В углу унитаз с желто-коричнево-красными подтеками и отколотым краем. В нем не прекращаясь льется вода, но от этого обделанное, воняющее на весь город, фаянсовое чудовище чище не становится. Приближаться к нему опасно, легко можно подцепить все известные человечеству вирусы и бактерии и еще парочку неизвестных.
Стены камеры исцарапаны разного рода надписями. "Умираю, прощай родина". "Живые, отомстите за меня". "Все заебло, хочу домой". "Люська, я тебя люблю" и рядом приписка - "А я ее ебу". "Нинка - скучаю по твоим сиськам".
Попадаются картинки. Утки, собаки, раскоряченные голые женщины. Номера телефонов, имена. "Танюха - 12.07" Там сям иероглифы, просто разнообразные закорючки. Палочки, перечеркнутые поперек - тюремный календарь.
Одно единственное окно в камере, под самым потолком, и то узкое, как очко подозреваемого на допросе, да еще и с решеткой, будто есть на этом свете человек, способный пролезть в такую щель.
Повезло, что кроме Вадима и Альберта в новом доме больше нет сожителей.
Писатель сел у стены.
- Как меня угораздило? Как я вообще связался с тобой?
- Ты вот зря. Ну ведь зря же. Сам понимаешь, кто ж знал, - осторожно подошел ближе.
- Заткнись. Ты. Ты... Просто помолчи.
Альберт отошел, сел в углу и притих.
- Чего ты вообще приперся ко мне? Откуда узнал где я живу?
Альберт промолчал.
- Объясни! Как? Выследил что ли? Зачем? - перешел на крик. - Почему именно я? - подскочил к Альберту. - Отвечай!
Альберт дернулся, прикрылся руками готовый к удару.
- Не бей.
Послышался шум за дверью и раздался щелчок замка. Альберт замолчал посмотрел на вход, Вадим вернулся на свое прежнее место у стены.
На пороге показался полицейский с дубинкой наготове, и в след за ним зашел молодой человек.
Парень, на вид лет двадцати пяти, не больше. Его волосы коротко острижены. Наверное, стрижется у одного стилиста с ММАшниками, строго под одну насадку и строго под ноль. Энергичный паренек, может сейчас под чем-то, а может от рождения. "Кокийе ваши докозатэлства? - Кокаинум".
Держит подмышкой кофту или нет, легкую куртку. Череп исполосован шрамами - достаточно настучали по тыкве за его не такую длинную жизнь. Думаю, это сказалось на интеллекте. Хотя. Скорее наоборот, от недостатка оного, в изобилии шрамов.
И он постоянно дергает плечами... Дергает и дергает. Может болезнь, а может решил, что он так опаснее выглядит. Шпана малолетняя. В темном спортивном костюме неизвестной марки, дерг-дерг, с темными очками в руке несмотря на то, что не сезон, дерг-дерг, ему бы еще вязаную шапку на макушку и стакан семечек в карман для полноты образа.
Намеренно коверкая слова парень потребовал позвонить.
- Проходи. Завтра, все будет завтра, - снисходительным, безразличным, тоном, ответил полицейский. - Все сделаешь завтра, - он втолкнул нарушителя подальше в камеру, кашлянул, потянул на себя тяжелую металлическую дверь, и та с лязгом закрылась. Щелкнул засов, ключ четыре раза провернулся в замке.
Парень пробежался взглядом по сокамерникам.
Ни сказал ни слова, прошел, сел напротив Вадима. Сел, сопит и смотрит. Молчит, смотрит и сопит.
Логика подсказывает, надо атаковать первым. Не думаю, что он сел поближе, с целью показать, как он красиво и ровно дышит. Дам сначала в нос. Если не промажу - останется добить. А если уклонится, отбегу к двери и постараюсь держать дистанцию, попинаю ногами. Бороться с этим энергетиком желания никакого, верткий с виду - хрен ухватишь.
- Привет, - позвал Альберт. - Как к тебе обращаться?
Парень не ответил, продолжил сопеть на Вадима.
- Я Альберт.
Парень лениво встал и переваливаясь с ноги на ногу, как раненый селезень, подошел к Альберту.
Уходит? Ладно. Подумал, и пересел чуть поудобнее, на всякий случай. Если понадобится смогу быстро встать.
Парень вытаращился на Альберта.
- За что тебя сюда заперли? Прикинь, а. - он резко дернулся и подвигал плечами. - А? Альберт?
Бездомный сразу пожалел, что позвал. Уж лучше бы тот и дальше сидел, и глядел на Вадима.
- Хулиганство.
Парень покосился на писателя, который из своего угла с любопытством следил за происходящим.
- А тот? Прикинь, а.
Альберт развел руками. - Мы вместе.
Парень хмыкнул, хлопнул в ладоши и расплылся в улыбке, такой гадкой, бандитской улыбке.
