривиально. Нашёл бабушку за компьютером на первом этаже, сказал, что я сотрудник академии наук, надо для реферата к кандидатской диссертации (врал на ходу, по-царски так врал), она почти не глядя в карточку всё мне объяснила и даже помогла скопировать на флешку, которая всегда валяется у меня в кармане на такого рода случай. Зато есть охранник на входе и видео наблюдение. Система безопасности в самом секретном хранилище книг была как и всё у нас - только для видимости.
И вот я покинул это негостеприимное место, и раздумывал, что мне делать дальше. В кармане лежала флешка с тем древним манускриптом, за которым мы и пришли сюда. Мой спутник пропал, или уже ушёл. Тогда надо было двигаться к его дому, и попробовать его подождать там. Адрес я помнил, мой смартфон был при мне, а в нём такая необходимая карта города. Таким образом, дорога не заняла у меня много времени, ведь писатель жил недалеко от центра города, прямо около станции метро. Приближаясь к его дому, я уже что-то заподозрил, но это были обычные страхи неизвестности. Дома никого не оказалось, в домофон никто не отвечал. Смысла здесь стоять и ждать не было. Звонить моему приятелю я пробовал с самого начала, но он не отвечал и на звонки. Как сквозь землю провалился в том хранилище. Жутковато это всё.
Рядом располагался один из этих ресторанов быстрого питания с халявным интернетом, я не раздумывая пошёл туда подкрепиться. Сделав заказ, удобно устроившись на диванчике, я решил прочитать тот документ, что вынес с таким трудом из библиотеки. Мой смартфон поддерживал прямое подключение флешек через переходник, чем я незамедлительно воспользовался.
Документ представлял из себя отсканированные страницы, сгруппированные в один документ. Я их не мог прочитать из-за письма. Пришлось отложить это занятие. Тогда я написал по электронной почте своему приятелю с лингвистического факультета и отправил документ, попросив сказать хоть что за письмо здесь использовано.
Через 5 минут мне пришёл ответ. В нём мой приятель очень удивлённо, насколько это возможно было показать смайликами, спрашивал, откуда я взял этот текст. Я честно признался, что вынес из библиотеки академии наук. Мой приятель не сказать чтоб обалдел, но явно был заинтригован. Он сказал, что на полный перевод ему понадобится не менее пары дней. И я дал ему добро, благо книга была не очень большой.
Посидев пару часов в интернете, я опять сходил к дому писателя всё с тем же результатом. Никого и ничего не было дома. Уже близился вечер, и пора было найти себе приют на ночь. Найти в этом городе разврата самую злачную таверну и завалиться в кровать с прекрасной девой-воительницей...
Мечты-мечты. Я просто пошёл в ближайшую дешёвую гостиницу, которую порекомендовал мне поисковик, и завалился спать. Ночь прошла без происшествий, и утром я открыл глаза здоровый и невредимый. Первым делом я кинулся позвонить писателю, он не ответил. После принятия душа и прочих бытовых мелочей, я уселся читать новости, как обычно делал по утрам. Открыв сайт, я просто замер, и липкий страх опять начал подкрадываться ко мне.
Новость сообщала, на первой полосе, что вчера ночью сгорела та самая библиотека, где я был вчера! Казалось бы, совершенно нейтрально обозреватель описывал обстоятельства, но время возгорание было аккурат после моего отбытия. Это не могло быть совпадением, вселенная, конечно, вещь вероятностная, но такая вероятность была исключена всем моим опытом. Это явно было похоже на заметание следов. Не хватало ещё прочитать, что убили директора библиотеки, писателя, меня...
Я похолодел. Это уже переставало быть томной прогулкой по солнечной поляне, как представлялось ранее. Теперь это была кровавая погоня в тёмном лесу, ветки деревьев цепляются за тебя, а безликие кусты выглядят как чудовища из самых страшных ночных кошмаров. Теперь меня явно станут искать, и если найдут, даже страшно предположить, что будет - исчезну ли я без вести, или меня просто убьют. А может быть, это инопланетяне? Одни вопросы, ни одного ответа.
