Двусия - двусторонний мир. Не хуже и не лучше трёхмерного - объёмного и бестолкового. Не такой, как плоский - шаблонный и бесцветный. В двустороннем мире у всего две стороны. Например, сторожевая башня на границе королевства. Она - твердыня и символ защищенности народа. С одной стороны. А с другой - всего-навсего чьё-то жилище, неудобное и плохо отапливаемое.
И со всеми вещами в Двусии так: обязательно у каждой второй смысл, непредсказуемый. Даже в плоском мире не всегда сразу можно правильное впечатление о предмете составить и дать ему верное название, а здесь ещё сложнее: нужно два впечатления составлять. Поэтому жители этого мира очень неторопливы. Перед тем, как на что-то ярлык клеить - любят сесть и обстоятельно обдумать, тот ли это ярлык и на какую сторону из двух его клеить надо. Ведь подписать нужную сторону не менее важно, чем дать ей правильное определение. Делать это нужно крайне неспешно, чтобы не допустить путаницы, которой в Двусии совсем не место. Это же не трёхмерность, где каждый предмет под новым углом зрения по-другому выглядит, и совершенно ни в чём нельзя быть уверенным.
Жил-был в этом неоднозначном двустороннем мире шут. Обычный шут, в трёхрогом колпаке с бубенцами. И делал он всё, что шутам полагается: смешил, паясничал и загадывал загадки. А когда от работы своей уставал, то переодевался скоморохом и отправлялся на центральную площадь. В толпе, никем не узнанный, он отводил душу: показывал пантомимы, пел баллады и раздавал детям конфеты. Один раз даже девушке цветок подарил. Девушка ему улыбнулась, и у шута целый день было хорошее настроение. Наверное, он был романтиком - этот Шут.
Когда он возвращался на работу - всё куда-то исчезало. Вместо пантомим получались гримасы, вместо сказок - страшные истории, а вместо песен - похабные частушки. Почему - неизвестно. Может быть, он не умел смешить по обязанности. Или костюм скомороха его вдохновлял по-особенному? Или его зрителям добрые шутки не нравились? Это ведь соблазн большой: сказать человеку то, что он ждёт, и улыбку в награду увидеть. А если человек только злым шуткам рад? С одной стороны, злая шутка - плохой поступок. А с другой стороны, человеку хорошо - значит, добрый. С поступками в Двусии ещё сложнее, чем с предметами. На поступке же не видно, какой стороной он к тебе повёрнут.
Со временем перестал Шут скоморохом выряжаться и добрые чудачества на площади чудачить. А на работе продолжал гримасничать, передразнивать и исполнять частушки, которые сам терпеть не мог. Но он был профессионалом: публику свою знал и рассмешить её мог в любом душевном состоянии. Даже не выспавшись и с похмелья. Вот так и жил в неоднозначном Двустороннем мире Шут. И это была его одна сторона.
А вторая его сторона была большой тайной. Это не сложно - сторону в тайне держать. Нужно просто ею ни к кому не поворачиваться и никому не показывать.
Секретом Шута была Всесильность. Это странно, шут - и всесилен. Ведь не король и не волшебник. Но вторую сторону не выбирают. Как и первую.
Эту свою сторону он не любил и стеснялся её поначалу. Недостойным казалось получить что-то просто потому, что всесилен. Шут перед профессионалами преклонялся и очень уважал людей, способных добиться результата вопреки обстоятельствам. Наверное оттого, что самому ему в жизни с преградами бороться не приходилось. Но не стоит забывать, что всесильность была стороной хоть и тщательно скрываемой, но вполне полноценной и действующей.
