Аннотация: В то время как народ России голодал, большевики не жалели денег на разжигание "мировой революции".
"Россия - самая паскудная, до блевоты мерзкая страна во всей мировой истории.
Методом селекции там вывели чудовищных моральных уродов, у которых само понятие Добра и Зла вывернуто наизнанку.
Всю свою историю эта нация барахтается в дерьме и при этом желает потопить в нем весь мир."
(Иван Ильин, философ)
"Любовь к родине не знает чужих границ"
(Станислав Ежи Лец)
"Границы России нигде не заканчиваются"
(В.В.Путин)
Вам никогда не приходил в голову такой вопрос: почему большевистский переворот произошел в России? Да, мы знаем, что, по словам Черчилля, германское военное руководство переправило Ленина и его подручных из Швейцарии в Россию в пломбированном вагоне как чумную бациллу. Мы знаем также, что немецкий Генштаб щедро субсидировал большевистскую пропаганду и развал российской армии, а на октябрьский переворот поступали средства и от американских банкиров.
Но вопрос остается: является ли всё вышеперечисленное достаточным для захвата власти ленинской партией? Подумайте вот о чем: мог ли произойти подобный переворот при таком же мощном финансировании и такой же активности революционеров в какой-нибудь другой стране?
Вот Финляндия - находилась в составе Российской империи, но сразу после захвата власти большевиками финский парламент поспешил проголосовать за полную независимость и добился её. Отделились от России и страны Балтии: Эстония, Латвия и Литва. Латышские стрелки поддержали большевистский переворот, но на территории России, а не на родине.
Поставим вопрос несколько иначе: могла ли быть большевистская пропаганда в этих странах так же эффективна, как в России?
Российская армия в течение нескольких месяцев между Февралем и Октябрем практически перестала существовать. И этот развал огромной военной машины сопровождался массовым убийством офицеров. Стоило только русским солдатикам почувствовать полную безнаказанность, как они устроили настоящую охоту на своих командиров. Несколько сотен офицеров было убито прямо на фронте, а сразу после Октября, зимой 1917/18 г., их начали ловить при возвращении с развалившегося фронта в поездах и на железнодорожных станциях и жесточайшим образом лишать жизни.
"Впечатления очевидцев на всех железных дорогах ноября-декабря 1917 г. приблизительно одинаковы. "Какое путешествие! Всюду расстрелы, всюду трупы офицеров и простых обывателей, даже женщин, детей. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, члены их были пьяны и стреляли в вагоны на страх буржуям. Чуть остановка, пьяная озверелая толпа бросалась на поезда, ища офицеров (Пенза - Оренбург)... По всему пути валялись трупы офицеров (на пути к Воронежу)..." (1)
Повсюду появились "военно-революционные комитеты", "народные суды" и "революционные трибуналы", которые занялись грабежами и уничтожением "буржуев", основываясь на собственных представлениях о "революционной целесообразности". А 7 (20) декабря 1917 года была создана ВЧК (Всероссийская Чрезвычайная Комиссия), получившая от Совнаркома полномочия вести любые расследования, не доводя до суда дела "вредных для диктатуры пролетариата" элементов. Так сказать, решать все вопросы на стадии следствия.
Страна начала захлебываться в собственной крови. Причем массовые убийства зачастую сопровождались жесточайшими пытками и неописуемым изуверством (см., например, С.П. Мельгунов, "Красный террор в России" или сборник "Красный террор в годы гражданской войны" под редакцией Ю.Г. Фельштинского и Г.И.Чернявского).
Откуда в православной стране вдруг, внезапно, появилось такое множество садистов-живодеров, моментально забывших с детства вбивавшиеся в их головы христианские заповеди? И почему общество нормальных людей не смогло с ними справиться?
Разрушенную пропагандой армию большевикам приходится восстанавливать - без военной силы у власти не удержаться. Для создания боеспособной армии нужны жесткие меры. Троцкому, возглавившему Красную армию, жестокости не занимать. Для того, чтобы заставить воинские подразделения сражаться в полную силу, в войсках, проявлявших нерешительность и оставлявших свои позиции, проводилась децимация, то есть расстрел каждого десятого, выбранного случайным образом. И эти приказы безоговорочно выполнялись, то есть, солдаты безропотно расстреливали таких же, как они сами, солдат. И никто не возмутился и не восстал против такого варварства, никто Льва Давидовича не пристрелил.
А еще по приказу Троцкого создавались заградотряды, расстреливавшие своих в случае их бегства с поля боя. И бойцы, служившие в этих заградотрядах, беспрекословно выполняли приказ, стреляли в спины своих же товарищей. А стада красноармейцев, подгоняемые сзади огнем своих товарищей, покорно шли на убой, и никому из них не пришла в голову мысль о том, что, может быть, стоит перейти на сторону неприятеля и повернуть оружие против жестокости и несправедливости большевиков?
Красная армия, состоявшая в основном из крестьянских и рабочих парней, подавляла крестьянские бунты и расстреливала выступления рабочих. В 1918-1920 гг. происходили тысячи крестьянских волнений и восстаний, вызванных грабительской продразверсткой. Крестьяне защищали плоды своего труда вилами и топорами против винтовок, пулеметов, танков, авиации и ядовитых газов, а такие же в недалеком прошлом крестьяне их этими газами душили. И что-то не припоминается массового перехода красноармейцев на сторону уничтожаемых крестьян.
Как вы думаете, могло ли нечто подобное происходить в той же Финляндии? Или в Швеции, Норвегии, Дании, Эстонии, Швейцарии, Англии? Не знаю, как вы, дорогие читатели, а я в этом что-то сильно сомневаюсь. Так что же, выходит, русский народ сильно отличается от народов вышеуказанных стран? И далеко не в лучшую сторону?
А ведь попытки устроить перевороты, подобные российскому октябрьскому, были, и неоднократные. В то время как народ России голодал, большевики не жалели денег на разжигание "мировой революции". Давайте посмотрим, как это происходило.
Вернемся в конец 1918 года. Вспомните, в каком состоянии находилась РСФСР в сентябре этого года: Россия распалась, повсюду разруха и голод, но большевикам приходится выплачивать старые долги и новые репарации Германии, в соответствии с условиями "Брестского мира". Первый эшелон с 97 тоннами золота отправлен 9 сентября, вторая партия, более 57 тонн, 30 сентября. Как вы думаете, чем озабочен в эти дни "вождь мирового пролетариата"?
"1 октября 1918 года Ленин потребовал от Троцкого и Свердлова создать к весне армию в 3 миллиона человек для "помощи международной рабочей революции". А потому - выгрести у русских крестьян вдесятеро больше хлеба, "запасы все очистить и для нас и для немецких рабочих" (заметим, до этого полгода гребли хлеб для себя и для кайзера), в десять раз увеличить призыв, не жалеть денег: "Не экономьте. Тратьте миллионы, много миллионов"". (2)
"Третья отправка золота не касалась "экономического Бреста", она касалась "катания в запломбированном вагоне", а точнее это был расчет за финансирование Германией большевиков. <...> На заседании Совнаркома 5 октября 1918 года, под председательством Я. Свердлова, было принято решение об отправке в Германию золота в слитках чистым весом 3125 килограммов. <...> Кроме золота для германского генштаба в этом составе отправлялось 34 500 000 золотых рублей царскими кредитными билетами и 150 000 германских марок". (3)
Большевики расплачивались с Германией в силу необходимости. Но как только необходимость отпала, изменились и действия руководства ленинской партии.
