ПОКА

Пока уличаем друг друга в грехах, 
Клянём и порядки, и нравы, 
Стикс плещется глухо в подземных краях 
И держит Харон  переправу.
Пока мы отчаянно спорим с судьбой,
Сердца  надрывая  и  глотки, 
Бессменным Харон, перевозчик седой, 
Уже отвязал свою лодку.
Пока в ожидании лучших времён 
Мы жизнью своей недовольны, 
Гребёт неустанно угрюмый Харон, 
Взрезая тяжёлые волны.
Пока мы надеемся, глядя вперёд, 
Что срок наш ещё за горами, 
Неотвратимая лодка плывёт 
За кем-то. Быть может - за нами.

             * * *

Бесконечной казалась мне молодость, 
И  презрев ухищрения  моды, 
Я седые не красила волосы,
Не   считала  ушедшие   годы.
Я увидела годы воочию - 
Это грустное было событие, 
Когда в темных кудрях моей дочери 
Я заметила белые нити.

             * * *

           Когда б вы знали,
	   из какого сора растут стихи...
                           А. Ахматова

Права Ахматова.
я с ней не спорю
и лишь  хочу добавить  тут:
когда б вы знали,
из какого горя
стихи порой pacтут.

             * * *

Великий писатель Ф.М.Достоевский 
С наивной сказал прямотой: 
Не надо бояться, живите спокойно -
Мир будет спасён красотой. 
Но он не сказал, доверяя потомкам, 
Надеясь, что сами поймут:
Чтоб грешный наш мир был спасён красотою,
Мир должен спасти красоту.

             * * *

Скрипит продрогшая  сосна, 
Снег стряхивая с веток. 
Как бесконечна ночь без сна, 
Как долго ждать рассвета...
Так долго властвует зима 
Под небом хмурым, мглистым, 
Так долго, что сойдёшь с ума... 
А жизнь прошла так быстро!

             * * *

Ретивые садовники так обкорнали дерево.
Что вместо длинных веток короткие культи,
Но милосердно   солнышко и жалостливы дождики -
И раздышалось бедное и принялось расти.
И почки, как ракушки, вдруг растворили створки,
Проклюнулись листочки и стали зеленеть,
Безлистые обрубки листвой оделись робкой,
И прилетела птица и стала песни петь.
И я теперь уверена: весной, весной повеяло, 
И я на это дерево гляжу не нагляжусь..
Спасибо тебе, дерево, за то, что я поверила: 
Не всё ещё потеряно - я тоже раздышусь.

             * * *

Из книги "Элегия".

Стихи и поэзия... Истинно: 
Совсем не одно и то же, 
Поэзия - всегда искренна, 
Стихи могут быть и ложью.

Сравненье, возможно, 
неточное: Они - ремесло и дар, 
Стихи - производство поточное, 
Поэзия - штучный товар.

Она - как дитя непорочное, 
За ней никакой вины, 
Стихам есть цена - построчная, 
У поэзии нет цены.

Стихи, как кокетки вертлявые, 
Поэзия - недотрога. 
Стихи иногда от лукавого, 
Поэзия - точно - от Бога.

             * * *

В начале было Слово-
так сказано в Писанье, 
предшествовало Слово 
великому деянью. 
По сказанному Слову 
и мира сотворенье, 
всему и срок и мера, 
всему предназначенье.

И чётко разделились 
добро и злодеянье, 
спасение и гибель, 
распад и созиданье, 
безверие и вера, 
молчанье и реченье, 
порок и добродетель, 
грехи и искупленье.

Прошли тысячелетья, 
и всё перемешалось, 
порядок изначальный 
опять стремится в хаос... 
Смешалась тьма со светом, 
смешалась правда с ложью, 
а красота с уродством -
всё не по слову Божью.

И, может быть, взирая 
на рук своих творенье, 
разгневанный Всесильный, 
кипя от возмущенья, 
не покарав виновных, 
не объяснив причину, 
низвергнет мирозданье 
в бескрайнюю пучину.

Таинственный Создатель 
в божественном венце 
произнесёт ли Слово? 
Иль промолчит в конце?
                                  
