Джонсон Елена Михайловна : другие произведения.

Незакадычные друзья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Спешно удирающий от кого-то незнакомец всунул в руку Леонида Молчанова какую-то бумажку. После этого преследователи стали требовать у него какую-то таинственную вещь, якобы переданную емуПолковником. В цепь событий оказывается вовлеченным начальник Леонида, Костя со своей девушкой Ириной, которые азартно вовлекаются в свое расследование. Следы ведут в Саудовскую Аравию. На их стороне удача, случайные совпадения тоже играют на них. Что скрывается в таинственной пещере, вход в которую потерян много лет назад? Что хранится в старом, небрежно сколоченном ящике? Обо всем этом Ирина с Костей и их друзья узнают одновременно с Полковником. На сайте только ознакомительный фрагмент. Часть текста удалена по просьбе издательства. Желающим вышлю полный текст - пишите.
  
  "Незакадычные друзья... отправились делить свою последнюю девицу"... - редактор запнулся, и его светлые пушистые брови в скорбном недоумении поползли наверх. Он перевернул страницу, словно надеясь увидеть пояснение на обороте, и поднял глаза на гордо откинувшегося в кресле Леонида. - Это что такое? - слабым голосом вопросил он. - Это - перевод?
  - Это очень хороший перевод, - обиделся Леонид и подобрал губы, собрав их в тонкую ниточку. Редактор потряс пухлой пачкой листов перед его носом:
  - Это перевод? "Девушка улыбнулась тонко и стройно"! Это перевод?
  - Перевод! - упорствовал Леонид. - Я передал иронию! Это - тонко!
  Редактор шумно выдохнул и уселся в кресло. Он на секунду зажмурился, откинул голову и посмотрел на потолок.
  - Так-так... Русский язык, насколько я помню, тебе родной?
  Леонид с трудом выбрался из кресла и потянул пачку листов из рук редактора, оскорбленно сопя. Тот отдал ее, не сопротивляясь, и сложил пухлые ручки на груди:
  - Сволочь ты, Леня! - грустно резюмировал он. - Пошел вон!
  - Я так и знал, что вы не оцените! - возмутился Леонид. - Что ж. Я был к этому готов! Вам же хуже, вот! Давно хотел вам сказать. Я открываю свое издательство! Чтоб вы знали! Читатели рассудят, перевод это, или не перевод.
  - Не злись, Леня, - продолжая смотреть в потолок, меланхолично ответил редактор. - Лучше улыбнись стройно!
  Не слушая, как Леонид нес свое шумное негодование по коридору, редактор грустно размышлял о том, что три месяца потеряны зря, что перевод чудесного психологического детектива Бэйтса, который должен был принести издательству так необходимые сейчас деньги, придется отложить еще на три месяца, и за это время их запросто могут выселить из замечательного офиса в центре города. Он попробовал было представить себе, что он задержит выплату зарплаты сотрудникам, и его губы невольно сложились в привычное: "Сволочь ты, Леня!".
  Сволочь Леня был сыном начальника налоговой инспекции города. Поэтому последствия Лениного перевода были вдвойне ужасны: с налоговой инспекцией редактор проблем иметь категорически не хотел.
  Рука редактора потянулась к телефонной трубке и замерла. Звонить замечательной переводчице, которая была отвергнута из-за сволочи Лени, было совестно. Переводчица была молода, скромна, хороша собой, и взгляд ее был по-детски обиженным и незащищенным. Она уже перевела для издательства один роман, и на деньги от публикации молодое издательство просуществовало безбедно полгода, пока сволочь Леня, вместо незаслуженно отвергнутой Танечки, кропал своих "незакадычных друзей".
  Реактор шумно вздохнул и набрал номер.
  - Танечка, мне невероятно стыдно, я очень виноват, только вы можете меня понять, - завел он. Если бы у него был хвост - как бы он сейчас им вилял! По опыту он знал, что ничто так не сближает, как сетования по поводу других людей - разумеется, злых и нехороших.
  - Я вынужден был... скрепя сердце, слышите, Танечка? Просто скрепя сердце изменить вам. И вот я снова у ваших ног. Выручите? Ведь перевод, в общем-то уже есть. Правда, - замялся редактор, - по нему трудно судить, что хотел сказать автор...
  - Вот еще, - возмущенно сказала Танечка. - И смотреть даже в него не буду! Буду переводить заново.
  - Отлично! Умница! - восхитился редактор. - Мне так неудобно, что я позволил себе, так сказать, усомниться... отвернуться...
  - Это легко исправить, - сказала по-детски беззащитная Танечка, и назвала такую сумму гонорара, от которой у редактора потемнело в глазах..
  Он положил трубку и некоторое время безмолвно шевелил губами. Гонорар он пообещал, с трудом уговорив ее, что треть он заплатит только с продаж. Танечка покапризничала, но поняв, что в противном случае она не получит заказ, неохотно согласилась.
  Редактор был довольно юн, пухл и белес. При огромном интеллекте и безупречном литературном вкусе он был трусоват и нерешителен, что не давало развиваться его издательскому делу так, как хотелось бы ему, а еще больше хотелось бы его сотрудникам.
  На сердце у редактора было тревожно и смутно.
  Но за окнами бушевал июль, и Ирка Громова согласилось поехать с ним на дачу! До самой середины следующего дня, которые редактор с трудом решился оторвать от своего бизнеса.
  Вообще с девушками у редактора были определенные проблемы. Ему нравились тоненькие и юные, с нежным профилем и светлыми длинными волосами - желательно, распущенными. Еще к этому должны были прилагаться округлые бедра, по сравнению с которыми талия должна казаться неправдоподобно тонкой. Еще они должны быть порывисты, романтичны, смотреть на него с обожанием, быть легкими на подъем, иметь гостеприимную маму, которая любит кормить гостей. Впрочем, готовить может и девушка, лишь бы мама проявляла при этом полную щедрость и гостеприимство.
  При этом редактора очень обижало, что девушкам преимущественно нравились стройные мужественные парни с узкими бедрами, по сравнению с которыми торс должен казаться мощным, и имеющие достаточно средств, чтобы быть щедрыми. Уметь готовить стройным блондинам было необязательно, поскольку они должны были водить девушку в ресторан.
  Всем этим качествам редактор мог противопоставить только мощный интеллект, и, как было сказано выше, безупречный литературный вкус.
  Ирка Громова, надо было отдать ей справедливость, была стройна. С волосами и порывистостью у нее тоже было все в порядке. Порывистость у Ирки даже перехлестывала через край. Проблемы у Ирки были с обожанием, которое никак не угадывалось в ее взгляде, устремленном на редактора. Не было обожания и у ее мамы, которая, если и любила кормить гостей, то тщательно это от редактора скрывала.
  Поэтому каждая встреча, которой с трудом добивался от Ирки редактор, имела особенный привкус, потому что каждое ее мгновение было на вес золота. Ирку вполне устраивало обожание, которое сквозило в каждом взгляде редактора, устремленном на нее, а также его мощный интеллект. У самой Ирки с интеллектом было все с порядке, поэтому иногда она готова была простить парню некоторую пухловатость, если с ним было о чем поговорить.
  Редактор крикнул секретарше, что он придет завтра после обеда, и вышел на улицу. Вернее, во двор, потому что вход в его редакцию, как, впрочем, и выход, был из небольшого двора в центре Москвы, и, чтобы добраться до улицы, надо было пройти еще через несколько дворов, соединенных арками. Это было неудобно, потому что машина через арки проходила, но существовала опасность не вписаться в них, поэтому его старенькую Ауди приходилось оставлять на улице.
  Ауди, как всегда, послушно завелась, и редактор покатил в сторону Новогиреева. Подъезжая к Терлецким прудам, он издали увидел бегущую Ирку, которая торопилась к месту встречи. Он опустил окно и стал усиленно махать ей рукой.
  Ирка начала открывать дверцу, не дожидаясь, пока машина остановится.
  - Костик, привет! - бодро сказала она, загружая в машину объемистую сумку.
  - Ты напрасно столько наготовила! - обрадовано сказал Костик. - Там у меня оставались макароны и тушенка.
  - Вообще-то это не тебе, - немного смутилась Ирина. - это надо завезти по дороге деду.
  - А что там? - поинтересовался Костик.
  - Еда, - объяснила Ирка. - Мама обнаружила вчера, что у деда пустой холодильник, ну и наготовила ему.
  - А сам он не может?
  - Не-а. Сам никогда толком не поест, - ладно, если хлеб у него где-то заваляется. И полуфабрикаты какие-нибудь, - беззаботно сказала Ирка.
  - Ага, - сказал Костик, и на некоторое время замолчал. Заброшенный полуголодный дед его немного смутил,- все же хотелось в своей девушке видеть немного больше заботы о ближнем. Потом он подумал, что заботу все-таки должна проявлять Иркина мать, поскольку Иркин дед приходится ей родным отцом, и повеселел. По дороге он рассказал ей про "незакадычных друзей", и Ирка хохотала от души.
  - Поднимешься со мной? - предложила она, когда они подъехали к белой многоэтажке.
  - Да неудобно беспокоить.
  - Брось-ка. Идем, познакомлю с дедом.
  Костик неохотно вылез из машины. Перспектива общаться с несчастным, одиноким стариком его смущала, - в таких случаях, наверное, надо что-то говорить, но что - этого Костик, несмотря на мощный интеллект, никогда не знал.
   За дверью слышались чьи-то голоса и мужской громкий хохот.
  - Дед, открывай, - забарабанила Ирка в дверь.
  - Надеюсь, с ним ничего не случилось, - озабоченно проговорил Костик.
  Дверь распахнулась, и Костик уставился на атлетического сложения мужчину в джинсах и клетчатой рубашке. Седые волосы были аккуратно расчесаны на пробор, он приветливо посмотрел на Ирку, и вокруг его глаз разбежались добрые морщинки.
  - О, солнце мое, - пропел он, глядя на Ирку. - Заходи.
  Костик оторопел.
  - Вы - дедушка? - уточнил он.
  Мужчина иронично поднял брови и заявил:
  - Тот, кто скажет, что я - бабушка, здорово ошибется.
  - Костя, знакомься, - заявила Ирка. - Это - мой дед. Владимир Антонович.
  - Весьма рад, - Владимир Антонович крепко встряхнул руку Костика. - Это у тебя что, гуманитарная помощь? - хохотнул он, принимая сумки. - Маме передай, пусть не волнуется.
  - Кто там у тебя? - мотнула Ирка головой в сторону комнаты.
  - Да вы проходите, - посторонился дед. - Там наши парни.
  "Парнями" были такие же моложавые деды, которые, выйдя на военную пенсию, занялись кто частным сыском, кто - тренерской работой и инструктажем необстрелянной молодежи неких грозных силовых структур.
  Ирка заглянула к ним в комнату:
  - Ой, дядя Олег! Здравствуйте! Ой, дядя Саша! Здра...
  Костя испугался, что Ирка застрянет у деда, болтая со знакомыми "дядями" со свойственной ей общительностью, и таким образом отнимет у Кости то время, которое он мог бы быть с ней вдвоем. Поэтому он прошел в комнату и решительно потянул Ирку за руку.
  - Пойдем. Ехать пора, и так поздно уже.
  - Мы - к Костику на дачу, - радостно сказала Ирка. - Накупаемся...
  - Приедем затемно, вот тебе и купание, - проворчал Костик.
  - Мы будем купаться при луне, - заявила Ирка, и, распрощавшись с бодрыми дедами, они поехали на дачу.
   В дачном поселке, благодаря хорошей погоде, собрались все дачники. Собственно, назвать дачным поселком это было трудно. Это была просто небольшая деревня, где местных жителей осталось только несколько человек. Все дома были раскуплены москвичами. Дома были деревенские, - крепкие, не очень маленькие, без особых удобств.
  При луне купались вместе с соседями. В компании тушенка с макаронами, приправленными огурчиками с огорода, съелись без особого отвращения.
  Вечером во всей деревне вдруг погас свет. В темноте Ирка без особого труда представила Костю стройным блондином. Счастливый Костя открыл в себе неисчерпаемые способности, и к утру утомленная томная Ирка охотно примирилась с неспортивной Костиной фигурой. Потягиваясь на подушке, она довольно жмурилась под лучами утреннего солнышка, которое заглядывало в раскрытое окно.
  Подъезжали к Москве около двенадцати часов дня. Костя придерживал Ирку свободной рукой за талию и договаривался встретиться с ней вечером.
  - Я знаю один такой ресторанчик! - нашептывал он. - Там такой интерьер!
  - Ты мой гигант большого секса! Заезжай за мной вечером, так уж и быть.
  
  Однако вечером ресторанчик чуть не накрылся. Потому что не успел Костик, преобразившись вновь в интеллектуального редактора, расположиться у себя в кабинете и начать вдумываться в очередную рукопись, как, вежливо постучавшись, к нему вошел посетитель.
  - Старший следователь Малахов,- представился он, раскрыв удостоверение. Почти не вглядываясь в него, Костя радушно пригласил его садиться.
  - У вас рукопись? Или перевод? - спросил он. - Детектив, наверное?
  - Да нет, - вздохнул старший следователь Малахов. - Мне нужно задать вам несколько вопросов. Ведь вы Агапов, Константин Владимирович?
  "Вот она, слава", - блаженно подумал Костя.
  - Где вы были вчера в двадцать часов? - нудным голосом спросил следователь.
  - На даче, - не стирая улыбки с лица, сказал Костя. Потом он подумал, что разговор складывается немного не так, как ему бы хотелось, и он помрачнел.
  - А вам какое, собственно, дело? - несколько заносчиво спросил он.
  - Кто-нибудь может это подтвердить? - продолжал гнуть свое следователь.
  - Куча народу, - мотнул головой Костик. - Целая куча.
  Следователь раскрыл блокнотик.
  - Например?
  - Вам что - имена и фамилии? - удивился Костик.
  - А также номера телефонов и адреса! - подтвердил Малахов.
  - Зачем?
  - Затем, что это необходимо следствию.
  Костик еще раз потребовал удостоверение, долго его рассматривал, а потом поинтересовался:
  - Как докажете, что вы не купили его в подземном переходе?
  Следователь попробовал возмутиться:
  - Это я должен вам что-то доказывать?
   - Мы тут не лыком шиты, - язвительно сказал Костик. - Детективчики, знаете ли, кропаем понемножку. Права свои знаем. Жуликов всяких навидались. А может вы мелкий воришка, промышляющий интеллектуальной собственностью? Так что - номер телефончика вашего отдела для начала пожалуйте. А то ходят тут без всякого дела. Ладно бы повод был...
  - Повод есть, - вздохнул Малахов, досадливо поморщившись. Права он тоже знал, и понимал, что спорить бесполезно. - Вы обвиняетесь в покушении на убийство.
  Костик вытаращил глаза.
  - Убийство кого?
  Потом он вдруг подскочил:
  - Ирка? Моя девушка. С ней все в порядке?
  Насчет девушки не знаю, - ответил следователь Малахов. - А вот Леонид Молчанов ранен выстрелом в плечо.
  - Ну да! - не поверил Костя. - Как это ранен? Кто хоть на него патроны тратить будет?
  - Тем не менее ранен, - повторил следователь. - И находится с огнестрельным ранением в больнице.
  -Бедный Леонид! - посочувствовал Костик. - А я при чем?
  - Он подозревает в покушении вас, - ответил следователь, повергая Костика в глубочайшее изумление.
  - У него просто мания величия, - предположил он. - Кто будет думать о нем хоть сколько-нибудь продолжительное время? Если, знаете ли, отстреливать всех дураков, прости господи, - то нас останется совсем немного.
  - Кого это нас? - подозрительно спросил следователь.
  - Умных людей! А в компании одних умников недолго и спятить. Во-первых, некому будет оценить, какие мы умные, - начал загибать пальцы Костик. - Во-вторых - не о ком посплетничать...
  - Прошу не уводить разговор в сторону, - вежливо, но твердо оборвал его следователь.
  - Это вы зря, - не согласился Костик. - Ничто так не возвышает в собственных глазах, как наличие рядом дурака.
  - Гражданин Агапов! - повысил голос следователь.
  - Я же вам объясняю, - рассердился Костик на его непонятливость. - Я бы этого Леонида, наоборот, в теплице выращивал. Нет у меня заинтересованности в том, чтобы на него покушаться.
  - А вот он считает, что есть. Что вы решили устранить его, как конкурента.
  - Что-о-о?!! Ладно. Записывайте телефоны, - решил Костик.
  
  Ирка старательно красилась. Легкий летний макияж, коричневые тени, загар на скулы - пусть Костик порадуется. Ночью он был трогательно страстен и влюблен. Удивительно, на что способен мужчина, когда он ненадолго забывает о своем высоком интеллекте и литературном вкусе. Высокий блондин, которым Ирка любила хвастаться перед подругами, несколько померк. Доставлять удовольствие Ирке, тратя время на такую канитель, как прелюдия, ему не приходило в голову. Ему и так было хорошо. В то время как Костик... Глядя на себя в зеркало, Ирка слегка покраснела: какая она, оказывается, бесстыдница!
  Болтая по телефону с Танькой, она соврала, что в ресторан идет с Бобом. Так блондинистый Володя велел себя величать. Ирка смеялась и назвала его как-то Бобкой. Боб взвился, заявил, что она - нахалка, обиделся, но не ушел в ночь, потому что не успел ко времени оскорбления сожрать зажаренную Иркой индейку. Филе индейки настроило его на великодушный лад, он снизошел до холодного поцелуя, который незаметно перешел в поцелуй страстный, а тот в свою очередь перешел в следующую стадию, которую Боб очень одобрил. Правда, от индейки его довольно быстро потянуло в сон, за что Ирка на утро обозвала его уже Бобиком.
  Костика, думала Ирка, обзывать никак не хочется. Потому что Костик - высокоинтеллектуальный... она задумалась. Бог с ней, интеллектуальностью. Любит он Ирку, пожалуй, вот что. Кстати, интересно, сам-то он знает, что любит Ирку искренне и нежно? Надо будет на всякий случай ему это объяснить.
   Звонок в дверь раздался даже раньше, чем она ожидала.
  В дверях стоял поникший Костик, но не один, а с пожилым мужчиной с большими нудными залысинами. Не успела Ирка открыть рот, как он уже представился:
  - Следователь Малахов.
  - Костик, что ты успел натворить по дороге?
  Поникший Костя вдруг поднял голову и стал распространять вокруг себя сарказм.
  - Да просто замочил пару типов, и все. Походка мне их не понравилась.
  - Ну, если походка... тогда конечно, - согласилась Ирка, глядя на следователя Малахова. - А ко мне-то вы его зачем привели? Чтобы я его пошлепала по попке? Обещаю вам, что в ближайшую неделю он никого мочить не будет. Даже косолапых.
  Следователь грустно посмотрел на Ирку и погладил залысины. Ирке вдруг стало его жалко. Он же не виноват, что он зануда.
  - Проходите на кухню, - предложила она. - Я как раз успела убрать трупы и замыть кровь.
  - Прекратите, - сказал Малахов, но на кухню прошел.
  Пока Ирка ставила чайник, Малахов вдруг заявил Костику:
  - А вас бы я попросил посидеть в комнате.
  Ирка сразу надулась и выключила чайник.
  - В моем доме... - начала она, но Костя вдруг перебил.
  - Ладно, я лучше правда выйду. А то он подумает, что мы сговорились.
  - Товарищ Агапов! - строго сказал Малахов.
  - Фу-ты нуты! - воскликнула Ирка, но пока вполне мирно.
  - Сесть-то можно? - спросил Малахов, когда Костик ушел в комнату.
  - Что вы хотите? Я-то никого не убивала.
  - Но трупы убрали, - хмыкнул Малахов, проявляя неожиданное остроумие, и сел за стол. - Расскажите, как вы провели вчерашний вечер, начиная с девятнадцати часов.
  Оторопевшая Ирка вопросов больше не задавала, и рассказала про их с Костей поездку на дачу, опустив некоторые подробности, которые следователя Малахова не касались.
  Следователь недоверчиво слушал, и спросил:
  - Подтвердить, конечно, никто не может?
  - Почему это не может? Мой дед может, гости, которые у него были, соседи по даче. Не, гражданин начальник, тут вы нас на понт не возьмете и дело не сошьете, - заявила Ирка.
  Малахов вздохнул и поднялся:
  - Ладно, проверим. Из города попрошу не выезжать пока.
  - С какой стати? Вы уже выяснили его алиби!
  - Это ничего не значит. Он мог киллера нанять, - рассудительно заметил Малахов.
  - Ну нет, - возмутилась Ирка. - Как хотите, а на дачу мы поедем.
  - На дачу поезжайте, - согласился Малахов, и пошел к выходу.
  - Эй! - окликнула его Ирка. - Так нечестно. А интрига? Я вам тут полчаса соловьем разливалась, а вы даже не сказали, что случилось!
  - Всего две минуты поразливались-то, - проворчал Малахов. - Вам гражданин Агапов все расскажет. Еле терпит, наверное, - сказал он язвительно и ушел, не прощаясь.
  Ирка встала перед Костиком, сверля его любопытным взглядом. Костик молчал.
  - Ну, и...?
  - Поехали в ресторан, - безнадежно сказал Костик.
  - Вот так здорово! А я, значит, теряйся в догадках? Докладывай, почему тобой заинтересовался следователь московской прокуратуры. Или он сошел со страниц одного из ваших детективов? Так я должна сказать, никуда не годный был детективчик.
  - Он - старший следователь, - вдруг сказал Костя.
  - Что?! Ах, извини. Конечно, простой следователь - это не наш уровень. С места не сдвинусь, пока не расскажешь!
  - Ну, Ируся! Впервые в ресторан собрались. Поехали, там и расскажу.
  Как опытный манипулятор, Костик подсознательно разогревал Иркино любопытство, и, по мере того, как они ехали к ресторану, она уже кипела.
  Впрочем, Костин рассказ был коротким.
  Размышляя, Ирка яростно терзала зубами куриное крылышко.
  - Они тебя в покое не оставят! - заявила она. - Вот увидишь
  - Оставят, - возразил Костик. - Как только найдут настоящего убийцу.
  - Ничего они не найдут. Зачем им искать, если Леня назвал тебя? И никакие алиби тебе не помогут.
  - Но мотив...
  - Я тебя умоляю! - Ирка нетерпеливо мотнула головой, отчего светлая грива ее блестящих волос широко легла у нее на плечах. - Прекрати идеализировать нашу милицию. Какой мотив! Боялся конкуренции, вот и нанял киллера. А что Ленечка дурак, это еще вопрос вкуса и ума. Которым милиция у нас не блещет.
  - Ну да, - рассеяно сказал Костик, глядя на ее волосы и облизываясь. - Пойдем танцевать?
  - Костик! Надо искать киллера. А то тебя посадят.
  - Ага, - легко согласился Костик, и потянул Ирку за руку... - Но я не думаю, что это может помешать нам потанцевать.
  - Ну и дурак, - радостно сказал Ирка и положила голову ему на плечо.
  
  Домой Ирка вернулась со смутным подозрением, что если Костика не подгонять, то он будет продолжать млеть возле Ирки и пустит все на самотек. Следователь Малахов вызвал у нее большое недоверие. Человек с такими залысинами способен видеть только то, что у него под носом. А под носом у него Костик с великолепным мотивом. Незачем следователю Малахову суетиться, и Костика можно хоть завтра сажать в тюрьму. Ирка рассердилась на Малахова. Прямо-таки жег ее изнутри огонь и подгонял к действию. А где действовать - пока непонятно. Костик, который с утра собрался к Лене в больницу выяснять отношения, Ирку с собой категорически не брал. Поскольку Леню Ирка хоть и не знала, но при упоминании его имени шипела и плевалась не хуже дикой кошки.
  Костя пытался убедить Ирку, что если сказать человеку, что он идиот, то, возможно, его не сразу осенит, что до сих пор он жил неправильно, по своим идиотским представлениям, совершая идиотские поступки. Вполне возможно, что он с этим не согласится, и даже наоборот, обидится, и станет не просто идиотом, а упертым идиотом, которого умному человеку остановить не под силу. Поэтому Костя пойдет с ним разговаривать сам, делая вид, будто он верит, что Леня - нормальный человек, и постарается из него вытянуть все, что он сможет. Ирке было разрешено ждать возле выхода из больницы.
  У Ирки в жизни был тот неповторимый период, когда она окончила университет и наслаждалась законным месячным отдыхом, прежде чем пополнить ряды экономистов нашей страны и навести, наконец, порядок в нашей экономике. Страна пока жила в ожидании, когда Ирка займется экономикой, а Ирка сидела в машине Костика у ворот больницы и игнорировала насущные интересы страны.
  Костик торчал у Лени уже полчаса. С одной стороны, это хорошо, потому что за полчаса можно многое рассказать. Будем надеяться, подумала Ирка, что Леня все это время болтает без остановки.
  На самом деле Костик двадцать минут прождал гардеробщицу, чтобы получить белый халат, и потом сидел в больничном коридоре, ожидая, пока Лене сделают перевязку. Слышно было, как Леня в палате пару раз взвизгнул, и сразу послышался журчащий голос медсестры:
  - Я же совсем тихонечко. Что уж вы так...
  Леня что-то простонал в ответ, и затих.
  Через минуту молоденькая медсестра выкатила из палаты тележку с инструментами, и Костя, наконец, вошел.
  Леня лежал, закрыв глаза. Костик подошел поближе, положил на тумбочку пакет с фруктами и повернулся к Лене. Тот в упор смотрел на него.
  Костик смущенно откашлялся, не решаясь начать разговор.
  - Э... привет, старик. Как ты себя чувствуешь?
  Леня плотно сжал губы, как будто ему собирались влить туда ложку горького лекарства, и молчал.
  Костик вздохнул и продолжал.
  - Что с тобой случилось? Мне вчера следователь такую ерунду молол, будто ты ...
  - Ага, - Леня разомкнул губы. - Значит, приходил к вам следователь?
  - Приходил, - подтвердил Костик.
  Леня поднял брови домиком, как бы изображая удивление, что Костя еще на свободе.
  - Так кто на тебя напал? - помолчав, спросил Костя. - Ты запомнил кого-нибудь?
  - Будто вы не знаете! - заявил Леня.
  - Как же я могу знать?
  Костик решил пока не говорить Лене, что следователь подозревает его, в надежде, что Леня выболтает что-нибудь полезное.
  - А следователь вам ничего не говорил? - удивился Леня.
  - Ничего. Он спрашивал, есть ли у тебя враги, - соврал Костя.
  - А разве он не говорил, что это вы на меня напали?
  - Я? - сильно "удивился" Костик.
  - Ну, может и не вы лично, - пошел на уступку Леня. - Но что вы подослали киллера.
  - Нет, такого он не говорил. Он же не идиот, в конце концов.
  - Почему?
  - Почему он не идиот? - растерялся Костя. - Ну, я не знаю, такое иногда бывает...
  - Да нет. Почему он не считает, что это вы меня заказали?
  - Да с какой стати ему так считать-то?
  - С такой, что я теперь ваш конкурент! - заявил Леня.
  - Никакой ты мне не конкурент. Во-первых, ты еще ничего не открыл, книги не выпустил, популярность не приобрел. А мне, понимаешь ли, очень любопытно посмотреть, что люди скажут про твоих "незакадычных друзей".
  - Правда, любопытно?
  - Крайне, - горячо подтвердил Костик. - Ты поправляйся. Публикуй свих "друзей". Знаешь, - задумчиво сказал он, - действительно интересно посмотреть, что о них скажут, ей-Богу. Слушай, а может, случайно в тебя попали? Ну кому ты мог дорогу перейти?
  Леня обиделся.
  - Что уж, по-вашему, у меня врагов не может быть?
  В этот момент дверь в палату приоткрылась, и в нее заглянул какой-то молодой человек. Леня дернулся, желая заползти под одеяло, но дверь тут же закрылась, и он расслабился.
  - Ну, - нерешительно сказал Костя, - если ты не тайный агент ЦРУ, или не отбил красотку у местного мафиози...
  - Враги моего таланта! - напыщенно сказал Леня.
  - Ладно, - согласился Костя. - Как выглядел враг твоего таланта?
  - Он... в кепочке такой, с длинным козырьком. В темных очках. В пиджаке, - начал вспоминать Леня.
  - Ну Леонид! - сказал Костя. - Кепочку, пиджак и очки можно снять. А лицо ты разглядел?
  - Нет, - вздохнул Леня.
  - Хорошо. Где он на тебя напал?
  - На Большой Никитской. Он появился из какого-то двора, в районе бразильского посольства...
  - Как тебя туда занесло? - удивился Костик.
  - Я шел в Центральный дом литераторов, - важно сказал Леня.
  - Понятно. А потом куда он делся?
  - А потом я упал, - трагически сказал Леня. - И потерял сознание. Очнулся уже в больнице.
  Тут Леня слегка слукавил. Сознание он не терял, потому что ранение хоть и было неприятным, но пуля жизненно важных органов не задела. Нападавшего он тоже не видел. Возле ЦДЛ в тот момент отиралась небольшая писательская тусовка, поэтому сразу вызвали Скорую помощь, и Леню увезли. У него хватило ума сообразить, что в ожидании, пока его погрузят на носилки, надо лежать неподвижно. Если в него стреляли откуда-нибудь из окна или с крыши, то лучше делать вид, что ты умер, чтобы киллер не выстрелил во второй раз.
  - Ну, ладно, - вздохнул Костя. - Надеюсь, милиция его найдет. Но хорошо бы сообразить, какой мотив...
  - Как какой! - совсем обиделся Леня. - Таких переводчиков, как я...
  - Хорошо-хорошо, ты только не волнуйся, - заторопился Костя. - Выздоравливай. Я пошел.
  Он вышел из палаты и задумчиво побрел к выходу. Два широкоплечих парня в наброшенных халатах, которые стояли в конце коридора, оглянулись и посмотрели на него. Один из них только что заглядывал к Лене в палату.
  Они тоже пошли к выходу, о чем-то тихонько переговариваясь. В больничный двор они вышли вместе.
  
