Жил-был человек Христофор. У него были усища до колен. И жена непутевая. Как подымет Христофор усища-то, так и жена — подол свой. А подымал усища свои Христофор в дорогах, чтоб в грязях-то, которые до колен у нас, их не вывозить. Доктор он был, участковый врач деревенский. Ну, а как нет его, жена из окна высунется, ручкою помашет, по подоконнику грудями походит — и первый прохожий тотчас ее порог обивает. А она ему из сеней: "Я жена мужняя. Муж у меня лютый, замордует, да и из тебя, баловника, кишку выпустит. Потому как хирург".— "Вот ведь како совпадение! — воскликнет соблазнивец. — А я как раз хирургов-то и не боюсь! У меня все такие органы повырезаны давно: и аппендицит, и чирии все, и червь печеночный. Так что я медысину люблю, и хирургов всех уважаю". А у жены Христофоровой тотчас горло воспаляется, перехватит она полный ковшик студеной воды и с придыханием спросит: "А всё ль у тебя повырезано, мил человек?" — "Да хожу еще". — "Ах, ходишь, бедняжечка! А вот пожалею тебя". И отопрет ведь, и прямо в сенцах изжалится — быстрее чурку на четвертушки расколоть. А потом взашей нечестивца, и завоет в голос: "Ах, что я мужу скажу!"
Придет Христофор, вынет из подмышек по гусю вяленому и на жену не глядя скажет: "Опять я того — лечил-с". — "Лечил-с?!" — вспыхнет жена. "Да, резал-с". — "Резал-с?!" — подивится жена. А Христофор на это возьмет да и спросит: "А отчего у нас телятиной пахнет?" Тут жена на зад сядет и после трудного молчания скажет: "Вот, думала тебе телятину на ужин изготовить, а ты гусей принес". Сядет Христофор рядышком, и оба светлыми слезами зальются.