"За все оказанные услуги коммунисты расплатились с немцами, мягко говоря, неблагодарностью. Как только Германия покатилась к поражению в войне, они вовсю развернули против нее подрывную деятельность, а оккупационные солдаты и бывшие пленные, разложившиеся в революционной обстановке России и Украины, стали эффективными дрожжами для активизации внутреннего брожения. Через полпреда в Берлине Иоффе пошло интенсивное воздействие на левые социалистические группировки, их обработка и подталкивание к радикальным действиям. Началась почти открытая революционная пропаганда и агитация в народе и армии, которым Иоффе и его подручные беззастенчиво обещали в случае свержения кайзера "братскую помощь", вплоть до снабжения голодной Германии продовольствием из России (так что ленинские планы ограбления продразверсткой русских крестьян имели не только внутренние цели - продукты требовались для куда более масштабных задач "мировой революции").
Только тут берлинское руководство опомнилось и сообразило, что право было то крыло политиков, к которому принадлежал и убитый Мирбах. В конце октября последнее имперское правительство Макса Баденского взяло курс на разрыв с большевиками, выслало Иоффе и отозвало своего посла из Москвы. Был разработан новый хитроумный план - заработать грандиозный политический выигрыш на свержении коммунистов. Разорвать Брестский договор - "неджентльменское" поведение Кремля давало к этому достаточно поводов. Двинуть войска из Прибалтики и с Украины, занять Петроград и Москву и сбросить Ленина с присными. В этом случае Германия стала бы для России освободительницей от красного кошмара, ей были бы обеспечены признательность и симпатии всего населения, и в послевоенной Европе она обрела бы в лице русских верных друзей и сильных союзников. То есть смогла рассчитывать на более мягкие условия мира с державами Антанты, частично компенсировать на Востоке сделанные им стратегические и геополитические уступки, а в тесной дружбе с обновленной Россией имела все шансы быстро восстановить разрушенную войной экономику. План был тем более выполнимым, что серьезно противостоять кадровым германским дивизиям осенью 1918 г. Совдепия еще не могла, да и войск на границе оккупационной зоны держала мало - всё лучшее было брошено на Восточный и Южный фронты. Но реализации такого плана помешала грянувшая Ноябрьская революция." (4)
"Надежды большевиков не оправдывались. С нетерпением ожидавшаяся ими германская революция, случившаяся, наконец, в ноябре 1918 г., оказалась отнюдь не социалистической, а буржуазной." (5)
11 ноября окончилась Первая мировая война. Англия, Франция и США вынудили Германию капитулировать.
13 ноября решением советского ВЦИК аннулирован "похабный" Брестский мир. В стране полыхает Гражданская война, а в головах большевистских вождей свербит мысль об экспорте революции. На воплощение этой "великой цели" не жалко никаких средств, ни финансовых, ни человеческих.
"Что Россия! Россия - лишь плацдарм для завоевания мира, или хотя бы Евразийского континента. Как и положено "несравненному гению", Ильич мыслил масштабно: "На Россию мне наплевать. Я большевик". Очень хотелось на штыках принести счастье всему трудящемуся человечеству, землю в Гренаде крестьянам отдать, вымыть калоши в Индийском океане.
Таким образом, с самого начала большевики объявили войну всему миру "разнузданного империализма". И в первые годы существования советской власти главной её целью являлось продвижение революции на Запад и Восток, создание Всемирной Республики Советов. Все богатства ограбленной дочиста страны были брошены на раздувание хаоса в разоренной войной Европе. Потоки золота и оружия шли через большевистских эмиссаров в Германию, Венгрию, Австрию, Финляндию, Швецию." (2)
"Не забывали они и Востока, стараясь способствовать развитию антиимперского и коммунистического движений в Турции, Персии, Китае, Монголии, а также в других азиатских странах. Чтобы завоевать на свою сторону турецких и персидских патриотов, например, они сразу же после Октябрьского переворота аннулировали тайные договоры о разделе Турции и Персии, заключенные царским правительством с другими державами Антанты. В 1919 году они отказались от прав и привилегий, приобретенных Россией в Китае." (5)
"Стоит отметить, что с началом революции в Германии советское правительство попыталось использовать ту же тактику, которую сами немцы использовали против России после Февральской революции. Аналогично засылке эмигрантов-большевиков теперь в обратную сторону началась массовая засылка коммунистических активистов из числа бывших пленных и эмигрантов. Несмотря на нищету и разруху в самой России, шло финансирование "спартакидов" и других левых экстремистских течений, готовых "углублять" и раскачивать свою революцию по большевистскому образцу. Им обеспечивалась посильная поддержка и помощь в подготовке переворота, для чего в Германию были направлены высокопоставленные коммунистические эмиссары во главе с Радеком. И наверняка при этом учитывались не только его партийные качества, но и опыт работы в качестве немецкого и австрийского шпиона". (4)
"В Берлине в январе 1919 г. правительство немецких социалистов (в отличие от русских!) подавило коммунистическое восстание спартаковцев военной силой. Его лидеров Карла Либкнехта и Розу Люксембург убили, а помогавшего им Карла Радека вернули в советскую Россию. Ленин был в ярости: "Во главе всемирно-образцовой марксистской рабочей партии Германии оказалась кучка отъявленных мерзавцев, самой грязной продавшейся капиталистам сволочи." Не проявил подлинной коммунистической активности и рабочий класс других стран Европы и США. Что же касается Азии, то там развертывалось только национально-освободительное движение, а отнюдь не коммунистическое. <...> И всё же в 1919 г. большевики были еще полны надежд на мировую революцию". (5)
22 января 1919 г. президент Вильсон огласил предложение провести переговоры "О мирном урегулировании в России" на Принцевых островах в Мраморном море. Конференция была запланирована на 15 февраля и на неё были приглашены все существовавшие на тот момент российские правительства - и большевистские, и белогвардейские.
"Разумеется, большевики согласились - они панически боялись вторжения европейских армий, которое в то время для всех в России считалось само собой разумеющимся, и готовы были на любые условия, на любой "второй Брест". А белогвардейцы, разумеется, отказались (ну о каких же переговорах могла идти речь после узурпации власти, красного террора, массовых казней, продразверсточной войны против крестьянства?!) - за что западная массовая пропаганда тут же и ославила их как "реакционеров" и непримиримых экстремистов". (4)
"В марте 1919 года по инициативе Вождя был создан Коминтерн - штаб мировой революции, подрывная организация с практически неограниченными финансовыми ресурсами. Послевоенные лишения, патогенность бациллы большевизма, распространяемой в благоприятной среде, оружие и без счета выделяемые деньги делали свое дело. <...>
"Советская Германия, - мечтал Троцкий, - объединенная с Советской Россией, оказались бы сразу сильнее всех капиталистических государств, вместе взятых!"