  Заметив Костика, измаявшаяся от ожидания Ирка выскочила из машины и побежала ему навстречу.
  - Ну, что там? - спросила она.
  - По-моему, - ответил Костик, - никакого толку.
  - Он так и думает, что это ты на него напал?
  - Да вроде, не настаивает, - пожал плечами Костик. - Напали на него возле ЦДЛ, какой-то парень стрелял. В кепочке.
  - В кепочке! - передразнила Ирка. - Если его, например, в сортире придется мочить, так по кепочке и узнаем. Постой, - опешила она. - В такую жару - в кепочке? Может - в бейсболке?
  - В бейсболке, в кепочке, - проворчал Костик, - какая разница! Ладно, давай я тебя отвезу домой и поеду на работу.
  - Костик! - взмолилась Ирка. - Давай на Большую Никитскую съездим, а?
  - И что мы там узнаем? Ирка, мне на работу пора, - заныл Костик.
  - Ну мы быстренько. Сейчас и пробок нет! - Ирка умильно посмотрела на Костика, чмокнула его в пухлую щеку, и он согласился.
  Возле ЦДЛ бродили добросовестно и долго, излазили всю Никитскую, и ни к чему не пришли. Собственно, Костя несколько раз пытался выяснить у Ирки, что они ищут, но каждый раз получал заверения, что как только они это найдут, так сразу и сообразят, что это - именно то, что они ищут. Придя к выводу, что спрятаться киллеру было бы здесь трудновато - высоток не наблюдалось, а в многочисленных посольствах и кафе можно было прятаться только с помощью сообщника, - они немного обрадовались, потому что теперь оптимистично надеялись найти среди обслуживающего персонала этого самого сообщника. Костя, правда, попытался внушить Ирке, что на их тернистом пути могут возникнуть некоторые сложности, - например, сообщник может заупрямиться, и не захотеть выложить им, что, мол, вяжите меня, ребята, я помогал киллеру - что делать, бес попутал. Но Ирка отмела все опасения одним жестом, заявив, что уж это все - детали. Костя проворчал, что из-за деталей рушились великие дела, но Ирка сморщила нос и загрустила.
  - Не переживай! - подбодрил Костик, когда Ирка стала сокрушаться, что нет у них никаких ключей к раскрытию преступления. - Жизнь - это штука непредсказуемая. Может, она еще подкинет такие ключи, каких мы и не ждем.
  
  Костик как в воду глядел.
  В субботу они с Иркой ехали на дачу, предвкушая неземное блаженство. Погода была что надо, листва изумрудно зеленела, и птички, как водится, пели. Они свернули с Симферопольского шоссе и покатили к деревне по узкой дороге. На ней никого не было, и Костя остановил машину, прижав ее к самому краю дороги.
  - Смотри, полянка какая, - сказал Костя. - Пойдем, погуляем немного.
  Поскольку Ирка молчала, он добавил, несколько порозовев:
  - Обсудим сложившееся положение вещей.
  - Отчего ж не обсудить, - согласилась Ирка, и вылезла из машины.
  Следом за этой полянкой оказалась другая, вся заросшая кустами дикой малины. На ней оказалось очень удобно обсуждать сложившееся положение вещей, и они пообсуждали его минут сорок.
  - Интересно, - глубокомысленно заметила Ирка, лежа на спине и глядя на небо. - Когда лежишь, становишься всего на неполных два метра короче. А небо кажется намного выше. Почему это Костик, а? Объясни мне, как человек, вращающийся в высоких сферах умственного труда...
  Костик придвинул свою голову поближе к растрепавшейся Иркиной голове, и справедливо заметил, что на даче тоже можно обсуждать положение вещей. Отсутствие комаров в доме весьма этому способствует.
   Ирка не могла не признать, что Костин интеллект выдает просто гениальные мысли, и встала.
  Когда они вышли к машине, то увидели, что рядом с ней стоит чужой черный джип, в капоте которого возился озабоченный водитель.
  - Слушай, мужик, не глянешь? - обратился он к Косте.
  - Да я все равно в моторе ничего не соображаю, - отмахнулся Костя. - Неужели и джипы ломаются?
  Он открыл дверцу своей машины и пропустил Ирку вперед. Водитель джипа резко захлопнул крышку капота, и пошел к Косте. Ирка даже не заметила, что мужиков вдруг оказалось еще двое. Они зажали Костю с боков, а водитель быстро воткнул ему в спину шприц. Костя сразу обмяк и повис у них на руках. Потом из машины вытащили отчаянно орущую Ирку, и их обоих затолкали в джип на заднее сиденье. Костя сидел, привалившись головой к спинке, и пытался не закрывать глаза.
  - Заткнись, зараза, - сказал водитель, и врубил музыку. Как Ирка ни старалась, но перекричать "Ромштайн" она не могла.
  В двух парнях, которые сидели у них по бокам, Ирка узнала тех, кто вышел вслед за Костиком на больничный двор.
  - Пусть орет, - ухмыльнулся один из них. - Недолго ей осталось.
  - Почему недолго? - испугалась Ирка.
  Парень загоготал.
  - Кто в такие дела суется, долго не живет, поняла?
  Ирка вытаращила глаза:
  - В какие дела?
  Он не ответил, и внимательно посмотрел на Костика.
  - Ты сколько ему вкатил? - обеспокоено спросил он водителя. - Он же сейчас отрубится!
  - Сколько надо, столько и вкатил. Врач рассчитывал, понял? Ничего, он все чувствует, и говорить сможет.
  Парень со стороны Костика - светлый, симпатичный парень, типичный московский студент-отличник, - вытащил нож. Ирка перестала орать, и смотрела, как зачарованная, как он тихонько провел лезвием по Костиной руке чуть ниже локтя, и по руке побежала кровь. Костя застонал.
  - Чувствуешь, зараза! - удовлетворенно сказал парень, и вытер лезвие о Костины джинсы.
  Водитель обернулся:
  - Ты что делаешь, скотина, ты мне всю обивку измажешь! Кто тебя просил?
  - А меня сейчас вырвет! - вдруг заявила Ирка.
  Водитель занервничал:
  - Убью, сука!
  - Когда я нервничаю, меня еще больше тошнит!
  Водитель чертыхнулся и резко свернул в сторону.
  Машина въехала на лесную дорогу, проехала немного, продираясь сквозь тесно сросшиеся кусты, и свернула на поляну.
  - Там и закопаем, - кивнул водитель в сторону оврага на противоположном конце поляны. Он вынул из-под сиденья пистолет и картинно засунул его себе за пояс. Ирка не сводила с пистолета глаз. Сердце колотилось так, что она почти не слышала, что говорили вокруг. Костик обессилено сидел, и, казалось, дремал. На его лбу выступили капельки пота, и Ирка думала, что их так и застрелят, а она не успеет даже вытереть ему лоб. Она удивилась, что такие мысли лезут ей в голову.
  - Ну, говори, у кого то, что тебе полковник передал?
  Ирка вяло удивилась. Светловолосый студент тряс Костю, и его голова безвольно моталась.
  - Я тебя сейчас всего на полоски изрежу, - пообещал студент.
  - Да он тебя не слышит, - вмешался тот, что сидел сбоку от Ирки.
  - Погоди, он кажется говорит что-то.
  Ирка вдруг услышала, что кто-то спрашивает женским голосом:
  - Что вы ищете?
  Потом она поняла, что это ее голос.
  - Мы же ничего не знаем. Даже не понимаем, о чем вы спрашиваете.
  - Ах, не понимаешь? - с угрозой спросил студент. - А в больнице около Молчанова кто отирался? И на Большой Никитской вы чего искали?
  - Если хотите, - продолжала Ирка, - мы вам что-нибудь подтвердим. Или подпишем. Что хотите, то и скажем. А на Большой Никитской мы были, потому что Молчанов сказал, что его там подстрелили.
  "Студент" усмехнулся:
  - Слыхал, Удод, как она запела?
  "Удод" слыхал, и был этим слегка озадачен.
  - Мы хотим, - почти по слогам произнес он, - чтобы вы сказали, куда вы спрятали ту вещь, которую вы получили от полковника? Она, понимаете ли, не ваша. Нехорошо чужое брать.
  - Нехорошо, - согласилась Ирка. - А что это за вещь?
  Перехватив нехороший взгляд Удода, она заторопилась.
  - Видите ли, мы этого вашего полковника не знаем, но если вы нам скажете, что вы ищете, то мы постараемся...
  Удод открыл рот, чтобы что-то сказать, но опять вмешался сосед справа.
  - А ты откуда взялась, девочка? Что-то раньше ты у нас не прослеживалась.
  - У кого у вас? И почему я должна была прослеживаться? - не поняла Ирка, и тут же получила удар по голове. Она вскрикнула, ткнулась лицом в спинку переднего сиденья, и четко увидела рукоятку пистолета, которая высовывалась из-за черного кожаного ремня водителя.
  - У вас есть два способа сдохнуть, - весело произнес "студент". - Быстро или медленно. Какой изволите выбрать?
  - Так где эта маленькая штучка, которая нас интересует? - спросил водитель.
  Костя не открывая глаз, что-то произнес.
  - Тихо, он что-то говорит! - крикнул студент.
  - Все замолчали и уставились на Костика.
  - В Кара... ганде! - ответил он, не открывая глаз.
  - Издевается, сволочь! - закричал водитель. - Тащи его, гада! Щас он у нас заговорит.
  Студент выскочил на поляну, и грубо дернул Костю за руку. Костя вывалился из машины, и студент пнул его носком ботинка.
  Дальнейшее Ирка потом часто пыталась вспомнить в подробностях, но как раз подробности от нее и ускользали. Она наклонилась вперед, выхватила пистолет из-за пояса у водителя. Позже, сидя в таком же джипе, она оценивала расстояние до переднего сиденья. Чтобы дотянутся не только до спинки, но до самого водителя, нужно было сильно тянуться вперед. Но сейчас ей казалось, что она просто легонько протянула руку, и пистолет сам собой оказался в ее ладони. Она нажала на курок, просто чтобы посмотреть, что будет дальше, пока водитель не вырвал его у нее из рук. Пистолет сильно дернулся в руке, водитель моментально ткнулся лбом в рулевое колесо и затих. Потом Ирка ощутила справа от себя какое-то движение. Кажется, кто-то пытался схватить ее за руку и отнять пистолет. Ирка послушно дала отвести свою руку, и почти выпустила пистолет, только палец почему-то снова нажал на курок. Пуля прошла через подбородок вверх, рука, держащая ее разжалась, и пассажир справа больше ее не беспокоил.
  Теперь кто-то громко кричал слева. Ирка оглянулась, и на долю секунды увидела белые бешеные глаза человека, который рвал на себя дверцу, чтобы выхватить у Ирки пистолет. Глаза тут же исчезли, потому что пистолет опять выстрелил. Стало тихо. Ирке потребовалась минута, чтобы прийти в себя и понять, что она только что застрелила трех человек. Она сидела, полумертвая от страха, в заляпанной кровью машине, которую водитель так боялся запачкать, и боялась пошевелиться. Потом она испугалась, что не до конца застрелила того, который слева, и он опять будет резать и пинать Костю. Она заставила себя выглянуть в разбитое пулей окно. Студент лежал на спине, светлыми глазами глядя в небо.
  Ирка немного посмотрела - он не шевелился. Рядом с ним лежал Костя и, казалось, мирно спал. Собравшись с духом, Ирка открыла дверцу и боязливо, стараясь не наступать на тело, вылезла из машины. Она потрогала Костю - слава Богу, он был вполне живой и теплый.
  - Костя! - жалобно позвала она.
  Костя с усилием приоткрыл один глаз и что-то прошептал.
  Она наклонилась поближе:
  - Что-что?
  - Ник...кому не говори. Посадят... тебя. Я чуток посплю.
  И он на самом деле заснул.
  Ирка оглянулась. Вокруг нее - поляна с тремя трупами, заляпанная кровью машина, и отрубившийся Костя. Это минус. К тому же до вечера еще далеко, и отдыхающие грибники могут запросто сюда забрести. Но, поскольку поляна не прямо прилегает к шоссе, а отделена от него еще несколькими полянами, то, может, никто сюда и не заглянет. Это - плюс.
  С другой стороны, подумала Ирка, было бы гораздо хуже, если в качестве трупов полянку бы сейчас украшали они с Костей.
  Она подхватила Костю подмышки и постаралась оттащить его подальше, к невысоким кустам, которые возвышались метрах в трех от джипа. Ей удалось оттащить его сантиметров на десять. и она поняла, что не справится. Пытаться растормошить его было бесполезно. Ирка надеялась, что действие того препарата, который ему впрыснули бандиты, пройдет, и он очнется. Весь вопрос в том, когда это произойдет. Пока, к счастью, пульс его бился ровно, и умирать он вроде не собирался.
  Ирка сидела на поляне со спящим Костей. Несмотря на мирный стрекот кузнечиков и пестрый ковер из цветов, от которых над поляной поднимался сладкий медовый запах, ей становилось все страшнее. Ужасно хотелось прокрутить время назад. Еще полчаса все было так замечательно.
  
  Солнце поднялось совсем высоко и жарило вовсю. Костю надо было оттащить в тень. Она встала и, стараясь не смотреть назад, снова подхватила его подмышки.
  - Хоть помог бы, что ли, - проворчала она, через минуту опустив его обратно.
  Отдышавшись, она поняла, что если еще немного посидит в обществе с убитыми бандитами, то сойдет с ума.
  - Надо закрыть Костю от солнца, - сказала она громко сама себе, встала и прислушалась. Вдали все четче раздавался рокот мотора подъезжающей машины. Ирка пригнулась, и замерла. Судя по звуку, машина остановилась, не доезжая до поляны.
  - Мама, смотри, - раздался негодующий детский голос. - Наша полянка занята.
  Мужской голос пророкотал что-то, невнятно и недовольно.
  - Ладно, Миша! - успокаивающе сказал женский голос. - Тут недалеко еще есть...
  Потом урчание мотора заглушило голоса, и машина уехала.
  Ирка перевела дух. Наверное, подумала она, они поехали на ту полянку, где они с Костиком обсуждали положение дел. Ну что же, люди ей пока не нужны.
  Вдруг она услышала бодрую мелодию из Кармен. "Тореадор, там ждет тебя любовь!" - весело обещал приятный мужской тенор.
  - Ничего тебя уже не ждет, - пробормотала Ирка, сообразив, что это звонит мобильный у кого-то из бандитов. Вскоре сопрано замолкло, очевидно, разочаровавшись в нынешних Хосе. Зато ожил другой мобильный, заиграв гимн Советского Союза. Кто-то явно обзванивал бандитов, интересуясь, как они выполнили свою миссию.
  Она стряхнула с себя оцепенение. Надо действовать! Пока милиция не появилась, и не забрала все вещественные доказательства, надо... Что же надо делать? Ага! Надо обшарить их карманы.
  Убитый ею студент по-прежнему лежал у джипа, мертвыми глазами глядя на Ирку. Нож, на котором виднелась Костина кровь, даже после смерти оставался в его руке.
  Ирка вспомнила, что где-то читала, будто при приближении убийцы из ран убитого выступает кровь. Она, как зачарованная, смотрела на запекшийся кружочек в его переносице.
  - Надо же, как я точно попала, - безрадостно подумала Ирка, и горестно вздохнула. Под головой "студента" была загустевшая лужица крови. Она попятилась назад, не отводя от нее взгляд. Ей вдруг показалось, что лужица на глазах становится больше.
  - Ну и пусть, - храбро подумала Ирка. Она должна узнать, кто они такие. Надо, в конце концов, знать, кого ты убила, - тем более, когда ты убила троих.
  Кровь блестела под головой у "студента". Дурак. Садист чертов. Жил бы себе, да маму радовал. Небось, пятерки из университета домой носил.
  Теперь зазвонил телефон и "студента" в кармане. Какая жалость, что Костя в полном отрубе. Ответить бы сейчас на звонок, только мужским голосом. Может быть, что-нибудь и прояснилось бы.
  Стараясь не наступать на лужицу крови, Ирка подошла к дверце водителя. Она щелкнула, и открылась.
  Ирка оглянулась на Костю, убедилась, что он дышит, и, приговаривая: "посмотрим-посмотрим", - залезла в карман. Гром не грянул, бандит не вскочил с оскаленной мордой, и она, зажмурившись, вытащила из его кармана мобильный телефон. Отлично. Там наверняка записная книжка с телефонами. Она наклонилась, и проверила другой карман. Для этого ей пришлось почти обнять убитого водителя. В другом кармане было пусто. Ирка растерялась. Не может быть, чтобы у него больше ничего не было. Она разогнулась и внимательно осмотрелась. Теперь, когда у нее появилась цель, она обрела способность действовать вполне трезво. Так. Рядом с водительским сиденьем лежала барсетка. Возьмем ее. Отлично. В бардачке карта Москвы и Московской области и скомканные денежные купюры - это мы оставим хозяину, не мародеры же мы, в конце концов. Больше в бардачке ничего не было.
  Потом она обошла машину и посмотрела на своего бывшего соседа справа, который сидел на заднем сиденье, привалившись спиной к дверце. Кажется, студент называл его Удодом. Она, решившись, открыла дверь, и он вывалился на нее.
  Ирка взвизгнула и отскочила.
  -Костя! - простонала она. - Соня несчастный!
  Без записных книжек уйти нельзя, - это Ирка отчетливо понимала. Во-первых, у бандитов могут записаны их с Костей телефоны и адреса, по которым милиция сразу выйдет на них, и обвинит ни в чем не повинного Костю. Следователь Малахов ни за что не поверит, что это Ирка всех грохнула и обвинит Костю. Надо забрать все улики.
  Чудом не упав в обморок, она обшарила карманы всех бандитов и вернулась к Косте.
  Весь свой улов, включая три мобильных телефона, одну записную книжку и какую-то мелочь, которую она пока не разглядела, Ирка сложила в барсетку. Немного подумав, она вытащила мобильные телефоны и аккуратно отключила их один за другим. Пусть уж лучше тот, кто так хочет дозвониться до бандитов, считает, что абонент находится вне зоны действия сети. Судя по тому, что некто звонит им всем троим по очереди, то это наверное шеф дозванивается до своих шестерок, - подумала Ирка, и очень порадовалась своей способности здраво мыслить в экстремальных обстоятельствах. А в том, что обстоятельства были экстремальней некуда, сомневаться не приходилось. Если его подручные убийцы не будут ему отвечать, подумала она, это его насторожит раньше времени. А им с Костей нужно время.
  Потом она пристроила чехол от автомобильного сиденья над Костей так, чтобы солнце не падало ему на лицо, и принялась ждать.
  - Есть Бог на свете, - пробормотала она сквозь зубы, когда еще одна машина, завидев издали джип, повернула обратно.
  Костя очнулся, когда стало почти темно. Он сначала зажмурился, потом приоткрыл глаза и посмотрел вокруг.
  - Так я и знал, - заявил он, и отключился еще минут на пятнадцать. Ирка терпеливо ждала, отгоняя от него комаров.
  - Ир! Мне приснилось, или ты на самом деле замочила трех мужиков? - слабым голосом спросил Костя.
  - Боюсь, что в самом деле, - виновато сказала Ирка и пообещала: - Я больше не буду.
  Костя немного помолчал, переваривая услышанное.
  - Нас никто не видел? - уточнил он.
  - Вроде нет.
  - Это хорошо, - сказал Костя, и посмотрел на небо, в котором появились первые звезды. - Значит, у нас есть время до утра.
  Он попробовал пошевелиться, и ему это, наконец, удалось.
  - Голова, как котел, - пожаловался он. - Чем они меня, сволочи...
  Кряхтя, он поднялся, и тут же сел.
  - Плохо тебе? - участливо спросила Ирка.
  - Если бы не лес и не бандиты, мне было бы хорошо, - вздохнул Костя. - Пистолет где?
  - Я не знаю... я его, кажется, в машине бросила.
  Костя проворчал что-то, и с трудом встал.
  - Ты куда? - испуганно спросила Ирка.
  - Не оставлять же пистолет с твоими отпечатками, - буркнул Костя. - Показывай место действия.
  Ирка продолжала молча сидеть.
  - Эй! Ты меня слышишь? - окликнул ее Костя.
  - Давай милицию вызовем, - предложила Ирка. - Я все расскажу...
  -С ума сошла? - возмутился Костя. - Жить надоело? Во-первых, - начал он загибать пальцы, - нам никто не поверит. Решат, что мы этого самого полковника друзья-приятели.
  - А во вторых что?
  - Во-вторых, нам объяснят, что мы превысили необходимую оборону. С точки зрения милиции, ты имела право убить их только после того, как они убили бы тебя.
  Ирка вздохнула.
  - А с твоей точки зрения?
  - С моей точки зрения ты - молодец! - сказал Костя восхищенно. - Сама, что ли не понимаешь? Такой реакции, как у тебя, ни одного омоновца наверняка нет.
  Ирка немного приободрилась и помогла Косте встать.
  Несмотря на то, что стало почти темно, увиденное в машине Костю впечатлило. Он присвистнул:
  - Никогда не видел столько кровищи. Ищи пистолет, а то скоро стемнеет совсем.
  Пистолет валялся на земле, у самой машины. Ирка наклонилась, чтобы его поднять.
  - Нет уж! - воскликнул Костя. - Там, наверное, еще патроны остались.
  -Ну и что? - удивилась Ирка. - Я же не буду стрелять.
  К счастью, пистолет был повернут дулом в сторону переднего колеса, и пуля продырявила его. С деревьев вспорхнули птицы, а Костя, почему-то, наоборот опустился на землю.
  - Ты ведь не ранен? - испуганно спросила Ирка.
  - Пока нет. Отдай пистолет, и отойди от греха.
  Испуганная Ирка отошла и притихла. Костя долго возился в машине, потом выпрямился, и недоуменно сказал:
  - Ничего не понимаю. Всю машину обыскал, а ключей нет.
  - Ой, Костенька. Может быть они в барсетке?
  - Так и барсетки никакой нет.
  - А барсетка... она там, рядом с тобой. То есть, тебя там уже нет. Но ты там только что лежал, - пролепетала Ирка.
  Костя немного помолчал. Наверное, считал до десяти, - подумала Ирка. Нет, наверное до ста, - вскоре решила она. Впрочем, Костя обрел дар речи.
  - Тащи! - прорычал он.
  Ключи в барсетке нашлись, и Костя открыл багажник. Порывшись, он извлек оттуда тряпки, вылил на них немного бензина, и стал тщательно протирать пистолет.
  - А может, мы его куда-нибудь в речку?
  - Не может! - отрезал Костя. - Откуда тогда у этих друзей возьмутся огнестрельные ранения? Нет, это они друг друга перестреляли.
  - Думаешь, поверят? - спросила Ирка.
  Костя пожал плечами:
  - Попробуем.
  Когда пистолет был несколько раз отполирован до блеска, Костя, держа его за дуло тряпкой, осторожно вложил в руку студента, и прижал его указательный палец к курку.
  Ирка подпрыгнула.
  - Это, наверное, последняя пуля, - сказал Костя, когда птичий гомон затих. - Зато на его пальцах остался след пороха. И на курке - его пальчик.
  - Сюда сейчас вся округа сбежится, - пробормотала Ирка.
  - Далековато бежать. Ближайшая деревня километра за четыре отсюда, - успокоил Костя, и аккуратно положил пистолет в машину. Потом он распахнул дверцу джипа и наклонился к студенту.
  - Бери его за ноги, - скомандовал он Ирке.
  - Зачем?
  - Мы его в машину затащим.
  Не задавая вопросов, Ирка помогла Косте затолкать бандита в машину. Костя обошел джип, и, отвинтив пробку, старательно смочил все тряпки, какие только нашел в багажнике, бензином, бросил вовнутрь, и поднес зажигалку.
  Взрыв раздался, когда они добежали до дороги.
  - Не успеем уехать, - пробормотала Ирка. - Пока мы до нашей машины добежим, тут уже куча народу окажется.
  Но, похоже, единственными, кого беспокоила полыхающая машина, были птицы. А им вызвать милицию было неоткуда.
  До Костиной Ауди было меньше километра. Костя рухнул на сиденье, и несколько секунд сидел зажмурившись.
  - Костик. Костя! - испугалась Ирка. - Ты что? Эй, скажи что-нибудь.
  - Я не смогу вести машину, - виновато пробормотал он.
  - Это ничего Я умею. Меня дед учил. Ты только дорогу показывай.
  Деревня была недалеко, и в нее вела прямая дорога.
  Перед самой деревней была узенькая речка, через которую был переброшен хлипкий деревянный мостик.
  - Вписалась, - слабо улыбнулся Костя. - Молодец.
  Ирка молча продолжала вести машину.
  - Налево, - сказал Костя, и она свернула на деревенскую улочку, отсчитала шестой дом от ее начала, и остановилась в двадцати сантиметрах от гаража. Ее начинало трясти.
  - Костя! - позвала она. - Я ее сейчас разобью. И что это у меня руки так дрожат! - удивилась она. - Я уже ни капельки не волнуюсь! Ой!
  Теперь у нее задрожали и ноги. Костя покосился на нее и торопливо перехватил руль.
  Пока Костя заводил машину в гараж, Ирка стояла рядом, и доказывала ему, что она - преступница, и ее надо посадить в тюрьму, или лучше наградить медалью за то, что она избавила милицию от грязной работы, а пистолеты пусть ей в руки больше не дают, и не просите! Потом она заявила, что из-за Кости у нее размазалась вся тушь, и разревелась.
  Костя всерьез перепугался.
  - Водку будешь? - спросил он.
  - Бу... буду, - продолжала реветь Ирка, размазывая и без того размазанную тушь. - М-м-м... м-м-м...
  Костя на всяких случай ее немного встряхнул.
  - М-м-много! - вывалилось из Ирки.
  Костя резво побежал в дом.
  - Ты куда!! - возопила Ирка, отмахиваясь в темном дворе от обступавших ее многочисленных окровавленных призраков, и затрусила за ним следом.
  Костя уже бежал ей навстречу, расплескивая водку в стакане, и, крепко взяв ее за голову, влил ей все.
  - Вот и умница, -- сказал он, когда Ирка откашлялась. - Вот и хорошо.
  И он включил свет:
  - Мать моя! - воскликнул он.
  Ирка посмотрела на себя и взвизгнула. Она была вся в крови.
  Отмываясь в холодной Костиной бане, она громко требовала, чтобы он не смел уходить, но не вздумал к ней поворачиваться.
  Когда она в Костиной рубашке и шортах села за кухонный стол, она поняла, что именно это ей и было надо, - яркий свет, еда, и Костя, пухлый, уютный и сонный, который пытался снять ее нервное напряжение.
  Он поставил перед ней еще рюмку водки.
  - Не то, чтобы я тебя спаивал, - сказал он, - но я думаю, что сейчас и этого тебе не хватит.
  Ирка, зажмурившись, послушно махнула водки и торопливо сунула в рот тушенку.
  - Слушай, а кроме тушенки у тебя что-нибудь есть? - спросила она, вдруг почувствовав зверский голод.
  - Ага! - обрадовался Костя. - Возвращаешься к жизни? В огороде картошка есть. Молодая. Только копать надо.
  Но до картошки дело не дошло. У них хватило сил только дойти до кровати и уснуть мертвым сном.
  