И очень результативно действующей. Пока находил себе шут утешение в творчестве - не сложно было всесильность сдерживать. Но как только вдохновение потерялось и сомнения появились, так ему всесильность меньше претить стала. Неразумно об этике заботиться, когда ты всё равно не знаешь, правильно живёшь или нет, нужен ли ты кому-то или только шутки твои. Которые и не твои-то вовсе. Потом Шут во вкус вошёл. Раз на работу не вышел - не ругается никто. Даже администратор премии не лишил. Пошутил неприлично про хорошего человека. Проглотили. Кто-то прихихикнул даже. Шут расплакался, отчаялся и одуматься захотел. Достал костюм скомороха, дырки от моли прикрыл цветными платками и на площадь пошёл. Да забыл по дороге всесильную сторону прятать. Отвык, бывает. Взобрался на сцену, шутить начал. А народ стоит и на всесильность пялится. Страшно народу и не до смеха.
Шут разозлился: как это такое возможно, чтобы ему, потомственному шуту в седьмом колене, - и зритель не радовался. Сорвался, возжелал страшного: заставить улыбаться всех насильно. И в злости, да в отчаянии разрешил себе могущество проявить. А всесильная сторона и рада. Ей сдерживаться и прятаться надоело.
Словом, когда посмотрел Шут на рук своих дело - возненавидел себя, от скомороха в себе отрёкся и перешёл на другую сторону. Нанял себе Десятника и Королю войну объявил.
Вы думаете о злости эта сказка? Нет, эта сказка о любви. Потому, что только от сильной любви к королеве можно войну государю объявить. А всесильность тут не при чём. Она же не бессмертие.
Вторая сказка. О короле и королеве.
___________________________________
Жители Двусии по праву гордились своей Королевой. У неё одна сторона такая и была: королева. Это ведь большая редкость, когда статус и призвание совпадают, чаще между ними мало общего. У Эрика Второго официальная сторона была - художник. Красиво, но не солидно. У Марика Второго - рыболов. Не солидно, но прилично. У Марика Двадцать Второго - палач. Не прилично, но полезно для государственности. С королевами - схожая картина: Марта-певица, Аглая-танцовщица, Зара-счетовод.
Следует упомянуть, что официальная сторона членов правящих семей определяется специальной комиссией. Для королей - в течение первых семи лет жизни. С королевами ситуация сложнее. Когда приходит время, все девушки королевства вносятся в специальный перечень. Обе стороны каждой претендентки на руку короля тщательно анализируются, осматриваются, обдумываются и взвешиваются. Сначала определяются достойные, потом достойнейшие, потом наидостойнейшая. Одна сторона наидостойнейшей избирается официальной, вторая считается домашней и никому не показывается. Поэтому, все приличные девицы Двусии от рождения приучены свои стороны никому не демонстрировать. Нехорошо это, когда про домашнюю сторону королевы всей столице известно.
Комиссия претендентку на руку короля оценивает обесторонне, но более высокие требования предъявляет к официальной части. Ведь счастье народа стоит выше счастья короля. Впрочем, иногда королям везёт, как повезло нынешнему. Вторая сторона его супруги была самой что ни на есть домашней. Не той, конечно, которую предполагали любители почесать языки в портовых барах, но тоже очень неплохой. Королева была Любящей Женой. Если бы двусы знали об этом, то звали бы её эталоном счастья. Но двусы не знали, а кто знал - тот помалкивал.
Каждое утро Королева будила Короля нежным поцелуем и восхитительным ароматом лучшего в Двусии кофе. Впрочем, иногда к нему примешивался запах сбежавшего молока или сгоревшего завтрака. Но она так любила своего мужа, так искренне и неподдельно расстраивалась за каждую свою оплошность, что сердце супруга таяло, и он прощал ей всё. Да и как можно обвинять любимую в том, что Двусия - мир двусторонний, и нет в нём места третьей стороне? Даже такой нужной, как Хорошая Хозяйка.
После завтрака Король занимался королевскими делами, а королева - делами королев: следила за внешностью, помогала обездоленным, составляла программу вечернего балла. Когда становилось совсем скучно - играла в бадминтон с начальником королевской гвардии. Который был другом семьи и крёстным отцом принцу.