Председатель Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев печатно объявил, что буквально через год вся Европа будет коммунистической:
"Борьба за коммунизм перенесется уже в Америку, а может быть, и в Азию, и в другие части света" (из многочисленных высказываний ясно видно, в чем заключался процесс "строительства коммунизма": а где у власти большевики - там и коммунизм. Чем не Чевенгур?)". (2)
"Во главе Коминтерна стал действовать выборный орган - Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ), в работе которого приняли участие не только большевики, но и представители других коммунистических групп. Общее руководство, однако, принадлежало российским коммунистам, да и располагался ИККИ в Москве, напротив Кремля, на Сапожниковской площади (угол Воздвиженки и Моховой улицы). Председателем ИККИ Ленин поставил Зиновьева. Под эгидой Коминтерна в Москве в начале 20-х гг. открылись школы по подготовке кадров зарубежных компартий: Военная школа, Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ), а в середине 20-х гг. и Международная Ленинская школа (МЛШ). В разные страны для организации там революций отправились коминтерновские эмиссары.
Впрочем, иностранным коммунистам в Москве доверяли не вполне. Их переписку с родственниками за границей с самого 1919 г. втайне от них тщательно перлюстрировали и просматривали. Всё, что на взгляд чекистов, читавших письма коминтерновцев, могло порочить советскую власть и советскую жизнь, вымарывалось. Письма же, написанные на тех языках, которых никто из допущенных до перлюстрации чекистов не знал (например, на китайском), просто сжигались все подряд. <...>
Весной в Баварии, Бремене, Венгрии, Словакии были провозглашены советские республики. Долго они не продержались. Занятый борьбой с Белыми в России, Ленин не мог оказать им нужной поддержки. В Венгрии четырехмесячный террор (с 21 марта до 6 августа 1919. Дж.Р.) прибывшего из советской России Бела Куна (которым непосредственно руководил Ленин) оставил страшный кровавый след и донельзя усилил антисемитизм венгров (95 процентов сторонников Бела Куна были евреями)". (5)
Венгры запомнят эти события надолго. Кровавая вакханалия, устроенная Бела Куном и его подручными еще аукнется венгерским евреям во время Второй Мировой войны.
"Большевики своих проектов мировой революции вовсе не забыли. В августе 1919 г. Троцкий подал в ЦК секретную записку с предложением сформировать конный корпус в 30-40 тыс. сабель и бросить через Афганистан на Индию - хотя и тут реализации помешало наступление Деникина. А тем временем и испортившиеся было отношения с немцами дали новые надежды. Потому что после тяжелого и унизительного Версальского мира многие влиятельные круги в Германии стали видеть в Советской России потенциального друга и союзника, снова начали прощупывать пути к сближению." (4)
Сентябрь 1919 года. По личному указанию Ленина в Берлин для раздувания Мировой революции в Германию отправляется некто Рейх Яков Самуилович, он же - "товарищ Томас". Вот его рассказ.
"Инструкции Ленина были кратки: "Возьмите как можно больше денег, присылайте отчёты и, если можно, газеты, а вообще делайте, что покажет обстановка. Только делайте!" Сразу же написал соответствующие записки: Ганецкому, Дзержинскому... Ганецкий в это время заведовал партийной кассой, - не официальной, которой распоряжался ЦК партии, и не правительственной, которой ведали соответствующие инстанции, а секретной партийной кассой, которая была в личном распоряжении Ленина и которой он распоряжался единолично, по своему усмотрению, ни перед кем не отчитываясь. Ганецкий был человеком, которому Ленин передоверил технику хранения этой кассы...
Я знал Ганецкого уже много лет, и он меня принял, как старого знакомого товарища, выдал 1 миллион рублей в валюте, - немецкой и шведской. Затем повёл меня в кладовую секретной партийной кассы... Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучками на полках, кто-то явно пытался сортировать и бросил. В ящике около входа полно колец. В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвёл фонарём вокруг и, улыбаясь, говорит: "Выбирайте!" Потом объяснил, что все эти драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц, - по указанию Ленина, Дзержинский их сдал сюда на секретные нужды партии...
Мне было очень неловко отбирать: как производить оценку? Ведь я в камнях не понимаю. "А я, думаете, понимаю больше - ответил Ганецкий. Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте на глаз - сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы вы взяли побольше". Я стал накладывать, - и Ганецкий всё приговаривал: берите побольше, - и советовал в Германии продавать не сразу, а по мере потребности. И действительно, я продавал их потом в течение ряда лет. Наложил полный чемодан камнями, золото не брал: громоздко. Никакой расписки на камни у меня не спрашивали, - на валюту, конечно, расписку я выдал... <...>
Из Москвы шла не только валюта, но и бриллианты, коллекции произведений искусства и нумизматики. Реализовать их было отнюдь не просто. Так, Рейх долго не мог продать собрание серебряных монет - берлинские антиквары не брались определить их подлинную стоимость. <...> Так как самому ездить за деньгами и драгоценностями в Россию было довольно обременительно, доставка их осуществлялась курьером Наркоминдела Альбертом Сливкиным. <...>
Деньги также шли на подкуп различных полицейских чинов, аренду транспорта, в том числе самолётов, приобретение конспиративных квартир, закупку и переправку в Москву новинок литературы, секретарш, владеющих немецким языком, и даже "на всякие вкусные вещи", как писал сам Рейх в письме от 19 августа 1920 года. В его распоряжении постоянно находились два самолёта. <...>
Одна из сотрудниц показывала: Деньги хранились, как правило, на квартире товарища Томаса. Они лежали в чемоданах, сумках, шкафах, иногда в толстых папках на книжных полках или за книгами. Передача денег производилась на наших квартирах поздно вечером, в нескольких картонных коробках весом по 10-15 кг каждая, мне нередко приходилось убирать с дороги пакеты денег, мешавшие проходу". (6)
"Так что имущество, награбленное у "буржуев", оказалось для большевиков таким же мощным подспорьем, как впоследствии для гитлеровцев конфискованное у евреев. Разве что тратили иначе - нацисты пустили доставшиеся им богатства на развитие своей экономики и перевооружение армии, ну а коммунисты разбазарили на прожекты "мировой революции"". (4)
К весне 1920 года наступил перелом в Гражданской войне, Красные перешли в наступление на всех фронтах и уже контролировали основную территорию страны. Благодаря насильственной мобилизации, объявленной в мае 1918 г., Красная армия быстро увеличивалась в размерах и к концу 1920 г. имела в своих рядах около 5,5 млн человек, в разы превышая личный состав белогвардейских формирований. И хотя качественный состав и уровень подготовки боевых отрядов Красных был существенно ниже, численное превосходство и лучшее снабжение оружием и боеприпасами обеспечили им перевес, достаточный для победы.