  В обгоревшем остове машине лежало сожженное тело, положив голову на приборную панель. Его лицо скалилось в страшной улыбке, обнажавшей лицевые кости. На неподвижное лицо упал лунный луч, осветив его голубоватым светом. Сожженные глаза дрогнули провалами глазниц, и повернулись вправо. Туда, откуда Ирка стреляла. Тело оставалось неподвижным. Только рука поднялась и потянулась в черную глубину, сжимая Ирке горло стальной хваткой.
  Сердце Ирки упало, и она провалилась вместе с ним в темную бездонную пропасть. Но сверху, как спасательный канат, раздался знакомый голос
  - Что ж ты так орешь?
  Ирка проснулась и резко села в постели, сбросив Костину руку со своего горла..
  - У меня кошмары, - пожаловалась она.
  - М-м-м, - согласился Костя, и повалился на подушку. - Хорошо.
  - Что хорошего-то? - возмутилась она. - Костя! Да ты опять спишь!
  Она стала его трясти, но Костя только морщился и мычал.
  Ирка вздохнула и устыдилась. Все-таки Косте, отравленному бандитским зельем, надо было дать отоспаться.
  Она проснулась оттого, что ей в лицо лилось щедрое июльское солнце, и под окном перелаивались деревенские собаки. Все было мирно и спокойно.
  Под ее боком, наконец, зашевелился Костя. Очень энергично зашевелился, - машинально отметила она, и, осторожно соскользнув с кровати, отправилась сооружать завтрак.
  
  В большом загородном доме нервно курил пожилой грузный человек, вглядываясь в темноту за окном. Время от времени он звонил куда-то по мобильному телефону, но каждый раз механический мелодичный голос извещал его, что абонент недоступен, и что кто-то там надеется на его понимание. Понимания у него как раз не было. Он категорически не понимал, почему Удод до сих пор не явился к нему с докладом, и вообще, где он до сих пор шляется.
  Еще он категорически не понимал Молчанова. Странный тип. Теперь, когда Полковник передал все ему - а в том, что Полковник передал, сомневаться не приходилось, - то почему он не действует? Хитер, собака. Своими руками действовать не хочет, нанял парочку. Ну, ничего, Удод с ребятами из них все вытянут.
  Человек поежился, представив жутковатые кровавые подробности. Все-таки Удод - не их круга человек. Как все это грубо, и некрасиво, - фи!
  В комнату неслышно вошла большая собака и пристроилась у камина, примостив голову на мягкой тапочке человека. Человек раздраженно дернул ногой. Собака обиженно заворчала, встала, презрительно посмотрела на него, и гордо удалилась в угол.
  Человек вскочил - казалось бы, чего ему не сидеть в мягком уютном кресле у горящего веселым огнем камина. Читал бы себе Диккенса долгими вечерами и наслаждался жизнью. Внуков бы нянчил, в конце концов. Но вместо этого человек бегал из угла в угол и сердито звал некоего Анатолия.
  Анатолий - некрупный мужчина с остроконечной чеховской бородкой, - позевывая, вошел в зал.
  - Ну чего вы не спите, Павел Андреич! - с укором сказал он. В отличие от хозяина, Анатолий был абсолютно спокоен, потому что в деле своего интереса в этом деле не имел.
  - Все бы вам спать, - проворчал Павел Андреич. - Кто сейчас занимается Молчановым?
  - Удод с ребятами и занимается.
  - Так он же должен был с той парочкой поработать?
  - Они все втроем за парочкой и поехали. Скорей всего, отработали там уже. А сейчас они в больнице, наверное. А вы им названиваете. Подставите их еще... правильно они сделали, что телефоны отключили, - заключил Анатолий.
  Он готов был предлагать шефу одну успокаивающую версию за другой, потому что у него не было пока старческой бессонницы, и ему до жути хотелось спать.
  - Утром они и придут, наверное. Что же им сюда ночью тащиться, вас будить. Небось, ребята с уважением, с пониманием...
  Он тактично намекнул, что ночью даже им положено спать, и до утра, как ни крути, все равно никаких действий предпринять не удастся.
  Человек еще немного поворчал, посмотрел на камин, и, шаркая, побрел в спальню.
  
  Костя проснулся и стал соображать, то ли ему ночью снился странный сон, то ли его и вправду пытались убить. И Ирка его спасла. Ощутив, как вполне наяву болит место укола, он понял - и правда, спасла. Это Костю очень порадовало, - раз спасла, значит он, Костя, что-то для нее значит. Все-таки Ирка - необыкновенная девушка. Справиться с тремя бандитами в одиночку девушка обыкновенная не сможет. Вот если бы у нее еще появилось обожание во взгляде...
  Ирка, стоя у плиты в его рубашке, разогревала остатки тушенки. Это зрелище Косте очень понравилось. В смысле, понравилась Ирка в его рубашке - так это смотрелось по-семейному, черт возьми! Такая семейная эротика. Говорят, что в семьях такое иногда бывает, - когда, хоть и семья, но в то же время эротика. Тушенка ему понравилась не меньше. Вчера у него не было аппетита, а сегодня он бы с удовольствием чего-нибудь пожевал.
  Ирка поставила сковородку на стол.
  - Можно нарвать в огороде зелень, - предложила она.
  - Некогда! - деловито заявил Костя, набрасываясь на еду. Ирка с удивлением заметила, что он свеж и подтянут. - Нам надо в город. Теперь они могут попытаться достать Леню.
  - Хорошо, - послушно согласилась Ирка. После того, как Костя лихо уничтожил следы их участия в лесу и, судя по всему, продолжал действовать вполне решительно и разумно, он стал казаться ей стройным блондином. Во всяком случае, Костина пухловатость больше ее не беспокоила.
  Когда Ирка собиралась, она первым делом схватила бандитскую барсетку, в которой с трудом умещались три "конфискованных" Иркой телефона. Костя Иркины действия очень одобрил, но барсетку решительно отобрал и засунул ее в хозяйственную сумку, которую сам и понес в машину. Ирка только поражалась: Костина робость и заискивание перед ней куда-то подевались, и новый Костя - решительный и энергичный, - начинал нравиться ей все больше. Она представила себе, как сейчас вел бы себя "Бобик", и вдруг хихикнула.
  - Так-то лучше, - улыбнулся ей Костя и попытался выжать со своей Ауди шестьдесят километров с места.
  - Надо найти полковника! - заявила Ирка, искоса поглядывая на то место, где они вчера вечером выскочили из леса.
  - Ага! - охотно согласился Костя. - Только и делов. Найдем полковника - и порядок. Полковник! - заорал он, заглядывая под сиденье. - Выходи! Нету полковника. Ау! Полковник!
  - Ладно тебе, - невольно засмеялась Ирка. - Может, Леня его знает?
  
  Леонид, как ни в чем ни бывало, лежал на кровати и ел стоявший на тумбочке суп. Увидев Костю с незнакомой нахального вида девицей, он чуть не подавился. Когда Костя, поздоровавшись, подошел поближе к нему, он судорожно прикрыл тарелку ладонью. Костя привычно удивился - Леониду всегда удавалось чем-нибудь его сильно удивить:
   -Ты боишься, что я его отберу, или - что отравлю? - кивнул он на тарелку с супом. Леонид покраснел. Девица, пробормотав что-то, что должно было означать приветствие, - во всяком случае, Леониду хотелось думать, что это было приветствие, хотя Костя услышал что-то вроде "торопились, как идиоты", - стала выгружать на тумбочку фрукты, и рядом положила толстый блокнот и ручку:
  - На случай, если вам захочется творить! - заявила она.
  Леонид растаял. Человек, признававший его творческую натуру, мог рассчитывать на его полное и безоговорочное доверие.
  - Вас тут не охраняют! - безапелляционно заявила девица.
  - Не охраняют, - ужаснулся Леонид.
  - К тебе никто чужой не заходил? - поинтересовался Костя.
  - Не заходил, - вздохнул Леонид, осуждая такое отсутствие интереса, пусть и криминального, к своей персоне.
  Девица, которую Костя называл Иркой, вдруг потеряла к нему всякий интерес. Они с Костей стали разговаривать так, будто его, Леонида, тут вовсе не было:
  - Днем они вряд ли осмелятся, а ночью надо его куда-нибудь перетащить. Причем так, чтобы даже врачи не знали, где он будет.
  Леонид попытался вмешаться:
  - Кто осмелится? На что осмелится? Зачем меня перетащить? Ку...
  Но Костя не обратил на него никакого внимания:
  - Чтобы меня обвинили в его похищении? Нет уж. Пусть его милиция охраняет.
   Надо с Малаховым поговорить.
  Похолодевший Леонид слабым голосом осведомился, от кого его будут охранять.
  - Ну, как же! - повернулась, наконец, к нему девица по имени Ирка. - Раз в вас стреляли и не убили, они могут попытаться еще раз вас достать. Здесь, например.
  Леонид решил, что это вполне возможно, и запоздало ужаснулся:
  - А я целую ночь был здесь совсем один! - пожаловался он, и посмотрел на Костю. Прочитав в Ленином взгляде только терпеливое ожидание, когда его начнут спасать, Костя тяжело вздохнул. Видно, от него будет мало толку. Велев ему в случае чего громко кричать и дав еще пару столь же полезных советов, они ушли, пообещав попросить у Малахова вооруженную охрану у его палаты.
  
  Выйдя из больницы, Костя заторопился на работу. Ирка попробовала повозмущаться, но Костя был неколебим. Он велел Ирке сидеть дома тихо и не высовываться, пообещал, что заедет по дороге в милицию поговорить с Малаховым, и умчался, оставив Ирку в состоянии некоторого остолбенения. Единственное, что она успела сделать - выхватить из машины пластиковый пакет с бандитской барсеткой, которую Костя отдал не без сопротивления.
  "Ну и дела", - пробормотала она себе под нос, глядя вслед Костиной машине. Обычно он умолял ее побыть с ним еще немного, но Ирка категорически ссылалась на дела и уходила.
  Она немного потопталась и пошла обратно в больницу. Проходя внутрь, она убедилась, что пройти туда мог любой, и пронести с собой хоть целый арсенал оружия - никто и не заметит. В вестибюле была раздевалка, где на крючках сиротливо белели халаты. Халаты, вероятно, должны были выдаваться через окошко в стене, и перед этим окном послушно стояли несколько женщин. Но Ирка была не из тех, кто будет послушно стоять только потому, что перед ней - дверь. Она тихонько дернула за нее. Дверь оказалась незаперта.
  -Гардеробщица сказала, что сейчас придет, - сочла своим долгом сообщить женщина, стоявшая впереди.
  - Не беспокойтесь, - вежливо ответила ей Ирка, нимало не заботясь, что ее ответ мало соответствует реплике женщины. Правда, сама женщина этого тоже не заметила. Поэтому Ирка спокойно вошла внутрь, надела халат, выдала халаты всем, кто в них, очевидно, нуждался, выслушала их горячую благодарность, и вместе со всеми остальными вошла из вестибюля собственно в запретную зону, которую должна была сторожить вахтерша, сидя у двойных застекленных дверей рядом с телефоном. Телефон был на месте, а вот вахтерша куда-то отлучилась. Поэтому все осчастливленные Иркой женщины беспрепятственно поднялись по центральной лестнице и разбрелись по этажам.
  - Безобразие, - подумала про себя Ирка, и дошла до самой палаты, не встретив по дороге никого, кроме больных. Решив, что она обязательно нажалуется Малахову, Ирка вошла в палату.
  - Я забыла вас кое о чем спросить, - объяснила она удивленному Леониду и присела рядом с ним. - Скажите, вы с бандитами никогда не имели дела?
  Леонид так удивился, что даже позабыл ответить, глядя на Ирку во все глаза. Ирка решила сформулировать вопрос подипломатичней.
  - Ну, может быть, вы сначала не знали, что он бандит, а потом узнали, и раззнакомились с ним. Знаете ведь, какие нынче бандиты импозантные бывают.
  - Нет, не знаю, - твердо ответствовал Леонид.
  - Тогда, может быть, вы хотя бы слышали какие-нибудь их клички? Или фамилии?
  Глядя на Иркино лицо, выражавшее напряженное ожидание, Леонид изо всех сил напряг память.
  - Я слыхал про одного... - Леонид мучительно напрягся, стараясь не оплошать. - Ленька! - обрадовался он. - Ленька Пантелеев. Я читал. А еще был такой... Япончик. Я тоже читал!
  Блеснув своими познаниями в области ранней советской криминалистики, сияющий Леонид картинно откинулся на подушки, и ойкнул, задев плечо.
  - Тяжело с вами, - сокрушенно сказала Ирка. - Прямо не знаешь, где искать.
  - А разве милиция не ищет? - встревожился Леонид.
  Ирка пожала плечами:
  - Ищет, наверное. Да ведь сами знаете, по сколько у них на каждого дел. Пока найдут...
  Ирка погрузилась в раздумье, думая, что ей делать дальше. Леонид вежливо ждал. Когда пауза стала неловкой, он негромко покашлял. Ирка встрепенулась и вопросительно посмотрела на него.
  - А вы... вы частный детектив? - поинтересовался Леонид.
  - Я? - удивилась Ирка. - Нет. Просто Костя чувствует за вас ответственность, - объяснила она. - Он же вас уволил за ваших "незакадычных друзей" и теперь беспокоится, как вы будете без него.
  Теперь удивился Леонид. Он-то нисколько не беспокоился, как он будет без Кости, потому что когда папа - начальник налоговой службы города, то беспокоиться о таких вещах надо совсем не Лене. Пусть другие беспокоятся. Те, кто не захотел принять Леонида на работу. Правда, раз Костя беспокоится, может быть, у него есть основания? Например, он мог где-нибудь услышать, что папу скоро снимут с должности. Скажем, за использование служебного положения. Теперь и Леонид забеспокоился.
  -А он найдет преступников? - спросил он. - У него же совсем нет опыта в этом деле.
  - Я ему помогу, - успокоила его Ирка.
  - А, - неуверенно пробормотал Леонид, - ну тогда... тогда хорошо.
  
  Домой Ирка мчалась со всех ног. Ей не терпелось заглянуть в бандитские мобильники, пока они не разрядились, и выписать из справочников все телефоны. А если повезет, -размечталась она, - то там могут быть и интересные смс-ки. А вдруг там в справочнике так и написано - полковник! И номер телефона, - мечтала она, раскладывая телефоны в своей комнате на письменном столе! И она ему позвонит, и скажет... то есть нет, женским голосом с ним разговаривать нет смысла. Вот Костя придет, и позвонит, и скажет...
  Что Костя ему скажет, она додумать не успела, потому что в дверь позвонила Танька. У них с подругой был свой условный перезвон: "открыва-а-ай скоре-е-ей, не томи у двере-е-ей", - выпевали они в детстве, давя на звонок и сводя с ума родителей.
  Танька налетела, как ураган.
  - Ты где пропадаешь? - вместо приветствия, набросилась она. - Сама сказала, что поехала с Бобиком в ресторан, а исчезла на сутки. Разве в ресторане сидят столько? Или, - подозрительно спросила Танька, - теперь есть такой круглосуточный ресторан? Но только что там делать столько времени?
  -Там? - промямлила Ирка. - Ну, танцевать, и все такое...
  - Что - все такое? - жадно набросилась на нее Танька. - Что там за извращения? Говори!
  - Все бы тебе извращаться! - искренне возмутилась Ирка. - И вообще отстань, ни в каком ресторане я не была, и уж тем более с Бобиком!
  - Ирка! Не темни! Где была? Говори немедленно.
  Пришлось признаться, что она была у Кости на даче. Танька изумленно распахнула глаза. Поскольку глаза у нее были огромные, это заняло некоторое время, в течение которого Ирка сама смогла перейти в наступление, перетащив Таньку на кухню и достав упаковку ее любимого кофе.
  У Таньки было полно новостей, поэтому без кофе было никак не обойтись. Налив себе большую чашку покрепче, Танька уселась за стол, удовлетворенно наблюдая, как Ирка достает из холодильника пирог с яблоками и ставит его в микроволновку.
  - К Свинпину приехала мама, представляешь?
  Свинпин был никто иной, как Танькин бой-френд. Своим прозвищем он был обязан вовсе не тому, что он был похож на свинью, или на пингвина, как вначале думали многие Танькины друзья. Просто у него волосы росли немного ежиком, и это заметила Ирка, изучавшая когда-то датский язык. Ежик по-датски - пинсвин, о чем она радостно поведала Таньке. А поскольку Танька всегда все путала, то тут же прозвала его Свинпином. С тех пор Ирка успела забросить датский, заявив оскорбленному преподавателю, что правила чтения датчан - это нарушение прав человека, и этот язык следует отменить специальным указом Организации Объединенных Наций. Но к бедному парню кличка накрепко приклеилась, и все, включая его самого, немедленно забыли его настоящее имя.
  Таньку Свинпиновская мама никак не хотела принимать всерьез. Поэтому обругивала все, что видела в квартире сына, рассчитывая, что это заденет и присосавшуюся к нему тощую деваху. Ирка как-то предлагала мамаше рассматривать Таньку, как стройную девушку, после чего мама наотрез перестала Ирку замечать. Она смотрела мимо нее куда-то вбок, и сообщала кухонному шкафчику, что ходют всякие, которым дома не сидится, только грязь в квартиру пускают. А вот что ванны без клапанов теперь только у голоты имеются, и надо ванну с больши-им таким клапаном поставить, - это сыночку некому подсказать. Тут мамаша повышала голос, потому что сыночек в этом месте из кухни выскакивал, и исчезал в недрах квартиры, бросив на Таньку с Иркой извиняющийся взгляд.
  - И посуда-то, - надрывалась мамаша, - срамота смотреть.
  - Мы будем вам очень благодарны, Зоя Карповна, - однажды сказала Танька, - если вы нам привезете новую. Какая вам нравится.
  Ирка тогда, помнится, здорово удивилась, что у зловредной мамаши есть имя. Зоя Карповна пожевала губами, и сообщила, что фиг она чего привезет, потому что Танька немедленно себе все захапает, и пустит Свинпина по миру в чем мать, то есть она, Зоя Карповна, родила.
  - Ирка! - заныла Танька. - Пойдем к нам, а? Мой Свинпин куда-то до вечера свинтил, а меня оставил с мамашей разбираться. Не оставляй меня с ней одну, а?
  - Он у тебя действительно большой свин, - удивилась Ирка. - Что ж он тебя с ней оставил? Разбирался бы сам...
  Танька задумчиво пожевала пирог.
  - По-моему, - сказала она, - Свин боится, что мать его убедит, что я кругом плохая. Вот и удрал. Ну, а меня-то, - засмеялась она, - никто не убедит. Потому что я - просто прелесть, - заключила она, и откинулась на табуретке, переваривая пирог и страдая от жары. Солнце вовсю жарило в окна, и даже открытый балкон не помогал.
  - Пойдем в кресле посидим, - предложила она, и рысцой побежала в Иркину комнату, коварно стремясь занять Иркино любимое кресло-качалку. Ирка по привычке бросилась за ней следом, зная, что Таньку все равно ей не опередить. Но Танька затормозила в дверях.
  -Это что у тебя? - она оторопело ткнула пальцем в разложенные на Иркином столе телефоны. И добавила хриплым шепотом:
  -Ты воруешь телефоны?
  Прежде чем Ирка успела придумать, что соврать, Танька уже понеслась вскачь:
  - Слушай, у тебя что, проблемы с деньгами? Так я тебе могу дать, у нас сейчас со Свинпином период длительного благоденствия, ты же знаешь...
  - Я не ворую... - попыталась вставить Ирка, но ее никто не слушал У Таньки загорелись глаза, и она пожелала узнать, как Ирка промышляет телефонами: открыто срывает со шнурочков, когда они висят на шее, или вырывает из рук, или потихоньку таскает из карманов...
  - А знаешь, - осенило Таньку, - можно еще у какого-нибудь симпатичного мужика попросить позвонить, и убежать...
  - Да успокойся ты! - прикрикнула Ирка, отчаявшись ее остановить. - Ничего я не ворую.
  Танька разочарованно захлопала ресницами.
  - Это просто... ну, просто... один Костин, - сообразила она, - другой - мамин. А третий - мой. Новый мой, - уточнила она, потому что Иркин складной "Эриксон", на крышке которого поблескивал голубой огонек, Танька прекрасно знала.
  - А старый твой где? - полюбопытствовала Танька.
  - Вот!
  Ирка положила свой любимый телефончик рядом. Теперь на столе их уже лежало четыре. Танька задумчиво созерцала эту коллекцию, и вытащила свой телефон.
  - Смотри, а у меня точно такой же, как у твоего Кости. Даже чехол такой, - сообщила она, и примостила свой Самсунг рядом с псевдо-Костиным телефоном, который на самом деле принадлежал студенту. Теперь на столе красовалось пять отличных телефонов. Ирка невольно залюбовалась этой коллекцией, надеясь что Танька не станет спрашивать, почему мама и Костя дружно отдали ей свои телефоны. Хотела ли Танька о чем-нибудь спросить, или нет, осталось неизвестным, потому что из прихожей послышалось протяжное:
  - Дорогая, ты дома?
  Пока Ирка размышляла, откуда у Вовы - Боба взялось это приторно-светское выражение, изнемогающий от страсти и непривычно долгого воздержания Боб ввалился в комнату, и весь сморщился, увидев Таньку. Он терпеть не мог, когда она приходила к Ирке, потому что бестактная Танька называла его Вовой и спрашивала, сам ли он подстригает усы под носом. Ирке казалось, что она делает это нарочно, но она ее не останавливала, потому что Боб очень смешно злился и выходил из себя.
  - Привет, - неохотно выдавил он из себя, и его взгляд упал на коллекцию телефонов на Иркином столе.
  - Привет, Вова, - выговорила Танька, демонстрируя безупречную дикцию. - Проходи, Вова.
  Она встала, загородив собой стол, якобы для того, чтобы скрыть следы их с Иркой несуществующего преступления. - У тебя есть с собой мобильный, Вова?
  Вова-Боб затравленно посмотрел на Таньку и нервно сглотнул.
  - Э-э... вообще-то я просто... Я хотел спросить, свободна ли ты завтра вечером, - торопливо сказал он, пятясь к двери.
  Ирке Танькина игра очень понравилась.
  - Конечно, свободна, Боб, - грудным голосом проговорила она, надвигаясь на перепуганного возлюбленного. - Для тебя я всегда свободна, Боб! Куда же ты Боб? Боб, вернись!
  Боб судорожно рванул к двери. Иркина железная дверь открывалась наружу. Если распахнуть ее до отказа, то она могла с грохотом врезаться в такую же железную дверь соседей, потому что она располагалась совсем рядом, в соседней стене, образуя с Иркиной дверью прямой угол. Но на этот раз до отказа распахнули дверь как раз соседи, потому что соседский парень Димка повел выгуливать здоровенного сенбернара, которого здорово приперло и он рвался на улицу. Перепуганный Бобка, начав открывать Иркину дверь, услышал металлический лязг, и почувствовал, что дверь кто-то крепко придерживал снаружи. Боб отчаянно возопил, что у него нет телефона, налег на дверь посильнее, распахнул ее и сбил Димку с ног. Димка, хоть и был парень хоть куда, не мог устоять, когда дверь втолкнула его обратно в квартиру, а сенбернар, наоборот, повлек его из нее. Бедный пес, будучи хорошо воспитанным, не мог остановиться, и поволок Димку за собой на улицу.
  Навстречу псу, на поводке которого болтался Димка, поднималась баба Зина, - дама, хоть и пожилая, но нервная и обидчивая. Увидев неотвратимо надвигающегося на нее пса и услышав Бобкины громкие уверения, что у него нет телефона, баба Зина остановилась и строго окинула их взглядом. Влекомый сенбернаром Димка как раз переезжал животом лежащего на площадке Боба. Баба Зина строго приказала всем остановиться.
  - У меня нет телефона! - вопил Боб, зачем-то держа в руке черненькую Нокию.
  - Фу! Стоять-ять-ять...! - попытался сказать Димка сенбернару, пересчитывая животом ступеньки.
  - Я стоять?! - удивилась баба Зина, и шлепнула кошелкой Димку по спине. К этому времени они с собакой успели подмять ее под себя. Из-под сенбернара доносилось приглушенное: "Милиция!", прерываемое уверениями об отсутствии телефона и всех материальных ценностей - и сейчас, и вообще.
  Димке, наконец, удалось размотать поводок, который чуть не оторвал ему кисть, и он с трудом поднялся.
  Внизу хлопнула дверь - это сенбернар вылетел на волю, сбив с ног молодого парня в синей бейсболке и темных очках, из-под которых к самой губе спускался тонкий шрам. Услышав чьи-то мольбы отпустить его и угрозы вызвать милицию, парень, кряхтя, поднялся, но войти в подъезд раздумал, и нерешительно остановился перед дверью. Дверь распахнулась и из нее вылетел Димка, орущий, что капусту из кошелки надо вынимать, и что кого-то, если тот не будет слушаться, он порежет на колбасу или сделает корейский шашлык.
  Снова поднявшись, парень посмотрел Димке вслед. Разговоры про выемку капусты ему совсем не понравились, потому что делиться капустой он категорически ни с кем не хотел. С другой стороны, корейскую группировку, которая недавно очень укрепила свои позиции в знакомом ему районе столицы, он уважал, и хорошо понимал, что на шашлык они порежут любого, не моргнув глазом. Поэтому он передислоцировался в кусты, росшие на детской площадке. Не успел он пристроиться к просвету между ветками, как мимо него промчался бледный перепуганный Боб с телефоном в руки, нервно оглядываясь.
  Парень в бейсболке собрался было понаблюдать за заинтересовавшим его подъездом, но к кустам подбежал огромный сенбернар и задрал лапу. Бедная собака из-за ленивого Димки терпела долго, и струя била далеко. Парень бы сказал - била прицельно. Отряхиваясь, он выскочил из-за кустов и припустил в сторону улицы. Сенбернар терпеть не мог, когда от него кто-то убегал. Поэтому, не закончив облегчаться, и очень от этого нервничая, он побежал за парнем. Спас его Димка, который все-таки поймал его за поводок и снова стал контролировать его действия.
  Парень в бейсболке торопливо пошел к зеленовато-серебристой Мазде, размышляя о том, что в одиночку соваться в этот жутковатый подъезд не стоит, и что не так там все просто.
  
