ВНИМАНИЕ! В СЛУЧАЕ ОБСТРЕЛА ИЗ КОСМОСА, ЭТА СТОРОНА УЛИЦЫ НАИБОЛЕЕ ОПАСНА.
(Надпись на стенах. Московская область, посёлок Утренний.)
**Пролог**
Гравий обочины громко захрустел под колёсами. Максим Полыхаев вышел из машины и посмотрел в сторону дальнего леса, закрывшись ладонью от слепящих лучей июньского солнца. Вот они: ажурные стержни, устремившиеся к зениту там, где горизонт разделил густо-синее небо и тёмный гребень хвойного леса.
Макс частенько ездил по этой дороге в дальнем углу Подмосковья и давно заприметил необычные сооружения, выделяющиеся на фоне довольно однообразной природы, представлявшей череду лесов и болот. Днём эти мачты стояли, будто сплетённые из серебряных нитей, а ночью сияли редкой россыпью тусклых рубиновых огоньков.
Всякий раз Максима одолевало желание свернуть с трассы, углубиться в лес, чтобы вблизи рассмотреть удивительные мачты, похожие на антенны небывалых размеров. И всегда это оставалось всего лишь желанием - времени почему-то катастрофически не хватало. Однако, сегодня Максим решил слегка прищемить хвост вечной спешке, и утолить, наконец, своё любопытство.
Он сел обратно за руль, и отправился искать нужный поворот. После двух неудачных попыток, одна из которых привела на свалку, а другая - к воротам садового товарищества, Максим, свернув на узенькую грунтовку, через двести метров выехал-таки на нужную дорогу. Серая асфальтовая лента, прямиком уходила в сторону антенн, блестящими иглами пронзивших синюю ткань летнего неба.
Ехать пришлось неожиданно долго - вожделенная цель будто убегала вслед за линией горизонта. Увидев, наконец, у обочины первую группу антенн-мачт, Максим раскрыл для себя формулу этого эффекта - стержни были поистине колоссальных размеров, поэтому и с большого расстояния казалось, что до них - рукой подать. Они значительно превзошли по величине все ожидания Макса. Мощные стальные фермы, укреплённые натянутыми, как струны, тросами, вставали прямо из леса и высоко-высоко в поднебесье казались уже не толще карандаша.
"Интересно, для чего здесь всё это? И что же там, в лесу, у основания этих штуковин?" - эти вопросы крутились в голове Максима, когда он решил, перебравшись через заросшую придорожную канаву, войти в лес и найти нужные ответы. Однако, не сделав и пяти шагов, он едва не повис на ржавых плетях колючей проволоки, натянутой на замшелых, чуть покосившихся столбах.
Ограда явно долгое время не ремонтировалась, но Максим решил не проверять её на прочность, и вернулся на дорогу. Спустя пару километров, на более открытом участке, он увидел, что мачты просто укреплены на бетонных основаниях. Никаких строений, даже временных бытовок - ничего, только растрескавшийся квадрат вертолётной площадки, да уползающие под землю толстые жгуты кабелей. Ну и, конечно, высокая ограда из колючей проволоки, куда же без неё.
Макс достал из бардачка простенькую цифровую фотомыльницу, поснимал антенны, потом себя на их фоне. Посмотрел фотки на дисплее - нормально получилось. Видно, правда, что не выспался, а так вполне себе приличный мужик средних лет, среднего роста, телосложения и, ну да, средней привлекательности.
Он убрал фотоаппарат и ещё мгновение полюбовался удивительным творением человеческих рук. Максим понял, что мог чувствовать дикий житель ливийских пустынь, впервые увидевший египетские пирамиды. Трепет и изумление. И так же, как варвар древности, Макс никак не мог раскрыть для себя истинное назначение увиденных сооружений.
Мужчина решил проехать дальше по дороге и, через пару километров, увидел жилые дома из серого кирпича. Вернее, сначала его внимание привлекла потрескавшаяся бетонная стела, которая лаконично извещала путников о том, что они въезжают в посёлок Утренний.
"Хм, "Утренний" - оригинальное название для посёлка", ― усмехнулся про себя Максим, вспомнив почему-то бодрые речёвки из пионерского детства. Он не мог не сфотографировать этот памятник советской топонимике, щедро, как новогодняя ель мишурой, украшенный лохмотьями отслаивающейся синей краски.
Сам посёлок выглядел довольно безлюдным. С одной стороны к дороге прижались дома, в основном двухэтажные кирпичные коробки на несколько квартир, как клешнями, сжатые частоколами огородов. Противоположная сторона центральной улицы представляла собой сплошную ленту железобетонного забора. Въезд за ограду был защищён блоками и железными воротами, на которых красноречиво алели пятиконечные звёзды.