"В марте 1920 г., после Новороссийской катастрофы, гибели Северного и Северо-Западного фронтов, положение Белого дела представлялось обреченным. Прибывшие в Крым Белые полки были деморализованы." (5)
Успехи на фронтах Гражданской войны подтолкнули большевиков к интенсификации экспансионистской внешней политики.
"С января 1920 года англичане хотели бы торговать с Советской Россией. Ну, и своего нового союзника, Польшу, хочется уберечь от разгрома. Ультиматум министра иностранных дел Великобритании Керзона от 12 июля 1920 года гласит: остановиться на линии размежевания , принятой верховным советом Антанты, и начать переговоры с Польшей и с Врангелем.
Эта линия не нравилась ни большевикам, ни полякам. Ведь если принять план Керзона, то всем польским частям, выходившим уже к Киеву и Одессе, предстояло эти территории "очистить".
Ленин вроде бы и согласился... Шли переговоры, поляки уже почувствовали, что худшее позади, победа... А коммунисты тем временем подтягивали новые и новые силы. <...>
17 июля, погнав противника, Советское правительство отвергло ультиматум Керзона. <...>
22 июля Польша просит о мире.
Мирные переговоры начались, но когда? Только 17 августа. Тянула с ними именно советская сторона. Тянула до тех пор, пока сокрушительный удар поляков не поставил под сомнение их планы. А до тех пор зачем советской стороне переговоры?" (7)
"Летом 1920 года была сделана новая попытка донести до немцев, французов и англичан "красную правду большевиков" - через "труп белой Польши". Войну с пресловутыми "белополяками" в Москве объявили "самой справедливой, какую когда-либо знала история".
В июле войска Западного фронта вышли к Висле и обошли Варшаву с севера. В обозе ехало будущее правительство "социалистической Польши": Юлиан Мархлевский, Феликс Дзержинский, Феликс Кон, Эдвард Прухняк, Иосиф Уншлихт. Московские типографии в срочном порядке тиражировали их портреты с биографиями на польском языке. Вопрос советизации Польши казался Ленину уже решенным и не самым существенным." (2)
"23 июля 1920 г. Ленин писал Сталину в Харьков: "Положение Коминтерна превосходное. Зиновьев, Бухарин и также и я думаем, что следовало бы спровоцировать революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть также Чехию и Румынию.Надо обдумать внимательно. Сообщите Ваше подробное мнение. Нужно сняться с якоря и пуститься в путь, пока империализм не успел еще мало-мальски наладить свою разлаженную телегу." (5)
"С каждой новой верстой, оказавшейся под красным сапогом, аппетиты росли тысячекратно, захватывающие дух перспективы ударяли в голову. Второй Конгресс Коминтерна так сформулировал программу-минимум:
"Красная Армия, главное оружие рабочего класса, должна быть подготовлена так, чтобы выполнить свою наступательную миссию на любом участке фронта. Границы же этого фронта в ближайшую очередь определяются пределами всего материка Старого Света"". (2)
"Только в августе 1920 года компартия Германии получила 2 млн марок. Для сравнения: компартия Англии получила 10 тысяч фунтов, а весь Восток - всего 100 000 рублей.
Тухачевский прямо объявлял в своем приказе по Западному или Польскому фронту: "На своих штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир! На Варшаву! На Берлин!"
"Правда" тоже выходила с заголовками: "На Варшаву!", "На Берлин!".
Теперь миротворческие ноты Керзона отвергались с ходу. Ленин заявлял, что Керзон хочет "вырвать из рук посредством жульнических махинаций победу". Он требовал "ускорить распоряжения о бешеном усилении наступления"". (7)
"Однако и этот поход с треском провалился.
Во-первых, из-за самонадеянности командующего фронтом М.Н. Тухачевского, полагавшего, что на войне "революционная смелость и энергия доминируют над всем остальным".
Во-вторых, Европа не стала безучастно ждать, когда ее осчастливят, и, "мобилизовав все черные силы", оказала польскому политическому лидеру Юзефу Пилсудскому всю возможную материальную и военную помощь.
В-третьих, польские "пролетарии" братьев по классу не признали. "Ревкомы приволжских и донских дивизий прокламировали советскую власть по-русски и на жаргоне. Для большинства поляков вопрос выглядел просто: сначала Польша, а потом посмотрим какая", - вспоминает участник событий.
14 августа 1920 года поляки внезапно (кто бы мог подумать, что они на такое способны!), начали контрнаступление, приведшее к сокрушительному поражению всего Западного фронта. Тем из освободителей, кто не попал в плен, пришлось пробежать 800 километров, до самого Минска. Конный корпус Гая Дмитриевича (Бжишкяна), прорвавшийся в Германию, там же и разоружился." (2)
"Армия Тухачевского больше и сильнее любой из армий 1918-1919 годов. Но и она в наступлении рассеивается, слабеет. 16 августа могучий польский кулак совершенно внезапно нанес контрудар по флангам Тухачевского. 70 самолетов, поднимаясь с хорошо оборудованных аэродромов под Люблином и Варшавой, беспрерывно бомбили и поливали пулеметным огнем красноармейские окопы, пулеметные гнезда и колонны. Плотная масса красноармейцев рассеивалась артиллерийским огнем. Красноармейцы разбивались на мелкие отряды, прижимались к земле, разбегались по лесам. Но хорошо подготовленные польские солдаты чаще всего не давали красноармейцам убежать далеко. Пленных оказалось до 100 тысяч человек.