  Прислушавшись к дробному перестуку Бобкиных копыт по лестнице и, вздрогнув от финального аккорда подъездной двери, подруги пришли в экстаз.
  - Он думал, что я сейчас тюкну его по голове, и заберу телефон! - восторженно закричала Ирка.
  Танька тоже немного похихикала и надула губы:
  - Тебе тут хорошо веселиться, - напомнила она, - а меня там свекровь со свету сживает.
  - Может, пусть она тебя там одна посживает, - радушно предложила Ирка, - а ты побудь пока у меня. Пока Свинпин не придет.
  - Ничего не получится, - мрачно сообщила Танька. - Я обещала слоеный пирог к его приходу. В честь приезда дорогой мамаши. И вообще, Свинпин обидится, что я не уделила ей внимания. Придется идти на растерзание.
  Услышав про слоеный пирог Ирка взбодрилась. После сегодняшних приключений Танькин слоеный пирог - это как раз то, что ей было нужно. Многие пытались приготовить знаменитый пирог по Танькиному же рецепту, но никто не смог даже приблизиться к идеалу. Если свекровь даже его не оценит, значит, она просто вредная старая грымза, не заслуживающая никакого снисхождения.
  Пообещав Таньке, что она вечером непременно придет на пирог, Ирка не очень вежливо вытолкала Таньку за дверь и взялась за телефоны. Она включила их все сразу, и телефон водителя - пусть ему на том свете найдется местечко по возможности попрохладнее, подумала Ирка, - тут же зазвонил. Ирка испугалась и выключила их все, решив исследовать их недра по очереди.
  Справочники во все трех телефонах оказались на удивление короткими. Либо круг общения покойных бандитов был крайне неширок, либо они предпочитали хранить свои записи в другом месте. Во всех присутствовал некто Бугор, в двух телефонах было по две Любы и по одной Гале, а справочник телефона водителя хранил в себе телефон некоего Паши, "телки - 1", "телки - два", и одного "козла". И все.
  Ирка разочарованно вздохнула. Он все же надеялась обнаружить там что-нибудь типа: "Шеф", "Общак", или, на худой конец, "Хозяин". Одно успокаивало, - что ни их с Костей телефонов, ни телефона Леонида там не было. Хотя, с другой стороны, созваниваться с ними было не их дело. Если они шестерки, то они должны ехать туда, куда их пошлет кто-то другой. Тот, у которого их телефоны вполне могли быть. Ирка сокрушенно посмотрела на телефоны. Значит, придется искать Хорошо бы, подумала Ирка, позвонить по всем номерам до того, как их хозяину станет известно об их гибели. Иначе разговора не получится.
  Ирка с трудом дождалась, когда Димка выгуляет сенбернара и вернется домой. Она перехватила его на площадке и затащила его к себе.
  - Ты разбил лоб моему другу, и мое сердце! - заявила она ошеломленному Димке, который пытался удержать рвущегося на кухню сенбернара. - Только одно может меня утешить.
  Димка вообразил, что Ирка предлагает ему занять место ее друга, оглянулся в сторону спальни и просиял.
  - Я сейчас, только собаку домой заведу, - радостно сказал он, - и я к твоим услугам.
  Недоумевая, чему Димка так обрадовался, Ирка немного неуверенно кивнула головой. Собака, действительно, могла причинить большие разрушения.
  Видимо, Димка втолкнул собаку домой, не заходя в квартиру, потому что вернулся моментально. Ирка, вместо того, чтобы томно обольщать, сразу потянула его вовсе не в спальню, а в кабинет, где на столе лежало уже четыре мобильных телефона - включая Иркин собственный, и усадила его в кресло-качалку, заявив, что надо поговорить. Димка, увидев телефоны, попытался привстать, но Ирка схватила его за руки и нервным шепотом осведомилась, умеет ли он хранить тайны. Димка тоскливо вздохнул и кивнул головой. Тайны хранить он умел, и Ирка об этом прекрасно знала. Однажды он изображал ее жениха, чтобы отвадить от нее назойливого арабского юношу. Юноша отваживаться не хотел и вместе со своим приятелем наехал на Димку в его же собственной квартире. Димка мужественно держался и Ирку не выдал, и его спасли только соседи снизу, которые срочно пожелали его видеть по причине потопа в своей квартире, - сенбернар сорвал на кухне кран. Ирка после этого накормила его ужином в уютном пригородном ресторанчике "Веселый монах" и поклялась при случае выручить его в случае надобности. Надобность у Димки никак не возникала, зато она часто возникала у Ирки, и бедному Димке не раз приходилось доказывать свою исключительную отвагу и порядочность.
  Поклявшись молчать, как рыба, он обреченно стал выслушивать инструкции. Ирка не стала очень вдаваться в подробности, потому что признаваться в убийстве в ее планы не входило никогда.
  - Одного моего хорошего друга... - начала Ирка, и, заметив тоску в горящем Димкином взоре, подняла палец: - именно друга! - соврала она, - подозревают в убийстве. Я пытаюсь ему помочь чисто из чувства моей обостренной справедливости.
  Дальше Ирка стала плести такое кружево, которое только Димка по причине его глупой влюбленности мог проглотить. Телефоны, якобы, она украла из машины, преследовавшей Костю, в тот момент, когда все его хозяева разом вышли за Костей следить, а она, Ирка, мужественно и находчиво смогла проникнуть в машину, позаимствовать телефоны и обеспечить Косте незаметный отход на заранее подготовленные позиции. Кроме того, она смогла подслушать кличку одного из таинственных преследователей - Удод. И теперь она всего лишь хотела, чтобы Димка позвонил по каждому из номеров, значащихся в каждом телефоне, и постарался разузнать как можно больше. О чем именно - уточнить Ирка не смогла. Просто разузнать, что там сейчас замышляется, а потом они уже сделают собственные выводы. В заключение Ирка томно вздохнула, многозначительно на него посмотрела и погладила по плечу.
  Слегка ошалевший Димка набрал первый номер, под которым значился некий Бугор. Он был занесен во все телефоны, поэтому решено было начать с него.
  Димка начал звонить с телефона Удода. Бугор ответил сразу, и очень возбужденно стал орать:
  -Где вы, черт побери, шляетесь? Вас с утра ждали с докладом. Что там с девкой? Потряс Молчанова?
  - Э-э... да. Он ничего не знает, - проблеял Димка хрипло.
  - Что у тебя с голосом? - поинтересовался Бугор.
  - Простудился, - старательно захрипел Димка.
  - Как это Молчанов не знает? - запоздало сообразил Бугор. - Ты его убрал?
  - Нет... а надо?
  - Черт его знает, - задумчиво сказал Бугор. - Это уж как сам скажет. Ты давай топай к нему скорее. Он уже рвет и мечет.
  - Ага. Куда идти?
  Бугор немного помолчал.
  -Удод, это ты? - спросил он.
  - Да я, я, - уверил Димка. - Еду уже.
  И положил трубку.
  Ирка возбужденно пыхтела над его ухом.
  - Ага! Я была права! Они хотят убрать Молчанова. Я говорила!
  - Ну, еще не совсем хотят, - поправил ее Димка. - А после консультации с каким-то самим.
  Он кашлянул:
  - А девка - это ты?
  - Вот еще! - очень правдоподобно возмутилась Ирка. - С какой стати!
  Следующим был номер Любы.
  - Сережа? - моментально откликнулся хрипловатый женский голос. - Ты откуда прорезался?
  - Да так, - неопределенно откликнулся внезапно охрипший Димка. - Как вообще дела?
  И тут совершенно неожиданно девушка по имени Люба разразилась пространной речью, из которой следовало, что бессовестный Сергей совершенно изменился после того, как они с Бугром вернулись из Арабских Эмиратов, часто бросает ее одну, стал нервным, и они уже не так мирно и спокойно проводят вечера в ее уютной квартирке.
  - А ты не помнишь, где Бугор живет? - спросил ее Димка, прочитав записку, которую Ирка настойчиво совала ему под нос.
  Люба на секунду заткнулась, а потом поинтересовалась, не спятил ли он.
  - Да нет, - заюлил Димка. - Он вроде снимать квартиру хотел.
  Ирка одобрительно закивала головой
  - Квартиру? - поразилась Люба. - Зачем ему? У него же отличная квартира в Девятинском переулке. И живет он один...
  Остальные звонки были не столь продуктивными. Подытожив, Ирка поняла, что из полезной информации она смогла узнать только то, что некто Бугор жил на Девятинском, - а это рядом с Большой Никитской, между прочим, - что вместе с неким Сергеем по кличке Удод они недавно были в Арабских Эмиратах, и после этого, или прямо в Эмиратах, произошло нечто, после чего Бугор с Сергеем стали людьми нервными и занятыми, и что ими всеми правил шеф, которого они называли сам. Кроме того, из Молчанова собирались вытрясти какую-то информацию, после чего шеф распорядится его, скорее всего, убрать.
  
  Костя сдержал обещание и заехал по дороге к следователю. Малахов был на месте, и пребывал в самом дурном расположении духа. На него только что обрушилось новое дело - об убийстве троих неизвестных на Симферопольском шассе, вернее, совсем рядом с ним. Несчастные каким-то образом перестреляли друг друга и, видимо, шальная пуля попала в бензобак и подожгла машину. Малахов чувствовал себя обиженным судьбой. Правда, это дело подкинули не ему одному, а в паре с коллегой, два года делившем с ним кабинет, но он считал, что его уж слишком нагрузили. Поэтому Костя со своей просьбой поставить охрану у палаты Молчанова появился не в самый подходящий момент. Во-первых, он возмутился, что Костя указывает умудренному жизнью Малахову, что ему следует делать. Во-вторых, он проникся уверенностью, что Костя отводит от себя подозрения, выдумывая мифическую опасность. Поэтому контакт с Костей у него не получился. Костя торопливо отбыл со смутным ощущением, что следователь Малахов не очень его любит.
  На работе у него все валилось из рук. Он торопливо пообщался с Танечкой, отдав ей английский текст на перевод, накричал на секретаршу за то, что она не спросила, что за двое мужчин звонили Косте с утра, пригрозил уволить менеджера продаж, и сел за стол, думая о том, что бы еще полезного ему совершить. Сотрудники, остолбеневшие от нового Кости, которого они раньше слегка презирали за мягкотелость, стали поспешно доделывать скопившуюся за две недели работу, и разгребли ее в полдня, размышляя при этом, какой Костя им больше нравится.
  Он взял в руки вычитанный редактором текст детективной повести, в которой на первых четырех страницах пространно описывалось, как бандиты мочили свидетеля в больнице, прокравшись к нему в палату, пытали его клизмами, и в конце концов сделали смертельную инъекцию. Костя задумался. Молчанова могли замочить точно также. Минуя стадию клизм. Насчет смертельной инъекции Костя тоже сильно сомневался. А вот пулю в лоб Леня вполне мог схлопотать. Впрочем, Ирка, конечно, преувеличивает. Такая уж она у него деятельная. Костя умильно улыбнулся, вспомнив, как Ирка лихо встала ночью на его защиту, потом поежился, вспоминая трупы на поляне, и, в конце концов занялся текущими делами.
  
  Малахов заручился уверениями эксперта, что на одном из трех сгоревших трупов сохранились вполне приличные "пальчики", то есть участки кожи, которые пригодны для дактилоскопической экспертизы. По своей картотеке он, возможно, прогонит их уже завтра. А вот владельца машины удалось установить довольно быстро. Им оказался некий Павел Андреевич Шарахутдинов, успешный бизнесмен, который давно находился на подозрении у налоговых органов, но за руку пойман ни разу не был. Уголовный кодекс он, судя по всему, чтил, и формально перед законом был почти чист. По поводу машины он невыносимо скорбел, чуть ли не рыдал, а посмотрев на трупы, просто потерял голову - дико захохотал, и стал сползать на землю.
  - Зрелище не из приятных, конечно, - согласился умудренный пятилетним опытом оперативник, подхватывая его и поспешно отводя в сторону. - Нервы у человека никуда не годятся, - сообщил он Малахову, который курил в сторонке. - Вот до чего бизнес людей доводит.
  О том, как машина оказалась в лесу, Шарахутдинов сначала сообщить не мог, только хохотал мефистофельским басом. Когда ему в рот влили последовательно воды, валерьянки и водки из фляжки все того же оперативника, он залился слезами и сообщил, что полагал, что машина у него в гараже, потому что он со вчерашнего дня никуда не выезжал. Выходило, что машину у него из гаража угнали. Малахову было только непонятно, почему ее угнали с единственной целью выехать на ней в лес, и там друг друга перестрелять.
  Была еще одна странность, - на пистолете, который нашли в руке одного из убитых, не было никаких отпечатков пальцев, кроме его собственных. Да и его отпечатков было мало, - как будто он взял его в руки только один раз. То есть выходило, что перед тем, как взять пистолет и застрелить из последних сил пассажиров, один из которых, видимо, перед этим смертельно ранил его, человек его тщательно протер. Учитывая, что он сам при этом истекал кровью, мотив этого действия был совершенно неясен. Не мог же он просто таким образом выгородить своего убийцу!
  Впрочем, Малахов решил на эту маленькую деталь не обращать внимания и списать все на бандитские разборки. Перестреляли друг друга - и спасибо, нашим легче. Но эксперт все испортил. Он сказал, что судя по пулевым отверстиям, каждый из пострадавших должен был скончаться на месте. Времени на то, чтобы после того, как в них выстрелили, взять пистолет, и выстрелить еще в кого-то, у них не оставалось. То есть должен был существовать еще некто четвертый, кто их аккуратненько перестрелял, а потом при помощи огня уничтожил следы преступления.
  Малахов переглянулся со своим коллегой. Они дружно вздохнули и поехали в отделение, заводить дело. А Шарахутдинов поехал домой, где он намеревался хорошенько побиться головой о стену, напиться, и потом думать, что делать дальше.
  С порога его огорошил Анатолий:
  - Звонил Бугор, - сообщил он. - Сказал, что он разговаривал с Удодом. Он обещал подъехать.
  - Кто обещал подъехать? - оторопел Шарахутдинов. - Бугор?
  - Нет, Удод, - невозмутимо ответил Анатолий. - Только что-то его долго нет. Забаловал парень. Надо его окоротить.
  Павел Андреич решил побиться головой об стенку чуть позже. Удод мертв, это он сразу разглядел. Как мертвы и все члены этой троицы, рекомендованной ему неким знакомым, который, бывало, выручал его в щекотливых ситуациях за относительно приемлемую цену.
   Шарахутдинов поморщился. Бугор, Удод, - вся эта уголовщина ему не нравилась, но делать было нечего. Их порекомендовал надежный приятель, который уже несколько лет решал возникающие у него проблемы только с их помощью. Тогда кто же звонил? И самое главное и пугающее - кто же подъедет и зачем? В загробный мир Павел Андреич не особенно верил, но велел Анатолию никуда не отлучаться, и побежал к себе в кабинет, где у него в баре был замечательный крепкий коньяк. Когда спустя три часа он убедился, что никто не пришел за ним из загробного мира, он снова ощутил интерес к миру живых и позвонил своему знакомому. Узнав о гибели своей уголовной троицы тот здорово расстроился, и даже попробовал наехать на Павла Андреича за то, что тот его, можно сказать, осиротил, оставил без правой и левой руки. Но Павел Андреич рассердился, напомнил, что лишился джипа, пережил нервный стресс, а рекомендованная троица не смогла справиться с таким банальным делом, как последить за парой недотёпистых лохов.
  - В милиции сказали, что их всех положил кто-то четвертый, - ядовито сказал он. - Может быть, это девица их всех положила, а? Вашу грозную банду? Да мой пудель, - покосился он на своего огромного пса, - и тот...
   Его собеседник немного помолчал, испытывая неловкость. Возразить было нечего - сами виноваты, дуболомы уголовные. Мало того, что дело не сделали, так еще и опозорили. Это ж надо - дать себя так бесславно укокошить. А деньги он, между прочим, уже получил, и надо было их как-то отрабатывать. Одно утешало - что такого добра было много. Он вздохнул, и обещал к вечеру поднять свои старые связи.
  
  Следователь Малахов решил отложить дело об убиенных бандитах на завтра, когда будет готова дактилоскопическая экспертиза и можно будет установить их личности. Пока же он вспомнил о недавнем визите Кости и стал размышлять, с чего тот вдруг так обеспокоился безопасностью Молчанова. Выпив чаю из пакетика и закусив чипсами, он поехал к нему на работу.
  - Опять вы, - безрадостно сказал Костя, откладывая в сторону роман.
  - Что значит - опять я, - возмутился Малахов. - Вы же сами ко мне перед обедом заходили.
  - А, да! - вспомнил Костя. И заодно вспомнил прочитанный им, недавно отредактированный детектив, в котором разыгралась больничная драма со свидетелем. Будучи человеком творческим, он тут же перепутал причину и следствие, и совершенно искренне уверил себя в том, что заезжал к Малахову под воздействием прочитанного. Малахов возмутился.
  - Только этого не хватало! - возмущенно начал он. - Если вы будете дергать меня из-за каждой прочитанной книжки... я занимаюсь серьезным делом... а вы... да я...
  - Да вы, между прочим, меня сначала в покушении на Молчанова подозревали, - возмутился Костя. - А если вдруг на него действительно будет ночью покушение? Если в него стреляли, то почему не захотят в больнице добить? И к кому тогда вы будете приставать со своими дурацкими обвинениями?
  - К кому? - поинтересовался Малахов.
  - Ко мне, - объяснил Костя.
  С этим Малахов не мог не согласиться. Потому что кого еще можно было подозревать, он решительно не знал.
  - Поэтому, - объяснял Костя сумрачному следователю, - в безопасности Молчанова я кровно заинтересован. И не говорите потом, что я вас не предупреждал. А я, - разошелся он, - уж таким алиби на этот вечер запасусь... и на эту ночь тоже, - поразмыслив, добавил он. - Приглашу к себе сразу после работы человек десять гостей, и будем гудеть до утра.
  - А где вы были вчера вечером и ночью? - спросил сразу помрачневший Малахов.
  - На даче мы были, - твердо ответил Костя, и честно посмотрел Малахову в глаза. -Свидетель - Павельев Николай, деревня Оболенское, дом тридцать семь. Улиц там нет. А его городской телефон -...
  Малахов горячо заверил Костю, что городской телефон не требуется. Задав ему еще пару ничего не значащих вопросов, он вышел. Заявление Кости, что он запасется алиби на эту ночь, произвело на него самое гнетущее впечатление. Действительно, случись что с Леней, - кому предъявлять обвинения? Он начал думать, что с Леней обязательно что-то случится. А начальник отдела говорил, что у Молчанова крутой папаша, и что, если не дай Бог, что не так... Вспомнив про папу, Малахов решительно направился в кабинет начальника, выбивать для Лени охрану на ночь.
  