1999

             * * *

А время, как колёса колесницы, 
Летит вперёд, крутясь вокруг оси... 
Помедлить, хоть на миг остановиться 
И не проси.

Луна растает - расцветёт денница, 
И вечер неизбежен после дня... 
Всё это бесконечно повторится, 
Но без меня.

Набухнут почки, возвратятся птицы, 
Уста сольются новою весной, 
И это всё - из века в век - случится, 
Но не со мной.

И если даже перевоплотиться 
И вновь вернуться на круги своя, 
Я буду - стрекоза или синица -
Уже не я.

1997

             * * *

На завтра переносим жизнь свою, 
Обетов исполненье и желаний... 
Живём вчерне, как в зале ожиданья, 
Пока - в чистилище, а завтра - мы в раю.

Свершеньям так и не придёт пора, 
Сойдут надежды снегом прошлогодним, 
А Завтра превратится во Вчера, 
Не став, увы, так и не став Сегодня.

             * * *

1997

Мы из породы музыкантов 
Самонадеянно упрямых, 
Высокомерно полагаем: 
Играет лучше только Бог.

Как трудно нам играть в оркестре, 
Не слушаемся дирижёра,
Ведь каждый сам себе маэстро 
И каждый сам себе пророк.

А если б слушали друг друга, 
Свою игру сообразуя, 
Тогда бы музыка звучала, 
Тогда б гармония была.
                                       
1998

             * * *

АЛЬПИНИСТЫ

Не для них у камина при мирном огне 
Кошку гладить, листать детективы, 
И, зевая, герань поливать на окне 
И без риска - быть в меру счастливым.

А для них - смертный ветер на чутком виске
Ощущать. И ломать себе спину, 
И висеть над ущельями на волоске, 
Чтобы только взойти на вершину.

Воспарить. И поймать как в таинственном сне 
Голубую звезду в небе мглистом... 
С восхищеньем и болью подумалось мне:
Ох, как много средь нас альпинистов!

1998

             * * *

У ТЕЛЕВИЗОРА

Когда бесстыдная и пошлая реклама 
Берёт за горло и тупеет голова, 
Чтоб не оглохнуть в оголтелом гаме, 
Я повторяю о Прекрасной Даме 
Высокие и чистые слова.

Когда святое предаётся поруганью,
И вкусам низменным в угоду смерть и кровь
И в сокровенном смачное копанье,
Твержу:
   "И то же в вас очарованье, 
   И та ж в душе моей любовь".

Чтобы спастись от умопомраченья, 
От приступов брезгливой дурноты, 
Шепчу как заклинанье, как моленье:
"Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты".

Так в старину вокруг себя чертили круг, 
Чтоб чудища его не преступили вдруг, 
И чтоб рассеять дьявольские рожи, 
Знаменьем осенясь, шептали имя Божье.

1999

             * * *

Отсвет луны лежит на подоконнике, 
на полочке над плюшевой кушеткой 
пасётся мирно стадо белых слоников 
как на лугу - на кружевной салфетке.

Ребёнок тихо спит в своей кроватке, 
клюв спрятал под крыло щеглёнок в клетке, 
вздремнула деревянная лошадка, 
и мама прикорнула на кушетке.

Вдруг брызнуло стекло густой шрапнелью, 
пол вздыбился, разъехались панели... 
Дитя и мать, как в страшном сне,
в ущелье меж этажей бездонных полетели.

Вверх лапками щегол на подоконнике, 
смешались хлопья пыли с едким дымом... 
А символ счастья - семь весёлых слоников
на полочке стоят неколебимо.

Январь 2000

             * * *

Как родственны эти три слова: 
гостиница, гости, погост, 
как накрепко связаны, словно 
меж ними невидимый мост.

Мы в жизни-гостинице - гости:
у судеб короткая нить, 
зато уж потом - на погосте 
нам целую вечность гостить.

Понятны нам эти три слова, 
но смысл их тайный не прост... 
И я говорю себе снова: 
гостиница, гости, погост.