- Меня тоже, говорят за хулиганство. Прикинь, а. Но не верь им, - перешел на шепот и погрозил кулаком на дверь. - Падлы! Я просто защищался. Дал по роже козлу в автобусе. А тот отрубился, прикинь, а, - плюнул на пол и протянул руку. - Меня Романом зовут.
Альберт еще раз представился и потряс руку новому знакомому. - А друга моего, Вадим, - показал в сторону писателя.
Роман не отвлекаясь продолжил рассказ:
- Упал, прикинь, и лежит, - он свел брови. - Я ему кричу, вставай, падла! Пошли выйдем! А он лежит не шевелится, прикинь, а, - Роман потихоньку багровел от злости. - Прикинь, симулянт. Такому только в футбол играть, - он плюнул под ноги и скривил ухмылку и подвигал плечами. - Лежит, сука, не встает. Пассажиры давай кричать, что попало. А тот лежит и все тут. А я то знаю, что еле дотронулся, и не мог он сдохнуть. Как пить дать - притворяется. Прикинь, а.
Альберт покивал головой, а Роман продолжил.
- Поверь. Точно притворялся, я же знаю, когда вырубил, а когда просто слегка ударил, - провел кулаком в сторону лица Альберта. - Пассажиры заверещали... И вот я здесь.
- Понятно. - Альберт отошел подальше.
- А тот гад в больницу поперся, - плюнул на пол, развел руками и подвигал плечами. - Побои снимать. Прикинь, а, по-бо-и, - он взялся за голову, - Какие, там нахер, побои? Неженка. Я его, считай и не трогал. Одним словом - козел...
- Бывают же люди, - поддержал беседу Альберт и покивал в знак понимания. - Вообще никаких понятий. И вот из-за таких, как ты говоришь, козлов, людям, вроде нас, приходится гнить в местах, вроде этого. - Альберт театрально провел головой.
Роман в очередной раз плюнул на пол, подвигал плечами и с теплотой посмотрел на Альберта, который, как показалось, теперь все понимает.
- Да, плевать, - Роман снова плюнул, но на этот раз скорее сымитировал. Во рту пересохло, а плевательный рефлекс не отступает. Губы выдавили характерный звук, но слюна не появилась. - Штрафанут и отпустят. Прикинь, а.
Вадим оживился.
- Скажи, похоже, ты здесь не в первый раз? Чего нам ждать? Что будет дальше?
Роман с недоверием посмотрел на писателя. Принял боевую стойку и начал сопеть, но тут же передумал. Похоже, успокоился, вся агрессия прошла, или ему просто надоело выделываться. А может препарат потихоньку отпускает.
Отошел подальше, сел, запрокинул голову.
- А ведь правда, - подключился Альберт, - Чего нам ждать?
- Чего ждать? Чего ждать? Прикинь, а, - он напел, на мотив какой-то шансон песни. - Утра. Ждать утра. Завтра отпустят. Сегодня уже вряд ли. Продержат до утра, верняк. Прикинь, а.
- И все? - Вадим с надеждой посмотрел на нового знакомого.
- И все. Прикинь, а, - он зевнул и потянулся. - Постарайтесь поспать.
- И не посадят на пять лет?
Роман засмеялся.
- Я, конечно не судья. Кхм. Пока что. - он уже спокойно посмотрел на Вадима. - Ты кого-то убил? Или наркотики продавал? Прикинь, а, - подоткнул под голову куртку и зевнул. - Это вытрезвитель. Собирают по городу бродяг, вон типа этого, - показал на Альберта, - Запихивают сюда, штрафуют и отпускают. - Роман плюнул, слюна лениво сползла по подбородку и упала на воротник. - И план выполнен, и в казну копеечка. Прикинь, а, - вытер рукой майку.
Вадим выдохнул и ничего не ответил. Ну слава богу. Охранник из подвала говорил, посадят на пять лет. Думал - все.
Альберт постучал писателя по плечу.
- Что? Думал в тюрьму?
Вадим отдернул плечо, презрительно посмотрел и прошел на свое место.
- Я тебя просил - заткнись.
- Я заткнусь. Обещаю. Ты главное не переживай. И знай, все уже началось. Началось с момента, когда ты попросил меня. У себя на кухне, сам попросил.
Как достал этот бомж. Такой приставучий. Понятно теперь чего нос кривой. Доставучий. В этом у него талант.
Ничего не ответил. Сел, закрыл глаза.
Постарался отключиться, вспомнить что-нибудь приятное. Но в голову ничего, кроме последних событий вдавить не получается.
Несколько часов подряд мусолил в памяти последний день. Вниз? В самый низ с горки? На дно?
И пускай на дно.
Что мне терять? Теперь я одинокий волк.
Я свободен от жены, от работы и тюрьмы. "От предсказанной судьбы и от земных оков." Один раз живу. Повеселимся?
Д"Артаньян, вперед дружище!