Максиму кое-что стало ясно: посёлок Утренний являет собой что-то вроде военного городка при части, обслуживающей исполинские антенны. И, судя по состоянию посёлка и военного имущества, лучшие времена для них уже давно прошли. Из жителей Макс заприметил лишь пару пенсионерок, сонно проводивших глазами его машину, и деда с косой, пытавшегося унять буйное разнотравье вдоль забора.
Максим вёл машину очень медленно, вглядываясь в неживые окна-глазницы, но в пыльных стёклах неизменно отражались мачты антенн и, расчерченное тросами растяжек, небо. И вдруг, взгляд его любопытных глаз будто споткнулся о необычный предмет, размещенный на одном из фасадов. Хотя, предмет-то был обычный - металлическая табличка, из тех, на которых пишут "не сорите" или "не стой под стрелой".
Табличка, как табличка, но текст... Максим, не веря своим глазам, остановился и, схватив "мыльницу", бросился к зданию. Ну да, так и есть - ему не почудилось. Надпись на металлическом прямоугольнике предупреждала: "ВНИМАНИЕ! В СЛУЧАЕ ОБСТРЕЛА ИЗ КОСМОСА, ЭТА СТОРОНА УЛИЦЫ НАИБОЛЕЕ ОПАСНА". Причём создан этот шедевр был не вчера, и не в подвальной полиграфии, штампующей дешёвые вывески. Нет, таблички были хорошего, гознаковского качества, а сколы и потёртости явно намекали на их почтенный возраст. Макс ликовал - вот это кадр получится, всем на зависть.
Он принялся снимать надпись с разных ракурсов: поближе и подальше, и под углом, и чтоб кусок улицы захватить. Не забыл и себя на фоне "опасной" стены заснять автоспуском. Он настолько был захвачен этим процессом, что подпрыгнул от неожиданности, услышав за спиной язвительный голос:
― Ну чё, шпион, фотографируешь?
Максим обернулся и увидел пожилого мужчину с косой. Выражение лица у того было довольно суровым, что, вкупе с плотным телосложением старца, вынуждало насторожиться. Фотограф-любитель невольно попятился к стене - а ну как дед косой махать начнёт. Но тот коротко хохотнул:
― Испугался, что ли? Успокойся, я хоть и старый, но из ума ещё не выжил. Так что, табличка понравилась?
Максим выдавил на лицо вежливую улыбку и ответил:
― Да уж, занятная надпись. А что, были случаи атаки из космоса? Пришельцы с других планет?
Дед со смехом помотал головой, и махнул рукой за спину.
― Видишь штыри? Так это как-то с космосом связано и с какими-то военными делами. А ещё, когда-то была холодная война, и президент Рейган хотел в космос оружие выводить. Может, слышал когда-то про стратегическую оборонную инициативу? Вроде, по твоему возрасту, должен был слышать.
― Слышал, конечно. На политинформации в школе об этом часто рассказывали.
― Ну вот, а этот комплекс, ― старик вновь указал на бетонный забор, ― в случае чего, первым бы под удар попал, под удар из космоса. Он нашим вероятным противникам в случае начала третьей мировой очень бы мешал. Как шило в заднице. А таблички эти повесили по требованию комитета Гражданской Обороны - вроде как, в случае чего, паники поменьше будет. Мол, если есть опасная сторона, значит, есть и безопасная. Психология! А на деле-то ясно, что всё спалили бы, как сухостой.
― Ясненько, так это получается, памятник истории. Или комплекс ещё действует?
― Да где там! Как бардак в стране начался, так про космическую разведку напрочь позабыли. Так, десятка два военных смотрят, чтоб на металлолом антенны не растащили, и всё. Сам, небось, видишь - посёлок-то пустой почти. Все уехали, ― дед снова нахмурился, будто вспомнив что-то не очень приятное. Максим пошёл к дороге, но старик придержал его за рукав:
― Парень, ты всё же не рассказывай об этих надписях, очень тебя прошу. Нам лишнее внимание не нужно. Не за себя прошу, парень, это очень важно.
"Да, а дедок-то, похоже, не совсем на голову здоров. Но у него коса, и потому лучше согласиться для виду", ― Макс невнятно пробурчал обещание, помотал головой, и сел в машину.
Он ещё покатался по посёлку, фотографируя на стенах домов похожие таблички. Хотел даже оторвать одну, но та была прибита на совесть - не сдвинулась с места и, даже не погнулась. Пришло время отправляться в обратный путь.
На выезде из посёлка Максим вновь увидел знакомого уже старика. Тот его тоже заметил, и жестом изобразил замок, запирающий рот. Макс сделал вид, что не заметил его - всё-таки, обманывать людей он очень не любил. Но и выполнять обещание, из жалости данное полоумному старцу, он не собирался.