Красные мгновенно покатились назад, оказались прижаты к Восточной Пруссии, и только переход границы спас их от полного истребления. Поляки не нарушили законов войны и в Пруссию за красными не пошли. Становится очевидно, что захватить Польшу не получится. Не будет и похода на Берлин, "освобождения пролетариата" в странах Европы." (7)
"Пришлось московским советизаторам умыться кровью, подписать с поляками мирный договор, объявить себя победителями и выплатить "побежденной" Польше 5 миллионов золотых рублей контрибуции." (2)
"Тогда же в большевицком ЦК начали обсуждать план включения в советскую конфедерацию Германии, Польши, Венгрии и Финляндии. В конце 1920 - начале 1921 гг., несмотря на мирные договоры с Арменией и Грузией, в этих странах на красноармейских штыках была установлена советская власть. В то же время Красная армия и Красный каспийский флот предприняли безуспешную попытку "советизации" северной провинции Персии, Гиляна. Весной 1921 г. Ленин стал настаивать на захвате Стамбула, убедив Политбюро принять план соответствующей военной операции ("План т. Е"). Его, однако, осуществить не удалось. Зато летом того же года Красная армия вторглась в Монголию, где быстро поставила во главе страны прокоминтерновскую "Народную партию"". (5)
"Главным направлением внешней политики РСФСР, а затем СССР в 1920-е гг. была борьба за прорыв дипломатической блокады и укрепление позиций на международной арене. <...>
Ленин полагал, что правительства зарубежных стран в своем стремлении завоевать советский рынок "откроют кредиты, которые послужат нам для поддержки Коммунистической партии в их странах и, снабжая нас недостающими у нас материалами и техниками, восстановят нашу военную промышленность, необходимую для наших будущих победоносных атак против наших поставщиков. Иначе говоря, они будут трудиться по подготовке их собственного самоубийства". Миролюбие советской внешней политики не обещало быть долгим. Выступая на собрании ячеек Московской организации РКП(б) 26 ноября 1920 г., Ленин заверил слушателей: "Но как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот"". (8)
"Международная обстановка в целом складывалась в начале 20-х для большевиков более чем благоприятно. В Крыму и Холмогорах десятки тысяч людей гнали на расстрелы, шло беспрецедентное по жестокости подавление крестьянских восстаний, миллионы жертв вымирали от голода, а в это же время, в 1921 г., правительства западных держав напропалую пытались нормализовать отношения с Кремлем. И кроме Германии, торговые соглашения с Советами успели заключить Англия, Италия, прибалтийские республики. Если в 1913 г. в Голландии даже существовал общественный Комитет помощи политзаключенным в России, который ставил перед собой задачи "информировать Европу о преступлениях в царских тюрьмах" и бороться "против тюрем и казней русского самодержавия", то теперь правительственные и общественные круги Запада на информацию о зверствах большевиков и призывы о помощи сухо отвечали, что их реакция "будет истолкована как вмешательство во внутренние русские дела" или даже, что "официальный протест может быть истолкован как сочувствие контрреволюционным элементам". И даже Международный конгресс Лиг защиты Прав Человека по докладу П. Н. Милюкова принял очень обтекаемую и смехотворную резолюцию - дескать, стало известно, что в России "около тысячи" граждан приговорены к смертной казни или "нескольким годам заключения". И потому съезд "считает своим долгом настаивать перед советскими властями на отмене смертных приговоров и на широкой амнистии". А, кроме того, "съезд требует, чтобы русское правительство ускорило момент восстановления свободы слова и печати, ибо эти свободы являются необходимыми условиями развития республики". Ну а зарубежная социал-демократия вообще отметала все обвинения в адрес большевиков как "буржуазную клевету" и происходящее в России объявляла "великим социальным экспериментом"". (4)
"Капиталистов" надо использовать и для укрепления советской экономики, пока они готовы "продать веревку, на которой их потом повесят". В ноябре 1920 г. Совнарком издал декрет "О концессиях", но он мало кого привлек из деловых людей Запада. Однако в марте 1921 г. Л.Б. Красин подписал в Лондоне торговое соглашение, поскольку британский премьер Ллойд Джордж выразил готовность торговать "хоть с людоедами", а британские профсоюзы заявляли, что "впечатлены социалистическим экспериментом" в России. Правда, условием соглашения было то, что советское правительство воздержится от антибританской пропаганды в Азии. Чего оно делать не думало и на протесты отвечало, что пропаганду ведет III Интернационал, который "ошибочно отождествлять с советским правительством". Поскольку состав их руководящих органов был почти одинаков, англичанам такую мысль было трудно усвоить, и договор развития не получил. К тому же советскому "Внешторгу" и нечем в то время было торговать, кроме остатков награбленного, а обнаружение национализированной собственности частных лиц среди выставленных большевиками не продажу товаров вызывало один судебный процесс за другим." (5)
"Заключив к 1921 г. мирные договоры с Эстонией, Литвой, Латвией и Финляндией, Советское государство положило начало длительному процессу своего дипломатического признания. 26 февраля 1921 г. был подписан договор между Советской Россией и Ираном, по которому эта страна освобождалась от долгов царской России. Ирану передавались все русские концессии, шоссейные дороги, железнодорожные и телеграфные линии, построенные Россией на его территории. Согласно 6-й статьи договора Советская Россия получала право вводить свои войска в случае попыток других стран использовать иранскую территорию для нападения на РСФСР или её союзные государства. (Именно это позволило ввести войска СССР на территорию Ирана в 1941 г.)
14 марта 1921 г. РСФСР и УССР подписали в Риге мирный договор с Польшей (предварительный заключен 12 октября 1920 г.). <...>
Нормализации отношений Советской России с зарубежьем способствовали торговые договоры, заключенные в 1921 г. с Германией, Италией, Норвегией, Австрией. 16 марта 1921 г. подписано советско-английское соглашение, предусматривавшее установление торговых связей между двумя странами; при этом стороны обязывались не предпринимать враждебных актов по отношению друг к другу. Это означало, что Британия фактически признала Советскую республику." (8)
"В январе 1922 г., состоялась Каннская конференция Верховного Совета Антанты, принявшая решения "о взаимном признании различных систем собственности и различных политических форм, существующих в настоящее время в разных странах". И о созыве Генуэзской общеевропейской конференции по экономическим и финансовым вопросам - с участием Советской России. Вот вам и демократическая "принципиальность".
И западных политиков коммунисты обставили, как детей. Конференцию, задуманную как чисто экономическую, они быстро превратили в свою политическую трибуну. Большевистские дипломаты били западных политиков на их поле и их же традиционным оружием - юридическим крючкотворством, требуя пунктуального выполнения международных законов и правил. В то время как сами коммунисты никакими международными требованиями себя не связывали и связывать не желали. А Запад, который при вступлении в контакт с ними заведомо отказался от претензий по поводу прав человека, "политических форм" и "систем собственности", потерял опору для каких бы то ни было ответных требований. Раз Европа де-факто признала советское правительство законным, то иностранная интервенция и поддержка Антантой антибольшевистской борьбы действительно и впрямь выступали актом ничем не спровоцированной агрессии. И вместо признания долгов ошеломленные "партнеры" получили ответный счет." (4)
"6 января 1922 г. Совет Антанты решил созвать международную конференцию по экономическим и финансовым вопросам с участием всех европейских стран, включая Советскую Россию. 7 января итальянское правительство направило Советской республике официальное приглашение на конференцию в Генуе, открытие которой намечалось на 10 апреля 1922 г.