- А не так уж плохо время провел. Можно было бы и повторить... - сказал сам себе, опомнился, трижды сплюнул и постучал по дереву.
***
Стены смотровой башни тянутся к самым облакам.
Ноги непослушно переступают, поднимают тело выше. Шаг за шагом, с каждой подножкой, все труднее дышать.
Сверху - небо, снизу - черная пустота и отсыревшие кирпичи по бокам. Небрежная кладка и резкий отвратительный запах.
Огромный колодец, со ступеньками вдоль стен, глухой столб с бесконечной винтовой лестницей, без перил и ограждений. Стоит оступиться, поскользнуться на заплесневелых плитах - свалишься в бездонную темноту и сгинешь.
Раздался оглушительный грохот камней.
Обернулся. Всем телом прижался к холодный стене.
- Имей ввиду, все началось. Все началось с момента, когда ты попросил меня на своей кухне. Все началось. - раздался голос Альберта.
Застыл.
Посмотрел вниз.
Обвалился пролет и сейчас там не пройти. Ни перепрыгнуть, ни перелезть. Пропасть. Назад дороги нет.
Строго вверх, только вверх.
Ступил шаг, еще раз посмотрел вниз, и прижавшись к влажной стене, стал медленно подниматься.
Как давно я бреду в этой башне? Как сюда попал?
Тело само переступает и считает вслух ступеньки.
"Двадцать четыре, двадцать пять".
Сон. Абсолютно точно - сон. Почему я так уверен, что сплю? Сон, в котором измученный бреду вверх по винтовой лестнице.
- Все началось. Ты попросил. - принесло эхо голос бездомного. - Просил. Началось.
Лег на живот и всмотрелся в черную пропасть. Пошарил рукой в темноте, нащупал что-то липкое и склизкое.
- Фу, бля. Оно живое! - отдернул руку и попрыгал на месте от отвращения.
Судя по звуку, это липкое и склизкое уползло вниз.
- Фу-фу. - посмотрел на руку и мурашки пробежали по спине. - Я потрогал какую-то хрень.
Сверху прилетела капля и больно шлепнулась на голову. В самое темечко угодила. Вспомнил, точно, нельзя вставать по центру ступеньки... Отодвинулся, и следующая капля упала перед ногами.
В этой башне я не в первый раз? Почему здесь все знакомо? Капля, запах, что я еще помню?
Я знаю, что внизу - смерть, и знаю, что на тридцатой ступеньке есть окно; Каждые тридцать ступенек окно. Знаю, что единственный способ выбраться - дойти до конца, подняться на самый верх. И знаю, что я просто обязан выбраться.
"Двадцать шесть".
Через каждые тридцать ступенек окно. Через тридцать, мать их, ступенек.
Посмотрел на небо.
- Я смогу.
"Двадцать семь".
Что же там? Что за ней, за этой бесконечной грудой вонючих красных кирпичей?
Удалось добраться до двадцать седьмой ступеньки.
Еще три.
Прошел всего-то несколько ступенек, а вымотался, словно пробежал марафон. Еще три. Три плиты.
Я увижу, узнаю. Уверен, что в окне найдутся ответы.
"Двадцать восемь".
- Не плохо. Еще немного... - подбодрил себя.
- Все началось! - крикнул Альберт прямо за спиной и заржал.
Вадим чуть не свалился от неожиданности. Обернулся - никого. Стены и ступеньки. Вонючая башня...
- Пошел в жопу, ебанько! Еще раз так сделай - запихаю колено тебе в рот. Твое колено. Оторву и запихаю! Да!
"Двадцать девять".
Замедлил шаг.
Приблизился. Остановился.
С двадцать девятой ступеньки четко видно светлое прямоугольное очертание, но разглядеть в окне ничего не удается.
Осталась одна ступенька, и откроется тайна.
Застыл. Боится сделать шаг. Всего лишь один шаг.
И заглянуть. И узнать.
"Тридцать".
Поднялся выше.
Окно.
Зажмурился. Дотронулся до холодной решетки.
- Вот оно. Такое желанное.
Прислонился лицом, почувствовал, как ветер щекочет ноздри. Сердце вот-вот раскрошит ребра и выскочит из груди.
Потоптался на месте, как ребенок, которому сделали подарок.
Не хватает сил и решительности открыть глаза.
Выдохнул.
- Так, ладно. На счет три... Раз. Два.
Сделал несколько глубоких вдохов. Потер ладони. Отступил на шаг. Приготовился.
Резко выдохнул.
- Три!
Крикнул и широко распахнул веки.
Полумрак.
Обрисованные серые стены ободранной камеры. Разноцветный унитаз.
В углу, попердывая, дремлет Альберт. Возле двери расхаживает и дергает плечами Роман.
Разочарованию нет предела.
Так близко!
- О, привет! Прикинь, а. Проснулся? - подвигал плечами и плюнул на пол. - Что три? А?