  С работы Костя поехал сразу к Ирке. Она с порога выложила ему все, что узнала, и сразу стала куда-то собираться.
  - Давай скорее, - поторопила она Костю.
  Костя расстроился. Во-первых, он был голоден, а во-вторых, он рассчитывал на долгий приятный вечер с любимой девушкой.
  - А поесть? - отважился он.
  - Ах, да, - спохватилась Ирка, полетела на кухню и торопливо шмякнула два яйца на сковородку. - Ты не забыл? Они грозились Молчанова убрать?
  - Так кому убирать-то? - отмахнулся Костя. - Их самих убрали, так что...
  -Убрали, наверное, исполнителей, - терпеливо объяснила ему Ирка. - Это ничего не значит. Заказчики новых найдут.
  Костя вздохнул, и стал жевать яичницу, которую Ирка к тому же забыла посолить.
  - А десерт? - заикнулся было он, но, взглянув на Ирку, покорно отправился за ней в больницу. Приемные часы еще не кончились, и у двери в стационар тосковала сухонькая старушка в белом халате. Ирка удовлетворенно улыбнулась, полагая, что сработал ее звонок в милицию.
  - Вам к кому? - важно спросила старушка, когда они в белых халатах подошли к дверям.
  - В девятую палату, к Молчанову.
  - Нельзя к нему, - сообщила старушка. - К нему только отца пускают. Он под охраной лежит.
  - Под охраной? - обрадовался Костя. - Вы точно знаете?
  - Как не точно, - обиделась старушка, - если ему перед палатой милиционера поставили. В форме. И не в девятой он теперь вовсе лежит, а в одиннадцатой, в одноместной.
  - Ой, - испугалась Ирка, - вы об этом никому не говорите.
  - Почему это? - обиделась старушка.
  - Как же, - пояснил Костя. - а вдруг его те искать будут, от которых его милиционер охраняет.
  - Ты меня не учи, - старушка насупилась. - Идите-ка сами отсюда подобру-поздорову. Учить меня вздумали! Ходют, выведывают...
   Ирка с Костей с облегчением вышли.
  - Ну что? - потер руки Костя. - Нам известно, что Серый с Бугром очень изменились, вернувшись из Арабских Эмиратов. Интересно, очень интересно. Нам бы узнать, что там произошло, в этих Эмиратах.
  - Как же теперь узнаешь? - Ирка опечалилась. - Оба мертвы. Знать бы, - сокрушенно сказала она, - надо было не сразу их застрелить, а поспрашивать...
  Костя теперь нисколько не сомневался, что если бы Ирка их поспрашивала, они бы у нее заговорили, как миленькие. Он искоса посмотрел на нее:
  - Пойдем куда-нибудь, поужинаем? Что-то я после твоей яичницы такой голодный!
  Ирка спохватилась, что ее давно ждут Танька со Свинпином.
  - Я знаю место, где нас накормят вкусным пирогом, - порадовала она, и позвонила Таньке. Та, узнав, что Ирка придет не одна, а с приятелем, даже обрадовалась. Во-первых, как и все женщины, она была любопытна, когда дело касалось чужих бой-френдов, а во-вторых, чем больше народу противостоит Зое Карповне, тем лучше для всех.
  Ирка отошла от больничных ворот первая, и за ней быстро метнулась чья-то тень. Следом за Иркой быстро выскочил Костя, врезавшись в какого-то мужчину.
  - Извините, - бросил Костя на бегу, и подбежал к Ирке.
  - Да ничего, - пробурчал себе под нос мужчина, потирая плечо и отступив назад.
  Танькиными пирогами пахло еще внизу. Голодные Ирка с Костей повели носами, и дружно устремились на запах. Танька открыла дверь моментально, будто ждала их в прихожей.
  - Боже мой, вот это аромат, - восхитился голодный Костя.
  - Вы чего так долго? - зашипела Танька. - Не могли прийти, пока я его пекла?
  - А что случилось? - удивилась Ирка.
   Оказалось, что Зоя Карповна решилась вмешаться в процесс выпекания пирогов. Она плеснула щедрой рукой подсолнечного масла в слоеное тесто, в котором его в принципе быть не должно, и заставила Таньку добавить рис к мясной начинке. Танька сопротивлялась, как могла, но Свинпин попросил не травмировать мать, и Танька сдалась.
   С кухни доносились приглушенные препирательства Свинпина с матерью. Зоя Карповна довольно раздраженно доказывала, что ходют тут приятели-дармоеды и обжирают любимого сыночка. Свинпин, помня обильные застолья у Ирки, нервно шикал, и пытался заставить ее замолчать. Отчаявшись, он махнул рукой и вышел встречать приятелей.
   С Костей они виделись как-то мельком, но Свинпин благородно считал друзей Таньки своими друзьями.
  - Пошли на кухню, - пригласил он, виновато оглянулся, и попросил не обращать внимания на мать.
  - Она пожилая женщина, - попробовал он объяснить шепотом. - В этом возрасте бывают...
  - Причуды, - закончила за него Ирка, и расхохоталась. - Да ты не переживай, мы к вам с Танькой пришли. А уж вас-то мы знаем, и обижаться на вас не собираемся.
   Танька просветлела и вытащила из холодильника салаты, которые свекровь не успела испортить.
  Зоя Карповна сидела за столом в самом углу, прижавшись к стене. Над самой ее головой висели часы с кукушкой. Ирка приветливо поздоровалась с насупленной теткой и совсем не смутилась, услышав в ответ сердитое бормотание.
  - Ты где пропадала весь день? - спросила ее Танька.
  - Да так, то на даче, то в больнице, - неопределенно ответила Ирка.
  - Ты больная, что ль? - оживилась Зоя Карповна.
  - Приятеля навещала, - объяснила Ирка, беря большущий кусок пирога с мясом. - Как я мечтала о твоих знаменитых пирогах, - мечтательно сказала она, прикрывая глаза.
  - Даже я о твоих уникальных пирогах слышал, - кивнул Костя. - поделишься с Иркой секретом?
  Свекровь очень обиделась, услышав про то, что Танькины пироги уникальные. Уникальным может быть только то, что делает она сама, Зоя Карповна. Вот уходит их поколение, а передать мастерство некому. Танька-то вон как взъярилась, когда она учила ее сегодня пироги печь. Ну ничего, даже хорошо, что гости пришли, - думала она. - Вот сейчас отведают пирога, который она "поправила", так сразу поймут, чьи пироги уникальные.
  - Че-то я не пойму, - сказала Ирка, задумчиво жуя пирог. - Что ты с тестом сделала?
  Зоя Карповна приготовилась торжествовать.
  - У тебя тесто обычно такое легкое, а сегодня что-то не то.
  - Да нормальный пирог, Ир, - примирительно сказал Костя. - Есть можно.
  Ирка сокрушенно покачала головой.
  - Ты не представляешь, какие у нее раньше пироги получались, - заявила она. - Душу дьяволу можно было продать за такие пироги. Танька, зачем ты рецепт изменила?
  - Зоя Карповна посоветовала, - елейным голоском сказала Танька.
  Зоя Карповна потемнела лицом.
  - Сроду в тесто подсолнечное масло добавлять полагается, - внесла она ясность. - Еще деды наши так делали.
  - Наши деды пекли пироги? - тут же пожелал уточнить Свинпин.
  - Не мели ерунды, - оборвала его мать. - Это так говорится только.
  - Наши бабы пекли пироги, - невинно внесла ясность Танька.
  Костя невольно подлил масла в огонь.
  - Ты вроде говорила, - сказал он, положив свой кусок пирога на тарелку, - что у тебя был с мясом пирог? Ты знаешь, я с рисом что-то не очень люблю.
  - А это и есть с мясом, - ответила Танька, довольная публичным посрамлением свекрови. - Просто Зоя Карповна мясо почти все вынула, и рис добавила.
  Зоя Карповна побагровела и разразилась речью в свою защиту. Что беспутная Танька ничего не понимает в экономии. Что если ее не остановить, она будет сливочное масло на сковородку кусками бросать, и пироги печь из чистого мяса. А так еще на макароны по-флотски хватит. И нечего огромные порции мяса в щи класть, когда достаточно одной маленькой косточки. И на стиральный порошок "Ариель" тратиться вовсе не обязательно. Есть и дешевые порошки. А Танька в стиральную машину не только Ариель сыплет! Зоя Карповна давно подглядела, да все сыну говорить не хотела. Она и еще какой-то порошок сыплет. Зоя Карповна в магазине как-то видела такой, и специально посмотрела на цену. Кусается цена-то.
  В общем, получился замечательный семейный скандал. Танька молча улыбалась, искоса поглядывая на Свинпина. Ирка попыталась в защиту Таньки объяснить, что кроме стирального порошка в машину надо сыпать еще и средства, смягчающие воду, чтобы машина не испортилась, однако Зоя Карповна негодующе заявила, что, в таком случае, можно стирать и руками, дешевле выйдет. Свинпин счел своим долгом решительно вмешаться и заявить, что против маленькой косточки в супе он решительно протестует, пироги с разбавленным мясом есть отказывается, а Таньку любит за то, что она такая замечательная хозяйка.
  - По миру тебя пустит хозяйка-то эта! - завела свою любимую песню Зоя Карповна.
  - Ну, уж если кто и пустит нас по миру, так это вы, мама, - спокойно заявила Танька.
  Зоя Карповна выпучила глаза.
  - Ты! - закричала она сыну. - Ты слышишь, как здесь оскорбляют твою мать?! Мать твою оскорбляют, а ты и ухом не ведешь?
  - Веду-веду, - успокоил ее любящий сын, и с любопытством спросил Таньку:
  - Ты что, считала убытки?
  - Ну не то, чтобы считала, - рассудительно сказала Танька, которая в присутствии любимой подруги чувствовала себя намного увереннее. - Тут и считать особо нечего. Я продукты, которые мама съедает, даже и не считаю, жалко что ли! Для родственницы ничего не жалко! - пела она, - хотя Зоя Карповна никогда сама ничего не покупает.
  Зоя Карповна открыла рот, но не нашлась, что сказать, поскольку покупать что-то к столу ей никогда не приходило в голову. Сын, он и есть сын, чтобы самому мать обеспечивать. Танька тем временем неслась дальше.
  - Но тот месяц, пока мама тут живет, нам приходится питаться в ресторанах, потому что я готовить при ней не берусь, чтобы вас, Зоя Карповна, не расстраивать. А то, что вы готовите, есть невозможно.
  - Как так невозможно, если вы все подчистую съедаете? - завопила оскорбленная в лучших чувствах старуха.
  Свинпин с Танькой переглянулись, и признались, что все подчистую съедает соседская овчарка Альма, потому что они незаметно скидывают еду в мисочку и относят овчаркиной хозяйке. Поэтому если уж кто экономит на маминых визитах, так это соседи.
  - А обед в ресторане на двоих как минимум под тысячу нам на двоих выходит, - продолжала Танька. - Вот вам уже тысяча долларов за месяц. Это уже не говоря о тефлоновых сковородках, которые я каждый раз выбрасываю, потому что вы, мама, скребете их ножом. После таких визитов любой по миру пойдет. Хорошо, что у него есть я, и поддерживаю его материально, - мстительно закончила она.
   Этого Зоя Карповна вынести уже никак не могла. Раз ее здесь не ценят, - вскочила она из-за стола, - то ноги ее в этом доме больше не будет. Да ее обеды вся ее семья всю жизнь ела, и ничего.
  - Предлагаю компромисс, - поспешно крикнула Танька.
  - Чегой-то? - испугалась Зоя Карповна.
  - Вы не вмешиваетесь в хозяйство, тогда ваш сын будет приходить обедать домой. Его здоровье и деньги будут тогда в полной безопасности.
  Зоя Карповна растерялась. Вообще-то, она представляла себе, что ее визиты, наоборот, были спасительными для хозяйства сына, и помогали стеснительному мальчику ставить на место наглую девицу, которая вертит им, как хочет. Сам Свинпин не спешил оспаривать Танькино выступление. Наоборот, он поспешно высказался в том роде, что, мол, Зое Карповне уже тяжело заниматься домашними делами, а у Таньки это получается замечательно. Так что пусть мама не беспокоится и не дает себе труд ни во что вникать. При этом они с нахальной девкой так нежно посмотрели друг на друга, что Зоя Карповна притихла.
  На всякий случай Зоя Карповна выбралась из-за стола, и пошла в "свою" комнату - дуться. Свинпин дернулся было за ней, но Ирка схватила его за рукав.
  - Погоди, - сказала она. - Пусть она там разберется со своими мыслями. Пора уже маме понять, что у вас с Танькой своя семья, и свои проблемы вы решаете сами. А вы бы уж скорее оформляли свои отношения, что ли, - она свирепо посмотрела на Свинпина. - А то у Таньки двусмысленное положение.
  - А я что, - смешался Свинпин. - Я хоть сейчас...
  - Вот и отличненько, - поймала его на слове Танька. - Вот мама-то обрадуется! Завтра в ЗАГС и пойдем.
  Свинпин дернулся было пояснить, мамина нервная система может и не выдержать такого потрясения, и что завтра он работает. Но все трое накинулись на него, сообщая, что ради такого дела порядочные люди берут отгул по семейным обстоятельствам, и раз уж решили, то откладывать - плохая примета.
  У Свинпина не было глубокого внутреннего убеждения, что он что-то там такое решил, но сопротивляться было неудобно. Действительно, бедная Танька столько терпела маму, что, как порядочный человек, он просто обязан на ней жениться. Свинпин глубоко вздохнул, и... согласился.
  
  В больничном коридоре тосковал молоденький милиционер и маялся из-за собственного чувства высокой ответственности. Это чувство не позволяло ему отойти от дверей молчановской палаты, и он просто кожей ощущал, что медсестра на своем сестринском посту пропадает зря. Ни к чему ей длинные ноги и узкая талия, если он не может их непосредственно одобрить и оценить. Не для того же они даны ей Богом, чтобы на них любовались не первой молодости пациенты в застиранных пижамах. Однако он добросовестно шуганул приятелей Леонида, которые пришли, нагруженные соками и фруктами. Приятели повозмущались , но ушли, осознав вдруг значимость заурядной, в общем-то, Лениной фигуры, которую стал охранять персональный милиционер.
  Первыми ушли домой врачи, оставив медсестер выполнять оставленные ими назначения. Милиционер немного повеселел, потому что две медсестрички, нагруженные подносами с таблетками и шприцами, сновали мимо него по палатам. Потом ушли и они, оставив одну, не очень молодую и совсем не интересную ночную медсестру. Милиционер долго смотрел на нее, потом глаза у него стали слипаться. Он встряхнулся, пару раз прошелся поблизости от палаты и снова присел. Он сам не заметил, как задремал, но встрепенулся, услышав легкий звук шагов. Пожилой медсестры на посту не было, зато со стороны лестницы шагала стройная фигурка в белом халате. Ее светлые волосы мило выглядывали из-под шапочки. Она несла маленький лоточек со шприцом. Милиционер поднялся, делая вид, будто он бодр и бдит.
   - Привет! - сказала медсестра весело. - Тебя на ночь не подменили?
  - Скоро должны подменить, - недоуменно ответил милиционер, не припоминая, чтобы он видел ее вечером. - Вы к Молчанову?
  - К нему, - охотно кивнула головой медсестра. - Антибиотики надо каждые четыре часа колоть.
  - Как так? - удивился милиционер. - А меня предупредили, что все назначения ему уже выполнили.
  - Так это на вчера, - засмеялась медсестра. - А сейчас утро уже! Новый день начался.
  Милиционер смущенно посмотрел на большие круглые часы, висевшие над сестринским постом. Они показывали половину четвертого утра. Сознавая, что проспал больше трех часов, он покраснел, и сделал вид, что прекрасно понимает, что начинается новый больничный день и новые процедуры.
   - Не спи на посту, - наставительно сказала медсестра, и вошла в палату, не забыв прикрыть на собой дверь.
   Сон Лени всегда был неспокоен. Сейчас от постоянного лежания, у него началось что-то вроде бессонницы. Он довольно быстро задремывал, потому что был еще слаб, но просыпался от малейшего раздражителя. Сейчас его разбудила узенькая полоска света, которая быстро исчезла, и он услышал мягкие шаги. Уколов он боялся, но сестрички в отделении каждый раз подбадривали его, - мол, держись, недостреленный, - и он ждал, что медсестра его окликнет и попросит повернуться на бок. Он удивился, что медсестра подошла к нему безмолвно, явно стараясь ступать потише. Притворяясь, что он спит, он почувствовал, что она так же молча наклоняется к нему. В палате было не совсем темно, потому что ночь была ясная, и в окно светила полная луна. Леня не совсем представлял себе, куда его собираются колоть, потому что на том самом месте, которое его в последнее время часто просили обнажить, он лежал. Ему стало не по себе. И, чтобы разрядить обстановку, он громко сказал, не открывая глаз: "Привет!". Медсестра подпрыгнула и непроизвольно ойкнула.
  - Вам укол, больной, - неестественно веселым голосом сказала она и наклонилась к нему со шприцом.
  - А спиртом протереть? - удивленно спросил Леня.
  - Конечно, - ответила медсестра.
  Милиционер в коридоре услышал, как в палате Молчанова упало что-то тяжелое, и потом раздалось неясное хриплое бормотанье. Он рывком открыл дверь, с трудом нашарил выключатель и замер: поперек Лениной кровати, беспомощно свесив голову к полу, лежала медсестра, продолжая сжимать шприц в руке. Леня смотрел на милиционера круглыми немигающими глазами, в которых плескался ужас.
  - Что случилось? - по-бабьи ужаснулся милиционер, неловко стаскивая с Лени медсестру.
  Леонид продолжал молчать. Милиционеру было очень неловко. Он сопел, зачем-то сказал "извините", и волоком потащил безжизненное тело из палаты. Когда за ним закрылась дверь, Леня немного разжал пальцы, в которых он сжимал притащенный Иркой днем распылитель.
  Пожилая медсестра, которая "на минутку" прилегла в ординаторской, проснулась оттого, что ее кто-то тряс за плечо. Она недовольно открыла глаза.
  - Извините, - тихонько сказал милиционер. - Тут вашему персоналу плохо.
  - Какому еще персоналу! - ворчливо ответила медсестра. Но, кряхтя, поднялась, потому что подумала, что, может быть, прихватило сердце у врача, который дежурил один на все четыре отделения. Связываться с врачом себе дороже, поэтому она окончательно стряхнула с себя дремоту, и протерла глаза.
  - Кто это? - недоуменно спросила она, глядя на незнакомую медсестру, которая
  лежала на диване и, судя по всему, была без сознания.
  Видимо, средство, которая Ирка принесла Лене во время ее второго визита, было очень качественным, потому что медсестра не просыпалась шесть часов. За это время успели вызвать милицию, проверить остатки вещества, оставшегося в шприце, и выяснить, что это один из видов "наркотиков правды", правда, со смертельным исходом. После инъекции Ленечка должен был без остановки болтать пару часов, а потом отбыть к праотцам. Поэтому лечащий врач, перепугавшись, тут же Ленечку выписал, прикрепив к нему патронажную медсестру, которая должна была приходить к нему на дом. Брать на себя ответственность за дальнейшую Ленечкину безопасность во время пребывания в его отделении он категорически не пожелал, сочтя, что всемогущий папаша справится с этой задачей гораздо лучше. А если не справится, то и не его это забота. Медсестру, которая решила снова потерять сознание, увезли, а врачу было приказано всячески скрывать, что Ленечка выписан.
   Следователь Малахов был потрясен. Преодолев соблазн считать, что покушение на Молчанова является целиком Костиной инсценировкой, он признался себе, что расследуемое дело не так просто, как ему сначала казалось. Правда, он все же поинтересовался Костиным алиби и узнал, что со времени их последнего разговора Костя постоянно находился на глазах как минимум у трех человек, никаких звонков никому не делал и ночь провел в Иркиной квартире в компании самой Ирки и еще двух человек. Причем эти люди возмущались, что Костя всю ночь никому не давал спать, и требовал, чтобы все смотрели на него, дабы убедиться, что он никуда не отлучался под покровом ночи. Соседи пошли еще дальше - они называли Костю дебоширом, и заявляли, что он не давал им спать, громко крича из Иркиной спальни, что хоть режь его, он никуда не пойдет. На резонные возражения, что его никто никуда и не посылает, он разражался гомерическим смехом и сам посылал соседей довольно далеко. На робкие предположения Малахова, что голос Кости был записан на магнитофон, соседи горячо возражали, поскольку Костя общался с ними, так сказать, в живом эфире, и довольно остроумно реагировал на их сердитые реплики. Когда Малахов поинтересовался, откуда в недешевом многоквартирном доме такая слышимость, Костя молча повел его в комнату, где продемонстрировал вынутую из стены розетку.
  Малахов и сам уже прекрасно понимал, что ему придется искать других подозреваемых, поскольку именно Костя настоял на охране Леонида Молчанова в больнице. Да и вообще, как-то все слишком сложно. Он тяжело вздохнул и отправился допрашивать арестованную медсестру.
  
  Белобрысый парень со скошенным набок носом мигал глазами, пытаясь понять, что от него хочет некий дядя Паша. Часом раньше его вытащил из веселой компании человек по прозвищу Ангел, которого он предпочел бы забыть навсегда. Но Ангел заботливо напоминал время от времени, что парень может загреметь в тюрьму лет на десять за финансовые махинации, доказать которые пара пустяков. И то, что он до сих пор имеет возможность кукарекать в лесу, сидя на березе, под ржание трех разнузданного вида девиц и четырех парней, - именно от этого занятия его оторвал Ангел, - это благодаря исключительной доброте Ангела, которого прямо-таки распирает от чувства долга перед законом. И только надежда на то, что парень перевоспитается, и еще жалость к его матери удерживает Ангела от того, чтобы парня прямо в руки закона и передать.
  Правда, даже если у парня было бы желание перевоспитаться, ему было бы довольно трудно это сделать, поскольку Ангел давал ему для перевоспитания такие задания, которые уголовный кодекс квалифицировал в лучшем случае, как мошенничество в особо крупных размерах.
  На этот раз, продув в карты и, как уже было сказано, кукарекая на березе, парень считал себя настолько далеко от цепких рук Ангела, насколько позволяют размеры планеты. Но когда подчеркнуто аккуратный Ангел вышел на опушку, стряхивая с галстука прилипшую хвою, парень почему-то нисколько не удивился и покорно слез с березы.
  - Я извиняюсь, - раскланялся Ангел, - что прерываю вашу высокоинтеллектуальную беседу. Вынужден просить вашего друга проехать со мной. Дела, знаете ли.
  Он еще раз раскланялся и увел за собой притихшего парня. Оставшаяся компания перестала горланить. Им почему-то расхотелось веселиться и они молча побрели по домам.
  Дядя Паша долго критически разглядывал парня, попивая мелкими глотками что-то из высокого бокала. Парень занервничал, украдкой оглядывая, все ли в порядке у него с одеждой.
  - Что это, Анатолий? - вопросил, наконец, дядя Паша, скорбно подняв брови.
  - Самое то, что надо, - невозмутимо ответил Ангел. - Вы не смотрите, что он с виду придурковат.
  - Нет, ну, это... - запротестовал парень.
  - Зато он сделает все, как ему велено будет. Ни на шаг не отступит, - продолжал Анатолий, - хотя бы потому, что у него на это не хватит воображения.
  - Но ведь он... как бы это сказать, - замялся дядя Паша, описывая бокалом большой круг, - имбецил! - нашел он нужное слово.
  Слово парню понравилось, он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и поправил воротник.
  - Еще и лучше, - кивнул Анатолий. - Зато его будет незаметно в толпе.
  Дядя Паша тяжело вздохнул:
  - С кем приходится работать, Боже мой, Боже мой! - простонал он, качая головой. - Ладно, Анатолий, оставьте нас.
  Он жестом пригласил оробевшего парня присесть. Тот опустился на краешек стула и попробовал закинуть ногу за ногу, но нога сползла у него обратно. Он еще немного повозился и, чувствуя себя совсем неуютно в ледяном молчании дяди Паши, затих и уставился ему в лоб.
  - Ты меня еще не знаешь, - начал внушительно дядя Паша.
  - Уже знаю, - попробовал объяснить парень. - Вы - дядя...
  - Помолчи, когда с тобой старшие разговаривают! - прикрикнул дядя Паша, - В армии служил?
  - Нет, я больной, - объяснил парень.
  - Оно и видно, - согласился дядя Паша. - Значит, так. Слушай внимательно и запоминай. Вот тебе фотографии двух людей. Ну куда ты их суешь, отдай обратно! - воскликнул он, глядя, как парень пытается засунуть фото в карман. - Просто посмотри и запомни. Хорошенько запомни!
   Объяснив, что парень должен делать, дядя Паша поинтересовался, есть ли у него мобильный телефон.
  - А как же, - обиделся парень.
  - Вот и хорошо. Каждый вечер будешь мне звонить и докладывать, понял?
  - Понял, - с готовностью кивнул парень. - А что докладывать?
  - Дурень! - зарычал дядя Паша. - Все будешь докладывать, понял?
  - Теперь понял. А только у меня денег нету. А тут еще транспортные расходы...
  - Дурак-дураком, а про деньги соображаешь, - проворчал дядя Паша и вынул тощую пачку купюр:
  - Действуй!
  Парень, идя к выходу, прошел из кабинета через гостиную, где Ангел, он же, оказывается, Анатолий, сидя за столом, чиркал что-то в блокноте.
  - Давай пошустрее там. Не лови ворон, понял? - не отрываясь от блокнота, проинструктировал Ангел.
  - Да уж как-нибудь, - снисходительно ответил парень. - Я теперь... этот... децибел! В смысле - эмбицил.
  
  Медсестру, которая уже перестала падать в обморок, привели в кабинет к следователю Малахову. Она успела прийти в себя и ушла в глухую несознанку, - на вопросы не отвечала, гордо отворачивалась и с презрением смотрела на залысины следователя. Малахов уже успел выяснить, что наркотик в шприце был чрезвычайно редким для России и употреблялся в основном в Америке, и то не в больницах, а лишь в спецтюрьмах для особо важных преступников в обстановке строгой секретности от Конгресса США. То есть Конгресс США старательно делал вид, что про употребление этого вида наркотика для дознания - в интересах государства, естественно, - ничего не знал. Судя по отпечаткам пальцев, в России медсестра не успела запятнать себя разногласиями с законом, и, следовательно, личность ее установить было затруднительно. Ожидая, пока заморские коллеги "пробьют" ее отпечатки, Малахов решил сыграть в доброго следователя, который убежден, что бедную женщину подставили злые люди, из-за которых она будет практически невинно страдать, в то время как коварные преступники будут наслаждаться жизнью на свободе.
  - Я верю, что вы могли не понимать, что вы совершаете. Но если бы больной умер, то вам пришлось бы отвечать за убийство, - вещал Малахов. - Так кто же вас послал?
  - Агапов Константин Владимирович, - сообщила медсестра.
  Малахов откинулся на спинку стула и надолго задумался. Несмотря на залысины, он думал старательно, и чем больше он думал, тем больше убеждался, что гражданина Агапова кто-то крепко подставляет. Однако он покивал головой и сочувственно попросил медсестру подписать протокольчик. Медсестра автоматически расписалась, и Малахов тут же схватил разлинованные листки и стал разглядывать подпись.
  - Ай-яй, как же вы неразборчиво подписываетесь, - сокрушенно сказал он, и тут же вскочил, спасая протокол от рук ожившей и потерявшей презрительную безучастность медсестры.
  Пока вбежавший конвоир успокаивал женщину, надевая на нее наручники, Малахов сообщил ей, что теперь утаивать свое имя бесполезно, поскольку гражданин Агапов его все равно раскроет. Медсестра не была в этом уверена и пыталась схватить протокол зубами, после чего была отведена в камеру.
  - Так-так, - сказал Малахов и потянулся к телефону. - и не таких раскалывали, - кровожадно добавил он и набрал Костин номер.
  
  "Проводив" Костю до дверей отделения милиции, молодой человек в синей бейсболке остановился в некотором отдалении и удовлетворенно посмотрел на закрывшуюся за Костей дверь. Потом он сказал что-то в мобильный телефон и недовольно поморщился. Отыскал на другой стороне улицы скамейку, из которой было видно двери милиции, и стал ждать. Солнце палило вовсю, несмотря на то, что дело шло к вечеру. Он с тоской посматривал на киоск неподалеку, в котором продавалась минеральная вода, но скамейки не покидал, а лишь стирал пот с тонкого шрама, который тянулся к губе из-под темных очков. Пока солнце садилось, он все чаще посматривал на часы. Наконец, стрелка подползла к шести. "Финита. Конец рабочего дня!", - довольно вздохнув, констатировал человек и почти бегом побежал к киоску. Спустя несколько минут двери распахнулись и выпустили на волю немного обалдевшего Костю. Его вера в человеческую порядочность и вообще в незыблемость миропорядка была глубоко поколеблена.
  Ирка только ахала, слушая его горестное повествование о том, как Малахов устроил опознание, где медсестра-убийца должна была опознать Костю, который, по ее наглому заявлению, поручил ей убить Леонида. В кабинете Малахов усадил, кроме Кости, еще трех человек, после чего ввели медсестру. От негодования Костя будто окаменел и рассеяно смотрел на портрет неведомого, несомненно великого сыщика на стене, размышляя о несправедливости судьбы. Медсестра долго колебалась.
  - Странно, что вам требуется так много времени, чтобы указать на человека, который вам, как вы заявляете, знаком, - заметил Малахов.
  Наконец, один из сидящих рядом с Костей кашлянул и стал нервно потирать ладонью коленку. Как позже узнал Костя, это был один из сотрудников милиции, которого Малахов изловил в коридоре, умоляя задержаться буквально на минуточку, хотя парень отпросился в этот день уйти пораньше, чтобы готовиться к своей завтрашней свадьбе. Вместо одной минуточки прошло целых двадцать, и он начал нервничать. Зато медсестра очень обрадовалась. Никогда не видя в глаза Кости, она решила, что если кто-то и должен нервничать на опознании, так это только он, и тут же торжествующе указала на сотрудника пальцем.
  - Спасибо, спасибо, - торопливо закричал Малахов, и медсестру тут же увели.
  - Нет, а как же, - настаивал Костя. - вы же видели, что она меня не знает...
  - Видел, видел, - успокоил Малахов. - Спасибо, вы свободны.
  - А как... а почему она... а откуда она знает, как меня зовут, - не сдавался Костя.
  - Вы нам очень помогли, - твердо сказал Малахов. - Все свободны.
  