Долги царского и Временного правительств, которые требовали вернуть западные страны, составляли около 18,5 млрд золотых рублей. По подсчетам советской стороны, убытки, причиненные народному хозяйству России за годы интервенции 1917-1922 гг., равнялись 39 млрд золотых рублей. Эта цифра, названная 15 апреля на конференции руководителем советской делегации Г.В. Чичериным, привела западных делегатов в явное замешательство. <...>
Дискуссии по всем этим вопросам на Генуэзской конференции, продолжавшейся до 19 мая, оказались безрезультатными. По предложению английского премьера Д. Ллойд-Джорджа "русский вопрос" был передан для дальнейшего изучения "комиссии экспертов", которая собралась в Гааге 15 июня и работала до 19 июля 1922 г. Здесь, с участием делегаций тех же 29 государств, что и на Генуэзской конференции (за исключением Германии), предложения советской делегации были конкретизированы. М.М. Литвинов заявил, что Россия при условии получения кредита для восстановления хозяйства в размере 3,2 млрд золотых рублей и отказа стран Антанты от требований военных долгов, готова снять контрпретензии за ущерб, причиненный интервенцией, признать довоенные долги и реально компенсировать тем бывшим иностранным собственникам в России, которые не получат удовлетворения в форме концессий и участия в смешанных предприятиях. Условия, выставленные советской стороной, вновь оказались неприемлимыми для западных держав, и конференция не принесла ощутимых результатов. Однако Запад всё-таки согласился на предоставление кредитов России в обмен на её согласие разместить концессии." (8)
"Ну а США, хоть и не участвовали в Генуэзской конференции, со своей стороны тоже приложили руку к усилению советского режима. Например, фактически подарили большевикам Дальний Восток. Когда в 1919 г. по решению Совета Антанты и конгресса США американские войска вынуждены были уйти с российской территории, кабинет президента Вильсона не преминул сделать весьма предусмотрительный шаг. 30. 1. 1920 г. госдепартамент вручил послу Японии в Вашингтоне меморандум, что "Американское правительство не будет иметь никаких возражений, если у Японии возникнет решение продолжать одностороннее размещение своих войск в Сибири, или послать подкрепление в случае необходимости, или продолжать оказывать помощь в операциях Транссибирской или Китайской Восточной железнодорожных магистралей". В данном случае оставался расчет, что рано или поздно подобное соседство может привести к советско-японскому столкновению с последствиями, печальными для большевиков.
Однако вслед за Вильсоном к власти пришел скандальный кабинет Гардинга, и этот стратегический ход был аннулирован. Любая моральная подоплека политики немедленно была сразу вытеснена коммерческой. И хотя формально США еще долго держались принципа "непризнания" СССР, но уже в 1920-21 гг. в Москву помчались неофициальные эмиссары Вашингтона, прощупывая возможности получения выгодных концессий, торговых сделок и даже... предлагая взамен экономических приобретений помощь против Японии. Потому что с точки зрения большого бизнеса Япония являлась главным конкурентом США в Тихоокеанском регионе, и правительство Гардинга круто взялось прижимать ее интересы. Надавили на Токио и в вопросе об уходе с Дальнего Востока - опять же, не из-за симпатий к коммунистам, а из-за того, что не желали усиления японцев. Окончательно эта политика сформулировалась на Вашингтонской конференции в ноябре 1921- феврале 1922 гг., по решениям которой Япония вынуждена была оставить Приморье красным. <...>
"Самое парадоксальное, что все эти потуги к ублажению и приручению большевиков происходили в то время, как сами кремлевские руководители вот-вот собирались развязать... новую мировую войну. Потому что главным направлением деятельности, да и смыслом существования советского государства все еще считалась мировая революция." (4)
"На III и IV конгрессах Коминтерна в 1921 и 1922 гг. Ленин призывает отказаться от "левых фраз", признает, что "мы совершили огромное количество глупостей", но ужесточает контроль над иностранными компартиями: советская Россия - "отечество всех трудящихся", ему коммунист любой страны должен быть верен прежде всего." (5)
"Разрывом дипломатических отношений закончилось вмешательство СССР во внутренние дела Китая. Под влиянием Октябрьской революции в России там стало шириться антиимпериалистическое и антифеодальное движение, которое приобрело форму войны между правителями различных провинций. Н а юге страны было создано революционно-демократическое правительство во главе с основателем Национальной партии (Гоминьдан) Сунь Ятсеном. По его просьбе в 1923 г. на юг Китая были направлены военно-политические советники В.К. Блюхер и М.М. Бородин, более 130 военных специалистов, ассигновано 2 млн долларов, осуществлялась помощь оружием, боеприпасами, военным снаряжением, медикаментами. Коминтерн полагал, что Китай созрел для социалистической революции. Советские советники получили указание сначала использовать Гоминьдан, а затем поддерживать компартию Китая, действующую с 1921 г.
Заподозрив коммунистов в том, что те хотят его отстранить, Чан Кайши, ведавший организацией армии в правительстве Сунь Ятсена и выходивший на первую роль в Гоминьдане после его смерти (12 марта 1925 г.), повел с ними борьбу. В марте 1926 г. он разоружил воинские части, которыми командовали офицеры-коммунисты; арестовал их сторонников в Гоминьдане; в феврале 1927 г. подавил восстание в Шанхае, а в декабре расправился с восставшими в Кантоне и обрушил террор на коммунистов. Остатки революционных войск отступили в глухие сельские районы, где под руководством КПК создавались революционные опорные базы. Гоминьдановское правительство Китая приостановило дипломатические отношения с Советским Союзом и закрыло все советские дипломатические представительства, за исключением Маньчжурии и Восточного Туркестана (Синьцзяна), где у власти стояли местные правительства, отказавшиеся выполнить указания из тогдашней китайской столицы Нанкина." (8)
"В 1923 г. стремительно начала обостряться ситуация в Германии. Тут нарастал тяжелейший хозяйственно-экономический кризис. И политический тоже. Под предлогом приостановившейся выплаты репараций Франция беспардонно оккупировала Рурскую область и попыталась окончательно закрепить за собой Саар, переданный на 15 лет под управление Лиги Наций что, конечно же, возмутило всех немцев. А политика "пассивного сопротивления", которую выбрало правительство Германии, вызывала всеобщее недовольство. Все экономические, политические и финансовые факторы, дополняя друг друга, привели к беспрецедентному скачку инфляции - за 6 недель курс марки обвалился в тысячу раз. Состояния и накопления улетучивались мгновенно, рынок оказался парализованным, фирмы прогорали, а заводы останавливались. И в Москве решили, что революция в Германии назрела. Пошли переговоры Исполкома Коминтерна, ЦК РКП(б) и руководства компартии Германии.
23. 8. 23 г. состоялось заседание Политбюро по данному вопросу. <...>
Была создана комиссия ЦК в составе Радека, зам. председателя ВСНХ Пятакова, зам. председателя ГПУ Уншлихта и наркома труда Шмидта, немца по национальности. Все они отправились в Германию, и на каждого были возложены свои задачи. Радеку вменялось руководство германской компартией, Шмидту - организация революционных ячеек в профсоюзах, чтобы после переворота превратить их в Советы, Пятакову - общая координация работы и связь с Москвой, Уншлихту - снабжение оружием, организация вооруженных отрядов, местного ЧК и кампании "красного террора" после победы (да, это тоже было запланировано заранее). Позже в комиссию был кооптирован и полпред Крестинский - для финансирования революции из коммерческих фондов Госбанка, делегированных в Берлине.
