Аннотация: Опубликован в журнале "Очевидное и Невероятное" 10(27), 2010
Солнце настороженно заглядывало в яркие стёкла витражей. Зал утопал в багряных, жёлтых, светло-синих бликах. И лишь одна деталь портила великолепие. На полу, прямо возле трона разлегся какой-то дворянин. То, что он принадлежал к благородному сословию, не вызывало сомнений - кто ещё мог бы оказаться здесь, да и наряд отличался изысканностью и вкусом. От спящего довольно сильно разило винным духом, а в руке он держал зажаренную куриную ножку.
В коридоре послышались чеканные шаги.
Герцог Франциск де Гиз уверенно вошёл в тронный зал Лувра. Свита герцога столпилась за его спиной и почтительно поглядывала на короля Генриха Третьего, но кланяться не спешила. Дворяне ждали, как поведёт себя де Гиз. И лишь когда герцог легко поклонился, они последовали его примеру.
Генрих насмешливо поглядывал на это представление.
- Герцог, рад вас видеть. Благодарю за то, что посетили меня.
- Рад видеть вас, Ваше Величество, в добром здравии, - тон герцога не вязался с вызывающим взглядом.
- Как идут ваши дела?
- Мои дела неразрывно связаны с Францией, сир, - ответствовал герцог. Сквозняк качнул узорчатую створку окна, и свет витражей коснулся силуэта герцога. Алый блик на миг окрасил руки Франциска де Гиза... и пропал, как будто его и не было. Мираж? Знамение? Случайность?
- Ваше величество, позвольте представить ко двору моего сына, Антуана де Гиза.
- Подойди, Антуан, - король приглашающее махнул рукой.
Но когда молодой герцог проходил мимо спящего подле трона дворянина, что-то ощутимо ударило его между лопаток. Следом грянул хохот. Антуан де Гиз гневно развернулся - смеялись все вассалы короля, свита герцога угрюмо молчала.
С пола же раздался насмешливый голос:
- Генрих, скажи, ну не Давид ли я, сражающий Голиафа? Позови художника - пусть запечатлеет.
- Шико, уймись, - улыбнулся Генрих.
- А что я? Не меня благодари - но эту куриную ножку. Она спасла Францию!
Теперь уже улыбки появились на лицах вассалов де Гиза.
Антуан де Гиз в бешенстве подскочил к Шико.
- Тебя высекут, шут!
- Вы забываетесь, герцог, - холодно заметил король. - Это мой шут!
- Кроме того я дворянин. Как я вижу, мальчик, тебе достались от петуха не только голос, но и нрав! - Шико иронично поглядывал на взбешенного де Гиза. - Смотри, как бы крылышки не обрезали.
- Я... - голос молодого де Гиза сорвался на фальцет, - я вызываю тебя, шут, на дуэль. Если ты дворянин, то не посмеешь отказаться. И пусть кровь смоёт оскорбление.
- Да будет так. Я, Антуан д'Англерей, принимаю вызов, - абсолютно спокойно ответствовал Шико1 и, повернувшись к королю, заявил, - Генрих, где то божественное волленэ, что мы вчера пили? А то похмелье меня просто замучило.
Ночное небо вспыхивало далёкими зарницами.
- Близится гроза, - Генрих III зябко передёрнул плечами. Слуга бросился к нему с плащом, но король отрицательно махнул рукой.
Шико мрачно улыбнулся:
- В небе? Во Франции?
- Только ты меня и понимаешь, Шико, - вздохнул король. - Может, сделать тебя официальным советником?
- Нет, Генрих, не хочу. Тогда мне придётся тебе во всём поддакивать... А это так скучно.
Генрих резко повернулся и обнял шута за плечи:
- Шико, я беспокоюсь за тебя. Антуан де Гиз опасный противник. Мастер клинка.
- Генрих, Генрих... Королю не пристало показывать эмоции, когда ради него идут на смерть. Да и Антуан д'Англерей тоже неплохой фехтовальщик, - усмехнулся Шико, - я слышал, что его обучал сам король.