Читая новость, я краем глаза заметил ссылку на интервью директора библиотеки. Хоть одна положительная новость! Он объяснял, что возгорание не страшное, и всё можно будет спасти, больше в заметке ничего не содержалось. Хоть современные СМИ и стали быстрыми, электронными и интерактивными, и завелось множество новостных сайтов, но на самом деле они все повторяли одни и те же новости, которые даются на лентах информационных агентств. Поэтому реально важных новостей я не нашёл. А то что было, явно подготовили заранее и отредактировали специально обученные люди. Я же занимался газетой в университете и мне всё это было очевидно.
Теперь ходить к известным местам, а тем более домой, было даже как-то опасно. По теории, прятаться при таких ситуациях надо как раз в больших городах. Многие наивно полагают, что уехав в глубинку хорошо спрячутся, но это не так. В глухомани тебя легче окружить, идентифицировать и найти. А в большом городе можно жить в соседнем подъезде от тех, кто тебя разыскивает, и так никогда и не встретиться. Значит, нужно оставаться там, где я сейчас, и поменьше светиться на улице, пока не появится какая-то информация.
Но это в теории, а денег на гостиницу у меня не было. оставалось как раз на обратный билет домой. Ехать далеко, когда тебя разыскивают - ещё более сумасшедшее занятие, но мне ничего больше не оставалось. я не миллионер, не герой кинобоевика, денег мне взять негде. Я в системе, и контролируем. Почему-то вспомнился фильм, где людей использовали плохие машины для получения энергии, и создавали им радужный виртуальный мир. В своё время я пересматривал этот фильм не один десяток раз, знал его по кадрам и диалогам. Жаль, что теперь я не могу простым движением выйти из матрицы и увидеть всю правду.
Из состояния задумчивости меня вывел сигнал телефона, это было письмо от моего приятеля-переводчика. Он уже закончил свою работу, сказал, что сидел всю ночь, и смог найти знакомые паттерны. Он сказал, что это достаточно редкий диалект этрусского языка, который считается таинственным в современной науке, но он с помощью известных слов и такой-то матери по русскому обычаю он смог понять основной смысл, и кратко пересказал его мне, а также попросил разрешения использовать текст для своей работы. Я честно ему ответил, что вещь подозрительная, и лучше ему с ней не светиться.
Текст был похож на пересказ более древнего текста, и рассказывал о последних днях человечества. В частности, в тексте упоминалось, что мир будет стоять, пока 18 праведников молятся о спасении всего сущего, и если хоть один прекратит, то всё упадёт в пучину хаоса, из которого всё и вышло. Связь с ними проходит через посланников какой-то божественной сущности, которая сама не может к нам прийти, и влияет только опосредованно. Вот количество этих связных строго и контролируется свыше.
Вроде бы полная ерунда, но что-то в этом показалось мне странным. Как и в любом таком тексте, никаких подробностей, никаких намёков. Опять ложный след.
Отвернувшись к стене, я пригорюнился. Но мне не дал загрустить телефонный звонок от редактора, который в гневе спрашивал о моём интервью. Что мне было ответить? Что мой интервьюируемый объект пропал в тёмном хранилище, где мы искали древний артефакт? Я отбрехался как всегда.
Надо было что-то делать, как-то повлиять на происходящее! Должен же был быть какой-то выход из этой ситуации. Нельзя просто сидеть и ждать. Я решил ехать домой.
Как ни странно, никто меня на вокзале не задержал, я спокойно сел в поезд, пролежал на верхней полке тихо как мышка всё время поездки, и вот я стоял на родном вокзале своего города. Может быть, я переоценил всё происходящее, и это на самом деле было просто совпадение?
Скоро я был дома, поел, отдохнул. И тут я вспомнил, что меня напрягло в этом тексте. Описание этих связных. Там было написано, что если один умирает, его нужно заменить, и происходит это по выбору посланника божественной сущности, но место его пребывания должно быть точно там же, где он и находился до этого!
Я кинулся к телефону, вызвал такси и помчался в деревню, где у нас была встреча с отшельником. В этот раз путь занял меньше времени, или мне это показалось, потому что дорога была уже известна. Ещё издали, подходя к такому знакомому дому, я увидел огонёк в окне. Я обомлел. Не может быть. Совпадение? Кто это там орудует?
Я тихонько подкрался к окну и заглянул в него. Там, за окном, сидел на стуле за столом в преклонной позе спиной к окну старик. Одет он был в ту же одежду, что и писатель Н., когда мы с ним собирались в библиотеку. Но только у этого человека были седые волосы и борода, как я смог заметить.