1998

             * * *

Растущую в земле картошку 
Щербатый стережёт плетень, 
Дом кособокий в два окошка 
Укрыла буйная сирень. 
В окне горит герани скромной 
Наивный жаркий огонёк, 
Убогую венчает кровлю 
Гривастый сказочный конёк. 
На ставеньках избушки нищей
Резные птицы и цветы...

Как телу бренному без пищи, 
Так и душе без красоты.

Июнь 1998 
Подмосковье

             * * *

Дельфин крылатый - голубой аэроплан, 
Огни на взлётной полосе сплошною лентой... 
Нас надвое разделит океан
И разведёт по разным континентам.

Спугнув и заглушив все мысли о былом, 
Моторы дико завизжали, заревели, 
И город накренился под крылом, 
Качнулся влево, вправо - как качели.

В молочно-дымных облаках тускнеет след 
Огней, мерцающих внизу алмазной крошкой, 
И среди них родной, щемящий свет, 
Прощальный свет из вашего окошка.

Трепещут крылья, разрезая облака, 
Гудят моторы неустанные натужно, 
Комок в гортани, на душе тоска -
Тому кто знает, объяснять не нужно.

Тончайшей ниточкой нас свяжет телефон, 
За тридевять земель: о жизни, о погоде -
И только. Прав был мудрый Соломон: 
Да, всё проходит. Всё, увы, проходит.

Ноябрь 1998 
Монреаль

             * * *

Да, стихи, как птица-тройка: 
Пристяжные, коренник, 
Погоняет тройку бойко 
Сам поэт - лихой ямщик.

А когда устанет править, 
Он вздремнёт на облучке 
Иль здоровьице поправит 
В придорожном кабачке.

По размерам и по строчкам, 
Нервно путаясь в шлее, 
Тройка скачет то по кочкам, 
То по гладкой колее.

Между слов, как меж сугробов, 
Кони тащатся с трудом -
То ни с места, то галопом, 
И не надо гнать кнутом.

Кто-то скажет: "Ну и скачут!" -
С важным видом знатока, 
Кто-то скажет: "Ну и клячи!",
Смачно сплюнув свысока.

А лошадки мчатся рысью, 
Ямщику всё нипочём, 
Засмеётся и присвистнет 
И зальётся соловьем.

Рифма, образ - пристяжные,
Смысл - основа, коренной,
А певучие созвучья - 
Колокольчик под дугой.

1999

             * * *

МОЛИТВА

Подчиняясь извечному ритму, 
Жизнь моя уменьшилась на день. 
Перед сном я шепчу молитву, 
На звезду голубую глядя.

А к кому я взываю - бог весть, 
Но с надеждою тайной молю я: 
Беспощадно разящую весть 
Отведи от меня. Да минует...

Не лишай драгоценных крупиц 
Смысла жизни и смысла работы, 
Пусть мне слышится пение птиц, 
А не гул боевых самолётов.

И продли хоть немного мой путь, 
Ведь потом мне сюда не вернуться. 
Дай сегодняшней ночью уснуть, 
Утром завтрашним дай проснуться.

             * * *

Судьба моя - игрок азартный, 
И как ловка её рука: 
Всю жизнь сдаёт такие карты, 
Что остаюсь я в дураках.

Но я всё жду: вдруг ошибётся 
Иль, с умыслом закрыв глаза,
Она лукаво улыбнётся 
И козырного сдаст туза.

И пусть она игрок азартный, 
Непредсказуема, хитра, 
Я не сдаюсь. Тасую карты, 
Ещё не кончена игра.

1998

             * * *

              Скажи мне, ветка Палестины.. 
                          М. Ю. Лермонтов

Всё вспоминаю сонный пруд, мостки, 
Дурман черёмух, белый пух сугробов, 
Сентябрьские кленовые листки 
С отливом золота старинной пробы...

Но если жизни хватит и вернусь -
Пути господни неисповедимы, 
Возьму с собой олив корявых грусть, 
Шуршанье трав, хамсинами палимых, 
Сырые тучи на вершинах гор 
И валуны белёсые на склонах, 
Уснувшего Тавора круглый горб 
И огненные брызги анемонов.

