Аннотация: "Шрамы на памяти". Глава "Никто не забыт?...".
...Никто не забыт и ничто не забыто
Ольга Берггольц
Никто не забыт?...
Была зима пятьдесят восьмого. Я учился в пятом классе. Иван Федорович Папуша, наш учитель истории дал мне задание на зимние каникулы.
- Обойди дома всех участников гражданской войны, подполья и Великой Отечественной войны. Запиши подробно рассказы всех, кто в конце прошлого века переехал с Украины. Запиши рассказы фронтовиков. На 23 февраля сделаешь первый доклад.
Скажу, положа руку на сердце. Моё пионерское поручение было так некстати. Вместо того, чтобы кататься на санках с горба, пойти с ребятами на лед Одаи, я должен был ходить по стареньким душным хаткам и записывать рассказы стариков и более молодых - участников прошедшей войны.
Мой отец, поинтересовавшись, куда я хожу и что я пишу, сказал:
- Сколько людей, столько и книжек можно написать.
Я был в недоумении.
- О чем он говорит? О чем тут писать?
Тем не менее я записал почти целую ученическую тетрадь. Подустал. Если честно, поручение я выполнил без особого рвения.
Доклад прошел, как любили говорить мы в школе, да и сейчас мои внучки говорят, нормально. Я не помню, куда делась та тонкая школьная тетрадь. А сейчас спохватился. И сожалею. Надо было начинать писать еще тогда, в пятидесятые. Надо было идти в каждый дом. Начинать надо было со стариков. Были живы многие, переехавшие с Подолья, были живы почти все, вернувшиеся живыми с войны.
Во мне жила и до определенного возраста крепла мечта написать книгу-эпопею о моем селе. Шли годы. Старшее поколение уходило в мир иной, молодые учились и покидали родное село. В числе покинувших село был и я. Стремление описать историю села, участие его жителей в войне тогда закончилось лишь моими благими намерениями.
В настоящее время из участников Великой Отечественной войны в нашем селе уже нет никого. В семидесятые годы число участников войны стало сокращаться как шагреневая кожа.
В 1972 году в живых осталось 84 человека.
В 1976 году - 76 человек.
В 1984 году - 64 человека
В 1989 году - 59 человек
В 1993 году - 46 человек
В 1995 году - 37 человек
В 1996 году - 26 человек
В 1998 году - 24 человека
В 2005 году - 12 человек
В 2011 году умерли четыре участника ВОВ. 27 декабря 2013 года в селе Елизаветовка скончался последний из оставшихся в живых участников Великой Отечественной войны - Киняк Владимир Викторович, 1922 года рождения. О неординарной истории, участником которой был Владимир Викторович я написал в главе "Дочь-племянница".
В молодости мой отец не любил ходить на митинги. С возрастом его отношение к юбилеям поменялось. Отец не пропускал ни одного митинга, посвященного дню Победы, либо скорбному дню годовщины расстрела моих земляков восьмого июля. Будучи на пенсии, отец заказал себе колодку и орденские планки, начищал медали, тщательно проверял целостность колечек медалей.
Радовался и подолгу рассматривал новые, недавно врученные ему юбилейные медали. Крайне негативно и болезненно относился к сообщениям в средствах массовой информации о кражах боевых наград и продаже их, особенно за рубеж. Отец был примерно в моем возрасте, когда, вернувшись из поездки в Могилев, вытащил из кармана нагрудный знак "Гвардия".
- Где ты взял знак? - спросил я отца.
- Купил у одного босяка. Он ходил по базару, обвешанный разными значками, места свободного на куртке не было.
- Зачем ты купил? У тебя есть твой знак с войны.
- Чтобы сопляк не ходил с этим знаком по базару. Нашему дивизиону присвоили звание "Гвардейского", после того, как почти весь состав погиб. Не хочу, чтобы этот знак купил и носил тот, кто его не заслужил, а свое участие в войне подтверждает юбилейными значками ко дню Победы. Ему такой знак как раз кстати.
При написании этих строк я проверил себя. Встал, снял с полки книжного шкафа шкатулку с отцовскими наградами и открыл её. По сей день в шкатулке с наградами отца два нагрудных знака "Гвардия".