**Глава 1**
Июль поразил Москву небывалой жарой. Ну, понятно - в середине лета такая температура дело обычное, но хоть иногда неплохо и дождичком спрыснуть для разнообразия. А в этот раз - ни капли за две недели. Да ещё и дымком стало потягивать. Запашок слабенький, но вкупе с духотой он действовал подобно удару пыльной подушкой по голове - вроде не смертельно, но перед глазами круги плавают, и в носу жжёт огнём.
Максим, утирая едкую испарину со лба, спустился в подземный переход. Порадовало неожиданное отсутствие народа, а особенно бомжей и прочих злопахучих персонажей. Максим обратил внимание, как в цветочном ларьке здоровенный мужик тискал миниатюрную продавщицу. Та тоненько, по-мышиному, попискивала, но, судя по всему, не возражала против подобного проявления внимания.
Макс улыбнулся, вспомнив темпераментную молдаванку, с которой случайно познакомился на улице неделю назад. Днём познакомился, а на следующее утро закрыл за ней дверь своей квартиры, устало покачиваясь на, дрожащих после ураганной ночи, ногах. "Эх, надо было хоть телефон у неё спросить", ― вздохнул Максим. От этих воспоминаний ему стало ещё жарче.
Проходя мимо лотка с газетами, он заметил, что кое-где ещё мелькают фотографии его табличек. Удивительно, но шутка, которую он придумал, когда показывал друзьям фотографии, сделанные в посёлке Утренний, породила просто цепную реакцию из мистификаций и розыгрышей.
Таблички, предупреждающие об угрозе атаки из космоса, Макс подал в своём Интернет-блоге, как свидетельство отражённого советскими войсками инопланетного вторжения. Ведь о холодной войне уже мало кто помнит, а про инопланетян все слышат ежедневно - тема стабильно рейтинговая.
Шутку подхватил кто-то из блоггеров, затем ещё и ещё, а потом в одной из "жёлтых" газет появилась небольшая статья, где шутка Максима была подана, как "серьёзный" факт. И тут началось! Бульварные многотиражки будто дали старт бешеным гонкам, стараясь обогнать друг-друга в том, кто "круче" обыграет странное предупреждение из прошлого.
Постоянно вскрывались новые "факты", рождённые бурным воображением лихих борзописцев. Подробности липли со всех сторон, и история набирала обороты, разрастаясь как ком грязного весеннего снега. Некоторые серьёзные издания также не удержались, и опубликовали непроверенную сенсацию. Да что там газеты - некоторые телеканалы решили "попугать" зрителей подтверждением инопланетной угрозы. Максим не осуждал их, ведь правда - штука условная и относительная, а высокие тиражи и рейтинги приятно хрустят в кармане дензнаками.
Понятно, что людям приятно верить в то, что они не одиноки во вселенной, даже если "соседи" грозят обстрелом с орбиты. И грешно газете, журналу или телеканалу не использовать эту веру в своих целях, особенно если они не склонны утруждать себя проверкой "жареных" фактов. Фраза об опасности обстрела из космоса так и лезла в глаза, назойливо, как тополиный пух в начале лета.
Максу поначалу, конечно, льстило, что его незамысловатый прикол "пошёл в массы", с каждым шагом обрастая нелепыми подробностями, как бродячий пёс репейником. Однако, если шутку повторять много раз, она перестаёт веселить и вызывает лишь раздражение. Особенно, если повторять её с абсолютно серьёзным лицом.
Теперь Максим старался смотреть в сторону, следуя мимо лотков с газетами, чтобы не наткнуться на знакомое до оскомины фото таблички, и очередную "остроумную" версию контакта с агрессивными пришельцами. Так он намеревался сделать и на этот раз. Но не сделал - что-то заставило его остановиться, и внимательней присмотреться к стопкам газет и журналов, широкими гирляндами расстеленных на лотке.
Вот оно - на одном из фото он увидел знакомые места, недалеко от которых и располагались огромные стержни антенн и посёлок, с бодрящим названием Утренний. Крупный заголовок над фотографией гласил, что горящие торфяники в Подмосковье грозят накрыть, в скором времени, едким дымным пологом и столицу.
"Так вот почему последнее время дымком попахивает", ― рассудил Максим и купил газету. В статье говорилось о том, что засушливое и жаркое лето стало причиной сильных лесных пожаров в нескольких районах Московской области. Больше других страдал от огня район, известный своими торфяными болотами. Максиму этот район был известен гигантскими мачтами и табличками в посёлке Утренний.
"Надо бы заехать туда ещё раз, пофотографировать. А то вдруг сгорит всё к чёрту - огонь в торфе, штука непредсказуемая", - Макс стал рассматривать клубы дыма на фото. На сей раз, плохая привычка многих москвичей - читать на ходу - сыграла с ним интересную шутку, а на первый взгляд, даже, поставила в неловкое положение.
