Плавный, мерцающий перелив от фиолетового к алому был завораживающе прекрасен. Пётр немного поиграл с пультом регулировки светофильтра, добившись, чтобы свет Фрейи рассеянным лучом пронизал полумрак кабинета нежно лаская его психокрылку. Чешуйки на крыльях этой бабочки откликались на свет удивительными вспышками цветных пятен. Она такая яркая, его психокрылка - его душа, распятая под стеклом в обрамлении рамки из редкой древесины. Мотылёк, который пятнадцать лет назад покинул тело Петра, расправив разноцветные крылья.
Будто издали, прогудел зуммер. Пётр нехотя отвлёкся от созерцания цветных пятен, каскадами пляшущих на крыльях бабочки, и нажатием кнопки пульта распахнул створки входной двери. В кабинет легко впрыгнул человек с планшетом в руках.
― Ух, никак не привыкну к местной гравитации - чувствую себя пёрышком на ветру. Как вы живёте на этом планетоиде?
― Уже попривыкли. Кстати, вы с какого распределителя?
― С нового - "Зет четырнадцать".
Пётр что-то слышал о создании нового товарного распределителя в их части галактики и слухи эти были не всегда хорошими. После того, как душа-мотылёк оставила тело Петра, соображать он стал медленно, и память порой давала сбои, но кое-что на ум приходило. Он настороженно поинтересовался:
― Новый - это тот, что в системе Рубинового глаза?
Экспедитор энергично кивнул, едва не потеряв равновесие в условиях непривычно низкого притяжения.
― Говорят, бардак у вас на складах, путаница. Персонал неопытный.
― Ну, это ерунда. Были, конечно, накладки, но теперь всё работает, как атомные часы. И у нас есть то, чего нет на старых распределителях - ещё не успели разобрать. Вот, саженцы для вас, например.
Пётр в нетерпении подался вперёд:
― Привезли?
― А как же - полсотни контейнеров. Терраформированием балуетесь?
― Балуемся?! Да вы приезжайте лет этак через восемь - не узнаете наш "Петров камень". Бактерии уже прижились и отменно поработали. Я из этого планетоида сделаю не просто танталовый рудник, а курорт. Полагаю, закаты Фрейи будут бесподобны с учётом новой атмосферы и старой танталовой пыли.
― Что ж, не премину заглянуть, ― с улыбкой ответил экспедитор и перевёл взгляд на рамку, висящую на стене.
― Славная психокрылка! А у моей крылья зелёные с золотым отливом, ― гость задумчиво прикрыл веки.
Психокрылки - теперь это универсальная тема для разговора, вроде погоды. Древние жители далёкой прародины считали, что душа похожа на бабочку, и называли её психе. Удивительное совпадение... или предвидение - не важно. Важно, что одна из первых экспедиций, отправленных в дальний космос привезла этих яркокрылых насекомых на Землю, где они на удивление быстро прижились. И не напрасно были названы в честь души-мотылька...
Первые жертвы этих прекрасных бабочек были жутко расстроены и напуганы, когда поняли, что их мозг заражён личинками насекомых. Человечество запаниковало и устроило охоту на психокрылок. Лишь спустя десятилетия люди смогли распознать пользу от этих удивительных созданий. Оказалось, что личинка психокрылки питается исключительно белым веществом нейрональных связей, мягко отделяя тем самым лобные доли мозга от его основы. Некогда такие операции назывались лоботомией и сопровождались тяжелейшими побочными эффектами, потому как сложно грубым инструментом хирурга разрушить белое вещество, не задев при этом сам мозг.
Личинка бабочки, вылупившись из яйца, отложенного в глаз спящего человека, прогрызала ход в кости глазницы и проводила эту "операцию" с удивительной точностью, достойной мудрости всесильной природы. Потом личинка превращалась в куколку, плотные покровы которой окончательно изолировали лобные лепестки мозга. И, в определённый час, из куколки выходила бабочка удивительной красоты, которая появлялась на свет через глазной канал. Этот миг был самым памятным событием в жизни человека - праздником, более важным, чем день его рождения. Ведь это был миг освобождения его души - избавления от страстей, злобы, зависти и агрессии.