Теперь сама не знаю, не скажу, 
Где родина моя и где чужбина.
И я на память в книгу положу 
Засушенную ветку Палестины.

1998

             * * *

Кусочек моря застеклённый, 
Вода прозрачна, как слеза, 
Рыбёшка в ней недоуменно 
Таращит круглые глаза.

Плывут росинки кислорода, 
В избытке корм, уютный грот, 
Но нет простора, нет свободы, 
Лишь вверх да вниз, назад, вперёд.

Вильнёт хвостом-вуалькой плавно, 
Толкнётся в стенку головой... 
Со стороны смотреть - забавно, 
А бедной рыбке каково?

Такой же замкнутый и зыбкий 
Мирок мой. Время утекло. 
И я аквариумной рыбкой 
Всё утыкаюсь лбом в стекло.

1999

             * * *

          И звезда с звездою говорит. 
                       М.Ю.Лермонтов
 
                         Памяти Б.Е.

Моей жизни хрустнет слабый стебель, 
Не срастить его живой водой, 
И душа моя в бескрайнем небе 
Станет новой маленькой звездой.

И найдёт, блуждая в вечных далях, 
Где твоя душа звездой горит... 
Здесь друг другу мы не всё сказали -
Пусть звезда с звездою говорит.

Июнь 1999

             * * *

Полночный час. Перебираю 
Дела дневные и грехи. 
Овец считаю... Засыпаю... 
Но просыпаются стихи.

Им дела нет, что я устала, 
Снуют мышонком под ковром 
И ящеркой по одеялу, 
Звенят над ухом комаром.

Друг друга рифмы настигают, 
И мне ни отдыха, ни сна, 
Созвучья с гулом набегают -
Так за волной бежит волна.

Им в унисон стал стихотворным 
Сердечный ритм в моей груди. 
Сон улетел. Сдаюсь покорно. 
Какая мука впереди!

1999

             * * *

ОСЕННИЙ РОМАНС

Как птицы перышки, сухие листья снова 
Роняют клёны. Близится зима. 
Не надо, замолчи, не говори ни слова, 
В твоих глазах я всё прочла сама.

Сметает ветер с красных крыш снежок жемчужный
И в клочья рвёт сырые облака.
Увы, как стала холодна и равнодушна
Твоя когда-то нежная рука.

Над рощей кружится прощально птичья стая, 
Готовясь в свой спасительный полёт. 
От взгляда твоего душа в тоску вмерзает, 
Как в ледостав челнок забытый - в лёд.

Я знаю: всё пройдёт. Льды превратятся в воды, 
Опять цветные мне приснятся сны. 
Весна вернётся - ведь таков закон природы, 
Но только как дожить мне до весны?

1998

             * * *

До горизонта - вода, 
За горизонтом - тоже. 
Плывёт ковчег. Но куда? 
Смятение душу гложет. 
По суше тоскует взгляд: 
Веками была доныне 
Основой всего земля -
Опора, оплот, твердыня. 
Стынут тела на ветру, 
Стонет душа сиротливо... 
Спасенье! Принёс поутру 
Голубь листочек оливы.

Прорехи зашью в парусах, 
Плечи расправлю свободно, 
Дождусь звезды в небесах 
Счастливой - моей путеводной. 
Невзгоды, потоп, ураган, 
Всё, что случится - приемлю,
Переплыву океан, 
Открою новые земли. 
Не убоюсь я угроз, 
Злорадных пророчеств невежды,
Только бы голубь принёс 
Зелёную ветку надежды.

1999

             * * *

Зима белым бела, 
А я совсем одна, 
Всё выжжено дотла, 
Всё выпито до дна. 
В руке лишь пепла горсть. 
И ты совсем один, 
Никто: ни друг, ни гость, 
Ни раб, ни господин. 
Всё кончено. Всё врозь -
И души, и тела, 
Осталась пепла горсть... 
Такие вот дела.

Какая жизнь была! 
Сейчас - существованье, 
И общего у нас 
Одни воспоминанья.