Увлечённый газетной статьёй Максим с ходу натолкнулся на что-то мягкое.
― Ай! ― миловидная девушка прислонилась к стене с гримасой боли на очаровательном личике, и потирала бедро, скрытое от внешнего мира тончайшей тканью летнего платья.
― Простите, ― смущённо пробормотал Максим дежурное заклинание, и подошёл ближе ― могу я что-нибудь сделать?
― Можете - смотрите впредь, куда идёте, ― пострадавшая неожиданно улыбнулась, заставив сердце мужчины замереть от волнения. Затем она направилась, чуть прихрамывая, к входу в подземку, унося с собой ароматы удивительной свежести и волны какого-то тёплого магнетизма. Невольно повинуясь этому неодолимому влечению, Максим едва заметно последовал за девушкой.
Он шёл тихо и легко, как тень, не отставая и не приближаясь к прекрасной незнакомке. Но, поняв, что вот-вот потеряет её в людском водовороте, пёстрым потоком льющемся в стеклянные двери метро, преследователь в несколько быстрых шагов настиг красотку. Он пугливо коснулся ткани, нежно охватившей её плечо. Девушка заметила это касание, и обернулась, мило сморщив лобик, придав лицу выражение изумления и заинтересованности.
― Э-э, простите, э-э, не могли бы вы, э-э, ― Макс, несмотря на приличный опыт уличных знакомств, на этот раз не мог найти нужных слов, чтобы удержать девушку, не дать ей навсегда исчезнуть из его жизни. Он сам не мог понять, почему это стало вдруг настолько важным для него. И тут, спасительная идея яркой искрой кольнула его в переносицу, заставив выпалить:
― Э-э, не могли бы вы дать мне позвонить на минутку. Я только сейчас заметил, что где-то оставил свой телефон. Очень срочный звонок - дело жизни и смерти. Не откажите, пожалуйста.
Девушка недолго пристально изучала лицо Макса, распалив на его щеках совершенно мальчишеский румянец. Потом улыбнулась, и протянула мужчине изящную телефонную трубку.
― Пожалуйста. Людям надо помогать. Надеюсь, далеко вы с ним не убежите.
Максим усиленно, по-театральному замотал головой, взял трубку, быстро набрал собственный номер, и сделал вид, что ожидает ответа. В кармане заиграла бодрая мелодия звонка. Максим достал свой телефон, убедился, что номер девушки успешно определился, и нажал на сброс.
― Вот спасибо, а как зовут мою благодетельницу? ― Макс демонстративно занёс палец над клавиатурой, готовясь записать имя. Девушка всё поняла и звонко рассмеялась, будто озарив сумрак душного перехода мелодичной россыпью сверкающего хрусталя.
― Да, хитро. Ольгой меня зовут.
― Ольга, Оля, а меня - Максим. Так я позвоню, Оля? ― Максим весь подался вперёд, как спринтер на старте, напряжённо ожидая решения молодой женщины. Та, ещё раз рассмеявшись, развернулась на каблуках, и, уходя в подземку, тихо сказала:
― Попробуй!
Максим шёл, едва касаясь земли ногами. Он плыл по жаркому мареву, не чувствуя зноя и усталости, и одаривал встречных пешеходов отстранённой, как у спящего младенца, полуулыбкой.
Совершенно поглощённый мыслями о прекрасной Ольге, он напрочь забыл о запахе гари, обильно приправившем городской воздух. Он забыл о зажёванной в кулак газете, о лесных пожарах и посёлке Утренний. Однако, ненадолго - не успел он войти в подъезд своего дома, как зазвонил мобильный. Вызывали с работы: оказалось, что ему необходимо срочно выехать к клиентам, чтобы определить неполадки в линии по производству пластиковой посуды.
Его задача заключалась в том, чтобы найти неисправность в установленной их фирмой линии, и составить список задач для ремонтной бригады. Работа есть работа, но самое интересное, что дорога в город, где было установлено оборудование, проходила как раз неподалёку от посёлка Утренний с его уникальными радиомачтами и табличками на стенах.
Макс сразу же вспомнил о статье в газете: "Надо будет обязательно заехать в знакомые места. Интересно будет посмотреть, каково им в окружении горящих торфяников. Заодно и поснимаю ещё, а может, и сковырнуть какую табличку удастся на память".
Ужин прошёл под аккомпанемент истеричных всхлипываний ведущего ток-шоу, картечью бьющих в комнату из динамиков телевизора. Помучив некоторое время кнопки пульта, Максим выключил телеящик, принял душ, и отправился спать. Выехать требовалось пораньше - дорога предстояла неблизкая.
