Я закончил второй класс, когда у меня случилось одно, совсем недалекое, путешествие в Мошаны. Отец взял меня с собой в поездку за не обожженным кирпичом, из которого строили русские печи. Въехав на широкий, расположенный на косогоре двор, я был ошеломлен. Я никогда еще не видел такого множества желтых кирпичиков в одном дворе сразу. Кирпичи были повсюду. Совсем еще сырые лежали на длинной, широкой доске.
Кирпичи делали две женщины. Одна была совсем старая, одетая в темно-серое. Седые, почти белые волосы чуть выбивались из-под черного платка, низко повязанного на лоб. У молодой выше щиколоток ноги были совершенно желтыми. Подоткнутая юбка, светлый платок на голове. В неглубокой круглой яме женщина, периодически брызгая на глину водой из большой черной кружки, вымешивала глину. Положив блестящую от воды форму на доску, женщины набрасывали в нее глину и старательно утаптывали ее кулаками. Натолкав полную форму, ножом с двумя ручками они срезали глину по верху формы и, побрызгав с помощью веника водой, заглаживали специальной дощечкой. Затем форму извлекали и на доске оставались очередные три мокрых кирпичика. Кирпичи сохли под навесом. В выложенных шахматным порядком пирамидах на завалинке, под стрехой сарая, в самом сарае, - всюду были кирпичи.
Окидывая взглядом кирпичево царство, я был уверен, что смогу делать кирпичи не хуже, если отец поможет мне вымешивать глину. И незачем ездить, да еще и платить деньги.
Погруженный в мои творческие планы, я не заметил, как очутился возле крохотной, совсем игрушечной печурки, расположившейся прямо на земле под навесом. Печка была совсем как настоящая, соединения маленьких кирпичей были любовно очерчены. Припечек был гладкий, ровный, как будто его хозяйка каждый час подметала мягким веником. Очарованный, я заглянул в печку, хотя понимал, что огня я там не увижу.
Из устья игрушечной печи на меня смотрели три очаровательных приплюснутых мордашки премилых собачек. Мама, совсем маленькая, не больше кошки, в ответ на мое появление вышла из печки и, извиваясь, боком приблизилась ко мне. Вслед за ней, как из сказки, переваливаясь на крохотных лапках, вышли два крошечных щеночка, такие же черные, как мама, с такими же, как у мамы рыжыми подпалинами над глазами.
Я присел. Мама подошла ко мне и обнюхала мои руки. Затем стала облизывать маленьким шершавым язычком мой палец. Как раз в том самом месте, где был струп после пореза! Палец я порезал пару дней назад, когда вырезал кленовый свисток. От прикосновения теплого влажного языка по моей руке до самой груди поднялась щемящая волна. Щенята опасливо расположились на припечке, готовые в любую секунду развернуться в сторону спасительной печки.
- Дней через десять сможешь забрать песика. - и кивнул в мою сторону. - Уж больно щенята ему понравились.
Отец ответил коротко:
- Побачим.
Ровно через девять дней за ужином я заявил родителям:
- Завтра десятый день. Пора ехать за песиком.
- Я что, должен идти к председателю и просить пару лошадей, чтобы привезти пса? - вопросом ответил отец.
- Тогда я пойду пешком.
Дорогу через Брайково я знаю. В Боросяны бегаю сам. А после первого класса под самыми Климауцами был, когда за оперившимися сорочатами в елизаветовский лес ходили. Под Климауцы я попал из-за своеволия, потому, что заблудился. Мне, как говорили в селе, "скрутило свет". Когда мои напарники направились домой, я был уверен, что заблудились именно они. Я пошел в обратном направлении. Но это было не так уж важно.
Родители в тот вечер сказали, чтобы я выкинул дурости из головы. Но выкинуть дурости из моей головы я так и не смог. До сих пор. В моей жизни было около трех десятков собак. От простых дворняг до породистых и самых экзотичных. Вместе с тем, до сегодняшнего дня я не могу забыть три черные милые приплюснутые мордашки с рыжими подпалинами над глазами, выглядывающими из устья игрушечной русской печки.