Я хотел было вбежать в дом, похлопать Н. по спине, порадоваться вместе с ним о его чудесном спасении из библиотеки, но тут этот человек очнулся от своего занятия и повернулся ко мне, его лицо избороздили морщины, борода опоясывала подбородок, и глаза... Я никогда не забуду его глаза, они стали мёртвыми и безжизненными, направленными куда-то вдаль и в себя. Это точно было лицо писателя, но как будто и не его вовсе. Мои ноги подкосились, сознание помутнело, я кинулся прочь оттуда, подспудный страх обуял меня.
Позже в тот вечер я сидел дома, и размышлял о всём произошедшем. И решил никому ничего не рассказывать. Было очевидно, что за мной никто не охотится, писатель обрёл свой покой, хоть и страшной ценой, мир не перевернулся, хаоса не случилось, всё идёт как и запланировано.
Только я додумал эту мысль, как почувствовал, как кто-то вошёл в комнату. Этого не могло быть! Я же сидел в комнате закрытой дверью. Я обернулся, но никого не увидел. Тем не менее ощущение присутствия кого-то в комнате не пропадало. Я тряхнул головой, но ощущение не прошло. Сколько я не вертел головой, какая-то туманная сущность всё время оставалась за пределами моего восприятия. Скоро это чувство прошло, и я покрылся холодными мурашками.
Этой ночью я долго не мог уснуть, когда же я заснул, мне приснились ужасные картины. Сумрак и ничто поглощает планету, солнце, всех людей... Вера, надежда и любовь умерли, а живые завидуют мёртвым. Проснулся я в холодном поту. На следующую ночь мне опять снились те же картины. А на третью ночь я уже не смог уснуть.
Так я не могу уснуть уже очень долго, я мучаюсь, и молю Всевышнего, в которого теперь уверовал, даровать мне спокойствие и отдохновение. Я забросил все дела, удалился в монастырь, где меня благосклонно приняли, ибо я истово молился и работал за троих, чтобы так устать, что ночью не осталось бы места для кошмаров. Я интуитивно сразу решил пойти по пути церковному, нежели принимать сильнодействующие препараты. Но ничего не помогало, картины апокалипсиса так и продолжали сниться мне каждую ночь, пока в одну из ночей ко мне не явился мой друг писатель Н. Прошло уже довольно много времени с того памятного случая. Теперь он выглядел ещё старее и ещё более измученным. И он сказал мне, что скоро меня призовут ко служению всему Миру. И я испытал облегчение и решил записать всё, что случилось со мной, довериться наконец хоть бы и листку бумаги, которую никто, надеюсь, и никогда не прочитает. Вот и сейчас я сижу в своей тёмной келье, в монастыре на берегу чудесной быстрой реки, в горах, тень от пламени свечи падает на мою рукопись, а я молюсь истово о судьбах всех грешников, и о своей печальной судьбе, это чувство переполняет меня, мне хочется рыдать и рвать себе грудь, но вместо этого я умеряю свой пыл, доверяюсь словам, и этому листку бумаги с великою надеждой...
Но вот, опять что-то чудится мне за спиной. Я боюсь повернуться, пока я не повернулся, ничего страшного не может случится. Я бы зажмурил глаза как и в детстве, но должен писать, пока не кончатся мои дни. Мне ещё нужно описать свои видения так подробно, чтобы любой прочитавший ИСПЫТАЛ то же что и я.
Что-то за спиной моей засопело. У меня уже нет сил сопротивляться, я просто доверюсь потоку бытия, которое вынесет меня по воле Вышней, куда и положено, я с честью приму свой долг...
На этом рукопись обрывается. Написавший её человек пропал в один из ненастных тёмных дней перед самым Днём Всех Святых, который ранее был праздником Великой Жатвы в мифологии Древних. Он пропал прямо из кельи, где всегда жил безвылазно все эти годы. Просто утром его нигде не смогли найти, а на столе была рукопись, написанная неизвестными символами, похожими на древнеславянские буквы.
Рукопись отдали на хранение в Центральную Библиотеку в столице, там её и перевели, и выложили на сайт, приняв за древний манускрипт. Правда всё написанное или нет, решать непредвзятому читателю. Но нельзя не принять во внимание, что эта рукопись исполнена истинной любви к людям.
(с) Джин Рябиновый, февраль 2015