На следующий день Максим понял, что поездка ему предстояла куда более утомительная, чем он ожидал. Дело в том, что большую часть пути пришлось проделать под плотным покрывалом зловонного дыма. Тусклые огоньки машин, размытые силуэты деревьев и зданий, пешеходы с плотно прижатыми к лицам платками - всё тонуло в сизой пелене, как в густом клею. Газеты и телевидение ничуть не преувеличили масштаб лесных пожаров. Напротив, ситуация, похоже, гораздо хуже, чем можно понять из газет и телерепортажей.
Максим вдыхал отравленный воздух маленькими порциями, по глоточку, но это не очень-то помогало, и вскоре пришлось терпеть назойливую головную боль, и бороться с тошнотой, глотая тёплую воду. К полудню стена дыма немного рассеялась, но не настолько, чтобы можно было вдохнуть полной грудью. К тому же, небывалый зной, густым и подвижным маревом прилип к раскалённому асфальту, что довершало сходство с пылающей преисподней.
Раздражение нарастало вместе с усиливающейся болью в сдавленных висках. "Наверняка, какие-нибудь уроды костёр нормально не погасили, а мы из-за них мучаемся. Вешать таких надо!" - остаток пути до цели эта мысль тяжёлым жёрновом крутилась в больной голове.
Укрыться от мучительного жара и зловония не удалось и в цеху заказчика. Кондиционер в раскалённом ангаре, конечно, ещё не установили - не думали, наверное, что летом бывает так жарко. Однако, Максим не зря ел свой хлеб. Своё дело он сделал быстро и качественно.
Перекусив наспех в ближайшей столовой, он отправился в обратный путь, решив обязательно завернуть в посёлок Утренний. Он и сам толком не понимал, что его влекло в этот провинциальный оазис советского прошлого, но не мог, да и не особенно хотел, сопротивляться этому притяжению.
Дым снова стал медленно сгущаться. Зловонная сизая дымка не позволяла с дороги рассмотреть тонкие иглы антенн, которые обычно, сверкая на солнце, притягивали любопытные взоры автомобилистов. Под нахмуренным лбом Максима промелькнула мысль о том, что днём, когда дымка была пореже, он тоже не увидел привычного частокола мачт. Странно!
Максим без труда нашёл дорогу, по которой однажды ехал, и через полчаса впереди резво выскочила из дымного марева, знакомая обшарпанная стела "посёлок Утренний". Ну, здесь-то уж точно должны быть видны антенны, да ещё как видны. Максим присмотрелся к обгорелым верхушкам елей с противоположной стороны дороги. Вот, вроде что-то стало проглядывать...но что же это такое? Макс застыл в пугливом изумлении: некогда стройные мачты мощных антенн были нещадно обуглены, погнуты.
Некоторые конструкции безжизненно висели на растяжках тросов, вызывая в душе чувство тоскливой беззащитности и тревоги. Почерневшие от огня стволы деревьев давали ясную картину бушевавшего здесь лесного пожара, но чтоб от огня так пострадали металлические фермы антенн - верилось с трудом.
Посёлок погорел ещё больше. Не осталось ни одного целого дома, ни единого забора или сарая - одни лишь смрадно тлеющие головешки на пепелищах, да мёртвые остовы из прокопчённого кирпича и бетона . И ни одной живой души. Оно и понятно - что делать среди почерневших обломков. Намертво прицепившиеся, тоска и тревога от этого безлюдья начинали перерастать в откровенный страх.
Макс осторожно ступал среди осколков оконного стекла и битой посуды, когда споткнулся о кусок железа. "Вот чёрт!" ― громко выругался Максим, отчего ему стало немного спокойней. Он сковырнул железяку носком ботинка, и увидел, что это - табличка, которую не так давно столь высоко оценили газетчики. "Надо же, какая ирония: обстрел из космоса, обстрел из космоса, а тут раз - и лесной пожар. И не важно, какая сторона улицы", ― Максим нагнулся, чтобы отряхнуть свой трофей от пепла и копоти, и чуть не упал, испуганно дёрнувшись всем телом от неожиданного крика за спиной:
- Эй, а ну положи, что взял - не тобой положено.
Максим медленно обернулся - да, чёрта помянешь, как говорится, он и появится. Перед ним стоял тот самый дед, с которым он говорил в свой прошлый приезд. Пожилой мужчина буравил взглядом переносицу Максима, крепко сжимая массивный кол, чёрный от копоти, как и всё в посёлке. Жердь медленно ткнулась концом в землю, давая понять, что угрозы пока не представляет, но готова больно лягнуть в любую секунду.
― А-а, это опять ты. Явился! Видишь, что творится? ― старик не сменил агрессивного тона, но, похоже, узнал Максима. И, что самое главное, пока не собирался пускать в ход своё импровизированное оружие.
Макс облегчённо вздохнул, и сочувственно пробурчал:
― Да, сильно же вас пожгло.