- Но почему вызвался ты? Я мог бы подобрать искусного бретёра из моей свиты.
- Может, мне захотелось опасности. Может, столько раз ранив словом, я впервые хочу убить клинком. Может, шут решил поиграть со смертью...Может..., - Шико замолчал на несколько мгновений, - несколько лет назад сестру Антуана д'Англерея изнасиловал дворянин, проезжающий мимо. Его свита расстаралась, чтобы господину не было скучно. И вроде девушка должна была бы с благодарностью отнестись к вниманию такого человека - он даже подарил ей дорогой перстень. Но она, глупенькая, сошла с ума... и убила себя. Может, поэтому...
Генрих отвернулся и глухо промолвил:
- Мне знакомы такие истории. Когда-нибудь мы, дворяне, заплатим за свои пороки. И за этот в первую очередь...
- Генрих, скажи, что для тебя Франция?
Король устало провёл рукой по лицу.
- Франция? Люди, Шико. Богатые и бедные, дворяне и простолюдины... Звон колоколов ранним утром, бескрайние зелёные поля, цветущие яблони в садах Фонтенбло... Франция - частица меня, и я - часть Франции. Мне больно видеть, как страна разделяется: католики и гугеноты зальют благословенные земли кровью. И я не знаю, как это предотвратить... Если ты завтра убьёшь молодого де Гиза, это пошатнёт позиции герцога. И приостановит его планы...
- Надолго ли, мой король?
- Не знаю, Шико, - Генрих пожал плечами. - Но пока я жив, на землях Франции будет царить мир.
Шико печально улыбнулся:
- Ты благороден, Генрих. Но, к сожалению, твоё благородство не оценят враги и не поймут друзья. И в этом мы похожи. Шута Шико презирают дворяне, дворянина Антуана д'Англерея боятся простолюдины. Быть может, поэтому мы вместе, Генрих?
Шико первым зашёл в тихий дворик монастыря Святого Бенедикта. Небрежно сбросил плащ и остановился в тени раскидистых вязов. Мрачно улыбнулся де Гизу. И приглашающе взмахнул рукой.
Сопровождающие остановились поодаль.
Настал час сексты2. Монахи запели "Deus in adiutorium". Далёкие голоса перекликались с новорожденным эхом, творя непередаваемо прекрасный хорал.
Шико замер:
- Подождём, герцог.
Антуан де Гиз презрительно усмехнулся:
- Ты настолько набожен, шут?
- Нет, - отмахнулся Шико. - Совсем нет, герцог. Но поют они чертовски прекрасно.
Memento, salutisAuctor
quod nostri quondam corporis,
ex illibata virgine
nascendo, formam sumpseris,
Maria mater gratiae,
mater misericordiae,
tu nos ab hoste protege,
ethoramortissuscipe...
Ad te levavi oculos meos
qui habitas in caelis
Ecce sicut oculi servorum
ad manum dominorum suorum.
Sicut oculi ancillae in manibus dominae suae
ita oculi nostri ad Dominum Deum nostrum,
Donee misereatur nostri
Miserere nostri Domine...
Когда пение смолкло, шут коротко поклонился де Гизу и обнажил шпагу:
- Начнём?
Куда-то делась его нарочитая развязность, развесёлая усмешка. Шико был серьёзен как никогда.
Стайка жёлтых листьев сорвалась под ноги. Шут проводил их взглядом, полным сомнений.
- Скажи, де Гиз, зачем вам власть?
Молодой герцог недоумённо поднял брови:
- Ты оттягиваешь время, шут? Боишься?
- Ты не ответил на вопрос. Зачем вам, де Гизам, Франция? Что она для вас?
- Франция - это мы. И власть - награда самому сильному и самому смелому. Твой король, шут, недолго протянет на троне.
- Тогда, и вправду, начнём, герцог, - задумчиво ответил Шико. - У меня больше нет сомнений...