Кроме них, для подготовки и руководства восстанием откомандировывались в Германию Ларин, Берзин, Тухачевский, Крылов (Соболевский), Ягода (правильно - Иегуди), направлялись выпускники и слушатели спецфакультета академии РККА для закладки баз с оружием и формирования отрядов боевиков. Было мобилизовано для переброски за границу около 20 тыс. коммунистов, владеющих немецким языком. Троцкого ввели в состав Исполкома Коминтерна, он занялся подготовкой внешнего вторжения. Для грядущей революции было решено также выделить зерно, продовольствие, и подтянуть эти запасы к границе. Деньги выделялись практически без счета. И расходовались тоже без счета." (4)
"Советское руководство выделило 300 миллионов золотых рублей на осуществление "германского Октября". Чемоданы с валютой и "бриллиантами для диктатуры пролетариата" ушли в сотрясаемую кризисом Веймарскую республику. <...>
Это сегодня "фашист" и "нацист" - слова ругательные, а в ту пору Ленину весьма импонировали энергия и боевой задор бывшего социалиста Бенито Муссолини, создавшего в 1919 году фашистскую партию в Италии.
Н.И. Бухарин между фашистами и большевиками особой разницы не видел. Фашизм, по мнению "ценнейшего и крупнейшего теоретика" партии - "это полное применение большевистской практики и специально русского большевизма: в смысле быстрого собирания сил, энергичного действия очень крепко сколоченной военной организации... и беспощадного уничтожения противника, когда это нужно и когда это вызывается обстоятельствами".
Смысл понятен: те и другие - бандиты одного пошиба. Что ж, ему, теоретику, виднее." (2)
"В сентябре состоялось еще одно заседание Политбюро, на котором была определена точная дата восстания - 9 ноября, в пятую годовщину германской революции. Сценарий предполагался такой: 7 ноября, в годовщину российской революции, предписывалось организовать манифестации. При их проведении "красные сотни" Уншлихта должны были спровоцировать беспорядки и вызвать полицию на столкновения, чтобы пролилась кровь. Ну а потом следовало раздуть "народное возмущение" по этому поводу и нанести главный удар.
Красные части, в основном - кавалерийские, начали выдвижение к западным границам. Советский эмиссар Копп вел в Варшаве тайные переговоры о пропуске войск через польскую территорию. За это Польше обещали отдать Восточную Пруссию, а также обеспечить беспошлинный транзит ее товаров через СССР. Так что за 16 лет до того, как немцы и Москва поделили Польшу, полякам тоже предлагали поделить Германию. <...> И варшавским политикам, участвующим в переговорах, предлагаемые условия казались очень заманчивыми. Да вот только не доверяли они советской стороне. И имели для этого все основания. <...>
В сентябре наконец-то поступила команда на революцию в Болгарии - хотя это направление становилось теперь второстепенным. Однако время здесь было упущено. Пока шла возня с выдворением и разоружением белогвардейцев, правые силы страны сумели сорганизоваться, и в июне 23-го пришли к власти, свергнув слабое правительство Земледельческого союза. Причем коммунисты получили приказ ни в коем случае не поддерживать "социал-демократов", а сохранять боевой потенциал для собственного восстания. Когда же они сами выступили, то власть была уже посильнее, чем при Стамболийском, и революционеров разгромили без особого труда. <...>
Первое открытое выступление гитлеровцев, так называемый "пивной путч" в Мюнхене, произошел именно 9 ноября 1923 г. То есть, был согласован по времени с предполагаемым восстанием коммунистов. О какой-либо конкретной договоренности в данном случае история умалчивает, но крайне сомнительно, чтобы столь четкое совпадение могло быть случайным. Так что и первый пример сотрудничества Гитлера с СССР приходится не на 1939 г., а на 16 лет раньше.
Еще одна накладка вышла с самой компартией Германии. Там шли межфракционные раздоры между так называемой "группой Брандлера", представлявшей официальное руководство, и группой "Маслова - Рут Фишер", державшейся особняком от Коминтерна. <...>
А тут еще и накладка с финансами - значительная часть тех бессчетных сумм, которые поступали по разным каналам на нужды революции, испарилась в результате безудержной германской инфляции, потому что не все удавалось обратить в твердую валюту. Впрочем, на самом деле ситуация обстояла гораздо проще - ленинский доверенный Рейх проворовался, только и всего. Сколько он упер, пользуясь такой возможностью, навсегда осталось тайной. Ну а какие-то деньги он действительно оставил в жертву инфляции, чтобы потом сам черт не разобрался, что и по каким причинам пропало. В дальнейшем было назначено расследование, благодаря покровительству "старых ленинцев" вроде Крупской, Радека и др. Рейх сумел выкрутиться, даже не подмочив репутацию, но сразу после этого все же предпочел сбежать в США. <...>
Разные ведомства продолжали готовить революцию вразнобой. 12. 10. 23 г. мощный взрыв разнес склады боеприпасов и воинской амуниции в Варшавской цитадели. Он был такой силы, что роту солдат, стоявших на плацу за 500 м от крепости, подняло в воздух и выбросило в Вислу. Пострадали сотни людей. Осуществил операцию чекист Казимир Баранский, действовавший под фамилией Кобецкого и числящийся вторым секретарем полпредства в Варшаве. Впоследствии его вычислили, но обладая дипломатической неприкосновенностью, он был лишь объявлен персоной нон грата, а в Москве получил орден Красного Знамени. Другим руководителям террористов, Багинскому и Вечоркевичу, так легко отделаться не удалось. Правда, после ареста их решили обменять на содержащихся в СССР поляков, но конвоиры, возмущенные тем, что убийцы мирного населения уйдут безнаказанными, прикончили их по дороге к границе.
Чем ближе была дата готовящейся революции, тем активнее разворачивались действия. Но и неразбериха усиливалась. Начались инспирированные Коминтерном волнения в Литве и Эстонии. А в начале ноября произошло мощное восстание в Кракове, вылившееся в баррикадные бои. <...>
А когда этими событиями бурлила Польша, в Германии накал страстей постепенно утихомиривался. И Политбюро констатировало, что "революционная волна" спадает, подготовку закончить не успели, поэтому шансов на успех нет - тем более при явной готовности англичан и французов вмешаться. Поэтому было решено отложить восстание до лучших времен. Правда, при общей неразберихе и несогласованности действий даже команда отбоя прошла неорганизованно, в некоторых местах восстания все же начались. Баррикадные бои шли в Гамбурге, "советские правительства" образовались в Саксонии и Тюрингии. В Лейпциге возникла даже ЧК во главе с Крыловым и готовила списки для расправы. Но это были лишь отдельные очаги, и части Рейхсвера под командованием генералов фон Секта и Меркера сумели быстро подавить их.
В советском руководстве по данному поводу разгорелась нешуточная ссора. Троцкий катил бочку на Зиновьева, Каменева и Сталина, что они затянули подготовку, а в критический момент просто "сдрейфили". Дескать, надо было отдавать приказ на восстание, и все само пошло бы, как надо. Они, в свою очередь, упрекали Троцкого, что он "переоценил" революционную ситуацию в Германии. А в Коминтерне всю вину свалили на "группу Брандлера", объявили ее "правой" и исключили из компартии. И решено было делать отныне ставку на "группу Маслова - Рут Фишер" (которая в 1927 г. откололась и образовала троцкистскую компартию Германии - после чего и двинули в вожди Тельмана).