  Слушая Костин рассказ, Ирка сидела за столом на кухне и сосредоточенно рисовала что-то на тетрадном листке и время от времени вскидывала на него вопросительный взгляд.
  Выплесну свое возмущение заявлением бессовестной медсестры, а также действиями Малахова, Костя глубоко вздохнул и потянулся за свежеиспеченным пирогом с яблоками.
  - Я хочу знать, что происходит! - заявил он.
  - Наконец-то ты созрел! - обрадовалась Ирка и отложила листок в сторону. - Я знаю, что надо делать!
  Костя удивился:
  - Откуда ты можешь это знать?
  - Ну, Костя! - возмутилась Ирка. - Это же очевидно! Надо поехать к твоему Леониду и спросить его, что произошло в Арабских Эмиратах.
  Костя присел на стул и стал размышлять. Доев пирог, он уточнил:
  - О чем спросить?
  - О том, что он видел в Арабских Эмиратах, - терпеливо пояснила Ирка.
  Костя покивал головой и подумал еще немного:
  - И он нам ответит?
  - Должен ответить.
  - А почему ты решила, что он там вообще был? - осторожно поинтересовался Костя.
  - Потому, - Ирка сложила руки на груди, - что когда Удод с Бугром вернулись из Арабских Эмиратов, они очень изменились. А Люба сообщила, что вернулись они двадцать четвертого июня. Понимаешь?
  - Нет! - честно ответил Костя. - Я совершенно не понимаю, почему тот факт, что какой-то Удод с Бугром вернулись из Арабских Эмиратов двадцать четвертого июня, означает, что в этих же Эмиратах был и Леонид, и что они там встречалисьв Дубаи, и что... ну тебя, Ирка! Сейчас ты скажешь, что наш бедный убогий Леонид с ними в сговоре.
  - Так они же вернулись всего за две недели до покушения на твоего Леонида! - вскричала Ирка. - Ну Костенька, медвежонок ты мой, ну я чувствую, что он там был.
  Костя немного поразмыслил, рассматривать ли "медвежонка" как оскорбление, или как проявление интимной близости. Иркины честные глаза убедили его в последнем, и он обрадовался. Но ненадолго, потому что Ирка засобиралась ехать к Леониду, а ехать Косте очень не хотелось.
  - Мы даже в квартиру не сможем войти! Там сейчас охрана! - тщетно взывал он, пытаясь убедить Ирку, что раз Костю не посадили после ложных показаний медсестры, то опасность миновала, и Малахов, как следователь исключительно честный, оставит его, Костю, в покое, и вот-вот найдет настоящих преступников.
  Ирка отмела Костины аргументы одним нетерпеливым кивком:
  - Ты на свободе, - заявила она, - только временно.
  Костя вздрогнул и покорно побрел за Иркой, чья развевающаяся юбка виднелась уже на первом этаже. До самого Лениного дома он ворчал, доказывая ей, что только женщина, начитавшаяся бездарных детективов, могла связать между собой совершенно случайные факты, и что раненого человека неудобно тревожить, а самое главное, - что скажет папа - начальник налоговой инспекции.
  Папа-начальник действительно сказал много возбужденных слов по поводу их визита, и среди них ни одного приветливого. Общались они через домофон, поэтому папа был краток. Предложив им, как потенциальным мошенникам и убийцам, убираться на все четыре стороны, папа добавил пару таких выражений, от которых Ирка покраснела, а Костя закашлялся.
  Похлопав глазами, Ирка заявила, что в таком случае они снимают с себя всякую ответственность за Ленину безопасность, и пусть папа даже не просит, больше они ни под каким соусом к нему не придут. На этом месте папа призадумался, и предложил им подождать на скамейке во дворе.
  Через пару минут он спустился вместе с верзилой-охранником и мрачно встал перед ними. Ирка хихикнула. После громоподобного голоса папы она ожидала увидеть человека солидного и крупного. Крупным был охранник. Папа на его фоне как-то терялся и был до обидного незаметен.
   - Ну? - подозрительно спросил папа. - Вы кто такие?
  Ирка открыла было рот, но Костя ее опередил.
  - При нем можно говорить? - мотнул он головой в сторону охранника.
  Ирка опять удивилась. У Кости появились такие железные интонации, что она почувствовала себя маленькой девочкой, которой лучше не вмешиваться, когда взрослые дяденьки разговаривают.
  - Только при нем! - заявил папа.
  - Вам лучше знать, - согласился Костя. - Значит, так. После того, как мы навестили вашего сына в больнице, нас тоже стали преследовать какие-то странные люди. Мы сопоставили некоторые их слова и пришли к выводу, что они, вероятно, были одновременно с Леонидом в Арабских Эмиратах. Если это так, то разгадка сегодняшних событий, скорее всего, кроется именно там. Если же Леонид там не был, то весь наш разговор ни к чему.
  Ирка была потрясена. Вот что значит высокий интеллект. Взял и оттеснил ее в сторону, как будто догадка про Эмираты принадлежала вовсе не ей. Правда, так сжато все изложить Ирка бы ни за что не смогла.
  - Вы что, думаете, что мой сын может быть замешан в каких-то делах вместе с преступниками? - грозно спросил папа.
  Ирка разочарованно вздохнула.
  - Не факт, - очень спокойно ответил Костя. - Может оказаться, что Леонид даже не подозревает, что он во что-то оказался замешанным. Впрочем, все это только догадки. Бесполезные догадки, - уточнил он, - пока мы не поговорим с вашим сыном.
  - Но, - не вытерпела Ирка, - Леонид все же был в Арабских Эмиратах две недели назад?
  - Да был, был, - отмахнулся от нее папа и снова обратил начинающий прозревать взор на Костю.
  Ирка тяжело вздохнула, пробормотав про себя, что жизнь полна несправедливостей.
  Увидев Костю с Иркой, сидевший в кресле Леонид положил обратно на тарелку надкусанный бутерброд и картинно откинулся на спинку, слегка застонав.
  - Семгой обожрался? - хмуро спросил папа, и поставил тарелку поближе к себе. - А теперь ты нам кое-что расскажешь.
  Услышав Костины соображения, Леня долго хлопал глазами. Перехватив папин взгляд, не обещающий ничего хорошего, он приложил руку к груди:
  - Да ей-Богу, -пробормотал он. - я ничего не знаю!
  Папа стукнул кулаком по столу.
  - Подождите, - вмешалась, наконец Ирка. - То, что вы ничего не знаете, это понятно. Но, может быть, там произошел какой-то мелкий эпизод? Что-то, что вы, возможно, случайно увидели, и сами этого не поняли, а преступники сочли, что вы все поняли, и считают вас ...
  - А ты кто такая? - вдруг перебил ее папа. Ирка возмущенно захлопала ресницами и выразительно посмотрела на Костю.
  - Вообще-то, она наш главный аналитик, - вдруг сообщил Костя. - Это ее версия, и, знаете ли, очень ...
  - Понятно-понятно, - проворчал папа. - Книжки читали, знаем. Значит, вы все-таки оттуда!
  Гордый своей догадкой папа выразительно, насколько позволяли его густо сросшиеся брови, посмотрел на Ирку. Та погрузилась в многозначительное молчание, предоставив папе самому додумывать, из какого таинственного "оттуда" она вместе с Костей свалилась на его голову. Костя же скромно потупился и с сомнением покосился на Леню.
  Леня напряженно думал. Папа не сводил с него глаз и от волнения стал жевать бутерброд.
  - При мне никого не убивали, - начал вспоминать Леня и немного подумал: -Точно, не убивали, - уверенно сказал он.
  Папа шумно задышал:
  - Дебил, - сказал он.
  - Может, что-нибудь украли? - с надеждой спросил Костя. - Или была какая-нибудь драка...
  Леня покачал головой.
  - А может, к вам подошел какой-нибудь незнакомый человек? - вмешалась Ирка. - Чтобы, например, навести на ложный след, - пояснила она папе, который удивленно поднял брови.
  - Да, - обрадовался Леня. - Подходил. Вернее, подбегал. Чуть с ног не сбил.
  И Леня замолчал. Все с нетерпением ждали, но Леня, видимо, больше ничего не собирался говорить.
  - Ну, и?... поощрил его Костя.
  - И что? - удивился Леня.
  - Болван! - счел нужным прокомментировать папа.
  - Кто-нибудь видел, как он к вам подходил? - пояснила Ирка.
  - Да, - сообщил Леня и вновь погрузился в молчание.
  - Кто? - хором спросили Ирка, Костя и папа.
  - Два мужика каких-то.
  Все немного помолчали.
  - Ты будешь говорить? - взорвался папа и грохнул кулаком по столу. Тарелка подпрыгнула и полетела на пол, увлекая за собой пульт от телевизора. Осколок от тарелки плюхнулся на пульт, телевизор ожил и зарычал голосом Гарика Сукачева. В дверь просунулся встревоженный охранник.
  - Тут не ты, - безнадежно махнул на него рукой папа. - тут санитары нужны.
  - Они бежали, - вдруг проснулся Леня. - За ним.
  - Да ну? - распахнул глаза Костя. - А он?
  - Он сунул мне в руку какую-то бумажку, и убежал.
  - Какую бумажку?
  - Картонку такую. Маленькую.
  - На ней что-нибудь было написано?
  - Да.
  Папа опять занес кулак, и Леня торопливо добавил.
  - Неважное. Цифры какие-то. Похоже на талон к врачу. Потому что там было написано "прием 20 мая". И подпись чья-то. Непонятная.
  Леня еще немного помолчал, и добавил, демонстрируя, что кое на какую умственную деятельность он все же способен:
  - Я еще подумал, что это какой-нибудь шифр. От камеры хранения, например. Непохоже, - с сожалением заключил он и посмотрел на папу и добавил: - Потому что там не бывает приемов.
  Стало ясно, что Леня выложил все. Костя с папой с надеждой уставились на Ирку, которая тут же заявила:
  - Все ясно! А они думают, что он передал ему что-то важное, и он...
  Папа кашлянул, и Костя счел нужным пояснить:
  - Аналитики, знаете ли... когда они очень задумываются... Ирина Викторовна! Соблаговолите сообщить нам, кто такие они, и кто такой он!
  - Двое преследователей, - увлеченно сказала Ирка, - гнались за этим неизвестным нам мужчиной, у которого, как они думали, было что-то важное. И он решил сбить их со следа. Сунул первому попавшемуся прохожему...
  Леня дернулся. Он не привык быть первым попавшимся.
  - Сунул ему, -продолжала Ирка, - какую-то бумажку, которая случайно оказалась в его кармане, а они, то есть бандиты, подумали, что он передал им то, за чем они гнались. И вот с тех пор они стали охотиться и и за вашим сыном.
  Поскольку папа продолжал молчать, она поспешила добавить.
  - То есть ваш сын ни в чем не виноват. Он оказался замешан случайно.
  - Попробовал бы он оказаться замешанным неслучайно, - грозно сказал папа, и Леня с сожалением посмотрел на валяющиеся на полу осколки тарелки.
  - Теперь нам только остается выяснить, кто был тот человек, который дал Леониду бумажку, за чем они гнались на самом деле, и кто были эти люди, - безрадостно сказал Костя, - и все станет ясно.
  - В самом деле, - обрадовались папа и сын Молчановы. - Сразу все станет ясно. - И мой сын будет в безопасности, - добавил папа, явно довольный, что все так просто.
  - М-да, - произнесла Ирка и задумалась. Молчанов папа и Молчанов сын не сводили с нее взгляда и оживленное выражение стало потихоньку сползать с их физиономий.
  - Что? - нервно спросил папа. - Что-то не так?
  - Просто, - пояснил Костя, - она думает о том, что мир слишком велик, а искомый объект, наоборот, слишком мал.
  Молчанов-папа немного подумал, и его чело прояснилось.
  - Я вам заплачу! - радостно изрек он и откинулся на спинку кресла, полагая, что теперь все вопросы уже точно решены.
  - Это, конечно, хорошо, но нисколько не облегчает нам задачу, - все так же задумчиво сказала она, и папа опять немного встревожился, изредка поглядывая, как Леня поедает неизвестно откуда взявшийся бутерброд.
  - Мы к вам скоро опять придем, - пообещала Ирка. - Покажем кое-какие фотографии.
  
  
  Обратно некоторое время шли молча. Костя пристыженно ждал, когда Ирка произнесет знаменитую фразу, которую со временем начинают обожать все женщины: "Вот видишь, я же тебе говорила!". Но поскольку Ирка еще не достигла стадии обычной женской стервозности, она не догадалась, что сейчас как раз очень удобный случай ее произнести и в полной мере насладиться своим торжеством. Не дождавшись, Костя очень обрадовался и пожелал узнать, про какие фотографии Ирка говорила Молчановым.
  Ирка немного посопела и стыдливо призналась, что, пока Костя валялся в отключке на поляне, она взяла один из бандитских мобильников и методично их всех сфотографировала. Костя зарычал.
  - Ты чего? - испугалась Ирка, слушая, что, примерно, Костя думает о ее интеллекте и о женском уме вообще. Получалось, что ничего хорошего он об этом не думал.
  - Тебе теперь только осталось написать признательные показания и сесть в тюрьму, - заключил Костя, уже более членораздельно. - Как ты объяснишь наличие у тебя, во-первых, их мобильников, а, во-вторых, фотографий их трупов? Ведь фотографировала ты их уже после... гм... блестяще проведенной тобой операции?
  - Ага! - обрадовалась Ирка. - Значит, ты признаешь, что ту операцию я провела блестяще?
  - Вас, женщин, - грустно поведал Костя, - хватает только на один порыв. Как правило, все ваши блестящие порывы бывают несколько... скажем, чреваты последствиями. Ну почему, - вскричал он, - вы никогда не продумываете дело до конца? Что, если у тебя эти фотографии найдут? Где они у тебя, кстати? В телефоне?
  - Ну да, - ответила Ирка, собираясь с мыслями, чтобы подостойнее отбрить новоявленного женофоба. - И еще в компьютере.
  - Здорово! - всплеснул руками Костя и резко развернулся.
  - Эй! Ты куда? - жалобно окликнула его Ирка.
  - Сушить тебе сухари, - не оборачиваясь, ответил Костя и потянул ее к газетному киоску.
  - Зачем? Куда? - воспротивилась Ирка.
  - Тихо! - прошипел Костя. - Делай вид, что рассматриваешь журналы.
  Ирка вздохнула и про себя посетовала, что Костя стал чересчур много командовать в последнее время, но послушно затихла и уставилась на киоск. За его зеркальной витриной лежал совершенно стандартный набор презираемых ею пустейших иллюстрированных журналов, повествующих о том, как новые румяна вкупе с отшелушивающим кремом кардинально изменит вашу жизнь и позволят понравиться такому же пустейшему красавчику, пытающемуся мужественно смотреть в неведомую даль. Как раз такой блондинистый дебил был изображен на обложке "Космополитена". Он слащаво уставился на нарумяненную девицу, которая, видимо, испытывая к нему непреодолимое отвращение, смотрела в сторону и крепко сжимала в руке румяна. Ирка вздохнула и задумалась о том, кем нужно быть, чтобы все это покупать.
  - Эй, ты слышишь или нет? - сердито сказал Костя и Ирка почувствовала, как он весьма ощутимо толкнул ее в бок. - И что вы все теряете разум, стоит вам только увидеть журнал с мужиком?
  - Чушь! - возмутилась Ирка. - Да я ...
  - Тихо! Ты видишь того парня сзади? Да не оборачивайся! В стекло смотри!
  Ирка выругала себя за неосмотрительность. Действительно, слежку всегда обнаруживают в зеркальных витринах магазинов. Она прекрасно об этом знала из детективных романов! В стеклянной витрине киоска она действительно увидела долговязого парня в надвинутой на самые глаза бейсболке.
  - Я его уже видел, - шептал Костя. - Возле Лениной больницы. Хоть бы бейсболку догадался сменить!
  - Может, это просто похожая бейсболка? - усомнилась Ирка.
  Костя неопределенно хмыкнул.
  - Пойдем-ка, посидим в кафе, - неожиданно предложил он. Ирка поразилась.
  - Ну, ты и хладнокровный тип! За нами увязался хвост в бейсболке, а ты...
  - В том-то все и дело! Если он будет болтаться рядом с нами и в кафе, то он точно за нами следит.
  - Ах вот как, - холодно сказал Ирка. - Ну конечно, ради интересов дела я пойду с тобой в кафе!
  - Мученица моя! - ласково сказал Костя. - Ты просто святая!
  
  
  Возвращались слегка навеселе. Парень в бейсболке исчез и к кафе даже не подходил, как Ирка не вертелась и ни искала его взглядом. Сначала она огорчилась, но потом Костя так забавно рассказывал про ляпы начинающих графоманов, что она хохотала до икоты.
  - Как хорошо, что ты не на машине, - заявила она, изо всех толкая зеркало, полагая, что это дверь. - Потому что ты совершенно пьян!
  - Просто не знаю, как до дому доберусь, - посетовал Костя, твердо беря ее за локоть и выводя из кафе через дверь.
  На пороге Ирка обернулась и стала игриво махать рукой парню в черной футболке, который на свою беду вышел из туалета, расположенного у выхода.
  - У вас чу-чудненькая кафешка! - снисходительно внушала она районному "смотровому", который пришел сюда на стрелку. - Мы к вам обязательно еще придем. М-м-можете не провожать! - величественно махнула она рукой.
  Бандит, взбешенный от того, что его приняли за вышибалу, послушно повернулся и ушел в зал.
  - Выпей крепкого чаю и ложись спать, - полусердито сказал Костя, когда Ирка, наконец, схватилась за дверь родного подъезда.
  - Сам пей свой чай! - заявила Ирка - я в полном порядке.
  Дома она почувствовала, что ее воинственный пыл слегка спал. Приняв ванну, в которой она чуть не заснула, Ирка, борясь со сном, упрямо пошла в кабинет, чтобы еще раз взглянуть на схемы, которые она чертила утром, выстраивая круг лиц, связанных, по ее мнению, с преступлением. Кроме того, ей хотелось поскорее удалить из компьютера фотографии убитых бандитов, пока их никто не нашел. К тому же, их присутствие в компьютере создавало неприятное ощущение их присутствия в квартире, а у Ирки сложилось ощущение, что она ужа достаточно наобщалось с ними и в живом, и в мертвом виде.
  На пороге кабинета она удивленно остановилась. Ящики ее стола были выдвинуты, со стеллажа были сняты книги и беспорядочно свалены на полу.
  - Грабитель, который хотел найти хорошую книгу почитать? - тихо пробормотала она про себя и подошла к окну. Там за шторой, которую неизвестный гость не догадался отодвинуть, по-прежнему лежали телефоны. Ирка уселась за стол и попыталась вытянуть ноги. Правая нога во что-то уперлась. Ирка попинала ногой что-то неподатливое и вздохнула. Давно пора убраться в квартире. Как диванная подушка попала под стол? Наверное, она кинула когда-то ею в Боба. Кажется, не попала. Жаль.
  Ирка резко наклонилась. Под столом была вовсе не диванная подушка. Ее розовая тапочка с пушистым помпоном упиралась в чью-то бледную ногу в задранной штанине. Нога была обута в грязную белую кроссовку.
  Через секунду она обнаружила, что неистово колотит в Димкину дверь, несмотря на то, что дверь уже успела открыться, и ее кулачки молотили по дряблой груди Димкиного родителя, который смотрел на нее с немым изумлением.
  - Димы нет дома! - торопливо сообщил он, глядя на растрепанную Ирку. - И он уже лег спать. А если вы не успокоитесь, - добавил он сердито, когда Ирка подняла на него дикие глаза, - я вызову милицию.
  - Да-да, - пробормотала Ирка. - вызовите, пожалуйста, как можно скорее милицию. И "Скорую помощь". И ОМОН.
  - Она еще издевается, - вознегодовал родитель, оттесняемый Димкой.
  Потом Ирка села на лестницу и категорически отказывалась вернуться в квартиру, несмотря на уговоры милиции. Предложения взглянуть на труп и опознать его нисколько ее не соблазняли.
  - Давайте, я взгляну, - предложил Димка и вошел в квартиру. Ирка благодарно посмотрела ему вслед.
  На лестницу вышел немолодой сотрудник в штатском и присел рядом с ней.
  - Девушка...
  - И не уговаривайте!
  - Это ваш гражданский долг!
  - Я боюсь!
  - А убить его не побоялись?
  - Вы дурак, - с сожалением констатировала Ирка и спохватилась. - Извините, - неискренне сказала она.
  Сотрудник вздохнул и попробовал зайти с другой стороны.
  - Мы не сможем увезти его из вашей квартиры, пока вы его не опознаете.
  - Это еще почему? - возмутилась Ирка. - Какой-то идиот явился в мою квартиру, чтобы быть убитым, а я еще на него смотреть должна? Послушайте! - осенило ее. - Получается, что в моей квартире за время моего отсутствия побывали двое?
  - Ну да, - подтвердил следователь. - Убитый и убийца.
  - Проходной двор какой-то! - простонала Ирка. - И куда милиция смотрит?
  - Да, - согласился сотрудник. - и мы не сможем вам гарантировать, что в вашу квартиру не явится еще кто-то, если вы нам не поможете.
  Тем временем из квартиры вышел Димка в сопровождении милиционера в форме. Труп он узнал, потому что всего лишь этим вечером видел, как тот вошел в подъезд.
  - Вот видите? - обрадовался сотрудник. - Может быть, и вы его раньше видели.
  Он подхватил Ирку под локоток и помог ей подняться.
  Трепеща, Ирка вошла в свою квартиру и потребовала, чтобы Димка держал ее под вторую руку. После чего она согласилась открыть один глаз.
  - Нет, - сказала она. - Я его не видела. И нос ему не я ломала. И нож в его грудь воткнула тоже не я.
  После чего Ирка сначала захохотала, потом зарыдала и попросилась к маме, потому что ночевать здесь она уже никогда, никогда не сможет.
  После чего санитары торопливо вынесли тело, милиционеры также торопливо попрощались, и Ирка осталась наедине с Димкой, его отцом и бабой Зиной.
  - Допрыгалась! - злорадно сказала баба Зина. - Конешно! То один к ней мужик идет, то другой, - кивнула она на Димку, - то третий...
  Димкин отец подумал, что третьим мужиком баба Зина считает его и рассвирепел.
  - Ах ты, карга старая! - оскорблено завопил он. - Сплетница! Сама-то уж иззавидовалась поди, ведьма ядовитая!
  Ошеломленная баба Зина отступила к двери.
  - Чего орешь-то? Ишь, разорался! - крикнула он и выскочила из Иркиной квартиры.
  Вид Ирки, которая молча стояла, опустив глаза, растрогал жестокое сердце Димкиного отца и наполнил жалостью доброе сердце самого Димки. Они бы очень удивились, если бы узнали, что Ирка сейчас думает не о бедном убитом парне со скошенным набок носом (видимо, досталось ему при жизни, бедняге), а о том, не увидели ли милиционеры фотографии убитых бандитов в мобильниках, и не заглядывали ли они в Иркин компьютер.
  Она торопливо уверила Димку, что она уже больше не боится и прекрасно проведет ночь одна, выслушала ободрения Димкиного родителя, который резко переменил к ней отношение после криминального происшествия - давно замечено, что человек, замешанный в громкой истории, сразу приобретает значительность, - и помчалась в кабинет. Торопливо включила компьютер, скопировала фотографии с компьютера на флэшку и, заставив себя забыть про несчастного убитого парня, стала думать, куда ее спрятать. Однако, спохватилась она, прежде, чем спрятать, надо фотографии напечатать. Фотопринтера у нее нет, но зато он есть у Танькиного Свинпина. Она набрала номер, но ее взгляд упал на часы, и она тихонько положила трубку.
  Стараясь не смотреть под стол, она пошла на кухню и нашла остатки коньяка, который ей когда-то притащил Боб. Собственно, почти весь коньяк сам Боб и прикончил, прикладываясь к нему каждый раз после их с Иркой довольно скучного секса. Причем каждый раз он поднимал бутылку к глазам и сокрушался, что он быстро убывает.
  - Жлоб, - убежденно сказала Ирка, вылив остатки коньяка в стакан. Набралось меньше половины. Выпив коньяк залпом, Ирка некоторое время постояла с открытым ртом, потом добралась, шатаясь, до кровати и заснула тяжелым тревожным сном.
  