Дед перебил его, желчно огрызнувшись:
― Пожгло? Это тебе спасибо, фотограф, мля. Говорил же тебе, молчать об этих табличках. Нет, ну были любопытные и до тебя, ну трещали себе об этих надписях на кухне с друзьями, а тут - на всю страну, да ещё и по телеку. Давно хотел эти проклятые таблички содрать со стен, да только, в своё время, их прикрепили на совесть - хрен сорвёшь.
Макс слушал распалившегося старика в полнейшем изумлении, которое немедля высказал, прервав гневную тираду собеседника:
― Подожди, подожди, мужик. Ты толком объясни - при чём здесь таблички и фотографии? Всё дело ведь в лесном пожаре, насколько я знаю.
Старик от подобной дерзости взбеленился ещё больше, побагровел лицом и, выпучив глаза, сделал шаг в сторону Макса. Тот не сошёл с места - ему порядком надоела высокомерная грубость пенсионера. Мужчина решил на время подавить свою привычку к вежливому обращению, и, если понадобится, применить силу, чтобы привести буйного старикашку в чувство.
Видимо, престарелый буян почувствовал решительный настрой Максима, потому что, сделав ещё два шага в его сторону, остановился. Полминуты он играл желваками на, поросшем короткой рыжей щетиной, лице и тряс подбородком, будто готовясь излить в ругательствах всю злобу, накопленную за долгую жизнь, на голову оппонента. Потом он поднял над головой обгорелую жердину, которую всё это время крепко сжимал в руках, заставив Максима слегка смешаться от подобной решимости. Однако жердь была отброшена в сторону, а старик, еле слышно выругавшись себе под нос, обречённо махнул рукой.
― Лесной пожар, да только не совсем. А, с другой стороны, не ты, так другой бы растрезвонил на весь свет про эти надписи. Всё эти идиотские предписания старых генералов: "Таблички должны висеть на каждом доме". С другой стороны, и они не могли предвидеть, что закрытый военный городок, превратится в обычную провинциальную дыру. А, ладно, ― дед вытер выпачканные сажей руки мятым носовым платком, и протянул ладонь Максиму.
― Давай знакомиться - Мережков Антон Игоревич, подполковник в отставке.
― Максим. Полыхаев,― мужчина пожал протянутую руку, оказавшуюся неожиданно крепкой и сильной для почтенного возраста отставного подполковника. Тот вновь заговорил, но уже более спокойно и рассудительно:
― Ты, Максим, наверное, думаешь - старик в маразм впал, несёт, что бог на душу положит. А сейчас я расскажу тебе кое-что, отчего ты можешь окончательно меня в психи записать. Но я должен это рассказать. Скрывать это уже нет смысла, даже наоборот - все должны об этом узнать. Дело в том, что газеты с фотографиями, сделанными тобой, ведущие по радио и телевизору, желая повеселить зрителей-читателей, обнародовали правду.
― Что? Атака инопланетян? Да это же бред полнейший. Ну, дед, а я уши развесил - "подполко-овник", ― Макс укоризненно покачал головой, силясь сдержать смех. И вдруг его оборвал зычный окрик:
― Ма-алчать! Смир-рна!
Максим, невольно вздрогнув, изумлённо осмотрел старика. "Что ж, голос командирский имеется в наличии. Может, и правда - "подпол" бывший. А, чёрт с ним - пусть рассказывает", ― он согнал с лица едкую усмешку, и, достаточно учтиво, сказал:
― Хорошо, Антон Игоревич, рассказывай, что ты там хотел. Только покороче, мне ещё ехать далеко, и всю дорогу дымом дышать.
Морщины на лице пожилого мужчины сложились в сдержанно-доброжелательную гримасу.
― Слушай, Максим. Когда-то давно, я служил на этом объекте, ― пенсионер указал на поваленные и погнутые мачты антенн за частично разрушенным забором.
― Радиоразведка, перехват сигналов со спутников, передача мощных радиоимпульсов на спутники - работы было много, благо и врагов было немало. Ну, не врагов, а "вероятных противников", но не важно. И вот, как-то раз, на одной из частот был обнаружен устойчивый повторяющийся сигнал. А у нас служили люди с такими мощнейшими мозгами - одни из лучших учёных Союза. Вернее, не служили, а работали "под присмотром". Мне, собственно, и было поручено за ними присматривать.
Два десятка учёных со светлыми головами жили здесь, в закрытом посёлке, и вели научные исследования, с целью улучшить возможности "объекта". Но вернёмся к сигналу из космоса - именно наши "головастики" определили, что сигнал не может исходить с вражеских объектов. Он вообще исходил не с Земли, и не с земной орбиты. Источник сигнала находился где-то в районе Юпитера.