Но однажды пришла беда. Шёл мимо королевского парка Неведомый Злодей. Шёл неуверенно, пошатываясь, словно пьяный. А, может, и взаправду был пьян. Сейчас это неведомо, и узнать невозможно. Устал злодей, прислонился плечом к дереву, уткнулся взглядом в живую изгородь, которая изнутри - Живая, а снаружи - Изгородь. И, как в любой настоящей изгороди, в ней дырки есть. И видит Неведомый Злодей через дырку, как двое в бадминтон играют: известный при дворе вояка и неизвестная дама. И засмотрелся злодей на эту даму. Очень уж странно ему показалось, что новенькая может так вольно в королевском саду в бадминтон играть. Как раз в этот момент матч закончился, партнёры по игре пожали друг другу руки и заспешили к дворцу. Неизвестная дама повернулась к злодею другой стороной, и узрел он, что дама эта - королева. И тут злодею плохо стало, и мир встал с ног на голову. В одночасье влюбился злодей в женщину до беспамятства. Очень его поразило её обестороннее сочетание. И соблазнительная мысль явилась: что он лучше короля королеву понимает. Король ведь только знает, как хорошо, когда твоя любящая жена - королева. А злодею вдруг открылось, как хорошо, когда твоя королева - любящая жена. И показалось ему, что любовь короля однобока и эгоистична, а злодейская любовь - верна и правильна. Но злодей тогда ещё и неведомым был, припрятал своё знание глубоко-глубоко и постарался о нём никогда не вспоминать.
И пошло всё по-прежнему, и не заметил никто страшной беды. Только у придворного шута странная привычка появилась. Когда он, задумавшись, перебирал струны гитары, аккорды складывались в знакомую мелодию старой баллады о шуте и королеве. Баллады, которую шут не любил и не пел никогда.
А потом было творческое бессилие и порочное всесилие. И пришло королю невесть откуда письмо:
"Вызываю на войну. Завтра утром на поле брани. Ты с оруженосцем, я с оруженосцем и войско. Твой Ш."
И собрался король в поход. И его любящая жена поехала с ним, переодевшись оруженосцем и замаскировав обе свои стороны.
Вы думаете, о любви эта сказка? Нет, она о долге. Ибо король должен защищать свой народ от злодеев, и любовь королевы здесь абсолютно не при чём. Даже если королева - эталон счастья.
Третья сказка. О предательстве.
_______________________________
Поле Брани в Двусии - мистическое место. Единственное, стороны которого изменчивы и непостоянны: вторая сторона образуется ровно в полдень на месте первой стороны. С утра и до полудня - Поле Брани. Со всех сторон, откуда не подойди. Но ведь иначе никак. Разве можно хоть одну войну толком провести, когда один противник приближается с одной стороны и попадает на Поле Брани, а второй - с другой стороны и попадает на Поле для Крикета. Это вызвало бы путаницу, а путанице в двустороннем мире места нет. В Двусии даже мистика упорядочена и логична.
В это суровое военное утро моросил дождь. Он относился к тому скучному и беспросветному виду дождя, у которого обе стороны совпадают. Ни радуги, ни грозы, ни ливня. Серая однообразная пелена, ещё более тоскливая от того, что двустороняя.
На Поле Брани ждали три воина. Двусия - мир небольшой, и ей вполне достаточно немногочисленного войска: четыре воина и начальник королевской гвардии. Но сегодня одного воина не было и одно место пустовало. Прошёл слух, что он оставил службу и подался на вольные хлеба.
По единой и вездесущей первой стороне Поля Брани скакал конный.
- О, начальник наш едет, - заметил первый воин. С одной стороны он был Десятником, а другая его сторона нам неизвестна.
- Сейчас учить воевать будет, крыса штабная, - угрюмо буркнул второй воин. Он тоже был Десятником. Вторая его сторона нам известна, но не имеет отношения к нашей истории.
- А знаете, как его при Дворце зовут? - ухмыльнулся третий. - Туз!