Я до сих пор отношусь сдержанно к различного рода собраниям, торжественным заседаниям и митингам. Я понимаю людей, уважаю их выбор способа отметить какое-либо событие, торжество, наконец, помянуть павших. Но бывает, когда памятные и траурные митинги по времени совпадают с подготовкой очередных выборов. От всей, заранее тщательно расписанной режиссуры, торжественности митингов отдает коллективной истерией, из состояния которой все сразу же выходят, как только покидают место митинга.
Как медицинский психолог и психотерапевт, я даю себе трезвый отчет, что происходит с коллективным сознанием, когда внимание людей, собранных в одно время и в одном месте, имеет остронаправленный вектор. Человек - существо социальное, но каждая личность в отдельности глубоко индивидуальна. Стараюсь помнить об этом.
Я не люблю и в своей жизни ни разу не использовал "толпу" в собственных целях. Я также не люблю и не позволяю, чтобы некто использовал меня в своих, личных и неличных целях. Происходящее я предпочитаю переваривать в одиночестве. В дни годовщины памятных дат открываю альбом с фотографиями, беру в руки боевые награды отца. Но почему-то в последнее время все чаще включаю ноутбук. Путешествую по архивам министерства обороны в интернете.
В предыдущих главах я неоднократно возвращался к началу войны и вступлению в мое село гитлеровских захватчиков. Восьмое июля навсегда стало скорбной датой в непростой истории моего села. В тот день безвинно были расстреляны 24 моих земляков.
Расстрелянные восьмого июля 1941 года
1. Брузницкий Александр Иванович
2. Брузницкий Иосиф Иванович
3. Брузницкий Михаил Иванович
4. Брузницкий Михаил Иосифович
5. Брузницкий Иван Прокорович
6. Бойко Филипп Макарович
7. Вишневский Ананий Федорович
8. Гудыма Николай Артемович
9. Горин Александр Федорович
10. Данилов Николай Георгиевич
11. Загородный Михаил Федорович
12. Кизим Антон Федорович
13. Мельник Леонид Саввович
14. Мошняга Василий Маркович
15. Навроцкий Александр Михайлович
16. Навроцкий Петр Филиппович
17. Пастух Никита Григорьевич
18. Пастух Александр Никитович
19. Суфрай Иван Сергеевич
20. Суслов Федор Иванович
21. Ткачук Григорий Иосифович
22. Ткачук Степан Иванович
23. Ткачук Михаил Иванович
24. Твердохлеб Иван Михайлович
После расстрела потоки ливневой воды несли тела расстрелянных вниз по селу. Похоронили погибших на выезде из села в сторону Брайково. После войны было произведено перезахоронение безвинно расстрелянных в сквере у сельского клуба в центре села. Из моего детства память выдвигает братскую могилу, огороженную красным штакетом. В передней части стоял скромный, сначала деревянный, потом бетонный обелиск с красной звездой. На обелиске под стеклом был список погибших в тот день моих односельчан.
Перед братской могилой была утоптанная и укатанная велосипедами площадка элипсовидной формы размерами приблизительно 20х10 метров. Вокруг площадки располагались длинные скамейки на забитых в землю кольях. Со стороны улицы площадку ограничивали четыре ели. Остальную часть площадки окружали старые клены и акации. Вся площадь от клуба до забора с чьей-то легкой руки была названа бульваром (с ударением на У).
У братской могилы проводились торжественные и траурные мероприятия, посвященные началу войны, проводили слеты пионерской дружины, прием в пионеры. На майские и октябрьские праздники у северного угла, в непосредственной близости к братской могиле располагался духовой оркестр.
Гремели марши, туш, вальсы и полька. Чуть позже в селе вошли в моду фокстрот, танго. О танго я помню авторитетное заключение одной из пожилых женщин, восседающей на центральной скамейке и делающей прогноз будущих семейных пар:
- Шо ж то за танци таки? Музеке заграют, а всi лэдва ногами переберают. Повесепаютси едно на другiм, тай росходятси.
Позже звучали мелодии, под которые танцевали шейк, чарльстон и твист. На этих танцевальных мелодиях закончилась моя холостая жизнь. .