Декабрь 1999

             * * *

ЦАРЕВНА ЛЯГУШКА

- Попытаю-ка счастья, была не была, 
Одинокому жить неохота... -
Напряглась тетива, зазвенела стрела
И попала к лягушке в болото.

- Не гнушайся ты мной, на ладонь посади, 
Не гляди, добрый молодец, гневно, 
Пожалей, отогрей у себя на груди -
Превращусь из лягушки в царевну.

И сотку я ковёр, испеку я хлеба, 
В пляс пущусь и спою задушевно... 
Очарованно молвишь: спасибо, судьба, 
Ты меня одарила царевной.

Я тебя ублажу, как не снилось во сне, 
Но поставлю такое условье: 
Мою шкурку не вздумай спалить на огне,
Сжечь её можно только любовью.

Если вдруг вместо мёда лишь желчь на устах, 
Вместо ласки - упрёки да ревность, 
Золотая корона рассыплется в прах, 
Вновь лягушкою станет царевна.

И могу, добрый молодец, я предсказать, 
Что судьба твоя будет плачевна: 
Век с холодной лягушкой тебе вековать, 
А ведь мог бы с прекрасной царевной.

1998

             * * *

СЕНТЯБРЬСКИЙ ЭТЮД

Осень жалобно дудит в жалейку, 
гриб с иглой сосны на голове, 
мокрый пень в зелёной душегрейке,
жёлуди в шершавых тюбетейках 
тихо спят в привянувшей траве.

Под ногами листьев скользких прель, 
бусины дождя на паутине, 
поздней птицы тоненькая трель, 
легким мотыльком летит на ель 
жёлтый лист с трепещущей осины.

1997 
Подмосковье

             * * *

ДОЖДИК

Пригвоздил колючий дождик 
листья жухлые к дорожке, 
кот брезгливо отряхает 
с лапок капельки воды, 
возле колышка козлёнок 
кружит циркулем по кругу, 
ручейком стекает дождик
у козлёнка с бороды...

А быть может, это слезы, 
он, наверно, горько плачет: 
позабыл о нём хозяин, 
греясь, лёжа на печи. 
Прикорнула и хозяйка 
под жужжанье сонной мухи,
позабыв, что в жаркой печке 
загорают калачи.

А когда, вдруг спохватившись, 
загремит она заслонкой и заохает, 
увидев вместо сдобы сухари, 
в круглой луже рассмеются 
и животики пустые надорвут 
и тихо лопнут водяные пузыри.

Из цветочка как из чашки 
пьёт дождинки скучный зяблик,
солнце спряталось куда-то, 
а без солнышка тоска...
В бурном море - круглой луже,
зачерпнув кормою воду,
терпит бедствие кораблик
из тетрадного листка.

1998

             * * *

В МАНХЕТТЕНЕ

Над гигантскими друзами* марево, 
Всё бурлит в необъятном котле, 
Разноцветьем рекламное зарево 
Отражается в чёрном стекле. 
Небоскрёбов диковинных стены 
Тормозят облака в небесах... 
Я - иголочка здесь в стоге сена, 
Я - букашка в дремучих лесах.

И мне так захотелось в деревню, 
Где окошечки вровень с лицом,
Воробьи верещат на деревьях, 
Дремлет кошка в тени под крыльцом, 
Где подсолнух весёлый, глазастый
И хрустальный журчит ручеёк, 
Где любой скажет ласково: здравствуй, 
Приходи вечерком на чаёк.

Сентябрь 1998 
Нью-Йорк
___________________________________
* Пучок направленных вверх кристаллов, 
имеющих форму удлинённой призмы.

             * * *

Оголённая ветка берёзы 
Обречённо стучит по стеклу, 
Будто чувствуя: скоро морозы, 
Робко просится к свету, к теплу.

Застеклил колеи на просёлке 
Тонкокорый белёсый ледок, 
Листья мёрзлые - лета осколки 
С тихим хрустом клубятся у ног.

Ноет сердце - к снежку, к непогоде, 
Стеклянеет трава на меже, 
Значит, осень уже на исходе... 
Да и жизнь на исходе уже.

Октябрь 1999