Но кроме отсутствия "объективных и субъективных предпосылок", кроме многочисленных накладок и упущений, была еще одна важная причина, почему же третья попытка "мировой революции" кончилась фальстартом. Ведь и сами эти накладки, ведомственная несогласованность и дезорганизация, во многом были результатом того, что никто, собственно, процесс подготовки не централизовывал и не осуществлял общего руководства. Потому что Ленин находился в безнадежном состоянии, и в советской верхушке уже разворачивалась борьба за власть." (4)
"Провалилась также предпринятая в ноябре 1924 года попытка государственного переворота в Эстонии, которая должна была закончиться провозглашением "революционного правительства" и приглашением регулярных частей Красной Армии "на помощь"". (2)
И в то же время большевики старались наладить взаимовыгодное сотрудничество с проигравшей войну и находившейся под сильнейшим давлением Версальского договора Германией. Это отдельная история:
"Россия после гражданской войны, интервенции Антанты и неудачной "польской кампании", выявившей неподготовленность Красной Армии к ведению боевых операций на чужой территории, также оказалась в международной изоляции и искала выхода из трудного положения в союзе с Германией.
Таким образом, обе стороны готовы были начать сотрудничество на основе равноправия, взаимных интересов, с учетом общих врагов и при обоюдном уважении. <...>
Поначалу встречи военных и политических руководителей двух государств предусматривали возможность установления контактов в случае конфликта одной из стран с Польшей, которая служила опорой Версальской системы на востоке Европы. Далее сотрудничество России и Германии обрастало новыми идеями: Россия, получая иностранный капитал и техническую помощь, могла повышать свою обороноспособность, а Германия взамен - располагать совершенно секретной базой для нелегального производства оружия, прежде всего танков и самолетов. <...>
Для взаимодействия с РККА в министерстве рейхсвера к началу 1921 года была создана специальная группа во главе с майором Фишером. <...> В марте того же года начался обмен мнениями, может ли и при каких условиях запрещенная Версалем немецкая военная промышленность перебазироваться в Россию. И, как следует из доклада представителя РСФСР в Берлине В. Л. Копна - Троцкому, одновременно уже шли секретные переговоры: о строительстве самолетов - непосредственно с заводами "Альбатрос", подводных лодок - с промышленниками Бломом и Фоссом, заводов боеприпасов - с Круппом. <...>
Советско-германское сотрудничество постепенно набирало силу. Летом 1921 года фон Нидермайер вместе с военной миссией Германии прибыл в Москву как бы на "рекогносцировку", в том же году в России побывал и начальник управления Генерального штаба рейхсвера генерал-майор фон Хассе, которого принял начальник штаба РККА П. П. Лебедев.
Ответная встреча состоялась в Берлине в сентябре 1921 года. В переговорах участвовал Радек и руководитель Наркомвнешторга Красин, а с немецкой стороны - фон Хассе и майор Курт фон Шлейхер. Результатом переговоров стало создание организации под названием ГЕФУ ("Гезельшафт цур Фердерунг геверблихер Унтер немунген") - "Общество по развитию промышленных предприятий" - с конторами в Москве и Берлине. Оно занималось вопросами технического и экономического содействия военно-промышленным объектам на территории Советской России и просуществовало до 26 февраля 1927 года. <...>
Пасхальным воскресеньем 1922 года, как удар грома, потрясло Европу слово "Рапалло". Во всей дипломатической истории, пожалуй, не было такого важного межгосударственного договора, осуществленного столь молниеносно. <...>
"Величайшая опасность в данный момент, - писал премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж, - заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой оружия. Такая опасность - не химера."
Был ли другой выбор в Рапалло? Документы свидетельствуют: немцы подписали договор потому, что другого выбора у них не было. У Советской России выбор был: она могла бы заключить договор с Западом. Однако предпочтение было отдано пакту с немцами.
11 августа 1922 года было заключено временное соглашение о сотрудничестве рейхсвера и Красной Армии. Рейхсвер получил право создать на советской территории военные объекты для проведения испытаний техники, накопления тактического опыта и обучения личного состава тех родов войск, которые Германии запретил Версаль. Советская сторона получала ежегодное материальное "вознаграждение" за использование этих объектов немцами и право участия в военно-промышленных испытаниях и разработках. <...>
Осенью 1923 года двусторонние переговоры приняли конкретную форму договоров, в частности, с фирмой "Юнкерс" - о поставке самолетов и постройке на территории СССР авиазавода. В письме доверенного лица германского военного министерства Ваурика Россия прямо называлась "опорным пунктом германской авиапромышленности".
С командованием рейхсвера было также достигнуто соглашение о совместной постройке завода по производству иприта. А в 1924 году через фирму "Метахим" советской промышленностью был принят от рейхсвера заказ на 400 000 снарядов для полевых трехдюймовых орудий. В 1926 году снаряды передали немцам. Однако эта акция нанесла советской стороне политический ущерб, так как данный факт стал известен немецким социал-демократам, предавшим его общественной огласке. <...>
Особо следует сказать о взаимодействии РККА и рейхсвера в трех центрах с кодовыми названиями "Липецк", "Кама" и "Томка" (или "Томко"). Здесь прошли обучение многие военнослужащие рейхсвера.
А предыстория возникновения этих центров такова. В 1924 году руководство РККА неожиданно закрыло только что организованную Высшую школу летчиков в Липецке. На сей базе началось создание авиационной школы рейхсвера, просуществовавшей почти десять лет и замаскированной под 4-ю эскадрилью авиационной части Красного Воздушного Флота (иногда в документах - "4-й авиаотряд тов. Томсона"). <...>
Можно предположить, что многие, если не большинство немецких летчиков (Блюмензаат, Гейнц, Макрацки, Фосс, Теецманн, Блюме, Рессинг и др.), ставших позднее известными, учились именно в Липецке. К 1933 году боевую подготовку в школе прошли 120-130 пилотов...
По Версальскому договору Германии запрещалось иметь танки, и рейхсвер должен был обходиться без них. Но дальновидный начальник управления сухопутных сил фон Сект неоднократно проводил мысль о том, что танки вырастут в особый род войск наряду с пехотой, кавалерией и артиллерией. Поэтому, следуя этому тезису, немцы с 1926 года приступили к организации танковой школы "Кама" в Казани. <...>
Как считают немецкие историки, подготовленная в "Каме" плеяда танкистов, среди которых было 30 офицеров, облегчила позднее быстрое создание германских танковых войск. Эти специалисты были полностью подготовлены как в теоретическом, так и в техническом отношении. В школе учился будущий генерал-полковник вермахта, будущий командующий танковой армией в 1941 году на советско-германском фронте, будущий автор трудов о применении танковых войск Г. Гудериан...
Наиболее засекреченным объектом рейхсвера в СССР являлась "Томка". Это была так называемая школа химической войны. Руководил ею Людвиг фон Зихерер.
С 1926 года химические опыты начались в районе местечка Подосинки, а затем в "Томке". <...>
В "Томку" немцы вложили около 1 миллиона марок. Все это осуществлялось вопреки Версальскому договору. <...>
Советская сторона придавала большое значение промышленному производству отравляющих веществ. <...>