Мы, малыши, носились между деревьями и вокруг огороженной штакетом братской могилы. Бухал в животе и груди барабан. В такт барабану утробно урчал бас. Было очень весело и торжественно. Я не помню, чтобы во время музыки на бульваре у меня промелькнула мысль, что в двух шагах на двухметровой глубине лежат, ещё не успевшие разложиться, тела застреленных односельчан. Полагаю, что такой мысли тогда не возникало ни у кого из взрослых. Дома я ни разу не слышал разговора, осуждающего оглушительную музыку у коллективной могилы.
В начале семидесятых штакетный забор и обелиск убрали. Перед братской могилой был сооружен мемориальный комплекс, который стоит по сей день. Положив руки на плечи осиротевшего сына, застыла в камне, со скорбным наклоном головы, молодая вдова, По правую руку изваяния широкий мемориальный обелиск, на котором высечены, покрытые золотом, имена погибших. В центре на камне большими буквами написано: "Никто не забыт, ничто не забыто".
Мама рассказывала, что похоронки в село стали приходить уже в конце сорок четвертого. А в сорок пятом похоронки в село пошли валом. Матери и жены ждали почтальона, разносившего по селу треугольники, сложенные письма фронтовиков. В таких домах почтальон задерживался, часто читая письма неграмотным матерям и женам.
Все чаще стали приходить желто-серые листочки, которых боялись все. Почтальон спешно и тихо здоровался, отдавал страшное письмо и спешил уйти. Чаще письменосец закреплял похоронку в кольца дверного замка или в другом видном месте. Бывало, почтальон не успевал выйти со двора, как предвечернюю тишину села разрывал женский скорбный вой, прерываемый громкими причитаниями. Некоторые, получив похоронки на долгие недели и месяцы застывали в скорбном молчании.
Никто не хотел верить в самое страшное. Мама рассказывала, что после похоронки соседка вдовы получала письмо от мужа. В письме муж описывал встречу на фронте с соседом, на которого пришла похоронка. Выходило, что похоронка - чья-то ошибка? Лишь изучив почтовые штемпели, выясняли, что письмо было писано за полтора месяца до похоронки.
Длинными зимними вечерами родители и соседи, пришедшие послушать радио, заново переживали то недалекое время, когда село замирало в ожидании почтальона, разносившего почту. Моя мама вспоминала:
- По тому, как в верхней части села раздавался плач и причитания, я определяла, что вниз по селу движется почтальон. Выходила к калитке. Почтальон, как челнок, сновал от одной к другой стороне улицы. Я ждала писем и боялась похоронки. Когда почтальон приближался, я уходила в дом. Становилась у окна и ждала. Наконец появлялся почтальон. Проходил мимо нашего дома. В тот день я облегченно вздыхала. А потом каждый день все повторялось. Думала:
- Пусть не будет писем, но пусть вернется живой.
Однажды принесли похоронку на недалекого соседа. Алеша как раз играл в том дворе с его сыновьями. Когда начались причитания, Алеша, напуганный и растерянный, прибежал домой. Рассказал, что соседи получили письмо, в котором пишут, что дядю Ивана убили.
Но ребенок есть ребенок. Уже через несколько минут стал играть, а потом открыл дверь в нежилую комнату и вынес оттуда отцовы сапоги. Шестилетний, он обул в них свои тонкие худые ноги. Сдавив в гармошку отцовские сапоги вниз до своих колен, Алеша мечтательно произнес:
- Если сапоги укоротить сверху и спереди, будут как раз на меня. Вот, если бы убили отца, эти сапоги стали бы моими.
- Я понимала, что все это сказал ребенок. Сначала улыбнулась, а потом я стала плакать так, что задыхалась, не хватало воздуха. Через несколько минут Алеша разулся и побежал играть на улицу.
Похоронки продолжали приходить и после войны.