  Большой белый пес тонко выл, поставив передние лапы на подоконник и зажмурившись. Павел Андреич суеверно перекрестился и бросил в него тапок. Пес обиженно тявкнул и полез под кресло.
  - И чего он воет, чего он воет! - возмущался Павел Андреич, наливая себе виски из пузатой бутылки. - Чует что-то!
  Сидевший напротив него спортивного вида человек с бритым затылком изо всех сил делал вид, что все идет, как надо.
  - Нет, ты скажи, почему Сам называет тебя Бугор? - кипятился Павел Андреич. - Молчанов выписался и сидит дома под охраной. Связи его и Агапова до сих пор не установлены. Откуда взялась девчонка - никто не знает. Трех человек замочили неизвестно кто, - до сих пор, подчеркиваю, неизвестно.
  - Вот именно, что неизвестно, - возражал Бугор, в миру Багратион, названный так матушкой в честь своего грузинского любовника. Имя свое он ненавидел и старался вспоминать его нечасто. - Там профессионалы крутые работают, скорее всего - из органов. Конечно, там мощная организация, у них наверняка вся аппаратура слежения...
  - Нет, и чего он воет? - вскричал Павел Андреич, хватая кочергу, висевшую у камина.
  В дверь тихо постучали, и в кабинет неслышной походкой вошел Анатолий.
  - Ты можешь заставить ее замолчать? - спросил его Павел Андреич, шаря под креслом кочергой.
  - У меня плохая новость, - мягко ответил Анатолий.
  - О, Господи, - шумно выдохнул Павел Андреич , падая обратно в кресло и снова хватая бутылку. - Только не говори, что эта тварь, -покосился он на кресло, - предвещала новый... новое...
  - Именно предвещала, - согласился Анатолий.
  Багратион-Бугор съежился на стуле и тяжело вздохнул.
  - Кто? - безнадежно спросил Павел Андреич.
  - Наш имбецил. Панкратов, - коротко ответил Анатолий. - зарезан на квартире у девчонки.
  - Вот! - выпрямился Бугор. - Что и требовалось доказать. Ее охраняют. Не удивлюсь, если это люди Полковника.
  - Я же говорил, что он имбецил, - вскричал Павел Андреич. - Зачем он поперся в квартиру? Ему было сказано - следить!
  Анатолий пожал плечами.
  - Возможно, он попал в квартиру не по своей воле. Вероятно, за ним тоже кто-то следил.
  - Вот-вот, - поспешил вставить Бугор.
  - Заткнись, - махнул рукой Павел Андреич и загрустил.
  - Вот что мы нашли, - сказал Анатолий и протянул шефу тетрадный листок.
  Они вместе склонились над ним. На пожелтевшем листочке в клеточку был схематично нарисован то ли замок, то ли чья-то старинная усадьба.
  - Где нашли? - спросил Павел Андреич.
  - У Панкратова в кармане. Майор помог.
  - А, майор? - удовлетворенно сказал Павел Андреевич. - Не забудь ему прибавить пару сотен долларов. Пусть не забывает.
  Анатолий кивнул головой, про себя решив, что майор обойдется.
  Они вновь уставились на рисунок.
  - Как будто ребенок рисовал, - заметил Анатолий.
  -Это схема, - возразил Бугор. - Может, это где-нибудь в Подмосковье? Видите, там позади дома как будто куча елок. Лес, наверное.
  - Наверное, где-нибудь за городом, - согласился Анатолий. - Где у нас усадьба с двумя башнями и такой фиговиной на крыше?
  - Это просто купол, - возразил Павел Андреевич и ткнул пальцем в правую башню. - Видите буквы? З.З. О чем это нам говорит?
  - Загородная Зона? - предположил Бугор. - Зарыто Здесь? За забором?
  - Что за белиберда, - поморщился Анатолий. - Я такую усадьбу с двумя башнями и куполом точно где-то видел.
  - Да не одну ты такую видел, - раздраженно сказал Павел Андреевич. -Таких тут как минимум четыре, а то и больше. Это тут такая местная мода была в начале девятнадцатого столетия - чтобы две башни, а над лестницей в вестибюле - стеклянный купол. Тут над буквами надо думать. З.З - вот ключ. Ай да девка, непроста! Это ведь у нее в квартире Панкратов нашел?
  - Скорее всего, - пожал плечами Анатолий. - где же еще Панкратов мог такое взять? Значит, так: З.З, еловый лес позади усадьбы, и флюгер в виде петуха. Вот три ключа. Все это должно сойтись в одном старом доме.
  - Ну, - поморщился Павел Андреич, - лес могли вырубить, а флюгер - сломаться. Думайте про З.З. Какие у нас тут были помещики с такими инициалами?
  - Кто теперь их знает? -безнадежно пожал плечами Бугор.
  - Книжки надо умные читать, - наставительно заметил Павел Андреич и, кряхтя, шаркающей походкой подошел к стеллажу. Пес высунул морду из-под кресла и затих.
  - А может это две тройки вовсе? - предположил Бугор.
  - Зиновий Зимин! - Павел Андреич бросил на стол тонкую брошюру в коричневой обложке, на которой красовался целый замок. - Вот вам и лес, и купол, и флюгер. Недалеко от Истры. Видите? Вот как усадьба выглядела в девятнадцатом веке.
  - "Дворянские поместья Подмосковья XIX-XX века", - прочитал Анатолий на обложке, отмахиваясь от Бугра, который упорно тыкал пальцем в рисунок.
  - Что там у тебя? - поинтересовался шеф.
  - Крест! Видите, тут крестиком помечено?
  Действительно, в одном из нарисованном окошек в полуподвальном этаже был маленький кривой крестик над самым подоконником.
  - Неужели нашли? - ахнул Павел Андреич.
  Анатолий с сомнением пожал плечами:
  - В выходные пошлем ребят.
  - Замечательно. Я сам поеду.
  - Я бы не стал. Вдруг там ловушка? Полковник мог и специально этот листок подкинуть.
  Шеф прищурился:
  - А ты пистолетик возьми!
  Собака совсем выползла из-под кресла, шумно вздохнула и положила большую голову Павлу Андреичу на колени. Она больше не выла, а смотрела в глаза своему хозяину внимательно и серьезно.
  
  Следователь Малахов был раздосадован. Медсестра не кололась, ее пальчики в картотеке отсутствовали, источники психотропного средства, которое она собиралась вколоть Леониду Молчанову на территории России не обнаруживались. На допросах она упрямо повторяла, что ничего не знает, задание Агапова Константина выполняла вслепую, хотела заработать, о возможном летальном исходе понятия не имела, возмущена и негодование Малахова вполне разделяет, пора ее выпускать из темницы. А на ее место давно надо посадить гражданина Агапова, который всю эту кашу и заварил.
  Малахов оформлял разрешение обратиться в Интерпол, убежденный, что из темницы ее выпускать вовсе не пора, а пора, наоборот, заняться ею поплотнее.
  Поэтому, когда он получил конверт с фотографиями, он несколько минут остолбенело на них смотрел, а потом откинулся на спинку неудобного кресла и с чувством сказал: "Не может быть!"
  - Чего не может быть, Паша? - рассеяно спросил его майор Курлыкин. Обуреваемый пожизненным стремлением доказать, что его смешная фамилия может стать уважаемой, и даже, возможно, легендарной, - со временем, конечно, - он сосредоточенно перелистывал протоколы допросов двух разных дел, которые казались ему связанными друг с другом. Дела были подшиты в серые картонные папки, протоколы написаны неразборчивым почерком свидетелей и допрашиваемых, и глаза у Курлыкина слипались.
  - Ты посмотри, - услышал он сдавленный голос Малахова. - Ты только посмотри, Курлыкин.
  Майор нехотя оторвался от серых папочек и из его легких вырвался сдавленный вдох. На столе у Малахова лежал ворох цветных фотографий, на которых крупным планом были запечатлены окровавленные мертвые лица с дырками от пуль, а на них Малахов положил лист бумаги с наклеенными на него разноцветными буквами, вырезанными из глянцевых журналов. Это само по себе было необычно и напоминало романы Агаты Кристи или Конан Дойля. Но текст письма просто валил с ног. Веселые буквы всех цветов радуги и разной величины, наклеенные вкривь и вкось, гласили: "ОНИ ПОКУшАЛИСЬ НА лЕОНиДА МОлчАНОВА. ТОЛьКО ОН Об эТОМ НЕ ЗНАЕТ. КТО ИХ ПОСЛАЛ?"
  Внизу страницы для убедительности была приклеена фотография почему-то статуи Свободы. Видимо, ее было легче найти в прессе, чем изображение Фемиды.
  Некоторое время они неподвижно смотрели на все это буйство цветов, лишь изредка издавая различные междометия. Потом Курлыкин неуверенно сказал, что это, наверное, розыгрыш, потому что у их шаловливого прапорщика Матвеева вчера был день рожденья.
  Послали за прапорщиком Матвеевым. Тот долго заворожено смотрел на фото и изрек, что это, наверное, какой-то шифр, и что его так просто не разыграть, и юмор у Малахова мрачный и пошлый не по годам. После чего он был отослан обратно.
  Постепенно в тесный малаховский кабинет подтянулись все сотрудники, которые не были на выезде и стали давать массу бесполезных советов. Людей на фотографиях узнали сразу. Всех интересовало, кто прислал письмо, не поленившись как следует законспирироваться.
   Молодой стажер Сережа Дымков настойчиво рекомендовал взять на анализ слюну с конверта.
  - Какая тебе слюна, сейчас конверты без нее заклеивают, - раздраженно ответил Курлыкин.
  Малахов очень и очень призадумался. Дело в том, что люди, найденные убитыми в лесу, чьи фотографии теперь украшали его стол, были к этому времени опознаны. Значит, кто-то сфотографировал их уже после того, как они были застрелены, но до того, как они были сожжены. Вывод напрашивался сам собой - фотографировал убийца! С какой целью? И зачем он прислал эти фотографии в милицию? В кошки-мышки с ним, с Малаховым, решил поиграть?! Малахов слышал о таких преступниках-интеллектуалах, которые сами предупреждали следователя о предстоящем преступлении и загадывали ему всякие ребусы, как бы соревнуясь с милицией в интеллекте. Но чтобы присылать материалы после преступления, да еще и пытаться что-то объяснить... Малахов недоумевал и злился.
  Но в то же время он очень порадовался, что фальшивая медсестра прочно заперта в камере.
  Потому что один из убитых - выпускник физико-математического факультета Светлов Николай Васильевич, - два года находился в международном розыске за пособничество террористам, шпионаж и сотрудничество сразу с двумя специальными службами - американской и израильской. А оттуда вполне мог попасть в Россию тот наркотик, который был в шприце у фальшивой медсестры.
  Только каким боком тут вписывался Леонид Молчанов и, тем более, бывший подозреваемый Константин Агапов, было совершенно непонятно. Международный террорист Светлов мертв. И ничего теперь ему, Малахову, не расскажет.
  Он тяжело вздохнул и стал сгребать со стола бумаги. Отрабатывать связи международного террориста с "медсестрой" и, возможно, с Леонидом Малаховым будет теперь явно не их контора.
  Однако, несмотря на нудные залысины, следователь Малахов был любопытен и самолюбив. Поэтому он сделал ксерокопии фотографий и положил их в свой портфель. Немного подумав, он вытащил протокол допроса "медсестры" и тоже скопировал его. Медсестра после ареста очень нервничала, потому что явно не ожидала, что попадет в руки правоохранительных органов. Видимо, она не сомневалась в том, что операция пройдет успешно. Поэтому под протоколом она, совершенно не думая, поставила свою настоящую подпись. Правда, очень неразборчивую. Поэтому личность ее до сих пор не опознана, документов при ней не было, а ее фото не было ни в одной картотеке. После того, как она поняла, что гражданина Агапова она не опознала, она замолчала и перестала отвечать на вопросы и только регулярно повторяла, что ее пора выпустить на волю..
  Полностью расшифровать ее подпись ему так и не удалось, но было ясно, что фамилия ее отнюдь не Иванова или Сидорова. Во всяком случае, мало русских фамилий начинаются с букв "Дж..." и заканчиваются на "...он"..
  Пока у него не успели официально отнять дело, он решил еще раз вызвать ее на допрос, сам пока не зная, какие он будет задавать ей вопросы.
  "Медсестра" безучастно смотрела в окно, делая вид, что Малахова не слышит. Малахов сожалел об этом еще и потому, что теперь ему казалось, будто в ее голосе неуловимые иностранные интонации. Звуки у нее были вполне русские, и выговаривала она их очень старательно. А вот интонация с характерным повышением в конце фраз была больше похожа на какую-то западноевропейскую. Так бывает, когда русский человек долго живет за рубежом и против воли перенимает мелодию иностранной речи. Ему хотелось еще раз разговорить ее и внимательно послушать. Однако медсестра упорно молчала. Малахов злился.
  - Долго вам придется сидеть, - посочувствовал он. - Может быть, вы хотите связаться со своим посольством? - отважился он.
  Женщина оторвала взгляд от окна и взглянула на него немного тревожно. Тогда Малахов полез в ящик стола и положил перед ней фотографию убитого Светлова. "Медсестра" впилась в нее глазами и на ее лице отразился ужас.
  - Любовник? - с притворной вежливостью осведомился Малахов. - Или он должен был вытащить вас из тюрьмы? Только у него все равно бы ничего не получилось, - добавил он, но женщина его уже не слышала, потому что она была в глубоком обмороке.
  
  Убедить Молчанова-папу, что ей было совершенно необходимо поговорить с Леней с глазу на глаз, было необычайно трудно. Папа кудахтал, как целый курятник, и твердил, что во имя безопасности сына он ни выпустит его из виду ни на одну минуту. То, что Леня при этом будет находится в своей комнате на виду у вооруженного охранника, который будет сидеть в углу, для него не было аргументом. Ирка совсем отчаялась. Показывать фотографии кому-либо кроме несмышленого Лени она совсем не хотела. Не потому, что она боялась, что людей, изображенных на фотографии Молчанов-старший узнает, а потому, что ей хотелось избежать вопросов, откуда у нее не просто фотографии, а фотографии убитых людей. Она была уверена, что ее сразу спросят, уж не сама ли она их порешила. Ирка боялась, что она вполне могла чистосердечно признаться, что да, мол, вяжите меня, люди добрые. Потому что нервы у нее были на пределе. А тут еще Молчанов-папа мнется, как девица перед тем, как потерять свою никому не нужную девственность.
  Стиснув зубы, Ирка пробормотала: "как хотите", и повернулась, чтобы уйти. Не успела она сделать шаг, как папа заволновался.
  - Это что, так важно, что ли? - недовольно сказал он.
  Ирка махнула рукой.
  - Не знаю. Смотрите сами. Ваш сын, вам и волноваться, - зло сказала она и вышла из квартиры. Охранник догнал ее уже на первом этаже.
  - Вас просят подняться, - сказал он.
  Ирка обозлилась:
  - Нанялась я вам, что ли - то спускаться, то подниматься! Надо будет - сам придет.
  Однако охранник встал грудью и был полон решимости Ирку из подъезда не выпускать. Было ясно, что он получил приказ и боялся быть уволенным, если его не выполнит, а этого он не хотел, потому что папа платил щедро. Он так перепугался, что Ирка уйдет, что ей даже стало его жалко. Она молча развернулась и пошла обратно наверх.
  - Это что за игры такие? - накинулась она на Молчанова-старшего. - Вы зачем за мной своего цербера послали?
  - Я его не посылал, - удивленно сказал Молчанов-старший. - Я охранника за вами послал.
  - О, господи, - простонала Ирка. - Охранник - это и есть цербер.
  - Он не Цербер, - упорствовал папа. - Он Протасов.
  Ирка против воли расхохоталась. Папа, наоборот, нахмурился.
  - Чего звали-то? - спросила развеселившаяся Ирка.
  - Давай, спрашивай, чего хотела, - решительно сказал папа.
  - А сразу нельзя было сказать?
  - Значит, нельзя.
  Ирка снова разозлилась.
  - Вот что, уважаемый Виктор Алексеевич! Прошу на будущее учесть. Я тут трачу свое время ради безопасности вашего сына, и если я что-то предлагаю, то предлагаю только один раз. Если вам не нужна помощь, скажите мне об этом сразу.
  Если Ирка надеялась, что после этой тирады Молчанов-папа засуетится и станет извиняться, она ошибалась. Папа надулся и молча пошлепал за сыном в комнату, которую Леня гордо называл своим кабинетом - видимо, там он творил своих "незакадычных друзей". На пороге Ирка остановилась и выразительно посмотрела на него. Папа отстал, но в комнату решительно вошел охранник и встал у дверей.
  - Слава Богу, - сказала Ирка и подвела Леню к столу. Леня, как автомат, послушно пошел за ней.
  Ирка разложила на столе фотографии:
  - Кто-то из них тебе знаком?
  Леня долго рассматривал фотографии и ткнул пальцем в "студента":
  - А почему у него во лбу дырка?
  - Да так, - стиснув зубы, ответила Ирка. - Пуля случайно попала.
  - Человека, который дал мне бумажку, тут нет, - сказал Леня. - А бежал за ним вот этот.
  Он показал на того человека, которого "студент" называл Удодом. Он сидел на заднем сиденье машины слева от Ирки, когда схлопотал от нее пулю.
  - Только тогда он был целый, - задумчиво добавил Леня. - Кто его так?
  - Свои же бандиты, - не моргнув глазом, соврала Ирка. - Больше тебе тут никто незнаком?
  Леня покачал головой.
  - Никто. Но, если бандиты убиты, значит мне больше никто не угрожает?
  - К сожалению, - сказала Ирка, - на место этих бандитов пришли новые. Так что я на твоем месте побереглась.
  Торжествуя, она вышла из квартиры и пошла звонить Косте.
  - Есть новости, - закричала она, едва он снял трубку.
  - Очень хорошо, - сдержанно ответил Костя. - После работы встретимся, и ты мне все расскажешь, хорошо?
  - Как это после работы? - растерялась Ирка.
  - Все, не скучай, - ответил Костя.
  И положил трубку. Возмущенная Ирка, чтобы успокоиться и придумать, как отомстить Косте за его совершенно неджентльменское поведение, зашла в Макдональдс и набрала кучу вредной еды. Пробираясь с подносом на улицу,, к столикам, которые стояли под зонтиками, она резко остановилась, чтобы не врезаться в пробегавшего мимо малыша, размахивающего игрушкой от хэппи милза. Сзади послышался сдавленный возглас, и она обернулась, чтобы извиниться перед парнем в черной футболке, который уткнулся лицом ей в спину. Счастье еще, подумала Ирка, что он был без подноса. Парень что-то хмуро пробормотал в ответ на ее извинения и поспешил отойти куда-то вбок. Это повергло Ирку в полное уныние. Она села лицом к Тверскому бульвару, печально размышляя, отчего вдруг она потеряла все свое обаяние и решительно все перестали обращать на нее внимание. Даже парень, вместо того, чтобы счесть за счастье, что Ирка с ним заговорила и броситься флиртовать с ней напропалую, предпочел удрать. С каким-то мазохизмом Ирка заела деревенскую картошку чизбургером и направилась обратно в здание Макдональдса, чтобы найти туалет.
  Она внимательно посмотрела на себя в зеркало. Нет, до чего же она все таки хорошо! Дурак этот парень, который от нее шарахнулся. Наверное, справедливо подумала Ирка, он какой-нибудь голубой. От этой мысли ей сразу стало легче, и она стала спускаться со второго этажа. С лестничной площадки она увидела знакомую черную футболку и удовлетворенно улыбнулась. Никуда парень от нее не делся, вон, караулит ее у выхода, бедняга. Окрыленная, он вышла из Макдональдса и пошла по бульвару, делая вид, что не замечает его. Она внимательно смотрела в витрины магазинов, чтобы убедиться, что парень идет за ней. Он и шел, но только лицо у него было совсем хмурое. Наверное, от безнадежной любви, подумала Ирка. У Интернет кафе она помедлила, и решительно поднялась на второй этаж. Женское тщеславие, которое пускало в ней корни все глубже, побуждало ее заставить парня дожидаться ее внизу, поскольку подняться в кафе он наверняка не решится. Заплатив за полчаса, она села к свободному компьютеру, и стала думать, что ей делать в интернете. Можно было написать Косте, но Ирка на него обиделась. Пусть сам пишет, вот еще! Немного подумав, она вставила флэшку и открыла фотографии. Наивно, конечно, было полагать, что она сможет по фотографии найти информацию о человеке, тем более, что этот человек на фотографии, скажем, не совсем такой, каким он был в жизни. Но можно было попытаться найти в интернете какого-нибудь хакера, готового взломать сайты спецслужб. Забыв обо всем, Ирка настолько глубоко погрузилась во всемирную паутину, что сама не заметила, как она доплатила еще за полчаса, потом еще. В Интернете, лишний раз убедилась она, действительно есть все. Хакеры, конечно, не рекламировали себя открыто. Мол, я хакер, и могу взломать любую базу данных ФСБ. Вот, граждане, мой адрес и телефон. Нет, они наивно конспирировали. Вместо "хакер" они говорили "специалист в области поиска любой информации",причем слово "любой" было выделено курсивом. "Не можете найти информацию, которая не лежит на открытом доступе?" - спрашивали они. - "Доверьтесь профессионалам!" И предлагали свои электронные адреса, причем не личные, а во всяких поисковых сайтах. Ирка посмеялась над их псевдонимами: "Бодрствующий в ночи", скромно назвал себя кто-то. Там было еще "Всевидящее Око", "Длинная рука", "Не знающий преград". Ирка выбрала Бодрствующего в ночи. "Мне нужна помощь", - написала она. Ответ пришел немедленно. Ирка удивилась. Похоже, он бодрствовал не только в ночи, но и днем, не отходя от компьютера. "Какая?" - прочитала Ирка и тут же ответила. Хакер осторожничал, задавал много вопросов, которые, на Иркин взгляд, были совершенно не связаны с делом. Просматривая их переписку позже, Ирка поняла, что хакер устроил ей профессиональный психологический тест, с помощью которого он без труда выяснил, что имеет дело с человеком наивным, инфантильным и не имеющим никакого представления о работе спецслужб. Только после того он назначил ей встречу на завтра в кафе на окраине Москвы.
  Когда довольная Ирка вышла, наконец, на улицу, она снова столкнулась с парнем, о котором она уже успела забыть. Он так поспешно отшатнулся от нее и зашагал вниз по улице, что Ирке это показалось подозрительным.
  Однако долго думать об этом у нее не было времени, потому что зазвонил мобильный телефон и Костя сообщил, что он освободился и теперь может встретиться с Иркой.
  - Ну, мстительно сказал Ирка, - вообще-то я не знаю...
  - Давай-давай, не вредничай, - закричал Костя. - Расскажешь мне свои новости.
  - А тебе интересно? - все же свредничала Ирка.
  Но Костя быстро растопил ее сердце, назвав ее энергичной умничкой и храбрым человечком. После чего Ирка тут же вызвалась накормить его ужином у себя дома и даже согласилась поехать с ним в пятницу на дачу.
  Выслушав про ее визит к Лене, Костя разозлился. Во-первых, он считал, что она должна была предупредить его, и он посоветовал бы, чтобы она этого не делала. То есть не просто не посоветовал бы, а не допустил. Потому что если Леня и дурак, то папа у него мужик вострый и сразу захочет узнать, откуда у Ирки фотографии убитых.
  - А откуда он про это узнает? -спросила наивная Ирка. - Я же только Лене показала. Но самое главное, - осенило Ирку, - он же считает, что я из милиции.
  - Ничего он такого не считает, - пробурчал Костя. - Потому что он уже позвонил в милицию и выяснил, что никакой женщины-аналитика они к нему не посылали. Он как раз у меня в кабинете сидел, когда ты позвонила.
  - Ругался? - оробела Ирка.
  - Сначала ругался. А потом даже благодарен был, что ты не отказалась от расследования, потому что он уже убедился, что от милиции никакого толку. Но это стоило мне больших дипломатических усилий.
  Костя усмехнулся.
   - Я даже не знал, что я такой замечательный дипломат, - самодовольно сказал он и важно поднял палец вверх. - Так что никакой самодеятельности!
  - Если мы не моя самодеятельность, - обиделась Ирка, - то мы бы так никогда и не узнали, что Удод бежал в Арабских Эмиратах за Лениным человеком.
  - А кто у нас Ленин человек? - с набитым ртом спросил Костя, накладывая себе салат.
  - Как кто? - невозмутимо ответила Ирка. - Тот, кто сунул Лене в руку ту бумажку, которая похожа на талон к врачу.
  - Стоп, стоп!
  Костя положил вилку и перестал жевать.
  - И каким образом ты это выяснила?
  - Я показала Лене фотографии.
  - Извини, я, кажется, не расслышал. Ты сделала - что?
  - Я распечатала фотографии и показала их Лене, - немного испуганно сказала Ирка и отвела взгляд от бледнеющего Костиного лица. - Что?
  - А ты объяснила ему, откуда у тебя эти фотографии?
  - Он и не спрашивал.
  - Ну и что? Он же все рассказывает отцу.
  - Да брось! Он даже у меня не поинтересовался, что они какие-то странные. Люди обычно замечают.
  - Откуда ты знаешь, что люди обычно замечают? - вскричал Костя. - Ирка! Ты зарываешься.
  Ирка попробовала сделать обиженный вид.
  - Это я? Зарываюсь?
  - Зарываешься! - твердо сказал Костя. - и теряешь осторожность. Ты думаешь, что раз тебе до сих пор все сошло с рук, то милиция вообще не даст о себе знать? Ты не знаешь жизни! Как раз вот такие мелкие детали и губят! Представь, что папу вызовут на допрос!
  Ирка представила и пожалела следователя, который будет разговаривать с Молчановым-папой.
  - Следователь будет задавать ему кучу вопросов! И постепенно в его памяти будут всплывать все детали. Дело все же касается его сына. А про фотографии Леня ему наверняка расскажет!
  - Что же делать? - струсила Ирка.
  Костя снова взялся за салат и начал энергично жевать.
  - Грибов можно было и побольше, - заявил он. - а вообще ничего. Хоть откормлюсь у тебя, - безмятежно сообщил он, - пока ты еще на свободе.
  - Думаешь, все так серьезно? - дрогнула Ирка.
  - Серьезней не бывает, - ответил Костя и потянулся за майонезом.
  Ирка, обомлев, наблюдала, как он ест.
  - Но, - пискнула она и прокашлялась, - ты ведь мне поможешь?
  - Ну, - Костя сделал вид, что он глубоко задумался. - Если ты пообещаешь, что ничего не предпримешь, не посоветовавшись со мной...
  - Обещаю! - торопливо сказала Ирка.и отодвинула от Костя салат. Костя с сожалением посмотрел на него, пообещал придумать кучу версий, откуда у Ирки могут быть эти фотографии, и надолго задумался.
  - Здесь мне не думается, - пожаловался он через десять минут.
  