Именно возможность внедрить повсеместно безопасную лоботомию, подаренная психокрылками, дала стимул к избавлению человечества от насилия и жестокости. Появилась возможность отказаться от государства. Конечно, этому поспособствовали и небывалое развитие галактического транспорта и связи, но чтобы забыть о войнах, о конкуренции и ненависти, необходимо было менять саму природу человека. И тут спасением стали прекрасные бабочки - чешуекрылые хирурги с безымянной планеты.
Конечно, Пётр иногда испытывал подобие сожаления, вспоминая своё детство. Те бурные эмоции и странные желания казались ему теперь нерациональными, но нет-нет, а память возвращала его в те далёкие дни. Он помнил, как торжествовал, одержав верх в древней игре "Царь горы", но не мог понять почему. Зачем стремиться к цели, расталкивая других, когда можно найти другую горку и спокойно занять её вершину. Зачем биться в кровь за место под Солнцем или другим светилом, когда можно получить ссуду и нужную технику в ближайшем распределительном центре и улететь в поисках любой незанятой планеты, достойной внимания. Или, если не было желания что-то искать, то легко можно устроить свою жизнь, поступив на работу к кому-либо. В новом обществе, безвластном раю, не было резона обманывать - все товары, в том числе и труд, оплачивались по строгой тарифной сетке и всегда без задержек.
Жизнь была легка и удобна, но Пётр иногда не мог удержаться от горестного вздоха, когда память возвращала его в те дни... те бесшабашные дни, помеченные ссадинами и синяками, но куда больше - безудержной радостью от внезапных удач и редкой, но удушающе горькой болью от первых разочарований. Так было, пока однажды в возрасте двенадцати лет, Пётр не уснул крепче обычного, чтобы проснуться с резью в правом глазу и болью в голове. Той ночью в ней поселилась плотоядная личинка. Боль ушла, но вместе с ней потускнели эмоции, утихли страсти, остыли желания - все самые яркие краски прежней и будущей жизни достались его психокрылке, которая теперь висела на стене, сияя фиолетово-алым.
Пётр вздохнул.
― Что-то не так? ― поинтересовался экспедитор. Пётр покачал головой:
― Нет-нет, всё в порядке. Продолжайте.
― Значит так - ваши триста шестьдесят тонн танталовой руды по ценам межгалактической биржи тянут на шесть с половиной миллионов в универсальных купонах. После выплат на счета работникам и за поставленный товар, остаётся шестьсот сорок тысяч. Что думаете с этим делать? ― работник центра распределения на мгновение перестал водить пальцем по планшету.
― Направьте на погашение ссуды. А то, что останется - в единый благотворительный фонд.
― Как обычно, значит, ― экспедитор щёлкнул пальцем по экрану, и прощально махнув рукой, покинул кабинет.
Да, как обычно. После того, как психокрылки избавили людскую природу от азартной тяги к превосходству любой ценой, утратило смысл само стремление копить богатства. Любые излишки люди старались направить в помощь тем, кто не мог сам о себе заботиться. Отказ от насилия требовал уничтожения его главного источника - государства, и, в его отсутствие, забота о слабых ложилась на плечи всех и каждого. Вообще за товар на распределителях платили ровно столько, сколько было затрачено на его производство или добычу. Однако, тантал пока ещё распродавался через межгалактическую биржу и скачок спроса вызвал рост цены. Это и дало излишек универсальных купонов на счетах Петра, которые он без сомнений направил на благотворительность.
Без сомнений? Обычно так и было, но сейчас фиолетово-алым переливом мелькнула мысль: "А что, если взять эти деньги, и...". Однако, яркая вспышка угасла в одно мгновение, и Пётр так и не смог представить, на что можно было ещё потратить такие деньжищи. У него есть всё, даже душа с яркими крыльями в рамке из редкой древесины. Жаль только, что обратно её уже не вернуть никогда. Но такова цена, которую каждый платит за всеобщее благоденствие без неравенства, бед и насилия.