Погибшие мои односельчане на фронтах в годы ВОВ
Адамчук Александр Архипович Погиб в Германии 01.05.1945
Бакалым Иван Васильевич Погиб в Германии 25.03.1945
Басараб Анатолий Афанасьевич Без вести пропавший
Басараб Сергей Афанасьевич Погиб в Польше 18.01.1945
Бойко Николай Макарович Без вести пропавший
Брузницкий Ананий Иванович Погиб в Польше 13.02.1945
Брузницкий Иван Прокопьевич Погиб в Чехии 14.04.1945
Варварюк Кондрат Моисеевич Погиб в Польше 01.02.1945
Визитиу Константин Васильевич Без вести пропавший
Визитиу Серафим Петрович Без вести пропавший
Гормах Владимир Васильевич Погиб в Германии 23.03.1945
Гормах Степан Ильич Без вести пропавший
Галушкин Михаил Прокопьевич Погиб в Германии 23.03.1945
Довган Михаил Васильевич Без вести пропавший
Загородный Петр Федорович Погиб в Германии 15.05.1945
Климов Иван Иванович Погиб в Германии 02.04.1945
Климов Степан Евстафьевич Погиб в Германии 02.04.1945
Климов Владимир Иванович Погиб в Германии 02.04.1945
Кугут Михаил Игнатьевич Погиб в Польше 15.01.1945
Киняк Александр Викторович Погиб в Венгрии 06.11.1944
Кодев Никанор Георгиевич Погиб в Польше 02.02.1945
Мищишин Антон Никифорович Погиб в Германии 02.04.1945
Мищишин Михаил Павлович Погиб в Германии 09.04.1945
Мищишин Николай Григорьевич Погиб в Польше 12.03.1945
Мельник Георгий Андреевич Без вести пропавший
Навроцкий Сергей Степанович Без вести пропавший
Натальский Михаил Емельянович Погиб в Польше 14.02.1945
Олейник Максим Степанович Погиб в Польше 02.12.1944
Пастух Михаил Никитович Погиб в Германии 06.05.1945
Паладий Федор Иванович Без вести пропавший
Папуша Андрей Пантелеевич Погиб в Германии 02.04.1945
Плешко владимир Кириллович Без вести пропавший
Саботин Михаил Онуфриевич Погиб в Германии 02.04.1945
Серебринский Ефим Демянович Погиб в Венгрии 24.12.1944
Серебринский Яков Ефимович Погиб в Германии 02.04.1945
Твердохлеб Павел Захарович Погиб в СССР 11.1944
Тимофеев Григорий Михайлович Без вести пропавший
Ткач Яков Антонович Погиб в Германии 15.03.1945
Ткач Михаил Петрович Погиб в Польше 26.01.1945
Ткачук Михаил Максимович Погиб в Германии 02.04.1945
Тхорик Иван Никифорович Погиб в Польше 25.02.1945
Унгурян Иван Александрович Погиб в Германии 15.04.1945
Унгурян Иван Алексеевич Погиб в Германии 31.05.1945
Унгурян Федор Александрович Без вести пропавший
Унгурян Павел Гаврилович Погиб в Германии 02.04.1945
Цурак Семен Федорович Погиб в Германии 24.01.1945
Фоминцов Михаил Архипович Погиб в Венгрии 25.10.1944
Чебан Андрей Федорович Без вести пропавший
Чебан Петр Федорович Без вести пропавший
Шафран Иван Александрович Без вести пропавший
Шаматайло Михаил Иванович Погиб в Германии 31.05.1945
Всего погибло на фронтах пятьдесят четыре моих односельчан.
Раненые на фронтах Великой Отечественной войны
Я преднамеренно не пишу "Инвалиды ВОВ", так как большинство вернувшихся раненых земляков ушли в мир иной задолго до того, как вышло постановление о полицевом учете участников и инвалидов ВОВ.
Адамчук Михаил Архипович
Варварюк Михаил Леонтьевич
Визитиу Иван Ефимович
Визитиу Николай Петрович
Владюк Виктор Ефимович
Горин Василий Иванович
Горин Михаил Григорьевич
Гудема Мирон Иванович
Гусаков Ананий Михайлович
Еремчук Иван Тимофеевич
Желюк Александр Семенович
Климов Владимир Евстафьевич
Коваль Алексей Данилович
Кордибановский Антон Францевич
Мищишин Александр Иванович
Навроцкий Иосиф Андреевич
Пастух Никифор Никитович
Поверга Павел Данилович
Полевой Иван Емельянович
Райлян Иван Ефимович
Рыбак Федор Александрович
Твердохлеб Петр Филиппович
Унгурян Федор Нестерович
Швец Леонтий Васильевич
Фоминцов Архип Дмитриевич
Всего двадцать пять человек.
Вернувшиеся домой участники Великой Отечественной Войны