Как они это узнали, мне неизвестно. Неведомо мне и то, как наши учёные смогли расшифровать сигнал, и даже ответить на него. Многое мне неизвестно - не моё это дело, да ведь, многое было засекречено даже от меня. Знаю, что, в обстановке полной секретности, особая группа учёных занялась тем, что стала забрасывать источник неземного радиосигнала посланиями. Ответа долго не было.
Но однажды ответный сигнал всё-таки поступил. Но лучше бы этого никогда не произошло, ― подполковник замотал головой, будто пытаясь вытрясти из неё тяжёлые воспоминания.
Я то сам всё знаю со слов своего подопечного из исследовательской группы - скорешились мы с ним, семьями дружили. Короче, несмотря на то, что история его была сомнительна, я ему верил. А позже увидел и подтверждение.
В общем, он сказал, что эти самые сигналы шли с дальнего маяка какой-то высокоразвитой цивилизации инопланетных существ. Эта раса гораздо древней человеческой, и владеет большей частью галактики. Они, конечно, не уничтожают разумную жизнь на подвластных им планетах, но не позволяют им развиваться выше определённого уровня. Вроде, если толкается чуждая форма жизни на своей планетке, ну, на орбите там ещё - не вопрос. А вот дальше лезть не позволяют. Пресекают подобные поползновения в зародыше.
Причём, тот знакомый учёный сказал, что информированы чужаки удивительнейшим образом - даже наш объект описали так, будто сами служат на нём. Это говорит о том, что своя "пятая колонна" на Земле у них есть. Или сами они настолько привычны человеческому глазу, что мы не обращаем внимания на их агентов-наблюдателей. А что? Они ведь заявили свои права на планету ещё, когда на ней и жизни то не было. Запросто могли своих "резидентов" прислать, и для нас они теперь - что-то очень привычное и обманчиво-безобидное.
Так вот, они сообщили, что прогресс, достигнутый людьми за последнее время, кажется им излишним, и они намерены силой ограничить это стремительное развитие. Таковы правила, которые они установили для всех существ, живущих на "их" планетах. Чтобы, понимаешь, в самом начале пути задавить конкурентов.
Эти "хозяева" галактики решили, что человечество пора немного "остудить". Вроде как, необходимо притормозить ускоряющийся рост наших сил и знаний. А уж сил и возможностей для этого, по их словам, они имеют предостаточно.
Но они согласились отсрочить эту карательную акцию на несколько сотен лет, но с одним условием: если никто больше на Земле не узнает об их существовании. Так им проще контролировать события, незаметно вмешиваясь по-минимуму, как и прежде.
Так как никто, кроме учёных из нашей специальной группы, не смог расшифровать сигнал и выйти с чужаками на связь, то на всех нас, немногих посвящённых, легла грандиозная ответственность. От нашего молчания зависела судьба всего мира, ― с заметным пафосом в голосе произнес старик, назидательно ткнув пальцем в, заляпанное ватной дымкой, небо.
Максим, до того с интересом внимавший словам подполковника, в этом месте грубо расхохотался. Потом, извинившись, сказал:
― Прости, дед. А я и уши развесил. Хорошая сказка - тебе бы книжки писать. Но если это даже и правда, а я повторяю - если, то вся история с радиопереговорами напоминает идиотский розыгрыш или хорошо спланированную мистификацию.
Лицо пенсионера вновь начало наливаться кровью:
― А ты у нас один такой умный, да? Фильмов американских насмотрелся, где наши офицеры - сплошь дебилы слюнявые. Но в жизни-то все не так, как на экране, мля.
Всё было проверено и перепроверено - каждая версия, и те, что ты сейчас выдвинул, в том числе. К тому же, они не ограничились словами, и свои возможности очень хорошо и доходчиво продемонстрировали.
― И каким же образом? ― по-прежнему, с недоверчивой полуулыбкой на лице, но с нескрываемым любопытством в голосе, спросил Макс.
― Да примерно так же, как сейчас. Тут, километров пять в лес, тогда строился похожий объект с ещё более мощным излучателем. Так после предупреждения из космоса, буквально через час, от недостроенного комплекса космического слежения осталось пятно выжженного грунта. Всё, что не сгорело, то поплавилсоь или рассыпалось в пыль. Тогда ещё года два с горящими торфяниками справиться не могли. Полсотни человек сгорело.
Сейчас-то поменьше народу погибло - десяток старух да две семьи из средней Азии в посёлке, и тринадцать человек из охраны комплекса. Остальные приехали, когда всё уже закончилось. Я вот тоже, в город соседний ездил за тридцать километров, на рынок - вот жив и остался.
Так что, первые жертвы уже есть, дальше будет больше, намного больше, ― подполковник, совершенно по-стариковски, стал мелко трясти головой, будто подтверждая правоту каждого своего слова.