Петр вышел из лифта и, через ярко освещённую галерею склада, сразу направился к герметичным контейнерам с внутренним микроклиматом. Ему не терпелось посмотреть на саженцы, который через несколько лет должны были преобразить его планетоид в райский сад. Контейнеры отличались от прочих особой расцветкой, выделявшей их среди синего порожняка под тантал и бурых коробов с одеждой, электроникой и прочим товаром.
Пётр принялся в нетерпении жать кнопки электронного замка, следуя инструкции, приклеенной к дверце. Наконец, створки с тихим шипением распахнулись, и Пётр попытался увидеть что-либо в тёмной утробе контейнера. Мгновение он напрягал глаза, силясь привыкнуть к сумраку, как вдруг из тьмы вырвалось что-то бесформенное, ревущее, стремительное и сбило Петра с ног. Удар об пол сбил дыхание, что повергло Петра в шок не только от испуга, но и по причине болезненного удушья.
Он попытался встать, но новый удар опрокинул его на спину.
― Не дёргайся, а то ещё получишь, ― раздался нервный басок, подпорченный истеричной хрипотцой. Пётр и не собирался "дёргаться" - он был удивлён и напуган. Его ударили и оскорбили впервые с тех пор, как в голове поселилась психокрылка. Немного отдышавшись, он медленно повернул голову и увидел человека в грязной одежде, который с гримасой боли на лице подволакивал ногу в окровавленной брючине. Заметив взгляд Петра, незнакомец процедил сквозь зубы:
― Швы разошлись. Ну и коновалы на этом распределителе! Титан нынче на биржах высоко котируется, вот и пришлось пластину с кости отдать, чтобы меня в контейнер с микроклиматом пустили. Ну, ничего - с вами, малохольными, я и на одной ноге справлюсь. Кстати, познакомься с новым хозяином планетоида - можешь звать меня Мастер Джо, ― человек картинно поклонился, и снова сжал ладонями больную ногу.
Пётр не мог понять, о чём толкует этот странный чудак, Мастер Джо. Он присел на полу, и, не скрывая удивления, спросил:
― Но почему мой? Ты ведь можешь взять ссуду, получить корабль и оборудование в рассрочку и...
― Бла-бла-бла, знаю я всё это, ― грубо прервал его Мастер Джо:
― Только, как говорила моя бабуля, царствие ей небесное: "Ножки худенькие, а есть-то хочется". Есть хочется хорошо и сейчас, а не когда-нибудь и может быть. Никаких "если" и "потом" - хочу всё сейчас. На твоём тантале я отменно поднимусь - стану богатейшим человеком в галактике. А попробуешь мне помешать, в порошок сотру, ― Джо склонился и сунул под нос Петру зловонный, грязный кулак.
Всё-равно, в сознании Петра что-то, ну никак не складывалось:
― Но психокрылки... Ведь у каждого есть психокрылка и ты не можешь применять силу. Так ведь?
Джо расхохотался и вытащил из-за пазухи красивую бабочку. Потом, к изумлению Петра, он просто скомкал мотылька в кулаке и отшвырнул в сторону.
― К чёрту психокрылок! Это просто фигурка из бумаги и пластика для отвода глаз. Бабуля уберегла мой мозг от этой заразы, за что я буду ей благодарен во веки веков. Зато теперь я буду владеть крупнейшим месторождением тантала, и ни ты, ни твои работники-зомби мне не помешаете. Ваша система работает только если у всех одинаково ущербный мозг - против свободной воли вы бессильны. Ух, я и развернусь теперь!