Де Гиз ринулся вперёд и провёл быструю комбинацию ударов. Шико сместился на пару шагов назад и вышел из-под атаки, рубанул в ответ. Клинок острием коснулся батиста рукава, но де Гизу повезло - израненной оказалась только его рубашка. И гордость.
Герцог снова атаковал. Заблокировал шпагу Шико сильной частью клинка и попытался ударить кинжалом. Шико успел подставить свой.
- Ты умрёшь, шут.
- Смерть, думаю, предпочтёт более изысканную добычу вроде вас, герцог, - подмигнул Шико и, резко разорвав блок, отбросил де Гиза на несколько шагов.
Тёплое осеннее солнце бросило горсть зайчиков сквозь жёлтое кружево листвы. И Шико на миг прикрыл глаза. Антуан де Гиз обрадовано взревел и нанёс три быстрых удара - шпага, кинжал, шпага. Первые два Шико отбил, широко отмахнувшись клинком... но раскрылся, и третий достиг цели.
На белом полотне рубашки расплылось тёмное пятно.
Де Гиз торжествующе усмехнулся.
- Рано радуешься, тёзка, - тяжело промолвил Шико. - Всего лишь скользнуло по ребру.
И сам яростно атаковал. Провёл выпад в квинту и выпрямил руку - со стороны де Гиза предсказуемо последовал полуцентр. Шико повернул острие в кварту и ударил в грудь - сталь ослепительно сверкнула в лучах солнца, серебряной змейкой проскальзывая сквозь защиту. Де Гиз в последнее мгновение успел отклонить клинок... и шпага Шико ранила его почти там же, куда совсем недавно герцог поразил шута.
Это взбесило де Гиза до крайности. Очертя голову, он кинулся на Шико.
- Зря, - коротко бросил тот, ни на шаг не сдвинувшись под напором Антуана де Гиза.
Коротко и расчётливо отбив атаку, с низкого соединения в третьей позиции Шико устремился вперёд, чтобы провести выпад в терции. Клинок серой молнией ринулся в грудь герцога. Ещё мгновение...
Но де Гиз опять успел прикрыться. И вместо того, чтобы войти ему в грудь, шпага пронзила плечо.
- Чёрт, - раздосадовано воскликнул Шико и налёг на клинок.
Герцог застонал - лезвие проскрежетало по кости.
- Простите меня, герцог, это конечно не очень благородно - добивать раненого, но я не могу оставить вас в живых.
И Шико дважды ударил Антуана де Гиза в грудь кинжалом.
Шико обнял де Гиза... крепко, как брата... и вонзил кинжал ему в спину.
Подбежал вассал герцога:
- Что вы делаете? Это бесчестно! Это недостойно дворянина!
Шико отпустил герцога - и тот безжизненно рухнул на пожухлую траву.
- Я шут.
- Это жестоко! - юнец возмущённо схватился за шпагу.
Шико отстранёно посмотрел на юношу и холодно ответил:
- Шуты бывают жестоки не только на словах.
Двери распахнулись настежь от сильного пинка. И в зал для аудиенций, развязно помахивая шпагой, вошёл Шико. То, что с клинка при взмахе время от времени срываются алые капельки, и то, что батист рубашки весь залит кровью - шута не смущало.
Кивнул герцогу де Гизу и его свите. Неспешно подошёл к трону.
- Генрих, неужель ты не поприветствуешь славного воина?
- Конечно, друг мой, - король обеспокоено спустился с трона. - Ты ранен?
- Да, ладно, Генрих, я то в норме. Царапина. А вот юный де Гиз, - шут упорно не замечал страдальческое выражение лица старого герцога. - Да...юный герцог. Мне кажется, Генрих, он более никогда не сможет выразить тебе верноподданнические чувства.
- Мерзавец! - хрипло крикнул де Гиз. - Мой сын будет отомщён!
Шико быстро подошёл к Франциску де Гизу. Герцог наполовину вытащил шпагу из ножен - видно было, что боль переполняла его.
- Милейший герцог, ваш сын сам выбрал свою судьбу. Если же это был ваш совет, то соболезную - вы отправили его на верную смерть.