От этой его убеждённости Максим почувствовал себя как-то неуютно, будто он и вправду виноват в чём-то. "Да, кого я слушаю? Старик дыма наглотался или с горя умом двинулся, а я тут его сказки слушаю, когда мне домой спешить надо", ― раздражённо размышлял Максим. Вслух, однако, не стал срываться на бедолагу, и сдержанно спросил:
― Так вы, Антон Игоревич, считаете, что в этот раз тоже инопланетяне всё выжгли?
― Я не считаю, Максим, я знаю. Они ведь предупредили, что карательную операцию против человечества начнут с уничтожения нашего объекта. Это, как открытие занавеса в театре, а самое интересное начнётся дальше. Вот что это будет - я уже не знаю, но точно что-то ужасное.
Я, ещё тогда начальству говорил, рискуя звёздочками на погонах: "На кой чёрт вам эти таблички? Это же бомба замедленного действия". Но они мне рот быстро заткнули. А сами объясняют, мол, дело идёт к космической гонке вооружений, так что предупреждения об атаке из космоса никого не удивят.
Никто же тогда не знал ещё, что всё так изменится: Союз развалится, у коммуняк власть отберут, и писать в газетах можно будет всё, что захочешь. Так что, свою часть договора мы с твоей помощью нарушили, теперь жди расплаты.
― А что, по вашему, следует ожидать? ― Максим и сам уже начал проникаться безоговорочной убеждённостью Антона Игоревича. Тот нервно всплеснул руками, похожий на взбешённого гуся, хлопающего крыльями:
― Откуда же мне знать? Прошлый раз всё ограничилось обращенной в пепел стройкой и горящими торфяниками. Знаю одно: как прежде на планете уже ничего не будет. Думаю, нас ожидают времена страшных кошмаров, только уже наяву.
― А что же власти? Ещё не в курсе?
Старик с презрительной усмешкой помотал головой:
― Власти, власти - они очень долго раскачиваются, и больше склонны верить бумажкам, чем своим глазам - это я тебе, как бывший представитель власти говорю. Пока что для них все эти фантастические разрушения в посёлке - следствие мощного лесного пожара, возникшего в результате жаркой погоды и неосторожного обращения с огнём. Такова официальная версия, судя по сообщениям радиоведущих. Интересно, что в историю с дурацкими табличками поверили многие, а в реальную угрозу из космоса пока никто не верит, ― Антон Игоревич, нахмурившись, осмотрел дымный горизонт, и стал нетерпеливо топтаться на месте:
― Ладно, Максим, езжай домой и будь готов ко всему. Если сможешь - предупреди как можно больше народу об опасности. Хотя, в скором времени люди сами поймут, что их ждёт. Ну, я пошёл - мне ещё до темноты надо что-нибудь из вещей отыскать, которые не сильно погорели.
Максим попрощался с отставным подполковником, и немедля выехал из посёлка, вернее из того, что не так давно было посёлком. Он мчался, ужав педаль акселератора в пол, не обращая внимания на ремни безопасности, разметку и знаки. Он спешил. Ему вдруг захотелось как можно быстрее оказаться в безопасном сумраке знакомых стен своей квартиры, и как следует выспаться, чтобы привести в порядок перегруженный информацией мозг.
Но переполнен был не только мозг Макса - мочевой пузырь грозил не выдержать внутреннего напора. Пришлось остановиться у придорожной рощицы. Мужчина скрылся в густой тени трепещущих листьями осин, и направил тугую струю на почерневший пень. Невольно вырвался стон облегчения.
Максим застёгивал брюки, разбрызгивая последние капли мочи, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд. "Надо было лучше место выбирать", ― раздосадовано подумал Макс. Ему стало жутко неудобно перед случайным свидетелем столь интимного момента. Мужчина осмотрелся, но вокруг не было ни души. Несмотря на полное безлюдье, ощущение пристального взгляда лишь усилилось. Стало жутковато, нет - стало жутко страшно.
Максим на трясущихся от иррационального ужаса ногах стал медленно отступать к дороге. Внезапно, ему почудилось, что огромная, высотой вровень с верхушками осин, плотная тень нагнулась к нему. В то же мгновение Максим рывком развернулся, и, не застегнув до конца штаны, опрометью бросился к машине.
Окончательно он пришёл в себя, лишь просвистев с огромной скоростью десятка два километров по трассе. Неистовый ужас схлынул, оставив чувство стыда за минутную слабость. Максим сравнил себя с трусливым ребёнком, которому в тёмной комнате вместо мебели мерещатся страшные чудовища. Но снова войти в ту рощу, и взглянуть в глаза своему страху, он вряд ли решился бы. Хотя, проехав десятка три километров, он здраво рассудил, что случай в осиновой поросли - всего лишь результат действия дикой жары, едкого дыма и мрачных рассказов подполковника.
Но, возвращаясь мысленно в тёмный осинник, он понимал, что, вряд ли уснёт спокойно этой ночью.