Грубый мужской хохот потряс серую пелену дождя. На короткое мгновение на Поле Брани стало светлее, и мужчинам показалось странное: войны не будет. По какой-то глупой, но неотвратимой причине, вроде заболевшего королевского зуба. Или ещё чуднее: что злодей услышал смех, застыдился и сам собой перевоспитался. И уже полдень, и они на Поле для Праздников.
Воины замолчали, очарованные нежной красотой иллюзии. И это было ошибкой. В безмолвии сила мглы. Она не стала бороться с надеждой. Только мягко спустилась на поле Брани и обняла воинов безысходностью, прижалась к ним обреченностью. иллюзия приревновала, сама ушла.
Подъехал Туз. Прикурил, не спешиваясь. Осмотрел войско.
- Готовы? Скоро начинаем.
- А кто сегодня? - спросил Десятник.
- Один с Королем, второй с неизвестной картой, - ответил Туз.
- А мы за кого?
- Как обычно: как вскроемся. - Туз хмуро затянулся, раздраженный дождём, неуверенный от одиночества и резко бросил: - Вместо четвёртого вашего сегодня замена будет: Валет из Дворца. И смотрите мне, чтобы всё в порядке было!
- А вот что может быть не в порядке? - взорвался самый молодой Десятник, когда Туз отъехал на приличное расстояние и уже не мог услышать. - Скажи мне? Что он постоянно тыкает нас? А как мы можем вскрыться, если мы - Десятники? Мы даже если местами поменяемся - ничего же не изменится. Хоть на голову встанем - ничего от нас не зависит. Мы даже сторону, за которую воюем, сами выбрать не можем - всё без нашего участия решается.
Второй Десятник молчал. Но если бы можно было это молчание вытащить за ухо и хорошенько рассмотреть, стало бы понятно, что с другой стороны, это не молчание вовсе, а страшная догадка.
Третий Десятник догадку увидел, подхватил, присвоил, и его догадка со второй стороны стала правдой. Он озвучил её:
- Предательство.
- Что? - не понял первый.
- Сегодня исход будет от предателя зависеть. На чьей стороне он окажется, тот противник и сильнее будет.
Засмеялся первый:
- Не может быть такого, чтобы от предателя битва зависела. Воевать - удел доблестных и смелых. А предателям не дано. Даже от одинокого валета на Поле Брани больше толку, чем от какого-то предателя. Не в их власти исход боя решать. Для этого нужно особое бойцовское умение. А иначе зачем оно нужно? Иначе каждый предатель может воином стать, а это бессмысленно.
- Осмысленно! Мы же не в Плоском мире. В Двусии от предателя может многое зависеть, если с другой стороны этот предатель - наш Четвёртый.
Промолчал первый Десятник. Промолчали и остальные. О чём говорить, если и так всё ясно? Все стороны войны определены, изучены и тщательно подписаны. Осталось только последнего сигнала дождаться. Убедиться, что не произошло чудесного избавления. Совсем скоро на Поле Битвы появится Король с переодетою Королевой, и противник его, Злодей с неизвестной картой. Которая не такая уж и неизвестная, а нанятый за деньги Десятник. Уже въезжают противники на Поле Брани, и слышны с обеих сторон сигналы к началу:
- All in, - звучит мужественный голос Короля.
- All in, - отвечает ему непривычно серьёзный шут.
Вы думаете, о долге эта сказка? Нет, эта сказка о победе. Победа уже предрешена, взвешена и однозначна. Чья она?
Отгадка.
На столе лежит пять карт: три десятки, туз, и валет. У одного игрока - Дама и король. Комбинация с картами на поле - Флэш Рояль (10, В, Д, К, Т), одной масти (из одного дворца). У другого игрока - Джокер и десятка. Комбинация - "пять одинаковых" (четыре 10+джокер, который считается пятой десяткой). Автор считает, что победило зло, так как выше комбинация. Но комбинация "пять одинаковых" признаётся не во всех видах покера, поэтому можно считать, что победил Король, и спать спокойно.
Десятники верно говорили в третьей миниатюре, кто победит.