Быстро темнело. В утопающей вдаль просеке, еще светился багровый свет уже ушедшего дня. Молчаливые и угрюмые великаны-деревья вдоль трассы теряли свои очертания с тёмно - синего до черного бескрайнего монолита. У тихо потрескивающего и щипящего костра, вокруг, сидели лесорубы. Еще один трудный день миновал. Днем стояла изнурительная жара, липкая от избытка влаги талых ледничков и луж, крутого коричневого цвета, настоянных на хвое и листьях копящимися на земле в вечном круговороте времени. К комарам добавилась новая напасть - гнус. Заканчивались продукты и горючее для бензопил. Прогноз на наступающий день был благоприятный и потому завтра ждали вертолёт. До ближайшего поселения было триста километров по карте. По рации передали, что в округе появился медведь - людоед. Правда, последний раз, тот проявился далеко от трассы, но просили быть настороже. Количество жертв превышало добрый десяток. На отстрел людоеда, вертолётами в тайгу были заброшены лучшие охотники-промысловики. Неторопливая беседа у костра стихла. На фоне заката и бликов костра, в проёме трассы стоял мальчик, лет восьми, скуластый и узкоглазый - похоже хант. Малец поприветствовал бородачей у костра. Те ответили ему в разнобой. За спиной у пришельца висел жидкий рюкзак и ружьё, по длине в рост его хозяина. - Присаживайся, что к нам привело? Маленький гость, неторопясь, подсел к костру, снял ружьё и попросил закурить. Жадно затянулся, сделал несколько глотков горячего чаю из алюминиевой кружки, заботливо кем - то поданной. И только потом начал говорить. Оказывается, ему тринадцать лет и он самый старший кормилец в семье. О шастающем по тайге людоеде знает. Их шаман у духов выведал, что только он, Колян, сможет найти и убить опасного зверя. Тем более, Колян уже двух медведей имеет на собственном счету. - У Большой Излучины потерял его след. Там зверюга порвал сохатого. Крупный, однако, будет медведь. -А может это не тот? Да нет, тот, будет он, однако - возразил охотник - на самца сохатого в эту пору нормальные медведи не ходят - шибко опасно. А этот шел по следу за лосем. В сторону трассы ушёл, к вашему лагерю, может. Поговорили еще немного о разных таёжных историях, Юный охотник засобирался уходить. Предложили остаться хотя бы до рассвета, но гость отказался. Сложил пищу и сигареты, принесенные кем-то из лесорубов, в тощий рюкзак, и растворился в тайге, так же, как и появился. Оставшиеся еще недолго посидели у костра и разошлись спать. Предутреннюю тишину разбудил грохот выстрела, усиленный ранним стылым воздухом и трассой, как тоннелем в бескрайней толще тайги. И сразу послышался ужасный рёв зверя, рёв безысходный, а потому такой страшный. Полураздетые таёжники выскочили из палатки. У одного в руках был карабин. И только тут заметили: продуктовая палатка снесена, а остатки продовольствия разбросаны вокруг. Как же никто этого не слышал? В нескольких десятках метров, на коричневом спиле кедрового пня сидел ночной гость. А поодаль от него лежала буро-черная туша, убитого зверя. Только подойдя ближе, все увидели, какой это огромный медведь. - Почему не стрелял второй раз? Ведь рёв был после выстрела? -Дык в сердце я ему угодил. Да шибко сильный зверь, еще несколько метров прошёл. Жалко было такую шкуру портить, потому больше не стрелял - спокойно ответил малец, сноровито водя охотничьим ножом по точильному бруску перед съёмом шкуры. В тонких детских руках, в ципках, ссадинах и шрамах, простой охотничий нож смотрелся саблей. Писклявый ребячий голосок, догорающая сигарета в уголке рта и огромная туша опасного хищника рядом выглядело не реально и абсурдно в таёжной глуши.