  На даче ему думалось гораздо лучше. Правда, думалось не о том, как Ирке выпутаться, а о том, где накопать червей, потому что они с Колей Павельевым собрались на рыбалку. Исключительно по доброте душевной они великодушно разрешили Ирке присутствовать, чтобы снимать рыбу с крючка и класть в ведерко с водой, подавать им бутерброды и наливать чай из термоса. Ирка почему-то не выражала восторга и с отвращением наблюдала, как мужчины с азартом рассматривали полудохлого червяка, которого они выкопали у самого корня старого дуба.
  - Вы желуди ищете или червей? - с сарказмом поинтересовалась она, глядя, как они бережно укладывают заморыша в банку.
  - Тут земля сырая, - раздраженно объяснял ей Коля, ожесточенно вгрызаясь лопатой в землю. - Тут их должно быть видимо-невидимо.
  - Видимо, они так не считают, - насмешливо сказала Ирка. - Несознательные тут в окрестностях черви. Что ты орешь, Костя?
  Костя недоуменно потирал затылок, глядя под ноги.
  - Ветка упала, - пояснил он. - Прямо на голову.
  - Наверное, тут потому червей нет, - пояснила Ирка, приложив к Костиному затылку пятак, - что ваш дуб дает дуба. Слышите, как он шумит? Как будто вот-вот упадет.
  - Не говори глупостей, - оскорбился Коля. Он трепетно относился к рыбалке и шуточек в такие святые моменты, как копка червей, не терпел. Поэтому, когда шум наверху превратился в треск и вместе с толстенным обломившимся суком на землю свалился вспотевший краснолицый человек, он возмутился.
  - Ты что, с дуба упал? - возмущенно закричал он, пока тот поднимался на ноги.
  - Да, - совершенно правдиво ответил человек и дал деру, не оглядываясь на бинокль, который, запутавшись в листве, упал немного позже на многострадальный Костин затылок.
  - Вот это да! - потрясенно воскликнул Коля. - Что он тут делал, а?
  - Следил, - упавшим голосом пробормотала Ирка, отнимая бинокль у Кости, и посмотрела на дуб. Если забраться наверх, оттуда открывался чудесный вид на Костину дачу, которая была в сорока метрах от него.
  - Глупо, - пробормотала она. - Все равно то, что делается в комнатах, не видно.
  Она подошла к дубу и попинала ствол.
  - Как он туда забрался? - удивилась она.
  Костя пожал плечами:
  - Элементарно. Сначала он ухватился за эту ветку, потом уперся в ствол ногами, потом подтянулся... Ирка, а что это ты делаешь? - удивился он, видя, как Ирка подпрыгивает под той веткой, которая была пониже остальных, и пытается за нее ухватиться.
  - Никак, - запыхавшись, сказала она.
  - Женщины! - презрительно заметил Коля.- Дай я попробую.
  Он встал под веткой, сделал равнодушное лицо и подпрыгнул. Потом подпрыгнул еще раз. И еще.
  - Это потому, что у меня нога болит, - объяснил он и отошел в сторону.
  - Да? - удивился Костя. - А вроде и не хромал совсем.
  - Ты просто не обращал внимания, - твердо ответил Коля, берясь за лопату.
  - Вот видите? Видите? Самому туда не залезть. Ветки находятся высоко. Что это значит?
  - Значит, у него была лестница, - осенило Костю.
  - Да? И куда она делась?
  - Ее кто-то унес, - догадался Коля. - поэтому он не мог слезть с дерева сам.
  - Вот именно. Значит, у него был сообщник. Возможно, он до сих пор еще здесь. И наблюдает за нами. А лестницу унес, чтобы она не привлекала внимания.
  - Да за кем здесь следить-то? - удивился Коля.
  - Черви! - заявила Ирка. - Они не могли допустить, чтобы кто-то выкопал здесь их червей.
  - Смеешься, да?
  Ирка вздохнула. Ей-то смеяться совсем не хотелось, но посвящать его в их с Костей дела было решительно невозможно. Она удивленно наблюдала, как Костя продолжал готовиться к рыбалке, как будто ничего не случилось, в то время, как ей хотелось срочно с ним посекретничать. Однако ей пришлось вытерпеть до конца. Как нарочно, клев был отличный. Выехав на шаткой лодке на середину реки, мужчины с увлечением забрасывали удочки, таская мелкую рыбешку. От скуки Ирка потребовала, чтобы ей тоже дали половить и Костя нехотя дал ей удочки, протягивая к ней руки ковшиком, как будто он собирался эти удочки подхватить, если Ирка начнет ронять их в воду. Она облила его презрением и закинула. Она представила, что крючок с червяком пошел ко дну и неподвижно повис в глубине. На месте рыбы, подумалось ей, она ни за что не польстилась бы на него. Вот если бы червяк от нее убегал, то ей захотелось бы его догнать.
  -Подгребай потихоньку, - шепотом скомандовала она Коле, сидевшему на веслах. Тот от удивления пару раз шевельнул веслами.
  - Не останавливайся, греби потихоньку, - шепотом приказала Ирка.
  Николай обменялся с Костей презрительным взглядом и пробормотал что-то про дамочек, которым хочется поиграть в рыбачку Соню, но немного поработал веслами. Лодка тихо пошла вперед.
  - Подсекай, ну подсекай же! Упустишь! - вдруг закричал Костя.
  Ирка спокойно наблюдала, как поплавок ушел в глубину, леска натянулась и ушла под лодку. Наматывая леску на руку, она подтащила к поверхности воду огромную крапчатую рыбину.
  - Ну вот, - буднично сказала она, вытащила щуку и небрежно бросила ее с лодку.
  - Молодец, - кисло сказал Костя.
  - Мальчики, - взмолилась Ирка. - Поедем уже домой. Щуку пожарим? А?
  Конечно, жарить щуку пришлось Ирке. Горе-рыбаки, которым их улов казался значительным, предложили было пожарить тех рыбешек, которых они наловили сами, но Ирка предложила им принести микроскоп, чтобы она смогла их почистить, и они заткнулись, скормив рыбу соседской кошке.
  Коля с Костей, оценив приготовленную щуку, горячо обсуждали, что Ирка поймала рыбу неправильно, и что они бы подсекли не так и поймали бы что-нибудь посерьезнее, а сама Ирка слушала и грустно размышляла о том, какие мужчины, в сущности, дети, и что ей, Ирке, теперь делать - в свете нового события, то есть рухнувшего с дуба шпиона.
  Идея, которой она поделилась с Костей, после того, как Коля Павельев убрался домой, надолго лишила Костю способности говорить. Ирка терпеливо смотрела на него и невинно хлопала глазами.
  - Полезть ночью на кладбище... с лопатой и фонарем? - слабым голосом проговорил Костя. - Но почему именно на кладбище?
  - Потому что они тоже будут удивляться. И начнут это кладбище исследовать. И тут мы их и накроем.
  - Да с чем накроем-то? - возмутился Костя. - Они же там ничего не найдут.
  - За осквернение могил, - не задумываясь, ответила Ирка.
  - Нас самих накроют за осквернение могил. Нет, кладбище отпадает, -решительно отказался Костя.
  - Но мы хотя бы вызовем их на какое-то действие. Может быть, они предпримут что-то, что поможет их раскусить.
  - Мы вдвоем не справимся, - покачал головой Костя. - Тут надо хотя бы человека четыре.
  - Зачем вдвоем? - оживилась Ирка. - Дед со своими парнями нас подстрахует.
  - Да, дед, - обрадовался Костя в надежде, что дед образумит свою не в меру расходившуюся внучку.
  В напрасной надежде. Потому что дед, выслушав всю историю до конца, отнесся к ней очень серьезно и согласился, что бандитов действительно надо вызвать на какие-то действия, чтобы, хотя бы, их опознать. Единственное, что примирило Костю до некоторой степени с дедом, - он решительно отказался тащиться на кладбище.
  Пока он пил с ними чай и слушал их разговоры, он помимо своей проникался необходимостью вытащить все свору охотящихся за ними бандитов куда-нибудь в уединенное место, чтобы они все оказались как на ладони.
  - А как мы заставим их за нами последовать? - робко спросил Костя.
  - Это как раз просто.
  Ирка деловито резала бутерброды.
  - Надо рассказать Таньке со Свинпином, куда мы собрались, и все. Через день об этом будет знать пол-Москвы. Только вчера, дедуля, мы привезли тебе кастрюлю борща, а ты опять на сухомятке.
  - Действительно, был борщ, - вспомнил Владимир Антонович.- Я и не заметил, как мы его с парнями выхлебали. Кстати, надо им позвонить. Без помощи нам не обойтись.
  - Вот-вот, - кивнула Ирка. - Пусть расплачиваются за борщ. И за котлеты.
  
  Костя покидал офис своей редакции в состоянии полного удовлетворения. Обещанный перевод Танечка заканчивала в срок, и Костя приглядел пару новых авторов, которые были уже раскручены в других издательствах, но получали в них такие крохотные гонорары, что переманить их Косте не стоило большого труда. Кроме того, Костя мог поклясться, что во взгляде секретарши впервые мелькнуло что-то, похожее на уважение. Поэтому сегодня он задержался и уходил из офиса последним.
  Он шел к выходу к арке, сбоку от которой он поставил свою машину, и раздумывал, стоит ли ему взять с собой какой-нибудь тяжелый предмет, или он обойдется флакончиком красного перца. Он посмеивался, вспоминая, как они с Иркой выбрали маршрут - какое-то старое помещичье поместье, о котором он слышал от Коли Павельева. Оно было недалеко от деревенского дома его деда, и было достаточно большим и запутанным, чтобы водить за собой целую банду достаточно долго.
  На полпути к арке Костя почувствовал, что что-то не так. Он замедлил шаг и прислушался к своим ощущениям. И понял, что не так. Обычно, шагая к арке, он видел сквозь нее яркую рекламу агентства недвижимости. Через полукруглый проем можно было отлично разглядеть бесполого мужчину с оскалом, который должен был заменять улыбку, и часть кроваво-красной крыши дома. Сегодня вместо улыбки был виден только темный бугор. Костя остановился. Похоже, что там стояла машина, что было странно. Оставлять машины в арке было не принято. Значит, это был кто-то чужой. Рядом с машиной неясно виднелись две фигуры. При виде Кости они быстро юркнули в машину и завели мотор. Костя встал. Машина тихонько урчала мотором и не трогалась с места. Он сел за свою Ауди и попытался выехать со двора. Машина намертво стояла в арке. Костя погудел, из машины, нехорошо ухмыляясь, вылез человек и встал, облокотившись о дверцу своей машины.
  Костя присвистнул. Похоже, кто-то пытается помешать ему прогуляться с Иркой в романтические развалины сегодня ночью. С одной стороны, это хорошо, потому что все это опасно и хрупким девушкам там не место. Правда, Ирка блистательно доказала, что не такая уж она хрупкая, но фортуна не всегда целует в макушку дважды даже таких хорошеньких девушек. Но с другой стороны, его отсутствие может сорвать все операции, о которой Танька со Свинпином уже раззвонили на пол-Москвы. Ну и наконец, Костя вовсе не желал, чтобы кто-то неизвестный привел его тело в состояние, в котором оно, то есть тело, не сможет функционировать так же исправно, как оно это делало до сих пор. А тело свое, несмотря на некоторую пухловатость, Костя любил и был намерен его всячески охранять от посягательств. Поэтому он потихоньку свернул к боковой двери одного из многочисленных флигелей, которые стояли во дворе и тихонько вылез из машины, размышляя, что ему делать дальше. На дверь была чуть кривовато прикреплена табличка с надписью "Нофелет: для физических и юридических лиц". Костя никогда не замечал, чтобы какие-нибудь лица, будь они юридическими или физическими, пытались войти в таинственный Нофелет. Вот и сейчас было заперто. Он тихонько подергал, и изнутри дверь распахнул недовольный мордоворот в тельняшке и почему-то в черных очках.
  - Ну? - недовольно спросил бугай.
  - Потолковать надо,- кратко сказал Костя и легонько потеснил мордоворота. Тот от удивления не сопротивлялся, даже когда Костя стал деловито ощупывать его мускулы.
  - Качался? - уважительно спросил он.
  - Ты спятил? - уточнил мордоворот.
  Костя оглянулся и закрыл за собой дверь. Через пятнадцать минут к арке подходила странная парочка: смущенный бомж, которого почти полностью скрывался в огромном пиджаке, и хохочущий бугай, крепко обнимающий его за плечи. Бомж то и дело подтягивал подтягивающий висевшие на нем штаны и скромно смотрел вниз. Оказавшись в арке, они оба покачнулись и чуть не упали на "Форд - фокус", слегка сдвинув зеркало. Из машины выскочил возмущенный парень в бейсболке. Его лицо пересекал шрам, который спускался почти до самой губы.
  - Ты, козел! - заорал он.
  Бугай в тельняшке выпрямился и развернул плечи.
  - Ой! - взревел он. - Надо же! Какой я неловкий. Зеркало задел. Ты видел? - обратился он к бомжу. - Я вот так шел, - он поднял руку и обрушил ее на зеркало, - и вот так задел!
  Зеркало дзинькнуло и треснуло.
  - Оборзел? - взвизгнул парень.
  Бугай сокрушенно покачал головой.
  - Разбилось! - сокрушенно сказал он. - Знаешь почему?
  Из машины выскочил очень смуглый и кудрявый человек с продолговатыми черными глазами.
  - Ты попал! - зловеще сказал он с сильным акцентом и поднял руку, в которой был пистолет.
  - Ай! - сказал бомж и взмахнул рукавом. Пиджак чуть не сполз с плеч, и бомж подхватил его, неловко взмахнув. Пиджак ударил смуглого человека по глазам. Тот на секунду зажмурился и откинул голову назад. Этого было достаточно, чтобы бугай протянул руку над машиной и выхватил у него пистолет.
  - А знаешь, почему оно разбилось? - как ни в чем не бывало спросил он. -потому, что твоя гребаная машина мешает мне пройти.
  И он принялся методично колотить пистолетом по крыше машины и по окну. Брызги стекла со звоном посыпались на асфальт, на крыше появились вмятины.
  На лице смуглого человека появилось выражение такой ярости, что, будь бугай немного повпечатлительнее, он бы выронил пистолет и сбежал. Но бугай лишь коротко сказал: - Ну? - и выстрелил. Пуля отскочила от асфальта в нескольких сантиметрах от ноги нападавшего.
  - Уходим, - закричал тот и юркнул в машину. Лишенный окна "форд" взревел и задним ходом выехал из арки. Бугай сделал вид, что целится в колеса. Машина завиляла, врезалась в арбузный ларек и, увозя на покореженной крыше пустой дощатый ящик, выехала на Тверскую, где тут же была остановлена изумленными гаишниками.
  - Ну ты даешь! - восхищенно сказал Костя. - Только как бы они тебя тут не нашли потом.
  - Фиг найдут, - доходчиво объяснил бугай. - Я тут так... случайно зашел.
  - Так ты там не работаешь? - удивился Костя.
  - Угу, - согласился бугай. - Я там не работаю.
  Критически оглядев Костю, он добавил:
  -Но могу пустить тебя обратно - переодеться. Или ты в таком виде по городу пойдешь?
  Костя спохватился и побежал обратно. Через час он деловым шагом подходил к дому Иркиного деда с большой спортивной сумкой на плече.
  
  Ночь встретила их пустынным шоссе, по которому изредка проносились большие туристические автобусы со спящими пассажирами, и огромные фуры. Легковых машин почти не было.
  За рулем сидел немногословный седовласый человек, которого Владимир Антонович называл своим боевым товарищем. Несмотря на седину, под его кожей перекатывались серьезные мускулы, которые Костя с уважением потрогал. Но водитель этого не заметил. Он переругивался с Владимиром Антоновичем, пытавшимся давать ему полезные советы, которых, как известно, водители терпеть не могут.
  - Ты тут накатом бери, Олег - внушал дед. - Видишь, впереди спуск, длинный и пологий?
  - Если бы не ты, - ядовито отвечал Олег, включая третью скорость, - откуда бы я знал, что делать?
  - Вторую хотя бы включи, - ужасался дед.
  - Так накатом или вторую? - подчеркнуто вежливо говорил Олег.
  - Ну, вторую, вторую уже.
  - Вот видишь! А говорил - накатом.
  - Владимир Антонович, - вмешался Костя. - разрешите поинтересоваться - а где еще три человека? Вы говорили, что вас будет пятеро.
  Олег повернулся, чтобы ответить.
  - Они там уже....
  - Не отвлекайся, - загремел дед. - Ты за дорогой следи.
  - Тьфу, старый черт, - беззлобно выругался Олег.
  - Они там уже нас ждут, - сказал Владимир Антонович и покосился на Олега. - Они еще засветло залегли.
  - Вот если бы мы могли раздобыть приборы ночного видения, - глубокомысленно заявил Костя. - Знаете, есть такие...
  - А кто тебе сказал, что у нас их нет? - обиженно воскликнули два бравых деда хором.
  - Он еще будет объяснять нам, что такое приборы ночного видения! - возмутился Олег. - Ты слыхал, Володька? Каждый шпак...
  - Вот именно, - вторил "Володька". - Молчи, студент.
  - Я не сту... - попробовал объяснить Костя, но Ирка дернула его за рукав.
  - Молчи и слушайся. Дело не в возрасте, а в опыте, понял? По опыту они нас с тобой на двести лет старше.
  Обдумав последнюю Иркину реплику со всех сторон, дед воспротивился.
  - Двести - это ты, пожалуй, лишнего нам подмахнула.
  Костя покорился судьбе и стал терпеливо ждать, когда они уже, наконец, приедут.
  К лесу они свернули неожиданно, и Костя подивился, как они различают в такой темноте, куда ехать.
  - Не нравится мне это, - мрачно сказал дедов друг Олег.
  - Что именно вам не нравится, Олег... ммм... простите, как...
  - Олег Николаевич, - хором сказали водитель и Иркин дед. - А не нравится мне, - продолжил Олег, - что за нами никто не ехал. Кроме той большой фуры, которая перегнала нас две минуты назад.
  Костя в растерянности смотрел, как Владимир Антонович с серьезным видом кивает головой и, захватив небольшую сумку, выскальзывает из машины и растворяется в темноте.
  - Простите, может быть лучше я? - вежливо предложил Костя.
  Олег Николаевич с любопытством посмотрел на него.
  - Лучше ты - что? - переспросил он.
  - Ну, - смутился Костя, - схожу на разведку. Я все-таки помоложе...
  Тут даже Ирка не выдержала и хмыкнула. Олег Николаевич строго велел им обоим помолчать и не срывать всю операцию своими идиотскими шутками.
  Костя с преувеличенным вниманием принялся смотреть в окно, несмотря на то, что за ним царила полная темнота, которая может быть только в лесу.
  Через томительных пятнадцать минут возле машины совершенно бесшумно материализовался Иркин дед и так же бесшумно втиснулся в машину.
  - Все на месте, - удовлетворенно сказал он. - Наши у дома, а эти лохи в Камазе сидят. Их там четверо, а вот что в кузове Камаза, не знаю пока.
  - Наши их заметили? - поинтересовался Олег Николаевич.
  - Еще бы, - презрительно сказал Владимир Антонович. - Зато бандиты не заметили наших. В общем, - повернулся он к Ирке, - шагайте.
  Костя с Иркой вылезли из машины и огляделись. В небе светила полная луна, но в лесочке, окружавшем бывшее поместье, было темно, хоть глаз выколи. Впереди, как вырезанная, чернела четким силуэтом полуразвалившаяся башня в лунном свете. Тишина стояла полная. Они застыли на месте, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Резкий вскрик крупной птицы, спорхнувшей с вершины дерева, заставил Ирку подпрыгнуть.
  - Идем на башню, - шепотом сказал Костя. - Только осторожно.
  Они медленно двинулись вперед.
  - Ой! - удивленно воскликнула Ирка, показывая в пальцем в кусты. - А что это там так блестит?
  - Это, - громко объяснил Костя, - блестит стекло грузовика, который непонятно зачем тут стоит среди леса. Луна, понимаешь, в нем отражается.
  - Действительно, - так же громко подхватила Ирка, - совершенно непонятно, что делает грузовик ночью в лесу. Совсем один.
  Скрючившийся в кустах человек с тонким длинным шрамом на щеке злобно ткнул кулаком сидевшего рядом с ним на корточках товарища. Тот покачнулся, потерял равновесие и схватился за ветки, чтобы не упасть. Он был водителем грузовика и не смог или не захотел запрятать машину поглубже в лес.
  - Интересно, - продолжала куражиться Ирка, продолжая идти вперед. - А где сейчас водитель грузовика?
  - А он, наверное, где-нибудь тут. В кустиках.
  - Это в тех, которые так подозрительно шумят? - услышали затаившиеся в кустах бандиты ее явно издевательский голос.
  - Я тебе говорил, я тебе говорил, - подскакивая от возмущения, прошипел парень со шрамом. - Я тебе говорил - поглубже машину ставь?
  - А я тебе говорил, -резонно возразил водитель, - что машина большая. Да и куда они от нас денутся тут?
  У парня в бейсболке были на этот счет свои сомнения, после того, как он попробовал припугнуть выходившего с работы Костю. Но он предпочел держать их при себе.
  - Не топочи, как слон, - прошипел он. - Они должны нас к самому месту подвести. А то проплутаем тут.
  - Разве я топочу? - изумился шофер. - Я вообще еще ни шагу не сделал. По-моему, - продолжал он неторопливо, осторожно выпрямляясь, - по-моему, ты, Паша, нервничаешь.
  - Не называй меня так, - окрысился парень.
  - А как же мне тебя называть? - опять удивился шофер, - когда ты Паша и есть?
  - Пабло, сказано тебе.
  - Тогда меня зови Ник! - возмутился шофер. - а то взял привычку - Колька, да Колька.
  - Потому что Колька и есть, - сварливо заметил Паша-Пабло.
  - Как скажешь, Пашка, - покладисто согласился Колька-Ник.
  - Ладно, Ник, - немедленно отозвался Пабло. - Хватит препираться, а то мы их потеряем.
  - Так я и иду... это, то есть, Пабло!
  Костя с Иркой выбрались на освещенное луной пространство вокруг величественного когда-то полуразрушенного дома и подошли к остаткам ворот. За спиной они слышали осторожные шаги своих преследователей. Немного в стороне от дома стоял большой холм с плитой на вершине, которая напоминала могильную. Только она стояла вертикально.
  Длинная цепочка людей шла к темной громаде большого помещичьего дома. Только Ирка с Костей шли во весь рост. За ними крались еще двое, за которыми, в свою очередь, прячась за кустами и глядя в ночные бинокли, пробирались два человека. Все это происходило в полнейшей тишине, только изредка раздавалось шипение и слабый треск упавших веток со стороны Пабло с Ником.
  На подступах к дому Ирка с Костей должны были разделиться. Ирка пошла в дом, который считался безопасней, поскольку там было легче прятаться, и, кроме того, на каждом этаже Ирку должны были охранять боевые деды. К тому же дед хотел, чтобы те, кто следит за ними, вынуждены были разделиться.
  Костя вскарабкался на холм и оглянулся. На освещенной луной площадке вокруг помещичьего дома никого не было, только шевелились ветки куста, который был ближе всех к выходу на дорожку, ведущую к воротам. Костя, забыв про страх, с удовольствием рассматривал выбитую в камне надпись: "Моей незабвенной супруге, статской советнице Анастасии Егоровне. Вечно помнящий Тебя, безутешный супруг. 1884 год, февраль, десятаго числа, вторник".
  - Видно, и правда скорбел супруг, - заметил Костя и, зайдя за камень, наклонился, притворяясь, что он то ли прячет что-то под ним, то ли достает .из-под него. Выпрямившись, он подумал и сунул в карман неплотно сжатый кулак, будто он прятал в нем что-то.
  Пабло чертыхнулся. Он никак не рассчитывал, что ему придется встретиться с Костей один на один, но отнять то, что он достал из тайника на холме, было совершенно необходимо.
  Костя уже спустился с холма и беззаботно зашагал к кустам, за которыми прятался Пабло.
  Поглаживая шрам, Пабло с удовлетворением ждал, когда Костя подойдет поближе, и тогда он сможет рассчитаться с ним за поруганную машину, оплачивать ремонт которой шеф приказал ему, Пабло-Пашке, который вообще не виноват. Тот чертов бугай... однако додумать эту мысль до конца Пабло не удалось, потому что Костя вдруг стремительно перешел на бег.
  С криком "Ага!" Пабло выскочил ему навстречу, протягивая руки, как будто он хотел его обнять. Нисколько не смутившись, Костя быстро вынул руку из кармана и крикнул "Держи, только крепко!". Пабло машинально схватил крохотную картонную коробку и повернулся, чтобы схватить убегающего Костю со спины, однако наткнулся взглядом на дуло пистолета и отступил.
  - Привет семье! - крикнул Костя и растворился в темноте. Было слышно, как хлопнула дверца машины и взревел мотор.
  - Он заряжен? - спросил он у Олега Николаевича , косясь на небрежно брошенный на сиденье пистолет.
  - Правда, совсем как настоящий? - с гордостью сказал дед.
  
  Ирка пошаталась по этажам, добросовестно постояла у каждого окна и спустилась вниз. Под лестницей была толстая черная дверь в подвал, которая была настолько тяжелой, что к ее нижнему краю было приделано металлическое колесико, которое ездило по полукруглой рельсе. Ирка решительно толкнула ее и зажгла фонарик. Пол полого спускался вниз к огромным бочкам, стоявшим внизу. Спустившись, она подошла к ним поближе и убедилась, что она с бочками почти одного роста. Стараясь не думать о сгущающейся позади него темноте, Ирка пошла дальше, к огромным печам, которые через калориферные отверстия отапливали когда-то весь дом. Она оглянулась, потом прислушалась, чтобы убедился, что она в подвале одна. Она повернулась, чтобы идти наверх, и боковым зрением заметила, что за первой печью виднеется небольшое углубление. Оно было правильной прямоугольной формы, и Ирка подумала, что оно должно иметь какую-то функциональную нагрузку. Ирку заинтересовало, имеет ли углубление отношение к печам. Наверное, подумала Ирка, там хранили дрова. Она посветила в углубление фонариком и обнаружила, что его внутренняя стенка закрыта листом железа. Она постучала по нему согнутым пальцем. Раздался гулкий звон. За железом явно была пустота. Ирка немного подумала и подобрала с пола щепку. Как она ни старалась подсунуть ее под лист, у нее ничего не получалось. Щепка была слишком толстой. Она посветила фонариком себе под ноги и присела. Пусто, как будто пол был выметен. Ирка почувствовала, что она не сможет отсюда выйти, пока не разведает, что скрывается за листом. В том, что там был подземный ход, она нисколько не сомневалась. Она лихорадочно окинула взглядом печь и увидела остатки железной заслонки на ее жерле. Она решительно подергала ее. Железная полоска вылезла и легко подлезла под железный лист. За много лет ржавчина разъела отверстия от гвоздей, которыми лист был прибит к стене. Ирка совсем немного порасшатывала его и через несколько секунд увидела темный тоннель. Подхватив фонарик, она ринулась вперед. Внутри тоннеля пахло затхлостью, мышами и чем-то еще. Этот подземный ход раньше, видимо, использовался, и в качестве погреба, потому что вдоль стен стояли небольшие полусгнившие бочонки и кадушки. Примерно через десять метров подземный ход раздваивался. Ирка, не задумываясь, свернула направо и тут же наткнулась на кучу истлевшего зерна. Она брезгливо сморщилась и повернула налево. Этот ход заканчивался тремя широкими ступеньками. Ирка посветила фонариком наверх и увидела был деревянный люк в потолке. Замка на нем не было и Ирка принялась энергично его трясти, и, после того, как ей на голову высыпалась целая куча земли и сгнивших листьев, она выбралась наружу и оказалась в лесу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"