Герцог захрипел, судорожно дёрнул ворот. И начал заваливаться назад...
- Помогите, герцогу плохо! - воскликнул какой-то дворянчик.
Де Гиза обступили люди. Послали за лекарем.
Шико вернулся к трону. Из него как будто вынули стержень - плечи опустились, взгляд уже не бросал вызов всему миру.
- Генрих, мне жаль этого мальчика, - тихо прошептал он.
- Я знаю, Шико, - король сжал плечо шута. - Но этим ты послужил не только мне. Но и Франции...
- Иначе я бы этого не сделал, - пожал плечами Шико и уселся на подлокотник трона.
Вечерняя стража звонко перекликалась за окном.
- Тяжёлый был денёк, мой король.
- Да, Шико... Спокойной ночи..., - Генрих зевнул и уткнулся лицом в подушку.
- Спокойной ночи, Генрих. А я посижу немного, сказку тебе расскажу. Да и сам кое-что вспомню, - Шико поудобнее устроился в ногах короля и, глядя в широкое окно, продолжил:
- Однажды королю приснился сон. О землях за далёким тёмным морем. О скалах, где хрустальный перезвон от облаков изменчивых исходит. О землях, где в душе царит покой, а люди погибают в дикой сече. Там клад великий Богом сохранён. И, как Господь, тот клад велик и вечен. Король сейчас же объявил указ - и сотня рыцарей сорвалась в путь-дорогу. Но вот король не мог унять тревогу. Он жаждал видеть чудо сей же час. Прошли года - ни рыцарей, ни клада. Родилась дочь, сокровище, отрада. Да вот король в плену своей мечты. И в снах он видит друга Галахада - тот окровавлен, тянет руку: "Надо, мой сир, сюда и вам прийти". Не в силах отказать в подмоге другу, король немедля выступил в поход. Шептал: "Мой друг, ты видишь, рвусь вперёд сквозь ветер, шторм и яростную вьюгу". Пройдя сквозь пекло выжженных пустынь, он каждым шагом укреплялся в вере, и через год... а может быть, и три он подошёл к таинственной пещере. Нет, он не встретил рыцарей-друзей - нога там не ступала человека. Увидел клад - сияние внутри. И разум, как израненный калека, не мог объять ту силу и ту суть. Король склонил колени... "Что-нибудь скажи мне, покажи..." - взмолился горько. Молчание ответом, но и только. Король увидел истину в другом. Прозрел, заплакал... скоро в путь собрался. "О, как же я жестоко ошибался", - из сердца вырывался тяжкий стон. Он клад увидел в Родине, народе, жене и дочери и в храма строгом своде. Король мечтал увидеть отчий дом. Для каждого Грааль лишь только в том, что греет душу и дарует силы... Спи, мой король, Грааль твой сохраним мы. И пусть тебе придётся нелегко. Но рядом будет верный шут Шико...
Ветерок легко шевелил занавеси. Тяжкий жар этого дня сменялся спасительной прохладой ночи. Шико вздохнул, заботливо поправил королю одеяло и тихо промолвил:
- Вот только звали того дворянина не Антуан и даже не Франциск... Его звали Генрих... Но, право слово, это совсем не важно.
1 Шико (настоящее имя Антуан д'Англерей) - гасконский дворянин, придворный шут французских королей 16 века Генриха Третьего Валуа и Генриха Четвёртого Бурбоннского. Как пишет Александр Дюма (несмотря на исторические ошибки в его романах, Шико не был его выдумкой), он был представлен во двору Генриха Третьего после его коронации в 1574 году и заслужил благосклонность короля за то, что говорил ему правду. Многие авторы приводят его остроты, за которые его ненавидел весь двор. Но Шико был для короля Генриха Третьего не только шутом. Он был его лучшим советником, хотя сам не считал себя таковым. Шико оставался верным другом короля и после того, как Генрих был вынужден бежать из Парижа, и служил ему до убийства короля в 1589 году.
2 Молитва, читаемая около полудня, через шесть часов после восхода солнца