Аннотация: Моя дорогая Джен. С тех пор как я прочла твою историю ты всегда жила в моем сердце.
Моя дорогая Джен.
С тех пор как я прочла твою историю ты всегда жила в моем сердце.
Я никогда ни с кем не обсуждаю Джен Эйр, никогда не читаю ничьих рецензий на эту книгу, она в таком потайном и очень личном месте в моей душе, куда пускать никого нельзя. Никогда.
С тех пор как я в двенадцать лет прочла ее в первый раз, я перечитывала ее полностью два раза в год - летом и зимой, вплоть до 18 лет. То есть, четырнадцать полных раз. А сколько раз просто перечитывала любимые моменты, этого я не сосчитаю. Я знала наизусть многие главы.
А с восемнадцати как-то совсем перестала. И вот совсем недавно, в этом году зимой я соскучилась по ней невероятно и купила бумажную книгу. Бумажную, потому как я не смогу ни за что читать Мою Дорогую Джен в электронном виде. И с радостью убедилась, что стоит освежить в памяти строки как потайная дверца открылась и я вспомнила все.
А ни с кем не люблю ее обсуждать, в основном, потому, что все прочитавшие (ну от кого я слышала, что прочли эту книгу) уверены - это любовный роман. Опустим зубовный скрежет и злобное рычанье мое внутреннее, когда я такое слышала (особенно не люблю я экранизации все. Все экранизации именно за такое). Я считаю, что это книга о внутреннем мире. О удивительно богатом и самодостаточном внутреннем мире одного отдельно взятого человека. Да, человек этот девушка, вернее девочка (начинается все в детстве), которая растет, взрослеет, созревает в удивительно сильного человека. Но живет она всегда наполовину в мире своего воображения ( и именно это сроднило меня с ней навсегда). Да, она сильная и смелая и умная, причем раскрывается это все под влиянием внешних обстоятельств, но все равно она самый настоящий пример "интроверта воспитанного". Может жить и общаться в обществе, но предпочитает быть наедине с собой. Она натура сложная и, не будем забывать, у нее душа художника, ее рисунки говорят об этом; и об этом говорит она сама, когда признается, что виденное в ее воображении никогда в достаточной мере не может воплотить на бумаге.
Это удивительно хорошо написанная книга. Это довольно готичная история, в самом хорошем и качественном смысле этого слова.
Да, это история, в которой, есть про любовь, но разве это плохо? Так уж вышло, что любовь случается почти со всеми, вот и Джен не обошла стороной. Ее воображение раскрасило эти отношения самыми разными красками, включая много черного. И мистики добавила туда Шарлотта. И все это там на месте.
Я уже не говорю про отличное чувство юмора, как у автора, так и у ее героини.
Моя Дорогая Джен, сейчас холодный ветреный октябрь гоняет по земле сорванные листья, и я снова с тобой. А со мной навсегда те незабываемые моменты, которые мне подарила эта история. Только наши с тобой, Моя Дорогая Джен.
" Земля была застывшая, воздух тих, ни один человек не встретился мне на дороге. Сначала я шла быстро, чтобы согреться, потом замедлила шаг, наслаждаясь и предвкушая те удовольствия, которое сулило это время дня и года. Было три часа; церковный колокол только что прозвонил, когда я проходила мимо колокольни. Угасающий день и низко стоявшее над горизонтом бледное лучистое солнце придавали особое очарование этому часу. Я отошла уже на милю от Торнфильда, передо мной тянулась узкая дорога, славившаяся летом своими зарослями шиповника, а осенью орехами и ежевикой. Еще и сейчас между ветвями кое-где алели уцелевшие ягоды боярышника и шиповника. Но главная прелесть этой дороги состояла зимой в полной пустынности и безгласной тишине. Если и долетало сюда дыхание ветра, то оно не вызывало ни малейшего шороха, ибо здесь не было ни деревца остролиста, ни какого-либо другого представителя той же вечнозеленой породы, а нагие кусты орешника и боярышника были так же безмолвны, как белые истертые камни, которыми была выложена дорога. По обе стороны ее широко и вольно раскинулись поля, где уже бродил скот; а маленькие коричневые птички, порой трепыхавшиеся в кустах, были похожи на блеклые листья, которые забыли упасть"
Эта дорога в Хэй из XII главы, моя почти самая любимая часть.
"Над холмом стояла луна; она была еще бледна, как облачко, но быстро становилась все ярче и поднималась все выше, озаряя деревню, которая тянулась по верху холма, полускрытая деревьями, и посылала в небо голубые струйки дыма из своих многочисленных труб. До нее оставалась еще миля, но в глубокой тишине уже доносились ко мне несложные звуки ее жизни. Мой слух улавливал также ропот ручьев, текущих где-то в ущельях и оврагах; по ту сторону Хэя было много возвышенностей и, конечно, там были ручьи: в прозрачной вечерней тишине доносилось их журчание - не только самых близких, но и самых отдаленных.
И вдруг в тихий ропот и журчание, такие далекие и вместе с тем такие отчетливые, ворвались иные звуки: раздался громкий топот, какой-то металлический лязг, заглушившие мягкий лепет струй; не так ли на картине кряжистый утес или мощные извилины старого дуба, выступив отчетливо и резко, вдруг закроют от вас и лазурных холм вдали, и солнечный горизонт, и жемчужные облака, где краски неуловимо переходят одна в другую."