* * *
Ты только и можешь, что плакать слезами
и скалить арфою рот,
статуйкой смирая в рябиновом храме,
запястий ломать терракот.
И что тебе сад мой, алтынно-грошовый?
Уйди же - канючь у других.
Шакалка, горячей доверчивой крови
не хватит нам на двоих.
Ах мне, побирушка, репейка, мальчишка,
достаточно слов для имен.
И вся ты, до беглой росы на лодыжках, -
от чьих-то чужих времен.
Что ж, стой, докажи мне свое постоянство,
майоликой губ затвердей...
Коснется коленки алтарная астра,
осыплясь в последний из дней.
Шакалка, садовница с ветром в ключице,
умри, словно сирина лай,
до первых сиреней, когда на деннице
мы запросто ринемся в рай.