Где-то глубоко в сознании Петра алым всполохом промелькнуло возмущение, но оно угасло под фиолетовой тяжестью здравого смысла, который убеждал в нерациональности физического сопротивления. Пётр нехотя согласился:
― Пойдём, пойдём, но сначала давай посмотрим, что ещё интересного тебе с распределиловки прислали. Дай почувствовать себя богачом! Иди, открывай тот ящик, ― Джо указал Петру на коричневую громадину, а сам проковылял к ещё одному контейнеру с микроклиматом. Пётр пару минут возился с замками, потом раскрыл створки и вошёл в холодный полумрак. В этом контейнере лежали запчасти, аккуратно упакованные в маркированные коробки. Сам не зная зачем, Петр открыл один из ящиков, и вытащил увесистый стальной вал с зубчатой шестернёй на конце.
Он помахал перед собой этой импровизированной палицей и неожиданно почувствовал уверенность в своих силах. Правда, этот неожиданный всплеск внутренней силы поспешила подавить мысль, словно высказанная неким внутренним голосом с оттенком снисхождения: "И что ты станешь с этим делать? Ведь, это насилие. Ты уверен, что сможешь?"
― Посмотрим! ― вслух ответил самому себе Пётр, и в тот же миг снаружи послышались крики. Пётр вышел из контейнера, и был поражён открывшейся панорамой: на полу, плотно сцепившись, катались два тела. Мастер Джо и ещё один крепкий незнакомец отчаянно мутузили друг друга кулаками. Пётр крепче сжал в руке стальной стержень и двинулся к дерущимся. Вот она - прекрасная возможность враз покончить с неожиданной проблемой. И всего-то надо - поднять тяжёлую палку и с силой опустить на голову врага, сначала одного, потом второго.
Всего-то надо... Но Пётр не мог этого сделать. Стоило ему замахнуться, подняв орудие над распластанными врагами, как внезапная уверенность испарилась, будто и не было её. Теперь Петр видел у своих ног живых людей, которым не мог причинить вреда. Он так и застыл с поднятыми руками. На мгновение ему даже стало стыдно за эту внезапную вспышку животной агрессии.
Драчуны, меж тем, даже не замечали его и продолжали молча молотить друг друга. Наконец, незнакомец сумел оседлать Мастера Джо, придавив того к полу и сомкнув пальцы на его шее. Сквозь сжатые от напряжения зубы, победитель схватки произнёс:
― Я из контейнера слышал, что ты тут болтал. Тебя бабуля от лоботомии спасла, а меня - дед. Он - фанатик-древневер, который ненавидел проклятых насекомых за то, что они делают с людьми. Он меня всему научил и завещал свои титановые импланты, которые я отдал за место в контейнере. А ещё мой дед говорил, что сила и власть человека ограничены только силой и властью другого человека. Вот я сейчас тебя прикончу, и буду один владеть планетоидом со всеми его богатствами и запсихомотыленными жителями.
Придавленный к полу Мастер Джо с побагровевшим лицом едва слышно прохрипел:
― Анархия, мать её!
И восклицательным знаком в этой фразе прозвучал сухой щелчок. Пётр заметил, как в руке Джо сверкнуло тонкое лезвие, которое резвой молнией засверкало возле рёбер его врага. Раненный, истекая кровью, кричал, бросался проклятиями, но не отпускал шею Мастера Джо. Несколько минут Пётр в полном оцепенении наблюдал за этим жутким единоборством. Наконец, исколотый ножом незнакомец, издал последний хрип и ткнулся лбом в фиолетовый подбородок задушенного Мастера Джо.
Фиолетовое, распухшее лицо удавленника в луже алой крови его врага - такие привычные цвета. Похоже, Пётр долго не сможет любоваться переливами этих оттенков на хрупких крыльях своей бабочки-души. Ему понадобится много времени, чтобы вытравить из памяти эту смертельную схватку. Вряд ли кто в галактике мог видеть столько насилия, сколько выпало наблюдать Петру сегодня.
Немного покрутив в руке увесистый стальной вал, Пётр, сам испугавшись собственного голоса, произнёс:
― А ведь слухи не обманули - жуткий бардак творится на этом новом распределителе!
Отшвырнув в сторону бесполезную теперь железяку, он приступил к уборке. Пётр, как настоящий прогрессивный руководитель, не желал травмировать души своих работников. Души, и без того обглоданные нежными мотыльками - плотоядными психокрылками.